Наследство в Московском государстве XVI века

Инвокация - это непременный атрибут практически каждой духовной записи. Наиболее распространенная формула словестной инвокации- «Во имя отца и сына и святого духа»Акты служилых землевладельцев XV - начала XVII века. (далее - АСЗ). Т. I. / Сост. А. В. Антонов и К. В. Баранов. М.: Археографический центр, 1997.№158, №279, №282; АСЗ. Т. II. №42, №89, №211; АРГ. №2, №59, №65, №106, №179; АФЗХ. Ч. 2. №40, №91, №97, №157 и др. . Встречаются варианты расширенной инвокации с упоминанием Троицы, например, духовная, датируемая 1594-1595 гг., начинается словами «Во имя пресятые животворящие и нераздельные единосущныя Троицы, отца и сына и пресятого духа»АСЗ. Т. I. №268.С. 238-243., похожей формулой начинает свою духовную в 1569-1570 гг. и Василий Коробов «Во имя отца и сына и святаво духа и святую Троицу единосущную и неразделимую» АСЗ. Т. II.№284.С. 253-254.. Встречается и более краткое упоминание Троицы, например, в духовной от 1599 г.: «во имя отца и сына и святаго духа святые Троица»АСЗ. Т. II. №29.С. 45-46.. Однако ошибочно было бы полагать, что расширенная версия инвокации с упоминанием Троицы является развитием более краткой формулы. Усложненная формула встречается и в более ранних духовных, например, в грамоте Якима Алексеева от 1473 г.АСЗ. Т. I. №278.С. 263-265. С. М. Каштанов, упоминая об аналогичном обороте в духовной Софьи Витовтовны, датируемой 1449-1451 гг., относит его появление к увеличению влияния митрополичьей канцелярииКаштанов С. М. К изучению формуляра великокняжеских духовных грамот конца XIV-нач. XVI вв. // Вспомогательные исторические дисциплины. Вып. 11. Л., 1979. С. 239.. Усложненная формула словесной инвокации встречается в 20% рассмотренных грамот без строгой зависимости от периода их составления.

Из рассмотренных духовных грамот словесная инвокация отсутствует только в 12 случаях. При этом можно выделить две противоположные тенденции. В первом случае, опущена не только инвокация, а также опущены или урезаны другие части начального протокола, например в духовной Дмитрия БелеутоваАкты феодального землевладения и хозяйства: XIV-XVI вв. Часть 2. (АФХЗ. Ч. 2.) / подг. к печати А. А. Зимин. М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1956. №172. С. 164-166.. Во втором случае, опущена только инвокация, остальные части начального протокола воспроизводятся полностью, например, в духовной Ивана Борнякова АСЗ. Т. II. №43.С. 59-63. отсутствует инвокация, однако все остальные элементы представлены в полном объеме, включая развернутую мотивировочную часть. Встречаются и пограничные между двумя данными крайностями случаи. Наиболее частая комбинация - это опущенная инвокация и урезанная интитуляция (без добавления к «се яз» «раб божий»), например, в духовной Александры Беззубцевой АФЗХ. Ч. 2. №191. С. 192-193. и в духовной дьяка Оникея СмирногоАСЗ. Т. II. №21.С. 37..

Интитуляция чаще всего состоит из фразы «се яз раб божий» и имени завещателя, иногда добавляется «многогрешный»АСЗ. Т. II.№284, №286.. Но встречаются исключения в виде более сложных формулировок, например, «се аз, многогрешный и неключивый непотребный раб божий» АСЗ. Т. I. №268.С. 238-243.. Кроме того, в некоторых грамотах формула «раб божий» опущена, например, в духовной дьяка Оникея Смирного АСЗ. Т. II. №21.С. 37.. Эта грамота вообще отличается урезанным формуляром - отсутствует инвокация, сокращенаинтитуляция, отсутствуют причины и цель написания. Однако отсутствие формулы «раб божий» встречается и в грамотах, где соблюдены остальные части формуляра, например, «се язДмитрей Константинов сын Хворостинин» АФЗХ. Ч. 2. №40.С. 41-42.. Только 8% из рассмотренных грамот не имеют в начальном протоколе формулы «раб божий» и такое же количество духовных отличается расширенным вариантом интитуляции.

Во всех рассмотренных духовных присутствует декларация факта написания грамоты. Чаще всего он представлен формулой «пишу “завещание”», в которой «завещание» может быть обозначено одним из множества синонимичных выражений - память АСЗ. Т. I. №282. С. 270-271;№283.С. 271., изустная памятьАСЗ. Т. I. №216.С. 184-187., изустная, духовная, духовная грамота, душевная, душевная грамотаАСЗ. Т. I.С. 263-265. №278; Акты феодального землевладения и хозяйства: XIV-XVI вв. Часть 1 (далее - АФЗХ. Ч. 1.) / подг. к печати Л. В. Черпнин. М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1951. №163.С. 144-146., душевная память и т. д. Часто подобная формула дополняется местоимениями сию и себе - обоими вместе или одним из них, например, в завещании Василия Языкова употребляется формула «пишу себе сию духовную память» АСЗ. Т. II. №211. С. 194-97.. Кроме того, встречается компилятивный вариант нескольких названий, например, «пишу сию изустную память духовную»№29.С. 45-46.в духовной старца Антония Бельского от 1599 г. или «пишу собе духовную память»АСЗ. Т. II. №89.С. 93-99. в духовной Якова Вранникова от 1580/1581 гг.

Наиболее часто употребляется слово «духовная», оно встречается в 72% грамот как в качестве существительного, так и в качестве прилагательного. Определение «душевная» встречается лишь в 8% грамот, большая часть из которых относится к первой половине XVIв., из чего можно предположить, что выражение «душевная» более архаично и было вытеснено термином «духовная». Однако слово «изустная» также встречается в 8% грамот, большая часть из которых относится к концу XVIв., хотя встречается употребление этого выражения в документах начала XVI в., поэтому выявить четкую хронологическую корреляцию не удалось.

После декларации факта написания в начальном протоколе следует указание причины или обстоятельств написания грамоты. Указания на причины написания грамоты встречаются достаточно редко, можно выделить их только в 18% рассмотренных грамот.Обычно такие мотивировки повествуют об отъезде на службу. В этом случае можно выделить три составные части, встречающиеся по отдельности, либо в комбинации: 1) указание царя, на службу к которому собирается завещатель («идучи на государеву цареву и великого князя Бориса Федоровича всеа Руси службу во Бряеск» АСЗ. Т. II. №43.С. 59-63.); 2) указание места прохождения службы (например, «идучи на государеву службу в Можаеск»АСЗ. Т. I. №161. С. 134-135.); 3) указание даты отъезда (идучи на государеву службу в Нагаи 105-го годуАСЗ. Т. II.№211.С. 194-97.).

