Социально-экологические проблемы хозяйственного освоения Ангаро-Енисейского региона (1950-е – 1991 гг.)

в четвертую группу источников включена статистическая информация о масштабах загрязнения окружающей среды, уровне заболеваемости населения и др., нашедшая отражение в опубликованных статистических сборниках и архивных материалах. Ее анализ был затруднен тем, что экологический мониторинг в рассматриваемый период находился на стадии формирования. Это обстоятельство требовало дополнительных усилий по поиску более точных сведений, проведения сопоставлений и тщательного анализа. Отсутствие вплоть до 1980-х гг. данных об уровне экологического состояния территорий свидетельствует о закрытости темы для широкого общественного обсуждения и научного изучения. Использование материалов, опубликованных в 1990-2000-е гг., дало возможность реконструировать процессы, которые были характерны для региона в предыдущий период.

В пятую группу источников выделены ежегодные государственные доклады о состоянии окружающей среды в СССР, издаваемые с 1988 г., и региональные, подготовка которых осуществлялась комитетами по охране природы. Краткость изложения информации в первых изданиях компенсируется подготовительными материалами, правительственными поручениями, заключениями ученых и специалистов хранящимися в фонде Министерства природопользования и охраны окружающей среды СССР в РГАЭ и ставшими доступными для исследователей только в 2004 г. Анализ данной информации важен для понимания масштабности происходящих антропогенных изменений в окружающей среде и причин обострения социально-экологической обстановки как в целом в стране, так и в отдельных регионах, а также для получения представления о приоритетных направлениях в природоохранной деятельности в современных условиях.

В шестую группу источников включена информация, почерпнутая в музеях Ангарского нефтехимического комбината и Усольского химпрома. Документы свидетельствуют о материально-техническом обеспечении производственных программ, уровне экологичности используемого оборудования, результатах реализации природоохранных мероприятий. Материал интересен также для исследования уровня экологической культуры работников предприятий, соблюдения ими технологической дисциплины, выполнения решений по экономии и рациональному использованию природных ресурсов.

К седьмой группе отнесены источники личного происхождения - воспоминания участников событий, дневниковые записи, письма, предложения, заявления, жалобы трудящихся по вопросам охраны окружающей среды. Они позволяют исследовать субъективные факторы процесса освоения региона, передают эмоциональное состояние общества, характеризуют уровень восприятия экологических проблем.

восьмую группу источников составляют материалы периодической печати. К анализу были привлечены публикации из центральных и региональных изданий, посвященные осуществлению хозяйственной и экологической политики. материал, взятый в широком историческом диапазоне, свидетельствует о произошедших изменениях в социально-экономической сфере, даёт яркие примеры, демонстрирующие усиление антропогенного воздействия на окружающую среду. При этом следует отметить идеологизированность многих публикаций, стремление срыть масштабность происходящих изменений в природной среде.

опора автора на обширную источниковую базу позволила сосредоточить внимание на проблемах социально-экологического состояния Ангаро-Енисейского региона, не нашедших рассмотрения в научных исследованиях, а также пересмотреть ряд оценок, сделанных ранее исследователями при изучении вопросов его хозяйственного освоения.

Первая глава "Политика хозяйственного освоения Ангаро-Енисейского региона" состоит из двух параграфов. В первом параграфе "Ангаро-Енисейский проект" в соответствии с этапами, выделенными автором, рассмотрены процесс его разработки и основные результаты хозяйственной деятельности. На первом этапе, с 1920-х до конца 1940-х гг. исследования были возведены в ранг крупной общегосударственной задачи, появился первый проект концепции развития производительных сил региона, определена отраслевая структура промышленности, началось изучение природных ресурсов. Автор отмечает, что разработка проекта осуществлялась под воздействием идеологических установок, что сказалось на оптимистичных планах индустриального преобразования Сибири.

Второй этап, 1950-е-1991 гг., характеризуется непосредственной реализацией проекта, дальнейшим его совершенствованием на основе новых научных данных об открытых месторождениях полезных ископаемых и меняющихся подходов к освоению восточных районов страны. Ретроспективный анализ правительственных постановлений, материалов всесоюзных и региональных конференций по развитию производительных сил Восточной Сибири, комплексных программ и схем социально-экономического развития, программы "Сибирь" и др., позволил получить представление о базовых процессах, определивших главные контуры формирования специализации региона; используемых методах управления; механизме взаимодействия центральных и региональных органов власти. обобщение опыта реализации программы дало возможность выявить общие закономерности, специфические черты, результаты и допущенные ошибки в региональном развитии, а также продемонстрировать сложные политические, идеологические, социально-экономические процессы, происходившие в обществе и оказавшие свое воздействие на изменение социально-экологической обстановки в регионе. Автор приходит к следующим выводам:

Преимущественное развитие Сибири являлось объективной и устойчивой закономерностью эффективного функционирования народного хозяйства всей страны. Ангаро-Енисейский проект, возникнув первоначально как программа решения энергетических проблем постепенно приобрёл комплексный, многоотраслевой характер. На основе мощной энергетической системы был сформирован комплекс энерго- и водоёмких предприятий, в том числе алюминиевой, химической, целлюлозно-бумажной, лесоперерабатывающей и др. отраслей промышленности. созданный промышленный потенциал выдвинул регион в число индустриально развитых территорий страны.

Но стратегия экстенсивного развития не позволила эффективно использовать природные ресурсы региона. задача рационального развития в рамках создания крупнейших территориально-производственных комплексов не была достигнута из-за преобладания в отраслевой структуре промышленности предприятий, связанных с добычей и начальной переработкой сырья. главным критерием оценки деятельности ТПК являлись только экономические показатели. Не было разработано проектов реструктуризации экономики и альтернативных вариантов освоения региона с учетом социально-экологических последствий интенсивного вмешательства человека в природную среду.

