Московское царство

В качестве средства психологического воздействия на татар Борис отдал командные посты в своей армии нескольким татарским царевичам, состоящим на русской службе. Астраханский царевич Арслан Кайбулич возглавил главную армейскую группировку (большой полк); казахский царевич Ураз_Магомет - правую (правая рука); сибирский царевич Махмет_Кул - авангард (передовой полк).

10 мая два беженца из Крыма сообщили, что хан выступил в Москву. После этого новости поступать перестали. Борис использовал временное затишье для проверки системы обороны, изучения планов новых укрепленных городов, организации флотилии на Оке и инспектирования войск. 18 июня из Ельца прибыл гонец с сообщением, что ханские послы выехали предложить мир.

Послы достигли ставки царя Бориса у Серпухова 29 июня. При приеме было сделано все, чтобы поразить их воображение силой русской армии. Мирные предложения приняли, и русские послы выехали к хану. Борис затем устроил войскам роскошный пир, «И все воины радовались и надеялись на новые милости в будущем».

После этого Борис с триумфом возвратился в Москву.

Совершенно очевидно, что своевременная концентрация русской армии на берегу Оки, о чем хан Казы_Гирей, безусловно, узнал от своих разведчиков, послужила сдерживающим средством, сделавшим татарскую кампанию против Московии слишком рискованной. Куда более заманчивыми для татар в то время являлись набеги на Молдавию, Польшу и Венгрию.

Превентивная кампания царя Бориса в 1598 г. дала исключительно важные результаты для всей системы русской обороны от нападений татар. Линия обороны по берегу Оки утратила свое значение. Бастионом новой оборонительной линии для ежегодного развертывания войск, охраняющих границу, стал треугольник Мценск, Новосиль и Орел.

Южнее этого треугольника построили Белгород на реке Донец и Валуйки на Осколе (1598 г.). В 1600 г. был предпринят смелый шаг вперед - возведение Царева_Борисова на Нижнем Осколе, вблизи места его впадения в Донец. Этот город находился недалеко от Крыма и мог служить не только защитой от татарских набегов, но и базой для потенциального русского похода на Крым.

О значении, придаваемом Борисом новой крепости, говорит тот факт, что он поручил его строительство такому выдающемуся военному авторитету, как Богдан Бельский. Под его командование поступили отряды служилых казаков и стрельцов; в качестве поселенцев послали посадских из старых городов. Бельский взял с собой собственный двор, поскольку он должен был остаться в Цареве_Борисове первым воеводой. Построенная им крепость была очень мощной.

До наступления Смутного времени Татары больше не предпринимали набегов на Московию.

Власть царя Бориса казалась, наконец, твердо установленной. Но тем не менее появились опасные признаки недовольства среди бояр.

В начале июня, когда Борис еще находился в полевой армии, Андрей Сапега получил от своих шпионов информацию, что некоторые московские князья и бояре, включая Вольского и двух братьев Романовых (Федора и Александра), воспользовались отсрочкой коронации Бориса и планируют избрать вместо него царя Симеона Бекбулатовича, бывшего великого князя всея Руси (1575_1576 гг.) и великого князя тверского (1576_1585).

Выбор нового кандидата можно объяснить тем, что никто из боярских конкурентов Бориса (Бельский, Федор Романов или князь Мстиславский) не получил достаточной поддержки во время предвыборной кампании. И поскольку ни один из них не желал встать в новой попытке на сторону любого другого, им необходимо было согласиться на нейтральную кандидатуру. Царь Симеон, кроме того, что по прихоти царя Ивана IV официально правил Русью в течение целого года в 1575_1576 гг., приходился шурином князю Мстиславскому. В 1595г. Симеон ослеп. Принимая это во внимание, поддерживающие его бояре рассчитывали править от его имени.

О заговоре стало известно патриарху и Борису, но они предпочли обойтись без огласки. К 1 августа вышел официальный указ об избрании Бориса, по которому всем, ищущим кроме Бориса и его потомков другого царя, грозило отлучение от церкви. Указ подписали все присутствовавшие на этой сессии члены Собора, включая князя Мстиславского, Федора и Александра Романовых, а также Бориса Вельского.

