Национальный дискурс Белого движения (1917 – 1921)

Итак, съезд в Екатеринодаре начался с открывающей речи кадета В. Ф. Зеелера Съезды и конференции конституционно-демократической партии. 1905--1920 гг. В 3-х т. Т. 3. Кн. 2. 1918--1920 гг. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2000. C. 36 - 42., в которой центральную часть занимало приветственное слово Добровольческой армии; выступающий рассказал об обстоятельствах её формирования, боевом пути, останавливаясь на отдельных героических фактах и закончил речь следующим образом: «Как ныне не вспомнить единую, сильную Добровольческую армию, как не приветствовать эту армию, которая дала нам возможность существовать!». Партия кадетов, запрещённая и подвергавшаяся преследованиям в Советской России, таким образом видела в территориях, подконтрольных белым, базу для своей политической деятельности. Что касается мирной конференции, то Зеелер выражает надежду на то, что представительство от «национальной России» будет на неё допущено, так как «Добровольческая русская государственная армия союзникам не изменяла, она не запятнала себя никаким соглашательством». В принятой съездом резолюции зафиксировано, что у России (то есть у белых) есть право на помощь в борьбе с большевиками, и одной из причин называется следующее: «В лице большевиков Германия создала новую вражескую силу, направленную против союзников, и устранение этой силы не может не являться одним из условий мира» Съезды и конференции конституционно-демократической партии. Т. 3. С. 45.. Идея о связи Германии и большевиков, уходящая корнями в 1917 года, здесь предстаёт в новой форме, а именно как аргумент того, что борьба с большевиками - есть часть международной борьбы за мир. При этом резолюции это объясняется не планами большевиков на мировую революцию, как следовало ожидать, а тем, что допущение их на конференцию явилось бы «морально не допустимым международным поощрением организованного и возведённого в принцип террора». Кроме того, говорится, что мир с участием советского представительства вызвал бы «народное брожение, грозное для международного мира» там же.. Так же стоит отметить ссылка на 6-й пункт В. Вильсон. Четырнадцать пунктов президента США В. Вильсона об условиях мира из его послания конгрессу от 8 января 1918 года. // Системная история международных отношений в четырех томах. 1918 - 2000. Том 2; Документы 1910 - 1940-х годов. М. 2000. С. 27 - 28.

В 6-м пункте, где декларируется «освобождение всех русских территорий» и создание условия для свободного самоопределения Россией «её собственного политического развития и её национальной политики». О народах, входящих в её состав действительно ничего не говориться (однако в 1919 году общий контекст в этом отношении сильно изменился) программы Вильсона «14 пунктов», призванная придать вес претензии белых на восстановление России в довоенных границах. Надежда на аргументы юридического и «морального» характера в данной резолюции является одной из важных черт дипломатической деятельности представителей Белого движения за рубежом.

Одним из факторов, вредивших деятельности белых дипломатов, являлась репутация белых, как поборников реакции (особенно это справедливо в отношении режима Деникина) Листиков С. В. Мир без России: представительство белого движения на Парижской конференции // Вестник МГИМО. 2009. №1.. С целью противодействовать этому на белом Юге издавались пропагандистские материалы, подчёркивающие стремление белых к «народоправству». Очень характерным является выпущенный в 1919 году «Очерк политической истории Всевеликого войска Донского». В нём редакцией прямо указывается, что основной целью его создания является «осведомление наших Союзников об исторических судьбах и государственном значении Донского казачества» (в связи с чем она была переведена на несколько языков). Отметим, что Донская армия, издавшая данную брошюру, была частью ВСЮР и подчинялась А. И. Деникину; из этого в ней последовательно проводится идея о том, что донские казаки являются неотделимой частью русского народа. При этом основная мысль заключается в том, что у России существовала древняя и сильная традиция «народоправства», которую (здесь автор ссылается на В. О. Ключевского) «московские цари» старательно вырывали «из русской земли». Казаки же, следовательно, одни сумели сохранить «ясное сознание древне-русской политической свободы», в чём их «великое счастье». В заключительной части присутствует фрагмент о «политических чаяниях» Дона в современной ситуации. В нём выводится очень сложная логическая конструкция. заключающаяся в том, что Дон на момент написания брошюры - есть «государство суверенное», но его суверенитет - это средство «освобождения и воссоздания Государства Российского». «По мере достижения этой цели Дон отказывается от своего суверенитета в пользу «восстановленной Всероссийской законной власти»., сохраняя за собой исконное историческое государственное право» - развивает эту идею автор. Характер положения области Войска Донского в этом варианте событий определяется как «добровольное подданство», обусловленное «природным тяготением к единокровной и единоверной России, общностью культуры» и экономическими факторами. По итогам войны Дон должен стать «государственно-автономной частью Единой, Неделимой России». Ближайшим аналогом желаемого состояния Дона видятся германские княжества, входившие в состав Германской империи, с собственным местным законодательством и властными институтами.

