Северо-Западная Русь и крестоносцы в Восточной Прибалтике в XIII веке

Опорными Полоцка княжества на реке Двине были поселения Кокнесе и Ерсика, возникновение которых относится к X веку. Их население было смешанным и состояло из русских, латгалов и селов. Известно, что русское население этих городков было православным в ходе раскопок были остатки каменных построек, которые отождествляют с церквями. К XIII веку Кукнесе и Ерсика были княжениями в составе Полоцкого княжества и имели собственных князей. М.Бредис полагает, что местное балтское население добровольно признало власть Русских, поскольку это давало им надежную защиту от литовских набегов и торговые привилегии в Полоцке.Таким образом, на конец XII века власть Полоцкого княжества в подконтрольных ему прибалтийских территориях носила твердый и устойчивый характер.

Подводя итоги можно сделать следующие выводы. Русское влияние в Эстонии носило по большей мере характер эпизодических походов вглубь чудских земель, с целью сбора дани с местного населения. Более-менее волевые попытки утвердиться в Эстонии относятся к временам Ярослава Мудрого, который до своего отъезда в Киев долгое время правил в Новгороде и был знаком с обстановкой в регионе. Для остальных великих Киевских князей Новгород, и тем более Прибалтика, находились на периферии интересов. У Новгорода главной военной и политической силы в регионе попросту не хватало ресурсов, чтобы удерживать контроль над обширной и труднодоступной Эстонией с ее редким (не превышающим 150180 тысяч человек) населением и покрытой густыми лесами территорией.

В Полоцком княжестве к XIII веку сложилась несколько иная ситуация. Зажатость этого княжества между другими Русскими государственными образованиями и отсутствие перспектив развития в северном и восточном направлениях вынуждали его князей сосредоточиться на покорение балтских племен, живших вдоль течения Двины. Кроме того, важную роль для экономики Полоцка играла торговля по западно-двинскому торговому пути, поэтому контроль над Двиной был для этого княжества жизненно важной необходимостью. С этими задачами Полоцк на конец XII века успешно справлялся. К моменту вторжения в эти края крестоносцев, на подконтрольных Полоцку территориях Ливонии уже существовали раннегосударственные образования с большим преобладанием русского населения и православной княжеской властью. Крестоносцы нарушили этот неспешный процесс вхождения балтийских племен в состав Полоцка и за два десятилетия полностью изменили расстановку сил в регионе.

1.3 Начало католической миссии в Ливонии

В 1158 году на месте славянского поселения Генрих Лев основывает в устье реки Травы город Любек, который быстро стал одним из главных центров немецкой торговли с востоком. Торговые германии связи со странами востока и Византией осуществлялись посредством двух торговых маршрутов: велико-греческому и западно-двинскому. Первый пролегал через воды финского залива, вдоль берегов реки Невы до Новгорода и Ладожского озера и далее реками Волхов и Ловать. Оттуда корабли посредством системы волоков достигали Днепра и плыли в Черное море до Византии. Второй торговый маршрут шел через рижский залив, вверх по течению реки Западная Двина до Смоленска откуда волоком корабли переправлялись в Днепр к Византии. Этот торговый маршрут был издревле известен скандинавским мореходам и от этого и получил свое распространенное название Из Варяг в Греки. Перевалочным пунктом в этом маршруте был город Висби расположенный на скандинавском острове Готланд. Висби был своеобразным складом где товары перезагружались на корабли плывшие в сторону Финского залива и Двины. К 1163 году в Висби уже существовала немецкая торговая фактория. Торговать через Висби было значительно выгоднее, чем совершать торговое плавание напрямую. Скандинавы уже давно были знакомы с прибалтийскими народами и вели с ними торговлю, периодически совершая разбойничьи набеги. Узнав о неизвестных им землях, Немецкие купцы совершают плавание и в 1163 году достигают устья реки Двины, где, познакомившись с местным населением, вступают с ними в торговые отношения. Вести об открытых языческих землях достигают Северной Германии и становятся объектом пристального интереса католического духовенства. Дух миссионерства пока что не иссяк в этих краях, еще недавно бывшими ареной войн западных славян и немцев. И в 1184 году на корабле немецких купцов в Ливонию прибывает священник ордена Блаженного Августина Мейнард. Обитавшие в тех краях Ливы являлись данниками Полоцкого князя, но, в то же время, Полоцк никак не вмешивался во внутренний уклад их жизни и тем более не предпринимал попыток крестить их. Немецкие источники признают власть Полоцкого князя над Ливами. Об этом говорится как Ливонской хронике Генриха Латыша, так и в Старшей Ливонской рифмованной хронике.

Поэтому, Мейнард прежде чем приступить к проповеди среди ливов, должен был получить на это официальное разрешение Полоцкого правителя. Только после этого он решился начать проповедь христианства в Ливонии. На этом поддержка Полоцкого «короля» заканчивалась, и Мейнард был фактически предоставлен самому себе. Русский же князь предпочел не вмешиваться во внутренние дела своих данников и, дав формальное согласие на проповедь, отстранился от дел.

Историки расходятся во мнении о том,кем был Мейнхард на самом деле агентом Бременского архиепископа, посланного для разведки региона, или обычным католическим миссионером, несшим «светоч христианской веры» погрязшим в невежестве язычникам.

В советской историографии было принято считать, что Мейнхард был агентом архиепископа, а его приезд в Ливонию заранее спланированной акцией. В пользу этого М.Н.Тихомировым приводится аргумент из Ливонской хроники, говорящий о том, что почти сразу по прибытию Мейнхарда в Ливонию началось строительство замка, а у Мейнхарда хватало денег лишь на оплату пятой части постройки, т.е мероприятие было заранее субсидировано и спланировано.

Этой же точки зрения придерживался и В.Т.Пашуто.

В западной историографии наоборот принято считать, что Мейнхард был одиноким, святым проповедником, решившим на старости лет пуститься в богоугодную авантюру.

Недоумение вызывает так сам факт того, что Полоцкий князь разрешил проповедовать католическому монаху на своих территориях. Д.Г. Хрусталев полагает, что замысел Полоцкого князя состоял в создании на территории ливов подконтрольной ему немецкой колонии.

