Размещено на http://www.allbest.ru/

ПРАВИТЕЛЬСТВО РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение

высшего образования

«САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

Выпускная квалификационная бакалаврская работа

по направлению 031900 «Международные отношения»

Проблема формирования евразийской идентичности в контексте интеграционных процессов в современной Евразии

The problem of identity construction in the context of integration processes in modern Eurasia

РУДЕНКО Юлия Константиновна

Научный руководитель

кандидат политических наук, доцент

М.Л.Лагутина

Санкт-Петербург, 2016

Оглавление

Введение

Глава 1. Понятие идентичности и механизмы её формирования

1.1 Понятие идентичности

1.2 Механизмы формирования идентичности

Глава 2. Основные этапы формирования евразийской идеи и современные формы евразийства

2.1 Основные этапы формирования евразийской идеи

2.2.1 Сравнительный анализ проектов В. Путина, Н. Назарбаева и А.Лукашенко

2.2.2 Развитие евразийской идеи в кругах политической и интеллектуальной элиты России и стран постсоветского пространства

Глава 3. «Евразия» как геополитическая, экономическая и культурно-цивилизационная единица и роль России в её формировании

3.1 «Евразийское пространство» и «евразийская цивилизация» как конкурирующие подходы к евразийской идентичности

3.2 Предпосылки и основания возникновения феномена устойчивой геополитической и экономической единицы «Евразии»

3.3 Основные векторы развития политического, экономического и культурного сотрудничества государств «евразийского региона»

3.4 Практические мероприятия по созданию «новой евразийской идентичности»

Заключение

Список использованных источников и литературы

Введение

После распада СССР Россия, его правопреемница, была поставлена перед необходимостью переосмысления своей роли в мире, определения новых приоритетов и ценностей своей внешней политики. В начале 2000-х гг. она отказалась принять предлагаемую США их союзниками однополярную систему международных отношений, выдвинув свою концепцию многополярности, ставшую одним из столпов таких программных документов, как концепции внешней политики Российской Федерации. Считая себя одним из государств, имеющих основания претендовать на роль полюса в международных отношениях, Россия прилагает существенные усилия к тому, чтобы, с одной стороны, показать независимость осуществляемой ею политики, а с другой,сделаться культурно и экономически привлекательным государством и надёжным политическим партнёром. Так как в основу концепции полицентричного мира заложен географический принцип (принцип регионального влияния), приоритетным вектором отечественной внешней политики стало именно постсоветское пространство государства, исторически, экономически и культурно тесно, если не неразрывно, связанные с Россией. По мере возрастания остроты и напряжённости в международной обстановке, при сохранении угрозы изоляции, Российская Федерация, всё более заинтересована в том, чтобы найти, или изобрести, некие «скрепы» для интенсификации интеграционных процессов в регионе и сглаживания противоречий между входящими в него государствами. идентичность евразийский геополитический экономический

Найти экономические основания для сближения оказалось наиболее простым решением, поставившим, однако, Россию, в большинстве случаев, в положение донора, вынужденного удерживать союзников существенными финансовыми затратами. Кроме того, при такой сугубо меркантильной системе взаимоотношений Российская Федерации попадает в большую зависимость от колебаний мировой экономики, в частности, цен на нефть. Непрочность создаваемых по инициативе трёх, наиболее близких идее «евразийской интеграции», государствРоссии, Казахстана и Белоруссии,объединений, проигранная летом 2008г. информационная война, ощутимый рост потребности в идейном заполнении образовавшегося после распада СССР вакуума заставили Москву поставить на повестку дня вопрос о необходимости поиска национальной идеи, пересмотра исторической политики и, наконец, формулирования некой общей «формулы», которая обусловила бы создание единой «евразийской идентичности». В 2013г. президент России В.В.Путин в очередной раз поднял вопрос о значении идентичности на заседании Валдайского клуба, особо подчеркнув, чтовопрос обретения и укрепления национальной идентичности действительно носит для России фундаментальный характер. «вопрос обретения и укрепления национальной идентичности действительно носит для России фундаментальный характер» и, указав на то, что идентичность не может строиться в рамках какой-либо идеологии, но должна исполнять объединяющую функцию, иметь «внеидеологическую» природу: «нам всем - и так называемым неославянам и неозападникам, государственникам, и так называемым либералам, всему обществу - предстоит совместно работать над формированием общих целей развития. Нужно избавиться от привычки слышать только идейных единомышленников, с порога, со злобой, а то и с ненавистью отвергая любую другую точку зрения» . Двумя годами ранее Президент определил создание Евразийского экономического союза как один из способов «сберечь мириады цивилизационных, духовных нитей, объединяющих наши народы». вопрос обретения и укрепления национальной идентичности действительно носит для России фундаментальный характер.вопрос обретения и укрепления национальной идентичности действительно носит для России фундаментальный характер. Кроме того, за разработку особой идеи, которая бы не только консолидировала россиян, но и сплотила бы республики постсоветского региона вокруг России, выступают как ведущие российские политики и государственные деятели, так и представители интеллектуальной элиты. К примеру, один из ведущих идеологов современного евразийства А.Дугин практически отождествляет реализацию концепции многополярного мира с успешным претворением в жизнь евразийского проекта: «Евразийство -- это выстраивание многополярного мира, для которого России необходимо выйти за свои национальные границы» . А Р.Гринберг, директор Института Экономики РАН на круглом столе Совета Федерации 24 ноября 2011г, посвящённом вопросам интеграции, заметил, что ««в данном союзе, наряду с экономической прагматикой, должно быть объединяющее духовное, цивилизационное начало…» .

