Конструируя (пост) память о травматическом прошлом: представления подростков об эпохе политических репрессий 1930-1950-х гг

Размещено на http://www.allbest.ru/

Конструируя (пост) память о травматическом прошлом: представления подростков об эпохе политических репрессий 1930-1950-х гг

Зевако Юлия Валерьевна

Институт истории и археологии УрО РАН. Екатеринбург, Россия.



CONSTRUCTING (POST)MEMORY OF TRAUMATIC PAST: TEENAGER'S IDEAS ABOUT THE ERA OF POLITICAL REPRESSION OF THE 1930-1950

Yulia V. Zevako

Institute of History and Archeology, the Ural Branch of the Russian Academy of Sciences.

Abstract

Thee Museum of Yekaterinburg History, with the support of the Presidential Grants Fund, launched an educational project “You Can't Keep Silence: Practices in Memory of the Era of Political Repression” in 2019. It aimed at finding ways to form a balanced perception of the topic of political repression among contemporary schoolchildren and fiarst-year students (14-19 years old).

Thee idea of the authors of the project was to find ways to translate dry numbers and facts of documents into a “human” dimension, to emotionally involve the participants and encourage them not only to learn more about the topic, but also to feel it, to shift the perception of the topic from detached to “personal” and “not indifferent”.

Thee organizers asked participants to go through a number of stages to achieve this result. Thee measurement of the effectiveness of the selected memorization practices and general work on the project was carried out using a specially designed monitoring program. It included filling out “entry” and “exit” questionnaires at the beginning and at the end of the project, as well as questionnaires and short group interviews after participating in an immersive performance and acquaintance with the real archival in - vestigation.

Thee results of the project allows us to assert that the work of adolescents in the project contributed to a deeper assimilation of humanistic values. Theis led to a rethinking of the relationship between the state, power and citizen, the strengthening of the separation of the state and power and the formation of reflective patriotism as the most important conditions for successful work with the traumatic, uncomfortable past of our country.

Keywords

memory-studies; trauma-studies; traumatic past; educational experiment; practices of memory; memory of the era of political repression; postmemory



Аннотация

В 2019 году Музей истории Екатеринбурга при поддержке Фонда Президентских грантов запустил просветительский проект «Молчать нельзя рассказывать: практики памяти об эпохе политических репрессий». Его цель состояла в поиске способов формирования взвешенного восприятия темы политических репрессий у современных школьников и студентов первых курсов (14 - 19 лет).

Замысел авторов проекта заключался в том, чтобы найти способы перевести сухие цифры и факты документов в «человеческое» измерение, эмоционально вовлечь участников и побудить их не просто узнать о теме больше, но прочувствовать её, сместить восприятие темы с «отстранённого» к личностному и «неравнодушному».

Для достижения такого результата участникам проекта предлагалось пройти через ряд этапов. Измерение эффективности выбранных практик памяти и в целом работы проекта проводилось с помощью специально разработанной программы мониторинга, которая включала в себя заполнение «входных» и «выходных» анкет в начале и в конце проекта, а также опросных листов и коротких групповых интервью после участия в иммерсивном спектакле и знакомства с настоящим архивно-следственным делом. травматическое прошлое практика памяти

По итогам реализации проекта можно отметить, что работа подростков в проекте способствовала более глубокому усвоению гуманистических ценностей. Это привело к переосмыслению отношений государства, власти и гражданина, усилению растождествления государства и власти и формированию рефлективного патриотизма как важнейших условий успешной работы с травматическим, неудобным прошлым нашей страны.

Ключевые слова

memory-studies; trauma-studies; травматическое прошлое; образовательный эксперимент; практики памяти; память об эпохе политических репрессий; постпамять



ВВЕДЕНИЕ

Эпоха политических репрессий и, в частности, «Большого террора» 1937-1938 гг. - до сих пор остаётся «разделённой памятью» (Сыров 2020, с. 44-52), одним из наиболее «травматичных» сюжетов в истории нашей страны, в отношении которого не достигнут общественный консенсус: он вызывает споры, политически ангажирован и эмоционально пристрастен (Феретти 2002; Ушакин 2009, Bogumil 2012, Sneagon 2019, Зевако 2019).

В 2019 году Музей истории Екатеринбурга при поддержке Фонда Президентских грантов запустил просветительский проект «Молчать нельзя рассказывать: практики памяти об эпохе политических репрессий». Его цель состояла в поиске способов формирования взвешенного восприятия темы политических репрессий у современных школьников и студентов первых курсов (14 - 19 лет) («Молчать нельзя рассказывать» 2020).

Выбор целевой аудитории проекта был продиктован следующими соображениями: как отмечает С. Г. Доронина, «личностная самоидентификация, связанная с принадлежностью индивида к определенному социальному коллективу (группе, корпорации, нации т.д.), активно участвующего в формировании его мировоззрения, осуществляется только в рамках процесса социализации, вместе с которой человек автоматически приобретает знание о коллективном прошлом, запоминание которого обусловлено существованием общих «свободных» мнемонических ассоциаций (2020, с. 37). Возраст 14-19 лет приходится на период осознанной, рефлексивной социализации, когда формируется ценностная и мировоззренческая сфера подростков, а нормы группы могут подвергаться критическому переосмыслению.

Замысел авторов проекта заключался в том, чтобы найти способы перевести сухие цифры и факты документов в «человеческое» измерение, эмоционально вовлечь участников и побудить их не просто узнать о теме больше, но прочувствовать её, сместить восприятие темы с «отстранённого» к личностному и «неравнодушному».

Для достижения такого результата участникам проекта предлагалось пройти через ряд этапов:

1. Погружение в тему репрессий, знакомство с материалами по истории репрессий в Екатеринбурге.

2. Сбор и изучение материала по выбранной тематике внутри темы проекта.

3. Создание собственного высказывания по теме репрессий с помощью кураторов одной из четырёх творческих лабораторий - театральной, арт, медиа и журналистики.

