Устойчивое развитие регионов Российской Федерации

Напомним, что выше мы определили вектор регионального развития, ориентированный на решение проблемы качества жизни населения.

Под качеством жизни в широком толковании будем понимать удовлетворенность населения жизнью с точки зрения удовлетворения различных потребностей и интересов. Это понятие охватывает такие характеристики и индикаторы уровня жизни как условия труда и отдыха, жилищные условия, социальную обеспеченность и гарантии, охрану правопорядка и соблюдение прав личности, природно-климатические условия, сохранение окружающей среды.

Улучшению качества жизни как настоящих, так и будущих поколений будет отвечать так называемое «устойчивое развитие», которое становится наиболее признанным [ 128, 162, 13, 21, 50, 52, 54, 66, 78, 100, 112, 116, 134, 140, 144, 149 и т.д. ].

Остановимся на этом подробнее. Сегодня, благодаря достижениям синергетики [ 3 ], мы знаем, что ускорение процессов эволюции любой самоорганизующейся системы характерный признак того, что система приближается к точке бифуркации к тому критическому моменту в своем развитии, после которого она неизбежно перейдет в качественно иное состояние и изменит направление эволюции [ 203, 204 ].

В современном мире происходят глобальные взаимодействия двух типов: между человечеством и биосферой Земли, во-первых, и внутри мирового сообщества, во-вторых. Взаимодействие между человечеством и биосферой было исследовано Деннисом и Донеллой Медоуз и Йоргеном Рандерсом на временном интервале XX - XXI вв. с помощью математического моделирования [ 128 ]. В частности, ими проанализировано поведение пяти подсистем мира, представленных в чистом виде: население; промышленное производство; производство продуктов питания; природные ресурсы, загрязнение окружающей среды [ 128 ].

Попытка исследовать взаимодействия внутри мирового сообщества была сделана А.П. Федотовым [ 216 ]. За меру напряженности внутри мирового сообщества он принял индекс социально-экономической дисгармонии как отношение доходов 20% населения, проживающих в самых богатых государствах, к доходам тех же 20%, но проживающих в беднейших странах [ 216 ]. Доказано, что в результате обоих типов взаимодействия время жизни традиционного мира (мира как он есть) составляет всего 20-25 лет. Вероятно, это утверждение связано с важнейшими открытиями и в области науки о современном мире, и в области философии последних лет.

Аналогичные мысли высказывали и другие ученые. Так, например, К. Колин отмечает, «нет никакого сомнения в том, что наша планета и вся система мирового развития приближается сегодня к определенному рубежу, после которого наступит либо новая эра развития цивилизации, либо глобальная катастрофа» [ 92, с. 3 ].

Человечество, войдя в новый век и новое тысячелетие, столкнулось с глобальным вызовом. Мировое сообщество, интеллектуальная элита и правящие лидеры стремятся осознать этот вызов. Международные форумы, прошедшие в городах Рио-де-Жанейро (1992 г.) Каире (1994 г.), Копенгагене (1995 г.), Йоханнесбурге (2002 г.), представляют собой ступени в осмыслении сути этого вызова и разработке практических шагов, которые предстоит сделать.

На смену концепции элитаризма, опиравшейся на триумфальное развитие западной цивилизации в эпоху научно-технической революции в рамках модели индустриального развития, не учитывающей экологические ценности и ущерб, пришла Концепция устойчивого развития. Впервые эта концепция нашла отражение в документе «Повестка дня на XXI век конференции ООН по окружающей среде и развитию «Рио-92», на которой было провозглашено и принято, что правительства должны утвердить национальную стратегию устойчивого развития, которую следует разрабатывать с широчайшим участием всех групп населения и опираться на тщательную оценку нынешней ситуации и всех инициатив [ 140, 162, 224 ].

Согласно указанной концепции, «устойчивое развитие» определяется как развитие, позволяющее обеспечить стабильный экономический рост, не приводя к существенным деградациям окружающей среды. Другими словами, принятое Конференцией ООН определение отражает главное социально-экономическое требование к живущим ныне поколениям и нашим потомкам: мы каждый раз должны оставлять будущим потомкам не менее благоприятные условия существования и развития [ 140 ].

Вместе с тем это определение сразу же вызвало массу вопросов, на которые можно дать множество неоднозначных и нетождественных ответов. Эти вопросы далеко не простые и требуют отдельного рассмотрения. Остановимся кратко на некоторых из них [ 66, 149, 203, 208 ].

Сложность феномена устойчивого развития, комплексную сущность которого трудно терминологически однозначно выразить, предполагает междисциплинарный подход. Неудивительно, что разные ученые и специалисты акцентируют внимание на каком-то определенном аспекте. Одни исследователи связывают феномен устойчивого развития с необходимостью изменения характера экономического роста цивилизации, другие - с сохранением биосферного равновесия, третьи - с модернизацией взаимоотношений развитых и развивающихся стран, четвертые - с глобальным управлением мировыми социально-экономическими процессами и т.д.

