Нарративы о чудесах в составе судебно-следственных дел XVIII в.: структура и историческое своеобразие

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ АВТОНОМНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ

«НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

“ВЫСШАЯ ШКОЛА ЭКОНОМИКИ”»

Факультет гуманитарных наук

Выпускная квалификационная работа

Нарративы о чудесах в составе судебно-следственных дел XVIII в.: структура и историческое своеобразие

по направлению подготовки 46.03.01. История

образовательная программа «История»

Бунина Мария

Москва 2019

ОГЛАВЛЕНИЕ

• ВВЕДЕНИЕ
• ГЛАВА 1. «РАЗГЛАШЕНИЕ» О ЧУДЕ: БЛАГОЧЕСТИЕ ИЛИ ПРЕСТУПЛЕНИЕ
• 1. Благочестие
• 2. Преступление
• ГЛАВА 2. СТРУКТУРА НАРРАТИВА О ЧУДЕ
• ГЛАВА 3. ЧУДО И ОКОЛОЦЕРКОВНАЯ СРЕДА
• 1. Спасо-Яковлевский монастырь
• 2. Фролищева пустынь
• ЗАКЛЮЧЕНИЕ
• СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
• СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ


ВВЕДЕНИЕ

Записи свидетельств о чудесах, не признававшихся церковью и объявлявшихся «ложными» -- важный, но пока недооцененный источник для изучения народного православия вообще и индивидуального восприятия чудесного в частности.

В век Просвещения и рационализма светские и духовные власти начинают критически относиться к любому повествованию о необъяснимом. Хотя ведущий богослов петровского времени Феофан Прокопович признавал, что чудо является неотъемлемой частью православного вероисповедания, а сверхъестественное, противоречащее законам природы подтверждает божественную силуProcopowiczT. Курс философии без заглавия, включающий логику, натурфилософию, этику. 1707-1709 гг. -- цит. по Ничик В.М. Феофан Прокопович. М., 1977. С. 39. , тем не менее, тот же Феофан настаивал, что любое чудесное явление должно быть «свидетельствовано», поскольку «многии безумные или паче нерадетельные о истине… человецыскоровымышленнымчюдесам веруют, не требуя, как бы надлежало, никакого достоверного свидетельства и доказательства» Прокопович Ф. Показание прореченного прежде в словесах божиих и давно уже явившегося в мир великого апостола Антихриста // Сборник сочинений Феофана Прокоповича. -- цит. по Ничик В.М. Феофан Прокопович. М., 1977. С. 40..

Безусловно, и в XVIII в. вера в чудо оставалось неотъемлемой составляющей церковной доктрины. Тем не менее, в определенный момент «ложное» чудо было осознано как факт, представляющий угрозу государству: с «ложным» чудом стали бороться не методами убеждения, а методами наказания. В российском законодательстве появляется ряд указов, направленных на борьбу с распространителями историй о «ложных» чудесах, с кликушами, «притворнобородцами» (старообрядцами), с «босыми» и прочими Дело о проведении дознания о Дарье Матвеевой, крестьянки деревни Выскино Ярославского уезда, объявившей простую доску образом Святой Богородицы (ГАЯО. Ф. 230. Ярославская духовная консистория. Оп. 13. Д. 3972. Л. 17 об. 1765.)..

Духовный регламент 1721 г. предписывалвсем, от приходского священника до епископа, «дабы [монахи] не волочились безпутно, дабы лишних безлюдных церквей не строено, дабы иконам святым ложных чудес вымышленно, тако ж о кликушах, о телесах мертвых не свидетельствованных и протчих всего того, добре наблюдать». О каждом таком подозрительном случае епископы должны были сообщать в Синод. В 1722 г. последовало ограничение практики крестных ходов: были запрещены привесы к иконамПСПиР. СПб., 1872. Т. II. С. 18-19. и вынос образов из церквиПСПиР. СПб., 1872. Т. II. С. 64..

Осторожность синодальных властей распространялась не только на устные рассуждения, но и на сферу искусства. По указу 1710 г. архитектору Ивану Зарудному вменялось в обязанность «лутчаго ради благолепия и чести святых икон»Успенский Л.А. Богословие иконы Православной Церкви. М., 1997. С. 500. записать имена всех российских и приезжих иконописцев, что работают в империи, и распределить их по трем степеням с наложением на них пошлины в соответствии с каждой степенью, выдать соответствующее степени удостоверение. Архиереям, попам и монастырям было запрещено принимать иконы от мастеров без этих удостоверений. Синод утверждал, что «безобразие происходит от неискусствахудожеского»: пропорции не соблюдаются; пишут образы «с великими паче меры человеческими главами и прочим сим подобныя» Там же. С. 504., поэтому контроль за публикуемыми изображениями был напрямую связан с безопасностью и спокойствием общества. В 1721 г. была создана Палата изуграфских дел, а в 1722 г. вышел указ, предписывающий проверить чудотворные иконы на подлинность, причем в случае, если образ признавался чудотворным, его следовало хранить не дома, а помещать в соборную церковь или монастырьПСПиР. СПб., 1872. Т. II. С. 65..

Проверки, «свидетельствования»рассказов о чудесах должны были предотвратить появление новых мест религиозного почитания святых и их явлений, новых объектов поклонения. Те, кто вели расследование, обычно подозревали в визионере и нарраторе о чудесном либо желание обогатиться через обман, либо суеверие и незнание законов природы. Вслед за Феофаном Прокоповичем власти опасались, что невежество слушателей или читателей может спровоцировать искажение религиозной догматики: образность в речи нарратора приходила в рассказы о чуде из существующей языковой традиции сказывать, использовать метафоры, в результате чего смысл и значение высказывания могли быть неверно, слишком прямо истолкованы Прокопович Ф. Слова и речи поучительные, похвальныя и поздравительныя. СПб., 1765. Ч. III. С. 90. -- цит. по Ничик В.М. Феофан Прокопович. М., 1977. С. 40. .

Зачастую о тех, кто рассказывал о чудесах, доносили, чтобы впоследствии не получить обвинения в недоносительстве, причем нередко использовали для привлечения внимания властей объявление «слова и дела» -- формулы, предполагавшей донесение о государственных преступлениях Как правило, непосредственным поводом были личная обида кого-то из знакомых (Например, в случае Ивана Потапова -- РГАДА. Ф. 1183. Московская контора Синода. Оп. 1. Д. 689. 1756-1757.) или свои корыстные помыслы(как в случае с Егором Дудиным и дочерью его Матреной -- РГАДА. Ф. 7. Преображенский приказ, Тайная канцелярия и Тайная экспедиция. Оп. 1. Д. 1788. 1757). хотя бывали также случаи самоизвета(Анисимов Е.В. Дыба и кнут. Политический сыск и русское общество в XVIII веке. М., 1999. С. 148-149)., т.е. объявление о мироточении иконы или чудесном исцелении вызывало подозрение и как антицерковное, и как опасное для светской власти.

