История становления и развития красноярского научного центра в период с 1940-го по 1978 год

Следующие два документа, связанных непосредственно с деятельностью Института физики в Красноярске, являются правоустанавливающими для Леонида Киренского в должности директора этого научного учреждения. Первый: выписка из постановления Общего собрания Академии наук СССР об утверждении избранного Сибирским отделением АН СССР Киренского в должности директора института. Документ датирован 18 февраля 1961 года. В данном источнике мы видим: 1) иерархию академических собраний при решении таких важных вопросов, как назначение руководителей научных учреждений; 2) факт регулярных переизбраний руководителей научных учреждений АН СССР.

Второй документ -- Доверенность, уполномочивающая Киренского заведовать и руководить Институтом физики СО АН СССР с предоставлением ему соответствующих административно-финансовых полномочий на 1964 год. Документ подписан заместителем председателя Сибирского отделения АН СССР, членом-корреспондентом АН СССР Т. Ф. Горбачёвым. Этот источник показывает, что полномочия директора академического института должны были продлеваться, судя по всему, ежегодно. При этом права директора Института физики были весьма широкими.

Рукописный черновик доклада «О развитии Красноярского академического научного центра», подготовленный Леонидом Киренским ориентировочно после весны 1966 года. Из трудов исследователей известно, что учёный в конце жизни активно занимался вопросом открытия в Красноярске филиала Сибирского отделения АН СССР, организации научного центра из нескольких академических институтов. Однако смерть Киренского заставила почти на 10 лет отложить эти планы сторону. Анализ текста этого документа позволяет выяснить, как красноярский учёный представлял себе концепцию развития академической науки на берегах Енисея.

Автор доклада перечисляет, какие дополнительные научные учреждения, на его взгляд, должны появиться в Красноярске в рамках научного центра: 1) Институт оптики и спектроскопии; 2) Институт магнитных свойств горных пород и палеомагнетизма; 3) Институт математики с вычислительным центром; 4) Институт химии; 5) Институт биологии.

При этом сохраняются Институты леса и физики. Последний, по мнению учёного, должен сосредоточиться на исследованиях в области физики твёрдого тела и биофизики. Киренский считал необходимым сохранить эти два важных раздела естествознания в одном институте, как наиболее перспективные, в том числе «для овладения космосом». Физики твёрдого тела должны заняться «космическим материаловедением», а биофизики -- создавать замкнутые биолого-технические системы.

Также Киренский планировал создать при Институте физики лабораторию сильных стационарных магнитных полей. «Лаборатория представляется уникальной, и должна будет обслуживать научные потребности СССР и ряда других социалистических стран».

§2. Воспоминания профессора Р. Г. Хлебопроса

Источник личного происхождения:

«Интервью с профессором СФУ, д. ф.-м. н.

Хлебопросом Рэмом Григорьевичем от 10 июня 2016г.»

Беседа состоялась 10 июня 2016 года в 11 часов 56 минут по адресу: Российская Федерация, город Красноярск, улица Академгородок, 10 «а» (квартира Р. Г. Хлебопроса).

-- Я приехал в Красноярск из Нижнего Тагила (это Урал) в 1963 году поздней осенью. Институт физики уже существовал.

Я окончил университет в 1953 году и получил назначение в Нижний Тагил и стал работать там в Горно-металлургическом техникуме (одно из самых старых учебных заведений России -- это [до революции было] частное учебное заведение, которое содержали Демидовы). Преподавательский состав имел численность более 200 человек, несколько тысяч студентов. В городе был пединститут, (но там я не работал), и филиал Уральского политехнического института. В этих двух учебных заведениях я работал. Там и случился взрыв, из-за которого я стал инвалидом первой группы. Одновременно я занимался исследовательской деятельностью по инициативе одного из первых моих учеников -- он окончил Политех и довольно быстро стал главным технологом литейного цеха. Научные работы, которые я делал, были связаны с литьём.

В техникуме я преподавал физику, основы электротехники. В филиале политехнического института тоже преподавал физику. Я собирался пойти в аспирантуру, но поскольку я стал инвалидом первой группы, мы решили, что жена поедет в аспирантуру. Она окончила на год позже тот же физический факультет Киевского государственного университета, который окончил я, и получила назначение на Уралвагонзавод. Она в 1963 году оканчивала аспирантуру и возник вопрос о том, куда именно ей брать назначение. Выбирали между Севером, Поволжьем и Красноярском. Здесь у меня уже в это время жил приятель -- Ершов Радий Ефимович, который приехал года на два раньше сюда, чем мы. И он посоветовал связаться с Киренским и приехать сюда на работу. Киренский посоветовал моей жене пойти работать в Политехнический институт и туда брать назначение (списались с ним). Тогда и я тоже списался -- тоже решил сюда приехать. Но когда я приехал, то по чистой случайности стал работать в Институте физики.

