Национальный дискурс Белого движения (1917 – 1921)

Размещено на http://www.allbest.ru/

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ АВТОНОМНОЕ

ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ

«НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

«ВЫСШАЯ ШКОЛА ЭКОНОМИКИ»

Факультет Санкт-Петербургская школа гуманитарных наук и искусств Образовательная программа «История»

Выпускная квалификационная работа - БАКАЛАВРСКАЯ РАБОТА

по направлению подготовки 46.03.01 «История»

Национальный дискурс Белого движения (1917 - 1921)

Юдин Денис Сергеевич

Научный руководитель

К. и. н., доцент А. В. Резник

Санкт-Петербург 2020

Оглавление

дискурс белый движение революция

Введение

1. Истоки белогвардейского дискурса в Революции 1917 года

1.1 Офицерский дискурс в марте - июне 1917 года

1.2 Дискурс Корниловского выступления в августе 1917 года

2. Дискурс в периода формирования Белого движения в 1917 - 1918 годах

3. Дискурс в период расцвета и краха Белого движения в 1919 году

Заключение

Список использованных источников

Введение

Гражданская война в России 1917 - 1921 годов стала огромной социальной катастрофой для территорий бывшей Российской Империи, а её исход - образование первого в мире социалистического государства - определила не только судьбу России на ближайшие семьдесят лет, но и весь ход мировой истории в XX веке. И в наше время споры о событиях уже более чем столетней давности продолжают будоражить массовое сознание и, к большому сожалению, продолжают разделять наше общество. В этой связи изучение различных сил антибольшевистского лагеря в годы войны представляют не только сугубо научный, но и большой общественный интерес - интерес к тем возможным путям развития, альтернативным советскому, которые могло выбрать российское общество в начале прошлого столетия. Одной из таких альтернатив представляется Белое движение - либерально-консервативное движение, разнородное по своему социальному составу и объединённое идеями восстановления прежней, дореволюционной, русской государственности. Именно Белое движение, зародившееся на окраинах бывшей империи, смогло добиться наибольших успехов как в вооружённой борьбе с большевиками, так и в гражданском управлении. Однако из-за крайней степени идеологического давления в советское время, до недавних пор, данная тема оставалось изучена очень поверхностно и была наполнена множеством мифов. С 90-х годов, однако, в России началось разностороннее изучение различных сторон деятельности Белого движения. К настоящему моменту успело выйти множество научных монографий на эту тему. Из таких работ стоит выделить следующие: Бутаков Я. А. Белое движение на юге России: концепция и практика государственного строительства. М.: изд-во РУДН, 2000.

Цветков В. Ж. Белое дело в России, 1917-1918: формирование и эволюция политических структур Белого движения в России. Москва: Посев, 2008.

Зимина В. Д. Белое дело взбунтовавшейся России. Москва: РГГУ, 2006.

Пученков А. С. Национальная политика генерала Деникина. - 2 изд., испр. и доп. - Москва: НПК, 2016. Однако по-прежнему остаётся большое поле для исследования разнообразных аспектов Белого движения.

Данная выпускная квалификационная работа посвящена национальному дискурсу Белого движения. В ней сделана попытка использовать метод дискурсивного анализа для того, чтобы свежим взглядом оценить феномен Белого движения, его основные идеологические установки, его истоки и развитие в ходе Гражданской войны. Дискурс в рамках данной работы нужно понимать, как устную или письменную речь, воспроизводящая социальную реальность в устойчивых определениях и выражениях; речь как способ воспринимать и описывать окружающие события, определяя отношение говорящего к ним и давая им оценку. Марианне В. Йоргенсен, Луиза Дж. Филлипс. Дискурс-анализ. Теория и метод. / Пер. с англ. Харьков.: Изд. «Гуманитарный центр», 2008. С. 18. Определение «Национальный» в данной работе означает ту часть дискурса, которая относится к вопросам понятий «нации», «государства» и «Родины»; именно важность этих понятий, в противоположность понятиям «класс», «народ», «демократия», с нашей точки зрения, выделяют белогвардейский дискурс из других дискурсов Гражданской войны.

Метод дискурс-анализа представляется перспективным для изучения эпохи Революции и Гражданской войны. Одной из характерных черт данного периода является массовое участие населения в политическом процессе. Широкое распространение получили периодические издания, через которые те или иные политические группы транслировали собственный взгляд на окружающую реальность, события настоящего и прошлого. Каждая из крупных политических группировок таким образом имела своё собственный политический дискурс, воспроизводимый в речах, газетных статьях, пропагандистских материалах и политических программах. Такой дискурс выходил за рамки исключительно политической повестки и включал в себя взгляды на широкий ряд вопросов самого разнообразного характера, формируя дискурсивное поле. В рамках него происходили дискуссии по тем или иным вопросам, однако в них использовались те или иные определённые речевые обороты и термины, выражавшие уже сложившееся отношение к феномену, которое они означали. В годы Гражданской войны, когда произошло существенное смещение политического спектра, а также радикализация всех участвовавших в ней сторон, именно общее дискурсивное поле могло означать границы того или иного общественного движения.

Цель данной работы заключается в реконструкции того, как белые в своих текстах видели и воспринимали социально-политическую реальность Гражданской войны и как они видели своё место в этой реальности, свои цели и задачи, а также допустимые способы их достижения. В работе с источниками был использован подход, схожий тому, который применил историк Б. И. Колоницкий Колоницкий Б. И. «Товарищ Керенский»: антимонархическая революция и формирование культа «вождя народа» (март - июнь 1917). М.: Новое литературное обозрение, 2017. в своей монографии, посвящённой культу личности А. Ф. Керенского. Изучая политическую культуру Революции через культ Керенского, Б. И. Колоницкий выделял из различных письменных источников, характерные речевые обороты, используемые при создании образа этого политика его сторонниками и противниками. В данной работе я постарался схожим образом воссоздать политическое мировоззрение белых через характерные особенности используемых ими речевых оборотов, устойчивых определений и характеристик в историческом контексте.