Бориса короновали в Успенском соборе 1 сентября. По случаю вступления на престол новый царь щедро осыпал своих подданных милостями. Царевича Ураз_Магомета назначили царем Касимова. Александра Романова произвели в бояре; Богдана Бельского - в окольничии. Оптовых купцов (гостей), а также некоторые другие категории купцов на два года освободили от таможенных пошлин; государственных крестьян - от налогов, а сибирские народы на один год от ясака. Чтобы предотвратить злоупотребления владельцев вотчин и поместий по отношению к крестьянам_арендаторам, издали свод обязательств нанимателей перед хозяевами. Вряд ли владельцы остались довольны этим новым законодательным актом. Патриарха Иова наградили охранной грамотой для патриаршей епархии - первоначально подобная грамота была пожалована митрополиту Афанасию царем Иваном IV.

Несмотря на все эти блага, коронация не смогла положить конец тайному сопротивлению противников Бориса среди бояр. Поэтому 15 сентября была издана новая форма присяги. Подписывающие должны были отказаться от смуты (подробнейший список всех возможных ее форм прилагался) и обещать верность царю Борису и царевичу Федору. Присяга включала также особую статью, касающуюся Симеона Бекбулатовича, признание которого царем, даже дружба или переписка с которым объявлялись изменой. Этот пространный документ был составлен, по всей видимости, Семеном Никитичем Годуновым, которого Борис назначил главой тайной полиции и Сыскного приказа.

Новая клятва, безусловно, нанесла престижу царя Бориса больше вреда, чем пользы. Она не могла отвратить предводителей тайной оппозиции от продолжения своей деятельности, но смутила многих верных подданных царя известием о существовании измены.

В отношениях Москвы с Речью Посполитой и Швецией Борис старался извлечь пользу из конфликта между этими двумя державами.

Шведский король Иоанн III скончался в 1592 г. Его сын, польский король Сигизмунд III, получил корону Швеции, оставаясь королем Польши. Сигизмунд был истовым католиком, но в качестве короля Швеции он был должен дать клятву признать Аугсбургское исповедание как шведское государственное, не допускать в Швецию иезуитов и не нарушать шведскую конституцию.

С благословения своего иезуитского духовника Сигизмунд дал все эти обещания, но в мыслях остался при своем мнении. Поскольку он желал продолжать жить в Польше, ему пришлось назначить своего дядю Карла управляющим Швецией. Очень скоро между Карлом и Сигизмундом начались разногласия, и в 1598 г. Сигизмунд с войсками высадился в Швеции, чтобы силой сместить Карла. Тот, однако, разбил армию Сигизмунда. В 1599 г. шведский парламент сверг Сигизмунда с престола. Карл носил титул «правящего кронпринца Швеции» до его коронации в 1604 г. (впоследствии он стал известен как Карл IX). Сигизмунд отказался признать его и продолжал претендовать на шведскую корону. В 1600 г. между двумя государствами началась война, причиной которой послужили взаимные претензии по отношению к Ливонии.

Борис непосредственного участия в этой войне не принимал, но искал случая вернуть Нарву и повторить эксперимент царя Ивана IV по возведению на ливонский престол вассального короля.

Именно с этим намерением Борис вспомнил об изгнанном шведском принце Густаве (сыне короля Эрика XIV), которого в 1585 г. он и царь Федор безуспешно сманивали в Москву. Густав родился в 1568 г., за семь месяцев до того, как Эрика сверг с престола и заключил под стражу его младший брат Иоанн III. Некоторое время спустя Иоанн приказал одному из придворных утопить маленького Густава, однако этот план провалился, и мальчика тайно перевезли в Польшу, где его обратили в католичество. Он получил воспитание у иезуитов и, несмотря на то, что жил в нужде, проявил большие способности к наукам. Он прекрасно овладел несколькими языками, включая русский, и успешно занимался химией, из_за чего его прозвали «вторым Парацельсом».

В 1599 г. Борис опять пригласил Густава в Москву, и на этот раз принц принял приглашение. Борис обещал ему в Московии удел и руку царевны Ксении. Бракосочетание не состоялось, поскольку Густав отказался принять православие и расстаться со своей дамой сердца. В удел он получил Углич, и в своем уединении продолжил заниматься химией.

