Правительственная политика в отношении тяглых сословий в России второй половины XVI – начала XVII века

Размещено на http://www.allbest.ru/

8.

9.

10.

13. [Введите текст]

14.

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ ПОЛИТИКА В ОТНОШЕНИИ ТЯГЛЫХ СОСЛОВИЙ В РОССИИ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVI - НАЧАЛА XVII В.

Аракчеев Владимир Анатольевич

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

МОСКВА - 2011

Работа выполнена в Псковском государственном педагогическом университете им. С.М. Кирова

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор

Борисов Николай Сергеевич

доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник

Бычкова Маргарита Евгеньевна

доктор исторических наук,

профессор Павлов Андрей Павлович

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Московский педагогический

государственный университет»

Защита состоится «___» ___________ 2011 г. в 11⁰⁰ ч. на заседании диссертационного совета Д 002.018.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук при Институте российской истории РАН по адресу: 117036, Москва, ул. Дм. Ульянова, 19, ауд. 2.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Института российской истории РАН (117036, Москва, ул. Дм. Ульянова, 19)

Автореферат разослан «___» _________ 20 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета, Е.И. Малето

кандидат исторических наук

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования обусловлена теоретической и практической значимостью вопросов, связанных с функционированием общества, находившегося в состоянии трансформации. Вторая половина XVI в. в истории России - особый период, когда в ее общественно-политическом устройстве были заложены важнейшие новации, радикально изменившие и сущность самого устройства, и вектор развития страны. В этой связи особенную значимость приобретает изучение истории правительственной политики в отношении тяглых сословий, составлявших абсолютное большинство населения страны. Всесторонне исследование обстоятельств, в которых принимались определенные решения, касавшиеся положения крестьян и посадских людей, позволяет, с одной стороны. Приблизиться к пониманию глубинных закономерностей развития российского общества, а с другой - показать алгоритм деятельности правительственного аппарата.

Без выявления отмеченных закономерностей затруднительно вырабатывать стратегию развития современной России, ибо социальная напряженность, высокий конфликтный потенциал в отношениях между стратами общества губительны для него. Без учета исторического опыта невозможно выстаивать эффективную социальную политику.

Обращение в рамках настоящего диссертационного исследования к истории правительственной политики в отношении тяглых сословий обусловлено тем, что именно сословия крестьян и посадских людей составляли «становой хребет» государства, являясь источником налоговых поступлений и исполнителем повинностей, совокупность которых и составляло понятие «тягла». Именно во второй половине XVI в. закладывались принципиальные основы взаимоотношений государства и тяглых сословий, существенно не изменявшиеся до середины XIX в., когда последовательно была упразднена система крепостного права, созданы земские учреждения, прямые налоги были заменены на косвенные. Тот факт, что именно в этот двухсотлетний период возникла Российская империя, успешно решавшая сложные внешнеполитические задачи, свидетельствует о жизнеспособности того типа социума, который сформировался во второй половине XVI в.

Этот период приобретает значение своего рода водораздела российской истории, стоя на котором становится возможным, с одной стороны. Ретроспективно изучить более ранние институты и явления, а с другой стороны, увидеть процесс зарождения новых социальных структур и управленческих практик, в полной мере развившихся в XVII в. Таким образом, без систематического исследования правительственной политики в отношении тяглых сословий во второй половине XVI - начале XVII в. невозможно составить целостную картину исторического развития нашей страны в период позднего средневековья.

Степень научной разработанности темы исследования. Предлагаемая диссертация посвящена трансформации общественного и государственного строя нашей страны во второй половине XVI - начале XVII в. Несмотря на значительные успехи российских историков в деле постижения феноменов и закономерностей общественно-политического развития России XVI-XVII вв., до настоящего времени перед исследователями стоят несколько проблем. В XVI-XVII вв. в России происходят масштабные изменения во всех сферах деятельности общества и государства. Жизнь представителей всех классов проходила в условиях реформ, внешнеполитических и внутриполитических потрясений, переросших в полномасштабную гражданскую войну. Столь насыщенный событиями период времени всегда привлекал внимание российских историков, для многих из которых он стал полигоном для апробации новых научных идей и подходов. Впервые в полном объеме они были сформулированы в трудах В.О. Ключевского, А.С. Лаппо-Данилевского, С.Ф. Платонова еще в 1880-1890-х гг., когда в работах названных исследователей был осуществлен институциональный анализ российского общества XVI-XVII вв.

Представляется, что возможности институционального анализа современной наукой не исчерпаны до настоящего времени, поскольку он позволяет осуществить реконструкцию исторической реальности и механизмов трансформации государства и общества. Период второй половины XVI - начала XVII в. предоставляет уникальную возможность применения институционального подхода.

До середины XVI в. государственные институты отличались слабой степенью регламентации, их функции не были четко определены и осуществлялись по-разному в отдельных районах страны, и только в 1550-х гг. создается система приказов и вырабатываются общие принципы государственного управления, которые приобретают необходимую системность. В существующих исследованиях историков часто делался акцент на решениях власти, в то время как осуществление этих решений не всегда удавалось проследить из-за отсутствия источников. Это обусловливает необходимость изучения административных практик, применявшихся государственным аппаратом. Особенно масштабными были изменения в положении крестьян и посадских людей. Между тем, изучение положения этих сословных групп, осуществлявшееся вплоть до 1980-х гг., в последние десятилетия стало менее активным.

Особую сложность представляет исследование крепостничества в силу необходимости соблюсти баланс между строгой научностью и ценностным отношением к истории крепостного права. Для нас неприемлема негативная оценка закрепостительной политики как мотивированной исключительно своекорыстными интересами «феодальных землевладельцев». Вместе с тем, мы не уверены и в том, что утверждение крепостничества, особенно в тех изуверских формах, которые оно пробрело в «безумном и мудром» XVIII столетии было фатально неизбежным. Изучение закрепостительных мероприятий правительства второй половины XVI в. позволит выяснить, были они действительно вынужденным шагом правительства, находившего полную поддержку тяглых общин, или же диктовались сословными интересами правящей элиты.