Подобных вышеописанным убеждениям нередко придерживаются представители бывших республик СССР, выступающие за евразийскую интеграцию и поддерживающие сближение с Россией. Так, занимавший пост председателя Мажилиса Парламента Казахстана до 25 марта 2016г. К.К.Джакупов, считая приоритетным экономический вектор интеграции, признаёт, что интеграционные процессы на постсоветском пространстве имеют колоссальную историко-культурную базу и при успешном развитии послужат становлению евразийского пространства как одного из полюсов многополярного мира . Заслуживает внимание то, что, несмотря на колоссальную разницу в сложности и содержании подобного посыла, варьирующихся от значительно упрощённых, популистских программ до многосложных, детально проработанных научных концепций, можно говорить о наличии консенсуса о необходимости создания неких объединяющих основ и, как правило, о придании России ведущей, или одной из ведущих (в связке Россия-Казахстан), роли в этом процессе.

Тем не менее, создание устойчивых прочных связей между государствами, некогда составлявшими в качестве союзных республик СССР, посредством создания оснований для формирования идентичности и её «культивации» осложняются множеством факторов (слишком высокий уровень культурного, языкового и религиозного многообразия, рост национализма на постсоветском пространстве и т.д.), которые делают достижение этой цели весьма непростой задачей, которая не может быть решена государственной пропагандой и исторической политикой, а исследование данной проблемыособенно актуальным.

В сложившейся внешнеполитической обстановке Россия вынуждена сталкиваться с новыми угрозами и сложностями, вызванными, в частности, затянувшимся конфликтом на Украине, принятием антироссийских санкций, падением курса нефти и окончательным подрывом доверия в отношениях с Западом; с другой стороны, она оказалась поставлена перед острой необходимостью реализовать свой «консолидирующий, объединяющий» потенциал, стремясь не допустить международной изоляции, добиваясь наиболее тесного взаимодействия с ближайшими соседями.

Цель данной работы - определить проблемы и перспективы становления евразийской идентичности.

Для достижения вышеназванной цели автором были поставлены следующие задачи:

1. Определить понятие национальной идентичности и механизмы её формирования

2. Выявить основные этапы формирования феномена евразийской идентичности и их сущностные черты

3. Сравнить наиболее влиятельные «проекты» в рамках современного евразийства и определить их сходства и различия

4. На основе сравнения концепций «евразийского пространства» и «евразийской цивилизации» дать возможно более точное определение интеграционным процессам в Евразии

5. Оценить роль России в развитии интеграционных процессов на постсоветском пространстве и эффективность предпринимаемых ею мероприятий по созданию евразийской идентичности

6. Сделать прогноз перспектив формирования и становления евразийской идентичности.

В рамках данной работы объектом исследования является феномен формирования евразийской идентичности в контексте интеграционных процессов в современной Евразии

Предметом представленного исследования выступает процесс евразийской интеграции.

Научную новизну данной работы составляет изучение выбора формата формирования евразийской идентичности с опорой на дихотомию «евразийская цивилизация - евразийское пространство», а также использование концепции «политического архетипа» при анализе этапов формирования феномена евразийской идентичности и современного процесса её конструирования.

Методологическую базу исследования составляют:

1. Метод исторической ретроспективы при рассмотрении основных этапов формирования евразийской идеи и динамики развития современных форм евразийства, а также при выявлении предпосылок зарождения и становления Евразии как геополитической, экономической и культурной единицы.

2. Сравнительный анализ при сопоставлении и выявлении ключевых характеристик ведущих «проектов» евразийства и моделей « евразийской идентичности», а также при оценивании сравнительной эффективности различных мероприятий, нацеленных на формирование евразийской идентичности.

3. Синтез и обобщение при создании теоретической базы исследованияопределении понятия идентичности, формулирования его основных характеристик и механизмов формирования.

4. Индукция при выявлении общих закономерностей формирования «евразийской идентичности» на постсоветском пространстве и основных трудностей, с ним связанных.

5. Обобщение при определении и описании современной стратегии России по созданию «евразийской идентичности».

6. Прогнозированию при выдвижении предположений о дальнейшей судьбе «евразийского проекта» и процесса конструирования евразийской идентичности.

Теоретической основой данного исследования выступает неоконструктивистская парадигма (прежде всего, У.Блум): мы руководствовались тем, что процесс формирования идентичности во многом инспирирован государством и направлен на решение стоящих перед ним задачкак внутри-, так и внешнеполитических. В представленной работе мы не рассматриваем идентичность как абстрактную величину, но, скорее, как продукт развития исторического процесса вкупе с направленной работой государственных и социальных институтов, как эффективный инструмент внешнеполитической активности государства. В то же время мы придерживаемся мнения о том, что вопрос создания «евразийской идентичности» и распространения её на как можно большую территориювопрос определения Россией своего места в современном мире и получения ею возможностей эффективного достижения своих целей во внешней политике, при том, что конструирование идентичности в большой степени зависит от характера взаимоотношений рассматриваемого государства или группы государств с внешним миром.

