В это самое время Филипп, как только увидел, что большая часть его войска уже выстроилась перед лагерем, сам с пелтастами и правым крылом фаланги выступил вперед, сокращенным путем прошел к высотам, а Никандру, прозываемому Слоном, приказал наблюдать за тем, чтобы остальное войско следовало за ними тотчас. Лишь только передние солдаты достигли перевала, он тотчас скомандовал налево и занял господствующие над перевалом высоты. Дело в том, что передовой македонский отряд далеко оттеснил римлян по другую сторону холмов, и потому Филипп нашел их незанятыми. Но он строил еще правое крыло в боевой порядок, как показались наемники, жестоко теснимые неприятелем. Произошло так потому, что тяжеловооруженная пехота римлян, как сказано выше, соединилась с легкими войсками и подкрепила их в битве; тогда римляне, для которых полученная поддержка была как бы весовой гирей, стали сильно теснить врагов и многих из них перебили. Царь вначале был очень рад, когда по прибытии на место действия увидел, что его легкие войска сражаются невдалеке от неприятельской стоянки, зато потом, когда заметил, что те же самые войска его отступают и просят помощи, он вынужден был ради подкрепления их преждевременно отважиться на решительную битву, хотя весьма многие ряды его фаланги были еще в пути и поднимались на высоты. Соединившись с отступающими бойцами, он собрал всех их на правом крыле, как пехоту, так и конницу, а пелтастам и фалангитам приказал удвоить глубину строя и плотнее сомкнуться движением слева направо. Когда после этого неприятель подошел очень близко, Филипп отдал приказ фалангитам идти с опущенными сарисами в наступление, а легким отрядам прикрывать фланги. В это самое время ударил на неприятеля и Тит, пропустив первоначальных бойцов в промежутки между манипулами.

Противники кинулись друг на друга с ожесточением и со страшным шумом, потому что воинственные клики раздавались разом с обеих сторон; с целью ободрять сражающихся кричали также и те солдаты, которые не участвовали в деле. Выходило нечто поразительное, ужас наводящее. Правое крыло Филиппа вело сражение с блестящим успехом, потому что оно наступало сверху, превосходило врага массивностью боевого строя, и вооружение его по своим особенностям было больше приспособлено к настоящей битве, чем у римлян. Что касается прочих частей войска, то те из них, которые примыкали к сражающимся македонянам, были еще далеко от неприятеля, левое же крыло только что достигло перевалов и показалось на вершинах холмов. Когда Тит увидел, что его войска не в силах выдержать наступление фаланги, что солдаты на левом крыле оттеснены назад, причем часть их перебита, другая малопомалу отступает, и что надежду на счастливый исход поддерживает только правое крыло, он быстро повернул в эту сторону, и тут, сообразив, что одна только часть неприятельского войска примыкает к сражающимся, другая спускается еще с вершин, а третья стоит на вершинах, повел на врага свои манипулы со слонами впереди. Очутившись без начальника и без команды, не имея возможности сомкнуться всем вместе, выстроиться в правильную фалангу как потому, что местность была неудобна для этого, так и потому, что до сего момента они вынуждены были следовать за сражающимися и имели походный строй, а не боевой, македоняне не стали дожидаться нападения римлян и, уже достаточно устрашенные слонами, бросились бежать врассыпную.

Большинство римлян преследовало убегающих и избивало их. Один из находившихся тут же трибунов, имея в своем распоряжении не больше двадцати манипулов , много содействовал счастливому исходу битвы тем, что в решительную минуту сообразил, как нужно действовать, именно: когда он заметил, что Филипп со своим отрядом отошел далеко вперед от остального войска и благодаря массивности боевого строя теснит левое крыло римлян, трибун покинул правое крыло, уже одерживавшее несомненную победу, повернул против сражающихся македонян, зашел сзади их и ударил в тыл неприятелю. Благодаря особенностям своего строяфалангиты не могли обернуться фронтом против неприятеля и сражаться один на один, поэтому трибун напирал на фланги и истреблял всех, попадавшихся ему на пути. Будучи не в состоянии помочь себе, македоняне наконец вынуждены были бросить оружие и бежать, когда в нападении на них приняли участие и те римляне, которые отступили было перед фронтом, а теперь опять стали лицом к неприятелю. Что касается Филиппа, то, как мы сказали выше, он заключал о ходе сражения по той части войска, в которой сам находился, и потому вообразил македонян решительными победителями; но потом, когда увидел, что македоняне вдруг бросили оружие и что неприятель нападает на них с тыла, он с немногими конными и пешими воинами покинул на минуту сражение, чтобы рассмотреть общий ход дела. Тут он увидел, что римляне преследуют его левое крыло и уже приближаются к вершинам, собрал вокруг себя, сколько мог, фракийцев и македонян и пустился бежать. Тит преследовал бегущих и настиг левые ряды македонян на перевалах, когда они начали всходить на вершины. Сначала при виде поднятых вверх сарис, что обыкновенно делают македоняне, когда сдаются неприятелю или переходят на его сторону, он остановился в недоумении. Но потом, когда узнал, почему подняты сарисы, Тит стал удерживать своих солдат на месте, вознамерившись пощадить людей, оцепеневших от страха. Он еще занят был этой мыслью, когданесколько человек из передних рядов устремились с высоты холмов на македонян и напали на них, причем большая часть врагов была перебита, и лишь немногие спаслись бегством, бросив оружие.

Бегство Филиппа после поражения. Когда сражение кончилось по всей линии и римляне остались победителями, Филипп отступил по направлению к Темпам. Первую ночь после битвы он провел под открытым небом подле так называемой башни Александра, а на другой день прошел дальше до Гоннов у входа в Темпы и там остановился, поджидая, прибытия спасшихся бегством македонян. Римляне недолго преследовали убегающих, потом одни из них занялись снятием доспехов с убитых, другие собирали пленных в одно место, а большинство устремилось грабить неприятельскую стоянку. Здесь римляне нашли уже этолян, которые проникли в стоянку раньше их, и, считая себя лишенными принадлежавшей им по праву доли добычи, начали укорять этолян и выговаривать своему военачальнику, что опасности войны он взваливает на них, а добычу предоставляет другим. Теперь римляне возвратились в свою стоянку, где и провели ночь, а на другой день собрали в одно место пленных и не расхищенную еще добычу и двинулись разом вперед по направлению к Ларисе . Римлян пало в битве до семисот человек, македонян до восьми тысяч и не меньше пяти тысяч взято было в плен. Таков был исход битвы между римлянами и Филиппом в Фессалии близ Киноскефал».

