Алексей Бутовский: жизненный путь и творческое наследие

Следует отметить, что в середине XIX века шведская гимнастика приобрела большую популярность и в других странах Европы, в том числе даже в Германии. Так, офицер прусской армии Ротштайн, который по поручению своего правительства прошел курс обучения в Стокгольмском королевском гимнастическом центральном институте (в период 1839-1862 гг. им руководил последователь П.-Г. Линга - Г. Брантинг), по возвращении из Швеции был назначен директором основанного в 1847 г. (по образцу упомянутого шведского учебного заведения) Берлинского центрального гимнастического института. Обладая большой эрудицией и будучи страстным противником турнерства (немецкой системы физического воспитания) и убежденным сторонником шведской гимнастики, Ротштайн, как отмечал Бутовский [6], «почти фанатически проводил свои идеи и как учитель, и как писатель», что вызвало патриотический протест со стороны немецких педагогов и врачей. Вследствие возникшей в связи с этим ожесточенной полемики Ротштайн в 1863 г. отказался от занимаемого им в течение шестнадцати лет поста директора Берлинского центрального гимнастического института. Однако, по мнению Бутовского, деятельность Ротштайна не осталась без последствий для немецкого турнен: следы его идей и в дальнейшем сказывались в педагогическом применении упражнений, а немецкая военная гимнастика еще долго сохраняла заметные черты сходства со шведской гимнастикой времен Брантинга.

Шведская гимнастика получила распространение в Финляндии, России, Швейцарии, Англии, США и некоторых других странах, где этому способствовала активная деятельность ее сторонников - выпускников Стокгольмского королевского гимнастического центрального института.

Что касается того, как шведская гимнастика проникла в Россию (еще при жизни Пера-Генрика Линга), то, пожалуй, для ответа на этот вопрос следует привести цитату из книги А. Д. Бутовского «Система шведской педагогической и военной гимнастики» [6]: «До начала 30-х годов у нас вовсе не было никакой гимнастики, но около этого времени (1832) бывший тогда начальником военно-учебных заведений Великий Князь Михаил Павлович, заинтересовавшись гимнастическими упражнениями в ортопедическом заведении д-ра Мандилени в Москве, нашел полезным ввести гимнастику в кадетские корпуса. В это время случился в России швед, Мориц Паули, гимнаст и фехтмейстер, и ему поручено было организовать гимнастическое обучение сначала в Петербургских и Московском, а потом и в других кадетских корпусах. По всей вероятности, Паули был учеником Линга в первые годы института. Во всяком случае, он знал основания шведской гимнастики, так как преподавал ее в учебных заведениях в своем отечестве, а в Петербурге основал частное врачебно-гимнастическое заведение на шведских началах. Лет через семь Паули умер (1839), и на смену ему явился Карл-Фридрих де Рон, отставной поручик шведской службы, один из лучших учеников Линга. Ему были переданы обязанности Паули по обучению гимнастике в кадетских корпусах, и он же принял его гимнастическое заведение... Де Рон оставался в России до 1858 года; штатное место в военно-учебных заведениях он занимал лет восемь, потом вышел в отставку и отдался главным образом врачебной гимнастике в своем заведении, не переставая в то же время деятельно пропагандировать гимнастику как воспитательное средство и как военно-подготовительное занятие. В различное время ему поручались для обучения команды гвардейского корпуса, морского ведомства и пр. ».

Следует признать ошибочным мнение о том, будто бы шведская гимнастика с ее оздоровительной ориентацией сдерживала развитие спорта. На самом же деле, в Швеции параллельно с развитием гимнастики интенсивно развивался и соревновательный спорт (в XVIII--XIX вв.), а развитие и распространение шведской гимнастики Пера-Генрика Линга успешно сочеталось в этой стране с развитием и популяризацией разных видов спорта, с проведением соревнований и спортивных праздников.

Представители шведской гимнастической школы и являвшегося центром этой системы Стокгольмского института, как правило, весьма ревниво воспринимали попытки разрушения тех основ гимнастики, которые были заложены и развиты Пером-Генриком Лингом и его последователями. Однако сторонники шведской системы физического воспитания, изучая разные направления развития гимнастики, популярные в других странах и выявляя лучшее в этих системах, стремились использовать их в качестве дополнений к шведской системе. Поэтому в программы института в Стокгольме стали включаться и разные спортивные упражнения, дополнявшие традиционную шведскую систему.

В числе самых активных сторонников более свободного направления в шведской гимнастике, как отмечал Бутовский, был один из ведущих специалистов Стокгольмского королевского гимнастического центрального института (с 1905 г. - его директор), старший учитель военной гимнастики, майор Виктор Бальк - ближайший соратник Пьера де Кубертена по возрождению Олимпийских игр, член первого состава Международного олимпийского комитета, а затем и вице-президент МОК. Являясь приверженцем шведской школы гимнастики, он тем не менее включал в свою деятельность (и в такую работу, как «Гимнастика») и наиболее эффективные упражнения и снаряды из немецкой гимнастики, а также считал перспективным и английский опыт в широком использовании спорта [6].

Высоко оценивая достоинства этого видного и опытного шведского специалиста, А. Д. Бутовский отмечает: «Майор Бальк хорошо помнит слова Линга, что снаряд есть только средство, а цель гимнастики есть движение, а потому он не видит причины, по которой следовало бы бояться снарядов, раз производимые на них движения будут отвечать задачам гимнастического развития. Поэтому в приложении к своей гимнастике он не колеблется давать полезные упражнения на таких снарядах и с такими подвижными снарядами, которые отвергаются шведской гимнастикой (ReckReck (нем.) - перекладина., параллельные брусья, железная палка, гири, булавы). Мы видели уже, что и в фехтование, преподаваемое им по шведской системе, он не боится вносить все то, что может возвысить значение этого упражнения как искусства. Он твердо помнит также, что основатель шведской гимнастики ничего не имел против подвижной игры, а потому он является ревностным распространителем детских игр на воздухе. Он устраивает места для игр, организует игры и написал несколько прекрасных руководств по этому предмету.

