Пандемия также проливает свет на другие аспекты неравенства. Это может привести к гендерным последствиям, поскольку женщины, как правило, составляют большинство работников здравоохранения и социальных служб, которые в большей степени подвержены инфекции. Закрытие школ также делает цифровой разрыв более заметным. Учащиеся, находящиеся не на той стороне пропасти, не могут в полной мере воспользоваться преимуществами дистанционного обучения. Цифровой разрыв может перерасти в образовательный разрыв с возможными долгосрочными последствиями.

Пандемия COVID-19, оказывающая пагубное влияние на благосостояние людей, усугубляет глубокую экономическую тревогу, вызванную более медленным ростом и неравенством, которое испытывают люди во всем мире. Даже во многих странах с высоким уровнем дохода значительная часть населения не имеет достаточных финансовых средств, чтобы жить за национальной чертой бедности в течение трех месяцев, что заставляет многих опасаться за свою экономическую безопасность. В сильно пострадавших Италии и Испании примерно 27% и 40% населения, соответственно, не имеют достаточных сбережений, чтобы позволить себе не работать более трех месяцев, даже если они живут только за чертой бедности. ; и это число является тревожным 39 %ов для среднего показателя по ОЭСР. В Соединенных Штатах, почти 40 %ов домохозяйств не могут заплатить за непредвиденные расходы в размере 400 долларов, не занимая или продавая часть своих активов. Длительные ограничения на экономическую деятельность - а также риск потери рабочих мест и доходов - усугубят повсеместную экономическую нестабильность и еще больше подорвут и без того снижающееся общественное доверие к институтам, включая многосторонние организации. Низкое доверие общественности может подорвать усилия правительств по быстрому сдерживанию распространения вируса, усиливая чувство экономической нестабильности среди значительной части населения.

В ответ на растущую чрезвычайную ситуацию в области здравоохранения и быстро ухудшающиеся экономические перспективы национальные органы власти и многосторонние организации во всем мире рассматривают беспрецедентные политические меры. Центральные банки в развитых и развивающихся странах предприняли активные действия, чтобы помочь предотвратить кризис, снизив процентные, введя ликвидность и предоставив экстренное финансирование фирмам и домашним хозяйствам. Со времени начала кризиса около 60 различных монетарных властей снизили свои ставки, часто на экстренные заседания. Федеральный резервный банк США (ФРС) снизил свою целевую ставку на 150 базисных пунктов до 0,0-0,25 %, а Банк Англии снизил ее ставку на 50 базисных пунктов до 0,25 %. Центральные банки развивающихся рынков, особенно в Восточной Азии, Западной Азии и Латинской Америке, также осуществили снижение ставок.

Хотя снижение процентных ставок и покупка активов могут посылать важные рыночные сигналы, они мало что сделают для стимулирования экономической активности в краткосрочной перспективе. Действия центрального банка, тем не менее, по-прежнему ослабляют финансовый стресс, обеспечивают непрерывное функционирование финансовых рынков и предоставляют кредиты предприятиям и домашним хозяйствам, пострадавшим от кризиса. Как только социальные ограничения будут сняты, и доверие рынка восстановится, длительный период очень низких процентных ставок может помочь поддержать восстановление экономики. Важно отметить, что среднесрочные стратегии денежно-кредитной политики должны быть приведены в соответствие с новыми фискальными реалиями, включая большой дефицит и более высокие уровни долга.