Итогом войны стало поражение македонского царя Филиппа V и существенные территориальные и стратегические уступки Македонии в пользу Рима. При заключении мира Филипп V отказался от всех владений вне Македонии, выдал Риму весь флот, кроме 6 кораблей, обязался сократить армию до 5 тысяч человек и не воевать с союзниками Рима. Греция была объявлена «свободной» и фактически оказалась под властью Рима. Так что в произошедшей через два года Лаконианской войне против Спарты и во всех последующих войнах вплоть до 146 г. до н. э. на стороне Рима выступали и греческие войска. Филипп, однако, не смирился с поражением и продолжил укрепление своего царства.

§4. Македонская война Персея

В 179 до н. э. умер царь Филипп V Македонский, и к власти пришёл его амбициозный и талантливый сын Персей. Персей увеличил численность своей армии и заключил союз с Эпиром и некоторыми племенами Иллирии и Фракии. Также он восстановил старые связи с греческими полисами. Так как правящие олигархические круги греческих государств стояли за поддержку Рима, Персей обратился к демократам. Царь объявил, что он собирается восстановить былое могущество и процветание своей державы. Эта политика получила поддержку среди греческих городов, которые не желали покоряться Риму.

Рим весьма обеспокоился возможностью того, что Персей сможет повлиять на римское влияние в Греции и восстановить былое верховенство Македонии среди греческих полисов. Царь Пергама Евмен II, ненавидевший Македонию, обвинил Персея в нарушении условий Римско-Македонского соглашения о мире. Римляне, напуганные изменением баланса сил в регионе, объявили Македонии новую войну. Неготовый к начавшейся войне, Персей начал колебаться и упустил время для того чтобы перетянуть на свою сторону Грецию. Таким образом, ненавидевшие римлян греки все как один выставили вспомогательные отряды. Токмаков В.Н. Структура и боевое построение римского войска ранней Республики. ВДИ., 1995.№4 На стороне Персея осталось только несколько незначительных беотийских городов.

Начало войны выдалось удачным для Персея. В битве при Лариссе он смог одолеть армию Публия Лициния Красса, но из-за вмешательства Квинта Марция Филиппа, уверявшего Персея, что Рим не хочет войны и предлагает переговоры, потерял время и дал возможность римлянам спокойно отступить к морю. На правах победителя он предложил Риму мир, но это предложение было отклонено. В римских войсках начались проблемы с дисциплиной, и римские полководцы долго не могли найти способа успешно вторгнуться в Македонию. Между тем, Персей разбил другую римскую армию, стоявшую в Иллирии. Одновременно он пытался одолеть Пергам, но эта попытка осталась безуспешной. В 169 до н. э. Квинт Марций Филипп, теперь уже в должности консула, пересек Олимп и вторгся в Македонию. Однако, его армия оказалась слишком измотанной трудным переходом и от решающей битвы Марций уклонился. Наконец, в 168 до н. э. командование римским войском получил консулЛ уций Эмилий Павел - немолодой уже человек, но отличавшийся твердостью духа, честностью и неподкупностью. Он быстро восстановил дисциплину в войсках и в результате удачных действий оттеснил Персея из горных теснин.

22 июня 168 до н. э. близ города Пидна состоялась битва, решившая исход этой войны. Битва началась со стремительной атаки фаланги, которая смяла римские легионы и обратила их в бегство. Но, во время преследования по гористой местности строй фаланги разорвался, и развернувшиеся легионы, врубившись в фалангу, менее чем за час перебили почти всё македонское войско. Кроме того, македонская конница почти не принимала участие в битве. Македоняне потеряли до 20 тыс. человек убитыми, а 11 тыс. было взято в плен.

Персей бежал с поля боя одним из первых, но вскоре, покинутый всеми своими сторонниками, вынужден был сдаться римлянам и умер через несколько лет в тюрьме в Альбе. Токмаков В.Н. Структура и боевое построение римского войска ранней Республики. ВДИ., 1995.№4

Источник, который ярко описывает события, происходившее во время битвы при Пидне - Плутарх, Сравнительные жизнеописания, Эмилий Павел, 14:22, говорит следующее: «После этой неудачной стычки Персей, объятый ужасом, лишившись всякой надежды, поспешно снялся с лагеря и двинулся назад. И все же он видел себя перед необходимостью сделать выбор: либо остаться у Пидны и попытать счастья в бою, либо расчленить свои силы и ждать неприятеля у стен нескольких городов, имея, однако, в виду, что коль скоро война вторгнется в пределы страны, изгнать ее оттуда без большого кровопролития будет невозможно. Но численное превосходство по-прежнему было на его стороне, и он мог предполагать, что воины будут храбро сражаться, защищая своих детей и жен, в особенности - на глазах у царя, в первых рядах разделяющего с ними опасность. Такими доводами ободряли Персея друзья. И вот, разбив лагерь, он стал готовиться к битве, осматривал местность, назначал задания начальникам, чтобы сразу же, едва только римляне покажутся, двинуться им навстречу. Рядом была и равнина, что благоприятствовало передвижениям фаланги, которые требуют совершенно гладкого места, и тянущиеся непрерывной чередою холмы, за которыми легковооруженные пехотинцы могли укрыться или совершить неожиданный для врага поворот. Протекавшие посредине речки Эсон и Левк, хотя и не очень глубокие в ту пору года (лето приближалось к концу), все же, по-видимому, должны были оказаться препятствием на пути римлян.