Для её достижения данная работа разделена на три главы, каждая из которых посвящена отдельной исследовательской задаче. В первой главе исследуются истоки Белого движения и его дискурса в Революции 1917 года. В ней на основе речей будущих участников Белого движения исследуется то, в каких категориях описывалась революционная реальность, какие её элементы вызывали непримиримое отторжение, а какие - напротив приветствовались. Будет сделана попытка проследить динамику взаимодействия офицерства с революционной властью и обществом, эволюция офицерской оппозиции политике Временного правительства, приведший к неудавшейся попытке установления военной диктатуры генерала Л. Г. Корнилова в августе 1917 года. Также поставлена задача выявить влияние языка Революции 1917 года на формирование дискурса Белого движения.

Вторая глава посвящена дискурсу, появившемуся вокруг Добровольческой армии в первый год Гражданской войны. Исследуются корни основных положений белогвардейской идеологии, ставшей официальной, её внутреннюю логику, а также взаимодействие с другими антибольшевистскими силами в 1918 году. Главными источниками являются программные заявления руководителей Добровольческой армии, которые определили главные элементы белогвардейского дискурса до конца Гражданской войны.

Третья глава исследует, то, что представлял собой дискурс Белого движения в период его наивысших успехов. Радикально изменившееся международное положение после поражения Германии в мировой войне привело к появлению новых политический задач, в частности скорейшее создание Всероссийской власти для представительства на мирной конференции, а также обеспечение наибольшей вовлечённости союзников в борьбу с большевиками. Используя такие периодические издания, как «Великая Россия» и «Киевлянин», издававшиеся на Юге России, а также различные публицистические материалы, призванные пропагандировать Белое дело. Кроме того, используются материалы съездов кадетской партии и сформированной ею Всероссийского Национального центра, ставшего своеобразным «гражданским крылом» Белого движения. В данной главе также присутствует анализ того, какие исторические аналогии встречаются в их дискурсе и как эти аналогии используются при описании социальной реальности современности.

Изучение Гражданской войны началось почти сразу же после её окончания, чаще всего её непосредственными участниками. Уже в 1921 году вышел первый том «Очерков Русской Смуты» А. И. Деникина - монументального творения, претендовавшего на серьёзное историческое исследование. Будучи, в сущности, воспоминаниями, бывший главнокомандующий раскрывает многие ценные подробности деятельности Добровольческой армии и ВСЮР. В это же время вышло несколько значительных работ, посвящённых Гражданской войне и Белому движению. В их числе работы, написанные П. Н. Милюковым Милюков П. Н. История второй русской революции. СПб, 2014., Н. Н. Головиным Головин Н. Н. Российская контрреволюция в 1917--1918 гг. В 2-х т. М., 2011. и С. П. Мельгуновым Мельгунов С. П. Трагедия адмирала Колчака. В 2-х кн. М., 2004.. В целом работы, вышедшие в эмиграции, выгодно отличаются от советских меньшей политической ангажированностью, так как у автора не было необходимости приходить в конце к заранее диктуемым идеологией выводам. Несмотря на зачастую активное участие в описываемых событиях, эмигрантские историки, как в случае с С. П. Мельгуновым, стараются писать о них с позиции историка, а не политика или публициста.

Советская историография, отличавшаяся сильной политической ангажированностью, рассматривала Белое движение почти исключительно в контексте общей истории Гражданской войны. Одной из немногих работ, в которых комплексно анализировалась южнорусское Белое движение, была монография Д. Кина «Деникинщина». Несмотря на богатый архивный материал, использованный в работе, работа предсказуемо крайне политически ангажирована и насыщена ожидаемыми идеологическими штампами. Много места уделяется автором национальному вопросу; автор делает вывод о том, что «великодержавная» политика белых, выражавшаяся нетерпимостью к возникшим на территории бывшей Российской Империи национальным образованиям, оттолкнула с одной стороны национальную буржуазию этих новых государств, а с другой - западных союзников, от помощи которых, по мнению автора, белые зависели. Это стало одно из определяющих факторов их поражения. Данный историографический штамп стал на долгие годы определяющим в советской исторической науке.

После же Второй мировой войны данная тема совсем перестала рассматриваться историками; в немногочисленных работах лишь подчёркивается реакционно-монархистский характер Белого движения и в целом присутствует официальная партийная трактовка событий Думова Н. Г. Кадетская контрреволюция и её разгром. М.: Наука, 1983.

Иоффе Г. З. Крах российской монархической контрреволюции. М.: Наука, 1977..

Ситуация кардинально изменилась с развалом СССР. Исчезновение идеологического диктата, публикация воспоминаний белых, открытие доступа к прежде недоступным архивным материалам, а также возникший общественный запрос - всё это позволило историкам начать изучение различных сторон Гражданской войны, и Белого движения, в частности. Несмотря на обилие литературы низкого качества, тем не менее начинали появляться исследования. Появились монографии и статьи, посвящённые экономической деятельности белых Карпенко С. В. Очерки истории белого движения на юге России (1917-1920 гг.); М.: Изд-во Ипполитова, 2002., их идеологии Зимина В. Д. Белое дело взбунтовавшейся России. Москва: РГГУ, 2006., законотворчества Цветков В. Ж. Белое дело в России: формирование и эволюция политических структур Белого движения в России. Ч. 2: 1919 - 1922. М., 2016., аграрной политики Цветков В. Ж. Аграрно-крестьянская политика Белого движения в России (1917 - 1920) // Новый исторический вестник, 2006. № 15., социального состава Гагкуев Р. Г. Белое движение на юге России: военное строительство, источники повествования, социальный состав, 1917 - 1920 гг. М.: Посев, 2012., национальной политики Пученков А. С. Национальная политика генерала Деникина. - 2 изд., испр. и доп. - Москва: НПК, 2016.. Однако самостоятельного исследования, посвящённого языку Белого движения до сих пор написано не было. Изучение политического языка Революции и Гражданской войны на сегодняшний день является одним из наиболее перспективных направлений. В этой работе сделана попытка частично заполнить этот пробел.

