Правозащитное движение в СССР в 70-80rr. XX века

Иногда представители официальных органов власти вынуждены были признавать, что партийные советские руководители на местах оказывают давление на суд, а в прессе публикуются статьи, в которых еще до судебного рассмотрения дела предрешается осуждение обвиняемого, что противоречит принципу презумпции невиновности.

Как отмечалось ранее, кризис правозащитного движения 1972 - 1973-х годов был в определенной степени связан с делом П. Якира и В. Красина и раскаянием обвиняемых. В статье М. Максимова «После прозрения»

«Литературная газета» опубликовала отчет о пресс-конференции в Центральном доме журналиста по поводу суда над диссидентами, на котором выступил заместитель Генерального прокурора СССР М. П. Маляров. Он проинформировал о том, что «подсудимые понесли наказание за участие в антисоветской пропаганде и распространении клеветнических измышлений об СССР, которую они проводили в сотрудничестве с зарубежными антисоветскими организациями».1

После подписания Хельсинкского Заключительного акта практика публикаций писем «возмущенных трудящихся» по поводу выступлений диссидентов в защиту прав человека продолжала совершенствоваться. Она не прекращалась до тех пор, пока существовало правозащитное движение. Не обходилось здесь и без курьезов. Так, 15 ноября 1977 года в газете

«Калининская правда» была опубликована статья В. Большакова

«Прикрываясь лозунгом, защиты прав человека». В ответ на нее житель г. Калинина И. Дядькин задал ряд вопросов редакции, в том числе: «Каким образом я, читатель, могу получить, цитируемые В. Большаковым журнал «Ауссенполитик», газету «Нью-Йорк таймс», книгу «Год 2000-й», «Архипелаг ГУЛАГ», чтобы, прочитав их полный текст, убедиться в добросовестности передачи мысли их авторов?». 1 Он предлагал попросить А. Сахарова, критикуемого в материале, изложить свои взгляды на страницах

«Калининской правды», чтобы читатели могли сами убедиться в том, что Сахаров - враг социализма, а Большаков - друг. Читатель усомнился в чистоплотности Большакова.

Заместитель, редактора газеты: С.Беляков вынужден был ответить «слишком любознательному» читателю, отметив при этом, что автором письма «поставлено довольно много вопросов, на которые трудно дать однозначный ответ, поэтому его приглашают в редакцию, чтобы побеседовать о затронутых проблемах». Беседа эта состоялась, заместитель редактора сообщил Дядькину, что встреча с журналистом невозможна, так как Большаков не является сотрудником газеты, а материал получен по каналам Агентства Печати Новости.

На дискредитацию оппозиции были направлены усилия не только усилия официальной прессы, но и различного рода периодических изданий, адресованных лекторам, пропагандистам, агитаторам. В одном из таких изданий шла речь о диссиденте А. Марченко, авторе книги «Мои показания».

«Бойцам идеологического фронта» сообщалось, что он - «недоучка, за свои 38 лет удосужившийся закончить лишь 8 классов, постоянно нигде не работал. Неоднократно судимый… Полуграмотный. Марченко - автор и распространитель антисоветских сочинений, изданных на Западе и широко используемых во враждебных СССР целях. Близко знающие Марченко отзываются о нем, как об аморальном, способном на любые подлости человеке, у которого нет ничего святого».

Характерно, что в конце 1970-х годов диссиденты все больше представляются советскому читателю как обычные стяжатели, авантюристы, спекулянты. В «Открытом письме» в Президиум, Верховного Совета СССР, Конгресс США С. Липавского, напечатанном в «Известиях», например сообщалось: «под личиной борцов за права человека маскируются; авантюристы, стяжатели, главная цель которых - за счет устраиваемых провокаций создать себе рекламу и обеспечить постоянный заработок за границей», оклеветать советский строй, создать мнение об отсутствии в СССР демократических свобод, и он «приложит все силы для разоблачения их враждебной деятельности». В том же номере помещалась статья «ЦРУ. Шпионы и права человека» о деятельности ЦРУ на территории Советского Союза, формах и методах вербовки граждан из СССР. Ее задача - убедить читателя, что диссиденты являются платными агентами империализма.1

В условиях массированного идеологического прессинга защитить свое гражданское достоинство диссидентам было практически невозможно.

Хельсинский период правозащитного движения характеризовался появлением публикаций, нацеленные на дискредитацию религиозных деятелей, духовенства, выступавших за соблюдение прав верующих в СССР. Из материала Б.Рощина в «Литературной газете» следовало, что известные правозащитной деятельностью священники А. Огородников, Д.Дудко, Г.Якунин, Л. Регельсон - люди, которые «ничего общего не имеют с исповеданием веры и отправлением культов. В письмах и в беседах люди, соприкоснувшиеся с Дудко, Огородниковым и иже с ними, просят оградить их близких от тлетворного влияния мошенников, рассказать правду о них».