Проблематика устойчивого развития активно обсуждается в научной прессе, например, НОБ (Наше общее будущее) [ 140 ] (1989 г.), Шмидхейни (1994 г.), Горшов (1995 г.), Арский, Данилов-Данильян и др. (1997 г.), Данилов-Данильян, Лосев (2000 г.), Урсул (1993 г., 1995 г., 1997 г., 2001 г.), Мунтян (2001 г.), Данилов-Данильян (2003 г.), в публицистических изданиях, на всевозможных национальных и международных конференциях [ 169 ].

Однако общепринятое определение понятия «устойчивое развитие» отсутствует [ 52, 53 ].

Термин «устойчивое развитие» («sustainable development»), получивший широкое распространение после доклада «Наше общее будущее» Международной комиссии по окружающей среде и развитию [ 140 ], нельзя назвать удачным (стоит вспомнить слова Б. Шоу о том, что постоянна только изменчивость, а устойчива только смерть). Правильнее было бы перевести «sustainable development» как «допустимое развитие», «источающее развитие» или «развитие, сохраняющее ценность».

Дилемма, заложенная в словосочетании «устойчивое развитие», как правило, решалась в пользу устойчивости, а развитие отождествлялось с любыми изменениями [ 50 ].

Чаще всего утверждают, что слова устойчивое и развитие противоречат одно другому. Развитие в принципе не может быть устойчивым, от чего-то надо отказаться: либо от развития, либо от устойчивости [ 48 ]. Однако с философской точки зрения развитие - частный случай движения, при котором возрастает сложность, уровень организации системы, уменьшается ее энтропия. С другой, тоже философской, точки зрения движение - частный случай развития. Для наших целей не требуется разрешения этого философского спора: важно, что понятия развитие и движение по смыслу очень близки, а устойчивость движения - одно из важнейших понятий математики.

Движение в математике обычно отождествляется с изменением, а устойчивость - с инвариантностью, т.е. состоянием какого-либо свойства, отношения, ограничения постоянным (инвариантным) при любых изменениях из конкретного фиксированного класса. Более строго устойчивость означает, что некоторое высказывание о системе является истинными при всех ее изменениях, принадлежащих заданному множеству. Все известные профессиональные рассуждения об устойчивости развития, по сути, полностью соответствуют этому пониманию [ 48, 52 ].

Очевидно, что развитие цивилизации, государства, региона, экономической или социальной системы в сколь-нибудь обозримом периоде времени является устойчивым, если сохраняет некий инвариант, т.е. не меняет, не подвергает угрозе какое-либо свойство, отношение, ограничение. Речь здесь идет о главных аспектах существования той системы, устойчивость развития которой нас интересует.

В научных исследованиях нами найдено более пятидесяти определений устойчивого развития [ 13, 21, 50, 52, 54, 66, 134, 149, 158, 174, 207, 214, 244, 255 ] и их количество продолжает расти. Наиболее распространенным является определение, прозвучавшее в докладе «Наше общее будущее»: «Человечество способно придать развитию устойчивый и долговременный характер, с тем, чтобы оно отвечало потребностям ныне живущих людей, не лишая будущие поколения возможности удовлетворять свои потребности [ 140 ].

Концепция устойчивого развития предполагает определенные ограничения в области эксплуатации природных ресурсов, но эти ограничения являются не абсолютными, а относительными и связаны с современным уровнем развития техники и социальной организацией, а также со способностью биосферы справляться с последствиями человеческой деятельности. Устойчивое и долговременное развитие, по нашему мнению, представляет собой не неизменное гармоничное состояние, а процесс изменений, в котором масштабы изменений согласуются с нынешними и будущими потребностями. Мы признаем, что данный процесс не является простым и беспрепятственным.

Поясним это. Устойчивость часто отождествляется с возможностью движения по инерции. Пока система не столкнулась с внешними или внутренними ограничениями, ориентация на инерцию работает как стабилизирующая граница, предел. Но как только начинает ощущаться воздействие новых ограничений, инерционные силы не только не стабилизируют, но, наоборот, раскачивают систему.

Инерция особенно сильна тем, подчеркивает В.И. Данилов-Данильян, что создает условия, при которых в краткосрочном аспекте выгодно только то, что ей соответствует, а не соответствующее требует значительных первоначальных усилий, прежде чем само станет компонентом новой инерции в изменившейся системе и начнёт действовать как средообразующий фактор [ 66, с. 123 ]. В экономике это явление известно как начальный инвестиционный барьер, который приходится преодолевать каждой принципиально новой технологии. Для преодоления инерции, отмечал Л.Н. Гумилёв, требуется пассионарность, но, пожалуй, это нечто иное, она хороша на просторе, а не в прокрустовом ложе ограничений, налагаемых природными и социальными законами, одинаковыми для разных поколений только в случае, если воспроизводимые ресурсы вообще используются (и это всего лишь необходимое, но еще недостаточное условие) [ 62, с. 132 ].