После венчания на царство Борис должным образом известил короля Польши Сигизмунда о своем восшествии на престол. Из_за конфликта со Швецией Речь Посполитая нуждалась в мире с Москвой. Несмотря на это, планы Стефана Батория подчинить себе Московию все еще имели много сторонников.

Из информации, собранной агентами Андрея Сапеги, в 1598 г. канцлеру Великого княжества Литовского, Льву Сапеге, стало известно об оппозиции царю Борису со стороны некоторых влиятельных бояр.

Сапега выступал за план объединения Речи Посполитой с Москвой по типу, предложенному московскому правительству литовским послом Гарабурдой в последний год правления Стефана Батория. В Речи Посполитой ожидалось, что принятие Москвой подобного плана приведет к инфильтрации поляков и литовцев в Московию.

Осенью 1600 г. король Сигизмунд выслал в Москву большое посольство во главе со Львом Сапегой. Кроме посланников, их помощников и секретарей, Сапега взял с собой четыреста человек служащих и семьсот простых слуг.

Посольство прибыло в Москву 16 октября и было встречено с обычными почестями. Однако только 26 ноября Сапега и двое его коллег удостоились аудиенции у царя Бориса. В течение этих семи недель Сапега и весь его персонал содержались в предоставленной им резиденции в полной изоляции. Таковой была обычная московская практика, но эта затяжка являлась преднамеренной и имела целью продемонстрировать послам, что московское правительство не слишком спешит с переговорами. Официально посланникам объявили, что у царя приступ подагры. Сапега был в ярости.

Переговоры между Сапегой и боярами начались в первых числах декабря 1600 г. и продолжались до августа 1601 г. Одним из пунктов, вызывающих разногласия, являлся отказ послов признать царский титул Бориса (они называли его государем и великим князем). Со своей стороны бояре не желали признавать Сигизмунда королем Швеции.

Сапега предложил Москве «вечный мир» в форме унии речи Посполитой с Масковией. По условиям унии два монарха, а также сословия их государств должны были жить в вечой братской любви. Подданные каждой державы получали право селиться, владеть землями и покупать на государственную службу в любой из них (то есть поляки и литовцы - в Московии, а русские в Польше и Литве). Московиты поселившиеся в Польше и Литве имели право сохранять свою веру и строить в своих владениях православные церкви. Поляки и литовцы, которые будут жить в Московии имели те же права относительно католической веры и храмов. Великий князь Борис должен был разрешить строить в Московии костелы для послов, наемных работников и купцов всех национальностей, исповедующих католицизм. Если Сигизмунду было суждено умереть без наследника, Речь Посполитая имела право избрать своим королем соверена Москвы; в этом случае тот подтверждал привилегии и свободы поляков и литовцев и жил бы поочередно то в Польше и Литве (два года), то в Москве (год). Если Борис умирал, без наследника, Сигизмунд ставился совереном Москвы. И наконец, как условие вечного мира, Смоленск и Северская Земля возвращались Польше.

Московское правительство отвергло эти условия и вместо вечного мира было заключено двадцатилетнее перемирие.

Борис_царь оказался в более уязвимом положении, чем Борис, правивший царством от имени Федора.

Как самодержец, он стоял над Боярской Думой. Последняя продолжала работать, однако Борис, не являясь больше ее членом, не мог далее влиять на деятельность изнутри.

Борис понимал, что несколько влиятельных членов думы являются его врагами. Некоторые, такие, как князья Шуйские, пока казались лояльные, однако не слишком надежными. Борис, таким образом, вынужден был полагаться преимущественно на своих родственников - Годуновых. Царь Иван IV в 1578 г. сделал боярином Дмитрия Ивановича Шуйского, а в 1576 г. - окольничим Степана Васильевича. По случаю коронации Бориса еще четверо Годуновых стали окольничими.

Борис мог уравновесить Боярскую Думу, сделав национальное собрание (земский Собор) постоянно действующим институтом, но, по_видимому, опасался, что этот орган будет ограничивать его власть. Огромное значение для Бориса имела поддержка патриарха Иова.

Чтобы укрепить свою династию, Борис решил найти своим детям, Ксении и Федору, иноземных супругов королевской крови. И Ксения и Федор были красивы, очень умны и по московским стандартам того времени получили прекрасное образование.