Как бы то ни было, Полоцкий князь допустил ошибку, разрешив Мейнарду проповедовать. Несмотря на то, что деятельность Мейнхарда успеха не имела, она встретила резкую неприязнь среди местных язычников, были крещены лишь немногие ливы, однако начало создания Ливонской церкви было положено. В 1186 году Папа Римский Климент III возводит Мейнарда в сан епископа и создает в Ливонии епархию под его началом. Папа Римский Целестин III провозгласил поход в поддержку ливонской церкви, даровав каждому из его участников отпущение грехов. В 1196 году Мейнхард умирает. На его смену избирается епископ Бертольд. В 1198 году он собирает небольшой отряд и отправляется в Ливонию. Высадившись в устье Даугавы тот отправил послов к Ливам с требованием креститься. Ливы отказались и, как следствие этого отказа, 24 июня 1198 года у Рижской горы произошло сражение, в ходе которого Бертольд погибает.

Неудачи предыдущих походов были учтены следующим Ливонским епископом Альбертом фон Буксхевденом, который предпочел подготовиться к следующему походу уже более основательно. Заручившись поддержкой римского папы Иннокентия III,германского короля Филиппа и Датского короля Вальдемара II в 1201 году Альберт во главе сильного крестоносного войска, на 23 кораблях вошел в устье Даугавы. Корабли сразу же были атакованы Ливами, но их сопротивление было подавлено, а в устье реки была возведена крепость Рига, ставшая главным опорным пунктом и столицей крестоносцев в Ливонии.

В 1202 году Альберт переносит свою столицу в укрепленную Ригу и становится епископом Рижским. Заключив мир со всеми местными племенами Альберт принялся за укрепление собственных позиций в регионе.

Тогда же создается орден Меченосцев, ставший основной ударной силой крестоносцев в Ливонии. В 1207 году меченосцам уступается треть от всех завоеванных земель. В 1210 году папа Римский своею буллой подтвердил существование ордена и дал ему устав тамплиеров.

В это время и происходит первый конфликт Риги с Полоцком. Вновь основанная Рига начинает превращаться в местный крупный центр торговли. Этому способствуют немецкие купцы, заинтересованные в усилении немецкого влияния в регионе. Альберт выпросил у папы различные привилегии для развивающегося города. Одна из них заключалась в том, что вся торговля в регионе сосредотачивалась в руках Риги, под страхом смерти и конфискации имущества было запрещено заходить с торговыми делами в Семигальские гавани.

Когда же один такой корабль зашел в нее, он был захвачен немцами, лоцман и шкипер которого были казнены. Предполагается, что это были русские, которые не считали для себя папское распоряжение обязательным. В то же время местные племена Ливов, почувствовав, что власть Полоцка слабеет, перестали выплачивать ему дань.Ливов поддержала Рига, выступившая в качестве их защитников от грабежей русских. Полоцкий князь пытался восстановить контроль,но попытки были неудачные. Походы 1203 и 1207 годов не имели никаких положительных последствий для Полоцка и носили характер обычного грабежа. Напротив, действия Риги были поступательными и прекрасно спланированными один за другим пали русские княжества в Ливонии. В 1207 году был захвачен Кокнесе, в 1208 году Селпис, а в 1209 году Ерсике.

К 1209 году любое влияние Полоцка из Ливонии испарилось.

Полоцкий князь не имел сил и средств дальше продолжать войну и в 1210 году был вынужден заключить с Епископом и Орденом «вечный мир», на условиях сохранения за Полоцком ливской дани, в то же время Рига закрепляла за собой все свои приобретения в Ливонии. Через два года договор будет пересмотрен Полоцк утратит нижнее Подвинье, а епископ освободится от уплаты ливской дани. За это Полоцк получал свободный проход своих кораблей по Двине. Мирный договор имел отрицательные последствия для интересов Новгорода и Пскова в регионе, так как развязал руки Риге и Ордену для войны в Эстонии. Подписывая мир, Полоцкий князь не интересовался тем, какие последствия это может иметь для Новгорода.

На заключение мирного договора с Ригой повлияла Литовская угроза.

Русских князей привлекала возможность использовать орден, против Литовцев.

Угроза со стороны Литвы была вполне реальной нападения совершались практически ежегодно, причем Литва учитывала внутренние противоречия Русских князей.

Еще в 1215 -1216 году Владимир предпримет попытку взять реванш будет заключен договор с Эстами о совместном нападении на Ригу, однако во время приготовлений к нему князь умирает.

К 1212 Полоцк лишается всех своих владений в Ливонии и отказывается от претензий на них. Этому способствовал целый комплекс различных факторов влиявших на действия Полоцкого княжества в регионе. На конец XII века, то есть к моменту начала экспансии крестоносцев в Ливонии, Полоцкое княжество вступило в полосу феодальной раздробленности. XII век прошел для Полоцка в изматывающих войнах между двумя княжескими ветвями, претендующими на верховную власть в княжестве Рогволжичами и Васильковичами. Этот конфликт осложнялся вмешательством во внутренние дела Полоцка Киевских князей и Новгородцев, которые в 1128 году захватывают Полоцк. В результате этого часть Ливских племен перестает признавать верховную власть Полоцкого князя. К 1162 году конфликт завершился победой Васильковичей, младшую ветвь которых уставшие от бесконечных усобиц Полочане пригласили на княжение. Таким образом, к XIII веку Полоцк был довольно рыхлым государственным образованием, поделенным на несколько княжеств

Полоцкое, Минское и Витебское, каждое из которых имело разные политические и экономические интересы. Междоусобица вновь обостряется в конце XII века, когда вновь происходит конфликт Витебских и Минских князей за контроль над Полоцком, в котором по разные стороны участвуют Смоленские и черниговские князья. В самом Полоцке усилилось вечевое влияние, должность князя стала выборной. Антагонизм между вече и князем в отношении внешней политики княжеств в Ливонии усиливало то, что дань с латгалов и ливов принадлежала князю, и ее сбор был его прерогативой. Это подтверждает то, что в конфликте между Ригой и Владимиром Полоцким князь действует прежде всего опираясь на силы своей дружины и дружины подконтрольных ему князей Кокнесе и Ерсики, а также на ливские и латгальские отряды. Об участии в боях за Ливонию полоцкого ополчения ничего не известно. Интересы Полоцка и его князя в вопросе Ливонии различались. Полоцкому купечеству была выгодна стабильная граница и прямая торговля Рижскими немцами. В условиях конфликта Владимира Полоцкого и Рижского епископа торговые отношения между Полоцком и

Ригой прерывалась, о чем свидетельствуют сообщения в Ливонской хронике.

