Российские и немецкие открытки Первой мировой войны

Таким образом, дети становятся активными участниками войны - события, которое традиционно ассоциируется со взрослым миром и исключает людей, не достигших совершеннолетия (в условиях Первой мировой - возраста призыва) из числа участников. Включение детей в риторику военного времени не только в качестве жертв или объекта защиты, но и в качестве действующих лиц, может быть объяснено новым тотальным характером войны, охватившей все слои и группы общества.

2.2 Зверства

Концепт зверств был связан с Гаагскими конференциями 1899 и 1907 годов, установившими правила обращения с гражданскими лицами и военнопленными во время военных действий: каждое воюющее государство стремилось показать свою цивилизованность и указать на жестокость врага. Необходимо сказать, что оппозиция цивилизация-варварство достаточно широко применялась в пропаганде всех воюющих государств - клеймение немцев в прессе стран Антанты «гуннами», в частности, британской прессой, которая, как пишет Д. Тодман, активно фокусировалась на преступлениях предположительно На тот момент не было достоверно известных данных. совершенных немецкими войсками против гражданского населения. Такие публикации, по мнению автора, кроме цели вдохновить молодых бойцов на сражения, имели в основе достаточно прагматические мотивы: «ужас продавал газеты» - война усилила спрос на военные материалыTodman D. Op. cit. P. 14..

Российские производители открыток использовали несколько кейсов и сюжетных линий для обвинения врага в варварском поведении. Во-первых, это изображения разрушенных поселений Вторая отечественная война 1914-1915 гг Водокачка въ г. Л. взорванная н?мцами: открытое письмо. Петроградъ: изд. Кружка дамъ Петрогр. военно-фельдш. школы, [между 1914 и 1917]. и памятников культуры - популярными были фотографии собора в Реймсе, ратуши в Лувене Почтовая карточка на службе военной пропаганды. Первая мировая война: из собрания Государственного музея истории Санкт-Петербурга…С. 119., рисунки разорения в Польше Там же. С. 184. и Бельгии. Отдельно стоит упомянуть случай Калиша - небольшого российского города на границе с Германской империей, с преимущественно польским населением, где в начале августа 1914 г. немецкими войсками была устроена расправа над местным населением. Это событие активно отражалось на открытках - так, А. Апсит нарисовал открытку Первоначально лубок, изданный потом на открытках. «Зверство в Калише», повествующую о насилии над девушкой на глазах отца и двух братьев, после которого она была убита, а братья и отец расстреляны (рис. 10). Для российской прессы Калишский погром стал, как пишет Л. Энгельштейн, «собственной Бельгией», позволив нейтрализовать собственную репутацию агрессоров и «установить равенство в страданиях с жертвами на Западе» Engelstein L. Op. cit. P. 35.. Кроме того, можно предположить, что данное событие стало нарицательным в российских медиа того периода - в серии Та же типография, тот же стиль рисовки, то же цветовое наполнение. с предыдущим примером была выпущена еще одна открытка А. Апсита, которая озаглавлена «Калишские события», однако речь в ней идет об австрийском Сейчас расположен на территории Украины. городе Подволочиске, где австрийские войска убили 15 сестер милосердия Красного Креста (рис. 11).

Кроме конкретных кейсов, часто на открытках появлялись рисунки разрушенных поселений, мертвых женщин и детей, а подписи указывали на причастность к этому немецких солдат: «здесь побывали германцы» Почтовая карточка на службе военной пропаганды. Первая мировая война: из собрания Государственного музея истории Санкт-Петербурга…С. 117., «после ухода тевтонов» Там же. С. 196., «после набега немцев» Там же. С. 162.. Интересно, что тема ранений и смерти больше всего проявляется внутри этого сюжета - мертвые/умирающие солдаты, которых грабит/добивает враг-мародер Апсит А.П. Германскiе шакалы. "Гусары смерти" - страшное названiе! За чтожъ дано такое званье? За то, что мертвыхъ обираютъ, И храбро раненыхъ штыками добиваютъ! Москва: соб. изданiя Типо-литографiи "Викторiя", [между 1914 и 1917]., раненные солдаты, пострадавшие от вражеских запрещенных «разрывных пуль» Почтовая карточка на службе военной пропаганды. Первая мировая война: из собрания Государственного музея истории Санкт-Петербурга… С.185.. Таким образом, смерть/увечья от врага-варвара воспринимались не как вина самого солдата, а как проявление героизма и следствие несправедливого, «нечестного» и зверского поведения противника. В целом можно заключить, что обвинения врага в отказе от цивилизованного поведения и проявлении экстремальной жестокости, подробно описывавшиеся что на открытках, что в иллюстрированной прессе, о чем пишет Ю.А. Жердева, должны были поддерживать чувство ненависти в отношении противника, и мобилизовать население на сопротивление Жердева Ю.А. Указ. соч. С. 167..

Германская пропаганда, в ответ на обвинения в жестоком обращении с бельгийским населением, пыталась оправдываться и в свою очередь обвинять в некультурности противника Нагорная О.С. Позитив и негатив…С. 115; Цыкалов Д. Е. Карикатура как орудие… С. 88; Nelson R. Op. cit. P. 76; Fischer C. Op. cit. P. 200.. Так, традиционные ориенталистские стереотипы, связанные с варварством русских, предоставили немецким пропагандистам пищу для обвинений: как пишет Ф.Б. Шенк, еще в первые дни войны многие немецкие газеты лозунги о «полуварварских ордах», «казачьих зверствах», «азиатской России» и «преступном царизме» Шенк Ф.Б. Указ. соч.. Среди немецкого материала, например, существует открытка с рисунком мародерствующих казаков, которых обстреливает немецкий бронеавтомобиль Deutsches Panzerauto plьndernde Kosaken beschiessend: Der Erste Weltkrieg auf der Bildpostkarte [Электронный ресурс]: Universitдt Osnabrьck / Sammlung Prof. Dr. S. Giesbrecht. URL: http://www-old.bildpostkarten.uos.de/displayimage.php?album=search&cat=0&pos=7 (дата обращения: 09.05.20)., что должно было указывать на жестокость и дикость русских солдат.

