Р.Л. Самойлович рассуждал о том, как именно должны проводиться научные исследования в Арктическом регионе. Так, «спортивный характер» тех экспедиций, которые ставили своей целью достижение Северного полюса, не мог сравниться со стационарным и вдумчивым характером некоторых научных экспедиций Самойлович Р.Л. S.O.S. в Арктике… С. 64..

Видя кресты погибших на Шпицбергене, ученый, как и многие в то время, говорил о важности технического оснащения экспедиций: «Но теперь мы должны себе сказать: довольно гибели людей. Мы не хотим больше отдавать жизнь человека, хотя бы даже за самые высокие научные достижения. Мы должны, мы можем, благодаря высокому уровню современной техники работать без жертв. На пути к полюсу не должно быть более могил» Самойлович Р.Л. S.O.S. в Арктике… С. 73.. Однако автор исходит из гуманистических позиций, из желания «защитить» полярного исследователя, а не из соображений ресурсного освоения Арктики с помощью технических средств, которое будет характерно для 1930-х годов. Его надежды на будущее звучат не так, как прогностическая концептуализация будущего в 1930-х годах.

По мнению Р.Л. Самойловича, Арктика может быть или «белым адом», или «хорошо изученным врагом, с которым […] понимают, как бороться» Самойлович Р.Л. S.O.S. в Арктике… С. 246..

Арктическое пространство в рассуждениях Самойловича представляется отдельным, почти Э. Бруновским «живым актором»: оно «мстит» Амундсену и жестоко расправляется с ним за его «удивительно» мужественное покорение Северных широт Самойлович Р.Л. S.O.S. в Арктике… С. 210..

«Пусть так, но даже эти тяжелые жертвы никого не остановят - наука победоносно будет продолжать свой путь и недалеко уж то время, когда и Арктика перестанет быть непреодолимым препятствием для человечества, она будет покорена на благо всех людей», - предрекал директор Арктического института Самойлович Р.Л. S.O.S. в Арктике… С. 210..

Победоносное шествие советской науки в Арктике в тот момент не всем было очевидно, как показывают высказанные в фольклорном стиле наблюдения одного советского моряка. Рабочий с «Красина» Паттин рассказывал сказку о Эспене Аскелладене, которого братья считали «непригодным», в переложении на сюжет о спасительной экспедиции. Аскелладен является главным героем многих норвежских сказок: неопрятный или странный, вызывающий недоверие и насмешки, этот герой в итоге приходит на помощь другим, используя находчивость и смекалку, которые раньше никто не замечал Сафрон Е.А. «Низкий» герой в волшебной сказке Северной Европы // Ученые записки Петрозаводского государственного университета. - 2017. - №1. C. 99.. «Советский Союз был в положении Эспен Аскелладен. Капиталистические страны вели великую травлю против Союза, стараясь доказать, что им правят неучи, что там нет настоящего правительства, настоящих людей. Этим летом капиталистические страны оказались перед громадными трудностями в деле спасения тех, кто попал в беду в полярных странах, они с задачей не справились. Тогда пришел Эспен Аскелладен, в виде Советской экспедиции и подобрал несчастных» Самойлович Р.Л. S.O.S. в Арктике… С. 206..

Советский Союз, действительно, предстал победителем в этой спасательной экспедиции. Но Арктика ещё не была «побеждена» или освоена, иногда она даже была всё так же «непонятна». В конце 20-х она ещё могла концептуализироваться как «удивляющее пространство», что изменится в 1930-х гг.

В описаниях оставались фиксации «необычности» арктического ландшафта: «Было чрезвычайно трудно определить местоположение и направление долин вследствие того, что покрытые снегом холмы можно было принять за озера и, наоборот озера были скрыты от глаз наблюдателя снежным покровом. В действительности рек и озер оказалось значительно больше, чем было нанесено на карты, вследствие чего чтение карт было очень затруднено и запутано. Тем не менее, мы летели по направлению, взятому по компасу, и постепенно достигли высоты в 10.000 футов, которые показал альтиметр. И тогда нам казалось, что мы находимся над самыми высокими вершинами, которые нашими картами определялись только в 5000 футов высоты» ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д. 45. Л. 83..

К этой «необычности» хотели прикоснуться и люди из ненаучного сообщества. Институт осуществлял набор в свои экспедиции граждан Советского Союза через объявления в газетах. Арктика стала мечтой многих, а также возможностью для заработка.

Исследовательский интерес представляют заявления о приеме на работу в 1932 году. В основном, люди были согласны работать кем угодно («хоть угольщиком, хоть кочегаром») ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д .62. Л. 55-56., лишь бы побывать в северных экспедициях. Мы не можем знать точные мотивы, которыми руководствовались кандидаты, но мы можем с уверенностью утверждать, что многие из них руководствовались мотивом давней мечты о путешествии в «полярные страны».

Многие из тех, кто подавал заявления, не были знакомы с Арктикой: «Желаю поехать на Северную землю сроком на 3-4 года. Арктику не знаю. Но трудности преодолеть смогу, так как привык идти к намеченной цели преодолевая трудности» ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д. 62. Л. 2..

Е.Г. Марц писала: «Меня уже несколько лет интересует и увлекает Арктика и самое большое желание - своими глазами увидеть ее красоту, почувствовать ее очарование. Я много читала о ней […] Но если моя специальность неприменима во время экспедиции [стенографистка] то, может быть, вы используете меня в качестве уборщицы, помощницы на кухне или что-нибудь другое. Я буду счастлива делать всё, если этим я приобретаю возможность попасть на Север» ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д. 62. Л. 3-4..

Многие писали письмо напрямую высшему руководству института: «Не знаю, право, может быть, Вам покажется нелепым мое обращение к Вам […] но почему не попытать счастья. Если Вы любите Арктику, то Вы, вероятно, не будете смеяться над моим письмом».