Обращаясь к списку использованных источников, можно выделить пять основных категорй: нормативно-правовые акты (концепции внешней политики России, Решение Совета глав правительств Содружества Независимых Государств об Основных мероприятиях сотрудничества государств-участников Содружества Независимых Государств в области культуры на 2016-2020гг.), речи и программные статьи представителей современной российской политической элиты (послания Президента Федеральному Собранию, выступление В.В.Путина на заседании Валдайского клуба, статьи В.В.Путина, Н.А.Назарбаева, А.Г.Лукашенко ), труды и программные документы представителей философских течений, прежде всего славянофильства и евразийства (И.А.Ильин, Н.С.Трубецкой, П.Н.Савицкий, манифест «Евразийство (формулировка 1927 года)» ), газетные статьи и справочные и аналитические материалы (в частностиразмещённые на официальных сайтах Евразийской экономической комиссии (ЕЭК) и Содружества Независимых Государств (СНГ).

При написании данного исследования мы обращались как к российской, так и к зарубежной научной и аналитической литературе. Тема евразийской интеграции достаточно широко освещена, многие проблемы, связанные с ней хорошо раскрыты в научных сборниках, коллективных монографиях, статьях, диссертациях; регулярно проводятся конференции, посвящённые данной проблематике. Стоит обратить внимание на то, что изучение интеграции на постсоветском пространстве изначально отличалось многосторонностью, охватывая диапазон от сугубо экономических (А.Н.Спартак, И.Г.Суворов) тем до политических (А.Кошель) или культурологических, вопросов военного сотрудничества (С.Саркисян) и т.д. Кроме того, необходимо выделить р исследований, посвящённых комплексному анализу евразийской интеграции в контексте развития общемировых процессов (Н.А.Васильева, М.Л.Лагутина) и роли России в «евразийском проекте», понимания этой роли российской политической элитой и обществом (К.Е.Мещеряков, Е.Ю.Трещенков) .

Особое место занимают исследования посвящённые зарождению евразийской идеи: на эту тему пишутся многочисленные статьи, в которых приводится сжатое изложение и периодизации истории евразийства, описываются предшествовавшие его возникновению ключевые идеи, и объёмные монографии, в которых история евразийской идеи становится основой для философских и политических построений автора (А.Г.Дугин) .

При проведении сравнительного анализа концепций В.В.Путина, А.Г.Лукашенко и Н.А. Назарбаева, помимо оригинальных источников, мы, прежде всего, обращались к статье , в которой автор выделяет особенности модели казахстанского президента, отличающие её от двух других, и общие, объединяющие проекты трёх политических лидеров черты. Примечательно, что, как в вышеназванной статье, так и в прочих исследованиях, посвящённых подходам к евразийской интеграции её главных инициаторов, наибольшее внимание получил проект Н.А.Назарбаева как наиболее проработанный и представляющий наибольший интерес как теоретическая модель, тогда как идея А.Г.Лукашенко«интеграция интеграций»привлекла значительно меньше внимания .

Наиболее значимыми для представленного исследования являются работы, в которых рассматривается идейная составляющая интеграционных процессов. Прежде всего, можно выделить статьи Син Бом Сик,Т.С.Киневой, монографию В.И.Пантина .Тем не менее, говоря о проблеме формирования идентичности Евразии, надлежит отметить, что она не получила достаточного освещения в отечественных исследованиях (в качестве исключения назовём А.Г.Санину, И.Н. Тимофеева ), хотя феномен идентичности как таковой, механизмы её формирования являются достаточно распространённой темой социологических и политологических исследований (Р.Б.Сапожникова, В.В.Лапкин, С.Дж.Шварц) . В частности, стоит обратить внимание на статьи О.Малиновой по проблематике исторической политики, статью В.Л.Римского , в которой затрагивается вопрос об использовании образа врага, а также исследование И.Н.Тимофеева , в котором рассматриваются два подхода к конструированию идентичности, которые мы взяли за основу при написании данной работы.

Примечательно, что проблема влияния на формирование идентичности хаотичных, архетипических элементов практически не раскрыта: не выделяются чёткие критерии и определение архетипов, характер их воздействия на политические процессы и их восприятие обществом, не освещаются принципы включения архетипов в политический дискурс, комплекс идей и ценностей, заложенный в политику государства(хотя к понятию «архетип» в своих работах нередко аппелирует А.Г.Дугин , оно не выступает отдельной темой, но эпизодически используется для описания тех или иных историко-политических явлений, а его употребление не обосновывается).

При написании данной работы мы обращались к иностранной литературе на английском, французском и испанском языках. Значительное место в исследованиях зарубежных авторов занимают вопросы эволюции евразийства (C.Hauchard ) и предпосылок становления «нового евразийства» в качестве идеи, принятой «на вооружение» современной российской политической элитой. В частности, работы М.Ларюэль строятся на предположении о том, что изначальная инструментальная задача современного евразийства состоит в том, чтобы закрыть образовавшийся после распада СССР идеологический вакуум. Кроме того, большой интерес представляют исследования, посвящённые роли России в евразийских интеграционных объединениях (J .Moralez , T.Mileski ),которая рассматривается либо как достаточно конструктивная, а сама Россия - как страна, способная возглавить интеграцию (M.Schmidt) , либо её политика предстаёт ностальгией по империи, чередой попыток втянуть постсоветское пространство в сферу своего влияния (Rolf H.W.) .

Представленная работа состоит из введения, трёх глав основной части и заключения. В первой главе, «Понятие идентичности и механизмы её формирования», мы рассматриваем понятие «идентичность», особенности и механизмы конструирования национальной (наднациональной идентичности); во второй главе, «Основные этапы формирования евразийской идеи и современные формы евразийства», мы обращаемся к вопросу о развитии и эволюции «евразийской идеи» в её доклассический, классический и современный периоды, а также о месте этой идеи в современном политическом дискурсе; в третьей главе, ««Евразия» как геополитическая, экономическая и культурно-цивилизационная единица и роль России в её формировании.», мы сравниваем два конкурирующих подхода к пониманию евразийской идентичности («евразийское пространство» и «евразийская цивилизация»), анализируем основания возникновения феномена геополитической, экономической и культурной единицы «Евразия» и роль России в её становлении, а также предлагаем оценку эффективности предпринимаемых Россией мероприятий по конструированию евразийской идентичности.

