Размещено на http://www.allbest.ru/

Особенности взаимодействия малого и среднего бизнеса с региональными органами власти в современной России: на примере московской области

ПЛАН

• ВВЕДЕНИЕ
• ГЛАВА I. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ ИЗУЧЕНИЯ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ БИЗНЕСА И ВЛАСТИ
• 1.1 Теоретические аспекты изучения взаимодействия бизнеса и власти
• 1.2 Типология моделей взаимодействия бизнес-структур и органов государственной власти
• 1.3 Эволюция моделей взаимодействия бизнеса и власти в постсоветской России
• ГЛАВА II. МЕХАНИЗМЫ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ МАЛОГО И СРЕДНЕГО БИЗНЕСА И РЕГИОНАЛЬНЫХ ОРГАНОВ ВЛАСТИ В УСЛОВИЯХ СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ
• 2.1 Политика региональных органов власти в отношении малого и среднего бизнеса
• 2.2 Институциональные формы взаимодействия малого и среднего бизнеса и региональных органов власти
• ГЛАВА III. ПРОБЛЕМЫ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ МАЛОГО И СРЕДНЕГО БИЗНЕСА С РЕГИОНАЛЬНЫМИ ОРГАНАМИ ВЛАСТИ МОСКОВСКОЙ ОБЛАСТИ И ПУТИ ИХ РАЗРЕШЕНИЯ
• 3.2 Особенности взаимодействия властей Московской области и бизнеса в среде малого и среднего предпринимательства
• 3.2 Оптимизация модели взаимодействия малого и среднего бизнеса с региональными органами власти Московской области
• ЗАКЛЮЧЕНИЕ
• СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ


Актуальность темы исследования. Научный и практический интерес к проблемам взаимодействия бизнес-структур и органов государственной власти обусловливается целым рядом факторов, связанных со стоящими в настоящее время перед нашей страной политическими, экономическими и социальными вызовами.

Малый и средний бизнес стал объектом повышенного государственного интереса еще начиная с 2000-х годов, кризис 2008-2009 годов выявил ряд антикризисных свойств малого и среднего предпринимательства ввиду большей гибкости по сравнению с крупными компаниями. В новейшей российской истории уже имели место кризисные периоды, когда предпринимательство способствовало достижению социально- экономической стабильности в государстве.

К важным аспектам роли и значимости малого и среднего бизнеса для государства специалисты относят: внесение значительного вклада в стабилизацию социальной ситуации в стране и сглаживание наиболее острых социальных проблем, в том числе вопроса занятости; инновационный потенциал; расширение ассортимента производимых товаров и услуг, создание и обслуживание новых рынков; повышение общеэкономической эффективности, посредством осуществления функций субподрядчика и поставщика крупных предприятий; обеспечение информационной открытости и доступности потребителю; снижение трансакционных издержек взаимодействия субъектов на рынке, благодаря гибкому реагированию на меняющиеся потребности и запросы групп клиентов, а также изменения внешних условий.

Как показывает зарубежный опыт, малый и средний бизнес в стабильных условиях дает возможность для эффективного роста экономики, а в кризисный период может способствовать улучшению социально-

экономической ситуации, поэтому в настоящее время перед российским государством стоит задача формирования эффективной модели взаимодействия с бизнесом путем выработки действенных стратегий и осуществления их внедрения.

Несмотря на то, что аналогичные меры предпринимались и в рамках преодоления кризиса 2008-2009 годов, значимость субъектов малого и среднего предпринимательства пока не велика для нашей страны. Доля малого и среднего бизнеса в российском ВВП по данным на конец 2015 года составляет 20%, в то время как в ЕС, США и развитых азиатских странах данный показатель варьируется в диапазоне от 50 до 80%. При этом, в российском крупном бизнесе, составляющем около 1% от общего числа зарегистрированных компаний занято более 75% работников. Более того, с 2011 по 2013 годы в среднем бизнесе число занятых лиц сократилась на 16,8%, а общее количество ИП уменьшилось на 14,4%. Свою лепту вносит и теневая экономика, которая составляет около половины ВВП по оценке Всемирного банка.

Чаще всего кризис рассматривается как отрицательное явление. Вместе с тем он может стать основанием для начала нового этапа развития, связанного с выдвижением новых инициатив в секторе малого и среднего бизнеса. Поэтому рассмотрение существующей и поиск более эффективной модели взаимодействия малого и среднего бизнеса с властью с учетом региональной специфики является весьма актуальной темой для исследования.

В свою очередь, Московская область представляет интерес для изучения ввиду того, что относится к крупнейшим регионам России, для экономики которых малые и средние предприятия играют важную роль. При этом деловой климат Московской области для ведения бизнеса, в том числе малого и среднего, является одним из наиболее благоприятных среди российских регионов.

Степень научной разработанности. В настоящее время проблемы взаимодействия и налаживания диалога между государством и бизнесом, в том числе в России, исследуются с достаточной многосторонностью и широтой.

Концептуальные вопросы современного понимания диалектики взаимодействия бизнеса и власти нашли свое отражение в работах А. Бентли, Д. Трумена, Р. Даля, Ф. Шмиттера, М. Олсона

Проблемы организации взаимоотношений власти и бизнеса в России с 1990-х-2000-х годов исследовались О.В. Крыштановской, P.M. Нуреевым, Я.Ш. Паппэ, В.В. Радаевым, А.А. Яковлевым и др.

В контексте описания современного состояния системы взаимодействия государственной власти и бизнеса в России на различных уровнях, представляют интерес работы по теории и практике взаимодействия бизнес- структур и органов государственной власти Н.В. Петрова, А.Н. Шохина и др.

