Отрицательное отношение к отмене крепостного права многих церковных деятелей XIX столетия зиждилось и на строках Священного Писания Нового завета: «рабы, повинуйтесь господам своим по плоти со страхом и трепетом, в простоте сердца вашего, как Христу1» (Еф.6:5-9.), «рабов увещевай повиноваться своим господам, угождать им во всем, не прекословить» (Тит.2: 9-10) 1 и др. Поэтому архиепископ Афанасий говорит об отсутствии оснований у Церкви стоять за отмену рабства. Такая позиция не чужда Православной Церкви и на сегодняшний день. Протоирей Алексей Чаплин выступил со статьей «О потерянном рабстве и рыночной свободе», в которой подчеркнул, что основные проблемы современной России связаны с тем, «что мы разучились быть рабами. Христианство - это религия сознательного и добровольного рабства». И, что бы избежать неверного толкования своих слов о рабстве, как о духовном подчинению Богу, Чаплин вносит уточнение:

«И здесь не могут помочь модернистские горделивые утверждения: «раб Божий - значит ничей раб». Потому что в христианской Традиции раб Божий - значит раб Царя, раб Государства (от слова Государь), раб судьи, раб своего начальника, раб чиновника, раб полицейского»3. После чего автор отправляет нас все к тем же посланиям апостола Павла. И, хотя Синодальный отдел по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ заявили «Независимой газете», что публикация Алексея Чаплина не является официальной позицией Церкви, но опровержения этому мнения пока так и не последовало. Так же официально Церковь не выступала против отмены крепостного права перед самой реформой, но наказывала тех, кто из ее рядов выступал за эту отмену.

Если вначале по подготовке крестьянской реформы власть обращается к мнению самих помещиков, то на последнем этапе прибегает к церковному авторитету в лице митрополита Филарета (Дроздова), для получения поддержки Церкви. Таким образом, несмотря на свое неприятие реформы и стремление держаться в стороне митрополит, а через него Церковь, принимает участие в подготовке реформы по отмене крепостного права. Предыдущие высказывания митрополита относительно царской власти выдают в нем крепкого государственника и монархиста, в связи с чем, он идет против своих убеждений ради выполнения царской воли. Само же участие Церкви в ходе подготовке отмены крепостного права было не заметно и малозначительно. Кроме единичных высказываний отдельных иерархов официально Церковь старалась держать нейтралитет в этом вопросе. Составление митрополитом Филаретом текста Манифеста о даровании свободы крепостных не касалось самой законодательной стороны реформы, а было лишь провозглашением, решенного без участия Церкви, вопроса о сути реформы.

2.2 Участие Русской Православной Церкви в проведении крестьянской реформы в целом по стране и на примере Орловской губернии

В 1858 г., наравне с другими губерниями, в Орловской губернии создается комитет «для улучшения быта помещичьих крестьян». Председателем стал В. В. Апраксин, действительный статский советник и гофмейстер, предводитель дворянства. Кроме него в комитет вошли крупные помещики Н. В. Киреевский, С. И. Мальцов, В. А. Шеншин. В результате работы Орловским комитетом был разработан проект предстоящей реформы, который учитывал предоставление крестьянам земельных участков на 12 лет. За этот период крестьяне все также платили прежние повинности в пользу помещиков. Таким образом, в положении бывших крепостных мало что менялось, они также оставались зависимым от помещика, как хозяина земли. По данным, приведенным заведующей отделом Госархива Орловской области Л. М. Кондаковой: «В Орловской губернии <…> проживало 708 078 крепостных крестьян, что составляло более 47 процентов всего населения»1.

19 февраля 1861 года император Александр II подписывает «Высочайший Манифест от 19 февраля 1861 года «О всемилостивейшем даровании крепостным людям прав состояния свободных сельских обывателей»» и «Высочайше утвержденное Общее Положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости»1. По этому Положению:

1. Крепостные крестьяне переходили в разряд «временно-обязанных», получив при этом права «свободных сельских обывателей». Т. е. крестьянин получал гражданские права.

2. В личную собственность крестьянина переходили усадебные постройки вместе с домом, а так же все движимое имущество.

3. Крестьянская община получила самоуправление.

4. Что касается земельного фонда, то он оставался во владении помещиков. Крестьянам отходил приусадебный участок при их домовом хозяйстве. Надел земли в полях помещики предоставляли непосредственно крестьянским общинам, которые распределяли между своими хозяйствами этот надел уже самостоятельно. Размер самого надела зависел от того, к какому типу земли он относился (черноземная, нечерноземная и степная полоса).

