Диаспоры в Западной Сибири: особенности этнокультурного развития сельских сообществ в конце XIX – начале XXI в.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

доктора исторических наук

Специальность 07.00.07 -- Этнография, этнология и антропология

на тему: Диаспоры в западной Сибири: особенности этнокультурного развития сельских сообществ в конце XIX - начале XXI в.

Выполнил:

Коровушкин Дмитрий Георгиевич

Новосибирск - 2009

Работа выполнена в отделе инновационных, экспертных и изыскательских работ Учреждения Российской академии наук Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН (ИАЭТ СО РАН)

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, чл.-корр. РАН Головнёв Андрей Владимирович

доктор исторических наук Болонев Фирс Федосович

доктор исторических наук Бутанаев Виктор Яковлевич

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Кемеровский государственный университет».

Защита состоится 21 декабря 2009 г. в 10.00 часов на заседании диссертационного совета Д 003.006.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук при Учреждении Российской академии наук Институте археологии и этнографии Сибирского отделения РАН по адресу: 630090, г. Новосибирск, проспект академика Лаврентьева, 17.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Учреждения Российской академии наук ИАЭТ СО РАН.

Автореферат разослан __ ноября 2009 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор исторических наук С.В. Маркин

Общая характеристика работы

Изучение особенностей этнического развития и этнокультурной адаптации дисперсно расселенных национальных групп, проживающих в отрыве от основной массы этноса, вне его территории, является одним из актуальных направлений исследований российской этнографической и исторической науки [Арутюнов, 2000a, б; Дробижева, 1989; Дятлов, 1999; Семенов, 2000; Тишков, 1989, 2000а, б; Шнирельман, 1999]. Интерес к таким этническим образованиям в последние годы возрос в связи с интенсификацией в них современных этнических процессов, которые могут служить индикатором тенденций и направлений развития этносов, к которым они принадлежат. Перед исследователями встает задача изучения специфики этнического развития национальных групп, оказавшихся в иноэтничном окружении, а также выявления факторов, определяющих эту специфику и влияющих на адаптацию (хозяйственную, культурную, языковую) к новым внешним условиям и обстоятельствам. Для обозначения подобных групп в этнографической литературе, наряду с употребляющимися терминами "национальная группа", "малая этническая группа", закрепились понятия "этнолокальная группа" и "этнодисперсная группа". Второе из них в большей степени характеризует особенности расселения отдельных групп и их частей, поэтому в диссертации, там, где это необходимо, эти понятия используются совместно.

Особое значение, по мнению одного из крупнейших разработчиков теории диаспор В. И. Дятлова, эти исследовательские проблемы имеют для Востока России [2006]. Сибирь, ставшая в конце XIX - начале XX в. новой родиной представителям десятков этносов, проживавших в европейской части России, являет собой великолепный образец этнической мозаики, сложенной диаспоральными группами, в основном сельскими. Последнее обусловлено существенным преобладанием (особенно на начальном этапе) доли сельского населения в общей демографической структуре региона., стали объектом нашего исследования.

Диссертационное исследование посвящено проблеме этнокультурного развития и адаптации представителей пяти таких групп - сибирских латышей и эстонцев, немцев, украинцев и чувашей, сформировавшихся в результате массовых переселений из европейской части России в Западную Сибирь в конце XIX - первой трети XX в. и дисперсно расселенных в общей полиэтнической массе населения Западной Сибири. Объединяет эти группы, имеющие различные языки, конфессиональную принадлежность и культуру, одно - особенности дисперсного проживания в иноэтничной и иноязыковой среде численно преобладающего русского населения.

Целью работы является выявление закономерностей этнического и этнокультурного развития сельских сообществ как базовой части переселенческих диаспор в целом, их общих и особенных черт, трансформаций расселения и численности в результате сравнительного изучения, а также решение проблемы их этнокультурной адаптации к условиям новой родины.

Основные задачи исследования:

1) определение роли природно-климатических условий и этнической структуры региона расселения в формировании и развитии этнолокальных переселенческих диаспор;

2) выяснение причин и путей масштабных миграций, изучение роли государства как детерминанты процессов переселения, водворения и землеустройства переселенцев;

3) определение этапов в истории формирования этнических массивов рассматриваемых нами сельских локальных групп этнических диаспор, подробное освещение динамики их численности и расселения во всем пространственном и хронологическом диапазоне проведения исследования;

4) рассмотрение проблемы переноса и адаптации к новым природно-климатическим условиям традиционного хозяйства описываемых групп, а также адаптации традиционной материальной культуры в новых природных условиях и новом, как правило, иноэтничном, окружении;

5) определение тенденций развития национальных языков в ходе языковой адаптации переселенцев в иноязыковой среде в условиях дисперсного расселения в преобладающей массе русского населения, а также степени влияния межнациональных установок и отношений на этнокультурную адаптацию и трансформации этнического самосознания.

Объектом нашего изучения явилось сельское латышское, немецкое, украинское, чувашское и эстонское население современных Алтайского края, Кемеровской, Новосибирской, Омской, Томской и Тюменской областей в рамках массивов, сформировавшихся в конце XIX - первой трети XX в. Именно сельское население, на протяжении большей части рассматриваемого хронологического диапазона численно преобладавшее над городским, исторически формировало этнокультурный облик населения Западной Сибири и диаспоральных групп, рассматриваемых нами в данном исследовании.

Выбор групп, ставших объектом нашего исследования, не случаен.

1. Формирование их было фактически синхронным.

2. Представители всех этих групп были расселены в схожих природно-географических условиях - степной, лесостепной и таежной зонах Западной Сибири.

3. Каждая из обследованных нами групп десятилетиями имела устойчивую сеть поселений, в которых ее представители на протяжении конца XIX - XX вв. составляли значительную (выраженную) часть населения, и была представлена на всей территории исследования. Это имело определяющее значение при выработке стратегии сбора материала и проведения этносоциологических опросов.

