Казачество восточных окраин России в ХIХ - начале ХХ вв.: культурно-исторический аспект

Таким образом, в постсоветский период наметились определенные положительные тенденции в изучении казачества. Расширилась поисковая база, в оборот введены новые архивные документы и материалы научных экспедиций, изменилась тематика исследований, начали вырабатываться новые методологический подходы. В центр внимания все чаще выходят культурно-деятельностные аспекты общественных процессов. Наряду с анализом социально-экономического развития на паритетных началах изучается менталитет казачества, культура его повседневной жизни. Исследования приобрели междисциплинарный характер. Появились научные труды региональных авторов, освещающие конкретные стороны жизнедеятельности казаков. Тем не менее, системных исследований культуры казачества восточных окраин России явно недостаточно. С учетом реалий сегодняшнего дня требуется глубокое теоретическое осмысление процесса становления и развития культуры народов, населявших восточные окраины страны, в том числе и казачества, на новой методологической основе.

Во втором параграфе рассматриваются методология и источниковая база исследования.

В основу исследования положены общефилософские принципы историзма и научности, которые позволили выявить общие закономерности формирования культуры и одновременно рассматривать процессы, тенденции и события в их конкретно-исторической обусловленности и развитии.

На основании принципов для реализации поставленных в исследовании задач избрана система методологических подходов, позволивших восстановить целостную картину казачьего мира на восточных окраинах России.

Учитывая, что предмет и объект исследования отличаются масштабностью и долговременной исторической ретроспективой, находятся в междисциплинарном поле изучения, к исследовательской работе применен комплексный подход, предполагающий возможность использования различных методологических теорий и методических приемов, дополняющих друг друга. Такой плюрализм в определении инструментария исследования не означает применения непродуманной методологической эклектики. Наоборот, воссоздать многообразную картину образа жизни казаков возможно только на основе плюрализма теорий и методов, которые позволили на основе анализа конкретного эмпирического материала рассмотреть отдельные структурные компоненты культуры, а также представить матрицу казачьей культуры на востоке страны в целом.

Поскольку культура вообще формируется и существует как социальное явление, к ее изучению применены два подхода - формационный и цивилизационный.

Так, формационный подход дал возможность установить общие тенденции в развитии хозяйственной культуры казачества на рубеже двух исторических эпох - феодализма и капитализма, определив место казачества в социальной иерархии, позволил оценить его позицию в революциях и гражданской войне.

Данное исследование выполнено преимущественно на основе цивилизационного подхода. Культура казачества рассмотрена как способ жизнедеятельности казачьего общества на далекой российской окраине, который в равной степени определяется такими факторами, как природная и социальная среда, система ведения хозяйства, социальная организация и служба, духовные ценности, ментальность и другие.

Не умаляя значения экономического фактора в общественной жизни, развитие культуры неправомерно ставить в жесткую зависимость от базисных отношений. Система хозяйствования и быт определялись функционально-статусным положением, пуританским содержанием православной морали, патриархальной традицией и другими формами сознания, сформированными культурой. Поэтому доминанта материальных и экономических факторов в гетерогенном и противоречивом комплексе человеческих мотивов привела бы к упрощению и искажению реальной картины казачьего мира. Синтез формационного и цивилизационного подходов позволил рассмотреть культуру казачества восточных окраин России как саморазвивающуюся социальную систему, сложившуюся в определенных исторических условиях и представляющую собой диалектическое единство материально-экономических, социально-политических, духовно-ценностных связей и отношений.

Установление многоуровневых связей между компонентами при рассмотрении культуры как системы осуществлено с помощью структурно-функционального анализа, который оптимально подходит к исследованию культуры военного сословия. Функционирование государственных структур управления казачьими войсками и общественных социальных институтов, таких как казачья община, станичное самоуправление, поддерживаемых государством, обеспечивали эффективное развитие казачьих территорий, придавали устойчивость культуре в целом.

В этой связи уместно применение к исследованию культуры синергетической методологии, поскольку ее сферы являются компонентами открытой, развивающейся, самоорганизующейся системы с присущими ей нелинейными связями. В соответствии с социокультурным законом казачество как субъект культуры, чтобы существовать, должно воспроизводить себя, свою деятельность, культуру, социальные отношения, обеспечивать их единство и взаимопроникновение. Созданные авторитарным путем казачьи войска на востоке страны в последующем функционировали по принципу самоорганизации и самообеспечения. С этих позиций в диссертации освещены проблемы организации казачьего хозяйства, подготовки обществами казаков к службе, самоуправления, организации образования, подготовки кадров и другие.

Новые возможности в изучении культуры казачества дал социально-антропологический подход. С одной стороны, объектом изучения стали социальные группы (казачество как сословие, войсковые структуры, станичные и поселковые общества, семья и т.д.) С другой - большое внимание уделено изучению роли личности руководителей края, казачьих элит, рядового казачества в процессе хозяйственного и культурного освоения окраинного региона, в создании обстановки безопасности на границах государства. Под влиянием данной культурной среды происходил процесс формирования социально-психологических качеств и ценностных ориентаций самих казаков.

Исследование культуры казачества восточных регионов России опирается на универсальные общеисторические методы:

- историко-системный, применение которого обусловлено необходимостью целостного охвата такой сложной социальной реальности как культура казачества. Кроме этого, анализу подвергнуты системы более низкого уровня - землевладения и землепользования, хозяйства и быта, образования;

- историко-генетический, позволивший отследить процесс формирования населения, динамику развития, преемственность явлений, традиции;

- историко-сравнительный, давший возможность вскрыть сущность изучаемых явлений по сходству и различию свойств и качеств, проводить территориальные и временные сравнения, выявить общее и различное по вертикали и горизонтали;

- историко-типологический, с помощью которого удалось классифицировать типичные характеристики традиционной культуры и выявить специфику регионального компонента.

