Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

Глава 1. Факторы экономического роста: тип политического режима и политическая стабильность государства: основные теоретические подходы

1.1 Концептуализация политической стабильности

1.2 Политическая стабильность как фактор экономического роста

1.3 Взаимосвязь типа политического режима и экономического развития государства

Глава 2. Политическая стабильность и экономическое развитие государства: анализ case-study Сингапура и Южной Кореи

2.1 Case-study Сингапура

2.2 Case-study Южной Кореи

Заключение

Библиография

Введение

В XX веке произошли события, кардинально преобразовавшие контуры мирового политического устройства. Это крах биполярной системы международных отношений, развал СССР, образование самостоятельных суверенных государств с коммунистическим прошлым, режимные трансформации в странах Латинской Америки, Африки и Азии. Одним из самых значимых феноменов прошлого столетия, оказавшим значительное влияние на траекторию развития глобального мира, многие исследователи называют распространение демократических ценностей и институтов [Fukuyama F., 1992; Sen A., 1999]. Волна демократизации затронула и регион Юго-Восточной Азии, однако, на сегодняшний день, опираясь на данные неправительственной организации Freedom House (на 2013 год Южная Корея отмечена как свободное государство, с частично свободными СМИ и интернетом (freedom rating - 1,5; civil liberties - 2; political rights - 1), Республика Тайвань также отмечено как свободное государство со свободными СМИ и интернетом (freedom rating - 1,5; civil liberties - 2, political rights - 1), демократические политические режимы сложились разве что в Южной Корее и Республике Тайвань, в государствах, входящих в состав четырех «Азиатских тигров» - стран, продемонстрировавших во второй половине XX века удивительный экономический взлет и небывалые темпы роста. В период экономического подъема в Южной Корее, Тайване, Сингапуре и Гонконге действовали авторитарные режимы (согласно данным Polity IV, Южная Корея в 1965 году получила в рейтинге стран по оценке степени авторитарности и демократичности - 7, Сингапур - 2, тогда как демократические режимы измерялись с максимальных +10, а авторитарные с максимальных -10), отличающиеся своей эффективностью, рациональным руководством, харизматическими лидерами и продуманными экономическими стратегиями, учитывавшие особенности каждого из государств и специфику того времени. В 1987 году в Южной Корее прошли первые честные легитимные конкурентные политические выборы, в результате которых к власти пришел Ро Дэ У, наметивший первые демократические преобразования в стране, тогда как в Сингапуре до сих пор довольно успешно, об этом свидетельствуют показатели экономического развития Сингапура, функционирует авторитарный режим. Удивительным является факт того, что до тех пор, пока в Южной Корее и Тайване не произошел крен в сторону демократизации, темпы роста экономики были высокими. Однако, впоследствии и на сегодняшний день, авторитарный Сингапур превосходит по экономическим показателям, в том числе и по ВВП, демократическую Южную Корею. Так «в 1995 году ВВП на душу населения в Южной Корее составил 12287,91 $, в Сингапуре - 31594,58 $. На 2013 год ВВП на душу населения в Южной Корее достиг 27990,83 $, тогда как в Сингапуре - 53266,08 $» GDP (current $), The World Bank. URL: http://data.worldbank.org/indicator/NY.GDP.MKTP.CD?page=5 .

Вопрос о том, какой режим способствует экономическому росту, приобрел актуальность в исследовательском сообществе еще во второй половине XX века, когда возникли прецеденты с авторитарными режимами и высокими показателями экономического развития. Однако, несмотря на большое количество работ, посвященных изучению данной проблематики, дилемма авторитарный/демократический режим и экономический рост остается неразрешенной. Более того, отсутствует единая точка зрения относительно зависимости и независимости переменных: либо определенный тип политического режима более благоприятен для достижения устойчивого экономического роста, либо, напротив, высокие темпы роста экономических показателей влекут за собой режимные трансформации.

Напрямую измерить влияние определенного режима на темпы роста экономики маловероятно, скорее режим обеспечивает условия, которые в той или иной степени влияют на экономический рост. В данном случае нельзя говорить в категориях ультимативности. На уровень экономического развития государства оказывают влияние множество независимых переменных, но измерить и оценить, какая из переменных наиболее значима для обеспечения устойчивого роста, вероятней всего невозможно. По крайней мере, в исследовательском сообществе отсутствует единое представление.

Проблема исследования. Политическая стабильность может выступать в качестве возможного компонента политического режима в контексте изучения его влияния на экономический рост. Экономический рост в Республике Южная Корея замедлился после начала процессов демократизации в стране. Спустя почти два десятилетия темпы роста демократической Южной Кореи оказываются меньше, чем в авторитарном Сингапуре (приложение 1). Можно ли говорить о том, что политическая стабильность, обеспечиваемая авторитарным режимом, способствует более высоким темпам роста, нежели чем стабильность, обеспечиваемая демократией?

Политическая стабильность является многомерной категорией, общепринятое определение которой отсутствует в исследовательской среде [Hurwitz L. 1973, Eckstein H., 1967, Apolte T., 2012]. В данном случае под политической стабильностью понимается длительность нахождения политического лидера у власти, при условии, что вероятность смены власти революционным или насильственным способом минимальна. Здесь следует провести четкую грань между длительным нахождением политического руководства власти, которое может привести страну к застою и стагнации и периодом времени, необходимым политическому лидеру для реализации долгосрочных, в том числе и макроэкономических программ, нацеленных на достижение и поддержания устойчивых темпов роста. Качественное измерение политической стабильности может быть затруднено в силу методологических проблем и многослойности понятия. Всемирный Банк в проекте Worldwide Governance Indicators предлагает возможный вариант измерения уровня стабильности, определяя ее как «вероятность отстранения действующего политического руководства от власти при помощи неконституционных средств, включая политически мотивированный терроризм» WGI World Bank, URL: http://info.worldbank.org/governance/wgi/index.aspx#homehttp://info.worldbank.org/governance/wgi/index.aspx#home.

