Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Правительство Российской Федерации

Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего образования

"Национальный исследовательский университет

"Высшая школа экономики"

Факультет мировой экономики и мировой политики

Департамент Международных Отношений

ВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТА

На тему «Влияние «малых государств» Персидского Залива как фактор трансформации международных отношений на Ближнем Востоке

(на примере Эмирата Катар)»

Студент группы № БМО152

Навратилова Яна

Научный руководитель:

Старший преподаватель

факультета Социальных наук

департамент Политической науки

Лукьянов Григорий Валерьевич

Москва, 2019 г.

Оглавление

восток ближний отношение международный

Введение

1. Роль малых государств в теории международных отношений

1.1 Выбор внешнеполитической стратегии малых государств

1.2 Источники влияния малых государств

1.3 Ключевые особенности малых государств Персидского Залива

2. Малые государства ССАГПЗ в теории международных отношений

2.1 Неореализм и растущее влияние малых государств

2.2 Неолиберальный институционализм и растущее влияние малых государств

2.3 Конструктивизм и растущее влияние малых государств

3. Трансформация баланса сил на Ближнем Востоке

3.1 Основные периоды преобразования международных отношений на Ближнем Востоке

3.2 Малые государства и вызовы Арабской весны

3.3 Региональное влияние Катара на современном этапе

Заключение

Список использованных источников и литературы

Приложение 1

Приложение 2

Приложение 3

Введение

В данной работе будет проведен теоретический анализ внешне политического поведения малых государств Персидского Залива на примере Катара, в период с 2011 года по настоящее время. Мы рассмотрим роль Катара в трансформации международных отношений на Ближнем Востоке и выявим, подходит ли она под существующие теоретические рамки обуславливающие поведение малого государства.

Актуальность данного исследования обусловлена следующими событиями: После начала Арабской весны 2011 года, регион Ближнего Востока претерпел качественные политические изменения. Массовые протесты и восстания привели к смене правящих режимов в одних государствах, и к до сих пор продолжающимся гражданским войнам - в других. Позиции лидеров региона значительно ослабли, и это привело к трансформации регионального баланса сил. Развивающиеся события практически не коснулись государств Персидского Залива, сохранилась стабильность их политического режима. Актуальным является вопрос причин этой стабильности, а также тот факт, что с теоретической точки зрения, почти все страны Залива являются малыми государствами. Сегодня международная значимость членов ССАГПЗ очевидна, они являются важной частью глобальных торговых и экономических взаимосвязей. В нашей работе мы проведем попытку объяснить в чем причины роста влияния этих государств, и как изменения во внешней политике Катара повлияли на трансформацию баланса сил на Ближнем Востоке.

Временные рамки данного исследования 2011 - 2019 гг., так как именно этот период характеризуется изменениями международных отношений на Ближнем Востоке, в результате событий Арабской весны. В рамках нашего исследования будет выделен и период с 2017 по настоящее время, начало которому положил катарский дипломатический кризис, как часть процесса трансформации баланса сил в рамках региона Персидского Залива.

Объектом нашего исследования является трансформация международных отношений на Ближнем Востоке в период с 2011-2019 гг.,

Предмет нашей работы - региональная политика Катара с 2011-2019 гг.

Цель данного исследования - определить роль малых государств в изменении баланса сил на Ближнем Востоке в период с 2011-2019 гг.

В ходе нашего исследования, будут выполнены следующие задачи:

- Рассмотреть особенности внешней политики малых государств и их место в теории международных отношений.

- Проанализировать изменения внешнеполитических стратегий малых государств Персидского Залива сквозь призму теорий неореализма, неолиберализма и конструктивизма

- На примере Арабской Весны и катарского дипломатического кризиса выявить региональное влияние Катара

Гипотеза исследования: несмотря на то, что Катар сталкивается с рядом ограничений в проведении своей внешней политики, он способен оказывать влияние на региональные события, а его возможности - результат целенаправленно выработанной стратегии, а не сложившихся в его пользу международных обстоятельств.

Степень изученности проблемы. Положение малых государств в системе международных отношений недостаточно изучено в отечественной литературе. Среди российских исследователей можно выделить В.А. Смирнова, кандидата политических наук, старшего научного сотрудника Балтийского федерального университета им. Иммануила Канта, который в своей статье в журнале «Вестник МГИМО-Университет», проводил теоретический анализ проблематики политических элит во главе малых государств, делая вывод о том, что основной чертой выбора элитами стратегии государства является зависимость и асимметричность отношений с крупными державами Смирнов В. А. К вопросу о теоретических аспектах изучения политических элит малых государств // Вестник МГИМО. 2017. №2 (53). С.254-265.. В статье «Проблематика малых стран на примере Прибалтики в работах российских исследователей» он проводит обзор отечественных исследований по проблематике стран Прибалтики и вопросам развития малых стран, выявляя дефицит политологических работ по данной тематике Смирнов В. А. Проблематика малых стран на примере Прибалтики в работах российских исследователей // Вестник РУДН. Серия: Политология. 2017. №2. С.130-139.. В одной из своих последних работ, затрагивающих именно теорию малых государств, он разрабатывает проблематику связи ключевых политических решений элит малых стран с их стремлением занять определенную нишу во внешнеполитической среде, а также предлагает типологию подобных ниш Смирнов В. А. Проблемы выбора внешнеполитической ниши малыми государствами (на примере стран Балтии) // Вестник МГИМО. 2015. №6 (45). С. 135-145.. Н. П. Грибин, У.В. Якутова тоже фокусируют свое внимание на малых странах Прибалтики, демонстрируя эволюцию их подходов к национальной безопасности Грибин Н. П., Якутова У. В. Особенности формирования системы национальной безопасности малых прибалтийских государств // Власть. 2018. №8. С. 265-274..

