Характеристика стадии развития современного общества

Итак, во-первых, проблемы загрязнения природы являются настолько серьезными, что наконец-то их начинают рассматривать как приоритетные.

Есть мнение, что энергетический, сырьевой и экологический кризисы 70-х годов прошлого столетия, произошедшие в рамках глобальной экономической системы, не только подорвали основы теории массового производства и потребления, но и поставили под сомнение перспективу сохранения цивилизации. Был поставлен вопрос о степени потребления природных ресурсов, был сформулирован тезис о противопоставлении человека природе, констатирован факт безответственного отношения к окружающей среде. Появились даже прогнозы, предсказывающие наступление на Земле всеобщего голода и холода. Выше мы уже говорили о том, что одними из первых на эти проблемы обратили внимание члены Римского клуба, объединяющего выдающихся ученых, бизнесменов и государственных деятелей, которые в 1972 г. подготовили доклад «Пределы роста».

Их оценка ситуации была такова, что если существующие тенденции роста численности населения мира, индустриализации, загрязнения окружающей среды, производства продуктов питания и истощения ресурсов не изменятся, то пределы роста на нашей планете будут достигнуты в течение ближайших 100 лет. К предполагаемым последствиям такого сценария было отнесено внезапное неконтролируемое снижение численности населения и объема производства. Однако эти тенденции можно изменить и создать условия экономической и экологической стабильности, которая сохранится и в далеком будущем. Важный вывод в отношении категорий развития и роста прозвучал следующим образом. Так как экономическое развитие не может остановиться, оно должно пойти по иному пути, приоритетным компонентом нового качества развития должна стать остановка в активном разрушении окружающей среды. На повестку дня был поставлен вопрос о смене основной экономической парадигмы. В 1983 г. Организация объединенных Наций сформировала комитет по охране окружающей среды. Чуть позже ООН начала готовить Конференцию по развитию и окружающей среде. Сама Конференция состоялась в июне 1992 г. в Рио-де-Жанейро, на ней присутствовали лидеры из 179 государств мира. На этой встрече была заявлена необходимость перехода на принципиально новую модель развития человечества, в основе которой должна лежать концепция устойчивого развития.

Данное качество развития предполагало сохранение прежних темпов роста при одновременном восстановлении биосферы. Бобров С. 112. В результате встречи были приняты пять основных документов, в их состав вошли следующие. Декларация по окружающей среде и развитию содержала 27 принципов, определяющих права и обязанности стран для реализации концепции устойчивого развития. Повестка дня на XXI век призывала правительства всех стран принять собственные стратегии устойчивого развития с учетом социального, экономического и экологического аспектов. Третьим документом была конвенция об изменении климата, акцентирующая внимание на выбросах вредных газов в атмосферу. Конвенция о биологическом разнообразии выдвигала требования о сохранении живой природы. И, наконец, пятым документом было Заявление о принципах защиты и управления всеми видами лесов. По материалам конференции произошла встреча министров по экологии европейских стран, на которой была принята программа экологических действий. Программа строилась на трех принципах. Во-первых, встраивание экологических факторов в экономические процессы. Во-вторых, обеспечение экологического воспитания. В-третьих, организация срочной помощи для экологически гибнущих регионов.

Во-вторых, обостряется проблема бедности и отсталости, которая в современных условиях принимает новые формы. Есть данные, что 2,6 млрд человек из 6 млрд. населения Земли живут менее чем на 2 долл. в день, то есть за порогом бедности. Данная проблема как в реальной жизни, так и в научных исследованиях выходит за пределы отдельно стоящих социальных вопросов. Она занимает свое место в ряду проблем общественного развития. Мы согласны с тем мнением, что «богатство и бедность связаны диалектикой прогресса и регресса в социальном развитии». Прогрессу многостороннего развития общества и человека как высшей формы выражения богатства противостоит регрессивная тенденция. Данная тенденция состоит в сковывании потенциала личности, порабощении духа, отсутствие адекватного доступа человека к экономическим и культурным ресурсам общества. Обратим внимание на то, что Программа Развития ООН выдвинула две концепции развития: человеческого развития и человеческой бедности. Человеческое развитие рассматривается как процесс, расширяющий выбор людей в свободе, самоуважении, социальном статусе. Бедность лишает людей данной возможности.