Объектом исследования выступает политическая стабильность в Сингапуре и Южной Корее.

Предмет исследования - влияние политической стабильности в Сингапуре и Южной Корее на темпы экономического роста.

В качестве кейсов для исследования выбраны два государства Восточной Азии - Сингапур и Южная Корея, каждое из которых представляет собой возможный пример для исследования проблемы влияния политической стабильности на экономический рост. Выбор стран был обусловлен следующими причинами. Во первых, Южная Корея и Сингапур - две страны, входившие в состав четырех «Азиатских тигров», стран, продемонстрировавших в прошлом столетии невероятную траекторию развития государства с позиции бедных неразвитых экономик «третьего мира» до крупных финансовых центров современности. Подобное развитие может представлять собой интерес для исследования в контексте изучения специфики политических систем государств, включенных в выборку, и факторов, сделавших возможным подобный экономический взлет. Политическая стабильность вполне может выступать одним из возможных факторов. Во вторых, несмотря на большое количество исследований, посвященных изучению взаимозависимости между политическим режимом и экономическим ростом, остается неясным, какой режим (авторитарный или демократический) способствует экономическому росту, что первично: определенный уровень экономического развития приводит к режимным трансформациям или тип политического режима определяет темпы роста экономики? Дать окончательный ответ на данный вопрос невозможно, ввиду уникальности каждого из государств мира. Исследование категории политической стабильности в контексте ее влияния на экономический рост может выступить одним из возможных вариантов, объясняющих зависимость темпов роста от типа политического режима. Сингапур и Южная Корея в данном исследовании могут выступать как примеры, демонстрирующие различные типы политической стабильности, что обусловлено различными политическими режимами, сложившихся в двух странах, и, как следствие, разные темпы роста экономики. Стоит особенно отметить, что результаты исследований кейсов Сингапура и Южной Кореи маловероятно можно экстраполировать в целях объяснения экономических успехов других государств. Но, несмотря на это, подобное исследование может внести дополнительный вклад в исследования, посвященные как влиянию политической стабильности на экономический рост, так и влиянию определенного типа политического режима на экономическое развитие государства. В данном случае Сингапур и Южная Корея выступают как два возможных варианта для объяснения влияния политической стабильности на экономический рост.

Гипотеза исследования. Политическая стабильность, обеспечиваемая авторитарным режимом, в большей мере способствует росту экономических показателей, чем стабильность в демократических государствах.

Цель исследования заключается в определении, какой режим, авторитарный или демократический, обеспечивает политическую стабильность, оказывающую положительное воздействие на экономический рост?

Задачи исследования:

1) Выделение основных теоретических подходов к анализу взаимосвязи между политическим режимом, стабильностью и экономическим ростом;

2) Концептуализация политической стабильности;

3) Сравнение степени политической стабильности и показателей экономического роста в авторитарном Сингапуре и демократической Южной Корее на основе эмпирических данных в период с 1980 года по настоящее время;

4) Определение специфики политической стабильности в Сингапуре и Южной Корее и анализ ее возможного влияния на темпы роста экономики;

Исследовательский вопрос. Какой режим, авторитарный или демократический, обеспечивает политическую стабильность, необходимую для достижения и поддержания устойчивых темпов роста экономики?

Методологией исследования. В качестве метода будет применен case-study, позволяющий провести анализ и сравнение конкретных примеров, подтверждающих исследовательскую гипотезу. World Development Indicators (WDI), Global Development Network Growth Database (GDN), The Global Economy Ratings и International Financial Statistics (IFS) Международного валютного фонда. Основные источники данных по политическим системам Worldwide Governance Indicators (WGI) Всемирного банка, рейтинги Polity IV database и Freedom House. Категория политической стабильности будет измеряться на основе ее базовых показателей, выделенных Всемирным банком в проекте World Governance Indicators, а именно государственная стабильность, включая число конфликтов на внутригосударственном и международном уровнях, этническая напряженность; количество политически мотивированных убийств, включая число исчезновений, убийств в результате проведения пыток; интенсивность внутригосударственных конфликтов на религиозной, этнической или региональной почвах; существование нелегальных политических организаций, целью которых дестабилизация режима; число массовых демонстраций, социальные волнения; уровень террористической угрозы.

Анализ литературы: взаимосвязь демократии и авторитаризма с уровнем экономического развития государства.

Одним из первых исследователей, кто попытался объяснить существование взаимосвязи между экономическим развитием государства и вероятностью начала в нем процесса демократизации был американский социолог и политолог С. Липсет, написавший в 1959 году работу «Некоторые социальные предпосылки демократии: экономическое и политическое развитие», ставшей впоследствии флагманом для дальнейшего исследования проблематики, связанной с корреляцией режимов и уровнем экономического развития. С. Липсет предложил модель, демонстрирующую влияние определенного уровня экономического развития государства на установление демократического режима. По его мнению, «чем богаче нация, тем более вероятна успешная демократическая консолидация» [Lipset S. Some Social Requisites of Democracy: Economic Development and Political Legitimacy, 1959 P. 6]. Полагаясь на эмпирические данные, Липсет доказал, что экономическая модернизация оказывает влияние на социально-культурную среду общества, трансформируя социальные условия, которые создают впоследствии благоприятную среду для функционирования демократического режима. Традицию, заложенную Липсетом продолжил У. Растоу, написавшем в 1960 году работу «Стадии экономического роста», в которой процесс перехода от экономической модернизации к политической, к установлению демократии, описывался как логичный и неизбежный [Rostow W. The Stages of Economic Growth: A Non Communist Manifesto, 1960, P. 20].