Когда не удалось отдать Ксению замуж за шведского принца Густава, Борис обратился за будущим женихом для своей дочери к Дании. Король Христиан III отнесся к этому благосклонно, как и его холостой брат Иоанн. В августе 1602 г. Иоанн прибыл в Москву, где был сердечно принят. Все, включая Ксению, прониклись к нему симпатией, но 28 октября после непродолжительной болезни он умер. Нельзя исключать вероятность того, что его отравили враги Бориса.

Позже Борис искал жениха для Ксении и невесту для Федора в Грузии, но обмен посольствами с Кахетией и Картли потребовал много времени, и переговоры не были закончены до смерти Бориса.

Подобно царю Ивану IV, Борис благоволил европейцам (немцам). Он ценил их знания и технические умения, приглашал на службу в качестве докторов, инженеров и солдат. Немецкое поселение (Немецкая слобода) в Москве, появившееся при царе Иване IV, продолжало расти.

Европейцы, постоянно живущие в Московии, овладевали русским языком. Некоторых московское правительство принимало на службу переводчиками. Кроме того, в Москву для изучения языка часто приезжали молодые люди из западных европейских государств, ведущие дела с Русью. Известно, что в 1600 г. в Москве изучали русский язык восемнадцатилетний француз Жан Парке (Jean Parguet) и пятнадцатилетний англичанин Вильям Колер (William Koler).

Борис был первым московским правителем, который не только понимал, что необходимо изучать западную науку (что было характерно и для царя Ивана IV), но и предпринял первые шаги к этому. В 1600 г. он задумал пригласить нескольких немецких ученых для организации в Москве университета. Эта идея пришлась не по вкусу духовенству, поэтому от нее пришлось отказаться.

Вместо того Борис решил отправлять русских на учебу в Западную Европу. В 1602 г. в качестве эксперимента восемнадцать юношей тремя группами отправили в Любек, Францию и Англию. Никто из них не завершил своего образования до смерти Бориса, и никто не решился вернуться в Москву потом, в Смутное время.

Борис был увлеченным строителем. Именно по его совету, судя по всему, царь Иван IV незадолго до своей смерти создал специальный Приказ Каменных дел. В правление Бориса этот приказ превратился в большую и очень активную организацию, в чьем ведении находилась обширная программа строительства крепостей, церквей, государственных учреждений и складов по всей Московии.

Для воплощения этой программы в жизнь Борис пригласил из_за границы архитекторов, однако приехали единицы. Основную часть работы сделали русские. Самым выдающимся среди них был Федор Конь. Его главные работы - строительство белокаменной стены (Белый каменный город) вокруг города (большого посада) Москвы (1586_1591 гг.) и возведение каменной стены вокруг Смоленска (1597_1600 гг.). Обе крепости были шедеврами фортификационного искусства.

К концу царствования царя Федора экономический кризис семидесятых и восьмидесятых годов XVI столетия был в значительной степени преодолен. Заметно увеличились площади обрабатываемых земель. В хранилищах крупных землевладельцев и монастырей скопились излишки зерна. Однако положение крестьян_арендаторов ухудшилось вследствие временного запрета крестьянам менять место жительства. Используя эту ситуацию, землевладельцы заставляли крестьян больше работать либо повышали арендную плату".

Во время венчания на царство Борис ввел ограничения на требования хозяев к арендаторам, однако было сложно следить за соблюдением этого указа.

В 1601 г., из_за дождей в течение всего лета, за которыми последовали ранние заморозки, на огромной части страны погиб урожай, что привело к неслыханному голоду зимой 1601_1602 гг. Голод продолжался весь 1602 г.

Цены на хлеб резко возросли, появились спекулянты. Жители Москвы и других городов первыми почувствовали это. В указе царя Бориса от 3 ноября 1601 г. отмечается, что спекулянты и их подручные, чтобы сохранить высокие цены на хлеб, не дают крестьянам из близлежащих районов доставлять излишки зерна на городской рынок.

Против подобных злоупотреблений было издано несколько указов, но все они дали небольшой эффект. Чтобы предотвратить голод в Москве, Борис приказал наиболее нуждающимся выдавать зерно из дворцовых хранилищ. Выдавались также и деньги из казны.

