Опираясь на представленный корпус исследований, становится важным рассмотреть политические репрессии в интересуемый период в г. Молотов с особого угла зрения. Нам важно понять то, как репрессированные жители тылового провинциального города, коим являлся в то время г. Молотов, представляли окружающую социальную реальность. Другими словами становится важным понять, какие образы действительности формировались в их сознании в экстремальных условиях войны. Реконструкция этих образов может позволить рассмотреть события военных лет с точки зрения простого горожанина, а не высокопоставленного военачальника или партийного деятеля. Сделать это поможет изучение архивно-следственных дел. Основной вид политического преступления, который рассматривается, это так называемая «антисоветская агитация и пропаганда». В меньшей степени затрагиваются дела за контрреволюционную деятельность, хотя зачастую эти два вида преступления шли под одним и тем же 10 пунктом 58 статьи УК РСФСР. Реконструировать образы помогут так называемые «антисоветские» высказывания, записанные следователем органов госбезопасности в уголовном деле. Именно к ним мы и обратимся в следующем разделе.

ГЛАВА 2. АРХИВНО-СЛЕДСТВЕННЫЕ ДЕЛА КАК ИСТОРИЧЕСКИЙ ИСТОЧНИК

2.1 Источниковедческий анализ архивно-следственных дел. Информативные возможности.

В качестве источников для нашего исследования мы использовали архивно-следственные дела управления НКВД по Молотовской области за 1941-1942 гг. Следственные дела - это делопроизводственные документы НКВД, ставшие основой для изучения феномена политических репрессий в СССР. Указом президента от 24 августа 1991 года документы архивов КГБ СССР были переданы в ведение архивных органов РСФСР. Русина Ю.А. Источниковедение новейшей истории России [учеб. пособие] // М-во образования и науки Рос. Федерации, Урал. федер. ун-т. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2015. С.50. Вследствие этого уголовно-следственные дела либо попали на хранение в созданные специализированные архивы, либо стали частью фондов бывших партийных архивов, которые были переименованы в Государственные архивы новейшей истории.

Данные дела мы брали в фондах №641 (Архивные уголовные дела на лиц, снятых с оперативного учета в ИЦ УВД Пермского облисполкома) и №643 (Архивные уголовные дела на лиц, реабилитированных по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 16.01.1989. и Закону РСФСР от 18.10.1991) Пермского государственного архива социально-политической истории (ПЕРМГАСПИ).

Прежде чем приступить к анализу содержимого данных дел, скажем несколько слов и внешнем виде данного вида источника. Архивно-следственное дело представляют собой папку с различными документами. На лицевой части дела указаны название ведомства, в котором это дело заводится, фамилия, имя, отчество обвиняемого, дата начала и окончания следствия, а также номер уголовного дела.

Что касается содержимого, то в архивно-следственном деле за 1941-1942 гг. можно обнаружить примерно следующий перечень документов: 1) постановление о принятии дела к производству; 2) постановление на арест; 3) постановление об избрании меры пресечения; 3) ордер на арест; 4) анкета арестованного; 5) ордер на обыск места проживания арестованного; 6) протокол обыска; 6) протокол(ы) допроса(ов) обвиняемого; 7) протоколы допросов свидетеля (или нескольких свидетелей); 8) протокол(ы) очной ставки; 9) протокол об окончании следствия; 10) список лиц, подлежащих вызову в суд; 11) обвинительное заключение; 12) протокол судебного заседания; 13) приговор; 14) справки по реабилитации; 15) кассационные жалобы.

В следственных делах иногда встречались документы, приобщенные к следствию. Это всевозможные доносы, справки и выписки, вещественные доказательства, изъятые во время обысков: фотокарточки и личные документы арестованных и др. Нередко в делах можно было обнаружить так называемые наблюдательные дела, составляемые прокуратурой, в которых дублировались документы из самого следственного дела, например копия приговора суда, постановление на арест или обвинительное заключение. Реже попадались меморандумы с секретными показаниями агентуры органов госбезопасности, копии протоколов с заседаний Особого Совещания НКВД. В одном из дел нам удалось обнаружить письмо репрессированного мужчины, адресованное советской власти с просьбой о восстановлении в гражданских и политических правах. Подобные документы, как правило, лежали в отдельных конвертах.

Что касается формы составления документов, имеющихся в следственном деле, то, как правило, все допросы арестованного и свидетелей, анкеты арестованного и свидетелей, протоколы судебных заседаний, а также приговоры Приговоры суда также дублировались в печатной форме. писались от руки. Такие документы как постановление о принятия дела к производству, обвинительное заключение, копии протоколов Особого совещания при НКВД в подавляющем большинстве случаев составлялись на печатной машинке.

Размер дел зачастую зависел от того, было оно групповое или индивидуальное. Так называемые групповые дела были намного объемнее, так как содержали перечисленный набор документов в нескольких экземплярах на несколько лиц.

После того, как мы привели описание внешней составляющей архивно-следственного дела, опробуем ответить на другой не менее важный источниковедческий вопрос: какую информацию может дать нам как исследователям изучение подобного рода источников, применительно к обозначенной тематике?

Согласимся с Ю.А. Русиной, считающей, что «содержательный потенциал следственных дел необычайно велик». Действительно, такие источники помогают обратиться к различным сюжетам. Прежде всего, они, как уже было отмечено выше, служат источниками для изучения феномена политических репрессий. Однако этим познавательный потенциал следственных дел отнюдь не исчерпывается. Так, например, они помогают обратиться к сюжетам социальной истории и довольно востребованной на сегодняшний день истории повседневности. Русина Ю.А. Указ. соч. С.50. Можно найти немало работ, в которых авторы используют архивно - следственные дела в качестве источника по изучению советского духовенства, феномена коллаборационизма в годы Великой Отечественной войны, анализу социального состава определенных национальных групп, пострадавших от советских репрессий и т.д. В этой связи можно упомянуть итальянского историка Карло Гинзбурга, который использовал похожий источник - следственные дела инквизиции 16 века для реконструкции картины мира простого человека средневековой эпохи - мельника Меноккио.