4. По всем выбранным для исследования группам имеются в наличии «сквозные» данные в переписных материалах всего периода конца XIX - начала XXI в.

Следует отметить, что именно неполное соответствие совокупности этих параметров не позволило включить в программу нашего исследования, несомненно, интересные материалы по белорусам, литовцам, марийцам, мордве, полякам, удмуртам и др.

Общая численность (городское и сельское население) обследованных этнических групп в означенных выше субъектах Российской Федерации по данным Всероссийской переписи населения 2002 г. составила: украинцев - 430 097 чел.; немцев - 279 716 чел., чувашей - 63 289 чел., эстонцев - 7 037 чел. и латышей (включая латгальцев) - 5 368 чел. [Национальный состав и владение языками…, 2004, с. 573 - 703]. Доля сельского населения в этих национальных группах значительно варьирует: у украинцев - 23,8% (102 445 чел.), у немцев - 49,0% (137 134 чел.), у чувашей -36,9% (23 369 чел.). У эстонцев и латышей этот показатель составил 53,8% (3 473 чел. от 6 453) и 43,8% (2 061 чел. от 4 704) соответственно.

Не случаен и выбор хронологического отрезка, взятого за исходный этап (конец XIX - первая треть XX в.). Именно в эти годы в истории Российского государства в целом и Сибири в особенности имел место феномен широкомасштабного переселения на новые, ранее не подвергшиеся хозяйственному освоению огромные пространства Северной Евразии. В последующем основная часть массированных переселений носила насильственно-вынужденный характер и была связана либо с прямыми перемещениями целых народов или их частей, социальных слоев и групп, либо с нуждами и тяготами Второй мировой войны и послевоенного развития (в известной мере к этому можно отнести и освоение целины).

Фактически нами исследовались группы переселенцев в границах бывшей Тобольской и Томской губерний, а также северной части Акмолинской области (применительно к административно-территориальному делению Российской империи конца XIX - начала XX веков). Территория современной Курганской области не была затронута исследованием, поскольку, как и в период первоначального заселения Западной Сибири, в настоящее время она входит в Уральский природно-экономический район. Исследование также не охватило территорию современной Республики Алтай в связи с тем, что официального переселения на эти земли открыто не было, а несанкционированные (самовольные) переселения представителей рассматриваемых нами групп имели незначительные масштабы.

Предмет нашего исследования - формирование, этнокультурное развитие (в том числе и этнокультурная адаптация), трансформации расселения и численности украинской, немецкой, чувашской, эстонской и латышской переселенческих диаспор, проживающих в сельской местности Западной Сибири. Для его изучения проводился анализ важнейших признаков: территории расселения и численности, языка, хозяйства и материальной культуры. Нас интересовала история формирования этих этнолокальных групп, специфика их развития и этнокультурной адаптации в иноэтничной, иноязыковой и иноконфессиональной среде.

Акцент на изучении хозяйства и материальной культуры нашего объекта не случаен, поскольку, в соответствии с устоявшимся мнением, «материальная культура практически полностью охватывает сферу производства и жизнеобеспечения… представляет собой механизм адаптации общества к условиям природной и социальной среды его существования» [Арутюнов, Бентцин, Вайнхольд, 1989, с. 6]. При этом другие крупные составляющие культуры изучаемых нами образований - соционормативная и духовная - были сознательно исключены из рассмотрения в данной работе в силу того, что степень внешнего воздействия на них проявляется недостаточно явно, а сами они незначительно влияют на процессы адаптации к природной и социальной среде.

Дополнительное углубленное изучение вопросов этнического и этногруппового самосознания и уровня эндогамности не проводилось, поскольку они были достаточно, по мнению автора, проработаны в соответствующих публикациях [Коровушкин, 1997; Лоткин, 1996; Смирнова, 2003; Коровушкин, Лоткин, Смирнова, 2003].

Хронологические рамки исследования определены периодом конца XIX - началом XXI в., т. е. временем фактического существования выбранных групп на территории Западной Сибири. Это позволило нам выявить особенности этнического и этнокультурного развития исследуемых групп, проследить их в их динамике, с большей достоверностью прогнозируя тенденции. При этом упор был сделан на изучение сельских массивов переселенцев, формирование которых, в основном, происходило в конце XIX - первой трети XX в.

При проведении исследования автор опирался на широкий круг полевых этнографических и этносоциологических материалов, архивные и статистические источники, коллекции ряда областных, районных и университетских музеев, а также на труды предшественников и соавторов по опубликованным работам [Народы Западной...., 2002; Коровушкин, Лоткин, Смирнова, 2003 и др.].

Источники можно условно разбить на четыре группы. Первую составляют статистические и архивные данные различного рода, вторую - конкретно-этнографические материалы, третью - этнографические коллекции и фотографические фонды ряда областных, районных и поселковых историко-краеведческих музеев, четвертая группа - это материалы этносоциологических опросов, проведенных при участии или под руководством автора в 1980 - 1990-х гг. и 2004 - 2007 гг.

Нельзя не сказать и о многолетних личных наблюдениях автора, значение которых в формировании системы восприятия, описания и интерпретации накопленных данных, характеризующих исследуемый нами мир переселенческих диаспор, переоценить невозможно.

В первую группу источников, использованных при написании диссертации, входят результаты всеобщих и локальных переписей населения, опубликованные и не публиковавшиеся ранее статистические сведения, предоставленные автору территориальными органами Федеральной службы государственной статистики в регионах (Алтайкрайстат, Кемстат, Новосибирскстат, Омскстат, Томскстат, Тюменьстат) и впервые введенные им в научный оборот. Именно опубликованные сведения и служебные материалы региональных органов государственной статистики позволили проследить динамику численности исследуемых массивов в порайонном разрезе и стали основой для впервые проведенного картографирования расселения представителей изучаемых нами этих групп на территории Западной Сибири.

