Денежно-кредитная политика Республики Беларусь

В первой половине 80-х годов мексиканская экономика находилась в кризисном состоянии, усугубленном острейшим кризисом внешней задолженности, нарастающей инфляцией и массовым бегством частных капиталов из страны. К тому же особенностью развития Мексики традиционно были довольно сильные позиции государства в экономике, жесткая регламентация режима деятельности иностранных банков, суровая централизованность государственного регулирования деятельности национальных банков. В этих условиях правительство начало проводить экономическую реформу.

В результате антикризисных мероприятий правительства начался поворот финансово-экономической политики в сторону модернизации и либерализации экономики, развития рыночных механизмов, а также большой "открытости" экономики и интегрированности ее в мировое хозяйство [20, c. 36].

Остановимся на основных моментах стабилизационной политики Мексики. Регулирование денежного обращения мексиканское правительство и центральный банк страны - Банк Мексики - старались использовать как инструмент реструктивной монетарной политики и придерживаться следующих положений: денежная масса в обращении не должна была превышать более чем в четыре раза стоимость официальных инвалютных резервов страны; лимиты финансирования, предоставляемого Банком Мексики, определялись "потолком" (максимальной суммой, который устанавливался конгрессом ежегодно при рассмотрении федерального бюджета. Кредитные рестрикции обеспечивались довольно жестким регулированием финансовых операций мексиканских коммерческих банков, особенно в форме режима "обязательных вложений", который применялся до недавнего времени. Помимо обычных резервных требований, для мексиканских банков был увеличен размер обязательных специальных депозитов в Банке Мексики, а также размер нормативов селективного отраслевого кредита и так называемый коэффициент обязательной ликвидности (покупка федеральных ценных бумаг). Вплоть до 1989 года регулированию подлежали ставки процентов по пассивным операциям коммерческих банков.

Денежно-кредитное регулирование в Мексике традиционно было довольно жестким и сложным. Кредитным учреждениям приписывалось обязательное кредитование приоритетных (с точки зрения государственных экономических программ) отраслей. Административному регулированию подлежали также ставки банковского процента и кассовая наличность банков. "Зарегулированность" банковской деятельности существенно ограничивала финансовую базу для активных операций, сужала маневренность банков. Поэтому в конце 80-х годов начинается постепенный переход к ослаблению государственной регламентации банковской сферы. Были "опущены" банковские ставки, также были отменены некоторые нормативы обязательного страхования. Однако при этом в 1990 году вводилась такая форма регулирования, как "коэффициент обязательной ликвидности" в национальной валюте в виде государственных ценных бумаг ("бон экономического развития") [21, c. 16].

В 1991 году ситуация в кредитной сфере заметно изменилась: началась активная приватизация банков, потребовавшая больших сумм наличности, и банковских кредитов. Спрос на кредит резко возрос. В таких условиях коэффициент обязательной ликвидности становился нежелательным ограничителем банковской маневренности. Отмене его (в октябре 1991 года) способствовал и такой фактор, как бездефицитный государственный бюджет, не требующий теперь принудительного вложения банковских средств в правительственные ценные бумаги. Отмена вышеуказанного инструмента банковского регулирования проводилась почти одновременно с введением другого регулирующего показателя - "коэффициента инвалютной ликвидности", который предписывал банкам держать часть своих пассивов в иностранной валюте в виде правительственных ценных бумаг. Данная политика была вызвана опасениями центральных банковских властей, что обильный приток в Мексику иностранных капиталов, а также частных мексиканских капиталов из-за рубежа, репатриация так называемых "беглых" капиталов из зарубежных банков могут иметь некоторый инфляционный эффект и влияние на денежную массу в обращении.

Либерализация государственного регулирования банковской системы не означает полной его отмены и осуществляется теперь по следующим направлениям:

- операции Банка Мексики как кредитора всех банков в последней инстанции;

- поддержание нормативов минимума собственного капитала банков (теперь они устанавливаются не в пропорции к пассивам, как ранее, а в зависимости от степени рискованности банковских операций;

- хранение всеми банками депозитов до востребования, а также кассовой наличности в Банке Мексики;

- интервенции Центрального банка на денежном рынке;

- осуществление и регулирование селективного кредитования приоритетных отраслей в основном через государственные банки развития, предоставляющие дешевые кредиты и техническую помощь;

- введения для банков нового норматива контроля - "коэффициента инвалютной ликвидности";

- создание специальных резервов банков под сомнительные долги;

- разработка более строгих правил и условий для предоставления кредита лицам и организациям, связанные с акционерами и руководством банка;

- более четкое определение содержания должностного преступления в банковской сфере и применение соответствующих санкций к банковским служащим, совершающим такие преступления;

- разрешение на ассоциирование банковских и небанковских финансовых учреждений.