Теоретическая концептуализация взаимодействия государства и бизнеса, моделирование форм деловых коммуникаций с учетом российской

Выделению критериев и классификации существующих моделей взаимодействия власти и бизнеса посвящены работы О. Бычковой, В. Гельмана, Н.Ю. Лапиной, Р.Ф. Туровского, А.Е. Чириковой, Е.Г. Ясина и др. Вопросам используемых технологий лоббирования в современной России посвящены работы А.С. Автономова, Е.В. Белевцева, Т.А. Золотухина, Я.В. Коженко, А.П. Любимова, И.С. Семененко, П.А. Толстых и др.

Проблемам взаимодействия малого и среднего бизнеса с региональными органами власти, в том числе московского региона, посвящены работы таких ученых и специалистов, как И.Ю. Беляева, Н.И. Борисенко, С.А. Братченко, А.В. Виленский, О.В. Данилова, М.А. Меньшикова, О.В. Неволина, Л.В.Санина и др.

Объектом исследования является российская модель взаимодействия малого и среднего бизнеса с региональными органами власти.

Предметом исследования выступают особенности и перспективы взаимодействия малого и среднего бизнеса с региональными органами власти на примере Московской области.

Цель исследования заключается в выявлении особенностей, закономерностей и путей дальнейшего развития взаимодействия малого и среднего бизнеса с региональными органами власти в современной России, с учетом практического опыта Московской области.

Беляева И.Ю., Щербаченко П.С. Анализ законодательной практики взаимодействия институтов гражданского общества и средств массовой информации с государственными органами, обеспечивающими открытость государственной службы и ее доступность общественному контролю // Вестник Коми республиканской академии государственной службы и управления. Серия: Теория и практика управления. 2012. № 10 (15); Борисенко Н.И. Формирование инфраструктуры поддержки субъектов малого и среднего предпринимательства в российской федерации (на примере Московской области) // Вопросы региональной экономики. Том 7. 2011. № 2; Братченко С.А. Нормативно- правовое обеспечение программ развития малого и среднего бизнеса в Московской области: сборник трудов Международной научно-практической конференции «Регион: экономика, финансы» (20 мая 2014 г.) / Под общей редакцией А.З. Дадашева, Ф.М. Урумовой. - М.: Научная библиотека. 2014; Виленский А.В. Взаимодействие федеральных и региональных органов власти в поддержке малого и среднего предпринимательства России // ЭТАП: экономическая теория, анализ, практика. 2013. № 2; Данилова О.В., Самохвалова Т.В. Проблемы взаимодействия малого и среднего бизнеса с органами власти в Москве и Московской области. Сборник научных статей: в 3-х частях. Фин. ун-т при Правительстве Рос. Федерации / под ред. д.э.н., проф. И. Ю. Беляева. - М., 2015; Меньшикова М.А., Свиридченков А.В. Совершенствование и особенности развития малого бизнеса Московской области. Сборник статей участников международной открытой научно-практической конференции «Малый бизнес в эпоху экономики знаний».

– М.: Научный консультант. 2014; Неволина О.В. Экономическая безопасность регионального малого предпринимательства (на примере Московской области) // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. 2011. № 15 (108); Санина Л.В. Опыт оказания государственной поддержки субъектам малого и среднего предпринимательства в регионах России // Baikal Research Journal. 2014. № 3.

Достижение указанной цели определило постановку и решение нижеследующих задач:

- проанализировать теоретические аспекты взаимодействия власти и бизнеса;

- изучить эволюционное развитие моделей взаимодействия власти и бизнеса;

- рассмотреть специфику и действующие механизмы политического и институционального взаимодействия малого и среднего предпринимательства с органами власти российских регионов;

- выявить особенности, проблемы и перспективы дальнейшего развития взаимодействия малого и среднего предпринимательства с региональной властью на примере Московской области.

Методологическую базу исследования составили общелогические методы (индукции, дедукции, обобщения, анализа, синтеза) и частнонаучные методы (системного анализа, структурно-функционального анализа, историко-генетический, институциональный, социологический, сравнительный).

Использование метода системного анализа позволило рассмотреть концепт взаимодействия власти и бизнеса в целостности составляющих его элементов, выявить многообразные типы его взаимосвязей с иными составляющими политической действительности с учетом динамики их изменения и адаптации к среде, с возможностью выявления наиболее

«проблемных» зон с целью их совершенствования.

Метод структурно-функционального анализа применялся для изучения отдельных аспектов функционирования бизнес-объединений, связей между ними и их роли в принятии решений.

Историко-генетический метод позволил рассмотреть особенности эволюционного развития и изменения моделей взаимодействия бизнеса с властью в постсоветской России.

Институциональный метод использовался при изучении форм взаимодействия региональной власти с субъектами малого и среднего бизнеса, в том числе посредством бизнес-объединений, проведении сопоставительного анализа между формальными и действительными результатами используемой в регионах, в том числе Московской области, практики государственно-частного партнерства.

Социологический метод применялся при оценке эмпирических данных для выявления основных проблем и возможных путей их решения в рамках повышения эффективности партнерских отношений между субъектами малого и среднего бизнеса и региональными органами государственной власти, в том числе Московской области.

Сравнительный метод дал возможность сопоставить отдельные механизмы используемых в передовых российских регионах моделей взаимодействия власти и малого и среднего предпринимательства.

Научная новизна исследования заключается в выявлении особенностей, определении закономерностей, сдерживающих факторов и путей дальнейшего развития взаимодействия малого и среднего бизнеса с региональными органами власти в современной России, с учетом практического опыта Московской области.