В эту группу источников входят также материалы фондов территориальных органов Переселенческого управления, землеустроительных организаций, органов народного образования, редкие и малотиражные издания, хранящиеся в Государственном архиве Кемеровской области, Государственном архиве Новосибирской области, Государственном архиве Омской области, Государственном архиве Томской области, Государственном архиве Тюменской области, Государственном архиве г. Тобольска.

Нами привлечены архивные материалы Запсибнаробраза, хранящиеся в Государственном архиве Новосибирской области, и сведения областных управлений народного образования всех пяти областей и Алтайского края. Именно они позволили проследить историю национальной школы исследуемых групп в Западной Сибири.

В данную группу источников входят также сведения по национально-смешанным бракам сибирских украинцев, немцев, чувашей, эстонцев и латышей, полученные в Кемеровском, Новосибирском, Омском, Томском и Тюменском областных архивах ЗАГС. Анализ данных по внутриэтнической и межэтнической брачности позволил выделить этнолокальные группы в этнических массивах и определить их границы. В диссертации представлены лишь общие выводы по ним, так как подробно они были охарактеризованы ранее [Коровушкин, 1997; Лоткин, 1996; Смирнова, 2003; Коровушкин, Лоткин, Смирнова, 2003].

Материалы центральных государственных архивов не привлекались в связи с тем, что практически все их данные, относящиеся к исследуемой теме, уже опубликованы различными учеными. В этой связи автор не счел возможным дублирование исследовательской процедуры.

Вторая группа источников включает полевые конкретно-этнографические материалы, характеризующие все стороны хозяйства и культуры переселенцев и их потомков в Западной Сибири со времени первых переселений и до современности. Значительный объем сведений получен по истории поселений, жилищам и хозяйственным постройкам, орудиям труда и предметам быта, одежде и пище. Их изучение позволило выделить национально-специфичные и иноэтничные черты, этнолокальную специфику в материальной культуре и хозяйстве исследуемых нами групп.

Полевые исследования, материалы которых привлечены автором при написании диссертации, относятся в основном к двум периодам - 1980-е - середина 1990-х гг. и 2001 - 2008 гг. В 1995-2000 гг. автором проводились точечные научные командировки в районы проживания латышей, немцев, украинцев, чувашей и эстонцев в Алтайском крае, Кемеровской, Новосибирской и Омской областях.

Сбор данных о сибирских чувашах охватил территорию одиннадцати районов Новосибирской, Омской, Томской и Тюменской областей. В ходе экспедиционных работ Сибирской историко-этнографической экспедиции ОмГУ в 1980-1983 гг. (руководитель Н. А. Томилов) и в 1987-1992 гг. (руководитель Д. Г. Коровушкин) было обследовано чувашское сельское население Колыванского, Кыштовского и Северного районов Новосибирской области, Знаменского, Крутинского, Любинского, Муромцевского, Тарского и Усть-Ишимского районов Омской области, Нижне-Тавдинского и Ярковского районов Тюменской области. Экспедиции были маршрутными, что продиктовано особенностями расселения сибирских чувашей. Автором осуществлялось планирование и руководство работой отрядов, непосредственное участие в сборе и фотодокументировании полевых этнографических материалов. Материалы сданы и хранятся в фонде Музея археологии и этнографии (МАЭ) Омского госуниверситета.

Этнографические исследования немцев Западной Сибири были начаты с работы Сибирской историко-этнографической экспедиции ОмГУ в 1989 г. (общее руководство осуществлял Н. А. Томилов, руководитель «немецких» отрядов Т. Б. Смирнова, автор участвовал в качестве рядового члена отряда и руководителя этнографической практики студентов Омского госуниверситета). Соискателем осуществлялось руководство работой студентов-практикантов, непосредственное участие в сборе и фотодокументировании полевых этнографических материалов. Впоследствии Т. Б. Смирновой было проведено несколько маршрутных экспедиций в Баганский, Карасукский, Татарский районы Новосибирской области, Топкинский и Юргинский районы Кемеровской области, Азовский немецкий национальный, Горьковский, Марьяновский, Исилькульский, Любинский, Одесский, Шербакульский, Тарский районы Омской области, в Благовещенский, Славгородский и Табунский районы Алтайского края. В них собрано большое количество полевых материалов по этнической истории, традиционной и современной культуре немцев Сибири. Собранные материалы хранятся в фонде МАЭ Омского госуниверситета.

Полевые работы по изучению латышского и эстонского населения проходили в 1986-1990 гг. и в последующие годы (с некоторыми перерывами) в рамках деятельности прибалтийского отряда Сибирской историко-этнографической экспедиции ОмГУ. Были обследованы латышские и эстонские поселения Мариинского района Кемеровской области, Болотнинского, Венгеровского, Кыштовского, Татарского, Тогучинского и Чановского районов Новосибирской области, Знаменского, Калачинского, Кормиловского, Крутинского, Одесского, Оконешниковского, Седельниковского и Тарского районов Омской области, Зырянского, Кривошеинского и Первомайского районов Томской области. Прибалтийский отряд в 1986 г. возглавляли В. В. Реммлер и Л. Т. Шаргородский, а с 1987 г. - И. В. Лоткин. Автор также принимал участие в работах этого отряда как руководитель студенческих практик и экспедиций. Материалы сданы и хранятся в фонде МАЭ Омского госуниверситета.

Изучение традиционной культуры и современного этнического и этнокультурного развития украинцев Западной Сибири начато в 1976 г. силами этнографов Омского госуниверситета под общим руководством Н. А. Томилова. Непосредственно руководил отрядом С. Ю. Первых. В экспедициях 1982-1983 гг. по ряду районов Омской области - Исилькульскому, Полтавскому, Таврическому - был проведен дополнительный пилотный опрос и сбор полевых материалов. Общее руководство осуществлял Н. А. Томилов, руководителем отряда был В. В. Реммлер, автор участвовал в этих работах в качестве рядового сотрудника. В 1986-1991 гг. работы были продолжены под руководством В. В. Реммлера при участии Д. Г. Коровушкина как руководителя практик и экспедиций. В ходе экспедиционных поездок было обследовано украинское население Исилькульского, Калачинского, Нововаршавского, Полтавского и Таврического районов Омской области, а также Карасукского района Новосибирской области. Материалы экспедиций хранятся в фонде МАЭ Омского госуниверситета.