5. В течение 9 лет крестьянская община обязана была отрабатывать земельные наделы.

6. Размеры платежей и земельных наделов устанавливались под надзором мировых посредников и фиксировались в уставных грамотах.

7. Только после окончательного выкупа усадьбы и земли крестьянин становился собственником.

8. Государство предоставило помещикам всю сумму цены земли отданной крестьянам. Поэтому крестьяне становились должниками государства.

В. Н. Панин еще 24 ноября 1860 г. обратился в Священный Синод через обер-прокурора А. П. Толстого с предложением составления инструкции для священников с указанием их обязанностей во время проведения реформы. Сельское духовенство по этой инструкции должно было наставлять крестьян в духе повиновения властям и исполнения всех возложенных на них обязанностей, «в случае неправильных толков объясняли бы Положения согласно буквенному их содержанию и в духе данных начальством»1. Этот труд был возложен вновь на митрополита Московского и Коломенского Филарета (Дроздова), который составил записку «Об обязанностях священников в предстоящие тревожные дни». Согласно этой записке, в обязанность священников также входило наставление крестьян в послушании властей и помещиков во избежание волнений. На основе предоставленной записки митрополитом Филаретом Священный Синод издал циркуляр для священнослужителей всей губерний «О мерах сохранения народного спокойствия». Вместе с циркуляром в приходы всех епархий был отправлен текст проповеди, так же написанный митрополитом Филаретом (Дроздовым). С этой проповедью священники должны были обратиться к пастве после прочтения Манифеста об отмене крепостного права.

7 февраля 1861 г. текст этого циркуляра был направлен Священным Синодом всем епархиальным епископам. Каждому священнику вменялось в обязанность внушать простому крестьянину через проповедь или частную беседу, что они «должны войти в свое новое положение с благодарностью и с ревностным желанием оправдать попечение и надежду государя»2. Кроме того, остальной притч сельских приходов был обязан выявлять в среде крестьянства «волнение умов», о чем докладывать своим священникам. В свою очередь священники должны были известить высшее священноначалие, которое и доводило эти сведения до уездных властей для принятий мер по пресечению возможных волнений на деревне.

Таким образом, правительство прибегло к авторитету Церкви для обеспечения спокойствия в крестьянской среде при обнародовании Манифеста и в дальнейшем ходе самой реформы. Епископ Орловский и Севский Поликарп (Радкевич) издал по своей епархии инструкцию по действию духовенства для пресечения разговоров и слухов предваряющих начало реформы по отмене крепостного права. Написанная от 9 февраля 1861 г. она была разослана для ознакомления притчу Орловской епархии. В соответствии с этой инструкцией, духовные лица не должны были по собственной инициативе начинать разговоры о воле с крестьянами. В случае, если сами крестьяне начнут обсуждать предстоящую реформу, то священник обязан был пресекать подобные разговоры, ссылаясь на волю Божью и государеву. К тому же настраивать крестьянство на принятие любых условий освобождения как дар и милость тех же Бога и государя. Настраивать крестьян к дальнейшему труду за оказанные милости.

А уже позже Орловским епископом было получено от 17 февраля 1861 г. Предписание из Ведомства Православного Вероисповедания и Канцелярии обер-прокурора Святейшего Синода. В этом циркуляре за № 880 шла речь об ответственности, которую несут священнослужители при донесении мысли Манифеста до простого крестьянина, что бы избежать превратного толкования, а в частности:

1. Сельские священники обязывались в случае столкновения с неправильным пониманием сути реформы разъяснять и поправлять общественное мнение.

2. Во время проповедей, в беседах священнослужители должны были наставлять паству в духе верности и повиновения власти. Крестьяне в случае обид искать заступничество у официальных соответствующих органов, не творя самосуд. Священники обязаны были наставлять крестьян добросовестно отрабатывать землю.

3. Священнослужители, как госслужащие, обязаны добиваться правильного осознания крестьянами положений закона.

4. Священники, объясняя крестьянству суть закона, должны внушать, что он написан с отеческой заботой о них Государя для умножения их благосостояния. Поэтому крестьяне должны ревностно выполнять свои обязанности, что бы оправдать возложенные на них надежды.