Кроме того, применялись частные методики, такие как описание, сравнение, количественный анализ, обобщение и др.

Комплексное использование принципов, подходов и методов позволило ввести в научный оборот новые источники и воссоздать реальную картину казачьей культуры. За основу классификации источников взят видовой принцип, согласно которому выделены следующие группы документов:

- законодательные документы;

- делопроизводственные материалы (протоколы, приговоры сходов, наставления органам казачьего самоуправления, журнальные постановления, объяснительные записки, переписка войсковых и станичных правлений с ведомствами и др.);

- статистические документы (отчеты, экономические и военно-статистические обзоры, материалы переписей населения, акты комиссий по обследованию территорий, статистические данные переселенческого управления);

- справочная литература, памятки;

- источники личного происхождения (именные фонды, мемуары, дневники, письма, путевые заметки);

- периодическая печать, художественная литература;

- фольклористика (стихи, тексты песен, заговоры, пословицы, загадки);

- описания музейных коллекций.

Каждая из групп документов дает определенный объем новых знаний об отдельных компонентах казачьей культуры.

Проанализированы документы, вошедшие в «Полное собрание Законов Российской империи», «Свод военных постановлений», «Сборник правительственных распоряжений по казачьим войскам», приказы по Амурскому, Забайкальскому и Уссурийскому казачьим войскам и Якутскому городовому казачьему полку, представляющие интерес в осмыслении уровня правового регулирования со стороны государства процесса создания и функционирования казачьих войск на востоке страны. Это нормативные акты, определяющие порядок образования и структуру войск, формирования казачьего населения, утверждающие уставы службы, форму, военную атрибутику, регламентирующие земельные отношения, утверждающие положения о станичном и поселковом самоуправлении. На основании законодательных актов можно судить об авторитарном характере казачьей культуры, в том числе таких сфер, как станичный быт, школьное дело и здравоохранение.

Сведения креативного содержания показывают направление государственной политики по реформированию службы и условий станичной жизни, фактическое же состояние дел предстает из других опубликованных и архивных источников.

Солидный объем обобщающей информации извлечен из опубликованных дореволюционных источников. Несомненную ценность представляют официальные издания: «Столетие военного министерства», том 11 которого посвящен истории казачьих войск и переселенческого управления «Азиатская Россия». Столетие военного министерства. Т.11. - СПб., 1902; Азиатская Россия. - СПб., 1914. Источники изобилуют фактическим материалом, исходящим из ведомств и, что особенно важно для исследователя культуры, включают эпизоды бытописаний, документы, карты, фотографии.

Объективные сведения дают статистико-экономические документы: материалы статистики в Забайкальском казачьем войске, собранные из данных, доставленных переписью, произведенной 11.01.1883; справка о населении и хозяйстве в Уссурийском и Амурском казачьих войсках 1893 г.; статистический обзор современного положения казачьих войск 1903 г.; материалы статистико-экономического обследования казачьего и крестьянского хозяйства Амурской области, проведенного в 1910 г.; данные экономического обследования крестьянских хозяйств Забайкальской и Приморской областей; материалы, относящиеся до земельного и экономического положения Амурского и Уссурийского казачьих войск. Универсальными источниками стали первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. и Всероссийская сельскохозяйственная и поземельная перепись 1917 г. Обилие количественных показателей, характеризующих структуру и род занятий населения, дало возможность представить социальный и этнический состав казачества, бытовые условия казаков, отношение к религии, состав и правоположение в семье и др. Однако каждый из этих документов характеризует состояние войскового населения в конкретный период, а такая хронологическая ограниченность дает статический срез, не позволяет увидеть динамику развития системы в целом.

Ценными источниками являются опубликованные отчеты различных комиссий и инспекций для изучения положения дел в восточных регионах, в том числе и в казачьих землях. В 1897 г. Высочайше утвержденной под председательством статс-секретаря Куломзина комиссией для изучения землевладения и землепользования в Забайкальской области было обследовано 1409 населенных пунктов, переписано 110 634 хозяйства, собраны сведения о сельскохозяйственном быте более чем полумиллионного населения. Результаты работы комиссии были обобщены в изданных в 1898 г. шестнадцати томах материалов, извлеченных из фондов Государственного архива Читинской области (ГАЧО) и Читинской государственной библиотеки им. А. С. Пушкина. Отдельными главами в «Материалы Высочайше учрежденной под председательством статс-секретаря Куломзина комиссии…» вошли сведения о состоянии казачьего хозяйства. В документах дифференцируются различные группы казачества - русские в западных и восточных районах Забайкалья, казаки-буряты, - что позволило выявить региональную хозяйственную специфику, соотношение в группах земледелия, скотоводства и промыслов, а отсюда культуру питания, рацион используемых продуктов в бедных, среднего достатка и богатых семьях. Данные систематизированного бюджетного анализа позволяют судить о затратах хозяйств на подготовку к службе, отправление религиозных и образовательных нужд, делать определенные выводы о значении этих сфер культуры в жизни казачества. Материалы Высочайше утвержденной под председательством статс-секретаря Куломзина комиссии для исследования земледелия и землепользования в Забайкальской области. - Вып. 1-16. - СПб., 1898.

Богатой, разносторонней и, на наш взгляд, наиболее достоверной информацией располагают отчеты и приложения к ним (обзоры) военных губернаторов областей, а также отчеты правлений Забайкальского, Амурского и Уссурийского казачьих войск. В исследовании широко использовался отчет губернатора Якутии И.И. Крафта. Систематизированные за несколько десятков лет, стандартизированные по форме и однородные по содержанию отчеты позволили сделать сравнительный анализ и отследить формирование хозяйственно-бытовой культуры, изменения в образе жизни, образовании и нравственности людей.