Чтобы дать людям работу, Борис развернул в Москве обширное строительство, в частности, началось возведение водовода от Москвы_реки к Кремлю.

Вести об этих нововведениях быстро распространились по всей стране, и десятки тысяч людей потянулись в столицу в поисках работы и помощи, что сделало ситуацию в столице еще более трудной. Большинство пришлых умерли от голода.

Многие бояре и другие землевладельцы, чтобы избавиться от обязанности кормить всех своих холопов, изгоняли некоторых, объявляя их свободными. Однако эти землевладельцы не всегда снабжали выселенных свидетельствами об освобождении, чтобы иметь возможность затребовать их обратно, когда голод закончится.

Борис пытался прекратить подобную практику, издав в августе 1603 г. указ, по которому все выселенные холопы теперь считались свободными и могли получить соответствующий документ в Приказе Холопьего суда. Указ не дал серьезных результатов. Во время подобных бедствий свободный холоп имел небольшие шансы найти занятие, которое дало бы ему средства к существованию. На основе документа об освобождении он имел право стать холопом другого господина, однако в данном случае это было слишком трудно. Все больше людей бежало в южные пограничные районы, где уже собралось много недовольных.

Помочь страдающим старались и некоторые частные лица. О них не упоминается в официальных документах, но биография одной женщины, Улиании Осорьиной, написанная ее сыном, дошла до наших дней. По словам Г.П. Федотова, личность Улиании демонстрирует нам, «как глубоко учение Евангелия могло проникнуть в древнерусское сознание и преобразить ее жизнь».

Улиания родилась в дворянской семье в городе Муроме. В возрасте шестнадцати лет ее выдали замуж за муромского дворянина Георгия Осорьина. Еще девушкой она посвятила себя помощи нуждающимся и больным.

Во время голода 1601_1602 гг. несчастье затронуло и дом Улиании.

Весь скот, одежду и посуду она продала за рожь, чтобы кормить своих холопов. Она по_прежнему подавала большую милостыню, не прекратила своих обычных благодеяний, и никого из просящих помощи не отпускала с пустыми руками. Когда не осталось ничего, она с детьми и холопами отправилась в другое свое поместье на границе Нижнего Новгорода, где, наверное, положение было немного легче. Когда же стало совсем туго, она отпустила своих холопов на волю, чтобы они смогли прокормить хотя бы себя. Те из них, кто был добродетелен, решили разделить страдания вместе с ней, другие же ушли, а она благословила их, ничуть не осердясь. Затем Улиания повелела оставшимся собирать гусиные лапки и древесную кору, и делала из этого хлеб, чем они все и жили. А через ее молитвы этот хлеб был сладким. Она продолжала подавать бедным, и ни один нищий не был ею обойден; нищих в то время было без числа.

Улиания скончалась 10 января 1604 г.

Такие бедственные условия способствовали разгулу бандитизма. С участием беглых холопов и крестьян это приняло размеры восстания. В сентябре 1603 г. большая банда недовольных, возглавляемая атаманом Хлопко, появилась в районе Москвы. Борис призвал регулярные войска под командованием способного военачальника, окольничего Ивана Федоровича Басманова. Мятеж был подавлен, но Басманов в сражении погиб. Раненого Хлопко взяли в плен и повесили.

В 1604 г. урожай был хорошим и принес надежду, что экономическая ситуация быстро улучшится.

Во время великого голода Борис издал два указа, которые могли бы иметь важные последствия, если бы после смерти Бориса Россию не потрясла Смута. Эти указы (от 28 ноября 1601 г. и от 24 ноября 1602 г.) знаменовали собой окончание двух десятилетий заповедных лет и хотя временно и с ограничениями, но восстанавливали право крестьян_арендаторов на смену места жительства. Два года (Аnno Mundi 7110 и 7111) были объявлены свободными (выходными). Как и прежде время перехода ограничивалось двумя неделями около Юрьева дня.

В шестидесятых и семидесятых годах XVI века крестьянин мог покинуть владение хозяина по собственной инициативе или согласиться на вывоз другим хозяином, который предлагал ему более заманчивые условия, помогал материально или платил его долги. К 1580 г. случаи вывоза стали более распространенными, чем индивидуальные решения переехать (выход). В условиях дефицита сельскохозяйственного труда экспортеры соперничали друг с другом за крестьян_арендаторов.

