Взаимоотношения Рима и эллинистических государств в III-II вв. до н.э.

Размещено на http://www.allbest.ru/

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы взаимоотношений Рима с эллинистическим миром обуславливается тем обстоятельством, что римская экспансия оказалась поворотным моментом в судьбах всего средиземноморского региона. Завоевание эллинистических государств изменило и сам Рим, оказав огромное влияние на его не только политическое, но и культурное развитие.

Источниковая база работы широко представлена прежде всего нарративными источниками ? сочинениями древних авторов, ? хотя надо признать, что в них освещены не все периоды и события. Наибольшее значение имеет труд греческого историка Полибия «Всеобщая история».1 Будучи непосредственным современником и участником описываемых событий, Полибий следовал Фукидиду в части глубокого исследования явлений и критического подхода к информации. Однако проживание в Риме в качестве заложника в течение 17 лет оказало на историка глубокое влияние. Полибий зачастую необъективен в своем отношении к этолийцам, являвшихся врагами ахейцев (к которым по рождению принадлежал сам историк) и в восхвалении всего римского.

«Историю Рима от основания города» Тита Ливия2 можно признать самым информативным источником по данной теме, принадлежащим перу римлянина. А это помогает лучше понять римскую ментальность и действия римских властей по отношению к другим государствам. Но, несмотря на широту и подробность описания, у Ливия отсутствует критика используемых им источников, так что его данные необходимо сопоставлять с работами других древних авторов. Также, в его труде события описываются с точки зрения победителей, при этом умалчивается обо всем, что могло бы бросить тень подозрения на величие Рима. Например, занижаются или вовсе не указываются потери римлян и их союзников, и, напротив, завышаются потери их противников.

Ценные сведения по интересующей теме имеются в «Римской истории» греческого историка Аппиана Александрийского1. В этом труде содержится иная, противоположная римской, трактовка произошедших событий, что вызывает особый интерес. Кроме того Аппиан сообщает важную информацию, которая отсутствует в других источниках. Однако в труде Аппиана есть неточности в изложении последовательности событий, в датировках и географических описаниях.

Большое значение имеют «Сравнительные жизнеописания» греческого публициста Плутарха2, представляющие собой коллекцию биографий известных римских и греческих деятелей, правителей и полководцев. Плутарх обращает повышенное внимание не на исторические процессы, а на психологическую сторону личности и мелкие бытовые детали, что позволяет многое узнать о людях и мотивах их поступков. Однако автор нередко приводит исторические анекдоты, которые не всегда достоверны, не являются надежными историческими фактами.

Труд греческого писателя Павсания «Описание Эллады»3 очень ценен в подробным рассказом о событиях, связанных с окончательным крахом Греции и уничтожении последнего соперника Рима на Балканах - Ахейского союза. Правда, «Описание Эллады» не является историческим трудом, а представляет собой путеводитель по наиболее достопримечательным памятникам Древней Греции с их описанием и сопутствующими легендами, в которых содержатся ценные исторические сведения.

Очень важен труд Юстина1, который оставил сокращенное изложение исторического сочинения Помпея Трога, в свою очередь опиравшегося на несохранившиеся работы противников римлян, которые излагали альтернативный взгляд на события. Поэтому в тексте Юстина можно проследить русло антиримской традиции с ее резкой критикой римской политики. Но при этом, у него тоже довольно много неточностей, которые обнаруживаются при сопоставлении с материалами других античных авторов. римский политика эллинистический

Полезную информацию содержит также труд Диодора Сицилиийского «Историческая библиотека»2. Большим минусом данного источника является его противоречивость и несоответствие с фактами, изложенными в других источниках. Диодор также часто предвзято относится к участникам описываемых событий: например, портрет Филиппа V получился наиболее искаженным и неправдоподобным.

Степень изученности темы. Проблема политического и военного соперничества Римской республики и эллинистических государств во II в. до н. э. получила подробное освещение как в отечественной, так и зарубежной историографии. Причем спектр изучаемых проблем довольно широк и можно выделить два главных направления: проримское и антиримское.

Несомненным авторитетом в науке пользуется немецкий ученый Т. Моммзен3, создавший масштабный труд «История Рима», в котором подчеркивается, что Рим не стремился к владычеству над государствами Средиземного моря и начинал войны только из- чувства долга по отношению к грекам и по причине чрезмерного усиления Македонии, угрожавшей римской торговле. Тем самым Т.Моммзена можно считать основателем проримского направления в историографии, сторонником идеи «защитного империализма». Однако, на наш взгляд, не все выводы выдающегося ученого бесспорны, а идеализация римлян слишком прямолинейна и часто не выдерживает системной критики.

Работа другого немецкого классика И.Г. Дройзена1 «История эллинизма» позволяет понять, что представлял собой эллинистический мир накануне римских завоеваний.

Большой вклад в изучении истории данного вопроса внес Г. Бенгтсон2 в монографии «Правители эпохи эллинизма», в которой приводятся биографии наиболее ярких правителей эллинистических государств того периода - Филиппа V, Антиоха III и Эвмена II. В книге собран большой фактологический материал и дается интересная оценка отдельных событий.

Войну, как социальное явление, в значительной мере сформировавшее эллинистический мир, подробно анализирует А. Ханиотис в труде «Война в эллинистическом мире: Социальная и культурная история»3.

Также сведения, касающиеся отдельных, более узких вопросов темы исследования затронуты в работах Э. Бикермана4, Э. Бивена5 и А. Голдсуорти6.

Отечественная историография данной темы весьма разнообразна, хотя в дореволюционный период работ, посвященных проблеме взаимоотношений Рима и эллинистических государств, написано не было. Весьма интересна работа антиковеда Ф.Ф. Зелинского «Римская республика», написанная в эмиграции, коренным образом отличающаяся от работ отечественных ученых-марксистов.

Советский период отличается тем, что в историографии преобладала марксистско-ленинская теория с ее классовым подходом. Несмотря на ее определенные минусы в работах этой эпохи подробно изучались социально- экономические аспекты, благодаря которым становятся понятными причины экспансии римлян на Восток. Одним из лучших отечественных трудов по истории Рима, в котором освещена восточная политика Римской республики, является «История Рима» С.И. Ковалёва1. Автор, в частности, указывает на экспансионистские настроения среди сенаторов, как одну из важнейших причин начала агрессии против эллинистического мира.