Данное исследование базируется на разнообразных источниках письменного происхождения: документах той эпохи, письмах, воззваниях, законодательных проектах и актах Белого движения, а также мемуарах той эпохи. Использовались письменные материалы из «Архива Русской революции» Архив Русской революции. Берлин: Изд. И. В. Гессена, 1921 - 1937., издававшегося И. В. Гессеном с 1921 по 1937 годы и двухтомного «Белого архива» Белый Архив: сборники материалов по истории и литературе войны, революции, большевизма, белого движения и т. п. / под ред. Я. М. Лисового. Париж, 1926. 2 т., опубликованного в Париже в 1926 году под редакцией Я. М. Лисового. Данные сборники являются ценным собранием самых разнообразных литературных и документальных материалов, среди которых присутствуют в том, числе политические программы и ценные свидетельства мемуаристов о тех или иных сторонах деятельности белых режимов. Кроме того использовались материалы съездов кадетской партии, а также материалы, относящиеся к деятельности Всероссийского национального центра. Съезды и конференции конституционно-демократической партии. 1905--1920 гг. В 3-х т. Т. 3. Кн. 2. 1918--1920 гг. / сост., автор предисл. и примеч. Н.И.Канищева, отв. ред. В.В.Шелохаев. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2000.

Всероссийский Национальный центр. / сост. и автор коммент. Н.И.Канищева, автор введ. и отв.ред. В.В.Шелохаев. М.: РОССПЭН, 2001. Также для понимания контекста деятельности добровольческой администрации было полезным ознакомление с журналом заседаний Особого совещания при Главнокомандующем ВСЮР. Журналы заседаний Особого Совещания при Главнокомандующем Вооружёнными силами на Юге России А. И. Деникине. Сентябрь 1918-го - декабрь 1919 года. М.: РОССПЭН, 2008. Большинство речей и деклараций генерала А. И. Деникина были взяты из сборника А. С. Кручинина. Деникин. А. И. На страже российской государственности: избранные статьи, речи, письма. / сост. и предисл. А. С. Кручинин. М.: Русский путь, 2014.

Из периодических изданий был использован архив газеты «Киевлянин», взятых из цифровой библиотеки историко-культурного наследия Национальной библиотеки Украины имени В. И. Вернадского Киевлянин: литературная и политическая газета Юго-Западного края. / глав. ред. В. В. Шульгин. Киев, 1919. URL: http://irbis-nbuv.gov.ua/dlib/item/0000937, а также некоторые выпуски газет «Великая Россия» и «В Москву», выпускавшиеся в 1919 году на Юге России, сканы которых были предоставлены научным руководителем. Из газет 1917 года были задействованы петроградские газеты «Свобода - в борьбе» и «Речь». При работе с ними необходимо было учитывать особый характерный для того времени стиль повествования, характерный для формата печатного органа. Публикуемые на передовой статьи от редакции зачастую являлись выражением взглядов на различные вопросы, политические и не только, продвигаемых изданием и стоящей за ней политической силой. Наконец, были привлечены воспоминания таких деятелей эпохи, как А. И. Деникина Деникин А. И. Очерки Русской смуты, Т. 2 - 5. Берлин; Париж, 1922 - 1926., А. С. Лукомского Лукомский А. С. Очерки из моей жизни; Воспоминания; Архивные материалы. М: АЙРИС-пресс, 2012. , К. Н. Соколова Соколов. К. Н. Правление генерала Деникина. София: Российско-болгарское книгоиздательство, 1921., П. Д. Долгорукова Долгоруков П. Д. Великая разруха. Воспоминания основателя партии кадетов. 1916-1926. М.: Центрполиграф, 2007., П. Н. Милюкова Милюков П. Н. История второй русской революции. М.: РОССПЭН, 2001., воссоздающие важные детали происходивших событий. Также использовались источниковые материалы, опубликованные в других научных работах и мемуарах.

1. Истоки белогвардейского дискурса в революции 1917 года

1.1 Офицерский дискурс в марте - июне 1917 года

Революция 1917 года стала результатом внутренних процессов, глубоко укоренённых в более чем вековом пути общественного развития Российской империи. Революционное движение в России, находящееся с самого начала в состоянии постоянной борьбы за выживание, тем не менее продолжало развиваться и эволюционировать, являясь следствием неспособности имперской власти эффективно решить основные социальные и политические вопросы. Поэтому к 1917 году оно имело огромный опыт практической деятельности, хорошо разработанную теоретическую базу, свою культуру, традиции и собственный способ говорить и писать об общественно-политической реальности. И поэтому, хотя для большинства революционеров скоротечное падение самодержавия в феврале-марте 1917 года стало в той или иной степени неожиданностью, они смогли довольно быстро организоваться и начать бурную политическую деятельность, стремясь воплотить в жизнь собственные, зачастую подробно разработанные представления о том, как должна развиваться Россия. Можно предположить, что несмотря на то, что Февральская революция стала возможной именно в контексте Первой мировой войны, она сразу же стала в массовом сознании российского общества явлением самостоятельным, по важности своей не только не уступавшим, но и часто затмевавшим войну. О ней сразу же стали говорить, как о важнейшем событии мировой истории, означавшем резкий разрыв с «тёмным прошлым» и началом новой, «свободной» России. Кидяров А. Е. Февральская революция 1917 г. И общественные настроения // Вестник КГУ. 2017. №4.