Кроме того, вторжение русских солдат в Восточную Пруссию также использовалось для укрепления имиджа врага, которому приписывалась такие эпитеты, как «бродячие крысы» и «степняки зловонные» Пахалюк К.А. Взаимоотношения с местным населением…URL: http://www.rusasww1.ru/view_post.php?id=239 (дата обращения: 09.05.20)., а антицивилизационная мания разрушения связывалась с русским характером «вместе с грязью, алкоголизмом и отсутствием дисциплины» Ян П. Указ. соч. С. 183.. В то же время, как утверждает П. Ян, насилие, проявленное российскими солдатами в Восточной Пруссии хоть и было недисциплинированным, но «принесло меньше жертв, чем дисциплинированное насилие во время немецкой оккупации в Бельгии» Там же. С. 180., что указывает на несоразмерность и сверхэмоциональность реакции немецкой пропаганды Там же. С. 180.. Однако, на открытках эта тема практически не отразилась - все, что связано с боями в Восточной Пруссии сконцентрировано по большей части на фигуре генерала-освободителя П. фон Гинденбурга Generalfeldmarschall von Hindenburg - Der Befreier von Ostpreussen: Der Erste Weltkrieg auf der Bildpostkarte [Электронный ресурс]: Universitдt Osnabrьck / Sammlung Prof. Dr. S. Giesbrecht. URL: http://www-old.bildpostkarten.uos.de/displayimage.php?album=search&cat=0&pos=19 (дата обращения: 09.05.20).. Восточный враг же чаще всего изображался на открытках в русле традиционных стереотипов, связанных с алкоголизмом: мобилизация пьяных российских солдат Russische Mobilmachung: Der Erste Weltkrieg auf der Bildpostkarte [Электронный ресурс]: Universitдt Osnabrьck / Sammlung Prof. Dr. S. Giesbrecht. URL: https://bildpostkarten.uni-osnabrueck.de/frontend/index.php/Detail/objects/os_ub_0011150 (дата обращения: 09.05.20)., пьяные пограничники Russische Grenzsoldaten: Der Erste Weltkrieg auf der Bildpostkarte [Электронный ресурс]: Universitдt Osnabrьck / Sammlung Prof. Dr. S. Giesbrecht. URL: http://www-old.bildpostkarten.uos.de/displayimage.php?album=search&cat=0&pos=4 (дата обращения: 09.05.20). и т д. Таким образом, образ агрессивного русского врага-варвара не сложился в немецкой военной культуре, уступив место «стереотипу глупого невежественного и грязного славянина» Coupe W. Op. cit. P. 25., что связывается Х. Корте с меньшей направленностью немецкой пропаганды на агрессивное оскорбление противника, и большим упором на «собственное духовно-нравственное и военное превосходство» Korte H. Op. cit. S. 49..

С другой стороны, образ вражеского зверства выражается также и через оппозицию - демонстрирование собственной культурности. Например, существует серия немецких открыток, подписанных «наши варвары»: на них изображены улыбающиеся немецкие солдаты, которые обнимают не менее веселых детейUnsere OstpreuЯen als "Deutsche Barbaren" in Russland: Der Erste Weltkrieg auf der Bildpostkarte [Электронный ресурс]: Universitдt Osnabrьck / Sammlung Prof. Dr. S. Giesbrecht. URL: http://www.bildpostkarten.uni-osnabrueck.de/displayimage.php?pos=-1719 (дата обращения: 20.05.20). (по-видимому, местных - согласно подписям, фотографии сделаны в Российской империи) или раздают им еду Der Barbar verteilt Essen an die Kinder der armen Bevцlkerung: Der Erste Weltkrieg auf der Bildpostkarte [Электронный ресурс]: Universitдt Osnabrьck / Sammlung Prof. Dr. S. Giesbrecht. URL: https://bildpostkarten.uni-osnabrueck.de/frontend/index.php/Detail/objects/os_ub_0011350 (дата обращения: 20.05.20).. Радуются немецким солдатам и крестьяне в Галиции - открытка изображает крестьян, приветствующих П. фон Гинденбурга, который «изгнал русский рубль» Hindenburg. Geht wieder nach Galizien rein mit Jubel, verjagt ist jetzt der russ. Rubel: Der Erste Weltkrieg auf der Bildpostkarte [Электронный ресурс]: Universitдt Osnabrьck / Sammlung Prof. Dr. S. Giesbrecht. URL: https://bildpostkarten.uni-osnabrueck.de/frontend/index.php/Detail/objects/os_ub_0012486 (дата обращения: 20.05.20).. Как отмечает К. Бартель, такая попытка настроить местное население оккупированных территорий против бывшей власти Российской империи сопровождалась идеей о необходимости и ценности немецкого управления, которое заставит процветать занятые регионы Bathel C. Op. cit. P. 240..

Хорошими отношениями с местным населением хвастались и российские открытки, называя солдата «желанным гостем польского крестьянина» Почтовая карточка на службе военной пропаганды. Первая мировая война: из собрания Государственного музея истории Санкт-Петербурга…С. 112., помогающего в хозяйстве и полевых работах Там же. . Отдельно стоит сказать про уже упомянутый кейс Калишского погрома, поставивший вопрос о лояльности поляков Engelstein L. Op. cit. P. 24., что стало причиной написания воззвания Верховного главнокомандующего, обращенного к полякам, распространенного и на открытках ГМИ СПБ. Фонд-коллекция Н.С. Тагрина; Колоницкий Б.И. Указ. соч. С. 401.. Воззвание, написанное по-польски, обещало национальное единство и некоторую степень самоуправления, что стало, как считает Л. Энгельштейн, «хорошей рекламой» для российской власти Engelstein L. Op. cit. P. 24.. Также, на открытках часто встречаются рисунки, изображающих жившее при немцах в страхе местное население, которое радуется приходу русского солдата Апсит А.П. Не бойтесь братьевъ…: Въ страх? Польша... "Чужеземцы"... - Шепчутъ бл?дныя уста... "Не пугайтесь, мы не н?мцы, - Мы не сд?лаемъ вамъ зла"!.. Москва: изд. А.Н.Г., [между 1914 и 1917] (Клише и печать Торг. дома Генегаръ и Ко.)., а также открытки, иллюстрирующие объединение народов Восточной Европы с Россией Апсит А.П. Н?тъ больше розни между братьями!!!: Литвинъ, полякъ, еврей и малороссъ, Протянем другъ-другу мы руки, Забудемъ прошлую вражду и муки - Сомкнемся на врага въ одинъ коллосъ! Москва: соб. изданiя Типо-литографiи "Викторiя", [между 1914 и 1917].. Таким образом, культурная война за население оккупированных/освобожденных территорий велась с обеих сторон, используя похожие сюжеты и инструменты.

Кроме того, доказательство своей культурности делалось через военнопленных. Фотографии многочисленных групп солдат из немецких лагерей Deutschlands Feinde in Gefangenschaft - Gefangene Russen aus der Schlacht von Augustow: Der Erste Weltkrieg auf der Bildpostkarte [Электронный ресурс]: Universitдt Osnabrьck / Sammlung Prof. Dr. S. Giesbrecht. URL: http://www.bildpostkarten.uni-osnabrueck.de/displayimage.php?pos=-10830 (дата обращения: 20.05.20). должны были не только демонстрировать успешность немецких операций, но и стать доказательством «гуманного обращения с ними [военнопленными] в лагерях, что должно было подчеркнуть высокий уровень развития немецкой культуры и способствовать созданию позитивного образа Германии на международной арене» Нагорная О.С. Позитив и негатив…С. 119..