Письма писали и 14-летние, и 19-летние молодые советские граждане. Многие хотели лишь «честно и справедливо работать», как «беспризорник» Павел Кочетов. Принят на работу был молодой комсомолец Никитин, который собирать материал для своих литературных произведений ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д. 62. Л. 162..

Если кандидаты постарше часто писали обширные биографические справки, описывая тяготы жизни как в дореволюционной, так и постреволюционной стране, то есть сосредоточивали внимание на собственных нуждах, заставлявших их проситься в экспедицию, то молодые люди чаще основное внимание в своих заявлениях уделяли мечтательным образам Севера, который они романтизировали как место, где «ещё не ступала человеческая нога» ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д. 62. Л. 101.. Такое туманное представление об Арктике, ее населении и даже ее границах, было, впрочем, характерно не только для неопытной молодежи. В 1920-30-е гг. даже зрелые специалисты порой затруднялись в точности определить, что может называться Арктикой/Севером. В письме Секретарю географической комиссии международного общества изучения Арктики при помощи воздушных аппаратов /Аэроарктик/ Л.Л Брейтфусу из Берлина члены Аэроарктического общества обращаются к корректировке указанного в планах экспедиции маршрута: «В своем письме вы указываете маршрут, в котором, между прочим, значится остров Гукер - Арктика. Я позволю себе спросить, что нужно подразумевать в данном случае под словом „Арктика“» ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д. 54. Л. 32-33..

Также из-за неверного, по мнению ГУСМП, толкования понятия «Север» было отказано в намеченном ранее развертывании работ Камчатского отделения ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д. 83. Л. 45. и было предложено передать исследование Камчатки в ведение другого государственного органа, поддерживая в то же время идею камчатских организаций о существовании единого научного Института для исследования Камчатки.

В этом смысле значимы рассуждения Р.Л. Самойловича о Севере как части имажинального мира: «Северный полюс - лишь математическая точка, но сколько притягательной силы, как много заманчивого было для многих в одной лишь мысли побывать на нём. „Открыть” полюс - неправильное выражение, ибо нельзя „открыть” воображаемую точку, но первым ступить ногою, быть единственным человеком в мире, достигшим его, - вот, что заставляло путешественников напрягать все свои физические и моральные силы. Советские полярные исследователи не стремятся своей исследовательской деятельностью устанавливать какие-либо рекорды, перед ними стоит тяжелая, но вместе с тем возвышенная задача освоить, изучить самые отдаленные, самые недоступные полярные страны с тем, чтобы вовлечь их в великую социалистическую стройку нашего Союза» Самойлович Р.Л. Путь к полюсу… С.2..

К началу 30-х годов заметно более строгое отношение к «политическому» или «хозяйственному» в исследованиях: так, в экспедиционных отчетных листах ЦГАНТД СПб. Ф.Р-369. Оп.11. Д. 52. присутствовал пункт №10: чем мотивируется выбор экспедиции /значение работ для соц. строительства/ и района ее работ? Причем в планах на 1931 год этого пункта не было, но он присутствует на всех отчетах за экспедиции с 1932 года. Также в отчетности института предоставлялся перечень «публичных мероприятий», т. е. съездов, конгрессов, конференций за n-ый год, в которых участвовало учреждение.

Управление народно-хозяйственного учета Госплана СССР (секция статистики культуры и науки), выполняя обследование научно-исследовательских учреждений на 1-ое января 1932 года вводило вопросный пункт к каждой из экспедиций: «Для какой области народно-хозяйственной жизни или культурного строительства предназначена работа». Дальше следовал вопрос, «на каких предприятиях и учреждениях (фабриках, заводах, полях и т.д.) применяются […] результаты данной работы». К примеру, гидрологические исследования экспедиции объяснялись развитием «транспортных, зверобойных и рыбных промыслов сельского хозяйства». Однако в отчетах многих секторов института эта графа оставалась пустой ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д. 45. Л. 11..

Это усиление контроля над тем, выполняет ли институт директиву о промышленном освоении, повлияет на наполнение понятия «покорения» далее. Однако к началу 1930-х годов хозяйственное освоение существует лишь как цель и не занимает важного места в ряду только формирующихся компонентов понятия.

Начиная с 1933 года можно отметить резкое усиление контроля над институтом. Это связано в первую очередь с институциональным оформлением Главного Управления Северного Морского пути в конце 1932 года. Новому ведомству было предписано корректировать или даже формировать траекторию, по которой должно было происходить освоение Севера в рамках института. Согласно Постановлению №1874 от 20 декабря 1932 г. СНК СССР Арктический институт был передан в ведение ГУСМП ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д .61. Л. 1., с тем, чтобы исследование Северного Морского пути было основным стержнем его научной работы. СНК также постановил передать ряд метеорологических и радиостанций ГУСМП ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д .61. Л. 3.. В задачи института входила, помимо непосредственно проведения исследовательских работ, разработка плана научно-исследовательской работы по «проблемам, связанным с освоением Северного Морского Пути и развитием естественных производительных сил полярных территорий СССР» ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д .78. Л. 1.. Арктический Институт содержался на средства, отпускаемые по смете ГУСМП за счет бюджетных ассигнований ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д .78. Л. 2., т.е. институт был также связан с ГУСМП финансово и зависел от него. Также зависела от ГУСМП и кадровая политика - состав Совета института утверждался ГУСМП. О.Ю. Шмидт, бывший в 1930-1932 гг. директором Арктического института, был назначен руководителем Главсевморпути.

На заседаниях Управления уже в 1933 году решались вопросы ассигнования экспедиций, зарплаты полярникам, а также, что наиболее важно, принимались решения о необходимости или отмене экспедиций. Все вопросы ремонта судов, связи с полярными станциями, устройства быта исследователей также решались ГУСМП.