Если же определять Белое движение, как общественно-политическое движение, ставившие своей целью и преодоление последствий крушения российской государственности и объединение пост-имперского пространства на русской национально-патриотической основе, то его корни находятся непосредственно в событиях 1917 года и именно в непосредственной связи с контекстом Первой мировой войны. Несмотря на то, что либеральное движение в России, имевшее опыт политической деятельности до 1917 года, впоследствии примкнуло большей своей частью к белым армиям, составив немалую часть их гражданского аппарата управления, основными носителями его идеологии и его будущей идентичности стали выходцы из офицерского корпуса Русской армии, а его вождями - представители высшего командования. Стоит оговориться, что социальный состав офицерского корпуса после двух с половиной лет войны претерпел существенные изменения; из-за больших потерь среди кадрового офицерства к февралю 1917 года он включал в себя представителей почти всех слоёв населения, утратив свой прежний социальный облик. Аракелова М. П., Загоруйко М. В. Влияние событий Первой мировой войны и февраля 1917 г. на формирование российского офицерского корпуса. // Вестник Московского университета. Серия 21. Управление (государство и общество). 2011, № 2. С. 89. Поэтому говоря об офицерах, в данной работе будут подразумеваться люди с офицерской психологией, в основном кадровые офицеры, выпускники специальных военных училищ, посвятившие свою жизнь служению в армии и обладающие характерным специфическим мироощущением.

Февральская революция создала радикально новый контекст для воюющей армии и её офицерского корпуса; массовое вовлечение всех социальных групп империи в неожиданно возникшее поле публичной политики не обошло собой и офицеров. Известно, что царское правительство предпринимало усилия для сохранения аполитичности среди офицеров. Питер Кенез. Офицеры // Э. Актон, У. Г. Розенберг, В. Ю. Черняев. Критический словарь Русской революции: 1914 - 1921. М.: Нестор-История, 2014. С. 522. Замкнутые до этого в пределах своей профессиональной корпорации, они таким образом оказались наименее готовы к изменившейся ситуации. Отношение большинства из них к Революции зависело таким образом единственно от того, как связанные с ней изменения повлияют на военные усилия России в мировой войне. В связи с этим неудивительно, что подавляющее большинство офицеров было готово служить новому правительству; принципиальных монархистов среди них почти не оказалось (за примечательным исключением фигуры графа Ф. А. Келлера). По воспоминаниям многих будущих членов Белого движения многие из них надеялись на то, что после отречения, окружённого слухами, непопулярного царя Николая II, Россия сможет более эффективно наладить вести военные действия. Надежды эти, однако, очень быстро развеялись: революция 1917 года действительно с самого начала приняла антиофицерскую направленность Ганин А. В. Русский офицерский корпус в годы Гражданской войны. М.: Центрполиграф, 2019. Стр. 34 - 35.. В Балтийском флоте произошло несколько бессудных расстрелов офицеров, во многих армейских частях солдаты выходили из подчинения, офицеры подвергались унижениям и даже побоям, что не могло не вызывать тревогу. Можно предположить, что возникшее недовольство по поводу падения дисциплины, волнение за исход войны сочеталось с инстинктивным ощущением опасности, исходящей от того курса, по которому развивалась Революция. Основной причиной возникших проблем для многих было «проникновение в армию политики», принесённое приказом № 1 о демократизации армии.

Характерным примером реакции на происходящие события рапорт начальника 32-й пехотной дивизии «Свобода - в борьбе». № 9. 18 июня. Рапорт послан из дивизии командующему 8-й армии 9 марта 1917 года. генерала И. И. Попова командующему Северным фронтом. В нём, например, резко критикуется назначение военным министром А. И. Гучкова, человека, которому по словам автора рапорта «уклад жизни и потребности морального свойства армии <…> чужды, как лицу не причастному к ней». Критикуется также приказ об отмене ограничений в правах нижних чинов, при этом подчёркивается, что этот приказ был принят «под давлением Совета рабочих депутатов, в духе социал-демократической партии, поставившей себе целью уничтожить армию путём разложения нравственных устоев её» Там же, С. 4.. Приказ, подаваемый как «раскрепощение», по мнению автора воззвания, настраивает нижние чины против офицерского состава. Делается вывод, что Гучков «начал свою деятельность с того, чтобы служить организации, которая имеет целью уничтожение армии, а следовательно уничтожение возможности для государства и народа русского самостоятельно существовать».

Далее предлагается ряд мер, необходимых для предотвращения дальнейшего разложения армии. Эти меры включали в себя восстановление смертной казни, в том числе за добровольный переход на вражескую сторону (то есть добровольную сдачу в плен), запрещение деятельности политических партий на фронте, а также восстановления дисциплинарных наказаний, в том числе за неуважительное отношение к командному составу в качестве аргументов к последнему пункту приводятся курьёзные случаи: того, как офицер, возвращавшийся из Петрограда на фронт в вагоне 2-го класса, «проснувшись обнаружил около своего лица ноги солдата, расположившегося без всякой церемонии на той же скамейке», а также того, как на фронте, в Черновцах, солдат, «отдавая честь <…> полковнику, одновременно произвёл ему салют из своего заднего прохода, а на замечание полковника ответил: “Теперь все равны”».. Помимо этих достаточно жёстких требований, связанных с армейской жизнью, были включены также требования политического характера, подающиеся как условия успешного продолжения ведения войны: о несвоевременности «решения наиважнейших вопросов в жизни страны», то есть таких вопросов как «образ правления, общая присяга, земельный, сословный, равноправие народностей и пр.» во время войны, обосновывая это тем, что большая часть мужского населения в армии, о несвоевременности введения 8-часового рабочего дня в условиях войны, так как страна должна круглосуточно работать на оборону, «памятуя, что мирным жителям сохраняется драгоценное благо жизни». Последний пункт этих требований же сообщает, что правительству «надлежит помнить» о том, что его единственная задача на момент войны - это восстановление порядка и снабжение армии и страны всем необходимым. Автор данного рапорта - начальник 32-й пехотной дивизии генерал-лейтенант И. И. Попов - по-видимому, стал жертвой «гучковских чисток» в армии и был уволен в запас вскоре после этого рапорта и, как написано в газете, «поступил в американскую армию». Неизвестно, как сложились отношения у генерала с армией США, однако известно, что после Октябрьского переворота возглавлял подпольную, антибольшевистскую организацию в Казани, был членом «Союза защиты Родины и Свободы», в мае 1918 года был пойман и вскоре расстрелян в Москве Проект «Русская армия в Первой мировой войне». URL: http://www.grwar.ru/persons/persons.html?id=206 Дата посещения: 18.04.20.. Важно, что генерал настаивает на том, что рапорт явился результатом коллективного обсуждения старших начальников дивизии и что весь её остальной офицерский состав разделяет взгляды, выраженные в нём. Из рапорта можно сделать вывод, что хотя автор совершенно не понимает сложившейся в стране политической конъюнктуры, в условиях которой данные требования были совершенно невыполнимыми для Временного правительства, тем не менее офицерами уже тогда виделась угроза со стороны социал-демократов, деятельность которых непосредственно вела к «порабощению немцами России». Также очень характерно восприятие армии, как необходимого условия «самостоятельной жизни русского народа». Офицерский же корпус именуется «душой и головой» армии, который военным министром и правительством «унижается и игнорируется». Как было сказано выше, офицеры хорошо чувствовали ту угрозу, которую представляли радикальные социалисты для существования армии.