Характер и направленность освоения региона подтверждают общие тенденции развития промышленности, свойственные для начального периода индустриализации многих стран, обладающих природными ресурсами. стратегия экстенсивного развития преобладала обычно на ранних стадиях ускоренного экономического роста. В СССР эта черта была усилена политико-идеологическими особенностями государственного устройства.

Третий этап в развитии региона начинается с 1992 г. в условиях формирования самостоятельности Российской Федерации и проведения экономической реформы. Постепенное преодоление кризисных явлений в политической и социально-экономической сферах общества, переход к рыночной системе хозяйствования создали иные условия для развития его производительных сил. по мнению автора, с учетом накопленного исторического опыта при разработке региональной стратегии требуется отойти от технико-экономических критериев развития к социально-эколого-экономическим, к более полному учету интересов населения.

Во втором параграфе "Экологический аспект в концепции и политике хозяйственного освоения региона" дан анализ основных направлений государственной природоохранной политики и ее реализации при разработке и осуществлении проекта.

В рамках первого этапа разработки концепции освоения Ангаро-Енисейского региона проектирование проводилось без учета экологического фактора. отсутствовала сама постановка этой проблемы при обсуждении хозяйственных планов. значимость экологических последствий обществом не осознавалась. Государственная политика базировалась на представлениях о неисчерпаемости природных ресурсов Сибири, что уже на начальном этапе его освоения привело к заметным нарушениям в природных комплексах.

в 1950-1960-е гг. происходило совершенствование правового механизма в регулировании взаимодействия общества и природы. при обсуждении проектов промышленного строительства вопросы экологического характера, в той или иной степени, уже получили освещение, но не стали определяющими при принятии окончательных решений. В 1970-1980-е гг. превращение экологической проблемы в глобальную оказало большое воздействие на политику страны: происходило совершенствование природоохранного законодательства, формирование управленческих структур, был определен комплексный подход к организации природоохранной деятельности и рациональному использованию ресурсов, создавались системы автоматизированного сбора и обработки информации для планирующих и хозяйственных органов управления и др.

Новизна подходов нашла отражение при корректировке программы развития Ангаро-Енисейского региона. стали учитываться экологические ограничения при размещении предприятий, проводился мониторинг состояния окружающей среды и прогноз возможных изменений условий жизни населения, началась разработка территориальных комплексных схем охраны природы, в планы социально-экономического развития был введен раздел "Охрана природы и рациональное использование природных ресурсов". Но практическая реализация провозглашенных принципов рационального природопользования оставалась крайне неудовлетворительной. Адаптация правительственных документов к существующему хозяйственному механизму часто приводила к деформации идей. По оценке автора, корректировка программы освоения АЕР с учетом экологических ограничений не могла дать заметных результатов в связи с осуществляемой экономической стратегией, ориентированной на получение максимальной прибыли за счет приоритетного развития предприятий, относящихся к основным загрязнителям окружающей среды. Предлагаемые варианты минимизировали отрицательное воздействие, но в целом не решали проблему.

Формирование экологически напряженной обстановки в регионе определялось концентрацией большого количества экологически опасных производств, выбором схемы их размещения, а также специфическими и в целом неблагоприятными природно-климатическими условиями. В итоге на территории региона сформировался комплекс противоречий между большим количеством предприятий и безопасностью населения, между интересами различных министерств и интересами региона, между геоэкологической уникальностью природных ресурсов и несовершенством правил их использования и т.д. Отрицательные последствия хозяйственной деятельности, как результат просчетов в экологической политике, накапливались постепенно. Их массовое проявление приходится на 1970-1980-е гг.

В рассматриваемый период экополитика в системе государственных приоритетов играла вспомогательную роль. разбросанность природоохранных функций по различным властным структурам без четкого разграничения полномочий усугубляла фрагментарность экологических решений. преобладание административно-бюрократических методов в управлении, ведомственный подход к проблемам природопользования, слабое финансирование природоохранных мероприятий и др. причины не позволяли оперативно решать назревшие проблемы. Сложившаяся модель охраны окружающей среды была нацелена на ликвидацию уже имеющихся отрицательных последствий хозяйственного освоения, а не на их предупреждение.

анализ государственной экологической политики и ее проявлений в регионе позволяет сделать вывод об эволюции подходов к решению природоохранных проблем. во второй половине 1980-х гг. под влиянием социально-экономических изменений проявились новые тенденции в осуществлении экологической политики. Они выразились в формировании специализированной государственной системы охраны природы, выведении природоохранных структур из ведомственного подчинения, разработке долговременных экологических программ, создании законодательной базы рационального природопользования на принципах платности за использование ресурсов и загрязнение окружающей среды.

К началу 1990-х гг. в Ангаро-Енисейском регионе появились программы, где социальные и экологические проблемы стали объектом специального исследования. Вопросы жизнедеятельности человека и состояния окружающей среды в них рассматривались не только в качестве условий создания индустриальной базы, но и в качестве самостоятельных целей региональной политики. Тем самым была заложена основа для формирования новой стратегии экологического регулирования, перехода к профилактике и минимизации отрицательных последствий хозяйственной деятельности, к учету региональных экологических интересов в контексте общероссийского развития.

Вторая глава "Научное обеспечение политики рационального природопользования и экологической безопасности региона" состоит из двух параграфов. В первом параграфе "Научно-исследовательская деятельность в области изучения природных ресурсов и рационализации природопользования" рассмотрены вопросы формирования научных центров, основные направления и результаты исследований в области изучения и комплексного использования ресурсов.