В 1963 году жена приехала в сентябре, получила квартиру. Я нечаянно встретился с учеником Киренского Родичевым. Их было три брата, все они были физики. Это тот Родичев, который умер от рака. Когда я с ним познакомился, он уже сильно болел. Он работал в теоретическом отделе в Институте физики. Поскольку я был физик-теоретик, я стал работать с ним в теоретическом отделе. Формально я начал работать 2 января 1964 года, а де факто в конце ноября 1963 года. В науке это частое явление, мы работаем не за деньги, а по призванию. Теоретический отдел долгие годы возглавлял Игнатченко Вальтер Алексеевич.

-- За пару лет до своей смерти в 1969 году Леонид Васильевич уже вплотную занимался созданием научного центра, что в связи с его смертью было отложено. Можно ли рассказать, почему это было отложено? Как изменились отношения с Новосибирском?

-- В 1969 году после смерти Киренского институт возглавил Терсков Иван Александрович, а я в это время как раз был председателем месткома Института физики. Киренский был выдающимся человеком не только в науке, но и в умении организовывать. Я за свою жизнь повидал много руководителей. Но Киренский был человек особенный. Он был по-настоящему патриот своей страны. Он, конечно, хотел, чтобы страна была хорошей в буквальном смысле. Чтобы в стране развивалось наука, искусство, чтобы образование было на высоком уровне, и люди жили хорошо. И это не слова, это по-настоящему страсть. Людей, которые хотят, чтобы везде было хорошо, мало. А людей, которые умеют вокруг себя организовывать эту ситуацию, ещё меньше. Это отдельный талант. Он этим талантом обладал.

Он умер. Наследие было довольно хорошим. Во-первых, был Институт физики, объединённый -- физики и биофизики. В названии была только физика, но среди разных отделов был отдел биофизики. К этому времени отпочковывались институты специально. То есть Киренский из Института физики отпочковывал институты. Был институт под названием Вычислительный центр. И это была его работа. Был уже Университет [Красноярский государственный университет], который возглавил Дрокин -- это был один из замов Киренского и он его поставил ректором. Директоры институтов согласовывались с Киренским. Хотя научного центра как такового ещё не было, он появился как объединенный центр при Исаеве много лет спустя.

Институт леса не был связан с Киренским -- он сюда приехал из Москвы. Из Москвы сюда прислали два института -- Институт леса как академический и Институт цветных металлов как учебно-научный (подчинялся Министерству образования). Эти приезды не согласовывались с Киренским.

Когда я начал работать в Институте физики и в нём был отдел биофизики, это было в городе (здание какого-то старинного дореволюционного банка) -- это здание было отдано Институту физики вместе с подворьем.

При нём начал стоится Академгородок, он выбрал это место. Первые четыре дома (я поселился в третьем) были сданы почти одновременно. А самого здания Института физики ещё не было -- мы отсюда ездили туда на работу. Потом появилось здание. Очень важным было одно его завещание -- он всегда и всюду говорил, что никоим образом нельзя из Института физики выделить институт биофизики, а институту биофизики нельзя уйти из института физики. Идея его была совершенно правильна. Он на редкость правильно понимал, что такое стык наук, как человек широкомыслящий. Разговоры на эту тему ведут все, но никто их не организовывает. Потому что это весьма трудная задача. А Киренский организовал это в Институте физики. К тому времени институты биофизики в стране были. Но наши биофизики работали в Институте физики, поэтому имели физиков прямо у себя. А физики всех времён и народов и в Москве, Ленинграде, Нижнем Новгороде понимали, что они полезны были бы биофизикам. Но одно дело понимать, а другое дело действительно быть. А здесь, в Красноярске, этот контакт был. И физики, и биофизики были полезными друг другу, обладали изюминой, которой нигде не было. Это был не словесный стык наук, а реальный. Все эти люди жили в одних и тех же домах, работали в одном и том же здании, имели общие советы. Потом этот институт распался -- это как раз есть нарушение завета Киренского.

