Характеризуя в целом подход Д. Бромли, можно, как представляется, сделать вывод, что он во многом построен на переинтерпретациях результатов, полученных в рамках критикуемых им эффективностных подходов, исходя из идей экономики благосостояния в том ее варианте, который допускает сравнение индивидуальных полезностей. Концентрируясь на институциональных изменениях, реализуемых через политический рынок, т.е. с помощью государства (недаром книга Д. Бромли «Экономические интересы и институты», где детально и развернуто изложен этот подход, имеет подзаголовок «Концептуальные основания общественной политики»), он оставляет фактически вне сферы внимания ИИ, реализуемые по мимо данного механизма. Вместе с тем в рамках этого подхода содержится и ряд действительно интересных и плодотворных положений и замечаний, которые, безусловно, следует принимать во внимание при формировании экономической теории институциональных изменений.

8. К обобщенной теории изменений формальных институтов

Охарактеризованные подходы к построению теории институциональных изменений, несмотря на все их различия, имеют одну общую черту: введение нового института в практику хозяйствования они так или иначе связывают с действиями государства -- процессами, происходящими на политическом рынке. Тем самым предметом анализа в них оказываются, в сущности, только формальные институты. Рассматриваемые в совокупности как дополняющие друг друга очерченные теории дают достаточно полное представление о тех источниках и мотивах, которые порождают формальные институциональные изменения, о проблемах, которые возникают в связи с намечаемыми и осуществляющимися инновациями, и о тех последствиях, которые могут наступать в результате проводимых политическими силами изменений.

Единство рассмотренных концепций в части выделения ими политического рынка как ведущего, центрального механизма введения в экономику новых институтов дает основания для того, чтобы попытаться наметить контуры некоторой обобщающей конструкции, вбирающей в себя их основные моменты.

Для ее построения напомним логику возникновения ИИ в базовой теории Д. Норта:

(1) изменение в уровне знаний ведет к появлению (1а) новых технологий, которые в свою очередь (2) меняют относительные уровни цен на ресурсы, создавая стимулы у владельцев потенциально возрастающих в стоимости ресурсов к (3) трансформации прав собственности на них и (4) появлению правил, позволяющих максимизировать ценность использования таких прав. Наличие (5) ненулевых трансакционных издержек на политическом рынке препятствует при этом тому, чтобы реализовались все полезные для создания стоимости потенциально возможные ИИ.

Необъясненными в рамках этого подхода остаются «вредные» ИИ, непосредственно мешающие созданию стоимости (за исключением случая введения прав собственности, удобных для максимизации дохода правителя, рассмотренного Нортом). Этот пробел восполняют теории, привлекающие внимание к распределительным последствиям функционирования институтов и появления ИИ, > согласно которым движущей силой последних оказываются частные интересы игроков политического рынка, стремящихся к введению правил, максимизирующих их личные доходы (или доходы групп специальных интересов, которые эти игроки представляют на политической арене).

Как представляется, концепции, базирующиеся на идее главенства распределительных последствий ИИ, вполне естественно, без каких-либо натяжек могут быть инкорпорированы в логику «познавательно-технологического» объяснения институциональных изменений. Для этого в очерченной выше логике возникновения ИИ достаточно распространить исходный пункт -- прирост знаний -- также и на сферу технологий управления. В этом случае попытки чиновника или политика ввести изменения (или новые правила), перераспределяющие создаваемую экономическими агентами стоимость в свою пользу, естественно трактовать как базирующиеся именно на появлении у них понимания новых возможностей, которые дает им занимаемая позиция в структуре государ

ства как организации, обладающей конкурентными преимуществами в осуществлении легального насилия. Это возникшее понимание (новое знание) трансформируется в новые технологии политической или административной деятельности, создающие стимулы к изменениям в спецификации прав собственности на властный или административный ресурс, -- со всеми вытекающими из этого последствиями.

В рамках подобной обобщенной логики ИИ подчеркивание важности распределительных аспектов институтов как своеобразных технологий управления в рамках альтернативных к теории Д. Норта концепций оказывается совершенно логичным, ибо именно они для игроков политического рынка являются полными аналогами прибыли (стоимости, дохода и т.п.), возникающей в результате функционирования производственных (трансформационных) технологий внутри экономических (товарных и факторных) рынков. Ведь эти распределительные аспекты институтов суть не что иное, как ренты, поиск которых на политическом рынке составляет весомую часть функционирования последнего.