Соединившись с Назикой, Эмилий выстроил воинов в боевой порядок и двинулся на македонян. Увидев их построение и число, он остановился в растерянности и задумался. Молодые военачальники, которым не терпелось помериться силами с неприятелем, подъезжали к нему и просили не медлить, а больше всех - Назика, которому придал самонадеянности успех при Олимпе. Но Эмилий ответил, улыбаясь: «Да, будь я еще в твоих летах... Но многочисленные победы объясняют мне ошибки побежденных и не велят с ходу нападать на изготовившуюся к бою фалангу». После этого он приказал передним рядам, находившимся у неприятеля перед глазами, стать по манипулам, образовав своего рода боевую линию, а тем, кто двигался в конце колонны, - повернуться на месте и приступить к сооружению рва и частокола для лагеря. К ним, отступая, непрерывно присоединялись все новые группы воинов, и таким образом Эмилию удалось, избегнув какого бы то ни было замешательства, ввести всех своих людей в лагерь, неприметным образом распустив боевую линию.

Пришла ночь, воины после ужина располагались на отдых и готовились ко сну, как вдруг луна, полная и стоявшая высоко в небе, потемнела, померкла, изменила свой цвет и, наконец, исчезла вовсе. И в то время, как римляне, призывая луну снова засиять, по своему обыкновению, стучали в медные щиты и сосуды и протягивали к небу пылавшие головни и факелы, македоняне держались совсем по-иному: лагерь их был объят страхом и тревогой, потихоньку пополз слух, будто это знамение предвещает гибель царя. Эмилий обладал некоторыми сведениями о законах затмений, в силу которых луна через определенные промежутки времени попадает в тень земли и остается невидимой до тех пор, пока не минует темного пространства и пока солнце снова ее не осветит, но, благоговейно чтя богов, часто принося им жертвы и зная толк в прорицаниях, он, едва лишь заметил первые лучи освобождающейся от мрака луны, заколол в ее честь одиннадцать телят. На рассвете он принес в жертву Гераклу двадцать быков, одного за другим, но благоприятных предзнаменований не получил, они явились лишь с двадцать первым животным, обещав римлянам победу в том случае, если они будут защищаться. И вот, посулив богу сто быков и священные игры, Эмилий приказал военным трибунам строить войско к бою, а сам, сидя в палатке, обращенной в сторону равнины и неприятельского лагеря, стал ждать, пока солнце повернет и склонится к закату, чтобы его лучи во время сражения не били римлянам прямо в лицо.

Бой завязался уже к вечеру по почину врагов, как сообщают иные - благодаря хитрости Эмилия: римляне выпустили на македонян невзнузданного коня, те погнались за ним, и началась первая стычка. Но другие говорят, что фракийцы под командованием Александра совершили нападение на римский обоз с сеном, а на них, в свою очередь, яростно бросились семьсот лигурийцев. С обеих сторон стали подходить значительные подкрепления, и бой закипел. Эмилий, точно кормчий, уже по этим первым бурным колебаниям обоих станов предвидя, какие размеры примет предстоящее сражение, вышел из палатки и, обходя легионы, стал ободрять солдат, а Назика на коне поспешил туда, где уже летели копья и стрелы, и увидел, что в деле участвует почти вся македонская армия. Впереди шли фракийцы, вид которых, по словам самого Назики, внушил ему настоящий ужас: огромного роста, с ярко блиставшими щитами, в сияющих поножах, одетые в черные хитоны, они потрясали тяжелыми железными мечами, вздымавшимися прямо вверх над правым плечом. Рядом с фракийцами находились наемники, они были вооружены неодинаково и смешаны с пеонийцами. За ними помещалась третья линия, состоявшая из самих македонян, - отборные воины, в расцвете лет и мужества, сверкавшие позолоченными доспехами и новыми пурпурными одеждами. В то время как они занимали свое место в строю, из-за укреплений показались ряды воинов с медными щитами, и равнина наполнилась ярким блеском железа и сиянием меди, а горы загудели от крика и громогласных взаимных увещаний. Так отважно и быстро устремились они вперед, что первые убитые пали не больше чем в двух стадиях от римского лагеря.

Нападение уже началось, когда появился Эмилий и увидел, что македоняне в первых линиях успели вонзить острия своих сарисс в щиты римлян и, таким образом, сделались недосягаемы для их мечей. Когда же и все прочие македоняне, по условленному сигналу, разом отвели щиты от плеча и, взяв копья наперевес, стойко встретили натиск римлян, ему стала понятна вся сила этого сомкнутого, грозно ощетинившегося строя; никогда в жизни не видел он ничего более страшного и потому ощутил испуг и замешательство, и нередко впоследствии вспоминал об этом зрелище и о впечатлении, которое оно оставило. Но тогда, скрыв свои чувства, он с веселым и беззаботным видом, без шлема и панциря, объезжал поле сражения.

Что же касается македонского царя, то он, как сообщает Полибий, в первый же час битвы оробел и ускакал в город якобы для того, чтобы совершить жертвоприношение Гераклу, но этот бог не принимает жалких жертв от жалких трусов и глух к неправедным молитвам. И в самом деле, несправедливо, чтобы не стреляющий попадал в цель, одержал победу пустившийся в бегство или вообще - бездельник преуспевал, а негодяй благоденствовал? Молитвам же Эмилия бог внял: ведь он молился об успехе в войне и о победе, держа в руке копье, и призывал бога на помощь, сам доблестно сражаясь. Впрочем, некий Посидоний, сообщающий о себе, что был участником событий того времени, и написавший обширную историю Персея, утверждает, будто царь удалился не из трусости и не ссылался ни на какое жертвоприношение, но что накануне битвы лошадь копытом повредила ему голень. В разгар боя Персей, невзирая на свое недомогание и, не слушая советов друзей, якобы приказал подать себе вьючную лошадь и, сев на нее верхом, присоединился к сражающимся. Панциря на нем не было, и так как с обеих сторон тучами летели копья, дротики и стрелы, одно копье, сплошь железное, угодило в царя, правда, не острием, а скользнувши вдоль левого бока, но с такой силой, что разорвало на нем хитон и оставило на теле легкий кровоподтек; этот след от удара сохранился надолго. Вот что рассказывает Посидоний в оправдание Персея.