Российские источники также активно используют образ «хорошо живущих» австрийских и немецких военнопленных, с которыми «мирно беседуют» солдаты Почтовая карточка на службе военной пропаганды. Первая мировая война: из собрания Государственного музея истории Санкт-Петербурга…С. 124., делают перевязки после пленения Там же. С. 125. и ухаживают в лазаретах Апсит А.П. Уходъ за ранеными врагами въ нашихъ лазаретахъ: Надм?нный н?мецъ лейтинантъ [т.е. лейтенантъ], Иль австрiякъ - простой солдатъ, Подъ с?нью Краснаго Креста Прiютъ - покой найдутъ всегда! Москва: соб. изданiя Типо-литографiи "Викторiя", [между 1914 и 1917].. Удивительна степень дружеского отношения к пленному врагу, которая демонстрируется на открытках - существуют рисунки немцев, танцующих в кругу русских солдат Почтовая карточка на службе военной пропаганды. Первая мировая война: из собрания Государственного музея истории Санкт-Петербурга…С. 193., фотографии немцев и русских, подписанные «хорошо у русских в плену» Там же. С. 124. или «бывшие враги» (рис. 12). Такой образ немецкого солдата показывает радушие российских солдат, изображая их цивилизованными, и в то же время, не соотносится с вышеупомянутым образом жестокого варвара. Подобную дихотомию образов Ю.А. Жердева объясняет как стремление продемонстрировать «милосердие» России, что должно было подтверждать ««справедливость» войны с «немилосердным» врагом» Жердева Ю.А. Указ. соч. 167.. С другой стороны, валидным может являться аргумент О.С. Нагорной о сохранившихся к началу Первой мировой традиционных представлений о войне XIX века, важной частью которых был «аристократический этикет «прекрасной эпохи»» Нагорная О.С. Военный плен… С. 113., что предполагало уважительное и достойное поведение по отношению к врагу. Таким образом, обвинения в зверствах и попытки выглядеть цивилизованно, производившиеся обеими сторонами, соединяли в себе милосердие и этикет, как проявление прошлых войн, вместе с представлениями о жестокости, как проявлением новой тотальной войны.

2.3 Фронтовые фотографии

В начале XX века фотография воспринималась как объективное отражение действительности, что повышало достоверность таких снимков на открытках. Однако, несмотря на «документальность» фотографических открыток, как утверждает Ю.А. Жердева, подобные источники конструировали реальность в соответствии с нуждами пропаганды Жердева Ю.А. Указ. соч. С. 168.. Кроме того, военные фотографические материалы, представленные в иллюстрированной прессе или на открытках, могли интерпретироваться потребителями в зависимости от их мировоззрения, что создавало множество нарративов и контр-нарративов Stolarski C. Op. cit. P. 140. внутри одного изображения.

Так, агрессивные изображения противника, изображающие его зверства, существовали в одном пространстве с более мирными фронтовыми фотографиями. Данный кейс рассматривается на примере электронной коллекции РНБ, в которой содержится порядка ста фотографических открыток, представляющих зону боевых действий. Большинство этих открыток изданы двумя российскими благотворительными обществами - Обществом вспомоществования Царскосельских стрелков и Кружком дам Петроградской военно-фельдшерской школы.

Перед анализом данного визуального ряда необходимо упомянуть о подобном типе открыток среди немецкого материала. К сожалению, немецкие фронтовые фотографии во всем объеме фотографического материала открыток занимают небольшое место, что можно объяснить развитой индустрией студийной фотографии и нерегулируемой работой военных фотокорреспондентов. В результате, в данном случае невозможно сделать вывод об отдельном и широко распространенном образе войны, который они создавали.

Главной особенностью визуального ряда российских открыток, копирующих фронтовые фотографии, является представление зоны фронта как спокойного, и часто обезличенного пространства. Так, боевые действия никогда не попадали в кадр фотографов: все снимки техники и людей хронологически сделаны либо перед сражением, либо между ними - в походе, на привале и тд. Присутствие войны в виде действительного использования снарядов немногочисленно - один снимок из коллекции изображает пустое поле и разрыв снаряда на заднем фоне фотографии Разрывъ снаряда. [Царское Село]: изд. Общества вспомоществованiя Царскосельскихъ стр?лковъ, ценз. 1916 (Петроградъ: Т-во Р. Голике и А. Вильборгъ)., другой - группу людей, стоящих около орудия, из которого, судя по подписи, осуществляется стрельба по аэроплану Вторая отечественная война 1914-1915-1916 гг. Стр?льба по аэроплану. Петроградъ: изд. Кружка дамъ Петрогр. военно-фельдш. школы, ценз. 1916 (Т-во Р. Голике и А. Вильборгъ).. В то же время стоит отметить, что изображений массивной техники достаточно много - пушки, мортиры, батареи, что могло иметь целью продемонстрировать мощь армии и хорошее вооружение российских солдат.

Что касается изображений после боя, все фотографии изображают неживые объекты - пострадавшие от снарядов здания Вторая отечественная война 1914-1915 гг. Д. Вязовница близъ Ярослава. Петроградъ: изд. Кружка дамъ Петрогр. военно-фельдш. школы, [между 1914 и 1917] (Т-во Р. Голике и А. Вильборгъ)., мосты Вторая отечественная война 1914-1915 гг.ю Жел.-дорожный мостъ въ Л. Петроградъ: изд. Кружка дамъ Петрогр. военно-фельдш. школы, [между 1914 и 1917] (Т-во Р. Голике и А. Вильборгъ)., форты Вторая отечественная война 1914-1915 гг. Перемышль. Взорванный фортъ. Петроградъ: изд. Кружка дамъ Петрогр. военно-фельдш. школы, [между 1914 и 1917] (Т-во Р. Голике и А. Вильборгъ)., иногда даже деревья Вторая отечественная война 1914-1915 гг. Посл? боя. Петроградъ: изд. Кружка дамъ Петрогр. военно-фельдш. школы, [между 1914 и 1917] (Т-во Р. Голике и А. Вильборгъ).. Не считая отдельных снимков, подписи к которым указывают на разрушивших что-либо немцев Вторая отечественная война 1914-1915 гг. Костелъ в м. К. посл? обстр?ла н?мцами. Петроградъ : изд. Кружка дамъ Петрогр. военно-фельдш. школы, [между 1914 и 1917] (Т-во Р. Голике и А. Вильборгъ)., что было обсуждено выше, фотографии не предлагают строгой интерпретации кто и почему разрушил то или иное здание - участие человека в процессе уничтожения отдельных объектов, таким образом, как будто остается незаметным.