Глава 1. Понятие идентичности и механизмы её формирования

1.1 Понятие идентичности

Хотя вопрос самоопределения и самосознания индивидом самого себя, своей «самости» стал подниматься ещё в конце XIX-начале XX вв. (прежде всего, в рамках психоанализа), понятие «идентичности» в его приближенном к современному значении начинает широко использоваться с 50-х-60-х гг. XX в. после появления работ американского исследователя в области психологии Э.Эриксона , выделившего «внутреннее и социально обусловленное измерения» идентичности и определившего её как « сознание целостности и неразрывности своей личности» , и, в то же время, как то, каким образом индивидуальность человека соотносится с сущностными характеристиками, предписываемыми определенной социальной группе и в ней принятыми . В основу своей концепции Э.Эриксон заложил принципы противопоставления в рамках дихотомии «Я-Они» и ценностного выбора, осуществляемого в процессе самоопределения и самоотождествления с теми или иными социальными группами или явлениями.

Сложность, многоуровневость, гибкость и широта рассматриваемого понятия во многом определили то, что вскоре концепция «идентичности» стала использоваться и другими общественными науками - прежде всего социологией , а затем и политической наукой. Сперва к этому феномену обращаются в достаточно узкой области исследований партийных организаций и общественно-политических движений, однако, уже в 80-е гг. XX в., вместе с ростом внимания к этническому, конфессиональному, гендерному факторам, понятие политической идентичности выходит за рамки «партийной идентичности», а его исследователи начинают изучать самовосприятие личности как политического субъекта. В 2000-е гг. особое значение приобретают исследования национальной идентичности или идентичности больших социальных групп, разрабатываются рекомендации и стратегии формирования идентичности , которая всё больше воспринимается не как нечто предопределённое социальной средой, но, как характеристика, поддающаяся воздействию, трансформации и управлению.

Таким образом, можно говорить об изменении смыслового содержания понятия идентичности в политической науке в зависимости от актуализации определённых её аспектов и появления запроса на разрешение новых проблем или противоречий (к примеру, роль национального государства в условиях глобализации и глокализации или роль конфессионального фактора в межнациональных отношениях).

В рамках политической науки можно выделить индивидуальную и национальную идентичность, первая из которых есть совокупность приписываемых себе индивидом качеств и свойств и соотнесение себя по этим признаком с какими-либо общностями, а вторая определение государством и причастным к нему обществом своего места в международной системе координат и отличительных черт и особенностей, обуславливающих это место и образ его внешнеполитической деятельности.

Как нам представляется, наиболее удачно систематизировать составляющие части индивидуальной идентичности удалось американскому исследователю С.Хантингтону, который выделял следующие её типы 1) аскриптиную (пол, возраст, этническая и расовая принадлежность) 2) культурную (клан, племя, язык, национальность, религия, цивилизация) 3) территориальную (локальная, региональная, национальная) 4) политическую (группа интересов, идеология, политические взгляды) 5) экономическую (работа, профессия, должность и т.д.) 6) социальную (друзья, окружение, социальный статус, увлечения).

На наш взгляд, в национальной идентичности можно выделить следующие компоненты: 1) собственно политическая идентичность (идеология, принципы проведения внешней и внутренней политики, структура политической элиты, степень участия гражданского общества) 2) экономическая (роль государства в мировой экономике, приоритетные отрасли) 3) культурно-историческая (особенности исторической памяти, архетипы, определяющие соотнесение себя с той или иной исторической общностью, язык, конфессиональный состав населения) 4) социально-бытовая (особенности традиций и быта населения, его демографическая, гендерная, возрастная структура и т.д.).

Примечательно, что, хотя национальная идентичность в большой степени конструируется государством в процессе конкурирования различных политических «проектов», она во многом обусловлена стихийно сформировавшимися историческими, культурными, психологическими особенностями общностей, проживающих в данном государстве, традициями государственного управления. То есть складывания национальной идентичности представляет собой процесс взаимопроникновения и взаимовлияния прошлого и настоящего, истории и современности, в котором историческая память народа служит фундаментом для построения идентичности, а историческая политика государства используется им как инструмент создания необходимого «историко-культурного фона» для предлагаемого им проекта национальной идентичности. Индивидуальная политическая идентичность, напротив, складываясь под влиянием «внешней среды»,социального, политического и культурного контекста,всё же остаётся более подвижной и гибкой, непосредственно связанной с личным выбором индивида.

Феномен национальной идентичности тесно связан с зарождением государства-нации: у ряда исследователей (А.Д.Смит, Е.Хобсбаум, Э.Геллнер, Б.Андерсон, Д.Ковач) она предстаёт как один из инструментов облегчающих создание национального государства посредством умелого обращения с такими факторами, как общая история и судьба, различные традиции, «братские чувства» и т.д. .Следует обратить внимание на подвижный, динамический характер национальной идентичности, которая, подвергаясь определённым направленным и стихийным преобразованиям, сохраняет даже в условиях колоссальных социально-политических потрясений свой «остов», а также на то, что, принадлежа к области политического, национальная идентичность, помимо мероприятий, осуществляемых государством, определяется многими культурными, социальными, психологическими и другими факторами, напрямую несвязанными с политическим процессом.