Снова возрождается практика публичных «раскаяний» диссидентов. Так, 20 июня 1980 года центральное телевидение продемонстрировало «покаянное» выступление священника Д. Дудко, арестованного 15 января того же года. На следующий день в вечернем выпуске «Известий» было опубликовано его заявление, в котором утверждалось, что он «понял», что арестован не за веру в Бога, а за конкретные преступления. Священник сознавался, что поддался вещанию пропагандистских «голосов», направленных на подрыв советского строя, отказывался от того, что делал, расценивал свою борьбу с безбожием как борьбу с советской властью и отрекался от изготовленных им «клеветнических книг и статей», запретив их дальнейшую публикацию1. Люди, близко знавшие Дудко, утверждали, что это покаянное письмо написано в результате нажима и угроз. Небезынтересно, что 27 июля того же года Дудко написал обращение, опубликованное в «Хронике», в котором сознавался в собственном малодушии.

Рассматривая деятельность средств массовой информации по дискредитации правозащитного движения, нельзя не обратить внимания на то, что основной удар был направлен против его духовных лидеров - А. Сахарова и А. Солженицына. Еще в начале 1970-х годов в советской прессе прокатилась первая волна резкой критики А. Д. Сахарова, открыто выступавшего в защиту прав человека. В августе 1973 года «Правда» опубликовала обращение членов АН СССР - так называемое «Письмо

40 академиков», заканчивающееся словами: «Мы выражаем свое возмущение заявлениями академика Сахарова и решительно осуждаем его деятельность, порочащую честь и достоинство советского ученого».

Позиция Сахарова по поводу нарушения прав человека не укладывалась в прокрустово ложе официальной идеологии. А. Г. Ковалев, бывший первый заместитель министра иностранных дел, вспоминал, что Л. И. Брежнев неоднократно возвращался к «теме Сахарова»: «Было видно, что раздумья на эту тему были для него мучительны. Такой ум, как Сахаров, и выступает против существующих в нашей стране порядков. Почему? Ответа на этот вопрос у Брежнева не было. «Надо встретиться с Сахаровым. Я хочу переговорить с ним», - говорил Брежнев. Окружение всячески поддерживало это намерение.. Но его осуществление откладывалось и откладывалось. У нас было ощущение, что Брежнев боится прямого разговора с ним. Потом Брежнев поручил переговорить с Сахаровым Суслову. Но разговора не получилось».

На присуждение академику А. Сахарову Нобелевской премии мира

«Литературная газета» отозвалась публикацией «Удостоился», в которой отмечалось, что премия ученому была присуждена не за научные исследования, а «за многолетнюю антисоветскую пропаганду, кощунственно названную нобелевскими «судьями» «борьбой за мир», в то время как лауреата отличает «ненависть к миру и братству народов», и он пытается

«делать все… во имя разжигания вражды и недоверия между народами и государствами…». В ответ на издание работы «Страна и мир», получившей широкую известность за рубежом, «Литературная газета» выступила со статьей «Очередной пасквиль антисоветчика», в которой подчеркивалось, что Сахаров «всеми силами содействует возобновлению «холодной войны», которая почти неизбежно привела бы к мировому катаклизму».

Между тем в мире прислушивались к голосу ученого. В 1975 году в Копенгагене, в 1977 году в Риме, в 1979 году в Вашингтоне проходили

«Сахаровские чтения», на которых заслушивались его заявления о скрытой милитаризации, симптомах тоталитаризма в СССР. Эту правду соотечественники услышали только в конце 1980-х годов, когда о ней заговорили на Съезде народных депутатов и других форумах.

В декабре 1979 года Советский Союз был втянут руководством страны в преступную войну в Афганистане, продолжавшуюся десять лет. Академик

Сахаров публично осудил эту авантюру и потребовал ее немедленного прекращения. Сосланный после этого в административную ссылку в Горький, лишенный всех правительственных наград и лауреатских званий, он обратился с открытым письмом осуждения этой акции советских властей к Председателю Президиума Верховного Совета СССР Л. И. Брежневу, направив копии Генеральному секретарю ООН, главам государств - постоянных членов Совета Безопасности.

Гонимый, лишенный связи, ограниченный в передвижении Сахаров использовал единственный доступный ему способ привлечь внимание общественности к проблемам нарушения прав человека в СССР - голодовку. Однако пресса продолжала шельмовать и супругу академика Е. Боннэр, обвиняя ее в клевете на советский строй и аморальном поведении.1

В декабре 1986 года ссылка Сахарова закончилась. Изменившаяся общественно-политическая ситуация, второй половины 1980-х годов востребовала таких людей, как опальный академик. До конца жизни он не прекращал борьбу за права человека, демократические перемены в советском обществе. В последнем публичном выступлении 14 декабря 1989 года на собрании Межрегиональной депутатской группы Сахаров сформулировал сущность инакомыслия и оппозиционной деятельности: оппозиция равна ответственности. В этом, очевидно, суть и правозащитного движения - быть ответственным прежде всего за свои слова, мысли и поступки.

К этому же призывал и другой известный всему миру диссидент - русский писатель А. И. Солженицын. Его произведения - «Архипелаг ГУЛАГ», «В круге первом», «Раковый корпус», «Пир победителей», «Август четырнадцатого», «Бодался теленок с дубом..» и др. в СССР не публиковались до конца 1980-х - начала 1990-х годов.