В 1990-е гг. было написано большое количество работ, продолжающих традицию, заложенную Липсетом, и посвященных поиску двусторонней связи между режимом и темпами экономического роста (А. Пшеворский, Ф. Лимонджи «Политические режимы и экономический рост» (1993), А. Алесина, Р. Перотти «Политическая экономия роста» (1994), Р. Барро «Демократия и рост» (1996). Важное место среди исследований, посвященных данной проблематике, занимают работы профессора Университета Нью-Йорка, польско-американского политолога А. Пшеворского «Демократия и экономическое развитие» (2004), а также работу «Политические режимы и экономический рост» (1993), написанную в соавторстве с профессором Университета Сан-Пауло Ф. Лимонджи. А. Пшеворский не находит эмпирических доказательств, подтверждающих существование каузальной связи между режимом и экономическим ростом, однако, на основе анализа стран с разным уровнем экономического благосостояния приходит к выводу о существовании корреляционной связи между уровнем экономического развития государства и вероятности установления в нем демократического режима. Чем выше уровень экономического благосостояния государства, тем больше вероятность успешного установления и консолидации демократии в нем. Возникновение демократии в бедных обществах возможно, но ее успешная консолидация наиболее вероятна в экономически развитых государствах [Przeworski A., Limongi F. Political Regimes and Economic Growth, 1993, P. 58].

А. Алесино и Р. Перотти, которые в своей работе «Политическая экономия роста» (1993) проанализировали, как влияют на экономический рост следующие переменные: концентрация капитала, политическая нестабильность, политическая свобода и демократические институты, неравенство в распределении доходов. «На рост влияет не демократия или диктатура, а политическая нестабильность, которая выражается в склонности к государственным переворотам, а также в частой смене власти» [Alesina A., Perotti R. Political Regimes and Economic Growth, 1993, P. 58].

В 2000-е гг. исследователями стало больше внимания уделяться на влияние, которое оказывает демократия на человеческий капитал. В 2003 году профессор Гарвардского университета М. Баум и профессор Университета Сан-Диего Д. Лейк в работе «Политическая экономия роста: демократия и человеческий капитал» (2003) выдвинули предположение о косвенном влиянии демократического режима на экономический рост. Согласно их гипотезе, демократия стимулирует рост уровня образования в обществе и качества жизни, совершенствуется система здравоохранения, что в свою очередь оказывает положительное воздействие на человеческий капитал, выступающий в качестве одной из важнейших детерминант экономического развития государства [Baum M., Lake D. The Political Economy of Growth, 2003, P. 340].

Представители институционализма, профессор Массачусетского университета Д. Асемоглу и профессор Гарвардского университета Джеймс Роббинсон доказали существование корреляционной связи между политическими институтами и экономическим ростом, отметив, что связь не является каузальной. Защита частной собственности и введение гарантий против кражи имущества представителями властной элиты создают благоприятные условия для умеренных темпов экономического роста, не подразумевают их.

В противовес аргументам представителям институциональной парадигмы выступили «девелопменталисты» профессор экономики Гарвардского университета Э. Глэзер, нобелевский лауреат по экономике Р. Ла Порта и профессор бизнес-школы EDHEC Ф. Лопес де Силанес, написавшие в 2004 году работу «Институты провоцируют рост?», в которой, как уже становится ясно из названия, подвергли сомнению тезис институционалистов о существовании каузальной связи между институтами и темпами экономического роста. По их мнению «аккумуляция человеческого капитала выступает гораздо более важной детерминантой экономического роста, чем институты» Glaeser E., La Porta R., Lopez de Silanes F. Do Institutions Cause Growth? // Journal of Economic Growth. - Vol. 9 № 1. - 2004. - P. 282. URL: http://www.nber.org/papers/w10568 . Проведя анализ государств в период 1960-2000 гг., исследователи отметили, что к 2000 году количество автократий с низким уровнем экономического развития уменьшилось, и причиной этому было не наложение ограничений на институты, а разумная экономическая политика, проводимая властями данных государств, заключающаяся в совершенствовании гарантии прав собственности, инвестировании в физический и человеческий капитал, что оказывает положительное влияние на экономический рост.

Интересную гипотезу, задолго до исследования Глэзера и его соавторов, предложил в 1991 году, профессор Чикагского университета Р. Сах, которая заключалась в следующем: «для централизованных авторитарных государств характерно разнообразие в степенях экономического развития в отличие от децентрализованных демократических государств» Sah R. Fallibility in Human Organizations and Political Systems // Journal of Economic Perspectives. - Vol. 5, № 2. - 1991. - P. 15. URL: http://papers.ssrn.com/sol3/papers.cfm?abstract_id=2174086 . Иными словами, автократии гораздо чаще различаются между собой в уровнях экономического развития, чем демократии. Как отмечал А. Пшеворский, «успешное установление демократического режима и его дальнейшая жизнеспособность возможна лишь в богатых обществах» Przeworski A., Limongi F. Political Regimes and Economic Growth //