В случае если государство оказывается неспособным проводить эффективную политику идентичности, поддерживать ценностную состоятельность существующего «проекта идентичности» или предложить новый в условиях кризиса старого, можно говорить о «кризисной идентичности». Однако, если политической элите удаётся разработать соответствующий «проект», который, впрочем, не «приживается» в данном обществе и не получает должной поддержки, национальная идентичность определяется как ложная.

Политику государства по конструированию национальной идентичности можно считать успешной, если она признаётся населением данного государства, международным сообществом, а представление о ней органично вписывается в рамки внешнеполитической и внутриполитической стратегий государства и дискурса политической и интеллектуальной элит данного государства.

Кроме того, Семененко И.С. выделяет третий тип идентичности «гражданскую идентичность», находящуюся на стыке национальной и индивидуальной и отражающую тесную связь политического самосознания индивида и процесса развития национальной идентичности, в котором он напрямую или косвенно принимает участие. Однако, как подмечает Санина А.Г, выделение в отдельную категорию и культивация идентичности такого рода в условиях индивидуализации общества XXI в., резкого снижения роли социальных групп в процессе обретения человеком идентичности представляются малоперспективными.

Проблема формирования евразийской идентичности имеет многоуровневый характер, хотя, на наш взгляд, в большей степени лежит в плоскости построения национальной идентичности России, которая видит себя, по меньшей мере, одним из лидеров евразийской интеграции. Тем не менее, «евразийский проект» по своей сути наднационален, и потому евразийская идентичность может рассматриваться как наднациональная, однако вопрос о государствах, которые могли бы стать носителями этой идентичности, а не просто участниками «проекта», остаётся открытым. Также допустимо понимать евразийскую идентичность как личную идентичность граждан стран Евразии, однако, как представляется, на данный момент интеграционные процессы на постсоветском пространстве, равно как и процесс конструирования единой идентичности, находятся на достаточно низком уровне развития, чтобы подобная характеристика стала частью их ментальности.

Итак, в данной работе под идентичностью мы будем понимать осознание индивидом, группой индивидов, народом, государством или группой государств своей «самости», уникальной, неповторимой сущности, на основе которой возникает некое коллективное «мы», с которым определяющий субъект себя отождествляет, и «они», которым он себя противопоставляет. В рамках политической науки идентичность подразделяется на две категориииндивидуальную и национальную (наднациональную). Конструирование последней во многом является проявлением целенаправленной деятельности государства, «политики идентичности», хотя и имеет в своей основе «фундамент» определённых стихийно сформировавшихся в процессе развития данной общности установок, ценностей, традиций и идей.

1.2 Механизмы формирования идентичности

Механизмы формирования национальной идентичности во многом зависят от того, как её понимает политическая элита данного государства, лица, определяющие характеристики идентичности и способы её конструирования. Как отмечает И.Н.Тимофеев, идентичность государства может определяться двумя различными способами: во-первых, «как совокупность представлений, на основе которых государство «воображается» как политическое сообщество, политическое «мы», а во-вторых, «как совокупность представлений, которая формирует самоопределение государства: видение членами группы своего места в мире, в том числе - на основе соотнесения со «значимыми другими» …в логике оппозиции «мы - они» .

В первом случае акцент делается на «самости», уникальности государства вообще, а идентичность конструируется, главным образом, с опорой на историческое прошлое, традиции, особенности культуры. По утверждению Э.Геллнера, формирование национальной идентичности осуществляется посредством создания некоей «обобщённой, унифицированной» культуры из множества разнообразных культур данного государства, разнящихся в зависимости от региона, положения в обществе, класса, национальности, вероисповедания, языка и т.д. То есть изобретается «идейная формула» государства. Построение идентичности таким образом требует большой вовлечённости общества и общественных институтов (в отличие от второй модели, предполагающей пассивную, «созерцательную» роль общества). По представлению , в современном мире колоссальное значение в качестве инструментов формирования идентичности и институтов осуществления соответствующей политики приобретают общественные движения и объединения .

Во втором случае, национальная идентичность строится на основе сопоставления данного государства с окружающим миром - другими государствами, блоками государств, международными организациями, а также идеологиями, политическими и религиозными течениями, ими возглавляемыми. При преобладании такого подхода большое внимание уделяется традиционным представлениям о взаимодействии с внешним миром, архетипам, связанных с отношениями с другими государствами, своим окружением, которое, как правило, воспринимается, как враждебное, а военная история страны приобретает особое значение. Нередко государство прибегает к такому приёму, как конструирование «образа врага»; актуальность его использования объясняется тем, что он позволяет задействовать «архаические структуры бессознательного…(обеспечить) интеграцию первичных инстинктов индивидов… В результате социальное поведение крупных социальных групп, интегрированных образом врага, нередко начинает определяться этими архаическими инстинктами: ненавистью к чужим и агрессией по отношению к ним, одновременно страхом перед ними и стремлением продемонстрировать его отсутствие.»

Однако, на наш взгляд, подобная тактика, равно как и другие механизмы конструирования идентичности, основанные на противопоставлении себя с внешним миром, имеет множество недостатков: в частности, сплочённость и единство общества обеспечиваются постоянно поддерживаемым напряжением (обострение отношений с соседями, акцентирование внимания на их «враждебных» действиях, угроза войны и т.д.), при снижении которого возникает опасность расшатывания и деструктуризации идентичности. Тем не менее, необходимо отметить, что обычно государства используют обе стратегии в разных пропорциональных соотношения, отдавая в большей степени предпочтение одной из них.