С присуждением в 1970 году Солженицыну Нобелевской премии по литературе и до февраля 1974 года, - времени выхода на западе книги

«Архипелаг ГУЛАГ» - советская пресса изобиловала статьями, осуждающими взгляды писателя. Некоторые издания даже пытались объяснить его критические взгляды социальным происхождением.

Бурю возмущения в советской прессе вызвала публикация романа «Август четырнадцатого». Следом «Труд» опубликовал на двух полосах материал Е. Романовского «Август четырнадцатого» Солженицына, или «Правда о книге и мифе» (статья из польского католического еженедельника «ВТК» от 26 марта 1972 г.). «Солженицын, - рассуждал автор, - не искал объективной правды, а заботился исключительно» о том, чтобы представить событиявпропагандистскойверсии,сходнойспозициейапологетов германского милитаризма… Как и следовало ожидать, эта книга была принята на Западе с распростертыми объятиями как произведение, ценность которого -политическая - заключается в ненависти к Советскому Союзу…». Видимо,властиотчетливопонималибесперспективностьтравли нобелевского лауреата, получившего мировую известность. И тогда по инициативе Ю.В. Андропова была реанимирована старая ленинская традиция

- высылка инакомыслящих за рубеж. На заседании Политбюро ЦК КПСС

7января 1974года Председатель КГБ отметил: «Я … с 1965 года ставлю вопрос о Солженицыне. Сейчас он в своей враждебной деятельности поднялся на новый этап… Он выступает против Ленина, против Октябрьской революции, против социалистического строя. Его сочинение «Архипелаг ГУЛАГ» не является художественным произведением, а … политическим документом. Это опасно. У нас в стране находятся десятки тысяч власовцев, оуновцев и. других враждебных элементов, поэтому надо предпринять все меры, о которых я писал в ЦК, то есть выдворить его из страны…».

В оскорбительном тоне звучала критика в адрес Солженицына. Говорилось, что его имя давно взято на вооружение реакционной зарубежной пропагандой и широко использовалось, в провокационных антисоветских целях. Причины «шумихи» вокруг «Архипелага ГУЛАГ» автор видел в злобном антисоветизме писателя. Солженицын обвинялся в том, что

«начисто утратив остатки совести, глумится над нашей победой в Великой Отечественной войне и работает в тесном, контакте с наиболее оголтелыми реакционерами, поборниками холодной войны». 2 Писателя называли врагом своей Родины.

Апогеем травли Солженицына стала публикация профессора Н. Яковлева «Продавшиеся», занявшая две полосы «Литературной газеты». О ее направленности говорят названия разделов: «Лжеисторик и клеветник»,

«Прислужник капитала», «Об отбросах научно-технического прогресса». Автор пишет: «Солженицын и иные грязные провокаторы готовы способствовать даже развязыванию войны ради достижения своих бредовых антикоммунистических целей своим подстрекательством, клеветой на Советское государство они осложняют международную обстановку, ибо дают повод для проведения новых антисоветских кампаний. Другими словами, они служат самым, агрессивным кругам международной реакции»3.

И после изгнания из страны Солженицына на протяжении полутора десятков лет информация о нем носила только негативный характер.

Следует подчеркнуть, что, несмотря на кампании дезинформации и клеветы в адрес правозащитников, власть вопреки здравому смыслу подготавливала себе идейных противников. Очевидно, прав был А.А.

Зиновьев в том, что «Выталкивание… человека в отщепенцы, стремление дискредитировать его, наконец - исключение из общества - все это необходимые элементы тренировки общества на монолитное единство». Известно, что кандидаты в отщепенцы по личным качествам - люди оригинальные, смелые, прямые, независимые в своем мировоззрении, яркие и

«самые беззащитные в социальном общении, самые уязвимые и самые ненавистные для средней серой массы…».

Показательно, что далеко не последнюю роль в шельмовании А. Сахарова и А. Солженицына сыграли не только журналисты, но и известные ученые и писатели. С высоты сегодняшних дней наверное не совсем корректно выносить вердикт такой позиции, представителям творческой интеллигенции. Вряд ли можно согласиться с точкой зрения: В Буковского, что «из всех социальных групп в СССР интеллигенция … была самой ссученой, самой прикормленной»2. Вероятно ее позиция объяснялась тем, что добившись комфортного положения, определенного уважения в обществе, памятуя о периоде политических репрессий, она была вынуждены идти в фарватере политики, определяемой властями.

Публикации в прессе, документы, свидетельства диссидентов говорят о том, что до середины 1980-х годов средства массовой информации продолжали дискредитацию, как самого правозащитного движения, так и наиболее известных его представителей. В результате мощного идеологического прессинга немалая часть граждан была убеждена, что диссиденты, правозащитники были платными агентами империализма, противниками разрядки международной напряженности, поборниками холодной войны, отщепенцами, защитниками убийц и т.д. Именно поэтому движение не нашло массовой поддержки в обществе.

Однако уже то, что правозащитники впервые заговорили о необходимости соблюдения властью прав человека, является гражданским подвигом. Нарушая принципы свободы убеждений, зафиксированные Всеобщей декларацией прав человека, предполагающие получать и распространять информацию и идеи любыми средствами, власть продемонстрировала нежелание вести диалог с оппозицией.