Так из архивно-следственного дела мы сможем узнать подробности биографии обвиняемого - место его рождения, сведения об образовании и местах работы, социальное происхождение, информацию о прохождении военной службы (если обвиняемый - мужчина), данные о членстве в политических партиях Здесь следует сделать уточнение. Дело в том, что многих людей, прежде всего крестьян, массово записывали в ряды политических партий, поэтому рассматривать эту информацию следует крайне осторожно. и организациях, информацию о близких родственниках. Все эти данные можно найти в анкете арестованного, а также в протоколах допросов подследственного или свидетелей.

Далее, изучение подобных источников может помочь нам реконструировать формальный механизм ведения следствия. Речь идет о перечне следственных мероприятий, которые проводились в каждом конкретном уголовном деле, начиная с ареста гражданина и заканчивая вынесением судебного или внесудебного решения. При изучении массивов архивно-следственных материалов за разные периоды, скажем, за 1937-1938 гг. и за начальный период Великой Отечественной войны, мы сможем найти некоторые различия в процедуре ведения следствия. Ее усложнение, скорее всего, отразится на продолжительности следственных мероприятий, а возможно и на их качестве.

Помимо этого, изучив большой массив подобных источников за определенный период, мы можем установить, какие социальные слои подвергались репрессиям чаще всего и таким образом понять, против кого была направлена репрессивная политика властей.

Тем не менее, как и любой другой источник, архивно-следственное дело не может дать исчерпывающую информацию об интересующем нас периоде. Так, в документах не говорится об условиях содержания арестованных в месте содержания под стражей, про характер пребывания в тюрьме. Помимо этого, непосредственно из самих дел мы вряд ли сможем судить о совершении сотрудниками карательных ведомств незаконных действий для получения необходимых показаний. Под такими действиями подразумеваются разного рода пытки арестованного, практики параллельного ведения двух протоколов допроса арестованного и др. Известно, что подобные процедуры часто использовалась в органах НКВД для получения «нужной» для следствия информации. Все это могло повлиять на признание вины подследственными или просто вело к откровенной фабрикации и фальсификации уголовного дела.

Следует также упомянуть о некоторых трудностях, которые могут возникнуть при работе с подобными источниками. Основная проблема -- срок давности, защита персональной информации, тайна личной жизни, наличие сведений о проходящих по делу свидетелях и третьих лицах. При условии соблюдения всех этих требований обращение к документам возможно в случае истечения срока давности - 75 лет. Следует сказать, что первые дела из фондов №641, №643 Пермского Государственного архива социально-политической истории, с делами из которого мы работали, после засекречивания в 2006 году вновь стали доступны для его посетителей только с конца июня 2016 года в силу вышеперечисленных положений, предусмотренных законодательством.

Другая, не менее важная проблема - это частая фальсифицируемость источников подобного рода в сталинскую эпоху. В статье Луцишина А.В. «К вопросу об использовании материалов следственных дел 20-30-х гг. в качестве исторических источников» говорится о том, что, будучи недоступными для широкой публики, тем не менее, архивно-следственные дела зачастую создавались искусственно с использованием одних и те же ярлыков и штампов «по заранее продуманному сценарию». Луцишин А.В. К вопросу об использовании материалов следственных дел 20-30х гг. в качестве исторических источников. // Фундаментальная наука вузам. Преподаватель ХХI век. 2009. С.236. Но при этом автор отмечает, что характер ведения дел существенно различался в эпоху, например, 1930-х и 1950-х гг. Поэтому относиться к ним с исследовательской точки зрения нужно абсолютно по-разному, критически подходить к анализу информации, содержащейся в документах дела. К похожим выводам приходит историк А.Б. Суслов при изучении методов фальсификаций и фабрикаций уголовных дел в работе пермских сотрудников НКВД в годы Большого террора. Суслов А.Б. Использование фальсификаций в деятельности пермских чекистов в годы Большого террора. // Вестник удмуртского университета. История и филология. 2014. Вып.1. C.98.

В чем же конкретно состояла разница в ведении дел в разные периоды сталинской эпохи? Какие специфические черты можно обнаружить в процессе ведения следствия в годы войны? Чтобы ответить на этот вопрос, сравним дела эпохи 1937-1938 гг. и начального периода войны с Германией, попытаемся выделить общие моменты и особенности.

2.2 Дела 1937-1938 и 1941-1942 гг. Специфика, особенности

Изучая механизмы репрессий в разные годы советского периода, было бы крайне полезно проследить изменения в этом процессе через сравнение архивно-следственных дел за разные годы. В качестве объекта сравнения, как уже указали выше, возьмем дела 1937-1938 гг. эпохи так называемого «Большого террора», которые близки к нашему периоду по хронологическому параметру и достаточно подробно исследованы как отечественными, так и зарубежными специалистами по советскому периоду по сравнению с аналогичными делами военных лет. В качестве отправных точек для сравнения возьмем такие критерии как продолжительность следственных мероприятий, основания для признания человека виновным, количество обвиняемых по одному делу, процедуры, используемые следователями в процессе следствия, применяемые меры наказания и др.

Групповое или индивидуальное. Из коллективной монографии пермских историков «Включен в операцию. Массовые репрессии в Прикамье 1937-38гг.» мы можем узнать, что в одном деле эпохи «Большого террора» часто объединялись материалы следствия на 5-10 человек, оформленных в ходе операции как «повстанческое отделение» Указ. соч. С.85.. Уголовные дела, датированные второй половиной 1941-1942 гг. зачастую заводились на одну персону. При этом также имелись и коллективные дела Одним из таких было дело по обвинению группы портних, работавших в мастерской Военторгфлота Молотовского Военно-морского авиационно-технического училища (ВМАТУ). Архивные уголовные дела на лиц, реабилитированных по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 16.01.1989. и Закону РСФСР от 18.10.1991 // ПермГАСПИ. Ф.643.О.2. Д. 22961., однако в гораздо меньших количествах.