Актуальным является исследование и правительственной политики в отношении посадского населения, которую нужно изучать с опорой на региональные отличия городов и уездов страны. Дискуссионным является вопрос о периодизации истории России XVI-XVII вв. В.О. Ключевский датировал начало нового периода в истории России 1610-ми годами; С.Ф. Платонов также полагал, что Россия вышла из Смутного времени перерожденной на новых основаниях, но переход к новому времени, по его мнению, занял более полувека. Проблема периодизации истории России этого времени не решена до настоящего времени в значительной степени из-за лакун в понимании направленности и смысла изменений в положении тяглых сословий. Все вышесказанное позволяет сделать вывод о целесообразности продолжения изучения российской социально-политической системы второй половины XVI - начала XVII вв.

Объектом исследования является социально-политическая история России во второй половине XVI - начале XVII в., эволюция ее социальной структуры и особенности правительственной политики.

Предмет диссертационной работы охватывает следующие явления и процессы:

Социальные структуры в России середины XVI в.

Изменения в положении крестьян, начало процесса закрепощения тяглого населения.

Земская реформа и состояние сословно-представительных учреждений, эволюция государственного аппарата в период реформ и опричнины.

Территориальные и хронологические рамки исследования. Исследование выполнено на источниках, относящихся к территории России в границах 1584 г. Условия функционирования правительственных учреждений и жизни монастырских корпораций во второй половине XVI в. были таковы, что два комплекса монастырской документации, содержащей фрагменты делопроизводства земских учреждений, дошли до нас от псковских монастырей, а большинство упоминаний «заповедных лет» относятся к новгородским землям. Сказанное не означает, что исследование выполнено на материалах Северо-запада России; наоборот, уникальные материалы, сохранившиеся в коллекциях новгородско-псковских учреждений, позволили выявить общероссийские тенденции в ходе земской реформы и закрепощения. В диссертации подвергнуты исследованию комплексы документов, охватывающие все регионы Русского государства, относящиеся к Замосковному краю и Поморью; единичные источники, относящиеся к западным (Смоленск и прилегающие территории) и восточным (Предуралье и нижнее Поволжье) уездам также привлечены к исследованию.

Основная масса материала и авторских интерпретаций относятся непосредственно к обозначенному в заголовке периоду (вторая половина XVI - начало XVII в). Особенности структурно-типологического метода исследования государства и общества предполагают, однако, необходимость обращения как к более ранним, так и более поздним источникам и социальным явлениям, значительно выходящим за хронологические рамки исследования, обозначенные в названии диссертации. Так, явление крестьянских переходов исследуется, начиная с XV в., а для объяснения особенностей процесса закрепощения в начале XVII в. привлекаются источники, относящиеся ко всему столетию.

Цель исследования - показать на основе изучения таких социально-политических институтов как крепостное право, земские учреждения, приказы, направления эволюции российского общества; как устанавливались более жесткие сословные границы, как соотносилась правительственная политика и такие ее временные феномены, как опричнина, с функционированием социально-политических институтов.

Задачи исследования: 1) выработать отвечающую целям исследования методику работы с источниками.

2) показать динамику и ход закрепостительного процесса в конце XVI в., выявить особенности осуществления режима «заповедных лет».

3) исследовать основания и особенности прикрепления к тяглу двух категорий податного населения - посадских людей и черносошных крестьян.

4) проанализировать ход и результаты земской реформы 1550-х годов и деятельности земских учреждений в 1560-1570-х годах, подвергнув критической проверке традиционные представления о географии земской реформы; исследовать динамику и направленность реформы.

5) проанализировать изменения в структуре общества, воплотившиеся в новациях в правовом положении сословий.

6) исследовать изменения в деятельности центральных правительственных учреждений Русского государства во второй половине XVI в., уделив особое внимание работе четвертей и органу чрезвычайного финансового управления страной - посланникам.

7) показать изменения в государственном строе страны и наметить подходы к определению типологии российской государственности.

Методология исследования. Базовыми принципами исторического исследования, примененными в диссертации, являются принципы научной объективности, историзма и системности. На современном уровне осмысления проблематики диссертации эти принципы были разработаны и апробированы российскими историками XX в. - П. А. Садиковым, А.А. Зиминым, Н.Е. Носовым, С.М. Каштановым и др.

Принцип научной объективности находит свою опору в разработанных еще в 1960-х гг. подходах к изучению актовых и кадастровых источников и реконструкции на их основе направленности общественных изменений и принципов правительственной политики Зимин А.А. О методике актового источниковедения в работах по истории местного управления России первой половины XVI в. // Вопросы архивоведения. 1962. № 1. С. 33-45; Носов Н.Е. О статистическом методе в актовом источниковедении // Вопросы архивоведения. 1962. № 4. С. 41-55; Зимин А.А. Трудные вопросы методики источниковедения Древней Руси // Источниковедение. Теоретические и методические проблемы. М., 1969; Черепнин Л.В. Рец. на кн.: Носов Н.Е. Становление сословно-представительных учреждений в России. Л., 1969 // Вопросы истории. 1970 № 6. С. 139-143.. Эти подходы покоятся на методе комплексного анализа источников, который предполагает сопоставление и взаимную проверку данных документов, происходящих из фондов центральных и местных государственных учреждений и церковных корпораций. Поскольку значительная часть источников относится к более позднему времени (конец XVI века), существенно важным является их ретроспективное исследование. Коль скоро особенности источника вызваны его происхождением, процесс анализа с необходимостью должен приобрести институциональные черты, то есть от изучения документа необходимо восходить к изучению государственного учреждения, из недр которого он вышел. Таким образом, источниковедческое исследование будет увязано с конкретно-историческим.