Наконец, майор Бальк известен как деятельный организатор среди шведской молодежи упражнений спорта. ...Справедливость требует сказать, что как шведский спорт майора Балька, так и перенесенные им турнер- ские упражнения стоят много выше этих упражнений на их родной почве, так как они упорядочиваются здесь теми принципами, которые лежат в основании шведского учения о движениях. Сторонники старого метода смотрят на все это с сомнением. Они думают, что через это страдает значение системы как национального учреждения. Но в этом движении есть что-то неудержимое, стихийное, и нельзя сомневаться, что если это повлияет на уменьшение замкнутости и исключительности шведской гимнастики, то это будет только к ее выгоде, как системы воспитательной, без всякого ущерба для ее народного значения» [6].

.Завершая эту часть статьи, посвященную изучению А. Д. Бутовским системы физического воспитания в Швеции, следует отметить и то, что в своих публикациях, посвященных этой теме, в том числе и в рассматриваемой нами его работе «Система шведской педагогической и военной гимнастики», Алексей Дмитриевич не ограничивается только глубоким и всесторонним анализом этой системы, но и приводит используемые в ней многочисленные упражнения (с соответствующими иллюстрациями к ним).

О системе физического воспитания во Франции

Франция была одной из тех европейских стран, которые А. Д. Бутовский посетил во время своей зарубежной командировки в 1892 г. Ознакомление Алексея Дмитриевича с французской системой физического воспитания, анализ и обобщение разных аспектов ее специфики воплотились, в частности, в таком его труде, как «Телесные упражнения во Франции», впервые опубликованном в России в нескольких номерах «Педагогического сборника» за 1893 г. (№№ 2- 5), а в 2009 г. вошедшем в первый том упоминавшегося уже четырехтомного собрания сочинений этого автора, которое вышло в свет в издательстве «Олимпийская литература» Национального университета физического воспитания и спорта Украины.

Труд А. Д. Бутовского «Телесные упражнения во Франции» помимо преамбулы состоит из четырех основных глав (автор называет их очерками) - «Военная гимнастика и фехтование», «Нормальная школа гимнастики и фехтования», «Школьная гимнастика», «Школьный спорт» - и нескольких заключительных разделов (без заголовков).

Уже в самом начале книги Алексей Дмитриевич называет два основных направления, характерные для данного вопроса в стране: попытка освободиться в педагогической гимнастике от старой рутины и построить этот отдел телесных упражнений на новых началах; стремление развить в среде школьной молодежи упражнения, имеющие характер спорта. Он отмечает, что оба направления возникли и стали развиваться, с одной стороны, вследствие недовольства прежде действовавшими программами и постановлениями о телесных упражнениях в школах; с другой - под влиянием патриотических и политических стремлений [2, 5].

Далее Бутовский приводит весьма красноречивую цитату из предисловия к изданному во Франции (1891 г.) официальному учебнику гимнастики для гражданских учебных заведений: «В такой стране, как наша, обреченной, может быть, еще надолго стоять на страже с оружием в руках, физическое воспитание является патриотической и священной необходимостью».

Здесь, наверное, следует пояснить, что в те времена патриотические тенденции, связанные со стремлением к повышению роли военизированного физического воспитания во Франции, были во многом обусловлены такой активной кампанией в стране, начавшейся после поражения, которое Франция потерпела в войне с Германией в 1870-1871 гг.

Благодаря этой кампании, порожденной усилением проявлений патриотизма во французском обществе и государственных структурах Франции (в ее министерствах и ведомствах), была активизирована в учебных заведениях работа по физическому воспитанию. Однако учебные программы в данной сфере, которые были почти полностью заимствованы из соответствующих программ военно-учебных заведений, не только не вызывали заинтересованности у тех, кто обучался в гражданских учебных заведениях, но и не находили поддержки в обществе Франции.

Бутовский констатирует [5], что «...было бы ошибочно думать, что новая гимнастика и новый спорт произвели решительный и общепризнанный поворот в системе физического образования во Франции. Прежде всего необходимо отметить, что эти два направления, гимнастика и спорт, не находятся между собой в непосредственной связи. Они уживаются рядом, но развиваются совершенно самостоятельно и иногда далеко не согласны во взглядах на задачи телесных упражнений для школьной молодежи».

Отмечает Бутовский (в последнем десятилетии XIX в.) и то, что во Франции «стремление к возрождению физического воспитания ограничено пределами одного Министерства народного просвещения. В Военном министерстве, т. е. в войсках и военно-учебных заведениях, остается во всей своей силе гимнастика, очень близкая к старинной системе французских телесных упражнений, установленной еще в двадцатых годах текущего столетия. И что замечательно: до последнего времени тут весьма довольны этой гимнастикой, находят ее целесообразной не только для специально военных потребностей, но также и для общего телесного развития человека, и с некоторым снисходительным недоверием смотрят на все эти попытки переделать старинную систему. Такое недоверие становится понятным, если принять во внимание, что настоящие практики и техники по телесным упражнениям образовываются только в военном ведомстве и что весь контингент учителей для гражданских среднеучебных и многих низших заведений состоит из бывших военных, воспитанных на старой гимнастике» [5].

Затем Алексей Дмитриевич подчеркивает, что знакомство с французской военной гимнастикой и вообще с военно-подготовительными упражнениями представляет интерес и безо всякого отношения их к новым работам, ибо, каковы бы ни были несовершенства этой системы с педагогической точки зрения, это, несомненно, система самобытная, заключающая в себе много только ей свойственных особенностей. Это система не отжившая, действующая еще и в настоящее время и предлагаемая для выполнения серьезной задачи военного образования. В качестве наглядного примера А. Д. Бутовский [2, 5] приводит такое замечательное учреждение, как «Жуанвильская школа гимнастики и фехтования, устройству которой и практикуемому в ней обучению отдают справедливость даже крайние противники так называемой атлетической гимнастики».

