Центральная Азия накануне и в период монгольского нашествия (1201-1223 гг.)

В месяц шабан 612 г.х. (с 25 ноября по 24 декабря 1215 г.) Ала ад-Дин совершил насильственный захват области Газны, прилегающей к Хорасану с юго-востока. Так он стал обладателем стратегически и политически важной территории в исламском мире - «воротами» между Хорасаном и Хиндустаном.

Глава вторая «Положение монгольского государства Чингизхана накануне его нашествия на Мавераннахр» состоит из двух разделов.

Первый раздел называется «Завоевательные войны Чингизхана в конце XII-начале XIII вв.»

Последнее двадцатилетие XII в. и первые годы XIII столетия мы назвали периодом выдвижения и восхождения Темучина - Чингизхана, как лидера и главы владений степных аристократов и основателя кочевого государства. Отделение Темучина, как хозяина, от своего названного брата Чжамухи, главы пастушеских племен-овцеводов, происшедшего в 1180 гг., и основание собственного улуса, присоединение к улусу Темучина представителей племен джалаиров, тархудов, баруласов (барласов), моджхудов, аруласов, бесудов, сулдусов, хонхотан, восстановление улуса монголов в долине реки Онон в 1194 г., присоединение Темучина к кераитскому хану Торгулу - Ван-хану и их совместное выступление против найманов и тайджуитов в 1199-1200 гг., сражение Темучина в союзе с Ван-ханом с войсками гурхана Чжамухи (бывшим названным братом) в 1201 г., расторжение союзнических связей Темучина с Ван-ханом и война между ними в 1203 г., великая битва монголов с найманами и полный разгром последних в 1204 г., постановление сейма (курилтая) представителей племен у истоков реки Онон, водружение девяти бунчужих белых знамен, а также наречение Темучина великим ханом, Чингизханом (государем сильным и великим), в 1206 г. - вот по данным «Сокровенного сказания» и Рашид ад-Дина, основные события первого периода.

На сейме 1206 г. законодательно завершается формирование монгольского государства во главе с Чингизханом. Наиболее отличившиеся боевые соратники Чингизхана были удостоены титула «нойон» (тысячник). Была проведена перепись населения и перепись имущества в пределах владений монголов.

На протяжении второго периода (1207-1211 гг.) Чингизхан совершил ряд завоевательных акций: захватил и убил государя меркитов Токтайбека, принудил найманского государя Кучлука укрыться в области гурхана кара-китаев, с помощью и благодаря Джучи подчинил «лесные народы», т.е. айратов, бурятов, бархунов, принял доверие в покорности хакасов, государя уйгуров «иди-кут» Борджука, тюрков, карлуков долины Или, Чу, озера Балхаш. После третьего разгрома утвердил вассальную зависимость царя тангутского государства Си-Ся. Все перечисленные акции были направлены на расширение территории кочевого государства, на социальное обустройство монгольского общества, на укрепление юго-западных и южных границ и подготовку к завоеванию государства Цзынь в Китае.

Третий период деятельности Чингизхана и развития его государства (1211-1218 гг.) был связан с завоеванием Китая. Основными событиями 1211-1216 гг. считаются: разгром 300-тысячной армии Цзынь у хребта Ехулин (в совр.пров.Хэбэй), осада и взятие Пекина в 1215 г., падение Манчжурии, взятие западной и восточной столиц (Датун, провинц. Шаньси; Ляонин; пров. Ляодун), заключение перемирия и выплата огромного выкупа побежденными.¹

После возвращения Чингизхана в Монголию в 1216 г. война в Китае приобрела затяжной позиционный характер и растянулась почти на семь десятилетий. Война сопровождалась невиданным истреблением людей и грабежом материальных ресурсов в бытность могущественного государства.

Монголы заимствовали у китайцев приёмы организации осады городов и крепостей, использование камнеметной техники, тактику штурма. Были отработаны использование чучел в виде человеческих фигур, разжигания отвлекающих костров, выманивание держащих оборону из-за стен укреплений, а также мнимые отступления, использование пленных как живого щита перед идущими на штурм монгольскими воинами.

Второй раздел «Состав армии и военная организация монголов накануне вторжения в Мовароннахр». Ибн ал-Асир первым подметил особенности военно-кочевого быта монголов. Они не нуждались в доставке им провизии и провианта, потому что гнали с собой овец, коров, лошадей и иных верховых животных и ели только их мясо. У них не было запретной пищи, и они ели всех

верховных животных: собак, свиней и прочую всякую тварь.

Ан-Насави отметил наличие в структуре войска Чингизхана правого и левого флангов, высоко отозвался об их храбрости и стойкости в тяготах войны, отметил их умение по всем правилам пронзать копьём и разить мечом, назвал осадные орудия монголов: защитные стены, подвижные башни, катапульты и тараны.

Согласно Джувайни, для всего монгольского военно-кочевого общества, в том числе и для ханов, соблюдение постановлений Чингизхана, вернее, санкционированного свода законов Ясы или Ясак, известного также под названием «Великая Яса» («Ясономаи бузург»), считалось обязательным. По «Ясы» обязательными считались боевая подготовка воинов, воспитание боевого духа и обучение молодого поколения правилам охоты на диких зверей.

О способах управления монгольскими войсками, с их делением на десятки, сотни, тысячи, десять тысяч воинов, сообщается в сочинениях Джувайни, Рашид ад-Дина, Плано Карпини. В диссертации подробно говорится о смотрах войск, о вооружении и снаряжении.

В отличие от Ала ад-Дина, который содержал легионы своих наемных войск на средства казны, Чингизхан поставил монгольские вооруженные силы на самообеспечение, при обязательном прохождении действительной военной службы. Каждый монгольский воин не только не получал зарплату, но ежегодно доставлял своему начальнику сговоренные поголовье лошадей и скота, куски войлока и другие предметы.

Государь монголов требовал, чтобы его десятники, сотники, тысячники и темники постоянно держали свои войска в высокой боевой готовности. Нерадивых и нерасторопных он наказывал жестоко: предавал их самих и их семьи смерти.

Таким образом, накануне вторжения Чингизхана в государство Хорезмшахов управляемая им империя монголов представляла хорошо организованную милитаризованную кочевую державу.

Глава третья «Первое сражение Хорезмшаха с монгольским отрядом на Иргизе, его поход в Иранский Ирак», состоит из трех разделов.

Первый раздел «Столкновение с отрядом Джучи на Иргизе и неудачный поход в Иранский Ирак».

