Проблема определения дезертирства: классификация и типология

Таким образом, в современной отечественной историографии рассмотрение проблемы дезертирства в Первой мировой войне вышло на принципиально новый уровень: количественные и качественные оценки этого явления приобретают более конкретные формы, затрагиваются новые аспекты темы, помимо «внешних» сторон, получивших освещение в более ранние периоды изучения. На основе новых подходов выдвинуты совершенно иные точки зрения на ряд проблемных вопросов: частично сняты обвинения с царского правительства в неспособности урегулировать ситуацию в армии, затронуты индивидуально-психологические проблемы солдата в окопах Первой мировой, пересмотрены некоторые оценки боеспособности русской армии в 1914-1917 годах. На наш взгляд, однако, отечественная наука также унаследовала и ряд существенных проблем в рассмотрении данной темы. Так, детальный разбор в терминологии и введение классификации случаев дезертирства позволяют принципиально по-новому взглянуть на ту же проблему с причинно-следственными связями дезертирства, а так же выводит на новый уровень попытки определить количество дезертиров в Первой мировой войне. Именно в этом аспекте все еще наблюдаются попытки дать четкое представление об объекте исследования, однако размытое видение дезертирства по-прежнему серьезно влияет на оценки исследователей. Пока же отечественная историография установила лишь несколько более или менее бесспорных истоков феномена дезертирства, а так же ненамного более точное количество бежавших с фронта. Здесь на суждения историков оказывает влияние и оставшаяся от советского периода тенденция рассмотрения событий Первой мировой без отрыва от событий революции. Также никуда не исчезла традиция советской историографии оперировать большими социальными категориями: положительно это отражается на развитии проблемы дезертирства или же отрицательно - пока вопрос очень спорный.

Отмечая вклад, который сделала отечественная наука в изучение данной темы на разных этапах изучения, отметим, что «открыл» для проблемы дезертирства дорогу в историографию, несомненно, Н. Н. Головин. Он не только впервые заговорил об этом моменте в истории Первой мировой, но и попытался дать оценку и количественной, и качественной стороне проблемы. Ряд его современников также привели в своих дневниках и мемуарах упоминания об этом феномене, отметив ту роль, что сыграло дезертирство в судьбе императорской армии. То главное, что привнесли современники войны в изучение нашей проблемы - источники, сделавшие следующие шаги исторической науки в этом направлении возможными.

На следующем этапе проблема дезертирства получила очень и очень неоднозначное освещение в отечественной историографии. С одной стороны, советские историки отнеслись к дезертирству в очень категоричном ключе, надолго привязав явление к промахам и неудачам царского режима в войне. «Антинародный» характер, который приобрела в их освещении Первая мировая, с другой стороны, придал дезертирству вид целого социального движения в контексте революционных событий. Это было сравнительно новым взглядом на проблему, однако современной наукой практически не воспринимается как пережиток советской идеологической доктрины.

К настоящему моменту дезертирство получило освещение в нескольких специальных работах; кроме того, о нем все чаще упоминают в общих работах по истории Первой мировой. Исследователи занялись прежде всего приведением типологии дезертирства, уточнением количественного аспекта проблемы и более детальным анализом причин дезертирства и факторов, влиявших на его распространение. Во всех этих областях сделаны значительные успехи, однако к ним добавились и новые аспекты - психологический и социальный. Изучение этого феномена открывает, по словам некоторых историков, принципиально новые моменты в истории Первой мировой, позволяя взглянуть на жизнь общества с совершенно иной стороны.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Дезертирство в императорской армии в годы Первой мировой войны как исторический феномен нашло весьма противоречивое отражение в отечественной историографии. Заявленное как самостоятельный объект исследования еще в трудах современников войны (главным образом, в фундаментальной работе Н. Н. Головина), оно долгое время оставалось на периферии исторической науки, обратив на себя пристальное внимание лишь с относительно недавнего времени. На оценки историками данного феномена на различных этапах влияли разнообразные факторы. В их числе и идеологическое влияние государства, и общий спад интереса к истории Первой мировой, и оживление ее изучения в связи с примером Второй мировой, и подъем патриотических настроений, вызвавший рост общественного интереса к военному прошлому страны. Первым таким подъемом был период после окончания Великой отечественной, вторым можно назвать прошедший в 2014 году 100-летний юбилей Первой мировой войны.