В.Н. Тимошенко, доктор исторических наук, заведующий кафедрой всеобщей истории Дальневосточного государственного гуманитарного университета, рассматривал «концепцию малой страны» на примере Новой Зеландии в конце ХХ в., а также факторы изменения внешнеполитической стратегии таких государств Тимошенко В. Н. Концепция "малой страны" и внешняя политика Новой Зеландии в конце ХХ века // Вестник ЧелГУ. 2009. №6. С. 123-132.. Об эффективных внешнеполитических стратегиях малых государств также пишет Т. М. Кочегарова, посвящая свою статью вопросам выработки продуктивной модели взаимодействия Европейского союза с малыми государствами постсоветского пространства Кочегарова Т. М. Осмотрительное партнерство: эффективная модель отношений малых стран с ЕС (размышления по поводу монографии Воронова К.В. Евроинтеграция Норвегии: особый курс малой страны. М.: Прогресс-Традиция, 2008) // Власть. 2010. №3. С. 138-141.. Малые страны постсоветского пространства также стали предметом исследования В. П. Зиновьева и Е.Ф. ТроицкогоЗиновьев В. П., Троицкий Е. Ф. Внешняя политика белоруссии (1992-2017 гг.): малое государство на геостратегическом разломе // Русин. 2017. №4 (50). С. 123-133.. В качестве еще одного исследователя, раскрывающего тему поведения малых государств в международных отношениях, можно назвать Б. П. Грушецкого, рассматривающего кейс Болгарии в период 1945-2013 гг Грушецкий Б. П. Роль болгарии как малого государства в системе международных отношений //

Apriori. Cерия: гуманитарные науки. 2014. №5. С. 118-130.. Среди российских исследователей можно также выделить А.С. Скрибу, рассмотревшего эволюцию внешнеполитических стратегий малых государств в современных условиях, сквозь призму реализма, в своей работе «Реализм и политика малых государств в XXI веке»Скриба А.С. Реализм и политика малых государств в XXI в. // Политика и Общество. 2014. №3 (111). С. 347-357..

Более близкие к теме нашего исследования работы принадлежат авторству Е. С. Мелкумян, доктору политологических наук, ведущего сотрудника Института Востоковедения РАН. В своей статье «Новые тенденции в политике ССАГЗ в период региональной трансформации» она анализирует новые тренды в политике государств ССАГЗ, ставших в период и после Арабской весны ведущими игроками на региональной Арене Ближнего ВостокаМелкумян Е.С. Новые тенденции в политике ССАГЗ в период региональной трансформации // Вестник ННГУ. 2016. №4. С. 55-64. В другой работе она рассматривает более подробно внешнеполитическую деятельность по поддержанию региональной стабильности малых государств этого региона - Бахрейна, Катара, Кувейта, ОАЭ и ОманаМелкумян Е.С. Внешнеполитическая деятельность Бахрейна, Катара, Кувейта, ОАЭ и Омана по поддержанию региональной стабильности после 2011 г. [Электронный ресурс]. URL: https://liber.rsuh.ru/elib/000010967 (дата обращения: 11/04/2019).. Тем не менее, несмотря на подробно анализируемые российскими исследователями внешнеполитические стратегии малых стран, во-первых, количество таких трудов довольно ограничено, а во-вторых, теоретическому аспекту поведения малых государство уделено недостаточно внимания. В зарубежной литературе вопросу о месте малых государств в теории международных отношений посвящено значительно больше исследований.

Вопросом дефиниции понятия малого государства занимались такие авторы как Д. Витал, М.Ист Hey J. Small States in World Politics. Explaining Foreign Policy Behavior. London, 2003. P. 2. , П. Саттон Sutton P. Political Aspects // Politics, security, and development in small states / Ed. by C. Clarke, T. Payne. L: Allen & Unwin, 1987. P. 18., Д. Хэй Hey J. Op. cit. P. 3., Р. Кеохейн Keohane, R. Lilliputians' Dilemmas: Small States in International Politics // International Organization. 1969. Vol. 23. №6. P. 296. и Р. Ротштейн Rothstein, R. Alliances and Small Powers. New York, 1968. P.29.. Представители различных направлений теории международных отношений давали свое объяснение внешней политики малых стран. Так, согласно неореалистической парадигме, внешнеполитическая стратегия государства находится в прямой зависимости от его материальных возможностей, и чем меньшими материальными ресурсами располагает страна, тем более незначительную роль она играет на международной арене. К. Уолтц ранжировал государства в соответствии с их возможностями Cited by: Baldwin D. A. Power and international relations. Princeton, 2016, P.177., а Р. Клайн даже разработал специальную формулу чтобы описать силу, которая формируется из количества населения, территории, военной и экономической мощи а также политической воли Nye J. S. The future of power. New York, 2011. P. 4. В 1960-е годы Д. Витал Vital D. The inequality of states: a study of the small power in international relations. Oxford, 1967. P. 117-22 И М. Швеллер Szalai M. The inapplicability of traditional small state theory in Central Europe - the case of Hungary. [Электронный ресурс]. URL: http://www.visegradexperts.eu/data/_uploaded/Finals/Mate%20Szalai.pdf (дата обращения: 28.02.18) выделили возможные стратегии поведения малых государств, обусловленных внешними факторами. Представители неолиберализма, например, П. Катценштейн Katzenstein P. J. Small states in world markets: industrial policy in Europe. N.Y., 1985. P.125. и И. НьюманнNeumann I. B., Gstohl S. Introduction: Lilliputians in Gulliver's World? In: Small States in International Relations. Christine Ingebritsen et al. (eds.) Seattle, 2006. P. 20-22., подчеркивали роль членства малых стран в международных институтах. Конструктивисты же считали силу государства не его измеримым свойством, а элементом в отношениях двух или более сторон, когда одна сторона оказывает влияние на вторую, не привлекая дополнительных материальных ресурсов. Новая концепция силы включала в себя и силу влияния, концепцию «мягкой силы» Д. НаяSzalai M. The inapplicability of traditional small state theory in Central Europe - the case of Hungary. [Электронный ресурс]. URL: http://www.visegradexperts.eu/data/_uploaded/Finals/Mate%20Szalai.pdf (дата обращения: 28.02.18). К исследователям, рассматривавшим малые государства в формате кейс стади, можно отнести Г. Гвалия (кейс-стади Грузия) Gvalia G. Thinking Outside the Bloc: Explaining the Foreign Policies of Small States // Security Studies. 2013. Vol. 22. № 1. P.98-131; Д. Хей (Люксембург) Hey J. Luxembourg's Foreign Policy: Does Small Size Help or Hinder? // Innovation: The European Journal of Social Sciences. 2002. Vol. 15. № 3. P.211-225; Н. Мехдиева (Азербайджан) Mehdiyeva N. Power Game in the Caucasus. London, 2011. P.26.; А. Чонга (Сингапур, Ватикан) Chong A. Small State Soft Power Strategies: Virtual Enlargement in the Cases of the Vatican City