Вообще же принцип «автономии» был основным в национальной политике белых режимов: многочисленным народам, населяющим окраины бывшей Российской империи, вместо государственной независимости предлагалась неопределённая «автономия» с гарантией широкого местного самоуправления. В «Обращении к населению Малороссии» Киевлянин. 21 августа 1919 года. С. 1. А. И. Деникина, этот принцип выражен в обещании обустройства края на основе «самоуправления и децентрализации при непременном уважении к жизненным особенностям местного быта». Обращение стремится провести границу между стремлением к сохранению региональной культуры и языка и украинским национальным движением: словами источника отделить «любовь к родному краю» и «его местному родному языку» от «изменнического движения, направленного к разделу России», которым руководят «былые ставленники немцев - Петлюра и его соратники». Для белых было крайне желательно, чтобы вопросы самоопределения народов оставались вне политической плоскости или хотя бы лишёнными амбиций к полному отделению от России.

В ходе весны-лета 1919 года ВСЮР смогли переломить ход боевых действий на северном направлении, разгромить крупные соединения РККА и выйти на оперативный простор. Впервые с начала боевых действий победа над большевиками начала казаться делом ближайшего будущего. В связи с этим в белогвардейском дискурсе начали появляться оптимистичные мотивы: статьи в газетах и официальные воззвания стремятся создать впечатление, будто бы исход войны уже не вызывает сомнений и большевизм (и шире социализм) в России потерпел крах. Эта внезапно обретённая уверенность в целом не повлияла на основные постулаты: по-прежнему провозглашался принцип «непредрешенчества», верность союзникам и стремление к восстановлению Единой, Неделимой России в довоенных границах. Однако при ближайшем рассмотрении можно заметить некоторые детали, характеризующие развитие белогвардейского дискурса в период наивысших успехов.

Во-первых, стоит подробно остановиться на исторических отсылках и элементах языка, используемых при описании исторических феноменов и периодов. Все политические силы изучаемого периода так или иначе ссылались в своих текстах на события прошлого при описании тех или иных событий, процессов, личностей и так далее. Военные и гражданские деятели Белого движения не являются исключением. Чаще всего встречаются отсылки именно к русской истории, а именно на тот господствующий нарратив в русской исторической науке того времени, согласно которому Россия ведёт своё непрерывное существование с возникновения Киевской Руси в IX веке. Можно выделить следующие опорные точки, важные для белых - это монголо-татарское иго и последующее «собирание Русских земель» московскими князьями, а также это Смутное время, Ополчение Минина и Пожарского и Земский собор 1613 года. Термин «иго» применялось для описания тиранического режима большевиков, а также германской оккупации; при этом также увязывались эти два явления («немецко-большевистское иго»), ведь для Белого движения было очень важно связать внутреннего врага с внешним. Своё дело по восстановлению «Единой, Неделимой России» часто называлось «собиранием русских земель» по аналогии с процессом объединения русских княжеств под началом Москвы. На заседании Кубанской Краевой рады, говоря об Уфимском правительстве, А. И. Деникин заявил о том, что отказываясь признавать его Всероссийской властью, он тем не менее «приветствует мысль о собирании Русской мысли, положенную в основу Сибирского Объединения» Цит. по Деникин А. И. На страже российской государственности: избранные статьи, речи, письма. / сост. и предисл. Кручинин А. С. М.: Русский путь, 2014.. В брошюре, посвящённой генералу М. В. Алексееву, изданной в 1919 году в Ростове-на-Дону, в одном из хвалебных пассажей ему посвящённых автор пишет: «И решимость Добровольческой армии продолжать его жертвенный подвиг до конца - пусть будет дорогим венцом на свежую могилу Собирателя Русской Земли» Кирилин Ф. Основатель и верховный руководитель Добровольческой армии генерал М. В. Алексеев. Ростов н/Д., 1919. С. 16..