И, наконец, еще одним фактором, определившим исход борьбы за Ливонию между Полоцком и Ригой, стала литовская угроза. Полоцкие князья неоднократно использовали литовские отряды, как инструмент своей внешней политики. Некоторое время часть литовских земель находилась в вассальной зависимости от Полоцка, однако, по видимому, к XIII веку влияние Полоцких князей на Литву существенно ослабло, и отношения с Литвой были весьма напряженными. Совместную борьбу с литовцами в 1211году обсуждали во время мирных переговоров рижский епископ Альберт и Владимир Полоцкий.

Все это предопределило вялую и нерешительную реакцию Полоцкого княжества на возникшую в 1201 году угрозу потери Ливонских владений. Первоначальный замысел Владимира Полоцкого по созданию на территории

Ливов зависимой от него немецкой колонии, с которой время от времени можно будет собирать даньв одночасье потерпел крах, столкнувшись с методичной и взвешенной политикой рижского епископа Альберта, опиравшегося на помощь Римской церкви и северогерманских городов. Договором от 1212 года Рига окончательно закрепляет свои границы в Ливонии и на Полоцком направлении устанавливается относительный мир. Это позволяет крестоносцам перейти к покорению Эстонии.

1.4 Псков и Новгород в борьбе с крестоносцами за Эстонию в первой трети XIII века

Чешихин в истории Ливонии пишет, что Вячко был опасен для католиков не столько своими набегами, сколько тем, что будучи непримиримым врагом католиков, он был центром, вокруг которого могли группироваться все недовольные пришельцами, и, следовательно, мог угрожать новыми восстаниями.

Падение Юрьева поставило точку в попытках Новгорода отстоять свое господство в Эстонии. В 1224 году Русские присылают в Ригу посольство и заключают с немцами мир, отказываясь от своих прав на Эстонию, в обмен на выплату им дани с латгалов талавы. В 1225 году договор был подписан и в Эстонии устанавливается мир. Русско-немецкий договор 1225 года оформил «абрис» русско-эстонской границы, сохраняющийся и ныне. Все попытки его существенного пересмотра потерпели фиаско. Впереди было еще множество конфликтов, но в целом завоевание было завершено. Желание изменить его результаты возникало то с одной, то с другой стороны вплоть до 1268 г., когда оно нокончательно исчезло в ходе грандиозной Раковорской баталии».

Подписанию договора способствовали события на южных границах Руси в 1223 году. Разгром на Калке в той или иной степени отозвался на всех русских княжествах. Гибель русских князей в сражении и изменение политической обстановки на юге Руси вызвали новый виток феодальной войны. Обострилась ситуация на юго-западных рубежах Новгорода. На новгородском престоле прочно воцарились суздальские князья, которые не возвратили Смоленским князьям «домен Мстислава Великого» Торопецкую область. Обострение ситуации «проявилось, прежде всего, в почти ежегодных набегах на спорную территорию литовских дружин, несомненно присылаемых из Полоцка, находившегося также во владении Смоленских князей». А воевать на два фронта у Новгорода не было сил.

На прямую связь событий на юге Руси и подписанием Русскими князьями мирных договоров с ригой указывает Генрих Латвийский в Ливонской Хронике.

Вообще следует отменить, что общерусские междоусобицы, в которые был вовлечен Новгород, очень сильно сказывались на его политике, проводимой на западных рубежах. Так, в 1216 году новгородские полки под руководством Мстислава Удатного принимали участие в битве на реке Липице одном из самых кровавых сражений междоусобных войн на Руси. Постоянная смена князей на новгородском престоле также сказывалась на Новгородской политике, так как не позволяла выработаться устойчивой политической линии относительно происходящего в прибалтийском регионе. Более-менее вдумчивая политика в Прибалтике относится уже ко времени новгородского княжения суздальских Всеволодовичей. Однако поход в Ливонию Святослава Всеволодовича в 1222 году и бесполезная с точки зрения борьбы с немцами осада датского Ревеля Ярославом Всеволодовичем в 1223 году носили опять таки характер грабительских рейдов, вызывавших ответные набеги и отторжение со стороны эстов. Попытка создать в Эстонии буферное княжество подконтрольное Новгороду из прорусски настроенных эстонских земель провалилась, так как Вячко не обладал должными стратегическими и дипломатическими талантами и не смог увлечь местное население за собой.

Свою роль сыграло также то, что Русские не умели брать штурмом замки, которые усердно возводили на недавно покоренных территориях крестоносцы. С этой проблемой, например, сталкивался в 1205 году Полоцкий князь, когда пытался взять штурмом Гольм. В ливонской хронике описываются случаи, когда русские пытались использовать захваченные у немцев осадные машины, но, не умея с ними обращаться, причиняли себе урон. Крестоносцы же часто использовали разного рода метательные машины при осадах, что причиняло большой урон осаждаемым. Порою одного вида огромного требуше хватало, чтобы заставить защитников крепостей сдаться.

В покорении Эстонских племен немцы прежде всего противопоставили русскому архаичному управлению в этом крае и бессистемным попыткам отстоять свою власть в регионе методичную и планомерную компанию по захвату этих земель, подкрепляемую религиозным фанатизмом, сочетаемым с жестокостью. «Не столько превосходству в военном искусстве над русскими, не столько самой храбрости, сколь целесообразно направленной и упорной энергии , которою питало религиозное одушевление крестоносных воинов, обязаны немцы тем, что им удалось устранить русское влияние из теперешнего балтийского края», писал прибалтийский историк, немецкого происхождения Фридрих фон Кейслер. Пожалуй эти слова дают наиболее исчерпывающую оценку причине поражения Русских в Эстонии.