State and Singapore // Cambridge Review of International Affairs. 2010. Vol. 23. № 3. 383-405.; Ж. Брейвбой-Вагнера (Тринидад и Тобаго) Braveboy-Wagner J. Opportunities and Limitations of the Exercise of Foreign Policy Power by a Very Small State: The Case of Trinidad and Tobago // Cambridge Review of International Affairs. 2010. Vol.23. № 3. P. 407-425..

Говоря об исследованиях конкретно Катара, в отечественной литературе о нем написано достаточно обширное количество материала. О его роли в регионе Ближнего Востока и Персидского Залива писали такие специалисты как В. А. Исаев, А.О. ФилоникFilonik A., Isaev V. Reformatting The Middle East. 18.03. 2017. [Электронный ресурс]. URL: https://doc-research.org/2017/03/reformatting-middle-east/ (дата обращения: 01.03.2019), Э.О. КасаевКасаев Э. Катар - активный спонсор "арабской весны": предпосылки, последствия и российский фактор. // Россия и мусульманский мир. 2015. №3. С. 123-134.. Е.С. Устинович, доктор политологических наук, анализировала последствия дипломатического кризиса для Катара и подводила его промежуточные политические и экономические итогиУстинович Е.С. Как политический кризис повлияет на экономику Катара? // Международная экономика. 2017. №7. С. 18-24., а политический поворот в результате дипломатической изоляции Катара подробно анализируется А. И. ШумилинымШумилин А. И. Арабские монархии vs Катар: "семейная ссора" с перспективой "развода". 26.06.2017. [Электронный ресурс]. URL: http://me-journal.ru/356/65283/ (дата обращения: 01.02.2019). Процесс трансформации международных отношений на Ближнем Востоке и роль Катара в этих событиях рассматриваются А. С. Дербеневым, в его статье «Катар в конце XX - начале XXI в.: Динамика политических процессов»Дербенев А.С. Катар в конце xx - начале XXI в.: динамика политических процессов. // Вестник московского университета. Серия 13: Востоковедение. 2019. №1. С. 39-53., Е.С. Мелкумян в статье «Новые тенденции в политике ССАГЗ в период региональной трансформации» Мелкумян Е.С. Новые тенденции в политике ССАГЗ в период региональной трансформации // Вестник ННГУ. 2016. №4. С. 55-64.

Зарубежная литература несколько более подробно занимается изучением внешней политики Катара. Стоит отметить работу Д. Б. Робертса подробно анализирующих эволюцию внешнеполитического вектора страны, а также факторы, ее определяющиеRoberts D. B. Understanding Qatar's Foreign Policy Objectives. // Mediterranean Politics. 2012. Vol. 17. №2. Р. 233-239.. Л. Хатиб писала о катарской дипломатии, ее инструментах и эффективностиKhatib L. Qatar's Foreign Policy: The Limits of Pragmatism // International Affairs. 2013. 89(2). рр. 417-431.. М. Камрава анализирует особенности внешней политики эмирата как малого государства в своей работе «Qatar: Small State, Big Politics», изданной в 2015 годуKamrava M. Qatar. Small state, big politics. [Электронный ресурс]. URL: https://vk.com/doc57616371_490298727?hash=71c1f57ad0c4311354&dl=9cb03edfcb61e9a603 (дата обращения: 23.02.2019). К. Коатс-Ульрихсен рассматривает рост политического влияния эмирата на региональном и международном уровне во время Арабской весныCoates Ulrichsen, K. Qatar and the Arab Spring. Policy Drivers and Regional Implications 15.09.2014. [Электронный ресурс]. URL: https://carnegieendowment.org/files/qatar_arab_spring.pdf (дата обращения: 23.03.2019).. Здесь стоит отметить и М. Салая, внесшего значительный вклад в развитие теории малых государств, подробно рассматривая феномен возвышения малых государств Персидского залива, а также анализируя развитие катарского дипломатического кризисаSzalai M. The First Half Year of the Qatari Crisis. [Электронный ресурс].

URL: http://kki.hu/assets/upload/34_KKI-elemzes_QAT_Szalai_20171205.pdf (дата обращения: 26.02.2019)

.

Источниковую базу исследования составили научные статьи и монографии выдающихся специалистов востоковедов, новостные сайты, публикации исследовательских центров, официальные сайты международных организаций.

Новизна нашей работы заключается в том, что мы посвятили русскоязычное исследование вопросу роли Катара в формировании нового баланса сил на Ближнем Востоке, обосновывая теоретически его устойчивость к волне восстаний Арабской весны и дипломатическому кризису 2017 года, а также значение его роли в этих событиях. Впервые будет проведена попытка теоретического анализа поведения малого государства ССАГПЗ с точки зрения сразу трех теорий - неореализма, неолиберализма и конструктивизма.

В данной исследовательской работе используется метод кейс-стади.