Вместе с тем чудо воспринималось как естественная часть жизни: его ждали, в него действительно верили. Крестьяне, монахи, священники, военные -- люди разного рода занятий и разного социального статуса могли по-настоящему верить в данное им видение и бороться за утверждение истины, но одновременно чудеса могли использовать в своих целях, в том числе для «скверноприбытчества», улучшения своего положения или придания весомости своим действиям в глазах окружающих См. подробнее: Бунина М.В. Непризнанные «чудеса»: рассказы о чудесах и видениях в судебно-следственных документах XVIII вв. 2016/2017. Научный руководитель -- Смилянская Елена Борисовна; Она же. «Следственные дела о "ложных чудесах": к изучению веры в чудесное в России XVIII века». 2017/2018. Научный руководитель -- Смилянская Елена Борисовна..

Судебно-следственная документация, сохранившая нарративы о чуде, позволяет значительно углубить понимание того, как представители разных слоев общества воспринимали чудесные явления, какие события и детали казались убедительными аргументами в споре о подлинности чуда, наконец, как о чудесах рассказывали окружающим. Введение в научный оборот малоизученных источников о «ложных» чудесах и их сравнение с признанными церковью нарративами о чуде, позволит углубить понимание народной религиозности, как представляется, позволяет говорить об актуальности темы настоящего исследования.

Корпуса дел о «ложных чудесах» на настоящий момент выявлено не было ни в центральных, ни в региональных архивах, что обусловливает научную новизну исследования. Кроме того, хотя вопросы канонизации и почитания митрополита Димитрия (Туптало), казалось бы, уже хорошо изучены, проблемы отличия «истинных» чудес от «ложных» прежде не ставился.

Предметомнастоящейработы стали религиозные представления в России XVIII века, и вера в чудо как их важная составляющая.

Объектом исследования является корпус судебно-следственных дел о «разглашении ложных чудес», объявлений о новой «чудотворной» иконе или об обретении мощей, а также судебно-следственное дело о чудесах при раке св. Димитрия Ростовского, которые были признаны Синодом как истинные.

Хронологические рамки исследования охватывают XVIII век.

Цельюисследования стало выявление своеобразия структуры нарративов о чудесах и функции этих нарративов.

Для достижения этой цели представляется важным решить следующие задачи:

1. Определить, в каких случаях разглашение свидетельства о чуде считалось преступлением и как каралось, а в каких, напротив, подготавливало процесс канонизации.

2. Рассмотреть морфологию нарратива о чуде.

3. Определить на примере Спасо-Яковлевского монастыря и Флорищевой пустыни, какова была роль нарративов о чуде для повышения статуса места почитания.

Поставленные задачи обусловили структуру работы: введение, три главы и заключение. В первой главе рассмотрено, какова была роль признанных Синодом нарративов о чудесах для причисления подвижника к лику святых, а также каков был репрессивный механизм в случаях, когда «чудеса» признавались «ложными», и почему он был именно таков. Во второй главе проверяется гипотеза о том, что от структуры самого нарратива зависело, будет ли он «свидетельствован» как «истинный» или «ложный». В третьей главе предпринята попытка проанализировать два кейса -- Спасо-Яковлевский монастырь, который благодаря распространению «праведных» нарративов стал духовным центром епархии, и Флорищеву пустынь, где многочисленные тексты с рассказом о новом чудотворце были изъяты и так и не привели к искомому величию.

Источниковой базой исследования стали пятьдесят судебно-следственных дела из Российского государственного архива древних актов (далее -- РГАДА), Российского государственного исторического архива (далее -- РГИА), Государственного архива Ярославской области (далее -- ГАЯО), Ростовского филиала государственного архива Ярославской области (далее -- РсФ ГАЯО) и Государственного архива Новгородской области (далее -- ГАНО). Двадцать четыре дела уже были проанализированы в моих курсовых работах второго и третьего курсов (2016/2017 -- «Непризнанные "чудеса": рассказы о чудесах и видениях в судебно-следственных документах XVIII вв.», научный руководитель -- Смилянская Елена Борисовна; 2017/2018 -- «Следственные дела о "ложных чудесах": к изучению веры в чудесное в России XVIII века», научный руководитель -- Смилянская Елена Борисовна), но упоминаются в настоящей работе.

Выбор указанных архивов обусловлен тем, что на их источниках можно проследить, какие дела попадали и разбирались в центральных органах по «духовным делам» -- Канцелярии Синода (796 фонд РГИА) и Московской конторе Синода (1183 фонд РГАДА), в Духовном ведомстве (18 фонд РГАДА), в учреждениях светского сыска -- Преображенском приказе, Тайной канцелярии и Тайной экспедиции (7 фонд РГАДА) и также в местных консисториях -- Ростовской духовной консистории (230 фонд ГАЯО), Новгородской духовной консистории (480 фонд ГАНО), Ярославском уездном суде (196 фонд ГАЯО). В первой трети XVIII века «духовные дела» оказались на пересечении двух юрисдикций -- церковной и государственной, это отразилось и в структуре учреждений, и в соответствующих им архивных фондах, и в дублирующих друг друга делопроизводственных материалах.

Документы Ярославского архива особенно интересны тем, что многочисленные случаи разглашения «ложных» чудес в Ростовской митрополии можно сравнить с историями об «истинных» чудесах, записанных в деле об обретении мощей Димитрия Ростовского. Последнее -- из фондов РГИА -- содержит длительную переписку митрополита Арсения (Мацеевича) и Синода, многочисленные записи о чудесах, расследование синодальной комиссии о некоторых из них, императорский указ о признании мощей святыми, указы о создании жития и службы Димитрию Ростовскому и редакции этих текстов, указания и регламентации типографиям напечатать произведения. нарратив чудо благочестие монастырь

В свою очередь, на делах архива Новгородской области можно наблюдать, как осуществлялось делопроизводство в синодальный период в духовной консистории, которая находилась в орбите влияния столицы: Феодосий (Яновский), первый Новгородский архиерей синодального периода, даже не получил титуламитрополитаи предпочел пребывать в Санкт-Петербурге, поэтому дела местной духовной консистории, как правило, лаконичные, без пространных описаний расследования, а изобилуют ссылками на законодательство.