Измерение эффективности выбранных практик памяти и в целом работы проекта проводилось с помощью специально разработанной программы мониторинга, которая включала в себя заполнение «входных» и «выходных» анкет в начале и в конце проекта, а также опросных листов и коротких групповых интервью после участия в иммерсивном спектакле и знакомства с настоящим архивно-следственным делом.

Методологической основой разработки проекта и мониторинга стала концепция «постпамяти» М. Хирш. Согласно данной концепции, постпамять - это «память после памяти», память людей о событии, непосредственными участниками или свидетелями которого они не были. Исследовательница выделяет три уровня «постпамяти»: фа- милиальный (функционирует внутри семьи), аффилиативный (вовлекающий; личностное эмоциональное переживание прошлого, которое не коснулось непосредственно твоих предков) и ассоциативный (общепризнанная версия прошлого, разделяемая всеми членами группы; как правило, поддерживается/распространяется государством) (2016а).

М. Хирш предполагает, что формирование «постпамяти» о травматических событиях, когда она выходит за пределы фамилиальной постпамяти и начинает «вовлекать» других людей в этот процесс, как правило, происходит/должно происходить на глубоком эмоциональном уровне за счёт воображения и проецирования, побуждая реципиента «пропустить через себя» «чужую боль», которую испытывали его предшественники, отдалённые от него во времени и пространстве, «присвоить» себе их эмоции и переживания, достигнуть определённой «со-настроенности» и «солидарности» с ними. Через три и более поколений это становится возможным только благодаря выработке специальных «механизмов передачи травматического знания и материализованного опыта» (2016 б).

Доронина С.Г. также отмечает важность появления «устойчивых формальных структур, благодаря которым воспоминания становятся транзитивными» (2020, с. 38).

Дорман В. обращает внимание на то, что «память о советских репрессиях возникает не изнутри и не вблизи, а снаружи и на расстоянии, и ее необходимо... провоцировать, организовывать и собственно формировать». Достижению «символической» близости с жертвами помогает особого рода «прикосновение» к истории: и как реальное прикосновение, телесный, непосредственный контакт человека с «предметами истории», и как символическое «прикосновение» - через воображение, со-настроенность, эмоции (2010, с. 331).

К таким механизмам формирования, конструирования (пост)па- мяти можно отнести собранные в комплекс для проекта соответствующие мероприятия: автобусную аудиоэкскурсию «Маршрут памяти» (Автобусная аудиоэкскурсия «Маршрут памяти» 2017), иммерсивный спектакль «Дело Филиппа Загурского» (Автобусная аудиоэкскурсия «Маршрут памяти» 2017), архивную экскурсию в ГААОСО (Государственный архив административных органов Свердловской области, где хранятся архивно-следственные дела репрессированных), непосредственно работу с архивно-следственными делами 1937-1938 гг., встречи с родственниками репрессированных.

Участие подростков в проекте не предполагало навязывание и/ или выбор конкретной стратегии постпамяти об эпохе репрессий, среди которых Кирзюк А. и Архипова А. выделяют следующие: (1) путь сопротивления, публичное заявление о преступных деяниях советской власти в отношении собственных родственников, участие в днях памяти репрессированных и т.д.; (2) путь примирения - перекладывание ответственности за репрессии на некомпетентных представителей местной власти; (3) путь бытовой рационализации - нарративы о личных конфликтах (позавидовал, захотел корову, захотел платье), [которые] являются причиной того, что человека сослали, арестовали или расстреляли, акт государства в таких рассказах полностью отсутствует» («Нам бы сейчас товарища Сталина» 2020). Задача состояла в том, чтобы предпринять попытку сформировать «неразделённый нарратив» о травматичном и «неудобном» прошлом с акцентом на ценность человеческой жизни, предоставив последующий выбор или выработку собственной стратегии постпамяти об эпохе репрессий на своё усмотрение каждому участнику.

Исходя из этого, на этапе разработки проекта и мониторинга были выдвинуты следующие предположения:

- на изучение эпохи политических репрессий в школе уделяется мало времени, как следствие, существует информационный дефицит относительно данной темы; информационные пробелы и намеренные умолчания об эпохе политических репрессий на разных уровнях одновременно отражают и порождают противоречивые и конфликтные по своей сути суждения и представления подростков об этой эпохе, способствуя усилению конфликта, а не поиску консенсуса в обществе в будущем, показывают «несостоятельность понимания своего прошлого» («Тяга к Сталину - моральная тупость общества» 2020), отсутствиеосознания важности этих событий в обществе и государстве («Стена скорби», Музей истории ГУЛАГа... 2018, с. 162).

Соответственно, более подробное изучение эпохи, включающее формирование афиллиативного уровня постпамяти, позволит подросткам переосмыслить прежние противоречивые суждения, сделать их более однородными, внутренне согласованными, аргументированными, поможет в большей степени определиться с собственной позицией и отношением к эпохе.

- Как правило, в образовательном, политическом, общественном пространстве говорят о жертвах политических репрессий в общеисторическом статистическом измерении; практика встреч школьников с родственниками репрессированных, как и организация «живых» мероприятий, воздействующих на эмоциональную сферу, спорадична, не выстроена в систему. Как следствие, относительно темы эпохи политических репрессий у школьников не сформирован афиллиативной уровень постпамяти, которая позволяет сочувствовать и проявлять эмпатию, испытывать эмоции по отношению к людям и событиям прошлого. Соответственно, организация для подростков мероприятий, связанных с изучением темы на «человеческом измерении» - через знакомство с судьбами отдельных людей, их опытом переживаний - будет способствовать формированию афиллиативного уровня постпамяти об эпохе политических репрессий, формированию личностного неравнодушного отношения.

- Приобретение опыта «горевания» (Эткинд 2016) как личной практики через формирование афиллиативного уровня постпамяти об эпохе политических репрессий может стать важным «мостиком» к корректировке/формированию более согласованной ассоциативной постпамяти - то есть социальной и политической рамки постпамяти об эпохе политических репрессий. Можно предположить, что схожесть переживаемых личных эмоций будет способствовать формированию схожих социальных представлений и суждений о той эпохе.