К сожалению, по исследуемой проблеме издавалось ограниченное количество тематических сборников документов, исключением стала документальная база, характеризующая участие казачества в революциях и войнах. Важными культурологическими источниками стали опубликованные резолюции, постановления, обращения, воззвания, приговоры, хроники, воспоминания, использованные для характеристики духовно-нравственных качеств казачества. Бесспорно, этот пласт документов подобран достаточно тенденциозно, с учетом классовых оценок и, поэтому требует критического подхода.

Незначительная часть сведений заимствована из хрестоматий. Вышедшие в советское время, они не включали в себя материал о забытом сословии.

Исследование опирается на большой массив справочной литературы.

К анализу культуры казачества восточных окраин России привлечен такой справочный материал, как памятные книжки, издаваемые войсковыми правлениями и администрациями территорий. Эти источники позволили установить хронологию отдельных событий и дали информацию о людях, возглавлявших важные участки в войсках и регионах. Достойное место среди этой группы источников заняли «Казачья книжка» (сост. Е.Г, Шайтанов), «Забайкальская казачья книжка» (сост. М.П. Хорошхин), «Памятка амурского казака» (сост. Р.А. Вертопрахов). Казачья книжка / сост. Е.Г. Шайтанов - СПб., 1897;.Забайкальская казачья книжка / сост. М. Хорошхин, Е. Путилов - СПб., 1893; Памятка амурского казака / сост. Р.А. Вертопрахов - Благовещенск, 1911.

Наиболее содержательным из справочников является географическо-статистический словарь Амурской и Приморской областей, составленный дореволюционным ученым А. В. Кирилловым. Кириллов, А.В. Географическо-статистический словарь Амурской и Приморской областей со включением некоторых пунктов сопредельных с ними стран. - Благовещенск, 1894. Это уникальное издание, в котором раскрывается история заселения Приамурья через этимологию населенных пунктов, описание специфики хозяйства, жилища, питания, одежды. Сравнивая содержание этого источника с подробными словарями-справочниками под редакцией Абрамова-Зябловского и Г.В. Губарева, изданными в 60-х гг. ХХ в. за рубежом, выявляем общие генетические корни и особенности забайкальских, амурских и уссурийских казаков с европейскими. Однако отдельные статьи данных изданий носят тенденциозный характер, абсолютизируя этнические характеристики казачьей культуры, недооценивают ее сословную специфику.

Целостная картина жизни якутских казаков предстает в результате изучения материалов многочисленных экспедиций, наблюдений, отчетов, записок их участников, опубликованных в различных изданиях РГО и его отделений в регионах. В частности, участники Сибиряковской и Ленской экспедиций, изучая Арктический край, описали его природно-климатические условия, дали этнический портрет населения, воспроизвели его быт, занятия, привычки и традиции.

Большой интерес составили труды Амурской экспедиции, участники которой на рубеже ХIХ?ХХ вв. по заданию правительства изучали дальневосточный край в связи с потребностями строящейся железной дороги. Ценным содержанием для исследования заселения Дальнего Востока казаками, хозяйственной жизни и быта населения наполнены общие отчеты экспедиции и отчеты ее участников С.П. Шликевича, В.А. Закревского, К.И. Чукаева. Труды Амурской экспедиции. Вып. I-XVI. - СПб., 1911-1913.

Наиболее обширная группа источников о развитии культуры представлена материалами государственных архивов. Извлеченные из фондов документы стали эмпирической базой исследования. В работе использованы материалы, выявленные в 100 фондах 9 архивов, в том числе Российском государственном историческом архиве (РГИА), Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА), Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ), Российском историческом архиве Дальнего Востока (РГИА ДВ), Архиве Российского Географического общества (АРГО), Национальном архиве Республики Саха (Якутия) (НАРС(Я), Государственном архиве Читинской области (ГАЧО), Государственном архиве Хабаровского края (ГАХК), Государственном архиве Амурской области (ГААО).

Новая информация, извлеченная из архивных документов, позволила включить в диссертационную работу объемные сведения, давшие возможность достаточно обстоятельно представить картину жизнедеятельности казаков на огромной российской территории от Байкала до Тихого океана, несмотря на то, что многолетняя поисковая деятельность была осложнена рядом объективных факторов. Культура казачества формировалась на удаленной от центра, большой по протяженности территории, что вызывало трудности организационного и финансового плана при сборе материала. Местные архивы Дальнего Востока в силу исторических обстоятельств в годы гражданской войны были вывезены вглубь страны, а оставшиеся документы не могли составить достаточную базу для исследования. Многие документы из фондов РГИА ДВ, переместившегося из Томска во Владивосток, на долгое время стали недоступны из-за отсутствия необходимого для архива помещения. Тем не менее, трудности в сборе эмпирического материала не помешали сформировать обширную источниковую базу для создания системного представления о культуре якутского, забайкальского и дальневосточного казачества.

Наиболее разносторонние и конкретные сведения выявлены в фондах РГВИА. Из этого архива получена информация о комплектовании войск и прохождении службы, гражданском устройстве на территории войск, хозяйственной деятельности, содержании школ и питейных заведений, строительстве храмов, религиозно-нравственном поведении казачества (ф. 330, 400, 1553, 1582, 1573).

Комплекс данных, позволивших рассматривать культуру казачества как систему, представлен по документам, выявленным в фондах РГИА (ф. 391, 733, 1284, 1286, 1290, 1683). В научный оборот введена оригинальная информация о заселении восточных окраин России, качественном составе населения, условиях службы и хозяйственно-бытовой деятельности, о состоянии правопорядка и нравственности, организации самоуправления и порядке разрешения конфликтных ситуаций, об отношении к обязанностям должностных лиц и др.