С позиций классового подхода рассматривал военные конфликты между Римом и Македонией А.С. Шофман в монографии «История античной Македонии»2. Несмотря на преувеличение роли классовой борьбы, как одной из основных причин гибели Македонского царства, автор информативно характеризует римскую политику на Балканах по отношению не только к Антигонидам, но и другим эллинистическим государствам.

В работе В.Д. Жигунина «Международные отношения эллинистических государств в 280?220 гг. до н. э.» отражена специфика взаимоотношений между эллинистическими государствами накануне появления Рима, как одного из игроков в политике восточного Средиземноморья3.

В современной историографии наметились тенденции к расширению круга изучаемых вопросов: исследователи обращаются не только к социально-экономической проблематике, но и к проблемам, касающимся политико-правовых отношений.

Несомненный интерес в рамках настоящего исследования представляют собой работы В.И. Кащеева, который глубоко изучил существовавшую целостную систему межгосударственных отношений и дипломатии стран эллинистического Востока, а также изменения связанные с появлением римлян1. Автор акцентировал внимание на идеологии и религии римлян, как на важных факторах их внешнеполитических успехов, дал справедливую оценку римской восточной политике и выделил этапы римской экспансии. Дана также оценка лозунгу «свободы греков», благодаря которому был облегчен процесс постепенного завоевания Эллады Римом.

Похожие вопросы освещены в работах С.И. Митиной, которая ставит акцент на политико-правовой стороне международных отношений2. Она подробно рассматривает инструменты внешней политики Рима и эллинистических государств и их использование в открытом противостоянии. Также, интересны ее выводы о применении частного римского права во внешней политике.

Большое значение имеет работа В.Н. Токмакова «Рим и Македония в споре за Элладу: варвары покоряют греков», в которой особо подчеркивается антиримская направленность происходящего, подкрепленная довольно серьезными аргументами3.

Несколько интересных работ написала Т.А. Бобровникова, однако их определенным минусом является явная идеализация римской политики, особенно в части объяснения причин вмешательства Рима в дела эллинистического мира1.

Общие вопросы, касающиеся как дипломатии, так и военного дела в истории римско-эллинистических взаимоотношений, рассматриваются в работах М.Б. Елисеева. Несмотря на антиримскую направленность и порой излишнюю эмоциональную окраску, автор поднимает интересные вопросы и высказывает оригинальные идеи2.

Этапы римской экспансии подробно рассмотрены в научной диссертации А.П. Беликова. Он делает акцент на планомерности завоеваний и постепенном уничтожении Римом политических и экономических соперников3.

Имеют определенный интерес статьи Н.Ю. Сивкиной4, автора ряд работ, повествующих о событиях предшествовавших римскому вторжению на эллинистический Восток. В них, к примеру, поднимается один из важнейших для понимания темы вопрос о переходе полисов Эллады на сторону Рима.

Также, отдельные аспекты политико-идеологического соперничества затронуты в работах О.Ю. Климова1, С.И. Чернявского2, А.С. Анохина3, В.С. Калмыкова и А.А. Кудинова4.

По вопросу военного фактора в противостоянии Рима и эллинистических государств интересны работы А.В. Банникова5. Автор проводит комплексное сравнение организации и тактики противоборствующих сторон и дает оценку главных сражений.

Подробный обзор столкновений римской и эллинистической военных систем содержится в научных статьях Д.М. Шкрабо6. Используя критический анализ источников, исследователь выдвигает собственные реконструкции решающих битв при Магнесии и при Пидне. Интересны выводы Д.М. Шкрабо в части опровержения распространенной версии хода сражений и данных о численности и потерях сторон.

Данному вопросу посвящены также работы Я.И. Зверева7, М.И. Ростовцева8, А.В. Куркина9, Я.Н. Кузьмина10, В.В. Андерсена, И.Ю. Шауба1.

Таким образом, проблемами взаимоотношений эллинистических держав с Римом занималось большое число исследователей. Однако не все проблемы решены и остаются дискуссионными.

Цель настоящей работы - изучение военно-политического и идеологического противостояния Римской республики и эллинистических государств в III-II вв. до н. э.

В соответствии с целью определяются следующие задачи:

- определить цели римской политики в Элладе и на территории Восточного Средиземноморья;

- выявить первые шаги римской политики в Восточном Средиземноморье;

- изучить экспансионистскую политику Рима направленную против эллинистических государств;

- обозначить идеологическую составляющую конфликта между Римом и эллинистическими государствами;

- определить причины установления гегемонии Рима в Элладе и Восточном Средиземноморье;

- рассмотреть военный фактор и его влияние на исход противостояния;

- сравнить эллинистическую и римскую военные системы;

- исследовать столкновения военных систем на примере ряда сражений.

Объект исследования - Римская республика, эллинистические царства и полисы Эллады (Восточное Средиземноморье).

Предметом исследования служит внешняя политика и пропаганда Римской республики в Восточном Средиземноморье.

Хронологические рамки работы охватывают период от первых шагов римской политики на эллинистическом Востоке, которые особенно проявились с началом Иллирийских войн в 229 г. до н. э. вплоть до падения Коринфа и роспуска Ахейского союза в 146 г. до н. э.

Географические рамки исследования включают в себя территорию Италии и Восточного Средиземноморья.

Научная значимость работы заключается в систематизации и обобщении материала по вопросу окончательного краха ментальности эллинов и выявлении причин стремительного завоевания Римской республикой господства в Восточном Средиземноморье, как в политическом, так и в военном плане. Практическая значимость работы заключается в возможности использования полученного материала при изучении политической и военной истории Древней Греции и Рима. Также данную тему можно изучать в средней школе в курсе истории Древнего мира.

В качестве методологической основы работы выступает системный подход: рассмотрение явления во взаимосвязи и развитии в совокупности всех его составляющих существенных элементов. В процессе исследования были задействованы следующие общенаучные методы: анализ, сравнение, классификация, а также принцип историзма как способ изучения явлений в процессе их возникновения и эволюции, в тесной связи с конкретными историческими условиями. Из специальных исторических методов был использован проблемно-хронологический.

