После 2011 года страны ССГАПЗ преследовали идентичные цели - сохранить стабильность внутренней политической обстановки и извлечь максимальные выгоды из ситуации, пользуясь широким спектром внешнеполитических инструментов - мягкую силу, военные интервенции и финансовую поддержку. В целом, страны не действовали в противовес интересам Эр-Рияда, однако в последние годы Арабской весны, это несколько изменилось. Одни государства старались придерживаться внешнеполитической стратегии в соответствии политике КСА, другие стремились к автономии. Параллельно, в каждом из блоков степень приверженности к политике Саудовской Аравии или стремлению к независимости от нее варьировало. К первой группе можно отнести Бахрейн, Кувейт и ОАЭ; ко второй - Катар и Оман. Связи Катара с Ираном и Братьями-мусульманами идут вразрез интересам Эр-Рияда, как и то, что Доха занимала автономную позицию в вопросах, возникавших в процессе развития событий Арабской весныSzalai M. Between Accommodation and Opportunism: Explaining the Growing Influence of Small Gulf States in the Middle East // The International Spectator. 2017. 52(2). P. 4-5.. Оман многократно бросал вызов политике Саудовской Аравии, сохраняя дружественные отношения с режимом Башара Асада и с Москвой. Также, он был единственным членом ССАГПЗ не поддержавшим возглавляемую Саудовской Аравией военную интервенцию в ЙеменKausch K. The Promise of Middle Eastern Swing States. Carnegie Europe. 12.05.2016. [Электронный ресурс]. URL: https://carnegieeurope.eu/2016/05/12/promise-of-middle-eastern-swing-states/iy77open_in_new (дата обращения 03.03.2019.), выступая на стороне хуситов, до сих пор предоставляя убежище в Маскате некоторым из нихNeubauer S. Oman: The Gulf's Go-Between. 2016. [Электронный ресурс]. URL: https://agsiw.org/wp-content/uploads/2016/02/Neubauer_OmanMediator.pdf (дата обращения 04.03.2019.). P. 2; 4..

Такое различие в отношениях малых стран ССАГПЗ с крупнейшим государством в регионе - Саудовской Аравией - результат воздействия ряда факторов. Нет единственной причины, по которой то или иное малое государство причисляет себя к одной из двух вышеупомянутых категорий. Выбор региональной стратегии и оказываемое ей влияние мы объясним через призму трех основных теоретических перспектив - неореалистической, неолиберальной и конструктивистской.

Неореализм является наиболее часто используемой теоретической концепцией для анализа международных отношений, в особенности на Ближнем Востоке. Ключевыми вопросами для рассмотрения являются геополитика, баланс сил и классическая концепция силы и поддержания правящего режима. Специалистами по Ближнему Востоку считается, что выживание и стремление справиться как материальными, так и идеологическими вызовами, является первостепенной задачей для акторов региона. Учитывая то, что большинство государств региона испытывают нехватку ресурсов для обеспечения собственной безопасности, им свойственно заключать союзы с более сильными государствами, даже за счет потери части собственного суверенитета. В иностранной литературе данное явление описывается термином «примыкание» (bandwagoning)Tetreault M.A. Autonomy, Necessity, and the Small State: Ruling Kuwait in the Twentieth Century // International Organization. 1991. 45(4). P. 567-70.. С точки зрения неореалистов трансформация международных отношений в связи с нарастающей автономией малых государств не самоочевидное явление, а результат значительных внутренних либо внешних измененийEast M.A. Size and Foreign Policy Behavior: A Test of Two Models // World Politics. 1973. 25(4). P. 563-564.. Такими изменениями могут быть: сдвиг в региональном балансе сил; растущее экономическое преимущество малых государств по отношению к более крупным соседям; изменение геополитического характера.

Региональными лидерами региона традиционно выступали Иран, Ирак и Саудовская Аравия, с учетом внешнего влияния СШАUlrichsen K.C. Insecure Gulf. The End of Certainty and the Transition to the Post-Oil Era. New York, 2011. P.3.. Исламская революция в Иране 1979 года и события в Персидском заливе 1980-ых 1990-ых гг. усилили угрозу, которую Тегеран представлял для Аравийского полуострова. В таких условиях главной защитой для МГ региона стали Саудовская Аравия и США. Это стало иллюстрацией неореалистической концепции, так как несмотря на то, что страны в принципе не были склонны к подобным альянсам, обеспечить собственную безопасность для них было важнее. События 2003 года принудили малые государства сменить свою политику примыкания. В результате падения баасистского Ирака, влияние Ирана усилилось, а Саудовской Аравии наоборот, начало ослабевать.
Это изменение статус-кво и события Арабской весны привели к региональному соперничеству Тегерана и Эр-Рияда. Более того, на тот момент произошло перераспределение силы, и возникло множество центров силы. Альянсы формировались в условиях структуры конкурентной многополярности, а не как раньше - концентрировались вокруг крупных государств региона. Следовательно, сдвиги в распределении сил придают гибкость заключаемым малыми государствами альянсам. Р. Кеохейн полагает, что такие изменения для малых государств являются благоприятными, выделяя три вида баланса сил - консервативный; многополярный и биполярныйKeohane R.O. Lilliputians' Dilemmas: Small States in International Politics. Reykjavik, 2006. P. 63..