Глава II. Внутриполитические отношения в северо-западной Руси и Ливонии в первой трети XIII века

2.1 Феодальная раздробленность как фактор поражения Новгорода и Пскова в борьбе за Эстонию

Как уже говорилось выше, поражению Русских княжеств в борьбе за Ливонию и Эстонию, способствовало отсутствие во властных кругах Новгородской и Псковской республик четко выработанной политики по отстаиванию своих интересов в регионе. Это была не столько недальновидность и недооценка важности контроля над Эстонией, сколько непрекращающиеся конфликты различных боярских группировок внутри этих республик, которые мешали проводить внятную внешнюю политику на западном направлении.

До 1136 года князей в Новгород назначали из Киева, и Новгородский князь по факту являлся наместником. Князь, назначаемый из Киева, был одним из элементов зависимости Новгорода от Киевских Рюриковичей. Со временем власть Киева над Новгородом слабеет, и новгородцы изгоняют последнего князя-наместника Всеволода Мстиславича. С тех пор Новгородские князья призывались или утверждались вече, а новгородский князь играл роль военачальника и во всех вопросах внутренней и внешней политики должен был считаться с новгородской «элитой» и вече. Но, едва избавившись от власти Киева, Новгород сталкивается с другим более опасным и близким соседом, претендующим на власть над республикой набирающим силы Ростово-Суздальским княжеством. Андрей Боголюбский стремится установить контроль над Новгородом, однако Новгородцы, играя на внутренних распрях различных ветвей Рюриковичей успешно противодействовали попыткам суздальских князей утвердиться в

Новгороде. Различные боярские партии на протяжении всего XII и XIII века возводили на Новгородский престол князей из разных династий Рюриковичей. В этих вопросах интересы боярских группировок нередко были противоречивыми и приводили к серьезным изменениям во внешней политике Новгорода. До 1221 года на княжеском столе в Новгороде сменялись представители Суздальской и Смоленской ветвей Рюриковичей, пока в 1221 году на престоле окончательно не утвердились потомки Всеволода Большое Гнездо.

Схожая ситуация происходила и в «младшем брате» Новгорода Пскове, который до 1138 года не имел собственного князя и был по сути пригородом Новгорода. После обретения частичной самостоятельности в Пскове в основном сидели смоленские Ростиславичи. В своей политике Псков стремился обрести большую независимость от своего северного соседа и на долгое время превратился в оплот сил, противодействующих суздальским Всеволодовичам. Разными были и внешнеполитические устремления этих княжеств. Новгородские походы за сбором дани в Эстонию нередко вызывали ответные рейды эстов, которые дорого обходились граничащему с землями Чуди Пскову. Набеги Литовцев, которых зачастую наводили на Новгород Полоцкие князья, также осуществлялись, в основном, на Псков и наносили последнему большой урон. Поэтому главными целями для Пскова в регионе было обеспечение безопасной и стабильной западной границы. Утверждение крестоносцев в Прибалтике казалось давало на это надежду. Попытки наладить отношения с Орденом и Ригой предпринял Владимир Мстиславич, княживший в Пскове с 1208 по 1212 год. Он выдал свою дочь за младшего брата Епископа Альберта Теодориха и поделил с Ригой сферы влияния в Эстонии, тогда еще никем не покоренной. За этот династический союз его вскоре изгоняют из Пскова. Но в дальнейшем вплоть до 1222 года он будет неоднократно занимать Псковский престол. А проводимая им политика, во многом самостоятельная от Новгородских князей, будет долгое время служить примером для псковичей. Между тем, в 1216 году Немцы приступают к активному завоеванию Эстонии. Момент для этого был выбран подходящий все их потенциальные соперники были втянуты в феодальную войну за Владимирский престол. Это лишний раз доказывает, что в Риге пристально следили за политической ситуацией на Руси. Немецкие вторжения в Эстонию в 1216 году развиваются в их первый набег на земли Новгорода в 1217 году, что вылилось в череду последовавших за этим ответных походов вглубь немецких владений в Прибалтике. Однако в целом, в стратегическом плане Новгород проигрывал Ливонии. Обладая численным преимуществом и поддержкой северных областей Эстонии, Новгород не сумел реализовать свое превосходство. В 1217 году союзные Новгороду эсты, так и не получив помощи, были разгромлены в битве под Вильянди и с тех пор окончательно попали в зависимость от Риги и Ордена.

А после взятия Юрьева в 1223 году Новгородцы заключают в Риге трехлетний мир с немцами. Именно тогда по-видимому и начинает оформляться антагонизм Пскова от Новгорода, и в городе возникает пронемецкая партия. Причин для этого было немало. Вышеупомянутую Литовскую угрозу мог сгладить потенциальный союз с немцами, которые к тому моменту контролировали области через которые шли литовские набеги; просчеты новгородской политики, который фактически оставил Псков без поддержки, против ответных рейдов немцев и союзных им латышей и ливов. Дружба с немцами также гарантировала торговые связи с Ригой. Захваченный немцами Юрьев (Дерпт) постепенно становился основным торговым партнером Псковской республики. К тому же, после ухода Владимира Мстиславича псковского, у того оставался сын Ярослав Владимирович, претендовавший занять вакантное после смерти отца место Псковского князя и пытавшийся использовать для этих целей немцев; он еще сыграет свою роль в Псковской истории.

Поэтому когда в 1228 году Новгородский князь Ярослав Всеволодович начинает подготовку к новому масштабному походу в Эстонию, Псковичи воспринимают это настороженно. Весной 1228 года Ярослав Всеволодович отправляется в Псков. Скорее всего целью визита было подготовка грядущего вторжения в Ливонию. Однако Псковичи заподозрили неладное. Был пущен слух о том, что Ярослав хочет расправиться с некоторыми своими противниками из среды знатных горожан. Было созвано Вече, которое постановило князя в город не пускать. Ярославу, не ожидавшему такого от псковичей, не оставалось ничего другого, кроме как вернуться в Новгород и пожаловаться Новгородцам на псковичей. Князь сообщил Новгородцам,что его оболгали и призвал наказать обидчиков. Но Новгородцы отказали ему.

