Проблемы археологии и истории Хазарского каганата в исследовании М.И. Артамонова

Основываясь на классификации керамики, Артамонов М.И., в работе «Средневековые поселения...» относил возникновение древнего поселения на месте Цимлянского городища ко времени более раннему, чем IX в., отделяя посуду сделанную на круге IX-X вв., от изготовленной от руки, относя ее в общем к более ранней поре - VIII-IX вв.

Раскопки 1934 г. показали, что никакого поселения на месте городища, вплоть до построения кирпичного Саркела не было, и что оба рода керамики в первое время его существования употреблялись совместно. Теперь в истории города М.И.Артамонов выделял два периода:

Первый относился к IX-X вв. и характеризовался вещами, связывающими культуру Саркела с комплексами салтово-маяцкого типа с одной стороны и Северным Кавказом с другой. Это позволило Артамонову М.И. определить район памятников Нижнего Дона «как особую культурную провинцию, отличающуюся рядом черт от того, что нам известно по памятникам салтово-маяцкого типа и могильникам Северного Кавказа». Доклад М.И.Артамонова «Саркелская экспедиция» / Протокол и Стенограмма XI пленума ГАИМК 7-9 февраля 1935 г. // Рукописный архив ИИМК РАН. Ф.2, оп.1, 1935. Дело 6.

Второй культурно-хронологический период в истории Саркела, относящийся к XI-XII вв., может быть назван русским, причем такая же картина русификации культуры наблюдалась в то время и на других городищах Нижнего Дона.

Раскопки внесли также поправку относительно времени разрушения кирпичного Саркела. Различая в подъемном материале две хронологические и культурные группы вещественных материалов и обозначая вторую, более позднюю из них русской, Артамонов М.И. раньше определял время разрушения кирпичного города эпохой Святослава и его войн с хазарами (X в.). В результате дальнейшего исследования, деление материала на две большие культурно-хронологические группы осталось действительным, но время разрушения кирпичного города теперь Артамонов М.И. датировал еще IX в. Т.е., город-крепость Саркел погиб не вследствие взятия и разрушения города Святославом, а в результате какой-то другой, значительно ранее постигшей его катастрофы (возможно набегов кочевников).

В этом же докладе М.И.Артамоновым были сделаны некоторые уточнения в хронологии исследованных погребений. 7 курганов могильника, расположенного вдоль вала городища теперь были вполне определенно названы им «кочевническим погребениями», и до дальнейших исследований он ставил под вопрос их принадлежность к первому периоду существования городища (к X в.). А грунтовый могильник в валу городища М.И.Артамоновым теперь отнес к позднейшему периоду жизни городища, к XI-XII вв.

Работы Саркелской экспедиции в 1935 году, согласно «Объяснительной записки, плана и сметы Саркелской экспедиции ГАИМК», имели целью продолжение исследований для получения материала, характеризующего основные памятники Цимлянского района, как в отдельности, так и в их отношении между собой.

Отчет по итогам работ Саркелской экспедиции в 1935 году был представлен в виде доклада М.И.Артамоновым на отчетном заседании начальников всех экспедиций ГАИМК в ноябре того же года. Отчет Саркелской экспедиции (М.И.Артамонов) / Стенографический отчет начальников экспедиций на заседании у и.о.Председателя Академии 20-21 ноября 1935 г. // Рукописный архив ИИМК РАН. - Ф.2, оп.1, 1935. Дело 10. Лл.12-22. В нем Артамонов М.И. отметил, что в результате исследования у него сложилось отчетливое представление о Саркеле эпохи конца X и XI вв., о характере строительства верхних слоев городища, характере жилищ, о расположении этих жилищ.

Наличие множества зерновых ям сигнализировало, отмечал Артамонов М.И., о важном значении земледелия; это подтверждали находки лемеха от тяжелого плуга, а также серпов, жерновов. Широко развито было и скотоводство, признаком которого являлось исключительно большое количество костей. Было найдено большое количество вещевого материала, характеризующего развитие ремесла, особенно гончарного; имелись следы обработки металла (литейные формы).

Еще один «Отчет о работах в Саркеле» был представлен М.И. Артамоновым на заседании кафедры истории раннего средневековья Института Феодального общества ГАИМК. В дополнение к предыдущему докладу, здесь М.И.Артамоновым была дана общая характеристика раскопанных за 1934 и 1935 гг. 17 курганов могильника: 16 мелких и 1 большого. Мелкие курганы, по определению ученого, принадлежали к типу кочевнических курганов с конем и хронологически отнесены им преимущественно к X в. Из немногочисленных вещей здесь преобладали предметы вооружения: меч, колчан, стрелы, тетива лука и т.д. Антропологически данные захоронения отличали монголоидные черты погребенных. Большой курган представлял собой коллективное захоронение, большая часть погребений которого по вещам была отнесена к XI в., а небольшая группа - к XII в. Это позволило Артамонову М.И. утверждать, что все большие курганы Левобережного городища относятся к общерусскому типу, к позднейшей поре жизни Саркела - периоду славяно-русской колонизации. К XI в. относились и грунтовые впускные погребения в валу городища. Антропологически все эти погребения своими европеоидными чертами резко отличались от погребений кочевнических курганов. Это подтверждалось также обилием специфически русских вещей на территории Саркела. Русский материал, отмечал М.И. Артамонов, в слоях XI в. выступал совершенно отчетливо. Город в это время находился в теснейшей связи с Русью и входил в состав Русского государства.

В 1936 году снова предполагалось произвести разведочные работы, не осуществленные ранее, на Правобережном Цимлянском городище для выяснения характера строительства на этом городище и его хронологии.

В течение полевых сезонов 1937-1939 гг. М.И.Артамонов принял участие в работе Северо-Кавказской экспедиции ГАИМК-ИИМК, начатой еще в 1936 году А.П.Кругловым. В рамках этой экспедиции М.И.Артамоновым был обследован ряд средневековых памятников хазарского времени в предгорьях Дагестана (Верхнекаранаевский склеповый могильник, Буйнакское поселение). Основным объектом его исследований стали оборонительные и архитектурные сооружения Дербента и его окрестностей. Артамонов М.И. Древний Дербент. // Советская археология. М.-Л., 1946. Вып.8. С.121-140.