Римляне никакими усилиями не могли взломать сомкнутый строй македонян, и тогда Салий, предводитель пелигнов, схватил значок своей когорты и бросил его в гущу врагов. Пелигны дружно устремились к тому месту, где он упал (покинуть знамя у италийцев считается делом преступным и нечестивым), и тут обе стороны выказали крайнее ожесточение и, обе же, понесли жестокий урон. Одни пытались мечами отбиться от сарисс, или пригнуть их к земле щитами, или оттолкнуть в сторону, схватив голыми руками, а другие, еще крепче стиснув свои копья, насквозь пронзали нападающих, - ни щиты, ни панцири не могли защитить от удара сариссы, - и бросали высоко вверх, выше головы, тела пелигнов и марруцинов, которые, потеряв рассудок и озверев от ярости, рвались навстречу вражеским ударам и верной смерти. Таким образом первые ряды бойцов были истреблены, а стоявшие за ними подались назад; хотя настоящего бегства не было, все же римляне отошли до горы Олокр, и тогда Эмилий, по словам Посидония, разорвал на себе тунику, ибо, видя, что те отступили и что фаланга, окруженная отовсюду густой щетиной сарисс, неприступна, точно лагерь, пали духом и прочие римляне. Но поскольку местность была неровной, а боевая линия очень длинной, строй не мог оставаться равномерно сомкнутым, и в македонской фаланге появились многочисленные разрывы и бреши, что, как правило, случается с большим войском при сложных перемещениях сражающихся, когда одни части оттесняются назад, а другие выдвигаются вперед; заметив это, Эмилий поспешно подъехал ближе и, разъединив когорты, приказал своим внедриться в пустоты неприятельского строя и вести бой не против всей фаланги в целом, а во многих местах, против отдельных ее частей. Эмилий дал эти наставления начальникам, а те - солдатам, и как только римляне проникли за ограду вражеских копий, ударяя в незащищенные фланги или заходя в тыл, сила фаланги, заключавшаяся в единстве действий, разом иссякла и строй распался, а в стычках один на один или небольшими группами македоняне, безуспешно пытаясь короткими кинжалами пробить крепкие, закрывавшие даже ноги щиты римлян и своими легкими щитами оборониться от их тяжелых мечей, насквозь рассекавших все доспехи, - в этих стычках македоняне были обращены в бегство.

Бой был жестокий. Среди прочих в нем участвовал и Марк, сын Катона и зять Эмилия, который выказал чудеса храбрости, но потерял свой меч. Юноша, воспитанный со всем возможным тщанием, сознающий свой долг перед великим отцом и желающий дать ему великие доказательства собственной доблести, он решил, что недостоин жизни тот, кто сохранит ее, оставив в добычу врагу свое оружие; пробегая по рядам и видя друга или близкого человека, он каждому рассказывал о своей беде и просил помощи. Набралось немало храбрых охотников, под предводительством Марка они разом пробились в первые ряды сражающихся и бросились на неприятеля. После яростной схватки, в которой многие пали и многие были ранены, они оттеснили македонян и, очистив место от врага, принялись искать меч. Насилу найдя его под грудами оружия и трупов, они, вне себя от радости, запев пеан, с еще большим воодушевлением ударили на продолжавших сопротивляться македонян. В конце концов, три тысячи отборных воинов, не покинувших своего места в строю, были перебиты все до одного, прочие же обратились в бегство, и началась страшная резня: и равнина, и предгорье были усеяны трупами, а воды Левка даже назавтра, когда римляне переходили реку, были красны от крови. Сообщают, что македонян было убито больше двадцати пяти тысяч. Римлян, по словам Посидония, пало сто человек, по словам же Назики, - восемьдесят.

Эту величайшего значения битву римляне выиграли с удивительной быстротой: началась она в девятом часу, и не было десяти, как судьба ее уже решилась; остаток дня победители преследовали беглецов, неотступно гоня их на протяжении ста двадцати стадиев, и потому вернулись лишь поздно вечером. Рабы с факелами выходили им навстречу и под радостные крики отводили в палатки, ярко освещенные и украшенные венками из плюща и лавра».

В результате войны Македония как государство была уничтожена: она была обращена в четыре союза городов, по образцу греческих; заключать браки и приобретать недвижимое имущество можно было только внутри одного союза. Этим республикам запрещено было иметь собственные военные силы. Только на севере сохранялся военный контингент с целью защиты от варваров. Также они были обложены данью в пользу Рима в размер половины того налога, который они прежде платили царю. Подобным же образом поступили римляне и с Иллирией.

Все бывшие царские чиновники были выселены в Италию и за попытку вернуться наказывались смертью. В Греции все бывшие сторонники Персея подвергнуты были жестокому преследованию, многие были казнены, в Эпире до 150 000 человек были проданы в рабство. Впрочем, союзники Рима не получили желаемых наград, поскольку римляне признавали только полное подчинение себе.

Итак, в результате 1-й Македонской войны (215-205) с Римом Филипп V добился уступки римлянами ряда территории Иллирии (которая с 229 находилась под властью Рима); Токмаков В.Н. Структура и боевое построение римского войска ранней Республики. ВДИ., 1995.№4 С.47 во 2-й Македонской войне (200-197) потерпел поражение в битве при Киноскефалах (197) и вынужден был отказаться от завоёванных территорий.

Четвёртая Македонская война (150 до н. э. - 148 до н. э.) стала заключительной войной между Римом и Македонией. Она началась в результате того, что некий самозванец Андриск, объявивший себя сыном последнего македонского царя Персея, при поддержке фракийских наёмников, занял македонский трон. После некоторых успехов в начале войны Андриск был полностью повержен римским полководцем Квинтом Цецилием Метеллом.

Два года спустя Македония стала римской провинцией.

§5. Военно-техническое сравнение римской и македонской армий периода Македонских войн

Македонская армия в период римско-македонских войн. Пехота македонской армии подразделялась на тяжелую, среднюю и легкую. Легкая пехота была сформирована из наиболее бедных слоев крестьянства, а также из зависимых племен - иллирийцев и фракийцев.

Воины средней пехоты (гипасписты) были сходны с греческими пелтастами, но не были вооружены дротиками, так как подготовка атаки была задачей легких войск. Гипасписты в бою выполняли роль связующего звена между атакующим крылом кавалерии и фалангой тяжелой пехоты, а также поддерживали удар кавалерии. В числе средней пехоты имелись элитные воины - аргираспиды, имевшие отделанные серебром щиты.