По изысканиям В.В.Бартольда, первое роковое столкновение войск Ала ад-Дина с монгольским отрядом под командованием Джучи, Субэдэя и Тохучара, которые преследовали своих ярых врагов меркитов, во главе с Туктугуном, произошло в Тургайской области, в Дешти Кипчаке, летом 1216 г. Ала ад-Дин с присущей ему амбициозностью вместо выражения удовлетворения по поводу падения и гибели своего смертного врага гурхана кара-китаев Кучлукхана, разбитого монгольским отрядом во главе Джучи, силой навязал Джучи сражение и заставил его принять бой. По Ан-Насави, «Султан был близок к разгрому, если бы наступательное движение его правого фланга (под командованием Джалал ад-Дина, сына Хорезмшаха - М.Д.) против левого фланга монголов не восстановило (положения). Так была предотвращена беда, был уплачен долг, и была утолена жажда мести, и никто не знал, где победитель, а где побежденный, кто грабитель, а кто ограбленный».

По В.В.Бартольду, храбрость монголов, проявленная ими в сражении при Иргизе произвела на султана сильное впечатление и была одной из причин того, что он впоследствии не решился встретить их в открытом поле. На наш взгляд, уверенность, страшившая Ала ад-Дина Мухаммада, в якобы беспримерной доблести монгольских воинов на открытом поле в Иргизе Тургайской области была плодом сугубо больного воображения Хорезмшаха. Ведь известно, что таджикско-тюркский отряд Темурмалика в пустыне в районе Нисы, в составе войска султана Джалал ад-Дина именно на открытом поле в Парване в 1221г., проявив высокие боевые качества, наголову разбили монгольские войска Чингизхана.

Накануне монгольского нашествия Хорезмшах предпринял беспрецедентный авантюрный поход в направлении Иранского Ирака с целью захвата Багдада, низложения арабского халифа Насера и присвоения себе звания «главы светской власти исламского мира», утверждения в этом сане осенью 1217г., вне поля сражения, без единого выстрела, вдалеке от объекта халифа Сейида Ала ал-Мулка Термези и в установлении твердой власти Хорезмшаха на западе Ирана. На наш взгляд, Ала ад-Дин стремился придать походу в Багдад законный характер, но эта кампания не была подготовлена в военно-политическом плане. Во всяком случае, свершилось небывалое в мировой истории: удар амбициозным притязаниях Хорезмшаха был нанесён природой - небывалым снегопадом на перевале Асадабад на пути в Багдад. Лишь немногие из 300 тысяч войск вернулись к Хорезмшаху.

В диссертации подробно раскрыта трагедия катастрофы на Асадабадском перевале в 1217г.

Нарастал конфликт между Ала ад-Дином и его матерью, властной Туркан-Хатун, и поддерживающими её военного сословия и духовенства по принципиальным вопросам социальной и общественно-политической жизни. В диссертации охарактеризованы предпринятые султаном меры, направленные на укрепление государственной власти и глобалистские притязания Хорезмшаха.

Более того, султан вынашивал план по завершению кампании по захвату Мавераннахра, Хорасана, южных и западных областей Кермана, Мекрана, Синда, Газнина и Иранского Ирака организовать завоевательные походы в Монголию и Китай. До султана дошли известия о том, что Чингизхан завоевал Китай. Для выяснения степени достоверности этих известий Ала ад-Дин отправил в Китай посольство. Затем установились посольские связи Ала ад-Дина и Чингизхана, увенчавшиеся заключением перемирия между ними.

Второй раздел называется «Убийство посольства Чингизхана и их разграбление в Отраре».

В диссертации на основе сведений из письменных источников обстоятельно освещаются подробности уничтожения монгольского посольского каравана в Отраре в 1218 г., организованного его наместником (наибом) Каирханом. Отрарскую резню К.д'Оссон квалифицировал как преступление, В.В.Бартольд и Б.Я.Владимирцев назвали катастрофой, А.Ю.Якубовский нарёк безумным шагом Ала ад-Дина и свидетельством того, что тот не боялся войны с Чингизханом. В нашем представлении, именно отрарская бойня 1218 г. и акт отказа от ультиматума Чингизхана послужили поводом для войны, спровоцированной султаном Хорезма и начатой великим монгольским ханом.

Третий раздел «Военная структура государства Хорезмшахов накануне монгольского нашествия». Некоторые вопросы истории военной организации государства Хорезмшахов отражены в сочинениях Джувайни, Рашид ад-Дина, Мирхонда, упомянуты в работах Ан-Насави, Закарии Казвини, Ал-Раванди, Джузджани, в «Таърихи Сиистон», представлены у Плано Карпини, Гильома де Рубрука, Марко Поло, отмечены в трудах Иоакинфа, К.д'Оссона, В.В Бартольда, отражены в монографии З.М.Буниятова.

Наемные войска, состоящие из воинов-тюрков, равнинных и горных таджиков-гуридов, представляли главную опору и единственную военную силу государства Хорезмшахов. По необходимости также формировалось народное ополчение, доблестных воинов которого Джузджани назвал газиями (гозиен), клещи, айиарами (айёрони джанги), ловкачи. Хорезмшахи ввели всеобщее обязательное военное обучение населения. Закария Казвини, говоря о военнообязанных горожанах на примере жителей Ургенча, писал о том, что все его население было воинами: даже бакалейщики (баккол), мясники (кассоб), пекари (нонво), прядильщики (ресанда).

По сведениям Рашид ад-Дина, накануне монгольского нашествия султан «…большую часть войск, численность которых доходила приблизительно до четырехсот тысяч конных, оставил в Туркестане и Мавераннахре, двадцать тысяч - в Отраре у Каирхана, а десять тысяч - в области Бенакета у Кутлугхана. В Бухаре он оставил эмира Ихтияр ад-Дина Кушлу, Эмир Ахура (конюшего), Ойгул Хаджиба, по прозванию Инанджхан, Хамида Пур Таянгу и других эмиров с тремя тысячами людей, в Самарканде - своего дядю (по матери) Туганчук-хана и гурских эмиров, Хармиля, Харзура (сына Изз ад-Дина Карта), Хусам ад-Дина Масуда и некоторых других со ста десятью тысячами людей. В Термезе оставил Фахр ад Дина Хабаша и сиджистанское войско, а Махмуд-хана, сына Хасана и двоюродного брата своего отца, оставил в Балхе, Асад Пехлевана - в Дженде, а в Хутталяне - Мелика Дагалчука, в Кундузе - Буртаси, в Яркенде - Аслаба-хана».

Личная гвардия султана называлась «Хирас». Она служила для охраны Хорезмшаха и его семьи и использовалась для карательных экспедиций, для совершения физической расправы над неугодными государству людьми, сопровождала посольские и торговые караваны.