Структура работы включает в себя: введение, три главы, разделенные на параграфы, заключение, а также список использованных источников и литературы. Главы расположены в соответствии с хронологическим порядком: вначале изучаются цели римской внешней политики на эллинистическом востоке и ее первые шаги. Далее анализируются основные направления римской экспансии на востоке в III-II вв. до н. э., рассматривается также идеологическая сторона вопроса. В последней главе анализируются римская и эллинистическая военные системы, проводится сравнение их тактики и вооружения, изучаются примеры столкновения этих двух систем в крупных сражениях.

Глава 1. ПРОБЛЕМА ПОЛИТИЧЕСКОЙ БОРЬБЫ МЕЖДУ РИМОМ И ЭЛЛИНИСТИЧЕСКИМИ ГОСУДАРСТВАМИ

Первые шаги римской политики в Восточном Средиземноморье

Первое появление следов римлян в Восточном Средиземноморье связывают еще с эпохой Александра Македонского. Диодор приводит нам краткое сообщение, касающееся Западной экспедиции великого царя- завоевателя, в котором указываются такие цели, как «идти на Карфаген … Сицилию. Северная Африка, Пиренейский полуостров, Южная Франция и вся Италия включались, таким образом, в эти планы»1. Интересно, что Ф. Шахермайр указывает на то, что по мнению Диодора это характеризует как «мирное» предприятие; ничего «мирного» там нет и «мирным оно было бы лишь там, где армия встретила бы безусловное повиновение и подчинение»2. В IX книге Тит Ливий посвящает три главы размышлениям о возможном противостоянии Рима и Македонии Александра Великого, ставя на победу первых. Причем, надо сказать, что в качестве довода возможной победы своих предков он ставит, прежде всего, мужество и храбрость римских современников Александра: «Перечислять ли римских полководцев, не всех и не за все время, а тех только, с кем как с консулами или диктаторами пришлось бы сражаться Александру? Марк Валерий Корв, Гай Марций Рутул, Гай Сульпиций, Тит Манлий Торкват, Квинт Публилий Филон, Луций Папирий Курсор, Квинт Фабий Максим, два Деция, Луций Волумний, Маний Курий! А если бы до войны с Римом Александр стал воевать с Карфагеном и переправился в Италию в более зрелом возрасте, то и после тех также были мужи великие1» и численное превосходство римлян над македонянами:

«Судя по переписям того времени, население Рима насчитывало двести пятьдесят тысяч человек. Таким образом, даже при измене всех союзников латинского племени десять легионов давал набор из одних только жителей Рима. Сам Александр мог бы переправить в Италию не более тридцати тысяч македонских ветеранов и четыре тысячи всадников, в основном фессалийцев, ибо это была главная его сила. Прибавив к ним персов, индийцев и другие народы, он вел бы с собою скорее помеху, а не подмогу»2.

Официально первый закрепленный источниками договор Рима эллинистическим государством, а им был Птолемеевский Египет состоялся в в 273 г. при Птолемее II Филадельфе. По нему обе державы подписали «договор дружбы и сотрудничества»3.

Также необходимо выделить историю противостояния Рима с небольшим эллинистическим государством, находящимся на западе Балканского полуостров - Эпиром. Тамошний царь, племянник Александра Великого, эпиротский царь Пирр взамен на поддержку крупного греческого города на юге Апеннинского полуострова - Тарента в конфликте за остров Керкиры решился помочь последнему в борьбе с Римом, который вел активную политику с целью завоевания всей Италии. Так называемая Пиррова война (280-275 гг.) стала первым внешнеполитическим столкновением между Римом и эллинистическими государствами.

Таким образом, в эллинистическом мире уже было представление о Риме, как государстве, находящемся в Западном Средиземноморье и, впоследствии, ведущей активную борьбу с другой мощной державой - Карфагеном за гегемонию в своей части Средиземноморья.

При всем при этом, самым первым крупным конфликтом между Римом и эллинистическими государствами, который открыл двери для Рима на греческий Восток стали Иллирийские войны. Нужно при этом отметить, что прямого столкновения Рима с каким-либо крупным эллинистическим государством не было, однако начав войну с небольшим государством на западе Балкан и юге Адриатики - с Иллирией, римляне затронули интересы одной из сильнейших государств того региона, а именно Антигонидской Македонии. Причины I-Иллирийской войны трактуются по-разному. Например, почти все древние авторы видят в причинах пиратство иллирийцев, для которых это было чуть не единственным источником дохода. Они часто совершали грабительские рейды на суда, деревни и даже небольшие города. Это приводит Полибий: «в это самое время прибыли к ней римские послы и, будучи приняты царицей, стали говорить о причиненных римлянам обидах»1. Греческий историк приводит яркую эмоциональную сцену, в ходе которой разгневанная надменностью римских послов, иллирийская царица Тевта убивает одного из них2. Правда если присмотреться в ситуацию, то можно отметить, что Тевта ответила римлянам максимально «мягко», так как она не могла контролировать пиратство как таковое3. Даже фраза иллирийской царицы приведенная у того же Полибия что «у царей Иллирии не в обычае мешать кому бы то ни было в приобретении себе добычи в море» подтверждает высказанное нами предположение4. Весьма вероятно, что иллирийское побережье понадобилось Риму для обеспечения безопасности тыла в близившейся войне с Карфагеном, поскольку усилившееся в Адриатическом море пиратство иллирийцев создавало угрозу морским коммуникациям Рима; к тому же здесь могли появиться и карфагенские корабли. По мнению Сивкиной Н. Ю. «выступив в роли защитника, Рим заложил основы для дальнейшего сотрудничества и с другими эллинскими городами»1. Так что можно полагать, что эта война соответствовала ожиданиям и требованиям эллинов, страдающих от нападений иллирийских пиратов.

Сам ход войны не представляет нам определенной полезной информации; отметим лишь то, что буквально за лето 229 г. до н. э. римляне захватили ряд ключевых крепостей, а уже весной 228 г. до н. э. Тевта была вынуждена капитулировать. По этому мирному договору Иллирия отказывалась от захваченных римлянами территорий, была вынуждена выплатить Риму контрибуцию и Тевта дала обещания, что ее суда не будут спускать ниже г. Лисса. Часть территорий Рим передал Деметрию Фарскому, иллирийскому династу, который оказал первому помощь в войне2.

