Современные проблемы пути интеграции Черногории в евроатлантические структуры

Размещено на http://www.allbest.ru/

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ АВТОНОМНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

«НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

«ВЫСШАЯ ШКОЛА ЭКОНОМИКИ»

Факультет мировой экономики и мировой политики

Выпускная квалификационная работа

Современные проблемы пути интеграции Черногории в евроатлантические структуры

по направлению подготовки 41.03.05 Международные отношения

Коновалова Наталья Александровна

Научный руководитель Е.Г. Энтина

Рецензент М.В. Братерский

Москва 2016

Оглавление

Введение

1. Особенности текущей стадии интеграции Черногории в ЕС и НАТО

1.1 Современный этап интеграции Черногории в евроатлантические структуры

1.1.1 Продвижение Черногории по пути европейской интеграции

1.1.2 Особенности взаимодействия Черногории с Североатлантическим альянсом

1.2 Основания приглашения Черногории в евроатлантические структуры

1.2.1 Актуальные причины заинтересованности Европейского союза в принятии Черногории в состав объединения

1.2.2 Мотивы НАТО при приглашении Черногории в состав Альянса

1.3 Внутренние противоречия Черногории по поводу интеграции в евроатлантические структуры

1.3.1 Взгляд официальной Подгорицы на интеграцию Черногории в евроатлантические структуры

1.3.2 Политически мотивированное искажение общественного мнения по вопросу евроатлантической интеграции

2. Пути развития Черногории в контексте интеграции с ЕС и НАТО

2.1 Обострение межнациональной напряженности в ходе интеграции с ЕС и НАТО

2.1.1 Правовое положение национальных меньшинств в Черногории и их влияние на политический процесс

2.1.2 Политика Европейского союза в области прав меньшинств

2.2 Факторы, сдерживающие внутреннюю дестабилизацию Черногории

2.2.1 Индикаторы экономической устойчивости Черногории

2.2.2 Предпосылки политической управляемости Черногории

2.3 Дестабилизационный потенциал Черногории в сопоставлении с греческим кейсом

2.3.1 Обоснованность сравнения Черногории и Греции

2.3.2 Перспективы развития Черногории по греческому сценарию

3. Влияние внерегиональных игроков на евроатлантический путь Черногории

3.1 Деградация российско-черногорских отношений на фоне расширения НАТО и интенсификации диалога Черногории с ЕС

3.2 Заинтересованность Турции в создании общего пространства безопасности

3.3 Экономическое проникновение Китая в Европу через балканский регион

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Балканский регион является одной из арен противостояния западного блока и России, причем Европейский союз и НАТО последовательно завоевывают позиции на этом направлении, тогда как Россия скорее их утрачивает. В связи с этим актуальность данного исследования заключается, во-первых, в том, что приглашение Черногории присоединиться к Североатлантическому альянсу обострило отношения России как с самой страной, так и с блоком в целом; во-вторых, широкая общественность Черногории оказывается вовлечена в протестные движения, что приписывается как недовольству атлантическим вектором развития страны, так и воздействию со стороны Белграда и Москвы.

Соответственно, объектом исследования выступает интеграция Черногории с ЕС и НАТО, а предметом - перспективы развития Черногории в рамках евроатлантических структур. На основе этого была сформулирована следующая исследовательская гипотеза. Хотя интеграция в евроатлантические структуры является главной целью Черногории, такие последствия этого шага, как внутриполитическая дестабилизация и обострение отношении? между представителями разных национальных групп, представляют собой не менее вероятный сценарии?, чем достижение стабильности и процветания в стране.

Исходя из этого, цель работы состоит в том, чтобы доказать, что в результате вступления Черногории в ЕС и НАТО могут обостриться межнациональные противоречия внутри страны, а устойчивость её политического режима окажется подорванной. Это станет возможным посредством реализации совокупности задач. Так, в первой главе поставлены задачи: 1) обозначить особенности современного этапа интеграции Черногории с ЕС и НАТО; 2) выяснить, какими мотивами руководствуются ЕС и НАТО, предлагая Черногории перспективу членства; 3) определить отношение официальной Подгорицы, а также населения Черногории к интеграции. В свою очередь, вторая глава посвящена тому, чтобы 1) охарактеризовать политико-правовой ландшафт, в котором сосуществуют представители разных национальных групп Черногории; 2) выделить сдерживающие факторы, которые делают страну устойчивой перед лицом политических потрясений; 3) обосновать вероятность развития Черногории по «греческому» сценарию, который предполагает относительную стабильность в первые десятилетия, а затем сопровождается глубокими кризисными явлениями.

В третьей главе содержится обзор более широкого международного контекста, призванный выявить, как наиболее влиятельные внерегиональные игроки - Россия, Турция и Китай - способны воздействовать на развитие Черногории в русле стабилизации или дестабилизации.

Для реализации обозначенных задач был использован обширный круг источников. Следует отметить, что источники, посвященные интеграции Черногории с Европейским союзом и Североатлантическим альянсом, достаточно многочисленны. Тем не менее, поскольку обобщающие теоретические работы по этому вопросу практически отсутствуют, в основу исследования интеграции Черногории с ЕС были положены преимущественно информационные материалы исполнительных органов Европейского союза.

Что касается источников по атлантическому пути Черногории, основной упор в них делается на описании тех сфер, в которых Черногория смогла выполнить предписания НАТО или, напротив, оказалась неуспешна. К числу таких работ относятся статья балканского исследователя С. Кнежевича Montenegro and NATO - challenges and perspectives, а также отчет словацкого специалиста П. Батора Montenegro's way to the door of NATO.

Более глубокий взгляд на интеграционные процессы с участием атлантических структур содержится в работах бывшего посла США при НАТО Р. Хантера NATO enlargement? The case of Montenegro и исследователя проблем обороны и безопасности Норвежского института международных отношений К. Фрииса NATO enlargement - back on the agenda. В частности, специалисты описали структурные вызовы, стоящие перед НАТО в процессе расширения, а также стратегические мотивы приглашения Черногории.