Высшим органом войскового управления в государстве был диван ал-ард (или диван ал-джайш), а глава этого дивана назывался «сохиб диван ал-ард». Командующий армией носил звание «кайд» или «мукаддам» и выдвигался из числа наиболее выдающихся и способных эмиров. При завоевании новых провинций и областей хорезмшахи раздавали эмирам захваченные земли в качестве «икта» и назначали старшим над всеми местными эмирами наиболее выдающегося из них, присваивая ему титул «амир-ал-умаро» (эмир эмиров, главный эмир). Воинское звание «малик» присваивалось командующим корпусами, насчитывавшими до 10 тысяч всадников. По Ан-Насави, малики, особо проявившие себя в сражениях, получали титул «хан». Существовали еще такие звания: вестовой в армии - «чавуш»; разведчик, осведомитель - «джосус»; войсковой судья - «казии хашам». Ан-Насави, наряду с обычным вооружением: мечами, копьями, луками, стрелами, палицами, пиками, называл также катапульты - «манджаник».

Четвертая глава «Военные действия в Мавараннахре 1219-1220 гг., сопротивления городов и крепостей монгольским завоевателям» содержит три раздела.

Первый раздел «Ход и характер военных действий, стратегические планы и приготовления воюющих сторон».

По разрушительной силе, масштабам истребления людей, по негативным последствиям, по величине территории, охваченной военными действиями, война монголов, в отличие от нашествия древних гуннов, ранних тюрков, и завоеваний арабского халифата, ещё не имела аналогов и была невиданным мировым побоищем. Война, начатая Чингизханом против государства Хорезмшахов в 1219 г., носила явно захватнический характер и была нацелена на установление социального и национального гнета над народами, населявшими Центральную Азию и Иран. Поэтому вооруженная борьба населения против монгольских завоевателей имела национально-освободительный и потому справедливый характер.

В диссертации предпринята попытка определить причины и поводы военного нападения Чингизхана на государство Хорезмшахов, что делается в свете сообщений, добытых автором диссертации из письменных источников эпохи средневековья, из сочинений, авторы которых были либо очевидцами и свидетелями тех событий, либо жили во времена достаточно близкие к тем событиям.

С точки зрения Ибн ал-Асира, война была вызвана самой политикой и амбициями Ала ад-Дина Мухаммада и Чингизхана. По Ан-Насави, к войне привело нарушение перемирия между султаном и великим ханом как результат истребления чингизхановских купцов в Отраре, а также убийство участников посольства Ибн Кафарадж Богра по приказу Ала ад-Дина.

Из сообщений Джувайни выясняется, что решение о военном нападении, завоевании и покорении исламского мира, в первую очередь империи Хорезмшахов, было принято Чингизханом задолго до фактического нашествия на Мавераннахр, совершенного им осенью 1219 г. Первопричина, приведшая к нашествию, назрела в далекой Монголии и исходила она из выношенного Чингизханом генерального плана глобального завоевания и его личного мирового владычества. По сообщениям Джувайни и следовавшего за ним Рашид ад-Дина, продвижение Чингизхана к прилегающим с северо-востока к Мавераннахру странам было вызвано заинтересованностью монгольских кочевников в торговле со среднеазиатскими купцами, в острой необходимости для них в различных сортах носильных тканей (зарбофт, зандоначи, карбос) и подстилок для жилья.

По Джувайни, Хорезмшах дал слишком много воли своему отрарскому наместнику и тем самым дал повод Чингизхану для начала войны. Джувайни и дополнявший его Рашид ад-Дин считали, что три роковых поступка Ала ад-Дина явились причиной раздражения, огорчений Чингизхана и послужили поводом к отомщению и продолжению военных действий великого хана против Хорезмшаха. Этими роковыми поступками они считали: 1) необдуманное истребление купцов в Отраре, 2) навязывание монголам сражения в Иргизе, 3) лёгкая аннексия Туркестана, связанная с гибелью гурхана Кучлука. Но факты, приведенные в сочинениях Джувайни и Рашид ад-Дина, говорят о том, что Чингизхан, вначале прокладывая дороги для торговых караванов, затем по ним двигая свои войска на запад, действовал по заранее принятому им решению.

Шебангарайи также считал, что Чингизхан был одержим идеей покорения мира, а отрарская катастрофа оказалась лишь поводом для осуществления отведённой самому себе миссии.

По Абуль Гази Багадурхану, отношения кочевой империи монголов с государством Хорезмшахов и так были весьма напряжёнными и инцидент в Отраре послужил неотвратимым поводом для начала военных действий.

В монгольском эпосе, составленном в 1246 г., говорится, что истребление монгольских послов, отправленных в Отрар, явилось причиной начала вооруженной борьбы Чингизхана с Ала ад-Дином.

В извлечениях, приведенных в работе Иоакинфа (Н.Д.Бичурина), констатируется, что в Отраре не в 1218 г., а летом 1219 г. было убито не 450 купцов, а сто человек, бывших в посольском караване Чингизхана. Эти сто человек наряду с прямыми дипломатическими обязанностями выполняли также разведывательно-шпионскую работу и информировали великого хана о военно-политическом и хозяйственном положении государства Хорезмшаха.

По сведениям Марко Поло (XII в.), в 1187 г. татары (монголы) выбрали себе царя, которого на своем языке называли «Чингиз». Когда вокруг Чингизхана объединились эти племена, он объявил, что «хочет завоевать весь мир». Невольно складывается вывод о том, что еще в конце XII в. Чингизхан уже питал иллюзию об установлении мирового господства.

Итак, анализ сообщений в источниках позволяет нам высказать следующие соображения. Неизбежность нашествия монгольских кочевников на богатые земли культурного сартаульского народа (таджиков) была неминуемой и исходила из самого Exe монгол улуса - империи монголов, являвшейся порождением войн. Со временем торговые отношения неминуемо сменялись военными действиями, грабительские набеги сочетались с завоеваниями. К ведению войны против государства Хорезмшахов Чингизханом двигала навязчивая идея о его миссии всемирного господина, призванного властвовать на Востоке и Западе.

Поводом же для войны послужили недальновидный поступок Хорезмшаха: организация в Отраре убийства посланников и отказ от ультиматума Чингизхана.

В диссертации приведены новые сведения о военных приготовлениях Чингизхана для наступления на запад: численность его войск, маршрут их движения. Говорится также о военном совете, созванном Хорезмшахом, где обсуждался вопрос о стратегии и тактике ведения военных действий против монгольского завоевания. Было принято решение разделить войска по городам и крепостям Мавераннахра. Султан задумал спешно построить вокруг Самарканда и его пригородов оборонительную крепостную стену длиною 12 фарсахов (76км), сформировать подразделения боевых лучников. Однако все эти планы и меры оказались очередным фарсом, обреченного на поражение Ала ад-Дином.