Теоретическая значимость исследования связана с рассмотрением и обобщением реализуемых теоретических задач, в частности изучением теоретических аспектов взаимодействия власти и бизнеса, рассмотрением эволюционного развития моделей взаимодействия власти и бизнеса, выявлением исторических этапов существования той или иной модели и влияющих на этот процесс факторов, определением специфики действующих механизмов политического и институционального взаимодействия малого и среднего предпринимательства с органами власти российских регионов, выявлением особенностей развития взаимодействия малого и среднего предпринимательства с региональной властью на примере

Московской области, достигнутых результатов проводимой в данной области государственной политики, снижающих ее качество факторов и дальнейших путей развития.

Практическая значимость исследования. Выводы, сделанные в работе, имеют практическую значимость для выработки подходов к разработке и реализации государственной политики на федеральном и региональном уровнях власти, направленной на развитие малого и среднего предпринимательства в регионах, в том числе в рамках конкретных политических программ, а также в рамках подготовки лекционных и семинарских материалов по курсам «Политический менеджмент»,

«Управление политическими рисками», «Государственное и муниципальное управление».

Структура работы обусловлена целью и логикой исследования и включает в себя введение, три главы, включающие семь параграфов, заключение и список использованной литературы.

ГЛАВА I. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ ИЗУЧЕНИЯ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ БИЗНЕСА И ВЛАСТИ

1.1 Теоретические аспекты изучения взаимодействия бизнеса и власти

Как в мировом сообществе, так и на примере отдельных государств, в том числе и России, можно проследить, что в целом общество состоит из нескольких частей (секторов): государственной власти (государственный сектор), экономической (коммерческий сектор) и социальной сфер (некоммерческий сектор).

В задачи органов государственной власти входит управление и координация действий всего общества в рамках поддержания своей устойчивости и целостности, включая взаимодействие и налаживание связей с другими государствами и их союзами.

Экономическая сфера (сфера бизнеса) занимается координацией управления собственностью, производством материальных благ и капиталом, поскольку основной целью преследует получение прибыли, а приоритеты ставит за отношениями в сфере экономики и производства, а также связанными с ними отношениями в сфере государственного управления1.

Экономика любых развитых стран включает в себя двухуровневую систему, качество функционирования каждого из которых определяет общую эффективность: один уровень составляют крупные компании, а другой - малые и средние предприятия. Крупные, в том числе транснациональные компании располагают большим потенциалом поддержки со стороны государства, создавая для себя индивидуальную институциональную среду ради приобретения на мировых рынках конкурентных преимуществ. В свою очередь, малые и средние предприятия не располагают выходом и влиянием на центральное правительство и чаще действуют на внутренних

Адекватные условия для развития бизнеса создаются за счет эффективного государственно-частного взаимодействия путем привлечения государством компаний при подготовке и изменении институциональной среды. Поэтому отношения государства и бизнеса являются достаточно сложной и многогранной областью, предполагающей интегрированность экономических и политических отношений, на характер развития которых оказывают влияние многие факторы, что в свою очередь порождает сложность научного осмысления данных взаимоотношений.

Специфика освещения различных граней таких взаимоотношений зависит от использования разных теоретико-методологических подходов к изучению: системный, структурно-функциональный, институциональный, коммуникативный, дискурсный и т.д.

Системный подход позволяет проанализировать взаимодействие не только как совокупность элементов, но и их свойств и связей для выявления наиболее «проблемных» зон с целью их совершенствования. Структурно- функциональный делает акцент на функциональной составляющей объектов взаимодействия и связей между ними.

Институциональный подход характеризуется изучением места бизнес- структур в политической системе и положения в ходе взаимодействия политических институтов. Данный подход в последнее десятилетие стал занимать доминирующее положение в экономических исследованиях.

Представители распространенного среди политических исследователей коммуникативного подхода рассматривают взаимодействие государства и бизнеса как «совокупность формальных и неформальных коммуникационных

Политическая система стала рассматриваться в качестве информационно-коммуникативной впервые в трудах К. Дойча, который определил ее как «сеть коммуникаций» и «информационных потоков»2. Данные идеи впоследствии дали импульс в работах Ю. Хабермаса, уделившего внимание личным интересам, которые вступают в противоречащие друг с другом, поскольку пронизывают все общество, но в дальнейшем проходят через согласование для достижения консенсуса на добровольной или вынужденной основе, формируя группы интересов. В рамках многообразия коммуникативных актов, государственные и общественные структуры влияют друг на друга, ведут переговоры и используют общественное мнение для отстаивания своих интересов3.

К. Оффе придерживается несколько иной точки зрения. По его мнению, развитое централизованное государство стремится к адаптации требований организованных групп интересов к условиям сложившейся политической системы, нежели к их удовлетворению. Так, государство формирует, структурирует и управляет групповыми интересами посредством каналов коммуникации4. Вместе с тем, повышение уровня такого коммуникационного взаимодействия может привести к огосударствлению групп интересов в рамках усиления политического контроля со стороны государства в лице политической элиты в отношении экономических субъектов.

Некоторые исследователи обращают внимание на влияние информационных технологий на диалог между государством и бизнесом. Так, У. Тэкрер, М. Уоткинс и М. Эдвардс говорят об изменении принципов и операционной деятельности государства и компаний частого сектора, а значит и моделей взаимодействия1.

На современном этапе развития в отношениях бизнеса с органами власти ученые также отмечают переход от персональных договоренностей по конкретным вопросам с чиновниками к созданию более постоянной, стабильной и долгосрочной системы коммуникации, которая называется GR (Government Relations) и переводится как взаимодействие с органами власти.