Другой важной опорной точкой было Смутное время. В какой-то степени Народное Ополчение Минина и Пожарского вдохновило концепцию Добровольческой армии. Важным для белых элементом было участие в нём представителей всех сословий России в то время (как известно, князь Пожарский был воеводой, а Кузьма Минин - купцом). Добровольческая армия также должна была быть центром притяжения «здоровых», «патриотических» сил общества, вне зависимости от классовой принадлежности. Как и Второе ополчение, белые считали, что поднялись против «иноземного засилья» - то есть действовали в условиях внешнего вторжения. С этой исторической отсылкой был связан принцип «непредрешенчества» - после победы Второго ополчения был созван Земский собор, избравший нового царя. Для белых была противоестественна мысль об «узурпации» власти для себя; во всех официальных воззваниях подчёркивалась о том, что их цель - в создании условий для созыва Учредительного собрания (нередко называемого Народным - например, в декларации, направленной к союзникам, о «целях борьбы» ВСЮР в апреле 1919 года Цит. по Деникин А. И. На страже российской государственности: избранные статьи, речи, письма. / сост. и предисл. Кручинин А. С. М.: Русский путь, 2014. С. 117.). В вышеупомянутой брошюре, посвящённой М. В. Алексееву, присутствует следующий фрагмент: «…не долог тот момент, когда Добровольческая армия войдёт в сердце России - Москву, откуда громкий её голос раздастся по Руси великой, созывая лучших людей для устройства своей Родины» Кирилин Ф. Основатель и верховный руководитель Добровольческой армии генерал М. В. Алексеев. Ростов н/Д., 1919. С. 3..

Что же объединяет монголо-татарское иго и Смутное время? И та, и другая эпоха характерна тем, что на неё приходилось крупное иноземное вторжение. Однако, например эпоха вторжения Наполеона в Россию в белогвардейском дискурсе почти не встречается. Дело в том, что и Смутное время, и XIII-XIV век на Руси - это время, когда центральная власть была крайне ослаблена. Именно «слабость государственной власти» (в XIII веке это означало то, что русскими историками называлось «княжеской междоусобицей», в начале XVII века - глубокий системный кризис в Русском царстве) воспринималась, как причина плачевного состояния в стране и успеха завоевателей. Созданное Революцией состояние, при которой власть была рассредоточена между различными акторами, воспринималось существенной частью общества, как противоестественная ситуация сама по себе, тем более в условиях тяжёлой войны. Таким образом, нужно подчеркнуть, что Белое движение включало в себя людей, для которых единственно возможным вариантом развития России было существование национального государства с сильной центральной властью.