Первый тип, характеризующийся негибкими, давно сложившимися союзами, обеспечивает наивысший уровень безопасности, тогда как второй соответствует упомянутому описанию конкурентной многополярности, оставляя наибольшее пространство для маневра. Современный Ближний Восток переходит от первого ко второму типу баланса сил, стимулируя малые государства к большей активности в международной сфере. В таких условиях многополярности малые государства Персидского залива могут извлечь для себя выгоду, поскольку их сравнительное конкурентное преимущество возрастает. Еще в 1967 году Д. Витал писал о том, что после распада гегемонии, активность малых государств может повыситьсяVital D. Op. cit. P. 133.. Так появилось понятие «маятниковых государств», (swing state) обозначающее малые либо средние державы, стремящиеся изменить свою роль в международной системеKausch K. The Promise of Middle Eastern Swing States. Carnegie Europe. 12.05.2016. [Электронный ресурс]. URL: https://carnegieeurope.eu/2016/05/12/promise-of-middle-eastern-swing-states/iy77open_in_new (дата обращения 03.03.2019.). Из этого следует, что возникновение рычагов влияния малых государств является результатом системных изменений на Ближнем Востоке.

Второй причиной растущего влияния малых стран, согласно неореалистам, является аккумуляция малыми государствами экономической силы. С точки зрения материальных ресурсов, малые государства Залива значительно улучшили свою региональную позицию в 21 веке. За период 1990-2014 гг. доля совокупного ВВП малых держав ССАГПЗ от общего регионального ВВП возросла более чем в два раза - с 11.7% до 22.98%The World Bank Database. [Электронный ресурс]. URL: https://data.worldbank.org/ (дата обращения 05.03.2019.). Уровень совокупного производства пяти стран превзошел производство Саудовской Аравии в 2011 году. ОАЭ имеет самый высокий уровень номинального ВВП среди пяти государств, производя более 150% от среднего по региону, за ним следует Катар. Экономический рост также проявляется в военном отношении; ОАЭ являлись четверыми по объему импорта вооружения в период с 2010 по 2014 год, превосходя Саудовскую Аравию и Китай. Военные расходы малых государств Залива варьировали в диапазоне 3,8-6,3% от их общего ВВП за те же годы, что в целом превысило военные расходы ТегеранаIbid.. В последние 20 лет все малые государства Залива, а в особенности Катара и ОАЭ, наращивают свой экономический потенциал, стремясь занять более значимую региональную роль, оставаясь, однако слабее Саудовской Аравии в военном отношении. Тем не менее, аккумулирование экономического влияния не объясняет выбор малого государства автономной внешнеполитической стратегии.

В неореализме, геополитические обстоятельства также оказывают значительный эффект на внешнюю стратегию малых государств. В регионе Залива, все небольшие члены совета уязвимы в отношении КСА, в то время как Бахрейн больше всего подвержен воздействию Ирана, а Кувейт - Ирака. Особенности геополитических факторов также могут объяснить различия во внешнеполитических стратегиях. Особые отношения Катара и Омана с Ираном, ввиду общего пользования газового месторождения и Ормузского пролива; стремление Кувейта наладить отношения с правительством Багдада, в котором доминируют шииты, ввиду территориальной близости Ирака, несмотря на явные противоречия между КСА и Ираком; постоянная верность Бахрейна Саудовской Аравии, из-за территориально близкой угрозы со стороны Ирана; независимая политика Омана в отношении пограничного Йемена.

В целом, по мнению неореалистов, растущие рычаги влияния малых государств в регионе Персидского Залива, связаны с появлением конкурентной многополярности на Ближнем Востоке, а также с наращиванием экономического потенциала, в особенности в Катаре и ОАЭ Szalai M. Between… P. 8.. Однако выбор между стратегией примыкания или автономией можно объяснить, в основном, геополитическими соображениями, такими как, например, отношения с Ираном и Йеменом, которые являются основными причинами относительной независимости во внешней политике Катара и Омана.