В-третьих, проблема национальной безопасности состоит в том, что одна страна или группа стран стремятся подчинить себе другие страны в экономическом и политическом смысле, для этого используются все инструменты, вплоть до применения силы. На этой основе расширяется производство оружия, в том числе оружия массового поражения. В-четвертых, проблема экономической безопасности, то есть ведение экономических войн. Финансовая глобализация, то есть сосредоточение финансового капитала в руках ТНК, финансовых организаций, сосредоточение финансовой силы в руках отдельных государств, ведет к финансовому уничтожению предприятий, отраслей, секторов национального хозяйства, к обвалу финансовых рынков. Неравные выгоды получают развивающиеся страны и страны с переходной экономикой от вступления в интеграционные союзы, где они теряют доходы от снижения или отмены тарифов, от снижения уровня жизни и увеличения безработицы. В-пятых, проблема продовольственной безопасности напрямую показывает бессмысленность и проблематичность современной формы экономического роста. В то время как отдельные страны разрабатывают программы уничтожения излишков продуктов, в мире более 1млрд. человек голодают. В. Паньков в вышеуказанной статье добавляет и другие негативные последствия глобализации. К ним он относит быстрое распространение финансовых кризисов, ослабление традиционных национальных систем государственного регулирования. Кроме того, усиление дифференциации мира на выигравших от глобализации и проигравших от нее, усиление неравномерности в доступе к достижениям научно-технического прогресса, распространение трансграничной преступности.

Показанные мировые проблемы, которые ярко выражены и требуют своего разрешения, по нашему мнению, очень органично вписываются в теорию вызовов, представленную в первом параграфе данного исследования. Выявим, какие из положений теории вызовов соответствуют действительности. Во-первых, общество столкнулось с серией задач, требующих разрешения. Во-вторых, возникли новые обстоятельства условий функционирования человеческого общества, за которыми должны последовать необратимые изменения в структуре, содержании, формах, траектории движения системы. В-третьих, верно и положение о том, что если люди не заметят угрозу, не отреагируют на нее, то возможно резкое ухудшение условий их существования, вплоть до полного исчезновения. В-четвертых, в данной теории есть классификация видов вызовов по их источнику. Мы считаем, что мировая ситуация такова, что все источники вызовов налицо: произошло изменение природной среды обитания (естественно-природные); технологический вызов, так как произошла практически революция в производительных силах; геополитический вызов, так как противоречия между группами стран обострились до предела. В-пятых, вызов носит общечеловеческий характер, так как вышеуказанные проблемы касаются всего устройства мира.

О существовании различных типов вызовов говорил Дж. Стиглиц, анализируя современное устройство мира. В Мау непосредственно говорит о том, что существующие структурные трансформации связаны с вызовами постиндустриального общества. Если подытожить все сказанное, то следует вывод о необходимости коренных перемен в экономике и обществе, причем на уровне всего мирового пространства. По нашему мнению, все человеческое сообщество находится в переходном состоянии, а этому состоянию соответствуют все черты переходной экономики. Транзитивность как особое состояние экономики и общества имеет свои признаки, противоречия, тенденции развития (движения). Так К. Хубиев, говоря о движении к новой экономике инновационного типа, отмечает, что уже наметились ростки новых отношений и что существуют устаревшие отношения экономической власти и зависимости.

Ввиду недавно завершившегося перехода России к новой системе отношений, наша экономическая литература практически превратила понятие переходной (транзитивной экономики) в синоним постсоциалистической экономики. Однако в литературе это понятие рассматривается как самостоятельный объект исследования, так, Ибн Хальдун говорил о циклах подъема и упадках цивилизаций.