Конкретно-историческое исследование в диссертации осуществлялось с применением как традиционных, позитивистских методов, например, историко-юридического, так и с опорой на герменевтический метод, предполагающий глубинное чтение источника. Со времен С.М. Соловьева и Б.Н. Чичерина внимание историков было приковано к разного рода государственным и общественным институтам. Как подчеркивает П.М. Блау, институты - это исторические продукты, чьи нормы и лежащие в их основе опосредствующие ценности передаются от поколения к поколению, тем самым ограничивая и очерчивая потенциальные сети косвенного обмена. Институты оказывают определенное внешнее давление на индивидов и на различные типы коллективных единиц, увязывая процесс обмена со своими предписаниями и рекомендациями. Таким образом, институты представляют сеть относительно стабильных и общих норм, регулирующих различные типы отношений косвенного и сложного обмена между различными социальными единицами Тернер Дж. Структура социологической теории. М., 1985. С. 368; Blau P.M. Exchange and Power in Social Life. New York, 1964. P. 278..

Коль скоро социальные коммуникации в России XVI-XVII вв. принимали различные формы, важно определить научные принципы, на основе которых возможно построить типологию этих общественных связей. Исследование функционирования социальных институтов России второй половины XVI - начала XVII в. в диссертации осуществляется на основе принципов системности. В любом крупном социальном явлении, будь то крепостное право или земские учреждения, находил свое выражение не какой-либо отдельный экономический или политический институт, а вся совокупность (система) институтов данного социума в определенную эпоху.

Рассматривая крепостное право как элемент социальной системы, мы, во-первых, исходим из того, что оно было детерминировано как экономической, так и социально-политической эволюцией общества. Во-вторых, мы рассматриваем отдельные социальные явления как интегрированные в системы более высокого уровня и функционировавшие в составе этих систем. Таким образом, в будущем оказывается возможным построение целостной функциональной социально-культурной модели крепостного режима. Исследование, построенное на анализе источников второй половины XVI - начала XVII в., в диссертации вышло на реконструкцию социально-политической системы России этого времени, характеризующейся существенными особенностями взаимодействия власти и общества.

Научная новизна диссертационного исследования. В диссертации впервые в историографии на основе впервые введенных в научный оборот источников осуществлен пересмотр концептуальных основ проблемы взаимоотношения тяглых сословий российского общества с государством. В работе исследовано взаимовлияние радикальных преобразований в жизни посадских людей и крестьян - земской реформы и процесса закрепощения. Убедительно доказывается, что земская реформа охватила гораздо большую территорию, не представленную в дошедших до нас учредительных грамотах и Боярской книге 1556 г. и опиралась на сложившуюся в отдельных землях Русского государства земскую традицию. В работе применены методы комплексного анализа источников, на основе которых получены новые данные о ходе закрепощения в России в конце XVI-начале XVII в.

Практическая значимость исследования. Основные положения диссертации могут быть использованы при подготовке учебных пособий, лекционных курсов и обобщающих трудов по российской истории, социальной истории Восточной Европы раннего Нового времени. Работа демонстрирует возможности неоинституционального подхода. Разработанная в диссертации методика обработки источников может применяться на других материалах того же типа.

Апробация результатов исследования. По теме диссертации опубликованы две монографии (общим объемом 34,5 п.л.) и 48 статей (из них 14 в журналах, рекомендованных ВАК для опубликования основных результатов диссертаций на соискание ученой степени доктора наук) общим объемом более 36 п.л.). Основные положения и выводы диссертации были изложены в виде докладов на международных научных конференциях, конгрессах, симпозиумах, циклах лекций по истории России в Псковском государственном педагогическом университете, на заседаниях Центра по изучению русского феодализма ИРИ РАН.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, пяти глав, заключения и приложений. Во Введении определены отмеченные выше актуальность, цели и задачи исследования, новизна, практическая значимость. В Приложении представлены 40 впервые публикуемых документов XV-начала XVII в., большинство которых впервые введены в научный оборот автором.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

В главе I «РОССИЙСКОЕ ГОСУДАРСТВО И ОБЩЕСТВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVI В. В ИСТОРИЧЕСКОЙ НАУКЕ. ИСТОЧНИКИ» раскрыты основная проблематика, достижения и недостатки тех исследовательских позиций, на которые опирается данная диссертация. В этой же главе дан подробный анализ источников, обозначена методика их использования и представлен очерк об их фондообразователях.

Основные трактовки проблем, рассматриваемых в данном исследовании, представлены в параграфе 1.1. «Проблемно-историографический очерк». По тематике и методике диссертация примыкает к современным исследованиям, в центре внимания которых находится социально-политическая история России и ее регионов. Это, в первую очередь, работы, в которых изучается положение тяглых сословий и правительственная политика в отношении к ним. Особенно значимыми для нас являются вышедшие в последнее десятилетие труды Н.А. Горской, Ю.Г. Алексеева, В.Н. Глазьева, Т.И. Пашковой, П.В. Седова, И.О. Тюменцева Собственность в России: Средневековье и раннее новое время. М., 2001; Алексеев Ю.Г. Судебник Ивана III: традиция и реформа. СПб., 2001; Глазьев В.Н. Власть и общество на юге России в XVII в. Воронеж. 2001; Пашкова Т.И. Местное управление в Русском государстве первой половины XVI в. М., 2000; Седов П.В. Закат Московского царства. М., 2005; Тюменцев И.О. Смутное время в России начала XVII столетия. М., 2008. . В этих исследованиях удалось проследить структуру общества и эволюцию наиболее значимых общественных и государственных институтов, к числу которых относятся крепостное право, земские учреждения, система местного и центрального управления.