Тяжелая пехота (сариссофоры или фалангиты - гоплиты) представляли собой опору боевого порядка.

Кроме перечисленных видов пехоты, в состав македонского войска входили метатели копий.

Македонская конница подразделялась на тяжелую (катафракты), среднюю (димахи) и легкую. Тяжелая конница наносила главный удар. Средняя конница была подготовлена для боя в конном и пешем строю. Легкие конники не имели защитного вооружения, они завязывали бой, а затем обеспечивали фланги и тыл боевого порядка. Конница как регулярный род войск впервые была создана в Македонии. Македонская конница имела твердую организацию и строгую дисциплину, каждый боец занимал определенное место в строю, которое он не мог оставить без разрешения начальника. Конница в македонской армии играла важную роль: она была средством главного удара в бою и атаковала вражескую пехоту преимущественно во фланг Ревяко К.А. Пунические войны. - Мн.: Университетское, 1988 С.336.

Тяжелая конница (гетеры) и тяжелая пехота (гирасписты) составляли привилегированное ядро армии - гвардию.

Такое разделение в коннице и в пехоте (на тяжелую, среднюю и легкую) имело очень большое значение в бою: оно повышало тактическую маневренность армии в целом. Разнородность войск послужила основой тактического расчленения армии.

Тяжелая пехота имела на вооружении пики - сариссы, длина которых постепенно увеличивалась от 2 до 6 м. Этими пиками были вооружены шесть шеренг, так что фаланга оказывалась, прикрытой колючей стеной пик. Сариссофоры имели также мечи. Небольшие греческие щиты были заменены большими прямоугольными щитами. Все воины носили шлемы. Легкая пехота имела на вооружении лук, пращу и дротик. У легких всадников были лук, короткие копья и дротики. Тяжелая конница имела на вооружении сариссы, мечи или кривые сабли. Всадники сидели на попонах или подушках - своеобразных седлах без стремян.

Главную часть армии составляла громадная тяжеловесная македонская фаланга, насчитывавшая 16-18 тысяч бойцов. В глубину фаланга имела 8, 10, 12 и даже 24 шеренги; чем больше была глубина фаланги, тем меньше протяжение ее фронта. Движение такой фаланги требовало большой подготовки. Не случайно в македонской армии огромное внимание обращалось на боевую подготовку, особенно на подготовку командного состава. Немало внимания уделялось и организации флота, который во второй половине IV века до н. э. насчитывал 160 триер. В это же время строились крепости и прокладывались дороги. Значительное развитие получила осадная техника Разин Е.А. История военного искусства. В 3х. т. Т. 1. - М.: Наука, 1955 .

Организация македонской армии в период правления Александра оставалась в основном прежней. Была лишь улучшена структура армии и усовершенствована боевая подготовка рядовых воинов и командиров. Фаланга тяжелой пехоты македонской армии состояла из 16384 человек. Она строилась в глубину по 16 шеренг, в каждой шеренге насчитывалось 1024 человека. Фронт фаланги равнялся километру.

Фаланга имела четкую организационную структуру. Во главе каждого подразделения фаланги стоял командир. Низшим подразделением был «лох» - один человек по фронту и 16 человек в глубину. Следующие подразделения состояли из 2, 4, 8 и 16 лохов. Колонна в 16 человек по фронту и 16 человек в глубину (256 человек) называлась синтагмой и была наименьшим строевым подразделением; 16 синтагм составляли малую фалангу, 4 малые фаланги образовывали большую фалангу.

Когда требовалась особая устойчивость, левое крыло фаланги перемещалось за правое. При таком построении фаланга имела 512 человек по фронту и 32 шеренги в глубину. Если в строевом отношении македонская фаланга была расчленена, то в тактическом она представляла собой одно целое. В бою между подразделениями не допускалось никаких интервалов. Внутри фаланги воины стояли так близко друг от друга, что не имели возможности повернуться. Разин Е.А. История военного искусства. В 3х. т. Т. 1. - М.: Наука, 1955 Увеличение глубины и плотности построения фаланги резко снизило ее подвижность и гибкость. Она не могла действовать на пересеченной местности. Фаланга не имела ни поддержки, ни резерва, но зато обладала огромной ударной силой.

Гвардия (гирасписты) была усилена до 6 тысяч человек. Гирасписты имели на вооружении длинные пики и большие щиты. Гирасписты были легко вооружены и могли действовать как в сомкнутом, так и в разомкнутом строю.

У греков была ничтожная конница, и она не решала исхода сражения. Македонская же конница играла очень важную роль в бою, и ее действия определяли исход боя. В атаку конница шла прямоугольной, ромбовидой или клинообразной колонной. Конница в македонской армии была самостоятельным родом войск.

Основой боевого порядка македонской армии являлась фаланга тяжелой пехоты, опираясь на которую маневрировала и наносила удар конница. Правое крыло боевого порядка обычно состояло из средней пехоты, гвардии и тяжелой македонской конницы, левое крыло - из легкой пехоты и союзной (фессалийской) конницы. Главная боевая задача возлагалась на правое крыло.

Большая часть легкой пехоты и легкой конницы находилась перед фронтом боевого порядка. На легкие войска возлагалась завязка боя, борьба со слонами и боевыми колесницами противника. Иногда часть легкой пехоты и конницы располагалась во второй линии, за флангами; часть войск охраняла обоз и лагерь. Токмаков В.Н. Структура и боевое построение римского войска ранней Республики. ВДИ., 1995.№4

Наступала македонская армия уступами с правого фланга. Тяжелая конница, которой командовал Александр, опираясь на тяжелую пехоту, наносила главный удар; в прорыв направлялись гипасписты (средняя пехота) и развивали успех. Завершала разгром противника тяжелая пехота. Легкая конница преследовала врага. Таким образом, каждая составная часть боевого порядка имела свою тактическую задачу. В целом боевой порядок македонской армии хорошо маневрировал на поле боя.