В рамках теоретического осмысления данного процесса коммуникации некоторые ученые пытаются проводить аналогию с лоббизмом, который по мнению других является более широким понятием и не сводится только к личным встречам представителей организаций и руководителей государственных органов между собой2. Другие, напротив, проводят четкую границу между данными понятиями, понимая под GR для политической сферы особую форму информационной коммуникационной системы, выражающуюся в совокупности информационных потоков, образующихся на постоянной основе вокруг целенаправленных взаимодействий между представителями бизнес структур и государством. При этом данные

информационные потоки, благодаря деятельности специально создаваемых организационных структур, обладают признаком устойчивого воспроизведения (А.Б. Шатилов, И. Дмитриев, Л.Н. Тимофеева и др.).

Так, А.Б. Шатилов рассматривает GR как такой срез взаимодействия власти и бизнеса, когда взаимовыгодный диалог не предполагает использование прямой коррупционной практики1. И. Дмитриев указывает на установление неформального диалога бизнеса с властью, не ограничивающегося решением определенной задачи, стоящей в конкретный момент, а предполагающего строительство «прочного моста» от корпораций к властным структурам, по которым впоследствии могут пройти и лоббисты со своими конкретными предложениями2.

Л.Н. Тимофеева большее внимание уделяет институциональной составляющей GR взаимодействия, предлагая различать GR, основанный на личном ресурсе руководителя организации, и GR, базирующийся на планомерной и профессиональной работе специалистов в данной сфере («джиарщика»). В первом случае, GR используется как одна из функций управления компанией, которую реализует руководство посредством использования «личных связей» с властями (административного ресурса). Во втором случае GR предполагает деятельность отдельно взятой службы, в компетенцию которой входит налаживание отношений между бизнес структурой и органами власти3.

Информационно-коммуникационная составляющая политического диалога власти и бизнеса проявляется в проведении консультаций со стороны российских государственных органов по вопросам экспертизы законопроектов, разработки рекомендаций стратегического планирования социально-экономического развития, создании и реализации федеральных целевых программ социально-экономического характера.

В.В. Сергеев выделяет следующие задачи GR-коммуникации:

1) создание и укрепление сетей доверия в отношениях органов власти с бизнесом, с точки зрения привлекательности его инвестиционной составляющей;

2) управление регулятивными рисками во избежание значительного материального и нематериального ущерба от принятых решений или действия/бездействия со стороны государственных или муниципальных органов;

3) оптимизация правотворческой и правоприменительной деятельности государственных и муниципальных органов в тех областях, которые затрагивают интересы бизнес компаний путем доведения данных интересов до сведения представителей власти, взаимных консультаций для выработки экономической стратегии развития и решения конкретных вопросов управления хозяйственным комплексом1.

По поводу управления регулятивными рисками исследователи говорят о необходимости принятия мер по своевременному выявлению рисков, определению источников и сфер деятельности, которые они затрагивают, формулированию рекомендаций по стратегическому уменьшению вероятности наступления рискового события в ходе принятия управленческого решения, а также осуществлению деятельности по минимизации последствий наступивших событий2.

В рамках изучения взаимодействия бизнеса и государства выделяются и различные концептуальные теоретические модели, основными из которых можно назвать: плюралистическую демократию, корпоративизм, неокорпаративизм и политические сети.

Плюралистическая и копроративистская модели являются отражением концепции продвижения интересов - функционального представительства, где основным признаком разграничения выступает государство.

Плюралистическая модель взаимодействия предполагает представительство интересов организованных в неограниченное число единиц, которым свойственна самостоятельность, иерархическая независимость и структурное самоопределение, необязательность, конкуренция между собой, в условиях отсутствия монополии на представительство данных интересов, а также специального лицензирования, признания или субсидирования, равно как и контроля со стороны государства1.

При плюрализме общественная система со своими отдельными частями пребывают в координационной зависимости, которая исключает главенство одной части целостной системы над другой. В основе подобной модели взаимодействия лежит англо-саксонская традиция, которой свойственны такие культурно-исторические особенности, как: индивидуализм в социально-экономическом поведении основной части населения; конкуренция всех экономических агентов, как основная движущая сила экономического развития, основным показателем успешности которого является прибыль; малое вмешательство государства как экономического агента в экономику; сведение роли государства к внешней силе по разрешению конфликтов в деловом сообществе, выработке совместно с бизнесом регулирующих правил, поддержке бизнеса на международном рынке2.

Корпоративистская и неокорпаративистская модели сформировались в русле таких исторических, экономических, культурных, социальных особенностей, как: ориентация не на конкуренцию, а на партнерство и сотрудничество разных социальных и профессиональных групп (капитализм кооперации), ориентация на гарантии достигнутого уровня жизни, предотвращение неудач в бизнесе, потрясений и возможных потерь, обеспечение стабильного и эффективного развития экономики страны в целом; важность социальных обязательств наряду с прибыльностью; сведение роли государства к разработке и соблюдению общих правил игры, социальному гаранту перед обществом, имеющему право выдвигать соответствующие требования к бизнесу; достижение договоренности между основными заинтересованными группами как основному способу разрешения деловых конфликтов, а использование судебных процедур как вспомогательному и более крайнему.

Теория корпоративизма получила основное развитие в рамках западной политической мысли в XX веке. Термин «корпорация», легший в основу данной теории, был введен еще Г. Гегелем, в качестве связующего звена между государством и обществом, служащего на благо обоих и выражающего частные интересы1.

В целом корпоративизм делает акцент на организационных и функциональных особенностях представительства интересов бизнес- структур. Корпоративистские и государственные структуры тесно переплетаются, однако не нивелируя решающую роль последних.