Однако работы, анализирующие последствия интеграции для Черногории с учетом её нынешней степени готовности и позиций ведущих мировых игроков, фактически не представлены. Разумеется, можно отметить ряд трудов, затрагивающих отдельные проблемные аспекты, которые могут стать очагом напряженности в ходе интеграции. Например, речь идёт о работах Montenegro's minorities in the tangles of citizenship, participation, and access to rights и Citizenship between the 'image of the nation' and 'the image of politics': the case of Montenegro специалиста Центра перспективных исследований имени Роберта Шумана Е. Джанкич, которые посвящены политически мотивированным модификациям прав меньшинств в Черногории. Но к настоящему моменту всеобъемлющие исследования практически отсутствуют.

Чтобы систематизировать данные из разрозненных источников при отсутствии обобщающих научных работ, в качестве теоретического фундамента была использована теории клубных благ. Эта теория широко применяется специалистами в области политических наук при оценке распределения преимуществ и издержек в интеграционных объединениях. Согласно теории, так называемые «клубы», то есть интеграционные группировки и международные организации, - это объединения, члены которых на добровольной основе делят между собой издержки по производству некоторого блага, доступ к которому для третьих сторон не предусмотрен.

Иначе говоря, «клубы» предоставляют своим членам такие блага, доступ к которым ограничен (как в случае с частными благами), но за обладание которыми не требуется вступать в конкуренцию (как и за общественные блага). Таким благом в рамках НАТО выступает система коллективной безопасности, а в ЕС - беспрепятственный доступ на рынок, проведение общей политики по ряду направлений, функционирование демократических институтов.

Издержки по производству таких благ для существующих членов уменьшаются по мере присоединения новых членов, но в определенный момент расширение начинает приносить все больше потерь. Первая закономерность объясняет масштабные расширения ЕС и НАТО, например, в 2000-х годах. Вторая особенность является одним из аргументов западных специалистов, выступавших против приглашения Черногории в Североатлантический альянс, поскольку объединение рискует превысить свой оптимальный размер. Так, посланник США при НАТО в 1993-1998 гг. Р. Хантер считает, что принятие Черногории повлечет за собой рост бюрократизации, а также станет препятствием для сдерживания режима В.В. Путина - основной цели принятия Черногории.

Чтобы производить необходимый объем блага даже при превышении оптимального размера, «клубы» вынуждены или осуществлять интеграцию «разных скоростей», усиливая тем самым гетерогенность объединения, или отказываться от принципа единогласного принятия решений. Это продемонстрировал, например, Лиссабонский договор ЕС, закрепивший принцип двойного большинства при голосовании в Совете ЕС; хотя, нужно отметить, в НАТО принцип единогласного принятия решений сохраняется.

Данные теоретические постулаты позволяют нам охарактеризовать тот контекст, который сопровождает евроатлантическую интеграцию Черногории. С одной стороны, уже в силу текущей организационной специфики ЕС, любая вступающая сторона будет вынуждена нести бремя участия в объединении, эффективность которого падает, и при этом практически не располагать влиянием на процесс принятия решений. Что касается голосования в НАТО, Черногория придерживается принципа субординации в отношении «старших партнеров» и, по мнению Р. Хантера, вряд ли когда-либо воспользуется правом вето. Получается, возможность отстаивать свою позицию в рамках евроатлантических структур для Черногории ограничена.

С другой стороны, по мере увеличения гетерогенности объединения добиться выполнения соглашений становится затруднительно. Иначе говоря, официальные власти Черногории могут саботировать реализацию предписаний ЕС и НАТО, например, в сфере прав человека, свободы СМИ или военных расходов. Это может означать, что Черногория не претендует на то, чтобы оказывать влияние на принятие решений в евроатлантических структурах, если взамен ей будет позволено уклоняться от ряда обязательств.

Как следствие, если такие чувствительные для внутренней жизни Черногории принципы, как демократический режим, права меньшинств, борьба с коррупцией, не будут реализованы под влиянием евроатлантических институтов, то они станут источником внутриполитической напряженности. Таким образом, с помощью теории клубных благ подтверждается наша гипотеза о том, что надежды на демократизацию и процветание Черногории могут обернуться дестабилизацией. Это может произойти уже из-за особенностей эволюции евроатлантических структур на современном этапе, когда Черногория выразила желание стать их полноправным членом.

1. Особенности текущей стадии интеграции Черногории в ЕС и НАТО

1.1 Современный этап интеграции Черногории в евроатлантические структуры

1.1.1 Продвижение Черногории по пути европейской интеграции

Переговорному процессу по присоединению Черногории к Европейскому союзу предшествовали шаги по обозначению намерений сторон, институционализации диалога и углублению сотрудничества. Прежде всего, сразу после признания независимости Черногории членами Европейского союза в 2006 г., Совет ЕС подтвердил, что европейская перспектива для страны открыта. Тогда же был запущен и политический диалог между правительством Черногории и европейскими институтами.

В 2007 г. Черногория подписала соглашение о стабилизации и ассоциации (вступило в силу 1 мая 2010 г.) и временное соглашение по торговле и торговым аспектам (вступило в силу 1 января 2008 г.). Первое означало официальное подтверждение европейского пути Черногории и получило одобрение со стороны всех политических партий в парламенте страны. Второе позволило сторонам пользоваться теми торговыми выгодами, которые предусмотрены соглашением о стабилизации и ассоциации в период, пока оно не вступило в силу.

Впоследствии, по итогам имплементации контрольных мер в области верховенства закона и пограничного контроля в конце 2009 г. ЕС предоставил гражданам Черногории право безвизового въезда на территорию стран-участниц Шенгенского соглашения. Этот предварительный этап сближения сторон подготовил почву для начала переговоров о присоединении Черногории к ЕС.