5. Разъяснить правильное понятие даруемых свобод как «свободный выбор и совершение добрых дел, в пределах установленных законом».

6. Все эти разговоры священники должны вести от своего собственного имени.

По изданному указу от 2 марта 1861 года, Манифест должен был быть обнародован после окончания Божественной литургии настоятелями храмов. Главная мысль Манифеста, проведенная митрополитом Филаретом (Дроздовым), была в том, что бы утвердить крестьянство в справедливости решения о выплате за предоставляемую им землю.

Но, не будучи уверенными в верноподданнических настроениях крестьянства, правительство принимает меры безопасности для предотвращения бунтов. На места были отправлены военные команды из губернских гарнизонов, усилен полицейский надзор. В Орловской губернии, к тому же, был заменен губернатор. На место В. И. Сафоновича прибыл Н. В. Левашов. Участник Крымской войны, командир лейб-гвардии стрелкового батальона императорской фамилии, Н. В. Левашов в марте 1861 г. в возрасте 34 лет был произведен в генерал-майоры. Его назначение на Орловскую губернию вместо престарелого Сафоновича 1798 г. рождения должно было усилить местную власть. Правительство готовилось к проведению реформы как к военной операции. Пред оглашением Манифеста по уездам губернатором были направлены на места части 11-й пехотной дивизии для пресечения возможных волнений в среде крестьян. Кроме того, для усиления в Орел прибыла пехотная дивизия под командованием генерал-майора графа Толя, которая также была распределена по уездам. Всем уездным исправникам Левашов дал подробный инструктаж о принятии всевозможных мер по пресечению беспорядков, эта инструкция была также доведена до полицмейстеров всех городов губернии.

По всей стране чтение Манифеста происходило при храмах священниками в присутствии местного начальства и охраны солдат местных гарнизонов. Часто чтение Манифеста сопровождалось крестным ходом с молебном о здравии Его Императорского Величества Всемилостивейшего Государя Императора Александра Николаевича. В Орловской губернии чтение Манифеста по церквям происходило с 9 по 11 марта 1861 г. По архивным материалам крестьянство уездов Орловской губернии встретило объявление о даровании свободы по-разному, но в основном насторожено. Орловские крестьяне, считая несправедливыми условия освобождения, ждал «полную волю», которую должны были, по их мнению, объявить позже. В недоумении, с которым воспринимали текст Манифеста крестьяне и в неверных толках, которые пошли в деревне после С. В. Римский упрекает язык, которым был написан Филаретом (Дроздовым) сам Манифест. И действительно, Филарет начинает свою карьеру в монастырских стенах, а не в сельском приходе. Ему чужды обычаи, образ жизни простого крестьянина. Его высоким слогом восхищаются образованная интеллигенция, но его церковный слог остается недоступным крестьянству. И. С. Аксаков, впервые прочтя Манифест, восклицает: «такого безобразия, исчадия письменности,ь еще не видала Русь <…> Так ли говорят с народом?! Это все равно, если бы вздумали читать Манифест на французском языке».1

8 марта 1861 г., в соответствии с положениями закона реформы, было основано Орловское губернское по крестьянским делам присутствие. Председателем стал сам новый губернатор Левашов, кроме которого так же вошли предводитель орловского дворянства Апраксин и другие. Присутствие должно было регулировать взаимоотношения между помещиками и крестьянами. Территория Российской империи была разделена на три полосы: черноземную, нечерноземную и степную. Таким образом, Орловская губерния, состоящая из 10 уездов, оказалась частично в черноземной полосе, в которую вошли такие уезды как: Елецкий, сам Орловский, Ливенский, Малоархангельский, частично Мценский, Карачевский, Болховский, Кромской, Дмитровский. И в нечерноземной полосе, в которую вошли оставшиеся части Мценского, Карачевского, Болховского, Кромского, Дмитровского уездов, а также уезды Трубчевский, Брянский, Севский. В Орловской губернии для черноземных уездов или их частей, вошедших в черноземную полосу душевой надел был определен в размере 3-х десятин, относительно нечерноземных уездов или их частей размер этот составил от 4 до 4,5 десятин1. По данным Котовой Е. А., деревня потеряла значительную часть земельного фонда относительно дореформенного периода, так в Орловской губернии потеря составила 183 8772 десятин, что составило 20% от прежнего размера.