Ценные документы по культуре казачества сосредоточены в фондах РГИА ДВ (Ф. 702, 704). В исследовательской работе использованы новые сведения о казачьих поселениях, этнической среде в местах проживания казаков, составе семей и их быте, ведомости финансовых ревизий и др. Содержательную информацию дали документы по народному образованию. Они не только включают статистические данные, но позволяют судить о качественной стороне образовательного процесса. Это программы учительских съездов, учебные программы по предметам, списки учительских кадров, опись книжного фонда в библиотеках, сценарии школьных праздников и др.

Плодотворную для осмысления информацию о системе управления и самоуправления в казачьих селениях содержат хранящиеся в архивах «Наставления» станичным обществам и должностным лицам. С опорой на диалектику общего и особенного рассмотрены специфические функции органов казачьего самоуправления и их отличия от органов управления, присущих русской сельской общине в организации хозяйственной деятельности и бытового устройства.

Важные материалы, раскрывающие участие казаков в гражданской войне, извлечены из фондов ГАРФ (ф. 3354, 5963), а также ГАХК (ф. 829, 830, 959). Особый интерес для типологизации участников белого движения, воссоздания психологических образов казаков, выявления лидеров имеют личные и наградные дела, формулярные списки, аттестационные листы офицеров и казаков. При анализе характеристик учитывался фактор возможного субъективного отношения их составителей к характеризуемым лицам.

Для изучения роли личностей в истории культуры казачества использовались материалы именных фондов (АРГО, ф. 30 - Н.И. Гродеков, РГВИА, ф. 81 - Е.О. Мациевский, ф. 99 - П.Ф. Унтербергер, ГАХК, ф. 401 - Атаман Калмыков).

Совершенно уникальные сведения о культуре казачества восточных окраин России взяты в АРГО г. Санкт-Петербурга. Отчеты экспедиций по изучению края, записки ученых этнографов и фольклористов о быте, нравах и обычаях казаков и по-соседски проживающих с ними народов, тексты песен, заклинаний и заговоров, описания народных праздников и игр являются основными источниками для реконструкции знаний о традиционной культуре казачества, изучения его менталитета (ф. 25, 69; разр. 56, 58, 63, 64). Но представленные в фондах документы немногочисленны и дают фрагментарную информацию об изучаемом предмете.

Наиболее многочисленная группа источников выработана на уровне руководства полка и войск. Большое количество документов сосредоточено в местных архивах, особенно в фондах войсковых правлений и Якутского городового казачьего полка (НАРС(Я), ф. 401; ГАЧО, ф. 30; ГААО, ф. 10-и). В работе использованы протоколы съездов, кругов, совещаний, журнальные постановления, карты, схемы, документы агрономической службы, описания коллекций, выставок, статистические таблицы, опросные карточки. Последние в какой-то степени могли искажать достоверность статистики, что учитывалось при исследовании.

Представляет интерес переписка войсковых правлений с центром по поводу сбора песенного материала, написания учебников, подготовки герба и нагрудных знаков. Использованы сценарии войсковых праздников и народных гуляний, военных парадов, положения и уставы различных общественных организаций (ГАЧО, ф. 30; ГААО, ф. 10-и; НАРС(Я), ф. 401; РГИА ДВ, ф. 149).

Особое внимание обращалось на изучение отношений казачества с церковью. Из фондов войсковых правлений и церковных организаций извлечена статистика о служителях культа и вероисповедании казаков (православные, католики, единоверцы, раскольники, евреи, магометане, ламаисты), документы, свидетельствующие об обращении в православие иноверцев, данные о строительстве храмов и дацанов, их архитектуре и убранстве ( НАРС(Я), ф. 225, 235; ГАЧО, ф. 8, 282; ГААО, ф. 29-и).

Большой научной ценностью отличается станичное делопроизводство. Приговоры станичных сходов, жалобы, прошения, переписка рассмотрены не только как средство получения исторической информации, но и как продукт казачьей культуры. Документы в основном написаны полуграмотными казаками, нередко вместо подписей стоят крестики, что наглядно показывает уровень грамотности населения. Постановка и характер обсуждения вопросов на станичных сходах, формулировки ходатайств, мотивация обращений и решений помогли воссоздать психологические реакции, степень религиозности, ментальность казаков.

В качестве важного источника исследования использована периодическая печать, особенно дореволюционная. Наиболее значимая информация содержалась в «Приамурских ведомостях», «Забайкальских ведомостях», «Приамурье», в авторском активе которых находились А.Ю. Савицкий, В.П. Маргаритов, К.Д. Логиновский и др. Здесь публиковалась информация о колонизации края, официальная хроника, обзоры объездов края генерал-губернаторами, статистика, дневники путешественников, заметки о станичном быте, епархиальные вести. Нужно отметить, что поздние публикации были политизированы под влиянием военных событий и революций. Однако это не помешало использовать эмпирический материал, повторяющийся в различных изданиях и прошедший оценку временем, для теоретических выводов и обобщений.

Проанализирован живой пласт народного творчества (легенды, песни, стихи, пословицы, заговоры), а также художественные произведения о забайкальском и дальневосточном казачестве как источники, раскрывающие образ жизни и ментальность казачества. Критическому анализу подвергнута мемуарная литература, в частности воспоминания о себе такой одиозной личности как атаман Семенов. Атаман Семенов. О себе. Воспоминания, мысли и выводы. - М. 1999.

Особый интерес представило изучение экспонатов музейных коллекций по истории и культуре казачества восточных окраин России. Сотрудниками Читинского, Амурского и Хабаровского государственных музеев бережно собраны и включены в фонды редкие экземпляры вещественных, документальных, картографических, фотографических, библиографических и других источников. Особого внимания заслуживает коллекция Читинского музея, включающая в себя казачьи регалии (знамена, атрибуты атаманской власти, печати, жетоны, награды, подарки высших должностных лиц и др.); обмундирование забайкальских казаков, вводимое в различные периоды ХIХ - начала ХХ в.; элементы конного снаряжения; предметы вооружения; традиционная одежда (будничный, праздничный женский и мужской костюмы); предметы традиционных промыслов и домашнего обихода; личные вещи; фотографии, видеозаписи; воспоминания (рукописи, звукозаписи); документы (подлинники и копии).