Именно упомянутые выше причины побудили Бутовского в этом труде о телесных упражнениях во Франции остановиться прежде всего на военно-подготовительных упражнениях. В самом начале главы «Военная гимнастика и фехтование» Бутовский указывает на то, что во Франции для преподавания гимнастики и фехтования в войсках существуют специальные наставления: одно - руководство по гимнастике («Manuel de gymnastique approuve par m. le ministre de la guerre le 26 juillet 1887»), другое - руководство по фехтованию («Manuel d'escrime apporouve par m. le ministre de la guerre le 18 mai 1887»).

В руководстве (наставлении) по гимнастике упражнения представлены в пяти отделах: 1) гимнастика гибкости; 2) прикладная гимнастика; 3) плавание; 4) французский бокс; 5) фехтование на палках и тростях. Как отмечает А. Д. Бутовский, первый раздел предназначается главным образом для молодых солдат; второй и третий обязательны для всех нижних чинов; четвертый и пятый отделы представляют факультативные упражнения, рекомендованные тем не менее войскам на случай, если недостаток снарядов препятствует надлежащему выполнению второго отдела.

Первый отдел включает упражнения без снарядов, бег, прыжки, упражнения с ружьем.

Второму отделу, который называется «прикладной гимнастикой», придается преобладающее значение среди всех других гимнастических упражнений. Прикладная гимнастика состоит из двух частей: 1) упражнения на аппаратах (exercices aux appareils); 2) упражнения на портике и его снарядах (exercices au portique et a ses agres), где словом «appareil» обозначаются снаряды, не входящие в состав «портика» (городка), в том числе горизонтальная перекладина, параллельные брусья, горизонтальная лестница, горизонтальное бревно (длина 10 м, устанавливается оно на высоте 2 м и ниже), доска для восстановления, снаряд для прыжков с шестом. «Портик» же (гимнастический городок) всегда строится по одному типу: два столба высотой 4 м, находящиеся на расстоянии 6 м друг от друга, покрыты четырехгранным брусом (шириной 20 см по верхней грани и 25 см по боковым); верхняя служит для упражнений в ходьбе, а в нижнюю ввинчены крюки для развешивания принадлежащих к портику снарядов (шестов, узловатых и гладких канатов, колец, трапеций).

Третий отдел - курс плавания, которому обучаются все нижние чины, для чего в каждом полку есть специальные учителя - офицеры и мониторы (по-французски «moniteur» - инструктор, наставник). Курс состоит в обучении плаванию «лягушкой», на спине и нырянию.

Упражнений, относящихся во французской военной гимнастике к четвертому и пятому отделам (соответственно, это французский бокс и фехтование на палках и тростях), нет ни в немецкой, ни в шведской гимнастике. Как отмечает Бутовский, в том виде, как эти упражнения изложены в наставлении «Manuel de gymnastique» и как они преподаются в Жуанвильской школе гимнастики и фехтования, они очень сложные, представляют собой целые системы единоборства и разработаны как фехтовальное искусство.

Французская военная гимнастика в 90-е годы XIX в. уже не представляла собой во всей целостности той системы гимнастических упражнений, которую впервые ввел во Франции в 20-е годы XIX в. отставной испанский полковник Франциско Аморос. Однако она (эта система) в значительной степени сохранила основной ее характер: преобладание движений, требующих, с одной стороны, силы, быстроты, решительности, с другой, - специального навыка, преобретаемого продолжительным упражнением [2, 5].

Другое же наставление по физическому воспитанию во французских войсках - «Manuel d'escrime» (руководство по фехтованию) - разделяется на две части: фехтование на шпагах (escrime a I'eepeee on escrime pointe) и фехтование на саблях (escrime au sable ou escrime contre-pointe). Оба эти отдела тогда (в 90-х годах XIX в.) были обязательными для офицеров всех родов войск французской армии.

Вторую главу своей книги о телесных упражнениях во Франции, озаглавленную «Нормальная школа гимнастики и фехтования», А. Д. Бутовский посвятил, в основном, рассказу о расположенной в 6-7 км к востоку от Парижа Нормальной школе гимнастики и фехтования, более известной как Жуанвильская школа (по названию находящейся поблизости деревни Joinville-de-Pont), с работой которой Алексей Дмитриевич, получив соответствующее разрешение, довольно подробно ознакомился.

Нормальная школа гимнастики и фехтования (Ecole normale de gymnastiquе et d'escrime) ведет свое начало от основанной в 1852 г. в Париже военной гимнастической школы. Она вначале готовила только учителей гимнастики для войск, а несколько позже в ней появилось и отделение фехтования.

В соответствии с распоряжениями по организации Жуанвильской школы, изданными в 1882 г. и опубликованными в «Journal militaire official. Partie reglementaire» (№ 39), «Нормальная школа гимнастики и фехтования имеет предметом образование инструкторов, предназначенных для распространения в частях войск однообразного способа обучения гимнастическим и фехтовальным правилам и упражнениям, а также всему тому, что может иметь связь с этими предметами с точки зрения физического воспитания солдата» [5]. На гимнастическом отделении курс обучения продолжался пять с половиной месяцев, что позволило ежегодно провести через школу два комплекта учащихся, а на фехтовальном отделении курс обучения - годичный.

На гимнастическое отделение командируются на каждый курс по тридцать подпоручиков пехоты (офицеры в возрасте не старше 26 лет, способные к телесным упражнениям и обязанностям инструктора) и нижние чины - по одному от каждого пехотного полка и по два от каждого стрелкового батальона (а в случае надобности - также и от артиллерийских и инженерных частей), наиболее способные к таким занятиям, и исключительно те, которые отбывают первый год своей воинской службы. Учащиеся фехтовального отделения - в количестве ста человек на каждом курсе - назначаются корпусными командирами из числа тех нижних чинов, которые на местных конкурсах получили низшую степень учителя фехтования. Как отмечает Бутовский, «около пяти часов занятий употребляется ежедневно на приобретение технической ловкости в специальных упражнениях, гимнастике и фехтовании», а потому «работу учеников в школе следует признать весьма значительной» [5].