В настоящей работе мы сделали акцент на три заявленных нами проблемных аспекта дезертирства. Ключевую роль мы отвели определению дезертирства, а так же тому набору форм уклонения от службы в годы Первой мировой, которые могли на разных этапах толковать как дезертирство. Понимание предмета исследования, как мы могли проследить, в разное время давало историкам возможность по-разному оценивать другие аспекты этой темы. Современники войны, таким образом, понимали под дезертирством в-основном самовольное оставление солдатом части, но так же относили к нему случаи отставания от части, саморанение, «брожение», иногда мародерство или противодействие командиру. Огромное влияние на их суждения оказала начавшаяся революция, из-за чего дезертирство в их оценках благополучно перемешивается с саботажем, работой агитаторов и солдатских комитетов и т.п. В этом моменте они весьма сходны в оценке дезертирства с советской исторической наукой, которая, правда, оценивает роль революции в истории российского общества и армии несколько иначе. Согласно линии советских исследователей Первой мировой, дезертирство - одно из проявлений развернувшейся в обществе революционной борьбы с царизмом. Несправедливый, империалистический характер самой войны в их представлении создает образ не дезертира, изменника родины, а напротив, солдатских масс, в едином революционном подъеме добивающихся для родины наибольшего блага. На современном этапе, в силу отхода от однозначной оценки места революции в российской истории, эта политическая сознательность в образе дезертира поставлена под сомнение. С помощью историко-психологического подхода применительно к людям той эпохи исследователи пытаются представить восприятие войны призванными на фронт вчерашними крестьянами, обывателями и т. п., исходя в первую очередь из социальных и культурных факторов, определивших их выбор изменить присяге. Таким образом, портрет типичного дезертира военных лет сейчас дополняют выявленные новой волной исследователей типичные для русского человека того времени черты: политическая и правовая неграмотность (в основной массе, причем, не только среди новобранцев, но и в офицерском составе); слабое представление о том, кто есть враг и из-за чего с ним нужно драться; изнурительный характер окопной войны, ее тяготы; и упадок боевого духа в связи с чередой крупных поражений.

Среди выдвигаемых в отечественной историографии причин дезертирства некоторые повторяются практически на каждом этапе изучения: это влияние на моральный дух войск поражений на фронте, техническое отставание и «снарядный голод», просчеты верховного командования или царского правительства, а также «взрывной» эффект, оказанный на армию революцией. Но многие представляемые истоки проблемы существенно разнятся на разных этапах. Так, современники склонны винить российское общество военных лет в духовном упадке и отсутствии морально-нравственных ориентиров; советские историки наделяют фактор распространения в армии дезертирства «сознательным» началом классовой борьбы, а на современном этапе исследователи все чаще делают акцент на массовой и индивидуальной психологии, не пренебрегая, однако, социально-политическими аспектами. Крайне спорным, таким образом, остается вопрос о роли Ставки и правительства в случившемся - и, как мы полагаем, полемика в вопросе о «виновных» в разложении русской армии пока неразрешима в принципе, настолько история XX века еще близка к политике. Стоит заметить только ту радикальную смену представлений по данному вопросу, что свойственна отечественной исторической науке: так, в 20-е - 30-е гг. XX в. глубинные причины негативных явлений в армии виделись исследователям в исключительно движении народных масс и общей неустойчивости, изначальной порочности царизма, падение которого было для них неминуемо. С началом «холодной войны» императорскому режиму, обвиненному при Сталине в «антинародном заговоре», также нашлось применение - и многие политические круги и отдельные деятели при дворе императора были представлены в качестве «агентов Запада». В 1990-е - начало 2000-х гг. эти взгляды изменились с точностью до наоборот, только в связях с германским империализмом заподозрили уже большевиков. Нынешний этап в этом плане пока являет собой попытки отхода от излишней политизации вопроса и крайностей.

Количественные оценки на разных этапах изучения могут варьироваться от 900 тыс. дезертиров до 2-2,5 миллионов - на эти цифры, как мы увидели, существенно повлияли воззрения историков на вопросы политики и идеологии. Первым дал количественную оценку дезертирству Н. Головин - и практически до 1960-х гг. в силу разных причин его число в 2 миллиона оставалось единственно верным. С открытием новых источников по истории Первой мировой исследователи получили возможность пересмотреть статистические данные о потерях, правда, до дезертирства добрались не сразу - но к 80-м гг. советская историческая наука располагала общим числом до 2,5 миллионов. По оценкам современных исследователей, это число оказалось изрядно завышенным не в пользу царского режима. В настоящее время, по подсчетам современных исследователей, число действительно дезертировавших снижено до 1-1,5 миллионов человек. Оказала существенное влияние на такую оценку, на наш взгляд, пересмотренная типология уклонения, что помогло более точно отделить дезертирство от других социальных явлений. Наибольший вклад в подсчеты и пересмотр данных статистики, как нам кажется, вносят специальные исследования М. Оськина и А. Асташова, причем Асташов в своей работе рассматривает вместе с дезертирством еще и военнопленных в годы Первой мировой, сравнивая, таким образом, статистику потерь царской армии.