Много нового в наше понимание процессов, происходивших в России XVI-XVII вв., вносят труды медиевистов по истории Западной Европы раннего нового времени. Н.А. Хачатурян подчеркивает несамостоятельность органов местного самоуправления во Франции, включенных в административную систему в фискальном отношении. Создание Генеральных штатов в 1302 г. Хачатурян рассматривает как инициативу, «спущенную» сверху, подобно созыву Земского собора в 1549 г. Признавая, что в России, подобно европейским странам, в XVI в. началось «оформление сословного статуса для некоторых общественных групп», Хачатурян усматривает их превращение в «чины» как часть «государственной системы» посредством «регламентации» Хачатурян Н.А. Власть и общество в Западной Европе в средние века. М., 2008. С. 12, 204, 219..

В трудах П.Ю. Уварова сделан решительный шаг к преодолению унаследованных еще у Аристотеля подходов к реконструкции социальной структуры. Примененная им к изучению французского общества XVI в. «прототипическая» теория социальной классификации позволила отказаться «от предзаданных социальных терминов и категорий, имеющих идеологическую окраску и влекущих за собой длинный историографический шлейф всевозможных коннотаций» Уваров П.Ю. Франция XVI века: Опыт реконструкции по нотариальным актам. М., 2004. С. 471. .

Настоящая диссертация опирается как на труды по истории русского крестьянства и социальных отношений, так и на исследования правительственной политики. В центре внимания многих историков XIX-XX вв. находились процессы закрепощения; об этом писал И.Д. Беляев, этому же была посвящена новаторская работа В.О. Ключевского «Происхождение крепостного права в России». Ключевский ставил перед собой, на первый взгляд, традиционную для исследований того времени задачу: выяснить, государство или землевладельцы прикрепляли крестьян к земле. Его постановка проблемы сыграла значительную роль в смене угла зрения историков на закрепощение и побудила их пристальнее изучать социальную стратификацию русского общества XVI-XVII вв.

С особенной интенсивностью этот вопрос изучался в историографии XX в., когда к этому побуждала исследователей еще и господствующая методологическая парадигма Горская Н.А. Русская феодальная деревня в историографии XX в. М., 2006.. Многие исследователи работали под ее минимальным влиянием, к их числу в первую очередь следует отнести С.Б. Веселовского. Крупное эвристическое значение до настоящего времени сохраняют работы С.Б. Веселовского, в которых затрагивается вопрос о положении крестьян в XV-XVI вв. Важное значение для понимания процесса закрепощения имела его монография «К вопросу о происхождении вотчинного режима». Будучи последовательным противником концепции Ключевского о задолженности крестьян как основе крепостного права Веселовский С.Б. Труды по источниковедению и истории России периода феодализма. М., 1978. С. 56., Веселовский направил внимание на изучение «того строя отношений, который принято называть сеньориальным или вотчинным режимом, так что именно этот строй отношений и в Западной Европе, и в русской истории образует основу, на которой развивались крепостные отношения» Веселовский С.Б. К вопросу о происхождении вотчинного режима. М., 1926. С. 3. .

Еще большее научное значение имеет его незавершенная статья 1920-х годов «Исследования по истории слобод в Северо-Восточной Руси», в которой С.Б. Веселовский привел примеры монастырских слобод, пожалованных монастырям князьями. И хотя сам тип монастырской слободки Веселовский не выделил и не изучил, исследователь, тем не менее, верно определил характер слободы как «неустойчивой формы поселения», которое могло менять владельцев и лишаться особых привилегий. «…Уездные слободки с течением времени растворяются в окружающей их среде и входят в состав уездных тягло-административных делений» Веселовский С.Б. Указ. соч. С. 76..

В то же время, в работах Б.Д. Грекова, А.Л. Шапиро и других историков стратификация сельского населения и изменения в ней на протяжении XIV-XVII вв. нередко трактовались механистически, а государство-надстройка представало в их трудах как реторта алхимика, «превращавшее» холопов в крестьян. К середине 70-х гг. XX в. в понимании истории закрепощения крестьян в отечественной науке при всем многообразии концепций сложилась единая исследовательская парадигма, для которой характерны некие общие черты. Во-первых, считается, что в основе процесса закрепощения лежали отношения между светскими и церковными землевладельцами и зависимыми от них крестьянами. Соответственно, все памятники законодательства, от Судебников до Уложения 1607 г., рассматриваются через призму этих отношений. Во-вторых, «заповедные годы» понимаются как «комплекс мероприятий в целях прекращения выхода населения из тягла и для возвращения в тягло крестьян и черных посадских людей» Скрынников Р.Г. Заповедные и урочные годы царя Федора Ивановича // История СССР. 1973. № 1. С. 99-129.. Таким образом, исследователи считают, что все категории тяглого населения в 1580-х гг. подверглись закрепощению одновременно и на одинаковых условиях.

Ключевую роль в изучении процесса закрепощения в России сыграли работы В.И. Корецкого. Основные темы его монографий - введение «заповедных лет», гипотетически реконструируемый указ 1592 г. о полном запрете крестьянских переходов, интерпретация закрепостительной политики начала XVII в. - возникли и исследовались на основе выдающихся архивных открытий автора. Оспоренные сразу тремя исследователями в начале 1970-х гг. (В.М. Панеяхом, Р.Г. Скрынниковым, Г.Н. Анпилоговым), выводы Корецкого до настоящего времени оказывают определяющее воздействие на понимание закрепостительных процессов.