К осени 1228 года под Новгород прибыли Переяславские полки, которые разместились в окрестностях Новгорода. Это вызвало удорожание цен на продукты, к тому же зимой по причине неурожая должен был разразиться голод.

Узнав о прибытии в Новгород полков из Низовой Руси, Псковичи решили, что эти войска приведены для их усмирения и заключили с Рижским епископом оборонительный союз, направленный против Новгорода. По договору стороны становились союзниками. Для помощи Пскову из Риги прибыл военный отряд. В качестве гаранта жизни этого отряда в Ригу отправлялись 40 заложников.

Ярослав послал в город парламентера. Он требовал выдать тех, кто оклеветал его, а также предлагал идти в Ригу. Но псковичи отказали ему в выдаче «клеветников» и отказались участвовать в походе, ссылаясь на предыдущие неудачи таких мероприятий, которые заканчивались ответными набегами союзных немцам племен, в отражении которых Псков был предоставлен самому себе. Кроме того, Псковичи изгнали сторонников Ярослава из города.

Новгородцы также не поддержали Ярослава в его затее с походом, отказавшись идти без псковичей, поэтому князю пришлось отправить собранное войско назад, в Переяславль.

В советской историографии господствовало мнение о союзе Пскова и Ливонии, как о предательстве Псковской и Новгородской верхушки общерусских интересов. «Действия Псковичей и Новгородцев отражали самую мрачную сторону периода феодальной раздробленности: ослабление общерусских связей преобладание местных, узких интересов над общенародными».

Так М.Н.Тихомиров считал псковский союз с ригой не равноправной сделкой, а признанием зависимости от немцев. Рига взяла 40 псковичей в заложники, пообещав помощь против Новгорода. А через 10 лет этот союз окончился захватом Пскова. Однако Тихомиров признавал, что подоплека договору была. Псковичи опались Ярослава Всеволодовича, человека жестокого и властного. Поэтому они изгнали всех людей, ставших в зависимость от Ярослава ,взявших у него «придаток».

В.Т. Пашуто оценивал этот союз, как предательство общерусских интересов. К тому же, по результатам договора Псков уступал ордену подвластные ему земли Эстов, Латгалов и Ливов.В современной российской историографии произошла переоценка сущности Псково-Ливонского договора.

Так историк Е.Л.Назарова считает, что союз с Ригой был заключен при реальной угрозе независимости Пскова. Незадолго до приезда князя скончался князь Пскова Владимир Мстиславич, который проводил максимально независимую от Новгорода политику. После его смерти псковские сторонники независимости не без оснований опасались, что Ярослав подвергнет их репрессиям и установит в городе власть своих сторонников.

Кроме того, опыт предыдущих поход подсказывал Псковичам, что успех похода зависит от заключения союза с эстонскими племенами, но не видели никаких со стороны Ярослава никаких попыток сделать это. Псковичами двигало стремление не только проводить независимую политику, но и стремление обезопасить себя от ответных разорительных набегов, которые незамедлительно следовали после Псковского участия в походах. В договоре специально оговаривалось, что в никаких враждебных акция Ливонии против Новгорода, Псков участвовать не будет.Эту же точку зрения развивают С.В. Белецкий и Д.Н. Сатырева, полагая, что действия Ярослава Всеволодовича несли прямую угрозу независимости Пскова и были стремлением лишить Смоленских Ростиславичей их политического союзника на севере Руси. М.Бредис полагает, что к союзу с меченосцами и Ригой Псков побудила сложная политическая и экономическая ситуация, в которой он находился в тот момент, а также стремительно набиравшая силы Литва, которая и была главным врагом Пскова в первой половине XIII века. В Псковской летописи есть упоминания об 11 стычках с Литовцами в период с 1205 по 1250 год. В 1213 году город и вовсе подвергся Литовскому разграблению. Поэтому, находившемуся в сложной политической ситуации Пскову было необходимо заключить мир по меньшей мере с одним из своих противников. Выбор пал на Ливонию. Свою роль сыграло то, что Рижане так или иначе считались христианами, а Литва была языческой страной. На договор повлияли и торговые интересы Пскова его купцы к тому времени уже вели выгодную торговлю через Ливонию. Исходя из вышесказанного, эпизод 1228 года можно назвать «предательством общерусских интересов» с большой натяжкой, он может рассматриваться скорее как попытка псковских бояр обрести большую автономию от Новгорода и его суздальского князя. В дальнейшем события 1232 и 1234 года показывают, что несмотря на временное сближение с немцами, Псков оставался союзником Новгорода и его князя, а договор с немцами носил прежде всего оборонительный характер и служил для защиты западных границ Псковской республики от нарастающих литовских набегов. Однако в перспективе Рижско-псковский оборонительный договор сорвал план русского вторжения в Ливонию, обещающего быть грандиозным в 1228 году.

Неудача похода 1228 года серьезно подорвала позиции Ярослава Всеволодовича в Новгороде. Активизировались противники суздальской династии, обвиняющие князя в нарушении вольностей и стремлении использовать Новгород в своих личных интересах. Ко всему этому прибавились продовольственные проблемы в городе 1228 год был дождливым и неурожайным, а снабжение располагавшегося в окрестностях Новгорода суздальского войска вызвало еще больший рост цен на продовольствие. В том же году, обидевшись на предательство Новгородцев, Ярослав уезжает из Новгорода, оставляя в качестве наместников своих малолетних сыновей Федора и Александра. Ситуация в городе после отъезда его князя сразу становится крайне опасной. В городе нарастает мятеж, в ходе которого со своих постов смещаются все сторонники Ярослава Всеволодовича. Был свергнут и едва не убит новгородский Архиепископ Арсений, тысяцкий Вячесла,в а в дальнейшем противники князя смещают посадника Иванко Дмитриевича. Вече высылает находящемуся в Переславле князю послание, в котором требует от князя отказаться от судебных полномочий, но князь письмо, повидимому, проигнорировал. В тоже время, видя шаткость своего положения в городе, воспитатели малолетних князей Федор Данилович и тиун Яким в феврале 1229 года увозят малолетних княжичей в Переяславль. Это означало поражение Ярослава. Вече решает найти себе нового князя и шлет послов к Михаилу Черниговскому. В марте 1229 года князь приезжает в Новгород. Михаил сразу же принимает комплекс мер, целью которых являлось упрочение своих позиций в Новгороде. Объявляются льготные условия для беглых смердов, бежавших в другие земли: на пять лет те освобождались от выплаты налогов. Сторонников Ярослава под угрозой грабежа заставляют выплатить налог на восстановление разрушенного паводком в 1228 году моста через Волхов, а посадником становится противник Переяславского князя Внезд Водовик. Эти популистские меры только усилили раскол Новгородского боярства униженные и ограбленные сторонники Ярослава затаили злобу и ждали своего часа, который вскоре настал. Сам Ярослав Всеволодович не отказывался от своих претензий на Новгородский стол и считал Михаила Узурпатором.