- Два ярких для России события XX века: самая главная победа (победа в Великой Отечественной войне), и самое жестокое преступление (массовые политические репрессии) пришлись на правление одного человека - И. В. Сталина. Ассоциативная рамка постпамяти о Великой Отечественно войне, поддерживаемая и пропагандируемая государством, подчёркивает героическую сторону победы и формирует образ И. В. Сталина как мудрого руководителя, «эффективного менеджера», «великого полководца», «модернизатора», который организовал прогресс в кратчайшие сроки («Тяга к Сталину - моральная тупость общества», 2020). Согласованной ассоциативной рамки постпамяти об эпохе

политических репрессий в нашей стране нет (Лебедева, 2018, с. 134)¹. Фамилиальная и аффилиативная постпамять о данной эпохе по своему содержанию входит в противоречие с официальным дискурсом Великой Отечественной войны. Вероятно, несмотря на формирование афиллиативной постпамяти об эпохе политических репрессий, ассоциативная рамка постпамяти о войне будет эффективнее и не позволит дать однозначно негативную оценку главному организатору репрессий - И.В. Сталину и эпохе политических репрессий в целом, поскольку, по словам Л.Д. Гудкова, такой образ И.В. Сталина очень тешит массовое сознание общества - настолько, что оно готово закрывать глаза на историю террора и репрессий, то есть основу устойчивости тоталитарного режима («Тяга к Сталину - моральная тупость общества», 2020; Петров, 2012, с. 396; «Нам бы сейчас товарища Сталина», 2020) Эта двойственность ярко показана О. Лебедевой в статье, посвящённой анализу двух музейных «лагерных» экспозиций: «Обе экспозиции признают, что в Советском Союзе лагеря существовали, однако остальные элементы прошлого представлены в них по- разному. В Повенце - героическое советское прошлое, сам канал представляется одним из символов мужества граждан. На Соловках же лагерь представлен как один из элементов широкой сети лагерей, а память о СЛОНе и ГУЛАГе - как память трагическая». Далее автор резюмирует: «В более широком контексте столь серьезная разница между двумя видами памяти показывает отсутствие однозначного отношения к собственному прошлому в России». Гудков Л.Д. отмечает, что пик популярности И.В. Сталина пришёлся на 2012 год и с тех пор имеет тренд на снижение, хоть и незначительное. Петров Н. также в 2012 году указывал на то, что о Сталине «говорят как о «великом государственном деятеле», проводившем, пусть не бесспорную, но последовательную линию на укрепление могущества страны. В скандально известном вузовском учебном пособии А.С. Барсенкова и А.И. Вдовина «История России. 1917--2009» говорится следующее: «...Сталин, с точки зрения государственности, -- великий герой, с точки зрения прав человека, -- душегуб и злодей»; Кирзюк А. и Архипова А. на круглом столе, посвящённом вопросам отрицания и памяти о репрессивной политике советского государства, также отмечают оправдательный по отношению к государству и лично тов. Сталину характер нарративов среди большой части населения: «Существует несколько устойчивых типов нарративов, которые смягчают память о репрессиях, делают ее приемлемой... репрессии -- это результат каких-то личных конфликтов между людьми, .результат некомпетентности местных властей, ... наказанные народы на самом деле не были наказаны, а таким образом товарищ Сталин их спасал от фашистов», то есть в любом случае репрессия выступает здесь не в качестве результата государственного насилия..

В качестве методических инструментов мониторинга были использованы Шкала дифференциальных эмоций (ШДЭ) К. Изарда (Куницына 2011), метод ограниченного ассоциативного эксперимента (ОАЭ) (Миронова, 2011, с. 108-119; Иванова, 2013, с. 116-122), метод ранжирования и метод открытых вопросов.

Участие в проекте происходило на добровольной основе, исходя из личного желания обучающегося, которое стало главным фильтром при наборе участников проекта. В начале проекта каждый заполнял «входную» анкету. Всего на участие в проекте заявилось 56 человек, из

них - 39 девушек (70 %), 17 - молодых людей (30 %) из разных школ города.

В целом, на разных этапах реализации проекта, хотя бы в одном мероприятии (с заполнением «входной» анкеты) приняли участие 56 человек. Из них во всех мероприятиях от «входной» до «выходной» анкеты приняли участие 14 человек.

Просветительский проект «Молчать нельзя рассказывать» стал своеобразным образовательным экспериментом, попыткой реализации системы мероприятий, связанных с конструированием памяти у подростков о травматичном прошлом своей страны, формированием гражданственности и усвоением гуманистических ценностей.

Все выводы и наблюдения, представленные ниже, репрезентативны именно для исследуемой группы. Тем не менее, с учётом ряда допущений, они могут рассматриваться как тенденции, в целом характерные для учеников старших классов российских общеобразовательных школ, интересующихся эпохой политических репрессий.

В данной статье будут представлены результаты обработки «входных» анкет, в заключении будут выделены некоторые значимые результаты, зафиксированные «выходными» анкетами после реализации проекта.



ПРЕДСТАВЛЕНИЯ ПОДРОСТКОВ ОБ ЭПОХЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ РЕПРЕССИЙ ДО УЧАСТИЯ В ПРОЕКТЕ

Анализ ответов на вопросы, связанные с уровнем информированности и источниками информации по теме позволил составить первые «штрихи к портрету» группы подростков-участников проекта МНР:

1) только пятая часть участников точно знает, что в их семье были репрессированные («бэкграунд» фамилиальной постпамяти);

2) в разной степени обсуждают с родителями тему репрессий примерно 40% участников,

3) для большинства участников рейтинг основных источников информации о репрессиях распределился так: уроки, документальные фильмы и передачи, внеклассные мероприятия, - то есть образ данной эпохи создают, прежде всего, школа как социальный институт и телевизионно-коммуникационные сети, которые транслируют несфор- мированную и достаточно внутренне конфликтную и неоднородную ассоциативную рамку памяти (или контрпамяти), заложенную в учебниках истории, в документальных передачах и фильмах, заключающих в себе проекты «политики памяти» об эпохе политических репрессий различных субъектов данной политики.