В протоколе №20 ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д .83. Л. 47-50. о Заседании коллегии Главного Управления Северного Морского Пути при СНК СССР от 31 марта 1933 г. в требовании к Всесоюзному Арктическому институту (ВАИ) говорится, что «в связи с промышленным освоением Арктики и превращением Северного морского пути в нормальную водную артерию Всесоюзному Арктическому институту необходимо в дальнейшем коренным образом перестроить свою работу, придав ей научно-прикладной характер. Вся программа научно-исследовательских работ должна быть теснейшим образом связана с практическими требованиями текущего момента и заданиями, выдвигаемыми ГУСМП и его комбинатами. В силу этого надо обязать ВАИ проводить все свои научно-исследовательские работы с установкой на разрешение вопросов, связанных с промышленным освоением Арктики. Каждая экспедиция должна иметь практические задания, четкие целевые установки и по окончании дать в объеме своих работ те или иные практические выводы, способствующие дальнейшему освоению полярных пространств СССР» ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д .83. Л. 52..

Так «научное освоение» Севера все больше должно было координироваться в планах и отчетах с целевыми, плановыми практическими установками: «В особенности важны целевые установки в геологических работах, как связанных с изучением недр, являющихся первоосновой в деле освоения и индустриализации всякого района. Охотничье-промысловые и биологические экспедиции должны иметь целью не только задачи изучения фауны, но главным образом разработку культурных способов использования промысловых богатств Арктики, методов их сохранения и рационального ведения охотничьего хозяйства в социалистических условиях» ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д .83. Л. 53..

К 1933 году ГУСМП требовало «выработку унифицированных схем предварительных отчетов экспедиции, в которых были бы четко и систематизировано изложены основные теоретические и практические результаты и выводы работ, а также и указания на способы приложения их к жизни, чтобы составленные по таким схемам отчеты могли быть немедленно использованы в практической работе в Арктике всеми кто имеет в этом необходимость» ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д .83. Л. 53..

Важно отметить, что подготовка к экспедициям и в плане постановки научных и практических целей сопровождалась интенсивным диалогом между Арктическим институтом и другими советскими организациями, которые могли преследовать в Арктике свои цели: например, в письме от Научного химико-фармацевтического института от 6.07.1931 ввиду подготовки научного обследования Севера во время полета «Цеппелина» к Северному полюсу содержалась просьба: «Среди актуальных задач, поставленных перед химико-фармацевтической промышленностью нашего Союза для срочного разрешения, важнейшее место занимает вопрос об организации производства кофеина, сердечного средства, ввозимого в настоящее время из-за границы. Одним из источников сырья для производства служит Гуано, помет птиц, собираемый на так называемых „птичьих базарах“. Подобные базары имеются - по некоторым данным и на нашем побережье Белого Моря и на Сев. Земле» ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д .45. Л. 59..

В итоге, ввиду отсутствия возможности специальной посадки экспедиция отказала Химико-фармацевтическому институту, однако важнее именно факт диалога разных научных подразделений, так как Арктика, очевидно, стала являться местом столкновения различных научно-практических задач.

К 1933 г. задачи экспедиций были напрямую связанны с промышленным потенциалом исследуемых регионов. Этой позиции, очевидно, придерживались руководители ВАИ и ГУСМП. Так в докладе советской делегации на международном XIV географическом конгрессе в Варшаве в 1934 г. профессор О.Ю. Шмидт указывал: «Одним из залогов развития исследовательской работы в Арктике явилась тесная связь между научной работой и хозяйственным освоением Арктики. Придавая огромное значение развитию теоретических наук и накоплению знаний во всех областях науки, мы уверены, что эта цель достигается наилучшим образом, если чистая наука не противополагается прикладной, а развивается в тесном единении с решением практических задач. Арктические исследования вошли в план великих работ, осуществляемых в Советском союзе, как их составная часть» Доклады Советской делегации на международном конгрессе в Варшаве. - М.: Типография НКО им. Клима Ворошилова, 1934. С. 5..

Увеличивались и объем исследований, и количество экспедиций. В постановлении коллегии ГУСМП по Таймырско-Северо-Земельской экспедиции записано: «Учитывая наличие соляных куполов в районе Хатанги и существования прямых признаков нефти в смежных областях, а также громадное значение возможного здесь открытия нефти, организовать в этом районе обширные геолого-разведочные работы» ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д .83. Л. 18..

Также в 1933 году были утверждены экспедиции в Чукотское море, в Северную часть Карского моря на ледоколе «Таймыр», Комплексная гидрологическая экспедиция в море Лаптевых, Экспедиция по обследованию восточных берегов Новой Земли в гидрологическом и гидрографическом отношениях, Экспедиция по исследованию фауны и промыслов Чукотского полуострова, Новоземельская научно-промысловая экспедиция, экспедиция в Чукотский Национальный округ и т.д.

Значительно расширялась география исследования в восточном направлении, но сужалась возможность инициативы самого института в предложениях об исследованиях.

ГУМСП влияло на институт весьма активно. Был расформирован экономический сектор ВАИ, так как он был в отрыве от «всех отчетных материалов и проектировок центральных ведомств по вопросам экономики Крайнего Севера» ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д .83. Л. 107.. Совместно с ГУМСП решался вопрос и о том, какие именно исследования могут проводиться научными работниками. Так, в обсуждении гидрологических экспедиций 1934 года сотрудник ВАИ Т. Есипов уточнял, возможно ли совмещение этих исследований с гидробиологическими. Заместитель Шмидта Ушаков предостерегал от деления на «мы» и «вы». Возможно, указывал он, Гидрологическое и Гидробиологические отделения будут объединены в одно Морское управление ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д .83. Л. 154-155.. Наиболее важна не классификация отделов, а новая цель институтских исследований - освоение Северного морского пути.

Покорение Севера все прочнее связывалось с маршрутом Северного морского пути - главной задачей всех полярных исследователей, начиная с 1932-1933-х годов. Партия намечала директивы, передаваемые в первую очередь ГУСМП, которое впоследствии было связующим звеном между непосредственно научными институциями, принимавшими участие в великом социалистическом покорении Арктики.