Несколько ранее начального этапа закрепощения в России начали осуществляться преобразования, важнейшим из которых стала земская реформа 1551-1556 гг. В исследовании и этой проблемы решающую роль сыграла статья Ключевского о земских соборах Ключевский В.О. Состав представительства на земских соборах // Сочинения в 9 тт. Т. 8. М., 1990. С. 277-375.. Подойдя к истории земских преобразований не с историко-правовой, а с сугубо исторической точки зрения, Ключевский увидел в реформах 1550-х гг. систему преобразований как органов местного управления, так и структур финансового управления. В дальнейшем разработка истории губной и земской реформ пошла по пути текстологического и формально-юридического изучения уставных грамот, осуществленного С.А. Шумаковым. В середине XX в. решающий шаг по пути изучения последствий земской реформы и ее влияния на положение посадских людей сделал П.П. Смирнов Смирнов П.П. Посадские люди и их классовая борьба до середины XVII в. М.; Л., 1947. . Научная значимость его работ состояла в том, что он изучал состояние посадского населения во второй половине XVI - начале XVII в. по редким архивным источникам, в том числе из фондов Оружейной палаты.

Важную роль в изучении реформ 1550-х гг. сыграли труды А.А. Зимина. Однако подлинный прорыв в осмыслении земской реформы и ее последствий связан с именем Н.Е. Носова, комплекс работ которого задал видение этой проблемы на десятилетия. Осуществленный им блестящий анализ Боярской книги 1556 г., текстов земских уставных грамот привнес в науку достоверные и конкретные данные об основных этапах и проявлениях преобразований 1550-х гг. Вместе с тем, в трактовке целого ряда аспектов проблемы Н.Е. Носов не смог избежать типичных для гуманитарной науки того времени клише. Так, в обязанности земских миров уплачивать кормленый окуп Носов усматривал результат «давления» феодалов на правительство, а с влиянием опричнины он связывал упадок земских сословно-представительных начал, относящийся, по его мнению, к концу XVI - началу XVII в. Носов Н.Е. Становление сословно-представительных учреждений в России. Л., 1969.

В исследованиях историков 1980-1990-х гг. тема земской реформы оказывалась либо на периферии разрабатываемой ими проблематики, либо составляла часть широких обобщений. Если о губной реформе в последнее время появилось глубокое и обстоятельное исследование М.М. Крома, то специальных работ, относящихся к земской реформе, после трудов Н.Е. Носова до настоящего времени нет.

В то же время, в исследованиях политической истории Русского государства второй половины XVI - начала XVII в. были поставлены важные проблемы, составившие фундамент дальнейшей исследовательской работы в этом направлении. В первую очередь здесь следует отметить работы П.А. Садикова. Садиков оставил после себя несколько разрозненных исследований, объединенных публикаторами в монументальный том, стержнем которого следует признать мастерски выполненное исследование о четвертных приказах Садиков П.А. Исследования по истории опричнины. Л., 1950. . Ему удалось показать, как под влиянием практических потребностей формировался приказной аппарат, существенную роль в котором играли именно судебно-финансовые органы.

Значительный вклад в исследование политической истории России этого времени внесли работы А.А. Зимина Зимин А.А. Реформы Ивана Грозного. М., 1960; Он же. Опричнина Ивана Грозного. М., 1964; Он же. В канун грозных потрясений. М., 1986. . В своих концептуальных построениях Зимин исходил из того, что реформы и опричную политику Ивана Грозного необходимо изучать через социальные и классовые отношения. По его гипотезе, разорение страны в результате опричнины и Ливонской войны стало результатом отказа от «политики компромисса», свойственной Избранной раде. Зимин осознавал, что из-за скудной источниковой базы не все его выводы могут быть признаны в равной мере доказательными, но отсутствующий материал источников он виртуозно дополнял гипотетическими построениями.

В современных исследованиях подходы, предлагавшиеся Носовым и Зиминым, все чаще ставятся под сомнение. По мнению А.П. Павлова, «опричнина являлась своеобразной реакцией царя на развитие сословно-представительных тенденций и представляла собой попытку, путем введения чрезвычайного положения, пресечь «своеволие» формировавшихся сословий и поставить существовавшие общественные институты под контроль государственной власти» Павлов А.П. Эволюция государства и общества в России во второй половине XVI в. (К вопросу о сословно-представительной монархии) // Russische und Ukrainische vom. 16.-18. Jahrhundert. Wiesbaden, 2001. P. 33.. Автор доказывает это положение анализом итогов опричной политики; такой анализ вполне правомерен, но должен осуществляться синхронно исследованию самой этой политики в отношении земских миров.

Новые подходы в понимании роли государства в России XVI-XX вв. были сформулированы в работах А.Н. Сахарова и М.Е. Бычковой, которые отметили особенности проведения реформ и своеобразие отношений между государством и сословиями Сахаров А.Н. Управление Россией как цивилизационный исторический фактор // Управление Россией. Опыт. Традиции. Новации. XVI-XX вв. М., 2007. С. 5-16; Бычкова М.Е. Выход из Смуты: на путях совершенствования государственной власти // Управление Россией. Опыт. Традиции. Новации. XVI-XX вв. М., 2007. С. 53-65..

Таким образом, накопленный к настоящему времени материал убеждает в существовании прочного фундамента для дальнейших изысканий в сфере сформулированной темы. Однако в осуществленных исследованиях не были привлечены многие важные источники и не были поставлены существенные проблемы, связанные со становлением российской государственности и эволюцией русского общества в переломную эпоху. Противоположные суждения по поводу обсуждаемой проблемы свидетельствуют, во-первых, о том, что фактическая база, находящаяся в распоряжении исследователей не всегда репрезентативна для умозаключений. Так, ни один из названных исследователей не счел необходимым подробно рассмотреть изменения в положении посадских людей, а о положении крестьян высказываются лишь мнения, основанные на трудах двадцати - тридцатилетней давности. Во-вторых, очевидно, что в современных представлениях о реформе существуют пробелы, соответствующие лакунам в сохранившихся источниках, к анализу которых мы и переходим.