Совокупность всех видов источников, привлеченных к исследованию, позволила воссоздать представление о культуре казачества восточных регионов России в XIХ - 20-х гг. ХХ в. как развивающейся целостной системе.

Во второй главе «Казачьи войска на восточных окраинах России» раскрываются причины образования казачьих войск на восточных границах государства, анализируются исторические условия, в которых проходил процесс формирования казачьей культуры, акцентируется внимание на системообразующих культурно-исторических факторах: природно-географическом и геополитическом положении, функционально-статусной роли казачества, качественном составе населения как субъекте культуры, участии казачества в важнейших политических событиях.

В первом параграфе «Формирование войск и служба» характеризуются основные этапы создания и развития казачьих войск на востоке страны.

Первый период продолжался с 20-х гг. XVII в. до подписания Нерчинского договора 1689 г. об установлении восточной границы в Забайкалье между Россией и Китаем. За это время определились основные направления казачьей колонизации на северо-восток вдоль побережья Северного Ледовитого океана до Камчатки, на юго-восток через Забайкалье до китайско-монгольской границы и на Амур до берегов Тихого океана.

Второй период продолжался с 1689 до 1822 гг., когда казаки осуществляли административные функции и обеспечивали российское присутствие на юго-восточных границах Забайкалья.

На протяжении XVII?XVIII вв. казачья культура не могла сформироваться как система. Но это время рассматривается через призму выявления исторических корней культурного развития казачества. Поэтому не случайно временные границы исследования начинаются с третьего периода истории восточносибирских и дальневосточных казаков, связанного с реформами М.М. Сперанского по структурированию казачьей службы и до ликвидации казачества как сословия (1822 г. ? 20-е гг. ХХ в.). В рассматриваемый период на окраинных территориях несли службу и занимались культурно-хозяйственным освоением края Якутский городовой казачий полк, Забайкальское, Амурское и Уссурийское казачьи войска. С 1812 г. существовала Камчатская конная казачья команда.

В состав Якутского казачьего полка в разное время входили Якутская, Олекминская, Вилюйская, Верхоянская, Среднеколымская, Охотская и Удская команды. Якутское казачество выполняло административно-полицейские обязанности - сопровождало ссыльных на этапах, обеспечивало внутренний порядок в городах и селениях, выполняло особые поручения при полицейских чиновниках, охраняло прииски и соляные копи, собирало подати и недоимки, сопровождало различные экспедиции, грузы, почту, выполняло множество различных поручений.

Забайкальское, Амурское и Уссурийское казачьи войска, выполнив историческую миссию по присоединению к России Дальнего Востока, обеспечивали охрану российско-китайской границы и осваивали громадную территорию в культурно-хозяйственном отношении. В работе анализируются порядок прохождения службы, функциональные обязанности казаков, описываются внешние формы культуры военного сословия (форменное обмундирование, знаки отличия, войсковые регалии и символика). В конце параграфа делается вывод, что организационные, правовые, идеологические и политико-экономические мероприятия правительства по отношению к казачеству восточных окраин России обеспечили создание к концу XIX в. на дальнем порубежье надежного кордона из Забайкальского, Амурского и Уссурийского казачьих войск.

Во втором параграфе «Динамика населения на территории казачьих войск» раскрывается процесс формирования казачьего населения, дается его качественный состав. В XVII в. якутские казаки верстались из служилых людей Тобольского, Березовского и Енисейского уездов. По этническому составу это были выходцы из северорусского славянского населения. Позже их потомки появились в Забайкалье и составили костяк русских переселенцев на границе с Китаем и Монголией. РГВИА. Ф. 13. Оп 2/110. Д. 151. Ч. 2. Л. 343-347.

К концу XVIII в. в Забайкалье насчитывалось 4 790 казаков (включая членов семей), из них 1 890 русских, 2 400 бурят и 500 тунгусов. Это составляло 8 % населения области. Васильев А.П. Забайкальские казаки. Т. 1 - Чита, 1916 - Приложение. С.2.

При образовании Забайкальского казачьего войска в 1851 г. в конное войско было зачислено 21125 человек, из них 2434 бурята и 500 тунгусов. 30336 человек были поверстаны в пешие батальоны, в том числе 28992 приписанных к Нерчинским заводам крестьян. История казачества Азиатской России. Т. 2- Екатеринбург, 1995. С. 17. Забайкальское казачество положило начало дальневосточным войскам, став базой для казачьего переселения. В период с 1855 по 1862 гг. на берега Амура и Уссури было переселено 16,4 тыс. человек.

Новая волна массового переселения 1890-х гг. была связана с необходимостью охраны строившейся Транссибирской железной дороги. Среди переселенцев этого времени кроме забайкальцев были казаки и их семьи из Донского, Кубанского и Оренбургского казачьих войск, а также причисленные к казачьим войскам крестьяне и мещане. Основная масса переселенцев вошла в состав образованного в 1889 г. Уссурийского войска. В начале ХХ в. с целью укрепления границы на зазейских землях в Амурской области был образован Николаевский станичный округ из числа казачьих переселенцев с Кубани, Дона и Оренбуржья. Причисляясь к казачьим войскам, переселенцы привносили в культуру свои привычки, традиции и обычаи. В исследовании большое значение придано анализу качественного состава казачьего населения восточных окраин России как носителя культуры. Данный отряд казачества отличает пестрота этносоциального состава. Совместное проживание и служба русских казаков с бурятами, тунгусами, якутами приводили к метизации населения. Главной причиной этого процесса было значительное преобладание мужского населения по отношению к женскому. При этом якутское казачество, будучи малочисленной и в силу большой территориальной разобщенности малоконтактной группой, подвергалось сильному влиянию доминировавшей якутской культуры. В Забайкалье в результате межэтнических браков русских казаков с бурятками и тунгусками образовалось местное население - гураны, ставшие первопоселенцами на Амуре. Среди населения Уссурийского войска было сильно влияние южнославянского контингента, переселенцев с Дона и Кубани.