Период 1970 - 1980-х годов в СССР, таким образом, характеризовался господством информационного режима, идеологический вектор которого при отсутствии политико-публицистического плюрализма, задавался властными структурами и цензурным контролем. При этом имело место

«идеологическое насилие» власти над обществом, когда в лице правозащитников формировался образ классового врага и: проводника буржуазной идеологии.

Рассмотрев различные точки зрения самих участников, противников и независимых исследователей, можно сказать, что диссидентство и правозащитное движение это общественное явление, возникающее в условиях тоталитарного режима. Имея внутри себя направления различного характера, оно всегда отстаивает свободу личности и ее интересы. Правозащитниками можно называть людей, открыто выступающих против беззаконий и произвола, либо участвовавших в подпольной борьбе с режимом. Они, как правило, не стремились, не желали захватить власть в стране. Действовали только ненасильственными методами, подписывая заявления протеста, сообщали свой домашний адрес и телефон. Характер и социальная весомость деяний были различны: подпись под коллективным протестом, бесцензурно написанная книга, публикация документов, участие в неразрешенной демонстрации. Характер поведения правозащитников определялся их личными мотивами и не мог быть навязан внешней дисциплиной.



Заключение

Правозащитное движение в СССР зародилась в условиях трансформации общественного сознания советского общества и внутриполитического курса советской власти.

Становление правозащитного движения началось в эпоху, которой предшествовали: первые послевоенные общественные выступления, политика «оттепели» в культурной жизни и появление советских оппозиционных кружковых объединений, процесс десталитизации и начало политической реабилитации, прекращение массовых политических репрессий.

Все эти факторы способствовали тому, что поколение первых правозащитников было способно критически осмысливать основы социалистического общества. Соотносить идейные основы марксизма, марксизма-ленинизма и сталинизма с новыми реалиями общественно- политической жизни СССР, видеть необходимость модернизации советского государства и общества.

Заметным фактором развития правозащитного движения в СССР следует считать существование биполярного мира в условиях Холодной войны, повышенный интерес мирового сообщества к проблемам международного права.

В этих условиях запущенный Н. С. Хрущёвым механизм частичной либерализации общественной жизни вызвал необратимый процесс изменения общественно-политического сознания определённой части советской интеллигенции.

Другой причиной зарождения правозащитного движения следует считать государственный курс на ресталиназацию и неосталинизм, реализуемый Л.Н. Брежневым. Контрреформы в отношении политики «оттепели»вызывалиобратныйэффект:активизациюдеятельности интеллигенции, открыто выступившей на защиту линии ХХ-ХХII съездов КПСС.

Наконец, объективная необходимость реформирования правовой системы в СССР, направленная на практическую реализацию гражданских прав и свобод, соответствие теории и практики правоотношений в советском обществе закономерно осознавалась частью образованного советского общества.

Судебный процесс над писателями А. Синявским и Ю. Даниэлем оказал сильное влияние на дальнейшее развитие диссидентства в СССР. Прежде всего, он стал катализатором дальнейшего развития советского правозащитного движения, а также поводом для перехода к новым формам более масштабного и организованного протеста.

В целом, мы видим, что основными особенностями становления правозащитного движения в СССР было то, что оно оказалось крайне ограничено в своих возможностях советской политической системой того времени. В правозащитном движении преобладало литературно-просветительское направление. Состав и социальная база движения - преимущественно представители интеллигенции. Кроме того, движение правозащитников, как и диссидентов в целом, было крайне аморфным и децентрализованным. Ему явно не хватало институционализации, общей идейной основы, что создаёт сложность даже в подсчётах численности правозащитного движения в СССР.

Важнейшей особенностью движения было то, что формирование мировоззренческих основ движения базировались на остром чувстве личной ответственности его участников за судьбу страны. Социальной базой движения была, прежде всего, интеллигенция, мировоззренческие основы которой базировались на чувстве социальной справедливости, противоречивший ожидаемому властями согласию с приказами и решениями, так и выбор жизненной позиции.

Большое значение в формировании мировоззренческих основ правозащитного движения стало то, что оно лежит преимущественно в той сфере, что связана с выработкой системы гражданских ценностей (свобода личности, права человека, независимость и активность), разграничением официальной и частной жизни, формированием предпосылок к становлению гражданского общества, появлением такого феномена, как общественное мнение. В этом смысле значительной представляется роль правозащитного движения в подготовке перестройки (вторая половина 80-х -- начало 90-х гг.).

О силе правозащитного движения, хотя в ней принимало участие совсем маленькая прослойка населения, свидетельствует колоссальный размах борьбы с инакомыслием в 70-е годы: широкий спектр наказаний диссидентов (от лишения свободы до высылки за границу), усиление политической цензуры во всех сферах науки, особенно литературы и искусства.

Средства массовой информации всячески дискредитировали деятельность и правозащитных организаций в целом, и отдельных лиц, лидеров этих движений. Пресса никогда не была свободной, а, следовательно, и абсолютно объективной. Значительно усилилась и цензура. На дискредитацию правозащитников была направлена не только деятельность отдельных журналистов, писателей, но и целых редакционных коллективов.