Следуя рекомендациям и принципам, изложенным в документах Конференции ООН по окружающей среде и развитию (Рио-де-Жанейро 1992 г.) и руководствуясь ими, в России Указом Президента РФ была утверждена «Концепция перехода РФ к устойчивому развитию» (в дальнейшем «Концепция») [ 100 ]. В ней предложено следующее определение: «Устойчивое развитие - это стабильное социально-экономическое развитие, не разрушающее своей природной основы» [ 100 ]. Далее отмечается, что для этого необходимо не превышать хозяйственную ёмкость биосферы.

Уже отсюда ясно, отмечает В.И. Данилов-Данильян, о каком инварианте идёт речь. Это - хозяйственная (несущая или экологическая) ёмкость биосферы, которая выступает как ограничение, как предел, который нельзя превосходить при развитии цивилизации. Но каков он? Какова ёмкость биосферы? [ 66 ] Качественное существование предела допустимого воздействия человека на биосферу сомнений не вызывает. Постановка задачи о количественных параметрах в принципе ясна, хотя полноценного решения еще не предложено.

Гораздо менее ясной представляется ситуация с другими направлениями устойчивого развития. Следуя [ 140 ] в устойчивом развитии, как правило, выделяют три направления: экологическое, экономическое и социальное. Сам по себе переход к ним очевиден: если проблемы взаимодействия человека с природой порождены развитием цивилизации, то и решать их следует социальными и экономическими методами. Однако социальное и экономическое составляющие в анализе устойчивости во многих случаях трудно разделить. Например, дифференциация стран по уровню благосостояния, бедность и нищета, миграционные процессы, интенсивность межрегиональных взаимодействий - это социальные или экономические проблемы? Кроме того, здесь отсутствуют надёжные количественные критерии оценки устойчивости. Не имеют ответов вопросы о том, надо ли выделять как самостоятельные направления анализа устойчивости демографические и политические проблемы, проблемы терроризма, разоружения и пр., либо рассматривать их как частные случаи в составе социально-экономического. Кроме того, не определены варианты социально-экономической системы, которые должны быть сохранены при любых её изменениях.

Нельзя принять и популярную идею, которую отстаивает, в частности, Н.Н. Моисеев: - «Последующие поколения должны иметь те же потенциальные возможности в использовании ресурсов планеты, что и поколения ныне живущие [ 135 ]. Казалось бы, здесь указан конкретный инвариант, хотя и трудно определяемый количественно.

На самом деле потенциальные возможности использования ресурсов планеты могут быть одинаковыми для разных поколений только в том случае, если воспроизводимые ресурсы вообще не используются и это всего лишь необходимое, но ещё недостаточное условие. Любое изъятие воспроизводимого ресурса из природной системы необратимо уменьшает потенциальные возможности последующих поколений. Это объективная реальность и она будет иметь место в последующем в силу конечной величины ограниченных экономических ресурсов.

Современная ситуация в России и основные тенденции развития во многом противоречат основным направлениям устойчивого развития, принятым международным сообществом в Рио-де-Жанейро.

Так, например, согласно Декларации по окружающей среде и развитию в Повестке дня на XXI век, развитие должно осуществляться за счёт собственных ресурсов. Стабильность в России поддерживается, в первую очередь, за счёт заимствования капитала, причём кредиты используются крайне неэффективно. Расплата же за иностранные кредиты как раз и ляжет на плечи будущих поколений.

Не вызывает дискуссий мнение о том, что экономика должна ориентироваться на глубокую, комплексную переработку ресурсов. Однако имеет место экстенсивный путь. Экспорт сырья, как известно, не только не выгоден экономически, но и связан с максимальным загрязнением окружающей среды. Современная экономика России, как и большинство проектов развития, предлагаемых на перспективу, ориентированы на отрасли, эксплуатирующие природные ресурсы в расширенном масштабе.

Аналогичные примеры могут быть продолжены. Основываясь на них можно сделать вывод о том, что теория и практика устойчивого развития в России носят явно декларативный характер. Это связано с тем обстоятельством, что способ воспроизводства социальной жизни населения в России продолжает опираться на фундамент индустриальных форм хозяйствования, которые воспроизводственный комплекс делят на два неравных сектора деятельности - рациональное природопользование + охрана окружающей среды и всё «остальное». Подавляющее большинство экономических структур подчинено целям выживания и адаптации к рыночным условиям, при которых охрана и воспроизводство природных ресурсов, формирование эколого-экономического пространства и мышления отодвинуто на дальнюю перспективу. Вместе с тем именно развитая индустриальная деятельность с необходимостью приводит к исторически новому состоянию цивилизации - формированию глобального эколого-информационного общества [ 4 ].