Видовая классификация привлеченных к исследованию источников и принципы их анализа, осуществляемого с целью решения поставленных исследовательских задач, раскрываются в параграфе 1.2. «Документальная база работы и методы ее источниковедческой критики». Источниковая база работы охватывает всю совокупность сохранившихся от XV - начала XVII в. документов, среди которых доминируют делопроизводственные материалы (законодательные акты, уставные и жалованные грамоты, отписи, кадастры). Большая часть документов уже введена в научный оборот, значительная их часть представлена в академических публикациях, а многие из используемых в книге источников имеют длительную историю изучения и комментирования; в то же время, 32 документа из фондов РГАДА, ОР РГБ, Архива СПб ИИ РАН, ОР РНБ впервые вводятся в научный оборот в настоящей диссертации. В их числе особо следует отметить наиболее ранние по хронологии акты: грамоту с прочетом в. кн. Ивана Васильевича на Устюг наместнику кн. Ивану Александровичу и тиуну Кузьме Коробьину 1462-1474 гг. РГАДА. Ф. 141. Оп. 2. 1647 г. № 30. Л. 38., выпись из писцовой книги Псковской земли 1510 г. письма Ивана Константиновича Сабурова и Ивана Тимофеевича Зезевитова РГАДА. Ф. 159. Оп. 2. № 484. Л. 109,172..

Уникальные документы второй половины XVI в., такие как указная грамота Ивана IV в Соль Вычегодскую выборным властям и всем усольцам об облегчении по их челобитью кормленого окупа «за волостелин доход» от 25 января 1559 г. ОР РНБ. Ф. 536. Оп. 1. № 1585. Семь сставов., указная грамота Ивана IV выборным земским судьям Великого Устюга 1559 г. Архив СПб ИИ РАН. Кол. 120. Оп. 2. № 1. Л. 1-2., «обыскные речи» жителей Березовского ряда Деревской пятины о бегстве крестьян И. Непейцына с упоминанием «заповедных годов» 1588 г. РГАДА. Ф. 1209. Оп. 3. № 16935. Л. 287-287 об. , позволяют существенно дополнить известную в науке сумму свидетельств о земской реформе и процессе закрепощения. Некоторые из них, например, уникальные акты из фондов псковских церковных корпораций составляют целостный комплекс, впервые в науке позволяющий реконструировать деятельность земских органов самоуправления во второй половине XVI в. ОР РГБ. Ф. 178. Карт. 10974. № 2-15.

С целью реконструкции правового положения крестьян во второй половине XV - первой половине XVI в. нами привлекались к исследованию акты о крестьянских переходах, которые изучались в сопоставлении с другими актовыми материалами, характеризующими статус и структуру земельных владений. Исследованные в диссертации акты договорно-законодательного вида несут важнейшую информацию о правовом положении тяглого населения. В интерпретации формул этих актов решающее значение имеет позиция исследователя в вопросе о репрезентативности грамот о запрете переходов. И.И. Смирнов, И.Я. Фроянов, Ю.Г. Алексеев и А.Л. Шапиро полагают, что подобные акты выдавались в порядке исключения: или в силу влиятельности Троице-Сергиева монастыря, или по причине чрезвычайных обстоятельств. Подобный подход представляется небесспорным, а источниковая база для столь ответственных выводов явно недостаточна, поскольку жалованные льготные грамоты выдавались не только монастырям, но и светским лицам, чьи архивы сохранились фрагментарно. Не может считаться верной источниковедческой посылкой и рассмотрение всех противоречащих концепции документов как исключений из правила Фроянов И.Я. О крестьянских переходах в России XIV-XV вв. // Вестник Ленинградского государственного университета. Серия «История». 1979. № 14. Вып. 3. С. 20-25..

Оба уникальных документа о запрещении выхода крестьянам, которые названные исследователи трактуют как исключения, происходят из хорошо сохранившегося фонда Троице-Сергиева монастыря. Если учесть, что документальные фонды других монастырей сохранились фрагментарно, а указные грамоты не были связаны с земельными пожалованиями, нет ничего странного в том, что подобные документы из фондов других монастырей не сохранились. Гораздо более целесообразным нам кажется, все же допустить вероятность утраты аналогичных документов из фондов других монастырей. В таком случае цель исследования должна заключаться в поиске определенных закономерностей в происхождении подобных документов, что осуществлено в соответствующих разделах диссертации.

Следующий разряд актов договорно-законодательного вида составляют уставные грамоты наместничьего управления и земские. Они содержат материал как по истории земской реформы, так и по истории закрепощения. Грамоты земского управления можно разделить на два типа: собственно уставные, к которым относятся Плесская грамота 1551 г., Мало-Пинежская и Важская грамоты 1552 г., Переяславские грамоты 1555 г., Устьянские грамоты 1555 и 1622 г., Двинская грамота 1556 г., грамота Луцкой Пермце 1555-1558 гг., Торопецкая грамота 1590 г.; и судные, к числу которых принадлежат Переяславская грамота 1556 г., грамота замосковной Вохонской волости 1561 г., Устюжно-Железопольская грамота 1614 г. К отдельному разряду принадлежит разводная грамота Ужгицкой волости 1559/1560 г., постановлением которой устанавливалась самостоятельность волости в вопросах тягла по отношению к земским властям Вымского уезда.

В диссертации рассмотрены источники важнейшей для исследования правительственной политики категории - законодательные акты. Помимо хорошо изученных Судебников и боярских приговоров исследованию подвергнут один из ключевых правовых памятников в историографии закрепощения - Уложение 9 марта 1607 г., дискуссии о подлинности которого длятся уже более двух столетий. Наиболее сомнительной по содержанию частью Уложения является введение к документу. Введение, согласно замыслу составителей Уложения, представляет собой историческую справку, составленную якобы в Поместной избе для доклада перед царем и боярами, но эта справка напоминает фрагмент летописи.