Оценивая общественно-политическое и идейно-нравственное значение правозащитного движения в СССР, можно увидеть, что такого рода организации были первыми в стране (первые социальные ростки гражданского общества), и создавали условия для формирования правового сознания (необходимое условие для формирования правового общества), открыто боролись против нарушения прав человека в стране, привлекали к проблемам нарушения прав человека в СССР международные организации.



Список источников

1. ХХ съезд КПСС. 14-25 февраля 1956 г. Стенограф. Отчет Т. 1-2. М., 1956; Материалы Внеочередного ХХI съезда КПСС. М., 1956.

2. Аджубей А.И. Те десять лет. М., 1989.

3. Амальрик А. Записки диссидента. М., 1991.

4. Амальрик А. Просуществует ли Советский Союз до 1984 года? Амстердам.: Фонд имени Герцена, 1969.

5. Арбатов Г. Затянувшееся выздоровление: 1953-1985. М., 1991.

6. Бобков. Ф.Д. КГБ и власть. М., 1995.

7. Богораз Л., Голицин В., Ковалев С. Политическая борьба или защита прав? Хроника диссидентского движения (1968 -1983) // Погружение в трясину. Антология застоя. М.1991.

8. БуковскийВ.«Ивозвращаетсяветер…».Письмарусского путешественника. М.: Демократическая Россия, 1990. 464 с.

9. Вести из СССР. Права человека. Сб. в 5-ти кн. Мюнхен, 1978.

10. Григоренко П. Мысли сумасшедшего. Амстердам, 1973

11. Даниэль Ю. «Я все сбиваюсь на литературу…». Письма из заключения. М., 1990.

12. Делоне В. Портреты в колючей раме. Лондон. 1984.

13. КузнецовЭ.Мордовскиймарафон.М.:Книготоварищество

«Москва - Иерусалим», 1979. 256 с.

14. Марченко А. Мои показания. М.: Московский рабочий, 1991. 267

с.

15. Материалы ХХII, ХХIII, ХХIV, ХХV, ХХVI съезда КПСС. М.,

1961, 1966, 1971, 1976, 1981.

16. Менделевич И. Операция «свадьба», Иерусалим, 1987.

17. Мороз В. Репортаж из заповедника имени Берия. Тель-Авив: МАОЗ, 1970. 67 с.

18.Некрич А.М. 1941. 22 июня. М.: Наука, 1965. 178 с.

19. Николаев Е. Предавшие Гиппократа, Лондон. 1984.

20. Новодворская В.Над пропастью во лжи. М., 1998.

21. Новодворская В. По ту сторону отчаяния. М., 1993.

22. Плющ Л. На карнавале истории. Лондон, 1979;

23. Подъяпольский Г. О времени и о себе. Франкфурт-на-Майне,

24. Политическийдневник.1964-1970.Амстердам:ФондимениГерцена, 1972. 838 с.

25. Процесс цепной реакции / Сборник документов по делу Ю.Т. Галанскова, А.И. Гинзбурга, А.А. Добровольского, В.И. Лашковой. Франкфурт-на-Майне, 1971;

26. Ратушинская И. Серый цвет надежды. Лондон. 1989.

27. Сахаров А.Д. Воспоминания. В 2-х т. М., 1996.

28. СахаровА.Д.Тревогаинадежда:в2т.:Статьи.Письма. Выступления. Интервью (1958--1986) / Сост. Боннэр Е.М.: В ремя, 2006.

29. Синявский А. Диссидентство как личный опыт // Юность, 1989.

№5.

30. СолженицынА.И.Бодалсятеленоксдубом:Очерки

литературной жизни. М., 1996.

31. Солженицын А.И. Публицистика: в 3 т. Ярославль: Верх.-Волж. кн. изд-во, 1995--1997.

32. Торсис В. Палата №7. Франкфурт-на-Майне: Посев, 1966. 149 с.

33. Хроникатекущихсобытий//http://www memo.ru/history/DISS/chr/chr1.htm

34. Цена метафоры, или Преступление и наказание Синявского и Даниэля / Составитель Е. М. Великанова. М.: Юнона, 1990. 526 с.

35. Чуковский К.И. Дневник. 1901-1969. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2003. 638 с.

36. Щаранский. Н. Не убоюсь зла. М., 1991.

Список литературы

1. Abuse of psychiatry for political repression in the Soviet Union ( United States Senate Committee on the Judiciary). New York, 1973;

2. Bloch S., Reddaway P. Psychiatric terror. How Soviet psychiatry is used to suppres dissent. New York, 1977.

3. Dissent in USSR. Politics, ideology and people. / Ed. By R.L. Tokes. Baltimore, London, 1975;

4. The political abuse of psychiatry in the Soviet Union (Working group on the Internment of Dissenters in Mental Hospitals. London, 1977;

5. Feldbrugge F.J. Samizdat and political dissent in the Soviet Union. Leyden, 1975; Samizdat. Voices of the Soviet opposition / Ed. by G. Sounders. New York, 1975; Woll J. Soviet dissident literature: a critical guide. Boston, 1983;

6. Аксютин Ю.В. Власть и оппозиция. Российский политический процесс XX столетия. М.: РОССПЭН, 1995. 400 с.

7. Алексеева Л. История инакомыслия в СССР: Новейший период. Вильнюс, М.: Весть, 1992. 332 с.