Отдельный блок вопросов, связанный с изучением мотивации подростков, пришедших в проект («Что вы хотите узнать/прояснить для себя в этой теме?» и «Что вы ожидаете для себя от участия в этом проекте?») позволил зафиксировать неудовлетворённый запрос на само «знание» о репрессиях, на информацию по самым разным аспектам данной темы. Если взять совокупность ответов по двум вопросам (56^2 = 112 - 10 (отказы) =102 как 100%), мы получим следующую конфигурацию:

1) когнитивный уровень (далее - К-уровень) демонстрирует знание и информацию = 63,7%;

2) эвристический уровень (далее - Э-уровень) демонстрирует понимание событий и мотивов людей = 21,5%;

3) аффективно-аксиологический уровень (далее - АА-уровень) демонстрирует желание получить эмоциональный опыт и ожидание личностных ценностных трансформаций = 11,8%;

4) прагматический уровень (далее - П-уровень) демонстрирует желание создать конкретный продукт, достигнуть конкретную цель = ок. 3%.

Таким образом, структура запросов и ожиданий показывает те дефициты, которые существуют у заинтересованных подростков, а также достаточно высокий уровень личностной значимости темы для них.

С точки зрения концепции «постпамяти», информационный дефицит относительно эпохи репрессий во многом связан с отсутствием согласованности между ассоциативным и фамилиальным уровнями постпамяти, отсутствием общепринятого (не обязательно единственного) нарратива и его широкой популяризации. Всё это не позволяет подросткам самостоятельно найти однозначные ответы на стандартный набор вопросов относительно любых исторических эпох (что? кто? где? почему? зачем? для чего? как? и т.д.). Подобная неясность пробуждает интерес, любопытство, стремление узнать, понять и разобраться, почему эта тема такая спорная, неоднозначная и табуированная. Именно эмоции интереса, удивления и печали были зафиксированы с помощью шкалы Изарда как наиболее интенсивные у подростков в отношении темы эпохи политических репрессий.

Большой интерес представляют результаты анализа задания по работе с суждениями, тем или иным образом оправдывающими или осуждающими политические репрессии 1930-х-1950-х гг. Отсутствие единого консенсусного нарратива об этом периоде истории порождает неоднозначность в его оценках и, как следствие, неуверенность под-

ростков в правильности своих суждений и мыслей (поскольку «правильность» может быть подвергнута сомнению в связи со сменой угла зрения). Это было отчётливо видно по тому, что подростки гораздо чаще выбирали в качестве ответа не однозначный вариант «полностью согласен» / «полностью не согласен», а «сомневающийся» - «больше согласен, чем не согласен» / «больше не согласен, чем согласен». Подростки, выбиравшие ответ «мне всё равно», при интерпретации результатов объединялись в группу «неопределившиеся». Ввиду этих обстоятельств для удобства анализа ответы в диаграммах были сгруппированы следующим образом: а) «не согласен» / «больше не согласен, чем согласен», б) «согласен» / «больше согласен, чем не согласен», в) «мне всё равно», г) «больше согласен» / «больше не согласен».

Анализ полученных данных позволяет сделать следующие наблюдения. Примерно пятая часть подростков-участников проекта склонна к оправданию политических репрессий 1930-х-1950-х гг., считая приведённые аргументы вполне достаточными. Только половина подростков отметила своё несогласие с представленными суждениями. Любопытно, что во всех трёх случаях доля неопределившихся также составляет примерно половину опрашиваемых. Однозначные ответы получили вопросы, связанные с преувеличением масштабов репрессий и оправданием репрессий победой в Великой Отечественной войне (несогласие выразили 2/3 подростков). Однако если посмотреть на долю неопределившихся, она вновь колеблется в районе 40-45 %.

Та же ситуация складывается и с зеркальными утверждениями, то есть осуждающими политические репрессии.

Примерно 2/3 подростков так или иначе согласились с представленными утверждениями, при этом вновь 1/5 часть респондентов выразила несогласие и более половины - не определились до конца с собственной позицией.

Эти данные подтверждают выдвинутый ранее тезис о наличии у заинтересованной аудитории участников проекта определённого информационного дефицита относительно данной темы, который не может быть восполнен привычными способами (информация из учебника, разговоры с родственниками, просмотр документальных фильмов и передач). Полученные данные показывают, что «спорность, неоднозначность и табуированность» не позволяют выработать чёткую и ясную позицию, побуждают сомневаться в верности собственного ответа. С другой стороны, именно «неопределившаяся» аудитория подростков в большей степени проявляет «интерес, любопытство, стремление узнать, понять и разобраться».

Несмотря на то, что ребята проявляют достаточно высокую информированность о том, кого считали репрессированными, более 60 % участников отмечают большой недостаток информации об эпохе политических репрессий как в семье (фамилиальный уровень постпамяти), так и в обществе (ассоциативный уровень постпамяти).

Любопытным моментом в заполнении анкеты был выбор суждения из предложенных для собственного комментария.

Анализ пояснений, которые респонденты давали к одному или нескольким утверждениям (по выбору), раскрывая свою позицию, позволяют сделать следующие заключения.

Даже при немногочисленной аргументации очевидно, что дискурс оправдания строится вокруг победы в Великой Отечественной войне, успехах и процветании государства, которое являются целью, а жизнь и смерть человека - это естественные состояния, которые нет необходимости драматизировать. Такую позицию можно назвать государственнической. Она вписывается в современный официальный дискурс памяти о Великой Отечественной войне, транслируемый государством. Сформированная таким образом ассоциативная постпамять о Великой Отечественной войне накладывает отпечаток на представления о предшествующем ей периоде Большого террора. В условиях отсутствия такого же большого консенсусного нарратива об эпохе политических репрессий для некоторой части подростков ассоциативная рамка памяти о войне перекрывает значимость памяти о репрессиях, искажает её масштабы.