Процедуры следствия. Если мы обратимся к содержимому архивно-следственных дел за 1937-1938 гг., то не обнаружим в нем такого документа как протокол очной ставки. Однако в 1941-1942 гг. данная процедура уже регулярно применяется сотрудниками управления НКВД г. Молотов в ходе следственного процесса. Напомним, что очная ставка применительно к начальному периоду войны с Германией - это совместный допрос обвиняемого и свидетеля, который проводился в случае возникновения несоответствий в их показаниях, данных ранее. Таким образом, можно сказать, что механизм ведения следствия в 1941-1942 гг. хоть и формально, но был ближе к привычному для сегодняшней системы права механизму ведения следственных мероприятий, нежели соответствующие механизмы в период 1937-1938 гг.

Сроки следствия. Проведение большего количества мероприятий в 1941-1942 гг. сказалось на продолжительности следствия. Так, нам встречались дела по продолжительности занимавших как несколько недель, так и несколько месяцев. Таких сроков было невозможно обнаружить при рассмотрении дел эпохи Большого террора Речь, прежде всего, идет о делах по массовым операциям 1937-1938 гг., когда решение могло быть вынесено в течение нескольких дней после возбуждения уголовного дела.

Орган, выносивший решение по делу. В годы Большого террора вынесением решений по уголовным делам занимались так называемые тройки - чрезвычайные судебные органы, состоявшие, как правило, из секретаря местного обкома, главы управления НКВД региона и руководителя областной прокуратуры. Хлевнюк О. Политбюро и механизмы политической власти в 30-е годы. // М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН). 1996. С.189. В начальный период войны приговор выносили суды общей юрисдикции, а с ноября 1941 года - Особое Совещание при НКВД, которое также как и тройки являлось внесудебной инстанцией. В начале 1942 года наблюдается постепенный уход от внесудебных практик и возврат судебных полномочий к коллегиям областных судов или соответствующим судебным инстанциям. Так, например, судебное решение по делу Котелкина А.М. было вынесено военным трибуналом пермской железной дороги. Архивные уголовные дела на лиц, реабилитированных по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 16.01.1989. и Закону РСФСР от 18.10.1991 // ПермГАСПИ. Ф.643.О.2. Д. 19771. Л.53. Тем не менее, если рассматривать период войны в целом, число приговоров, вынесенных судами общей юрисдикции, превалировало над решениями внесудебных органов.

Применяемые меры наказания. Известно, что в годы Большого террора, в той же Пермской области (входившей на тот момент в состав Свердловской области) было арестовано 7959 человек. «Включен в операцию». Массовый террор в Прикамье в 1937-38 гг. / Перм. гос. техн. ун-т. Пермь, 2006. С.12. К 5060 из них была применена высшая мера наказания - расстрел, в некоторых случаях - с конфискацией личного имущества. Там же. С.57. В годы войны же основной мерой наказания было лишение свободы. Так, например, в интересуемом нас 1941 году высшей мере наказания подверглись 214 человек. Нечаев М.Г. Указ.соч. С.82. Число расстрелянных в 1942 году было еще меньше - 69 человек. Там же. С.82. Всего же в период с 1939 по 1945 было вынесено 320 приговоров подобного характера. Там же. С.82. Таким образом, масштаб применения высшей меры наказания по политическим делам в 1937-38 гг. просто несопоставим со всем периодом с 1939 по 1945 гг., так и с начальным периодом Великой Отечественной войны в частности.

Таким образом, мы видим, что за три года механизм ведения следствия несколько изменился. Стали выносится более мягкие приговоры, высшая мера наказания в начале войны Однако не везде это проявлялось. Так, известны случаи массовых расстрелов заключенных в западных областях СССР в начале войны в виду невозможности их эвакуации. В книге Н. Петрова «История Империи ГУЛАГ « сообщается о 9817 расстрелянных заключенных в тюрьмах , 674 расстрелянных конвоем в пути при подавлении бунта и сопротивления, 769 незаконно расстрелянных конвоем заключённых в пути.

Петров. Н. История Империи «ГУЛАГ». URL: http: //www.pseudology.org/GULAG/Glava09.htm (дата обращения: 30.05.2017). с Германией применялась намного реже. Вместо этого зачастую выносились решения о лишение свободы в виде заключения в трудовом лагере. Бывали случаи, когда мера наказания в виде лишения свободы заменялась принудительной отправкой обвиненного на фронт. Так, в деле по обвинению Жуланова Петра Петровича, уроженца Частинского района Молотовской области, говорится о замене наказания в виде расстрела на отправку на фронт. Архивные уголовные дела на лиц, снятых с оперативного учета в ИЦ УВД Пермского облисполкома // ПермГАСПИ. Ф.641. О.1. Д.16367. Л.50.

Другая важная особенность ведения следствия в годы войны заключалась в том, что следователем требовалось гораздо больше времени для составления заключения по делу. Сложно говорить о том, насколько это повлияло на качество выносимых решений (в подавляющем большинстве - обвинительных), но, тем не менее, следственный процесс даже с формальной точки зрения, на наш взгляд, стал больше соответствовать действовавшему в те годы уголовно - процессуальному законодательству.

В следующей главе будет анализироваться содержание рассмотренных нами архивно-следственных дел. Также будут приведены статистические данные с целью иллюстрации масштабов политических репрессий в г. Молотов в 1941-1942 гг.

ГЛАВА 3. ОБРАЗ ВРАГА В КОНТЕКСТЕ СЛЕДСТВЕННЫХ ПРОЦЕДУР

В годы войны Молотовская область находилась в глубоком тылу и была отделена от фронта сотнями километров. В целом по своей организации, уровню экономического и социального развития, масштабу решаемых военных задач область мало отличалась от других территорий советского тыла. Для региона была характерна «смешанная аграрно-индустриальная экономическая структура. В начальный этап войны в область было эвакуировано более 120 предприятий и 320 тыс. человек населения. 64 фабрики и завода были размещены в г. Молотов. Лейбович О.Л. Антисемитские настроения в советском тылу // СССР во второй мировой войне. Сталинизм. Оккупация. Холокост. Под редакцией Олега Будницкого и Людмилы Новиковой. М:Политическая энциклопедия, 2014.C.284.

Молотов в годы войны стал одним из главных промышленных городов тыла на Урале. В городе работали предприятия военной промышленности, обеспечивая фронт снарядами, артиллерийскими орудиями, порохом, авиадвигателями и многим другим. На территории Пермского моторостроительного завода было размещено оборудование нескольких предприятий аналогичной специализации.