8. Антонов Б. Г. Под маской борцов за права человека. Киев; Политиздат, 1979. 143 с.

9. Безбородов А. Б., Мейер М. М., Пивовар Е. И. Материалы по истории диссидентского и правозащитного движения в СССР 50-80-х годов. М.: РГГУ, 1994. 154 с.

10. Белов А., Шилкин А. Диверсия без динамита. М.: Политиздат, 1972. 176 с.

11. Береснева О. Н. Диссидентское движение как явление общественно-политической жизни СССР в 1960-1980 гг. Дис. … канд. полит. наук. Саратов, 2001.

12. Боффа Д. От СССР к России. История неоконченного кризиса (1964-1994). - М., 1996.

13. Бригадина О.В. Инакомыслие и власть. диссидентское движение в СССР в середине 1960-х -- начале 1980 х гг. // Российские и славянские исследования: Вып. 1. 2004. С. 242 - 250.

14. Волкогонов Д.А. Семь вождей. В 2 кн. Кн.2. М.,1999.

15. Волобуев О. В., Кулешов С.В. Очищение: история и перестройка. Публицистические замети. М.: Изд-во Агентства печати Новости, 1989. 288 с.

16. Горяева Т.М. Политическая цензура в СССР. 1917-1991 гг. М.,

2002.

Данилов А.А. Реформы «сверху» и стагнация в обществе. 1946-

1985 годы // ХХ век: выбор модели общественного развития. История России. Ч. 3. М., 1994.

17. Зубкова Е.Ю. От 60-х к 70-м: власть, общество, человек. // История отечества: люди, идеи, решения; Очерки истории Советского государства. / Сост.В. А. Козлов. М., 1991.

18. Королева Л.А. Диссидентство в СССР: историко-правовые аспекты (1950-1980-е гг.): Пенза: ПГУАС, 2005. 252 с.

19. Королева Л.А. Исторический опыт советского диссидентства и современность. М.: МОСУ, 2001.226 с.

20. Королева Л.А. История советского диссидентства (40-80-е гг.) Пенза; М.: МОСУ, 1998: 198 с.

21. Латынина. А. Портрет диссидента: Александр Гинзбург // Миф о застое. С.419-420.

22. Лушин А.И. Власть и правозащитное движение в СССР. Дис. ... д- ра ист. наук. Саранск, 2004.

23. Назырова Е.А. Правозащитное движение в России: история и современность. Дис. ... канд. ист. наук. М., 2002.

24. Пономарев В. Общественные волнения в СССР от ХХ съезда до смерти Брежнева. М.: Левый поворот, 1990.

25. Пихоя Р.Г. Советский Союз: история власти, 1945 - 1991. М.: Изд-во РАГС, 1998. 734 с.

26. Романкина И.А. Типология диссидентского движения в СССР (1950-ые - 1980-ые годы). М.: МЭИ - ИМЭИ, 2013. 197 с.

27. Рыцари без страха и упрека. Правозащитное движение: дискуссии последних лет. М.: Независимое изд-во ПИК, 1998. 336 с.

28. Русина Ю.А. Самиздат или форма проявления инакомыслия в 1960 - 1980-е гг. // Российская интеллигенция: критика исторического опыта: Тез. докл. Всерос. конф. с междунар. участием, посвящ. 80-летию сб. «Смена вех», 1-2 июня 2001 г. Екатеринбург, 2001.

29. Савохина Т.Л., Зезина М.Р. Апогей режима личной власти.

«Оттепель». Поворот к неосталинизму. М.: Изд-во МГУ, 1993. 28 с.

30. Хоскинг Дж. История Советского Союза. 1917-1991. - Смоленск,

2000.

31. Яковлев И.Н. ЦРУ против СССР. М.: Молодая гвардия, 1979, 287



Методическая разработка

Лекция

Основные направления в деятельности советских диссидентов в 1970-е годы

План:

1. «Хроника текущих событий» как исторический источник.

2. Публицистическая деятельность диссидентов и распространение самиздата в СССР.

3. Открытые выступления диссидентов.

4. Оппозиционная деятельность политзаключенных в лагерях.

5. Деятельность правозащитных организаций в СССР.

«Хроника текущих событий» - машинописный информационный бюллетень правозащитников, выпускавшийся ими в течение 15 лет, с 1968 по 1983 гг. Всего за это время вышло 63 выпуска «Хроники».

«Хроника» делилась на две части. Первая содержала подробное изложение главных событий. Вторая состояла из постоянных рубрик, образованных по тематическому признаку: «Аресты, обыски, допросы»,

«Внесудебные преследования», «В тюрьмах и лагерях», «Новости Самиздата», «Краткие сообщения», «Исправления и дополнения». Первоначальная рубрикация увеличивалась и усложнялась. Неизменной оставалась ее тематика: нарушения основных гражданских прав и свобод в СССР, выступления в их защиту. Не было отступлений от принципов издания: стремление к точности и полноте информации, объективность в ее подаче.