С научной исследовательской точки зрения, Северный морской путь требовал гидрологических исследований Карского моря, моря Лаптевых и Восточно-Сибирского морей.

В 1934 году в докладе на Варшавском международном географическом конгрессе О.Ю. Шмидт ещё раз закрепляет роль Северного морского пути в покорении советского Севера: «Этот путь, во-первых, дает новый вариант морского пути между европейской и дальневосточной частью СССР, во-вторых, что не менее важно, он открывает возможность сообщения с устьями великих сибирских рек - Оби, Енисея, Лены, Колымы и т.д.» Доклады Советской делегации [...]. С. 9..

Освоение Севморпути связывается с «культурным и хозяйственным расцветом народностей далекого севера (ненцы или самоеды, эвенки или тунгусы, якуты, чукчи и др.). Советская власть, осуществляя известные принципы своей национальной политики, много сделала для культурного подъема этих […] народностей, дав им школы на родном языке, больницы […]» Там же. С. 9..

В начале 1930-х годов продолжается связь арктических научных исследований с общемировой наукой, хотя ближе к концу 1930-х контактов становится всё меньше. Советский Союз участвует во втором полярном международном году (1932-1933) ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д .47.. С этим годом связана экспедиция из Архангельска во Владивосток «Северо-Восточная полярная экспедиция Архангельск - Владивосток» (триумф Северного морского пути как «покоренной» транспортной артерии). Интересно, что при подготовке к этой экспедиции огромное внимание (возможно, большее, чем в других) уделялось вопросам подбора транспорта. Этот путь помимо непосредственно морского движения должны были сопровождать самолеты и дирижабли - то есть все достижения воздушной техники предполагалось применять для покорения севера ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д .75..

Со вторым Международным полярным годом также связана экспедиция «Малыгина» 1932 года, которая предполагала строительство полярной станции на острове Рудольфа. На материале отчета руководителя экспедиции Пинегина можно рассмотреть поднятые ранее проблемы в экспедиционном опыте. «Покорение Севера» в Пинегинской экспедиции проявилось в строительстве основы полярной станции. Начальник ввел строгие методы: непрерывную работу по выгрузке с 7 часов 27 августа до 21 часа 29 августа без перерыва на сон и далее 9-часовой сон из-за усталости команды (переутомлённости) ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д .67. Л. 104..

По отчету Пинегина можно проследить, как происходило освоение Севера по принципам социалистического труда: «Люди, разгружая карбасы в прибое, в большинстве случаев оказывались промокшими и оставались в таком виде на сильном ветре при тумане, иногда при снегопадах, до смены. Несмотря на тяжелые условия, работа шла дружно. Доска соревнования бригад, служившая показателем общей успешности работы, не всегда правильно отмечала сумму произведенных усилий» ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д .67. Л. 105..

Пинегин также отмечал неэффективность межинституциональной коммуникации между ВАИ, Совторгфлотом и Интуристом в процессе подготовки экспедиции. Он рекомендовал передать ледокол «Малыгин» ВАИ, а не Совторгфлоту, так как последняя институция «рассматривает ледоколы лишь как источник дохода» ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д .67. Л. 128.. Тот факт, что ледокольные корабли не принадлежали ВАИ, повлиял на резкое сокращение экспедиций в 1950-х годах, когда их просто «не выделяли» ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д .797. Л. 7..

1933-1934 года были связаны с Челюскинской экспедицией, аварией и эвакуацией - спасительной операцией, ставшей основой северного мифа на последующие десятилетия в советском обществе. Челюскинская экспедиция, так же, как и освоение Северного морского пути, становятся некими маркерами советского покорения Севера. Это проявится не только в огромном количестве внеакадемической литературы о героях-челюскинцах, но и в официальной деятельности института - в особенности в просветительской, музейной.

Челюскинская и Папанинская эпопеи не входят в предмет исследования данной работы. Однако стоит обратить внимание на одну из многочисленных деталей, связанных с зарождением мифа о Севере: передовая «Правды» от 19 апреля о спасении челюскинцев была озаглавлена как «Война с ледяной пустыней». Изначально можно предположить, что «война» была лишь одной из метафор общего дискурса о покорении. Однако «милитаристский» характер освоения Севера станет прослеживаться на уровне языковых структур даже в сухих научных отчетах института после 1935 года. Об этом будет подробно сказано во 2 главе данного исследования.

Обращаясь к одной из черт «завоевания Севера», которая прослеживалась уже в 1920-х годах, а именно к технической оснащенности полярных исследований, стоит упомянуть, что именно авиация называлась советскими СМИ главным секретом успеха спасательной операции челюскинцев Турков А.А. Челюскинская эпопея 1934 года как ключевой элемент советской пропаганды освоения севера // Вестник Рязанского государственного университета им С.А. Есенина. - 2017. - №2. С. 2.. Частыми были и обращения к Сталину руководителей авиационной промышленности по отдельным вопросам. Авиация всегда особенно его интересовала Хлевнюк О. Сталин. Жизнь одного вождя: биография. - М.: АСТ: CORPUS, 2015. С. 136..

Итак, к середине 1930-х годов Арктический институт прошел путь встраивания в общую конъюнктуру: на заседаниях он из раза в раз повторялось, что важнейшая цель его научной деятельности - освоение Северного Морского пути; следуя за постановлениями правительства и директивами ГУСМП, коллектив ВАИ связывал каждую из экспедиций с «практическим» освоением Севера. Однако, только ближе к середине 1930-х годов в документации института понятие «освоение» всё чаще превращается именно в «покорение»: т.е. не просто продвижение на Север, а именно некий победный марш.

В 1935 году поздравления с 15-летним юбилеем института принимались вместе с поздравлениями с годовщиной спасения челюскинцев. Многочисленные телеграммы позволяют рассмотреть то, как артикулировалась роль научного изучения Арктики в общем деле освоения Севера.