На фоне побед Белого движения летом-осенью 1919 года усилились также консервативные тенденции в белогвардейском дискурсе, наиболее ярко выраженные в газете «Киевлянин». Закрытая в начале 1918 года в связи с занятием Киева германской армией, она возобновила свою деятельность со входом в город войск ВСЮР в августе 1919 года. Одним из основных тезисов, встречавшихся на страницах газеты, заключался в том, что путь революционных преобразований, на который встала Россия после свержения монархии, показал свою несостоятельность. Уже во втором выпуске от 22 августа 1919 года на передовой печатается статья с заголовком «Революция безнадёжно провалилась». После рассуждений о том, почему, собственно, это произошло, главный редактор приходит к характерному выводу о том, что нормальное существование России немыслимо без опоры на вековой уклад жизни. «” Россия” - пишет В. В. Шульгин - есть ни что иное, как сумма, итог нашего тысячелетнего прошлого». В связи с этим он заключает, что «силы, воссоздающие сейчас Россию, должны стараться воскресить то, чем она была жива и сильна, а не то, благодаря чему она так тяжко заболела» Ан. Савенко. Заметки I. // «Киевлянин». 1919. 23 августа. № 3. Стр. 1. Один из многих, характерных для «Киевлянина» и Белого движения в целом, примеров дискурсивного элемента, связанного с аллегорией «болезни» для описания состояния России и её населения. - прим. авт.. Уже в следующем третьем выпуске, А. И. Савенко - один из сотрудников «Киевлянина» и ближайший соратник В. В. Шульгина - без какого-либо обоснования пишет: «Мы вступили в период ликвидации революции и всех её «завоеваний». Рецидив невозможен». Подобные мотивы иногда встречаются у добровольческих лидеров, однако именно в «Киевлянине» эта консервативная идея возврата к старым порядкам предстаёт в оформленном взгляде. В другой своей статье А. И. Савенко использует ещё более агрессивную риторику: «Реакция, т. е. процесс восстановления России и русской государственности, идёт по всему фронту. Это есть здоровый процесс выздоровления России от тяжкой болезни, поразившей её.» Ан. Савенко. Заметки I. // «Киевлянин». 1919. 27 августа. № 6. Стр. 2. В этом смысле здесь наблюдается существенное различие с дискурсом добровольческого командования: в одной из речей А. И. Деникин прямо заявил, что «Добровольческая армия, ведя борьбу за самое бытие России, не преследует никаких реакционных целей и не предрешает ни формы будущего образа правления, ни даже тех путей, которыми русский народ объявит свою волю». В официальных воззваниях говорилось о возрождении «былого величия» в контексте экономического благосостояния и международных отношений, а в области будущего устройства принцип «непредрешения» предусматривал как бы новую общественную жизнь с чистого листа после созыва Учредительного собрания. В этом смысле В. В. Шульгин и его соратники были гораздо большим скептиками, считая, что опыт революционных событий 1917 года показал несвоевременность парламентаризма для России. В статье «Учредительное собрание или Совдеп?» В. В. Шульгин. Учредительное собрание, а не Совдеп // «Киевлянин». 1919. 14 сентября. № 21. Стр. 1. проводится идея, что исполнительная власть не должна быть ограничена законодательной, то есть парламентом; в противном случае возникнет повтор ситуации 1917 года. И потому, подводит итог автор, «пусть Учредительное собрание мирно пишет основные законы Российской державы, а Верховный правитель пусть правит Россией до тех пор, пока не образует новой власти на основах, изображённых в законах, Учредительным Собранием составленных». Однако, это отличие в дискурсе может быть объяснено тем, что всё-таки авторы «Киевлянина» не были связаны той колоссальной политической ответственностью за все свои высказывания, которая лежала на официальном добровольческом командовании.

Подводя итог, нужно отметить, что в рамках общего белогвардейского дискурса существовали разногласия по вопросам развития России после победы над большевиками. Политические деятели из Национального центра и кадетской партии воспринимали Гражданскую войну, как тяжёлую «болезнь» неразвитого российского общества, себя же они видели теми прогрессивными силами, способными вернуть Россию на нормальный, западноевропейский путь развития. Для добровольческого командования представители ВСН стали той самой «государственно-мыслящей» частью населения, об объединении которой они писали в своих декларациях. В. В. Шульгин и другие авторы на страницах «Киевлянина» видели «лекарство» в возвращении к «вековому укладу» вещей, который составлял основу «русской жизни». Одним из элементов этого уклада, являвшимся главным условием национального возрождения, была необходимость в сильном национальном лидере, наделённом высшей исполнительной власти, способный вывести страну из разрухи, в которой она оказалась в результате революции. Официальный язык воззваний, в котором всячески подчёркивались «непредрешенчество» и «надпартийность» оставлял пространство для развития в рамках общего дискурсивного поля собственных представлений того, какой должна стать Россия после победы над большевиками. Важно, однако, что ни одна из точек зрений не предусматривала резкий разрыв с прошлым, характерный для их оппонентов.