Устойчивое развитие любой экономической системы предполагает сбалансированное функционирование всех составляющих элементов и подсистем. В то же время из практики хорошо известно, что экономическая система любого уровня высокодинамична, имеет тенденцию к саморегулированию, существенно подвержена влиянию внешних воздействий. Всё это зачастую ведёт к незапланированным деформациям в процессе функционирования и развития социально-экономических систем, в результате чего сама система начинает терять экономическую, социальную, техническую и т.д. устойчивость.

Современная экономическая теория решает проблемы устойчивости путем поиска ответа на вопрос: «как из состояния неравновесия вернуться в состояние динамического равновесия»?. При этом неустойчивость рассматривается как некое зло, от которого надо как можно быстрее избавиться. Но к неустойчивости и нелинейности можно подойти по-другому. Если рассматривать равновесие и устойчивость с позиции эволюционно-адаптивного характера развития всеобщей экономической системы, то они проявляются через непрерывную череду разного рода трансформаций и модификаций, реальное воплощение которых происходит при постоянном нарушении равновесия. Поэтому неустойчивость предстает как нормальное, естественное состояние, в котором экономика пребывает большую часть времени, а равновесие - как частный случай постоянного движения. В этом подходе меняется само отношение к равновесию, неустойчивости и движению, смещаются положительные и отрицательные акценты. Неустойчивость и отсутствие равновесия перестают пугать так же, как перестает радовать состояние равновесия и устойчивости, так как эти процессы теперь видятся не с одной, а с разных взаимодополняющих сторон, с позиций которых хорошо видны достоинства и недостатки обоих состояний. Углубление научного познания видится именно в осознании сложности, многоплановости проявления и изучения нелинейных процессов динамики и неустойчивости экономических систем.

Итак, любая экономическая система обладает двумя взаимодополняющими друг друга свойствами: устойчивостью и неустойчивостью. Если предположить, что два эти состояния одинаковы по протяженности во времени, то становится очевидным, что многие выводы экономических теорий справедливы только частично, т.е. только для периода устойчивого состояния и неадекватны для любого другого состояния.

Однако, как показывает практика, неустойчивость и нестабильность - более естественное и длительное состояние, в котором пребывает экономика. Этот очевидный факт признают и авторы традиционных теорий, вводя массу ограничений в создаваемые модели, тем самым, упрощая и переводя их из состояния неустойчивости в состояние искусственно созданной устойчивости [ 54, с. 87 ].

Фундамент понятийного аппарата механизма устойчивого развития посредством возникновения неустойчивости в системе составляют четыре категории, которые Ю.Ф. Абрамов и О.В. Бондаренко обозначают «четверкой не»: нелинейность, неустойчивость, неравновесность, необратимость [ 3, с. 69 ]. Вместе с бифуркационным механизмом эта неразрывная «четверка» образует, по существу, новую базовую модель процессов самоорганизации, возникновение нового качества, которое не всегда может быть прогнозируемым и, к сожалению, позитивным. Тем не менее, как показывают результаты научных исследований, данная модель в общих чертах справедлива для всех уровней организации материального мира, процессов развития территорий в масштабах от города, региона и до глобального.

Говоря об устойчивом развитии, во-первых, необходимо отказаться от традиционной трактовки развития как процесса перехода от одной упорядоченной структуры к другой, т.е. перехода от одного порядка к другому более сложному; во-вторых, сняв оппозицию хаоса и порядка, легитимизировать неустойчивость как источник становления устойчивых структур; в-третьих, перейти от статического идеала полноты описания к динамическому идеалу целостности, т.е. фокусом научного исследования должна стать мера неопределенности при сохранении целостности как доминантного атрибута упорядоченной структуры.

Концепция устойчивого развития предполагает наличие различных уровней в анализируемой социально-экономической системе, для каждого из которых используются соответствующие цели и механизмы реализации. Большинство исследователей выделяют глобальный, государственный, региональный и локальный уровни [ 113, 144, 158 ] и, соответственно, цели и задачи на различных уровнях.

Так целями реализации концепции устойчивого развития на глобальном уровне выделены: сохранение устойчивости биосферы; воспроизводство природных ресурсов; снижение глобальных социально-экономических диспропорций, которые могут создать условия для выхода глобальной системы из равновесного состояния.

Государственный уровень предполагает достижение следующих целей: безопасность граждан, экономическое развитие прогрессивного типа; решение экологических проблем в интересах граждан и хозяйствующих субъектов; обеспечение социальных гарантий.

На региональном уровне в рамках реализации концепции устойчивого развития решаются следующие задачи: рост благосостояния населения; создание благоприятных условий жизни; создание необходимых условий для развития хозяйственных организаций, находящихся на территории данного региона.