Дела, рассматриваемые в настоящей работе, охватывают период с 1721 до 1801 гг Дело о том, что бывший в Новгороде в Ямской Новинской слободе, при церкви Троицкой дьячком Василий Евфимов выдумал и огласил ложное чудо, будто б бывшее в этой церкви, тут и определение о казни этого дьячка за это преступление (РГИА. Ф. 796. Канцелярия Синода. Оп. 1. Д. 306. 1721); Дело о мнимых мощах праведной Ульяны во Владимирской губернии (РГАДА. Ф. 7. Преображенский приказ, Тайная канцелярия и Тайная экспедиция. Оп. 2. Д. 3658. 1801.).. За первые два десятилетия XVIII в. подобных дел пока не обнаружено, и этому можно найти объяснение: именно с 1720-х гг. власти стали тщательней следить за распространением рассказов о чудесном, видя в некоторых повествованиях скрытую негативную реакцию на нововведения петровского правления. Показательно, что в 1720 году появляется одно такое дело, за период 1721-1724 -- пять, затем за один 1725 год еще пять. Примечательно, что расследованием этих дел занимались местные духовные консистории, но, вероятно, видя в материалах следствия опасный подтекст, они скоро передавали ведение следствия органам политического сыска -- Канцелярии тайных розыскных дел, Преображенскому приказу.

География происхождения известных дел достаточно широкая: записи чудесных явлений производились в Московской, Санкт-Петербургской, Новгородской, Псковской, Архангельской, Тверской, Владимирской, Ярославской, Белгородской, Нижегородской, Малороссийской, Киевской и даже Сибирской губерниях и провинциях.

При разнообразии мест происхождения нарративов, разнице содержания и целей составления записей о чудесах и видениях их можно объединить в три группы:

· чудесные явления, в которых визионер оказывается «объектом» (исцеления, наказания)

· чудесные явления, в которых визионер оказывается «субъектом» (видения, откровения)

· чудесные явления, в которых присутствие человека не столь значимо (обретение новой чудотворной иконы или мощей, космические или атмосферные, геофизические явления, различные метаморфозыТолстая С.М. Чудо // Славянские древности. Этнолингвистический словарь. М., 2012. Т. 5. С. 558.).

В соответствии с «типом» чуда человек тем или иным образом реагировал на происходящее, действовал по некоему «сценарию». Несмотря на то, что люди сами приписывали образу или мощам чудотворную силу, чудо выступало как импульс к действию (пойти к самодержцу, рассказать родственникам или соседям) или, если в связи с чудом был озвучен какой-то запрет, то как призыв к исправлению (бросить курить, не хранить вина в церкви, креститься двоеперстно и т.д.).

Из представленной таблицы видно, какие типы чудес известны по документам следствия в России XVIII века:

Не все дела имеют вердикт Синода, многие из них были перенаправлены в местные духовные консистории, губернские канцелярии, военные суды, Юстиц-коллегию. Тем не менее, каждое дело содержит рассказ о некотором чудесном явлении. На основании рассматриваемых материалов порой можно делать осторожные предположения о том, являлись ли описания событийвыражением искренней веры «тайнозрителя» или были сознательной мистификацией; однако цели вынести суждение о том были, ли те явления действительным христианским чудом или нет, в данной работе не ставится.

Состав и содержание судебно-следственной документации зависели от характера учреждений, осуществлявших следствие и суд. В екатерининские времена уже появляются идеи о презумпции невиновности, но в целом на протяжении всего столетия в основе решения по духовным делам был розыск, носивший закрытый характер, а основу доказательства составляло признание вины обвиняемым. В связи с этим следственная документация качественно и количественно преобладала над судебной.

Речь подсудимого при этом записывалась в материалах дела не произвольно, а в соответствии с установленным образцом -- основой повествования таким образом становилась вопросно-ответная форма следователя и подсудимого, причем следователи выступали в роли цензоров и редакторов. Однако несмотря на то, что все показания пропускались через фильтры формульного языка и необходимости для сторон выражаться в соответствии со стандартами, заданными законом, эти материалы открывают для нас широкую картин того, как дифференцировались властный и религиозный дискурсы, а также, как существовали и какую роль играли нарративы о чудесах для их распространителей.

Кроме того, внутри дела могут отложиться исторические источники разных видов (записи о чудесах, агиографические и публицистические памятники). Помимо этих улик в материалы дела могли также входить расспросные речи обвиняемых и свидетелей, выписки из протоколов Святейшего Синода и Тайной канцелярии, инструкции по содержанию заключенных.

Сегодняисследователи «народной религиозности» обращаются не только к литературе и сравнительно-исторической филологии, но и к практической этнографии, фольклористике, археологическим методам, этиологическим икультурологическим вопросам, что позволяет значительно расширить круг вопросов, поднимаемых в историографии.

В 1970-е гг шло активное обсуждение продуктивности использования такого понятия, как «народная религиозность», где «народное» понималось как искажение генеральной церковной докторины, суеверие, еретичество или обращение к языческим практикам. В противовес этой точке зрения Леонард Примиано предложил концепцию «частной религии», такой, «как она существует в жизни: как человеческие существа сталкиваются с ней, понимают и интерпретируют ее, практикуют ее»Primiano L.N. Vernacular Religion and the Search for Method in Religious Folklife // Reflexivity and the Study of Belief. Vol. 54. 1995. No. 1. P. 44., то есть он ставил акцент на индивидуальности каждого случая. Признавая ценность теории Примиано как «противоядия» от социологического редукционизма и недооценки влияния индивидуального начала, его позицию все же оспаривали как «эмпирически не обоснованную точку зрения» и «декларативный парадокс»Панченко А.А. Религиозные практики: к изучению «народной религии» повседневность // Мифология и повседневность. Материалы научной конференции 24-26 февраля 1999 года. Вып. 2. СПб., 1999. С. 202..

С 1990-х гг. многие исследователи постарались отказаться от такого термина как «народная религия» (folkreligion, popularreligion),и стали обращаться к более осторожным выражениям -- «народное благочестие», «народные верования», «религиозные практики».

Сегодня под «народным христианством» обычно понимают «сумму религиозных практик, находящихся в динамическом взаимодействии с религиозными институтами» Там же. С. 214..