Второй раздел «Боевые действия в Мавераннахре с осени 1219 г. до конца 1220 г.». По вычислениям, произведенным В.В.Бартольдом, начало монгольского завоевания и осада Отрара относятся к сентябрю 1219 г. Чингизхан определил стратегическое и тактическое значение Отрара как восточных ворот, определил Дженд, Бенакет и Худжанд на Сыр-Дарье как разграничительную линию между мусульманами и неверными тюрками, выявил роль Бухары, имевшей важное значение на стыке земель Хорезма, Хорасана и Мавереннахра. Поэтому он в Отраре произвёл первое разделение своих вооруженных сил на четыре группировки и направил их по названным объектам.

В диссертации анализируются сообщения из нарративных источников, отмечаются ранее не замеченные факты и вносятся соответствующие коррективы в историографию монгольского нашествия и сопротивления, оказанного неприятелю. На наш взгляд, в основе разделения группировок монгольских войск по пяти направлениям: 1) на Бухару, 2) на Дженд и Янгикент, 3) в Худжанд и Бенакет, 4) на Отрар, 5) на Чач, Илак и Фергану-лежала дальновидная идея Чингизхана распределить вновь и прежде завоеванные территории на улусы между сыновьями и сподвижниками.

а) Действия корпуса Чингизхана. Группировка войск монголов под предводительством самого Чингизхана и его младшего сына Тулуя, выждав развязки событий в Отраре, по нашим подсчётам, зимой 1219-1220 гг. двинулась по направлению главного удара в Бухару. Она переправилась через Сыр-Дарью и подъехала к крепости Зернук. Анонимный автор «Худуд-ул-Олам» (X в.)., а также Джувайни, Рашид-ад-Дин и Шараф ад-Дин Йазди упоминали Зернук как первый населенный пункт, недалеко от места переправы, на левом берегу Сыр-Дарьи на пути из Отрара в Бухару.

По сведениям Джувайни и Рашид ад-Дина, многочисленное монгольское войско неожиданно для себя встретило на своём пути поселение Зернук (Касаба). Чингизхан обратился к жителям, укрывшимся в крепости (хисор) с призывом сдаться и выразить покорность. Группа молодых отважных людей (джомъе фатонан) решили сопротивляться и защитить крепость. Однако обращение монгольского посла Донишманд-Хаджиба с призывом мирно покориться возымело действие на жителей крепости и желающие оказать сопротивление были подавлены сторонниками сдачи крепости. Так покорение Зернука произошло мирным путём, при отсутствии должного сопротивления его защитников, и Чингизхан приобрёл стратегически важную крепость с прилегавшим к ней поселением. По его приказу, население Зернука выгнали в степь, молодых людей назначили на «хашар», а другим разрешили вернуться в город. Монголы прозвали Зернук Кутлуг Болиг - счастливый город.

Затем монголы двинулись в направлении к известному городку Нур, который располагался в 20 фарсахах к северо-востоку от Бухары. Призвав к смирению и потребовав повиновения, монгольский отряд Таира Бахадура добился капитуляции Нура. Последовал приказ населению забрать с собой жизненные припасы и оставить Нур, после чего городок был отдан на разграбление. Чингизхан потребовал от жителей уплаты выкупа наличными на общую сумму 1500 динаров, какую они раньше выплачивали правительству султана Хорезма. Жители Нура, исполнив полностью возложенные на них обязательства и выделив 60 человек для выполнения осадных работ (хашара), избежали истребления.

Взятие Нура открыло монголам прямой путь в город Бухару. Досадным упущением Ала ад-Дина было то, что он не предпринял никаких мер для использования остатков укрепленной стены Кампирдевор вокруг бухарского оазиса как оборонительного сооружения на пути продвижения монголов.

Падение Бухары. Относительно датировки подхода Чингизхана к Бухаре имеются две версии. По данным Ибн ал-Асира и Джузджани, неприятель появился у стен Бухары 7 или 10 февраля 1220 г. Вторая версия датировки появления монголов принадлежит Джувайни, воспринята Рашид ад-Дином и К.д'Оссоном и сходится с сообщением китайского источника Тхун Цзянь-Ган-Му. По этой версии, войско Чингизхана двинулось в Бухару в начале месяца мухаррам 617 года (во второй декаде марта 1220 г).

По Ан-Насави, Чингизхан окружил Бухару, умножив свои силы за счёт согнанных туда пехотинцев и всадников из Отрара. Это сообщение подтверждает мысль о том, что окружение Бухары монголами было совершено после падения Отрара, подвергнутого пятимесячной осаде (с сентября 1219 по февраль 1220г.) Ан-Насави подчеркивал, что «сражение за Бухару продолжалось днём и ночью», т.е. тяжёлые для монголов и защитников города бои велись круглые сутки. По Ибн-ал-Асиру, непрерывные ожесточённые бои велись в течение трёх дней. Ан-Насави писал: «Когда эмир Охур Кушлу и находившиеся с ним сподвижники султана увидели, что Бухара вскоре будет взята, они, обсудив дело между собой, решили…, что выступят все как один и начнут атаку…». Монголы не сумели выдержать решительной атаки воинов Хорезмшаха и были вынуждены отступить, рассредоточиться, расступиться. Однако армия султана вместо того, чтобы развить и расширить атаку, продолжить наступление на врага, окончательно прорвать осаду, свой натиск использовала для своего бегства и сама вынесла себе смертный приговор.

В диссертации приводятся разные оценки сути инцидента, связанного с вылазкой, совершенной бухарским гарнизоном, принадлежащие Рене Груссе, К.д'Оссону, М.И. Иванину, В.В.Бартольду, А.Ю.Якубовскому, И.П.Петрушевскому, изложено мнение автора этих строк по этому вопросу.