Ещё одно нарушение было сделано уже много лет спустя. Кафедра биофизики была на физическом факультете Университета. Это было очень правильным. Потому что выпускники факультета были физики, знающие биологию. А сейчас их перевели в Институт фундаментальной биологии. То есть стык стал расщелиной.

Недавно защищалась докторская диссертация человека, который занимался проблемой, направлением -- коэрцитивная сила, возникающая при намагничивании какой-нибудь образца. Это история давняя.

Ещё до того как Киренский стал в науке человеком, академик Акулов (учитель Киренского) занимался вопросом, как посчитать эту коэрцитивную силу, как её получить на эксперименте. Дело в том, что когда вы начинаете намагничивать, то в начале намагничивается быстро, а потом более туже и туже. То есть вы увеличиваете поле, а намагниченность не очень растёт. Из того как она себя ведёт, как она растёт можно посчитать коэрцитивную силу. У Акулова не сложились человеческие отношения с кем-то в университете в Москве и он переехал в Минск, где многие годы работал и там же умер.

Киренский был его прямой ученик. И он занялся таким вопросом -- как, когда вы намагничиваете тело, оно меняет свои геометрические формы? То есть в каком-то направлении удлиняется, сжимается. А это та же самая энергия. И это был его вклад в эту проблему. А потом Игнатченко и один из его учеников Исхаков обнаружили, что если взять магнитную плёнку, то в ней намагниченность «гуляет» -- меняет направления, потому что мелкие кристаллики заставляют её смотреть в одну сторону, потом в другую, но они связаны между собой и не могут смещаться как хотят. Это получило название «рябь».

Этот новый молодой доктор с участием своего учителя Исхакова эту проблему рассмотрели так широко и глубоко, как позволяют современная техника. Было опубликовано чуть ли не полсотни статей. Это была очень важная защита.

Я хочу сказать, что направление, которое принёс сюда Киренский, до сих пор является важным. Хотя во многих местах оно обросло новыми направлениями. И биофизика сейчас уже не та, что была тогда.

Одним из увлечений Киренского были сильные магнитные поля. Идея сильных магнитных полей имеет два варианта своего решения. Один из вариантов был предложен Капицей -- знаменитым учёным. Он решил эту проблему таким образом -- можно создавать большие потоки электричества временно -- доли секунды -- тогда установка потребляет энергии не так много, а поля делает сильные. И можно посмотреть, как ведёт себя вещество в этих сильных полях. То есть меняются даже конфигурации атома. То есть атом в магнитном поле (если оно по-настоящему сильное) если он был шариком, может стать чем-то вроде яичка или даже палочки. Это я утрирую конечно.

Это интересное направление. Сравнительно дёшево можно добиться этих импульсов. Но иногда требуется, чтобы поле было постоянным, тогда надо постоянно давать электрический ток. Но для этого нужно иметь большую мощность, которую вы используете не для производства алюминия, а для научного исследования. Это далеко не то же самое. Это с одной стороны. А с другой стороны, есть ещё одно ограничение, которое даже сильнее этого. Штука заключается в том, что когда вы начинаете пропускать очень большие токи по катушке, создаётся магнитное поле, и провод начинает взаимодействовать со своими соседями. В результате он довольно часто просто разрывается, разлетается. Возникающие силы называются пондеромоторными. Если эти пондеромоторные силы становятся больше, чем даёт сопромат для данного вещества, то начинается разрушение.

Киренский понял следующее. Первое -- что можно воспользоваться ночами, воспользоваться нашей ГЭС почти бесплатно. С другой стороны -- если не жалеть мощности (не смотреть на экономичность), а применять избыточную мощность, то тогда можно уменьшить действие этих пондеромоторных сил. И в эту сторону начало всё развиваться.

Киренский добился, чтобы Академия наук выделила деньги не только на строительство жилья и научного центра, но и на эту установку, которая должна была быть прямо на берегу Енисея -- туда легко было подвести электроэнергию, воду, которая её охлаждала бы. Все это стоило несколько десятков миллионов. Установка была запланирована и деньги были.

Смерть Киренского привела к тому, что лаборатория, конечно, сохранилась, но...