Оборонный профиль города, который начал выкристаллизовываться еще до войны, к моменту начала боевых действий с Германией был окончательно сформирован. Так, например, машиностроительный завод имени Дзержинского был переведён на производство боеприпасов и других средств обороны, химический завод имени Орджоникидзе -- на производство химических средств борьбы с вражеской техникой и сырья для боеприпасов.

Теперь, после того как мы в общих чертах обрисовали социально-экономический ландшафт региона, перейдем к основной части раздела. В нем пойдет речь о масштабах репрессий в начальный период в г. Молотов с иллюстрацией соответствующих данных о количествах жертв, мерах наказания, социальном составе репрессированных и т.д. Далее будут анализироваться антисоветские высказывания подследственных и на их основе реконструироваться их жизненный мир жертв террора, а также следователей.

3.1 Статистика по арестам за политические преступления в г. Молотов за 1941-1942 гг.

Для ясного понимания масштабов политических репрессий в г. Молотов в начальный период войны будет уместно привести некоторые статистические данные. Эта информация была собрана в базе данных по репрессированным гражданам в Пермской области Пермского государственного архива социально-политической истории (ПермГАСПИ).

Согласно базе данных, всего репрессированных по политическим мотивам в г. Молотов с конца июня 1941 до конца 1942 года - 770 человек. Подавляющее большинство из них были арестованы и подвергнуты наказанию за так называемую «антисоветскую агитацию и пропаганду», предусмотренной статьей 58.10 УК РСФСР. Ведущую роль при вынесении судебных решений играли суды общей юрисдикции и другие судебные органы. Это видно по числу приговоров, вынесенным внесудебным органом Особым совещанием НКВД. Их число подобных приговоров составляет менее трети от всех приговоров. Таким образом, хотя роль внесудебных органов в вопросе политических преследований была также значительной Согласно постановлению ГКО от 17 ноября 1941 года, ОСО при НКВД имело право выносить, в том числе, смертельные приговоры за контрреволюционные преступления. Постановление ГКО №903 от 17.11.1941 URL: http://www.soldat.ru/doc/gko/gko1941.html (дата обращения: 23.05.2017)., в целом в годы войны их роль становится менее заметной в сравнении с периодом массовых операций 1937-1938 гг.

Табл.1 Общее число репрессированных в г. Молотов (22.06.1941 - 31.12.1942)

* Помимо АСА человека могли обвинять еще по нескольким пунктам 58 статьи

Что касается динамики арестов, то пик арестов приходится на первый месяц войны - июнь. Только в течение последних дней месяца под следствием оказалось 106 человек, причем треть из этой группы уже к моменту ареста имели судимость. В остальные месяцы вплоть до декабря 1942 г. цифра колеблется от минимальных 6 заведенных дел до 47. Если говорить в целом, то из 600 арестованных за АСА на момент ареста судимость за различные преступления имели 187 человек. Чаще всего это были судимости за контрреволюционные преступления, а также за нарушения трудового законодательства, которое подверглось серьезному ужесточению в середине 1940 года. Это дает основания говорить о том, что следователи, по крайней мере, в самом начале войны с Германией прибегали к использованию уже имевшихся картотек арестованных. При этом источники фиксируют и то, что органы госбезопасности активизировали работу своих осведомителей, которые вели активный сбор информации о распространении в городе разного рода слухов. Так, в нескольких делах были обнаружены специальные меморандумы Данные документы были вложены в дела по обвинению Марко М.Д, а также Пустосмехова А.Я. Архивные уголовные дела на лиц, снятых с оперативного учета в ИЦ УВД Пермского облисполкома // ПермГАСПИ. Ф.641. О.1. Д. 5121., в которых агентура докладывала «кураторам» об «антисоветских разговорах» некоторых лиц.

Табл.2 Динамика арестов за АСА в г. Молотов (22.06.1941 - 31.12.1942)

Обратим внимание и применяемые меры наказания. Самым используемым в репрессивной практике исследуемого периода было лишение свободы с отбыванием наказания в исправительно - трудовом лагере сроком на 10 лет. Число подобных приговоров за первые полтора года войны составило 228. Реже подследственным давали пять лет лишения свободы. Что характерно, высшую меру наказания из всего списка арестованных получили 37 человек, что несопоставим с масштабами Большого террора. Создается впечатление, что судебные органы предпочитали не выносить высшую меру наказания, чтобы впоследствии государство могло использовать людей в качестве бесплатной рабочей силы. Решения о расстреле «враждебно настроенных к советской власти» граждан в чрезвычайных условиях войны ситуации принимались, видимо, лишь в исключительных случаях. Из всего массива уголовных дел за «контрреволюционные преступления» число оправдательных приговоров было только в 6 случаях. Следует отметить довольно большое число количество прецедентов, связанных с прекращением следствия. Так, в 81 одном случае дела были прекращены за отсутствием состава преступления или недостаточности оснований для его продолжения.

Табл.3 Меры наказания (по всем репрессированным)

Может возникнуть вопрос о том, кем же являлись в своей массе арестованные жители города. Из анализа социального состава репрессированных видно, что большая часть относилась к категории служащих и рабочих.

Табл.4 Социальный состав (по всем репрессированным)

Подавляющее большинство из них имели только начальное образование. Оно могло варьироваться от 1 до 4 классов средней школы. 182 человека имели среднее образование. Чуть менее 10% от общего числа имели высшее образование, что существенно выше среднестатистических показателей высшего образования по стране. По данным всесоюзной переписи за 1939 год, по всему СССР в среднем на 1000 человек населения приходилось лишь 6,4 человека с высшим образованием. Всесоюзная перепись населения 1939 г.: основные итоги. Научное издание // Под ред. Ю. Полякова. М.:Наука, 1992. С.50. Стоит отметить, что людей без образования среди репрессированных горожан было сравнительно немного - 36 человек.

Табл. 5. Образование (по всем репрессированным)

В большинстве случаев подследственными оказались русскими. Почти в 10 раз меньше репрессиям подверглись украинцы, еще чуть меньше - эстонцы. Разумеется, превосходство русских в списке репрессированных связано с тем, что большинство проживающих и эвакуированных граждан были именно этой национальности.