2.2 Неолиберальный институционализм и растущее влияние малых государств

Тем не менее, неореалистическая парадигма не может объяснить ряд событий. Так, с точки зрения неореализма поддержка «Братьев-мусульман» Катаром является случайный и ничем не обоснованный ход, а незаинтересованность ОАЭ как сильнейшего из малых государств Персидского Залива в проведении более независимой политики также не имеет объяснения. Следовательно, неореалистический подход не представляется подходящим для проведения анализа малых государств. ССАГПЗ.

Неолиберальный институционализм позитивнее относится к возможностям малых стран в международной системе. Представители этой школы считают мировую политику менее конфликтной, и не определяют материальные возможности как первостепенные. Малые государства могут оказывать влияние в рамках региональных или глобальных взаимозависимостей. Некоторые исследователи говорят о внутренних институциональных и политических характеристиках, которые влияют на международное поведение. Г. Нонман считает «природу государства» (the nature of the state) и систему принятия решений ключевыми факторами в формировании внешней политикиNonneman G. Analyzing the Foreign Policy of the Middle East and North Africa: A Conceptual Framework. London, 2005. Р. 12., тогда как А. Эхтешами такими факторами считает особенности внутренних правительственных структурEhteshami A. GCC Foreign Policy: From the Iran-Iraq War to the Arab Awakening. [Электронный ресурс]. URL: http://eprints.lse.ac.uk/61772/1/The%20new%20politics%20of%20intervention%20of%20Gulf%20Arab%20states.pdf (дата обращения: 12.02.2019). Р. 13-15.. Согласно неолибералам, одним из факторов, определяющих возможности малого государства на мировой арене, является его позиция в системе взаимозависимостей. В регионе Персидского залива всегда существовало разделение между государствами производителями и государствами потребителями нефти. «Традиционные центры силы региона находятся в упадке, что открывает государствам экспортерам нефти новые возможности», писал Г. Лучани.Luciani G. Oil and Political Economy in the International Relations of the Middle East. Oxford, 2009. Р. 98-99. Особенное усиление зависимости от нефти произошло в период 2003-2014 гг., рост цен на энергоносители обеспечил нефтяным странам Залива притоки значительных финансовых средств. Более 900 миллиардов долларов и эффективно спланированная инвестиционная политика обеспечили рост международного и регионального значения упомянутых стран, расширение присутствия на глобальном энергетическом рынке, а после кризиса 2008 года - и на финансовомUlrichsen K.C. Small States with a Big Role: Qatar and the United Arab Emirates in the Wake of the Arab Spring 2015. [Электронный ресурс]. URL: https://www.dur.ac.uk/resources/alsabah/al-SabahPaperUlrichsenno3.pdf (дата обращения 12.01.2019) Р.3.. Кроме получения прибыли, инвестиции стран на мировых рынках дали слово малым державам в таких вопросах, как глобальное управление в сфере энергетики. Более того, международные инвестиции в ключевые секторы экономики разных стран обеспечили странам инвесторам рычаги влияния. Некоторые исследователи полагают, что это гарантировало невмешательство западных стран во время интервенций стран Залива на Ближнем ВостокеSzalai M. Between … Р.10..

Роль играют не только глобальные взаимозависимости, но и региональные, среди малых стран Залива с одной стороны, и между малыми государствами и КСА или Ираном. Так, тот факт, что Катар больше экспортирует природный газ, чем нефть, объясняет его автономность от Эр-Рияда. Также, Оман сотрудничает с Ираном в экономическом плане - с момента подписания Ашхабадского соглашения обе страны совместно с Туркменистаном и Узбекистаном, а позже - Индией и Казахстаном, участвуют в формировании Международного транспортного и транзитного коридораCafiero G. Oman and Iran: Friends with Many Benefits”. Al-Monitor 29.04.2016. [Электронный ресурс]. URL: https://www.al-monitor.com/pulse/originals/2016/04/oman-iran-friends-ties-gcc-disapproval-saudi.html (дата обращения 12.03.2019). С другой стороны, такие государства, как Бахрейн и ОАЭ в большей степени зависят от саудовской экономики, по причине ценообразования нефти Эр-Риядом, а также ряда совместных проектов и торговых связей. Экономические взаимозависимости могут объяснить ряд явлений, тем не менее, не дают полного понимания поведения малых государств Залива. Отсутствие прочных экономических связей с Ираном, как в случае Абу-Даби, не означает полное экономическое подчинение Эр-Рияду. Зависимость Кувейта от КСА, несмотря на их координацию в политике регулирования цен на нефть и общее пользование нефтяным месторождением является лишь частичной. Ни Абу-Даби, ни Кувейт, не имеют строгих ограничений ни в отношениях с Ираном, ни в отношениях с Саудовской Аравией.