Яркую страницу в истории обороны Бухары вписало сопротивление, оказанное стойкими защитниками городской цитадели (хисор), которое продолжалось двенадцать дней и ночей. Монголы, осадив цитадель, прибегли к «манджанику». По словам Джувайни, монголы натянули луки, обстреляли цитадель камнями и стрелами. Изнутри цитадели с позиций защитников на завоевателей обрушился шквал огня раскаленной минной нефти, пущенного с орудия «аррода». Защитники совершали многократные вылазки, сражались за пределами цитадели и отбрасывали противника. Среди них во время вылазок наиболее отличился некто по имени Кукхан (по В.В.Бартольду - Гурхан). Но к развязке осады защитники цитадели были вынуждены отступить. Ворвавшись внутрь цитадели, завоеватели не пощадили абсолютно никого из запершихся там людей. По данным Джувайни, при взятии Бухарской цитадели убитых насчитывалось более тридцати тысяч. На наш взгляд, приведенная Джувайни цифра - это число всех убитых: и защитников, и павших монголов. К.д'Оссон утверждал о действиях защитников цитадели следующее: «Её слабый гарнизон (состоящий из 400 всадников - М.Д.), который доблестно защищался в течение двенадцати дней, перебил довольно большое число монголов и местных жителей, занятых на осадных работах»

По приказу Чингизхана захватчики провели жестокую экспроприацию и тотальные разрушения путём сожжения. Ещё до падения цитадели и сразу после побега войскового контингента, говоря словами Джувайни, «жители открыли городские ворота перед ярым врагом и закрыли пути возмездия». Дело в том, что высшее духовенство и знать без предварительного согласования с горожанами собрались и явились к Чингизхану на поклон и с просьбой о пощаде. Завоеватели вошли в город, по Ибн ал-Асиру, 10-го по Джувайни, 16 февраля 1220 г.

Оборона Самарканда. Джувайни сообщает, что Чингизхан из Бухары погнал в направлении к Самарканду огромное число пленных, обязанных выполнять осадные работы «хашар». По пути следования со стороны военных городов и крепостей монголы встретили вооруженное сопротивление защитников Сари пул и Дабусии.

По нашим подсчетам, общий контингент монгольских войск, собранных для покорения Самарканда, составлял не менее 60 тысяч человек, а число пленных, пригнанных на осадные работы, превышало 100 тысяч человек. Народ Самарканда накануне осады родного города капитально укрепил цитадель. Соорудили несколько кругов гласиса, возвели высотные крепостные стены, выкопали глубокий и широкий ров и наполнили его водой. Султан дислоцировал в Самарканде сто десять тысяч войск, состоящих из 60000 тюрков, 50000 таджиков и 20 боевых слонов. Анализ хронологических данных из исторических сочинений позволяет нам предположить, что битва в Самарканде произошла в две первые декады месяца мухаррам 617г.х. (10-20 марта 1220 г.).

Из сообщений Ибн ал-Асира видно, что решительная битва за Самарканд началась на третий день после подхода авангарда войск Чингизхана к городу. Группировка хорезмшахского войска под командованием Али Эр-хана, Суюнч-хана, Бала-хана совершила генеральную вылазку и навязала бой монголам. Первыми в бой вступили лучники, затем развернулся тяжелый ближний бой, и с обеих сторон было много убитых как среди всадников, так и среди пеших воинов.

Султанские войска удачно применили боевую тактику «карру фар» - резкие переходы от стремительного нападения к ложному, спешному отступлению войск, участвовавших в генеральной вылазке. Они перебили огромное число монгольского войска, часть монголов захватили в плен и увели в город. В султанском войске тысяча отважных также пала на поле боя.

На четвертый день Чингизхан непосредственно приступил к исполнению своей миссии верховного главнокомандующего монгольских войск. В то время султан Ала ад-Дин, бросив Мавераннахр и Хорезм на произвол судьбы, боязливо занял выжидательную позицию на юге Аму-Дарьи в районе Балха. На четвертый день осады Самарканда бои происходили и на открытом поле далеко от города, и на подступах к нему.

На пятый день осады, по Джувайни и Рашид ад-Дину, дерзкие, быстрые и напористые войска монголов и не всегда решительные в достижении цели, иногда медлящие в принятии мер, жители Самарканда снова вступили в бой. Неожиданно для многих казий и шейх ал-ислам с имамами явились к Чингизхану. Видимо, во время этого приема и была достигнута договоренность о капитуляции Самарканда.

На рассвете шестого дня во время утренней молитвы, согласно с предварительной договорённостю, капитулянты открыли намазгахские ворота. Монголы вошли в город и занялись разрушением крепостной стены и гласиса.

Самаркандская битва, в отличие от Джувайни и Рашид ад-Дина, выглядит совершенно иначе в сочинениях Ибн ал-Асира и Джузджани. Так, Ибн ал-Асир утверждал, что султанское войско вообще не принимало никакого участия в вылазке. По его данным, генеральную вылазку устроили и организовали исключительно сами самаркандцы-жители города. Ибн ал-Асир уверял, что на третий день из «несметного множества» всего населения города «против неверных вышли самые смелые, бесстрашные, сильные жители, тогда как так и не вышел ни один из хорезмшаховских воинов, испугавшихся этих проклятых».

Сражение самаркандцев в ближнем бою с монголами произошло за пределами города. Монголы сразу в начале боя, убедившись в мощном отпоре горожан, применили испытанную ими тактику отхода назад от занятых ими позиций. Враги тут же отступили. Горожане преследовали их в погоне, увлеклись кажущейся близкой победой и потеряли бдительность. По словам Ибн ал-Асира, когда погнавшиеся за бегущими монголами самаркандцы оказались в зоне устроенной им засады, оттуда на них были брошены ожидавшие там свежие силы противника, которые и закрыли путь в город. Так народное ополчение Самарканда, совершившее героическое наступление на врага, по Ибн ал-Асиру, было поголовно перебито.

Сочинение Ибн ал-Асира содержит ценные и поучительные уроки самаркандской битвы. По словам этого историка, воины султана тюркской национальности заявили: «Мы - из того же рода, что и монголы, и они нас не убьют». Тюрки запросили пощады (амон), монголы согласились амнистировать их, но затем вероломно перебили их всех поголовно вместе с семьями.

Согласно Ибн ал-Асиру, в отличие от сведений Джувайни и Рашид ад-Дина, не казий и шейх ул-ислам, не духовенство и их сторонники, а хорезмшаховские тюрки открыли ворота Самарканда и тем самым сдали его жителей монголам.

Измена, совершенная тюркскими войсками Хорезмшаха в отношении оседлого населения Самарканда, означала крах всей военной системы государства Хорезмшахов и реабилитировала недоверие Ала ад-Дина к тюркским военачальникам и войскам, подтвердила правильность его сомнений относительно ненадежности наемных вооруженных сил как опоры власти.

Минходж Сиродж Джузджани независимо от Ибн ал-Асира сообщал о том, что «ахли Самарканд» (жители Самарканда) вышли сражаться за город. В общей сложности погибло, став мучениками, пятьдесят тысяч мусульман. По Джузджани, взятие Самарканда монголами произошло в день «ашура» десятого числа месяца мухаррам 617 г.х. (17 марта 1220 г.)