Весь этот комплекс мер позволил к 1992 году добиться успеха в деле стабилизации национальной валюты и внутренних цен, снизить темпы инфляции до 9,7%, достичь темпа роста ВНП на 4%, увеличить финансирование частного сектора на 20,2% [21, c. 20].

В октябре 1982 года высшие руководители Федеральной Резервной системы (ФРС) объявили о новой смене курса. Его проведение предусматривало уменьшение внимания к регулированию роста денежной массы, рассмотренной в весьма узком аспекте параметра М1, а также уровня независимых резервов, и усилению внимания к параметрам М2 и М3. Кроме того, ФРС декларировала быстрое и гибкое реагирование на все возникающие изменения в финансово-экономических сферах, понимая под этим целую гамму факторов: воздействие изменений правил правительственного и банковского контроля на скорость обращения денег, состояние экономики в целом, условия функционирования мировой экономики, проблемы международной задолженности.

С другой стороны, ФРС продолжала объявлять пределы роста параметров денежной массы, однако не столь строго корректировала возникающие изменения, руководствуясь принятой тактической установкой. В своих повседневных операциях ФРС стала уделять основное внимание резервам, полученным путём займа.

Вслед за кризисом, охватившим фондовую биржу в октябре 1987 года, Совет Управляющих Федеральной Резервной Системы начал испытывать весьма обоснованные опасения, что слишком большое внимание к уровню резервов, полученных путём займа, рассматриваемых в качестве тактической цели денежно-кредитной политики, приводит к резким колебаниям процентных ставок по федеральным резервным фондам. После этого Федеральная Резервная Система направила свои усилия на фиксацию норм процента федеральных резервных фондов в пределах установленного диапазона [22, с. 96].

Такая денежно-кредитная политика, отличающаяся эластичностью, плавными изменениями и корректировками, трудно поддаётся графической интерпретации. Её курс пролегает между крайностями денежно-кредитной политики, жёстко фиксирующей количество денег с одной стороны, и денежно кредитной политики, строго регламентирующей уровень норм процента - с другой.

Экономисты Федерального резерва используют несколько оценок для определения, должна ли денежно-кредитная политика быть более «скупой» или более «щедрой». Один из подходов заключается в сравнении фактического и потенциального темпов роста экономики. Потенциальный рост считается равным сумме роста рабочей силы и любых повышений производительности труда, или продукции, приходящейся на одного работника. В конце 90-х годов прогнозируемый ежегодный прирост рабочей силы составлял 1 процент, а производительности труда - от 1 до 1,5 процентов. Поэтому потенциальный темп роста считался составляющим 2-2,5 процента. По этой оценке превышение фактическим ростом долгосрочного потенциального роста воспринимается как фактор, повышающий опасность инфляции и поэтому требующий уменьшения находящихся в обороте денег.

Второй показатель, называемый NAIRU, - это процент безработицы, не приводящей к усилению инфляции. Анализируя данные за длительный период, экономисты, заметили, что инфляция обычно усиливается, когда безработица падает ниже определенного уровня. В течение десятилетия, закончившегося в начале 90-х годов, экономисты считали NAIRU равным приблизительно 6 процентам. Но позже в 90-е годы этот показатель уменьшился приблизительно до 5,5 процентов [23, с. 187].

Возможно, еще более важно то, что в конце 90-х годов появились новые технологии - микропроцессорные, лазерные, оптоволоконные, спутниковые - похоже, способные сделать американскую экономику более производительной, чем допускали экономисты. «Последние новшества, которые мы называем информационными технологиями, начали менять характер бизнеса и создания ценностей, причем зачастую способами, которые было трудно предсказать еще пять лет тому назад», - сказал в середине 1999 года председатель Федерального резерва Алан Гринспэн.