Рассматривая Катар как девиантный кейс, мы проведем анализ его внешнеполитической активности, используя метод анализа документов. Для этого мы выделим хронологический период с 2011 по 2019 год, рассматривая роль Катара и его реакцию на два разномасштабных, но связанных события: Арабской весны и начала дипломатического кризиса. Таким образом, мы сопоставим теоретические представления роль малых стран и реакцию на региональные вызовы, и реальное поведение государства. Описывая события в хронологической последовательности их возникновения, мы раскрываем логику их появления и преобразования. Для понимания методики проведения кейс-стади были использованы исследования Мустафы А.Mustafa A. Case Study Method: Theory And Practice. Research And Management Approach. New Delhi. 2008. 192 p., И. М. Козиной Козина И. Case-study: некоторые методические проблемы. 20.04. 2004. [Электронный ресурс]. URL: http://socioline.ru/files/6/183/kozina_-_case_study_-_nekotorye_metodicheskie_problemy.pdf (дата обращения: 21.01.2019), Г. В. ВаргановойВарганова Г. В. Кейс-стадис как метод научного исследования // Библиосфера. 2006. №2. С.36-42, а также О.П. РубоРубо О.П. Сравнительное преимущество метода кейс-стади в исследованиях международных отношений. [Электронный ресурс]. URL:http://elib.bsu.by/bitstream/123456789/49616/1/rubo_2013_Innovazii_sbornik.pdf (дата обращения: 21.01.2019).

1. Роль малых государств в теории международных отношений

1.1 Выбор внешнеполитической стратегии малых государств

В начале нашего исследования будет проведен анализ международной роли и позиции малого государства в международной системе, согласно классическим концепциям международных отношений. В основном исследователи рассматривают малые страны как акторов, находящихся под внешним воздействием, а не оказывающих влияние самостоятельно, и не являющихся источником власти. Тем не менее, Катар, по определению малое государство, не соответствует этой концепции. Мы утверждаем, что традиционные понимания власти более не соответствуют современным тенденциям.

Реалисты и неореалисты рассматривают власть с точки зрения доступа к материальным ресурсам и контроля над ними, в частности военного потенциала. Введение понятия «мягкой силы», а затем и «умной силы», было направлено на то, чтобы несколько расширить взгляды реалистов. Ни одна из этих концепций не объясняет международную позицию, которую Катар выработал для себя. Или что Катар играет роль, значительно превышающую его размер и стал важным игроком не только в Персидском Заливе, но и на Ближнем Востоке, и за его пределами, используя инструменты как мягкой, так и жесткой силы. В теории международных отношений малые государства рассматриваются как второстепенные акторы, существующие в условиях зависимости от более крупных государств, и вынужденных приспосабливаться к нимMiriam F. E. The Foreign Policies of Small States: Challenging Neorealism in Its Own Backyard // British Journal of Political Science. 1995. 25(2). Р.175.. Их рассматривали как неспособных повлиять на изменение на сложившиеся условия вокруг их существованияAnthony Р. Small States in the Global Politics of Development //Round Table. 2004. 93(376). Р.634.. Тем не менее, в последнее время уязвимость малых стран перестала быть единственным фактором, определяющим потенциал данных стран, и некоторыми специалистами было введено понятие сопротивляемости - как устойчивости против внешних факторов и способности адаптации к нимKamrava M. Qatar… Р. 48. Уязвимость является статичным понятием, государство либо может противостоять чему-то, либо нет, тогда как сопротивляемость предполагает целый комплекс мер, направленных на то, чтобы потерпеть минимальные потери, либо получить максимальную выгоду из сложившихся условий существования. Более того, малые государства способны не только отражать происходящие события, но и самостоятельно влиять на повестку дня и расширять свои международные связи и влияние. Таким государством является Катар, который добился влиятельной позиции на международной арене такими способами как эффективной дипломатией, глобальным брендингом и продвижением образа страны, использование потенциала страны и использованием сравнительных преимуществ страны по отношению к соседним странам. Несмотря на нехватку военной и дипломатической власти, для защиты собственных интересов, малые страны либо примыкают к альянсам, либо пользуются сравнительным преимуществом в какой-то конкретной сфере, либо проводят стратегию политического хеджирования. Превалирующим, и наиболее эффективным выбором малых государств является присоединение к альянсам. Согласно С. УолтуStephen W. Alliance Formation and the Balance of World Power // International Security. 1985. 9(4). Р. 33., малые государства становятся частью формальных либо неформальных альянсов, выражая реакцию на международный вызов, а не только потому, что их привлекает идеология либо выгода. Более того, последние упомянутые причины не могут стать причиной создания альянса, а лишь поводом для укрепления уже существующих связей. Такие группировки предоставляют малому государству не только военную и экономическую безопасность, но и механизм продвижения собственных интересов, гарантию быть услышанным. Государства, вступающие в союзы, часто делают это посредством заключения серии предварительных соглашений, которые усиливают их рычаги влияния на главных членов альянсаKeohane R. O. The Big Influence of Small Allies // Foreign Policy. 1971. №2. Р. 166.. Важны членства в межгосударственных альянсах в форме институтов, таких как Европейский Союз либо АСЕАН, чьи директивные органы проводят политику в пользу малых государств. В ООН голос малого государства обеспечивает возможность выработки компромисса по спорным вопросамHong M. Small States in the United Nations // International Social Science Journal. 1995. 47(2). Р. 278.. Риски для небольших стран в подобных объединениях выражаются в угрозе потере автономии или гибкости, в случае международного кризиса с вовлечением одного из более влиятельных государств. Или же когда влияние крупных государств блокирует реализацию желаемой политики малого государства.