Результаты археологических раскопок Саркелской экспедиции 1934-1936 годов были опубликованы в печати в виде краткого отчета в сборнике «Археологические исследования в РСФСР в 1934-1936 годах». Артамонов М.И. Станица Цымлянская //Археологические исследования в РСФСР 1934-1936 гг.: Краткие отчеты и сведения. М.-Л., 1941. С.187-200.

Археологические материалы Саркелской экспедиции, доставившие много важных новых (после Северо-Кавказской экспедиции А.А.Миллера) данных относительно истории этого города и Хазарского каганата, русской колонизации Нижнего Дона, были опубликованы в «Советской археологии» в 1940 году. Артамонов М.И. Саркел и некоторые другие укрепления в северо-западной Хазарии / М.И. Артамонов // Советская археология. М.-Л., 1940. Вып.VI. С.130-165. Данная работа М.И.Артамонова представляла собой не только анализ археологического материала по результатам Саркелской экспедиции, но и анализ письменных данных по истории Саркела и Хазарии в целом.

Именно на основе анализа письменных источников М.И.Артамонов в начале этой работы попытался решить один из важнейших вопросов хазарской истории - против кого была построена крепость Саркел? Рассмотрев поочередно все существовавшие в науке мнения о возможном противнике хазар на северо-западной границе каганата - славяне, мадьяры или печенеги, Артамонов М.И. пришел к выводу, что построение крепости следует связывать с борьбой хазар с печенегами, появившимися в причерноморских степях, по его мнению, в начале 30-х гг. IX века. Не все ученые огласились с этим мнением М.И.Артамонова. Так, известный востоковед А.Ю.Якубовский считал, что Саркел был построен против мадьяр, а не против печенегов, которые, по его мнению, появились в южнорусских степях только в конце IX в. Якубовский А.Ю. О русско-хазарских и русско-кавказских отношениях в IX-X вв. // Известия АН СССР: Серия истории и философии. №6. С.61-63.

Результаты разведочных работ Северо-Кавказской экспедиции и систематических раскопок 1934-1936 гг., отмечал М.И.Артамонов, окончательно решили вопрос принадлежности Левобережного Цимлянского городища Саркелу - Белой Веже. С этим мнением остался не согласен Кудряшов К.В., который продолжал настаивать на расположении Саркела в месте наибольшего сближения Дона с Волгой, в районе ст.Качалинской или несколько выше ее. Кудряшов К.В. Половецкая степь // Записки Всесоюзного географического общества: Новая серия. М., 1948. Т.2. С.9-41.

В результате раскопок Левобережного Цимлянского городища была установлена внутренняя стратиграфия крепостных стен и угловых башен, изучены кирпичные сооружения внутри крепости, которые были отнесены М.И. Артамоновым к помещениям для гарнизона и складов, а также остатки мраморных колонн с капителями, которые были первоначально приняты за остатки христианского храма.

Артамоновым М.И. было составлено представление о мощи Саркелской крепости и об ее первоначальном облике: в соответствии с толщиной, стены возвышались не менее чем на 6-7 м от поверхности почвы и, возможно, были увенчаны зубчатым парапетом; башни имелись по всем углам крепости, однако, их размеры, формы пока остались невыясненными. Так и осталось неизвестным расположение ворот крепости, которые, по предположению Артамонова М.И., могли находиться в северо-западной стене крепости. Артамонов М.И. Саркел и некоторые другие укрепления в северо-западной Хазарии / М.И. Артамонов // Советская археология. М.-Л., 1940. Вып.VI. С.142.

М.И.Артамоновым были сделаны некоторые заключения по истории города. Сделанные при раскопках находки подтверждали сообщение Константина Багрянородного о построении крепости в IX в. Однако, специфически византийского в технике строительства крепости и типах открытых построек ничего не было обнаружено, за исключением мраморных колонн и капители. По мнению М.И.Артамонова, Саркел строили хазары с помощью местного населения, о чем свидетельствовали характерные знаки и изображения на кирпичах городища. А вот вопрос, откуда хазары взяли своих мастеров для постройки, т.к. кирпичные постройки не были распространены в каганате, кроме Итиля, остался не решенным.

Вначале Саркел был только крепостью со зданиями для помещения гарнизона и со складами для хранения различных запасов. Постоянного гражданского населения в ней первоначально не было. Затем, изменившиеся международные условия, т.е. оттеснение печенегов на запад к Днепру, и превращение Саркела в поселение с гражданским населением, отмечал исследователь, изменили его внешний вид и его значение.

Раскопками было выявлено, что сплошное заселение городища относилось к X веку. К этому времени первоначальная кирпичная крепость и кирпичные сооружения были уже частично разрушены. На месте некоторых из них найдены остатки жилых зданий X века, выстроенных из дерева и глины с использованием кирпичей, взятых из разобранных сооружений крепости. Старый кирпич употреблялся для возведения печей и для вымосток. Все кладки из старого кирпича возведены или насухо или на глине.

Появление гражданского населения, наличие большого количества зерновых ям, орудий земледелия, остеологического материала, свидетельствующего о наличии скотоводства, охоты и рыболовства, следы ремесленных производств по изготовлению изделий из металла, кости и камня, остатки гончарного производства - все это, по мнению М.ИАртамонова, определяло Саркел X века уже как не крепость, а как сельскохозяйственное поселение, местный центр ремесленного производства, «как средневековый город». К XI веку, отмечал М.И.Артамонов, культура населения Саркела приобрела признаки, характерные для славянских городищ. В этом своем облике город просуществовал до начала XII века, когда под натиском кочевников оседлое, земледельческое и ремесленное население Саркела покинуло степи.

Артамонов М.И., основываясь на состоянии Саркела в X в. и на появлении на Дону в то же время укрепленных и неукрепленных поселений, полагал, что Дон, к этому времени, по крайней мере, в нижнем своем течении, превратился в сравнительно безопасную от вражеских нападений внутреннюю область Хазарского государства. В связи с этим Саркел из крепости превратился в мирное поселение, утратившее прежнее военное значение. Артамонов М.И. Саркел и некоторые другие укрепления в северо-западной Хазарии // Советская археология. М.-Л., 1940. Вып.VI. С.151.