В 2001-2008 гг. соискателем в качестве руководителя Алтае-Барабинского отряда Северо-Азиатской комплексной экспедиции ИАЭТ СО РАН предприняты экспедиционные поездки и сбор полевых этнографических материалов по расселению, численности, хозяйству и культуре латышей, немцев, украинцев, чувашей и эстонцев в Благовещенском, Бурлинском, Краснощековском, Кулундинском, Немецком национальном, Родинском, Рубцовском, Славгородском, Табунском и Хабарском районах Алтайского края; Кемеровском, Новокузнецком и Мариинском районах Кемеровской области; Барабинском, Болотнинском, Венгеровском, Карасукском, Колыванском, Краснозерском, Куйбышевском, Кыштовском, Северном, Татарском, Тогучинском и Чановском районах Новосибирской области; Большереченском, Исилькульском, Калачинском, Колосовском, Кормиловском, Крутинском, Любинском, Нововаршавском, Одесском, Оконешниковском, Омском, Павлоградском, Полтавском, Седельниковском, Тарском, Таврическом, Тюкалинском и Усть-Ишимском районах Омской области; Кривошеинском и Томском районах Томской области; Тюменском и Ярковском районах Тюменской области. Собранные материалы находятся в служебном научном архиве автора.

Для полевого обследования нами были выбраны наиболее типичные поселения с преобладанием представителей изучаемых нами групп, существующие с периода первоначального заселения обследуемых регионов. Отбор осуществлялся из базы данных, сформированной на основе списков населенных мест (сельских населенных пунктов), опубликованных в различные годы [Список… Сибирского края…, 1923; Список… Уральской области…, 1929; Сельские…, 1961, 1990 и др.], служебных списков численности наличного и постоянного населения по каждому сельскому населенному пункту (Таблица 2 ЦСУ СССР), предоставленных региональными органами Госкомстата / Росстата.

Проведение полевых сборов в соответствии с апробированными и общепризнанными в этнографии методиками позволяет считать полученные материалы достоверными.

Своеобразным источником, дополняющим данные полевых работ, явились фотоснимки поверхности Земли из космоса, произведенные искусственными спутниками и доступные в мировых информационных сетях. Ставшие доступными в последние годы, они весьма наглядно представляют особенности поселенческой структуры исследуемых групп на современном этапе, дают возможность определить планировку многих населенных пунктов, даже уже несуществующих. С помощью этих снимков описания усадеб, например, обретают «живое» иллюстрирование.

Третья группа источников - музейные коллекции. Они достаточно неоднородны как по составу, так и по репрезентативности (применительно к отображению в них истории и культуры тех или иных групп). Но именно благодаря им стало возможным проведение масштабных ретроспекций явлений в хозяйстве и материальной культуре на протяжении всего исследуемого периода.

В эту группу вошли обследованные и фотодокументированные автором этнографические (вещные) коллекции, хранящиеся в фондах Музея археологии и этнографии Омского государственного университета, Рубцовского и Славгородского историко-краеведческих музеев (Алтайский край), Новосибирского государственного краеведческого музея, Венгеровского, Карасукского, Колыванского, Краснозерского, Кыштовского, Татарского, Чановского районных историко-краеведческих музеев, Историко-краеведческого музея с. Белое и Краеведческого музея с. Петропавловка Краснозерского района (Новосибирская область), Омского областного государственного историко-краеведческого музея, Большереченского, Исилькульского, Калачинского, Колосовского, Любинского, Нововаршавского, Одесского, Оконешниковского, Павлоградского, Полтавского, Седельниковского, Тарского, Таврического и Тюкалинского районных историко-краеведческих музеев, Историко-краеведческого музея с. Ковалево Калачинского района (Омская область).

Все эти музеи обладают также уникальными коллекциями подлинных фотодокументов (или их копий), наиболее ранние из которых относятся к 1870-м гг. Подавляющая часть фотодокументов и музейных предметов ранее не была опубликована и впервые введена в научный оборот автором.

Названные этнографические и фотодокументарные коллекции наглядно характеризуют в динамике основные черты хозяйства, материальной культуры и быта немцев и украинцев, в меньшей степени сибирских чувашей, латышей и эстонцев. Эту неравномерность можно объяснить как различием в численности изучаемых нами этнических массивов, так и степенью дисперсности их расселения. Всего автором собрано более 300 электронных (оцифрованных) копий архивных фотодокументов и сделано самостоятельно свыше 2 000 фотографий: музейных и бытующих предметов, ландшафтных и событийных снимков, одиночных и коллективных фотопортретов.

Четвертой группой источников являются результаты массовых опросов сельского латышского, немецкого, украинского, чувашского и эстонского населения методом стандартизированного интервью, проведенных в целях более полного воспроизведения этносоциального облика исследуемых этнодисперсных групп. За образец опросного листа для изучения современных этнических процессов принят один из вариантов анкеты, разработанной под руководством Ю.В. Арутюняна. С учетом местных условий и этнической специфики населения Западной Сибири исходный образец анкеты был несколько переработан и дополнен. Основной массив этносоциологических материалов относится ко второй половине 1980-х - первой половине 1990-х гг.

При обследовании чувашей, латышей и эстонцев нами применена моноэтничная стратифицированная выборка, базирующаяся на отборе респондентов по признакам пола и возраста, а также социально-профессиональной принадлежности. Для изучения сибирских немцев и украинцев применялась районированная выборка, основанная на отборе респондентов по месту расселения, типу поселения, а также по полу, возрасту и социально-профессиональной принадлежности. Структура населения по всем этим признакам была определена на основании данных похозяйственных книг сельских советов, которые содержат наиболее полные и точные сведения.