В этом соревновании за рабочие руки бояре и другие состоятельные землевладельцы находились в более выгодном положении, чем помещики_дворяне. Указы царя Бориса от 1601 и 1602 гг. были изданы преимущественно в интересах дворянства. По ним только дворянам и некоторым мелким чиновникам позволялось вывозить крестьян от других землевладельцев. Бояре и чиновники высших рангов такой привилегией не обладали. Чтобы предотвратить сопротивление бояр, не разрешалось вывозить из одного поместья больше двух крестьян.

Расширяя систему обороны от крымских татар далее на юг, Борис интенсивно использовал служилых казаков. Еще во время царствования царя Федора Борис пытался установить контроль также и над независимыми донскими казаками, но ему это не удалось. В царствование Бориса отношения Москвы с Доном стали еще более напряженными. Донские казаки расценивали строящийся Царев_Борисов как потенциальную угрозу своей независимости.

Когда план противников Бориса возвести на трон царя Симеона Бекбулатовича провалился, и Борис был должным образом венчан на царство, они встали перед дилеммой: либо признать Бориса царем и сотрудничать с ним, либо найти новые средства свергнуть его. Они выбрали последнее и решили избавиться от Бориса, восстановив прежнюю династию с помощью призрака князя Дмитрия Угличского.

Вдохновителем нового плана являлся, по всей вероятности, боярин Федор Никитич Романов. Его братья следовали за ним, Богдан Бельский тоже был в курсе дела. Князь Мстиславский держался в стороне.

Основным оружием в борьбе с Борисом стало распространение слухов, вносящих смятение в умы московитов. Пропагандистская кампания имела две цели: подрывать доверие народа к Борису, очерняя его личность; и отрицать его право на трон, утверждая, что царевич Дмитрий жив.

По слухам Борис совершил множество преступлений, самым злодейским из которых было убийство царевича. Некоторые из этих слухов родились, очевидно, в районе Казани_Камы и в Западной Сибири, где было много сосланных по политическим мотивам, включая Нагих.

Еще в начале 1598 г. служилый казак докладывал тобольским властям, что 17 июля того года (то есть еще до коронации Бориса) три брата Быкасовы, все сосланные боярские дети, непочтительно отзывались о Борисе: «Представь, кого они хотят [в Москве] на царство: человека, который уничтожил истинный царский род, погубив в Угличе царевича Дмитрия и задушив царя Федора».

В феврале 1598 г. в Москве распространили слухи, что царевич Дмитрий жив. Андрей Сапега докладывал литовскому гетману Криштофу Радзивиллу, что говорят, будто Дмитрий - сын царя Ивана IV от его второй жены Марии. Андрей Сапега слышал, что Борис поддерживает молодого человека и готов признать его царем, если его самого не выберут.

Информации Андрея Сапеги в полной мере доверять, безусловно, нельзя, но то, что в Москве циркулировали слухи о существовании царевича Дмитрия, потенциального претендента на царский престол, остается фактом. К 1600 г. легенда о чудесном спасении царевича Дмитрия от убийства агентами Бориса в Угличе в 1591 г. уже приняла конкретную форму и тайно распространялась в Москве противниками Бориса.

Вряд ли было случайным совпадением, что именно в 1600 г. в Москву прибыло большое посольство Льва Сапеги. Идея вызвать призрак Дмитрия, по_видимому, одновременно пришла и Романовым, и Сапеге. Во время пребывания Сапеги в Москве в 1600_1601 гг., он, безусловно, имел возможность тайно встречаться с некоторыми из враждебно настроенных по отношению к Борису бояр.

К этому времени к исполнению роли Дмитрия уже подготовили некоего молодого человека. Если он был московитом, то должен был до 1600 г. оказаться в Литве, поскольку существует свидетельство, что Сапега привозил его инкогнито в качестве члена своего посольства в Москву (а затем отправил обратно в Литву).

Заговор Романовых не мог долго оставаться тайной для шефа полиции Бориса Семена Годунова. В качестве шпионов он использовал домашних холопов бояр, которые доносили ему о намерениях или предательской деятельности своих господ. По всей вероятности, часть подобных обвинений были ложными, однако некоторые - справедливыми.