Вот как звучало поздравление от радистов-полярников: «Юбилей Института совпадает с годовщиной спасения всех челюскинцев. Эти две исторические даты достойно будут отмечены всей страной. Эти даты ещё больше спаяют коллектив работников - покорителей Суровой Арктики» ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д .119. Л. 3.. К челюскинской эпопее также обращаются работники Камерного московского театра: «Работая над пьесой Сергея Семенова, Камерный театр приложит все усилия к тому, чтобы запечатлеть в образах искусства героическую эпопею, вписавшую незабываемые страницы в историю завоевания Арктики, в историю построения нового человеческого общества» ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д .119. Л. 43..

В этих же поздравлениях присутствует и второй маркер покорения: Северный морской путь: «Огромные неизведанные, непроходимые ранее ледовые пространства завоевываются для нормальной эксплуатации великого северного морского пути, имеющего огромное хозяйственно-политическое значение в деле приобщения Арктики с ее несметными богатствами на службу социалистическому строительству. Оживают ледяные пустыни. Покрываются сетью мощных радиостанций зимовок. Наука, культура и техника проникают туда, куда раньше не ступала нога человека» ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д .119. Л. 4..

Ботанический институт в своем поздравлении пишет о том, что благодаря освоению северных богатств север «оживает» и «недалеко то время, когда волей величайшей в мире партии Советского пролетариата, ее стального вождя тов. Сталина, волей миллионов трудящихся Советского Союза совершенно исчезнут с советского сектора Арктики все так называемые „белые пятна” ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д .119. Л. 5-6..

В отчете о работе института за 15 лет, т.е. 1920-1935 гг. ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д .120. (сам текст 1936 года), провозглашалось, что всякое мероприятие, направленное на освоение Дальнего Севера, является делом не отдельной группы лиц - в нем заинтересован весь Союз. В этом отчете перечисляются все важнейшие экспедиции института, а также постройки полярных станций. Однако наиболее важным является провозглашение того, что в Арктике в геологическом отношении больше не осталось белых пятен ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д .120. Л. 54.. «Можно уточнить и детализировать общую картину, но о каждом участке советского сектора мы можем высказать вполне обоснованное суждение в отношении его строения, в отношении тех полезных ископаемых, которые мы можем на нем ожидать» ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д .120. Л. 54..

На этом этапе ученым как бы дают возможность «выбирать из этого безграничного простора те кусочки, которые имеют вполне реальный интерес, на которых распространено именно то ископаемое сырье, которое нужно нам в данный момент на данному этапе нашего хозяйственного строительства» ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д .120. Л. 54..

Также своеобразным итогом для первых 15 лет функционирования института и покорения Арктики может служить доклад О.Ю. Шмидта на международном конгрессе в Варшаве. В нём описываются и результаты Второго полярного года: «Причина успехов советской работы в Арктике, о которой я дальше сообщу подробнее, заключается в том, что идея плановой, согласованной работы, вместо случайных разрозненных экспедиций, была в Советском Союзе полностью осуществлена. Государство выделило для арктических исследований очень значительные средства, не только денежные, но, что гораздо важнее, материальные: ледоколы, самолеты, радиостанции и т.д.», - отмечал руководитель ГУСМП Доклады Советской делегации […]. С. 5..

Покорение Севера также связано с постепенным маркированием территории сетью постоянных научных станций, в которой зимовщики могли проводить исследования во внеэкспедиционный сезон (зимний). С 1917 года, по сведениям О.Ю. Шмидта, число полярных станций выросло с 10 до 65 к 1935 году Там же. С. 6..

Итак, возможность использовать открытия в биологии, гидрологии, геологии или любой другой отрасли научных исследований Севера «на практике» обосновывала их научную ценность. К 1935 году, то есть к 15-летнему юбилею Арктического института, открытия ориентировались на освоение Северного морского пути и будущего промышленного освоения районов. Деятельность института формировалась на основе планирования в формате «пятилеток», характерного для всей социально-экономической жизни Советского Союза в новый период. Все разделы научного исследования: гидрографии, гидрологии и океанографии, геофизики и метеорологии, геологии и биологии связывались с задачами освоения пути от Карского моря до моря Лаптевых и исследования Пясинского и Хатангского заливов и устьев рек Лены и Яны.

В 1936 г. состоялось открытие музея Арктики в Ленинграде, где базировался институт, что стало результатом оформления риторики «завоевания Севера» в просветительской деятельности научного сообщества.

Итак, к концу 1920-х годов сложились важнейшие компоненты будущего дискурса о покорении Севера - во-первых, это направленность на практику. Практические установки в научных исследованиях предписывались складывающейся конъюнктурой всех естественнонаучных отраслей, не только полярных. К концу 1920-х освоение Севера мыслилось как исторически легитимированное движение. Это движение должно было быть обеспечено постоянно совершенствующейся технической базой экспедиций.

Постепенно Арктический институт всё больше зависел от ГУСМП. С 1932-1933 гг. появляется ещё один маркер освоения, главная цель всех экспедиций - Северный Морской путь, именно в связи с ним в начале 1930-х рождаются героические полярные эпопеи. К середине 1930-х «продвижение» или «освоение» постепенно сменяется «покорением/завоеванием». В период первых 15 лет существования советской полярной науки были заложены основы той стратегии, которой придерживались, формулируя «тексты» о научных экспедициях. Был выработан язык, способный сделать планы экспедиций соответствующими общим директивам правительства.

Север ещё был «живым» актором - со своей необычной природой, своенравием, с которым необходимо знакомиться, в том числе и ученому сообществу. Он ещё не был артикулирован как враг или даже как «достойный противник».

1.2 Формирование понятия в просветительской деятельности

То, как оформлялось покорение Арктики в исследовательской практике института, нашло свое логичное отражение в просветительской музейной и выставочной деятельности.