Согласно европейской классификации, первый этап непосредственно присоединения характеризуется получением официального статуса кандидата на вступление в ЕС, который был предоставлен Черногории в декабре 2010 г. Тогда Европейская комиссия представила странам-членам ЕС обзорный доклад, затрагивающий 35 аспектов acquis communautaire и иллюстрирующий, насколько Черногория готова к вступлению. Были сформулированы начальные контрольные показатели (opening benchmarks) по 11 аспектам, выполнение которых являлось условием для начала переговоров о вступлении, а также конечные контрольные показатели (closing benchmarks).

На втором этапе, в июне 2012 г., после единогласного одобрения Советом ЕС и по рекомендации Европейской комиссии, были запущены переговоры о вступлении. Участниками прямых переговоров выступили министры и послы стран-членов ЕС и Черногории; переговоры проходили в формате межправительственной конференции. На этом этапе Черногория должна была привести свое национальное законодательство в соответствие с правовыми нормами ЕС, которые подразделяются на 35 направлений.

На текущий момент переговоры охватывают 22 сферы из 35, а по двум из них - «Наука и исследования», а также «Образование и культура» - временно завершены и будут продолжены позднее. Zornaczuk T. Montenero's marathon: halfway to the EU, last lap to NATO. Bulletin // The Polish Institute of International Affairs. - 2015. - № 66 (798). - P. 1. Важно отметить, что переговоры по двум самым чувствительным областям, включающим наибольшее количество контрольных показателей - «Свобода, правосудие и безопасность» и «Судебная власть и фундаментальные права» - были запущены в первую очередь. Этот факт позволил исследователям высказать предположение, что Черногория будет продвигаться к вступлению в ЕС с такой же высокой скоростью, как и Хорватия, и, вероятно, сможет стать полноправным членом ЕС уже в 2020 г.

Однако существует ряд аспектов, прогресс по которым может быть оценен как недостаточный, что рискует замедлить процесс присоединения. К таким областям относятся, прежде всего, низкая степень свободы СМИ и высокий уровень коррупции в Черногории. Так, согласно рейтингу свободы прессы «Репортеры без границ», в 2014 г. Черногория заняла 114-ое место в мире из 180 стран, причём по сравнению с предшествующими годами показатель только ухудшался. Основанием для присуждения Черногории одного из худших рейтинговых мест в Европе стали случаи избиения журналистов, а также инцидент со взрывом бомбы перед издательством оппозиционной газеты.

Что касается коррупции, согласно рейтингу Corruption Perception Index, подготовленному Transparency International, в 2014 г. Черногория заняла 76 место из 175, демонстрируя значительное ухудшение по сравнению с двумя предшествующими годами. На этом фоне к числу положительных моментов можно отнести лишь немногие. Например, судебная реформа (2014-2018 гг.) предусматривает создание особого агентства и выделение должности прокурора, в ведение которых поступают дела по борьбе с организованной преступностью и коррупцией. Они заменили аппарат государственного обвинителя, который подвергся критике со стороны ЕС за пассивность, игнорирование расследований случаев коррупции средствами массовой информации, подверженность политическому давлению. Другим шагом, подчеркивающим антикоррупционную направленность преобразований, считается принятие этических кодексов для парламентариев, а также для судей и прокуроров.

Однако от Черногории по-прежнему требуется усилить контроль при расследовании случаев коррупции в высших эшелонах власти, эффективно бороться с финансовыми преступлениями и внедрить работающую систему санкций для предотвращения этого типа правонарушений. Тем не менее коррупционная природа черногорских государственных органов в некотором роде цементируется под воздействием того обстоятельства, что во главе Черногории с начала 1990-х годов находится одна и та же левоцентристская Демократическая партия социалистов, которая располагает почти 40% мест в национальном парламенте, а также является партией премьер-министра М. Джукановича (проводит четвертый срок на посту премьер-министра) и президента Ф. Вуяновича (в должности с 2003 г.). В связи с этим особое значение приобретает реформа государственного управления, которая постулирует принципы меритократии, деполитизации и прозрачности при отборе чиновников и государственных служащих и назначении им вознаграждений. Реформа предполагает и ужесточение контроля над управлением государственными финансами посредством перехода к многолетнему финансовому планированию, а также ежемесячным публикациям отчетов от доходах и расходах казны.

Оценивая готовность Черногории к вступлению на основе экономических показателей, следует отметить, что страна успешно восстановилась после спадов 2009 г. и 2012 г., однако 18%-ый уровень безработицы; высокий уровень государственного долга, составивший 60,3% ВВП на июнь 2015 г.; дефицит бюджета около 5% ВВП; низкая доходность финансовых активов из-за малого размера рынка считаются в ЕС факторами, тормозящими развитие адекватно функционирующей рыночной экономики.

Таким образом, можно отметить значительный прогресс в развитии отношений Черногории с Европейским союзом за десятилетний период: к настоящему моменту переговоры о вступлении страны в ЕС успешно продвигаются. Однако внутренние проблемы Черногории могут замедлить этот процесс: ни ЕС не заинтересован в принятии экономически ослабленного и политически ненадежного партнера, ни Черногория не готова справляться с конкуренцией со стороны европейских экономических агентов, а также в полной мере имплементировать демократические институты. Следовательно, если принятие Черногории в объединение будет основываться исключительно на выдвинутых критериях соответствия, то Черногория не сможет в скором времени пополнить ряды ЕС.

черногория североатлантический альянс интеграция

1.1.2 Особенности взаимодействия Черногории с Североатлантическим альянсом

Нацеленность на вступление Черногории в НАТО была продемонстрирована страной сразу же после получения ей независимости в 2006 г. Принятая тогда стратегия безопасности содержала обязательство Черногории «принять все условия, необходимые для интеграции в евроатлантические структуры» и выделяла «скорейшее членство в НАТО и ЕС в качестве стратегической цели». Bator P. Montenegro's way to the door of NATO // Slovak Atlantic Comission. - 2014. - P. 3. Хотя эта стратегия была в скорости пересмотрена (правительство утвердило её без консультаций с общественностью и парламентского согласия), новая стратегия 2008 г. подтверждала, что «вступление в НАТО остается стратегическим приоритетом номер один».