Раскопки в Саркеле, считал Артамонов М.И., «доставили вещественные памятники, представляющие территориально-хронологический вариант той же Салтовской культуры, свидетельствующей, что население Нижнего Дона и салтово-маяцкого района принадлежало к одной и той же культурно-этнической среде».

Так Артамонов М.И. снова поднял вопрос об этнической принадлежности салтово-маяцкой культуры. По его мнению, аланская принадлежность салтовской культуры, к которой он относил и памятники Нижнего Дона, не бесспорна. Он отмечал, что эта культура могла быть хазаро-болгарской. Такой вывод был основан на том, что Артамонов М.И. считал хазар гунно-болгарским племенем, развившимся на скифо-сарматской основе (как и аланы), и подвергшимся воздействию других этнических образований, в первую очередь тюрок. Исходя из этого, сарматские элементы, по его мнению, могли сохраниться не только в культуре алан Северного Кавказа, «но и тех болгаро-хазарских племен, которые занимали степи и создали здесь особые политические образования - сначала болгарский племенной союз, а затем на его развалинах могущественное Хазарское царство, охватывающее и район распространения салтовской культуры». Артамонов М.И. Саркел и некоторые другие укрепления в северо-западной Хазарии // Советская археология. М.-Л., 1940. Вып.VI. С.161-162.

Однако наибольшее значение, с точки зрения Артамонова М.И., представляет не вопрос об этнической принадлежности салтово-маяцких и нижнедонских археологических комплексов, а факт появления в степях оседлых земледельческих поселений, свидетельствующих об оседании части кочевников. Само возникновение Хазарского государства, как более развитой и сложной социальной организации по сравнению с союзами племен кочевников, связано с данным процессом, приведшим к серьезным изменениям в социально-экономической организации у населения юго-восточных степей. На основании тех данных, которые имелись в распоряжении отечественной исторической науки того времени по этому вопросу, Артамонов М.И. считал преждевременным пытаться дать сколько-нибудь точную характеристику этих новых социально-экономических отношений, однако, в виде предварительного и общего замечания, он обозначил их как «полуфеодальные или даже феодальные отношения». Там же. С.164. Тем не менее, основной причиной, по которой салтово-маяцкие поселения прекратили свое существование после поражения Хазарии от Древнерусского государства, М.И.Артамонов назвал сильное влияние кочевнических традиций среди населения Хазарского государства, которое по своему хозяйству еще в большой степени было скотоводческим, чем земледельческим.

Таким образом, Саркелская экспедиция 1934-1936 гг. под руководством М.И.Артамонова представляла новый этап в исследовании археологии Хазарского каганата. По результатам исследования Левобережного Цимлянского городища М.И.Артамоновым была представлена более полная картина истории заселения крепости-города Саркел, характера его строительства в различные периоды и хозяйства населения, основанная уже на собственных полевых наблюдениях в ходе археологических работ. Это позволило исследователю внести некоторые изменения в свои ранние выводы, в основном касающиеся хронологических рамок существования городища. Теперь в истории Саркела М.И.Артамоновым было выделено два культурно-исторических периода: первый был отнесен к IX-X вв. и характеризовался вещами, связывающими культуру Саркела с комплексами салтово-маяцкого и северокавказского типов; второй относился к XI-XII вв. и, по мнению Артамонова М.И., по близкому сходству материала мог быть назван русским.

Вслед за этим М.И.Артамоновым был сделан шаг к выделению двух вариантов салтово-маяцкой культуры, пока только по территориально-хронологическому принципу. Произошли изменения и в решении вопроса этнической принадлежности салтово-маяцкой культуры, а значит, по определению М.И.Артамонова, и населения Саркела. Теперь исследователь представил собственную точку зрения на данную проблему - о принадлежности салтово-маяцкой культуры болгаро-хазарским племенам.

3. «Очерки древнейшей истории хазар»

Являясь в первую очередь археологом, М.И.Артамонов в то же время понимал, что сами по себе материалы археологических раскопок не дают возможности решить главные проблемы хазарской истории, что заниматься хазарской проблемой можно лишь на базе сопоставления всех групп источников. В это время ученый обратил свое внимание на изучение письменных источников, в первую очередь на их значимость в решении вопросов этнической истории и происхождения хазар.

Письменной истории возникновения Хазарского каганата посвящена монография М.И.Артамонова «Очерки древнейшей истории хазар» 1937 года. Артамонов М.И. Очерки древнейшей истории хазар. Л., 1937. Работа рассматривала ранний период истории хазар - от гуннского нашествия до возникновения Хазарского каганата. В Предисловии М.И. Артамонов определял важность и необходимость изучения истории хазар той ролью, которую они сыграли в социально-экономическом, политическом развитии народов средневековой Восточной Европы. Политическое и культурное преобладание в юго-восточных степях Хазарии, выступающей в качестве государства, почти равного по силе и политическому значению Византии и Арабскому халифату, оказало весьма сильное влияние на образование последующих аналогичных образований, важнейшим из которых было Древнерусское Киевское государство.

Хотя Киевское государство и нельзя считать непосредственным продолжением Хазарского каганата, как это звучало у Пархоменко В., Пархоменко В.А. У истоков русской государственности (VIII-XI вв.) Л., 1924. все же, по мнению М.И.Артамонова, его «нельзя не учесть как важнейшее условие образования Киевской Руси в тех конкретно-исторических формах, в какие это государство вылилось как в политическом, так и культурном своем содержании». Еще важнее, отмечал исследователь, роль хазар в истории народов Северного Кавказа и Поволжья, территорий основного ядра каганата, которые развивались под хазарским политическим и культурным влиянием.

Путем сравнительного изучения большого количества данных источников и литературы еврейского, византийского, армянского и арабского происхождения, в «Очерках» рассматривались в основном вопросы внешнеполитической истории и исторической географии Хазарии, а также этнического происхождения самих хазар.

Остановимся на трех наиболее важных вопросах хазарской истории, которые в дальнейшем не раз поднимались М.И.Артамоновым в его последующих работах. Это вопрос этнического происхождении хазар, вопросы о границах Хазарии и местоположении хазарских городов.