Табл. 6. Национальный состав (по всем репрессированным)

Что касается партийной принадлежности, то подавляющее число граждан не являлись членами ВКП(б) или комсомола. Лишь чуть более 80 человек состояли на момент ареста (или ранее) в рядах большевистской партии или были членами комсомольской организации.

Табл.7 Партийная принадлежность (по всем репрессированным)

После подробной иллюстрации статистических данных по репрессированным жителя центра Молотовской области, перейдем непосредственно к содержанию архивно-следственных дел, а именно - к высказываниям арестованных, которые следователи управления местного НКВД расценивали как антисоветские.

3.2 Образы действительности в представлении репрессированных.

Как было уже сказано выше, для достижения поставленной цели нами были исследованы архивно-следственные дела, возбужденные за «антисоветскую агитацию и пропаганду». Т.е. основные действия граждан, расцененные как преступные, были связаны с ведением различных разговоров «антисоветского» содержания. Фрагменты этих разговоров являются хорошим источником для реконструкции представлений (или образов) людей об окружающей их действительности.

Чтобы успешно реконструировать данные образы, будет уместным воспользоваться концепцией жизненного мира, сформулированной социологами А. Шюцем, его последователями П. Бергером и Т.Лукманом. Кратко объясним, в чем заключается ее суть, и каким образом она может помочь в решении поставленных задач. В рамках этой концепции жизненный мир понимается как «область реальности, которая свойственна в качестве простой данности нормальному бодрствующему взрослому человеку в здравом рассудке». Абельс Х. Интеракция, идентичность, презентация. Введение в интерпретативную социологию. / Пер. с нем. яз. под общей редакцией Н. А. Головина и В. В. Козловского. СПб.: Алетейя, 2000. С.74.

О.Л. Лейбович отмечает, что «жизненный мир представляет собой ядро повседневности: разделяемые сообществом образы окружающего мира, представления о себе самом, умственные горизонты, поведенческие ориентации и общие смыслы вещей, поступков и ситуаций. За его пределами остаются социальные практики: более изменчивые, вариативные, обновляемые в разных ситуациях». Лейбович О.Л. Жизненный мир сотрудников МВД -- МГБ на рубеже 1940-1950-х годов // Повседневная жизнь при социализме. Немецкие и российские подходы / под ред. Я. К. Берендса и др. М.: РОССПЭН, 2015. С.186. Таким образом, жизненным мир представляет собой центральную часть повседневности. Его изучение не даст исследователю понимания того, что происходило на самом деле, но поможет погрузиться в сознание обычных людей и понять, как они сами осмысляли окружающую их действительность.

Чтобы реконструировать жизненный мир (или как в нашем случае - его часть), необходимо найти локализованное в пространстве и времени социальное сообщество, а также источники, в которых зафиксированы следы поступков, практик и т.д. В нашем случае оба этих условия соблюдены. Там же. С.186. В качестве локализованного социального сообщества были рассмотрены часть репрессированных жителей г. Молотов в начальный период Великой Отечественной войны. Как уже было частично описано выше, жители принадлежали к разным профессиональным сообществам, имели разное социальное происхождение и уровень образования (в большинстве случаев - низкий). Источником для реконструкции образов действительности стали «антисоветские» высказывания, зафиксированные следователями областного УНКВД в архивно-следственных делах за 1941-1942 гг. Данные высказывания записывались в протоколы допроса со слов свидетелей по уголовному делу и являлись главным основанием для ареста тех или иных лиц. Впоследствии данные показания дублировались в специальном документе - постановлении на арест.

Наиболее часто в архивно-следственных делах УНКВД по Молотовской области за период с 22 июня 1941 по 1942 гг. встречаются различные показания свидетелей, в которых содержится информация о распространении «ложных слухов» и высказывании «пораженческих взглядов» определенными лицами, касающихся исхода военных действий СССР против Германии.

Приведем в качестве примера фрагмент высказываний о событиях на фронтах гражданина Фоминых П.А., бухгалтера лесоперевалочного комбината г. Молотов: «Германия усиленно вытесняет Красную Армию со всех сторон, с юга, запада, востока и севера и ничего с ними Красная Армия поделать не может, только остается сдаться и не чинить сопротивление и все будет в порядке». Архивные уголовные дела на лиц, снятых с оперативного учета в ИЦ УВД Пермского облисполкома // ПермГАСПИ. Ф.641. О.1. Д. 14743. Л.4-5. Любопытно то, как автор высказывания объясняет местоположение Германии. Согласно его представлению, Германия находится в буквальном смысле повсюду, а СССР окружен силами неприятеля в кольцо, которое постоянно сжимается. Похожие представления по поводу исходов военных операций имел Воскобойников К.И, рабочий по социальному происхождению, работавший конструктором на заводе им. Молотова. По сообщениям свидетелей обвинения он заявлял, что «Красная Армия не способна воевать, она плохо вооружена и поэтому сдает город за городом. Немцы скоро возьмут Москву и тогда им не далеко осталось до Урала». Архивные уголовные дела на лиц, снятых с оперативного учета в ИЦ УВД Пермского облисполкома // ПермГАСПИ. Ф.641. О.1. Д.9016. Л.4.

Судя по всему, некоторые люди действительно испытывали страх от того, что войска вермахта доберутся до глубокого тыла, в частности - до города Молотов. В некоторых высказываниях обнаруживается опасение, связанное с оборонным характером города, поэтому немецкий солдат обязательно должен добраться сюда с целью уничтожения военной инфраструктуры: «Немец знает, что в городе Молотов имеется ряд военных объектов и он может пожаловать к нам в гости и тогда он здесь устроит кашу только успевай прятайся или уезжай куда-нибудь, а то голову свернет». Архивные уголовные дела на лиц, снятых с оперативного учета в ИЦ УВД Пермского облисполкома // ПермГАСПИ. Ф.641. О.1. Д. 14743. Л.4-5. Таким образом, в сознании некоторых граждан конструировался образ немца, который был в их представлении крайне осведомленным и хорошо знал состояние советского тыла.