Как уже отмечалось выше, автор разделяет представление об относительно искусственном характере национальной идентичности, вне зависимости от того, какое государство выступает объектом исследования; наднациональные идентичности (ЕС или Евразийский союз), на наш взгляд, отличаются ещё более искусственной природой и требуют более искусной и кропотливой работы их создателей, а также согласования и объединения в совокупность понятий и символов более разнородных, чуждых друг другу культур.

К механизмам и инструментам формирования национальной (и наднациональной) идентичности мы относим:

1) Историческую политику («публичную историю»), при помощи которой интерпретируется и получает эмоциональную и политическую окраску историческое прошлое, приобретаю статус «героев» или «злодеев» те или иные исторические личности.

2) Политические традиции («изобретенные традиции» по Э.Хобсбауму ), которые зачастую измышляются политической и интеллектуальной элитами и служат легитимации, укреплению власти, сплочению общества и т.д.

3) Культурные традиции и проводимая государством политика в сфере культуры и образования.

4) Государственная идеология, если таковая существует, или набор ценностей и идеалов, которые постулируются политической элитой («идеология патриотизма» В. Путина).

Впрочем, вполне очевидно, что любой «проект» национальной (или наднациональной) идентичности нуждается в «естественной» основе - в определённом наборе ценностей и установок, присущих данной общности, понятных и приемлемых для неё (в противном случае, предлагаемые государством критерии идентичности могут оказаться ложными и не прижиться). В данном контексте, говоря о фундаменте для построения национальной идентичности, мы считаем необходимым ввести понятие «политического архетипа». Под «политическими архетипами» мы будем понимать исторически и культурно обоснованные устойчивые черты и образы, характеризующие деятельность конкретного государства, заложенные в неё базовые идеи, которые с течением времени и при качественных изменениях политической системы и смене ориентиров национальной дипломатии сохраняют свою востребованность и актуальность (к примеру, образ «осаждённой крепости», образ «России-моста» между Европой и Азией). На наш взгляд, политические архетипы, в отличие от остальных механизмов и инструментов конструирования национальной идентичности, не создаются целенаправленно правящей элитой, но исполняют роль «историко-политического фона», рамки, в пределах которой происходит формирование идентичности.

Как замечает В.В.Лапкин, в условиях развития глобализационных процессов конструирование идентичности существенно осложняется, приводя к тому, что «состояние всеобщего кризиса идентичности становится нормой» . Рост миграционных потоков, взаимопроникновение культур, распространение так называемой «массовой культуры», размывание этнических и конфессиональных границ обуславливают то, что построение национальной идентичности сугубо на базе этноса, религии или государственной идеологии стало практически невозможным. Такое положение дел указывает на необходимость конструирования идентичности по надцивилизационной модели , которая бы предполагала ценностную базу, подходящую для людей разных вероисповеданий, этносов и политических взглядов; данное положение тем более справедливо, если говорить о проблеме построения евразийской идентичности, которая предположительно должна охватить территорию, не отличающуюся ни этнической, ни конфессиональной, ни идеологической гомогенностью.

После крушения коммунистической модели развития общества, ставшего одной из причин кризиса государственных идеологий, или кризиса «доверия»к ценностям, идеалам, доктринам и принципам, постулируемых государством, существенно видоизменилась роль идентичности и её соотношение с действиями государства, как в своих границах, так и на международной арене. До второй половины XX в. идентичность, основанная на некой национальной идее, совокупности норм и принципов, зачастую выступала реальным основанием тех или иных политических мероприятий, осуществляемых государством, имея культурную, духовную основу, однако, в современном мире национальная идентичность нередко служит обоснованию и оправданию деятельности государства, играет роль «ширмы», не обладая подлинной побудительной и сплачивающей силы.

Таким образом, можно выделить два основных метода формирования национальной идентичности: во-первых, посредством поиска внутри данной общности определённых сплачивающих оснований, того, что его объединяет и делает уникальным; во-вторых, посредством противопоставления данного общества другим, внешнему миру, который понимается как враждебный (зачастую государство использует «образ врага» при формировании идентичности с преобладанием этой модели). К механизмам и инструментам конструирования национальной (наднациональной) идентичности относятся: историческая политика, политические традиции, культурные традиции и политика в сфере культуры и образования, государственная идеология или набор идеалов и ценностей, постулируемых политической элитой данного государства. Конструирование национальной идентичности происходит в рамках, определяемых политическими архетипамиисторически и культурно обоснованными устойчивыми чертами и образами, характеризующими деятельность конкретного государства, заложенными в неё базовыми идеями, которые с течением времени и при качественных изменениях политической системы и смене ориентиров национальной дипломатии сохраняют свою востребованность и актуальность.

Глава 2. Основные этапы формирования евразийской идеи и современные формы евразийства

2.1 Основные этапы формирования евразийской идеи

Необходимо отметить, что при изучении «евразийской идентичности» (равно как и евразийской идеи) возникают значительные сложности с её точным определением и разграничением с российской. Во-первых, те государства, которые сейчас рассматриваются как потенциальные составляющие «Евразии», долгое время входили в состав России, и на государственном уровне, по крайней мере, во внешней политике, «делили» с ней одну идентичность, которую в определённые исторические периоды уместно было бы называть «российской»; во-вторых, существенно изменились представления о значении самого понятия «Евразия», смысловое ударение в котором перешло из области духовного и идейного в область географического и экономического, о чём более подробно будет сказано далее; в-третьих, современная Россия полагает себе наиболее вероятным центром и инициатором евразийской интеграции, причём именно её ценности, история, культура представляются в качестве стержня «евразийской идентичности».