Наряду с предельно общими характеристиками царских указов во Введении представлены оценки крестьянской политики правительств рубежа XVI-XVII вв. Представляется, что такой уровень обобщения исторического опыта был немыслим в начале XVII в., и неуместен в тексте законодательного акта. Уникальность лексики и терминологии вводной части Уложения, а также особенности его структуры приводят к выводу об искусственно сложившемся составе лексики введения. Вводная часть уложения 1607 г. представляет собой умелую компиляцию из законодательных и нарративных памятников XVI-XVII вв., выполненную Татищевым или его корреспондентами, собиравшими древние рукописи.

Из делопроизводственных документов одним из наиболее ранних является Боярская книга 1556/57 г. «Боярская книга» - это условное наименование одного из сложнейших источников середины XVI в., данное ему архивистами XVIII в. Как можно считать доказанным, Боярская книга в действительности не принадлежит к числу позднейших боярских списков и книг. Н.В. Мятлев и А.В. Антонов считают ее книгой раздачи денежного жалованья служилым людям государева полка, по форме наиболее близкой к десятням разборного типа Мятлев Н.В. Тысячники и московское дворянство XVI столетия. Орел, 1912. С. 59-66; Антонов А.В. «Боярская книга» 1556/57 г.//Русский дипломатарий. М., 2004. Вып. 10.. Близким к их мнению была точка зрения С.Б. Веселовского, считавшего «Боярскую книгу» «книгой общего смотра служилых людей, произведенного московским правительством в 1556 г. в Серпухове» Веселовский С.Б. Феодальное землевладение в Северо-восточной Руси. М., 1947. С. 275.. Иное мнение высказал Н.Е. Носов, который считал этот источник книгой раздачи денежного жалованья детям боярским, чья очередь на получение кормлений подошла в 1555/56 г. Как показал исследователь, структура Боярской книги соответствует ее предназначению - процедуре раздачи денежного жалованья, и поэтому ее текст разбит на статьи в соответствии с денежными окладами Носов Н.Е. Боярская книга 1556 г. (Из истории происхождения четвертчиков) // Вопросы экономики и классовых отношений в Русском государстве XII-XVI вв. М.; Л., 1960. С. 191-227; Он же. Становление сословно-представительных учреждений в России. Л. 1969. С. 419-420..

А.В. Антонов в обоснование своей точки зрения указал на ряд «слабых мест» в построениях Носова. По его мнению, тот факт, что в «Боярской книге» встречаются упоминания о том, сколько «людей» тот или иной служилый человек должен был выставить «в полк» говорит о том, что записанные в книгу люди были членами этого формирования. Проблема интерпретации выражения «в полк» состоит в том, что любое крупное подразделение русской армии, а не только «государев полк» именовалось таким образом. Второй контраргумент Антонова состоит в том, что «зафиксированная источником динамика процесса распределения кормлений и отметки о выходе территорий из кормленного оборота противоречат мнению Носова» о том, что в книгу были внесены лишь те служилые люди, чья очередь на получение кормлений подошла в 1555/56 г. Антонов А.В. «Боярская книга» 1556/57 г. С. 81.

Приведенные суждения свидетельствуют о существенных разногласиях в осмыслении текста источника, которые, как нам представляется, все же были если не устранены, то, по крайней мере, объяснены в исследовании Носова. Носов обратил внимание на ряд ремарок в тексте книги, не оставляющих сомнения в ее уникальности и принадлежности к ведомству кормленых дьяков. Носов совершенно справедливо указал, что вопреки мнению Мятлева Боярская книга никак не может быть сопоставлена с десятнями, ибо в отличие от десятен объединяет в одной раздаточной ведомости служилых людей более 30 уездов Носов Н.Е. Становление сословно-представительных учреждений в России. Л. 1969. С. 412, 413, 416..

Его конечный вывод пока представляется наиболее аргументированным: «Боярская книга 1556 г. не может быть причислена ни к тому, ни к другому типу источников и в ней как бы в потенции мы находим элементы как будущих боярских, так и кормленных книг, а сам она представляет собой в известной мере механическое объединение верстальных десятен и списков на кормленное верстание; перед нами еще не установившийся тип документа, а первый образец освоения московским приказным аппаратом новой и несколько необычной для него сферы деятельности» Носов Н.Е. Указ. соч. С. 412, 416, 418.. Понимание Боярской книги как результата деятельности кормленных дьяков в период отсутствия четвертных приказов снимает многие вопросы исследователей, стремившихся отнести этот источник к одному из известных типов документов.

Второй разряд делопроизводственных материалов, составивших источниковую базу диссертации - документы земского делопроизводства в коллекциях монастырских актов. В своем выступлении на защите диссертации Н.Е. Носовым Л.В. Черепнин говорил: «Автор был лишен возможности воспользоваться документами архивов местных земских и приказных изб XVI в., ибо они утрачены» Государство и общество в России XV-начала XX в. Сборник статей памяти Н.Е. Носова. СПб., 2007.. К настоящему времени ясно, что выдающийся знаток русских феодальных архивов поспешил со своим заключением: в настоящей диссертации в научный оборот вводятся две небольших, но представительных коллекции монастырских актов, содержащих фрагменты земского делопроизводства Аракчеев В.А. Земская реформа XVI в.: Общероссийские тенденции и региональные особенности // Отечественная история. 2006. № 4. С. 3-11.. Коллекция из 17 документов псковского Пятницкого с Бродов монастыря представляет первое из этих собраний. Помимо традиционных для такого рода собраний документов (заемные кабалы, порядные записи, указные грамоты, купчие), коллекция содержит уникальные акты: отписи земских денежных сборщиков и сотских, земских даньщиков, засадских старост и других лиц выборного земского управления ОР РГБ. Ф. 178. Карт. 10974. № 1-15..