Основным «пунктом» просветительской деятельности явился Музей Арктики в Ленинграде, открывшийся в 1936 году в здании бывшей церкви. На основе отчетной документации музея можно проследить, как менялась и трансформировалась экспозиция в согласии с общей траекторией развития понимания, как именно покорялся и покоряется Север в СССР.

В соответствии с продиктованными задачами, советские музеи должны были быть нацелены на показ производительных сил страны Киселев М.И. Музейное дело в Академии наук СССР: к истории вопроса // Вестник Музея археологии и этнографии Пермского Предуралья. - 2019. - №9. С. 34.. Все естественнонаучные музеи должны были показать разницу между разрушительной для природы капиталистической и колониальной политикой и, соответственно, достижениями социалистического строительства. Марксистско-ленинский взгляд на природу закреплялся в этих учреждениях. Так, Биологический музей им. Тимирязева должен был произвести реэкспозицию так, чтобы биологическое развитие было неразрывно связано с развитием производительных сил СССР Киселев М.И. Указ. Соч. С. 34.. Можно отметить, что парадигма развития и принципы построения репрезентации научных достижений в области покорения Севера были схожи с общими музейными принципами в СССР.

Уже в 1932 году институт предоставлял отчеты по музейной деятельности, фактически не имея никакого здания. В этом году для музея выделили лишь холодную и сырую комнату в подвале (приписка карандашом). Остальные экспонаты хранились в других музеях. Однако уже тогда шло прорабатывание «истории» освоения Севера и собирались материалы с экспедиций для будущего экспонирования.

Ещё до фактического оформления музея в здании бывшей церкви в Ленинграде, институт участвовал в организации выставок в нем. Причем учреждения, обязывавшие Институт по изучению Севера организовать выставки (к примеру, президиум Областного научно-технического совета в июне 1929 года) ссылались на требование вышестоящих организаций: обеспечить популяризацию деятельности научно-технических институтов среди трудящихся ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д .41. Л. 5..

В Материалах о деятельности группы СССР в международном обществе «Аэроарктик» по изучению Арктики при помощи воздушных средств передвижения ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д .45. цель общества указывается как распространение знаний о полярных странах и пробуждение интереса к задачам Общества в общественной среде ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д .45. Л. 1.. Распространение знаний предполагалось, по уставу, вести через публичные чтения, музейные или периодические выставки и «издания трудов».

Мы можем наблюдать периодическую смену фокуса на те «маркеры» освоения Севера, которые нужно было предъявлять общественности для подтверждения покорения северных пространств. Так, решением 2-го общего собрания была исключена из сметы за январь 1928 года выставка воздухоплавательных машин ради обеспечения возможности «обратить большее внимание на лучшую иллюстрацию советских ученых за последние годы» (устройство на Новой Земле самой северной магнитной и метеорологической обсерватории, исследования в Баренцевом море, Тиданская экспедиция и т.д.) ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д. 45. Л. 19.. Однако часто эти изменения, как в случае с обществом «Аэроарктик», были связаны с перераспределением финансовых средств. В 1929 г. несколько научных организаций обсуждали возможность проведения выставки картин северного художника С.Г. Писахова, которая «уже успешно прошла в Москве» ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д. 41. Л. 7.. Ещё ранее, уже в 1923 году, Институт участвовал в сельскохозяйственной выставке в Москве, однако не удалось найти свидетельств о выставляемых экспонатах.

Основной целью планируемого музея был показ для посетителей не столько институциональной истории или истории всех экспедиций, проводимых институтом, сколько исторического развития исследования Арктики и хозяйственного освоения её естественных богатств ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д. 149. Л. 1..

Изначально экспозиционный отдел подразумевал наличие отделов истории освоения Арктики, естественно-производительных сил, хозяйственно-экономического освоения Арктики и Северного Морского пути и национально-культурного строительства.

Однако та история «покорения» Севера, которая была выработана изначально, постепенно деформировалась. Причем эта деформация касалась в основном оформления покорения Севера именно в оптике советских завоеваний.

Этот переход к советским завоеваниям описан в экспозиционно-тематическом плане музея Арктики на 1936 год ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д. 182.. К примеру, Арктика в мировоззрении Средневековья должна была быть показана в эффектном макете, на котором «во мраке полярной ночи покачивается среди седых бурых волн: зубатые киты, проглатывающие корабли, морские змеи, летающие драконы, колоссальные моржи, длинноволосые русалки. Дальше за колонной начинается уже подлинный исторический период исследования Арктики» ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д .182. Л. 12..

«Подлинный исторический период» подводит посетителя к важнейшему отделу советской истории покорения Арктики. В проекте это покорение представлено на антагонистическом отношении истории досоветского и советского освоений: «Панорама, представляющая вид тундрового пространства с бедняцкой хижиной, впереди вместо стекла тюль с нанесенной картой полярного района […]. [Она] связана со скульптурным изображением партизана на севере. В панораму включен аппарат, исполняющий […] „Интернационал“. Около него размещаются фото обнищалого северного населения и фото политических ссыльных на севере» ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д .182. Л. 63..

Отдел социалистического освоения Арктики должен был показать, что именно обозначает покорение Арктики - изменения её ландшафта, природы, когда «бывшие арктические пустыни превращаются в цветущие районы Советского Союза, оснащаемые всей мощью современной техники»ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д .182. Л. 41.. Природа с помощью этого покорения становится отдельным актором социалистического строительства, поставляя для этой стройки свои «естественные богатства».

Помимо покорения природы показывается превращение коренного населения в таких же участников «строительства социализма».

Конечно, в экспозиции не предполагали учитывать все то, что в действительности было неотъемлемой частью «культурной революции» среди малых народов Севера и что подробно проблематизировал Ю. Слёзкин в «Арктических зеркалах» (подробнее в частях «Арктических зеркал» «Сомнительные пролетарии» с. 305-329): частое непонимание коренным населением Севера требуемых преобразований и «войны с отсталостью». Однако этот аспект «культурной революции» не был никак освещён в музее.