Стратегия развития Сибирского отделения АН СССР опиралась на идею последовательного создания крупных комплексных научных центров в различных точках региона. Помимо Восточно-Сибирского филиала исследования проводились организациями, подчиняющимися различным министерствам. не удалось избежать "болезней" становления сибирской науки: рассредоточение финансовых средств, дублирование изучаемых проблем в различных коллективах, недостаточное внимание к проблемам, актуальным для предприятий региона, медленное внедрение разработок в производство и др.

с принятием комплексной программы "Сибирь" в 1980-е гг. тематика фундаментальных и прикладных исследований в области рационализации природопользования расширилась. Впервые в рамках одной программы были объединены теоретические, экспериментальные, прикладные исследования ресурсных, социально-экологических проблем и организован поиск конкретных технических и технологических решений. Участие научных коллективов в разработке темы "Комплексное освоение природных ресурсов Сибири", в подготовке правительственных постановлений позволило решить многие проблемы региона. Деятельность сибирских ученых, в том числе Ф.Э. Реймерса, В.В. Воробьева, А.Г. Егорова, В.Б. Сочавы, В.А. Лариной, П.Ф. Бочкарёва и др. внесла заметный вклад в развитие отечественной и мировой науки.

Исследования носили многоаспектный характер. В 1950-1970-е гг. внимание было сосредоточено на изучении минеральных, водных, земельных, лесных ресурсов, составляющих основу хозяйственного развития АЕР. Проводились изыскательские работы по поиску месторождений полезных ископаемых, разрабатывались технологии по комплексной переработке минерального сырья. Исследование земельных ресурсов осуществлялось с целью выявления возможности развития орошаемого земледелия, повышения плодородия почв, проведения их рекультивации и др. Изучение водных ресурсов было связано с разработкой научных основ воспроизводства рыбных запасов водохранилищ, определением влияния молевого сплава древесины на состояние рек, составлением методик расчета потребления воды и др. изучение лесных ресурсов было направлено на повышение продуктивности лесов, лесовосстановление, комплексное использование древесины и др.

В 1980-е гг. особую актуальность приобрело изучение вопросов сохранения природных ресурсов в условиях повышения антропогенной нагрузки. Разработка безотходных и малоотходных технологий рассматривалась как главное направление в их комплексном использовании. При обсуждении научной общественностью вопроса о переходе к платному лесопользованию предлагалось введение длительной аренды лесов при сохранении госконтроля с целью регулирования хозяйственной деятельности.

Проведенный анализ позволил выделить не только достижения в этой сфере, но и нереализованные возможности. советская наука, являясь частью общественно-политической системы, находилась под воздействием тех же негативных тенденций, которые в целом тормозили социально-экономическое развитие страны. уровень финансирования, обеспеченность опытно-промышленными установками и кадрами не соответствовали темпам промышленного освоения региона. Невостребованность производством многих научных разработок, замедленный процесс их реализации свидетельствовали о кризисе существующей системы хозяйствования. Но и деятельность научных коллективов не обеспечила предприятия технологиями комплексной переработки сырья. По мнению автора, 1950-е-1991 гг. можно назвать периодом экстенсивного подхода к разработке темы рационализации природопользования, то есть исследования были направлены в основном на достижение более высоких темпов изъятия минерально-сырьевых ресурсов. принимаемые меры по переориентации научных работ на оптимизацию природопользования не давали заметных результатов.

Во втором параграфе "Научно-исследовательская деятельность в области охраны окружающей среды" рассмотрены вопросы координации деятельности научных центров, основные направления и результаты исследований в области обеспечения экологической безопасности региона.

Координация деятельности в общесоюзном масштабе осуществлялась Комиссиями по охране природы АН СССР (1950 г.) и СО АН СССР (1961 г.), Межведомственным научно-исследовательским советом по комплексным проблемам охраны окружающей природной среды и рациональному использованию ресурсов (1973 г.) и Комиссией по изучению состояния экологических проблем при ГКНТ СМ СССР и АН СССР (1982 г.), Комиссией по проблемам экологии АН СССР (1987 г.), Государственным Комитетом по охране природы СССР (1988 г.), его головной организацией ВНИИЦ "Экология" и региональными подразделениями, в том числе в Красноярске, Иркутске, Норильске. Но организационное совершенствование не позволило создать четкую систему управления. комиссии и комитеты имели ограниченные права в принятии окончательных решений.

В Ангаро-Енисейском регионе разработкой экологической проблематики занимались как академические, так и отраслевые институты в рамках общих исследований, в том числе Лимнологический (1961 г.), на базе которого был открыт Байкальский международный центр экологических исследований (1990 г.); Институт биофизики (1964 г.), разрабатывающий методики контроля за чистотой окружающей среды; геоэкоинформационные центры (1980-е гг.) в Красноярске, Иркутске, Кызыле и др. разрозненные исследования коллективов не могли дать заметных результатов в области экологических знаний. Именно поэтому высказывалась идея создания в сибирском регионе института экологии. Потребность в создании единого координационного центра ощущалась даже на уровне отдельных частей региона. Эту функцию обычно выполняли научные советы при краевом и областных комитетах КПСС.

исследования в 1950-1970-е гг. в области охраны окружающей среды являлись объективной необходимостью в связи с интенсивным освоением региона и были нацелены на решение отдельных задач: усовершенствование технологии по очистке воды и сокращение выбросов в атмосферу. особую значимость приобрело изучение влияния антропогенных факторов на санитарно-гигиенические условия жизни и здоровье населения. Появился опыт осуществления программ "экология человека крайнего Севера". Был сделан вывод о необходимости учета социально-экологических факторов при составлении хозяйственных планов.