Алексей Дмитриевич указывает на то, что обучение в Жуанвильской школе проводится по программам, составленным специально для офицеров-учеников, для нижних чинов гимнастического и фехтовального отделений.

В программу для офицеров-учеников входят: 1) теоретическая и практическая гимнастика (приготовительные упражнения, французский бокс, упражнения с палкой и тростью, плавание, гимнастика на снарядах); 2) фехтование на шпагах; 3) верховая езда; 4) управление пожарным инструментом; 5) гребля и управление гребным судном; 6) стрельба из револьвера; 7) физиология, анатомия и гигиена; 8) изучение строевого устава; 9) изучение вопросов, относящихся к физическому воспитанию солдата.

Программа для нижних чинов на гимнастическом отделении включает: 1) теоретическую и практическую гимнастику (как и в программе для офицеров); 2) фехтование на шпагах; 3) управление пожарным инструментом; 4) греблю; 5) стрельбу в цель; 6) теоретическое и практическое изучение строевого устава.

К программе для фехтовального отделения относятся: 1) фехтование на шпагах; 2) фехтование на саблях; 3) приготовительные гимнастические упражнения.

Ученики Жуанвильской школы после окончания установленного курса обучения возвращаются в свои воинские части: офицеры - со званием инструкторов, нижние чины - гимнасты - со званием мониторов (moniteur - «наставник»), фехтовальщики - со званием мониторов или же maitre d'armes (в переводе с французского - «учитель по оружию») - в зависимости от времени, проведенного учеником в школе.

«Разграничение гимнастики и фехтования на совершенно независимые друг от друга отделы - как отмечает А. Д. Бутовский - составляет исключительную особенность Жуанвильской школы и довольно глубоко коренится во взгляде французов на задачи телесных упражнений и на качества, необходимые учителю. Мы уже об этом говорили: учитель должен быть прежде всего техник. Но техника гимнастическая и техника фехтовальная - две вещи совершенно различные. Человек, посвятивший себя фехтованию, не может быть гимнастом, потому что полная школа французского фехтования требует такой выработанной техники, которая исключает возможность каких-либо других телесных упражнений; кроме того, он и не должен быть гимнастом, потому что акробатические упражнения могут повлиять на безупречную чистоту его фехтовальных приемов. Жуанвильские гимнасты, как мы видели, обучаются еще немного фехтованию, но жуанвильские фехтовальщики проделывают из гимнастики только самые элементарные упражнения (exercices d'assouplissement), и то для того лишь, чтобы размять члены, утомленные продолжительным упражнением с оружием».

Высоко оценивая уровень подготовки в Жуанвильской школе, Бутовский, в частности, пишет в своей книге: «Упражнения в беге с препятствиями в полном походном снаряжении (три раза в неделю, в заключение вечерних занятий), влезание по канату на стену редута в 8 метров высотой, всею массою учеников, тоже в полном снаряжении, их бег по брусу портика, их retablissements Chefs de salle - руководитель зала. и упражнения на трапеции, их бокс - все это не может не произвести впечатления. Очень много проворства, силы и, если принять во внимание количество выполняемой ими работы, очень много выносливости. В своей гимнастической одежде - парусиновая куртка и шаровары с широким поясом, одноцветным для учеников и полосатым для учителей... - жуанвильский гимнаст не выглядит человеком атлетического сложения, не поражает чрезмерной мускулатурой, но в сухощавой фигуре его сказывается большая тренировка, подвижность, крепость и цепкость. Лучшие из них - настоящие акробаты на своих снарядах. Можно, пожалуй, заметить, что умелость их есть результат тяжелой и трудной школы, и потому, может быть, порыв, изобретательность, свободное соревнование отсутствуют в их упражнениях. .Еще более благоприятное впечатление производят фехтовальщики. Тому, кто не видел фехтования в Жуанвильской школе, и именно фехтования инструкторов и chefs de sale*, - трудно себе представить, до какой степени совершенства может быть доведено это искусство. На вольном бое никакого шума, никакой суеты, нет разма- хов и лязга оружием, ничего грузного; короткий стук слышен только при редких аппелях; все движения эластичны, быстры, и в мало-мальски открытое место наносится верный удар. Когда видишь такое фехтование в первый раз, получается впечатление чего-то необычного, даже чего-то слишком простого, и потом уже начинаешь сознавать, что шпага в таких руках является оружием безусловно опасным. Таковы результаты специализации и настойчивой работы» [5].

Третий раздел этой книги, озаглавленный «Школьная гимнастика», А. Д. Бутовский начал с упоминания о том, как в 1820 г. отставной испанский полковник Франциско Аморос при содействии муниципальных властей открыл в Париже «нормальную» гражданскую гимнастическую школу. Однако она просуществовала недолго, а дальнейшая деятельность Ф. Амороса обратилась, главным образом, в сторону военной гимнастики, и, как отмечает Бутовский [5], «с тех пор во Франции не было других попыток образования учителей гимнастики для гражданских заведений».

Ф. Аморос разработал перспективную гимнастическую систему, призванную решать задачи оздоровления, развития мускулатуры, силы и координации в органическом единстве с их военной прикладностью и отличавшуюся большим разнообразием используемых упражнений. Он разделил их на 15 групп - вольные упражнения, ходьба и бег, метания, различные прыжки, борьба, преодоление препятствий, стрельба, фехтование, верховая езда, танцы и др., причем эти гимнастические и прочие упражнения характеризовались разнообразием методик их применения на основе знаний по анатомии и физиологии. В 1830 г. в Париже вышел в свет труд Франциско Амороса «Руководство к воспитанию физическому, гимнастическому и моральному», к которому прилагались 53 таблицы упражнений [26].

Первое министерское постановление об обязательном введении гимнастики состоялось во Франции в 1854 г. и относилось только к среднеучебным заведениям, лицеям и колледжам [2, 5].