Светлый след в истории самаркандской битвы оставили две группировки войск султана. Одна группировка численностью в 1000 воинов, изнуренных и обессиленных многосуточными еженочными и ежедневными отражениями атак неприятеля, заперлась в цитадели. Они под командованием отважного генерала Али Эр-хана совершили отчаянную вылазку, застали монголов врасплох, разбили их ряды, прорвали вражеское окружение и присоединились к султанским войскам. Вторая группировка перебралась в соборную мечеть и там достойно защищалась до конца. Все до одного погибли, а здание молельни было сожжено.

По Джузджани и Джувайни, сам Самарканд и его цитадель (называемая Афрасиаб - М.Д.) были подвергнуты опустошению и разрушению.

б) Движение направления корпуса Джучи. Попытка путем переговоров добиться сдачи города Сыгнака не удалась. Джучи, узнав об убийстве своего посла, пришел в ярость и свой корпус повернул на Сыгнак. Он приказал биться с раннего утра до вечера, организовав последовательную смену отрядов. Защитники Сыгнака достойно и мужественно отстаивали свой родной город, о чем свидетельствуют развалины города, обследованные археологами.

По Джувайни, население Сыгнака в течение семи дней яростно сопротивлялось сильному и опытному врагу, но было побеждено. Покорив Сыгнак и его округу, монголы отдали управление им сыну убитого посланника Хасану Хаджи. Сыгнак по сравнению с Бухарой и Самаркандом небольшой город, и тем не менее его малочисленные защитники сумели на семь дней остановить, задержать и даже ударить по корпусу под предводительством самого Джучи - известного полководца и старшего сына самого Чингизхана.

Из Сыгнака монголы двинулись в северо-западном направлении по долине Сыр-Дарьи. Завоевали Узканд (Узгент), Барчанлыгкент, Ашнас, предотвратив сопротивление их жителей.

Кутлуг-хан, бывший верховным эмиром (амири амирон), был назначен Хорезмшахом охранять Шахркент (Янгикент), Дженд и их области. Но, узнав о падении Ашнаса, он переправился через Сыр-Дарью и ушел в Хорезм. Спасая свою жизнь, он оставил города в низовьях Сыр-Дарьи без защиты войск Хорезмшаха.

Во второй декаде апреля 1220 г. корпус Джучи прибыл в Дженд и лагерем расположился на виду у города. Жители заперли городские ворота, заняли боевое положение на валгани крепостных стен и приготовились к сражению. Однако неизвестно почему в полном бездействии они стали наблюдать за действиями монголов. Последние при совершенном непротивлении защитников преодолели крепостные стены, проникли в город и открыли ворота. Только тогда горожане спохватились и пустили манджаник в дело. Однако после первого метания железное кольцо орудия сломалось и орудие вышло из строя.

Монголы вывели всех жителей за город и держали их там в течение девяти суток. В это время захватчики ограбили имущество горожан. Правителем Дженда и его области был назначен бухарец по имени Али Хаджа, который уже давно оказывал услуги Чингизхану. Затем монголы двинулись в Шахрикент, приступом взяли его и назначили там своего уполномоченного «шихнэ».

Взятие Бенакета, сопротивление Худжанда. Нам удалось выяснить, что ещё в Отраре к пятитысячному отряду под командованием Алак-найона, Шиктура (Сакту) и Тагая пришло подкрепление во главе с другими монгольскими военачальниками. Объединившись, монголы двинулись к Худжанду и Бенакету.

Видимо, в последний месяц осени (в ноябре) 1219 г. объединенная военная группировка монголов подступила к Бенакету. Гарнизон города состоял из тюрков-канглов, которыми командовал эмир Элатку Малик. По военному чину «малик» Элатку должен был командовать корпусом всадников, численностью в 10 тысяч человек, но гарнизон Бенакета, видимо, был небольшим. Малочисленность защитников и отсутствие патриотизма способствовали тому, что гарнизон Бенакета под руководством Элатку Малика лишь три дня сражался с противником. При этом они действовали согласно устоявшемуся обычаю (аларасм) и не проявили особого рвения (зиёдат икдоме нанмудан) в сопротивлении. Согласно Рашид ад-Дину, жители Бенакета уже на четвертый день обратились к монголам с прошением о пощаде (амон) и изъявили покорность (эли). Они, выразив покорность, вышли за город.

Покончив с гарнизоном и жителями Бенакета, монголы, по сообщению Джувайни, занялись новыми военными приготовлениями. Они пополнили запасы горюче-зажигательных средств, нефтяных мин (мухтарика), обоюдоострых пронзающих орудий сикар и палиц. На каждого воина выделили по два-три лука, по три больших колчана, заполненных стрелами, а также копья. Затем молодых людей, приговоренных к хашару, погнали вместе с собой в Худжанд.

По сообщению Джувайни, как только монголы приблизились к Худжанду, имущие горожане заперлись в «хисаре», т.е. цитадели и «шахристане», домусульманском городе, имевшем отдельные крепостные стены и ворота.

Монголы переплыли Сыр-Дарью и осадили город с восточной и южной сторон. Именно в этих местах происходили встречные бои защитников Худжанда и захватчиков. Самые решающие бои в ходе сопротивления были связаны с Высокой крепостью (Хисори баланд) на острове, расположенном в середине «Джайхун» (бурливой реки) на холме окруженном быстротечными водными рукавами Сыр-Дарьи.

О подвигах, совершенных речной флотилией под командованием Темурмалика, о миссии Шайх Маслихат ад-Дина Худжанди по предотвращению всеобщего разрушения города и уничтожения населения Худжанда обстоятельно рассказано в работе Н.О.Турсунова. По данным этого исследователя, сопротивление Худжанда охватывает период с декабря 1219 г. по конец марта 1220 г. и проходило в два этапа: 1) затяжная борьба горожан, направленная на прорыв кольца осады; 2) организованные нападения отважных воинов с Высокой крепости на Сыр-Дарье на монгольских захватчиков. На наш взгляд, Темурмалик со своими воинами-ополченцами, шейх Маслихат ад-Дин со своим влиянием духовного сана приняли на себя весь удар агрессии монголов и ярость Чингизхана, превратив их в заложников их собственных амбиций и сумели предотвратить катастрофу уничтожения, нависшую над Худжандом и его жителями.

Третий раздел «Военно-распределительные меры Чингизхана с апреля по декабрь 1220 г.». Чингизхан приказал Туше (по В.В.Бартольду, Нуше-Баскаку) поехать в Бухару в качестве монгольского наместника и заняться управлением той областью. Видимо, тогда же Худжанд стал местом пребывания, резиденцией Махмуда Ялавача, призванного осуществлять власть монголов в культурных областях Мавераннахра.