Хотя евразийство как философское течение сложилось лишь в начале XX в., рассматривая становление евразийской идеи и предлагаемые ею в различные исторические периоды критерии «евразийской идентичности», нельзя не упомянуть о более ранних философо-политических идеях и представлениях, которые по своему духу можно счесть «евразийскими».

На наш взгляд, на начальном этапе формирования евразийская идея находится в плоскости архитипических образов и политических мифологем, которые затем, в более поздние исторические периоды, становились основаниями для идеологических или философских концепций, и складывается параллельно с процессами преодоления раздробленности и централизации государства (XV-XVIвв.), причём большую роль сыграли такие явления, как падение Византии, окончательная победа над татаро-монгольским игом, «освоение» и принятие его «наследия» (к примеру, ещё большая изолированность от государств Центральной и Западной Европы). Идеи, созвучные евразийству, формулировались преимущественно в государственной политике и политической философии, служащей нуждам государства (т.е. такой философии, которая своей целью ставит оправдание и обоснования политического курса), а архетипические образы, оказывающие действительное влияние на внешнюю политику государства и представления о ней, зачастую не принимали чётких очертаний, становились элементом бессознательного восприятия.

К таким представлениям, или архетипам, «предъевразийского периода» можно отнести:

1. мессианский архетип , выражающийся в макроидее «Москва третий Рим», и образ «моста», связующего звена между Европой и Азией. Примечательно, что концепт «Москва-третий Рим», как утверждает авторитетный российский ученый А.Г.Дугин, первая объединившая Русское государство идея, содержащая ключевые для определения смысла существования России архетипические образы; в ней зарождается и находит воплощение российская история и мессианство.

2. архетип «осаждённой крепости» (И.А.Ильин) , который связан с более широким представлением о России как об уникальном геополитическом субъекте, ни в идейном, ни в историко-политическом плане не примыкающем к какой либо другой цивилизации, и, во-вторых, архетип «империи», который в представленном исследовании будет определяться совокупностью геополитических (экспансионистская политика в отношении соседних государств, стремление к созданию единого геополитического пространства и доминированию в нём (Е.В. Анисимов, Р.Сунни, А.Г.Дугин) и идейных (наличие некого глобального проекта, поиск своей глобальной роли в судьбе мирового сообщества (А.А. Проханов, М.З.Юрьев) показателей.

3. архетип «России-миротворца» и «Россииарбитра»

Каждый из вышеперечисленных архетипических образов в дальнейшем нередко использовались как представителями евразийского течения, так и политической и интеллектуальной элитой. Примечательно, что ссылки на подобные «макро-идеи», которые воспринимаются как составные элементы российской идентичности, встречаются и в научных статьях и литературе. К примеру, Г.М.Вельяминов, доктор юридических наук, главный научный сотрудник Института государства и права РАН, рассуждая о конфликтах, вспыхнувших в результате распада СССР, высказывает мнение, что «проблемы, возникшие вокруг принадлежности Крыма к Украине (в 90-е гг.), были формально решены лишь благодаря российскому традиционному миролюбию».

Еще одной важной вехой «предъевразийского этапа» выступает XIXв., характеризуемый интенсивными процессами национального строительства, в котором в России развернулись масштабные дебаты об историческом пути России, её предназначении и её национальной идее. Как утверждает О.В.Лушников, наиболее значительным в формирование зачатков евразийской идеи был вклад историков Н.М. Карамзина, Н.А. Полевого, С.М. Соловьёва, В.О. Ключевского, В.И. Ламанского, А.П. Щапова, М.К. Любавского, которые подчеркивали самобытность и уникальность истории Российского государства как «евразийской общности», философов И.С. Аксакова и А.С. Хомякова, принадлежавших славянофильскому направлению, культуролога Н.Я. Данилевского, создавшего теорию «локальных цивилизаций» и обосновавшего «евразийский характер» культуры России, политолога К.Н. Леонтьев, видевшего специфику российской культуры в её «славяно-азиатских» корнях.

Собственно «евразийский», или классический, этап развития приходится на первую половину XX в. и совпадает с больших количеством социальных, политических и экономических потрясений, значительных изменений в понимании и восприятии культуры, расшатывания или уничтожения многовековых устоев и традиций, происходивших в мире и не обошедших стороной Россию. На наш взгляд, развиваясь в условиях кризисов и пертурбаций, евразийство было обречено приобрести практическую направленность, а его сторонники сначала искать пути выхода из наметившегося в Российской империи идейного и политического кризиса, а затем - пытаться примирить «историческую Россию» с произошедшими в ней радикальными переменами, новой социалистической действительностью, марксистской идеологией. Примечательно, что ориентированность на применение на практике, создание заготовок для использования в реальной политике остаётся отличительной чертой и современного евразийства.