В 1229 году в ответ на занятие Михаилом новгородского стола Ярослав захватывает Новгородскую волость Волоколамск. Однако в 1230 году при посредничестве Киевского князя Владимира Рюриковича стороны примиряются. Мир был весьма формальным, но время играло на руку Ярославу.

В 1230 году Новгородцы собираются в очередной поход в землю эстов, однако из-за внутренних неурядиц в городе тот не состоялся. Год 1230 был богат на природные катаклизмы: «Трясеся земля въ пятък по велиц? дни 5 нед?ли, въ об?дъ, а инии уже бяху отоб?дали», сообщает Новгородская Первая летопись. Столкновения между боярскими группировками так и не улеглись. В сентябре 1230 года внезапные заморозки вызывают гибель урожая и рост цен на хлеб. А уже в конце осени 1230 года в Новгороде начинается мор и голод. Князь Михаил, к тому времени уехавший в Чернигов, оставил за место себя своего брата Ростислава, явно не справляющегося с ситуацией, а позднее, в самый разгар событий покинувшегося город. Новгород фактически был оставлен на произвол судьбы, так как власть самоустранилась от решения продовольственных проблем. К зиме 1230-1231 года еды в городе попросту не осталось. Начинается массовое переселение новгородцев в суздальские земли. Из города бегут и сторонники суздальских князей. В самом городе начинаются массовые беспорядки черни. Были разграблены дворы посадника, тысяцкого и их родственников и сторонников, был убит бывший посадник Семен Борисович, занимавший эту должность аж в 1219 году. Но к тому моменту главные сторонники Михаила уже бежали в Чернигов, а грабеж мало чем изменил ситуацию. Летопись приводит весьма яркие подробности обстоятельств голода 1230 года: «Яко инии простая чадь р?заху люди живыя и ядяху, а инии мьртвая мяса и трупие обр?зающе ядяху, а друзии конину, псину, кошкы: нъ т?хъ осочивъше, тако творяху, овъихъ огньмь ижгоша, а другыхъ ос?коша, иныхъ изв?шаша; ини же мъхъ ядяху, ушь, сосну, кору липову и листъ, ильмъ, кто что замысля; а инии пакы злии челов?ци почаша добрыхъ». Умерших от голода людей хоронили в общих братских могилах. В сложившейся критической ситуации вече вновь зовет Ярослава Всеволодовича в Новгород, и тот принимает приглашение и уже 30 декабря принимает присягу, однако в городе не остается, а уезжает назад в Переяславль.

Облегчение наступило только весной 1231 года, когда с началом навигации в город приплыли немецкие купцы с грузом зерна. В ту зиму Новгород едва не вымер за зиму от голода и мора погибло десять тысяч горожан. События 1228-31 года являют собой типичный пример внутриполитической обстановки в Новгороде и противоречий между его руководящей верхушкой. Разные партии в Новгороде в борьбе между собой всегда преследовали какието свои политические цели и устремления, которые иной раз пагубно сказывались не только на его военном и политическом могуществе, но и на экономическом росте и процветании. Простой народ, чернь оставалась в их руках только средством для манипуляции и достижении своих целей. Призванные из других русских земель князья также мало заботились о благе города. Их целью было закрепиться в городе и использовать его богатства и военную силу для удовлетворения своих амбиций. Новгородские интересы для них были на втором плане и более-менее планомерная их защита началась лишь в то время, когда на Новгородском столе укрепились Владимиро-Суздальские князья. Вечевое же управление пагубно сказывалось новгородской политике. Некомпетентность и антагонизм новгородской верхушки наиболее ярко проявились во время голода 1230-1231 года, когда ни одна из новгородских боярских группировок не взяла на себя решение продовольственной проблемы в городе, и фактически все было пущено на самотек.

Вопрос вызывает немецкая продовольственная помощь в условиях, когда еще осенью 1230 году Новгородцы планировали идти войной на земли немцев. По мнению Д.Г. Хрусталева между Новгородцами и одним из феодальных владений на территории Ливонии и Эстонии существовала какая-то договоренность о подвозе хлеба. В условиях судоходства XIII века зерно возить на дальние расстояния было невозможно, так как оно быстро отсыревало в трюмах кораблей , поэтому его подвоз мог быть возможен только с территории Ливонии либо Эстонии. На этот вывод наталкивает сама формулировка фразы летописцем : «прибегоша немци и-замория».