Один из наиболее интересных вопросов в исследовании народной культуры состоит в том, чтобы понять, являлись ливстречающиеся элементы официальной культуры результатом более или менее целенаправленной культурной политики, продуктом стихийной конвергенции или же естественным следствием той бессознательной потребности, которая заставляет нас переводить все неизвестное на язык близких и знакомых понятийГинзбург К. Сыр и черви. М., 2000. С. 39-40..

Найти ответ становится возможным, лишь проанализировав значительный корпус источников одного типа.Богатый материал о случаях несогласия с «официальным православием» отложился в материалах судебно-следственных дел. Отклонения от этого «официального курса» породили огромный, чрезвычайно интересный корпус источников в виде судебно-следственных дел, которым исследователи до сих пор задают все новые вопросы. В частности, вопросы богохульной брани, кощунственных деяний, колдовских и сектантских практик были подробно изучены Е.Б. СмилянскойСмилянская Е.Б. Волшебники, богохульники, еретики в сетях российского сыска XVIII века. М., 2016; О своей земле, о своей вере, настоящем и пережитом в России XX-XXI вв. (к изучению биографического и религиозного нарратива) / под общ. ред. Е.Б. Смилянской. М., 2012., А.С. ЛавровымЛавров А.С. Колдовство и религия в России. 1700-1740. М., 2000., Т.В. МихайловойМихайлова Т.В. От колдуна до шарлатана: колдовские процессы в Российской империи XVIII века (1740-1800). СПб., 2018., А.А. ПанченкоПанченко А.А. Христовщина и скопчество: фольклор и традиционная культура русских мистических сект. М., 2002; Он же. Исследования в области народного православия. Деревенские святыни Северо-Запада России. СПб., 1998., Ив ЛевинЛевин И. Двоеверие и народная религия в России / пер. с англ. А.Л. Топоркова и З.Н. Исидоровой. М., 2004., В.Ф РайанРайан В.Ф. Баня в полночь. Исторический обзор магии и гаданий в России / пер. с англ. М., 2006..

Сегодня подходы к «народной религии» все чаще ищут через изучение исторического и культурного своеобразия отдельных концептов, важных для реконструкции «общего религиозного фонда», таких, как концепты чуда, греха, иконопочитания, добродетели, смерти, священного, волшебного и т.д.Концепт чуда в славянской и еврейской культурной традиции. Сб. статей. М., 2001. (Академическая серия. Вып. 7); Концепт греха в славянской и еврейской культурной традиции. Сб. Статей. М., 2000. (Академическая серия. Вып. 5); Между двумя мирами: представления о демоническом и потустороннем в свавянской и еврейской культурной традиции. Сб. статей. М., 2002. (Академическая серия. Вып. 9).

Непосредственно вопрос восприятия чудесного не изучался прежде на материале следственных дел. А.М. Лидов занимался этой темой в рамках вопроса о восприятии пространства и образов. Его концепция иеротопического подхода позволила реконструировать конкретные проекты «пространственных икон» и разработать на их основе новые методы анализа художественных явлений, ранее не попадавших в предметный мир истории искусстваЛидов А.М. Иеротопия. Пространственные иконы и образы-парадигмы в византийской культуре. М., 2009; Новые Иерусалимы. Иеротопия и иконография сакральных пространств / под ред. А.М. Лидова. М., 2009..

Как заметила Катрин Ваннер, «религиозными медиаторами аффекта, способными сотворить чудо присутствия трансцендентного, могут быть не только священные тексты, молитвы, изображения и музыка, но и кладбища, пища, а также искусство. Все перечисленное может создать чувство экстраординарного в форме непосредственного присутствия сакрального, порождающего телесные переживания»Кормина Ж.В., Панченко А.А., Штырков С.А. Социальные исследования религии: теория, методы и опыт // Антропологический форум. 2017. № 35. С. 137-138..

В исследовании подобных перформативных аспектов религиозной жизни важными для настоящей работы стали методы анализа визуальной культуры работы О.Ю. ТарасоваТарасов О.Ю. Икона и благочестие. Очерки иконного дела. М., 1995. и Л.А. УспенскогоУспенский Л.А. Указ. соч., а также методы текстологического анализа Б.А. УспенскогоУспенский Б.А. Филологические разыскания в области славянских древностей (Реликты язычества в восточнославянском культе Николая Мирликийского). М., 1982. и Д.С. ЛихачеваЛихачев Д.С. Изображение людей в житийной литературе XIV-XV вв. // Труды Отдела древнерусской литературы. 1956. Т. 12..

Непосредственно при анализе структурных элементов нарратива о чуде на данную работу оказали влияние труды В.М. ЖивоваЖивов В.М. Язык и культура в России XVIII века. М., 1996; Онже. Историярусскогоправакаклингво-семантическаяпроблема // Halle M. Semiotics and the History of Culture: In Honor of JurijLotman. Columbus, 1998. С. 45, 53, 59, 107., О.В. БеловойБелова О.В. Фольклор и книжность. Миф и исторические реалии. М., 2008; Она же. «Народная Библия»: Восточнославянские этиологические легенды М., 2004., В.Е. БорисоваБорисов В.Е. Народные видения в делопроизводственных источниках XVII-XVIII вв.: между фольклором и книжностью // Вестник РГГУ. 2009. № 9., сборник о снах и видениях в народной культуре Сны и видения в народной культуре. Мифологический, религиозно-мистический и культурно-психологический аспекты / сост. О.Б. Христофорова; отв. ред. С.Ю. Неклюдов. М., 2001. , а также труды этно-лингвистов Славянские древности: Этнолингвистический словарь: сб. в 5 т-х. М., 1995-2012..

Не только работа с такими источниками, как Полное собрание законов Российской империи, Полное собрание законов православного исповедования Российской империи, но и с историографией -- монографиями В.Е. АнисимоваАнисимов Е.В. Указ. соч., Н.Ш. КоллманнКоллманн Н.Ш. Преступление и наказание в России раннего Нового времени. М., 2016., Г.Г. ТельбергТельберг Г.Г. Очерки политического суда и политических преступлений в Московском государстве XVII века. М., 1912. -- позволило проследить изменения в юридическом дискурсе -- законодательных актов, регламентов, наказаний, соотнесенности формальных законов и существующих практик.