В 1980-е гг. в рамках программы "Сибирь" осуществлялся переход от разрозненных к комплексным исследованиям, включающим прогноз изменений природной среды, разработку экологически чистых технологий, научно обоснованных мер по улучшению качества окружающей среды. Экологический блок был представлен целевой подпрограммой "Экология, охрана окружающей среды Сибири" (разделы "Экология КАТЭКа", "чистый Енисей"). Так, в ходе исследований по оценке водных ресурсов Ангаро-Енисейского региона была составлена серия водохозяйственных карт, экологический атлас Иркутской области и др. Но количество обобщающих работ было незначительно. Отсутствовала научно обоснованная схема комплексного использования водных ресурсов и их охраны. Для разработки методики оценки ущерба, наносимого природной среде, проводилась экологическая паспортизация предприятий, инвентаризация отходов производства, вневедомственная экоэкспертиза проектов, создавалась информационная база данных о промышленных выбросах. Важным результатом этой деятельности было формулирование вывода о необходимости определения критериев качества окружающей среды и согласования их с социально-экономическим развитием региона.

Деятельность научных коллективов, в том числе ученых Г.И. Галазия, М.М. Кожова, М.Я. Грушко, В.А. Коптюга, А.А. Трофимука, О. В. Васильева, И.И. Гительзона и др. позволила минимизировать воздействие антропогенных факторов на окружающую среду, предотвратить реализацию опасных проектов. Были прекращены работы по переброске части стока сибирских рек в Среднюю Азию, приостановлена реализация проектов Туруханской и Богучанской гидростанций до проведения экоэкспертиз, принято решение по перепрофилированию Байкальского ЦБК и др. Многие исследования выполнялись по заказу региональных органов управления: составлены прогноз-карты для рек Красноярского края и Тувинской АССР, проведен расчет антропогенной нагрузки на атмосферу Ангаро-Енисейского региона до 2010 г. и др.

несмотря на охват исследованиями широкого круга проблем, их масштабы не отвечали сложности социально-экологической ситуации, сложившейся в регионе. Сохранялись слабая конструктивность методических, экологических рекомендаций к проектам и прогнозам, узковедомственный подход к их использованию, разрыв между теорией и практикой природопользования. решение комплексных природоохранных проблем нуждалось в объединении усилий ученых различной специализации; в достаточном финансировании приоритетных разработок; в определении наукоемких направлений как стратегического характера, так и для ликвидации уже проявившихся отрицательных последствий. Среди объективных причин, объясняющих недостаточную результативность исследований, следует назвать отсутствие фундаментальных знаний об изменениях экосистем под влиянием техногенных факторов, для получения которых требовались длительные исследования.

Третья глава "Практика природопользования в ходе реализации хозяйственных планов" состоит из трех параграфов. В первом параграфе "Социально-экологические проблемы гидростроительства" рассмотрена деятельность центральных, региональных органов власти, трудовых коллективов по созданию водохранилищ ГЭС, осуществлению переселения жителей затапливаемых районов, а также вопросы воздействия гидростроительства на окружающую среду.

создание Ангаро-Енисейского каскада гидростанций (Иркутская, Братская, Красноярская, Усть-Илимская, Саяно-Шушенская) стало важным фактором, определившим экономическое развитие региона. Капиталовложения в создание ГЭС были в 2 раз меньше, чем на гидростанциях европейской части страны, а себестоимость электроэнергии ниже в 4 раза. К 1991 г. энергетический потенциал сибирских рек составлял 37% от общесоюзного.

строительство ГЭС сопровождалось широкомасштабной вырубкой лесов, сжиганием древесины, затоплением долинных и пойменных земель. Общая протяженность водоемов Ангаро-Енисейского каскада ГЭС составила более 1 тыс. км, а ширина 25-30 км. самыми большими по площади оказались Братское и Саяно-Шушенское водохранилища. наибольший объем работ по сведению леса и очистке территории был при строительстве Братской ГЭС. Вырубка леса и санитарная подготовка территории к затоплению превратились в проблему, мало уступающую по своей масштабности возведению гидростанций. От качества их проведения зависело экологическое состояние региона. Но запланированные работы не были выполнены в полном объеме. Так, в ложе Саяно-Шушенского водохранилища лесоочистка была проведена на 25,4% площади затопления. при создании Братского и Усть-Илимского водохранилищ без лесосводки было оставлено 45% территории с 29 млн. м3 древесины. Общий ущерб лесным и охотничьим ресурсам Иркутской области в 1991 г. оценивался в 1730 млрд. руб.

причины недостатков заключались в том, что ускоренные темпы возведения ГЭС устанавливались правительством, исходя из политических целей без учета возможностей переработки и вывозки древесины, без подсчета экономического ущерба для региона, без анализа последствий загрязнения водохранилищ. существовали ведомственная разобщенность организаций, незаинтересованность министерств в проведении экологической экспертизы проектов, в комплексной переработке всей вырубаемой древесины. Ее потери были результатом слабости нормативно-правовой базы, низкого уровня организации работ по подготовке территории к затоплению, недостаточного финансирования. вместо необходимых 25-40% от общих капвложений на строительство ГЭС затраты на создание водохранилищ в АЕР не превышали 15-20%, что в последствии привело к дополнительному финансированию работ по их очистке. приступая к осуществлению широкомасштабных проектов по сведению леса, не создали производственную базу для выпуска техники и механизмов для работы в непроходимой тайге, на крутых склонах, для сбора отходов древесины и т.д. Тенденция к изменению технологии проведения лесозаготовок наметилась в 1970-е гг.: при валке леса применялся гидроклин, разработка лесосек осуществлялась методом узких лент, вывозка леса производилась хлыстами.