Но после войны 1870 г. - продолжает Бутовский, - вместе с некоторыми общими мероприятиями по вопросам образования и воспитания, был выдвинут также вопрос о телесных упражнениях. При Министерстве народного просвещения была образована «центральная гимнастическая комиссия» для изучения вопросов физического воспитания. Первый сильный толчок был дан в начале 80-х годов XIX в. Тогдашний министр народного просвещения Поль Бер, задавшись идеей возвысить патриотический и воспитательный дух французского юношества, предписал обязательное обучение строевым упражнениям и гимнастике во всех мужских учебных заведениях Франции. Для организации этого дела составлен был «комитет гражданского и военного воспитания» [5].

Следствием реализации таких взглядов в этой сфере стало образование так называемых школьных батальонов (как попытки внесения в самых широких размерах строевого обучения и строевых порядков в низшие и средние гражданские учебные заведения). В 1883-- 1884 гг. во все французские школы были разосланы новые учебники гимнастики и строевого обучения.

В течение нескольких лет французы очень увлекались школьными батальонами, но мало-помалу общественное мнение охладело к ним. К тому же эти строевые упражнения, «не состоящие ни в какой связи с общим учебным и воспитательным режимом заведения и не поддерживаемые учебным начальством, перестали пользоваться значением и у воспитанников. ...Таково было положение школьных батальонов, когда в конце 1887 г. была собрана новая комиссия для пересмотра гимнастических программ. Все члены комиссии высказались против строевого обучения в школе.» [5]. Бутовский также отмечает, что во французских школах еще менее, чем строевое обучение, прививалась гимнастика, на которую в школе смотрели как на тягость.

Новому усилению интереса специалистов к этой сфере способствовала проблема, связанная с переутомлением учеников в школах. А. Д. Бутовский пишет о том, что этот вопрос, вызванный статьями таких известных врачей- гигиенистов, как Бруардель, Ланьо, Трела и др., обратил на себя внимание Парижской медицинской академии. Она - в ответ на запрос Министерства народного просвещения - высказалась в начале 1887 г. за настоятельную необходимость уменьшить количество умственных занятий, увеличить время рекреаций и установить правильные ежедневные телесные упражнения для учеников.

Министерство народного просвещения не разделило всех опасений Парижской медицинской академии и не последовало всем ее указаниям, однако симпатии французского общества склонились больше на сторону медицинской академии. А. Д. Бутовский приводит мнение по этой проблеме, высказанное в 1887 г. уважаемым во Франции педагогом - директором престижного частного учебного заведения «Ecole Monge» в Париже А. Годаром: «Без сомнения, - говорил он, - мы еще далеки от того времени, когда могут быть выполнены реформы, требуемые нашею медицинскою корпорациею. .Между тем, обращаясь к нашим среднеучебным заведениям, нельзя не указать на неоспоримый и для всех очевидный факт, что режим наших колледжей не есть режим наиболее благоприятный физическому развитию наших детей. Наверное, если бы мы были озабочены только их здоровьем и мускульной энергией, мы их подвергли бы совсем другому воспитательному режиму. Итак, чтобы обеспечить за ними культуру ума, мы приносим известную жертву со стороны материального их развития. Настоящий вопрос состоит, следовательно, в том, чтобы определить, в какой мере должна быть приносима эта жертва, чтобы юношество наших колледжей могло в требуемую минуту доставить обществу тот максимум производительности, которого последнее вправе от него ожидать. .Действительно, развитие физическое, умственное, нравственное реагируют друг на друга, и ничего нет труднее, как точно уловить это взаимодействие» [2, 5].

В результате дискуссий Министерство народного просвещения уступило требованиям общественного мнения, вследствие чего в октябре 1887 г. была образована комиссия для пересмотра гимнастических программ во французских учебных заведениях, в состав которой вошли педагоги, врачи, офицеры, учителя гимнастики, а возглавил комиссию известный ученый, профессор из College de France, доктор Марей.

Среди членов этой комиссии были такие видные специалисты в области физического воспитания, как заведующий лабораторией физиологической станции College de France Жорж Демени и врач из Лиможа доктор Фернан Лагранж.

Как отмечает А. Д. Бутовский [5], Жорж Демени представил на рассмотрение комиссии свою большую работу «Bases de l'education physique dans les ecoles publiques», представляющую собой как бы экстракт из его ежегодных (начиная с 1880 г.) публичных чтений в Cercle de gymnastiques rationnelle, и сформулировал свои выводы в 69 предложениях, почти без изменений принятых комиссией. Доктор Фернан Лагранж представил доклад «О гимнастике в начальных школах», затем развил его основные положения в докладе «Гигиена физических упражнений», также оказавшем значительное влияние на решения, принятые комиссией.

Бутовский пишет [2, 5], что мысли о телесных упражнениях, высказанные Жоржем Демени и Фернаном Лагранжем (оба они выдвинули на видное место гигиеническое значение упражнений), «легли в основание новой постановки телесных упражнений во французских учебных заведениях».

На первый план выдвигаются естественные упражнения, а их форма, наиболее приближающаяся к требованиям природы, - это игра. Как констатирует А. Д. Бутовский, рассматривая эту проблематику в школьном физическом воспитании во Франции: игры «представляют, в сущности, метод упражнений, наиболее соответствующий гигиене юного возраста, и не подлежит ни одному из упреков, которые можно сделать гимнастике на снарядах и exercices du plancher Exercices du plancher - упражнения на полу.... Игра свойственна всем возрастам. Когда она прилагается к взрослым и юношам, она получает в наши дни название спорта.

Упражнения спорта - это те же игры, но в более методической и более утонченной форме; они требуют большего развития мускульной силы, более трудных движений, более долгой выучки» [5].

Фернан Лагранж считал, что упражнениями гигиеническими (и рекреативными), а потому единственно свойственными детскому возрасту, являются только естественные упражнения, т. е. игры - как бы в противоположность упражнениям систематической гимнастике, которые доктор Лагранж ни при каких условиях не признавал пригодными для детей до 13-15-летнего возраста. Жорж Демени этот вопрос решал совсем иначе: будучи согласным в том, что физическое воспитание должно быть заключено в благоразумные пределы, он, тем не менее, утверждал, что необходимо умение наилучшим образом пользоваться своими локомоторными органами, а это умение достигается только систематическими упражнениями, т. е. гимнастикой.