Вторым фактором трансформации поведения стран Залива представители неолиберализма называют внутреннюю политическую обстановку. Особенно в первые годы Арабской Весны сравнивались республики и монархии, для проведения взаимосвязи между формами правления и силой произошедших в 2011 году протестов. Были сделаны выводы о том, возрастающая роль малых государств связана с внутренней стабильностью, обеспечиваемой их монархическим режимом. Тем не менее, необходимо отметить, что монархия не являлась гарантией стабильности, как это стало ясно во время восстаний в Бахрейне. К тому же, как писал А. Банк, режимы реагировали по-разному на происходящие события, в зависимости от уровня развития их внутренних институтов. Он разделяет монархии на три типа - пять рантье, династических монархий; «стержневые» (linchpin) монархии Иордании и Марокко; и комбинированный тип монархии Омана, и утверждает, что доступные им инструменты влияния зависят не столько от монархического устройства, сколько от внутренней институциональной средыBank A., Richter T., Sunik A. Durable, Yet Different: Monarchies in the Arab Spring // Journal of Arabian Studies. 2014. 4(2). рр. 163-80.. Существует иной подход анализа фактора внутренней политической обстановки - с точки зрения различных внутренних политических групп, позиция которых противоречит правительству. В рамках этого подхода, те страны, для которых международный вызов равняется внутриполитическому, более склонны к сотрудничеству, чем те, которые в этом вызове не усматривают угрозы для себя.

Как отмечают многие исследователи - присутствие Братьев-мусульман в странах Залива определяет их внешнюю политику. И Саудовская Аравия, и ОАЭ, считают это движение угрозой, из-за его существующей поддержки внутри государственных границ. В Катаре и Омане роль Братьев-мусульман не рассматривается как потенциальная угроза правительственным режимам - Доха практически создала с ним политический альянс, так как влияние Братьев-Мусульман в катарском обществе ограничено и не несет антиправительственного характера. В ибадитском Омане преимущественно суннитское течение Братьев-мусульман не возымело достаточной популярности для реального развития. Несколько смешанное восприятие Братьев-мусульман существует в Бахрейне и Кувейте. Boghardt L.P. The Muslim Brotherhood in the Gulf: Prospects for Agitation. 10.06.2013. [Электронный ресурс]. URL: http://www.washingtoninstitute.org/policyanalysis/view/the-muslim-brotherhood-in-the-gulf-prospects-for-agitation (дата обращения 15.01.2019). Суннитское правительство Бахрейна, управляющее шиитским большинством, не противостоит этой организации; в Кувейте, где частью оппозиции являются умеренные исламисты, члены этой организации воспринимаются как националисты, стремящиеся внести постепенные изменения в рамках уже существующего режима и с помощью правительства. Freer C. Rentier Islamism: The Role of the Muslim Brotherhood in the Gulf. 17.11.2015. [Электронный ресурс]. URL: http://eprints.lse.ac.uk/64446/1/RentierIslamism.pdf (дата обращения 15.01.2019). Р. 8.

Еще одно восприятие внутренней политической ситуации как фактора внешнеполитического поведения государства, основывается на государственной религии. Суннитские режимы с многочисленным шиитским меньшинством, имеют более твердую антишиитскую позицию и более склонны поддержать Саудовскую Аравию в ее противостоянии с Ираном. Катар и Оман, в условиях практического отсутствия большого шиитского меньшинства, могут проводить более мягкую и неоднозначную внешнюю политику. Но фактически, шиитское присутствие само по себе, не представляет угрозы безопасности для большинства государств Персидского залива, а в некоторых из них (Кувейт) играют конструктивную политическую роль. Кроме того, как утверждает Т. Маттисен, антишиитская политика некоторых режимов Персидского залива, является скорее политическим инструментом, чем причиной реальной напряженности. Matthiesen T. Sectarian Gulf. Bahrain, Saudi Arabia, and the Arab Spring that wasn't. Stanford, 2013. Р. 99.