В вопросе об этнической принадлежности хазар к середине 30-х годов XX в. существовало несколько точек зрения, с рассмотрения которых и начал свое собственное исследование М.И.Артамонов. Им было отмечено, что большинство исследователей считали хазар тюрками, с тем отличием, что одни представляли их явившимися из Азии приблизительно в VII в. и частью покорившими, а частью вытеснившими болгар, а другие производили хазар от оставшихся в Восточной Европе гуннов или даже скифов, которых причисляли к тюркам. Противники гипотезы тюркского происхождения хазар, писал М.И.Артамонов, опирались, во-первых, на происхождение названия одного из хазарских городов - Саркела - из финских языков, и, во-вторых, на указания арабских писателей (Ибн-Фадлан, Ал-Истархи и Ибн-Хаукаль) об отличии хазарского языка от тюркского, персидского и вообще от любого другого из языков известных народов. При этом арабские авторы утверждали, что хазарский язык одинаков с болгарским языком.

Проанализировав большое количество отрывочных и весьма запутанных данных письменных источников армянского и арабского происхождения, М.И.Артамонов в данной работе представил следующую картину этнической истории хазар, отнесенных им к группе гунно-болгарских племен. Артамонов М.И. Очерки ... С.106.

В конце I в.н.э. часть северной гуннской орды под натиском Китая и сянь-бийцев оставила свои кочевья на Орхоне и после неудачной попытки овладеть Северным Туркестаном к концу II в.н.э. заняла степи к востоку от Волги. Еще почти через два века эти гунны вторглись в Европу и докатились до естественных пределов евразийских степей - венгерской равнины. С этого времени гуннское имя стало общим обозначением варварского населения степей Восточной Европы. К числу этих гуннских племен письменные источники причисляли болгар, а, следовательно, по мнению М.И.Артмонова, к ним же надо было относить и родственных болгарам хазар. Эти многочисленные гунны влились в скифо-сарматскую, частично иранизированную среду, связав ее на время единой политической организацией, покрыв ее своим именем и внеся какой-то культурный и лингвистический вклад. Из этой теперь гунно-сарматской среды, считал М.И. Артамонов, вышли и болгары, давшие в эпоху распадения гуннского союза общее наименование этим племенам, и хазары, сделавшиеся позднее центром нового политического объединения. С этой точки зрения, по мнению исследователя, вопрос об этнической принадлежности тех гунно-болгарских племен, какие в раннее средневековье появляются в юго-восточных степях европейской части нашей страны, можно было бы считать, в общем, решенным.

Однако ни одна работа, написанная в середине 30-х годов, не могла обойти своим вниманием официально признанную в отечественной науке этого времени «теорию о языке» Н.Я.Марра о революционных трансформациях языка на основе единого «яфетического субстрата», и вытекающую из нее «теорию стадиальности», трактовавшую развитие древних обществ и древних культур как стадиальную трансформацию автохтонного населения, на основе революционных изменений в технике производства. Не стала исключением и монография М.И.Артамонова, в которой также была рассмотрена точка зрения Н.Я.Марра на этническое происхождение хазар. Артамонов М.И. Очерки ... С.106.

Так Н.Я.Марр определял хазар в качестве местного племени, генетически связанного с предшествующим гуннскому завоеванию сарматским населением степей юга нашей страны. Само название хазар он считал разновидностью термина сармат. Хазары или хазы, по его словам, закономерные преемники «садов» или «саров», носивших основную или первую часть составного термина «cap-мат»». Основываясь на том, что отечественной науке происхождение хазар связывалось с племенем акациров, обитавших между Азовским и Каспийским морями, Н.Я.Марр трактовал само имя акациров как ак-сиры, т.е. белые сары, белые сарматы или просто сарматы, поскольку в самом имени «сармат» заключено понятие «белый». Так же он разъяснял и слово Саркел как город саров или хазар, где семантически «sar» в значении «белый» отвечал, по его мнению, племенному названию «сармат».

Однако подробное изложение взглядов Н.Я.Марра в своей монографии М.И.Артамоновым отнюдь не означало абсолютное согласие с этой точкой зрения, как это могло показаться на первый взгляд. По его мнению, хазары не были простым продолжением или переоформлением сармат, как это следовало из теории стадиальности. Сарматы в данном случае, по его мнению, подверглись скрещению с гуннами, а также с уграми, по всей вероятности, составлявшими основную массу гуннской орды при ее переходе через Волгу. Артамонов М.И. Очерки ... С.114.

Свою точку зрения высказывал М.И.Артамонов и на вопрос - какое племенное объединение оказало наибольшее влияние на этногенез хазар. По его мнению, это племя савиров Прикавказских степей. Отмечая, что по своим этническим признакам это племя едва ли отличалось от других племен гуннского периода в степях Восточной Европы, М.И.Артамонов тем не менее определял савир или сувар как одно из названий широко распространенных болгар. По его мнению, савиры и хазары означали одну и ту же этническую среду, и между ними нельзя провести строгой границы. Хазары были, очевидно, таким же племенным названием гунно-болгар, какими были савиры или барсилы. И именно со времени разгрома савирского племенного объединения в VI в. наиболее видную роль среди племен Северного Предкавказья начинают играть хазары. Там же. С.107.

Огромное значение в сложении этнических и культурных признаков хазар, а также в политической истории Хазарского каганата М.И.Артамонов придавал и тюркам. В 60-х годах VI в. болгаро-хазарские племена азовско-каспийского междуречья оказались под властью Тюркской державы. Именно период тюркского завоевания в сложении самостоятельного Хазарского государства, по его мнению, сказался самым определенным образом: «турецкие (тюркские) элементы в культуре хазар стали настолько многочисленны, что для многих турецкая (тюркская) этническая принадлежность хазар не подлежит сомнению». Артамонов М.И. Очерки ... С.134.

В результате М.И.Артамонов пришел к следующему выводу - хазары не были тюрками, а являлись одним из гунно-болгарских племен, с разгромом политического могущества савиров выступившим на первый план. Тюркское завоевание создало новые условия для дальнейшего исторического развития хазар: включение их в Тюркскую державу на время приостановило объединение вокруг хазар местных племен. Однако, сила хазарского племенного образования оказалась настолько значительной, что скоро превратилась в самостоятельную политическую величину, и возобновившийся процесс консолидации вокруг них сначала родственных болгарских, а затем и соседних племен привел к образованию могущественного Хазарского государства.