Кроме примыкания к общим структурам, для увеличения своего международного авторитета и влияния, малое государство может воспользоваться собственными структурами, следуя принципу сравнительного преимущества и формируя собственную нишу в конкретной сфере. Как пишет об этом Д. Кингдон, в процессе формирования повестки дня, позиция государства имеет больший вес, если оно является экспертом в своей областиKingdon J. W. Agendas, Alternatives, and Public Policy. Boston, 1984. P. 189.. Так, некоторые европейские страны построили репутацию образца для подражания в таких сферах как защита окружающей среды (Швеция) или денежных и экономических союзах (Бельгия и Нидерланды)Jakobsen P. V. Small States, Big Influence // Journal of Common Market Studies. 2009. 47(1). P. 86-87.. Другие же примыкают к общему делу, занимая нейтральную позицию, но способствуя достижению общей цели. Так, например, Катар принимал участие в ряде международных конфликтов, выступая медиатором, который не занимает сторону.

Кроме партнерств и специализации в узких вопросах, малые государства могут использовать так называемую политику хеджирования, в литературе на английском языке этот термин встречается как «hedging». К. Ченг-Чви определяет это как поведение, в котором страна старается минимизировать риски, проводя многогранную политику для создания противодействующих эффектов в условиях неопределенностиCheng-Chwee K. The Essence of Hedging: Malaysia and Singapore's Response to a Rising China // Contemporary Southeast Asia. A Journal of International and Strategic Affairs. 2008. 30(2). P.164. . Другими словами, когда государство не может проводить политику конкретной направленности, оно принимает среднюю позицию взаимодействия с другими странами. Это продуманная политика аккуратных попеременных уступок в разных направлениях. Например, для Катара важны американские гарантии безопасности и на его территории расположена военная база США, но он в то же время работает в направлении поддержания дружественных связей с Ираном.

Обобщая выбор возможных стратегий малых государств в теории, политика балансирования характерна для случаев, когда малое государство взаимодействует со страной от которой исходит однозначная угроза. Если же существует однозначная возможность извлечения выгоды, малые страны наоборот, примыкает к ней, проводя свою политику параллельно политике данной страны. В реальности же, отношения стран более многогранны и неопределенны - слишком тесные связи могут привести к потере независимости, тогда как слишком отдаленные снизят возможность извлечения взаимной выгоды в будущем. Эффективная политика малых стран проводится путем налаживания отношений с крупными государствами, избегая их полного доминирования. Это уравновешивание часто принимает форму поддержания связей с конкурентами крупного государства в интересующих малые государства сферах.

1.2 Источники влияния малых государств

Выбор внешнеполитической стратегии обусловлен не только соображениями безопасности и сложившимися международными обстоятельствами, но и целью, которую преследует конкретное малое государство. Сила, которой располагает или предполагает располагать малое государство, выбирая направленность своей внешней политики, определяет его влияние на международной арене. Для того, чтобы определить степень влияния малых стран на международные отношения, необходимо рассмотреть такую концепцию как сила в международных отношениях, и ее трактовку в свете теории о малых государствах.

Одно из самых пространных дефиниций этого понятия было дано Р. Далем, который определил силу как способность заставить других делать то, чего бы они не совершили, действуя самостоятельно Dahl R. A. The Concept of Power // Behavioral Sciences. 1957. 2(3). P. 202-203.. Сила не всегда равна контролю, но она является тем фактором, который расширяет спектр возможных действий и значимость роли в происходящем. Сила и убеждение тесно связаны: если сила заставляет других совершать то, что они иначе бы не сделали, то влияние - это достижение аналогичного результата путем убеждения, внушения Nau H. R. Perspectives on International Relations. Washington D.C., 2007. P. 22.. Похожее определение было дано М. Барнеттом и Р. Дювалем, но для них сила является способностью заявить о своем существовании, «…способностью субъектов повлиять на собственную судьбу и внешние условия» Barnett M., Duvall R. Power in International Politics // International Organization. 2005. 59(1). P. 42..

Для реалистов истоки силы лежат скорее в материальных возможностях государства, чем в ее международном влиянии. Так, К. Уолтц определял следующий набор ресурсов, определяющих силу государства: численность населения и размер территории, обеспеченность ресурсами, экономический потенциал, военная мощь и политическая стабильность Waltz K. N. Theory of International Politics. Reading, Mass., 1979. P. 131.. В начале ХХ века, особенно важным фактором некоторые ученые считали численность населения, ссылаясь на то, что именно количество населения в конечном счете определит какие державы можно будет отнести к великим. Д. Мершаймер описывал силу как сочетание двух факторов - высокая численность населения и высокий уровень благосостояния, которые составляют внушительный военный потенциал страны. Как реалист, он рассматривал власть как смысл международных отношений, а военный потенциал - как единственный способ обеспечения власти, выражающей силу государства. Исходя из этого, богатство страны само по себе властью не является, оно лишь гарантирует военную силу, а потому является властью «латентной» Mearsheimer J. J. The Tragedy of Great Power Politics. N.Y., 2001. P.43, 61, 57.. Аналогичным образом, П. Кеннеди указывает на значение ресурсов как основу государственной власти. На его взгляд, экономика является важной составляющей, гарантирующей власть, наряду с такими факторами, как географическое расположение; военная организация и участие в альянсах, определяющих отношения с другими государствами. Он утверждает, что совокупность военной мощи и высокой производительности гарантируют власть. Поэтому, перед любым государством стоят три главные цели - обеспечить военную безопасность, устойчивый экономический рост и удовлетворить экономические потребности населения. Чтобы достичь уровня великой державы, необходимо найти баланс между тремя потребностями, которые необходимо обеспечить - защита, потребление, инвестиции. Сильное государство, согласно П. Кеннеди, это то, которое обладает экономической и военное силой в равных долях. Без экономического процветания невозможна гарантия предоставления необходимого уровня безопасности. Чрезмерные расходы на вооружение ограничивает объем инвестиций, способствующих экономическому росту в долгосрочном плане, что приводит к эрозии налогооблагаемой базыKennedy P. The Rise and Fall of the Great Powers. N.Y., 1989. P. 24.. Р. Кеохейн сходным образом связывает благосостояние с силой. Он определяет власть как степень доступа и контроля ключевых ресурсов, таких как сырье, рынки сбыта, источники капитала, а также наличие конкурентного преимущества в производстве ценного товара. Государство, обладающее всеми перечисленными ресурсами, подходит на роль гегемона в международной системе. В современных условиях, однако, практически любое богатое природными ресурсами государство имеет доступ к перечисленному, а потому это условие в теории особенное, в реальности скорее является общим правилом, ничего конкретного не доказывающим Keohane R. O. After Hegemony: Cooperation and Discord in the World Political Economy. Princeton, 1984. P. 18, 32, 33-34, 40..