Летом 1220 г. Чингизхан произвел второе распределение своих войск по главному, основному, и побочным направлениям на юг в Хорасан, на север в Хорезм и на восток и юго-восток - на Фергану, Вахш, Куляб, Термез и Таликан Мургабский.

Под Самаркандом Чингизхан принял очень важное военно-политическое решение: преследовать и арестовать султана Ала ад-Дина. На острове Ашурада в Каспийском море беглый гонимый султан нашел последнее прибежище и там в изгнании скончался в декабре 1220 г.

Осенью 1220 г. после отдыха войск и откорма лошадей на лугах Насефа Чингизхан двинулся на захват Термеза. Жители Термеза отвергли ультиматум о сдаче города и крепости и в течение одиннадцати дней ожесточенно сопротивлялись. Чингизхан лично со штабом своих войск (калб) руководил действиями монголов. Погибло множество монголов, а также погибло большое число мусульман, ставших мучениками. Чингизхан, овладевая фортификационными сооружениями, разрушал их и учинял массовую резню. Старый Термез периода монгольского нашествия и ныне лежит в развалинах.

В сообщениях Джувайни о монгольской интервенции конца 1220 г. в южные области современного Таджикистана прямые сведения о сопротивлении населения Вахша, Бадахшана и на левобережье верхней Аму-Дарьи отсутствуют. Только исходя из косвенных данных об истреблениях и опустошениях, произведенных монголами, можно говорить о достойном сопротивлении и отпоре врагам, оказанных монголам местным населением.

Пятая глава. «Сопротивления войск и жителей Хорезма с монгольскими завоевателями (январь-апрель1221г.)» состоит из двух разделов.

Первый раздел «Положение Хорезма в 1219-1220 гг.».

Туркан-Хатун, мать султана Ала ад-Дина, сама, являясь фактической владычицей Хорезма и покровительницей тюркских войск и их эмиров, которые были её родственниками, воспользовалась возможностью самой собрать и организовать мощную военную силу и дать решительный отпор монгольской армии, посланной Чингизханом. Она также отвергла послание Чингизхана с предложением ей стать наместником Великого хана в Хорезме и Хорасане. Но сопротивление прекратила и выехала из Хорезма, оставив его на произвол судьбы. Перед бегством Туркан-Хатун приказала бросить в Аму-Дарью находившихся в Ургенче в качестве заложников пленных вельмож, а также почтенных людей из числа сейидов и других благородных господ численностью около 20 человек. Летом 1220 г. Туркан-Хатун вместе с дочерьми и малолетними сыновьями Хорезмшаха были взяты в плен в Мазандаране и выданы Чингизхану.

Самозванец, узурпатор власти в Ургенче, «смутьян и забияка» (выражение Ан-Насави), по имени Али довел людей до крайне тяжелого состояния и вызвал их смятение. Хорезм во второй половине 1220 г. был охвачен смутой: междоусобицей, взаимной враждой, людской ненавистью.

Летом 1220 г. герой Худжанда Темурмалик прибыл в Хорезм и войска численностью в девяносто тысяч человек приобрели в его лице опытного и решительного организатора вооруженных сил. Хорезмшахское войско наконец-то от раздоров перешло к наступлению на врага и одним нападением на корпус Джучи отняло у монголов город Шахркент (Янгикент).

Предсмертное завещание Ала ад-Дина о возведении в султаны Хорезма Джалал ад-Дина Манкбурны ещё более обострило военно-политическую ситуацию в стране. Перед угрозой заговора Джалал ад-Дин и Темурмалик покинули Хорезм и удалились в Хорасан.

Второй раздел «Оборона Ургенча». Ибн ал-Асир приводит сведения по следующим вопросам: численность монгольских войск, подтянутых к Ургенчу; соединение многотысячной армии Хорезмшаха и народного ополчения из отрядов горожан в столице государства; неслыханно жестокие сражения, ведомые обеими сторонами: осада Ургенча продолжительностью в пять месяцев, гибель большого числа монголов в дальних и ближних боях с мусульманами, защищавшими город благодаря массивным и высоким крепостным стенам; обращение монгольских военачальников к Чингизхану об оказании необходимой военной помощи в виде живой силы и боевой техники; прибытие подкрепления огромной численности; организация круглосуточных непрерывных атак и штурмов неприятеля; объединение жителей в боевые отряды, сражавшиеся с наступавшими врагами; квартальные и уличные бои мужчин и детей; массовое истребление оставшихся в живых горожан; повальный грабеж; затопление Ургенча и погребение заживо укрывшихся в нём людей; превращение столицы Хорезмшахов в руины и пустоши.

Согласно Ан-Насави, осада Ургенча монголами началась и продолжалась в месяце зул-када 617 г. х. (с 28 декабря 1220 г. по 26 января 1221 г.), а город был взят ими в месяце Сафар 618 г.х. (с 27 марта по 26 апреля 1221г.). Джувайни в отличие от объективно писавшего Ибн ал-Асира больше уделил внимания описанию действий монголов, а о доблести сопротивлявшихся завоевателям упомянул вскользь, между прочим, не вдаваясь в подробности.

По рассказу Джувайни и дополнившего его Рашид ад-Дина, второй и третий сыновья Чингизхана Чагатай и Угедей с огромным множеством войск (Бо лашкари чун хаводиси замон бепоён) осенью 1220 г. двинулись по дороге из Бухары в Хорезм. Туда из Дженда направился и старший сын великого хана Джучи со своим корпусом, пригнав также мужчин на «хашар». Он послал к жителям Ургенча парламентеров, обязав их обратиться к ним с предупреждением, предостережением от бессмысленного сопротивления, которое может привести к кровопролитию. Джучи пообещал им пощаду, если они сдадут Ургенч ему в качестве удела. Поэтому он якобы «воздержится от его разрушения и намерен сохранить город Ургенч для себя» в целости и сохранности.

Ала ад-Дин Мухаммад в предсмертном своем послании также настаивал на заключении мира, «избрав самый добрый путь, отвести зло наиболее подходящим способом». По словам Ан-Насави, «разумные из числа жителей склонились к заключению мира, однако глупцы взяли вверх над их мнением и взглядами». На самом деле этот героико-патриотический дух трудового народа «людей доблести» Хорезма был непоколебим.