Напряжение между необходимостью репрессий и страхом перед их ужасами раскрывается в ряде «двойственных» ответов, построенных по известной школьникам схеме «с одной стороны..., с другой стороны...».

В «двойственных» ответах ярко прослеживается столкновение эффективной ассоциативной рамки постпамяти о Великой Отечественной войне, которая закладывается с ранних лет через самые разные институты социализации и активно поддерживается государством, и гуманистических ценностей, развитие которых также поощряется государством через разнообразные программы повышения правовой и финансовой грамотности школьников, развитие волонтёрства. В итоге «в голове» подростков сталкиваются государственнические и гуманистические позиции, часто по своей сути противоречащие друг другу: если думать о прошлом предлагается с позиции «государство - главная ценность», то о современности «личность - главная ценность». Однако в реальности, особенно подросткам, довольно сложно провести подобную грань: сторонники государственнической позиции могут экстраполировать её на сегодняшний день, поощряя и/или оправдывая те явления, которые были описаны ими в понятии «репрессии/по- литические репрессии», в то время как сторонники гуманистической позиции (в самых крайних взглядах) могут осуждать любое проявление «сильной руки государства» не только в настоящем, но и в прошлом.

Подобная рассогласованность ценностей затрудняет поиск общественного консенсуса по поводу эпохи политических репрессий, подрывает доверие государству со стороны подростков.

Третья группа ответов - осуждение репрессий - наиболее многочисленная и показывает высокий уровень усвоения гуманистических ценностей и их личностной значимости для большой части современных подростков, интересующихся эпохой политических репрессий. В данной группе можно выделить два крупных блока:

(1) «страдание невинных не может быть оправдано ничем».

(2) «СССР мог выиграть войну без политики репрессий, победа в Великой Отечественной войне не оправдывает репрессий».

Вновь основная риторика строится вокруг победы в Великой Отечественной войне. Здесь более чётко сформулирована и видна рассогласованность важнейших государственных идеологем (государственнической позиции, ориентированной, прежде всего, на прошлое, и гуманистической, ориентированной на настоящее и будущее), осмысление разницы между которыми требует значительных интеллектуальных и эмоциональных усилий и осознанного нравственного выбора.

Таким образом, ассоциативная рамка постпамяти о Великой Отечественной войне в определённой своей части входит в конфликт с современными и актуальными для подростков ценностями, подрывая доверие к главному актору официального дискурса - государству. Осмысление исторических событий, особенно столь важных, как победа в войне, с точки зрения предшествовавшего ей периода Большого террора 1937-1938 гг. в свете современных ценностей и ориентиров приводит не только к кризису доверия государству, но и, как следствие, дискредитации патриотизма.

Запрос на поиск такого согласования среди заинтересованной подростковой аудитории и желание говорить о том, что раньше скрывали и о чём говорить боялись, можно обнаружить в комментариях к тезисам про уровень информированности о теме. Комментарии можно разделить на 2 группы: (1) семья и память об эпохе политических репрессий, (2) государство и память об эпохе политических репрессий.

Подростки озвучивают трудности формирования постпамяти об эпохе политических репрессий как на фамилиальном, так и на ассоциативном уровнях, называя среди причин нежелание рассказывать об этом в семейном кругу, отсутствие интереса к семейной истории и истории вообще у подростков, желание государства «выставлять жизнь только с лучшей стороны» и, как следствие, отсутствие масштабных мероприятий, рассказывающих обо «всех ужасах прошедших лет» - то есть, прежде всего, информационный дефицит, зафиксированный нами по ответам на другие вопросы.

Какова внутренняя структура данного рассогласования? Есть ли возможности и предпосылки для такого согласования в представлени- ях/мировоззрении самих подростков? Данные ограниченного ассоциативного эксперимента (ОАЭ), где подросткам надо было написать по три ассоциации («что/кто?», «какой?», «что делает?») к 9 словам-стимулам: «государство», «СССР», «Родина», «гражданин», «власть», «Россия», «репрессии», «Сталин», «патриотизм», показывает следующее.

Для каждого слова-стимула в результате обработки данных было сформировано ассоциативное поле (далее - АП). Семантический анализ каждого АП помог выделить ключевые характеристики соответствующего концепта, а анализ концептов по группам с помощью кругов Эйлера позволил сравнить ассоциативные поля и выделить основные точки напряжения в соотношении и осмыслении предложенных концептов изучаемой группой подростков.

Ассоциативное поле концепта «государство» можно разделить на следующие смысловые группы:

1 Персонификации: Россия2, РФ.

2 Сущностные признаки: социальная организация (институтЗ, система2, устройство, организованное, общество, общественный, социальный, государство, объединение), территория (страна?, тер- риторияб), аппарат принуждения (аппарат, работающий аппарат насилия, инструмент угнетения народа), закон (законы), суверенитет (автономная, самостоятельность), *население (народ), многофункцональное, монополия, экономическая, существует3

3 Функции-ожидания: управление и контроль (управляет3, пра- вит2, регулирует3, контролирует3, руководит, власть3, властвует, властное, действует), обеспечение безопасности и защита (защищает8, защищает права, охраняет, бережёт, заботится о народе, обязано), *анти-функции и негативные ожидания: подавление (давит, убивает).

4 Субъективно-оценочное ощущение: сила и мощь (сильноеЗ, си- лаЗ, мощноеЗ, большое2, огромное, великое, величество), значимость (серьёзное, важность, родная), развитие (растёт, развивается, индустриальное), единство и общность (единство2, объединенная, общий, целостный) свобода (свободное3, независимый), неопределённость будущего/настоящего/прошлого (шаткое, неоднозначный), неподконтрольность и опасность (самоуправное, смертельный, гниль, за что?, то, с чем нельзя не согласиться).