Первой попыткой офицеров повлиять на разворачивающиеся в стране события можно назвать создание при поддержке главнокомандующего генерала М. В. Алексеева Союза офицеров армии и флота в конце апреля. Интересно, что в этом можно увидеть попытку соответствовать реалиям ситуации 1917 года, когда повсеместно создавались низовые организации, призванные представлять интересы определённой социальной группы. А. И. Деникин в своих воспоминаниях, в связи с этим отмечал, что одним из возражений по поводу создания офицерской организации было «нежелание самим вносить в офицерский корпус те начала коллективного самоуправления, которые были привиты в армии извне в виде советов, комитетов и съездов и внесли в неё разложение» Деникин А. И. Очерки русской смуты. Т. 1. М.: Харвест, 2002. С. 310.. Офицерский союз тем не менее появился, формально как организация, защищающая офицеров и их права. Его первый съезд состоялся в Ставке Верховного Главнокомандующего в Могилёве в период с 7 по 22 мая 1917 года. На нём был принят Устав союза URL: http://doc20vek.ru/node/2187 Дата обращения: 18.04.20. Цит. по: Армия и общество: 1900-1941 гг.: Статьи и документы / РАН. Ин-т рос. истории; Редкол.: В.П. Дмитренко (отв. ред.) и др. М., 1999. , отличающийся крайне нарочитой аполитичностью: объявлялось что это профессиональный союз офицеров и что у него нет никакой политической платформы, а целью является «поднятие боеспособности армии и флота». В числе задач, намеченных для решения этой цели, «организованное единение всех офицеров армии и флота и установление единства взглядов на основные вопросы для планомерного и согласованного проведения в жизнь необходимых мер по укреплению силы и боеспособности армии», «установление единения с солдатами, основанное на взаимном уважении и доверии», «укрепление дисциплины в армии и флоте и прежде всего в корпусе офицеров на основах нового демократического строя». Однако также имеется пункт о борьбе «со всякой пропагандой отдельных лиц и групп, имеющей целью расстроить основу армии и флота, а также противодействие выступлениям отдельных лиц и групп из среды офицерского корпуса (в том числе и начальников), ищущих дешевой популярности в массах или преследующих личные цели». Выполненный в максимально лояльном тоне по отношению к революционному курсу правительства, тем не менее он ставит одной из главных целей противодействие вредному воздействию «политики» на армию.

И всё же, участники съезда в Могилёве позволяли себе быть более откровенными в произносимых ими речах. М. В. Алексеев в своей открывающей речи, поприветствовав собравшихся, в самом начале прямо заявил: «Россия погибает, она стоит на краю пропасти.» Генерал жаловался на падение боевого духа и дисциплины в воюющей армии перед лицом непобеждённого противника и на отсутствие «сильной власти в тылу»: «Внутри, - где та сильная власть, о которой горюет всё государство? Где та мощная власть, которая заставила бы каждого гражданина нести честно долг перед родиной?». В этой в числе прочего речи можно увидеть одну из первых отсылок на Смутное время, так часто встречавшимися в белогвардейском дискурсе: «Если вернёмся назад, то увидим, что только 300 лет тому назад, такое же лихолетие переживала наша родина». О бедственном положении офицеров говорится следующее: «Написали на нашем знамени великое слово "братство", но не начертали его в сердцах и умах. Классовая рознь бушует среди нас. Целые классы, честно выполнявшие свой долг перед Родиной, взяты под подозрение, и на этой почве возникла глубокая пропасть между двумя частями русской армии - офицерами и солдатами.» Важно отметить, что в этой речи генерал М. В. Алексеев обвиняет революционную среду в несоответствии собственным идеалам «братства», выдвинутым Революцией. Это свидетельствует, что, как минимум в риторике, офицерство старалось найти способ влиять на действительность в рамках сложившейся после февраля системы ценностей.

Генерал А. И. Деникин на открывающем заседании в своём выступлении продолжил осуждение «классовой розни». Его речь интересна тем, что содержит в себе заметные элементы революционного дискурса того времени:

«В силу неизбежных исторических законов пало самодержавие, и страна наша перешла к народовластию. Мы стоим на грани новой жизни, страстно и долгожданной, за которую несли головы на плаху, томились в рудниках, чахли в тундрах многие тысячи идеалистов.

Но глядим в будущее с тревогой и недоумением.

Ибо нет свободы в революционном застенке!

Нет правды в подделке народного голоса!

Нет равенства в травле классов!

И нет силы в той безумной вакханалии, где кругом стремятся урвать все, что возможно, за счет истерзанной Родины, где тысячи жадных рук тянутся к власти, расшатывая ее устои..." Деникин А. И. Указ. соч. С. 314.

Здесь и неизбежность падения самодержавия, и упоминание «идеалистов» - революционных мучеников, столь часто встречающееся в дискурсе политиков Временного правительства, А. Ф. Керенского, в частности. Генерал в данной речи использует, сознательно или несознательно, характерные для эпохи речевые клише для выражения своего недовольства политическим климатом этой самой эпохи.