Вопрос о границах Хазарии М.И.Артамонов пытался решить на основе письма кагана Иосифа еврейско-хазарской переписки, в котором содержались несколько противоречивые данные по этому вопросу. Так, в одном месте каган Иосиф определял свои владения от Итиля на расстояние к востоку на 20 фарсахов, к югу на 30 фарсахов, к западу на 40 и к северу на 30 фарсахов пути. В другом Иосифом были указаны расстояния, где счет велся уже не на фарсахи, а на месяцы пути. Проанализировав все письменные источники, содержащие отрывочные сведения о границах Хазарии, М.И.Артамонов пришел к выводу, что в первом случае каганом Иосифом указаны не границы государства в целом, а место поселения собственно хазар в дельте реки Волги, где находились города и прилегающие к ним наследственные земли отдельных хазарских родов.

Указание же в месяцах пути, по его мнению, определяло общее протяжение владений Хазарского государства.

Наиболее сложной проблемой истории хазар является вопрос о местоположении хазарских городов. Именно здесь письменные источники дают наиболее противоречивые сведения. Арабские источники сообщали, что результатом арабо-хазарских войн в Закавказье стало переселение хазар на Волгу из внутренней Берсилии, страны гуннов, т.е. из Северного Дагестана. Древнейшей столицей хазар при этом назывался город Семендер. Однако армянские источники, при описании тех же событий, говорили о городе Варачане и вовсе не упоминали Семендер, также как арабские источники не знали города Варачана. По мнению М.И.Артамонова, такое взаимоисключение этих двух названий у армянских и арабских авторов давало основание считать оба эти наименования относящимися к одному и тому же городу.

В то же время у арабских авторов нередко вместе с Семендером и с другими хазарскими городами упоминался и город Беленджер, что говорило о том, что древние авторы различали эти города между собой. Тем не менее, М.И.Артамонов обратил внимание на сообщение Масуди, который указывал оба этих города в качестве древних столиц хазарского царства. Артамонов М.И. Очерки ... С.91-92. В одном месте Масуди говорил, что столицей хазар до перенесения ее в Итиль был Беленджер, а в другом, что Итиль стал столицей хазар после того, как Семендер был завоеван арабами. М.И.Артамонов, соглашаясь с мнением Гаркави А.Я., пришел к заключению, что особого города Беленджера не существовало, и что под этим именем подразумевалась страна Беленджер, где находился город Семендер, и ее народ, но иногда это название употреблялось и для обозначения главного города. Это, по его мнению, подтверждала и История Дербента (Derbend-nameh), где во всех случаях вместо Беленджер читается Bulkher, означающее то же самое, что и армянское Булгар, т.е. болгар - население степей Северного Прикавказья, имя которых сохранилось в нынешних балкарах.

В вопросе локализации древней столицы Хазарии - Семендера, М.И Артамонов выдвигал две гипотезы, которые, в общем, противоречили друг другу. Арабские авторы снова давали противоречивые сведения о местоположении Семендера. Так, Ал-Истахрий и Ибн-Хаукаль определяли его местоположение в 8 днях пути от Итиля и в 4 от Дербента (Баб-ул-Абваба), что давало основание некоторым исследователям помещать Семендер в низовьях Терека, на месте нынешнего города Кизляра. М.И.Артамонов был не согласен с этим мнением и отдавал предпочтение сообщению Масуди о расположении Семендера в 7 днях от Итиля и в 6 от Дербента. К тому же в своих описаниях арабские и армянские источники определяли Семендер как большой приморский город, с обилием садов и виноградников. А армянские источники в рассказе о взятии арабским полководцем Мерваном главного города хазар Варачана (Семендера) говорили, что жители города, спасаясь от арабов, бросались в море и погибали. На основании этих сведений следовало признать Семендер приморским городом, в то время как г. Кизляр расположен почти в 50 км от моря. Таким образом, М.И.Артамонов наиболее вероятным местом Семендера называл побережье возле современного города Махачкала. К тому же Махачкала находится приблизительно на трети расстояния между Дербентом и Волгой, что, по его мнению, вполне соответствовало расстоянию в 4 и 8 дней пути Ал-Истахрия и Ибн-Хаукаля.

Однако следом, М.И.Артамонов в этой же работе выдвигал еще одну гипотезу местонахождения Семендера. У всех древних авторов более или менее совпадали расстояния от Семендера до Итиля: 7-8 дней пути. Исчисляя день пути в 35-40 км, он находил расстояние от Итиля до Семендера приблизительно в 300 км. Из чего следовало, по его мнению, что поиски Семендера нужно было производить в районе рек Терек и Сулак. Тогда появляется еще один город - Ендери (Endery), упоминаемый в Derbend-nameh. В том же источнике говорилось, что ранее этот город назывался Balkh, т.е. Беленджером. К тому же существовало некоторое созвучие в названиях Ендери и Сем-ендер, если у последнего отбросить приставку «сам», характерную для названий многих хазарских городов. Если это так, считал М.И.Артамонов, то название аула Андреево или Ендери, находящегося недалеко от Хасав-юрта на речке Ак-Таш, в районе Сулака, можно принять за остатки древней хазарской столицы Семендера. Однако аул Ендери находился не на морском берегу и не мог быть назван приморским городом. Поэтому решение вопроса о местонахождении Семендера, по мнению М.И.Артамонова, полностью зависело от новых археологических исследований на территории Дагестана, а все возможные гипотезы исследователей строились на основании письменных источников. Артамонов М.И. Очерки древнейшей истории хазар. Л., 1937. С.94-98.