5 Институционально-политические характеристики: политический режим (демократия, демократическое), форма правления (республика), элементы и субъекты политической системы (Госдума, Правительство, президент, граждане), верховенство закона (конституционный, справедливость),

Человек и государство находятся в субъектно-объектных отношениях. Можно выделить страхи и опасения человека относительно того, что государство будет делать что-то против него, а человек в качестве объекта ничего такому поведению государства противопоставить не может, кроме надежды на то, что такого не произойдёт; в ином случае - это будет не зависящий от него факт, реальность, к которой человеку надо будет приспосабливаться.

Ассоциативное поле концепта «власть» можно разделить на следующие смысловые группы:

1 Персонификации: люди2, государство2, страна, Дума, аппарат, правительство, правитель, лидер, Путин, твари.

2 Сущностные признаки:

2. a закон2, права, право,

2. b инструмент,

2. c способность, завораживать, власть это наркотик,

2. d политическая, консервативна.

3 Функции-ожидания:

3. a Положительные: управление и контроль (управление5,

правление2, направляет, контрольЗ, регулирует, руководит, чёткость), обеспечение безопасности и защита (защита2, наводит порядок, правила, обязывает, бдит, строгость,), созидательность и подконтрольность людям/для людей (послушный, создаёт, осуществляет, понимающая, решающий, решает, улучшать, творит, амбициозная);

3. b Вызывающие опасения = искажения: управление--и контроль => диктует, командует, следит; обеспечение безопасности и защита =>убивает, убирает, карает; созида тельность и подконтрольность людям/для людей =>подчиняет, поглощающая, порабощает, обогащается, не понимает людей, ухудшает.

4 Субъективно-оценочное ощущение:

4. a Положительные: сила и значимость (сила7, сильнаяб, важная, влияющая, влиятельный, могущество, обязательная), созидательность и человекоориентированность (ответ- ственная3, справедливая3, социальная, подчинённая, равноправие, равноправная, общая);

4. b Вызывающие опасения: тотальность (абсолютная2 всеобъемлющая, самодержавная, диктаторская, неоспоримая, единоличность), неподконтрольность и опасность (подав- ляющая2, жестокая3, жесткий, концентрация насилия), разрушительность и ориентированность на себя (властная2, властвующий2, нечестная2, несправедливая, лгать, коррупционная, неустраивающая, привилегия).

В структуре АП преобладают негативные коннотации.

Отношения с властью у человека также субъект-объектные, где власть - субъект, а человек - объект приложения её воли и действий, он чувствует себя дистанцированным от неё, этому произволу власти он ничего противопоставить изнутри не может. Более того, если государство ещё идеализируется, то власть в большей степени персонализируется и наделяется негативными чертами. Нынешняя власть мыслится подростками как уже искажённая - опасная, тотальная, ориентированная на себя.

Ассоциативное поле концепта «гражданин» можно разделить на следующие смысловые группы:

1 Персонификации: человек21, житель?, физ.лицо, мы, Я, народ,

2 Сущностные признаки: член общества, часть, основа, представитель государства,

3 Типы:

3. a положительный активный (свободный3, ответственный^, права5, имеющий права2, отстаивает, действует, свобода, говорить, активный, человек с гражданской позицией, участвует, мнение, голос2, выбирает);

3. b положительный пассивный (законопослушный3, закон, по- слушный2, подчиняется2, соблюдает, выполнять, исполняет свои обязанности, обязанности2, примерный, молчит, беззащитен, наблюдает).

4 Идеальный образ «Я»:

4. a Деятельность: живёт9, живущийЗ, защищает, служит, существует, знает, уважает её, благоустраивает, работает, работающий, помогает, обеспечивает (нрзб);

4. b Самоописание: обычный2, усреднённый, честныйб, важный, красивый, верный, умный, надеющийся, разные, преданный, порядочный, думающий, всесторонний.

В структуре АП преобладают положительные коннотации. Чётко выделяются две противоположные стратегии поведения в обществе - активная и пассивная, при этом у участников проекта нет единства во мнении - каков он, «правильный гражданин»:

(1) положительный активный тип гражданина - это субъект, который хочет противопоставить себя произволу, искажениям власти в государстве, влияющим на её решения, отстаивающим свои права и т.д.;

(2) положительный пассивный тип гражданина - это объект, занятый своими повседневными делами, работает, благоустраивает свою жизнь, живёт, служит, защищает, но при этом послушно и молча выполняет то, что говорит власть и государство, даже если это искажённые функции и произвол.

Тем не менее, через данную категорию - «гражданин» - часть подростков себя субъективировала, отделила от фигуры государства (заботливого отца) и власти (своеобразного опекуна-управителя), то есть вышла за пределы классической патерналистской модели отношений «человек-государство».

Ассоциативное поле концепта «Родина» можно разделить на следующие смысловые группы:

• Персонификации: мать4, семья, дом10, место2, место рождения3, земля, территория, край, страна, мир2, Екатеринбург, Россия4, Русь, отечество4, абстрактное место.

• Сущностная характеристика.- моя2, начало, первый, одна.

• Функции-ожидания:

о От Родины к человеку: защищает2, призывает2, заботит- ся2, существует2, есть, растит, разрастается, рожает, развивается, выращивает чувство долга и патриотизма, патриотизм, держит, не сдаётся, воспитывает, ценит, охраняет, учит, принимает, возрождает, притягивает, определяет, создающее людей, слышит [образ матери];

о От человека к Родине: защищаешь, защищать2, любовьЗ, любить2, гордиться, то, что нельзя предать, жить [образ преданного сына и защитника].

• Субъективные характеристики:

o Позитивные: родная8, любимая5, любимый2, разная2, краси- вая2, живая2, прекрасная, приватная, важная, важная часть, объединяет, своя, добрая, великая, комфортный, близкое, близкие;

о Негативные:проблематичная,проблема, убожество,

страшный, сажает, слабая, не развивается, не помогает, инструмент, цепь для человека, тяжёлая, убежать.