Действительно, именно Альянс считался гарантом региональной и национальной безопасности Черногории. В частности, Черногория рассчитывала на содействие НАТО при реорганизации армии. Дело в том, что, приобретя независимость, страна отказалась от системы обязательного прохождения воинской службы для мужского населения и сделала ставку на профессиональные армейские части.

Чтобы получить доступ к различным специализированным программам НАТО, в 2006 г. Черногория стала участником платформы «Партнерство ради мира». Она подразумевает двустороннее сотрудничество между страной-партнером и НАТО, при котором первая в индивидуальном порядке определяет приоритетные для себя направления взаимодействия среди всех областей деятельности НАТО, а также скорость продвижения в выбранных сферах. Черногория высказала намерение сфокусироваться на таких аспектах, как развитие институтов и военная реформа, оборонная политика, демократический контроль над вооруженными силами, подготовка гражданского и военного персонала, управление запасами устаревших вооружений, кризисное реагирование.

Следующим шагом по расширению спектра взаимодействия между Альянсом и Черногорией стала отправка черногорской миссии в штаб-квартиру НАТО в Брюсселе в 2007 г. Особенно продуктивным для двусторонних отношений Черногории и НАТО стал 2008 г.: Черногория присоединилась к Адриатической Хартии НАТО, объединившей балканские страны, пожелавшие стать членами Альянса; на саммите в Бухаресте лидеры стран НАТО предложили Черногории интенсивный формат диалога, что продемонстрировало заинтересованность объединения в членстве страны; был запущен Индивидуальный план партнерства, который считается продвинутой формой взаимодействия, так как военно-оборонные вопросы дополняются политическими аспектами.

В 2010 г. Черногория перешла к выполнению членского плана действий: страна стала ежегодно предоставлять Альянсу планы подготовки к будущему членству по совокупности направлений (политический, экономический, оборонный, юридический аспекты, а также состояние ресурсов). Со стороны членов объединения предусматривалась техническая помощь, пересмотр итоговых показателей, постоянные консультации на базе Североатлантического совета. Важно отметить, что у НАТО нет таких четко разработанных стандартов, как у ЕС, поэтому Альянс, считая процессы европейской и евроатлантической интеграции комплементарными, полагается на оценку Европейского союза относительно внутренней и социально-экономической политики стран-кандидатов.

Тем не менее сферы деятельности, по которым у НАТО возникает наибольшее количество вопросов к официальной Подгорице, отличаются от черногорско-европейской повестки дня. Так, Альянс озабочен тем, как осуществляется реформа в сфере безопасности; степенью общественной поддержки членства Черногории в НАТО; величиной расходов на оборону; ситуацией с верховенством закона. При этом объединение неоднократно подчеркивало, что не пойдет на уступки по этим принципиальным моментам, даже несмотря на то, что Черногория демонстрирует свою лояльность и что противостояние блока с Россией требует от него решительных действий. По заявлениям руководства Альянса, процесс присоединения к НАТО, строится «на основе достижений кандидатов, а не зависит от календарных сроков».

В связи с этим Черногория вынуждена брать на себя фактические обязательства. В рамках первого направления правительство Черногории одобрило поправки к закону о Национальном агентстве безопасности, приведя его в соответствие с рекомендациями НАТО. Для обеспечения большего общественного доверия к евроатлантическому пути официальная Подгорица инициировала создание Центра евроатлантической интеграции, который станет платформой публичной дипломатии. Что касается расходов на оборону, в ходе саммита НАТО в Уэльсе 2014 г. Черногория обязалась увеличить военный бюджет с 1,49% ВВП в 2013 г. до 2% в последующие годы, а также выделить на модернизацию вооруженных сил не 14%, а 20% военного бюджета. Ibid. - P. 11-12.

Такая политика Черногории увенчалась приглашением присоединиться к Альянсу: оно поступило 2 декабря 2015 г. от министров иностранных дел стран НАТО в ходе министерской встречи в Брюсселе. Следует отметить, что, во-первых, такое приглашение было озвучено во временной промежуток между двумя саммитами впервые за последнее время; во-вторых, Черногория стала единственной страной, получившей приглашение.

Это может означать, что НАТО форсировал принятие нового члена под воздействием глобальной конъюнктуры. В этом свете норвежский специалист К. Фриис вывел следующую закономерность: поскольку Альянс ускорил вступление нового члена из-за сложившейся геополитической ситуации, то он не сможет эффективно воздействовать на него, чтобы склонить его к реализации реформ. Friis K. NATO enlargement - back on the agenda // NUPI Policy Brief. - 2015. - Vol. 18. - P. 3. Эта особенность способна повлиять на внутриполитическую динамику в Черногории, особенно в контексте проведения предписанных преобразований.

Итак, на протяжении прошедшей декады обе стороны - и Черногория, и НАТО - последовательно демонстрировали заинтересованность в дальнейшем сближении. В итоге, даже несмотря на то что Черногория не смогла в полной мере выполнить все предписания Альянса, её многолетняя лояльность блоку была вознаграждена приглашением вступить в его ряды. Тот факт, что приглашение поступило исключительно Черногории, позволяет утверждать, что Альянс испытывает давление с геополитической точки зрения. Для внутреннего развития Черногории перечисленные особенности её вступления в НАТО означают, что политико-правовое несовершенство существующего режима, по всей вероятности, может игнорироваться Альянсом.