В отличие от«ложных чудес», о которых писали преимущественно в контексте исследования одного обширного вопроса, литературы посвященной Димитрию Ростовскому и Спасо-Яковлевскому монастырю значительно больше. Помимо материалов с ежегодных конференций «История и культура Ростовской земли», было опубликовано несколько сборников Святитель Димитрий, митрополит Ростовский. Исследования и материалы. Ростов, 2008; Звезда от Киева воссиявшая. Почитание святителя Димитрия Ростовского: история и современность. Спасо-Яковлевский Димитриев монастырь, М., 2013.. В числе прочих этой темой много занимались М.А. ФедотоваФедотова М.А. Димитрий // Православная энциклопедия. М., 2007. Т.15. С. 8-23; Она же. Житие, почитание и прижизненные чудеса святого Димитрия Ростовского // Святитель Димитрий, митрополит Ростовский. Исследования и материалы. Ростов, 2008. С. 273-310; Она же. О первом издателе и первом издании проповедей Димитрия Ростовского // Slovмne. №1. 2018. С. 148-173; Она же. Житие святого Димитрия Ростовского (к вопросу об истории создания текста) // ТОДРЛ. СПб., 2009. Т. 60. С. 150-182., А.Е. ВиденееваВиденеева А.Е. Свт. Димитрий Ростовский и Спасо-Яковлевский Димитриев монастырь // Святитель Димитрий, митрополит Ростовский. Исследования и материалы. Ростов, 2008. С. 311-338; Она же. Братия Спасо-Яковлевского Димитриева монастыря в середине XIX века // ИКРЗ. 2015. Ростов, 2016. С. 103-110; Она же. Спасо-Яковлевский монастырь и царствующий дом Романовых // Сборник трудов Ярославской духовной семинарии. Ярославль, 2014. С. 43-51; Она же. Императорское паломничество к мощам святителя Димитрия Ростовского // Звезда от Киева воссиявшая. Почитание святителя Димитрия Ростовского: история и современность. Спасо-Яковлевский Димитриев монастырь, М., 2013. С. 25-37; Она же. Канонизация Димитрия Ростовского и Спасо-Яковлевский монастырь // Канонизация святых на Руси. Макарьевские чтения. Можайск, 1998. Вып 6. С. 200-217., М.Л. Рубцова Рубцова М.Л. Жизнь, труды и эпоха святого Димитрия Ростовского // Святитель Димитрий, митрополит Ростовский. Исследования и материалы. Ростов, 2008. С. 15-152; Она же. Ярославское братство св. Димитрия Ростовского и его помощь Музею церковных древностей в Ростове // Там же. С. 339-358.. Подробнейшее описание жизни монастыря составил Д.С. СелецкийСелецкий Д.С. Описание Ростовского ставропигиального первоклассного Спасо-Яковлевского-Димитириева монастыря и приписанного к нему Спасского, что на Песках. СПб., 1849.. Избранные чудеса, происходившие от гроба святителя Димитрия, были проанализированы в статьях М.А. ФедотовойФедотова М.А. Чудеса святого Димитрия Ростовского: богомольцы с Русского Севера // Рябининские чтения. Петрозаводск, 2011. С. 462-465; Она же. Сказание, коея ради вины изложися акафист святителю Христову Димитрию // ТОДРЛ. СПб., 2014. Т. 62. С. 120-142..

Методология исследования основана на интердисциплинарном подходе к изучаемым материалам, что соответствует общим тенденциям изучения «народной религиозности».

Благодаря микроисторическому анализу удалось выявить господствующие религиозные представления и индивидуальные тенденции регионов в корпусе тематически и типологически схожих сюжетов. Также для выделения структуры нарратива о чудесах потребовалось обратиться к методу изучения нарративных стратегий и практик.

Формы повседневной религиозной деятельности, не подлежащие прямому контролю со стороны репрессивных социальных институтов -- одна из сторон социо-культурной сферы, которую можно отнести к явлениям «фольклорного» характера. Для понимания «внутреннего строения» народных религиозных верований, тех элементов, из которых складывается «религиозная картина мира», особенностей их сочетания и взаимосвязей использовались структурно-типологический метод.

В работе использовался опыт историко-типологических, функциональных, структуральных и семиотических исследований фольклора.Среди специальных методов, примененных в настоящей работе, следует упомянуть «интегративный» подход, предложенный К.А. Богдановым. «Такой подход подразумевает, что понимание фольклорного «события» (и «события культуры» вообще) не будет полным без учета различных социальных и идеологических уровней его рецепции (начиная от первичной аудитории текста и заканчивая его собирателями и описателями, конструирующими предмет своей научной деятельности)»Богданов К. А. Повседневность и мифология: Исследования по семиотике фольклорной действительности. СПб., 2001. С. 43; Панченко А.А. К. Богданов. Повседневность и мифология: рец. на кн. // Новая русская книга. Критическое обозрение. 2002. №1. С. 66-68..

Функциональный подход позволит определить конкретные функции нарративов о чудесах для жизни одного человека или обители.

Одним из основных принципов настоящего исследования является синхронный метод, предполагающий параллельное изучение и сравнение событий, происходивших в разных местах. Синхронный анализ народных верований и тесно связанных с ним явлений может быть чрезвычайно полезным для выяснения истории конкретного верования и его значения, он позволяет использовать большое количество данных, углублять исследование, анализировать изменения до мельчайших подробностей, которые претерпевают в настоящее время и сами обряды, и их интерпретацииБогатырев П.Г. Вопросы теории народного искусства. М., 1971. С. 167-175..

Настоящая работа стали итогом трехлетнего исследования судебно-следственной документации о «ложных чудесах», поэтому в ней использованы материалы курсовых работ второго и третьего годов обучения в бакалавриате Школы исторических наук НИУ ВШЭ.

ГЛАВА 1. «РАЗГЛАШЕНИЕ» О ЧУДЕ: БЛАГОЧЕСТИЕ ИЛИ ПРЕСТУПЛЕНИЕ

1. Благочестие

Не подвергая сомнению веру в чудесное, в православной России с начала XVIII в. под влиянием рационализма и борьбы с суевериями светская власть стремилась взять под свой контроль всю церковную жизнь от значимых экономических вопросов до самых деталей.

В последнее десятилетие XVII в. канонизация святых становится исключительным событием, известно лишь три таких случая: преподобного Германа Соловецкого в 1692 году, преподобного Прокопия Устьянского в 1696 году и преподобных Вассиана и Ионы Пертоминских между 1682 и 1702 гг. Первая четверть XVIII в., после смерти патриарха Адриана, ознаменовалась прославлением сразу нескольких святых, но все они состоялись до учреждения Святейшего СинодаТкачев Е.В. Канонизация // Православная энциклопедия. М., 2012. Т. 30. С. 311.. Митрополит Ростовский и Ярославский Димитрий (Туптало) был первым святым, канонизированным в синодальный период. Помимо того, что он был епископом Русской православной церкви, в свое время он также был известен как духовный писатель, агиограф, проповедник, основатель и педагог Ростовской грамматической школы.