Идея Эпаминонда в македонской армии была развита до комбинированного сочетания действий пехоты и конницы, т. е. двух родов войск. Но для этого потребовалась длительная выучка рядового и командного состава, высокая строевая подготовка подразделений. Усложнялось управление армией; оно теперь стало распределяться между отдельными родами войск (пехотой и конницей) и отдельными частями боевого порядка.

В период подготовки к войне с Персией в македонской армии большое внимание было уделено созданию осадной техники. С помощью осадных машин македоняне разрушали крепостные стены и брали штурмом города. Македонская армия широко пользовалась различными приспособлениями для форсирования рек и наводки мостов.

Важным вопросом подготовки похода была организация войскового тыла македонской армии. Обоз следовал непосредственно за армией, а при остановках располагался в укрепленном лагере и тщательно охранялся. В обозе находилось боевое имущество, осадные машины и средства штурма, ремесленники со своим инструментом для производства различных работ, представители греческой науки для изучения новых стран, торговцы. В обозе за армией часто везли добычу, в том числе пленных. В итоге войсковой тыл армии оказывался громоздким и часто затруднял движение армии.

Римская армия в период римско-македонских войн. К началу III века процесс некоторой нивелировки римского рабовладельческого общества определил возможность более однообразной организации армии, которая была реорганизована к началу войн Рима с Карфагеном. Прежде всего было введено однообразное комплектование и вооружение манипулы. Если раньше каждая манипула состояла из гастатов, принципов и триариев, то теперь ее комплектовали только одним из этих видов пехоты; количество манипул с 10 было увеличено до 30. Теперь легион состоял из 30 манипул по 120 (для триариев по 60) человек в каждой. Кроме того, каждый легион имел 10 «турм» всадников по 30 человек в каждой; всадники сражались в пешем строю. Всего в легионе насчитывалось по-прежнему 4500 человек, в том числе 1200 велитов (легко вооруженных) и 300 всадников. Шофман А.С. Восточная политика Александра Македонского. - Казань: Издательство КГУ, 1976

Боевой порядок легиона состоял из трех линии и 10 манипул в каждой. Манипула строилась в 10 шеренг по 12 рядов Интервал между манипулами был равен протяжению фронта манипулы. Манипулы второй линии строились за интервалами первой линии. Дистанция между линиями манипул колебалась от 15 до 25 м. В первой линии боевого порядка легиона выстраивались гастаты (1200 воинов), во второй линии - принципы (1200 воинов), в третьей линии - триарии (600 воинов), которые составляли резерв легиона. В общем в первой линии боевого порядка выстраивались молодые воины во второй - более опытные, в третьей - ветераны. Таким образом, в основу боевого порядка был положен принцип опытности воинов. На каждую манипулу гастатов и трнариев полагалось по 60 легко вооруженных велитов, которые прикрывали боевой порядок легиона.

Велиты метательным оружием завязывали бои, а затем отходили на фланги, обеспечивая их и тыл боевого порядка. Гастаты размыкались на полные интервалы, достигающие 2 м, бросали пилум в щит противника и нападали с мечами. Если нападение первой шеренги отбивалось, она отходила через интервалы в тыл и выстраивалась за десятой шеренгой. Таким образом гастаты повторяли атаки десять раз. Шофман А.С. Восточная политика Александра Македонского. - Казань: Издательство КГУ, 1976

В случае неудачного исхода этих атак гастатов сменяли или усиливали принципы, проходившие в интервалы манипул гастатов. Наконец в бой вводились триарии, самые опытные воины, которые вместе с гастатами и принципами предпринимали последний, наиболее сильный удар.

Выполнение в бою всех этих перестроений требовало хорошей подготовки. Поэтому римляне еще больше внимания стали уделять физическому воспитанию и строевому обучению легионеров: они обучались физическим упражнениям и военным танцам, их учили совершать различные перестроения, обучали саперному делу и приемам борьбы с конницей. Против конницы легион строил «орбис» - круг с обозом в середине. Учения производились на Марсовом поле или под обширными навесами. С целью физической закалки легионеров и выработки у них выносливости учебное снаряжение и оружие делались тяжелее боевого. Тренировочные переходы совершались при полной выкладке на расстояние до 30-35 км в сутки.

Применялись различные скорости марша: до 5 км в час, 6-7 км в час (ускоренный шаг) и бегом. Марш вдали от противника совершался в одной колонне тремя эшелонами: впереди гастаты, за ними принципы, затем триарии. Фланговые марши совершались также в трех колоннах. Велиты несли службу охранения и разведки. Токмаков В.Н. Структура и боевое построение римского войска ранней Республики. ВДИ., 1995.№4 В целях завершения и .проверки подготовки устраивались двусторонние маневры.

Большое внимание римляне уделяли устройству укрепленного лагеря. Перед боем при Пидне консул Эмилий Павел в своей речи к солдатам так определил роль и значение лагеря: «Ваши предки считали укрепленный лагерь всегда открытой гаванью войска, откуда они выходили на противника и где, разбитые бурей сражения, они могли найти себе надежное пристанище. Лагерь есть место отдыха для победителей и оплот для побежденного. Это - военное жилище, вторая родина; вал - это стены, а палатка для каждого бойца - его дом и очаг».

Римское войско устраивало укрепленный лагерь после каждого дневного перехода. Место для лагеря выбирали высланные вперед центурионы, которые производили и разбивку лагеря. Хорошая позиция для обороны, удобная для охранения, наличие вблизи воды, дров и фуража - вот основные требования при выборе места для римского лагеря. Ров, земляной вал и установленные на нем плетеные щиты - обязательные оборонительные сооружения.

Выбрав место для лагеря, центурионы прежде всего обозначали две основные линии - длину и ширину лагеря, которые обычно были равны; лагерь имел форму квадрата и режа - прямоугольника. Одна часть лагеря отводилась для размещения консулов и находившихся при них лиц, а также для построения легионов, когда консул обращался к ним с речью со специально устроенного возвышения. Токмаков В.Н. Структура и боевое построение римского войска ранней Республики. ВДИ., 1995.№4

Кожаные палатки солдат размещались в строго определенном порядке в несколько линий. Каждая сторона лагеря имела большие ворота. Через ворота, обращенные в сторону врага, легионы выступали из лагеря, а через противоположные ворота возвращались обратно в лагерь. Кроме этого, имелись правые и левые боковые ворота. Специально выделенные центурионы охраняли каждые ворота. При расположении недалеко от противника дополнительно высылались мелкие и крупные отряды стражи.