Далее А. Д. Бутовский делает выводы [5]: «Сопоставляя взгляды гг. Демени и Лагранжа, мы не можем не видеть в них, в общих чертах, выражение двух крайних направлений в вопросе о телесных упражнениях, - направлений, давно уже практически осуществленных и имеющих каждое своих убежденных приверженцев. Это - шведская гимнастика, настоящая систематическая гимнастика развития и английские игры. Что это направления крайние, а потому односторонние, и что на практике они не удовлетворяют всем требованиям, какие должны выполнить телесные упражнения как воспитательное средство, - лучшим тому доказательством служит, что в Швеции, наряду с официальной систематической гимнастикой, и к некоторому неудовольствию педагогов-консерваторов, начинают сильно распространяться различные виды спорта; с другой стороны, в Англии, несмотря на то, что школьные игры и школьный спорт составляют ее народную гордость, постепенно и с возрастающей настойчивостью проникают в школу упражнения шведской гимнастики».

Соглашается А. Д. Бутовский также с окончательными положениями, сформулированными во Франции комиссией по этому вопросу следующим образом [5]: что есть два метода физического воспитания - «один, который можно назвать классическим, рекомендует гимнастику в собственном смысле слова, состоящую из регулированных движений и упражнений на снарядах. Другой, в сущности более древний, долго остававшийся в забвении, но нашедший теперь убежденных сторонников, выдвигает благодетельное действие свободных игр и упражнений в силе и ловкости, исполняемых на воздухе». «Каждый из этих методов имеет свои выгоды, но каждый из них, прилагаемый отдельно, не достаточен для достижения предполагаемой цели, состоящей в гармоническом развитии, ради практической пользы, всех физических и нравственных сил человека».

«Истина, как это бывает почти всегда, находится между двумя системами, и решение задачи заключается в заимствовании у каждой из них того, что в них есть наилучшего, в сочетании их и в исключении из них всего лишнего и произвольного» [5].

На основании упомянутых выше положений во Франции был разработан учебник, состоящий из двух частей. Первая часть - гимнастические упражнения - подразделяется на гимнастику развития и прикладную гимнастику, а вторая - школьные игры - заключает в себе игры рекреативные и игры гимнастические.

Также Бутовский сообщает, что Демени, много трудившийся в качестве члена гимнастической комиссии во Франции, в конце 1890 г. провел несколько недель в Швеции. Судя по составленному им отчету, «наблюдения, сделанные Демени в Стокгольмском королевском гимнастическом центральном институте, не остались без влияния на дальнейшее развитие его (Демени) идей о физическом воспитании и выяснили ему, чего недостает еще для довершения реформы этого воспитания во Франции».

Бутовский [5] приводит некоторые резюмирующие выдержки из отчета Демени: «Полная система физического воспитания должна бы состоять в следующем:

1. Надо взять у англичан их гигиену, их рекреации на воздухе, не злоупотребляя во всяком случае состязаниями, в которых всегда участвует только избранное меньшинство.

2. Надо заимствовать у шведов их педагогическую и эстетическую гимнастику.

3. Надо сохранить нашу военную гимнастику с ее приложениями почти в том виде, как ее делают в Жуан- вильской школе».

Четвертый раздел рассматриваемого нами труда А. Д. Бутовского «Телесные упражнения во Франции» озаглавлен им - «Школьный спорт». Алексей Дмитриевич, в частности, констатирует [5]: «Идея школьного спорта - идея не новая. Значение игр известного характера часто выставляется на вид педагогами, когда дело идет об английском воспитании. Здесь, во Франции, идея эта исходит не свыше и приводится в исполнение не по предписанию. Убежденные распространители спорта, частные лица и частные общества, основательно изучили это дело на его природной почве, в Англии и в Америке, и много работали над приспособлением игр и упражнений к французской школе и к французскому характеру. Начинания их были встречены вначале с недоверием, высказывались и высказываются опасения и предупреждения, но в течение пяти лет школьный спорт распространяется все шире и шире; он захватил уже многие среднеучебные заведения во Франции и, к добру ли или к худу, там, где он вводится, он заметно отодвигает на последний план систематические телесные упражнения».

В качестве примера А. Д. Бутовский приводит частное учебное заведение «Ecole Monge», руководству которого принадлежит почин организации игр и свободных упражнений на воздухе.

В своем отчете за 1888 г. директор «Ecole Monge» А. Годар отметил, в частности: «Ежедневно определенная партия наших учеников отправляется на принадлежащих школе омнибусах в Булонский лес и проводит там три часа... Каждый день сотня учеников берет уроки верховой езды. Мы обязаны этим администрации Акклиматизационного сада. Желая популяризировать верховую езду, она предложила нашим ученикам один урок в неделю за четыре франка в месяц. Пока манежи наполнены дебютантами, наши настоящие всадники скачут по аллеям леса. На pelouses de Madrid вам трудно было бы узнать наших учеников, занятых игрою в крикет и football. Форменное платье исчезает. Нет больше берета и куртки. В страстной, но в сущности целесообразной беготне мелькают открытые гловы, фланелевые рубашки, цветные джерси разных клубов, под предводительством старшин, пользующихся безусловным авторитетом. Придите, господа, посмотреть на это зрелище, и вы сами увидите, что с небольшим запасом доброй воли, умения и авторитета можно внушить нашим ученикам самое живое расположение к свойственным их возрасту играм, и почувствуете ту огромную выгоду, какую можно извлечь из этих упражнений для физической и нравственной гигиены юношества. Мы спустили на большое озеро флотилию из двенадцати четырехвесельных иол, устойчивых и изящных лодок, которыми наши ученики, благодаря своему превосходному профессору, управляют уже с большой ловкостью. Гребля очень понравилась, и мы поощряем ее всеми силами, считая, что нет для юношества лучшего спорта. Эти начинания удостоились высокого внимания: прошедшего 10 декабря наши школьные игры посетил президент республики. Мы счастливы и благодарны за это громкое выражение участия к преобразованию нашего школьного режима» [5].