Мы обогнали бы американцев. У американцев к этому времени уже была стационарная установка, которая создавала эти магнитные поля. И Киренский собирался их обогнать. Просто нашлись люди, которые эти деньги перераспределили на другие направления. При жизни Киренского они даже не пытались этого сделать. После него уже не было людей такой весовой категории и широты ума. Он если такие манипуляции подозревал, то заранее предпринимал меры предосторожности. Деньги разобрали именно новосибирские институты. К нам в карман, пока жив Киренский, Новосибирск не залазил.

Деньги на жилье оставили. Я как председатель месткома могу сказать, что жильё строилось по-прежнему.

-- Как развивалась социально-бытовая инфраструктура красноярского Академгородка?

-- Почти одновременно было сдано четыре дома на 80 квартир каждый (около 1966-67 годов). [Играли роль] взаимоотношения между двумя академиками -- Жуковым, который возглавлял институт леса, и Киренским, возглавлявшим институт физики, от которого что-то отпочковывалось (от института леса ничего не отпочковывалось). Оба института вначале были в городе. Есть такой СКТБ -- там и был Институт леса, на проспекте Мира. Потом они построились в Академгородке.

Я стал председателем месткома незадолго до смерти Киренского (за год-два). Были выстроены четыре дома, дороги не было -- она была грунтовая. [Общественный] Транспорт доходил до Студгородка. Выстроили четыре дома, нужна была почта и хоть какой-то продуктовый магазин. Отдали квартиру под магазин. Зайти в этот магазин было страшное дело -- пахло всё ужасно, холодильников особо не было. В общем, мы оказались на краю.

При мне, как председателе месткома, был построен шестой дом -- это общежитие для аспирантов, которое сейчас приватизировано. Был построен профессорский дом -- пятый, кирпичный дом, который стоит ближе всего к берегу. Потом строились и остальные дома.

Для того, чтобы отапливаться, была котельная -- не на угле, а на электричестве. Когда я был председателем месткома, проблем не было. Вода была изумительно чистая. ГЭС должна была давать большое количество электроэнергии. Не только у нас бойлерная была, но и в других местах города. Некоторые дома, в частности два дома в Комсомольском городке (на проспекте Свободном по дороге к Университету) должны были отапливаться электричеством. Большинство сотрудников института биофизики жили в Комсомольском городке. Потом мы переехали сюда.

Была проблема транспорта. У нас были школьники, которых надо было везти в школу в Студгородок и обратно, некоторые дети ходили пешком. Была проблема с малышами [учениками младших классов]. У нас было школьное здание, где половину занимала школа, а вторую половину университет (когда на горе ничего ещё не было, физический факультет был здесь). Тогда возникал вопрос, что делать с первоклашками и в одном из таких больших зданий амбарного типа из бетона по указанию Киренского превратили за неделю в начальную школу. Они были оформлены как начальные классы какой-то красноярской школы. Учителя приезжали.

Было пять домов, по четыре подъезда. Люди все сравнительно молодые, мои дети были постарше и уже ходили в школу в Студгородок. Детские сады были организованы в квартирах. Но это было не очень удобно. Старались два-три этажа отдать садику. Воспитателями и нянями были мамы детей.

Трудность была с медициной. Дом, который стоит рядом с рощей, имеет адрес: Академгородок, 1а. Я участвовал в его приёмке. Договорённость была такая: мы заказали определённое количество детских садов -- Киренский меня послал выбивать эти садики. Мы один садик с согласия Новосибирска переделали на медицину -- с одного торца сделали аптеку, с другого поликлинику. С медиком было так -- заказываем врача в горздраве -- они дают при условии, что мы даём врачу квартиру. Но сложилась такая тенденция: поработает врач один-два месяца и уезжает в город. Тут скучно, как сельская медицина. Я из этого положения вышел месткомовским методом. Сказал -- у кого из сотрудников жена или муж будет врач -- им мы дадим квартиру без очереди.

Отдельное лечебное заведение появилось уже при Исаеве Александре Сергеевиче (возглавлял Красноярский научный центр -- первый человек, который возглавил это учреждение, конец 70-х), который выстроил здание в Академгородке.

Была проблема с торговлей. На остановке построили два магазина -- один бы кооперативный, другой государственный. Цены в кооперативном устанавливались сами, а в государственном жёстко регулировались. Цены в кооперативном были выше. В магазины никак нельзя было набрать продавцов -- они плохо уживались с местным населением, так как привыкли обсчитывать покупателей, а здесь это было сделать сложно, так как население грамотное -- физики, математики. У нас была девушка Надежда, которая возглавляла комсомол у нас. Я сказал ей взять фотографии наших молодых холостых учёных и съездить в торговое училище, где в основном одни девушки учатся: «Покажи им фотографии, и скажи, что мы предоставим им одну квартиру на троих». Было шесть девушек, они проживали в двух квартирах. И они действительно оказались очень честные, аккуратно взвешивали.