в зоне Ангарских ГЭС было затоплено 220,5 тыс. га, что равно 10% современного сельскохозяйственного фонда Приангарья. по подсчетам автора, в результате строительства Ангаро-Енисейского каскада ГЭС подверглось затоплению 573 населенных пункта, а количество переселяемых жителей составило 182,8 тыс. чел. Компенсационные меры включали создание новых поселков, распашку таежных земель, организацию рыборазводных заводов и т. д. Но, как показала практика, их эффективность была ниже ожидаемой. не выполнялся весь комплекс компенсационных мероприятий. Работы финансировались на 15% от стоимости строительства ГЭС. урожайность на новых землях оказалась в 1,5 раза ниже, чем на затопленных. задача восстановления земель не являлась приоритетной. по подсчетам автора, в проекте строительства Саяно-Шушенской ГЭС было предусмотрено восстановление 35,5% от количества затапливаемых земель, что нарушало земельное законодательство. ущерб, социальной и производственной инфраструктуре Приангарья (1991 г.), составил 23% общей суммы и был оценен в 1910 млрд. руб.

экологические последствия гидростроительства, выразившиеся в климатических изменениях, в загрязнении водоемов, в сокращении рыбных запасов, в утрате лесных и охотничьих ресурсов, в обострении продовольственной проблемы продолжают оказывать негативное воздействие на качество жизни населения региона. Серьезным последствием строительства ГЭС стало подтопление населенных пунктов, переселение жителей сибирских деревень, разрушение их традиционного жизненного уклада и др.

Произошедшие изменения в общественно-политической жизни страны во второй половине 1980-х гг. привели к переоценке взглядов по вопросам гидростроительства, способствовали приостановке работ до получения социо-эколого-экономической экспертизы проектов, проведению расчета материального ущерба для разных отраслей хозяйства и социальной сферы.

Во втором параграфе "Использование лесных ресурсов региона" рассмотрена деятельность центральных, региональных органов власти, трудовых коллективов по рационализации природопользования, восстановлению и охране лесов, а также влияние лесов на экологическое состояние региона.

Ангаро-Енисейскому региону принадлежали ведущие позиции в развитии лесного хозяйства, заготовительной, деревообрабатывающей, гидролизной, целлюлозно-бумажной и лесохимической промышленности страны. Стратегия лесопользования была ориентирована на преимущественное изъятие ресурсов и прочно закрепила за лесами региона функцию "донора". к 1991 г. Иркутская область вышла на первое место в РСФСР по объему заготовок. леса ежегодно сводились с площади примерно 170 тыс. га. вывозка древесины составляла 35 млн. м3, что в расчете на душу населения превышало республиканский показатель в 65 раз. В итоге за 40-летний период лесоэксплуатации практически все доступные районы потеряли свое промышленное значение. тем не менее, лесосырьевая база АЕР составляла третью часть общероссийской расчетной лесосеки.

лесопользование характеризовалось нарушениями природоохранного законодательства. основополагающие принципы рационального ведения лесного хозяйства, в том числе неистощительного лесопользования, охраны и воспроизводства лесов, комплексной переработки древесины оставались во многом декларативными. Причины состояли в технической отсталости ЛПХ, в несоблюдении правил рубки и разделки древесины, в вырубке древесины без учета возможностей вывозки и хранения, в нерациональной организации заготовительных работ, в наличии большого количества мелких самозаготовителей. величина потерь древесины не отражалась на себестоимости продукции, что было выгодно министерствам, в полном ведении которых фактически находились лесные ресурсы.

комплексное использование древесины было затруднено из-за нерациональной структуры предприятий, ориентированной на первичную обработку древесины и на большинстве из них требовалось проведение реконструкции. Так, доля Иркутской области в 1960-е гг. в союзном производстве пиломатериалов была равна 4%, мебели - 9,1 %, строительных материалов - 10,4%. отходы лесопиления составляли до 65%, большая часть которых сжигалась. В 1970-е-1991 гг. за счет строительства лесопромышленных комплексов (Братский, Усть-Илимский) и целлюлозно-бумажных комбинатов (Красноярский, Байкальский) удалось повысить уровень переработки древесины.

Сокращение лесных ресурсов происходило из-за пожаров. охрана лесов осуществлялась за счет создания противопожарных разрывов, специальных дорог, пожарно-технических станций. на работников охраны леса возлагался широкий круг обязанностей. Но для эффективного выполнения контролирующих функций требовалось повышение роли лесников, увеличение штата работников лесхозов, обеспечение их транспортом, техникой, средствами связи. к 1990-м гг. в Иркутской области ежегодный размер обезлесиваемых территорий с учетом пожаров превышал 200 тыс. га., в Красноярском крае на погибшие леса и гари приходилось 316 тыс. га. Эти земли не использовались и не продуцировали.

лесовосстановительные работы включали искусственные лесопосадки, закладку лесопитомников, проведение рубок ухода, посев семян и др. Но работы проводились экстенсивными методами при слабом планировании, финансировании, кадровом и техническом обеспечении. Так, средняя стоимость создания 1 га лесов в АЕР составляла 70 руб., а в центральной части страны в 2,5 раза больше. в целом темпы вырубки леса преобладали над темпами его восстановления. в Красноярском крае за 1950-1980 гг. лесовосстановление было проведено на 500 тыс. га, в 1981-1987 гг. колебалось в пределах от 106 до 114,8 тыс. га, а в 1990 г. сократилось до 96,5 тыс. га, а в Тувинской АССР - с 4,3 до 2,6 тыс. га. В Иркутской области, по нашим подсчетам, наоборот, наблюдался рост лесовосстановительных работ (117,2%). Приживаемость деревьев была доведена до 87%.