Когда стало ясно, что никакой другой «полной воли» не будет, всю Орловскую губернию всколыхнули восстания крестьян. Бывшие крепостные не были согласны с условиями освобождения, которые им навязывали помещики. При наделении землей крестьянские общины помещики старались выделить наиболее худшие земли. Практиковалось переселение целых деревень на неплодородные земли с плодородных, при этом земля могла выделяться в другом уезде или в другой губернии.

Волна крестьянских восстаний прокатилась по всей стране. «Везде крестьяне недоумевают насчет земли, которая будто бы дается им в надел, но дается не даром, а большей частью за прежние повинности»3, сделал запись в своем дневнике за 15 апреля 1861 г. министр внутренних дел П. А. Валуев, обвиняя при этом правительство в неумении разъяснить суть реформы крестьянам. Из обзора действий министерства внутренних дел по земскому отделу: «всех волнений и беспорядков в 1861 г. было: в первые после обнародования Положений 3 месяца (с апреля по июль) - 647, затем в остальные шесть месяцев -137. Итого 784»4. Для подавления восстаний и беспорядков часто выделялись военные команды. При этом сам Александр II издает распоряжение об ответственности местного духовенства за дислоцирующиеся в селах войск. По указанию Синода священники должны были следить за настроениями в среде прибывших для подавлений восстаний крестьян войск, занимаясь христианским просвещением.

Печально известно подавление восстания в селе Бездна Спасского уезда Казанской губернии. Крестьянин этого села, Антон Петров, в начале апреля 1861 г. утверждал, что помещики скрывали факт дарования воли царем с 1858 г. Из чего следовало, что вся земля по праву принадлежит крестьянам. Крестьяне ряда соседних уездов Казанской губернии, а также соседней Самарской губернии (общим числом в 75 деревень и сёл) отказались отрабатывать барщину и начали стекаться в село Бездна. Уже 12 апреля в Бездну были введены роты под командованием свитского генерал-майора А. С. Апраксина. Апраксин пытался вразумить крестьян с помощью местного священника. Но увещевания духовного отца не возымели никакого действия на восставших.Тогда Апраксин отдал приказ о применении оружия по восставшим. По его рапорту, направленному Александру II, от 16 апреля 1861 г. было ранено 77 человек и убито 511. Но по более точным подсчетам местного доктора «всех жертв было более 350 человек»2.

В Орловской губернии с объявления воли и до конца 1861 г. прошло 1233 крестьянских выступлений. Во время этих выступления крестьяне отказывались от работ, приносили вред имуществу помещиков, угрожали их жизни. По данным заведующей отделом использования и публикации документов ГАОО Л. М. Кондаковой, в Малоархангельском уезде, в селе Рождествена, крестьянами были остановлены работы из-за несогласия с межеванием земли управляющим помещика Скарятина. В Елецком уезде крестьяне угрожали жизни сыну помещика Данилова. Лишь применение силы батальона Селенгинского пехотного полка привело к нормализации обстановки, при этом виновных суд приговорил к каторжным работам на заводах. К губернатору Орловской губернии о таких выступлениях крестьян приходили со всех уездов. Одно из самых масштабных восстаний произошло в имении Орловского губернского предводителя дворянства В. В. Апраксина. Восставшими были смещены старосты сёл и приказчики имения. Апраксин запросил военной поддержки. Были присланы губернатором две роты, только с их помощью удалось подавить восстание. При этом во всех случаях выступлений крестьян обращения к ним духовенства оставались тщетными. Священников не слушали так же, как в случае с восстанием в селе Бездна.