Учитывая серьезность кризиса и ограниченную эффективность действий в области денежно-кредитной политики, многие правительства, особенно в Восточной Азии и в развитых странах, объявили о крупных пакетах стимулов для решения проблемы пандемии для здоровья, экономики и общества. Они в первую очередь нацелены на укрепление потенциала национальных секторов здравоохранения для обеспечения доступности медикаментов, бесплатного и агрессивного тестирования COVID-19 и расширения охвата медицинским обслуживанием, а также на финансирование исследований и разработок вакцин и методов лечения. В то же время меры фискальной политики направлены на расширение оплачиваемых отпусков по болезни и семейных отпусков, уменьшение потерь дохода с помощью прямых и косвенных денежных переводов и предотвращение закрытия предприятий и банкротств. В Соединенных Штатах,

Прямые меры поддержки заработной платы или дохода могут сыграть важную роль в ограничении социально-экономических последствий в краткосрочной перспективе, сохраняя при этом способность к быстрому восстановлению. Такие меры включают отсрочку налогов, субсидируемые правительством краткосрочные схемы работы, моратории на выплаты по ипотечным кредитам и прямые денежные выплаты. Важно отметить, что программы социальной защиты должны охватывать наиболее нуждающихся во время кризиса, с акцентом на пожилых людей и лиц, находящихся в уязвимом положении.

Например, во время мирового финансового кризиса единовременное стимулирующее вознаграждение было, по-видимому, более эффективным, чем снижение налога на заработную плату при стимулировании потребления в Соединенных Штатах. Кроме того, последний подход не поможет тем, кто работает в неформальном секторе или не зарабатывает достаточно для уплаты налога. Более смелый подход, предложенный Саэсом и Цукманом, заключается в том, чтобы правительство действовало в качестве «плательщика последней инстанции», распределяя специальные страховые пособия по безработице безработным работникам, даже если они оставались на работе, и выплачивало предприятиям расходы на покрытие необходимых расходов на техническое обслуживание.

Укрепление международного сотрудничества, дополняющее и укрепляющее национальные усилия, по-прежнему необходимо для борьбы с пандемией. Поскольку коронавирус не знает границ, глобальная система здравоохранения так же сильна, как и ее самое слабое звено. С этой точки зрения коллективные интересы мирового сообщества лучше всего обеспечиваются, если информация о передовой практике борьбы с пандемией широко распространена, режимы интеллектуальной собственности, регулирующие использование вакцин, стали гибкими, а финансовая поддержка Всемирной организации здравоохранения усилена. , Многие многосторонние организации, в том числе МВФ и Всемирный банк, уже предоставили значительные ресурсы для поддержки стран, которые сталкиваются со значительными нехваткой ресурсов и проблемами, связанными с последствиями пандемии.

Глава 3. Влияние международных тенденций на рынок труда РФ

3.1 Анализ рынка труда в РФ

Российский рынок труда рассматривался в большом количестве исследований, которые учитывали его структурные и институциональные характеристики. Многие из наиболее важных результатов были собраны в серию коллективных монографий (Гимпельсон и Капелюшников, 2011, 2014, 2017). В то же время есть только единичные исследования макроэкономических характеристик российского рынка труда до 2015 года. Редкие исключения включают, в частности, оценку естественной безработицы (NAIRU) Ахундовой и Коровкиным (2006), “кривую заработной платы” (Шилов и Меллер, 2008) и кривую Филлипса (Гафаров, 2011). Кроме того, в ряде исследований описываются неудачные попытки построения базовых макромоделей. Например, Ахундова и др. (2005) пришел к выводу, что связь, утверждаемая законом окуня, нестабильна и ее эволюция неопределенна в российской экономике.

Несмотря на скудость исследований механизмов макроэкономического регулирования на российском рынке труда, понятие “российская модель рынка труда”, сформулированное в макроэкономических терминах, является общепринятым. Впервые это понятие было введено Лейардом и Рихтером (1995), которые отметили, что в первые годы рыночных реформ в России безработица росла медленнее, чем в других странах с переходной экономикой, несмотря на значительно больший спад производства. С тех пор сочетание достаточно сильной реакции заработной платы и относительно слабой реакции численности работников на производственные потрясения считается главным атрибутом российского рынка труда. Гимпельсон и Капелюшников и другие авторы несколько раз возвращались к этой теме, приводя аргументы в пользу подобной реакции на последующие потрясения.