По мнению Гринспэна, отсутствие своевременной информации о потребностях покупателей и местонахождении сырья ранее вынуждало компании использовать более значительные материально-производственные запасы и рабочую силу, чем те, которыми они могли бы обходиться при наличии такой информации. Но с улучшением качества информации компании могут работать более эффективно. Информационные технологии также обеспечивают уменьшение времени доставки, они ускоряют и упрощают инновационный процесс. Например, отмечает Гринспэн, применение компьютеров позволило сократить штаты архитекторских компаний и длительность проектирования, повысило скорость и качество медицинской диагностики.

Подобными технологическими новшествами, похоже, объяснялся неожиданный подъем производительности в конце 90-х годов. Если в начале десятилетия ежегодный прирост производительности составлял менее 1 процента, то к концу 90-х этот показатель равнялся приблизительно 3 процентам, существенно превышая ожидания экономистов. Более высокая производительность означала, что компании могли развиваться быстрее, не провоцируя инфляцию. Неожиданно скромные требования работающих относительно повышения заработной платы - возможно, результат того, что люди боялись потерять свои места в быстро меняющейся экономике - также помогали уменьшить бремя инфляции.

Некоторые экономисты высмеивали концепцию, согласно которой Америка внезапно создала «новую экономику», способную развиваться гораздо быстрее без инфляции. Хотя повышение всемирной конкуренции - неоспоримый факт, отмечали они, этот процесс не затронул многие отрасли американской экономики. И хотя компьютеры явно меняли характер ведения бизнеса в Америке, они также порождали дополнительные пласты сложностей в деловых операциях.

Но если экономисты все чаще соглашались с Гринспэном в том, что экономика переживала существенный «структурный сдвиг», в спорах все реже затрагивался вопрос о том, меняется ли экономика, и все чаще - о том, как долго будут сохраняться удивительно хорошие показатели. Ответ, похоже, частично зависел от старейшего компонента экономики - рабочей силы. При интенсивном росте экономики работники, вытесненные новыми технологиями, легко находили работу в новых отраслях. В результате в конце 90-х количество работающих повышалось быстрее, чем общая численность населения. Эта тенденция не могла продолжаться бесконечно. К середине 1999 года число «потенциальных работников» в возрасте от 16 до 64 лет - то есть безработных, желающих работать при наличии такой возможности - составило приблизительно 10 миллионов, или 5,7 процента от всего населения. Это был самый низкий показатель с 1970 года, когда правительство начало собирать такие данные. В конце концов, предупреждали экономисты, Соединенные Штаты столкнутся с нехваткой рабочей силы, что, в свою очередь, может вызвать инфляцию и потребовать от Федерального резерва организации замедления экономического роста [24].

И все же многие факторы могут задержать такое, на первый взгляд неизбежное, развитие событий. Может усилиться иммиграция, увеличивающая число доступных работников. Это, однако, представляется маловероятным, поскольку политический климат в Соединенных Штатах 90-х годов не благоприятствовал увеличению иммиграции. Скорее, по мнению возрастающего числа аналитиков, увеличится количество американцев, работающих после достижения традиционного пенсионного возраста - 65 лет. Это также может увеличить количество потенциальных работников. Действительно, в 1999 году Комитет по экономическому развитию, авторитетная организация по изучению бизнеса, призвала работодателей убрать барьеры, ранее мешавшие пожилым работникам оставаться на рабочих местах. Сегодняшние тенденции подсказывают, что к 2030 году на каждого американца старше 65 лет будет приходиться менее трех работающих, хотя в 1950 году это число равнялось семи - беспрецедентное демографическое изменение, которое, согласно прогнозу Комитета по экономическому развитию, заставит компании энергично искать рабочую силу.

«Прежде компании предпочитали, чтобы пожилые сотрудники уходили на пенсию раньше, освобождая места для более молодых, - отмечает Комитет. - Однако это предпочтение - пережиток эпохи избытка рабочей силы - не сохранится, когда возникнет ее нехватка» [24].

Иными словами, добившись больших успехов, Соединенные Штаты к концу 90-х годов оказались в ранее неведомой экономической ситуации. Если многим людям новая экономическая эпоха казалась простирающейся в бесконечность, то другие не разделяли подобную уверенность. Учитывая неопределенности, многие занимали осторожно-оптимистическую позицию.

Размещено на Allbest.ru