Всё это делалось после совета с Киренским. Я его не воспринимал как начальника, а как старшего -- человека, который всегда даст тебе правильный совет. Все цели его были направлены на благо Академгородка.

Когда Киренского не стало, встал вопрос о назначении директора. Были кандидатуры -- Александров -- кристаллографист и Терсков - биофизик, который в итоге стал директором. Но стиль управления был уже другой. Трудно после гения работать.

После смерти Киренского была основная цель -- сохранить институт от варягов. У Александрова и Терского не было желания разрушать, а пришедший мог… Самое главное, что это была определённая атмосфера -- мы могли пройти поздно вечером -- в 22-23 часа и все окна в Институте физики светились. Даже в выходной можно было зайти к коллеге и за чашкой чая обсудить научные вопросы. Это действительно был сплав людей и полное отсутствие подсиживания и так далее. Потому что Киренский все эти интриги и подсиживания гасил мгновенно и люди этим не занимались. Но эта атмосфера продержалась ещё очень долго и до сих пор ещё просвечивает. Это было исключительное место в Советском Союзе. Здесь не было низкопоклонства. Киренский умел себя поставить и умел организовать нам комфортную жизнь. Любая здравая идея немедленно поддерживалась, а любая не здравая немедленно гасилась.

-- В чём, по-вашему, заключается отличие между временем «при Киренском» и после него?

Красноярск известен за пределами края, и за пределами страны замкнутыми биологическими системами. Самые главные это Биосы: Биос-1, Биос-2 и Биос-3.

Многие думают, что Биос-4 не появился из-за того, что в стране начались разные переделки. Но я думаю, что одна из причин -- это смерть Киренского. При нём Биос-3 был заложен.

Что такое Биос? В чём идея? Мы живем на планете, где дышим и растения тоже. Мы берём какие-то вещества в нас, содержащие углерод. Когда дышим, эти вещества соединяются с кислородом и мы выделяем углекислый газ. Энергия, которая при этом получается, и есть то, из-за чего мы живём. Как паровоз ездит из-за того, что сжигает уголь. Автомобиль -- нефть. Мы выдыхаем углекислый газ. Нам нужны вещества, которые содержат углерод -- например, сахара, жиры, нужна вода -- метаболиты. А выделяем мы углекислый газ, мочу и кал -- это отходы. Теперь берём растение -- оно тоже дышит, получает энергию от солнца и превращает её в белки, сахара, жиры. Мы выдыхаем углекислый газ -- а растениям он нужен как питание. Мы выделяем мочу -- а они ее забирают и дают чистую воду. Мы выделяем кал -- а они его используют как удобрение. Поэтому возникла такая идея -- взять растение и человека и устроить круговорот. Тогда можно жить на Северном, Южном полюсе, под землей. Нужен только свет (световая энергия). Идея эта возникла и у нас в том числе. Один из главных авторов -- Гительзон. Но, конечно, когда он об этом сказал Киренскому -- это стало реальней. Потому что нужны финансы, люди. К Гительзону нужно было подсоединить, помимо денег и людей, человека, который мог бы организовать всю инженерию. Был такой Борис Ковров, который взял и организовал это. Теперь нужно было подобрать растение. Первое, что пришло в голову и Гительзону тоже -- это использовать мелкие растения, живущие в воде, которые имеют сильную производительность и быстро размножаются. Получилась биомасса, которая очистила воду, дала кислород, но её есть невозможно. Гительзон говорит, что есть успехи современной науки -- обработаем и можно будет употреблять в пищу. Был такой агроном Генрих Лисовский. Киренский решил его взять, чтобы он занимался растениями (я был свидетель этого разговора). Он говорит -- у меня совсем другая идея. Эти водоросли никто есть не будет. А суть идеи заключается в том, что злаки, растения, которые дают масло, они в процессе эволюции нас отобрали (не мы их). И тот, кто не мог есть хлеб -- не оставлял потомства. Мы увеличивали их урожайность, а они отбирали людей, которые могут их есть и им это полезно. И он сказал -- я пойду к вам работать и буду делать что вы сказали с водорослями. Но одновременно начну рассматривать злаки с точки зрения полёта. Вся штука в том, что злаки не были рассчитаны на то, чтобы быстро поглощать световую энергию. Надо было в десять раз увеличить мощность (потому что там света больше). Киренский одобрил. И что случилось? Мы выскочили вперёд по отношению ко всему человечеству за счёт этой идеи.