Интересна также ситуация, касающаяся отношения Рима и Македонии. По сути, самостоятельно начав войну с Иллирией, Римская республика вторглась на территории, которые были в интересах Македонского царства, однако, по мнению Н. Ю. Сивкиной игнорирование сенатом Македонии и установления отношений с ее врагами не означало агрессию Рима, скорее всего римлян даже не интересовало само государство, вплоть до римо- македонских войн3. Найти этому причину пытается Е. В. Смыков, говоря о том, что два века спустя, уже завоевав Элладу и все восточное Средиземноморье, римские политики вряд ли понимали всю суть политических отношений в эллинистических государствах. Непонимание этого кроилось в «несходстве фундаментальных политических ценностей эллинистического мира и Рима и было общим для всех римских политических деятелей»4. Также как раз после I-Иллирийской войны происходят первые прямые контакты Рима с греческими полисами; в ходе которых «коринфяне впервые допустили римлян к участию в истмийских состязаниях»1.

Следующий виток римско-иллирийских отношений случился в 220-219 гг. до н. э. и связан с непосредственным участием в этих событиях Македонии и Рима. Правда Н. Ю. Сивкина пытается доказать, что ни Иллирия, ни западные границы Македонии не были приоритетными для македонских базилевсов2. Однако полностью согласиться с этим сложно, достаточно вспомнить какие трудности причиняли Македонии иллиряне и что между Иллирией и Македонией был заключен союз. Например, другой иллирийский династ Скердилаид в союзе с Македоние громил этолян в ходе Союзнической войны (220-217 гг. до н. э.)3. Причиной второй войны явилось, по мнению Аппиана в том, что Деметрий Фарский «стал грабить море, и привлек к этому истров, другое иллирийское племя, и склонил атинтанов к отпадению от римлян»4. Также он заключил союз с македонским царем Филиппом V. Столь интенсивное развитие дел привело к тому, что римляне, боявшиеся, что могут быть вытеснены из Иллирии объявляют войну именно Деметрию Фарскому. В ходе короткой войны, захватив две главные крепости Деметрия на побережье, Рим уничтожил планы иллирян вести войну на истощение5. После войны римляне оставили протекторат над захваченными территориями, включая те, которые были завоеваны ранее, что по мнению Н. Ю. Сивкиной говорит о том, что римляне не спешили включать эти земли в свою провинциальную схему, так как у них отсутствовал интерес в расширении сферы своего влияния на восток6.

Разбитый Деметрий Фарский бежал к Филиппу V и всячески сопровождал последнего во всех походах. Из-за этого Полибий называл его «злым гением» македонского царя и приписывает ему то, что он склонял Филиппа к недостойным поступкам и развязыванию войны с Римом1. Скорее всего он хотел с помощью Македонии взять реванш и вернуть утраченные земли. Даже Юстин приводит подобный пример: «Сверх того Деметрий пообещал уступить Филиппу свое государство, которое захватили римляне, так как ему будет гораздо приятнее видеть, что его [достоянием] владеет его союзник, а не его враги»2.

Подведя итоги всему выше указанному, можно отметить, что Поэтому, подводя итог вышесказанному, что иллирийский фактор присутствовал и во внешней политики и Римской республики и Македонского царства. Однако, если говорить про первых, то римский сенат, установив протекторат считал недопустимым появление какой-либо угрозы своего влияния на этой территории. Правда это касалось только конфликтов между самими иллириянами; Македонию римляне тогда совсем не опасались и не считали игроком на этой арене. Македония же всегда страдала от набегов иллирян, поэтому их цари всегда старались устанавливать покой на границах с помощью либо военной силы, либо заключением союзов, которые как мы можем заметить играли определенную роль в этом регионе. Скорее

Македонию интересовали внутригреческие дела и невозможность как-то влиять на уже захваченные Римом иллирийские территории3. Впоследствии, Иллирия будет завоевана в 168 г. до н. э., а полностью усмирить иллирян сможет лишь Август.

События Союзнической войны между Македонией и Ахейским союзом с одной стороны против Этолийского союза с другой имели определенные последствия для Эллады, но совсем небольшие для Рима, так как тогда в Италии бушевала Вторая Пуническая война, в ходе которой Ганнибал разгромил несколько римских армий и непосредственно угрожал столице.

Причины конфликта между Римом и Македонией определить довольно непросто, но можно выделить один интересный момент. После окончания Союзнической войны и последующего мира в Навпакте, этолиец Агелай приводит речь, обращенная Филиппу V и его союзникам. Полибий приводит нам суть слов Агелая: «Он говорил, что для эллинов должно быть всего желаннее никогда не воевать друг с другом, что они должны вознести богам великую благодарность, если, пребывая в полном согласии, …они в состоянии будут отражать общими силами нашествие варваров и спасать свои жизнь и свои города.… И теперь уже для всякого ясно…что, восторжествуют ли карфагеняне над римлянами, или римляне над карфагенянами, победитель ни в каком случае не удовольствуется властью над италийцами и сицилийцами, что он будет простирать свои замыслы и поведет свои войска далеко за пределы, в каких подобало бы ему держаться.

Поэтому навпактиец Агелай убеждал всех, наипаче Филиппа, принять меры против грозящей опасности»1. По мнению Н. Ю. Сивкиной и Сизова С.К. некоторые положения в этой речи не отвечали той политической и исторической ситуации и являются, скорее всего, позднейшим домыслом2. Например, очень показательна фраза «выждать удобный момент и попытаться добыть себе всемирное владычество»3. Вряд ли целью что причиной войны между Римом и Македонией могло послужить стремление македонского царя Филиппа к вторжению в Италию. Случайной причиной, или, скорее, поводом, толчком к столкновению римлян и македонян послужило разграбление македонских земель иллирийским царём Скердилаидом4. Всю зиму 217-216 гг. до н. э. Филипп V строил флот, скорее не для сражений, а для транспортировки войск. Это были так называемые лембы, которые имели 1 ярус весел и помимо гребцов были способны принять на борт до 50 воинов. А осенью 217 г. до н. э. македонский царь отвоевал у иллирян территории, граничащие с Македонией на западе1. После этого Скердилаид был остановлен, однако тут македоняне вышли к зависимым от Рима территориям. Именно здесь напрямую и пересеклись интересы Рима и Македонии, которые стали соседями.