Ещё одним характерным элементом, который будет воспроизводиться во многих текстах Белого движения, является мнимый отказ от принятия какой-либо конкретной политической программы:

«- Я читаю в письмах, что задачи съезда не таковы - ведь, политика охватила нас полностью, - что нужно прежде всего определить нашу политическую платформу. В настоящее время это общая болезнь - хотели бы всех граждан России поставить на платформы и платформочки, чтобы инспекторским оком посмотреть, сколько стоит на каждой из них.» Речь: ежедневная политическая, литературная и экономическая газета. // Ред. Харитон Б. И. Петроград, 10 мая 1917 г. С. 3.

Вместо «политической платформы», однако, участникам Съезда предлагается объединится «на великой платформе: Россия в опасности, нам надо, как членам великой армии, спасать её», сосредоточив усилия на работе по восстановлению боеспособности армии. Американский историк Питер Кенез, говоря о мировоззрении офицерского корпуса, справедливо замечает, что «политика» понималась офицерами очень узко, как непосредственное участие в партийной и парламентской деятельности. Питер Кенез. Офицеры // Э. Актон, У. Г. Розенберг, В. Ю. Черняев. Критический словарь Русской революции: 1914 - 1921. М.: Нестор-История, 2014. С. 523. Он утверждает, что в результате неспособности политиков Временного правительства «навести порядок», т. е. создать эффективный аппарат управления и восстановить дисциплину в армии, к ним возникла «ненависть, которая совсем затуманила их суждения». Однако анализируя офицерский дискурс, нужно прийти к заключению, что офицеры, по крайней мере их организованная часть (та, что впоследствии составит Белое движение) пыталась «играть по правилам» революционной политики, и искать компромисса с правительством вплоть до Корниловского выступления, считая даже слабую «власть» предпочтительней «анархии».

В мае генерала Алексеева сместили с поста главнокомандующего под давлением Советов р. и с. депутатов. Желание направить революцию в более умеренное русло, связанная с этим критика Временного правительства и революционных преобразований, вызывало у демократии враждебность к офицерскому корпусу, воспринимаемому как возможный центр контрреволюции. В закрывающей Съезд офицеров речи Деникин произнёс очень эмоциональное по содержанию воззвание, в котором призвал офицеров продолжать бороться за существование армии, заявил, что «русский офицер никогда не был ни наёмником, ни опричников», а к правительству обратился с таким призывом:

«Берегите офицера! Ибо от века и доныне он стоит, верно, и бессменно на страже русской государственности. Сменить его может только смерть». Деникин А. И. Указ. соч. С. 319.

Вышеприведённые речи свидетельствуют о том, что уже к маю 1917 года начал складываться характерный взгляд на сложившуюся в стране обстановку усугубляющегося общественного и политического кризиса. В отличие от представителей социалистических партий, которые смотрели на ситуацию в стране с точки зрения собственной партийной идеологии и имели перед собой долгосрочные политические цели, у офицеров, объединённых своим недовольством по отношению к тому, как развивается Революция, идеология, как таковая, отсутствовала. Тем не менее присутствовало общее понимание ситуации, выражавшееся в текстах через определённый дискурс, который и заменял идеологию. Главное свойство его заключалось в том, что в нём отсутствовали долгосрочные политические цели в чистом виде, все предлагаемые меры были только непосредственной реакцией на происходящие события. Этот дискурс можно назвать национальным, так как в центре его находилось понятие Родины, которую необходимо сохранить, «спасти», для чего в свою очередь нужно победить в войне. Для победы в войне необходимо национальное единение, то есть единение всех социальных слоёв в работе на победу: рабочих, крестьян и буржуазии в тылу, солдат и офицеров на фронте. А национальное единение мыслилось только в ситуации наличия «сильной власти» - одного из центральных понятий белогвардейского дискурса - власти способной объединить и повести за собой страну и армию к победе. К тому, что такая власть должна быть непременно единоличной, офицеры пришли, наблюдая за неэффективностью коллективных органов управления - «демократии» - в решении «государственных задач». Поэтому неудивительно, что первое активное политическое выражение этот новый «патриотический» офицерский дискурс, возникший как реакция на Февральскую революцию, получил в ходе возвышения фигуры генерала Л. Г. Корнилова, вылившегося в открытое противостояние с Временным правительством.

1.2 Дискурс Корниловского выступления в августе 1917 года

Инцидент, впоследствии названный Корниловским выступлением, стал возможен в результате определённого смещения политической конъюнктуры в революционной России; причиной этого смещения стало два события, которые наложившись друг на друга произвели сильный эффект на патриотически настроенную часть общества. Первое это провал так называемого «наступления Керенского», что произошло во многом из-за постоянно усиливающихся процессов внутреннего разложения в армии, второе это «Июльские дни» в Петрограде - событие, настолько же спорное, насколько и выступление Корнилова, с точки зрения того, какую роль играло и какие цели преследовали руководство РСДРП(б), его номинальные лидеры. В результате произошло то, что многие современники впоследствии охарактеризовали как «поворот вправо» «Корниловские дни». Бюллетени Вр. Военн. Комитета при Ц. Исп. Ком. С. Р. и С. Д. с 28 Авг. по 4 Сент. 1917 г. / Сост. и редакт. В. А. Колеровымъ с предисл. Б. С. Синани. Пг.: Типография И. Шурухта, 1917. С. 3.. В реальности же это было первой попыткой консолидации некоторых, очень разных по своей политической окраске патриотически настроенных сил, вокруг фигуры генерала Корнилова, назначенного на пост верховного главнокомандующего.

Л. Г. Корнилов, как и многие будущие участники Белого движения встретил Революцию с надеждой на то, что перемены положительно скажутся на боевой дух армии и организацию тыла. В приветственном слове по назначению его командующим Петроградского военного округа он, обратившись к «солдатам народной армии» и «гражданам свободной России», призвал их к выполнению своего долга следующим образом: «К вам обращаюсь теперь, доблестные войска: Великий русский народ дал Родине свободу - русская армия должна дать ей победу!» Вестник Временного правительства. Петроград. 7 марта 1917, С. 2.. Однако уже в конце апреля после правительственного кризиса он покинул эту должность, в связи с тем, что Исполком Совета вынес резолюцию о том, что воинские части гарнизона не могут выходить из казарм с оружием без его разрешения, что лишило его эффективных полномочий. Вернувшись на фронт, он получил командование 8-й армией в составе Юго-Западного фронта.