2.2 Внутриполитическая ситуация в Ливонии

Отношения среди немецких феодалов в Ливонии и Эстонии вовсе не были простыми, как это кажется на первый взгляд. Это не был единый и монолитный организм, ведущий согласованную и продуманную экспансию. С самого начала крестового похода в Ливонию на эти земли претендовали Рижский Епископ, Рига и Орден меченосцев. Главным объектом их конфронтации было право на завоеванную в ходе походов землю, местное население которой в дальнейшем превращалось в зависимых крестьян. Земля становилась постоянным предметом дрязг и склок этих феодальных организаций и, пожалуй, только наличие общего внешнего врага в лице окружавших их язычников не давало до поры до времени этим конфликтам перерасти в открытую войну. Конфликт по поводу распределения завоеванной земли между Орденом и Рижской церковью начался еще в 1207 году, когда меченосцы потребовали от епископа Альберта признать их право на треть завоеванной в Ливонии земли. Рыцари выносили на себе основные тяготы войны и были главной ударной силой немцев в завоевании Ливонии, всегда находясь на острие любых ливонских конфликтов. Можно сказать, что меченосцы были главным фактором, благодаря которому крестоносцы могли успешно противостоять язычникам. Это была четко организованная, постоянно пребывающая в боевой готовности воинская структура в отличие от пилигримов, которых в ходе своих «челночных поездок» в Германию набирал епископ Альберт. Кроме того, Меченосцы были прекрасно вооружены и мотивированны, проявляя невиданную храбрость в тех ситуациях, где любой другой простой воин предпочел бы спасти свою жизнь бегством. Благодаря этим качествам они неоднократно одерживали победы в, на первый взгляд, безнадежных сражениях при численном превосходстве местного туземного населения. Поэтому Альберт был вынужден пойти на уступку, но решение касательно еще не завоеванной земли отложил до времени. Епископ уступил рыцарям треть своей земли, однако в ознаменование зависимости Ордена от Епископа четверть десятины с Орденских земель поступало в казну епископа. В землях, отданных в пользование Ордену строились замки, в которые были назначены комтуры. В дальнейшем главной целью ордена в Ливонии станет освобождение от зависимости от епископа и церкви, а также увеличение своей части земель в Ливонии и Эстонии. Орден, при всей своей организации и боеспособности, также не являлся целостной структурой, и с момента его образования в нем существовали разногласия так, первый магистр братьев-меченосцев Винно фон Ррорбах был убит в собственных покоях своим же соратником, по каким-то причинам затаившим на него злобу. Показателен пример и Бертольда фон Вендена комтура Ордена в Вендене. Бертольд был человеком войны и, только прибыв в ставший недавно Орденским замок Венден, приступил к организации походов против эстов, граничащих с его владениями. Используя застарелую вражду Ливов и Эстов он провоцировал их на войну и разжигал в них еще большую ненависть к друг другу. Эти провокации вылились в серию ожесточенных конфликтов между двумя народами, которые Бертольд использовал для завоевания новых земель. Его кипучая деятельность в Эстонии вызывала опасения и недовольство в Риге и со стороны магистра меченосцев Фольквина, занявшего этот пост после гибели предшественника. Они справедливо опасались того, что излишнее самоуправство Бертольда вызовет ответную реакцию со стороны Эстов, полномасштабная война была им не нужна, так как они еще не решили вопрос, связанный с Ливонией, которая на тот момент не был полностью завоевана и даже представляла некоторую опасность. Однако эти опасения не подтверждаются, поскольку Бертольду во всем сопутствует удача. В 1216 году он нападает на отряд русских сборщиков дани в Латгалии и отпускает их только после прибытия Новгородских послов, что являлось явной провокацией по отношению к Русским княжествам. Через год Бертольд фон Венден гибнет в бою с русскими во время осады Оденпе. Непростыми были и отношения между католической церковью и Рижским епископатом. Здесь сталкивались интересы сразу трех сил Римского Папы, который хотел, чтобы Ливонские земли были подчинены Римской курии, Бременского Архиепископа, желавшего того же и собственно Рижского епископа Альберта. Альберт, к недовольству Папы, находившемуся в непростых отношениях с Германским императором, признал себя вассалом Священной Римской империи и стал таким образом германским князем. Папа римский, являвшийся верховным арбитром во всех спорах между Орденом и Ригой, стремился не допустить чрезмерного усиления ни меченосцев, ни Епископа. Так, в 1209 году Фольквин потребовал равных прав с Епископом и пересмотра соотношения распределения завоеванной земли, которое было установлено ранее в 1207 году. Папа Иннокентий III решил этот спор компромиссным решением: он оставил в силе положения 1207 года, но в то же время не возвел Альберта в сан Архиепископа, однако дал тому полномочия назначать и посвящать других епископов. Это не давало Ордену никаких прав, но в перспективе означало то, что в Ливонии могло быть сразу несколько епископов, и власть Альберта не была единоличной. Бременский Епископ также стремился взять молодую ливонскую церковь под свою опеку. Так, в 1218 году по его указанию Любексая гавань была закрыта для выхода кораблей, и Альберт, как раз в это время набиравший пилигримов для Ливонии, оказался в ловушке, а для немецкой колонии встал вопрос выживания. В этой ситуации Ливонский епископ обращается за помощью к королю Дании Вальдемару II, чья попытка утвердиться в Эстонии в 1206 году на острове Эзель закончилась провалом датчане были перебиты эстами. Вальдемар уверил Альберта, что окажет поддержку, и в 1219 году Датчане высаживаются в Эстонии, где возводят замок Ревель. Таким образом Римская курия создает противовес немецкому влиянию в Балтике. Так что вполне возможно, что перекрытие Любекской гавани было организовано не без участия Римского папы. Укрепившись в Эстонии Вальдемар немедленно предъявляет претензии на всю Эстонию и Ливонию, однако, не встретив в этом никакой поддержки среди немецкого рыцарства и духовенства, заключает в 1222 году оборонительный союз с Ригой. В 1223 году Вальдемара и его сына похищает шверинский граф Генрих, и отсутствием главной направляющей силы Датчан тут же воспользовались Меченосцы, которые в это же время занимают датские земли в Эстонии. В следствие всех вышеперечисленных обстоятельств земельный вопрос в Ливонии принял настолько запутанный характер, что Альберт направляет к Папе Гонорию III просьбу прислать специального уполномоченного легата для решения этой проблемы. Весной 1225 года в Ливонию прибывает Вильгельм Савойский, епископ Моденский, который еще не раз будет принимать самое деятельное участие в Балтийских событиях. В Риге он встречает радушный прием местное духовенство возлагает на легата большие надежды. Однако объехав страну вдоль и поперек и изучив внутриполитическую обстановку в регионе, им было принято компромиссное решение он признает притязания Датского короля, Ордена и Риги на земли Северной Эстонии незаконными и провозглашает их личным владением папы, назначив туда ставленника своего капеллана Иоанна . В 1226 году Вильгельм Савойский покидает ригу и отправляется в Висби. Однако его решения недолго держатся в силе. В 1228 году немцы по льду переправляются на остров Эзель и покоряют его население, положив тем самым конец пиратству его жителей. Альберт назначает туда Епископом аббата монастыря Дюнамюнде Готфрида, но тот вынужден был в скором времени покинуть Эзель. Власть немцев в этих землях еще не была прочной. Аналогичная вещь происходит и с папской областью в Эстонии. К тому моменту Вальдемар II оказывается на свободе и посылает в Ревель своих епископов. Однако Орден игнорируя это захватывает Ревель и под угрозой смерти выгоняет оттуда датских епископов. Вальдемар предпринимает попытку пожаловаться Папе, но тот никак не реагирует и не ищет каких-либо мер, направленных на решение конфликта. В то же время Римский император подтверждает права Ордена на Ревель. Стремясь укрепиться в Ревеле Орден начинает активно заселять эти земли немцами. Вполне возможно, что именно они в 1231 году прислали на помощь голодающему Новгороду свои корабли. В 1229 году епископ Риги Альберт Буксгевден умирает. Его смерть вызывает еще один виток противоречий в Ливонии. Так как Альберт так и не получил сан Архиепископа, он не смог оставить после себя преемника. И рижский клир избирает новым епископом Магдербургского каноника Николая. Одновременно с этим Бременский Архиепископ, считая себя митрополитом Ливонии, назначает туда епископом каноника бременской церкви Альберта Зюрбера. Стороны обращаются за решением вопроса к Папе Римскому. Тот поручает решить спор кардиналу -дьякону Оттону, назначенному в качестве легата в Данию и Германию. Тот, в свою очередь, поручает поиск выхода из ситуации вице-легату Балдуину, монаху из монастыря Альна. Балдуин прибыл в Ригу в сентябре 1230 года и сразу развернул кипучую деятельность. Мало считаясь с интересами местного клира, он начал преследовать свои собственные цели. Между тем, легат Оттон на основании полученных от Балдуина сведений решил спор в пользу Николая, который, став епископом, незамедлительно начинает выживать Балдуина из Ливонии, получив при этом полную поддержку местных феодалов. Имея на своей стороне местных горожан, Николай предоставляет Риге 3-ю часть Семигалии и Эзеля и 6-ую часть Курляндии, где Рижские горожане сразу же получают земельные наделы. Орден в свою очередь не собирается отдавать Балдуину Северную Эстонию, которая по праву принадлежала Балдуину. В расстроенных чувствах тот покидает Ливонию и уезжает в Рим жаловаться, где получает полную поддержку со стороны Папы, а также наделяется еще более широкими полномочиями. Папа издает несколько булл, в которых выражает содействие действиям Балдуина. Он назначается легатом для Готланда, Финляндии, Эстляндии, Курляндии, Семигалии и получает пожизненное право на доходы от Курляндии. Возвратившись в Ливонию, попутно набрав войск в Германии, он возвращается в Ливонию, однако встречен он был еще более враждебно настроенным народом. Более того, когда он пытается взять под свой контроль занятый Орденом Ревель , возле города начинается самое настоящее сражение между войсками Балдуина и Ордена, где первые терпят полное поражение. После этого Балдуин уезжает обратно к папе, но на этот раз не получает от него никакой помощи и навсегда исчезает из ливонской истории.