Встречается много кадров, где в целом нет живых или двигающихся объектов - часто это виды местности, природа или населенные пункты, снятые сверху. На многих таких снимках подписаны названия географических точек на Восточном или Кавказском фронте - Перемышль Вторая отечественная война 1914-1915 гг. Перемышль. Общiй видъ. Петроградъ: изд. Кружка дамъ Петрогр. военно-фельдш. школы, ценз. 1916 (Т-во Р. Голике и А. Вильборгъ)., Висла Вторая отечественная война 1914-1915 гг. Передъ переправой черезъ Вислу. Петроградъ: изд. Кружка дамъ Петрогр. военно-фельдш. школы, [между 1914 и 1917] (Т-во Р. Голике и А. Вильборгъ)., Нарев Вторая отечественная война 1914-1915 гг. Переправа черезъ Наревъ. Петроградъ: изд. Кружка дамъ Петрогр. военно-фельдш. школы, ценз. 1916 (Т-во Р. Голике и А. Вильборгъ)., Карпаты Вторая отечественная война 1914-1915-1916 гг. Въ Карпатахъ. Петроградъ: изд. Кружка дамъ Петрогр. военно-фельдш. школы, ценз. 1916 (Т-во Р. Голике и А. Вильборгъ)., Саракамыш Вторая отечественная война 1914-1915 гг. У Саракамыша. Петроградъ: изд. Кружка дамъ Петрогр. военно-фельдш. школы, ценз. 1916 (Т-во Р. Голике и А. Вильборгъ).. Однако влияния войны почти незаметно - названия на карте, которые должны ассоциироваться с боевыми действиями выглядят пустыми и нетронутыми. Отдельные кадры особенно поражают своей оторванностью от происходящего на войне: среди исследованного материала существуют открытки Общества вспомоществования Царскосельских стрелков с такими подписями, как «весенний день» Весеннiй день. [Царское Село]: изд. Общества вспомоществованiя Царскосельскихъ стр?лковъ, ценз. 1916 (Петроградъ: Т-во Р. Голике и А. Вильборгъ). под фотографией берега реки, или «благословенное гнездо» Благословенное гн?здо. Царское Село]: изд. Общества вспомоществованiя Царскосельскихъ стр?лковъ, ценз. 1916 (Петроградъ: Т-во Р. Голике и А. Вильборгъ)., описывающей снимок гнезда аистов.

Отдельным блоком можно выделить открытки, изображающие религиозный элемент фронтовой жизни - встречаются фотографии молебнов перед боем Вторая отечественная война 1914-1915 гг. Молебенъ 6/XII 1914 г. въ З. Петроградъ: изд. Кружка дамъ Петрогр. военно-фельдш. школы, [между 1914 и 1917] (Т-во Р. Голике и А. Вильборгъ)., благословения после получения наград Благословенiе новыхъ Георгиевскихъ кавалеровъ. [Царское Село]: изд. Общества вспомоществованiя Царскосельскихъ стр?лковъ, ценз. 1916 (Петроградъ: Т-во Р. Голике и А. Вильборгъ)., обедни при раздаче пасхальных подарков Вторая отечественная война 1914-1915-1916 гг. Раздача пасхальныхъ подарковъ Е. И. В. Государыни Императрицы Александры Феодоровны. Петроградъ: изд. Кружка дамъ Петрогр. военно-фельдш. школы, ценз. 1916 (Т-во Р. Голике и А. Вильборгъ).. Священнослужители, таким образом, становятся помощниками солдат на фронте, наглядно демонстрируя лозунг «с нами Бог» Зворыкин Б.В. С нами Бог! Чем Русь сильна: Лето 1915. Москва: Фабрика А.Ф. Постнова, ценз. 1916..

Фронтовой быт солдат также широко представлен - здесь и постройка землянок Вторая отечественная война 1914-1915 гг. Кавказскiй фронтъ. Постройка землянокъ. Петроградъ: изд. Кружка дамъ Петрогр. военно-фельдш. школы, [между 1914 и 1917] (Т-во Р. Голике и А. Вильборгъ)., и обед на привале Обедъ на отдых?. [Царское Село]: изд. Общества вспомоществованiя Царскосельскихъ стр?лковъ, ценз. 1916 (Петроградъ: Т-во Р. Голике и А. Вильборгъ)., и пристрелка винтовок Пристр?лка винтовокъ. [Царское Село]: изд. Общества вспомоществованiя Царскосельскихъ стр?лковъ, ценз. 1916 (Петроградъ: Т-во Р. Голике и А. Вильборгъ). и даже тушение пожара в деревне Тушенiе пожара. [Царское Село]: изд. Общества вспомоществованiя Царскосельскихъ стр?лковъ, ценз. 1916 (Петроградъ : Т-во Р. Голике и А. Вильборгъ).. Солдат показывают в окопах, блиндажах, на наблюдательных пунктах и привалах - часто они повернуты к камере, позируют, хотя иногда и создается ощущение «незаметности» фотографа. На многих снимках передается массовость и обезличенность - солдаты изображены группами, толпами, колоннами. В то же время присутствуют и более эмоциональные кадры: так, одна открытка изображает солдата, сидящего посередине водоема (речки?) на самодельном плоту, который поддерживает другой солдат, забравшийся в воду по пояс. Подпись к открытке характеризует происходящее как «весеннюю забаву», что подтверждается улыбками обоих главных героев (рис. 13). Веселье солдат передается и на открытке с названием «солдатская шутка», на которой запечатлен снеговик с надетым на него немецким шлемом, прикрепленными усами-ветками и надписью «Вильгельм» Вторая отечественная война 1914-1915 гг. Солдатская шутка. Петроградъ: изд. Кружка дамъ Петрогр. военно-фельдш. школы, [между 1914 и 1917] (Т-во Р. Голике и А. Вильборгъ).. Представленный на подобных фотографиях образ солдат, занятых рутиной в походе или предающихся веселью на привале, значительно отличался от мужественных и героических образов солдат, демонстрируемых на рисунках. Таким образом, воинственный патриотизм и желание бороться с врагом заменялись на умиротворенные картины полевых будней, где сражений не было в принципе. Как считает Ю.А. Жердева, подобные снимки в газетах мифологизировали реальность, замещая известия о поражениях русской армии Жердева Ю.А. Указ. соч. С. 168..