Локальный уровень предполагает анализ конкретных хозяйствующих субъектов и, возможно, некоторых групп населения, что будет рассмотрено ниже.

Каждый из перечисленных уровней предполагает использование различных, в том числе, характерных только для данного уровня, методов и инструментов управления, которые, в свою очередь, можно разделить на политические, нормативные, юридические, административные, экономические и т.д.

Методология построения региональной политики, равно как и государственной, должна рассматривать регионы как «живые» системы. Целеустремленность развивающейся системы состоит в продлении ее жизнеспособности, что возможно при усложнении системы, снижении удельных энергозатрат на поддержание связей и взаимодействий, ускорении процессов, протекающих в системе жизнеобеспечения, целостного подхода, а также оперативного слежения за развитием системы, организацией обратных связей, стабилизирующих процессов.

В определении устойчивого развития объективным фактором являются кризисы систем и подсистем, в которых В.И. Данилов-Данильян выделяет четыре рода причин возникновения [ 66, с. 16 ]. Рассмотрим их относительно региональных особенностей, характерных для Севера Западной как объекта нашего исследования.

Первый -- истощение внутренних ресурсов развития. Запасы нефти и газа рассматриваемого региона уменьшаются. Этих запасов еще достаточно, но они сосредоточены на небольших месторождениях, которые требуют значительных инвестиций и имеют более высокую себестоимость добычи. Причины второго рода имеют структурный характер. Они связаны с разбалансированным развитием, дисгармонией между активными социальными подсистемами. За последние десять лет регион претерпел влияние многочисленных структурных изменений в системе управления нефтегазодобывающего комплекса. И эти процессы не всегда проходили безболезненно, что явилось одной из причин резкого снижения добычи нефти в 1990-1998 гг. и газа в 1999-2001 гг.

Причины третьего рода связаны с достижением системой внешних границ развития, характерных не для всех систем, а лишь для тех, развитие которых сопровождается экспансией во внешнюю среду. Для региона этот момент тоже присущ в связи с тем, что резко снизилось (почти в 2 раза) производство промышленной продукции в стране, и, как следствие, сузился внутренний рынок нефти и нефтепродуктов. Открытие газовых месторождений в Северном море и «газовое давление» со стороны Казахстана и Туркменистана создали конкуренцию в поставках более дешевого газа. Последнее, в свою очередь, снизило возможности вести соответствующую ценовую политику, позволяющую обеспечить значительные инвестиции для развития производства. Кроме того, середина 1990-х гг. отличалась нестабильной налоговой политикой, непредсказуемыми перспективами развития как экономики в целом, так отдельных отраслей нефтегазовой промышленности.

Представители экологических наук пришли к выводу, что граница, столкновение с которой представляет действительно угрожающую опасность для человечества, определяется хозяйственной емкостью биосферы, а ресурсы недр, запасы пресной воды, доступные источники энергии не являются критичными. Согласно экологическому подходу, устойчивое развитие -- это такое развитие, которое не выводит систему за пределы хозяйственной емкости биосферы и не разрушает ее свойство самовосстанавливаться. Оно не вызывает в биосфере процессов разрушения, деградации, результатом которых может стать возникновение условий, принципиально неприемлемых для жизни человека.

Причины четвертого рода - внешнее воздействие на систему активное или пассивное, целенаправленное или случайное. Для исследуемого региона мы относим к четвертому роду причин динамику цен на нефть и газ, складывающуюся на мировых рынках.

Разработка принципов стабилизации социально-экономической ситуации и переход на путь устойчивого развития возможны только на основе знания общих законов развития. Игнорирование этих законов при разработке концепции, программ и принципов развития социально-экономических систем неизбежно приводит к их разрушению, что, собственно, сегодня мы и наблюдаем.

Одной из основных задач, требующих решения при разработке и реализации стратегии устойчивого развития социально - экономической системы любого уровня, является определение количественных значений показателей и факторов, которые обеспечивают определенный уровень организации системы. Здесь следует отметить проблему, связанную с отсутствием четко разработанных механизмов определения таких значений. Это, по-видимому, связано как со сложностью проблемы устойчивого развития, так и трудностями его формализации. Действительно, как известно, устойчивость развития системы не всегда обеспечивает рациональность ее функционирования, по меньшей мере на определенном этапе жизненного цикла. Например, переходные процессы в системе, связанные с реакцией на внешние воздействия, несмотря на последующий возврат к заданной траектории движения, могут привести к недопустимым состояниям. С другой стороны возврат на заданную траекторию может происходить недопустимо медленно, что, естественно приводит не только к снижению эффективности реализации стратегии и тактики устойчивого развития, но и вообще к деградации или разрушению системы.