По мнению А.Коусона корпоративизму свойственен специфический социально-политический процесс взаимодействия государства с организациями, представляющими функциональные агрегированные интересы в целях разработки и принятия политических решений для последующей их реализации2.

Рассматривая корпоративизм отечественные ученые указывают на ассоциативный тип взаимодействия групп интересов с политической

Корпоративизм в своем сильном выражении получил распространение в таких государствах Европы, как Австрия, Нидерланды и Швеция, в более среднем варианте - в Дании, Великобритании и Западной Германии, а наименьшую выраженность - во Франции2.

То есть, если плюрализм характеризует наличие многочисленных конкурирующих между собой групп давления отдельных индивидов за влияние на политику, учет лидеров групп давления реакции своих членов и обособленность (пассивность и независимость) государства принимающего предложения, то корпоративизму свойственно наличие групповых интересов, организованных в рамках определенной иерархической системы с выбором доминанты - представляющей бизнес в целом, привилегированность некоторых ассоциаций в рамках влияния на принятие управленческих решений, более активная роль государства, несущего социальные обязательства и обладающего правом выдвигать свои требования к бизнесу.

Неокорпоративизм получил распространение в 60-70-е годы XX века и получил развитие в небольших европейских государствах (Австрия, Нидерланды, Норвегия, Финляндия, Швеция). Основным отличием от корпоративизма является добровольный характер взаимодействия такой разновидности групп интересов как корпоративные ассоциации, несмотря на определенную их встроенность в государственные структуры.

Неокорпоративистская модель взаимодействия предполагает представительство интересов организованных в несколько особых разрядов (структур), которым свойственна принудительность, функциональное различие, иерархическая упорядоченность, отсутствие конкуренции, обязательность официального признания или разрешения (санкционирования) со стороны государства, в условиях появления монополии на представительство данных интересов в своей области, в обмен на подконтрольность со стороны государства в отношении подбора лидеров и артикуляцию приверженностей и требований1.

При неокорпоративизме наличествует особый тип участия больших организованных групп, характеризующихся более высоким уровнем межгрупповой кооперации, при разработке государственной политики в области экономики, когда организации в лице профсоюзов и союзов работодателей получают привилегии и возможности участвовать в выработке проектов законов и иных нормативных актов в обмен на содействие государству в управлении обществом.

Более критические взгляды на государство породили возникновение концепции неоплюрализма, нашедшего развитие в работах Роберта Даля, Дж. К. Гэлбрейта и Чарльза Линдблома. Данные ученые учли в своих исследованиях более сложный состав современных индустриальных государств и их меньшую чувствительности к давлению со стороны общества, нежели учитывал классический плюрализм, придя к выводу, что наиболее влиятельными среди всех общественных групп для либеральной рыночной экономики являются представители бизнеса, которые пользуются привилегиями со стороны государства по сравнению с другими группами

общества2. В свою очередь бизнес как главный источник капиталовложений

и работодатель оказывает сильнейшее воздействие на государственные органы власти при любых обстоятельствах, вопреки своим программным заявлениям и идеологическим наклонностям3.

Таким образом, особенности политического диалога в рамках взаимодействия государства и бизнес-структур зависят от конкретных социально-экономических и общественно-политических процессов, демонстрируют определенные закономерности развития и специфику теоретического осмысления, укладывающегося в рамки того или иного подхода к изучению данного явления.

1.2 Типология моделей взаимодействия бизнес-структур и органов государственной власти

В современной политической системе нашли свое отражение две друг от друга концептуально отличающиеся модели взаимодействия государства и бизнеса: плюралистическая и неокорпоративистская. Вместе с тем они не используются в чистом виде и конкретные примеры мировой практики свидетельствуют о неких смещениях и даже переплетениях этих моделей при существенном преобладании одной из них.

Под моделями, как правило, понимаются сложившиеся в мире практики взаимодействия бизнес-структур и органов государственной власти1.

Бусленко Н.П. классифицирует модели взаимодействия по таким признаками, как: форма представления, признак реализации, фактор времени и отрасль знаний2. Так, по форме представления они являются абстрактными (нематериальными), то есть информативными, то есть не имеющими реального воплощения. По признаку реализации - информационными, отражающими наиболее существенные свойства об объекте. По фактору времени - статистическими, поскольку описывают состояние взаимодействия на определенный момент времени (несколько лет). По отрасли знаний - социально-гуманитарными, то есть описывающими общественно- политические процессы наряду с групповым взаимодействием.

Другие ученые классифицируют модели взаимодействия государства и бизнеса, исходя влияния на систему взаимодействия государства и бизнеса различных факторов, таких как: исторически сложившийся характер отношений государства и общества, уровень политической культуры, традиции разрешения конфликтов в деловых кругах, преобладающий тип экономического поведения со стороны населения, распределение ресурсов между разными институтами1.

Определенное соотношение вышеуказанных факторов формирует одну из следующих моделей взаимоотношений: идеальная (теоретическая) модель (в условиях идеальной рыночной среды), национальная модель (в рамках конкретной модели рыночной экономики), нормативная (на основании установленных в стране формальных норм, правил и опыта их реализации) и реальная институциональная модели (исходя из определенной территории с учетом формальных и неформальных нормам, правил и опыта их исполнения).

Идеальная теоретическая модель взаимодействия бизнеса и власти демонстрирует некий образ взаимоотношений в идеальных условиях, когда четко определены роли субъектов (бизнес договаривается о правилах игры, государство контролирует их соблюдение) и зафиксированы обязательства сторон (гарантии создания благоприятной среды для ведения бизнеса и производства необходимых для его развития и функционирования общественных благ со стороны государства и воспроизводства используемых экономических ресурсов уплаты налогов со стороны бизнеса).