Однако стоит отметить, что не весь визуальный ряд находится в русле «умиротворенного» военного нарратива. Кроме упомянутых разрушенных построек, среди источников присутствуют фотографии группы беженцев Вторая отечественная война 1914-1915-1916 гг. Б?женцы изъ Галицiи. Петроградъ: изд. Кружка дамъ Петрогр. военно-фельдш. школы, ценз. 1915 (Т-во Р. Голике и А. Вильборгъ)., братской могилы Братская могила. [Царское Село]: изд. Общества вспомоществованiя Царскосельскихъ стр?лковъ, ценз. 1916 (Петроградъ: Т-во Р. Голике и А. Вильборгъ)., убитых на поле лошадей Вторая отечественная война 1914-1915 гг. На пол? битвы. Петроградъ: изд. Кружка дамъ Петрогр. военно-фельдш. школы, [между 1914 и 1917] (Т-во Р. Голике и А. Вильборгъ).. Такие немногочисленные изображения предлагали потребителю немного другой взгляд на войну и ее последствия, показывая, хоть и менее ярко и красочно чем на рисунках, ужасы военного времени.

Проанализированные открытки, за исключением нескольких примеров, показывает, какие разные реальности выстраивались на рисунках - с жестокими сражениями, опасными врагами и доблестными солдатами, и прифронтовых фотографиях - с обезличенностью местных видов и спокойствием солдат. Подобные фотографические открытки, таким образом, конструировали умиротворенную и даже немного монотонную перспективу на фронтовую зону, предлагая потребителю в условиях «информационного голода» Жердева Ю.А. Указ. соч. С. 164. новый, с одной стороны документальный, а с другой - абсолютно несоответствующий военной действительности, нарратив. Такая дихотомия образов войны может быть объяснена несколькими причинами. С одной стороны, существовали цензурные ограничения, которые запрещали публикацию информации, связанной с сухопутными и военно-морскими силами, телеграфными линиями и военной стратегией Stolarski C. Op. cit. P. 146., что могло влиять на военных фотографов и сделанные ими снимки. Кроме того, тезис о восприятии фотографии как отражения «объективной реальности» мог существенно повысить внимание цензурных органов к подобным видам печатной продукции. В то же время, К. Столярски указывает на использование многими редакторами газет снимков фотографов-любителей, что было дешевле и позволяло обойти бюрократию Ibid. P. 142.. Кроме того, визуальный диапазон фотографических открыток мог быть связан с техническими возможностями того времени - фотоаппаратура обладала слабой подвижностью, что не позволяло фотографу снимать военные действия, а постановочность кадров с людьми была вызвана большими трудозатратами на их изготовление.

Приведенные в данной главе сюжеты позволяют прийти к следующим выводам. В течение Первой мировой войны на открытках, как немецких, так и российских появлялись новые темы и их риторические обоснования. Так, практика изображения детей в качестве «участников» войны, наравне со взрослыми расширяла пространство образов войны до групп общества, традиционно в него не включенных. В свою очередь введение незадолго до 1914 г. четких правил о «правильном» поведении в военное время создало аргумент для патриотической риторики всех воюющих стран и позволило использовать тезис о «нечестной» войне, которую ведет противник. Одновременно, необходимость постоянного сопоставления образа Другого с собственной идентичностью привел как немецкую, так и российскую пропаганду к противоположному тезису о соседствующей с милосердием цивилизованности, присущей своему населению. Новый нарратив был создан и фронтовыми фотографиями, что было обусловлено как самим фактом впервые широкого распространения военных фотографий в годы Первой мировой, так и особенностями этих фотографий, связанными с ограничениями техники и цензуры.

Однако важно отметить, что степень включения новых сюжетов в образы войны российских и немецких открыток разнится. Так, концепт зверств нашел меньшее отражение на немецких открытках. Основанный в первую очередь на прецеденте агрессивного поведения именно немецких войск, данный сюжет не смог в полной мере быть использован против противников Германии, в то время как российские открытки, активно демонстрировали примеры жестокого обращения на территории как союзных государств, так и своей собственной.

Заключение

Из проделанной работы можно сделать несколько выводов. Во-первых, контекст производства почтовых открыток в Российской и Германской империи во многом совпадал. Общее патриотическое настроение политической культуры военного времени определило большинство сюжетов, отображаемых на открытках обеих стран. Хотя цензура и имела разную степень эффективности в России и Германии, она все же ограничивала поле интерпретации происходящих событий, что не препятствовало вовлечению в процесс издания открыток различных участников. Разнообразие издателей, среди которых представлены не только крупные издательства и находящиеся под покровительством императорской семьи благотворительные общества, но и мелкие типографии и частные продавцы, способствовало появлению на открытках множества новых сюжетов, связанных с наступившей войной.

Так, изображения солдат предлагали романтизированный образ воина, имеющего связь с рыцарским/богатырским прошлым, а национальные символы указывали на необходимость внутреннего объединения для защиты Отечества. Важные исторические фигуры из прошлого обеих стран напоминали о героическом национальном опыте, а действующие собственные и союзные лидеры указывали на неразрывность связей внутри военных блоков и общность целей в тяжелые военные годы. Образы врагов высмеивались через аллегории, в которых негативные стереотипы принадлежали военным противникам, а позитивные черты ассоциировались с собственным государством. Образы смерти сакрализировались и сопровождались проявлениями индивидуального героизма, а изображения ранений затрагивали как темы солдатского товарищества, так и связи фронта с тылом благодаря сестрам милосердия. Тыловая повседневность нашла свое отражение в неотделимости от событий на фронте также через образы чтения солдатских писем или ожидания солдат домочадцами. Кроме того, идея всеохватывающего единения и преданности общему делу выражалась через изображения тыла, который был призван своими действиями помогать фронту - открытки активно изображали такие практики, как сбор посылок, участие в воинских займах и благотворительных акциях, экономное потребление.

Анализ кейсов также позволил сделать несколько важных выводов об образе и характере Первой мировой войны. Во-первых, эксплуатация детских образов не только в качестве жертв войны, но и ее активных участников (хотя бы в риторике), указывает на тотальность войны, в которой все возможные ресурсы используются на благо воюющего государства. Во-вторых, новый тотальный характер войны проявился и во включении в образный мир экстремально жестокого поведения врага, победа над которым интерпретируется как важная цель для всего «цивилизованного» мира. В то же время, контраргумент о собственной культурности, ставший следствием обвинений врага в зверствах, создавал дихотомию образов войны, т.к. жестокость новой войны соседствовала с тезисом о необходимости милосердия, который основывался на традиционном представлении военного конфликта.

Отдельно стоит сказать про пример фронтовых фотографий. Вероятная изначальная ограниченность фотографического материала, связанная с техническими возможностями фотоаппаратуры и цензурными рамками, не отменяет того факта, что образ войны, создаваемый с помощью подобных открыток, существенно отличался от всего остального визуального контента времен войны. Согласно фронтовым фотографиям, война кажется неподвижной, фронт умиротворенным, а солдаты - отдыхающими на привале. Такие изображения конструировали новый «документальный» нарратив, который был не похож ни на патриотические рисунки, традиционно романтизировавшие войну и агрессивно пропагандировавшие мужество и героизм, ни на действительную фронтовую жизнь.