Заключение

Решающее влияние на формирование Белого движения и его дискурса оказали события 1917 года. Причём сама Февральская Революция была принята его будущими участниками либо с осторожным энтузиазмом, либо с лёгким беспокойством. Однако политический климат, возникший в революционный период, массовое увлечение публичной политикой, слабость Временного правительства и господство в обществе социалистических учений вызвали резкое недовольство у некоторых слоёв российского общества, в частности у существенной части офицерского корпуса, особенно у кадровых офицеров. Традиционно аполитичная замкнутая в себе офицерская корпорация была вынуждена реагировать на окружавшую их, зачастую враждебную революционную действительность. Возникшие офицерские организации стремились защищаться от обвинений в реакционных замыслах, используя элементы революционного языка. Их требования сводились к восстановлению дисциплины в армии и наведению порядка в тылу, что, однако в тех условиях было требованиями политическими. После провала наступления Керенского и июльского восстания в Петрограде эта недовольная развитием Революции часть офицерства получила фигуру лидера в лице генерала Л. Г. Корнилова. Вокруг него стали группироваться также разнообразные политические силы, которых объединяло отношение себя к «государственно мыслящим» в противоположность к «безответственным» организациям, ставивших «узкие интересы класса, партии» выше «общенациональных», «государственным». Яркое воплощение этот «государственнический» дискурс находится в петроградской газете «Свобода - в борьбе», редактором которой был ординарец и политический советник генерала Л. Г. Корнилова В. С. Завойко. На страницах этой газеты можно найти причудливые для современного читателя утверждения о сотрудничестве большевиков не только с Германией, но и с «черносотенцами», некими воображаемыми монархистами-германофилами, страх перед которыми был стойким элементом революционного дискурса вплоть до Октябрьской революции. Характерной чертой этого периода было панически пессимистический взгляд на ситуацию с постоянными призывами к принятию «решительных мер» по «спасению Родины». «Спасение Родины» для многих «государственно мыслящих» стало означать создание военной диктатуры и отмену большинства демократических преобразований, связанных с местными органами самоуправления - Советами. Государственное совещание в Москве в августе 1917 года стало своеобразной трибуной для Л. Г. Корнилова и его единомышленников, требовавших от правительства «решительных мер» разной степени радикальности. Выступление генерала Л. Г. Корнилова несмотря на то, что оно было спровоцировано А. Ф. Керенским снятием с его поста главнокомандующего, всё же было попыткой свергнуть Временное правительство, которое генерал обвинил в «неумении и неспособности управлять» и «в допущении немцев к полному хозяйничанью внутри страны». Закономерно провалившееся вследствие плохой подготовки, оно, однако, ознаменовало окончательную поляризацию российского общества, предрешившее начало Гражданской войны после прихода к власти большевиков в октябре 1917 года.

В годы Гражданской войны Белое движение представляло собой комплекс общественных и политических сил, возникших и функционировавших во многом независимо о друг друга. Очень сложно говорить о единой белогвардейской идеологии; по крайней мере она не была формализована из-за постоянного изменения ситуации и политической конъюнктуры в мире. Нужно также отметить, что у сил, составлявших Белое движение, не было чёткого видения будущего страны; более того им самим казалось, что они не имеют на него права. Их деятельность являлась реакцией на произошедший в ходе Революции 1917 года распад прежней государственности и борьбой с новой - советской. Именно в восстановлении российского государства, существовавшего до большевистского переворота, причём в прежних границах, и заключался как им казалось смысл их деятельности (а не в претворении в жизнь какой-то конкретного видения будущего, опиравшегося на ту или иную идеологию).

Белое движение таким образом объединяла не идеология, а особый тип восприятия социальной реальности, выражавшийся в устном и письменном дискурсе. В центре этого дискурса лежит образ государства-нации, то есть объединённого народа, вершащего свою судьбу с помощью институтов современного государства. О степени свободы в таком государстве среди белых существовали споры; лозунг «народоправства», высказанный всеми основными белыми режимами, разделялся далеко не всеми, как было видно из анализа периодики. В период наивысших успехов белых летом-осенью 1919 года стала усиливаться консервативная часть, считавшая что идеи народовластия полностью дискредитировали себя, и задача белых заключается в «ликвидации» Революции. Военное руководство белых, твёрдо стоявшая на идее «непредрешенчества», эти взгляды, по крайней мере публично, не разделяло.

Однако объединяющим фактором было то, что для них всё это было вопросом будущего; в условиях Гражданской войны единственной возможной формой власти признавалась военная диктатура. Опыт 1917 года крайне негативно повлиял на отношение белых к коллегиальному управлению как в армии, так и в гражданских делах - то есть «в тылу» воюющей армии. Поэтому наблюдалось внешнее противоречие между декларируемым стремлением к «народоправию» и существующим положением вещей: белые режимы зачастую очень плохо относились к какому-либо делегированию властных полномочий (как видно на примере отношений с казачьими областями). Российские либералы в лице кадетской партии поддерживали эти режимы исходя из той же самой логики, рассчитывая на то, что военная победа над большевиками приведёт к желаемому ими установлению в России парламентской демократии. Населению же предлагалось сплотиться вокруг белых армий для свержения большевистского режима и восстановления свободной, но главное «Единой, Неделимой» России. Именно поэтому можно говорить о том, что в основе белогвардейского дискурса лежал гражданский национализм, имевший как либеральные, так и консервативные элементы.