Национальная модель отражает общие черты взаимодействия власти и бизнеса в рамках конкретной национальной модели (социально- корпоративной, либеральной или корпоративно-патерналистской), когда свой отпечаток накладывают исторические условия развития данного государства, реальная практика возникновения бизнеса и государственного строительства. На целевые установки экономических субъектов, варианты распределения прав собственности на экономические ресурсы между государством, частными агентами и коммунальными структурами оказывают влияние сложившиеся представления о справедливости1.

Другую классификацию предлагает И. Ивасаки, положив в основу критерий роли государства в системе взаимодействия. Им выделяются три типа моделей: государство порядка, государство наказания, государство- спасатель2.

В государстве порядка бизнес пребывает под жестким централизованным контролем со стороны государства, массовой приватизации не было, что исключает возникновение особых моделей взаимодействия (Беларусь, Туркменистан, Узбекистан).

В государстве наказания осуществляется только поддержка институтов рынка без вмешательства в механизмы корпоративного управления, в том числе в рамках предотвращения банкротства (Прибалтика).

Государство-спасатель предоставляет право хозяйствующим субъектам для самостоятельного принятия решений при оставлении за собой возможности вмешательства в определенные ситуации, в том числе для предотвращения банкротства, без ограничения себя четкими правилами и посредством использования коррупционных составляющих и лоббизма.

Е.Г. Ясин предложил классифицировать модели взаимоотношений по степени формальности взаимодействий на три зоны: белую с формальными, легальными отношениями; серую с неформальным торгом, добровольно-

Российские исследователи А.Е. Чирикова и Н.Ю. Лапина предложили классификацию моделей на основании роли бизнеса в современной России как субъекта социальной политики на: модели подавления, принуждения, патронажа, невмешательства, партнерства, доминирования, игнорирования, конкуренции, конфронтации2.

Модели подавления и принуждения предполагают использование административного давления, когда власть предъявляет к бизнесу требования по осуществлению определенных вложений в реализацию своих социальных программ и проектов с использованием административного аппарата, осуществляющего контроль за деятельностью бизнеса.

Модель патронажа предусматривает возможность компенсации затрат бизнеса на реализацию социальных проектов и программ путем предоставления доступа к ресурсам, контролируемым властью. Здесь возможен торг для бизнеса по поводу условий поддержки государственных социальных программ и проектов.

При модели невмешательства власти последняя занимает пассивную роль по отношению к проводимой бизнесом социальной политике.

В рамках модели партнерства представители бизнеса и власти приходят к некому компромиссу, основанному на понимании государством роли и важности бизнеса в развитии социально-экономических отношений. Государство способствует развитию бизнеса и стремится к конструктивному диалогу с ним, пытаясь учесть его интересы для достижения синергетического эффекта от согласованной деятельности. Данная модель признается наиболее приемлемой для современного российского государства.

Модель доминирования характеризуется патернализмом, выражающемся в доминирующей роли государства, в ряде случаев перерастающей в прямое подчинение, когда в обмен на лояльность бизнес- структур и послушание им предоставляется определенная финансовая, административная и иная поддержка, преференции и предпочтения.

При модели игнорирования как переходной взаимодействие государства с бизнесом по различным причинам как таковое отсутствует. Государство здесь не замечает бизнес, не мешая и не помогая ему. Как правило, такая модель формируется в условиях перехода от конфронтации к доминированию и наоборот или от одной из данных моделей к более эффективным, а также в кризисных условиях, когда власть концентрируется на разнообразных экономических и политических проблемах.

Модель конкуренции базируется на стремлении субъекта предвосхитить усилия взаимодействующего субъекта в отношении решения общих задач и самих предметов взаимодействия в условиях отсутствия реального диалога. Способствовать эффективности данной модели может только рационально организованная конкуренция.

Модель конфронтации предполагает высокую степень активности и динамики отношений, когда государство опасается бизнес-структур как потенциальных захватчиков власти и стремиться осложнить их деятельность. Применительно к регионам, положив в основу классификации типологию политического лидерства, региональной власти и особенности организационного регионального бизнеса с его сплоченностью, Н.Ю. Лапина предложила четыре модели взаимодействия: патронаж в виде административно-распорядительного отношения власти к организациям;

партнерство как взаимовыгодный диалог бизнеса с властью, а также подавление в виде борьбы всех против всех.

Схожая классификация была предложена Н.В. Зубаревич по взаимоотношениям крупного бизнеса с главой региона на основе степени заинтересованности в экспансии в регионе и сплоченности местного бизнес- сообщества: приручение; консолидация ресурсов нескольких организаций для избрания нового главы региона, а также поддержка главы региона с разделом сфер влияния1.

Интересную классификацию моделей взаимодействия бизнеса и власти в российских регионах предлагает Р.Ф. Туровский, избрав критерием разграничения уровень конфликтности и степень сращивания, и выделяя: функциональную модель, модель государственного патронажа, симбиотическую и конфликтную модели2.

Функциональная модель отличается наличием взаимного дистанцирования бизнеса и власти, когда стороны решают свои задачи лишь по мере возникновения общей надобности. На появление подобной модели влияет происхождение и управленческий стиль руководителей регионов. Положительными сторонами данной модели является препятствие развитию преференциализма и конкуренции в отношениях.

Партнерская модель напротив предполагает равные партнерские отношения бизнеса с властью в рамках сотрудничества для привлечения инвестиций и выработки общих интересов по развитию региона. Данная модель тоже не направлена на развитие коррупции, однако связана с инициативной позицией власти региона по решению задач регионального развития совместно с бизнесом.