Последний пункт моего исследования посвящен анализу неповторяющихся сюжетов и смыслов, представленных только на российских или немецких открытках, и выявлению причин таких различий. Как уже было упомянуто ранее, таких примеров не так много. Расхождения могли присутствовать в сюжетной интерпретации одной и той же темы: помощь тыла иллюстрировалась через благотворительные акции в российском материале, в то время как в немецком - через экономное потребление. Данное несоответствие показывает применение разных механизмов мобилизации: упор российских открыток на необходимость совершать пожертвования (проявлять жертвенность) и быть милосердными оперировал на эмоциональном уровне, тогда как призыв немецкого населения к разумной экономии обращался к рациональному уровню убеждения.

Отличаться могла степень распространения того или иного сюжета: производителям немецких открыток было сложнее использовать тезис о вражеских зверствах, изначально ассоциировавшихся с немецкими войсками, в то время как российские источники имели возможность оперировать собственными и союзническими кейсами, и как следствие гиперболизировать и генерализировать поведение противника. Несхожи были и некоторые способы передачи изображения на открытках двух стран: развитый рынок студийной фотосъемки позволил немецким открыткам печатать подобные материалы на их лицевой стороне, в то время как российские открытки опирались в основном на рисованные иллюстрации или фронтовые фотографии.

Несмотря на приведенные примеры отличий, подавляющее большинство тем и их репрезентаций одинаковы на немецких и российских открытках. Очевидно, что общим посылом всех как российских, так и немецких открыток того времени была «пропаганда» - негативные образы врага, позитивная самоидентификация, оправдание вступления в войну и мобилизация собственного населения. Однако в случае с открытками и таким большим количеством визуальных образов на них важно рассматривать их с точки зрения «логики» этих картинок - инструментов, с помощью которых сообщение доносилось до зрителей. Проанализированный материал свидетельствуют о сходстве немецких и российских открыток в большинстве практик репрезентации и семантических акцентов, вкладываемых в изображения. И хотя объектами похвалы и мишенями для насмешек являются разные предметы, методы этой похвалы и насмешки не сильно отличаются друг от друга и являются продуктом общей культурной среды. Таким образом, по открыткам Первой мировой войны разных стран, даже воюющих друг с другом, можно проследить существование общей европейской культурной практики и однородность тотальной мобилизации.

Список использованных источников

1. ГМИ СПБ. Фонд-коллекция Н.С. Тагрина.

2. Комболин Ю.И. Поздравительная открытка в России (конец XIX века - начало XX века). СПб.: Б. и., 1994. 190 с.

3. Пасхальная открытка: альбом-каталог / авт.-сост.: И.А. Карпенко. СПб: ГМИ СПб, 2014. 179 с.

4. Почтовая карточка на службе военной пропаганды. Первая мировая война: из собрания Государственного музея истории Санкт-Петербурга: альбом-каталог / авт.-сост.: Л.И. Петрова. СПб: ГМИ СПб, 2018. 351 с.

5. Рождественская открытка: альбом-каталог / авт.-сост.: В.А. Деянова, И.А. Карпенко. СПб: ГМИ СПб, 2016. 191 с.

6. Солдатушки - бравы ребятушки: юмористические открытки Первой мировой войны 1914-1918 гг.: из собрания Государственного центрального музея современной истории России / [пер.: Литвинова О.И. и др.; сост.: Панфилова В.П. и др. авт. текста: Панфилова В.П.]. М.: ГЦМСИР, 2014. 73 с.

7. Чапкина М. Я. Москвичи поздравляют!: русская поздравительная открытка 1897-1917 годов: альбом. М.: Контак-Культура, 2009. 254 с.

8. Чапкина М. Я. Русская рождественская и новогодняя открытка 1898-1918: альбом. М.: Захаров, 2012. 334 с.

9. Чапкина М.Я. Художественная открытка: альбом. М.: Галарт, 1993. 303 с.

10. Шмитт-Фогелевич Н., Мяник С. Санкт-Петербург-Петроград-Ленинград в открытках 1895-1941 гг. Л.: БАН, 1984. 307 с.

11. Электронный каталог РНБ [Электронный ресурс] URL: https://primo.nlr.ru/primo-explore/search?vid=07NLR_VU1&sortby=rank&lang=ru_RU (дата обращения: 20.05.20).

12. Historische Bildpostkarten: Der Erste Weltkrieg auf der Bildpostkarte [Электронный ресурс]: Universitдt Osnabrьck / Sammlung Prof. Dr. S. Giesbrecht. URL: http://www-old.bildpostkarten.uni-osnabrueck.de/index.php (дата обращения: 20.05.20).

Список использованной литературы

1. Абдрашитов Э.Е. Письма военнопленных Первой мировой войны как канал передачи информации // Вестник Томского государственного университета. №3. 2012. С. 30-35.

2. Аксёнов В.Б. От Родины-царицы к Родине-бабе: особенности фемининной репрезентации России в годы Первой мировой войны // Лабиринт. Журнал социально-гуманитарных исследований. № 4. 2015. С. 9-27.

3. Бойцова О.Ю. Любительские фото: визуальная культура повседневности. Спб.: Издательство Европейского университета, 2013. 266 с.

4. Вишленкова Е.А. Визуальное народоведение империи, или "Увидеть русского дано не каждому". М.: ГУ-ВШЭ; Новое литературное обозрение, 2011. 381 с.

5. Голубев А.В., Поршнева О.С. Образ союзника в сознании российского общества в контексте мировых войн. М.: Новый хронограф, 2012. 392 с.

6. Гужва Д.Г. Информационное противоборство за влияние в русской армии (по материалам военной печати 1917-1918 гг.) // Военно-исторический журнал. № 1. 2008. С. 47-50.

7. Жердева Ю.А. Иллюстрированная пресса как источник формирования образа войны в 1914-1918 гг. // Россия и Первая мировая война: экономические проблемы, общественные настроения, международные отношения: сб. ст. / сост. С.М. Исхаков. М., 2014. С. 155-176.

8. Золов А.В. Незабытая война: к вопросу об освещении истории Первой мировой войны в СССР // Honoris causa: сборник научных статей, посвященный 70-летию профессора Виктора Владимировича Сергеева / сост. и отв. ред. И.О. Дементьев. СПб.: Нестор-История, 2016. С. 303-317.

9. Колоницкий Б. И. Трагическая эротика: образы императорской семьи в годы Первой мировой войны. Москва: Новое литературное обозрение, 2010. 657 с.

10. Конрад С. Что такое глобальная история? / пер. с англ. А. Степанова; предисл. А. Семенова. М.: Новое литературное обозрение, 2018.