Весной 1601 г. казначей Александра Романова донес Семену Годунову на своего хозяина. Всех братьев Романовых, как и многих их родственником и друзей, взяли под стражу, обвинили в намерении извести царя колдовством и отравить, и представили на суд Боярской Думе. Приговор объявили в июне. Федора Романова и его жену заставили принять постриг (его монашеское имя Филарет, ее - Марфа). Обоих выслали в Северную Русь. Филарета изолировали в Антониев_Сийском монастыре, а Марфу - в обители на Онеге. Став монахом, Федор_Филарет навсегда лишился возможности стать царем.

Братьев и родственников Федора сослали в различные монастыри и города Северной Руси (брата Ивана - в Пелым в Сибири). Земельные владения Романовых и большинства их сосланных друзей конфисковали. Тогда же арестовали и заключили в тюрьму Богдана Вольского.

Более того, в мае 1601 г. был смещен умелый и опытный глава Посольского Приказа Василий Щелкалов. Его, по_видимому, заподозрили в связях либо с Романовыми, либо с Вольским, либо с теми и другим. Его заменил Афанасий Власьев, человек значительно ему уступающим

Арест и тюремное заключение Романовых и Вольского предотвратили дворцовый переворот, угрожавший Борису, но не могли предотвратить появления Лжедмитрия, поскольку машина уже была запущена.

Положение Бориса серьезно осложнилось. Боярская Дума и правящий класс Москвы понесли потери, и количество недоброжелателей Бориса быстро увеличивалось. Тем не менее некоторые титулованные бояре, князь Мстиславский и князья Шуйский и Голицын все еще оставались верными Борису. Однако ему приходилось вести себя очень осторожно, чтобы не обидеть их, и отдавать им предпочтение в армии и администрации, даже если можно было подобрать более подходящих людей.

Ситуацию усугубил великий голод 1061_1603 гг. и мятеж Хлопко в 1603 г.

Однако затем, в 1604 г., собрали богатый урожай, и трудности, казалось, были преодолены. Но к этому времени в Польше уже начал проявлять себя самозванец. 15 марта 1604 г. его принял король Сигизмунд. 16 октября во главе примерно трех тысяч польских добровольцев, украинцев и донских казаков самозванец вошел в пределы Северской земли.

Великая Смута началась.

Глава II. СМУТНОЕ ВРЕМЯ (1605_1618 ГГ.)

1. Появление первого претендента

Совершенно очевидно, что главные действующие лица этой политической игры не верили в то, что Дмитрий является сыном Ивана Грозного, и меньше всех - Мнишек. Некоторые польские вельможи открыто высказывали недоверие ко всей этой истории. «Это сцена из комедии Плавта или Теренция?», - насмешливо вопрошал Замойский. Дмитрий являлся удобным орудием для Сапеги, Вишневецких, Мнишека и самого короля Сигизмунда в их попытках подчинить себе Московию или, по крайней мере, присоединить западные московские территории к Речи Посполитой. Папа и иезуиты, в свою очередь, желали использовать самозванца для пересадки католичества на русскую почву.

Но если Дмитрий не был сыном Ивана Грозного, кем же он был? Его личность остается загадкой. Когда московские власти получили известие о появлении претендента при дворе короля Сигизмунда, они объявили, что это - Григорий Отрепьев, беглый монах из Чудова монастыря в Москве. Это стало официальной версией, однако ее достоверность сомнительна. Кем бы он ни был, очевидно, что его самого убедили в том, что он является настоящим царевичем, и он верил в это.

В то время как Мнишек начал собирать добровольцев для похода, Дмитрий отправил гонцов в Запорожье и к донским казакам с просьбой помочь ему получить отцовский (паря Ивана) трон. Обе группы казаков с готовностью откликнулись и признали его царевичем.

К середине лета 1604 г. Мнишеку удалось собрать для армии Дмитрия примерно две тысячи поляков и украинцев. Дмитрий выступил из Самбора 15 августа. Иезуит Лавицкий сопровождал его в качестве духовного наставника. Еще до того, как Дмитрий достиг Киева, к нему присоединились две тысячи донских казаков. В октябре Дмитрий пересек Днепр выше Киева и вступил в Северскую землю.

2. Правление Лжедмитрия I