Таким образом, мы получаем ряд выводов касательно изучения дезертирства в отечественной историографии:

1) На ряд важных аспектов проблемы существенно влияло представление о явлении дезертирства на разных этапах изучения этого феномена.

2) Типология дезертирства на разных этапах позволяла по-разному истолковать причины его массового распространения в царской армии в Первой мировой войне.

3) В связи с расхождениями в типологии, в разное время исследователи могли включать в категорию дезертиров различные негативные явления в императорской армии, что обусловило существенное их расхождение в подсчетах потерь российских войск от дезертирства. Число это варьируется до настоящего времени от 900 тыс. до 2,5 млн. человек.

4) На рассмотрение феномена дезертирства оказало значительное влияние определение историками места Февральской революции (т. е., в контексте настоящей темы, конечного момента существования императорской армии) в истории Первой мировой.

5) В связи с этим, развернувшаяся вокруг событий революции полемика оказывала порой решающее влияние на оценки исследователей в тот или иной период.

ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА

1. Верцинский, Э. А. Из мировой войны: боевые записи и воспоминания командира полка и офицера Генерального штаба за 1914-1917 годы. [Текст] -- Таллинн-Ревель: ERK, 1931. - 185 с.

2. Воспоминания А. А. Брусилова (Записки. - Россия, 1924, № 3(12); Мои воспоминания. М.-Л., 1929).

3. Врангель, П. Н. Записки. Ноябрь 1916 г. - ноябрь 1920 г. [Текст] - М., 2002. - 384 с.

4. Головин, Н. Н. Россия в Первой мировой войне. [Текст]: в 2-х т. - Париж.: Товарищество объединенных издателей., 1939. - 528 с.

5. Данилов, Ю. Н. Россия в мировой войне 1914-1918 гг. [Текст] - М., 1924. - 422 с.

6. Деникин, А. И. Очерки русской смуты. [Текст]: т.1. - Париж., 1921. - 424 с.

7. Игнатьев, А. А. 50 лет в строю. [Текст]: в 2-х т. - М, 1959. - 544 с.

8. Лемке, М. К. 250 дней в царской ставке 1914-1915. [Текст] -- Минск.: Харвест, 2003. - 672 с.

9. Милюков, П. Н. Воспоминания (1859-1917). [Текст]: в 2-х т. Под ред. М. М. Карповича и Б. И. Элькина. - Нью-Йорк, 1955. - 397 с.

10. Свечин, А. А. Искусство вождения полка. По опыту войны 1914-1918 гг. [Текст] - Л., 1930. - 221 с.

11. Спиридович, А. И. Великая Война и Февральская Революция 1914-1917 гг. [Текст] -- Нью-Йорк: Всеславянское Издательство, 1960-62. - 170 с.

12. Федорченко, С. Народ на войне. [Текст] - М., 1990. - 188 с.

13. Шапошников, Б. М. Воспоминания. [Текст] / Военно-научные труды. М., 1974. -584 с.

1. Айрапетян М. Э., Кабанов П. Ф. Первая мировая империалистическая война 1914-1918 гг. - М.: Просвещение, 1964. - 206 с.

2. Аксенов, В. Б. Война и власть в массовом сознании крестьян в 1914 - 1917 гг.: архетипы, слухи, интерпретации [Текст] // Российская история. - 2012. - №4. - с. 137-145.

3. Аксенов, В. Б. «Сказка о царе и мировой войне», или опыт реконструкции мифологического дискурса российских крестьян в 1914-1917 гг. [Текст] // Acta Slavica Iaponica. Tomus 34, 2014. pp. - с. 17-47.

4. Аксенов, В. Б. Убить икону: визуальное мышление крестьян и функции царского портрета в период кризиса карнавальной культуры 1914 - 1917 гг. [Текст] //Ейдос. Альманах теорії та історії історичної науки. Вип. 6. - Київ: Інститут історії України, 2012.. С. 386-410.

5. Ардашев, А. Н. Великая Окопная война. Позиционная бойня Первой мировой. [Текст] -- М.: Яуза: Эксмо, 2009. - 480 с.

6. Асташов, А. Б. Дезертирство и борьба с ним в царской армии в годы Первой мировой войны / А. Б. Асташов. Война, плен и дезертирство в XX веке. [Текст] // Российская история. - М., 2011. - № 4. - с. 44-52.

7. Брусилов А.А. Воспоминания. [Текст] - М.: Воениздат, 1963. - 140 с.

8. Всемирная история. Энциклопедия. [Текст] Том 7 // Энциклопедия: в 10-ти т. - Москва: Издательство Социально-экономической литературы, 1960 - 820 с.

9. Гернет, М.Н. История царской тюрьмы, [Текст] - М., 1962. - т. 4. - 232 с.