В 1930-х гг. возникает новый герой: уже не отсталый северянин, а «дикарь, инородец», […] и «становящийся плечом к плечу с русским советским крестьянином и рабочим» Слёзкин Ю. Указ. Соч. С. 329.. Создаются эпичные произведения о том, как девушки-северянки уходят учиться в город и потом пытаются что-то сделать со своими дикарями-сородичами. Ещё больше примеров нового «перевоплощения» коренного населения можно найти в журнале «Советская Артика» в 1935-1940 годах - это будет более подробно рассмотрено во 2 главе. Эти сюжеты большого путешествия неграмотного инородца к светлому советскому будущему - развития наций на пути к коммунизму - перекочевал и в науку - в этнографию, восстановленную в университетах.

Открытие музея было запланировано на 1936 год. Для популяризации музея было решено не взимать плату с посетителей в этом году. Помимо непосредственно экскурсий для знакомства с экспонатами, деятельность музея состояла из кинолекций, выезда сотрудников музея с докладами в дома культуры и на заводы Ленинграда ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д. 182. Л. 81.. Создавалась передвижная выставка плакатного типа для колхозов и школ, красных уголков в районах Ленинградской области. Также планировалась печать открыток на тему «Арктика» ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д. 182. Л. 82.. наука практика исследовательский север арктика

Предполагалась организация кружка «Друзья Арктики». Такие кружки уже существовали к 1935 году, так как в архивных документах с поздравлениями институту с 15-летним юбилеем мы находим поздравления от Друзей Арктики из нескольких городов Украинской ССР.

Также для ленинградских школьников планировали устроить знакомство с условиями арктического быта - катание на арктических лыжах, собаках, аэросанях и самолете в ПКиО.

Планирование открывающегося в 1936 году музея совпадало с важной трансформацией общей смысловой нагрузки понятия завоевания Севера. Уже после открытия в мероприятиях и отчетах музея этот мотив раскрывался шире и обрастал новыми значениями. Однако для периода формирования концепции музея нам важно отметить, что почти весь его экспозиционный план, за исключением отделов по биологии Арктики, строился на заострении внимания посетителя на прошлом Арктики и ее будущем - социалистическом. Именно в таком будущем Арктика могла быть покорена.

Глава 2. Существование понятия в 1935-1945 годах

2.1. Научная деятельность

К 1935 году, после крупной реорганизации всех подразделений ГУСМП, подводился отчет о результатах проделанной работы института за 15 лет существования. О.Ю. Шмидт употребил в этой связи такое выражение, как «генеральный план охвата Арктики» ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д. 128. Л. 2..

ГУСМП все больше закреплял свое управление над всеми институциями и организациями, занимавшимися освоением Арктики. О.Ю. Шмидт писал исследователю-геофизику о невыпущенных работах: «Если бы у вас была развита издательская деятельность, то конечно материалы надо было бы сосредотачивать здесь, а так не все ли равно, где его крысы едят, во Владивостоке, или в Москве, все равно он так лежит и у вас и там» ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д. 128. Л. 25.. О.Ю. Шмидт осуждал сокращение научных работ, издаваемых в институте. Он считал это недопустимым, а Р.Л. Самойлович предполагал, что «в этом году нужно [было] обратить сугубое внимание на популярно-массовую литературу и поэтому сократить издание научных трудов».

При обсуждении разделения обязанностей между институциями в геологическом отношении было «договорено», что Горно-Геологическое управление Главсевморпути должно заниматься детальной разведкой месторождений, а общей геологической съёмкой - Арктический институт ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д. 128. Л. 8.. Однако Шмидт также обращал внимание на то, что не нужно заниматься бездумным изучением всего, а, учитывая биохимию, надо проводить исследования там, где это априори принесет некие результаты именно для будущего промышленного освоения территорий.

Полностью закрепляется принцип планирования на пятилетки. В декабре 1935 года под руководством О.Ю. Шмидта проводится совещание по планируемой научной работе в 1936 году с руководящими научными сотрудниками института. Начальник ГУСМП несколько раз напоминает о необходимости «все больше ставить большие, ответственные задачи, а не идти от задачи к задаче, там ковырнуть Арктику, и там ковырнуть - и в области моря, и в области геологии, в биологии и метеорологии» ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д. 128. Л. 36..

В рамках советских научных практик середины 1930-х годов освоение Арктики считалось возможным лишь путем спланированной работы. «Если не иметь этого общего плана, то кустарщина будет продолжаться. Конечно, мы никогда не отрываем теорию от практики и общий план составляем, непосредственно учитывая практику. Это не уступка потребностям, а это впитывание в себя живых соков жизни» ЦГАНТД СПб. Ф. Р-369. Оп.11. Д. 128. Л. 36-37..

В институте начинается подготовка к приёму аспирантов, молодых преемников «старых полярников». Прописываются программы курсов, учебные планы. Аспирантура предполагала трехгодичное обучение по различным направлениям. Институт продолжал проводить многочисленные совещания с высшей инстанцией ГУСМП. Научные работы, в том числе проводимые силами молодой смены, были поставлены на службу Северному морскому пути.

В 1930-1940-е гг. почти вся жизнь научных институтов - присвоение ученых степеней, назначение и продвижение персонала, научные публикации, академические исследования и обучение - находилась под контролем партийных чиновников. Цензура всех публикаций, включая научные журналы и книги, была узаконена. Центральные партийные органы тщательно изучали назначение на высшие должности в советской академической жизни, такие как наркомы образования, здравоохранения и сельского хозяйства, президенты Академии наук СССР и других специализированных академий, редакторы ведущих журналов и директора различных научно-исследовательских институтов Graham L. Science in Russia… P. 122-123. Нарастающее количество арестов и пропаганды стимулировало развитие специфических практик и ритуалов для подтверждения верности партии в научных кругах Krementsov N. Stalinist Science… P. 32..