организация государственного управления лесами и степень участия местных органов власти в контроле за их использованием и сохранением не создавали необходимой связи между экономическими, социально-экологическими целями лесопользования. на всех уровнях власти не было ясного понимания роли и значения лесного сектора, его возможностей для поддержания экологического баланса. так называемый "человеческий фактор” проявлялся в низкой трудовой дисциплине, в слабой заинтересованности в результатах труда, в непонимании экологических последствий сокращения лесов.

Исследование показало, что потенциал лесных ресурсов рассматривался только с позиций заготовки, использования и переработки древесины. Такой односторонний подход способствовал их сокращению, что на фоне климатических особенностей региона и интенсивного процесса индустриализации приводило к нарушению экологического баланса. утрата таежных массивов в Приангарье способствовала непоступлению в атмосферу ежегодно 1,5 млн. т кислорода. Ликвидация леса приводила к более частому образованию пыльных бурь, к размыву берегов, к незащищенности городов от промышленных выбросов, к обострению социально-экологической напряженности.

В третьем параграфе "Антропогенное влияние промышленности на окружающую среду" рассматривается деятельность предприятий по комплексному использованию сырья, переработке отходов производства, рекультивации земель, внедрению систем водооборота.

Экологическое состояние Ангаро-Енисейского региона находилось в прямой зависимости от направленности индустриального развития. мощное антропогенное воздействие на природную среду оказывали химические комбинаты (Ангарский, Усольский, Ачинский), металлургические заводы (Иркутский, Братский, Красноярский, Саянский), гидролизные предприятия (Тулунский, Бирюсинский, Зиминский, Абаканский), предприятия топливно-энергетического комплекса (КАТЭК, ТЭЦ), горнодобывающие комбинаты (Коршуновский, Сорский, Туваасбест, Тувакобальт) и др. Такие стадии производственного процесса, как добыча, транспортировка, обогащение и переработка полезных ископаемых, складирование отходов, сопровождались изменениями природной среды, приводили к загрязнению почвы, водоемов, атмосферы. монопольная роль отраслевых министерств и ведомственная разобщенность предприятий не позволяли руководствоваться единой стратегией освоения ресурсов с целью рационализации природопользования. безвозвратные потери сырья не сказывались на их экономических показателях.

работа по экономии и использованию отходов производства в 1980-е гг. осуществлялась в рамках программ: "Вторичное сырье", "Экономия-90", "Интенсификация-90". Так, на предприятиях Красноярского края за 1986-1989 гг. было внедрено около 2 тыс. новых технологий, в том числе 587 малоотходных, ресурсосберегающих и безотходных. Но эти меры позволили вовлечь в переработку только пятую часть отходов. Решение проблемы видели в установлении контроля, персональной ответственности на основе введения лицевых счетов экономии. При этом вопросы формирования экономических стимулов к ресурсосбережению не рассматривались как приоритетные.

Большинство предприятий региона являлись мощными загрязнителями атмосферного воздуха. природоохранным законодательством разрешалась эксплуатация предприятий при наличии очистных сооружений. Но на этапе проектирования не были учтены масштабы производственных объектов. В результате деятельности предприятий Иркутско-Черемховского промышленного района образовалось пятно хронического загрязнения, уступающее по масштабам лишь объединенным Кемеровско-Новосибирскому и Екатеринбургско-Челябинскому районам. К 1991 г. наиболее эффективной была работа очистных установок на предприятиях Министерства металлургии (98,2%), а полная утилизация вредных веществ достигнута на Саянском алюминиевом, Красноярском цементном заводах, Ачинском глиноземном комбинате.

Мощному антропогенному воздействию подверглись реки региона. По уровню нагрузки бассейн Ангары превосходил все другие сибирские реки, а по России уступал только волжскому бассейну. несовершенство технологии очистки стоков и перегруженность очистных сооружений характеризовали деятельность большинства предприятий. Важным показателем экологичности производств являлось внедрение систем водооборота. К 1991 г. был введен полный водооборот на Сорском молибденовом комбинате. на Ачинском НПЗ и глиноземном комбинате водооборот составил, соответственно, 91% и 78%. В Иркутской области в системах оборотного водоснабжения было задействовано 62,7% стоков. По РСФСР этот показатель был равен 68%.

Природоохранные мероприятия включали создание водоохранных зон, очистку водоемов от древесины, установление контроля за количеством стоков, строительство локальных очистных сооружений. Но комплексных мер в отношении рек региона не проводилось. Опыт реализации во второй половине 1980-х гг. Енисейским бассейновым управлением схемы комплексного использования водных ресурсов, нормирования выбросов и автоматизированного контроля эффективности водоохранных мероприятий показал возможность создания системы управления качеством природных вод.

таким образом, в основе недостатков природопользования лежали политические, организационно-экономические и научно-технические причины.

Четвертая глава "Природоохранная деятельность в Ангаро-Енисейском регионе" состоит из двух параграфов. В первом параграфе "Региональные природоохранные структуры" рассмотрена деятельность местных органов власти, природоохранных структур и трудовых коллективов в осуществлении экологической политики.

происходило формирование и совершенствование деятельности региональных природоохранных структур, функционирующих в рамках союзной модели управления природопользованием. Политико-организационная работа осуществлялась партийными органами. контролирующую функцию выполняли санитарно-эпидемиологические станции, управления гидрометеослужбы и др. координирующая роль принадлежала местным Советам, в структуре которых с 1960 г. создавались постоянные депутатские комиссии по охране окружающей среды. в 1980-е гг. действовали отделы по охране природы и рациональному использованию природных ресурсов, управления государственной вневедомственной экспертизы. с созданием Государственного комитета по охране природы СССР (1988 г.) была организована деятельность региональных комитетов. каждое министерство имело собственные службы контроля на предприятиях. Сформировалась система соподчинённых по вертикали природоохранных органов, выполняющих разнообразные функции. Но добиться четкой координации их действий не удалось.