Для стратификации выборочной совокупности применялась стратификация генеральной совокупности по вышеозначенным признакам, на основе сведений, полученных из похозяйственных книг сельсоветов. В связи с дисперсным расселением сибирских чувашей, латышей и эстонцев было проведено практически сплошное обследование большинства сел и деревень c населением, принадлежащим к изучаемым национальностям. Наличие такового фиксировалось в материалах переписей населения формой статистического учета 2С. В основу социально-профессиональной разбивки генеральной совокупности была положена структура сельского населения, разработанная Ю. В. Арутюняном [1966, 1968]. При определении структуры выборки использован метод, предложенный Е. И. Клементьевым [1970]. Работы проходили на базе Омского государственного университета под общим руководством Н.А. Томилова, исходные материалы и рабочие таблицы хранятся в МАЭ ОмГУ.

Относительный объем выборки по чувашам составил 43,1 %, что в количественном выражении равно 1 207 опрошенным. Отклонения выборочной совокупности от генеральной не превысили 5 %. По немцам анализировались 1 500 опросных листов (анкет). Относительный объем выборки составил 33,7 %, коэффициент отклонений не превысил 3 %. В ходе работы с сибирскими прибалтами было опрошено 500 латышей и 730 эстонцев. У латышей выборка составила 73 % от генеральной совокупности жителей населенных пунктов, где проводился опрос, а у эстонцев - 38,6 %. Коэффициент отклонений у сибирских латышей не превысил 3,9 %, а у эстонцев - 4 %. Опрос украинского населения проводился в два этапа - в 1976 г. (собрано 810 опросных листов) и в 1987 - 1988 гг. (1 003 опросных листа). Относительный объем выборки превысил 40 %, коэффициент отклонений находится в пределах 5 %. Большой относительный объем и допустимые коэффициенты отклонений определили репрезентативность выборки.

Наряду с методами интервьюирования широко применялся метод непосредственного наблюдения: фиксация тех или иных явлений хозяйственной и культурной жизни, изучение поведения информаторов в различных производственных и бытовых ситуациях. В результате собран материал как по традиционной культуре и быту изучаемых нами этнических групп, так и по динамике этнических процессов внутри них.

В 2004 - 2006 гг. автором был проведен выборочный опрос в целях изучения этнопсихологических характеристик исследуемых этнических групп и того, как они отражаются на отношении к этим группам со стороны соседей по расселению (собрано 260 опросных листов).

Следует отметить, что широкое привлечение разнообразных источников, относящихся к одним и тем же группам, территориям и хронологическим диапазонам, а также перекрестное сравнение данных в рамках комплексного анализа позволяет считать выводы, полученные в ходе исследования, достоверными и заслуживающими доверия.

Методология и методика работы. Данное исследование базируется на общенаучных материалистических принципах диалектического познания - историзма и научной объективности, основанной на критическом анализе источников.

В качестве основных в данном исследовании применены методы полевой этнографии, опроса, сравнительно-исторический, историко-статистический, музейно-источниковедческий, ретроспекции и компонентного анализа. При непосредственном рассмотрении этнокультурных и этноязыковых процессов применены методы конкретного этносоциологического исследования. Использование последнего представляется весьма важной составляющей комплексного подхода при рассмотрении источников, поскольку именно данные массовых этносоциологических опросов, проведенных в последней четверти прошлого столетия, могут осветить вопросы этноязыковой адаптации в исследуемых нами группах.

При проведении нашего исследования основное внимание уделялось сферам жизнеобеспечения этнических групп и людей, их образующих: хозяйству и материальной культуре, функционированию и модификации языков, межнациональным отношениям. При этом рассмотрение каждого из этих вопросов осуществлялось не изолированно друг от друга, а в тесной взаимосвязи и взаимозависимости, то есть путем системного анализа предмета исследования.

Во избежание разночтений автор считает необходимым оговорить некоторые используемые им термины и дефиниции.

Так, словосочетание «поздние переселенцы», в нашем понимании, подразумевает группы населения европейской России (в границах Российской империи и послеоктябрьских РСФСР/СССР), переселявшиеся и водворявшиеся в областях Западной Сибири в рамках реализации государственной переселенческой политики конца XIX - первой трети XX в. или самостоятельно (самовольно). Представители каждого этноса, группы которых изучались при проведении исследования, переселялись в Сибирь и ранее, как минимум, со времен петровской эпохи. Однако эти переселения были, скорее, индивидуальными миграциями конкретных лиц, семей или небольших объединений, что не позволяет нам причислить их к разряду «переселений» в рамках устоявшегося понятия.

Термин «диаспора» в авторском прочтении подразумевает некую общность людей, имеющих единую этническую принадлежность (и осознающих это), коллективную память о «прародине» (этнической метрополии) и общности происхождения, различающих этноконсолидирующие черты своего сообщества и признаки «инаковости» по отношению к внешнему окружению, поддерживающих механизмы сохранения и межпоколенной трансляции структур этнической, этнокультурной, языковой и конфессиональной идентичности.

«Сельские переселенческие диаспоры» - сочетанный термин, применительно к Азиатской России исследуемого периода содержащий несколько смысловых слоёв. В его основе лежат устоявшиеся понятия переселение / переселенцы / переселенческий как описание конкретного исторического феномена конца XIX - начала XX в. (направляемая и регулируемая миграция части населения Российской Империи в её азиатские пределы); обозначение относительно старожилов их новых соседей-новосёлов, принадлежащих, при этом, различным этносам и конфессиям и образующим этнотерриториальные, этнолокальные и этноконфессиональные новообразования.

Под «адаптацией» применительно к существу рассматриваемого материала автор понимает не приспособительную изменчивость индивида (в аспекте физиологической адаптации), а способность всего этносоциального организма - этнической группы, иного этнолокального сообщества, оказавшегося в иногеографической, иноклиматической, иноэтнической и иноязыковой обстановке - к рационально обусловленному восприятию инокультурных традиций и новаций, заимствованию или передаче вовне приспособительных реакций и явлений, реализации этих приспособительных реакций.