Представленная в 1990 году Дж. Найем концепция мягкой силы, расширила понятие о том, что такое сила вообще. Ресурсы мягкой силы нематериальны - идеология, культурные ценности институты. Мягкая сила - это способность не просто заставить других действовать в твоих интересах, но и убедить других в общности этих интересов, добиться их желания совершать те или иные действия, не прибегая к угрозе и иногда на безвозмездной основе Nye J. S. Soft Power: the means to success in world politics. N.Y., 2004. P. 5.. В международной политике, мягкая сила имеет три источника - культурные ценности государства, поданый пример, отношения государства с другими странами Ibid. P. 7, 15, 8.. Дж. Най говорит о том, что наличие у государства материальных ресурсов не гарантирует того, что оно будет иметь международное влияние или достигнет желаемого. Только эффективно распорядившись с тем, что имеет, путем построения правильной стратегии, страна сможет аккумулировать власть. Источники власти как таковые менялись в течение времени; в XIX веке сила выражалась в количестве населения и контроля природных ресурсов - металлов и минералов, как благоприятных условий для Индустриальной революции. В современном же мире, основными показателями экономической мощи выступают информационные и технические услуги. Понятие безопасности теперь касается не только выживания, но и экономического благосостояния, групповой автономии и политического статуса, следовательно, военная сила не может оставаться единственным источником власти, и ее гарантом. Более того, Дж. Най говорит о том, что источником власти может являться право формирования повестки дня. Международные институты определяют проблемные области, в рамках которых регулируют отношения между государствами. Сами же государства таким образом формируют повестку дня и устанавливают нормы межгосударственного поведения в отношении конкретных вопросов Nye J. S. The Future… P. 61.. Решение спорных вопросов именно таким образом, а не с помощью военного конфликта тем более вероятно в современном мире, так как война экономически невыгодна и грозит ядерной эскалацией.

Представив свою теория мягкой силы, несколько лет спустя Дж. Най вводит новое понятие «умной силы». Умная сила является сочетанием силы - силы принуждения или же подкупа, и мягкой силой - силой убеждения и внушения. Он утверждает, что умная сила в особенности присуща малым государствам - таким как Сингапур, Швейцария, Норвегия и Катар. Особенно важным инструментом такого типа силы он считает экономическую мощь, которая способствует достижению национальных интересов как прямым путем подкупа для получения желаемого результата, так и в форме мягкой силы, путем инвестиций или гуманитарной помощи. Более того, экономическое преимущество в конкретной области может быть использовано как инструмент манипуляции в тех сферах экономики, где другие страны более слабо представлены и имеют меньше экономических возможностей Ibid. P. 210. . Такой анализ концепции силы доказывает неоднородность и широту этого понятия. Сегодня сила имеет менее принудительный, а источники власти чаще нематериальны. Способность своевременно реагировать на современные вызовы и угрозы является важным фактором силы, равно как и эффективная организация и гибкость.

Как уже было упомянуто понятия силы и убеждения связаны, первое является достижением результата с помощью натиска и принуждения, а второе - с помощью косвенного влияния. Для того, чтобы понять, как именно малые государства позиционируют себя в системе международных отношений, необходимо выяснить какая концепция силы подходит под их международный профиль и каковы их инструменты власти. Согласно М. Камраве, Катар невозможно приписать использование инструментов жесткой силы, или же определить, что он государство опирается исключительно на инструменты мягкой силы. Он выделяет новое, самостоятельно сформулированное понятие “неявной силы” (subtle power), и определяет это как способность оказывать влияние скрытым образом. Неявная сила является комбинацией использования ресурсов в свою пользу, сохраняя международный престиж, манипулируя сложившимися обстоятельствами и слабостями других в своих интересах. По М. Камраве, неявная сила состоит из четырех компонентов. Первая составляющая - безопасность, гарантом которой выступает военная сила. Безопасность включает в себя не только готовность отразить потенциальные внешние угрозы, но и внутреннюю политическую стабильность, без которой сложно реализовать эффективный внешнеполитический курс. Так, два противоположных кейса это постоянно находящийся под постоянной угрозой со стороны Израиля и США режим Ирана, и активный во внешней политике Катар под военной защитой США. Второй составляющей является международный престиж, как результат формирования хорошей репутации. Ее можно обозначить как мягкую силу по Дж. Найю, так как репутация зависит от того, какие у государства отношения с другими странами, высказывания лидеров страны или ее влиятельных политиков, качество поставляемой на международный рынок продукции, культурный обмен. Так, Катар нанимает специалистов по связям с общественностью, покупают всемирно известные спортивные команды и стадионы, спонсируют крупные спортивные события, проводят международные конференции и занимается строительством крупных научных, культурных и бизнес-центров. Такой международный брендинг дополняется активным присутствием на международной арене путем активной дипломатии и создания положительного международного образа страны. В случае Катара, его гибкая стратегия поддержания отношений одновременно с несколькими противоборствующими сторонами, говорит о том, что он преследует цель сохранить как можно больше дружественных связей. Такая беспристрастная позиция укрепляется активным посредничеством Катара в международных конфликтах, где он выступает как справедливый медиатор. Эта роль имеет особенную важность в таком турбулентном регионе как Ближний Восток.