1.2 Основания приглашения Черногории в евроатлантические структуры

1.2.1 Актуальные причины заинтересованности Европейского союза в принятии Черногории в состав объединения

В соответствии с применяемой нами теорией клубных благ, принятие Черногории в ЕС повысит его гетерогенность и обострит координационные сложности, что повлечёт дополнительные издержки для самого объединения. Покрыть эти расходы за счёт извлечения материальных выгод от присоединения страны с малой емкостью внутреннего рынка, низкой степенью диверсификации экономики и слабыми институтами не представляется возможным. Тогда наиболее обоснованной кажется ставка ЕС на нематериальный выигрыш от включения в свой состав Черногории.

В связи с этим представляется, что Европейский союз посредством принятия Черногории сигнализирует о своей жизнеспособности. По всей вероятности, ЕС хочет продемонстрировать, что у него достаточно ресурсов для того, чтобы включать в свою орбиту новых членов даже в период противостояния угрозам безопасности, миграционному и долговому кризисам. Подтверждением этому является тот факт, что именно на волне миграционного кризиса объединение открыло две новые главы в рамках переговоров о вступлении Черногории, а также интенсифицировало переговоры с Сербией и Турцией. Maurice E. Montenegro opens two EU accession chapters // EUobserver. - 2015. - URL: euobserver.com/enlargement/131626 Эта линия нашла отражение и в заявлении премьер-министра Италии М. Ренци о том, что расширение ЕС за счёт балканских государств должно оставаться европейским приоритетом, тем более в контексте миграционного кризиса.

Важность этого шага именно в текущий момент продиктована ещё и тем обстоятельством, что без гарантий европейского пути жители балканских стран, десятками тысяч прибывающие в Европу параллельно с беженцами из ближневосточных и североафриканских зон нестабильности, создадут для ЕС чрезмерную и неконтролируемую нагрузку. О существовании такой проблемы свидетельствует статистика: за первые три месяца 2015 г. жители Косова подали 48900 заявлений о предоставлении убежища в ЕС, тогда как только 29100 заявок поступило от выходцев из Сирии. Также за период с января по декабрь 2015 г. заявления о предоставлении убежища в Германии подали более 162 тысяч сирийцев, а около 133 тысяч заявлений пришлось в совокупности на граждан Албании, Косова, Сербии и Македонии.

Чтобы удерживать эти массы населения в границах их собственных национальных государств, Европейский союз, во-первых, вынужден демонстрировать, что европейская перспектива для западнобалканских стран может оказаться реальностью в ближайшем будущем. Получается, Черногория имеет для ЕС скорее символическое значение: она выступает в качестве показательного примера открытости «европейских дверей» для стран, которые соблюдают формальные процедуры принятия.

Во-вторых, ЕС ввел концепцию «страна происхождения, которая безопасна для проживания» (a `safe country of origin'), которая включает Албанию, Боснию и Герцеговину, Македонию, Косово, Сербию, Турцию и Черногорию. Эти страны, по определению ЕС, характеризуются стабильной демократической системой и соблюдают условия международных договоров относительно прав человека. Поэтому уроженцы этих государств, рассчитывающие закрепиться на территории стран-членов ЕС в качестве беженцев, подлежат депортации. Уже в конце октября 2015 г. первая группа из 716 граждан Албании была отправлена на родину из Германии.

В-третьих, ЕС принял решение распространить действие регионального трастового фонда по Сирии в 1 млрд евро на Западные Балканы, чтобы финансировать возвращение балканских беженцев в страны происхождения. Логично предположить, что выделение финансовых средств на помощь балканским странам, в том числе Черногории, оказывается для ЕС более выгодной стратегией, чем полное переключение внимания на внутренние европейские проблемы. Это сопровождалось бы возвращением Западных Балкан к статусу периферии, что вело бы к полулегальному оттоку населения в европейские страны.

Исходя из этого, можно выдвинуть следующее предположение: если Черногория уже признана европейскими чиновниками демократическим государством; если продвинутые отношения с ней относятся к числу приоритетов ЕС из-за текущей региональной конъюнктуры; если страна будет и дальше получать финансирование от европейских институтов, то официальная Подгорица получит пространство для маневра и будет игнорировать ряд требований объединения.

Итак, Европейский союз заинтересован в принятии Черногории в состав объединения, поскольку этот шаг служил бы подтверждением того, что даже в условиях кризиса ЕС остается устойчивой и привлекательной для новых членов интеграционной группировкой. Более того, на примере Черногории ЕС намерен продемонстрировать другим западнобалканским странам, что европейская перспектива открыта и для них. Условием же является готовность выстраивать сотрудничество на основе правовых процедур без расшатывания институциональных основ Союза, в том числе за счёт нелегальной миграционной активности. Однако тот факт, что ЕС в нынешних условиях остро нуждается в Черногории как в показательном примере, позволит политическому руководству последний уклоняться от соблюдения выдвигаемых требований в ходе переговоров по евроинтеграции страны.

1.2.2 Мотивы НАТО при приглашении Черногории в состав Альянса

Хотя НАТО провозглашает защиту свободы и безопасности стран-членов в качестве приоритета, принятие Черногории в ряды Альянса отвечает скорее экспансионистским целям объединения. Это утверждение основывается на той логике, что, во-первых, Черногория не сталкивается с такими угрозами безопасности, для ликвидации которых необходимо вмешательство НАТО; во-вторых, военный потенциал страны несущественен, чтобы оказывать влияние над ход операций Альянса по всему миру.

Итак, обратим внимание на угрозы безопасности, с которыми может сталкиваться Черногория. Прежде всего, Черногория не является мишенью для государств, обладающих оружием массового уничтожения. Что касается более локальных вызовов, приведем точку зрения Р. Хантера: «исходя из региональной архитектуры безопасности, Черногория едва ли может быть атакована кем-то из стран-соседей и тем более одной из зарубежных держав». Действительно, Хорватия и Албания уже являются членами НАТО и не угрожают Черногории. В Косово и Боснии и Герцеговине размещены миротворческие контингенты, которые осуществляют контроль над местными вооруженными силами и не допустят какой-либо эскалации. Что касается Сербии, после многих лет нормализации отношений с Косово, страна, наконец, получает реальный шанс на стабильное развитие. В связи с этим любые намеки на агрессию в отношении соседей не принесут никаких выгод, а лишь сведут на нет прогресс последнего десятилетия. Иначе говоря, опасения военных столкновений Черногории с соседями эфемерны.