Биос-4 не возник, потому что нужны были ещё и деньги. А Киренского уже не было. У нас здесь работать дешевле -- мы потратили 4 миллиона рублей, а в Москве -- 9 милионов рублей (с цифрами могу ошибаться). У нас Биос появился, а у них так и нет. Умением организовывать, чтобы это было и дёшево и были результаты -- этим отличался Киренский.

Заключение

Благодаря личным качествам Леонида Киренского, его целеустремлённости, в Красноярске за относительно непродолжительный срок между 1940-м и 1956 годами удалось создать научную школу магнитологов, вставшую в один ряд с и научными центрами страны, разрабатывающими эту же тему -- Москвы и Свердловска. Достижения красноярских магнитологов были оценены как на общесоюзном, так и на международном уровне.

Решение о создании красноярского Института физики было принято в результате сочетания двух факторов. С одной стороны, таким образом, были оценены заслуги красноярских учёных в изучении явления магнетизма, настойчивость их руководителя. С другой -- необходимость создания красноярского Института физики соответствовала общесоюзному тренду движения науки на Восток. Поддержка инициативы Киренского академиком Лаврентьевым, который в скором времени возглавил новообразованное Сибирское отделение АН СССР, в состав которого вошёл красноярский институт, даёт основания это утверждать.

Красноярский академгородок по способу своего формирования, по источникам своего развития, по характерным чертам, свойственным также и другим подобным научным центрам страны, появившимся в советское время, представляет собой исключительно советский проект. Вся его инфраструктура, выработавшийся стиль научной работы подразумевают преобладание государственного финансово-материального субсидирования, необходимые для полноценного его существования.

С начала появления кризисных явлений в советской экономике Красноярскому научному центру пришлось проделать трудный путь перестройки и адаптации к радикально изменившимся условиям. Способность этого очага научной мысли существовать абсолютно автономно, на самообеспечении, и на сегодняшний день вызывает вопросы.

Список источников и литературы

1. Источники

2. Век Лаврентьева. -- Новосибирск: Издательство СО РАН, филиал В26 «Гео», 2000. -- 456 с.

3. Интервью с профессором Р. Г. Хлебопросом. - Источник собственного происхождения. - 2016.

4. Лаврентьев, Михаил Алексеевич. ...Прирастать будет Сибирью / М. А. Лаврентьев; лит. запись Н. А. Притвиц. -- Москва: Молодая гвардия, 1980. -- 175 с.;

5. Лаврентьев, Михаил Алексеевич. Наука. Технический прогресс. Кадры: сборник статей и выступлений / М. А. Лаврентьев; отв. ред. Г. И. Марчук; сост. сб. Н. А. Притвиц. -- Новосибирск: Наука, Сибирское отделение, 1980. -- 286.

6. Марчук, Гурий Иванович. Встречи и размышления / Гурий Иванович Марчук. -- Москва: Мир, 1995. -- 304 с.

7. Марчук, Гурий Иванович. Жизнь в науке / Гурий Иванович Марчук. -- Москва: Наука, 2000. -- 192 с.

8. Постановления Годичного общего собрания Академии наук СССР. Поправки к Уставу Академии наук СССР. -- Вестник Академии наук СССР, 1977, № 6.

9. Фонды хранения Мемориального музея академика Л. В. Киренского ФГБУН Институт физики им. Л. В. Киренского СО РАН.

10. Литература

11. Артемов, Евгений Тимофеевич. Формирование и развитие сети научных учреждений Академии наук СССР в Сибири, 1944-1980 гг. / Е. Т. Артемов; ред. В. Л. Соскин, 1990. -- 185 с.

12. Бастракова М. С. Становление советской системы организации науки (1917--1922). М., 1973 -- 405

13. Беляев Е. А., Пышкова Н. С. Формирование и развитие сети научных учреждений СССР: исторический очерк; [отв. ред. В. И. Масленников], 1979. -- 244 с.

14. Берлявский Л. Г. Власть и отечественная наука (1917--1941), Ростов-на-Дону, 2004 -- 360

15. Быстрова И. В. Военно-промышленный комплекс СССР в годы холодной войны (вторая половина 40-х -- начало 60-х годов). М., 2000. - 328.