Весной 216 г. до н. э. македонский флот отправился к берегам Иллирии, чтобы создать морскую базу в этом регионе, откуда можно контролировать прибрежные воды и покончить с морскими пиратами. Самыми желанными целями были города Аполлония и Эпидамн с прекрасными гаванями. Македонский базилевс стремился захватить первый город, так как он бы давал Македонии выгодные торговые пути, приносящие казне неплохие доходы, а ему самому - симпатии греков, которые страдали от пиратов2. Получалось, что Филипп действовал как Рим в I-Иллирийской войне, когда победа дала политические очки Риму и подняла их авторитет в глазах эллинов. Македонский царь мог окончательно покончить с угрозой иллирян и сплотить греков под своей эгидой, что являлось и конечной целью македонской дипломатии - гегемония в Элладе.

Несмотря на то, что Рим находился в критическом положении, так как это в самой Италии римлян громил Ганнибал, сенат отправил по призыву Скердилаида 10 тяжёлых квинквирем, чего хватило, чтобы потопить «транспортный флот» македонского царя. Поэтому, узнав о приближении римской эскадры, Филипп V принял решение вернуться обратно3. Этим действием Рим показал, что не собирается уступать Македонии свою сферу влияния. Таким образом, конфликт между двумя державами стал неизбежен. Основной причиной I-й Македонской войны (215-205 гг. до н.э.) стали, как мы выяснили агрессивные устремления, как Македонского царства, так Рима. Знаменитый договор между карфагенским полководцем Ганнибалом и Филиппом V, который нам известен из текста Полибия, мы можем определить скорей как повод войны1. Несмотря на то что, боевые действия этой войны часто сводились к небольшим стычкам, мы не можем не остановиться на её основных моментах.

В 214 г. во время очередного похода на Аполлонию, Филипп V потерпел полный крах: осада провалилась благодаря внезапной атаке римлян; македоняне потеряли несколько тысяч человек, осадные машины и были вынуждены сжечь свой флот2. Тем не менее в следующем году македонский царь добился значительных успехов в Иллирии, из-за чего римляне контролировали лишь прибрежную полосу: это можно объяснить тем, что Рим по-прежнему был занят Карфагеном и не мог выделить достаточно сил для войны на востоке. Римляне пытаются повернуть ход войны заключая в 210 г. до н. э. военный союз с давними врагами Македонии и их союзников ахеян - Этолийского союза3. По этому договору этолийцы должны были начать войну с Филиппом на суше, а римляне пришлют им в помощь эскадру в 25 квинкверем. В итоге, в скором времени Македония оказалась в кругу врагов: Риму удалось сколотить целую антимакедонскую коалицию, в числе которых были элейцы, спартанцы, мессенцы и, наконец, пергамский царь Аттал I4. Несмотря на это, Филипп удачно отбивался от всех нападений, но, по сути, Рим вел войну чужими руками. К 205 г. до н. э. война заканчивается, так как этолийцы заключают сепаратный мир с Македонией годом ранее да и союз с Ганнибалом для Филиппа не имел уже никакого смысла: никто не сомневался в поражении Карфагена. Римляне сами не желали продолжения затянувшейся войны, так как их цель была выполнена: Филипп ничем не смог помочь Ганнибалу в решающий момент Пунической войны. По мирному договору 205 г. римляне уступали Македонии часть земель, но сохраняли важнейшие прибрежные греческие города1.

1.2 Цели римской политики в Элладе и на территории восточного Средиземноморья

После победы во II-й Пунической войне Римская республика вступила в политическое и военное соперничество с государствами эллинистического мира. Основными противниками Рима были Македония и царство Селевкидов. Главным фронтом военных действий являлся Балканский полуостров.

На рубеже III-II вв. до н. э. Эллада представляла собой достаточно большое количество независимых городов-государств - полисов; среди значимых были Спарта, Афины, и. т. д. Помимо полисов, в Элладе находилось несколько военно-политических объединений городов, из которых самым крупными являлись Ахейский союз на полуострове Пелопоннес и Этолийский союз в Средней Греции. Эти два племенных союза состояли во взаимной вражде в споре за локальное превосходство. Однако главным гегемоном Эллады после Клеоменовой войны являлась Македония, чей царь Антигон Досон (229-221 гг. до н.э.) основал Эллинский союз, который включал в себя практически всю Грецию, кроме Афин и этолийцев. Этот союз продолжал традицию существовавших в 338 и 302 гг. Коринфских лиг, во главе с Филиппом II Македонским (359-336 гг. до н. э.) и Деметрием Полиоркетом (294-288 гг. до н. э.) соответственно. Он включал в себя параграфы "Общего мира", которые повторял пункты предыдущих договоров2. После окончания Клеоменовой войны расторжение союза не соответствовало интересам македонского царя, который видел в ней возможность укрепления своего положения в Греции, занимая должность гегемона лиги. Немецкий историк И. Г. Дройзен отмечает, что, несмотря на то, что формально македонский царь не присвоил гегемонию, по факту главами Эллинской лиги являлись именно Антигониды1. Так же при Антигоне Досоне происходит усиление Македонского, и отчасти Сирийского царств. Египет уже не имел того сильного влияния, на дела Эллады как ранее из-за потери земель в бассейне Эгейского моря, Греции и на побережье Малой Азии2. Отношения между самими эллинистическими государствами формировались принципом, названным отечественным антиковедом Ф.Ф. Зелинским трансвицината (близость, соседство). В это понятие входят отношения между государствами, которые соприкасались с собой необязательно границами, а сферами влияния и интересов и из-за этого относились друг к другу враждебно; и наоборот дружеские отношения были между государствами, разделенными крупными третьими образованиями. Например, Македония «соприкасалась» с Пергамом, Пергам с Селевкидами, а последние в свою очередь с Египтом; следовательно, Македония дружила Селевкидами, но против неё объединились Пергам и Египет3. Но в то же время поддерживался так называемый «баланс сил», который действовал между всеми эллинистическими государствами, который заключался в том, чтобы не позволить дать друг другу серьёзного усиления.