The Journal of Economic Perspectivesб - Vol. 7, No. 3. - 1993. - P. 58. URL: http://homepage.ntu.edu.tw/~kslin/macro2009/Przeworski&Limongi_1993.pdf . Нельзя сказать, что установление демократии невозможно в бедных обществах, это означает лишь, что вероятность успешной консолидации демократического режима и его дальнейшее функционирование очень мала. На сегодняшний день, сложно привести в пример государство с демократической формой правления и низким уровнем экономического развития. Тогда как среди автократий наблюдаются как государства с высоким уровнем экономического благосостояния и устойчивыми темпами роста, так и бедные государства. Сах объясняет волатильность, свойственную централизованным государствам, человеческим фактором. В автократиях, у власти находится один человек и приближенная ему группа людей, процесс принятия решений является персонализированным, все рычаги власти находятся в руках единоличного лидера государства. Решения, определяющие траекторию развития общества, зависят от личности лидера, стоящего во главе государства. Это, может быть, как талантливый, образованный человек, тонко чувствующий мировую конъюнктуру, реагирующий на внешние вызовы и учитывающий внутреннюю специфику государства, так и посредственный глава государства, проводимая политика которого приводит общество к экономическому краху. В качестве примера лидера первого типа Сах приводит премьер-министра Сингапура Ли Куан Ю, который возвысил свое государство до уровня богатейших стран мира и главы Уганды Иди Амина, как пример лидера второго типа, приведший свое государство в состояние упадка.

Несмотря на большое количество работ, посвященных поиску доказательств существования каузальных связей между типом политического режима и экономическим развитием государства, до сих пор отсутствует эмпирически доказанное подтверждение того, что демократический режим способствует экономическому росту. Как правило, исследователи, специализировавшиеся на данной проблематике, акцентируют внимание на экономических условиях, которые создают фон, благоприятный для функционирования демократического режима (Пшеворский А., Лимонджи Ф., Липсет С). Однако, ответ на вопрос, существует ли каузальная связь между установлением демократии и высокими темпами роста, до сих пор не найден. Сингапур и Гонконг как примеры авторитарных государств, могут служить доказательствами, опровергающих данный тезис. При объяснении данных феноменов, исследователи утверждают о решающем влиянии человеческого фактора, (талантливый лидер, учитывающий специфику своего государства и в соответствии с этим проводящий разумную экономическую политику), который в итоге влияет на темпы роста общего дохода (М. Баум, В. Лейк, Р. Сах).

Глава 1. Факторы экономического роста: тип политического режима и политическая стабильность государства: основные теоретические подходы

политический стабильность экономический рост

На экономический рост воздействуют многие факторы, среди которых важное место занимают политические переменные, в частности, тип политического режима. Проблеме влияния типа политического режима на экономический рост посвящено огромное количество работ, но отсутствует окончательное мнение, какой режим наиболее способствует экономическому росту: авторитарный или демократический [Przeworski A., Limongi F. Political Regimes and Economic Growth, 1993, P. 51; Benson Durham J. Economic Growth and Political Regimes, 1999, P. 81 и др.]. Одним из возможных каналов влияния режима на рост является политическая стабильность, обеспечиваемая режимом [Alesina A. Political Instability and Economic Growth, 1992, P. 5; Aisen A., Veiga F. How Does Political Instability Affect Economic Growth? 2011, P.3 и др.]. Политическая стабильность выступает одним из необходимых условий в процессе достижения государства высоких показателей экономического роста. В частности, политическая стабильность способствует формированию благоприятного климата для иностранных инвестиций, создавая для инвесторов гарантии сохранности их вложений. Однако, при проведении подобного рода анализа неизбежно возникновение концептуальных и методологических трудностей при измерении данной категории. Во первых, дилемма о том, какой режим, авторитарный или демократический, обеспечивает стабильность, необходимую для обеспечения высоких темпов роста, остается неразрешенной. Во вторых, возникает вопрос, как следует определять политическую стабильность для того, чтобы оценить ее влияние на экономический рост? Необходимо концептуализировать категорию политической стабильности, очертить основные теоретические подходы к взаимосвязи политической стабильности и экономического роста и влиянию типа политического режима на экономическое развитие государства.

1.1 Концептуализация политической стабильности

Политическая стабильность - понятие комплексное и многомерное, и отчасти, поэтому в как отечественной, так и зарубежной политологической науке отсутствует общепринятое определение данной категории. В обыденном сознании стабильность неизбежно ассоциируется с состоянием устойчивости и неизменности чего-либо. Политическая стабильность выступает более конкретизирующим понятием, ограничивающим измерение стабильности в рамках политического пространства, поэтому ее отождествление с неизменностью состояния является ошибочным, поскольку политическая система отличается своей динамичностью и способностью к трансформациям и адаптации к изменяющейся внешней среде, поэтому политическая стабильность предстает в несколько другом свете.

Стабильность является неотъемлемым компонентом любой политической системы, ее важнейшей сущностной характеристикой, от которой и зависит жизнеспособность и эффективность системы. Политическая стабильность носит довольно амбивалентный характер, поскольку сочетает, на первый взгляд, противоречивые свойства. С одной стороны, исходя из этимологии слова, стабильность выступает как эквивалент постоянного состояния, «стойкости» и для политической стабильности подобные свойства также характерны, поскольку качество, эффективность политической системы во многом зависит от способности ее элементов оставаться в заранее установленных рамках, несмотря на воздействия со стороны внешней среды. Подобную стабильность можно охарактеризовать как структурную. С другой стороны, стабильность в политической сфере носит динамический характер, поскольку жизнеспособность любой политической системы зависит от ее способности к адаптации к изменяющимся условиям глобализованного мира. Поэтому основная функция стабильности в этом случае заключается в поддержании равновесия элементов системы, находящейся в процессе изменений в результате трансформационных процессов, в частности, модернизации.