Несмотря на то, что не все вопросы, поставленные исследователем в «Очерках...», в итоге были им решены, этот первый для М.И. Артамонова опыт анализа многочисленных письменных источников по истории хазар вызвал огромный интерес в научном мире. В рецензии А.Смирнова отмечалось, что само появление «Очерков...», охватывающих огромный период от гуннов до возникновения Хазарского каганата, являлось весьма значимым событием в науке. Смирнов А. Рецензия на кн.: Артамонов М.И. «Очерки древнейшей истории хазар» // ВДИ. 1938. №3. С.218-220. Пархоменко В. в своей рецензии писал, что книга М.И. Артамонова имела большое значение как собрание большого литературного материала по ранней эпохи истории хазар, что могло стать стимулом для пробуждения интереса к хазарам и их историческому значению в отечественной науке. Пархоменко В. Рецензия на кн.: Артамонов М.И. «Очерки древнейшей истории хазар» // Историк-марксист. 1937. Кн.5-6. С.200-201. Конечно же, в рецензиях отмечалось, что работа не решила всех вопросов ранней истории хазар и автор не разрешил всех противоречий. Не все представленные М.И.Артамоновом гипотезы были убедительны и доказаны, а иногда они и противоречили друг другу. Это относилось, прежде всего, к отождествлению автором городов Семендера и Беленджера, локализации Семендера, к попытке «примирить» яфетическую теорию Н.Я.Марра с миграциями племен и народов. Несмотря на все эти недостатки, рецензентами было отмечено, что книга М.И.Артамонова представляла серьезный труд, значительно продвинувший вперед вопросы ранней истории хазар, продолжение которого, несомненно, нуждалось в привлечении, наряду с письменными источниками, археологического материла.

В конце 30-х годов Институт истории материальной культуры приступил с подготовке большого обобщающего труда «История СССР с древнейших времен до образования древнерусского государства», который был выпущен в виде макета в двух томах в 1939 г. История СССР с древнейших времен до образования древнерусского государства / Под общ. ред. М.И.Артамонова. М-Л., 1939. Т.1. В «Истории СССР...» более двухсот страниц текста было посвящено истории Хазарского каганата, написанной М.И. Артамоновым как на основе письменных источников, так и на данных археологии, в первую очередь на исследовании Саркела-Белой Вежи. Из-за Великой Отечественной войны этот труд так и не увидел свет. Работа над «Историей СССР» была продолжена в начале 50-х годов. Редакционная работа над I томом вначале велась М.И.Артамоновым, но затем «несогласованность в работе редакторов» привела к освобождению М.И.Артамонова от обязанностей редактора «Истории СССР».

«Очерки древнейшей истории хазар» должны были стать первой частью исследований М.И.Артамонова по истории хазар. Последующие исследования должны были опираться на совершенно новый археологический материал по данной проблеме, на основе которого, с привлечением всех письменных известий, давалась бы история Хазарского государства, социально-экономического строя хазар и их материальной культуры. Эти исследования М.И.Артамонова должны были закончиться в 1937 г. докторской диссертацией «Хазары». Однако, как известно, докторская диссертация исследователя была посвящена скифам, а не хазарам. Да и вообще, после «Очерков...» 1937 года и статьи «Саркел и некоторые другие укрепления...» 1940 года, все последующие работы М.И.Артамонова были посвящены истории славян и скифов. Хазарская тематика исчезает из его работ до 1949 года, когда в Саркеле-Белой Веже начала работу новая Волго-Донская археологическая экспедиция под руководством М.И.Артамонова.

Являясь в первую очередь археологом, М.И.Артамонов в то же время понимал, что сами по себе материалы археологических раскопок не дают возможности решить главные проблемы хазарской истории, что заниматься хазарской проблемой можно лишь на базе сопоставления всех групп источников. В это время ученый обратил свое внимание на изучение письменных источников, в первую очередь на их значимость в решении вопросов этнической истории и происхождения хазар.

Письменной истории возникновения Хазарского каганата посвящена монография М.И.Артамонова «Очерки древнейшей истории хазар» 1937 года. Артамонов М.И. Очерки древнейшей истории хазар. Л., 1937. Работа рассматривала ранний период истории хазар - от гуннского нашествия до возникновения Хазарского каганата. В Предисловии М.И. Артамонов определял важность и необходимость изучения истории хазар той ролью, которую они сыграли в социально-экономическом, политическом развитии народов средневековой Восточной Европы. Политическое и культурное преобладание в юго-восточных степях Хазарии, выступающей в качестве государства, почти равного по силе и политическому значению Византии и Арабскому халифату, оказало весьма сильное влияние на образование последующих аналогичных образований, важнейшим из которых было Древнерусское Киевское государство.

Хотя Киевское государство и нельзя считать непосредственным продолжением Хазарского каганата, как это звучало у Пархоменко В., Пархоменко В.А. У истоков русской государственности (VIII-XI вв.) Л., 1924. все же, по мнению М.И.Артамонова, его «нельзя не учесть как важнейшее условие образования Киевской Руси в тех конкретно-исторических формах, в какие это государство вылилось как в политическом, так и культурном своем содержании». Еще важнее, отмечал исследователь, роль хазар в истории народов Северного Кавказа и Поволжья, территорий основного ядра каганата, которые развивались под хазарским политическим и культурным влиянием.

Путем сравнительного изучения большого количества данных источников и литературы еврейского, византийского, армянского и арабского происхождения, в «Очерках» рассматривались в основном вопросы внешнеполитической истории и исторической географии Хазарии, а также этнического происхождения самих хазар.

Остановимся на трех наиболее важных вопросах хазарской истории, которые в дальнейшем не раз поднимались М.И.Артамоновым в его последующих работах. Это вопрос этнического происхождении хазар, вопросы о границах Хазарии и местоположении хазарских городов.

В вопросе об этнической принадлежности хазар к середине 30-х годов XX в. существовало несколько точек зрения, с рассмотрения которых и начал свое собственное исследование М.И.Артамонов. Им было отмечено, что большинство исследователей считали хазар тюрками, с тем отличием, что одни представляли их явившимися из Азии приблизительно в VII в. и частью покорившими, а частью вытеснившими болгар, а другие производили хазар от оставшихся в Восточной Европе гуннов или даже скифов, которых причисляли к тюркам. Противники гипотезы тюркского происхождения хазар, писал М.И.Артамонов, опирались, во-первых, на происхождение названия одного из хазарских городов - Саркела - из финских языков, и, во-вторых, на указания арабских писателей (Ибн-Фадлан, Ал-Истархи и Ибн-Хаукаль) об отличии хазарского языка от тюркского, персидского и вообще от любого другого из языков известных народов. При этом арабские авторы утверждали, что хазарский язык одинаков с болгарским языком.

Проанализировав большое количество отрывочных и весьма запутанных данных письменных источников армянского и арабского происхождения, М.И.Артамонов в данной работе представил следующую картину этнической истории хазар, отнесенных им к группе гунно-болгарских племен. Артамонов М.И. Очерки ... С.106.