Как отмечает О.В.Лушников, евразийское мировоззрение сформировалось у представителей этого направления мысли задолго до революции, однако как полноценно философско-политическое течение евразийство сложилось к 1920-му г. Исследователь \выделяет три основных периода развития классического евразийства: фундаментальный (1920-1926), во время которого были изложены базовые постулаты евразийского движения и обоснована историко-культурная уникальность России как воплощения «евразийского мира» (в частности, в первом программном документе евразийцев «Евразийство: Опыт систематического изложения (1926) , политический (1927-1932), во время которого была предпринята попытка создания на основе евразийского движения политической партии («Евразийский союз») ; примечательной особенностью данного периода, окончившегося расколом евразийского движения на правое и левой крыло, выступают попытки переосмыслить и частично принять произошедшие в СССР политические и социальные трансформации и «усиление просоветских элементов идеологии» ; третий период, по периодизации О.В.Лушникова, интеллектуальный (1933-1988), характеризующийся отказом евразийцев от непосредственного участия в политическом процессе и корректировкой или исправлением, уже имевшихся на тот момент наработок евразийства . Тем не менее, необходимо отметить, что некоторые исследователи полагают, что развитие евразийской мысли после смерти Н.С. Трубецкого, по распространённому мнению, положившего начало евразийству в 1920 г. своей книгой «Европа и человечество» , относится уже не к классическому, а к неоевразийскому периоду, наиболее ярким представителем которого является Л.Н.Гумилёв.

Так как в контексте данной работы нас, прежде всего, интересуют политологический и геополитический аспекты евразийства, которому уделяется особенно большое внимание в работах П.Н. Савицкого, Н.С. Трубецкого, Н.Н. Алексеева, Л.П. Карсавина, М.В. Шахматова, В.Н. Иванова , обратимся к основным характеристикам рассматриваемого течения, касающихся представлений евразийцев о государстве, государственном управлении, политическом процессе и месте России в мире. Во-первых, что примечательно и что вновь отсылает нас к вопросу о влиянии на политическую мысль архетипов, или составляющих их «макро-идей», красной нитью через творчество евразийцев проходит идея об уникальности исторического пути России («Россия представляет собою особый мир. Судьбы этого мира в основном и важнейшем протекают отдельно от судьбы стран к западу от нее (Европа), а также к югу и востоку от нее (Азия)») и её особой «миссии» (к примеру, П.Н. Савицкий утверждает: «Назначение евразийских народов своим примером увлечь на эти пути (пути «месторазвития» , т.е. «неэгоистического» развития народов внутри своей цивилизации по модели, которую условно можно назвать «интеграционной») также другие народы мира» ). Во-вторых, в сочинениях евразийцев нередко встречается происходящее из архетипа «осаждённой крепости» представление о враждебном окружении России (прежде всего, со стороны Европы). В-третьих, евразийцы утверждали, что государство должно зиждиться на идейной, или духовной основе. Так, Н.С. Трубецкой пишет: ««Всякое длящееся правление, будь оно единодержавным, народодержавным или иным, есть та или иная форма осуществления идеалоправства. Более реально и ощутимо, чем люди и учреждения, народами и странами правят идеи» . В-четвёртых, идеалом евразийцев было сильное государство, приближенное к народу и ориентированное на его нужды («демотия», или «демотическое государство»), политический класс которого формируется на основе справедливого отбора. В-пятых, очень большую роль играет дихотомия сошедшихся в России Запада и Востока и противостояние Степи и Леса, что, с одной стороны, подчёркивает динамичный характер и противоречивый путь её развития, а с другой,позволяет утверждать, что именно Россия может послужить «связующим звеном» между Европой и Азией.

2.2 Современное евразийство

Прежде чем приступить к анализу современных евразийских проектов, нужно оговориться, что постулируемые в них положения разительно отличаются от предлагаемых классическим евразийством, сохраняя, тем не менее, его «идейный каркас»; в рамках данной работы мы предпочитаем использовать термин «современное евразийство», а не «неоевразийство» или «постевразийство», которые употребляются некоторыми исследователями данного вопроса , предполагая, что видоизменения, которые претерпело евразийство, связаны скорее с изменением политической конъюнктуры и потребностей российской политической элиты.

2.2.1 Сравнительный анализ проектов В. Путина, Н. Назарбаева и А.Лукашенко

Первым из трёх политических лидеров - глав наиболее инициативных государств евроинтеграции-, интерес к евразийству проявил Н.А. Назарбаев; он не только заявил о своей приверженности евразийской модели развития государства, но и разработал собственную евразийскую концепцию. Ещё в 1994г. он, выступая перед профессорско-преподавательским составом и студентами, озвучил идею создания ЕАС (Евразийского союза). Модель евразийской интеграции, предложенная Н.А.Назарбаевым, по праву может считаться наиболее полной, структурированной и проработанной, в сравнении с концепциями А.Г.Лукашенко и В.В. Путина.

Президент Казахстана написал ряд программных статей , в которых изложил свои представления о евразийском проекте, который должен осуществляться через интеграцию на постсоветском пространстве с акцентом на экономических выгодах. Кроме того, модель Н.А. Назарбаева предполагает эволюционный путь развития, неприятие любых попыток форсировать интеграцию, принуждать какие-либо государства к участию в ней или оказывать давление на общественное мнение, поддержка которого рассматривается как одно из обязательных условий осуществления проекта . Ещё одной отличительной чертой выступает многовекторность интеграции на постсоветском пространстве: Президент Казахстана выступает за развитие интеграции не только в рамках ЕЭС, ЕАС (Евразийского союза), но и под эгидой других региональных организаций; в частности, Н.А. Назарбаев поддерживает идею о создании Центрально-Азиатского союза, который мог бы стать одним из институтов евразийского процесса. Лидер Казахстана утверждает, что Евразийский союз должен быть открытым объединением, тесно сотрудничающим с другими региональным организациями, в частности,с ЕС. Однако, как полагает, заявления о многовекторности евразийской стратегии Казахстана и открытости проекта остаются сугубо декларативными; напротив, во внешней политике это государство старается возможно чётко обозначить свои приоритеты и векторы наибольшего применения политических усилий.