Иногда завещатель составлял духовную уже после отъезда на службу, например, Андрей Михайлов пишет «на государьской службе в Кузьмодемьянском городе»АСЗ. Т. II. №286.С. 255-259. или Григорий Русинов около 1521 г. пишет духовную, «стоя на государьской службе» АРГ. №196. С. 198-200..Однако встречаются и не столько практические, сколько духовные объяснения, например, «а по своему великому беззаконью рабьему греху, наипаче ж всех блудному»АСЗ. Т. I. №268.С. 238-243.. Вместо причины встречается пояснение «при своем животе» АФЗХ. Ч. 2. №91.С.87-88.; АСЗ. Т. I. С. 263-265. №278., что по мнению некоторых исследователей, в том числе С. М. КаштановаКаштанов С. М. К изучению формуляра великокняжеских духовных грамот конца XIV-нач. XVI вв. // Вспомогательные исторические дисциплины. Вып. 11. Л., 1979. С. 244., указывает на тяжелую болезнь завещателя, при которой летальный исход был наиболее вероятен. Однако это гипотеза выдвигается недостаточно аргументировано, а рассмотрение текстов конкретных грамот скорее опровергает ее. Например, Петр Молечкин в 1523-1524 гг. пишет духовную «при своем животе идучи на великого князя службу в Нижний Новгород»АФЗХ. Ч. 2. С.87-88. №91., что никак не может указывать на состояние тяжелой болезни. Таким образом, вопрос какую конкретно функцию выполняет формула «при своем животе» остается открытым для дальнейшего изучения.

После мотивировочной части следует указание на дееспособность завещателя. Эта часть встречается практически в каждой духовной, только в 4% грамот она отсутствует Например, АСЗ. Т. I. №161. С. 134-135; АФЗХ. Ч. 2. №172. С. 164-166. и др.. В качестве такого указаниянаиболее часто встречается формула «своим целым умом и разумом» АФЗХ. Ч. 2. №15. С. 18-20; №176. С. 169-173; №204. С. 204-205.; №265. С. 269-270; Акты русского государства 1505-1526 гг. (далее - АРГ). М.: Наука, 1975.№ 2.С. 8-10; №59. С. 61-65; №179.С. 174-177. и др. - она присутствует в 60% духовных грамот. Усеченная форма «своим целым умом» тоже используется достаточно часто - она встречается в 26% грамот АРГ. №106. С. 108.; №108. С. 109-112.. Есть случаи замены этих формул синонимичными выражениями, например, «своим целым смыслом и целым своим разумом» АРГ. №222.С. 224-225., «в своем целом уме и разуме» АРГ. №65. С. 70-72. или «во уме и в разуме»АСЗ. Т. I. №158.С. 130-133.. Таким образом, речевая формула, указывающая на дееспособность завещателя, была обязательным атрибутом начального протокола грамоты и имела единую, повторяющуюся с незначительными изменениями формулировку.

После формулы, выражающей дееспособность завещателя в начальном протоколе, следует формула, указывающая на цель написания грамоты. В качестве указания цели чаще всего встречается оборот «кому ми что дати и на ком что взяти»- он присутствует в 82% изученных духовных. Кроме того, части этого оборота могут быть инверсированы - «у кого ми что взяти и кому ми что дать» Например, АСЗ. Т. I. №158. С. 130-133.; С. 134-135. №161. или он может быть усечен до «кому мне что дать»АСЗ. Т. I.№268.С. 238-243.. Эта формула по смыслу относится не ко всему имуществу завещателя, а конкретно к долгам. Это наглядно демонстрирует духовная Ирины Харзеевой, в которой она пишет «а не дати мне никому нечево, а не взяти ни на ком же ничево»АСЗ. Т. I.№283.С. 271., а затем непосредственно после данного оборота следует подробное перечисление распоряжений связанных с наделением родственников имуществом.

Оборот, указывающий на цель написания грамоты, является наиболее устойчивой частью формуляра, так как с незначительными изменениями повторяется практически во всех духовных за исключением трех грамотАСЗ. Т. III. №488. С. 406-407.; АСЗ. Т. II. №21. С. 37.; АСЗ. Т. I.№231. С. 208..Эта формула повторяется даже в грамотах, в которых отсутствуют другие части начального протокола, например, в духовной Дмитрия Александровича Белеутова начальный протокол представлен фразой «Паметь Дмитрею Олександровичю што ми кому дать и што на ком взять» АФЗХ. Ч. 2. №172. С. 164-166.. Таким образом, в этой грамоте отсутствуют инвокация, интитуляция урезана, декларация факта написания сокращена до одного слова,отсутствуют причина и обстоятельства написания грамоты, указание на дееспособность завещателя, цель написания грамоты.

Можно встретить духовные, в которых к стандартной формуле, касающейся долговых обязательств завещателя, присоединяется упоминание, что целью написания грамоты является также и распоряжение имуществом, например, князь Александр Волконский добавляет к стандартной формуле «и что по душе моей роздати»АСЗ. Т. III. №77.С. 59-63..

В духовной старицы Марии Писемской можно встретить другую подобную формулировку цели написания грамоты - к стандартной формуле добавлено «и что после моего живота оставаетца»АСЗ. Т. I. №216.С. 184-187., что указывает на инвентарную функцию написания духовной.

Встречаются и единичные более индивидуальные пояснения, например, Василий Языков в духовной 1596/1597 гг. пишет: «и оставил память свою руку за отца своего духовного рукою»АСЗ. Т. II. №211.С. 194-97. или в другом случае в духовной 1566 г. князь Михаил Воротынский после обычной формулы добавляет «и тому у меня память»АСЗ. Т. III.№86.С. 72-77.. Его духовная необычна тем, что завершает начальный протокол грамоты часть субскрипции «А писал ее человек мой ЯковецКотелкин. А у памяти по сставом рука моя» Там же. , которая повторяется еще раз уже в конечном протоколе.

Таким образом, подводя итог анализу начального протокола духовных грамот, можно заключить, что в XVIв. существовал достаточно устойчивый формуляр начального протокола. Его можно представить в виде условной схемы: а) инвокация; б) интитуляция, в) декларация факта написания («пишу … грамоту …»); г) причина или обстоятельства написания грамоты; д) указание на дееспособность завещателя; е) цель написания грамоты. Последние две части были фиксированы наиболее точно - они воспроизводятся максимально похожим образом в большинстве духовных записей, тогда как остальные части могли опускаться или воспроизводиться с различными вариациями. Самой необязательной частью начального протокола является мотивационная часть, где объясняются причины или обстоятельства написания грамоты.