В конце I в.н.э. часть северной гуннской орды под натиском Китая и сянь-бийцев оставила свои кочевья на Орхоне и после неудачной попытки овладеть Северным Туркестаном к концу II в.н.э. заняла степи к востоку от Волги. Еще почти через два века эти гунны вторглись в Европу и докатились до естественных пределов евразийских степей - венгерской равнины. С этого времени гуннское имя стало общим обозначением варварского населения степей Восточной Европы. К числу этих гуннских племен письменные источники причисляли болгар, а, следовательно, по мнению М.И.Артмонова, к ним же надо было относить и родственных болгарам хазар. Эти многочисленные гунны влились в скифо-сарматскую, частично иранизированную среду, связав ее на время единой политической организацией, покрыв ее своим именем и внеся какой-то культурный и лингвистический вклад. Из этой теперь гунно-сарматской среды, считал М.И. Артамонов, вышли и болгары, давшие в эпоху распадения гуннского союза общее наименование этим племенам, и хазары, сделавшиеся позднее центром нового политического объединения. С этой точки зрения, по мнению исследователя, вопрос об этнической принадлежности тех гунно-болгарских племен, какие в раннее средневековье появляются в юго-восточных степях европейской части нашей страны, можно было бы считать, в общем, решенным.

Однако ни одна работа, написанная в середине 30-х годов, не могла обойти своим вниманием официально признанную в отечественной науке этого времени «теорию о языке» Н.Я.Марра о революционных трансформациях языка на основе единого «яфетического субстрата», и вытекающую из нее «теорию стадиальности», трактовавшую развитие древних обществ и древних культур как стадиальную трансформацию автохтонного населения, на основе революционных изменений в технике производства. Не стала исключением и монография М.И.Артамонова, в которой также была рассмотрена точка зрения Н.Я.Марра на этническое происхождение хазар. Артамонов М.И. Очерки ... С.106.

Так Н.Я.Марр определял хазар в качестве местного племени, генетически связанного с предшествующим гуннскому завоеванию сарматским населением степей юга нашей страны. Само название хазар он считал разновидностью термина сармат. Хазары или хазы, по его словам, закономерные преемники «садов» или «саров», носивших основную или первую часть составного термина «cap-мат»». Основываясь на том, что отечественной науке происхождение хазар связывалось с племенем акациров, обитавших между Азовским и Каспийским морями, Н.Я.Марр трактовал само имя акациров как ак-сиры, т.е. белые сары, белые сарматы или просто сарматы, поскольку в самом имени «сармат» заключено понятие «белый». Так же он разъяснял и слово Саркел как город саров или хазар, где семантически «sar» в значении «белый» отвечал, по его мнению, племенному названию «сармат».

Однако подробное изложение взглядов Н.Я.Марра в своей монографии М.И.Артамоновым отнюдь не означало абсолютное согласие с этой точкой зрения, как это могло показаться на первый взгляд. По его мнению, хазары не были простым продолжением или переоформлением сармат, как это следовало из теории стадиальности. Сарматы в данном случае, по его мнению, подверглись скрещению с гуннами, а также с уграми, по всей вероятности, составлявшими основную массу гуннской орды при ее переходе через Волгу. Артамонов М.И. Очерки ... С.114.

Свою точку зрения высказывал М.И.Артамонов и на вопрос - какое племенное объединение оказало наибольшее влияние на этногенез хазар. По его мнению, это племя савиров Прикавказских степей. Отмечая, что по своим этническим признакам это племя едва ли отличалось от других племен гуннского периода в степях Восточной Европы, М.И.Артамонов тем не менее определял савир или сувар как одно из названий широко распространенных болгар. По его мнению, савиры и хазары означали одну и ту же этническую среду, и между ними нельзя провести строгой границы. Хазары были, очевидно, таким же племенным названием гунно-болгар, какими были савиры или барсилы. И именно со времени разгрома савирского племенного объединения в VI в. наиболее видную роль среди племен Северного Предкавказья начинают играть хазары. Там же. С.107.

Огромное значение в сложении этнических и культурных признаков хазар, а также в политической истории Хазарского каганата М.И.Артамонов придавал и тюркам. В 60-х годах VI в. болгаро-хазарские племена азовско-каспийского междуречья оказались под властью Тюркской державы. Именно период тюркского завоевания в сложении самостоятельного Хазарского государства, по его мнению, сказался самым определенным образом: «турецкие (тюркские) элементы в культуре хазар стали настолько многочисленны, что для многих турецкая (тюркская) этническая принадлежность хазар не подлежит сомнению». Артамонов М.И. Очерки ... С.134.

В результате М.И.Артамонов пришел к следующему выводу - хазары не были тюрками, а являлись одним из гунно-болгарских племен, с разгромом политического могущества савиров выступившим на первый план. Тюркское завоевание создало новые условия для дальнейшего исторического развития хазар: включение их в Тюркскую державу на время приостановило объединение вокруг хазар местных племен. Однако, сила хазарского племенного образования оказалась настолько значительной, что скоро превратилась в самостоятельную политическую величину, и возобновившийся процесс консолидации вокруг них сначала родственных болгарских, а затем и соседних племен привел к образованию могущественного Хазарского государства.

Вопрос о границах Хазарии М.И.Артамонов пытался решить на основе письма кагана Иосифа еврейско-хазарской переписки, в котором содержались несколько противоречивые данные по этому вопросу. Так, в одном месте каган Иосиф определял свои владения от Итиля на расстояние к востоку на 20 фарсахов, к югу на 30 фарсахов, к западу на 40 и к северу на 30 фарсахов пути. В другом Иосифом были указаны расстояния, где счет велся уже не на фарсахи, а на месяцы пути. Проанализировав все письменные источники, содержащие отрывочные сведения о границах Хазарии, М.И.Артамонов пришел к выводу, что в первом случае каганом Иосифом указаны не границы государства в целом, а место поселения собственно хазар в дельте реки Волги, где находились города и прилегающие к ним наследственные земли отдельных хазарских родов.

Указание же в месяцах пути, по его мнению, определяло общее протяжение владений Хазарского государства.