Рассматривая более широкий географический контекст, следует особо подчеркнуть, что Черногория окружена странами-членами НАТО, и любая нежелательная для них военная активность в регионе была бы пресечена независимо от того, являлась бы Черногория членом Альянса или нет. Скорее всего, такая угроза даже не могла возникнуть: военные маневры в непосредственной близости от инфраструктуры Альянса чреваты конфронтацией, а конфликт с одним из членов означает столкновение со всеми. Таким образом, само расположение Черногории по соседству с членами НАТО предельно снижало вероятность нападения на неё и со стороны держав, не имеющих с ней сухопутных границ.

Если противодействие традиционным угрозам безопасности не является актуальным для Черногории, возможно ли, что НАТО окажет стране содействие в борьбе с современными вызовами? В действительности, начиная с 2001 г. Альянс уделял повышенное внимание тому, чтобы повысить свой потенциал по отражению неконвенционных угроз, в том числе террористических актов. В программу «Партнерство ради мира», которая распространяется и на Черногорию, даже включен особый антитеррористический план партнерства.

Однако угрозы безопасности для Черногория, по данным обзора Terrorism & Political Violence Risk Map, в 2015 г. находились на низком уровне, а основным проблемным пунктом назван не терроризм, а забастовки и беспорядки, с которыми должны справляться национальные силы правопорядка. Другим фактором, который демонстрирует слабую потребность Черногории в помощи НАТО, является развертывание собственного подразделения, призванного идентифицировать потенциальных исполнителей терактов и отслеживать в Интернете контент экстремистского содержания.

Что касается кибербезопасности, страна, как говорится в стратегии кибербезопасности Черногории на 2013-2017 гг., «не обладает необходимыми компетенциями для эффективной защиты и не в состоянии отслеживать происхождение вредоносного траффика». В то же время НАТО в этом направлении ограничивается рекомендациями и ожидает, что Черногория самостоятельно снизит уровень серьезности этой угрозы ещё до вступления в Альянс. Иначе говоря, обеспечение кибербезопасности - это то «домашнее задание», которое Черногория должна выполнить ещё до вступления в НАТО. Следовательно, противодействие киберугрозам также не является обоснованием присоединения Черногории к Альянсу.

Поскольку НАТО стремится не только гарантировать обороноспособность стран-членов, но и проецировать свое военно-политическое влияние вовне, проанализируем, способна ли Черногория быть полезной объединению с этой точки зрения. Хотя военнослужащие Черногории являлись частью контингента НАТО в ходе миссии «Международные силы содействия безопасности» в Афганистане, участвовали в операциях в Либерии под эгидой ООН и в Сомали совместно с ЕС (40, 2 и 3 человека соответственно), они объективно неспособны всерьез содействовать урегулированию кризисов и укреплению системы коллективной безопасности.

Получается, при приглашении Черногории в НАТО страны-члены руководствовались иными соображениями, нежели обеспечение безопасности Черногории или усиление международных миссией объединения. В действительности, вхождение Черногории в состав Альянса позволит «замкнуть» оборонную линию вдоль Адриатического побережья. Более того, все северное побережье Средиземного моря от Турции до Испании станет подконтрольной НАТО территорией. К тому же, принятие нового члена продемонстрирует таким странам, как Швеция и Финляндия, что двери объединения открыты и для них. Кроме этого, опираясь на Черногорию, объединение рассчитывает распространять информацию о деятельности НАТО в балканских странах, которые относятся к Альянсу скептически и предпочитают сотрудничать с антинатовскими силами. Другими словами, НАТО преследует цель расширить свою зону влияния и, по всей вероятности, осуществлять «сдерживание» России. В пользу последнего суждения свидетельствует высказывание Дж. Эяла, директора Королевского Объединенного института оборонных исследований в Лондоне: «одна из ключевых причин приглашения Черногории - отправить сигнал России о том, что она не может делить Европу на сферы влияния». Recknagel C. Invitation for Montenegro is signal Moscow cannot stop NATO enlargement // RFE/RL. - 2015. - URL: www.rferl.org/content/nato-montenegro-signal-moscow-cannot-stop-enlargement/27403048.html Точнее говоря, Россия не может претендовать на то, чтобы блокировать расширение НАТО или располагать доступом к стратегическим территориям.

Таким образом, страны-члены НАТО, приглашая Черногорию присоединиться к Альянсу, руководствовались намерением не повысить индивидуальную безопасность нового члена или увеличить совокупный потенциал по урегулированию конфликтов, а установить свой контроль в стратегически важной зоне и продемонстрировать России невозможность её геополитического продвижения.

Следовательно, Альянс заинтересован в Черногории благодаря её географическому положению и тому факту, что в силу традиционно дружественных черногорско-российских отношений её вступление в объединение станет демонстрацией жесткой политики в отношении России. Для Черногории это означает, что её военная и институциональная неготовность оказываются не столь принципиальными для её западных партнеров.

Поэтому официальная Подгорица может получить большую долю свободы в организации внутренней жизни. С учётом особенностей нынешнего политического режима это может привести к замораживанию реформ и стать катализатором общественного недовольства.

1.3 Внутренние противоречия в Черногории по поводу интеграции в евроатлантические структуры

1.3.1 Взгляд официальной Подгорицы на интеграцию Черногории в евроатлантические структуры

Описывая отношение черногорского руководства к вступлению страны в европейские и евроатлантические институты, следует отметить, что официальная Подгорица воспринимает процесс интеграции в ЕС и НАТО как единый путь. Причём предписания, которые формулируются для Черногории ЕС и НАТО, считаются взаимно дополняющими. Так, премьер-министр Черногории М. Джуканович убежден, что присоединение страны к НАТО даст старт дальнейшему прогрессу в переговорах по поводу вступления Черногории в ЕС.