Не обошли стороной священнослужителей и восстания, начавшиеся после объявления воли. В Пензенской губернии в селе Троицком восставшие крестьяне пришли в сельский храм к священнику отцу Петру Сперанскому. Сперанскому крестьяне объявили, что он скрывает от них настоящую волю. Так как Святое Святых в храме - алтарь, то пришедшие решили, что именно в нем на престоле и храниться их воля. Увешивания и заверения священника в отсутствии какой-либо другой воли, отличной от той, что им дали не воздействовали на крестьян, и они произвели обыск в церкви, даже сакральность места не остановила их. Так же не стали слушать крестьяне Сперанского, когда он обратился к ним при поддержке прибывшей военной команды. Архиепископ Витебский и Полоцкий Василий (Лужинский) разослал по приходам священникам текст, который они должны были читать своим прихожанам: «а кто царя не чтит со всею покорностью <…> тот Бога не боится, того и церковь извергает»1. Но обычно никакие слова и увешивания не имели действия на бунтующих крестьян. «Крестьяне бунтуют, не хотят отправлять барщину, собираются толпами. Флигель-адъютант с попом <…> разъезжают по имениям, а им вслед несколько сот мужиков кричат: «Не пойдем, мы вольные, не позволим бить наших!» <…> попа мужики обругали пьяницей»2, писал один сельский помещик. В Чембарском уезде Пензенской губернии в адрес священника о. Евфимия (Глебова) из села Покоровского со стороны крестьян звучали обвинения в сокрытии воли за «подарки» от помещика. Во время, уже упомянутого восстания в селе Бездна Казанской губернии, прибывший на место с войсками генерал-майор А. С. Апраксин. В первую очередь убедился, что никакие обращения к бунтующим, в том числе местного священника, не действуют: «предводитель, передав мне, что никакие увещания его, ни даже священника не послужили к убеждению крестьян с. Бездны»1. Только после этого была применена сила.

Подавление этого восстания вызвало большой резонанс общественности. В Казанской духовной академии, прославившейся нашумевшими статьями в академическом журнале «Православный собеседник», была организована при помощи профессора А. П. Щапова панихида по погибшим в селе Бездна, а также сбор средств для пострадавших от действий власти. Выступая после панихиды, профессор Щапов сказал, что Христос: «возвестил миру общинно-демократическую свободу»2. Именно с этим определение Христа Щаповым как демократа не согласился митрополит Московский и Коломенский Филарет (Дроздов), по его мнению, профессор исказил образ Спасителя, сделав Его: «из духовного, нравственного, душеспасительного - политическим и демократическим»3. Власть поручила провести расследование этого инцидента именно митрополиту Филарету (Дроздову). Он, отправив на место архимандрита московского Данилова монастыря Иакова, следил за процессом из Москвы. Следствие арестовало Щапова. По настоянию митрополита Филарета, Щапову Синод присудил отправку в Бабаевский монастырь Костромской губернии. Это решение было в результате отменено Александром II. Для увещевания бунтующего крестьянства митрополитом Филаретом была написана специальная молитва от «затруднительного положения», которая читалась во всех храмах страны.

Сельское духовенство ко времени проведения реформы уже было лишено права иметь собственных крепостных, поэтому сама реформа их на прямую не касалась. Но, тем не менее, сельский священник был одним из тех государственных служащих, кто непосредственно лично общался с крестьянами и помещиками. При этом, как должностное лицо, священник должен был исполнять спущенные сверху инструкции. Крестьяне шли в церковь, ища утешения и заступничества, а священник обязан был давать им наставления в духе подчинения и терпения перед лицом власти. К тому же, сельский приход и клир этого прихода финансово часто зависел от помещика, чьи усадьбы этот приход окормлял. Священники часто терпели несправедливости и издевательства от помещиков. Такой случай описан в книге о митрополите Арсении (Мацеевиче): помещик унизил сельского священника, заставив его служить пасхальную службу в хлеве со скотом. Отсюда неоднозначные отношения между священником и крестьянами.

С одной стороны со своими бедами крестьянину идти некуда кроме церкви, с другой стороны священник занимает позицию помещика по финансовым соображениям или государства по обязанности. Обвинения звучат с обеих сторон. Паства обвиняет священников в непотребном поведении и формализме при служении, священники упрекают крестьян в небрежении постов и незнании священных книг. Так священник Вологодской губернии О. Кузнецов писал: «Прихожане <…> не отличаются ни религиозностью, ни набожностью. Холодность и равнодушное отношение к церкви, нерасположение к молитве и хождению в церковь»2. В тоже время: «священников не любили, и все же обращались именно к ним за помощью (а к кому еще?), оставляя за собой право критического отношения к советам»3. С другой стороны, как уже было показано в первой главе нашего исследования, священники сочувственно относились не только к бедам крестьян, но и примыкали к восставшим.

Репрессии коснулись, как бунтующих крестьян, так и духовенство. В своем рапорте о подавлении восстания в Пензенской губернии генерал Дренякин писал о: «священнике с. Студенки Федоре Померанцеве, по показанию крестьян, один из главных виновников возмущения, и одном дьяконе, причастном к делу <…>. Кроме того, имею в виду еще 4 священников, неодобрительно себя ведших по случаю объявления Манифеста»1. Е. Н. Мошкина в своей работе указывает, что за период проведения реформы, было репрессировано «25 священников, два дьякона и 16 причетников»2. Обвинения, которые предъявляли духовенству помещики вместе с уездными и губернскими властями, касались неудовлетворительного разъяснения сути реформы крестьянам. Валуев указывал, что в некоторых местах зачинщиками неповиновений выступали сами священники3.