Глава 3. Поминальные практики и церковь, как получатель наследства

Духовные грамоты - уникальный вид актов не только потому, что в нем могут быть объединены все возможные виды имущества - недвижимость, движимое имущество, холопы, но и потому что они затрагивают как имущественную, так и духовную сторону жизни завещателя. Составление завещаний было вызвано необходимостью не только распорядиться судьбой своего имущества, но и желанием позаботиться о своей загробной жизни.

Многие историки церкви обращали внимание на некоторые противоречия между отсутствием в православной церковной доктрине чистилища и пристальным вниманием к упокойно-поминальному культу, в частности к заупокойным молитвам. А. И. Алексеев во многом связывает это с нарастанием эсхатологических ожиданий в конце XVвв.Алексеев А.И. Под знаком конца времен: Очерки русской религиозности конца XIV - нач. XVI вв.СПб.: Алетейя, 2002. С. 132. Он считает, что ожидание конца света стерло грань между временным прохождением «воздушных мытарств» и окончательным решением судьбы на Страшном суде. Тем более, что даже самый праведный образ жизни не позволял душе человека избежать 40дневного истязания перед вознесением на небо. Именно поэтому, в конце XVв. поминальный ритуал усложняется, особую важность приобретают поминальные молитвы и заупокойные службы. Люди всех слоев населения чрезвычайно заботились как о спасении своей души, так и душ родственников. Наиболее эффективным средством для облегчения посмертной участи считались молитвы в 3, 9 и 40 дни после смерти. Именно для обеспечения регулярных молитв делались вклады в монастыри.

С одной стороны, вклад в монастырь сам по себе воспринимался как душеспасительное действие, так как завещатель передавал имущество, принося дар Богу. С другой стороны, внося вклад, завещатель ожидал символического возврата этого вклада молитвой. «Условием совершения поминальных богослужений стала гарантия неотчуждаемости вклада» Там же. С. 143.. Поминальная служба в монастыре имела особенную ценность из-за святости места и особой компетенции монаховШтайндорф Л. Троице-Сергиева лавра в истории, культуре и духовной России.М.: Покрова, 2000. С. 103-162..

Имена вкладчиков могли записываться в два вида поминальных списков - вечный синодик и «повседневное поминание». Основная разница между ними состояла в том, что синодик зачитывался непрерывно во время всей службы, при этом священник, читающий его непосредственно участия в службе не принимал, тогдакак «повседневное поминание» читалось только во время специальных мест в службе для поминовения усопших священником или дьяконом участвующим в службе. Именно поэтому размер вклада для записи в эти два поминальных списка значительно различался. Если в синодик записывали за небольшой вклад или даже без него навечно, «без выгладки», то в «повседневное поминание» попасть было сложнее - нужно было заплатить сумму равную желаемому количеству лет поминовения, исходя из расчета 1 год - 1 рубль, при этом цена записи на век составляла 50 рублейАлексеев А. И. Под знаком конца времен: Очерки русской религиозности конца XIV - нач. XVI вв. СПб.: Алетейя, 2002. С. 138..

Особой наиболее престижной формой поминовения был корм, это специальная праздничная трапеза в память о покойном, сопровождаемая особой панихидой. Обычно корм проводился в день именин или в день смерти этого человекаШтайндорф Л. Троице-Сергиева лавра в истории, культуре и духовной России. М.: Покрова, 2000. С. 103-162..

В зависимости от своих финансовых возможностей, люди старались обеспечить поминовение своей души в как можно более авторитетных монастырях. По точному замечанию А. И. Алексеева: «Вклад стал рассматриваться как выражение социального престижа»Алексеев А. И. Под знаком конца времен: Очерки русской религиозности конца XIV - нач. XVI вв. СПб.: Алетейя, 2002. С. 146.. Размер вклада зависел от социального положения и достатка той или иной семьи.

Обратимся к упоминаниям поминальных практик в духовных записях. В большинстве рассмотренных духовных грамот (84%) содержится распоряжение о месте захоронения завещателя и о каких-либо действиях по поминовению его души. Завещатель часто поручает душеприказчикам сделать вклады в тот или иной монастырь, иногда оговаривается внесение денег за сорокоуст - выполнение поминальной службы в течение 40 дней после смерти. Вклады могли вноситься не только деньгами, но и движимым имуществом, а также вотчинами. Например, Семен АрыпаМатафтин часть вкладов в 5 различных монастырей приказал дать конями, тогда как еще в 4 монастыря повелел вложить деньги в три монастыря по 1 рублю и только в один - 3 рубля АСЗ. Т. I. №158. С. 130-133..

Рассмотрим более подробно духовные распоряжения завещателей. В этом отношении представляется показательной духовная грамота старицы Марии Ивановны Писемской АСЗ. Т. I. №216. С. 184-187.. Она назначает душеприказчиком своего брата и наказывает «положити мое грешное тело в Преображенской монастырь в Казани и корм велетиучинити на преставление или на память». Она распоряжается дать по своей душе вклад в размере 50 рублей, однако часть его уплатить не деньгами, а иконами с богатыми окладами и другим имуществом. Сверх этого она просит передать монастырю 10 рублей. Кроме того, отмечается, что если после оплат необходимой суммы останется еще хлеб, движимое имущество или деньги, взятые с кабальных грамот, то их требуется также передать монастырю в качестве дополнительного вклада.

Особенностью этой духовной является подробное описание процедуры погребения, тогда как в большинстве духовных указывается только место упокоения: «А на похороны взяти митрополита со всем собором и игуменов и мирских попов сколкодоведетца». Мария наказывает оплатить за службу митрополиту, игуменам и мирским попам «по достоянию». За этим следует распоряжение овнесении платы за сорокоуст в трех монастырях, что вполне типично - распоряжение о сорокоусте встречается в 55% духовных.

Кроме того, Мария Писемская выделяет наследство и своему духовному отцу священнику Феропонту. По ее завещанию он получает несколько икон и различную одежду. Исходя из материал рассмотренных духовных, можно заключить, что практика наделения духовного отца наследством достаточно типична и встречается в 63% духовных записей.