В свою очередь, министр внутренних дел страны Р. Коневич подчеркивал, что процессы интеграции в Европейский союз и Североатлантический альянс не могут быть отделены друг от друга. Аналогичная идея прослеживается и в тексте символической резолюции черногорского парламента, которая была принята в сентябре 2015 г. в поддержку вступления страны в НАТО. Парламентарии выразили уверенность, что членство Черногории в НАТО будет способствовать интенсификации переговоров с ЕС и даже их успешному завершению.

Политический истеблишмент Черногории рассчитывает, что вступление в НАТО, а затем и ЕС станет поворотным пунктом в цивилизационном развитии страны, которой «будет отведено достойное место в семье развитых демократических народов и стран». М. Джуканович развивает эту мысль, провозглашая, что Черногория примет новую систему ценностей, которая является основой «превосходства тех обществ, которые объединены в рамках европейской и евроатлантической семей». По всей видимости, Черногория рассчитывает повысить свой статус в региональном и глобальном масштабе.

В своей самой радикальной форме эта концепция имплицитного черногорского превосходства может привести к росту национализма в стране и агрессивному поведению в отношении «менее развитых» соседей. В глобальном плане официальная Подгорица, очевидно, надеется укрепиться в группе ведущих мировых стран за счёт солидарности с базовыми западными ценностями. Однако имплементация западных ценностей в национальный поведенческий комплекс остается за скобками: считается, что сам факт членства в НАТО уже гарантирует развитие демократии, защиту прав меньшинств, повышение качества жизни. Resolution on support to Montenegro's integration to NATO... - P .1.

В то же время, в противоположность заявлениям о дальнейшем развитии демократии, черногорский политический истеблишмент фактически монополизирует право выражать мнение народа. Хотя в стране в течение нескольких месяцев проходили многотысячные манифестации в пользу вынесения на референдум вопроса о вступлении в НАТО; хотя 1 апреля 2016 г. оппозиционной Социалистической народной партией было собрано 55 тысяч подписей под петицией правительству о необходимости проведения референдума (по закону, было достаточно и 52 806 голосов); правительство настаивает, что парламентские выборы 2016 г. станут по сути референдумом о присоединении к Альянсу.

Пытаясь воспрепятствовать проведению референдума, черногорская правящая элита подчеркивает, что «членство в НАТО - это шаг в интересах всего общества, а не выбор оторванного от народа правительства, какой-либо политической партии, политической или интеллектуальной элиты». Как следствие, можно игнорировать все другие точки зрения, присутствующие в общественном дискурсе. Исходя из этого, черногорские чиновники из высших эшелонов власти прибегают к специфическим словесным маневрам: утверждается, что пожелания значительной части граждан сохранить нейтралитет являются антинатовскими и поэтому могут не считаться отдельной точкой зрения. В то же время опасения противников евроатлантической интеграции относят на счёт предрассудков и иррациональных эмоций.

Итак, по мнению официальной Подгорицы, членство в НАТО само по себе является гарантией стабильности, демократизации, экономического процветания, а также повышения статуса страны в региональном и глобальном масштабе. Последствиями такого подхода могут стать рост национализма Черногории и агрессия в отношении более уязвимых соседей. Эти явления могут подпитываться чувством безопасности под зонтиком НАТО и ощущением собственного цивилизационного превосходства.

В дополнение к этому, декларации черногорского руководства о том, что сам факт присоединения к демократическим институтам способен изменить внутренний ценностный ландшафт, позволяют предположить, что реальные шаги по обеспечению верховенства закона будут тормозиться. А при стагнирующих демократических преобразованиях и отсутствии эффективных каналов выражения своей позиции населением вероятность волнений и даже смены режима повышается.

1.3.2 Политически мотивированное искажение общественного мнения по вопросу евроатлантической интеграции

Стоит отметить, что в восприятии населения интеграция с ЕС и с Североатлантическим альянсом - это отделенные друг от друга процессы. Если по поводу европейского пути в обществе не заметно ожесточенных дебатов, то относительно вступления в НАТО наблюдается серьезный раскол. Другими словами, уже на этом этапе можно констатировать расхождение позиций официальных властей и широкой общественности. Логично предположить, что для реализации своей политической повестки черногорская правящая верхушка заинтересована в управлении мнением граждан, а, возможно, и в его подстройке под свои нужды.

Что касается отношения к Европейскому союзу, положительное восприятие евроинтеграции находится на стабильно высоком уровне. В соответствии с результатами опроса Центра за демократию и права человека в ноябре 2015 г., проведенного при поддержке НАТО, 63,7 % из числа 1033 респондентов полагают, что Черногории следует вступить в ЕС. Citizens' attitude on NATO integrations // Center for Democracy and Human Rights, 2015. - P. 10. При этом отрицательно к европейской перспективе относятся 19,7 %, а ещё 16,6 % не имеют определенного мнения по этому поводу. Важно отметить, что за последние 8 лет уровень поддержки членства Черногории в ЕС не опускался ниже 59,9 %, превышая в некоторые годы отметку 70 %. Получается, что подавляющее большинство населения Черногории привержено идее европейской интеграции.

Однако менее очевидное распределение симпатий, представленное в отчёте Balkan Barometer 2015, было выявлено в ходе опроса тысячи черногорских респондентов в декабре 2014 г. Так, только около трети граждан (35%) расценивают членство Черногории в ЕС как положительный феномен, тогда как 37% не ожидают каких-либо изменений, 23% смотрят в европейское будущее Черногории с пессимизмом, а мнение ещё 6% установить не удалось. Balkan Barometer 2015 - Public opinion survey. Analytical report // Regional Cooperation Council Secretariat. - Sarajevo, 2015. - P. 45. Это означает, что непосредственно заинтересованные игроки в своих интерпретациях могут занижать ту степень неопределенности, которая присутствует в общественном восприятии евроинтеграции.