Кто-то из граждан делал конкретные прогнозы относительно времени налета немецкой авиации на город: «Я знаю Ленинград весь сожжен немцами, остались одни столбы. 25 августа немцы должно сделать налет на город Молотов и его разбомбить». Архивные уголовные дела на лиц, снятых с оперативного учета в ИЦ УВД Пермского облисполкома // ПермГАСПИ. Ф.641. О.1. Д. 8938.Л.4.

Встречались случаи, в которых граждане были арестованы за высказывания, содержащие критику советских средств массовой информации. Стоит отметить, что критика СМИ была разнонаправленной и касалась сразу нескольких аспектов. В первую очередь подвергалась сомнению информация об издевательствах немецких войск над советскими жителями. Вот как интерпретировал такие сообщения Советского информбюро чернорабочий Шураков Мирон Петрович: «Издеваются над солдатами и мирным населением не немцы, а наши. О том, что немцы издеваются, нам только замазывают глаза. Грабят население не немцы, а наши партизаны, потому что их никто не снабжает, вот они и занимаются грабежом». Архивные уголовные дела на лиц, снятых с оперативного учета в ИЦ УВД Пермского облисполкома // ПермГАСПИ. Ф.641. О.1. Д. 8961. Л.4. Говоря о жертвах на полях сражений, он добавлял, что «все то, что сообщается о потерях немцев - все это ложь, это наши потери». Там же. Л.4. Другой аспект касался критики официальных данных по потерям войск, количеству захваченного вооружения и других статистических данных.

Судя по тексту свидетельских показаний, с аналогичной оценкой советских СМИ выступал другой житель города - Жуланов Петр Петрович, боец пожарной охраны: «Сообщение информбюро Советского Союза неправильно, сообщают - потери советских войск уменьшено - если собьют наших самолетов 50, сообщают 2, так же сообщают о потерях Красной Армии». Архивные уголовные дела на лиц, снятых с оперативного учета в ИЦ УВД Пермского облисполкома // ПермГАСПИ. Ф.641. О.1. Д. 16367. Л.4.

Крайне активно критиковал сообщения Советского Информбюро начальник пожарно-сторожевой охраны Молотовской электромельницы Стенин Ксенофонт Павлович: «Могут и одну тысячу написать, одинаково поверите. Немцы все пространство до Москвы прошли в два месяца, а наши войска в пять месяцев прошли 100 километров и считают, что это уже победа». Архивные уголовные дела на лиц, реабилитированных по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 16.01.1989. и Закону РСФСР от 18.10.1991 // ПермГАСПИ. Ф.643.О.2. Д.18246. Л.4. На адресованный Стенину вопрос о том, верит ли он цифрам в официальных сводках, он отвечал: «Да нет, я только знаю, что кукушка всегда подкидывает свои яйца в чужие гнезда. И мне приходилось видеть маленьких птенцов, а среди них один большой, другой породы. Если подсчитать по сводкам все захваченное у немцев вооружение, так какая должна быть уйма этого вооружения, а где оно?». Там же. Л.6. Судя по всему, Стенин довольно часто читал газеты и обращал внимание на некоторые несоответствия и противоречия в сообщениях официальной пропаганды: «В сводках информбюро сообщает не все, раньше, когда наши войска оставляли города, в газетах не сообщали об этом, а вот сейчас в сводках отмечают большую победу освобождение от немцев маленьких селений. В сводках пишут не все; то, что не в нашу пользу - скрывают». Там же. Л.7.

В делах крайне часто встречались формулировки, в которых их авторы с оптимизмом ожидали разгром Красной армии и потенциальный приход немцев к власти: «Хоть бы скорее разгромили Советский Союз, пожить бы еще по-старому, было как раньше так уже не будет, но при Гитлере все равно лучше будет» Похожие изречения были обнаружены в деле по обвинению Садовской Евдокии Михайловны: «Гитлер все-равно победит и я еще бы пожила при его строе, уж тогда я буду помещицей, такой же каким был у меня муж и еще даже лучше».Архивные уголовные дела на лиц, снятых с оперативного учета в ИЦ УВД Пермского облисполкома // ПермГАСПИ. Ф.641. О.1. Д. 8998. Л.4. Люди полагали, что с приходом новой власти заживут хорошо, в магазинах появятся продукты, одежда, «исчезнут колхозы и будут (люди) жить кому как хочется». Там же. Л.4. Еще один любопытный пример «пораженческих взглядов» был обнаружен в деле по обвинению доцента Молотовского государственного университета Марко Мильтиада Дмитриевича. Так в одном разговоре с агентурным работником, завербованным в органы безопасности, доцент-химик, утверждал следующее: «Нужно сейчас побольше практиковаться в немецкой речи, ведь придется и с офицерами разговаривать и выступать с речами. Задача текущего момента - выжить, пережить тяжелую бытовую и материальную обстановку и выждать дальнейшего развития событий».Архивные уголовные дела на лиц, реабилитированных по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 16.01.1989. и Закону РСФСР от 18.10.1991 // ПермГАСПИ. Ф.643. О.2. Д.2898. Л.53. При этом ученый добавлял, что «на победу над фашизмом могут надеяться только дураки. Поражение Красной Армии неизбежно, т.к. она не располагает ни техникой, ни толковыми командирами». Там же. Л.51. Разумеется, эти высказывания могли быть плодом фантазии агентурного работника. Однако фантазии тоже обусловлены социальными представлениями. Даже если информатор врал, он делал это по определенной схеме, которая должна была скомпрометировать человека в глазах следователя.