В структуре АП преобладают положительные коннотации. Отношения Родины и человека в большей степени субъективированы, нежели с государством и властью, но имеют предзаданный характер: активность человека предназначена для того, чтобы любить, защищать, оберегать свою Родину, то есть можно отметить, что это ограниченная субъектность.

Ассоциативное поле концепта «Россия» можно разделить на следующие смысловые группы:

1 Персонификация: дом, государство^ родина9, страна12, страна, в которой проживает много наций, Путин.

2 Сущностные характеристики: моя, русская, территория, держа- ва2.

3 Функции/действия-ожидания:

3. a Положительные: живет, борется2, строит, управляет, делающая что-либо, побеждает, вспоминает, объединять, гонит вперёд, развивается2, процветает3.

3. b Вызывающие беспокойство и опасения (искажения): про

даёт (Китаю лес), не защищает, пугает, терять, конфликтует, мешать, воюет, падает.

4 Субъективные характеристики:

4. a Позитивные: великая3, огромная3, разнообразная2, свобод-

ная3, большая10, современная, красивая, сильная, родная, любимая, близкий, священная, необъятная, круто, патриотизм;

4. b Негативные: противоречивая, слабость, слабая, властная, ненависть, приходит в упадок, заблудившееся государство, недоразвитая, люди не развиваются, запущенная, дыра, кризис.

5 Институционально-политические характеристики: Федерация3, демократия, демократическая, республика, суверенная, светское, индустриальная.

6 Темпоральная характеристика: существует4, настоящее, традиции, холодная, дореволюционная, переворачивающаяся с ног на голову сложная и невероятная история.

С институционально-политической точки зрения Россия мыслится подростками ближе к государству, нежели текущей политической власти, которая представляется как исключительно авторитарная (в разных вариантах). Анализ АП показывает, что «власть» не равно ни «государство», ни «Россия», хотя негативное отношение к текущей власти накладывает отпечаток на восприятие государства, России и патриотизма.

В отношениях с «Россией» человек не выражен в качестве действующего субъекта; она выглядит как самоценное и самостоятельное антропоморфное существо: её можно любить, ненавидеть, чего-то от неё ожидать, но от этого она не перестаёт быть, её существование не связано с деятельностью и активностью отдельного человека.

Темпоральная характеристика привносит ясность в осмысление подростками концепта «Россия». Можно зафиксировать противоречие между настоящим, прошлым и будущим, где прошлое представлено достаточно положительными характеристиками, выражены надежды на будущее, в то время, как негативные характеристики описывают прежде всего настоящее

Можно предположить, что такая темпоральная конфигурация отражает недоверие и неприятие подростками России как текущего государства, текущей власти и навязанного ею патриотизма. В данном случае угол зрения определяет язык дискурса: «Как можно любить эту страну - ужасную, отсталую, недоразвитую, запущенную, с коррупционной властью?» не равно «Я очень люблю Россию - это мой родной дом, близкий, любимый, красивый, необъятный» (диапазон: от «кри- тик=ненавистник» до «патриот=слепой патриот»).

Ассоциативное поле концепта «Патриотизм» можно разделить на следующие смысловые группы:

1 Персонификация:

1. a адресат: Родина, Россия, государство, страна;

1. b адресант: гражданин, русские.

2 Сущностная характеристика: чувство?, любовь4, вераЗ, качество2, принцип, черта человека, черта, идея2, идеология, слово, убеждение.

3 Функции:

3. a функции по отношению к адресату.- любить, любовь к государству, искренняя любовь к своей стране, к родине, любовь к родине, защищать?, защищает родину, гордиться, служить, верность, верный, ответственный, долг;

3. b функции по отношению к адресанту.

b.i положительные: зарождающий гордость, даёт веру, даёт надежду, побуждает к действиям, сплачивает, поддерживает, вызов эмоций, объединяет, ставит приоритеты, воспитывается;

b.ii нейтральные: возникает2, растёт, рассказывает, процветает;

b.iii отрицательные: навязывается3, удерживает, прокачало страну.

4 Субъективные характеристики:

4. a позитивные: сильный4, сила, крепкий, надёжный, достойный, честный, любящий, близкий, близкое, важное, святое, благо, верующий, нравственный, слава, повсеместные, неотъемлемый, природный, самоопределённый;

4. b негативные: лишний, презрение, неоправданная гордость, слепой, незаслуженный, отсутствует, спорный, всеобъемлющий, используемое чувство, прибежище, мерзкая, странность, ради чего?, дедовщина, не либерализм, лобызать, дурной.

Можно отметить сложную «внутреннюю» структуру концепта «патриотизм». Здесь присутствует 3 субъекта: адресат патриотизма (Родина, государство), адресант (гражданин), неявный третий субъект - тот, кто воспитывает («воспитывается») или навязывает («навязывается») патриотизм. Согласно представлениям подростков, патриотизм может возникнуть естественным образом, но всегда подспудно присутствует направляющая сила, которой могут быть, например, родители, семья, а может быть «власть» как носитель «идеологии».

В таком случае противоречивое/негативное/недоверчивое отношение к власти переносится на её активность и идеологию, в том числе, на патриотизм.

Кроме того, необходимо различать патриотизм по отношению к родному дому и Родине и патриотизм к стране, государству: первый мыслится подростками как естественное «природное чувство», второе - как навязываемая идеология.

Ассоциативное поле концепта «СССР» можно разделить на следующие смысловые группы:

1 Персонификации: Союз советских социалистических республик, союз9, государство3, страна2, большая объединённая страна, власть, пионер.

2 Сущностная характеристика: объединение, сверхдержава, держава, содружество, коллектив.

3 Функции/действия, реализованные в прошлом:

3. a Созидательные: строит2, объединяет, сплочает2, управляет, побеждает, сотрудничает, процветает, строит коммунизм, сыграло роль в развитии страны;

3. b Разрушительные (то, что подросткам в советском про

шлом, каким оно им представляется, не нравится): вызывает ужас, угрожает, ущемляет, борется, диктует, страх, воевать, контроль, закрывается, репрессии, наказание, грубое отношение.