Когда Ганнибал был побежден в битве при Заме и тяжелая для обеих сторон II-я Пуническая война завершена, Рим обратил свое внимание на Балканы. Там его главным соперником было Македонское царство, с которым у Рима были очень напряженные отношения. Новый конфликт между этими государствами был неизбежным следствием I-й Македонской войны (215-205 гг. до н.э.), боевые действия которой часто сводились к небольшим стычкам.

Какие же можно назвать причины второй войны Рима с Македонским царством? Историк А.С. Шофман указывает на то, что римляне боялись потерять поставки хлеба из Египта1. Из-за возможного разделения его территории был составлен тайный договор между Филиппом V Македонским (221-179 гг. до н.э.) и сирийским царем Антиохом III (223-187 гг. до н.э.)2. Т.А. Бобровникова отмечает влияние в Сенате на внешние дела кружка эллинофилов3. Однако эти точки зрения вряд ли можно считать основными, скорее бульшие опасения у Рима вызывала активная внешняя политика Македонии против греческих городов на островах и Малой Азии. Она угрожала интересам Пергама и Родоса, начавших войну, в которую позже втянулись и Афины (201-200 гг. до н.э.). Союзники из-за своих вялых и нескоординированных действий терпели неудачи, и поэтому старались вовлечь в конфликт Рим, активно раздувая алармистские слухи о союзе Филиппа V и Антиоха III. А. С. Шофман предположил, что «Рим, разгромив Карфаген - главного противника в Западном Средиземноморье, стремился стать хозяином в его восточной части»4. По мнению антиковеда В.И. Кащеева, «греческие полисы и эллинистические державы сами давали немало поводов и причин для римского вмешательства в дела Востока»5. Один из таких немаловажных предлогов было то, что Македония являлась бывшей союзницей Карфагена, а Рим никогда не забывал и не прощал тех, кто выступал против него, хотя бы и безрезультатно. Рассматривая эту причину, можно увидеть, что Рим, видя усиление Македонии, нанес ей превентивный удар. Все эти факторы привели к II-Македонской войне (200-197 гг. до н.э.), вознёсшей Рим на новую ступень в борьбе за мировое господство1.

Глава 2. ЭКСПАНСИОНИСТСКАЯ ПОЛИТИКА РИМА ПРОТИВ ЭЛЛИНИСТИЧЕСКИХ ГОСУДАРСТВ

2.1 Начало римской гегемонии в Восточном Средиземноморье: II-Македонская и Сирийская войны

Официально Рим объявил войну Македонии из-за военных действий последней против его союзников - Афин. Немецкий историк Т. Моммзен пишет, что она была «одной из самых справедливых войн, когда-либо ведённых Римом»1. Однако на деле это было не так. Римляне объявили, что война ведется под лозунгом освобождения эллинов. Его суть была сопоставима по содержанию с ультиматумом римлян перед войной: «…не воевать ни с каким эллинским народом, не простирать вожделения на царство Птолемея, а за учиненные Атталу и родосцам обиды дать ответ в суде…»2. Это было не чем иным, как ловким пропагандистским трюком римлян, что доказывается последствиями II-й Македонской и, впоследствии, Сирийской войн, а именно размещением римских гарнизонов в ключевых крепостях Эллады (Халкида, Деметриада, Коринф), как раньше это делали македоняне, и размещением своих легатов3.

Что касается дипломатии, то римлянам удалось создать антимакедонскую коалицию, в которую вошли противники Филиппа V - Родос, Пергам, Афины и Этолийский союз. Последний являлся союзником Рима в предыдущей войне с македонянами. А также им удалось привлечь на свою сторону нейтральных эпиротов и беотийцев и даже союзников Македонии - ахейцев. Отдельного внимания заслуживает вопрос о переходе на сторону римлян главного союзника Филиппа V в Элладе, а именно Ахейского союза. Отечественный исследователь Н. Ю. Сивкина указывает, что ахейцы не смогли отказаться от своих амбиций и предали македонян

«ради собственного благополучия» и в корыстных целях «подчинили родину более сильной власти», чем македонская1. Македонянам остались верны лишь некоторые греческие города, акарнанцы и области Фессалии. Почему практически вся Эллада и даже союзники отвернулись от Македонского царства? Причина этого кроется в общем отношении эллинов к Македонии. На памяти эллинов были события, когда сначала Филипп II при Херонее в 338 г. до н.э. разбил коалицию греков, затем была попытка освободиться от македонского ярма после смерти Александра Македонского, закончившаяся неудачно (Ламийская война в 323-322 гг.). И наконец, получение гегемонии над Элладой (Эллинский союз) Македонией в ходе Клеоменовой войны. Вследствие этого греки надеялись на пока еще малоизвестных римлян, которые вдобавок ловко эксплуатировали приятный для слуха любого эллина лозунг свободы.

Интересную информацию по этому поводу даёт нам в одном из своих пассажей древнегреческий историк Плутарх: «Когда, встретившись с Филиппом…Тит предложил ему мир и дружбу… а Филипп этого условия не принял, все, даже приверженцы Филиппа, поняли, что римляне пришли воевать не против Греции, а против Македонии»2. В немалой степени роль здесь сыграла личность римского консула Тита Фламинина, прибывшего на замену очередного магистрата после двух лет безуспешной войны. Он был молодым, но уже опытным офицером и был известен как эллинофил. «Он сразу обворожил греков» и приобрел у них популярность3.

Безусловно, можно согласиться с точкой зрения отечественного исследователя С. И. Ковалева по поводу римского консула: «Мы не можем заподозрить Фламинина в неискренности: честолюбивое желание быть освободителем греков играло известную роль в его политике. Точно так же нельзя отрицать, что некоторая и притом влиятельная часть нобилитета была далека от того, чтобы сознательно придать «освобождению» Греции характер ловко разыгранной комедии. Однако для римского сената в целом прокламирование греческой свободы было прежде всего определенным этапом его восточной политики»1.