Неоднородностью отличался и внутрисословный состав казачества. Среди казаков были родовые казаки, причисленные к войскам и обращенные в казаков крестьяне, ссыльные штрафованные солдаты, купечество, дворянство и духовенство. В 1912 г. в Забайкальском казачьем войске было 253410 казаков и членов их семей, 866 представителей духовенства, 602 дворянина, 199 купцов, 1930 мещан, 4428 крестьян, 945 разночинцев. Отчет Забайкальского казачьего войска за 1912 г. - Чита, 1912. С. 172-173 В 1893 г. в Амурском казачьем войске состояло 19427 человек войскового сословия, 94 духовных лица, 542 разночинца и отставных солдата. Среди уссурийского казачества войсковой контингент составил 6666 человек, священнослужителей - 37, разночинцев и отставных солдат - 101, дворян - 22 человека. Справка о населении и хозяйстве в Амурском и Уссурийском казачьих войсках. - СПб., 1893. С. 2-3.

Далее исследуется влияние на формирование культуры состава семей и внутрисемейного положения, социальной дифференциации, соседского проживания казачества с другими социальными группами и народами. В заключение параграфа делается вывод о том, что в Забайкалье в основном сложилось постоянное, сложное по этносоциальному составу население, куда входили представители славянской, монгольской и тунгусско-маньчжурской групп. На Дальнем Востоке в ходе переселенческой политики под влиянием культурных, политических и природных факторов процесс формирования казачьего населения еще продолжался.

В третьем параграфе «Влияние военно-политических событий начала ХХ в. на становление казачества» раскрывается участие казачества в российско-китайском конфликте 1900 г., Русско-японской и Первой мировой войнах, революционных событиях 1905-1907 гг., революции 1917 г. и последовавшей за ней гражданской войне с точки зрения формирования чувства гражданственности и становления самосознания казаков как воинов. Первый опыт успешных боевых действий приамурское казачество получило во время похода в Маньчжурию. Русско-японская война стала национальной трагедией для России. Она показала, как дорого обходятся тактические ошибки, в частности для казачества, такие как слабая маневренность, отсутствие решительного натиска во время наступлений, нерациональное использование кавалерии, разобщенность между отдельными родами войск и др.

Тем не менее, в ходе боев казаки продемонстрировали высокий боевой дух и моральные качества. В боевой обстановке казаков нередко выручали братские отношения, умение вовремя придти на помощь. Они прочувствовали на себе армейскую дисциплину и жесткий командный стиль руководства. Впервые они на деле ощутили себя защитниками своего Отечества, своей земли, своих хуторов и станиц, своих родных семей. В первой мировой войне казаки восточных окраин России доказали, что они превосходно овладели военным искусством, противник боялся их больше, чем солдат регулярной армии.

Анализируя позицию казачества в революционных событиях начала ХХ века на основе социо-культурологического подхода, в диссертации делается несколько важных выводов:

- во-первых, был разрушен миф о доминанте монархических взглядов в сознании казачества. Подтверждением тому стало участие забайкальского казачества в революционном движении «Читинская республика» История казачества Азиатской России. Т.2 - Екатеринбург, 1995. С.95., демократические требования первого войскового круга Амурского казачьего войска в декабре 1905 - январе 1906 гг. ГААО. Ф. 10-и. Оп. 1. Д. 57. Л. 1-3., волнения якутских казаков 1906?1907 гг., выступавших под политическими лозунгами. Якутский край. - 1907, № 7. В 1917г. демократические волнения происходили среди казаков войсковых формирований. Это выразилось в отстранении от должности командиров, введении всеобщего, прямого, тайного голосования при выборах делегатов на казачьи круги, выборности атаманов войск;

- отношение казачества к корниловскому мятежу подтвердило привлекательность идеи о будущем государственном устройстве России в виде демократической республики;

- политическая позиция казачества в революционном движении определялась, главным образом, отношением казаков-хлеборобов к земле. Будучи воинами, казаки оставались пахарями.

- острота обсуждения проблемы расказачивания в ходе революционных событий определялась функционально-статусным положением казачества и его местом в системе земельных отношений.

Гражданская война обернулась для казачества социальной трагедией. По разные стороны баррикад оказались одностаничники, и даже кровные родственники. В исследовании проанализированы причины поражения или отхода казачества от белого движения. Это неприятие террора среди мирного населения, разорение станиц и упадок хозяйства, негативное отношение к иностранной интервенции на Дальнем Востоке, сепаратизм атаманов, отсутствие привлекательной идеологии для казака-хозяина.

В заключение параграфа делается вывод, что начало ХХ в. было важным периодом в формировании мировоззрения казачества восточных окраин России. Закаленные в боях трех войн, казаки стали достойными воинами - смелыми, исполнительными, находчивыми и инициативными, до конца осознавшими, что их главным предназначением является защита Родины. Войны вызвали рост политического самосознания, трансформировали казачью психологию в сторону признания демократических преобразований. Участие казачества в трех революциях продемонстрировало, что в его ментальности закрепились черты хозяина на земле, государственника, поборника порядка и сильной власти, одновременно защитника свободы и независимости.