Примеру «Ecole Monge» последовали и некоторые другие частные школы Франции, первой из них была «Ecole Alsacienne».

Под влиянием таких полезных начинаний при Министерстве народного просвещения этой страны был сформирован Комитет для распространения телесных упражнений в воспитании, возглавляемый видным государственным и общественным деятелем Франции Жюлем Симоном.

К этим инициативам подключились не только частные школы, но и государственные учебные заведения, например, большой лицей «Janson de Sailly», расположенный вблизи Булонского леса.

Отмечает А. Д. Бутовский и то, что во Франции распространению спорта способствовали в 80-х годах XIX в. также частные атлетические общества. Одно из них - «Союз спортивных обществ Франции» - основали Жюль Симон и Пьер де Кубертен; основателем другого - «Лиги физического воспитания» - стал Паскаль Груссе, а председателями его были два члена академии наук - Марей и Бертело.

Наиболее активно развивался «Союз спортивных обществ Франции»: основанный в 1887 г., он в 1890 г. включал в свой состав четыре атлетических общества и десять школьных ассоциаций, а в 1892-м - 61 атлетическое общество, в том числе до 40 школьных ассоциаций. Ежегодно «Союз спортивных обществ Франции» организовывал разные национальные, межклубные, межшкольные соревнования и даже международные конкурсы. Другая организация - «Лига физического воспитания» - проводила ежегодно не менее четырех состязаний [2, 5].

В завершение своего труда «Телесные упражнения во Франции» А. Д. Бутовский указывает на то, что «когда между спортом и подвижною «рекреативною» игрою проводится разграничительная линия и когда спорт обособляется как единственный или хотя бы даже преобладающий род телесных упражнений в школе, то, вместе с искусственным подъемом интереса к телесным упражнениям, является возможность некоторых неудобств в воспитательном отношении, которые никак не следует упускать из виду, так как многие из них при этом условии неустранимы. Не стану утверждать, но думаю, что в некоторых частных случаях это подтвердилось уже и на практике во французских школах. Спортсменский дух не всегда гармонирует с правильно и трезво поставленными задачами телесного и нравственного воспитания. Я не хочу сказать этим, что упражнения спорта должны быть изгнаны из школы. Я далек от того, чтобы отрицать воспитательное значение атлетических игр. Напротив, они должны распространяться и поддерживаться. Но желательно, чтобы они стояли в самой тесной связи и с рекреативной игрой, и с систематической гимнастикой, составляя с ними одно целое и являясь высшей ступенью телесных упражнений в школе. Тогда вся масса старших учеников будет к ним постепенно подготовлена. Желательно также, чтобы атлетические упражнения были доступны каждому и со стороны их стоимости. Что же касается страстного любительства, искусственно поддерживаемого устройством ассоциаций, состязаниями, призами и пр., то это не единственный и даже не лучший путь для прочной и целесообразной постановки телесных упражнений в школе» [5].

О системе физического воспитания в Англии

В Англии А. Д. Бутовский побывал в 1899 г. в одной из своих зарубежных служебных командировок. Ознакомление Алексея Дмитриевича с английской системой физического воспитания, анализ и обобщение разных компонентов ее специфики были изложены им не только в служебных отчетах после возвращения из этой командировки, но и в таком труде, как «Воспитание и телесные упражнения в английских школах» [7], изданном в Петрограде в 1915 г., а также использовались А. Д. Бутовским и в ряде других работ.

В самом начале работы «Воспитание и телесные упражнения в английских школах» Бутовский отмечает:

«Об английских школьных упражнениях много говорят и пишут. Их противопоставляют систематической гимнастике как нечто более естественное, занимательное и веселое и потому без сравнения более выгодное для физического развития учеников» [7].

В то же время Алексей Дмитриевич старается найти ответ на вопрос о том, почему в континентальных (во Франции, Швеции, России и других странах) учебных заведениях «подвижные игры не занимают и никогда не занимали такого большого места, какое им отведено в английских школах», - и констатирует, что это объясняют особенностями народного характера [7]. Далее А. Д. Бутовский продолжает: «Разумеется, народный характер оказывает тут свое влияние, но на таком объяснении остановиться нельзя. Есть более непосредственные и близкие причины того, что английские игры не прививаются в наших школах, и на эти причины, кажется, не всегда обращают внимание. Это воспитательные и учебные порядки английских школ. Конечно, и эти порядки зависят от народного характера, как и все другие явления народной жизни, но для разрешения занимающего нас вопроса надо серьезно разобраться в этих порядках и выяснить себе, какие именно из них особенно благоприятствуют широкой постановке спортивных игр, и не потому ли эти игры у нас не прививаются, что воспитание в наших школах вообще основано на иных педагогических принципах».

Именно поэтому А. Д. Бутовский из одиннадцати разделов рассматриваемого нами труда собственно физическому воспитанию в английских школах посвятил только пять (VII-XI), а в шести разделах (I-VI) автор, который делится своими впечатлениями от посещения ряда учебных заведений в Англии, анализирует вообще систему школьного воспитания в этой стране, где он, в частности, знакомился с четырьмя школами - в Гарроу (Harrow), Регби (Rugby), Итоне (Eton) и Далвиче (Dulwich) и с двумя военными училищами - в Сэнд- херсте (Sandhurst) и Вулвиче (Woolwich). Причем свои наблюдения Алексей Дмитриевич сопоставлял и с различными печатными изданиями на эти темы - как документальными (в частности, с официальным докладом парламентской комиссии 1862 г. в библиотеке Британского музея), так и с художественными произведениями «из школьной жизни», изданными в Англии, переведенными на русский язык и переизданными в России.