В качестве еще одного показательного примера можно привести духовную дьяка Оникея Васильевича СмирногоАСЗ. Т. II. №21. С. 37., который завещает своему духовному отцу 2 рубля, одежду и коня. Помимо этого,Оникей Смирнов дает распоряжение о месте своего упокоения: «Бог пошлет по грешную мою душу, и тело мое положить в монастыре Ивана Златауста». Эта фраза располагается сразу после формулы, заверяющей дееспособность завещателя, так как в начальном протоколе данной грамоты отсутствует стандартная формула цели написания грамоты. Такое расположение подчеркивает решающее значение вопроса об упокоении и поминовении души в этом завещании, а значит и возможно для дьяка Оникея Смирного. Он распоряжается сделать вклады в пять монастырей и церквей, а также уплатить всем духовным лицам, присутствующим на службе, скрупулезно их перечисляя, от архиепископа до певчих.

Не совсем обычная формула встречается в духовной Дмитрия Прокофьевича Арбузова. Он не указывает конкретного места своего погребения, но просит сделать вклад в 1 рубль, в тот монастырь, где он будет похоронен («а где моя кость ляжет, и язтамо велел дать рубль») АРГ. №222. С. 224-225..

Составляя завещание, человек беспокоился не только за посмертную судьбу своей душу, но и часто заботился о душах своих умерших родственников - родителей, супруга или супруги. Тексты духовных грамот подтверждают, что завещатели чувствовали ответственность за поминовение своих родственников и старались обеспечить службы за помин их души даже после собственной смерти. Например, Марфа Еропкина АФЗ. Ч. 2. №127. С.119-120. в своей духовной проявляет заботу не только о своей душе, но и душах своих родителей и мужа. Она поручает своим душеприказчикам раздать 60 рублей по церквям и монастырям, уточняя, что эти вклады: «по моем государе муже Иване Ондреевиче и по мне и по наших родителях». Особенность этой грамоты состоит в том, что муж Марфы Иван Андреевич Еропкин не был мертв на момент написания грамоты, а находился в плену в Литве. Несмотря на это, его жена, предвидя вероятность невозвращения мужа, принимает на себя заботу не только о всем хозяйстве и вотчинах мужа, но и о его душе, а также о поминовении душ его родителей.

Таким образом, отмечая некоторую конкуренцию за наследство между церковью и родственниками завещателя, практику вкладов в монастырь за помин души можно сравнить с выделением наследства умершим родственникам. Поэтому, составляя завещание, каждый человек был вынужден искать индивидуальный баланс между вкладом за помин собственной души,наследством для живых родственников - детей, братьев, сестер и других, и «наследством» в пользу покойныхв виде вклада за помин ихдуш.

Завещатели пытались разными способами найти баланс в распределении наследственного имущества между этими категориями. Одним из распространенных вариантов решения этой проблемы было выделение наследства живым родственникам не в собственность, а пожизненное пользование, с обязательством после смерти передать имущество церкви. Например, таким образом поступает Григорий Жуков-ОплечуевАФЗ. Ч. 2. №157. С.150-151., который завещал монастырю часть своей вотчины, а другую часть выделил в пожизненное пользование сестре Марье, указав, что после ее смерти вотчина также отходит монастырю. ѕ другой своей вотчины он отписал церкви за помин своей души, своего брата и отца, а оставшуюся ј выделил своему второму брату. При этом половина от ѕ вотчины передается в монастырь сразу, а вторая половина выделяется в пожизненное пользование его матери и только после ее смерти передается в монастырь.

Похожим образом своей вотчиной распоряжается и Федор Нелидов-РакитинАФЗ. Ч. 2. С. 238-240. №236.. Он передает вотчину своей жене Марье в пожизненной пользование, указывая, что после ее смерти вотчина отойдет монастырю в качестве вклада за помин души двух дядей Федора и за саму жену Марью. Кроме того, чтобы обеспечить вечное поминовение, он распоряжается «их написати в вседневный список и в сенаник, доколе монастырь Пречистые стоит, да быти по них от манастыря корму з году на год, доколе и манастырь Пречистые стоит». Другую свою вотчину он завещает в тот же монастырь, но по своей душе и своего отца, и также назначает ежегодную плату за внесение в «повседневное поминание».

Таким образом, из рассмотренных завещаний можно заключить, что забота о спасении души с помощью регулярных поминальных молитв выражается в значительном числе духовных, что еще раз подчеркивает значимость духовной сферы жизни для людей Раннего Нового времени. Вклады за помин души можно рассматривать как пример конвертации материальных благ в духовные. По мнению завещателей, передавая монастырям материальные ценности, они могли обеспечить себе лучшую загробную жизнь. Кроме того, тексты духовных демонстрируют, что завещатели чувствовали ответственность не только за наделение наследством живых родственников, но устроение загробной жизни покойных. Это заставляло завещателей искать компромисс, так как имущество требовалось распределить по трем категориям - наследство живым родственникам, обеспечение поминовения своей души, обеспечение поминовения покойных родственников. Частым способом решение этой задачи было выделение наследства живым родственникам не в безусловную собственность, а лишь пожизненно с обязательством после смерти передать имущество церкви. Таким образом родственники (например, жена или дети) были обеспечены средствами к существованию, но одновременно и церкви гарантировался вклад за помин души.

Глава 4. Основные стратегии распоряжения имуществом по духовным грамотам

4.1 Стратегии распределения наследства между родственниками

Имущество, которое не было передано в церковь за помин души, требовалось разделить между живыми родственниками. Порядок такого раздела зависел от множества факторов - социального положения семьи, состава семьи, ее размера и многих других и был индивидуален в случае каждой конкретной семьи. На материале рассмотренных духовных грамот можно выделить наиболее часто встречающиеся тенденции наследования.

Центральным объектом наследования часто являлась недвижимость - упоминания о наследовании вотчин встречаются в 62% рассмотренных грамот. В этих случаях именно раздел вотчин между наследниками обычно занимал центральное место в текстах духовных записей. Формы раздела вотчин могут быть различны.Завещатель может сам регламентировать какие именно территории получает каждый из родственников. Например, подобным образом поступил Федор Нелидов-Ракитин, четко определив территории, которые получает каждый из наследников: «А дочери моей Ульяне деревня Ивановское … А дочери моей Катерине с ее детьми половина селцаСеменовскаго … А что моя вотчина село Старое Яковлевское, то жене моей Марье Михайлове дочери Сатина до ее живота»АФЗХ. Ч. 2. №236. С. 238-240..