В третьей главе «Эволюция хозяйственно-бытового уклада казачьего населения» исследуется жизнь казаков как представителей сельского населения. Первый параграф посвящен анализу развития системы хозяйствования, при этом сельскохозяйственный труд казачества рассматривается как компонент хозяйственной культуры. В казачьей культуре наделение казаков землей традиционно считалось льготой, предоставляемой государством за воинскую службу. При этом земля выделялась станичному обществу в целом. Община в свою очередь наделяла казаков правом владения и пользования землей и осуществляла контроль за выполнением воинской повинности. Монополия общины в сложившихся земельных отношениях была выгодна правительству, потому что гарантировала своевременный выход казака на службу. Таким образом, экономически закреплялось дивалентное положение казака в обществе - воина и пахаря. Особенностью казачьего землепользования на восточных окраинах страны было наличие большого количества свободных земель. На Дальнем Востоке безраздельно господствовал захватный способ, с 1894 г. за дальневосточными казаками закреплялась полоса земли, получившая название «отвод Духовского». В Забайкалье в земельных отношениях казаки были более стеснены. Их земли существовали чересполосно с кабинетными, крестьянскими и владениями коренного населения.

В параграфе подробно рассматриваются формы землепользования и способы обработки земли, выращиваемые культуры, орудия труда, состояние агрономической службы. Кроме землепашества казаки занимались скотоводством, коневодством, охотой и рыболовством. Сильное влияние на культуру казачества оказали природно-климатические условия и особенности пространственно-временных отношений. В Забайкалье в условиях сухого климата и множества небольших рек формировался земледельческо-скотоводческий комплекс, в хозяйствах дальневосточных казаков, расположенных вдоль больших рек, преобладало хлебопашество. Большая удаленность от центра при отсутствии развитых коммуникативных средств придавала войскам некоторую изолированность от европейской России, а территориальная протяженность казачьих земель локализовала развитие отдельных станичных округов и селений. Сыграл свою роль в развитии культуры дальневосточных казаков и временной фактор. Формируясь в оптимально короткие сроки на рубеже двух эпох, характеризующихся сменой общественно-экономических формаций, хозяйственный уклад казачества носил эклектичный характер. В нем сохранились достаточно прочные основы феодального строя в виде общественного землевладения и землепользования, сословных привилегий, наличия натуральных повинностей, преобладания ручного труда и примитивных орудий обработки почвы. Вместе с тем, особенностью экономического развития дальневосточного региона стали быстрые темпы капитализации производства. Традиционно не знавшее крепостного права казачье хозяйство довольно быстро перестраивалось на капиталистический лад.

Главным материальным условием, определявшим образ жизни, сферу потребления, формирование нравственных качеств в быту и общественном производстве стали род занятий и хозяйственная деятельность казаков. Они детерминировали характер общественных отношений, воспитывали чувство долга, этику трудовых и семейных отношений, оказывали прямое воздействие на структуру и качество питания, жилья и одежду.

Во втором параграфе «Становление материально-бытовой культуры» осуществлен дифференцированный подход к анализу жилища, одежды и системы питания якутских, камчатских, забайкальских, амурских и уссурийских казаков. Элементы бытовой культуры были обусловлены важнейшими факторами - природно-географической средой, культурно-генетическими связями, сезонностью и результатами хозяйственной деятельности, статусным положением, религиозной традицией.

Постоянным местом жительства приграничных казаков были станицы и прилегающие к ним поселки. Типовым жильем забайкальских и дальневосточных казаков были рубленные из дерева дома на кирпичных фундаментах. В зависимости от благосостояния семьи дома могли быть четырех, пяти, шести и даже восьмистенками с различными соединениями: «крюком», «дом-связь», «изба-связь с подклетом». На усадьбах забайкальских казаков, ведущих скотоводческое хозяйство, в отличие от дальневосточных, размещалось много надворных построек. В поселках уссурийских казаков, переселившихся из южных войск, строились мазанки по типу украинских. В летнее время казаки часто жили на заимках. Бурятские и тунгусские казаки селились отдельными юртами или группами юрт (улусами). Несколько улусов составляли урочище. Используя опыт русских казаков, некоторые буряты строили деревянные или глинобитные жилища. Якутские казаки часто под жилье использовали юрту. Более 40 процентов якутских казаков, ведущих разъездной образ жизни, не имели собственного жилья, жили в казармах. РГИА. Ф. 391. Оп. 4. Д. 1938. Л. 6 об-8. Дома камчатских казаков строились с учетом местного климата на высоких проветриваемых подклетях и цоколях с большими уклонами кровель.

В станичном быту казаки предпочитали гражданское платье с некоторыми элементами военной формы (брюки или шаровары с лампасами, фуражки, папахи). Якутским и камчатским казакам с учетом холодов разрешалось и на службе носить теплую повседневную одежду. В диссертации описываются элементы летней и зимней одежды казаков и казачек с учетом возраста, рода занятий (одежда для охоты, пчеловодства, дальних поездок), национальных особенностей. Забайкальские казаки заимствовали у бурят зимнюю одежду с низким воротником, плисовой оторочкой, шубы-тырлыки. Якутские и камчатские казаки носили камлеи, кухлянки, парки, торбоза, составляющие костюм коренного населения.

Важной частью культуры жизнеобеспечения является система питания. Проведенный сравнительный анализ казачьей кухни в различных казачьих землях восточных окраин России позволил сделать вывод, что питание отличалось своей простотой, определялось структурой хозяйства, традицией, сезонным и религиозным календарем. Главное значение в пище имела принадлежность казачества к служилому сословию, пользование походной кухней, скромность и архаичность питания крестьянина, рыболова и охотника.

В четвертой главе «Трансформация социально-культурной организации казачества» рассматривается процесс образования и совершенствования ценностно-нормативных структур, обеспечивающих стабильность и устойчивость казачьего общества, определяющих позицию и способ поведения людей.