Наиболее сложной проблемой истории хазар является вопрос о местоположении хазарских городов. Именно здесь письменные источники дают наиболее противоречивые сведения. Арабские источники сообщали, что результатом арабо-хазарских войн в Закавказье стало переселение хазар на Волгу из внутренней Берсилии, страны гуннов, т.е. из Северного Дагестана. Древнейшей столицей хазар при этом назывался город Семендер. Однако армянские источники, при описании тех же событий, говорили о городе Варачане и вовсе не упоминали Семендер, также как арабские источники не знали города Варачана. По мнению М.И.Артамонова, такое взаимоисключение этих двух названий у армянских и арабских авторов давало основание считать оба эти наименования относящимися к одному и тому же городу.

В то же время у арабских авторов нередко вместе с Семендером и с другими хазарскими городами упоминался и город Беленджер, что говорило о том, что древние авторы различали эти города между собой. Тем не менее, М.И.Артамонов обратил внимание на сообщение Масуди, который указывал оба этих города в качестве древних столиц хазарского царства. Артамонов М.И. Очерки ... С.91-92. В одном месте Масуди говорил, что столицей хазар до перенесения ее в Итиль был Беленджер, а в другом, что Итиль стал столицей хазар после того, как Семендер был завоеван арабами. М.И.Артамонов, соглашаясь с мнением Гаркави А.Я., пришел к заключению, что особого города Беленджера не существовало, и что под этим именем подразумевалась страна Беленджер, где находился город Семендер, и ее народ, но иногда это название употреблялось и для обозначения главного города. Это, по его мнению, подтверждала и История Дербента (Derbend-nameh), где во всех случаях вместо Беленджер читается Bulkher, означающее то же самое, что и армянское Булгар, т.е. болгар - население степей Северного Прикавказья, имя которых сохранилось в нынешних балкарах.

В вопросе локализации древней столицы Хазарии - Семендера, М.И Артамонов выдвигал две гипотезы, которые, в общем, противоречили друг другу. Арабские авторы снова давали противоречивые сведения о местоположении Семендера. Так, Ал-Истахрий и Ибн-Хаукаль определяли его местоположение в 8 днях пути от Итиля и в 4 от Дербента (Баб-ул-Абваба), что давало основание некоторым исследователям помещать Семендер в низовьях Терека, на месте нынешнего города Кизляра. М.И.Артамонов был не согласен с этим мнением и отдавал предпочтение сообщению Масуди о расположении Семендера в 7 днях от Итиля и в 6 от Дербента. К тому же в своих описаниях арабские и армянские источники определяли Семендер как большой приморский город, с обилием садов и виноградников. А армянские источники в рассказе о взятии арабским полководцем Мерваном главного города хазар Варачана (Семендера) говорили, что жители города, спасаясь от арабов, бросались в море и погибали. На основании этих сведений следовало признать Семендер приморским городом, в то время как г. Кизляр расположен почти в 50 км от моря. Таким образом, М.И.Артамонов наиболее вероятным местом Семендера называл побережье возле современного города Махачкала. К тому же Махачкала находится приблизительно на трети расстояния между Дербентом и Волгой, что, по его мнению, вполне соответствовало расстоянию в 4 и 8 дней пути Ал-Истахрия и Ибн-Хаукаля.

Однако следом, М.И.Артамонов в этой же работе выдвигал еще одну гипотезу местонахождения Семендера. У всех древних авторов более или менее совпадали расстояния от Семендера до Итиля: 7-8 дней пути. Исчисляя день пути в 35-40 км, он находил расстояние от Итиля до Семендера приблизительно в 300 км. Из чего следовало, по его мнению, что поиски Семендера нужно было производить в районе рек Терек и Сулак. Тогда появляется еще один город - Ендери (Endery), упоминаемый в Derbend-nameh. В том же источнике говорилось, что ранее этот город назывался Balkh, т.е. Беленджером. К тому же существовало некоторое созвучие в названиях Ендери и Сем-ендер, если у последнего отбросить приставку «сам», характерную для названий многих хазарских городов. Если это так, считал М.И.Артамонов, то название аула Андреево или Ендери, находящегося недалеко от Хасав-юрта на речке Ак-Таш, в районе Сулака, можно принять за остатки древней хазарской столицы Семендера. Однако аул Ендери находился не на морском берегу и не мог быть назван приморским городом. Поэтому решение вопроса о местонахождении Семендера, по мнению М.И.Артамонова, полностью зависело от новых археологических исследований на территории Дагестана, а все возможные гипотезы исследователей строились на основании письменных источников. Артамонов М.И. Очерки древнейшей истории хазар. Л., 1937. С.94-98.

Несмотря на то, что не все вопросы, поставленные исследователем в «Очерках...», в итоге были им решены, этот первый для М.И. Артамонова опыт анализа многочисленных письменных источников по истории хазар вызвал огромный интерес в научном мире. В рецензии А.Смирнова отмечалось, что само появление «Очерков...», охватывающих огромный период от гуннов до возникновения Хазарского каганата, являлось весьма значимым событием в науке. Смирнов А. Рецензия на кн.: Артамонов М.И. «Очерки древнейшей истории хазар» // ВДИ. 1938. №3. С.218-220. Пархоменко В. в своей рецензии писал, что книга М.И. Артамонова имела большое значение как собрание большого литературного материала по ранней эпохи истории хазар, что могло стать стимулом для пробуждения интереса к хазарам и их историческому значению в отечественной науке. Пархоменко В. Рецензия на кн.: Артамонов М.И. «Очерки древнейшей истории хазар» // Историк-марксист. 1937. Кн.5-6. С.200-201. Конечно же, в рецензиях отмечалось, что работа не решила всех вопросов ранней истории хазар и автор не разрешил всех противоречий. Не все представленные М.И.Артамоновом гипотезы были убедительны и доказаны, а иногда они и противоречили друг другу. Это относилось, прежде всего, к отождествлению автором городов Семендера и Беленджера, локализации Семендера, к попытке «примирить» яфетическую теорию Н.Я.Марра с миграциями племен и народов. Несмотря на все эти недостатки, рецензентами было отмечено, что книга М.И.Артамонова представляла серьезный труд, значительно продвинувший вперед вопросы ранней истории хазар, продолжение которого, несомненно, нуждалось в привлечении, наряду с письменными источниками, археологического материла.