При модели государственного патронажа государство контролирует деятельность бизнеса, не допуская обратного влияния. Используются различные формы давления для подчинения бизнеса, исходя из различной реакции, обусловленной региональной спецификой. В итоге бизнес разделяется на лояльный и нелояльный, когда первый получает преимущества и льготы, а второй нет. Несмотря на привлекательность данной модели для регионов и ее распространенному использованию она способствует возникновению коррупционной составляющей.

Симбиотическая модель связана со «сращиванием» бизнеса и власти, когда есть доминирующий игрок - государство, но учитываются интересы бизнес-групп, не имеющих представительства во власти. Поскольку глава региона оказывается тесно связан с бизнесом, если не выходцем из него, интересы приближенного бизнеса становятся приоритетными для региональных властей в целом на фоне высокой степени зависимости его от них.

Конфликтная модель предполагает отсутствие устойчивости в отношениях властных элит и деловых в связи с более-менее острой борьбой за ресурсы наряду с использованием политических рычагов. В данном случае в регионе появляется много парных взаимосвязей бизнесменов и чиновников на фоне отсутствия координирующего центра в лице того же губернатора для бесконфликтного решения проблем.

Положив в основу разграничения моделей взаимодействия российских политических и экономических акторов в работе локальных режимов городов комбинацию из двух параметров «сильный/слабый» бизнес и «сильная/слабая» власть О.В. Бычкова и В.Я. Гельман выделили: модель государство-хищник, модель политики невмешательства, модель взаимных заложников, модель поиска ренты и захвата государства1.

В модели «государство-хищник» на фоне слабого разобщенного бизнеса действует сильная сплочённая государственная администрация. Органы государства не стремятся к конструктивному диалогу с бизнес-сообществом, контролируя основные ресурсы и единовластно принимая ключевые решения, в том числе по экономическому развитию, поскольку разобщенность бизнес-структур не позволяет противостоять им.

При политике невмешательства слаба и власть и бизнес, что не позволяет ни одной из сторон добиться преобладания.

В рамках модели взаимных заложников на фоне сильного сконцентрированного бизнеса действует сильная власть. Здесь региональные бизнес-объединения и региональные власти обладают равной силой и вынуждены уживаться друг с другом в поиске точек соприкосновения интересов, поэтому бизнес активно участвует в принятии решений на региональном уровне.

При модели поиска ренты и захвата государства наряду с сильным бизнесом действует слабая разобщенная власть, поэтому бизнес-структуры оказывают ощутимое влияние на политические решения государства. Данная модель получила свое распространение в начале 2000-х годов в российских регионах, ввиду особенностей структуры их экономики при небольшом количестве крупных предприятий в ряде монопрофильных городов, которые обеспечивают рабочие места и налоговые поступления.

Таким образом, научное обобщение и теоретизация практического опыта взаимодействия власти и бизнеса создало условия для разработки учеными многочисленных классификаций моделей такого взаимодействия, учитывающих те или иные факторы и переменные, которые хоть и дают усредненное и достаточно упрощенное представление, но зато наглядно, предоставляя возможность для чиновников и бизнесменов объективно выбирать модель поведения, корректировать его и стремиться к принятию обоснованных решений в сфере политики и экономики, с учетом минимизации соответствующих рисков для блага общества в целом.

1.3 Эволюция моделей взаимодействия бизнеса и власти в постсоветской России

Становление современного бизнеса в постсоветской России происходило в условиях смены политического строя, высокого недоверия со стороны общества к новым государственным институтам и глубокого финансово-экономического кризиса, что предопределило формирование национальной модели бизнеса, отличной от западных и североамериканских и схожей с моделями развивающихся стран (Бразилия, Мексика и Южная Корея).

По мнению российского экономиста Я.Ш. Паппэ российскому бизнесу присущи две следующие отличительные черты: нераздельность управления и собственности, послужившая развитию непрозрачности распределительных схем и финансовых потоков, нецивилизованного отношения к миноритарным акционерам, включая игнорирование их прав; высокая степень зависимости от государства, выраженная в том числе в неспособности выполнения формально закрепленных правил поведения и административном торге в отношении взаимных обязательств1.

В свою очередь А. Яковлев указывает на слабость государства во взаимоотношениях с бизнесом в посткоммунистической России в сравнении с другими странами с переходной экономикой, связывая ее с предшествующим государственным развитием России, когда к 1980-м годам дееспособная элита уже прекратила свое существование (в отличие от, например, Китая), а период «застоя» привел к глубокому идеологическому кризису вплоть до деморализации советской элиты на фоне преобладания частных и групповых интересов над общественными. Естественно, что основные группы элит (номенклатуры и верхних слоев интеллигенции) стали стремиться к устранению сдерживающих барьеров и механизмов для реализации частных и групповых интересов, создавая мощные стимулы к разрушению существовавших институтов государства, а в отличие от стран Восточной Европы контрэлита со своим потенциалом по противостоянию данной тенденции отсутствовала. Стремительный распад административной системы позволил бизнесу активно развиваться путем использования бывшей государственной собственности и характерных для плановой экономики глубоких структурных диспропорций, которые облегчили оккупацию полуразрушенных и ослабленных институтов власти1.

В итоге начало 1990-х годов ознаменовалось формированием частного сектора и определением его положения в новой политико-экономической системе. Правовую основу заложили Законы РСФСР от 24 октября 1990 года

«О собственности в РСФСР», от 25 декабря 1990 года «О предприятиях и предпринимательской деятельности», далее Указ Президента РФ от 24 декабря 1993 № 2284 «О государственной программе приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации», а позднее и Постановления Правительства РФ от 1 апреля 1993 года «О фонде поддержки малого предпринимательства и развития конкуренции» и от 29 апреля 1994 года «О мерах поддержки малого предпринимательства в Российской Федерации»2.