Ш. Фурье обращал внимание на то, что цивилизация проходит такие стадии как детство, рост, упадок, дряхлость; то есть общепризнанной является мысль о цикличности эволюции, переходные состояния периодически должны возвращаться в общество, транзитивность - неизбежный спутник развития. Приведем некоторые характеристики переходной экономики: она «отражает в себе неполноту свойственных ей признаков, отсутствие целостности, сосуществование элементов новой и старой экономик»; «стадия становления любой ступени есть одновременно и стадия нисходящего движения ступени предшествующей, а нисходящее движение всегда связано с зарождением и развитием новой ступени»; «переходная экономика по своей природе есть особое состояние в эволюции экономики, когда она функционирует именно в период перехода от одной исторической ступени к другой, ... это эпоха экономических, политических и социальных преобразований». Для нашего анализа важно, что следует из сути переходности как особого состояния экономики. Рассмотрим черты переходной экономики. Во-первых, неустойчивость как безвозвратность изменений. В сложившейся системе изменения, например, циклические кризисы, завершаются возвращением системы к ее исходному состоянию, в переходной - нет. Во-вторых, альтернативность перехода, которая вытекает из многообразия факторов, но имеет определенные границы. В-третьих, появление и функционирование особых переходных форм. Они не просто выражают «смешанное» содержание, они одновременно служат сигналом об умирании старых форм развития и указывают на направленность самого перехода.

В-четвертых, в переходной экономике особый характер присущ противоречиям, это противоречия не функционирования, а развития. Высшая стадия развития противоречий выражается в конфликтах, которые пытаются разрешить с помощью революций, реформ. Речь идет о смене систем, однако не всегда удается выбрать правильные, удачные пути перспективного развития. Пятая черта: историчность, то есть неодинаковость переходных процессов зависит от условий переходной экономики, от особенностей региона, отдельных стран, от типа цивилизации. Даже известные, общие закономерности переходной экономики могут принять разные формы проявления в различных условиях, не существует конкретных моделей, которые можно было бы применить при любых обстоятельствах. Обратим внимание и на тот факт, что известны разные типы переходных экономик, а именно существуют не только локальные переходные состояния, но и глобальные. Глобальный процесс изменений идет в рамках цивилизации или в масштабах всего мирового хозяйства. Именно о таком процессе изменений мы ведем речь в нашем исследовании, переход наметился в рамках всего мирового хозяйства. Обратим особое внимание на четвертую черту. Противоречия переходной экономики направлены на борьбу старой системы отношений, старых форм развития с новыми отношениями, с новыми формами развития.

Старые формы мы представим, как отрицательные последствия экономического роста в его рыночной форме, к новым формам наметившуюся тенденцию социализации мировой экономики, которая требует нового устройства общества и экономики. Так А. Аганбегян, говоря о глобальном прогнозе экономического развития, называет социализацию мега-трендом. Социализацию представляют как направленность экономического развития на человека, однако есть более основополагающие определения, например, как процесс преодоления отчуждения труда от собственности, то есть преодоление эксплуатации человека человеком. К тенденциям социализации относятся следующее. Во-первых, изменение отношений собственности. Сюда относят такие явления как диффузия собственности, то есть все большее привлечение лиц к участию в собственности в рамках корпораций, банковских структур, государственных институтов и деперсонификация собственности вследствие развития корпоративных форм собственности. Во-вторых, есть мнение, что все-таки существует тенденция к преодолению социально-экономической дифференциации. 1996-2006 годы были объявлены периодом по борьбе с нищетой. Эта идея была подхвачена многими международными организациями, в том числе ОЭСР. В-третьих, существует тенденция по обеспечению равенства людей в отношении доступа к ресурсам, к социальным благам: образованию, труду, медицине.