Законодательством были определены права и обязанности местных органов власти и специализированных природоохранных структур. но в практической деятельности они сталкивались с препятствиями экономического и юридического характера, что было обусловлено существующей системой административно-командного управления, незаинтересованной в образовании полновластных региональных органов управления. Поэтому работа сводилась к контролю за выполнением правительственных постановлений и инспекционной деятельности. Финансирование министерствами социальной сферы ставило их в зависимость от ведомственной политики. Решения местной администрации обычно имели рекомендательный характер.

В СССР финансирование природоохранных мер имело тенденцию к возрастанию. Но их объем в 1980-е гг. не превышал 2% общего количества инвестиций в хозяйство страны, а разница в экологической эффективности этих вложений в сравнении с развитыми странами оценивалась в 5 раз. В Красноярском крае финансирование увеличивалось в каждом пятилетии в 3 раза, но в 1980-е гг. рост замедлился. в Тувинской АССР при стабильном возрастании капвложений их объем был значительно меньше, чем в других субъектах АЕР. в Иркутской области наблюдалось постоянное увеличение затрат на природоохранные мероприятия, в том числе на охрану воздушного бассейна более, чем в 2 раза. Но в целом их величина не отражала реального ущерба, наносимого природной среде. Более того, выделяемые средства использовались не полностью.

В комплексе природоохранных мероприятий применялись приостановка деятельности предприятий при нарушении норм выбросов вредных веществ, обращение к министерствам по вопросам природопользования, проведение проверок работы очистных сооружений, привлечение к персональной ответственности руководителей предприятий, наложение штрафов и др. Выявленные недостатки обсуждались на заседаниях облисполкомов, депутатских комиссиях, региональных советах общества охраны природы. Но исполнение природоохранных рекомендаций по значимости не приравнивалось к выполнению производственных заданий и поэтому не давало необходимых результатов.

Анализ результатов деятельности природоохранных структур показал, что применяемые меры давали временный эффект. не обладая необходимыми экономическими и юридическими полномочиями для предотвращения и устранения широкомасштабных экологических последствий хозяйственной деятельности, они концентрировали внимание на решении текущих проблем. отсутствовала информационная база об уровне загрязнения окружающей среды для комплексного анализа и прогнозирования изменений и выработки эффективных мер. вопросы формирования экономических стимулов к рациональному природопользованию не рассматривались как приоритетные. Уровень деятельности природоохранных структур не соответствовал той антропогенной нагрузке, которую испытывал регион в ходе индустриального развития.

к концу 1980-х гг. под влиянием социально-политических изменений в стране наметились новые тенденции в природоохранной деятельности: провозглашена приоритетной задача создания экологически безопасной среды, приняты меры по объединению усилий всех природоохранных структур независимо от ведомственной принадлежности, организована работа отделов независимой экологической экспертизы, экофондов; создан Центр по учету природных ресурсов и введению кадастров и др. региональные природоохранные структуры участвовали в совершенствовании методики расчета ущерба, нормативов за пользование природными ресурсами, в отработке механизма изъятия платежей в экофонд и направления их для ликвидации выявленных экологических нарушений.

Тем самым была заложена основа для переход от административных к преимущественно экономическим методам управления природопользованием на региональном уровне. Первый опыт разработки экологических программ в рамках комплексных программ социально-экономического развития субъектов региона свидетельствовал о новом этапе в формировании региональной экологической политики.

во втором параграфе "общественные организации и формирование экологического мировоззрения населения" рассмотрены факторы, влияющие на уровень общественной активности, изменение организационных форм и методов привлечения населения к природоохранной деятельности.

автор отмечает, что становление экологического мировоззрения происходило под влиянием объективных факторов, связанных с хозяйственным освоением региона, которые воздействовали на психологию человека, вырабатывая оценочный подход, систему взглядов, структуру поведения. Мировоззренческие стандарты индустриальной эпохи сформировали антропоцентристский тип экологического сознания. Природа воспринималась как объект одностороннего воздействия человека. прагматическое отношение к природе пронизывало все сферы общественной деятельности и было направлено на удовлетворение все возрастающих потребностей человека. Это свидетельствовало, что экокризис является не только результатом технического воздействия, но и кризисом сознания.

В 1950-е гг. привлечение населения к решению природоохранных проблем осуществлялось через участие во Всесоюзном обществе охраны природы (ВООП). Особенностью управления являлось то, что первоначально его возглавляли известные ученые. С 1970-х гг. стала преобладать другая тенденция: руководителями избирались инженерно-технические работники, а общее руководство осуществляли работники советских органов власти. Общественная организация оказалась под контролем государственных структур управления и могла действовать в жестко определенных рамках, что лишало ее возможности проявлять инициативу. несмотря на разностороннюю работу, уровень активности населения оставался низким. По мнению автора, причины заключались в формальном подходе к решению острых экологических проблем, в отсутствии принципиальной оценки сложившейся экоситуации со стороны руководителей общества. Руководящие структуры ВООП не добились того уровня взаимодействия с общественностью и населением, который бы позволил в полной мере использовать их потенциал в решении экологических проблем.