Также Филипп V упустил возможность военного союза с Антиохом III, вероятно, не состоявшийся из-за личной неприязни царей. Скорее всего, причиной являлась боязнь усиления друг друга, в частности, как полагает В. И. Кащеев, из-за договора между ними о разделе территорий государства Птолемеев2. Таким образом, весь этот комплекс факторов привел к политической изоляции Македонского царства, которое боролось с Римом и его союзниками практически в одиночку3.

Фламинин внес перелом в затянувшуюся войну, заставив Филиппа V оставить важнейшие горные проходы в Македонию в битве на р. Аой (198 г. до н.э.), где он нанёс македонянам ощутимый урон. Этим он привлёк колеблющихся греков на свою сторону. Надо отметить, что эллины были очень переменчивы и часто в многочисленных конфликтах в Элладе, ещё со времен диадохов и эпигонов, переходили на ту или иную сторону, в зависимости от того, кто побеждал4. Летом 197 г. до н. э. Фламинину удалось навязать македонскому царю генеральное сражение, которое состоялось при Киноскефалах. В ходе сражения, македонское войско было разбито; немалую роль сыграли союзники римлян.

Сразу после битвы при Киноскефалах было объявлено временное перемирие на 4 месяца, по условиям которого Филипп заплатил 200 талантов и дал заложников, в числе которых был его сын Деметрий1. Что касается самого мирного договора, состоявшегося в том же 197 г. до н.э., то по нему было принято решение об объявлении свободы всем эллинам, о котором было официально объявлено на последовавших в следующем году Истмийских играх. Нужно отметить, что при этом Рим занял своими гарнизонами важнейшие опорные пункты Греции (Халкида, Деметриада, Акрокоринф) и, таким образом, македонские «цепи Эллады» были просто сменены на римские. Древнегреческий историк Полибий в одном из своих пассажей ссылаясь на мнение этолийцев, делает похожий вывод: «Отсюда всякий усмотрит, что "узы эллинов" от Филиппа римляне берут в свои руки, и совершается не освобождение эллинов, а лишь смена господ»2. На Македонское царство была наложена контрибуция в 1 тыс. талантов, оно не могло иметь армию свыше 5 тыс. чел. и содержать боевых слонов, также оно выдавало практически весь свой военный флот, её внешняя политика была ограничена3. Македония была ослаблена и лишилась продолжавшейся четверть столетия гегемонии над Элладой4.

Таким образом, победив Македонию, Рим объявил «освобождение» Греции, которое по сути своей являлось политическим ходом. «Прежде всего, «свободу» греческих полисов римское правительство понимало только в смысле свободы от податей, иностранных гарнизонов и навязанных извне законов»5.

Римлянам удалось отбить Элладу у Македонии, поэтому по этому поводу показательны слова Плутарха: «Если бы римский полководец не действовал более словами, нежели оружием, если бы его поступки не сопровождались убеждением и кротостью, то Греция не так легко предпочла бы чуждую власть той, к которой она привыкла (т.е. македонскую)». Римляне начали по-своему распределять земли Эллады: не спрашивая желания народов, они давали земли тем своим союзникам, кто наиболее отличился в войне с Македонией. Римляне поддерживали состоятельные круги олигархов и аристократов, которые потянули за собой широкие бедные народные массы, которые были ослеплены блеском полученной свободы. Таким образом, земли получили фессалийцы, афиняне, этолийцы и ахейцы, однако не усиливали сверхнеобходимо потенциальных соперников.

По мнению А. С. Шофмана, Рим ни в коем случае не хотел усиления в Греции какого-либо одного государства за счёт другого. Поэтому Этолийский союз, выразивший желание стать гегемоном в Элладе, была обделён. Македонскому царству же были оставлены силы в такой мере, что оно не могло вести самостоятельной политики. Во всемерном ослаблении греческих городов Рим видел путь к полному завоеванию Греции1.

Однако в то же время, римляне в случае необходимости переходили к методам насилия. Фламинин огнем и мечом усмирил области Акарнании и Левкадии, державших во время предыдущей войны сторону Македонии. А когда в Беотии народное собрание избрало правителем некоего Брахилла, который был сторонником Филиппа V, римляне разрешили местным олигархам его устранить2. Вслед за этим, возмущенные беотийцы, напали на римских солдат и вызвали на себя агрессию римлян и союзников. Только заступничество ахейцев и афинян спасло беотийцев от полного уничтожения. Фламинин прекратил нападение и присудил беотийцев к уплате штрафа. Другим ярким примером служит война с тираном Набисом, который поддерживал демократические силы, и вследствие этого, был давним противником Ахейского союза. Поэтому в 195 г. до н. э. прикрывшись лозунгом освобождения, римляне совместно с коалицией, включающую себя ахейцев, Пергама и Родоса начали вторжение в Лакедемон. Также одной из причин можно назвать опасения, что при случае начала войны с Антиохом III, Набис мог поддержать сирийского царя1. Под стенами Спарты произошло сражение, перешедшее в штурм города. Набис был вынужден сдаться и подписать выгодный Риму мир, который оказался довольно мягким: спартанцы были обязаны вывести гарнизоны из приморских городов, выдать свой военный флот, отдать перебежчиков, захваченное имущество и убежавших рабов хозяевам, однако сохранил под собой власть и часть земель. В. Н. Токмаков считает, что таким образом проявлялась дальновидная политика сената, который решил оставить тирана для контроля за верными им ахейцами2. Таким образом, освободив Грецию на словах, на деле Римская республика подчинила её своей власти.

Такая жесткая политика привела к тому, что даже среди союзников римлян проявлялось явное недовольство. В 194 г. до н. э. римляне были вынуждены вывести войска из Эллады; все было выставлено, будто Тит Фламинин настоял на этом в сенате. Однако мы можем полностью согласиться с точкой зрения В. И. Кащеева, который указывает, что это произошло именно благодаря контрпропаганде этолийцев, использовавших лозунг освобождения эллинов3. Разумеется, римляне этот вывод обставили так пышно, что все сразу увидели добрую волю римлян. Сразу после ухода римлян, в Элладе вспыхнули конфликты. Снова разгорелась война между Ахейским союзом и Спартой. Настроенный на реванш, Набис снова напал на ахейцев и добился некоторых успехов, но, в конце концов, был разбит ахейским стратегом Филопеменом, а затем предательски убит этолийцами. Ахейский союз очень усилился и присоединил к себе его земли, и таким образом в его состав вошел весь Пелопоннес.