Еще в середине прошлого века Всеобщая Декларация прав человека ставила задачу обеспечения равного права каждого человека на такой уровень жизни, который бы означал наличие достаточного количества материальных благ, необходимого социального обслуживания, права на образование, труд, социальное обеспечение, безопасность жизнедеятельности каждого человека. В-четвертых, так называемая «человеческая революция», в соответствии с которой меняется роль человека в обществе и экономике, он все больше из человека рационального превращается в человека творческого (об этом говорится во всех теориях по информационной экономике.) В-пятых, изменение роли таких благ как информация и информационные продукты, образование и человеческий капитал, здоровье и капитал здоровья, инновации и результаты инноваций. Без всякого сомнения, роль этих благ в меняющейся экономике по-другому оценивается учеными всех течений, всех школ, всех концепций. В таком случае необходимо отметить, что это - особые блага по цели, источнику происхождения, характеру производства, по их влиянию на экономический рост и развитие общественных систем. Вряд ли спорным может быть утверждение о преимущественной роли общественных институтов, а не рыночных образований в вопросе о судьбе данных благ. О многом говорит наличие такого явления как альтерглобализм, в соответствии с которым люди выступают против глобализации в ее неолиберальной версии, против «превращения мира в товар и его приватизации». Мы характеризуем социализацию как такой этап в развитии общества, когда общественные формы соответствуют цели общественного развития, а рыночные, обособленные - тормозят.

Обратим, наконец, внимание и на оценку финансового кризиса, который начался в 2008 году и, по нашему мнению, не только не завершился, но и не может быть завершен в рамках существующей модели управления экономикой. О том, что данный кризис не может быть объяснен одной из теорий циклов, неоднократно говорилось в экономической литературе. Например, В.А. Шабашев, уделивший анализу данной проблемы огромное внимание, отметил: «нынешний кризис не является типичным циклическим кризисом…». Чаще всего данный кризис рассматривают как системный, из сути которого вытекает необходимость серьезных перемен. Можно встретить и непосредственное утверждение о том, что глобальный кризис поставил под сомнение и либеральную, и кейнсианскую модели развития, показал их неприменимость для текущего момента. Сценарий развертывания данного кризиса более всего соответствует теории длинных волн. Как известно, основателем данной теории признан Н.Д. Кондратьев, который отправной точкой «больших циклов» считал комплекс всех экономических, политических и социальных условий общественной жизни. Разумеется, при таком подходе к проблеме речь не может идти о монокаузальном подходе. Обратим внимание на тот факт, что каждый большой цикл по данной теории должен начинаться с коренного изменения отношений собственности, говоря языком современной науки, с построения принципиально новой модели экономики. экономика меркантилизм эволюция

Авторы, развивающие теорию Кондратьева, говорили о том, что к новым формам управления экономикой на соответствующих этапах были отнесены переход от мануфактуры к фабрике в конце XVIII в., распространение акционерных обществ начиная с 1820-х годов, наступление монополистического капитализма в последней четверти XIX в., расцвет государственно-монополистического регулирования с 1930-х годов, становление транснациональных форм капитализма с 1970-х годов. Современный мировой кризис по временному циклу, по сути, по последствиям, по характеру противоречий показывает необходимость перехода к новой экономической модели, но что ею может быть? Смена рыночной модели на модель с преимущественно государственным регулированием уже была, даже фаза возврата вновь к рыночным принципам управления экономикой имела место в конце XX века.

Мы думаем, сама логика вопроса наводит нас на мысль о том, что новой моделью должно быть регулирование в рамках мировой экономики и мирового сообщества людей в направлении дальнейшей социализации общества, вытеснении рыночных начал. Так в теории информационного общества М. Кастельса говорится о том, что информационная экономика является глобальной. В. Иноземцев в своей книге «За пределами экономического общества» относил к чертам нового общества такие тенденции как преодоление стоимостных отношений, отмирание частной собственности, изменение классовой структуры общества в пользу класса способных создавать новое знание. Его подход объяснялся тем, что интересы человека в новом обществе выходят за пределы плоскости материальных интересов. В книге «Пределы капитала» говорится о том, что «нынешний рынок уже подошел к своим границам…»; что встает вопрос о границах прогресса постиндустриальных технологий в условиях глобального капитализма. Далее следует вывод, что «этот новый тип производительных сил (и глобальные проблемы, с ним связанные) исчерпывает потенциал прогресса в рамках не только капитализма, но и всей экономической общественной формации…создавая необходимость перехода к новому типу общественного развития». В исследованиях по проблемам глобализации делаются подобные выводы. Так О. Богомолов делает вывод, что «рыночный фундаментализм провалил экзамен», что появился «новый экономический гибрид», «начат поиск новой парадигмы постиндустриального развития», где на государство возлагается большая роль. Для нашего исследования важны уточнения следующего плана. Будущая модель будет базироваться на межгосударственном регулировании, элементы которого проявились в действиях антикризисного штаба «большой двадцатки» во время финансового кризиса.