10. Гончаров, В. Л. 1917: разложение армии / Военные тайны XX века. [Текст] - М.: Вече., 2010. - с. 491.

11. Гришаев, О.В., Военно-патриотическая тема в работах советских историков в 1941-1945 гг. [Эл. ресурс] / Наука. Общество. Оборона. - 2014. - № 1 (2)

12. История Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков): краткий курс.: под ред. Комиссии ЦК ВКП(б). - М.: ОТИЗ - Госполитиздат, 1946. - 352 с.

13. История первой мировой войны 1914-1918 гг. [Текст] / А.М. Агеев, Д.В. Вержховский, В.И. Виноградов, В.П. Глухов, Ф.С. Криницын, И.И. Ростунов, Ю.Ф. Соколов, А А. Строков. Под ред. И.И. Ростунова -- М.: Наука, 1975. - 708 с.

14. Керсновский А.А. История русской армии. [Текст] в 4 т. - М.: Голос, 1992-1994. - 1220 с.

15. Коленковский, А. Маневренный период первой мировой империалистической войны 1914 г. [Текст] -- М.: Воениздат НКО СССР, 1940. -- 368 с.

16. Россия в мировой войне 1914-1918 года (в цифрах). [Сборник документов] М.; Л: Госвоениздат, 1925. - 104 с.

17. Ростунов, И. И. Русский фронт Первой мировой войны [Текст] - М.: изд-во «Наука», 1976. - 389 с.

18. Митюков Н.В. Моральная упругость войск [Текст] // Социологические исследования. 2003. № 6. - c. 70-72.

19. Наземцева, Е.Н. Гуманитарные проблемы Первой мировой войны в современной отечественной историографии [Текст] // Великая война. Сто лет. / Под ред. М.Ю. Мягкова, К.А. Пахалюка. М.; СПб, 2014. с. 135 -- 157.

20. Нарский, И.В. Фронтовой опыт русских солдат. 1914-1916 годы [Текст] // Новая и новейшая история. 2005. №1. с.194-204.

21. Оськин, М. В. Неизвестные трагедии Первой мировой. Пленные. Дезертиры. Беженцы [Текст] / М. В. Оськин. - М.: Вече, 2011. - 432 с.

22. Писарев, Ю. А. Новые подходы к изучению истории первой мировой войны [Текст] // Новая и новейшая история. - 1993. - № 3. - с. 47-62.

23. Покровский, М.Н. Империалистическая война. Сборник статей 1915-1927. [Текст] - М.: Изд-во Коммунистической академии., 1928. - 296 с.

24. Россия в мировой войне 1914-1918 года (в цифрах) / Центральное Статистическое Управление / Отдел военной статистики. М., 1925. - 113 с.

25. Россия в Первой мировой войне: новые направления исследований: Сб. обзоров и реф. [Текст] (Препринт) / Ред. кол.: Глебова И.И. (отв. ред.) и др. - М., 2013. - 241 с.

26. Ростунов, И. И. Русский фронт Первой мировой войны. [Текст] - М.: Наука., 1976. - 389 с.

27. Сенявская, Е. С. Психология войны в ХХ веке: исторический опыт России [Текст] / «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН) М., 1999. - 288 с.

28. Сенявская, Е. С. "Образ врага" в сознании участников первой мировой войны [Текст] // Европа и Россия в XIX--XX веках: Сборник научных трудов. М., 1996. - с. 235-274.

29. Симмонс, П. Борьба с дезертирством и добровольной сдачей в плен в Русской армии в годы первой мировой войны [Текст] / Величие и язвы Российской империи: Международный научный сборник к 50-летию О. Р. Айрапетова / Сост. В. Б. Каширин. - М.: Издательский дом «Регнум», 2012. - с. 377-398.

30. Советская Военная Энциклопедия. [Текст] в 8 т. - М.: Воениздат, 1976-1980.

31. В. Б. Станкевич. Воспоминания. 1914-1919 г. [Текст] - Берлин; Изд-во И. П. Ладыжникова, 1920. - 200 с.

32. Троцкий, Л. Д. Европа в войне (1914 - 1918 г.г.) [Текст] / Л. Троцкий. Сочинения. Т. 9. - М.-Л., 1927. - 248 с.

33. Френкин, М. С. Русская армия и революция, 1917-1918. [Текст] - Мюнхен, 1978. - 749 с.

34. Хубертус, Ф. Ян. Русские рабочие, патриотизм и Первая мировая война [Текст] // Рабочие и интеллигенция в России в эпоху реформ и революций. 1861 -февраль 1917. СПб.: СПб. филиал ИРИ РАН, Блиц, 1997. С. 379-396.

Размещено на Allbest.ru