Отмеченное позволяет сделать вывод о том, что при разработке программ устойчивого развития различных уровней, необходимо учитывать и прогнозировать комплекс требований, объединенных понятием качество системы [ 200 ]. Последнее определяет целый комплекс научных задач, связанных с формированием условий и предпосылок перехода системы к устойчивому развитию, а также целей и задач на каждом этапе реализации стратегии в целом.

Что же касается показателей устойчивого развития, то третья сессия Комиссия ООН по устойчивому развитию в 1995 г. одобрила рабочую программу по разработке показателей устойчивого развития. Программа содержит перечень показателей, насчитывающих около 130 наименований, организованных в структуру «входное воздействие - состояние - управление». В рамках этой структуры входные показатели характеризуют действия человека, а также процессы и модели, оказывающие непосредственное воздействие на устойчивое развитие. Показатели состояния указывают на реальную картину устойчивого развития, в то время как показатели управления - на выбор того или иного политического курса, а также другие виды реагирования в ответ на отклонение реального состояния от устойчивого [ 162, 224 ].

Показатели предназначены для практического использования в различных странах мира при принятии политических решений. Разумеется, не все показатели являются пригодными для применения. Вполне понятно, что из общего числа показателей, страны выберут те, которые отвечают национальным приоритетам, целям и задачам.

Можно ли предположить, что Россия стоит на пути устойчивого развития? Как будут классифицироваться историками, философами, экономистами, спустя несколько десятков лет, эти этапы? Вот те вопросы, на которые мы попытаемся дать ответ в настоящем исследовании.

В заключении данного раздела отметим одно обстоятельство. Оперировать выражением «устойчивое развитие» на региональном уровне не совсем корректно, ибо биосфера на Земле едина, а применение термина для отдельно взятой страны, а тем более региона весьма спорно. Однако, с другой стороны, страны состоят из отдельных регионов, человечество на Земле в целом представляют различные страны и эти элементы в своем многообразии представляют единое целое. Поэтому формирование стратегии устойчивого развития для региона возможно как в рамках теоретического допущения, так и практического использования.

При принятых допущениях, на основании модели административного устройства рис.2, а также [ 144, с. 80 ] нами построена так называемая вертикаль устойчивого развития, которая показывает уровни иерархии, на которых могут быть разработаны и разрабатываются на практике стратегии устойчивого развития.

Как видно из рис. 3, объект настоящего исследования находится на VIII уровне иерархии устойчивого развития и включает в себя Ямало-Ненецкий автономный округ и Ханты-Мансийский автономный округ. Объект нашего исследования, назовем его Север Западной Сибири (СЗС), представляет собой интегрированную систему, состоящую из двух автономных округов Тюменской области.

Выводы

1) Нам представляется, что в контексте исследуемых проблем целесообразно рассматривать регион как совокупность различных подсистем - экономических, природно-географических, социокультурных, ресурсных, национальных, административно-политических. Приведем следующие аргументы.

Во-первых, выделение названных подсистем в определенной степени соответствует рекомендациям ООН по устойчивому развитию, во-вторых, именно этим подсистемам посвящено настоящее исследование и, наконец, в третьих, каждая из подсистем отражает конкретный подход к предмету исследования - региональной системе, состоящей из двух субъектов РФ.

Под регионализмом будем понимать различные формы социально-культурной, экономической и политической самоидентификации территорий, проявляющие себя в идеях, настроениях, действиях, направленных на сохранение самобытности региона и повышение его статуса. К основным направлениям регионализма следует отнести движение за самостоятельность территориальных сообществ в области этнокультурных, социально-экономических и политических прав.

2) До настоящего момента сложилось два подхода к решению важнейших вопросов развития экономики региона - экономико-географический и воспроизводственный. Первый подход является традиционным, развит экономистами-географами и получил широкое распространение. При определении региона как социально-экономической категории в основу кладутся три признака: территория, производственная специализация, наличие и развитость экономических связей. С этой позиции регион представляет собой территориально-целостную часть страны со свойственной ей специализацией, территориальным разделением труда, тесно связанную с другими регионами экономическими связями. Поэтому цель развития региона состоит, с одной стороны, в решении экономических задач, вытекающих из потребности развития национальной экономики, а с другой - в обеспечении социально-экономических потребностей населения, проживающего на данной территории.

Экономико-географический подход опирается на экономико-географическое и административно-территориальное деление территории страны, которое сложилось в практике планирования и управления национальной экономикой. В соответствии с ним выделяются следующие региональные единицы в административном делении - республика, область (край, республика), город, низовой район, и по экономико-географическому делению - крупный экономический район (федеральный округ), низовой экономический район. Особое место занимают такие региональные совокупности, как территориально-производственный комплекс и промышленный узел, признаком выделения которых является теснота производственных связей между субъектами хозяйствования на определенной, как правило, компактной территории.