Во время неудачного июльского наступления 8-я армия первоначально добилась наибольших из всех наступавших армий успехов, однако вскоре её солдаты присоединились к общему бегству после начала германского контрнаступления. 7 июля генерал Корнилов был назначен на должность командующего Юго-западным фронтам; тогда же он послал правительству телеграмму, где, докладывая о катастрофическом положении на фронте, предлагал жёсткие меры по наведению порядка и восстановлению дисциплины. Эта телеграмма имела политическое значение, став всеобщим достоянием, она привлекла к генералу широкое общественное внимание. В ней он требовал прекращения наступления, «реорганизации армии на началах строгой дисциплины», введение смертной казни и полевых судов, угрожая при этом отставкой в случае, если эти меры не будут приняты. Присутствует сильное влияние революционного языка, интересно, что генерал предупреждает, что, если «революционная власть» не станет «на путь определённый и твёрдый», придут «другие люди», которые при восстановлении порядка «уничтожат завоевания революции и потому тоже не смогут дать счастья стране» Милюков П. Н. История Второй Русской революции. Том первый. Выпуск второй. София: Российско-Болгарское книгоиздательство, 1922. С. 58 - 59.. П. Н. Милюков связывает это с влиянием Б. В. Савинкова, бывшего в это время комиссаром Юго-Западного фронта, и М. М. Филоненко, комиссара при Ставке. Оба стали свидетелям катастрофы на фронте, оба слали телеграммы правительству с описанием ужасов беспорядочного отступления армии. Б. В. Савинков в телеграмме добавил, что подписывается «под каждым словом», он мог подсказать генералу идею в телеграмме надавить на всеобщий страх перед «контрреволюцией», характерный для политиков того времени.

Говоря об окружении Л. Г. Корнилова, нельзя не упомянуть о В. С. Завойко. Американский историк Александр Рабинович в своей монографии, посвящённой Революции 1917 года, связывает возвышение фигуры генерала Л. Г. Корнилова в патриотических кругах именно с его активной деятельностью, с июня 1917 года находившегося на положении ординарца при генерале, в качестве своеобразного рекламного агента. Рабинович А. Большевики приходят к власти. Революция 1917 года в Петрограде. М.: Прогресс, 1989. С. 122. Современный нижегородский историк Ф. А. Селезнев также признаёт существенную роль В. С. Завойко в создании образа «национального лидера» из Л. Г. Корнилова. Селезнев Ф. А. Окружение генерала Л. Г. Корнилова в апреле - мае 1917 г. // Вестник Московского университета. Серия 8. История. 2014. №2. Стр. 14 - 24. Завойко В. С., внук адмирала, учувствовавшего в Крымской войне, был связан с российскими промышленными кругами, в частности с крупным промышленником А. И. Путиловым, вместе с которым входил в правление нефтепромышленного акционерного общества «Эмба-Каспий». После Февральской Революции создал вместе с Е. П. Семеновым в Петрограде издательство «Народоправная Россия» через которое выпускал еженедельный журнал «Свобода в борьбе». В июне отправился на фронт, где и стал личным ординарцем Корнилова, командовавшего тогда 8-й армией в составе Юго-Западного фронта. Действительное место этой фигуры в истории Революции 1917 года является предметом научной дискуссии. В советской историографии В. С. Завойко из-за его связей с Путиловым «агентом монополий при Корнилове» Ганелин Р. Ш., Шепелев Л.Е. Предпринимательские организации в Петрограде в 1917 г. К истории буржуазной контрреволюции // Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде: Сб. статей. М.; Л., 1957. Также Лаверычев В. Я. Русские монополисты и заговор Корнилова // Вопросы истории. 1964. № 4. С. 35.C. 310. // Цит. по Селезнев, стр. 15.. Также писали о его связях с английской разведкой. Видясов Ф.И. Контрреволюционные замыслы иностранных империалистов и Корниловщина // Вопросы истории. 1963. № 5. С. 60. // Цит. по Селезнев, стр. 15. А. Рабинович называет его и Е. П. Семенова лидерами «находящейся в зачаточном состоянии петроградской организации правых» Рабинович, стр. 122., утверждая что они действовали в собственных интересах и наметили генерала Л. Г. Корнилова на роль диктатора ещё в апреле. Селезнев же, считая мнение А. Рабиновича о существовании «правой организации» в Петрограде сильно преувеличенными, говорит, однако, о широкой группе людей, связанных с проектом французского министра вооружений Альбера по пропаганде в России продолжения войны на идеологической базе «революционного оборончества», в которую входили все вышеуказанные лица. Именно тогда, в апреле и мае 1917 года, по мнению Селезнева, была сформирована при активном участии В. С. Завойко и его издательства «Народоправная Россия» идеология корниловского выступления. Современный историк белого движения В. Ж. Цветков напротив отрицает влияние фигуры В. С. Завойко на генерала, сводя его роль помощи в составлении приказов, «где требовался особенно сильный художественный стиль». Цветков В.Ж. Лавр Георгиевич Корнилов // Вопросы истории. 2006. № 1. С. 65. Это цитата из допроса Л. Г. Корнилова Чрезвычайной комиссией Временного правительства однако упускает то свидетельство о том, что знаменитое обращение к народу 28 августа, по собственному признанию генерала было составлено именно В. С. Завойко. Кроме того, лидер кадетской партии П. Н. Милюков в своих мемуарах пишет, что его влияние распространялось «не только на стиль, но и на само содержание документов» Милюков П. Н. История второй русской революции. Т. 1. Выпуск 2. София, 1921. Стр. 60.. Однако, как этот автор дальше замечает, мысли, изложенные в воззваниях, были «общим достоянием военной среды», которые в силу профессии имели определённый взгляд на обстановку в стране и на методы её исправления.