4 Субъективные характеристики:

4. a Позитивные: сильное2, сила, единое2, единство, равные2, не-

рушимый2, большой, прогресс, великое, привлекательное, дружный, многонациональный, мечта, патриотизм, коммунизм, гордиться, гордость, красивое, надежда, необычный, значимый;

4. b Негативные: отпугивающие извращённые идеалы, провалившийся эксперимент, одинаковость, несправедливый^, перемолотый.

5 Институционально-политические характеристики: социализм3, коммунистическая2, тоталитарный2, система, консерватизм.

6 Темпоральная характеристика: развалился3, распался2, прошлое3, прошедший, оставляет след, не существует, был, умерло, распадается, распад, страна, которой нет, тяжёлое время, период.

Обращает на себя внимание темпоральная характеристика: для подростков-участников проекта «СССР» - это прошлое, период истории, который уже завершился, хоть и «оставил след», а сам СССР уже «развалился», «не существует», хоть и «сыграл роль в развитии страны». Эта тенденция подтверждается в персонификациях и сущностной характеристике - здесь нет притяжательных местоимений «моя», «своя», «родной», «дом» (как это было относительно концептов «Россия» и «Родина»), отсутствуют обозначения личной причастности и привязанности.

Временная и эмоциональная дистанцированность подростков от «СССР» подталкивает на мысль интерпретировать остальные реакции с точки зрения страхов и ожиданий (надежд) по отношению к настоящему и будущему в рамках своей страны - России. Страхи сконцентрированы вокруг консервации существующей политической системы и превращения её в тоталитарную, несправедливую, которая «вызывает ужас», «угрожает», «ущемляет», «борется со своим народом», «диктует», «контролирует», «осуществляет репрессии», грубо относится к своим гражданам. Ожидания-надежды («мечта») - что Россия (с)может быть «великим, «сильным», «дружным» и «нерушимым» государ-

ством, «сверхдержавой», «большой объединённой страной», «красивой» и «привлекательной», которая вызывает гордость и патриотизм. Несмотря на то, что для части подростков «СССР» - это «провалившийся эксперимент» и «извращённые идеалы», советский период мыслится подростками как неотъемлемая часть, неотчуждённое прошлое своей страны.

Ассоциативное поле концепта «Репрессии» можно разделить на следующие смысловые группы:

1 Персонификация (субъект): Ленин, Сталин, государство.

2 Характеристика:

2. a Сущностная: мера, меры2, средство, метод, инструмент государства;

2. b Институциональная: политика, внутренняя политика, политические, очень строгий режим, придерживается системы;

2.c Темпоральная: период, суровая эпоха, 1930.

3 Объект: раскулаченные, народ.

4 Функции:

4.a Негативные: наказанияЗ, расправа, карают, уничтожают.

4.b Позитивные: помогают, очищают.

5 Методы: давление, притеснения, гонения, нападение, насилие4, ссылки людей или расстрел, ущемляет, подавляет, ломают, угнетали, убивают12, губят2, смерть, уничтожение.

6 Субъективные оценки:

6.a Отрицательные: несправедливость, несправедливый, неоправданный, жёсткость, жестокость4, жестокая, жестокие?, ужасное2, бессмысленные, кровавое, пугающие, несоразмерный (к мерам), незаслуженные, лицемерие, ошибка;

6.b Положительные: правильные, необходимость, неизбежные

7 Личные переживания/эмоции: страшноЗ, ужас2, печально2, противостоять, месть, боль.

Репрессии осмысливаются подростками как «жестокий», «бессмысленный» и «несправедливый» «инструмент», который «государство в лице своих правителей «суровой эпохи» 1930-х гг. направило против «народа», «уничтожая» неугодных с помощью «расправ» и «насилия». Всё это вызывает у большинства подростков «страх», «ужас», «боль», «печаль», желание противостоять подобным явлениям. Тем не менее, небольшая часть подростков считает репрессии

«необходимой» и «правильной» мерой, которая помогает «очистить» государство. Именно поэтому в АП появляются ассоциации «спорно», «обсуждают».

Если сравнивать концепты «репрессии», «государство» и «власть», можно отметить, что по смысловому наполнению репрессии ближе к власти, более того, они усиливают негативные черты власти, искажающие добрую природу государства, доводят их до предела (например, если власть «строгая», то репрессии «очень строгие» и т.д.) Соответственно, можно предположить, что репрессии в представлениях подростков - это не «безумие государства», а именно «безумие власти».

Если представить концепты «Родина», «государство», «власть» и «репрессии» в определённой взаимосвязи, то можно увидеть следующую конфигурацию: есть любимая Родина, на ней есть государство, которое нужно для защиты человека и выполнения важных жизнеобеспечивающих функций, но оно может портиться, часто его портит власть, которая искажает нормальное государство, противоречит нашим ожиданиям, думает только о себе, а репрессии - это доведённые до предела негативные черты власти, полное противоречие ожидаемым функциям государства (как они видятся подросткам), то есть они антиприродны и противоестественны.

Ассоциативное поле концепта «Сталин» можно разделить на следующие смысловые группы:

1 Персонификация (личный бренд): усатыйЗ, трубка.

2 Сущностная характеристика: человек?, человек, умело использующий власть, диктатор?, правительб, строгий правитель, вождь5, тиран, революционер, личность, лидер, глава, деятель, товарищ, лицедей, грузин, предатель.

3 Функции/действия/(анти)достижения:

3. a Позитивные: управляет2, правит, править, объединяет, защищает, поднимает страну, контролирующий, руководит, руководит страной, создал государство нового строя, управляющий, решительный, заботится, непреклонный, ведёт, делает, побеждает, победил, верующий;

3. b Негативные: убивает2, уничтожает2, тиранизирует,

расстреливает, репрессирует, подчиняет людей, угнетал, заставлять, война2.

4 Субъективные характеристики:

...