Общепризнанное определение политической стабильности отсутствует, но существует несколько подходов к ее определению.

I. Политическая стабильность как отсутствие насилия внутри государства. Первый подход заключается в отождествлении политической стабильности с отсутствием внутригосударственного гражданского конфликта и насилия. Сквозь призму данного подхода государство может быть признано стабильным в том случае, если отсутствуют систематические атаки на граждан или частную собственность в пределах границ государства. В частности, К. Иво и Л. Розалинд определяли политическую стабильность как «степень или величина агрессии со стороны отдельных индивидов или групп по отношению к другим группам или лицам, принимающим решения в пределах политической системы» Ivo K., Rosalind L., Cross-national study of aggressive behavior among polities: 1948 - 1962 // Journal of Conflict Resolution. - Vol. 10. - 1972. - P. 261. . К. Иво и Л. Розалинд предприняли попытку ранжировать 84 государства по степени политической стабильности в интервале от 0 (максимальная стабильность) до 6 (минимальная стабильность). В результате стабильными были признаны государства, в которых не были зафиксированы в данный отрезок времени внутригосударственные конфликты, перевороты и восстания, а также отсутствовали возможные предпосылки их возникновения. Но данный подход не учитывает динамический аспект, поскольку отсутствие систематических атак может быть зафиксировано в определенный момент времени, тогда как сам режим де-факто является достаточно слабым и неустойчивым.

II. Политическая стабильность как длительность нахождения лидера у власти. Второй подход олицетворяет политическую стабильность с длительностью правящего режима. Государство А признается более стабильным чем государство Б в случае, если в последнем происходит частая смена власти и период нахождения определенной группы у власти значительно меньше по сравнению с государством А. Б. Рассет предложил индекс «политической стабильности», который измерялся как «среднее количество лет, которое глава государства находился у власти» Russet B., Executive Stability: number of years Independent\ Number of Chief Executives: 1945-1961. - New Haven: Yale University Press. - 1969, P. 32. Однако этот подход не учитывает многие моменты. Во первых, регулярная смена власти для демократических государств является нормальной практикой, закрепленной правовыми нормами. Во вторых, во многих авторитарных государствах период нахождения политического лидера у власти может исчисляться десятилетиями, но это не является свидетельством того, что данный режим более стабилен, чем демократический. Несменяемость власти может привести к застою политической жизни, росту неформальных сетей внутри политической системы, и, как следствие, росту коррупции. Подобные режимы могут быть признаны стабильными, но маловероятно, что подобная стабильность будет политически и экономически эффективной для граждан данных государств.

III. Политическая стабильность как существование легитимного конституционного порядка. Государство признается стабильным в том случае, если, во первых, отсутствует негативная реакция со стороны населения по отношению к действующим властям, а, во вторых, последние пользуются значительной поддержкой со стороны граждан и обладают высоким уровнем доверия. Действительно, легитимность является важным компонентом политической стабильности, поскольку режим, в котором граждане выражают открытое недовольство по отношению к действующей власти, вряд ли будет стабильным в силу высокой вероятности революций и массовых восстаний, нацеленных на смену действующего политического руководства.

IV. Политическая стабильность как отсутствие структурных изменений в государстве. Согласно данному подходу, государство признается стабильным, если, несмотря на внешние воздействия, конфигурация политической системы остается неизменной в течение длительного периода времени. К. Эйк признавал стабильными те государства, в которых «inputs» и «outputs» между компонентами политической системы и внешней средой достаточно регулярны для того, чтобы образовать устойчивые базовые структурные паттерны [Ake C., A Theory of Political Integration, 1967, P. 52]. Наиболее стабильными Эйк признавал авторитарные государства, поскольку именно в них политический лидер в состоянии обеспечивать устойчивость политической системы и противостоять потенциальным угрозам по отношению к ней со стороны внешней среды. Данный подход также сопряжен со многими трудностями, одна из которых заключается в сложности определения понятия структурные изменения. Также в соответствии с данным подходом к определению политической стабильности, государства, находящиеся в процессе демократизации испытывают период структурных изменений, поскольку происходит импорт демократических институтов и практик, а, следовательно, подобное государство вряд ли можно отнести к разряду стабильных.

V. Политическая стабильность как многомерный социетальный атрибут. Представители данного подхода стремились синтезировать и интегрировать существующие подходы к определению политической стабильности и, таким образом, элиминировать имеющиеся у них недостатки. Политическая стабильность - категория многомерная и включает в себя множество компонентов, поэтому релевантный подход должен учитывать максимальное количество показателей для полноценного определения и измерения понятия. В частности, А. Лейпхарт определял политическую стабильность как отсутствие «негативных» индикаторов и существование «позитивных». К «негативным» индикаторам Лейпхарт относил революции, гражданское насилие, оппозиционные политические движения, использующие неправовые инструменты достижения целей. Тогда как «позитивными» были признаны длительность правящего режима, эффективный процесс принятия решений, легитимность, конституционность и легальность [Lijphart A., The Politics of Accommodation: Pluralism and Democracy in Netherlands, 1968, P. 75]. Большой вклад в определение политической стабильность внес Г. Экштейн, который в работе «Division and Cohesion in Democracy: A Study of Norway» (1967) выделил ряд характеристик, составляющих сущность категории политической стабильности:

1) «существование паттерна» - способность государства к адаптации к изменяющимся внешним условиям, а также гибкость политического курса, позволяющего учитывать интересы множества групп общества;

2) легитимность существующего строя - отсутствие негативных реакций по отношению к режиму и наличие общественной поддержки и высокого уровня доверия к действующей власти;

3) эффективный процесс принятия решений - действия политического руководства должны быть направлены на достижение намеченных целей, либо на адаптацию к изменяющимся условиям;

4) «аутентичность» - демократические институты не играют роль «фасадов», скрывающих авторитарные реалии [Eckstein H., Division and Cohesion in Democracy: A Study of Norway, 1967, P. 57];

Большое внимание Г. Экштейн уделял поддержанию равновесия между обществом государством. По его мнению, политическая стабильность может быть достигнута в том случае, если социальные нормы политии конгруэнтны с властными паттернами политического руководства. Если подобная конгруэнтность существует, то вероятность вооруженных массовых восстаний внутри государства очень мала, и, следовательно, оно более стабильно.