В заключение хочется сказать, что метод дискурс-анализа в ходе данного исследования показал свою эффективность при изучении политической реальности Гражданской войны и места Белого движения в ней. Было прослежено формирование белогвардейского дискурса, исследованы те условия, в которой он возник, его основные элементы, выявлены наиболее часто встречающиеся речевые конструкции, а также прослежена динамика его изменения в контексте быстро меняющейся политической реальности Гражданской войны. При введении большего количества источников, особенно из периодики, представляется перспективным изучение как региональной специфики, так и плюрализма мнений в рамках дискурса по отдельным вопросам (отношение к «Революции», «народоправству», союзникам, место религиозного языка и т. д.) Из ограничений данного подхода стоит выделить меньшую степень влияния языка на военные и политические решения белых режимов, чьи руководители из высшего офицерского состава очень неохотно поддавались чьему-либо влиянию. В этой связи интерес также представляет то, в какой мере их окружение из числа гражданских деятелей оказывало влияние на их политику. В целом изучение языка представляется одной из наиболее перспективных направлений изучения истории Революции 1917 года и Гражданской войны в России.

Список использованных источников

1. Архив Русской революции. Берлин: Изд. И. В. Гессена, 1921 - 1937.

2. Белый Архив: сборники материалов по истории и литературе войны, революции, большевизма, белого движения и т. п. / под ред. Я. М. Лисового. Париж, 1926. 2 т.

3. Великая Россия: орган рус. гос. и нац. мысли / осн. В. В. Шульгиным, ред. В. М. Левицкий, Екатеринодар, Ростов-на-Дону, 1918 - 1920.

4. Врангель П. Н. Воспоминания. В 2х частях. 1916 - 1920. М.: Центрполиграф, 2006.

5. Всероссийский Национальный центр. / сост. и автор коммент. Н. И. Канищева, автор введ. и отв. ред. В. В. Шелохаев. М.: РОССПЭН, 2001.

6. Государственное совещание. 1917 год в документах и материалах / Под ред. М. Н. Покровского. М.; Л, 1930.

7. Деникин. А. И. На страже российской государственности: избранные статьи, речи, письма. / сост. и предисл. А. С. Кручинин. М.: Русский путь, 2014.

8. Деникин А. И. Очерки Русской смуты, Т. 1 - 5. Берлин; Париж, 1921 - 1926.

9. Долгоруков П. Д. Великая разруха. Воспоминания основателя партии кадетов. 1916-1926. М.: Центрполиграф, 2007

10. Журналы заседаний Особого Совещания при Главнокомандующем Вооружёнными силами на Юге России А. И. Деникине. Сентябрь 1918-го - декабрь 1919 года. М.: РОССПЭН, 2008.

11. Киевлянин: литературная и политическая газета Юго-Западного края. / глав. ред. В. В. Шульгин. Киев, 1919. URL: http://irbis-nbuv.gov.ua/dlib/item/0000937

12. Лукомский А. С. Очерки из моей жизни; Воспоминания; Архивные материалы. М: АЙРИС-пресс, 2012.

13. Свобода - в борьбе: беспарт. респ.- демократич. еженедедьник. / Изд. В. С. Завойко. 1917, № 1 - 17.

14. Соколов. К. Н. Правление генерала Деникина. София: Российско-болгарское книгоиздательство, 1921.

15. Съезды и конференции конституционно-демократической партии. 1905--1920 гг. В 3-х т. Т. 3. Кн. 2. 1918--1920 гг. / сост., автор предисл. и примеч. Н. И. Канищева, отв. ред. В. В. Шелохаев. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2000.

Список использованной литературы:

1. Антропов О. О. Астраханская армия: война и политика. // Новый исторический вестник. М.: Изд. Ипполитова, 2000. № 1.

2. Бабков Д. И. Государственные и национальные проблемы в мировоззрении В. В. Шульгина в 1917 - 1919 годах. М.: РОССПЭН, 2012.

3. Борщукова Е. Д. Брестский мир и формирование нового мировоззрения в российском обществе в 1918 году. // Известия РГПУ им. А. И. Герцена. 2009. № 115.

4. Борщукова Е. Д. Феномен патриотического сознания, как пусковой механизм Гражданской войны. // Вестник Костромского государственного университета, 2009. № 2.

5. Булдаков В. П. Красная смута: Природа и последствия революционного насилия. М.: РОССПЭН, 2010.

6. Бутаков Я. А. Белое движение на юге России: концепция и практика государственного строительства. М.: изд-во РУДН, 2000.