В данном разделе предпринята попытка определить, как записи нарративов о чудесах влияли на принятие решения о причисления подвижника к лику святых.Первоочередной причиной любой канонизации было народное почитание, церковные власти впоследствии присоединялись, но не инициировали егоТемниковскийЕ.Н. К вопросу о канонизации святых. Ярославль, 1903. С. 19-20.. Народное почитание, в свою очередь, могло быть обусловлено представлениями о подвижнике как о образце благочестивой жизни, его прижизненнымиили посмертными чудотворениями, нетленностью и благоуханием его мощей Е.Е. Голубинский пришел к выводу, что не всегда это было необходимо: и останки, частично подвергшиеся тлению, и кости, и частицы костей, и даже истлевшее тело в прах могли ни в коей мере не помешать почитанию (Голубинский Е.Е. История канонизации святых в русской Церкви. М., 1903. С. 31-39.)..

Для Синода, однако, гораздо важнее было проверить, были ли чудеса «истинными» или «ложноразглашенными». Так, в отчете 1752 г. митрополита Арсения об обретении нетленным тела Димитрия Ростовского спустя сорок три года после его смерти не было ни слова про исцеления. После длительного молчания, почти через год, Святейший Синод направил московского архиепископа Платона (Малиновского) тайно, без официального назначения, «освидетельствовать» мощи Димитрия и узнать, ведется ли какая-либо запись чудес. Обычая расспрашивать приходящих богомольцев о получении ими исцелений от гроба святителя в монастыре на тот момент не существовало, поэтому дело дальше не продвинулось и огласки не получило.

Спустя девять месяцев с момента обнаружения мощей в церкви завели тетрадь, куда сами посетители могли записывать полученные исцеления, если были грамотными, или же могли попросить иноков монастыря записать их истории.

Слух о чудотворной силе Димитрия дошел в итоге до императрицы Елизаветы Петровны, и в 1756 г. она повелела узнать у митрополита Арсения о происходящих чудесах. В ответтот направил в Синод тетрадь с записью 26 чудес от мощей ДимитрияДело об открытии мощей Димитрия митрополита Ростовского (РГИА. Ф. 796. Канцелярия Синода. Оп. 33. Д. 222. Л. 21-27.1752-1763.)., а также напомнил, что среди описанных есть «знатные чудеса», но «немалое и то чудо имеется, что чрез толикое время, сиречь через сорок три года, тело Преосвященного Димитрия, в земли и грязи лежащее, само в конец не истлело, и облачение в прах и пепел не обратилось, и такоговаго чуда за чудо не признавать опасность есть моей совести, дабы не богоборствовать и крайнее ума изнеможение, каковым образом противораскольщиков и атеистов ответствовать» Там же. Л. 20..

Императорским указом была сформирована синодальная комиссия из трех епископов, онадолжна была «разведать по самой сущей правде и христианской совести, како они, те исцеления, и по коликом болезней своих времяни получили и каким образом, и когда, и при том о тех их болезнех, что оныя подлинно в них были, кто сведомил, и кого о том сведущих объявлять, то и тех коих можно будет потом ж допросить же, и о состояниях как тех болящих, так и оных свидетельствующих, что могут ли оная быть вероятны»Там же. Л. 108..

Для проведения расследования было решено разделить всех людей, указанных в той тетради с записями, на ближних и дальних и «вытребовать» в Ростов тех, кто жил в самом Ростове, Ярославле, Угличе или близлежащих деревнях и селах, а также тех, кто мог бы подтвердить их слова и«свидетельствовать» за них. «Дальними» исцеленными сочли крестьянку Ирину Степанова из деревни Зубково Вологодского уезда, канцеляриста Верхотурской таможни Петра Алексевича Шепелева и петербуржского канцеляристаРевизион-коллегии Ивана Ивановича Соболевского.

В довершение к этому, во время пребывания комиссии в Ростове произошло еще шесть чудесных исцелений от мощей святителя Димитрия. Велик соблазн рассматривать их как отдельный перформанс, однако никаких дополнительных свидетельств, помимо представленных в следственном деле, не сохранилось.

Для того, чтобы установить обстоятельства и причину «разглашения» видения или исцеления, комиссия общалась с самим нарратором, членами его семьи, знакомыми, соседями. Следствие, проведенное синодальной комиссией, по материалам первой тетрадки установило достоверность всех 24 проверенных историй Всего в первой тетрадке содержалось 26 историй: помещица Евдокия Петровна Вяземская находилась в то время в Петербурге, дворовый человек статского советника Михаила Алексеевича Хвостова Михаил Патрикеев работал в одном из поместий, но не было доподлинно известно, в каком.: как сами исцеленные, так и предлагаемые ими свидетели повторили описанные чудеса. Записи расследования велись весьма скрупулезно, общий объем допросных речей занял около ста страниц.

Императрица, ознакомившись с отчетом, указала, что необходимо, во-первых,обретенное телосчитать за святые мощи, подготовить для них «благопристойную» раку, во-вторых, установить празднование новоявленному чудотворцу сентября 21, в день обретения мощей, и 28 октября, в день кончины владыки, в-третьих, позволить открыто отправлять всенощные бдения и молебны по просьбе желающих, а также сочинить святителю Димитрию особую службу и, в-четвертых, напечатать в церковных книгах об обретении мощей и приложить житие чудотворца Там же. Л. 132 об.-133..С моменты обретения мощей до канонизации святителя прошло пять лет. Примерно такой срок обычно и требовался на признание подвижника не только прихожанами и паломниками, но и духовной властьюТкачев Е.В. Указ. соч. С. 259-369; Голубинский Е.Е. Указ. соч. С. 524..