Данные подходы к определению политической стабильности во многом предстают неполными, поскольку каждый из подходов охватывает лишь один вероятный аспект исследуемой категории. Представители каждого из подходов акцентируют свое внимание на одном из элементов политической стабильности, который возможно измерить, таким образом, каждый подход можно отождествить с показателем стабильности. Например, длительность нахождения политического лидера у власти возможно использовать как показатель политической стабильности, проанализировав период власти того или иного лидера. Взяв за основу первый подход, политическую стабильность можно измерить как число политически мотивированных убийств, террористическую угрозу и другие дестабилизирующие события, связанные с насилием.

Несмотря на большое количество исследований, посвященных изучению политической стабильности, до сих пор отсутствует общепризнанное определение, которое учитывало бы ее основные элементы. Неизбежно возникновение концептуальных и методологических трудностей в процессе определения категории политической стабильности, а именно в ходе вычленения ее составных компонентов, релевантных для оценки влияния стабильности на рост. В процессе анализа влияния стабильности на рост, стоит ответить на вопрос: политическую стабильность чего мы рассматриваем? Политическую стабильность можно рассматривать применительно к политической системе государства. Здесь политическая стабильность будет зависеть от того, насколько смена правительства и действующей власти в целом будет происходить в соответствии с Конституцией и нормативными рамками [Paldam M., Does Economic Growth Lead To Political Stability?, 1998, P. 175]. В данном случае, политическая стабильность рассматривается в контексте экономического роста, следовательно, категория стабильности здесь будет рассматриваться применительно к политическому режиму, поскольку, во первых, проблема взаимосвязи стабильности и экономического развития выступает промежуточным элементов в контексте связи между типом политического режима (демократией или автократией) и темпами роста экономических показателей. Во вторых, экономический успех и дальнейшее развитие зависит от комплекса экономических мер и реформ, проводимых под руководством правящего режима. Как правило, при попытке дать характеристику политической стабильности, исследователь акцентирует свое внимание на одном компоненте, например, на отсутствии внутригосударственного насилия, переворотов и революций, то есть на событиях, которые потенциально несут угрозу устойчивости политической системы. Подобные дестабилизирующие ситуации наиболее вероятны в государствах, в которых легитимность существующего строя подвергается сомнению, и качество государственного управления оставляет желать лучшего. Поэтому при оценке политической стабильности необходимо учитывать не только дестабилизирующие моменты, но и возможные предпосылки для их возникновения. Трудности в процессе формулировки определения политической стабильности во многом связаны с методологическими проблемами, вызванными невозможностью валидного и релевантного измерения данной категории. Например, подсчет количества переворотов и восстаний внутри государства дает неполную информацию о степени политической стабильности. Многие исследователи отмечают, что экономисты понимают политическую стабильность режима в несколько другом смысле, чем политологи. Для экономистов тип политического режима, авторитарный или демократический, не так важен при анализе в контексте экономического роста. Что действительно важно для экономистов, так это длительность правящего режима, его жизнеспособность и минимальная вероятность насильственного или революционного свержения действующей власти [Younis M., Lin X., Political Stability and Economic Growth In Asia, 2008, P. 204]. В данном случае политическая стабильность будет рассматриваться как длительность нахождения политического лидера у власти. При анализе длительности власти руководства страны необходимо учитывать не только период времени, который политический лидер находился у власти, но и другие моменты, в частности, вероятность вооруженного восстания, революции и прочих дестабилизирующих ситуаций, которые могут спровоцировать досрочную смену власти. При оценке политической стабильности в Южной Корее и Сингапуре и ее динамики будут задействованы данные из проекта Всемирного Банка Worldwide Governance Indicators.

Всемирный банк в проекте Worldwide Governance Indicators представляет многокомпонентную оценку категории политической стабильности, которая позволяет учесть все имеющиеся определения стабильности. Политическая стабильность, согласно определению Worldwide Governance Indicators WGI Всемирного банка, измеряется как «вероятность отстранения действующего политического руководства от власти при помощи неконституционных средств, включая политически мотивированный терроризм» WGI World Bank, URL: http://info.worldbank.org/governance/wgi/index.aspx#homehttp://info.worldbank.org/governance/wgi/index.aspx#home. К числу переменных, позволяющих измерить уровень политической стабильности относятся:

1. Государственная стабильность, включая число конфликтов на внутригосударственном и международном уровнях, этническая напряженность.

2. Количество политически мотивированных убийств, включая число исчезновений, убийств в результате проведения пыток.

3. Интенсивность внутригосударственных конфликтов на религиозной, этнической или региональной почвах.

4. Существование нелегальных политических организаций, целью которых является дестабилизация режима.

5. Число массовых демонстраций, социальные волнения.

6. Уровень террористической угрозы.

Таким образом, в данном исследовании политическая стабильность выступает как одна из переменных, влияющих на экономический рост, и представляет собой длительность нахождения политического руководства у власти (включая вероятность революции и насильственного свержения власти).