Население России имеет относительно низкую пространственную мобильность/ С 2002 по 2010 год зарегистрированные внутренние мигранты составляли всего 1,4% населения России. Для сравнения, с 2000 по 2006 год этот показатель в возрасте 13,7% в США, 14,6% в Канаде и 4,6% в Японии Смоленцева Е.В. Сущность и социально-экономические последствия безработицы // Успехи соврем. науки. - 2016. - Т. 2, № 9. - С.117-118.

В последние годы одновременно снижаются барьеры и стимулы для миграции. В 2000-е годы для мигрантов не было видно экономических барьеров, которые могли бы удержать их в пределах своих регионов. Однако, несмотря на то, что больше нет “ловушек бедности”, которые служат основными барьерами для миграции, миграционные потоки в России не увеличились, возможно, из-за значительного снижения межрегиональной дифференциации доходов на душу населения, заработной платы и безработицы, а именно из-за более слабых стимулов для миграции Бахтерова Е.В. Государственное регулирование рынка труда / Е.В. Вахтерова, И.В. Гоман // Вестн. Самарского гос. ун-та. - 2014. - № 8. - С. 168-171.

По оценкам Всемирного экономического форума (ВЭФ), Россия занимает достаточно высокие позиции по гибкости в определении заработной платы. Бюджетные правила, применяемые в России с 2004 года, сглаживают государственные расходы в течение нефтяного цикла. Однако более агрессивные государственные расходы и монетарные стимулы горячо обсуждаются по мере замедления экономического роста. В то же время российский рынок труда оценивается сравнительно слабо по другим показателям: по уровню взаимодействия работников и работодателей Россия занимает 103 место.

Подводя промежуточный итог, можно сделать вывод, что российский рынок труда может характеризоваться сочетанием серьезных структурных проблем (таких как низкая мобильность работников, значительные размеры теневого сектора и др.).

Далее рассмотрим динамику развития занятости населения. Следует отметить, что на ситуацию существенно повлияло внешнеэкономическое положение РФ, наложенные санкции и сформировавшиеся в связи с этими обстоятельствами кризисные явления во внутренней экономике. В 2018 году, по сравнению с 2017 годом наблюдалось улучшение ситуации на рынке труда в России. Реальная заработная плата перестала сокращаться, в то время как безработица оставалась стабильной на низком уровне. Однако другие источники располагаемого дохода по-прежнему сокращались в реальном выражении. Больше всего сократились пенсии и доходы от самозанятости и неформальной деятельности, которые особенно важны для людей, находящихся в нижней части распределения. Хотя уровень бедности снизился, его уровень на протяжении всего года оставался повышенным, и другие показатели общего благополучия по-прежнему находились под угрозой.

Численность работников, занятых неполный рабочий день, медленно растет и остается значительно ниже уровня кризисного периода 2009 года. Соотношение наемных и вышедших на пенсию работников стабильно, а среднее количество отработанных часов медленно сокращается. Структура безработицы остается прежней, при этом разрыв между безработицей среди мужчин/женщин и безработицей в сельских/городских районах остается стабильным, а большая часть безработицы по-прежнему является долгосрочной (30 процентов безработных искали работу в течение одного года). Из-за низкой мобильности рабочей силы безработица по регионам остается неравномерной.

Располагаемый доход продолжает снижаться в реальном выражении. Он сократился на 5,8 процента в первые восемь месяцев 2016 года. При замедлении инфляции и умеренном росте номинальной заработной платы в большинстве секторов реальная заработная плата за первые восемь месяцев 2016 года снизилась незначительно-на 0,3 процента.

Несмотря на продолжающееся сокращение доходов населения, уровень бедности несколько снизился из-за медленного роста национальной черты бедности. После скачка черты бедности в начале 2017 года прожиточный минимум вырос меньше инфляции за первые два квартала 2018 года. Это позволило некоторым людям в нижней части распределения вырваться из нищеты, даже если их номинальные доходы росли умеренно. В первом полугодии 2018 года доходы ниже прожиточного минимума имели 21,4 миллиона человек, или 14,6 процента населения. Это на 0,5 процентного пункта ниже, чем год назад (Таблица 8).