Спор приходится решать вернувшемуся в Ливонию Вильгельму Моденскому, который разрешил этот вопрос путем назначения монаха Генриха епископом Эзельским, а Энгельберта - епископом Курляндским. Конфликт с Балдуином вызвал разлад в Ордене меченосцев. Еще в 1228 году часть рыцарей во главе неким Бруно отбыла из Ливонии в Польшу, где получила от Конрада Мазовецкого Добринскую область. А в 1232 году магистр Фольквин даже был взят под стражу орденскими братьями, которые заподозрили его в пособничестве рижскому епископу. Но в тоже время, несмотря на амбиции и гонор, Орден имел довольно слабые позиции в Ливонии, а количество его рыцарей не превышало 100 человек. Это заставляет его магистра, стремящегося достигнуть решительного перевеса над Ливонской церковью, искать поддержку на стороне. К тому же, наличествующих сил уже не хватает для проведения активной экспансии, а в каждом походе рыцари несли потери. После поражения под Юрьевом в 1235 году Меченосцы начинают переговоры о слиянии с другим духовнорыцарским орденом, недавно обосновавшимся в Прибалтике, а именно Тевтонским. Оба ордена имели в одинаковые задачи в регионе. Границы их владений постепенно сближались и через некоторое время между ними оставались только земли языческой Литвы. Однако эти действия встречают активное сопротивление Ливонского духовенства, опасающегося усиления рыцарей. Кроме того, в Тевтонском ордене не горят желанием присоединять Меченосцев, имеющих нерешенные территориальные споры с Данией и Римским престолом. Но в 1236 году происходит событие, изменившее всю расстановку сил в регионе. Осенью 1236 большое немецкое войско совершает поход в Литву, где на обратном пути оказывается окружено и полностью разгромлено литовцами. Гибнет все руководство Ордена, включая магистра Фолквина, а также 60 орденских братьев. Ко всему прочему под Шауляем была уничтожена большая часть немецких сил в Ливонии. Шауляйская битва ознаменовала возникновение на Европейской карте новой силы Литвы. В одночасье судьба Ливонской церкви оказывается под вопросом, так как ее попросту некому было защищать. По всей Ливонии начались восстания, в ходе которых немцы были оттеснены в Двине. Страх заставляет ливонское духовенство забыть о вражде к Ордену и Рижский, Эзельский и Дерптский епископы поддерживают уже ставшую мольбой просьбу об объединении двух орденов. Поражение не стало причиной слияния двух орденов. Как говорилось ранее, переговоры об этом шли уже с начала 30-х годов XIII века. К моменту поражения при Шауляе, Орденские посланцы долгое время находились при дворе Папы Римского. Шауляйская битва только многократно ускорила этот процесс. По словам Н.И. Костомарова «битва при Сауле способствовала объединению немецкого рыцарства в Балтии» .