знания о состоянии природной среды население получало в основном из средств массовой информации, которые в силу идеологической зависимости были не объективны и не могли в полной мере способствовать экологическому воспитанию населения. пропаганда была нацелена на показ достижений и формирование представлений о разрешимости экопроблем в условиях социализма. Тем самым человек отторгался от активного участия в их устранении. Но были и примеры проявления активной гражданской позиции: протест по вопросу переброски вод сибирских рек в южные районы страны, строительства Байкальского ЦБК и др. Неформальное движение, действующее параллельно организациям ВООП, заложило традиции массового экодвижения второй половины 1980-х гг.

Смена мировоззренческих ценностей в эволюционном режиме происходила постоянно, но крайне медленно. в условиях социально-политических перемен второй половины 1980-х гг. началось их изменение, как по масштабу, так и по содержанию. этому способствовала политика гласности, информирование населения о состоянии природной среды, проведение митингов, "круглых столов" и др. ценностные ориентиры экодвижения не сводились лишь к охране природы. В центре внимания была идея создания безопасной среды как важного условия жизнедеятельности человека.

формирующиеся региональные экоорганизации различались по численности, направлениям деятельности, организационным принципам (объединения, клубы, кооперативы, союзы, ассоциации, комитеты). Их можно классифицировать как социально-экологические, эколого-мировоззренческие, эколого-творческие. К наиболее известным относились: Байкальская экологическая волна, Социально-экологический союз, Экология и человек (Норильск), кооператив Прогноз (Красноярск), Комитеты спасения Ангары и Енисея и др. на этапе становления экообъединений их характеризовала разрозненность действий, разногласия по вопросам выбора направлений деятельности, митинговость. Многие организации так и не включились в конструктивную работу по оздоровлению окружающей среды. Если в экообъединениях прикладной направленности преобладали более квалифицированные кадры, то в политизированных объединениях значительная часть членов оказалась мало подготовленной к природоохранной деятельности.

экоцентрический подход, то есть ориентированность на экологическую целесообразность во взаимодействии с природой, готовность быть активными участниками экологического движения, хотя и нашел отражение в деятельности сибиряков, но имел неустойчивую тенденцию к развитию. Это подтверждается опросами общественного мнения, в том числе в Байкальске, Братске и др. обеспокоенность носила скорее эмоциональный характер и не являлась побудительным мотивом к деятельности. выход из экологического кризиса большинством виделся во внедрении безопасных технологий (52%). низкий уровень экологических знаний не позволял четко представлять последствия экологического кризиса и адекватно реагировать на сложившуюся ситуацию. становилось очевидным, что превращение экологического движения в эффективную общественную силу возможно при определенном уровне экологической культуры, распространении научных экологических знаний среди различных социально-возрастных категорий населения.

Пятая глава "Жизнедеятельность населения региона в условиях урбанизированной среды" состоит из трех параграфов. В первом "Практика проектирования и строительства городов" рассмотрены вопросы создания индустриальных центров в районах нового освоения, учета природно-климатических особенностей, качества городской застройки, а также деятельность местных органов власти в решении вопросов создания экологически приемлемых условий жизни населения.

Особенностью процесса урбанизации в АЕР являлось то, что более 80% населения сосредотачивалось на 29% ее площади. мощный импульс для развития получили старейшие города: Иркутск, Красноярск, Черемхово, Ачинск, Абакан. Новые города формировались как центры ресурсно-кадрового потенциала для обслуживания возводимых промышленных объектов. Численность городского населения в Красноярском крае возросла с 39 до 73%, в Иркутской области - с 45 до 80,4%, а в Тувинской АССР до 47%, в то время как по РСФСР этот показатель в 1991 г. составлял 71%.

местные органы власти осуществляли контроль за качеством проектов застройки городов: проводились архитектурные советы с участием санитарных врачей; утверждались схемы районных планировок с вариантами водоснабжения, канализации, благоустройства территории; выдавались заключения по отводу земельных участков под строительство жилых и производственных объектов и т.д. В результате контроля удалось предотвратить принятие многих неэффективных решений. Но уровень выполнения рекомендаций составлял 50-80%.

Строительство городов осуществлялось в период, когда экологический фактор не только не определял пути их развития, но даже не выступал как ограничитель такого развития. В программе освоения региона приоритетной являлась производственная сфера в ущерб развитию социально-бытовой, природоохранной и рекреационной инфраструктуры. Проектирование городов осуществлялось в рамках концепции "социалистического расселения", то есть приближения жилых массивов к производственным объектам. недостатками проектов являлись необоснованный выбор направлений территориального развития жилых массивов, нерациональное размещение инженерных сетей, некомплексная застройка городов, не предусматривалось создание зеленых зон и др. В 1980-е гг. в условиях обострения экопроблем в генпланах стали учитываться такие вопросы как регулирование развития городской агломерации, совершенствование структуры городского хозяйства и др. Но для разработки программы средозащитных мероприятий проектировщики не обеспечивались достаточной информацией об экологической системе городов.

Невыполнение требования Министерства здравоохранения о создании санитарно-защитных зон (СЗЗ) вокруг предприятий в 1950-1960-е гг. привело к высокой концентраций промышленного производства внутри жилых массивов. Так, в Красноярске к 1975 г. оказалось расположено 118 предприятий, производящих 40% продукции края. В крае 35% предприятий не имело СЗЗ. В Иркутской области такая ситуация была на БрАЗе, БЛПК, БЦЗ. Для улучшения экообстановки проводилось перебазирование за пределы городской черты или ликвидация чрезвычайно вредных промышленных объектов. Но эти меры наталкивались на сопротивление министерств, и решение вопросов затягивалось на десятилетия. В конце 1980-х гг. появился первый опыт разработки программ развития городов с учетом социально-экологических особенностей, который показал необходимость смены мировоззренческих установок по вопросам их проектирования и строительства для улучшения качества жизни человека