Таблица 8- Динамика уровня бедности

Однако многие люди в нижних 40 процентах и в середине распределения испытали значительное снижение своих реальных доходов в 2015 году. Что привело к значительному росту доли уязвимого населения со среднедушевыми доходами ниже 10 USD/день по показателям 2005 года. Этот показатель увеличился на восемь процентных пунктов - больше, чем в 2009 году - и достиг 51 процента, вернув многие общие достижения процветания последних лет (Рисунок 5).

Рисунок 5- Доля уязвимого населения с доходами на душу населения

Далее рассмотрим структуру занятости населения за предыдущие годы.

С 2017-2018 г.г. занятость и доля рабочей силы оставались на высоком уровне, в то время как безработица была близка к минимуму. Абсолютное число занятых в сентябре 2018 года увеличилось на 200 тыс. до 73,2 млн человек по сравнению с уровнем годом ранее (рисунок 6).

Рисунок 6-Динамика рабочей силы и занятости, млн. чел.

При этом показатель общей численности рабочей силы в сентябре 2018 года снизился на ту же величину-до 76,6 млн человек. Уровень занятости увеличился незначительно на 0,3 процентного пункта до 60,3 процента. Доля рабочей силы на рынке труда осталась неизменной на уровне 63,2 процента. Высокие показатели занятости в сочетании с продолжающимся снижением численности населения трудоспособного возраста привели к дальнейшему снижению уровня безработицы. Он снизился до 4,6 процента в третьем квартале 2018 года по сравнению с 5,2 процента годом ранее (Рисунок 11).

Структура безработицы осталась прежней. Разрыв между мужчинами и женщинами остается стабильным - безработица среди женщин обычно на 0,3 процентных пункта ниже, чем среди мужчин (за исключением июня 2018 года, когда этот разрыв вернулся). Большая часть безработицы по-прежнему является долгосрочной: 30 процентов безработных искали работу более года. Безработица по регионам оставалась неравномерной и следовала за снижающейся национальной тенденцией.

Рисунок 7-Уровень безработицы

Другие показатели рынка труда не были подтверждены. Доля вакантных рабочих мест во втором квартале 2018 года незначительно выросла до 3,0% по сравнению с 2,7% год назад, что отражает постепенное восстановление в реальном секторе. Количество сотрудников незначительно увеличилось в первом полугодии 2018 года, но осталось значительно ниже уровня кризисного периода 2009 года. Среднее количество отработанных часов незначительно сократилось для обоих полов. При низком уровне инфляции заработная плата продолжала расти в реальном выражении.

Рост реальной заработной платы в январе-октябре 2018 года составил 7,6 процента, по сравнению с аналогичным периодом 2017 года.

Самый быстрый рост реальной заработной платы в государственном секторе здравоохранения (23,3% в первые девять месяцев 2018 года), образования (11,2 процента). Реальный рост заработной платы в торговом секторе был значительно ниже: 4,2 процента в среднем (8,3 процента в горнодобывающей промышленности и только 0,9 процента в обрабатывающей промышленности). Среди сферы услуг самые высокие темпы роста реальной заработной платы были в секторе гостиниц и ресторанов (8,2 процента), в то время как заработная плата в строительстве увеличилась только на 1,0 процента в январе-сентябре 2018 года по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.

Рисунок 8 -Рост зарплат по секторам По аналитическим данным Росстата и Всемирного банка

Динамика реальных располагаемых доходов населения остается волатильной. Доходы начали расти в начале 2018 года. Его средние темпы роста в реальном выражении за первые десять месяцев 2018 года составили 1,6 процента (рисунок 12). Трудовые пенсии были проиндексированы на 3,7 процента в январе 2018 года, а социальные пенсии были проиндексированы на 2,9 процента в апреле 2018 года - немного выше текущих темпов инфляции. В результате реальный рост пенсий за первые девять месяцев 2018 года в России составил всего 1,2 процента (рисунок 9).