16. Водичев, Е. Г. Путь на Восток: Формирование и развитие научного потенциала Сибири. Середина 50-х--60-е гг. / Е. Г. Водичев / Уральский исторический вестник. -- 1995. -- № 2 -- с. 182-184

17. Генина, Е. С. Наступление на научно-педагогическую интеллигенцию Сибири в период борьбы с космополитизмом (1949-1953 гг.) / Е. С. Генина / История. -- ????г. -- №? -- с. 38-44.

18. Есаков В. Д. Советская наука в годы первой пятилетки. Основные направления государственного руководства наукой. М., 1971 -- 230

19. За «железным занавесом»: мифы и реалии советской науки. Санкт-Петербург, 2002 -- 140

20. Киренская З. Я. Академик из Якутии (1909--1969): Документальная повесть / З. Я. Киренская, Якутск, Нац. кн. изд-во «Бичик», 1993. -- 112 с.

21. Кольцов А. В. Роль Академии наук в организации региональных научных центров СССР, 1917-1961 гг. / ред. Б. Б. Пиотровский, М., 1988. -- 261 с.

22. Кольцов А. В. Создание и деятельность Комиссии по изучению естественных производительных сил России, 1915--1930 гг. Санкт-Петербург, 1999. - 244

23. Комков Г. Д., Левшин Б. В., Семёнов Л. К. Академия наук СССР. Краткий исторический очерк. В 2-х томах. Изд. 2-е, перераб. и дополн. М., 1977.

24. Куперштох, Н. А. Научные центры сибирского отделения РАН / Н. А. Куперштох, Рос. акад. наук, Сибирское отделение, Ин-т истории. -- Новосибирск: Академическое издательство «Гео», 2006. -- 441 с.

25. Леонид Васильевич Киренский / [сост. И. С. Эдельман, Л. М. Хрусталева]; ответ. ред. В. Ф. Шабанов; Рос. акад. наук, Сиб. отд-ние, Ин-т физики им. Л. В. Киренского. -- Новосибирск: Издательство СО РАН, 2009. -- 368 с.

26. Машуков, Ю. Г. В реке времени. Заметки о красноярском научном центре. / Ю. Г. Машуков / День и ночь. -- 2009. -- №4 -- с. 172-201.

27. Наука и кризисы. Историко-сравнительные очерки. Санкт-Петрбург, 2003 -- 120

28. Развитие науки в Сибири: методология, историография, источниковедение / под ред. В. Л. Соскина. -- Новосибирск.: Изд-во «Наука», сибирское отделение. 1986. -- 204 с.

29. Российская академия наук. Сибирское отделение, 1957-2007 [Текст] : исторический очерк / [сост. Е. Г. Водичев и др. ; отв. ред. Н. Л. Добрецов, В. А. Ламин]. - Новосибирск : Наука, 2007. - 506, [2]

30. Российская академия наук. Сибирское отделение, 1957-2007 [Текст] : стратегия лидеров / Рос. акад. наук, Сиб. отд-ние. - Новосибирск : Наука, 2007. - 541, [1]

31. Узбекова Ю. И. «Центр» и «периферия» в развитии академической науки в восточных регионах страны в XX в. Кандидатская диссертация, Томск., 2009.

32. Чистяков, Н. С., Смолин, Р. П. Леонид Васильевич Киренский (1909--1969) / Н. С. Чистяков, Р. П. Смолин. М.: Наука, 1981. -- с.168.

33. Интернет-ресурсы

34. Сайт Государственной публичной научно-технической библиотеки СО РАН. - http://www.prometeus.nsc.ru/koptyug/about/epoch/index.ssi#cont, свободный. -- Эпоха Коптюга. -

35. Сайт ФГБУН «Институт физики им. Л. В. Киренского» [Электронный ресурс]. -- Красноярск, СО РАН. 2016. -- Режим доступа: http://kirensky.ru/ru/istoriya/team/tia, свободный. -- Терсков Иван Александрович.

36. Сайт ФГБУН «Институт физики им. Л. В. Киренского» [Электронный ресурс]. -- Красноярск, СО РАН. 2016. -- Режим доступа: http://kirensky.ru/ru/istoriya/team/kav, свободный. -- Коршунов Анатолий Васильевич.

Размещено на Allbest.ru