По мнению К.Ю. Киселя специфика России начала 90х годов XX века состояла в преобладании точечной (индивидуальные решения), а не системной социально-экономической политики. Вместе с тем, административная слабость государственной власти сопровождалась безусловной легитимностью в глазах населения поскольку рынок и демократия рассматривались как естественные атрибуты новой государственности, что было характерно и для стран центральной Европы и Балтии1.

Стремление обеспечить себе легитимность и не допустить социальные взрывы заставили новую власть в лице Б.Н. Ельцина, заступившего на пост Президента РФ в 1991 году, использовать механизм приватизации и признание социальных обязательств, существовавших в СССР.

Политика приватизации была нацелена на профилактику серьезных сбоев в финансовом обеспечении народного хозяйства путем передачи предприятий тем, кто их уже контролировал, минимизацию социальной напряженности по поводу передела собственности и формирование политической опоры в лице нового слоя собственников. При этом вместо создания массового слоя собственников был сформирован более узкий слой промышленников, лояльный к существующей власти с чертами малого радиуса доверия, непрозрачности, а также стремлением вступать в непубличные и тесные отношения с отдельными политическими фигурами.

Попытка признать социальные обязательства, существовавшие в СССР не была полностью достижима в новых экономических реалиях, в противном случае ставя под сомнение само существование бизнеса. Наличие законодательно закрепленной нагрузки по социальным обязательствам приводила к выборочному ее осуществлению со стороны экономических субъектов и не в полном объеме, способствуя созданию сложной системы договоренностей и неформальных отношений с государством с широкими возможностями для лоббизма. Вместе с тем ко второй половине 90х годов прошлого века вскрылись все потери в эффективности функционирования новой экономической системы.

Экономический спад, высокий уровень инфляции, недовольство результатами приватизации. К 1996 году федеральная власть растеряла массовую социальную базу для победы на предстоящих выборах для переизбрания на второй срок, сконцентрировавшись на формировании базы из индивидуально сильных игроков из руководителей российских регионов и ведущих структур крупного бизнеса. Непосредственное сближение государства и капитала привело к установлению привилегированных связей с крупными финансовыми гигантами на основе патронажа и клиентелы в рамках государственного покровительства со специальными привилегиями взамен на политическую лояльность. Например, содействие дальнейшей экспансии крупнейших нефтяных компаний уравновешивалось необходимостью снабжения нефтепродуктами сельского хозяйства и бюджетных потребителей, а прямая политическая поддержка - раздачей ценных промышленных активов на залоговых аукционах. Избранный бизнес рос и укрупнялся, вызывая все большую зависимость от власти, которая в свою очередь испытывала зависимость от созданных ею бизнес лидеров, предоставляющих ей медийные и финансовые ресурсы для предвыборных кампаний. Удачное переизбрание Б.Н. Ельцина на второй срок 3 июля 1996 года показали эффективность подобной политики, а достигнутая высокая степень взаимозависимости заставляла продолжать её реализацию.

Таким образом, в период с 1990 по 1996 годы поскольку собственники ряда предприятий постепенно стали оказывать значительное воздействие на политические процессы в стране, дистанция между крупным бизнесом и государственной властью была сведена к минимуму в духе своеобразного обмена ресурсами между сторонами в ходе принятия взаимовыгодных решений.

Нарастающие финансовые трудности, ухудшение состояния здоровья Б.Н. Ельцина и борьба группировок в его окружении привели к необходимости использовать нестандартные ресурсы и методы со стороны власти. Плата союзному бизнесу за поддержку в электоральный период выразилась в назначении в период с 1996 по 1998 годы на высокие государственные посты лидеров и топ-менеджеров из крупнейших бизнес- структур, сделав крупный бизнес основным кадровым резервом (например, на пост первого заместителя председателя правительства РФ - В. Потанина и заместителя секретаря Совета безопасности РФ - Б. Березовского). Взаимозависимость только возросла, чему способствовал и экономический кризис 1997 года, когда для бизнеса на первое место встали проблемы выживания помимо сохранения своих позиций.

Для малого и среднего бизнеса значимым стал 1996 год, когда был учрежден Всероссийский союз предпринимателей малого и среднего бизнеса, одной из задач которого выступила защита интересов предпринимателей в институтах законодательной и исполнительной власти.

К 2000 году влияние бизнеса на институты государственной власти достигло своего апогея, когда наблюдалось его максимальное сращивание с государством и превращение в субъекта политики, который монополизировал соответствующие коммуникационные каналы буквально определяя повестку дня1.

Основываясь на выделенных А. Хашерманом стратегиях экономических агентов «exit» (уход с рынка при неудовлетворенности его функционированием) и «voice» (стремление изменить правила игры на рынке при несогласии с ними), когда выбор зависит от уровня конкуренции (чем ниже, тем вероятнее выбор в пользу «воздействия») и связью агента со сложившейся системой, А.А. Яковлев вывел свои, применительно к российскому бизнесу 90х годов прошлого века: «дистанцирование от государства», основанное на предпринимательском стремлении к независимости и свободе, и «тесной интеграции» для достижения максимальной прибыли в связи с получением специальных льгот и преференций. Предпочтения по выбору одной из стратегий обуславливались в первую очередь степенью эффективности и дееспособности государственных институтов, а также способностью влиять на распределение рентных и инфраструктурных ресурсов, доступных на федеральном или региональном уровнях. Дополнительными факторами для разных стран с переходной экономикой он называет: предшествующий опыт ведения бизнеса, накопленный капитал и неравномерность распределения ресурсов между уровнями государственной власти