В первом параграфе «Развитие управления и самоуправления» отмечается, что, начиная с 70-х гг. ХIХ в. в казачьих войсках восточных окраин России шел процесс становления местного самоуправления. В основании его лежала государственная инициатива, заключающаяся в издании законов об общественном управлении в станицах и хуторах, контроле со стороны государственной власти за местным самоуправлением. Государство, заинтересованное в сохранении казачьих войск на восточных границах, культивировало идеи казачьей самобытности и автономии, придавало общественному казачьему самоуправлению сословный характер. В механизме самоуправления реализовывалась практика сохранения целостности казачьего общества, сословной замкнутости и круговой поруки в решении военно-служебных и хозяйственно-бытовых задач. Демократические принципы формирования и деятельности органов местной власти в станицах и поселках корректировались под влиянием политической обстановки в стране. В соответствии с этим можно выделить следующие периоды в сравнительно краткой истории казачьего самоуправления на Дальнем Востоке.

70-80-е гг. ХIХ в. - в результате реформаторской деятельности Александра II издан и практически осуществлялся закон 13-25 мая 1870 г. « О преобразовании общественного управления в казачьих войсках».

90-е гг. - до февраля 1917 г. - период контрреформ. 3 июня 1891 г. утверждено новое положение « Об общественном управлении станиц казачьих войск». В 1893 г. действие положения распространено на казачьи войска Азиатской России. Взят курс на свертывание демократических начал, отдается предпочтение авторитарной атаманской власти.

Февраль 1917 г. - до сер. 1918г. - на волне революционных преобразований предпринята попытка организовать самоуправление на уровне управления казачьими войсками, раздвинуть сословные рамки, войти в структуры земского самоуправления.

Сер. 1918 г. - 1922 г. - в годы гражданской войны при формальном сохранении станичного и поселкового самоуправления утверждается тенденция к установлению диктаторских режимов, превращения террора в метод управления. С конца 1922 г. - ликвидация казачьей автономии и прекращение деятельности органов казачьего самоуправления.

Во втором параграфе проанализирована система образования и воспитания как основной компонент казачьей культуры. В 60-е гг. на фоне общего реформирования страны были разработаны основные документы по народному образованию. Забайкальские и якутские казачата получали образование в школах министерства просвещения. Содержание школ в Амурском и Уссурийском казачьих войсках легло на плечи станичных обществ. Образовательный процесс носил прагматическую направленность. Законопроект предусматривал - «вместе с нравственным образованием доставить детям сведения, необходимые для служебной и частной их жизни». Образовательная система была представлена школами начального звена, одноклассными с двухлетним сроком обучения и двухклассными, где учились шесть лет. За время существования казачьих войск совершенствовалась школьная система и повышалась значимость образования в сознании казачества. В начале ХХ в. процент грамотности в Амурском войске составил 35,5 Отчет правления Амурского казачьего войска за 1901 г. С. 12-14., Забайкальском - 20. Протокол совещания по вопросам казачьих школ // Забайкальский хозяин. - Чита, 1912, № 8 (низкий показатель объясняется безграмотностью бурятского населения.)

Подробно проанализировано создание школьной сети, распределение школ и учащихся по станицам, качественный состав учителей, меры принимаемые войсковым руководством по улучшению организации школьного дела, созданию школ-практикумов. Продолжить образование в средних и высших учебных заведениях можно было только своекоштно, что экономически недоступно рядовым казакам.

В третьем параграфе рассматривается роль церкви в жизни казачества восточных окраин России. Религия являлась органичной частью казачьей культуры. Самодержавие и церковь были заинтересованы в формировании религиозного сознания казачества, видели в православии его духовную основу. Вместе с тем, на формирование мировоззрения казаков-бурят оказал влияние буддизм. На православную церковь возлагалась миссионерская деятельность. Христианизация иноконфессионного и языческого населения, осуществляемая с помощью казаков, считалась эффективным способом утверждения русского влияния в восточных регионах. Отношения среди забайкальского, якутского и дальневосточного казачества отличались межконфессиональной толерантностью. В казачьих землях на восточных окраинах России сложилась церковная организация (православные храмы и дацаны) и свое духовенство. Служители культа формировали религиозное мировоззрение, воспитывали казачество на патриотических и монархических идеалах, вносили свой вклад в создание системы начального образования казаков. Важная роль церковью отводилась отправлению христианских культов - поклонению священным некрополям, почитанию иконы, соблюдению религиозных праздников. Самым почитаемым символом для казачества восточноазиатской России стал канонизированный Святитель Иннокентий Иркутский. Забайкальские казаки на протяжении веков поклонялись Селенгинскому Животворящему Кресту, Иргенской иконе Св. мученицы Параскевы-Пятницы, Быркинской иконе распятия Спасителя. Забайкальские епархиальные ведомости. - Чита, 1914, № 4. Дальневосточные казаки чтили Св. Албазинскую икону Богоматери «Слово плоть бысть». Благовещенские епархиальные ведомости. - Благовещенск, 1905, № 2 С ростом самосознания казачества, идентификации себя как русского воинства в православных храмах стали появляться образы канонизированных предводителей русского народа в борьбе с недругом. В частности, почитался образ святого Александра Невского у забайкальских казаков, святого великомученика и победоносца Георгия, архистратига Михаила у амурцев и уссурийцев. В казачьей культуре синтезировались элементы религиозного и воинского ритуалов. Религиозная символика была эффективной формой эмоционального воздействия в системе духовного воспитания казачества.

В пятой главе «Духовная культура казачества» исследуются ценностные ориентации казаков, их трансформация в духовный мир и формирование ментальности казачества, выразившейся в традиционных формах культуры - легендах, заговорах, устном народном творчестве и вере.