Механизм поступления информации в редакцию и распространения

«Хроники» был предложен в ее пятом выпуске:

«… Каждый … легко может передать известную ему информацию в распоряжение »Хроники». Расскажите ее тому, у кого вы взяли «Хронику», а он расскажет ее тому, у кого он взял «Хронику» и т.д. Только не пытайтесь единолично пройти всю цепочку, чтобы вас не приняли за стукача».

Из выпуска в выпуск можно проследить расширение географических рамок информации, сообщаемой «Хроникой».

Сведения о религиозных движениях в первые годы существования ХТС появлялись лишь эпизодически - в основном о православных, реже - о баптистах. Постоянная тема «Хроники» - положение политзаключенных. Вести из мест заключения есть в каждом выпуске, начиная с первого.

«Хроника» постоянно публикует сообщения о перемещениях в местах заключения, о вновь прибывших, об освободившихся, о болезнях политзаключенных, о назначении наказаний и т.д. Благодаря «Хронике» советские политзаключенные обрели впервые возможность апелляции к внешнему миру.

По обвинению в причастности к изготовлению и/или распространению

«Хроники» в разные годы были арестованы: Наталья Горбаневская (первый составитель бюллетеня), Юрий Шиханович, Петр Якир, Виктор Красин, Габриэль Суперфин, Сергей Ковалев, Александр Лавут, Татьяна Великанова и др.

«Хроника текущих событий» сыграла историческую роль в возникновении в СССР зачатков независимой общественности. Во-первых, она фактически положила начало периодике Самиздата… Таким образом, с

«Хроники» начинается история свободной прессы в России второй половины XX столетия.

Распространение самиздата - одно из важных направлений деятельности диссидентов. Самиздат - способ неофициального и потому неподцензурного распространения литературных произведений, а также религиозных и публицистических текстов в СССР, когда копии изготавливались автором или читателями без ведома и разрешения официальных органов, как правило машинописным, фотографическим или рукописным способами.

Распространителей самиздата преследовали через прокуратуру и КГБ. Несмотря на репрессии, поток самиздата ширился. Председатель КГБ Андропов в 1970 году в секретном сообщении ЦК отмечал, что ха период с 1965 года появилось свыше 400 различных исследований и статей по экономическим, политическим и философским вопросам, в которых с разных сторон критикуется исторический опыт социалистического строительства в Советском Союзе, ревизуется внешняя и внутренняя политика КПСС, выдвигаются различного рода программы оппозиционной деятельности.

В формировании общественного сознания в 1970-е гг. самиздат сыграл очень важную роль. Но говоря о его значении важно подчеркнуть не только просветительскую функцию, но и организационную.

Материальная помощь политзаключенным была организована правозащитниками по тому же принципу, что и распространение самиздата, - тот же механизм в этом случае действовал в обратную сторону, от дарителей к сборщикам.

Первые посылки и письма в лагеря пошли весной 1966 г., как только стало известно, что в СССР есть политзаключенные. Первые сведения о них были получены от Синявского и Даниэля, прибывших в мордовские лагеря, где они обнаружили тысячи политузников. Сначала желающие помочь политзаключенным отдавали деньги женам политзаключенных - для мужей и их солагерников, нуждающихся в помощи.

К началу 1970-х гг. помощь политзаключенным была упорядочена и расширена. Фонд помощи составлялся из небольших ежемесячных взносов (от 1 до 5 рублей с человека). Деньги собирали по группам знакомых или сослуживцев и отдавали эти взносы - непосредственно или по установившейся цепочке - нескольким постепенно определившимся сборщикам.

С 1969 г. отдельно был создан фонд помощи детям политзаключенных. Этот фонд существовал на средства от домашних благотворительных концертов и пожертвований. Оба эти фонда - для самих политзэков и для их семей - то расширяясь, то сокращаясь, просуществовали до 1976 г., когда стал действовать основанный А. Солженицыным Русский фонд помощи политзаключенным, и средства стали поступать в основном из-за рубежа.

Правозащитная деятельность политзаключенных продолжалась в лагерях. В 1974 г. по инициативе политзаключенных мордовских и пермских лагерей 30 октября был объявлен Днем советского политзаключенного. В 1975 г. в мордовских лагерях был разработан Статус политзаключенного. Он включал следующие требования: отделение политзаключенных от военных преступников и от уголовников; отмена принудительного труда, обязательной нормы выработки; отмена ограничений в переписке, в том числе с заграницей; улучшение медицинского обслуживания; обеспечение возможности творческой работы политзэкам - литераторам, художникам, ученым; разрешение говорить на родном языке в лагере и на свиданиях с родными и т.д.

Публичные акции были исключительным явлением в деятельности правозащитников. Наиболее распространенным способом протеста был отказ проголосовать в поддержку той или иной акции на собраниях и митингах. Таких случаев было много, преимущественно в среде научной и творческой интеллигенции в Москве, Ленинграде, научных городках (Новосибирский академгородок, Обнинск, Пущино-на-Оке, Дубна, Черноголовка)

Ежегодно происходила демонстрация правозащитников, начиная с 1965 г., в День конституции 5 декабря на площади Пушкина. С 1966 г. в этой демонстрации принимал участие А.Д. Сахаров и близкие к нему активные правозащитники; обычно собиралось от 20 до 50 человек. До 1977 г. демонстрацию не разгоняли.