3) Проблемные регионы Сибири ресурсного типа находятся на различных стадиях развития, имеют разную производственную специфику и должны решать неодинаковые задачи в будущем. Однако их экономический потенциал обременен обширными негативными чертами, которые во многом определяют цели структурной перестройки переходного периода. К числу таких черт относятся:

- деформированная моноотраслевая структура производства;

- низкая эффективность и некомплексность использования природных ресурсов;

- постоянное нарушение и невыполнение планов развития, хроническое недоинвестирование, отказ от сооружения намеченных объектов, в том числе в базовых отраслях;

- отсутствие возможностей в формировании собственной финансово-ресурсной базы для решения проблем и устойчивого социально-экономического развития региона;

- неудовлетворительно оформленная система финансирования, налогообложения, использования бюджетных средств и внебюджетных фондов;

- неудовлетворительное развитие производственной и непроизводственной инфраструктуры;

- низкий уровень и качество жизни;

- нарушение состояния окружающей природной среды;

- распад традиционных хозяйственных связей и системы ресурсообеспечения.

4) Изменения конъюнктуры внешнего рынка, высокая капиталоемкость отраслей специализации и острая потребность в значительных инвестициях обусловливают и нестабильность экономической ситуации в этих регионах. Ориентация на внешние рынки способствует автономному развитию отраслей специализации, что усиливает кризисное состояние других отраслей и разрушает производственные комплексы регионов. Для данной группы характерны высокий уровень безработицы, значительный разрыв в уровне доходов занятых в отраслях специализации и других секторах экономики. Решение проблем осложняется экстремальными климатическими условиями проживания, меньшими возможностями вторичной занятости, а также переезда в другие районы страны.

Развитие субрегиональных и региональных систем происходит разными темпами во времени и с разной скоростью по ряду объективных причин, что отражает наличие регионов, находящихся на разных уровнях социально-экономического развития и стадиях цивилизованного развития. Примером тому являются субъекты Федерации - Республики Калмыкия, Тыва, ряд автономных округов Крайнего Севера, которые фактически находятся на доиндустриальной стадии развития, в то время как г. Москва характеризуется как региональная система постиндустриального информационного общества. Эти трансформации регионального развития, по нашему мнению, объясняются не только исторически сложившимися внутренними особенностями регионов, но и в значительной мере неудовлетворительной политикой, проводимой и региональными и федеральными органами управления.

Отсутствие целенаправленной региональной политики в России во многом связано, по нашему мнению, с неопределенностью предмета и объекта такой политики. Вместе с тем, именно регионы, как сложные социально-экономические системы, могут рассматриваться в качестве таких объектов, а процессы взаимодействия между собой и федеральным центром, и, следовательно, направления государственного регулирования регионального развития - в качестве предмета исследования, управления и регулирования.

5) Наиболее простой может быть экономическая модель объекта управления (модель региона), которую допустимо представить в виде трех блоков (подсистем), взаимосвязанных друг с другом: «население», «производство», «природная среда». Население порождает спрос, который должен удовлетворяться производством с учетом воздействия на природу. Экономическое управление регионом основано на компромиссах, так как региональный оптимум, либо отраслевой оптимум, не совпадает с глобальным оптимумом - эффективным функционированием всей национальной экономики. При более углубленном описании объекта управления, его модель может быть представлена в виде совокупности ряда подсистем, образующих единый социально-экономический организм региона. Поэтому регион в целом выступает как гиперсистема (система циклических связей подсистем), стимулирующая воспроизводство своих элементов (подсистем) за счет кольцевых прямых и обратных связей. В силу принципиальной открытости гиперсистемы она становится квазицикличной, но для того, чтобы компенсировать неблагоприятные внешние воздействия, проявляющиеся в разрыве причинно-следственных связей, данная система должна обладать запасом прочности, т.е. минимальным уровнем сложности. Современные синергетические модели типа «хищник-жертва», имеющие достаточно широкую область применения за пределами биологии, воспроизводят такие ситуации достаточно наглядно.

6) Следовательно, с позиций системного подхода модель региона есть совокупность взаимосвязанных функциональных блоков-подсистем, получаемых в результате естественной или принудительной декомпозиции. В качестве таких блоков могут, например, рассматриваться следующие подсистемы: «природа», «производство», «население», «экономика», «культура».

Совокупность этих особенностей и отношений, явлений, процессов и условий, оказывающих влияние на изучаемый нами объект - регион, мы рассматриваем как социоэкономическую и социокультурную среды. Современная региональная политика (своего рода система управляющих воздействий на объект управления) должна строиться с учетом системного анализа всех действующих факторов и интересов, и объединять глобальные интересы с локальными. В нашем изложении «системный анализ» понимается как своеобразный объектив, который мы наводим на изучаемый объект таким образом, чтобы рассмотреть его как единое целое, включая взаимосвязи между частями (подсистемами) и между ним и его окружением. Вместе с тем, там, где это уместно, метод системного анализа дополняется нами элементами других методов исследования сложных систем.