Кроме наказанных священников были и награжденные. За оказания помощи в подавлении восстания крестьян был награжден священник В. Дмитриевский. Отец Тихомиров награжден наперсным крестом за такую же помощь. Священник А. Лебедев за то, что удебил крестьян прийти с повинной и просить прощения получил Св. Владимира 4-й степени4. Эти примеры говорят о том, что лишь в редких случаях личное ораторское искусство священников способствовало вразумлению бунтующих. Именно поэтому такие священники награждались, как отличившиеся на общем фоне бессилия.

Церковная печать широко распространяла не только случаи награждения священников в пример другим, но и сама пропагандировала идеи подчинения властям. Так широко распространилось «Слово к временнообязанным»5, в котором утверждалось, что воля дана по Божественному произволению через помазанника - царя. И что земля имеет справедливую цену.

В итоге можно сделать вывод о взаимодействии властей с духовными лицами Русской Православной Церкви. Власть прибегла к авторитету Церкви во избежание волнений на деревне. Для этого В. Н. Панин обращается к Священному Синоду, предлагая разработать инструкцию по поведению священников на местах во время проведения реформы. Такая инструкция была написана за авторством митрополита Филарета (Дроздова) и отослана по епархиям. К Церкви обращались и губернаторы на местах. В результате притч сельских общин не высказывая своего мнения, должен был наставлять и вразумлять крестьян в духе послушания начальству, согласно инструкции. Такие же наставления были сделаны и епископом Орловским и Севским Поликарпом (Радкевичем) по Орловской епархии. Чтение самого Манифеста в Орловской епархии, как и по всей стране, происходило по церквям в сопровождении воинских команд. Ожидая бунты, правительство направило во все губернии страны военные силы. Но, несмотря на принятые меры, восстания вспыхнули повсеместно. Произошли они и в Орловской губернии. Губернаторы не редко подавляли выступления крестьян с помощью силы. Расстрел в селе Бездна Казанской губернии особенно всколыхнул общественное мнение. Церковь при этом не выступила с официальным протестом расстрелов крестьян. Проведенная панихида по убиенным в селе Бездна студентами Казанской духовной семинарии была осуждена Священным Синодом.

Сельские священники зачастую вновь оказывались между «молотом и наковальней». С одной стороны священноначалие требовало объяснять проведение реформы как заботу государства об их быте, с другой они сталкивались с неприятием этой реформы в крестьянской среде. Не чувствуя поддержки со стороны священников крестьяне проявляли к ним враждебность и подозревали в сокрытии настоящей воли. «Скрывает поп настоящую царскую волю!»1 и вплоть до того, что толпа прихожан «потрепала маленько отца духовного»2. В. А. Федоров в своей работе приводит высказывание И. Г.

Айвазова: «Собирая с народа по копейкам, как попрошайка, и завися экономически от милости прихожан, какое духовное влияние может иметь наш сельский священник? Ведь для влияния он должен иметь самостоятельность, независимость, хорошую обстановку. Бедность хоть кого сломит»1. Е. С. Матвеева в результате изучения архивов по Орловской губернии периода проведения крестьянской реформы делает вывод, что взаимоотношения между светской и духовной власти в губернии, а также взаимоотношения притча сельских приходов с крестьянством не отличалось от процессов, происходящих в целом по стране.

Сама отмена крепостного права напрямую не имела прямого влияния на сельское духовенство. Положение священника в сельском приходе не изменилось. Но, измененный статус крестьянства требовал реформирование и приходской жизни. К тому же потеря доверия к священникам стала проблемой взаимодействия власти со своими подданными, что тоже вело к реформе церковной жизни.

Таким образом, события, происходящие в деревне в связи с проведением реформы, показывают потерю влияния Церкви на общественное мнение крестьянской общины. Авторитет духовных лиц на селе из-за их подчиненного положения перед священноначалием, зависящим в свою очередь от государственного органа Священного Синода, был сведен на нет, а местами и воспринимался откровенно враждебно. Потеряв авторитет, Церковь не имела влияния на крестьян. Отсюда роль церкви в подготовке и проведении крестьянской реформы 1861 г. сводилась к охранительным функциям действий властей. Частные высказывания и выступления, идущие в разрез государственной политике, пресекались официальным церковным органам Священным Синодом с подачи архиереев.