Однако чаще всего завещатель конкретно не указывал, как будут разделены земли. Например, так поступает Яким Алексеевич, завещая свою вотчину жене Фетинье и ее брату Перше, но не разделяя ее между нимиАСЗ. Т. I. №278. С. 263-265.. Таким же образом поступает дьяк Оникей Смирнов, который указал в духовной: «И та вся вотчина жене моей и детем моим»АСЗ. Т. II. №21. С. 37., аналогично поступает и Василий Сотницкий, передавая все свои земли «жене да моим детям» АСЭИ. Т. 3. №473. С. 455-456. , которых даже не называет по именам. В этом случае наследники сами делят полученные наделы. Нередко раздел поручали провести «излюбленным третьим», часто в этой роли выступали родственники наследников, пользовавшиеся особым доверием, или раздел мог происходить по жребиюВеселовский С. Б. Феодальное землевладение в северо-восточной Руси. М.; Л.:Изд. Академии наукСССР, 1947. С. 51-52.. Иногда способ раздела оговаривался самим завещателем. Например, Дмитрий Белеутов в своей духовной пишет: «А што моя вотчина сельцо Личищева … жене моей Овдотье, а после ее живота детем моим Федору, да Зинову, да Кирилу, да Тихону, да Игнатью в дел по жеребьем» АФЗХ. Ч. 2. №172. С. 164-166..

Оба варианта наделения имуществом демонстрируют стремление завещателя обеспечить всех наследников примерно равными долями земли. При этом, если завещатель считает, что при жизни достаточно обеспечил кого-либо из родственников, то он может быть исключен из завещания. Например, Яков Вранников наказывает: «Сыну моему Микифору и детем его к жене моей Олександре и детем моим … в вотчину и в живот и в люди ни во что не вступатца, потому что язево отделил и устроил при своем животе во всем»АСЗ. Т. II. №89. С. 93-99.. Тоже самое он велит и своей замужней дочери и зятю, так как ей уже было выдано приданое. Таким образом, можно заключить, что в идеальной ситуации каждый член семьи имел право претендовать на часть родового имущества, одна если он уже получил свою часть, то наделение дополнительным наследством становится необязательным.

Мужчины в завещании стремились обеспечить материальное благополучие жен и детей, поэтому в случае отсутствия вотчины, стремились выделить часть поместья жене и детям в прожиток. Именно поэтому несмотря на то, что поместье было условной собственностью, по мнению некоторых исследователей, например В. Б. КобринаКобрин В. Б. Власть и собственность в средневековой России (XV--XVI вв.). М.: Мысль, 1985. С. 93., прожиток демонстрирует, что поместье де-факто было собственностьюнаследуемой. Обращение к текстам духовных во многом подтверждает этот тезис. Например, Иван Голова Федорович Соловцов фактически передает поместье в наследство своим сыновьям:«государево жалованья поместье … Якову треть, а Михаилу да Федосею две доли» АСЗ. Т. I. №268. С. 238-243..

В 1539 г. состоялся суд по иску Успенского Изосимина монастыря к вдове сытникаКурбата Арине и ее сыну Постнику о спорной территории в Клинском уезде. Предметом конфликта являлась земля, которой владели вдова и сын Курбата, но которую монастырь считал своей. В суде был представлен список с жалованной грамоты великого князя Василия Ивановича, в которой он жалует сытнику Курбатову поместье АГР. Т. 1. №49. С. 57-64.. Важно, что предметом спора не были права Арины и ее сына на это поместье, - и она, и монастырь признают права вдовы на землю, что подтверждает возможность наследования поместий.

В другом случае Дмитрий Максимович Собака Карцев владел поместьем в 24 обжи, которое было дано ему при условии содержать мать Алену Карцеву. Однако Дмитрий Карцев умер, оставив лишь малолетнего сына. При переписи поместье было записано за Аленой Карцевой, а внук Богдан жил с ней. После ее смерти внук подал челобитную о выделении ему поместья. Решение по этому делу затянулось, так как ситуация была в высшей степени необычной. Были отданы распоряжения найти подтверждение родству Богдана с Аленой и выяснить, на каком основании поместье было записано за нейДАИ. Т. 1. №52, XXIII. С. 105-106.. Окончательное решение по этому делу неизвестно. Эти случаи демонстрируют, что поместье могло выступать не в качестве условного, а в качестве наследуемого имущества.

Вопрос о выделении прожитка из поместья решался в каждом случае индивидуально. Просящие прожиток направляли челобитную великому князю, а тот отвечал на нее изданием указной грамоты. К. В. Петров выделяет условия, на которых чаще всего принимались такие решения. Вдова могла распоряжаться прожитком, пока не выйдет замуж, не уйдет в монастырь или не умрет. Дочери владеют прожитком до момента замужества либо до 15 лет. Также исследователь после рассмотрения комплекса источников XVI в. выделяет традиционный размер прожитка, который не зависел от размера поместья мужа. Для вдов прожиток составлял от 4 до 7 обеж, для дочерей - от 3 до 5 обежПетров К. В. Некоторые виды земельной собственности и система русского права до начала XVIII в. Прожиток // Российское государство в XIV-XVII вв. Сб. ст., посвященный 75-летию со дня рождения Ю. Г. Алексеева. СПб.: Дмитрий Буланин, 2002. С. 123..

Рассмотрим несколько случаев выделения из поместья земли в прожиток. Например, по указной грамоте 1555 г. из поместья Чмута Ачкасова в 22,5 обжи выделяется прожиток его вдове в размере 5 обжей ДАИ. Т. 1. №52, VII. С. 91-92. . В том же году после смерти Михаила Волнина его вдова Анна и дочь Мария получили в качестве прожитка 7 обеж, а остальную часть земли получил в поместье старший сын, в то время как младшие братья формально не получили ничего, хотя фактически проживали в этом поместье и несли службу на старшего брата. Когда вдова Анна умерла, а дочь Мария вышла замуж, их 7 обеж были «отписаны на государя». Только тогда младший брат Анны Василий Волнин попросил государя выделить ему эту землю в качестве поместьяДАИ. Т. 1. №52, II. С. 86-87. . В этом случае наглядно видно, что Анна не имела права передать прожиток напрямую брату. Все манипуляции с поместной землей происходили только через государя.

В другом случае две дочери Китайки Пятого Мария и Матрена в 1555 г. получили в прожиток по 3 обжи, хотя все время со смерти отца в 1549 г. проживали у своего дяди Семейки Пятого, который и подал за них челобитную. В указной грамоте оговаривается, что прожиток возвращается государю в случае смерти, замужества или по достижении 15 летДАИ. Т. 1. №52, IV. C. 88-89.. Соответственно, дочери Китайки Пятого были малолетними, что и объясняет, почему дядя подал челобитную от их имени.