Социально-экономическая стратегия должна разрабатываться и оцениваться в единстве всех ее составляющих: политической, производственной, социальной и организационно-правовой. Каждая из этих составляющих имеет свои критерии и аспекты, однако представляет неотъемлемую часть единого целого. Поэтому общая стратегия должна производиться только по совокупности элементов.

При этом под стратегией мы понимаем способ использования средств и ресурсов, а также правила принятия решений для достижения цели. Обычно задача состоит в выборе не просто некоторой стратегии, а выбор оптимальной стратегии из числа альтернативных на основе той или иной цели и критерия. Таким образом, для поиска решения необходимо выполнить следующие действия - формулировка цели или совокупности целей; обоснование оптимальной стратегии и оценка ожидаемых результатов с точки зрения достижения цели/целей; анализ факторов, которые повлияют на результат принятия того или иного решения.

7) Современная экономическая теория решает проблемы устойчивости путем поиска ответа на вопрос: «как из состояния неравновесия вернуться в состояние динамического равновесия»?. При этом неустойчивость рассматривается как некое зло, от которого надо как можно быстрее избавиться. Но к неустойчивости и нелинейности можно подойти по-другому. Если рассматривать равновесие и устойчивость с позиции эволюционно-адаптивного характера развития всеобщей экономической системы, то они проявляются через непрерывную череду разного рода трансформаций и модификаций, реальное воплощение которых происходит при постоянном нарушении равновесия. Поэтому неустойчивость предстает как нормальное, естественное состояние, в котором экономика пребывает большую часть времени, а равновесие - как частный случай постоянного движения. В этом подходе меняется само отношение к равновесию, неустойчивости и движению, смещаются положительные и отрицательные акценты. Неустойчивость и отсутствие равновесия перестают пугать так же, как перестает радовать состояние равновесия и устойчивости, так как эти процессы теперь видятся не с одной, а с разных взаимодополняющих сторон, с позиций которых хорошо видны достоинства и недостатки обоих состояний. Углубление научного познания видится именно в осознании сложности, многоплановости проявления и изучения нелинейных процессов динамики и неустойчивости экономических систем.

Итак, любая экономическая система обладает двумя взаимодополняющими друг друга свойствами: устойчивостью и неустойчивостью. Если предположить, что два эти состояния одинаковы по протяженности во времени, то становится очевидным, что многие выводы экономических теорий справедливы только частично, т.е. только для периода устойчивого состояния и неадекватны для любого другого состояния.

Однако, как показывает практика, неустойчивость и нестабильность - более естественное и длительное состояние, в котором пребывает экономика. Этот очевидный факт признают и авторы традиционных теорий, вводя массу ограничений в создаваемые модели, тем самым, упрощая и переводя их из состояния неустойчивости в состояние искусственно созданной устойчивости.

8) Говоря об устойчивом развитии, во-первых, необходимо отказаться от традиционной трактовки развития как процесса перехода от одной упорядоченной структуры к другой, т.е. перехода от одного порядка к другому более сложному; во-вторых, сняв оппозицию хаоса и порядка, легитимизировать неустойчивость как источник становления устойчивых структур; в-третьих, перейти от статического идеала полноты описания к динамическому идеалу целостности, т.е. фокусом научного исследования должна стать мера неопределенности при сохранении целостности как доминантного атрибута упорядоченной структуры.

Концепция устойчивого развития предполагает наличие различных уровней в анализируемой социально-экономической системе, для каждого из которых используются соответствующие цели и механизмы реализации. Большинство исследователей выделяют глобальный, государственный, региональный и локальный уровни и, соответственно, цели и задачи на различных уровнях.

Так целями реализации концепции устойчивого развития на глобальном уровне выделены: сохранение устойчивости биосферы; воспроизводство природных ресурсов; снижение глобальных социально-экономических диспропорций, которые могут создать условия для выхода глобальной системы из равновесного состояния.

Государственный уровень предполагает достижение следующих целей: безопасность граждан, экономическое развитие прогрессивного типа; решение экологических проблем в интересах граждан и хозяйствующих субъектов; обеспечение социальных гарантий.

На региональном уровне в рамках реализации концепции устойчивого развития решаются следующие задачи: рост благосостояния населения; создание благоприятных условий жизни; создание необходимых условий для развития хозяйственных организаций, находящихся на территории данного региона.

Локальный уровень предполагает анализ конкретных хозяйствующих субъектов и, возможно, некоторых групп населения, что будет рассмотрено ниже.

Глобальный

Международный

Рис. 3 Вертикаль - уровни иерархии устойчивого развития

Размещено на Allbest.ru