Монголы, убедившись в неприступности Ургенча и в недосягаемости его защитников, военные действия начали с применения тактики хитросплетений и уловок, уже испытанной ими неоднократно при столкновениях с неприятелем. При этом монголы приближались к объекту нападения, затем внезапно притворно отступали вспять к своим. Так поступали ради обмана, чтобы противник преследовал их до заранее устроенной ему засады.

Так монгольские всадники в небольшом количестве неожиданно прискакали к городским воротам Ургенча и пытались угнать скот. По Джувайни, некоторые из защитников, обманутые малочисленностью явившихся к городским стенам монголов, стали застрельщиками выступления из «Ворот вселенной» (Дарвозаи олами): «народ, состоящий из конников и пеших, стал преследовать то ограниченное число (монголов)». Именно трудовой народ Ургенча повторил мужество самаркандцев. И на сей раз тюркские воины султана Хорезма и их начальники Хумар-Тегин, Огул-хаджи, Эр-Бука пахлаван, Али Дуругин заняли пассивную, выжидательную позицию. Ибн ал-Асир, Ан-Насави и Джувайни специально отмечали энтузиазм, активность и отвагу народа, подвиги безымянных героев из числа рядовых людей.

Монголы помчались от преследующих их горожан, пока они не достигли загородного сада, называвшегося «Боги хуррам» («Радующий сад»), расположенного в одном фарсанге от города. В устроенной засаде там наступавших участников вылазки ждали монгольские всадники. Они набросились на преследователей, окружили их и перебили около тысячи человек.

На другой день разящие монгольские всадники вновь напали на город. Группировка кавалерийских войск хорезмийцев под командованием Фаридуна Гура со стороны городских ворот отразила натиск неприятеля.

После этого группировка войск под командованием Чагатая и Угэдэя, а также корпус Джучи вплотную подтянулись к городу. Последовал приказ осаждать город единым лагерем, плотным кольцом войск и участников «хашара». Началась многомесячная оборона города.

Вся логика сообщений нарративных источников сводится к тому, что по численности живой силы и военно-техническому уровню, по запасам продовольствия, воды и дров, по мощи укреплений и особенно по духу и настроению защитников Ургенч был готов к длительному сопротивлению и противостоянию сильному и коварному врагу. Но, несмотря на всё это, на наш взгляд, тактика обороны и выжидания, принятая многотысячным войском султана, хотя они и сопровождались дерзкими вылазками отважных горожан-ополченцев, была тактикой, выражавшей обречённость хорезмийцев, и вела к верной их гибели. Более того, стратегия обороны, принятая войсками Хорезмшаха, во многом отвечала интересам монголов. По данным Плано Карпини в его сообщениях, относящихся к концу XIII в., «…татары больше любят, чтобы люди запирались в городах и крепостях, чем чтобы сражались с ними на поле. Именно они говорят, что это их поросята, запертые в хлеву, отчего и приставляют к ним стражей…». Согласно сведениям Джувайни, а также Рашид ад-Дина, монголы во время осады сдерживали жителей города словесными посулами, обещаниями и угрозами и иногда перестреливались. Словесная перепалка с обеих сторон сочеталась с позиционными боями.

К.д'Оссон, В.В.Бартольд и другие исследователи пропустили и обошли важное сообщение Джувайни о первом решительном сражении защитников Ургенча с монголами, которое, по всей видимости, произошло за городскими стенами. «Со всех сторон города одновременно вступили в бой, и свершилось побоище. И словно гром и молния разнесся вой. И камни, и стрелы обрушились градом на них (на сражающихся с обеих сторон - М.Д.)». Временщик, султан Хумар-тегин, оставил сражающийся Ургенч и сдался монголам. Несмотря на позорный поступок первого государственного лица, защитники города продолжали сопротивление.

После крупнейшего побоища монголам удалось ликвидировать оборонительный ров и защитный гласис, овладеть городскими стенами, установить на них свое знамя и вторгнуться в пределы города. Вступив в город, монголы начали приступом брать каждую улицу и каждый квартал, потому что жители ожесточенно сражались за каждый дом (дуруб).

Джувайни рассказывал, что жители с рассвета до вечерних сумерек сражались с врагом. Монголы сжигали всё посредством сосудов с нефтью и таким образом разрушили большую часть города. Более того, завоеватели решили полностью уничтожить Ургенч, затопив его. Три тысячи воинов монгольской армии устремились на плотину-мост, построенный на Джайхуне (Аму-Дарье). Отважным ургенчцам удалось окружить трехтысячную диверсионную бригаду противника и уничтожить всех до единого. Воодушевленные этой победой, горожане стали ещё более яростными в бою и ещё более стойкими в сопротивлении. Вместе с тем Джувайни отмечал, что новая волна усиленного сопротивления горожан заставила монголов предпринять новые адекватные меры. Рашид ад-Дин военные неудачи монголов в Ургенче считал издержками давнего соперничества братьев Джучи и Чагатая, а само соперничество объяснял различиями в характерах и душевных наклонностях братьев.

На наш же взгляд, нетерпимость между Джучи и Чагатаем была следствием несовместимости двух тенденций, сложившихся в царствующем доме Чингизхана и высших кругах военно-политической элиты монголов, в характере отношений с оседлым населением Мавераннахра, Хорезма и Хорасана. Джучи стремился проводить курс на умиротворение, он хотел сохранить в целости богатый город Ургенч. Чагатай, напротив, был за повальное разрушение города и массовое уничтожение мирного населения.

По Рашид ад-Дину, в результае их (взаимного) несогласия и упрямства дело войны пришло в упадок, и интересы ее оставались в пренебрежении, а для войска и (осуществление) постановлений (йаса) Чингизхана приходили в расстройство. Вследствие этого хорезмийцы перебили множество монгольских войск, так что, говорят, холмы, которые тогда собрали из костей (убитых), еще и теперь стоят в окрестностях старого города Хорезма. Поэтому оборона Ургенча оказалась такой продолжительной.

По Ибн ал-Асиру, осада этого города продолжалась пять месяцев. Ан-Насави считал, что окружение, оборона и покорение Хорезма, т.е. Ургенча, начались в январе и завершились в апреле 1221 г., т.е. события длились четыре месяца. Во столько же исчислял продолжительность ургенчской битвы и Джузджани. К.д'Оссон считал, что осада затянулась на целых шесть месяцев.

Чингизхан, узнав о разладе между царевичами, был разгневан на Джучи и Чагатая. Он передал Угэдэю полномочия главнокомандующего осадной армией, состоявшей из трех корпусов. Этому царевичу удалось своей мягкостью помирить своих братьев и своей строгостью восстановить в войсках прежнюю дисциплину, которая до этого всегда делала их непобедимыми.