Предложенное обобщение, несмотря на его в известном смысле формальный (и даже формалистический) характер, имеет тем не менее и весьма важный содержательный смысл. С нашей точки зрения, оно дает основания для выстраивания достаточно общего описания взаимодействия государства и экономики, иначе говоря -- развернутой экономической теории государства, поскольку позволяет с единых методологических позиций описать такие, на первый взгляд, разнородные явления, как процессы государственного регулирования (компенсацию провалов рынка), со всем разнообразием их позитивных и негативных последствий, законодательную деятельность (осуществление формальных ИИ), коррупцию (деятельность по оказанию влияния экономических агентов и их групп специальных интересов на принимаемые регулятивные и законодательные решения) и т.п.

Завершая обсуждение теорий институциональных изменений, полагающих центральным звеном последних политический рынок, остановимся на вопросе о масштабах и действенности (силе влияния на решения, принимаемые частными экономическими агентами) государства как субъекта ИИ. Проведенный анализ показывает, что вопрос о возможностях государства реально изменить действующие формальные институты большинство рассмотренных концепций связывает с величиной трансакционных издержек, сопровождающих функционирование политического рынка. Так, В. Раттен и Ю. Хайами отмечают, что предложение институциональных инноваций «определяется предельными издержками, с которыми сталкиваются политические предприниматели, когда они пытаются конструировать новые институты и разрешать конфликты между различными группами интересов». По мнению Г. Лайбкепа, суть политического процесса заключается в достижении консенсуса по поводу институциональных изменений, который можно достичь путем переговоров относительно трансфертных платежей от выигрывающих сторон влиятельным «теряющим» сторонам, т.е. «посредством компенсаций тем, кто понесет ущерб в предлагаемой системе прав собственности». С его точки зрения, наблюдаемые различия в институциональных структурах могут быть объяснены вариациями в характере и процедурах политических переговоров и сделок, и важной задачей совершенствования государственной политики выступает создание условий, облегчающих ведение частных переговоров относительно трансфертных платежей, т.е. снижающих политические трансакционные издержки. Наконец, Д. Норт в явном виде указывал, что «если политические трансакционные издержки низки и если политические деятели точно руководствуются ими, то в результате возникают эффективные права собственности. Однако высокие трансакционные издержки и субъективные воззрения политических деятелей наиболее часто обусловливают возникновение прав собственности, которые не обеспечивают экономический рост».

Обобщая эти положения, Б. Вира попытался сформулировать некоторое общее утверждение, которое он назвал «политической теоремой Коуза»: «При данном исходном распределении политических установлений, таких, как правила голосования, правила лоббирования и т.д., внутри данной конституциональной среды, оптимальный институциональный результат будет достигаться в условиях отсутствия политических трансакционных издержек, и этот результат не будет зависеть от исходного распределения политических установлений».

Можно спорить относительно деталей, точности и полноты приведенного утверждения, однако бесспорно, что суть выводов различных теорий институциональных изменений оно отражает вполне корректно: поскольку политический процесс не может не сопровождаться соответствующими издержками взаимодействия политических групп, оптимальная институциональная структура, обеспечивающая наиболее эффективное использование ресурсов экономическими агентами, посредством действий на политическом рынке не может быть создана.

Возможности же приближения реальной институциональной структуры к гипотетической оптимальной оказываются связанны- jми с двумя вопросами: 1) о распределении сил в обществе и на Iполитической арене (соответственно, о распределении ожидаемых Jвыгод и потерь от намечаемого изменения, которые могут понести 1 соответствующие группы специальных интересов) и 2) о величине Я издержек (не только денежных) на осуществление требуемого коллективного действия, которая может оказаться запретительно высокой для осуществления такого действия, несмотря на значительные потенциальные выгоды от него: вполне может оказаться, что издержки должны будут нести одни политические группы, а пользоваться плодами -- другие. В условиях же ненулевых политических трансакционных издержек переговоры о компенсирующих (трансфертных) платежах могут не привести к успеху.

Следовательно, в целом необходимо сделать вывод о достаточно ограниченных возможностях государства осуществлять целенаправленные и действенные изменения формальных экономических институтов, улучшающие эффективность использования ресурсов в обществе, -- если такие изменения существенно перераспределяют издержки и выгоды различных групп экономических агентов (особенно если речь идет о введении новых правил, меняющих долговременные распределительные преимущества).