Заключение

Император Петр I основал Российскую империю на вертикали личной власть. Эта вертикаль зиждилась на бюрократическом аппарате сверху и крепостном праве снизу. Крепостное право служило, с одной стороны системой, позволяющая держать в повиновении большую часть населения империи, с другой являлось цементирующим средством крестьянской общины. В суровых климатических условиях (короткого земледельческого сезона) крестьянская семья имела бомльшие шансы для выживания именно в общине. Такое существование в крепостных условиях не потеряло своей актуальности и к эпохи Великих реформ Александра II. Об этом свидетельствуют неудачи при попытках реорганизовать крепостнический строй, принятые в царствование

Александра I и Николая I. Рассмотренные нами такие законодательные акты этих императоров, как указ о "вольных хлебопашцах" 1803 г. и указ «об обязанных крестьянах» 1842 г., не дали результатов. Помещики не увидели необходимости в использовании свободной рабочей силы, которую им предлагало создать государство. Что свидетельствует об отсутствии кризиса крепостной системы. Нарождающийся промышленный переворот рано или поздно должен был поставить крепостное право под вопрос, но в эпоху подготовки и проведения крестьянской реформы потенциал крепостной системы еще не был исчерпан. В пользу такой точки зрения говорят проведенные исследования рядом историков, свидетельствующие о росте сбора урожая, росте промышленного комплекса, росте экспорта зерновых и пр. в условиях крепостничества. Сама же реформа была начата Александром II в ответ на падение авторитета императорской власти после проигрыша в Крымской войне, и была политическим шагом.

Взаимоотношения между духовной и светской властью ко времени проведения реформы сложились на все том же принципе вертикали власти. Включенная в эту систему Русская Православная Церковь лишилась самостоятельности и стала частью госаппарата. Союз не был на добровольных основах со стороны Русской Православной Церкви, но был необходим обеим сторонам. Церковь получила покровительство государства, государство идеологическую поддержку и освящение своих действий. «Православие, Самодержавие, Народность» триада официальной идеологии Российской империи. Православная вера освящала все важные стороны крестьянской жизни, а также влияла на общественное мнение через выпускников духовных академий и со страниц духовных печатных изданий.

Кроме официального органа Русской Православной Церкви - Священного Синода, голос Церкви звучал с мест в высказываниях иерархов, профессоров духовных учреждений. Одной из ярких фигур в среде церковных деятелей был митрополит Московский и Коломенский Филарет (Дроздов). К эпохе проведения реформ митрополит Филарет был самым старым и авторитетным иерархом РПЦ. Власть ценила митрополита как искусного проповедника, но использовала его авторитет только при необходимости для достижений своих целей. Мировоззрение самого Филарета (Дроздова), как крепкого государственника и сторонники идеи триединства с уверенностью в богоосвященности монархической власти, не противоречило такому его участию в политике государства.

Независимо от многочисленных указаний историков на экономическую необходимость отмены крепостного права, сами помещики восприняли идею об отмене рабства без энтузиазма. Правительство вынуждено передать инициативу непосредственно помещикам для перемещения на них и самой ответственности за подготовку крестьянской реформы. Помещики с недоумением обращаются, как к представителем власти, так и к церковным иерархам для прекращения реформы уже на стадии её подготовки.

Несмотря на то, что Православная Церковь являлась частью политической системы и национальной идеи, она стремилась защищать и свои интересы. Отсюда, из-за неясности исхода навязанной сверху крестьянской реформы, в силу сопротивления помещиков, Церковь избирает официальную политику невмешательства. К такой стратегии призывал митрополит Филарет (Дроздов), дабы не оказаться в политической «яме».

Полностью остаться в стороне у Церкви не получилось, так как раздавались высказывания с мест, как в пользу реформы, так и против нее. Но именно поддержка проведения реформы сразу получала резкий отпор, как со стороны именитых иерархов, так и самого Священного Синода. Вынесение выговоров духовным лицам, связанных с публикацией одобряющих отмену крепостного права статей в журнале Казанской духовной академии, показывает, что за позицией невмешательства стояло официальное непринятие реформы Церковью. Такое неприятие отмены рабства зачастую находило своё оправдание на строках Священного писания. Сегодня так же можно видеть обращение к этим строкам современных священников Русской Православной Церкви для оправдания рабства.