Последним элементом неявной силы М. Камрава определяет богатство государства, которое обеспечивает международное влияние в результате разнообразных международных инвестиций. Богатство позволяет активное продвижение страны, повышает значимость мнения страны в международных вопросах и обеспечивает пространство для выработки более эффективной внешнеполитической стратегии. Само наличие всех перечисленных составляющих не является равным наличию «неявной силы». Только правильная координация и управление всеми перечисленными факторами приводит к реализации потенциала этих возможностей. Согласно М. Камраве, именно катарское руководство объединило все четыре элемента в одну уникальную комбинацию порой парадоксальной внешней политики. Прежде чем определить, какой международный и региональный имидж создал себе Катар, необходимо сделать некоторые промежуточные выводы касательно концепции силы малого государства в теории международных отношений. Кейс Катара демонстрирует, что, хотя традиционное понятие о силе не устарело полностью, оно требует дополнений, основывающихся на новых глобальных реалиях. Наступившие и наступающие изменения не ограничиваются идентичностью эмирата - они распространяются за его границы и оказывают непосредственное влияние на региональный и глобальный порядок международных отношений.

1.3 Ключевые особенности малых государств Персидского Залива

Рассмотрев теоретические аспекты внешнеполитических стратегий малых государств, мы выявили, что ни один из подходов не может предложить исчерпывающего теоретического обоснования поведению малых стран. Поэтому, в ходе дальнейшего исследования мы хотим рассмотреть малые страны Ближнего Востока как отдельную категорию малых стран, выделив их характерные отличительные черты. Такая конкретизация, необходима, во-первых, для обозначения рамок данного исследования, а во-вторых, для проведения более углубленного индивидуального анализа поведения малых государств.

Шесть малых государств Ближнего Востока можно территориально разделить на две группы - Иордания и Ливан, с одной стороны; Катар, Кувейт, Бахрейн, Оман, расположенные в субрегионе Персидского залива, другой стороны. Первую группу мы обозначим как кластер Машрика, а вторую - как кластер Персидского залива. Из шести рассматриваемых стран четыре имеют территорию, количество населения, объем производства и военную силу ниже среднего для региона, за период с 1970 года по 2016. Исключение составили Оман и Кувейт. Доля семи государств на общей территории Ближнего Востока составляет 6%; 1,4 % из которых составляет кластер Машрика, а 4.7% - кластер Персидского залива. Доля населения малых государств от общего населения Ближнего Востока составляет около 7%. Это соотношение значительно менялось в течение времени; в 1970 кластер Персидского залива составлял 1.3% от общего населения Ближнего Востока, а в настоящее время он составляет 3%. В тот же период, доля населения кластера Машрика выросла довольно незначительно - с 3% до 3,7. Причиной этого является приток трудовых мигрантов в малые государства Персидского залива, начиная с 1990 ггSzalai M. Small states in the Middle East. The foundations and application of the complex model of size. [Электронный ресурс]. URL:http://phd.lib.uni-corvinus.hu/1033/1/szalai_mate_den.pdf (дата обращения: 18.03.2019). P. 64-65.. Доля малых государств в экономике Ближнего Востока сократилась вдвое в период с 1970 по 1990 годы (с 13% до 6%), затем наблюдался ее устойчивый рост и в 2014 году она составила 14%, затем наступила стагнация, продолжающаяся до сегодняшнего момента. Доли отдельных кластеров в 1970 году составили 5% (Машрик) и 8% (Персидский залив). В дальнейшем эти цифры составили 2,5% и 11%, соответственно (см. Прил. 1). Аналогичные показатели можно наблюдать с точки зрения военных возможностей. Доля малых государств Машрика в военных расходах Ближнего Востока колебалась в районе 1-2% в течении периода с 1970-2017 гг., тогда как доля кластера Персидского залива увеличилась с 7% до 14%. В 1991 году доля малых государств резко возросла до 26%, из них 1% составили страны Залива. В период с 2009 по 2012 гг., в первые годы Арабской весны, доля расходов на оборону государств Залива увеличилась с 9% до 14%, тогда как доля второго кластера снизилась с 2,44% до 1,99%. (см. Прил. 2). Эти данные свидетельствуют о том, что в разных субрегионах малые государства сталкивались с разными вызовами, либо воспринимали внешние угрозы по-разному. Такое распределение ресурсов обуславливает ряд особенностей малых государств обоих субрегионовIbid. P. 66-68.

Малые государства более активны в торговле, чем крупные. В среднем для региона, доля внешней торговли в ВВП составляла 77,5% в 2016 году. Показатели малых стран равнялись 94%, в то время как у крупных государств этот процент составил 65,5%. Далее, экономика малых государств в большей степени зависит от импорта (50,6%), чем экономика крупных государств (34,2%). Тем не менее, страны Машрика (51,6%) имеют более высокое отношение импорта к ВВП, чем страны Залива (47,3%), но также имеют более низкий коэффициент экспорта (30,3% и 52,7% соответственно). Это означает, что участие в международной торговле менее выгодно для них. Еще одной отличительной чертой малых государств является то, что среднее значение ВВП на душу малого государства значительно превышает среднее значение ВВП на душу более крупных государств, начиная с 2000 года и по настоящий момент. Это возможно, в основном, за счёт малых государств Залива. Так, средний показатель их ВВП на душу населения в четыре с половиной раза превысили аналогичные показатели малых стран Машрика, и более чем вдвое - средний показатель крупных государств в 2017 году. Стоит учитывать, что большую роль в этих подсчетах играет ВВП на душу населения Катара, в размере 63 505 долл. СШАIbid. P. 68..