11. Костяшов Ю.В. Первая мировая война в Восточной Пруссии на немецких почтовых открытках // Honoris causa: сборник научных статей, посвященный 70-летию профессора Виктора Владимировича Сергеева / сост. и отв. ред. И.О. Дементьев. СПб.: Нестор-История, 2016. C. 195-206.

12. Кром М.М. Введение в историческую компаративистику: учебное пособие. СПб.: Издательство Европейского университета, 2015. 248 с.

13. Кузнецов А., Маслов А. Диктатура юбилеев, мемориальный бум как призрак иной повседневности // Между канунами. Исторические исследования в России за последние 25 лет / Под ред. Г.А. Бордюгова. М.: АИРО-XXI, 2011. С. 1425-1461.

14. Леонтьева О.Б. Антропологический поворот в современной историографии Первой мировой войны // ХХ век и Россия: общество, реформы, революции: электрон. сб. Вып. 5. Электрон. дан. Самара, 2017. С. 248-256.

15. Мазур Л.Н. Визуализация истории: новый поворот в развитии исторического познания // Quaestio Rossica. № 3. 2015. С. 161-178.

16. Медяков А.С. «Хайль Бисмарк!»: «железный канцлер» как символическая фигура немецкого национализма в открытках рубежа XIX-XX вв. // Сибирские исторические исследования. №2. 2018. С. 201-223.

17. Медяков А.С. Образ «Германии» на открытках времен Первой мировой войны // Новая и новейшая история. № 6. 2017. С. 167-177.

18. Нагорная О., Нарский И. Проигранная война, поиск виновников и тень нацизма: Первая мировая война в немецкой историографии // Российская история. №5. 2014. C. 13-26.

19. Нагорная О.С. Военный плен Первой мировой войны: традиции «Прекрасной эпохи» и тенденции «Тотальной войны» // Вестник РУДН. История России. №1. 2011. С. 107-119.

20. Нагорная О.С. Позитив и негатив: визуализация образов российских военнопленных Первой мировой в русской и немецкой пропаганде (1914-1917 гг.) // Оче-видная история: проблемы визуальной истории России ХХ столетия: сб. ст.: [по материалам Международной научной конференции "Образы в истории, история в образах: визуальные источники по истории XX века" (28-29 сентября 2007 г., г. Челябинск) / редкол.: И.В. Нарский]. Челябинск: Каменный пояс, 2008. С.115-129.

21. Пахалюк К.А. Взаимоотношения с местным населением как фактор неудачи боевых действий в Восточной Пруссии в годы 1-й мировой войны // Военно-исторический архив. № 8. 2011.С. 147-157.

22. Пахалюк К.А. Структура образа героев в российском общественном дискурсе в годы Первой мировой войны // Первая мировая война в истории и культуре России и Европы: сб. статей / под ред. Г.В. Кретинина, И.О. Дементьева. Калининград: Издательство Балтийского федерального университета им. И. Канта, 2013. С. 305-314.

23. Поршнева О.С. «Настроение 1914 года» в России как феномен истории и историографии // Российская история. № 2. 2010.С. 185-199.

24. Смыкалин А.С. Перлюстрация корреспонденции и почтовая военная цензура в России и СССР. Спб.: Юридический центр Пресс, 2008. 315 с.

25. Туманова А. "Немецкое засилье" и борьба с ним в России в годы Первой мировой войны // Неприкосновенный запас. №5. 2015. C. 190-210.

26. Филиппова Т., Баратов П. «Враги России». Образы и риторики вражды в русской журнальной сатире Первой мировой войны. М.: АИРО-XXI, 2014. 271 с.

27. Цыкалов Д.Е. Карикатура как орудие пропаганды в период Первой мировой войны // Вестн. Волгогр. гос. ун-та. Сер. 4, Ист. № 1 (21). 2012. С.85-90.

28. Цыкалов Д.Е. Образ союзника в российской публицистике Первой мировой войны (июль 1914-февраль 1917 г.) // Война и общество: к 90-летию начала Первой мировой войны: материалы Межвузовской научной конференции, Самара, 10-11 декабря 2004 г. C. 131-138.

29. Шенк Ф.Б. «Августовское переживание»: начало Первой мировой войны как поворотный пункт немецкой истории // Новое литературное обозрение. 2012. 116.

30. Щербакова Е. И. Визуальная история: освоение нового пространства // Исторические исследования в России III: Пятнадцать лет спустя / под ред. Г.А. Бордюгова. М.: АИРО-XXI, 2011. С. 473-488.

31. Ян П. «Нечисть царей, нечисть варваров». Русская оккупация Восточной Пруссии 1914 г. в восприятии немецкой общественности // Россия и Германия в XX веке. Т. 1: Обольщение властью. Русские и немцы в Первой и Второй мировых войнах / под ред. К. Аймермахера, Г. Бордюгова. М.: АИРО-XXI, 2010. С.176-191.

32. Barthel C. The Cultivation of Deutschtum in Occupied Lithuania during the First World War // World War I and Propaganda / Ed. by T.R.E. Paddock. Leiden; Boston: Brill, 2014. P. 222-247.

33. Brocks C. Die bunte Welt des Krieges. Bildpostkarten aus dem Ersten Weltkrieg 1914-1918. Essen: Klartext, 2008. 294 s.

34. Burke P. Eyewitnessing: The Uses of Images as Historical Evidence. London: Reaktion, 2001. 223 p.

35. Chickering R. Why Are We Still Interested in This Old War? // Finding Common Ground: New Directions in First World War Studies. BRILL, 2010. P. 3-21.

36. Cohen A. Imaging the Unimaginable: World War, Modern Art, and the Politics of Public Culture in Russia, 1914-1917. Linkoln; London, 2008. 232 p.

37. Coupe W. German Cartoons of the First World War // History Today, London Vol. 42, (Aug 1992). P. 23-30.

38. Davis B.J. Home Fires Burning: Food, Politics, and Everyday Life in World War I Berlin. Chapel Hill; London: The University of North Carolina Press, 2000. 330 p.

39. Eckart W.U. Die Wunden heilen sehr schцn: Feldpostkarten aus dem Lazarett 1914-1918. Stuttgart: Steiner, 2013. 210 s.

40. Engelstein L. “A Belgium of Our Own”. The Sack of Russian Kalisz, August 1914 // Fascination and Enmity. Russia and Germany as Entangled Histories, 1914-1945 / Ed. by P. Holquist, A. Martin. Pittsburgh: University of Pittsburgh Press, 2012. P. 13-38.

41. Feltman B.K. Letters from Captivity: the First World War Correspondence of the German Prisoners of War in the United Kingdom // Finding Common Ground: New Directions in First World War Studies. Leiden: BRILL, 2010. P. 87-110.