В результате непрерывных тренировок римские легионеры устраивали лагерь очень быстро и также быстро выходили из него. Утром по первому сигналу воины свертывали палатки, по второму - укладывали багаж и по третьему - организованно выступали в поход или для построения к бою.

При осаде укрепленных пунктов противника или при устройстве постоянного, обычно зимнего, лагеря создавались более солидные постройки. Палатки заменялись бараками с соломенной крышей. Часто устраивался двойной ров. Земляной вал насыпался в 3,5 м высотой и шириной, обкладывался дерном и усиливался палисадом. Иногда сооружались деревянные и реже каменные башни, с которых обстреливались подступы к лагерю. На подступах часто устраивались искусственные препятствия - засеки из срубленных деревьев, волчьи ямы, полосы из рогулек.

Полевые оборонительные сооружения римского лагеря были столь солидны, что противник не решался штурмовать римлян, укрывшихся в лагере. Обычно пускались в ход различные приемы, чтобы вызвать римское войско на бой в открытом поле и на ровной местности.

Широкое развитие у римлян получила осадная техника. Эту технику они заимствовали у эллинистических армий, значительно усовершенствовав ее. При осаде крепостей применялись баллисты, катапульты, скорпионы, тараны, «вороны» разных назначений. Машкин Н.А. История Древнего Рима. - М.: Научная литература, 1953 При штурме крепости пехота обычно применяла «черепаху» - такое построение, при котором воины со всех сторон прикрывались щитами.

Не лишена интереса постановка дела снабжения в римской армии. Римский легионер получал в день около 800 г зерна, которое размалывал на ручной мельнице и готовил себе похлебку из муки. Впоследствии стали печь лепешки, а затем начали употреблять сухари. Питьем служила вода с уксусом. Начальнику полагался рацион легионера. При выступлении в поход выдавали продовольствие на 15, а иногда на 30 дней. Легионерам разрешалось жить за счет местных средств, т. е. был узаконен организованный грабеж. Часть жалованья удерживалась на продовольствие и обмундирование, часть выдавалась на руки.

Для поддержания дисциплины в армии была выработана система взысканий и поощрений. Трусов и нерадивых наказывали, за доблесть - награждали. Широко применялись телесные наказания. Неисполнение приказания, трусость и дезертирство карались смертью. При совершении подобных воинских проступков целым подразделением казнили по жребию каждого десятого (децемирование).

Большое внимание уделялось вопросам управления войсками и организации тыла, что нашло отражение в организационной структуре: римская армия имела одну центурию писарей и горнистов, две центурии кузнецов и плотников. Управление и тыл армии получили тогда свои первые организационные формы.

Преобладающее значение в тактике римской армии имела тяжелая пехота и компактные строи. Одновременно достигалась большая подвижность отдельных мелких подразделений. Легион был способен вести бой на пересеченной местности. Манипулярный строй римского легиона являлся полной противоположностью греческой фаланге. Строй легиона допускал значительную подвижность его составных частей и превосходил в этом неуклюжую фалангу. Ковалев С. И. Переговоры Александра с Дарием и Македонская оппозиция. - ВДИ., 1946 Легион мог двигаться и маневрировать. Главное преимущество римского легиона - это построение его в несколько линий. Вторые и третьи линии боевого порядка легиона частично представляли собой поддержку, частично резерв. То, что македонская армия применяла лишь в отдельных случаях - две линии боевого порядка, - было организационно закреплено и развито в римской армии. В связи с расчленением и глубиной боевого порядка управление ходом боя находилось теперь в руках полководца.

В римской армии применялась более совершенная система обучения, чем в спартанской армии в Греции. Камилл говорил, что доблесть, работа и оружие были теми средствами, которыми римляне побеждали врагов. Но эти средства имели социально-экономическую и политическую основу своего возникновения и развития. Ливий Тит. История Рима от основания Города. Т.I-III. М., 1991

Источники обнаруживают идеологические различия двух армий. Так, греки считали римлян варварами, но и римляне, в свою очередь, смотрели на греков и македонян свысока, они считали их изнеженными и развращенными философией и искусствами, чрезмерно угодливыми и льстивыми, легкомысленными, любящими роскошь. Этому они противопоставляли собственные добродетельные «нравы предков», занятия земледелием и военным делом как единственно достойные свободного человека. Действительно, греков изумляла, например, выносливость римских воинов, готовых совершать длительные марши при полном отсутствии снабжения, да еще и разбивать на ночлег лагерь. Как замечает Полибий, «невыполнимою кажется эта задача по эллинским понятиям и нравам, но весьма легкою по римским. Так, эллины едва могут совладать в походах с тяжестью одних только сарисс и не без труда переносят причиняемое ими утомление; напротив, римляне со щитом на кожаном ремне через плечо, с пилумами в руках, не тяготятся нести еще и палисадины (для частокола)».

Греков, пропитанных идеями скептиков и киников, эпикурейцев и мистиков, искренне удивляла крайняя и искренняя религиозность римлян, подчинявших свои действия, в том числе и военные, знамениям ауспиций, жертвоприношениям, совершаемым самими консулами, словно «жалкими жрецами-прорицателями». Егоров А. Б. Рим на грани веков. МГУ., 1985 Полибий отмечает, что римская богобоязнь и следование ритуалам и обетам представляется грекам нелепой, а у римлян она составляет основу государства. Тем не менее, возможно, именно эти «варварские» качества римского менталитета, закладывавшие с молоком матери глубокую убежденность в правоте своих поступков, в том, что «Рим - превыше всего», сыграли не последнюю роль в преодолении римлянами комплекса «варварской неполноценности» (если они его когда-либо и испытывали!) и в победе, военной и нравственной, над декадентствующей и рефлексирующей эллинистической цивилизацией.