Под билингвизмом (или двуязычием) понимается явление контактирования языков, когда генерируются грамматические предложения более чем на одном языке.

Применяемое в исследовании разделение источников на «архивные», «неопубликованные» и «опубликованные» продиктовано особенностями их происхождения и принадлежности: первые, как явствует из их названия, хранятся в архивах, задокументированы и, в силу доступности всем исследователям, могли быть ранее опубликованы и введены в научный оборот; вторые представляют собой документы, зачастую не прошедшие процедуру архивации, - внутренняя служебная документация, служебные справки и пр. - не опубликованные иными авторами; третьи являют собой опубликованные данные переписей, справочники административно-территориального деления тех или иных территорий, списки населенных пунктов (мест) и пр.

Научная новизна настоящего исследования заключается в том, что оно является первым сравнительным монографическим описанием процессов формирования и трансформации сельских этнических переселенческих диаспор Западной Сибири, имеющих различное происхождение, совершенно несхожие языки и неодинаковую конфессиональную принадлежность, но, тем не менее, продемонстрировавших схожие тенденции в этнокультурном развитии.

Впервые предпринята попытка определить общее и особенное в этническом развитии сходных по условиям формирования, расселения и развития этнолокальных групп - сибирских латышей и эстонцев, немцев, украинцев и чувашей, выявить условия и факторы, влияющие на ход этнокультурной адаптации этнодисперсных групп в иноэтничной и иноязыковой среде.

Основные задачи диссертационного исследования решены на основе широкого круга источников, часть которых впервые введена в научный оборот.

Изучена история формирования этнических массивов рассматриваемых нами этнолокальных групп во взаимосвязи причин и путей масштабных миграций конца XIX - первой четверти XX вв. Показана роль государства в процессах переселения и землеустройства изучаемых нами переселенческих групп. Рассмотрены проблемы трансформации традиционного хозяйства и материальной культуры, в том числе адаптации к природно-климатическим условиям и иноэтничному окружению. Изучены вопросы развития национальных языков и языковой адаптации переселенцев в иноязыковой среде в условиях дисперсного проживания в преобладающей массе русского населения в увязке с изучением этнопсихологических характеристик этнофоров.

Практическая значимость работы состоит в той роли, которую должны сыграть полученные результаты в создании оптимальных условий для гармонизации дальнейшего этнического развития описываемых этнических и этнолокальных групп и их самобытных культур. На основе полученных данных разработаны рекомендации для органов исполнительной власти. Результаты исследования могут послужить основой для разработки специальных курсов для студентов вузов. Фактический материал может быть востребован в научной работе, использован для разработки учебных и методических пособий.

Материалы, собранные, проанализированные и интерпретированные автором, частично изданы в виде книг [Коровушкин 1997, 2006в, 2007а-б, 2008, 2009] и введены в научный оборот путем адресной рассылки по крупнейшим научным и университетским библиотекам Российской Федерации.

Апробация основных положений диссертации проходила в докладах автора на ежегодных научных сессиях Института археологии и этнографии СО РАН, V Конгрессе этнографов и антропологов России (Омск, 2003), международной конференции «Из века в век» (Владивосток, 2003) и др.

По теме диссертации опубликовано 39 научных работ, в том числе 6 авторских книг и 7 статей в изданиях, рекомендованных списком ВАК. Авторский вклад составил 91,4 авторских листа (а.л.), в том числе: в статьях в изданиях, рекомендованных ВАК - 5,6 а.л.; в книгах - 77,5 а.л.; в прочих публикациях - 8,3 а.л.

Диссертация обсуждена на расширенном заседании Отдела инновационных, экспертных и изыскательских работ ИАЭТ СО РАН и рекомендована к защите на соискание ученой степени доктора исторических наук

Структура работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, списков архивных, неопубликованных и опубликованных источников, списка литературы, списка сокращений, а также пяти приложений (Административно-территориальная структура региона расселения, Таблицы, Картографические материалы, Альбом иллюстраций и фотографий, Список информаторов).

Содержание работы

Глава 1 «Особенности региона расселения как детерминанта развития сельских переселенческих диаспор в Западной Сибири», состоящая из двух частей, посвящена обзору природно-климатических условий обширных просторов Западно-Сибирской равнины, на территории которой формировались изучаемые этнические массивы, и характеристике этнического состава населения этих территорий ко времени начала процесса масштабного сельскохозяйственного переселения (на момент проведения Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г.) и ко времени его окончания (на момент проведения Всесоюзной переписи населения 1926 г.)

В главе подробно охарактеризован климатический, ландшафтный и гидрографический облик региона, очерчено климато-географическое зонирование с отсылками к альбомам картографических материалов и иллюстраций, помещенным в приложениях.

Во втором разделе главы приводятся сведения, позволяющие воспроизвести этническую и этногрупповую картину территории расселения прибывающих из европейской части империи (а затем и СССР) переселенцев. Здесь же дан краткий энциклопедический очерк, характеризующий материнские этносы изучаемых нами групп.

Итогом изложенного в данной главе являются следующие выводы:

1) природно-климатические особенности переселенческих районов, отводившихся для государственной колонизации или ставших территориями самовольного заселения, обусловили создание первоначальной структуры размещения переселенческих контингентов в условиях, подобных или схожих с условиями регионов выхода переселенцев;

2) вторичные миграции переселенцев по исследуемой территории со сменой ландшафтно-климатических зон были связаны, как правило, с ошибками и недоучетом особенностей выбранных для водворения участков, допущенными чиновниками, ответственными за этот процесс или ходоками, направленными для разведывания колонизуемых районов;

3) этническая пестрота региона расселения явилась залогом успешного развития межэтнических взаимодействий различных уровней (от поселенческого до личностного), минимализации проявлений ксенофобии, высокого уровня толерантности и взаимопроникновения культурных традиций;

4) многолетнее взаимодействие аборигенного, старожильческого и новосельческого компонентов привело к возникновению уникального конгломерата этнических диаспор, характеризующегося значительной глубиной взаимной интеграции.