42. Fischer C. Of Occupied Territories and Lost Provinces: German and Entente Propaganda in the West during World War I // World War I and Propaganda / Ed. by T.R.E. Paddock. Leiden; Boston: Brill, 2014. P. 199-220.

43. Flemming T. Zwischen Propaganda und Dokumentation des Schreckens. Feldpostkarten im Ersten Weltkrieg // Krieg-Medien-Kultur: neue Forschungsansдtze / Hrsg. von M. Karmasin und W. Faulstich. Paderborn: Wilhem Fink, 2007. S. 67-88.

44. Holquist P. Making War, Forging Revolution: Russia's Continuum of Crisis, 1914-1921. Cambridge: Harvard University Press, 2002. 359 p.

45. Hьppauf B. Fotografie im Ersten Weltkrieg // Der Tod als Maschinist: der industrialisierte Krieg 1914 1918; eine Ausstellung des Museums Industriekultur Osnabrьck im Rahmen des Jubilдums "350 Jahre Westfдlischer Friede", 17. Mai-23. August 1998; Katalog / Hrsg. von R. Spilker und B. Ulrich. S. 108-124.

46. Jahn Н. Patriotic Culture in Russia during World War I. Ithaca: Cornell University Press, 1995. 229 p.

47. Kolonitskii B. Russian Leaders of the Great War and Revolutionary Era in Representations and Rumors // Cultural History of Russia in the Great War and Revolution 1914-22. Bloomington: Slavica Publishers, 2013. P. 27-54.

48. Korte H. Die Mobilmachung des Bildes - Medienkultur im Ersten Weltkrieg // Krieg-Medien-Kultur: neue Forschungsansдtze / Hrsg. von M. Karmasin und W. Faulstich. Paderborn: Wilhem Fink, 2007. S. 35-66.

49. Kramer A. The First World War and German memory // Untold War: New Perspectives in First World War Studies / Ed. by H. Jones, et al. Leiden: Brill, 2008. P. 385-415.

50. Lohr E. Nationalizing the Russian Empire: The Campaign against Enemy Aliens during World War I. Cambridge: Cambridge University Press, 2003. 237 p.

51. Nelson R. German Comrades - Slavic Whores: Gender Images in the German Soldier Newspapers of the First World War // Home/Front: the Military, War and Gender in twentieth-century Germany: [based on the papers of an International conference, Berlin, October 1999] / Ed. by K. Hagemann and S. Schьler-Springorum. Oxford; New York: Berg, 2002. P. 69-87.

52. Rowley A. Open Letter: Russian Popular culture and the Picture Postcards, 1880-1922. Toronto: University of Toronto Press, 2013. 323 p.

53. Sanborn J. A. The mobilization of 1914 and the question of the Russian nation. A reexamination // Slavic Review. Vol. 59. 2000. P. 267-289.

54. Schцnberger B. Motherly Heroines and Adventurous Girls: Red Cross Nurses and Women Army Auxiliaries in the First World War // Home/Front: the Military, War and Gender in twentieth-century Germany: [based on the papers of an International conference, Berlin, October 1999] / Ed. by K. Hagemann and S. Schьler-Springorum. Oxford; New York: Berg, 2002. P. 87-115.

55. Siebrecht C. The Mater Dolorosa in the Battlefield - Mourning Mothers in German Women's Art of the First World War // Untold War: New Perspectives in First World War Studies / Ed. by H. Jones, et al. Leiden: Brill, 2008. P. 259-291.

56. Smith J.T. Russian Military Censorship during the First World War // Revolutionary Russia 14, no. 1 (2001). P. 71-95.

57. Steuer K. German Propaganda and Prisoners-of-War during World War I // World War I and Propaganda / Ed. by T.R.E. Paddock. Leiden; Boston: Brill, 2014. P. 155-181.

58. Stites R. Days and Nights in Wartime Russia. Cultural Life, 1914-1917 // European Culture in the Great War. The Arts, Entertainment, and Propaganda, 1914-1918 / Ed. by R. Stites and A. Roshwald. Cambridge; New York: Cambridge University Press, 1999. P. 8-31.

59. Stolarski C. Press Photography in Russia's Great War and Revolution // Russian Culture in War and Revolution, 1914-22. Book 1: Popular Culture, the Arts, and Institutions / Ed. by M. Frame, B. Kolonitskii. Indiana: Bloomington, 2014. P. 139-165.

60. Todd L.M. The Hun and the Home: Gender, Sexuality and Propaganda in First World War Europe // World War I and Propaganda / Ed. by T.R.E. Paddock. Leiden; Boston: Brill, 2014. P.137-155.

61. Todman D. The Great War: Myth and Memory. London; New York: Hambledon and London, 2005. 299 p.

62. Verhey J. The Spirit of 1914: Militarism, Myth, and Mobilization in Germany. Cambridge: Cambridge University Press, 2000. 268 p.

Приложение. Иллюстрации

Рис. 1.

Вторая отечественная война 1914-1915 гг. Кавказскiй фронтъ. На Караурганскомъ шоссе. Петроградъ: изд. Кружка дамъ Петрогр. военно-фельдш. школы, [между 1914 и 1917] (Т-во Р. Голике и А. Вильборгъ).

Рис. 2.

Heil und Sieg! Feldpost, gelaufen 05.11.1916: Der Erste Weltkrieg auf der Bildpostkarte [Электронный ресурс]: Universitдt Osnabrьck / Sammlung Prof. Dr. S. Giesbrecht. URL: http://www.bildpostkarten.uni-osnabrueck.de/displayimage.php?pos=-17373 (дата обращения: 20.05.20).

 Рис. 3.

Палеолог, французский посол в России. [Серия] «Русским воинам», Петроград: издание журнала «Аргус» (№6), 1914 (тип. Р. Голике и Вильборг). Взято из: Почтовая карточка на службе военной пропаганды. Первая мировая война: из собрания Государственного музея истории Санкт-Петербурга…С. 144.

Рис. 4

Убитый разрывным снарядом знаменосец. Москва: б.и. (тип. Москов. изд.). Взято из: Почтовая карточка на службе военной пропаганды. Первая мировая война: из собрания Государственного музея истории Санкт-Петербурга…С. 173.

 Рис. 5.

Nun wird gespieЯt der gallische Hahn, der russische Bдr, gezдhmt, gehetzt… Unfrankiert, beschrieben; Verlag: Mдnnich&Hцckerndorf, Hirschberg/ Schl. 1809: Der Erste Weltkrieg auf der Bildpostkarte [Электронный ресурс]: Universitдt Osnabrьck / Sammlung Prof. Dr. S. Giesbrecht.URL: http://www.bildpostkarten.uni-osnabrueck.de/displayimage.php?pos=-11876 (дата обращения: 20.05.20).