Таким образом, подготовка проведения реформы по отмене крепостного права не нашла всеобщей поддержки, как в среде помещиков, так и в среде церковного духовенства. Отсюда необходимость привлечения властью к разработке реформы, для делегирования ответственности, как первых, так и вторых. Если вначале для подготовки крестьянской реформы власть обращается к мнению самих помещиков, то на последнем этапе прибегает к церковному авторитету в лице митрополита Филарета (Дроздова), для получения поддержки и освящения начинающейся реформы Церковью. Филарету доверяется окончательная редакция Манифеста о провозглашении отмены крепостного права.

Роль Церкви в ходе подготовки крестьянской реформы была не заметна и малозначительна. Кроме единичных высказываний отдельных иерархов, официально Церковь старалась держать нейтралитет в этом вопросе. Официальное участие в подготовке свелось практически к одному акту: редакции текста Манифеста. Причем и в этом Церковь не касалась самой законодательной стороны реформы, так как Манифест был лишь провозглашением, решенного без участия Церкви, вопроса о сути реформы.

В ходе проведения крестьянской реформы власть также прибегла к авторитету Церкви во избежание возможных волнений в крестьянской среде. По обращению В. Н. Панина к Священному Синоду, была издана инструкция по поведению священников на местах во время проведения реформы. По этой инструкции, составленной митрополитом Филаретом (Дроздовым), притч сельских общин должен был, не высказывая своего мнения, наставлять крестьян в духе повиновения властям. Взаимодействие духовной и светской власти в проведение реформы можно видеть на примере Орловской губернии. Но, несмотря на все принятые меры, деревня взбунтовалась. По всей стране прошла волна крестьянских восстаний. При подавлении этих восстаний власть прибегала к применению силы. Так был произведен расстрел крестьян в селе Бездна Казанской губернии. Сам расстрел получил одобрение императора Александра II. Попытка осудить расстрел со стороны семинаристов Казанской духовной академии, вызвала резкую реакцию официальной Церкви, выразившейся в ссылке активистов. Официальный церковный орган Синод не мог пойти против одобрения расстрела императором.

Сельские священники, находящиеся по своему положению в непосредственной близости к крестьянину с его жизнью и бытом, были поставлены в противоречивое положение. С одной стороны священноначалие требовало объяснять проведение реформы как заботу государства об их быте, с другой они сталкивались с неприятием этой реформы в крестьянской среде. Не чувствуя поддержки со стороны священников, крестьяне проявляли к ним враждебность и подозревали в сокрытии настоящей воли. Еще до подготовки и проведения реформы духовенство на селе воспринималось как часть государственного аппарата, так как выполняло функции надзирателей и чиновников. Отсюда потеря доверия и враждебность как к представителям государственной структуры насилия. Жизнь же самих священников с отменой крепостного права никак не изменилась, но вскрытые проблемы взаимоотношений с паствой и смена крестьянами статусности привели к реформированию самой церковной жизни.

Таким образом, при подготовке крестьянской реформы 1861 г., Русская Православная Церковь старалась сохранять нейтралитет, так как вопрос об освобождении был более политическим, нежели экономически обусловленным, и в любом случае не касался Церкви напрямую. Участие официальной Церкви в подготовке свелось к борьбе с поддержкой реформы, высказанной некоторыми из ее представителей, а так же редакцией текста самого Манифеста.

События, происходящие в деревне в связи с проведением крестьянской реформы, показывают потерю влияния Церкви на общественное мнение крестьянской общины. Авторитет духовных лиц на селе, как зависимых в своих высказываниях от инструкций сверху, был утрачен вплоть до враждебного отношения.

Стремясь сохранить нейтралитет в крестьянском вопросе для соблюдения своих интересов (не впасть в немилость в случае неправильного выбора), а также выполняя предписания правительства, как госучреждение, Русская Православная Церковь утратила авторитет в среде простых крестьян. Потеря авторитета сделало все действия духовных лиц неэффективными. Роль Церкви в подготовке и проведении крестьянской реформы 1861 г. сводилась к охранительным функциям действий властей. Частные высказывания и выступления, идущие в разрез государственной политике, не только не нашли отклика у Синода, но и преследовались им как вольнодумство.

Список использованных источников и литературы