Второе собрание уникально и в количественном отношении, и по обстоятельствам его обнаружения в ходе реставрационных работ в церкви Сергия с Залужья в Пскове. Среди источников этого документального клада из 66 актов второй половины XVI-XVII вв. преобладают отписи настоятелей двух монастырей - Сергиевского и Варваринского, а также отписи «приимщиков» и других лиц земской администрации Киселев Ю.Н. Сергиевский монастырь с Залужья в документах псковского Древлехранилища//Земля псковская, древняя и современная: Тезисы докладов. Псков, 1991. С. 32-49.. Таким образом, 83 документа из фондов псковских монастырей позволяют впервые показать особенности функционирования земских органов управления в крупном административном центре России.

В качестве одного из основных источников в диссертации использованы обыскные и отдельные книги Новгородской приказной избы РГАДА. Ф. 1209. Оп. 3. № 16 935, 16 939, 16 943 и др.. Источниковедческий анализ обыскных и отдельных книг преследовал своей целью раскрыть структуру и понять логику составителей документов, упоминавших «заповедные годы». Конкретная источниковедческая задача состояла в определении места, занимаемого в структуре книги актом с упоминанием «заповедных лет», и проверкой гипотезы Р.Г. Скрынникова. Этот исследователь определил грамоты как «разрозненные», а употребление в них термина «заповедные годы» считал случайным, поскольку, по его мнению, приказы редко и неохотно пользовались этим термином и чаще всего обходились без него. Опровержение или подтверждение этой гипотезы может повлечь за собой разные интерпретации процесса закрепощения: либо как прикрепления к тяглу на ограниченных территориях путем практических распоряжений, либо как целенаправленной политики, осуществлявшейся на большей части территории страны.

В диссертации был осуществлен пересмотр источниковой базы и создана новая объяснительная модель процесса закрепощения. Упоминания о «заповедных годах» содержатся в трех делопроизводственных книгах, составленных в Новгородской приказной избе. Это сложные по составу сборники, состоящие из разнотипных документов, в числе которых отдельные, отписные, отказные и ужиные книги, относящиеся к разным пятинам Новгородской земли. Входящие в состав этих сборников делопроизводственные книги Деревской пятины составлялись с октября 1584 по июль 1585 г., и с ноября 1587 по май 1590 г. по указанию дьяков Новгородской приказной избы Саввы Фролова и Семена Емельянова.

По результатам обысков и отделов дьячки погостских церквей составляли запись обыскных речей или отдельную выпись. Большая часть этих документов - 43 акта поместного права - были выписаны выборными губными старостами Деревской пятины В.И. Мусиным и А.М. Бунковым. В изученных нами книгах Деревской пятины содержатся 64 таких записи: 70 обыскных, 35 отдельных и 3 дозорных. Д.Я. Самоквасов, М.А. Дьяконов и Г.Н. Анпилогов обнаружили в трех вышеперечисленных книгах и опубликовали 10 документов с упоминанием «заповедных лет».

При исследовании сборника № 16935 нами была обнаружена еще одна «обыскная выпись», составленная 11 апреля 1588 г. во время обыска в Березовском ряду о сбежавших «в заповедные годы» крестьянах И. Непейцына РГАДА. Ф. 1209. Оп. 3. № 16935. Л. 287-287 об. . Таким образом, на самом деле «заповедные годы» упоминаются в 11 новгородских документах. Как показано в диссертации, материалы обысков о крестьянах Кропоткина, Непейцына и Пестрикова предназначались для суда и по проведении обыска использовались в судебных слушаниях в Новгороде весной 1588 и зимой 1589-1590 гг.

Сохранившиеся обыскные книги губных старост с упоминанием «заповедных лет» являются копиями, или противнями с обыскных речей. «Речи» оперативно отправляли в Новгород для судебных слушаний с ямщиком или самим заинтересованным помещиком, а «книги» находились на стану в Едрове до истечения календарного года. Но дела о беглых крестьянах Б.И. Кропоткина, И. Непейцына и Т. Пестрикова, видимо, безвозвратно утрачены. А материалы обысков в книгах губных старост являются самостоятельным документальным комплексом, полно отражающим деятельность Мусина и Бункова. Таким образом, в результате источниковедческого исследования удалось заново интерпретировать источники, что позволило предложить новые объяснительные модели процесса закрепощения.

Исследование документальной базы работы основано на применении всего арсенала методов, разработанных в европейском и российском источниковедении: классификации, сплошной обработки информации, хронологического и диахронического сопоставления. Поиск и введение в научный оборот новых источников осуществлялось на основе методов архивной эвристики. Все вышеназванные методы позволили осмыслить процесс отражения в памятниках права эволюции в положении тяглого населения, показать специфику отражения положения социальных групп в текстах с разными функциями - кадастрах, законодательных актах, делопроизводственной документации, нарративных источниках. Значительное внимание в диссертации уделено лексике источников, в которой отражаются представления участников исторических событий об обществе, социальной иерархии, власти. При анализе источников рассматриваются такие понятия, как «старожильцы», «заповедные годы», старые места», с помощью которых власть закрепляла в общественном сознании сложившуюся социальную иерархию.

В главе II «ТЯГЛОЕ НАСЕЛЕНИЕ В СОЦИАЛЬНОЙ СТРУКТУРЕ РОССИИ СЕРЕДИНЫ XVI в.» показаны ключевые структуры аграрного социума, порождавшие новые отношения зависимости. На этом материале продемонстрированы столкновения государственных, земских и частновладельческих интересов, вылившиеся в преобразования середины XVI в.