Из этого можно сделать вывод, что Л. Г. Корнилов, обладая характерным для офицерского корпуса взглядом на ситуацию в стране и армии, тем не менее легко попадал под влияние политических сил, стремившихся воспользоваться его фигурой для достижения собственных целей. Более того, правительственная власть в лице А. Ф. Керенского (ставшего министром-председателем 7 июля), первоначально одобрила его чрезвычайные меры. 12 июля была введена смертная казнь на фронте «за некоторые тягчайшие преступления». 16 июня в Ставке состоялось особое совещание по вопросу восстановления дисциплины. В нём принимали участие среди прочих А. Ф. Керенский, Б. В. Савинков, главковерх А. А. Брусилов, а также командующие фронтами, в числе которых был генерал А. И. Деникин. Его речь на этом совещании отличалась гораздо большим градусом критики, чем речи майского Съезда офицеров в Могилёве. Длительный и обстоятельный доклад, со множеством примеров из фронтовой жизни, доказывающих неэффективность «революционной» дисциплины, возлагал ответственность за состояние армии на всё военное законодательство Временного правительства, включая и существование войсковых комитетов, и декларацию прав солдата, резюмируя что одних репрессий недостаточно для восстановления дисциплины. По словам генерала «героические меры, чтобы вывести её на истинный путь». Меры эти были радикальной отменой многих февральских преобразований: изъятие политики из армии, отмена декларации прав солдата в большей её части, введение смертной казни для тыла, отмена войсковых комитетов, а также «полная мощь» Верховному главнокомандующему, «ответственному только перед Временным правительством». Эти радикальные требования, однако, подавались с обязательной оговоркой о нежелании возврата к прошлому. Саму свою речь генерал начал со слов:

«Прошу меня извинить, я говорил прямо и открыто при самодержавии царском; таким же будет моё слово теперь - при самодержавии революционном». Деникин А. И. Очерки русской смуты. Т. 1. М.: Харвест, 2002. С. 386.

В конце же своей речи он утверждал, что «стёрто имя самодержца <…> в сердцах наших». Несмотря на это вся речь иллюстрирует крайнюю степень недовольства армейского командования нерешительной политикой Временного правительства в отношении Советов и глубокую тревогу за будущее страны и армии.

Тем не менее, сразу после этого совещания Л. Г. Корнилову была предложена должность Верховного Главнокомандующего, перед принятием которой он в ультимативной форме потребовал удовлетворение своих требований, среди которых были пункт о его ответственности «перед собственной совести и всем народом», а также требование «полного невмешательства» Правительства в назначения высшего командного состава. Эти пункты, в сущности, означали независимость главнокомандующего от правительства. После нескольких дней обсуждений был достигнут компромисс, не разрешивший, однако, фундаментальное различие позиций А. Ф. Керенского, выражавшего взгляды умеренных социалистов, и Л. Г. Корнилова, выражавшего взгляд большинства офицерского корпуса. Тогда же, однако, генерал выпустил обращение к командующим фронтами, где подчеркнули необходимость и пользу армейских комитетов, и призвал проявлять к ним уважение, однако «не допуская выхода комитетов за пределы, предоставленных им прав». Это позволяет утверждать, что генерал готов был искать способы достижения своих целей, не отменяя «завоеваний революции". Сущность «корниловской программы» в период, предшествующий событиям 27 - 31 августа, заключается в идее добиться «национального единения» по возможности в рамках сложившейся в России после Февраля 1917 года политической системы. Не допуская возможности возвращения к «старому режиму» (призыв к этом в условиях 1917 года был равносилен политическому самоубийству), тем не менее офицерами критиковались те или иные «завоевания революции»: степень критики зависела от масштаба требований; с ухудшением положения на фронте эти требования росли. Тем не менее, Л. Г. Корнилов, находившийся под влиянием своего окружения, старался однако провести свои требования законным путём, через «твёрдую революционную власть», в лице Временного правительства, в противопоставление её «безответственным организациям» - в первую очередь, Советам.

Следующей попыткой найти компромисс стало Государственное совещание в Москве 1917 года. Большинство участников этого совещания были объединены общей идей, или даже скорее общим ощущением того, что страна находится в критической ситуации и что из этой ситуации необходимо каким-то образом выходить. В этом смысле весь спектр политических сил, которые были на этом совещании представлены, оказались в одном дискурсивном поле. Все говорили о критической ситуации, в которой оказалась страна, и выход из которой ими виделся в национальном единении вокруг твёрдой власти, к которой часто прибавлялось определение «революционной». Основной вопрос совещания был именно о власти - о твёрдой власти, которая должна найти решение насущных проблем. О ней в своей речи говорили все его участники, включая представителей революционной демократии. Керенский в своей открывающей речи сказал об этом следующее:

«Все мы здесь одинаково уверены, что только в этой власти, объединяющей, регулирующей, примиряющей, ограждающей, и в возвышающей авторитет новой власти силе верховной - только в ней есть спасение нашего государства от распада и гражданской войны» Государственное совещание. / Под ред. М. Н. Покровского. М.: Центрархив, 1930. Стр. 7.

Н. С. Чхеидзе - видный представитель социал-демократии - заявил в числе прочего, что «революционная демократия защищает не исключительные интересы каких-либо отдельных классов или групп, а общие интересы страны и революции» Там же, стр. 78..

Выступление Л. Г. Корнилова, бывшее по воспоминаниям современников одним из самых ожидаемых, было крайне умеренным. Он повторял в общем-то о необходимости всё тех же мер «оздоровления» армии, почти не касаясь политики. Заявив, что не является противником комитетов, он, однако, потребовал, чтобы их полномочия были чётко определены и ограничились вопросами хозяйственного быта армии. Интересно, что речь М. В. Алексеева была более критична по отношению к выборным организациям в армии, хотя также лишённой острой полемики, ограничиваясь почти исключительно военными вопросами.