У части населения было четкое представление о том, против кого ведет войну Германия. По их мнению, главная цель захватчиков - не простой советский народ, а начальство, т.е. большевики, коммунисты и все, кто так или иначе, с ними связан. Этому свидетельствуют подобные высказывания: «Гитлер воюет только против евреев, да коммунистов. Немцы бросают листовки, в которых пишут: «Мирное население, не эвакуируйтесь. Вам ничего не будет».Архивные уголовные дела на лиц, снятых с оперативного учета в ИЦ УВД Пермского облисполкома // ПермГАСПИ. Ф.641. О.1. Д. 8961. Л.4 Поэтому личные связи с людьми, связанными с институтами власти расценивались как опасные для жизни: «Уходи от меня с квартиры, а то скоро придет Гитлер, ты комсомолка, мне из-за тебя плохо будет, вот уже немцы в Москву ворвались».Архивные уголовные дела на лиц, снятых с оперативного учета в ИЦ УВД Пермского облисполкома // ПермГАСПИ. Ф.641. О.1. Д. 8998. Л.4 Более того, у некоторых граждан было ясное понимание, что помимо большевиков, немцы воюют еще с евреями, что можно подтвердить такого рода изречениями: «Надо было там на месте всех жидов расстрелять, чтобы они не жили на белом свете. Сейчас все жиды и коммунисты жмутся и боятся немцев, но скоро им все равно придет карачун».Архивные уголовные дела на лиц, снятых с оперативного учета в ИЦ УВД Пермского облисполкома // ПермГАСПИ. Ф.641. О.1. Д. 5121. Л.4 Судя по всему было, с явной ненавистью к представителям еврейской национальности относился и художник Кузнецов В.В.: «Всеми фибрами своей души не терплю жидов, я бы их резал, бил и получал бы в этом удовольствие». Архивные уголовные дела на лиц, снятых с оперативного учета в ИЦ УВД Пермского облисполкома // ПермГАСПИ. Ф.641. О.1. Д.8990. Л.4. Таким образом, мы видим, что интерпретации нередко используют антисемитизм для объяснения происходящего. Вероятнее всего, это было, во многом, связано с мероприятиями, проводимыми в рамках эвакуации мирного населения и производственных мощностей с Запада на Восток страны. Шок, испытанный местными жителями от вторжения в их повседневную жизнь множества чужаков, актуализировал бытовой антисемитизм. Усилившиеся фобии заставляли идентифицировать эвакуированных по привычным лекалам - как евреев. Так, в постановлении на арест в уголовном деле по обвинению Стахова Сергея Михайловича можем обнаружить изречение об эвакуированных в область евреях: «Приехали евреи и требуют еще хороших условий, дай им квартиры с ванной, а сами бегут защищать свою шкуру». Архивные уголовные дела на лиц, снятых с оперативного учета в ИЦ УВД Пермского облисполкома // ПермГАСПИ. Ф.641. О.1. Д. 9982. Л.4. О.Л. Лейбович отмечал, что «евреи из числа эвакуированных находились на разных ступенях социальной лестницы (от директоров заводов до рабочих совхозов и медсестер), народная молва их всех приписывала к начальникам, либо к торговцам, наживавшимся на войне». Лейбович О. Там же. С.291.

Неудивительно, что после такого количества проходивших в стране негативных процессов, у людей зачастую усиливалась ностальгия по старым дореволюционным временам. Так ряду граждан предъявлялись обвинения в «восхвалении царского режима» за следующие «измышления»: «Раньше жилось куда лучше, всего было много и все было дешевле, а сейчас ничем не стало и все дорого и а этим нужно стоять в очередях» Архивные уголовные дела на лиц, снятых с оперативного учета в ИЦ УВД Пермского облисполкома // ПермГАСПИ. Ф.641. О.1. Д.9252 Л.4.. Здесь налицо работа исторической памяти. Вспоминаются все тяготы жизни простого крестьянина и городского жителя. «Раньше крестьяне лучше жили, налога не платили, все имели». Теперь и очереди в магазинах, и налоги высокие, хлеба по норме «получаем меньше, а работать стали больше». Таким образом, ухудшение жизни по-новому конструировало дореволюционное прошлое, которое приобретало идеальные черты. Эта ностальгия стала единственным «твердым» основанием своей жизни, имея в себе при этом страх и неизвестность перед будущим.

Слухи порой доходили до весьма странных заявлений «Я вам предсказывала, что будут бомбить Москву, ну вот и бомбят. Но всю Москву не будут бомбить, немного побомбят, а потом правители и население Москвы сами сдадутся. Ленина тоже из Москвы в г. Молотов привезут». Архивные уголовные дела на лиц, снятых с оперативного учета в ИЦ УВД Пермского облисполкома // ПермГАСПИ. Ф.641. О.1. Д. 11351. Л.5.

Любопытно то, что «антисоветская агитация» не исчерпывалась одними лишь «антисоветскими» высказываниями. Так, нам попалось дело, в котором арестованный гражданин обвинялся в изготовлении анонимного письма «антисоветского содержания». Оно было адресовано лично И. Сталину. Будет уместным проиллюстрировать отрывок из этого текста: «Просим Вас т. Сталин в том, что у нас в городе Молотове сильно безобразно стало с продовольствием в магазинах нет ничего пустые полки < …> И вот мы решили Вам написать о данном безобразии, куда что девалось. Как то т. Молотов по радио говорил, что у нас запасы большие, хватит на 1- лет и что получилось - 3 месяца войны и мы пошли по миру, нет ничего, даже нет табаку и папирос, куда все девалось, когда хвастали на 10 лет, а получился обман, что даже нет и на один год продовольствия, получился чистый обман, очковтирательство». Архивные уголовные дела на лиц, реабилитированных по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 16.01.1989. и Закону РСФСР от 18.10.1991 // ПермГАСПИ.Ф.643.О.2. Д. 19495. Л.37-38. Обращение лично к вождю может говорить о том, что, по мнению автора, местные власти были не в состоянии эффективно и своевременно решать проблемы со снабжением. Далее автор текста объясняет причины этих проблем: «Теперь выходит, что все свои запасы отправили в Германию и снабдили ее 10 лет, а не себя и вы хвастали, что у нас армия сильнее нет ее в мире, технически вооруженная и хвастали, что ни один враг на нашу армию не пройдет, а разобьем его на его территории и тут обман рабочего, что за 20 лет не смогли вооружиться, что Гитлер вооружился за 5 лет и бьет нас по шее, что уже половину России завоевал, а мы садики разводили да в ладошки хлопали и вот теперь несем разруху, голод, убиваем людей, калечим народ и Вы говорите, что нам навязал войну Гитлер, нет Вы ее сами напросили потому, что сами его снабдили всем как хлебом и другими продуктами и сырьем на 5 лет и поэтому винить его нельзя, что он узнал, что Советская власть не подготовлена к войне и поэтому пошел на нас войной, значит ответственность войны несут большевики, а не Германия». Там же. Л.37-38. По мнению автора, в развязывании войны и появившихся проблемах со снабжением виновата исключительно советская власть. Гитлер же, как рациональный и умный политик просто воспользовался тем, что СССР вел с Германией активную торговлю, тем самым, усилия ее экономику. Получается, что проблема заключается отнюдь не в агрессивной внешней политике Третьего Рейха, а в полной неподготовленности Советского Союза к войне.