При обобщении всего вышесказанного напрашивается вывод о том, что современный этап развития переживает фазу качественного скачка, которая противоречит наращиванию темпов роста, по крайней мере, в его прежней форме. На стадии перехода к новому состоянию необходим избирательный подход к выбору сфер, которым предстоит развитие и тем, которые должны быть направлены по пути угасания. В этом суть дифференциального экономического роста. Как и всякая смена систем, потребуются жертвы, в данном случае экономический рост должен быть замедлен во имя последующего развития. В отличие от теории Д. Медоуза, мы не настаиваем на окончательном замедлении или остановке темпов роста, хотя и такой вариант развития возможен. Мы ведем речь именно о транзитивном состоянии мировой цивилизации, после завершения перехода возможен выход на новую траекторию развития, если человечество достойно ответит на вызовы истории. Построение новой модели роста возможно только на основе сознательного регулирования на мировом уровне в направлении отмирания рыночных форм и развития социализации экономики и общества.

Литература

1. Аганбегян, А. Фундаментальный труд о мире / А. Аганбегян // МЭиМО. - 2012. - № 2. - С. 105 - 114.

2. Александрова, А.Л. Городская бедность в России и социальная помощь городским бедным: Аналитический доклад / А.Л. Александрова. - М.: Институт экономики города, 2004. - 168 с.

3. Альтернативный капитализм» или альтернатива капитализму? // МЭиМО. - 2012. - № 7. - С. 92 - 107.

4. Ананьин, О. Может ли наука быть руководством к действию / О. Ананьин // Вопросы экономики. - 2001. - № 2. - С. 48-63.

5. Андрианов, В.Д. Россия в мировой экономике: учеб. пособие / В.Д. Андрианов. - М.: Гуманит. Изд. Центр ВЛАДОС, 1999. - 296 с.

6. Андрианов, В.Д. Эволюция основных концепций регулирования экономики от теории меркантилизма до теории саморегуляции / В.Д. Андрианов. - М.: Экономика, 2008. - 326 с.

7. Аничкин, В. Факторы спроса на продовольственном рынке / В. Аничкин, А. Середин // Экономист. - 2011. - № 2. - С. 92-96.

8. Антонова, З И. Развитие творческих способностей учащихся на уроках английского языка / З. Антонова // Традиции и новации образовательной системы / под ред. А.Н. Ярутова. - Чебоксары, 2011. - С. 147-151.

9. Архипов, В. К вопросу о мировом продовольственном кризисе // Экономист. - 2012. - № 6. - С. 50-56.

10. Белл, Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования: [пер. с англ.] / Д. Белл. - М.: Академия, 2004. - 788 с.

11. Бекетов, Н.В. Информационное разнообразие и цифровое неравенство в развитии России / Н. Бекетов // Информационные ресурсы России. - 2009. - № 5. - С. 27-31.

12. Белова Л.Г. Проявление конкурентных преимуществ в информационном обществе развитых стран / Л. Г. Белова // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 6. Экономика. - 2010. - № 3. - С. 52-62.

13. Белоусов, В.Д. Попытка отмены денег в годы военного коммунизма / В.Д. Белоусов, В.А. Бирюков // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 6. Экономика. - 2012. - № 2. - С. 25 - 34.

14. Белянова, А.М. Кейнсианская доктрина и российский выбор / А.М. Белянова, Т.В. Гудкова // Вестн. Моск. Ун-та. Сер. 6. Экономика. - 2012. - № 2. - С. 82-102.

15. Бобров, А.Л. Энвайроментная экономика, устойчивое развитие и управление природопользованием / А.Л. Бобров, М.В. Палт, Н.В. Пахомова // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 6. Экономика. - 2011. - № 6. - С. 109-117.

Размещено на Allbest.ru