Учитывая описанную выше тесную взаимосвязь и высокую вовлеченность ГУСМП и лично Шмидта в обсуждение научной деятельности института, мы можем утверждать, что с середины 1930-х годов понятие «покорение» Севера/Арктики наполнялось и предлагаемыми ГУСМП смыслами. По крайней мере, на материале делопроизводственной документации мы вряд ли сможем «выделить» понятия, существовавшие отдельно в ГУСМП и отдельно в институтской среде.

Развивалась и сеть научных институтов как специализированных научных учреждений. Исследовательский институт как форма исследовательской организации ещё в 1920-х годах не был популярным и являлся скорее «экстраординарной идеей» Graham L. Science in Russia… P. 174., но в 1930-1940 гг. уже был распространен как форма научной организации.

Научные исследователи нагружали понятие «покорения» Арктики новыми смыслами. В предвоенные годы начало происходить переосмысление образа природы как достойного противника, характерного для 1920-х годов. Этот образ менялся в зависимости от текста: природа Севера представляется либо чем-то «незначительным» и «не влияющим» на советское освоение Арктики, либо врагом, но всегда победимым в силу «технического вооружения» СССР. Можно сказать, что диапазон метафорических конструкций, описывающих природу Севера, был довольно широк.

«Незначительным» врагом природа предстает в критике работы В.Ю. Визе Визе В.Ю. Северный морской путь. - Л: Издательство Главсевморпути, 1940. - 96 с.. Эта критическая заметка была опубликована в «Советской Арктике» в 1941 году.

В своей работе В.Ю. Визе описывает причины провала навигаций в зимы 1937-1938 годов. Их он связывает среди прочего с состоянием льдов. Однако ГУСМП, руководство которым уже перешло от О.Ю. Шмидта к И.Д. Папанину, говорит о том, что главной причиной неудач является человеческий фактор: «Конечно, было бы неправильно преуменьшать значение ледовых трудностей при полярных плаваниях. Но вся практика арктических навигаций говорит о том, что в самой сложной ледовой обстановке всегда имеются скрытые возможности. Сумеют моряки эти возможности открыть и использовать -- и победа в их руках» Черненко М. История Северного Морского Пути в кривом зеркале // Советская Арктика. 1941. №1. С. 89..

Авторы «рецензии» ссылаются на работы И.В. Сталина, находя в них разбор вопроса о роли географической среды. Исходя из сталинских рассуждений, «влияние [среды] не является определяющим влиянием, так как изменения и развитие общества происходят несравненно быстрее» Черненко М. История Северного Морского Пути в кривом зеркале // Советская Арктика. 1941. №1. С. 89..

Авторы статьи могли сослаться на любой пассаж из сталинских работ, не только на «О диалектическом и историческом материализме». Важно, что В.Ю. Визе подрывал основу общего дискурса об освоении Севера, так как ничто не могло являться преградой, тем более природа.

Побежденной природа предстаёт в воспоминаниях полярного исследователя Ушакова. Так, осмысляя экспедицию начала 1930-х годов на Северную Землю он писал: «Мечта сбылась. Мы первые ступили на эти берега […] Суровая природа Арктики долгие годы не допускала сюда человека. Но сегодня Советская страна может записать новую победу» Ушаков Г.А. Указ. Соч. С. 274..

Большевики в официальных текстах никогда не сакрализировали и не мистифицировали природу Севера. Однако Дуглас Вейнер указывает на то, что именно при Сталине существовала эпоха надменной «антипатии и презрения к природе». Трансформация, препарирование природы рассматривались как «непременное условие самосовершенствования человека» Weiner D.R. Models of Nature… P. 233-234.. Русская марксистская традиция феноменологии человека предполагала, что он непрерывно развивается, и природа является лишь инструментальной ценностью для этого постоянного самосоздания и усовершенствования советского человека.

Помимо того, что Визе, по мнению критиков в статье, халатно называл природные условия причиной ошибок в навигации, он также чрезмерно возвышал работу Арктического института: «Итак, история [по мнению Визе] выглядит очень просто. До Арктического института на Северном морском пути ничего не делали. Потом возник Арктический институт, породил он экспедицию „Сибирякова”, и вот с тек пор бьются, бьются люди и никак не могут решить все „важнейшие” задачи, которые сформулировал В.Ю. Визе после окончания этого плавания» Черненко М. История Северного Морского Пути в кривом зеркале // Советская Арктика. 1941. №1. С. 87..

Нет никакой необходимости «разбирать», был ли прав Визе, когда описывал ещё не решенные институтом задачи. Важнее то, что просчеты в деле освоения Арктики должны ложиться на сам институт. Пафос статьи как бы издевательски подчеркивал, что ученые Арктического института «слишком много требовали».

«В.Ю. Визе считает достаточно ясным, что „планомерно исследовать ледовитые моря на ботах нельзя“. А разве „Фрам“ Нансена, „Заря“ Толля, „Иона“ Амундсена, вся стая наших сшивных судов […] - разве все они не показали полную приспособленность для планомерного изучения ледовитых морей? Неужели для гидрологических станций надо обязательно задалживать суда, каждый час ходового времени которых стоит многие сотни, а то и тысячи рублей? Дороговато обойдется каждая проба воды с таких станций! Ссылки на отсутствие пловучих средств cкрыли от автора истинные причины отставания арктической науки. А эти причины нужно видеть прежде всего в длительном ее отрыве от нужд мореплавания, отрыве, который только в последние годы со скрипом и трудом ликвидируется. Ведь до последнего времени Арктический институт не удосужился даже организовать у себя службу ледовых прогнозов» Черненко М. История Северного Морского Пути в кривом зеркале // Советская Арктика. 1941. №1. С. 83..