1.2 Политическая стабильность как фактор экономического роста

Вопрос, почему некоторые диктаторские режимы переживают высокие темпы роста, в то время как другие диктатуры находятся в состоянии упадка экономического развития, поднимался во многих работах, например, в «Political Instability and Growth in Dictatorship» (2000) Д. Оверланда, К. Саймонса, M. Спагата, а также «The Economics of Autocracy and Majority Rule» (1996) М. Макгайра и М. Олсона и «Making Autocracy Work» (2007) Т. Беслей и М. Кудаматсу и др. На темпы экономического роста оказывают влияние различные переменные, среди которых политический, экономический, культурный и человеческий факторы, проявляющийся в личности политического лидера государства, проводящего тот или иной курс в экономике. В качестве одного из возможного объяснения существования взаимосвязи между режимом и ростом, исследователями (в частности, Д. Оверландом, М. Спагатом в работе «Политическая нестабильность и экономический рост в диктатурах» (2000), С. Хантингтоном в работе «Политический порядок и меняющиеся общества» (1968) и др.) была выдвинута следующая гипотеза: политический режим (авторитарный или демократический) не оказывает прямого влияния на уровень экономического развития государства, скорее, режим обеспечивает условия, в частности, и политическую стабильность, которая выступает одним из компонентов режима, в свою очередь определяющих темпы роста экономики. Согласно данной гипотезе, политическая стабильность и экономический рост тесно взаимосвязаны друг с другом. Как отмечает С. Хантингтон, «что действительно важно для обеспечения устойчивого экономического роста, так это не институты демократии или диктатуры, а политическая стабильность, обеспечение которой возможно благодаря жизнеспособным политическим институтам» Huntington S. Political Order in Changing Societies. - Yale University Press. - 1968. - P. 45. . С. Хантингтон различал политические системы по двум основным параметрам: по уровню политической институционализации, под которой он понимал процесс «наделения определенных институтов и процедур ценностью в общественном восприятии»Huntington S. Political Order in Changing Societies. - Yale University Press. - 1968. - P. 48. и по уровню вовлеченности населения в политику. Поэтому стабильность общества зависит от соотношения между уровнем политической активности населения и уровнем политической институционализации. Уровень политической институционализации в обществе с низким уровнем политической активности может быть намного ниже, чем в обществе с более высоким уровнем политической активности населения, но все же общество с низким уровнем того и другого может оказаться более стабильным, чем общество с более высоким уровнем институционализации и еще более высоким уровнем политической активности населения. [Huntington S. Political Order in Changing Societies, 1968, P. 46].

Среди исследований, посвященных анализу стабильности в контексте экономического роста можно выделить работу профессора Гарвардского университета А. Алесино и профессора итальянского университета Боккони Р. Перотти «Политическая экономия роста» (1994), в которой они проанализировали как влияют на экономический рост следующие переменные: концентрация капитала, политическая нестабильность, политическая свобода и демократические институты, неравенство в распределении доходов. «На рост влияет не демократия или диктатура, а политическая нестабильность, которая выражается в склонности к государственным переворотам, а также в частой смене власти» Alesina A., Perotti R. The Political Economy of Growth // The World Bank Economic Review. - Vol. 8, № 3. - 1994. - P. 356. URL: http://wber.oxfordjournals.org/content/8/3/351.abstract. Исследования А. Алесины показали, что уровень ВВП ниже в государствах, в которых существует вероятность падения режима и досрочной смены власти [Alesina A. Political Instability and Economic Growth, 1992, P. 27]. Социально-политическая нестабильность формирует неблагоприятную политико-экономическую среду, что увеличивает риски для инвесторов и в итоге снижается приток инвестиций в государство. Политическая нестабильность ограничивает горизонт действий правительства в силу неопределенности политического процесса и возможной смены власти, которая вероятно не будет продолжать курс предыдущего руководства. Данный факт делает невозможным реализацию долгосрочной экономической политики, препятствуя росту макроэкономических показателей государства. А. Айзен и Ф. Вейга в работе «Как политическая нестабильность влияет на экономический рост?» (2011) при помощи обобщенного метода моментов (GMM) пытались, как уже следует из названия статьи, определить какой эффект оказывает политическая нестабильность на экономический рост. Политическую нестабильность Айзен и Вейга определяли как частую смену правительства и действующей власти, понимая тем самым политическую нестабильность режима [Aisen A., Veiga F., How Does Political Instability Affects Economic Growth? 2011, P. 5]. Проанализировав эмпирический материал 165 государств в период с 1960-2004 гг., Айзен и Вейга пришли к выводу, что чем выше уровень политической нестабильности в государстве, тем ниже ВВП а душу населения и темпы роста экономики в целом Aisen A., Veiga F., 2011, P.32]. М. Олсон рассматривал политическую нестабильность как независимую переменную, влияющую на экономическое развитие государства. По его мнению, войны, революции и другие события, оказывающие дестабилизирующий эффект на общество подрывают экономическую активность в краткосрочном и долгосрочном периодах, однако, для среднесрочной перспективы подобные мероприятия оказывают скорее позитивное воздействие на состояние экономической сферы государства [Olson, The Rise and Decline of Nations: Economic Growth, Stagflation and Social Rigidities, 1982, P. 134]. Влияние политической стабильности на состояние экономики в государстве Олсон объяснил следующим образом. В стабильных обществах постепенно начинают возникать группы интересов и «распределительные коалиции», которые приспосабливаются к существующим условиям и действуют в их рамках, преследуя собственные интересы и приобретая политическую и экономическую ренту. «Распределительные коалиции групп интересов подрывают способность государства применять новые инновационные технологии и адаптировать существующую структуру экономики к изменяющимся условиям глобального сообщества» Olson, The Rise and Decline of Nations: Economic Growth, Stagflation and Social Rigidities. - Yale University Press. - 1982. - P. 148.. В результате экономический рост замедляется. Иными словами, группы интересов функционируют в привычной для них среде, преследуют собственные корыстные интересы, и им нет необходимости изменять существующие условия, так как неизвестно превысит ли выгода от изменения status quo издержки, связанные с трансформацией системы.