II-я Македонская война положила начало вмешательству римлян в дела греческого Востока. После победы над Карфагеном Рим вмешался в дела Эллады и победил союзника Ганнибала, Македонию, начав укреплять своё влияние на Балканах. Это привело к неизбежному конфликту с претендентами на гегемонию в Элладе, самым сильным из которых являлась держава Селевкидов.

После поражения Македонии Римская республика фактически взяла на себя роль «защитницы эллинов», что автоматически привело её к конфликту с царем Антиохом III Великим. Причиной конфликта было то, что царь державы Селевкидов захватил города в Малой Азии, которые ранее принадлежали македонскому царю Филиппу V. Как отмечает Т.А. Бобровникова, «римляне клялись защищать эти города», поэтому война с Антиохом III была неизбежна1. Такой взгляд на политику Рима представляется несколько идеалистичным и, скорее всего, более взвешенная точка зрения принадлежит С. И. Митиной, по мнению которой римляне были обеспокоены возможностью «распространения влияния Селевкидов в Малой Азии и в Балканской Греции»2. Также справедливо её замечание о том, что, на взгляд римлян, сирийский царь воспользовался плодами их победы3. Что касается самого Антиоха III, то он был крайне раздражён требованиями римлян и считал, что у них не может быть никаких притязаний на города Малой Азии. Сирийский царь основывал свои притязания на территории во Фракии, опираясь на права наследования и указывая римлянам на тот факт, что ранее они принадлежали царю Селевку I4.

В этом дипломатическом диалоге видно различие подходов к улаживанию конфликтов, которые существовали у греков и римлян. Как пишет В. И. Кащеев, «у греков дипломатия и международное право основывалось на рациональной идее нейтралитета. На этой идее покоились греческое посредничество и арбитраж»1. Именно поэтому Антиох III считал, что у него нет конфликта интересов с Римской республикой и ему удастся доказать свои права на территории в Малой Азии и Фракии с помощью честного и нейтрального арбитража. Однако причины конфликта не ограничивались греческими городами в Малой Азии и территориями во Фракии, поскольку ещё в 202 г. до н.э. представители царя Египта Птолемея V Епифана обратились в Рим с жалобой на действия Антиоха III, пытавшегося захватить Келесирию. Римлянам отводилась роль временного арбитра со стороны египтян2. Греки полагали, что римлян можно привлечь в качестве нейтральных арбитров, но, как считает В. И. Кащеев, «у римлян... не было идей нейтралитета»3. Это автоматически превращало Римскую республику в одну из сторон конфликта, что не учитывали дипломаты эллинистических государств. Фактически, римляне выступали в эллинистическом мире не в качестве беспристрастного судьи, а в роли третьей силы, которая поддерживала одну из конфликтующих сторон. Как считает С. И. Митина, «суровые испытания борьбой с Карфагеном не только закалили римскую армию, но и научили римлян стратегии упреждающего удара»4. Однако такой специалист по истории Рима как Моммзен, отмечает: римляне не были готовы защищать египетского царя и решили вмешиваться в азиатские дела только в случае крайней необходимости5. Логика военного и политического противостояния толкала римлян на конфликт с царством Селевкидов. Греческий историк Аппиан пишет, что «и римляне, и Антиох с большим подозрением относились друг к другу: римляне полагали, что Антиох не останется спокойным, находясь под обаянием величия своей власти и расцвета удач, Антиох же полагал, что только одни римляне будут особенно препятствовать расширению его могущества и помешают ему при попытке переправиться в Европу»1.

Из этого следует, что обе стороны конфликта постепенно пришли к мысли, что дипломатические методы не могут разрешить противоречия между Римом и державой Селевкидов и начали готовиться к войне. Антиох III пытался выяснить позицию римского Сената и отправил в Рим посольство, в задачу которого входило выяснение настроений сенаторов. Однако послы, встречаясь с сенаторами, услышали такой ответ: «если Антиох оставит самостоятельными эллинов в Азии, и не будет нападать на Европу, он будет другом римлянам, если захочет»2. Практически римляне ставили сирийскому царю ультиматум, ограничивая его экспансию и беря под защиту греческие города в Малой Азии. Окончательно конфликт перешёл в военную стадию, когда Антиох III оказал почётный приём

Ганнибалу, бежавшему из Карфагена. Как отмечает Т. Моммзен, это было чем-то «вроде формального объявлению войны Риму»3.

Что касается дипломатической борьбы, то римлянам удалось переиграть сирийского царя, создав антисирийскую коалицию из Пергамского царства, Македонии, Ахейского союза и Родоса. С. И. Митина пишет: «Ганнибал настаивал на союзе Македонии и царства Селевкидов против Рима, но Антиох III упустил эту возможность»4. Следует отметить, что этот совет Ганнибала был своевременен и позволял создать мощную антиримскую коалицию, но к его совету отнеслись пренебрежительно. Скорее всего, Антиох III полагал, что его военной мощи хватит для противостояния римлянам и их союзникам. Также сирийский царь надеялся на поддержку Этолийского союза, поскольку их послы «объявили Антиоха полномочным военачальником этолийцев и приглашали переплыть в Грецию»1. Они также уверяли сирийского царя в том, что его поддержат македоняне и спартанцы2. Именно эти надежды и заставили Антиоха III в 191 г. до н.э. высадиться в Греции, имея при себе всего 10 тыс. пехоты, 500 всадников и 6 слонов3. Несомненно, сирийский царь надеялся на массовую поддержку в Элладе, позиционируя себя как борца за «свободу» эллинов от власти Рима. Однако это место было уже занято римлянами, которые широко использовали лозунг о борьбе за «свободу эллинов» ещё во время войны с

Македонией. Что касается советов Ганнибала, то он настаивал на получении подкреплений из Азии, после чего «...войско прибудет опустошать Италию, для того, чтобы, отвлеченные домашними бедствиями, римляне менее всего могли бы причинить неприятности»4.