7. Бутаков Я. А. Русские националисты и белое движение на Юге России в 1919 г. Новый исторический вестник, М.: Изд. Ипполитова, 2002. № 7.

8. Воронов В. Н., Салов О. А. Белое движение в Гражданской войне на Юге России (ноябрь 1917-1920 гг.). Историография и источниковедение проблемы. М., 2007.

9. Ганин А. В. Русский офицерский корпус в годы Гражданской войны. Противостояние командных кадров. 1917-1922 гг. М.: Центрполиграф, 2019.

10. Иоффе Г. З. Семнадцатый год: Ленин, Керенский, Корнилов. М.: «Наука», 1995.

11. Зимина В. Д. Белое дело взбунтовавшейся России: политические режимы Гражданской войны. 1917 - 1920 гг. М.: РГГУ, 2006.

12. Какурин Н. Е. Как сражалась революция: в 2 т.. Изд. 1-е -- М., 1925 - 26; изд. 2-е, доп. -- М.: Политиздат, 1990

13. Карпенко С. В. Очерки истории белого движения на юге России (1917-1920 гг.); М.: Изд-во Ипполитова, 2002.

14. Кин Д. Я. Деникинщина. Ленинград: Изд. «Прибой», 1927.

15. Кочубей О. И. «Белая идея» как концепция восстановления русской государственности // Вестник Башкирского университета. 2011, № 3.

16. Колоницкий Б. И. «Товарищ Керенский»: антимонархическая революция и формирование культа «вождя народа» (март - июнь 1917). М.: Новое литературное обозрение, 2017.

17. Марианне В. Йоргенсен, Луиза Дж. Филлипс. Дискурс-анализ. Теория и метод. / Пер. с англ. Харьков.: Изд. «Гуманитарный центр», 2008.

18. Медведев В. Г. Белое движение как политический феномен российской истории // История и современность. 2008, № 1-2.

19. Можаева Л. А. Партии и организации антибольшевистского лагеря. // Новый исторический вестник, № 1, М.: Изд. Ипполитова, 2000.

20. Молчанов Л. А. Газетная пресса России в годы революции и Гражданской войны (окт. 1917 -- 1920 гг.). М.: Издатпрофпресс, 2002.

21. Пученков А. С. Национальная политика генерала Деникина. - 2 изд., испр. и доп. - Москва: НПК, 2016.

22. Рабинович А. Большевики приходят к власти. Революция 1917 года в Петрограде. М.: Прогресс, 1989.

23. Салов О. А. Белое движение: к вопросу о зарождении белой идеи // Власть. 2010, № 12.

24. Селезнев Ф. А. Окружение генерала Л. Г. Корнилова в апреле - мае 1917 г. (к биографии В. С. Завойко) // Вестник Московского университета. Серия 8. История. 2014, № 2.

25. Тормозов В. Т., Письменский Г. И., Мизинов П. В. Введение в историографию белого движения. Гражданская война и белое движение: вопросы национальной и социальной политики. М.: Изд-во Современного гуманитарного университета, 2017.

26. Цветков В. Ж. Белое дело в России 1917 - 1918: формирование и эволюция политических структур Белого движения в России. М.: Посев, 2008.

27. Цветков В. Ж. Белое дело в России: формирование и эволюция политических структур Белого движения в России. Ч. 2: 1919 - 1922. М., 2016.

28. Цветков В. Ж. Аграрно-крестьянская политика Белого движения в России (1917 - 1920) // Новый исторический вестник, 2006. № 15.

29. Цветков В. Ж. Разработка модели национального Учредительного собрания в программе Белого движения в 1919 году // Вестник Рязанского государственного университета им. С. А. Есенина. 2007, № 14.

30. Ципкин Ю. Н. Являлось ли Белое движение буржуазно-демократической альтернативой советской власти? // Россия и АТР. 2005, № 1.

31. Evan Maudsley. The Russian Civil War, Edinburgh, Birlinn Ltd, 2009.

32. Peter Kenez. Civil War in South Russia, 1918: The First Year of the Volunteer Army. Berkeley, University of California Press, 1971.

33. Peter Kenez. Civil War in South Russia, 1919-1920: The Defeat of the Whites. Berkeley, University of California Press, 1977.

34. Jonathan D. Smele. The `Russian' Civil Wars, 1916-1926: Ten Years that Shook the World. London/New York, Hurst/Oxford University Press, 2016.

Размещено на Allbest.ru