Глава 2 "Государственная переселенческая политика и практика переселений как определяющий фактор формирования сельских диаспор в Западной Сибири в конце XIX - первой трети XX в." представляет собой общий очерк развития политики российского (и, далее, советского) государства в области заселения азиатских (в основном) "окраинных" просторов огромной страны на протяжении XIX - первой трети XX в.

Вопросам развития переселенческой политики в отечественной исторической науке вообще и в советской, в частности, уделялось значительное внимание [Аврех, 1991; Беркенгейм, 1902; Гешеле, 1957; Горюшкин, 1989; Гурвич, 1888; Дашевич, 1912.; Дубровский, 1975; Кауфман, 1894, 1905; Покшишевский, 1951; Скляров, 1962; Соловьева, 1956; Ямзин, 1912 и др.]

Переселенческая политика царского правительства на протяжении второй половины XIX - начала XX вв. была весьма неодинаковой. Неодинаковой были и ее последствия. В ее развитии можно выделить два основных этапа: этап нарастания движения на восток и роста самовольного переселения за Урал (с 1861 и до конца 1880-х гг.) и этап, точкой отсчета которого можно считать 13 июля 1889 г. (1889 - 1917 гг.), характеризующийся плановой государственной переселенческой политикой.

В главе показано, насколько существенно отличались они друг от друга. Несравнимы были масштабы и условия переселений и их воздействие на жизнь сибирской деревни и Сибири в целом. Именно в рамках последнего этапа был создан отлаженный государственный механизм, позволивший осуществить широкое хозяйственное освоение обширных просторов Сибири и Дальнего Востока в чрезвычайно короткий исторический период. Проведен анализ механизма плановых переселений и регулирующих его государственно-правовых актов, показана роль строительства Сибирской железной дороги в развитии процесса массовых переселений.

Однако, несмотря на разность этих этапов, можно однозначно утверждать, что в основе всех переселений и до и после революции 1905 - 1907 гг. лежали единые экономические предпосылки, возникшие после отмены крепостного права и действовавшие вплоть до октябрьской революции 1917 г. - неуклонный рост экономического развития страны, стремительный рост народонаселения Европейской России и связанного с ним демографического давления.

В главе также подробно описан переход от старой, весьма эффективной, на наш взгляд, переселенческой политики к новой советской, развивавшейся в рамках жесткой административной системы. Советский этап характеризовали резко изменившиеся подходы властей к владению и пользованию землей, ориентация на коллективного пользователя ею, переход от политики массовых добровольных переселений к насильственно-вынужденным (начиная со спасательной, фактически, переброски населения из районов, охваченных голодом, до спецпереселений военной поры 1940-х гг.)

Резюмирующими выводами главы являются следующие:

1) крестьянская колонизация Сибири представителями различных этносов, населявших Европейскую Россию в рамках Российской империи во второй половине XIX - начале XX в., явилась следствием развития пореформенного капитализма, интенсификацией сельскохозяйственного производства и вызванного им обнищания «лишних» рабочих рук, стремившихся к обретению лучшей жизни за пределами этнических метрополий; этнокультурный развитие переселение сибирь

2) направление переселенческих потоков в конкретные местности хозяйственного освоения, являвшееся прерогативой властных структур, стало определяющим фактором в формировании структуры расселения и складывания этнических сельских переселенческих диаспор;

3) учет локальных (в том числе и этнических, конфессиональных) особенностей традиционного хозяйства и быта мест выхода переселенцев при выборе участков для их размещения в Сибири явился залогом успешной адаптации большей части новых сибиряков к природно-климатическим условиям региона расселения;

4) сокращение объема плановых сельскохозяйственных переселений к началу 1930-х гг. и дальнейшая переориентация миграционных потоков на нужды индустриализации Западной Сибири способствовали закреплению сложившейся структуры расселения и численности этнолокальных, дисперсно расселенных диаспоральных массивов.

Глава 3 "Формирование этнических массивов, расселение и численность этнолокальных групп в конце XIX - начале XXI в." посвящена, соответственно, описанию истории формирования изучаемых этнолокальных групп на территории, определенной рамками диссертации; показывает достаточно подробно районы выхода переселенцев, пути и факторную базу их миграций, этапы формирования и развития этнических массивов.

Глава состоит из четырёх частей, непосредственно освещающих вопросы, вынесенные в название главы, применительно к латышам и эстонцам, немцам, украинцам и чувашам.

В главе приводится значительный по объему материал, характеризующий динамику численности и расселения описываемых групп, их поселенческую структуру, рассматриваются вопросы формирования и трансформации поселений с указанием причин таковой. Текстовая часть этого раздела соотнесена со статистическими таблицами Приложения 2, подробно, там, где позволяют имеющиеся данные, до уровня района, показывающими картину расселения и численности исследуемых групп в синхронных срезах на основании данных общегосударственных переписей населения. На основании этих же таблиц впервые на столь подробном материале проведено картографирование расселения и численности украинцев, немцев, чувашей, эстонцев и латышей в Западной Сибири (Приложение 3).

В главе, в частности, доказано, что формирование каждого этнического массива из нами рассматриваемых имело следующие, присущие им, особенности.

Латыши и эстонцы. Переселения представителей прибалтийских этносов в Сибирь имеют относительно давнюю историю: так, уже в 1803 г. в Тюкалинском уезде Тобольской губ. была основана дер. Рыжково, с самого начала назначенная местом пребывания ссыльнопоселенцев [Лоткин, 1996, с. 17]. На протяжении всего XIX в. эта "колония" была перевалочным пунктом и донором для возникновения других поселений латышей, финнов и эстонцев в Западной Сибири.