Бутовский поясняет, что когда говорят о воспитании в английских школах, то «обыкновенно подразумевают большие английские среднеучебные заведения, называемые «общественными школами» (public schools)», которые являются типичными примерами английского школьного устройства и не имеют ничего себе подобного в других европейских государствах. Причем таких типичных английских общественных школ сравнительно немного. В частности, упоминавшаяся выше парламентская комиссия в 1862 г. исследовала деятельность только тех девяти общественных школ (это Гарроу, Итон, Винчестер, Вестминстер, Чартерхаус, Святого Павла, Общества портных, Регби, Шрусбери), которые, как пишет Бутовский, задают тон всему общественному английскому воспитанию. Главная характерная черта названных школ - почти все они основаны не позднее XVI в., причем на частные средства благотворителей. Устройство такой школы и управление ею жертвователь или завещатель поручал совету из выбранных им лиц [7]. Все такие школы принадлежат к типу закрытых учебных заведений и располагаются они, по большей части, вдали от населенных пунктов.

Другой отмеченной Бутовским большой особенностью английских общественных школ является их независимость от какого бы то ни было правительственного руководства [7]. Обращается внимание и на то, что в связи с довольно высоким уровнем платы за обучение в общественных школах такого типа воспитываться могли только дети состоятельных людей.

Учебный курс общественных английских школ до половины XIX в. был построен на преобладающем изучении древних языков - латинского и греческого; другие общеобразовательные сведения занимали подчиненное место и являлись как бы дополнением к основной задаче курса [7].

С конца XVIII в. все такие школы, подчиняясь требованиям общественного мнения, ввели у себя три параллельных курса: классический (classical side), современный, или реальный (moderne side) и военный (army and navy classes). После окончания первых двух курсов ученики переходили в Оксфордский и Кембриджский университеты, а после третьего - в военные училища (Сэндхерст и Вулвич).

В классическом отделе основными предметами считались древние языки (латинский и греческий), богословие, английский язык и английская литература, география и история, а к второстепенным предметам относились математика, новые языки и естественная история (естествознание). В современном (реальном) курсе новые языки и естествоведение входят в число основных предметов, а литературный и исторический курсы соответственно уменьшены. Военный же отдел не является законченным курсом, он имеет подготовительный (к предстоящему поступлению в военные училища) характер, причем в число главных его предметов включена математика и сравнительно ограничены объемы изучения тех предметов, которые входят как основные в курсы других отделов [7].

Воспитанники таких школ, которые успешно окончили школьный курс обучения (т. е. дошли до высшей ступени по всем предметам и удовлетворительно сдали экзамены), получают право на переход в университеты.

Бутовский также отмечает [7], что принцип поощрения и наказания, «как за учебные работы, так и вообще за выдающиеся в хорошую или дурную сторону проявления в жизни воспитанников, поставлен в английских школах гораздо более определенно и неуклонно, чем в воспитательных заведениях всех других европейских государств».

Мерой поощрения, получившей большое развитие в английских школах, являются премии и призы за учебные работы. К числу мер наказания нерадивых учеников относятся сверхурочные штрафные учебные и письменные работы во внеурочное время. К проступкам же учащихся в нравственной сфере в английских школах относятся несравненно строже, и в числе мер наказания - телесные наказания (розги), которые в те времена, когда А. Д. Бутовский посетил Англию (в конце XIX в.), сохранялись во всех английских общественных школах [7].

От изложения общих черт системы воспитания в школах Англии А. Д. Бутовский в разделах VI-XI анализируемого нами труда переходит к рассмотрению физического воспитания учащихся [7], отмечая, что в их воспитательном режиме основное место занимают такие большие подвижные игры, как футбол и крикет, а также используются и некоторые другие (малые) игры, в частности рэкетс (rackets) и файвз (fives).

Широкое увлечение спортом в английских общественных школах, в колледжах и университетах явилось воплощением и следствием проведенной в этой стране реформы образования. Одним из общественных деятелей Англии, внесшим весьма весомый вклад в реализацию этой реформы образования и в развитие английской системы физического воспитания, стал Томас Арнольд, который был директором школы Регби в течение четырнадцати лет - с 1828 по 1842 г.

А. Д. Бутовский отмечает, что, как и большинство директоров таких английских школ, Томас Арнольд «принадлежал к духовному званию, был доктором богословия. При большой литературной деятельности, он ничего не написал по педагогике, но в отличие от педагогов-теоретиков, иногда совсем незнакомых с практикой воспитания, он весь жил в юношеском мире и на свою воспитательную задачу смотрел как на задачу жизненную, в которой теория неотделима от практики. Воспитательный идеал Арнольда был прост, но, может быть, потому и трудно выполним на практике. Задача воспитания заключалась у него в том, чтобы сделать из ребенка «христианина и джентльмена». Он сам был джентльменом до мозга костей. «Арнольд, - говорят люди, его знавшие, - приучал своих воспитанников уважать свое слово, как подобает всякому джентльмену» [7]. Преподавание было для Томаса Арнольда могучим средством воспитания. Он сам занимался воспитанием старшеклассников по своему подобию, и затем поручал им - как миссионерам - младших воспитанников школы. При этом Арнольд строил взаимоотношения с воспитанниками как со взрослыми людьми, тем самым поощряя их стать таковыми. Приглашая школьников к себе в гостиную на чаепитие, он принимал их с уважением как своих молодых друзей.

Далее А. Д. Бутовский сообщает, что Томас Арнольд взял на себя дополнительно и обязанности капеллана (священника) в школе, причем без отдельного вознаграждения за это. Он стремился влить христианский дух в систему школьного воспитания и научить мальчиков руководствоваться в их работе и в развлечениях христианскими принципами - чтобы сделать из них не просто школьников, а нравственных и порядочных людей. Проповеди, проводимые Арнольдом в воскресные дни в капелле, где собиралась вся школа, продолжались не более четверти часа или двадцати минут, и, тем не менее, все показания единогласно свидетельствуют о глубоком впечатлении, которое они всегда производили [7].