Как и во многих других встретившихся нам высказываниях, автор акцентирует внимание на большие проблемы с продовольствием в городе: «Все, что вы передаете за границу, то все делается в России, нет ничего, ни мяса, ни картошки, даже нет масла и нет табаку, посадили на голодный паек по 400 грамм для детей 15 лет, разве ему хватит, значит это и радостно живется нашим детям в Советской России…». Архивные уголовные дела на лиц, реабилитированных по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 16.01.1989. и Закону РСФСР от 18.10.1991 // ПермГАСПИ.Ф.643.О.2. Д. 19495. Л.37-38.

Далее, переключая внимание с вопросов, связанных с войной, автор следующим образом оценивает жизнь при советской власти: «…это крепостное право, издевательство над народом, боролись за братство и равенство, а что получили - классы, новую буржуазию, это разные учреждения итээровыцы, комиссары построили воровские столовые и им все можно, как мясо, масло, белый хлеб, сметану, а рабочему гнилая картошка да капуста…». Там же. Л.37-38. В этих словах прослеживается отчетливое непонимание смысла в борьбе с «царизмом», если в результате прихода новой власти обещанного улучшения жизни для обычного народа не наступило. Все, что поменялось - это смена «старой буржуазии» на новую в лице большевиков, а простой народ как жил плохо, так и продолжает.

Таким образом, высказывания арестованных представляют собой довольно-таки разнообразный набор сюжетов, который объединяет недовольство происходящем в стране. В целом можно выделить следующие по содержанию группы запрещенных высказываний:

· критика советской власти, которая выражалась в недовольстве сложившейся социально-экономической ситуацией, положением Красной армии на фронте и т.д.;

· критика советских СМИ, которые, по мнению людей, преподносили неверную информацию, прежде всего, о положении советских войск на фронте;

· ожидание победы Гитлера в войне и его прихода к власти в СССР. По мнению некоторых граждан, Третий Рейх вел войну против коммунистов и евреев, следовательно, обычным людям не нужно было бояться;

· антисемитские настроения, выражающиеся в ненависти к евреям, которые очень тесно ассоциировались с советским начальством;

· ностальгия по дореволюционным, царским временам, которые в чрезвычайных условиях войны вспоминались с позитивной стороны.

Теперь попробуем осмыслить все вышесказанное и выделить какие-то особенности. Хотелось бы начать со стиля свидетельских показаний. Большое количество нетипичных для языка сотрудников силовых ведомств фраз говорит о том, что вероятнее всего они не были выдуманы сотрудниками НКВД, а действительно записывались со слов свидетелей. Об этом, в частности, говорят детали - «мясо, промтовары», специфические слова и выражения вроде «скоро будем ходить совсем нагишом», «скоро им всем придет карачун», «всеми фибрами своей души» или «очковтирательство». Это, конечно, не исключает того, что эти показания всегда были истинными. Сами свидетели или осведомители вполне могли использовать свою фантазию для сочинения подобных изречений или просто неправильно понять однажды услышанное. В данной ситуации мог сыграть и личный фактор. Будущий подследственный мог попросту быть в плохих взаимоотношениях с каким-то из своих коллег по работе или сожителей, чем мог спровоцировать последнего из-за личных счетов пойти на подобный поступок.

Далее, антисоветские изречения имеют одну характерную особенность. Большинство из них интерпретируются таким образом, что зеркально отражают информацию, преподносимую официальной советской пропагандой. «Красная Армия всех сильней и победит врага» - пишут советские газеты и Совинформбюро. Например, в сообщении Совинформбюро от 26.06.1941 сообщалось, что «Героически сражались летчики N-ского авиаполка, который уничтожил 13 самолетов противника, потеряв один». Или «Немецкий летчик, взятый в плен после того, как был сбит нашей авиацией на советско-финской границе, заявил: “С русскими воевать не хотим…”». Сообщения Советского информбюро // Известия. №149 (7525). 26 июня 1941. С.1. Мнение же некоторых горожан, как было продемонстрировано выше, абсолютно противоположное: Красная Армия слаба, ужасно вооружена и сдает город за городом. Таким образом, данные изречения, являющиеся слухами с точки зрения властей, так или иначе, в разной степени отражали негативный для советского государства прогноз исхода войны. Разница заключалась в том, что для одних распространителей слуха поражение СССР таило смертельную опасность, а для других было желанием. Сомов В.А. Слухи как фактор трудового поведения в начальный период Великой Отечественной войны // Историческая психология и социология истории. 2011. № 1.Том 4. С.21. Применительно к последним, подобные ожидания о скором поражении в войне отнюдь не вызывали чувство страха. Мысли о скором поражении сопровождались у тех граждан с надеждами о лучшей жизни, которую им мог принести «культурный, образованный немецкий народ», ведущий «справедливую войну против большевиков». Образ немцев как «культурного» народа вполне мог быть, на наш взгляд, воспоминанием об опыте Первой Мировой войны, в ходе которой со стороны кайзеровской армии подобных зверств не наблюдалось. Более того, население тыла физически не могло наблюдать действия войск Вермахта на фронтах сражений, поэтому представления о старой германской армии продолжали оставаться в головах людей и переноситься на Третий Рейх. Как мы видим, эти высказывания наглядно подтверждают тезисы относительно состояния общества в начале войны и отношению некоторой его части к немецким захватчикам, о которых говорил Н. Верт в своей работе, уже упомянутой в первом разделе нашего исследования. Верт Н. Указ.соч.