Обратимся рассмотрению порядка наследования движимого имущества, значительную часть которого составляли холопы. В наследовании движимого имущества еще нагляднее проявляется стремление завещателя разделить наследство между родственниками. Например, Семен Матафтин делит между детьми не только вотчины, но и холопов. Он завещает сыну Ивану 13 холопов, сыну Степану 7 холопов, дочери Настасья 7 холопов, а остальных холопов отпускает на свободу АСЗ. Т. I. №158. С. 130-133.. Похожие тенденции прослеживаются в большинстве завещаний, касающихся холопов.

Основная стратегия распоряжения остальным движимым имуществом повторяла идеи максимального распространения имущества среди наследователей. Например, Мария Писемская в своей духовной распределяет большое количество образов между своим братом, его женой и своими племянниками, подробно описывая каждый из образов. Помимо родственников она выделяет часть икон и пушнины своему духовному отцуАСЗ. Т. I. №216. С. 184-187..

Григорий Жуков-Оплечуев в своем завещании АФЗХ. Ч. 2. №157. С.150-151. не передает холопов в наследство, а велит отпустить всех на волю, как и авторы 19% рассмотренных духовных записей. Кроме того, он выделяет своему зятю коня, а сестре Оксинье жемчужное ожерелье. Очень подробные перечни движимого имущества как, например, в грамоте Дмитрия Белеутова АФЗХ. Ч. 2. С. 164-166. №172., где присутствуют качественные характеристики каждого предмета говорят об очень высоком уровне детализации и инвентаризации хозяйства.

Таким образом, можно заключить, что основной тенденцией в распределении наследства было желание наделить наследством всех близких родственников. Недвижимость распределяли преимущественно начиная с сыновей, но даже если дочерям не доставалось вотчин, это старались компенсировать движимым имуществом - холопами, одеждой, драгоценностями.

4.2 Стратегии женского наследования

Необходимость более подробно остановиться на теме женского наследования связана с дискуссионностью и недостаточной степенью исследованности данной темы. Многие исследователи женского наследования во многом следуют за статьей 60 Судебника 1497 г. и статьей 92 Судебника 1550 г., которые устанавливают, что дочери могут наследовать имущество только в случае отсутствия братьев. Как рассматривалось выше, лишь Судебник 1589 г. содержит статью 227, которая требует наделять землей детей повытно, то есть поровну. Исходя из этого, может возникнуть мнение, что женщины обладали ограниченными имущественными правами в том числе по вопросам наследования. Для того, чтобы подтвердить или опровергнуть эту гипотезу обратимся к текстам духовных записей.

Из числа рассмотренных духовных авторами 20% грамот являются женщины. Рассмотрим основные женские стратегии распоряжения имуществом. Женские духовные по формуляру и тематическому охвату содержания не содержат значительных отличий от мужских завещаний.Например, в 1551 г. княгиня Мария Петровна Горбатая составила духовную запись, формуляр которой повторяет типичный формуляр, описанный выше. Она распоряжается о выплате и сборе долгов («кому мне что дати и у кого что взяти) и дальнейшей судьбе своего движимого и недвижимого имущества - часть раздает родственникам, а вотчину, доставшуюся от мужа, отписывает Троице-Сергиеву монастырю Лихачев Н. П. Сборник актов собранных в архивах и библиотеках. СПб.: Типография В. Балашеваи Ко, 1895. №7. С. 21-24. . Это демонстрирует нам, что забота о благополучии своей души после смерти была в равной степени свойственна и мужчинам, и женщинам. Княгиня Овдотья Ивановна Шемякина также отписывает свою вотчину Троице-Сергиеву монастырю, специально поясняя следующее: «а хто роду моего и племени и мужа моего роду и племяни, и им до той вотчины дела нет, а хтося станет роду моего и племяни и мужа моего вступаца в ту вотчину, и тому будет с нами суде будущем веце перед Создателем» АГР. №82. С. 222-230.. Это подчеркивает, что она вольна распоряжаться своим имуществом по собственному усмотрению и уверена, что Бог защищает это ее право.

По духовной записи инокини Евдокии от 1513 г. можно увидеть, что между женщинами-родственницами не являются редкостью займы и ссуды: «Дати ми матери своеи Марфе пятнадцать рублев. А взяти ми у невестки … у Марьи ожерелье жемчюжное, а пуговицы золоты, а цена ему двадцать рублев»АРГ. №108. С. 109.. Распределяя свое движимое имущество, инокиня также отдает предпочтение женщинам: племяннице она отписывает 4 жемчужные пуговицы и икону в серебряном окладе, крестнице передает яхонтовые серьги, княгине Арине достается летник из куфтери с бахромой. Из мужчин ближе к концу списка появляется только племянник, которому причитается серебряный крест и иконаТам же. С. 110. .

Стоит отметить, что существовало имущество (движимое и недвижимое), которое традиционно передавалось только по женской линии. Например, старица Варсонофья отписала в качестве наследства дочери княгине Ульяне Хованской свою вотчину, которая перешла в качестве приданого к дочери Ульяны Агрофене АФЗХ. Ч. 2. №207. С. 212-213. . Такой тип традиционной передачи имущества многие исследователи Например, Бошковска Н. Мир русской женщины XVII столетия. СПб.: Алетейя, 2014. С. 271., Пушкарева Н. Л. Женщины Древней Руси. М. : Мысль, 1989. С. 138. выделяют и в духовных грамотах удельных и великих князей- это могут быть украшения, иконы, одежда или земельные наделы. Например, вдова волоцкого князя, княгиня Юлиания в духовной грамоте передает своей снохе «два обруча злоты да двои серги, одни яхонты, а другие лалы», а если другой ее сын, Иван, женится, то его жена получит «трои серги, двои яхонты, а третьи лалы» Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV--XVI вв. (далее - ДДГ) / Подготовил к печати Л. В. Черепнин. Под ред. С. В. Бахрушина. М. Л.: Издательство АН СССР, 1950. №87. С. 349-351..

Женщины, как и мужчины, чаще всего передают имущество своим детям, а в их отсутствие - другим родственникам. В 1522 г. Арина Полозова передает вотчину мужа, свои земли и холопов детям Афанасию и Миките АРГ. №208. С. 211.. В аналогичном случае инокиня Аграфена «благословила есми своего сына Шарапа Никиту своею отчиною куплею селцом Полосиным» АРГ. №106. С. 108., то есть передала все свое имущество сыну. Подобным образом распоряжались своим имуществом и женщины самых знатных родов - Иван III в своей духовной грамоте передает сыну земли, доставшиеся ему в наследство от матери и бабушки: «как было за моею матерью, за великой княгинею», «волостьи бабы мое, великие княгини Софьи» ДДГ. №89. С. 356..