Переходя к обзору позиции граждан по поводу НАТО, отметим, что политическое руководство Черногории с нетерпением ожидало того момента, когда более половины граждан выскажутся в пользу членства в НАТО. Это требование, в свою очередь, первоначально исходило от представителей объединения, которым необходима уверенность в том, что страна останется на евроатлантическом пути даже в случае смены правящей элиты. Впервые перевес сторонников евроатлантической интеграции был зафиксирован в ноябре 2015 г.: по данным Центра за демократию и права человека, 50,2 % от числа граждан, которые высказались определенно, отдали бы свой голос за вступление в Альянс. Именно этот показатель используется властями, чтобы продемонстрировать рост общественного доверия к евроатлантическому пути Черногории.

Однако среди общего числа опрошенных только 36,5 % готовы поддержать на референдуме перспективу членства Черногории в НАТО, тогда как 36,2 % против такого решения, а 27,3 % вообще не приняли бы участие в голосовании. Получается, нельзя утверждать, что большая часть населения поддерживает вступление Черногории в Альянс. Скорее, опрос иллюстрирует поляризацию мнений, при которой больше четверти граждан вообще оказываются дезориентированы или просто не верят, что их голос может повлиять на будущее страны.

Тем временем политическая верхушка Черногории надеется нивелировать антинатовские настроения не только с помощью фигур речи об иррациональных опасениях или посредством выборочного обнародования результатов опросов, но и за счёт целенаправленных обвинений в нелояльности 28% граждан Черногории, которые позиционируют себя как этнические сербы. Хотя за неодобрительным отношением трети граждан к Альянсу скрывается ряд объективных предпосылок: память об агрессии НАТО в 1999 г. в отношении Союзной Республики Югославия в составе Сербии и Черногории, а также недостаточное количество достоверной информации о деятельности блока, - руководство Черногории пытается всячески дискредитировать конкретно сербское население страны, которое якобы действует в интересах Белграда и Москвы.

Поводом для этого стали антиправительственные демонстрации, начавшиеся осенью 2015 г. и организованные оппозиционным блоком Демократический фронт. В состав блока входит и вторая по численности партия Черногории «Новая сербская демократия», которая закономерным образом пользуется наибольшей популярностью среди сербского населения. Хотя выступление было спровоцировано недовольством граждан социально-экономической и политической ситуацией в стране, а среди её участников представлены более широкие общественные круги, нежели пророссийские сербские активисты, правительство сочло наиболее выгодным увидеть в этом антинатовскую «руку Кремля» и не проводить никаких преобразований.

Выставив провокатором российскую сторону, черногорские власти фактически получили негласное разрешение от своих западных покровителей игнорировать требования активистов и без последствий для себя прибегнуть к применению силы для подавления выступлений. По всей вероятности, представители ЕС и НАТО дали такое разрешение, поскольку обнаружили шаткость евроатлантической перспективы Черногории. В частности, протесты не только не утихли, но даже усилились после визита в страну 14 октября 2015 г. делегации НАТО в составе генерального секретаря Й. Столтенберга и посланников 28 стран-членов Альянса.

Поэтому, когда черногорская оппозиция в конце ноября 2015 г. обратилась к ЕС с предложением выступить участником переговоров с правительством Черногории, европейские представители ответили отказом. Речь должна была идти о применении нового избирательного закона, а также либо о формировании переходного правительства, либо о проведении досрочных выборов. Поскольку ЕС сам ранее настаивал на вступлении в силу этого юридического документа; поскольку объединение уже ранее вмешивалось в урегулирование кризисных внутриполитических ситуаций в балканских странах; поскольку европейские официальные лица регулярно осуждают инциденты с применением силы против манифестантов, других оснований для невмешательства в нынешней ситуации, кроме поддержки режима, не обнаруживается.

Получается, если поддержку ЕС и НАТО получает политический режим, обвиняемый в многочисленных злоупотреблениях, то его противоправные действия представляются объединениям меньшим злом, чем уход Черногории из евроатлантического фарватера. Именно поэтому нынешнее руководство получило возможность пренебрегать интересами евроатлантических скептиков, а также применять силу против участников оппозиционных выступлений. Именно поэтому общественное мнение, скорее всего, будет подвергаться политически мотивированным манипуляциям и в дальнейшем.

Итак, Европейский союз и НАТО в большей степени заинтересованы в том, чтобы оставить Черногорию на евроатлантических рельсах, чем в действительном укоренении демократических порядков в стране. И хотя только около трети населения прямо поддерживает присоединение к НАТО, правительство Черногории получает возможность педалировать интеграцию в евроатлантические структуры и пренебрегать опасениями, в первую очередь, сербского населения. Это, в свою очередь, усиливает разделение по национальному признаку и способно привести к росту антисербских настроений.

2. Пути развития Черногории в контексте интеграции с ЕС и НАТО

2.1 Обострение межнациональной напряженности в ходе интеграции с ЕС и НАТО

2.1.1 Правовое положение национальных меньшинств в Черногории и их влияние на политический процесс

Следует отметить, что положение национальных меньшинств в Черногории после распада СФРЮ стало рычагом политической борьбы правящей республиканской элиты, которая на первых порах намеревалась добиться большей независимости от Сербии, а в последнее время стремится нивелировать влияние на политический процесс сербского населения, скептически настроенного в отношении НАТО. Такая закономерность дала исследователям, среди которых выделяется Е. Джанкич, основание утверждать, что именно изменения в положении национальных меньшинств в Черногории являются залогом политического долголетия правящей Демократической партии социалистов. Dћankiж J. Citizenship between the 'image of the nation' and 'the image of politics': the case of Montenegro // Southeast European and Black Sea Studies. - 2014. - Vol. 14, № 1. - P. 53.