Рисунок 19-Динамика реальных доходов населения Источник: Росстат и Всеммирный Банк: динамика пенсий и располагаемых доходов скорректирована на выплату в январе 2017 года.

Официальный уровень бедности продолжал медленно снижаться в первой половине 2018 года. Движимый рост реальных располагаемых доходов населения, уровень бедности в России сократился в первом и втором кварталах 2018 года (Таблица 9).

Таблица 9-Динамика уровня бедности

Доля экономически обеспеченного населения в 2017 году не изменилась. Доля экономически обеспеченного населения сократилась на 5 процентных пунктов с 79 процентов в 2014 году до 74 процентов в 2015 году и далее до 72 процентов в 2017 году. Такая динамика была обусловлена массовым сокращением располагаемых доходов и заработной платы в 2015 году и продолжающимся снижением доходов в 2016-2017 годах.

Одной из целей Майских указов Президеента РФ является сокращение вдвое масштабов нищеты в ближайшие шесть лет: “...сокращения бедности в Российской Федерации вдвое к 2024 году”, как указано в Указе Президента от 17 мая 2018 года. В настоящее время уровень бедности составляет 13,2 процента, и сокращение вдвое означало бы снижение текущего показателя до 6,6 процента к 2024 году. По оценкам экспертов, среднегодовой рост в 1,5 процента снизит уровень бедности с 13,2 процента до 10,7 процента к 2024 году. Но даже если бы Россия смогла догнать остальной мир и вырасти на 3,2 процента в год, ее уровень бедности упал бы до 8,1 процента - все еще выше заявленной цели в 6,6 процента. Следовательно, для достижения президентского целевого показателя в 6,6 процента, ежегодный необходимый темп роста должен был бы вырасти до 4,4 процента.

Но целевой уровень бедности в 6,6 процента к 2024 году может быть достигнут даже при сценарии 1,5 процента ежегодного роста. Это может быть сделано путем дополнительного перераспределения, например, в части социальной помощи и трансфертов. Действительно, такое дополнительное перераспределение составит примерно в 0,27 процента ВВП в год. Конечно, ускорение экономического роста облегчило бы задачу сокращения масштабов нищеты. Если бы Россия росла на 3,2 процента (чуть выше мировых темпов роста в 3 процента) при идеальном таргетировании, то данное дополнительное перераспределение составило бы примерно в 0,10 процента ВВП.

Однако, данный прогноз возможен к реализации только в случае идеального тарегтирования, следовательно нижняя граница должна рассматриваться на уровне 8. Действительно, если бы предположение о совершенном таргетировании было отброшено, в нынешних условиях, когда только около 20 процентов выделенного бюджета достигает своих предполагаемых бенефициаров, России необходимо было бы мобилизовать 1,35 процента ВВП, чтобы иметь возможность перераспределить 0,27 процента ВВП в пользу бедных. Однако для улучшения таргетирования с нынешних 20 процентов до 60-70 процентов, что соответствует другим странам, потребуется мобилизация только 0,39-0,45 процента ВВП в год. Таким образом, достижение цели сокращения бедности в два раза к 2024 году существенно повышает эффективность адресной социальной помощи в России.

Повышение эффективности существующих программ могло бы частично финансировать эти дополнительные трансферты. Эти меры могли бы включать повышение точности адресности существующих программ проверки средств, включая их объединение в единую программу, обеспечивающую гораздо более высокие пособия; распространение проверки средств на некоторые из ныне не проверенных программ; и значительное увеличение пособий на детей в семьях, имеющих трех и более детей, и детей одиноких родителей.

3.2 Направления развития рынка труда в РФ