Однако женщины не обязаны были завещать личную собственность детям, встречались и другие стратегии распоряжения имуществом. Например, в 1586 г. Марфа Полева продает приданую вотчину своему племяннику Григорию Морину, особо уточняя, что «моим детям Петру и Александру до тое пусташи да Уткина дела нет» АФЗХ. Ч. 2. №381. С. 428..

Другой распространенной практикой, как было показано в предыдущей главе, является передача земель, икон или денег церкви. Например, в 1511 г. княгиня Василиса Холмская передает все свои земли Троице-Сергиеву монастырю с уточнением, что «им тех сел, и деревень, и починков не продати, не променити никому, а держати им за манастырем» ДДГ. №78. С. 84.. В 1516 г. старица Варсонофья со своей снохой Аграфеной Андреевой дали в Троице-Сергиев монастырь по душе Василия Андреева село Поречье Дмитровского уезда ДДГ. №132. С.129-130.. В 1525 г. Анна Торбеева, жена Фомы Скрипинского, передает селище Дулепово в Переяславском уезде Троице-Сергиевому монастырю, уточняя, что это ее «купля», то есть собственное приобретенное имущество ДДГ. №259. С.264.. В 1574 г. вдова Аграфена Стародубская дала тому же монастырю половину села ХмелеватогоВеселовский С. Б. Монастырское землевладение в Московской Руси во второй половине XVI в // Исторические записки. №10. Изд. Академии наук СССР, 1941. С. 99.. В 1525 г. Анна СкрипицинаТарбеева передает Троице-Сергиевому монастырю две деревеньки АРГ. №261. С.266..

Часто в случае отсутствия детей женщины передавали собственность обратно в свой род. Например, Авдотья Шемякина отписывает дяде Иону Протопопову селцо Олексино, при условии, что он после смерти передаст его в Троице-Сергиев монастырь. В похожей ситуации в отсутствие детей Марфа Еропкина завещает свое имущество, в том числе и землю, брату Василию Кроме и нескольким монастырям. В своей духовной Марфа пишет, что ее муж Иван Еропкин попал в литовский плен, и передает его вотчину, согласно воле мужа, племяннику мужа Михаилу. При этом она уточняет, что если супруг вернется из плена, то «волен да государь … Иван Андреевич в своей вотчине и в своих людях» АФЗХ. Ч. 2. №127. С. 119-120..

Встречаются духовные грамоты, в которых женщины практически ничего не оставляют своим родственникам. Например, Аграфена Ростовская в 1568 г. наказывает, чтобы ее распорядители взяли с мужа сто рублей за ее приданое и раздали монастырям. Свои личные деньги она тоже просит раздать монастырям, а мужу оставляет лишь икону и часть приданого поместья в прожиток АФЗХ. Ч. 2. №332. С. 349-351. .

Таким образом, можно заключить, что женщины могли практически свободно распоряжаться собственным имуществом наравне с мужчинами. Они также стояли перед необходимостью передать часть имущества церкви за помин свой души и душ покойных родственников, а остальным имуществом наделяли живых родственников, в первую очередь детей и мужа, но иногда могли выделить наследство кому-то другому.

Обратимся к положению женщин не как завещательниц, а как наследовательниц имущества. Женщины фигурируют как наследовательницы имущества в 80% рассмотренных духовных грамот, в половине из которых выступают наследовательницами недвижимого имущества. Несмотря на то, что по Судебникам 1497 г. и Судебнику 1550 г. сестры получали наследство только после братьев, можно утверждать, что практика равного наследования в XVIвеке существовала. Об этом, например, можно заключить из текста одного из вопросов в покаянной книге: «Или детемстатки не равно делил?» Алмазов А. И. Тайная исповедь в Православной восточной Церкви. Опытвнешнейистории. Т. 3. Одесса: Типо-литографияштабаОдесскоговоенногоокруга, 1894. С. 152.. Подобная формулировка вопроса наводит на предположение, что неравное выделение наследства детямбыло социально неодобряемым поступком. Тексты духовных в большинстве своем подтверждают данное предположение. Например, в духовной Елизария Худяка Табакова от 1546 г. можно встретить ситуацию равного раздела наследства между всеми детьми, включая дочерей: «да что хлеба в земле ржаного и ярового и на Есипле Горе, и язблагославляю жену свою Марью да дочерь сво Анну, да детей своих Семеику да Олешку и тот им хлеб повытно(курсив мой. - В. М.)АФЗХ. Ч. 3. №4. С. 14-16.».

Для сравнения в крестьянской среде можно выявить практику обеих систем наследования - братья с сестрами поровну или сестры только после братьев. Авдотья Федоровна Ивакина, дочь черносошного крестьянина, собиралась вступить в брак и поэтому уступила своему брату «участок», который включал в себя двор, подворную землю, коней, коров, горную землю, луговую землю, платье, долг, слободу, за «рубль денег гривною» Воскобойникова Н. П. Материалы по истории землевладения и землепользования черносошных крестьян Кеврольского уезда XVI-XVII вв. // Историография и источниковедение северного крестьянства: Северный археографический сборник. Вып. 7. Вологда, 1979. №11. С. 131.. Это имущество Авдотья почти наверняка получила в наследство от отца. Обратный пример демонстрирует духовная крестьянина Ивана Артемьевича Божина, в которой он завещает всю недвижимость сыновьям, а двум внучкам за приданое их матери полагается лишь по четыре рубляВоскобойникова Н. П. Родовой архив крестьянской семьи Артемьевых-Хлысовых // Археографический ежегодник за 1966 г. М., 1968. №9-10. С. 393-394..

Несмотря на то, что законодательные акты не предполагали наделения жены наследством кроме возвращения приданого и в случае отсутствия детей выплаты «полетного», однако это практика была широко распространена. Рассмотрим случаи, когда женам завещалось что-то в дополнение к приданому. Например, Мясоед Семенович Вислов по своей духовной оставляет жене приданое: «что у жены моей платья и саженья и кузни и всякой рухляди, и яз тем жену свою пожаловал, вступатися не велел». а в дополнение к этому он завещает ей 3 иконы в серебряных окладах АЮ. №421. С. 455. . В 1525 г. Афанасий Иванович Шадрин по своей духовной возвращает жене приданое: «Да что яз взял со своею женою с Офросиньею приданое ее …, и то … у нее готово». Сверх приданого он дает ей в селе Протасове скирд ржи, десять рублей, несколько коней и седло. Кроме того, он распоряжается, чтобы весь скот и кухонную утварь поделили пополам - половину жене, а половину продать и на эти деньги заупокойные службы служить АРГ. №251. С. 254..