В 1756 году было записано 26 чудес от мощей, 1757 -- 32, 1758 -- 36, 1759 -- 30, 1760 -- 30, 1761 -- 37, 1762 -- 38Дело об открытии мощей Димитрия митрополита Ростовского (РГИА. Ф. 796. Канцелярия Синода. Оп. 33. Д. 222. Л. 21-27, 218-224, 295-312, 345-426 об., 444-468, 473-490 об., 492-507 об., 512-538. 1752-1763.).. В одной записи из тетрадок о чудесах, представленных в Синод, могли быть записаны сразу несколько историй об исцелениях. В 1762 г., с восшествием Екатерины II, отчеты о произошедших чудесах перестали отправлять в Синод, но продолжали записывать. Всего в деле о обретении мощей св. Димитрия Ростовского содержится 129 записей о чудесах, а в рукописной книге Спасо-Яковлевского монастыря в период с 1753 по 1764 гг. было записано 288 чудесРЯ АХМЗ. Р-799 -- цит. по Буцких Е.В. К вопросу об иконографии скульптуры Димитриевского храма Ростовского Спасо-Яковлевского монастыря // Труды Ростовского музея. Ростов, 1991. С. 141-162.. Замечу, что из них Синод проверил лишь 24. Достоверность последующих уже не ставилась под сомнение.

Вскоре после первой тетрадки Синод направил послушника к Ростовскому архиерею за новым списком чудес, упрекая его в том, что он должен был присылать рапорты о происходящих при гробе святителя Димитрия чудесах каждые три месяца, причем не просто доносить о них, но подтверждать каждое особым следствием. В ответ владыка заявил, что подобного указа не получал, и «пространного следствия и разведывания более производить не должно и ни почему не надлежит»Дело об открытии мощей Димитрия митрополита Ростовского (РГИА. Ф. 796. Канцелярия Синода. Оп. 33. Д. 222. Л. 259. 1752-1763.)., поскольку, с одной стороны, у него не хватает времени, а с другой, проводить подобные допросы значит доставлять людям значительные неудобства (отрывать от дела, вынуждать платить за дорогу, проживание и еду в Ростове, подорожавшие сено и овес для лошадей), многие просто не будут объявлять о произошедших с ними чудесах. Синод согласился с этими доводами и постановил расследования больше не проводить, а присылать тетради раз в год.

В 1760 г., спустя три года после канонизации святителя, Синод повелел немедленно узнать, «с чьего позволения, кем и давно ли раздаются» тетрадки с записями о чудесах и запретить распространять их до рассмотрения и апробации Синодом. Митрополит Арсений заверил, что в церкви подобные тексты не раздаются, а, видимо, записаны очевидцами и переписаны, но предложил не запрещать эти списки, чтобы не подать раскольникам повода «измышлять хулы на Чудотворца» Там же. Л. 469-472..

Противоречия со старообрядцами в Ростовской епархии действительно оставались: так, в экстракте Преосвященному Феофану, епископу Нижегородскому и Алатырскому, крестьянин Федосей Федоров в 1764 году заявил в духовном правлении, что «вы-де молитеся образу Димитрия митрополита Ростовскаго, и имеете ево святым, а он-де нест, и мы-де ему не молимся и образу ево не покланяемся. <…> Ея Императорское Величество к тому не неволит»Экстракт Преосвященного Феофана, епископы Нижегородского и Алатырского, о чинимых церкви святой и благочестию вновь записанными раскольниками противностей (РГИА. Ф. 796. Канцелярия Синода. Оп. 48. Д. 706. Л. 6. 1768.)..Известна также история, как 15 февраля 1766 г. ростовские старообрядцы попытались выкрасть мощи святителя Димитрия и сжечь их, эта история стала даже одним из иконографических сюжетовСелецкий Д.С. Указ. соч. С. 60-61; Указ из Переяславской Провинциальной Канцелярии в Ростовский Магистрат о наказании четверых злоумышленников от мая 1769 г. -- напечатан в Ярославских Губернских Ведомостях за май 1890 г. (номер Ведомостей не выставлен)..

Очевидно, что нарративы о чуде играли решающую роль в случае Димитрия Ростовского: до сообщения об исцелениях от мощей светские и духовные власти вовсе не интересовались Спасо-Яковлевским монастырем, однако, как только поступило известие о многочисленных «чудесах», туда была направлена комиссия для расследования. Примечательно, что «истинность» последующих нарративов сомнению уже не подвергалась.

2. Преступление

Хотя представление о том, что святой способен творить чудеса, сохранялось, были, разумеется, и теповествования о «чудесах», которые по итогам расследования объявили «ложными». Нарраторы и визионеры подобных историй воспринимались государством не только как «суеверцы» «Суеверие» противопоставлялось «благочестию» -- см., например, Прокопович Ф. Первое учение отрокам. М., 1790., но и как нарушители общественного спокойствия. В настоящем разделе рассмотрено, против чего и какими методами светские и духовные власти считали целесообразным бороться в отношении «ложных чудес».

Принципы пенитенциарных практик начала XVIII века наследовали традициям Московского государства: сохранялось представление, что наказание отвращает от совершения преступления. Общий список наказаний был чрезвычайно велик и варьировался от тяжести преступления: смертная казнь, заключение в тюрьму, ссылка в Сибирь, проход под шпицрутенами или батогами, удары плетьми или кнутом, вырывание ноздрей, языка, пытки в счет наказания или другие калечащие наказания Подробнее см.: Анисимов Е.В. Указ. соч. С. 465-522., публичное покаяние, лишение духовного сана. С течением времени менялось отношение к телесным наказаниям, и внимание переместилось в сторону представлений о чести -- теперь не зрелищное воздействие, а сама мысль о неотвратимости наказания, символическом «приостановлении» прав на собственное телоФуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. М., 1999. C. 7-47. должны были отвратить человека от преступления, в связи с чем получила более широкое применение практика публичного покаяния Это не отменяло эксплицитно выраженной назидательной функции публичного наказания: в Соборном уложении многократно повторялась формулировка «чтобы…иным таким, на то смотря, неповадно было так делать» (Соборное уложение. Гл. 10. Ст. 143, 154, 171, 217, 251-252: РЗ. Т. III. С. 123, 126, 130, 139, 145-146; Гл. 11. Ст. 27: РЗ. Т. III. С. 156; Гл. 20. Ст. 22: РЗ. Т. III. С. 211), схожая с ней встречается в деле чернеца Ионы, когда он предлагает ужесточить наказания за грехи: «на такую казнь смотря, тысяча человек бояться будут» (Дело о допросе чернеца Крестомаровской пустыни Нижегородской епархии Ионы о непристойных его проступках (Ф. 796. Канцелярия Синода. Оп. 11. Д. 175. Л. 4-4об. 1730.)).. Наиболее строгие наказания получали те визионеры, которые хотел рассказать о полученном откровении самодержцу -- «за продерзость».

Политика российского правительства планомерно смягчалась в течении XVIII столетия: то, за что в 1720-х отправляли на смертную казнь, в 1730-х уже отправляли в ссылку на горные заводы, в 1760-х -- в монастырь.