Какой режим, демократический или авторитарный, обеспечивает стабильность, которая способствует экономическому росту? На этот вопрос нельзя дать однозначного ответа. С одной стороны, в государствах с высокими темпами роста экономики в основном функционируют демократические режимы [Lipset S. The Social Requisites of Democracy Revisited, 1993, P. 14]. Но с другой стороны, в истории существуют примеры и экономически эффективных авторитарных режимов (например, Сингапур).

Предпринимались попытки объяснить различия в экономическом развитии между диктаторскими режимами при помощи модели, в которой диктатор максимизирует личное благосостояние в зависимости от длительности нахождения у власти. Если режим стабильный и диктатор намерен оставаться у власти на длительный период времени, то его политика будет нацелена на стимулирование экономического роста, поскольку, таким образом, появятся дополнительные возможности максимизации собственного благосостояния за счет увеличения налоговых поступлений от экономического роста. Эта теория, известная как модель «стационарного бандита», впервые формализованная М. Олсоном и М. Макгайером в работе «Economics of Autocracy: invisible hand and use of force» (1996), впоследствии приобрела большую популярность в политической экономии и была задействована также в работе Д. Оверланда, К. Саймонса и М. Спагата «Political Instability and Growth in Dictatorship» (2005). Согласно предложенной ими модели, политическая стабильность определяется как вероятность нахождения диктатора у власти в период с t по t+1, которая увеличивается по мере того как растет основной капитал. Чем больше экономической выгоды получает диктатор и приближенная ему группа лиц, тем более стабильным является режим [Overland J., Simons K., Spagat M. Political Instability and Growth in Dictatorship, 2005, P. 1]. Результаты проведенного исследования подтвердили выделенные Д. Оверландом и его коллегами гипотезы, а именно, что: 1) чем более стабильно положение диктатора, тем более он склонен проводить политику, стимулирующую экономический рост; 2) падение экономических показателей представляет собой серьезную угрозу для политической стабильности; 3) диктатор, извлекающий большую часть экономической ренты для себя и своих приближенных, нацелен на совершенствование условий для экономического роста, поскольку в случае состояния упадка экономики вероятность отстранения лидера от власти увеличивается и тем самым увеличивается вероятность потери доступа к экономическим благам.

Вероятность длительного нахождения диктатора у власти в зависимости от проводимой им политики подвергалась пристальному вниманию со стороны исследователей. Идея Гроссмана и Ноха заключалась в том, что «выживание» диктатора зависит в основном от неэкономических факторов, добавив при этом, что «вероятность длительного нахождения диктатора у власти увеличивается, если он проводит политику, нацеленную на повышение благосостояния (welfare-enhancing policy)» Grossman H., Noh S. Proprietary Public Finance and Economic Welfare // Journal of Public Economics. - Vol. 53, № 1. - 1994. - P. 190. . Оверланд высказал предположение о том, что «шансы диктатора «на выживание» увеличиваются вместе с ростом накопления капитала, и, таким образом, зависят от политики, стимулирующей экономический рост (growth-enhancing policy)» Overland J., Simons K., Spagat M. Political Instability and Growth in Dictatorship // Public Choice. - Vol. 125, № 3. - 2005. - P. 465. . Асемоглу и Робинсон, напротив, заявили о том, что политика, нацеленная на повышение благосостояния граждан, снижает шансы длительного нахождения диктатора у власти, однако, повышает вероятность его избрания в случае конкуренции с другим политическим деятелем за власть [Acemoglu D., Robinson J. Economic Origins of Dictatorship and Democracy, 2006, P. 124]. Успешный диктатор, по их мнению, это тот, для кого, во первых, применима модель «стационарного бандита», а, во вторых, который в состоянии одержать победа в случае политической борьбы с другим кандидатом [Acemoglu D., Robinson J. Economic Origins of Dictatorship and Democracy, 2006, P. 125].

Т. Бесли и М. Кудаматсу в работе “Making Autocracy Work” (2007) предложили несколько иное видение причин экономической эффективности диктатуры, продолжив при этом исследовательскую традицию Асемоглу и Робинсона. Бесли и Кудаматсу сделали акцент на политической стабильности при объяснении экономической эффективности диктатуры, подразумевая под стабильностью гарантии безопасности селектората, контролирующего действующую власть. Т. Бесли и М. Кудаматсу предприняли попытку объяснить различия между эффективными и неэффективными в экономических термина диктатурами и предложили теоретическую модель успешной автократии, в которой отсутствуют регулярные выборы, но отсутствие ответственности и подотчетности политического лидера компенсируется существованием селектората - группы лиц, от которых зависит продолжительность нахождения лидера у власти [Besley T., Kudamatsu M. Making Autocracy Work, 2007, P. 12]. Диктатура признается успешной, если у селектората есть доступ к механизмам смещения неэффективного лидера, который зная о возможном отстранении от власти, стремится проводить экономически эффективную политику, несущую экономические выгоды, как для самого лидера, так и для селектората.