В 1976 г. такие же демонстрации в то же самое время состоялись в Ленинграде и в Одессе - тоже у памятника Пушкину.

Наиболее распространенной формой правозащитных выступлений в Москве были письма в советские инстанции, одновременно распространяемые в самиздате. Письменные протесты против конкретных проявлений беззакония стали постоянным явлением общественной жизни столицы. Вне Москвы эта жизнь протекала скрытно (подпольные кружки, самиздат). Благодаря самиздату и передачам зарубежных радиостанций идеи движения за права человека распространились по стране, способствовали росту гражданского сознания.

В ноябре 1970 г. в Москве был создан Комитет прав человека в СССР. Инициатором этой ассоциации был Валерий Чалидзе. Кроме него, членами- основателями Комитета были Андрей Твердохлебов и академик Андрей Сахаров. Позже к ним присоединился Игорь Шафаревич, математик, член- корреспондент Академии наук. Экспертами Комитета стали Александр Вольпин и Борис Цукерман, корреспондентами - Александр Солженицын и Александр Галич.

В учредительном заявлении указывались цели Комитета: консультативное содействие органам государственной власти в создании и применении гарантий прав человека; разработка теоретических аспектов этой проблемы и изучение ее специфики в социалистическом обществе; правовое просвещение, в частности пропаганда международных и советских документов по правам человека. Просветительская деятельность Комитета тоже была очень необходима, прежде всего участникам правозащитного движения, которые при всем своем одушевлении идеями права в подавляющем большинстве не обладали ни опытом, ни достаточными знаниями в этой области, ни даже достаточно развитым правосознанием. Комитет прав человека был первым прецедентом независимой общественной ассоциации с разработанным регламентом и правилами членства.

Комитет прав человека был первой независимой общественной ассоциацией в Советском Союзе, получившей международное членство: в июне 1971 г. он стал филиалом Международной Лиги прав человека - неправительственной организации, имеющей консультативный статус при ООН, ЮНЕСКО и МОТ. Комитет вошел также как коллективный член в Международный институт права, возглавляемый Рене Кассеном (Страсбург). Члены Комитета поддерживали регулярные отношения с международными организациями по телефону, получали их документы и отправляли им свои.

Хотя Комитет был задуман как исследовательская и консультативная организация, к его членам обращалась масса людей не только за юридическим советом, но и за помощью.

В 1974 г. в дополнение к Инициативной группе появилась еще одна независимая ассоциация - советское отделение Международной Амнистии. Ее председателем стал доктор физико-математических наук Валентин Турчин, а секретарем - Андрей Твердохлебов. Появление отделения Международной Амнистии в СССР укрепляло международные связи советских правозащитников, служило их ознакомлением с правами человека в других странах.

Московская Хельсинкская группа была создана в 1976 году в Москве. Инициатором и первым руководителем МХГ стал известный физик, член- корреспондент Академии наук Армянской ССР, профессор Юрий Федорович Орлов. 1 августа 1975 года завершилось проходившее в Хельсинки совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе, в котором принимали участие главы всех европейских государств, а также США и Канады. Советское руководство, подписав Заключительный акт этого совещания, приняло на себя обязательство придерживаться международных стандартов в области прав человека. Московские правозащитники пришли к идее создания независимых от правительств общественных объединений по контролю за выполнением гуманитарных статей Хельсинкских соглашений. 12 мая 1976 года на пресс-конференции, созванной на квартире академика Сахарова, Юрий Орлов объявил о создании Московской Хельсинкской группы. 5 января 1977 г. при МХГ была объявлена Рабочая комиссия по расследованию использования психиатрии в политических целях.

27 декабря 1976 г. выпустил первый документ Христианский комитет защиты прав верующих в СССР. С появлением этих правозащитных групп совпало начало работы Русского фонда помощи политзаключенным, основанного А. Солженицыным в Швейцарии в 1974 г.

Таким образом, правозащитное движение в короткий срок обросло сетью открытых ассоциаций.

Создание этих ассоциаций еще одно свидетельство влияния правозащитного движения на общественное сознание и формирование гражданского общества. Инакомыслие было не только духовно-нравственной оппозицией политическому режиму, но и альтернативой советскому образу жизни. Каждый из инакомыслящих, а по своему характеру, человеческим качествам это были очень непохожие люди, сам определял меру своего участия в духовном сопротивлении тоталитаризму, и даже неучастие во лжи уже само по себе требовало немалого мужества от тех, кто становился на этот путь. В условиях дефицита правдивой информации, подавлении малейших ростков самодеятельности в сфере социально-политических отношений многие диссиденты могли рассчитывать только на себя, просто не знать о себе подобных и действовать так, как им подсказывала их совесть, исходя из личного понимания правды, чести, свободы.



Вопросы для обсуждения:

1. Дайтехарактеристику«Хроникитекущихсобытий»как исторического источника.

2. Охарактеризуйтепублицистическуюдеятельностьиоткрытые выступления диссидентов в СССР 1970-ых гг.

3. Выявитепричиныи особенности оппозиционнойдеятельности политзаключенных в лагерях.

4. Оцените результаты и значение деятельности правозащитных организаций в СССР 1970-ых гг.

Размещено на Allbest.ru

...