Вердиктом большого количества дел о «ложных» чудесах в первой половине XVIII века оказывался личный указ самодержца в связи с лакунами в законодательстве. Впоследствии ссылаться стали не только на императорские и синодальные указы, но и на Духовный регламент 1721 года, архиерейское обещание жить согласно регламенту, Воинский устав 1715 года, Морской устав 1720 года, Библию Священное Писание привлекали потому, что еще не было сформированной законодательной базы, и ответы на вопросы религиозного характера искали в источниках с соответствующим содержанием. и букварь Буквари XVIII в. обязательно содержали нравственные наставления. В частности, в приговоре ссылаются на толкование третьей заповеди. Подробнее см., например: Безрогов В.Г., Аверьянова Л.Н. Букварь Федора Поликарпова 1701 г. из собрания Научной педагогической библиотеки им. К.Д. Ушинского: медленное рассматривание и чтение в контексте рубежа веков // «В России надо жить по книге» Начальное обучение чтению и письму: становление учебной книги в XVI-XIX вв. С. 53-67.. Можно утверждать, что уже к середине XVIII века сложилась законодательная база, к которой обращались при вынесении приговоров за объявление «ложного» чуда и распространение суеверий.

Впоследствии в обосновании для вынесения приговора привлекалось максимально большое количество тематически связанных законодательных актов. Так, в случае Дарьи Матвеевой Дело о проведении дознания о Дарье Матвеевой, крестьянке деревни Выскино Ярославского уезда, объявившей простую доску образом Святой Богородицы (ГАЯО. Ф. 230. Ростовская духовная консистория. Оп. 13. Д. 3972. 1765.). в приговоре ссылаются наДуховный регламент, дополнительные указания епископам (которые, по сути, повторяют Духовный регламент), докладную Священного Правительствующего Синода за подписью императрицы и на указ Синода, присланный к архиепископу Ростовскому Иоакиму.

Впрочем, далеко не все дела имеют вердикт Синода, многие из них были перенаправлены в местные духовные консистории, губернские канцелярии, военные суды или Юстиц-коллегию, некоторые предлагали епископу или настоятелю монастыря, где жил «преступник», самому назначить наказание, а иные дела и вовсе оставлены на этапе донесения, вероятно, по причине неважности.

За неразглашение преступления, о котором человек знал, как правило, следовало наказание плетьми. Именно оно постигло Николая Иванова и Захара Сергеева Дело об образе Владимирской Богородицы имевшемся в церкви Воскресения Христова за Никитскими воротами (РГАДА. Ф. 1183. Московская контора Синода. Оп. 1. Д. 186. 1765.)., которые участвовали, но не отдавали себе отчета, что то, что они делают, противозаконно, а также Андрей СинявскийДело о якобы о явившихся во Фролищевой пустыни чудесах (РГАДА. Ф. 1183. Московская контора Синода. Оп. 1. Д. 89. 1758.)., который способствовал распространению письменных копий рассказа о чудесном явлении во Фролищевой пустыни. Также наказанию батогами был подвергнут иноземец Питер Вилкин «за непотребные слова»Дело о шуме, происходившем неизвестно от чего на Троицкой колокольне и предсказании потому диакона Степана Федосеева, что Петербург опустеет (РГАДА. Ф. 7. Преображенский приказ, Тайная канцелярия и тайная экспедиция. Оп. 1. Д. 158. 1723.)..

Девять человек сослали в монастырские труды -- Григория ПавловаДело о временном увольнении в Ярославской губернии Спасский монастырь пономаря церкви с. Старооандреевское Пошехонского уезда Григория Павлова за недонесение о якобы чудотворном образе (ГАЯО. Ф. 230. Ростовская духовная консистория. Оп. 13. Д. 2236. 1756-1757.)., Артемия МухинаДело о найденном каменном образе крестьянином села Шелшедома Ярославского уезда Артемием Мухиным (ГАЯО. Ф. 230. Ростовская духовная консистория. Оп. 13. Д. 1751. 1753.)., Дмитрия СтепановаДело об объявлении «святой» иконы в с. Бурмасове Ярославского уезда (ГАЯО. Ф. 230. Ростовская духовная консистория. Оп. 14. Д. 90. 1786-1787.)., Андрея АфанасьеваДело об образе Владимирской Богородицы имевшемся в церкви Воскресения Христова за Никитскими воротами (РГАДА. Ф. 1183. Московская контора Синода. Оп. 1. Д. 186. 1765.)., Семена ИвановаДело о лишении священства священника Семена Иванова за ложное разглашение, якобы было ему явление, чтобы никто не садил картофеля (РГИА. Ф. 796. Канцелярия Синода. Оп. 75. Д. 274. 1794.)., Григория СорокинаДело о барабанщике Григорье Сорокине, сужденном за объявление о бывших ему разных видениях во сне (РГАДА. Ф. 7. Преображенский приказ, Тайная канцелярия и тайная экспедиция. Оп. 1. Д. 655. 1739.)., Михаила ЩотниковаДело о казенном работнике Михайле Щотникове, произнесшем «непристойные слова» о святом Димитрии Ростовском (РГАДА. Ф. 1183. Московская контора Синода. Оп. 1. Д. 146. 1760.)., Василия ЩербаковаДело о крестьянине Василии Щербакове, сочинившем суеверное послание к императрице Елизавете (РГАДА. Ф. 7. Преображенский приказ, Тайная канцелярия и Тайная экспедиция. Оп. 1. Д. 1520. 1752.). и Федора Васильева Дело о дворовом человеке Федоре Васильеве, сужденном за объявление сновидения, в котором он слышал будто бы глас, посылавший его к императрице с объявлением о передаче царства наследнику (РГАДА. Ф. 7. Преображенский приказ, Тайная канцелярия и Тайная экспедиция. Оп. 1. Д. 1694. 1755.).. Ссылка в монастырь, естественно, подразумевала под собой и лишение сана, если осужденный был священнослужителем. Но если первых трех отправили в близлежащие монастыри на год в послушание без разрешения священнослужения, а потом и вовсе отпустили под расписку, то Андрея Афанасьева направили на три года вместе с женой и детьми из Москвы в Площанскую пустынь (Брянская область), Семена Иванова -- на три года без семьи, а Василия Щербакова из села Починки (Нижегородская губерния) и Федора Васильева из сельца Рождественского (Ефремовский уезд, Тульская губерния)-- в Соловецкий монастырь до конца его дней.