Относительно ситуации в Риме, которая сложилась в ходе противостояния римской и македонской армий, следует отметить особую тенденцию закрепления ведущей позиции военной организации в жизни римского общества, что достаточно отчетливо выражено во всех сферах деятельности, включая, главным образом, образование.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

По итогам анализа противостояния македонской и римской армий можно сделать следующие выводы.

К началу III века до н.э. планомерно развивавшаяся экспансия римского полиса привела к тому, что вся Средняя Италия оказалась подчинённой его власти. Рим приступает к подчинению юга Апеннинского полуострова, но при попытке завоевать Тарент сталкивается с талантливым полководцем - эпирским царём Пирром, который высаживается в Италии с прекрасно обученной и оснащённой армией. В войне с ним (280 - 272 гг. до н.э.) Рим несколько раз терпел сокрушительные поражения, но в итоге Пирр был всё же разбит. После победы над эпирским царём Риму подчиняется и вся Южная Италия, но это приводит к столкновению с Карфагеном - могущественной державой, претендовавшей на господство в Западном Средиземноморье.

Римское государство стало одной из крупнейших держав за всю историю человечества, и не в последнюю очередь оно обязано своим величием необычайно высоко поставленному военному делу - ведь именно прославленные легионы превратили небольшую общину в Лации в мировую империю.

При исследовании причин поражения Македонии необходимо учитывать, что в классический период Эллада имела дело в основном с варварами, являясь центром эллинской государственности и цивилизации. Но уже в эпоху эллинизма она оказалась окружена целым рядом государств, которые не только не уступали, но и даже превосходили ее в экономическом, политическом, военном, а также культурном планах. Греция из развитой и цивилизованной части античного мира превратилась в рядовую, не имевшую прежнего значения страну, чему в немалой степени способствовало македонское завоевание. Постоянная борьба олигархов и радикалов красной нитью проходит через весь период эллинизма, достигая наивысшего пика в первой половине II в. до н.э., когда Греция оказывается ареной и инструментом противоборства издыхающего титана эллинизма - Македонского царства - и «молодого хищника» Рима, уверенно идущего к апогею своего развития.

Поражение Греции перед Римом было обусловлено тем, что враг - молодая Римская республика - был недооценен эллинами. Более важной казалась борьба с застарелым, наследственным врагом - Македонией. Македонское царство с переменным успехом пыталось установить гегемонию над Грецией не одно столетие, сочетая методы политического давления и установления в полисах угодных режимов и прямого военного вмешательства в межполисные и межсоюзные дела, что ограничивало суверенитет полисов и ущемляло «патриотическое» самосознание.

Поэтому греческие полисы, и прежде всего Этолийский союз, а затем и Ахейский, с одобрением встретили предложение им помощи Римом в их борьбе против гегемонии Македонии, рассчитывая использовать римских союзников в собственных интересах, решить их руками внутренние проблемы преобладания в Греции. Греки не рассматривали римлян как серьезную силу и реальную опасность, а потому предпочли своекорыстно пойти на союз с ними в отстаивании своей независимости.

Анализ источников позволил определить, что для Рима балканский театр экспансии до конца III в. до н.э. рассматривался не только как неприоритетный, но и нежелательный. Впервые римляне вошли в соприкосновение с Македонией в годы Второй Пунической войны, когда возникла угроза заключения стратегического союза господствовавшего в Южной Италии Ганнибала и царя Македонии Филиппа V, грезившего о лаврах Александра «Запада». И хотя подобный союз был преимущественно политической декларацией, римляне восприняли новую угрозу всерьез и вынужденно обратили свой взор на Балканы. Долгое время римляне смотрели на греков еще и как на орудие своей борьбы с Македонией.

Ввиду отсутствия военных возможностей и сколько-нибудь устойчивых связей с греческими полисами Рим предпринял усилия по переводу конфликта во внутригреческое русло. Для этого ставка была сделана на наиболее рьяного оппонента Филиппа V, Этолийский союз. Первая Македонская война закончилась упрочением политического присутствия Рима на Балканах как приемлемого и равноправного партнера греческих государств, хотя Рим все еще рассматривался как варварское по менталитету и способу управления общество, полезное, но духовно чуждое эллинской культуре и цивилизации.

Ситуация кардинально изменилась после разгрома Карфагена и утверждения Рима в Западном Средиземноморье. Вслед за тем Рим перенес свои экспансионистские устремления на восток.

Одной из важнейших причин постепенного покорения Римом Эллады является превосходство римской военной организации над наемными армиями Македонии и эллинистических государств. Основной упор эллины делали на монолитную фалангу, показавшую высокую эффективность против пестрых воинств восточных деспотий и племенных варварских ополчений, но оказавшейся бессильной перед гибкой структурой римских легионов и маневренной манипулярной тактикой, что показательно видно на разгроме македонской фаланги при Киноскефалах и Пидне.

Анализ выявил постепенное изменение политики Рима по отношению к эллинским полисам и союзам - от политики невмешательства во внутренние дела и демонстративной предупредительности к местным интересам и патриотическим амбициям до попрания суверенитета греческих городов, лишения их политической самостоятельности, насаждения в полисах угодных римлянам олигархических режимов и жестокой расправы с поползновениями отстоять свою независимость.

Особенный интерес представляет вопрос о том, кто бы победил, если бы на поле битвы столкнулись римские легионы и македонская фалланга под командованием настоящего тактика и стратега, то есть профессионального военачальника, коим являлся герой своего времени, Александр.

Начало Первой Македонской войны было в сущности связано с тем, что Филипп Пятый элементарно недооценил Рим как государство, его военную систему. Принимая решение о конфронтации, он не имел ни точных сведений о своем противнике, ни о его особенностях ведения боевых действий. Кроме того, сам Филипп не имел большого боевого опыта, однако упорно пытался сам осуществлять руководство военной кампанией, и потому заметно уступил в оперативности, точности и эффективности принятых решений даже второстепенным римским военачальникам. Столкнувшись с первыми военными поражениями, Филипп запаниковал и вместо того, чтобы суметь выстроить единую военную стратегию с Ганнибалом, предпочел выйти из войны. Тем самым бросив союзника один на один с Римом, обрекая тем самым и себя на аналогичное одиночество после разгрома Римом Карфагена во Второй пунической войне.