Приведенные положения заставляют задуматься над следующим вопросом: трансакционные издержки в экономике, как известно, не только играют роль сил трения, затрудняющих обмены, но и имеют производительный характер, создавая возможности осуществлять такие обмены, в которых прирост создаваемой стоимости намного превышает затрачиваемые для их проведения ресурсы; если политические трансакционные издержки препятствуют созданию эффективной институциональной среды и включают в себя весомый непродуктивный компонент (издержки влияния), то не является ли более действенным механизмом изменения существующих и введения новых институтов такой механизм, в рамках которого производительные трансакционные издержки взаимодействия экономических агентов оказываются одновременно и издержкамиосуществления институциональных изменений?

Коль скоро в таком гипотетическом механизме ИИ издержки их осуществления не являются обособленными, специализирован, то данный механизм не имеет характера политического рынка как составной части государства, его своеобразного внутреннего рынка. Следовательно, он может представлять собой только некоторый неформальный механизм. Содержание последнего -- совокупность неформальных процессов и процедур, обеспечивающих возникновение, распространение и закрепление тех правил и норм взаимодействия экономических агентов, которые отбираются не как результат работы политического рынка, а как следствие выбора самих агентов -- ограниченно рациональных индивидов, распоряжающихся ресурсами по тем правилам, которые определены формальными установлениями государства и неформальными нормами и обычаями, сложившимися в ходе предшествующего функционирования соответствующей экономической системы.

Анализ такого механизма и его соотношения с механизмом политического рынка составляет основное содержание следующей главы этой книги. Как представляется, только их совместное рассмотрение позволяет представить достаточно полную картину возникновения и осуществления институциональных изменений.

Заключение

Институциональные изменения -- это сложный процесс, потому что предельные изменения (changes at the margin) могут быть следствием изменений в правилах, неформальных ограничениях, в способах и эффективности принуждения к исполнению правил и ограничений. Более того, процесс институциональных изменений обычно носит инкрементный, а не дискретный характер. Объяснение того, как и почему происходят инкрементные изменения и почему даже дискретные изменения (такие, как революции и завоевания) никогда не являются абсолютно дискретными, состоит в укорененности неформальных ограничений в обществе. Хотя формальные правила можно изменить за одну ночь путем принятия политических или юридических решений, неформальные ограничения, воплощенные в обычаях, традициях и кодексах поведения, гораздо менее восприимчивы к сознательным человеческим усилиям. Эти культурные ограничения не только связывают прошлое с настоящим и будущим, но и дают нам ключ к пониманию пути исторического развития. Все типы институциональных изменений, которые описаны в экономической литературе можно сгруппировать так:

1. Инкрементные институциональные изменения за счет закрепления неформальных правил, норм, институтов в относительно малых группах с семейно-родственными связями. Эффективно снижают трансакционные издержки для членов группы.

2. Эволюция институтов. Возникающие неформальные практики постепенно закрепляются как общепризнанные в формальных институтах.

3. Революционные институциональные изменения. Обычно проявляются при экзогенном заимствовании институтов, или их «импорте».

Литература

1.) Т.Г. (ред.) Неформальный сектор в российской экономике. М.: ИСАРП, 1998

2.)Николаев И.А. Унитарное предприятие на праве хозяйственного ведения как организационно-правовая форма реализации права государственной собственности. - В кн.: Тамбовцев В.Л. (ред.) Экономический анализ нормативных актов. М.: ТЕИС, 2001

3.)Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М.: Начала, 1997

4.)Тамбовцев В.Л. Теории институциональных изменений. Учебное пособие.

5.)Alchian A. Uncertainty, Evolution and Economic Theory // Journal of Political Economy, 1950, v. 58, pp. 211-221

6.)Bromley D. Economic Interests and Institutions. New York: Basil Blackwell, 1989

7.)Ellickson R. The Market for Social Norms. 2000. Manuscript.

8.)Pejovich, S. The Market for Institutions Versus the Strong Hand of the State: the Case of Eastern Europe. - In: B.Dallago and L.Mittone (eds.), Economic Institutions, Markets and Competition. Cheltenham: Edward Elgar, 1996, pp.111-126

9.)Pejovich, S. The Market for Institutions vs. Capitalism by Fiat // Kyklos, 1994, v. 47, pp. 519-528

10.)Shastitko A. and Tambovtsev V. Soft Budget Constraints: Contract Approach. Paper presented at ISNIE Conference, September 13-15, Berkeley, CA, USA

Размещено на Allbest.ru