Еще одной особенностью, выделяемой исследователями это - высокая степень урбанизации малых государств Ближнего Востока. Средний процент городского населения в малых странах составляет 90%, и 69% для крупных государств. Четыре из пяти наиболее урбанизированных стран (Катар, Кувейт, Израиль, Бахрейн и Ливан) являются малыми государствами. Еще один показатель, для которого размер государства не является определяющим - индекс человеческого развития. Средние показатели малых и крупных государств и региона в целом очень близки (0,797, 0,717 и 0,747 соответственно)KOF Index of Globalization. Swiss Federal Institute of Technology Zurich. 2017. [Электронный ресурс]. URL: https://www.kof.ethz.ch/en/forecasts-and-indicators/indicators/kof-globalisation-index.html (дата обращения: 18.04.2019). В политическом и социальных аспектах можно сказать, что большинство малых государств открыты ко внешнему миру, о чем свидетельствуют показатели выше, а именно развитая международная торговля, высокий импорт, развитая экономика. В теории такие государства чаще всего являются более демократичными, что, однако нельзя сказать малых ближневосточных государствах. Как следует из классификации М. Камравы, пять из шести малых стран являются недемократическими, за исключением Ливана (см. Прил.3). Страны Залива это - нефтяные монархии, что означает, что малые государства региона на 90% являются недемократическими, в то время как крупные государства - всего 56%, согласно подходу М. КамравыKamrava M. The Modern Middle East. A Political History since the First World War. London, 2005. P.284.. Против этого вывода говорит отчет Freedom House о гражданских правах и свободах, демонстрирующий слабую корреляцию между размером государства и свободой. Средний показатель малых ближневосточных государств по шкале «Свобода в мире» на четыре пункта выше (30), чем у более крупных стран региона (25,7). Тем не менее, кластер Машрика намного более демократичен (40,5), чем кластер Залива (24,8) Freedom in the World 2017. Freedom House. [Электронный ресурс]. URL: https://freedomhouse.org/report/freedom-world/freedom-world-2017. (дата обращения: 02.04.2019).

С другой стороны, если исключить Турцию, Иран и Израиль, среднее значение для арабского региона упадет до 22,8, а для крупных арабских государств составит всего 16 пунктов. Поэтому в арабском мире малые государства, как правило, более демократичны, чем их более крупные коллеги. Уровень свободы прессы несколько выше в малых странах (68,7), чем в более крупных (76,2), хотя разница возрастает, если исключить крупные неарабские страны (81,2)Freedom of the Press 2017. Freedom House. [Электронный ресурс]. URL: https://freedomhouse.org/report/freedom-press/freedom-press-2017. (дата обращения: 02.04.2019)..

Также, малые государства более стабильны, чем более крупные. Согласно рейтингу недееспособности государства, который растет в случае политической нестабильности, малые страны получают 64,5 баллов, в отличие от крупных, показатели которых равняются 86,4. Государства кластера Залива намного более стабильны (55), чем страны кластера Машрика (83,5), хотя последние показывают лучший результат, чем у крупных стран.

Вопреки теоретическим ожиданиям, общество малых государств не однороднее, чем крупных. Это особенно применимо к странам Персидского залива по двум причинам: во-первых, их этнический состав был сильно изменен с 1990-ых гг. в следствие изменения миграционной политики. Во-вторых, в отличии от стран Машрика, в их обществе существует региональный раскол между суннитами и шиитами, что делит их общество как минимум на две большие социальные группы.

Интерес также представляют данные Индекса силы государства. Пять из семи его показателей связаны с материальными ресурсами и возможностями, а потому неудивительно, что индекс малых государств остается невысоким. Тем не менее, индекс силы государства включает и такой показатель, как «эффективность дипломатии», по которому Египет находится на сегодняшний день на первом месте, за ним следуют Турция, Саудовская Аравия, ОАЭ, Бахрейн, Оман, Кувейт, Катар и Иордания. На основании этой статистики можно сказать, что малые ближневосточные государства были вынуждены компенсировать недостаток военной мощи развитием дипломатических инструментовState Power Index 2017. In. Europa. 2017. [Электронный ресурс]. URL:http://www.statepowerindex.com/ (12.01.2019)..

В целом, некоторые теоретические предположения относительно малых государств подтверждается эмпирическими данными в контексте Ближнего Востока. Малые государства более открыты для международной торговли, более урбанизированы и в большей степени зависят от импорта, чем крупные государства. С другой стороны, уровень их развития, как с точки зрения ВВП на душу населения, так и с точки зрения степени развития человеческого потенциала, зависит от их геополитического положения. Их общество и политическая система несколько более открытыми, но это не делает их демократическими государствами. Малые государства более стабильны чем крупные, но при этом, вопреки обратным ожиданиям, их общество столь же неоднородно, как и у крупных стран. Ввиду отсутствия военной силы, они улучшили свои дипломатические возможности, чем компенсировали недостаток первого.

2 Малые государства ССАГПЗ в теории международных отношений

2.1 Неореализм и растущее влияние малых государств

Малые государства ССАГПЗ поставили под сомнение общие теоретические ожидания их поведения, поскольку смогли расширить свое влияние в годы Арабской весны. Они начали придерживаться различных внешнеполитических стратегий, независимость которых определялась степенью автономности от регионального лидера - Саудовской Аравии. Главные направления в теории международных отношений, дающие объяснение такому феномену - это неореализм, неолиберализм и конструктивизм. Малые государства региона (Бахрейн, Катар, Оман, ОАЭ, Кувейт) во время Арабской весны оказали не только глобальное влияние, но и региональное, проводя разные политики в отношении двух территориально близко расположенных крупных государств - Ирана и КСА. Этим двум тенденциям невозможно найти объяснение в классической теории международных отношений или в исследованиях, посвященным малым государствам, которые ожидают, что небольшие страны одного региона будут придерживаться аналогичных и неактивных внешнеполитических стратегий. Именно рассмотрение данного явления сквозь призму неореализма (фокус на региональных альянсах), неолиберализма (роль региональных и международных институтах) и конструктивизма (роль восприятия) позволит объяснить является ли трансформация политик малых государств Залива результатом сложившихся и предопределенных внешнеполитических обстоятельств, либо осознанным решением каждого из государств.