В 1880-х гг. начался первый этап добровольного переселения прибалтийских крестьян в Сибирь. Для развития переселенческого движения сформировались как демографические (относительное перенаселение), так и социально-экономические предпосылки. Период с 1880 г. по 1895 г, ознаменовался бурным развитием капитализма как в промышленности, так и в сельском хозяйстве Прибалтики. В этих условиях усугубилось социальное расслоение латышского и эстонского крестьянства, зачастую не имеющего собственной или арендованной земли - так, до 66% крестьян в Эстонии кормились продажей рабочей силы.

Однако потребности растущей промышленности Прибалтики, поглощавшей значительное количество рабочих рук, делало переселение в Сибирь из Лифляндской и Курляндской губерний весьма незначительным. Основную массу переселенцев в этот период составляли жители Латгалии и Эстонии. К 1897 гг. переселенческое движение из прибалтийских губерний в Сибирь достигло своего апогея - в целом в Сибири проживало около 7 тыс. латышей и более 4 тыс. эстонцев, большинство из которых осело в Тобольской губернии (48,5% от числа всех проживавших в Сибири латышей и 50,1% эстонцев). В дальнейшем стремление прибалтийских крестьян к переселению на восток стало жестко ограничиваться властями балтийских губерний России в связи со значительными масштабами внутрироссийской миграции и эмиграции за океан.

Новый импульс переселениям прибалтийских крестьян в Азиатскую Россию придал указ от 9 ноября 1906 г., разрешавший выход крестьян из общины. На этом, втором этапе, уже за 1907-1909 г. только из Курляндской и Лифляндской губерний в Сибирь переселилось более 6 тыс. человек. Как правило, новые участки для переселенцев из Прибалтики нарезались вблизи уже существующих поселений сибирских прибалтов в Тобольской и Томской губерниях.

Именно эти два этапа и сформировали локальную этногрупповую структуру переселенцев-выходцев из Прибалтики на территории Западной Сибири.

Дальнейшие миграции связаны с первой мировой войной, оптационными соглашениями Советского правительства с властями прибалтийских республик, вызвавшими большой отток прибалтов из России. Но эти потоки уже не оказали существенного влияния на сложившуюся структуру прибалтийских этнолокальных групп в Западной Сибири - беженцы времен войны селились в городах, а оптация затронула Сибирь незначительно.

В результате этого тридцатилетнего периода переселения латышей и эстонцев в Сибирь сложилась картина, которую достаточно подробно зафиксировала Всесоюзная перепись населения 1926 г. Основной массив латышей и эстонцев пришелся на Сибирский край: латыши (плюс латгальцы) - 26 878 (8 191) чел.; эстонцы - 29 890 чел. Большинство их, бывших сельскими жителями, проживало в западных округах.

Немцы Сибири. Переселение немцев в Сибирь явилось продолжением и завершающим этапом их движения по России на восток [Смирнова, 2002, с. 21].

Первый период в складывании немецкого этнического массива в Западной Сибири имеет точкой отсчета конец 1880-х гг., а именно неурожай 1891-1892 гг., подтолкнувший массовую миграцию немцев из Поволжья в Сибирь. Основными районами расселения немецких крестьян в Азитаской России до столыпинской аграрной реформы были Омский, Акмолинский и Кокчетаевский уезды Акмолинской области, а также Славгородский уезд на Алтае. Немецкие села располагались относительно компактно, в основном в степной полосе.

Согласно итогам Первой всероссийской переписи населения 1897 г. численность немцев в Тобольской губернии составила 1 105 чел., а в Томской губернии - 1 375. В Омском уезде Акмолинской области в 1897 г. их насчитывалось 3 315 человек, Акмолинский уезд населяли 1 383 немца. Все немецкое население области насчитывало 4 781 чел. обоего пола.

Образование новых немецких селений (с сопутствующим ростом численности группы) интенсивно проходило и в 1903-1906 гг.

Второй период связан со "столыпинской" аграрной реформой. Немецкими колонистами были заселены обширные пространства в Славгородском и Омском уездах: всего здесь было основано 323 населенных пункта - по большей части выходцами из Поволжья и с Украины. Перед первой мировой войной в Омском уезде было сконцентрировано больше немцев, чем где бы то ни было в азиатской части Российской империи.

С началом мировой войны их положение значительно ухудшилось, т.к. в России началась кампания против "немецкого засилья" [Смирнова, 2002]. В 1915 г. были приняты "ликвидационные законы", эмиграция в Сибирь перестала носить мирный, экономический характер. Её сменила полоса насильственных переселений: в 1915 г. в различные местности восточной России были выселены немцы из прифронтовой полосы Азовского побережья и Волынской губернии.

В итоге, к концу первой трети XX (на 1 января 1926 г.) немецкое население (городское и сельское) в Сибирском крае насчитывало 78 798 чел. Основную его долю составляли сельские жители.

«Спецпереселение» немцев из Европейской части СССР в 1941 г. и ликвидация немецкой автономии в стране - непреложный и много значащий для истории российских немцев факт - не имеет непосредственного отношения к формированию изучаемого нами немецкого этнолокального массива. Это отдельный вопрос, вопрос этнополитологии.

Украинцы Западной Сибири. История освоения просторов Сибири украинцами насчитывает не одно столетие -- они пришли сюда вместе с первыми русскими, осваивающими этот обширный регион. Однако, как и в остальных рассматриваемых нами случаях, основной поток украинских переселенцев в Азиатскую Россию пришелся на исследуемый нами период.

Освещая вопрос о формировании этнолокальных массивов украинцев в Западной Сибири, автор вынужден сделать важное замечание. А именно: при исследовании материалов ревизий и переписей выясняется, что точное определение украинцев в них невозможно в силу то, что нередко украинцы («малороссы») входили в общую категорию «русские». В основополагающем источнике -- труде С.К. Патканова, в таблицах, в том числе и сводной «Распределение населения Сибири по народностям» [Патканов, 1911, с. 2-11], -- они не выделены в самостоятельную группу. Лишь в пояснении им дается информация об общей численности украинцев в Сибири и главных районах их расселения. В дальнейшем, при переписях 1917 и 1926 гг., украинцы учитывались уже не только по родному языку, но и по национальной принадлежности.