В духовной грамоте от 1533 г. Василий Беззубый Иванович Ларионов просит передать своей жене «до ее живота» несколько деревень, его вотчину, а кухонный скарб и две иконы в серебряных окладах в полную собственность. Холопы передаются жене только до ее следующего замужества: «а пойдет жена моя замуж, и те мои люди з женами и з детьми на слободу». Помимо этого, он компенсирует ей растраченное приданоеЛихачев Н. П. Сборник актов собранных в архивах и библиотеках. СПб.: Типография В. Балашеваи Ко, 1895. №2. С. 6-10.. Князь Юрий Андреевич Оболенский по духовной грамоте возвращает своей жене приданое «да что платья княгини жены моей Ульяны приданого» - далее следует подробное перечисление состава приданого. Сверх этого он выделяет жене в наследство 9 икон, одна из них письма Рублева. Однако всех холопов он приказывает после его смерти отпустить на волю и уточняет, что «жене моей княгине Ульяне и дочери моей княжне Огрофене до тех до всех людей дела нет» АФЗХ. Ч. 2. №207. С. 207-214.. По духовной записи 1534 г. князь Андрей Васильевич Ногтев кроме приданого завещает своей жене Арине аспидный крест, серебряную панагию, золотой крест, два серебряных креста, украшения и меха. Он особо уточняет, что «с моим благословением … волна она замуж итти иль пострижетца, то все перед нею»Сборник князя Хилкова. СПб.: Типография братьев Пантелеевых, 1879. №57. С. 152-153.. Таким образом, автор духовной подчеркивает, что передает имущество в полную собственность жене.

Можно выделить три формы наследования женщинами земли: приданое (совместная собственность с мужем), «вкормлю» (пожизненное пользование) и полная безусловная собственность. Н. Л. Пушкарева считает, что именно передача земли «в кормлю» была наиболее распространённой между ближайшими родственниками Пушкарева Н. Л. Женщины Древней Руси. М.: Мысль, 1989. С. 129-130.. Например, Василий Борняков завещает свою вотчину жене Марье «до ее живота», а после ее смерти вотчина должна перейти в собственность его сыновьям АСЗ. Т. II. №42. С. 56-59.. Это возможно было сделано для того, чтобы гарантировать пожизненное содержание жене, но не допустить передачу вотчины, например, церкви, а обеспечить ее наследование по мужской линии. Схожим образом поступает Петр Игнатьевич, завещая вотчину жене «до ее живота, а после ее живота по тем же монастырем те земли дать» АФЗХ. Ч. 2. №91. С. 87-88. . Таким образом завещатель стремится обеспечить и средства на прожиток жене, и вклад в монастырь.

Если обратиться к сюжетам передачи собственности в полное владение, то можно выделить несколько ярких примеров. В своей духовной волоцкий князь Иван Борисович делит имущество между дядей, братом и племянницей. Кроме приданого племянница получает «село Ощитники з деревнями» Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся в государственной коллегии иностранных дел

Ч.1. М.: ТипографияН. С. Всеволожского, 1813. №132. С. 141-143.. Это демонстрирует, что не только прямые родственники могли претендовать на наследство. К примеру, Василий Беззубый дает наследство не только жене, но и племяннице: «а братаничну свою Марью Федорову дочь благославляю десять рублев денег» Лихачев Н. П. Сборник актов … . №2. С. 6-10. . Леонтий Дмитриев оставляет дочерям очень богатое наследство, состоящее их икон, одежды, посуды, драгоценностей, соли, денег, зерна, мехов; кроме того, он завещает «своей теще Марье Онисимове шубу куцьюветшаную АЮ. №415. С. 444-445. ».

Что касается приданого, то некоторые исследователи склоняются к тому, что замужняя дочь, которой было выделено приданое, не должна была рассчитывать еще и на долю в наследстве. Такого мнения придерживается, например, Н. Бошковска, которая подтверждает данную точку зрения актовым материалом XVII в.Бошковска Н. Мир русской женщины XVII столетия. СПб.: Алетейя, 2014. С. 310. С. Б. Веселовский приводит в пример, как в 1565 г. Семен Яковлевич с сестрой Ефросиньей и дядей Аникей Головкиным дали Троицкому монастырю по духовной отца деревню Заручье. По поводу второй сестры Марьи в грамоте было сказано следующее: «А сестре нашей Марье … до тое деревни дела нет, потому что … отдали сестру нашу Марью замуж и приданое за ней дали сполна с тое деревни по приказу и по духовной грамоте отца»Веселовский С. Б. Феодальное землевладение в северо-восточной Руси. М.; Л.: Изд. Академии наук СССР, 1947. С. 174..

В этой грамоте наглядно продемонстрировано, что приданое дочери рассматривается как ее часть наследства. Джек Гуди обозначает приданое как «прижизненное наследство» (“pre-morteminheritance”)Goody J. The Development of the Family and Marriage in Europe (Past and Present Publications).CambridgeUniversityPress, 1983. P. 233., несмотря на то, что часто после смерти родителей замужним дочерям доставалось дополнительное имущество. Например, князь Юрий Андреевич Оболенский по духовной грамоте оставляет своей дочери Агрофене не только богатое приданое, но и отдельно от него золотой крест и 13 икон. Кроме этого, князь уточняет, что если его жена княгиня Ульяна умрет, не выйдя повторно замуж, то ее вотчина прибавится к приданому дочериАФЗХ. Ч. 2. №207. С. 207-214.. Федор Акиньфов по духовной оставляет замужней дочери и зятю в наследство 25 рублей и несколько холоповАЮ. №414. С. 442. .

Таким образом, несмотря на недостаточную регламентацию в законодательных источниках имущественных прав женщин при наследовании, на практике женщины оказывались активными участницами наследственных процессов, как в качестве завещательниц, так и наследовательниц. Когда женщины выступали в качестве завещательниц, их стратегии распоряжения наследством практически не отличались от мужских. Женщины также были вынуждены искать баланс между выделением наследства живым родственникам и заботами о своей душе и душах покойных родственников. Однако женщины не были обязаны распределять имущество только между близкими родственниками - встречаются случаи передачи большей части имущества монастырю или племянникам, минуя детей.