Обобщая, теория неолиберализма во многом объясняет поведение государств Залива. Рост значимости их роль в глобальных взаимозависимостях усилила их международное значение в двадцать первом веке. Экономические связи внутри ССАГПЗ, а также их внутриполитическая обстановка могут дать частичный ответ на вопрос выбора стратегии примыкания или независимости от КСА, но сами по себе не могут полностью объяснить внешнюю политику стран Персидского Залива. С такой точки зрения, союз Саудовской Аравии и стран, к ней примыкающих, довольно хрупок, и только Бахрейн тесно связан с этим государством. Кувейт не находится в систематической зависимости от Эр-Рияда, а поддержка саудовской политики региональной безопасности со стороны ОАЭ была бы не столь активна, если бы не представляющее угрозу присутствие Братьев-мусульман в Эмиратах. Таким образом, неолибералы выделяют следующие факторы трансформации внешнеполитической стратегии малых стран Персидского залива - экономическая взаимозависимость, степень внутриполитической стабильности, государственная религия. Эти факторы способны дать лишь частичное объяснение сдвигу баланса сил на Ближнем Востоке в сторону стран ССАГПЗ, так как проявляются в каждом из государств в разной степени.

2.3 Конструктивизм и растущее влияние малых государств

Все более популярными среди исследователей Ближнего Востока становятся конструктивистские подходы. Особенно обсуждаем вопрос того, что имеет первостепенное значение - материальные факторы или идеологические. То есть, неореалисты считают, что международные отношения строятся на геополитике и материальных возможностях, в то время как конструктивизм рассматривает мировую систему как частично состоящую из договоренности, которые заключают правительственные элиты с собственным населением и между собой. Формирование государства, структура элиты и идентичность самого государства в совокупности формируют его самовосприятие и восприятие его другими государствами, что в свою очередь в значительной степени влияет на формирование внешней политикиHinnebusch R. Explaining International Relations. London, 2005. Р.243.. Исследуя растущую роль малых государств Персидского залива, многие исследователи интерпретируют события, полагаясь в основном на конструктивистские подходы, выделяя два главных момента - трансформация власти в региональной и глобальной системах; изменения и различия правящих режимов.

Изменяющийся характер власти стал одним из важнейших понятий в двадцать первом веке. Согласно К. Коатсу Ульрихсену, именно переоценка концепта власти положила конец сильной корреляции между размером территории и властью, позволив малым государствам расширить свое международное присутствиеUlrichsen K.C. Small States with a Big Role: Qatar and the United Arab Emirates in the Wake of the Arab Spring 2015. [Электронный ресурс]. URL: https://www.dur.ac.uk/resources/alsabah/al-SabahPaperUlrichsenno3.pdf (дата обращения 12.01.2019) Р.9-12.. Катар и ОАЭ смогли извлечь максимальную выгоду из этого обстоятельства, используя средства массовой информации, посредничество и инвестиции в другие страны, для изменения того, как их воспринимало международное сообщество и для продвижения собственных интересов. В. Костадинова описывает, как преобразование власти позволило региональным субъектам повлиять на события с помощью мер мягкой силы - СМИ, финансирования, межплеменных и личных отношений, гуманитарной помощиKostadinova V. The Gulf Arab Countries' Foreign and Security Policies Post-Arab Uprisings: Toward Greater Regional Independence of the Middle East, GRM Papers. Cambridge: Gulf Research Centre, August 2015. [Электронный ресурс]. URL: http://grm.grc.net/publication_pdf/uprising%20paper.pdf (дата обращения: 24.03.2019) Р.21-23.. Анализируя внешнюю политику Дохи, М. Камрава представляет концепцию «неявной силы» (subtle power), которая выражается в способности государства оказывать влияние не напрямую, «из-за кулис»Kamrava M. Qatar… P. 59-60.. А. Чонг называет такие стратегии «виртуальным укрупнением» (virtual enlargement) государства, которое включает, например, создание положительного имиджа или посредничество как основные внешнеполитические инструменты Катара и ОманаChong A. Op. cit. P. 390.. Тем не менее, на наш взгляд, концепция трансформация власти в некоторой степени ограничена. Во-первых, если она затронула малые государства региона в равной степени, то должна была отразиться на политике Марокко, Катара и Иордании одинаковым образом. Но этого не произошло, а потому необходима дополнительная дифференциация конкретных малых государств. Во-вторых, преобразование власти - это продолжительный процесс, имеющий место, начиная со времен Второй мировой войны. Из этого не становится ясно, почему члены ССАГПЗ оказывают такое влияние именно сейчас, а не годами ранее.

Некоторые исследователи объясняют внешнюю политику малых стран Персидского залива во время Арабской весны идентичностью самих стран и режимов их правления. Они считают, что особенности государственной власти являются фактором политического возвышения малых государств, а также различий в их внешнеполитическом курсе. Так, К. Янг указывал смену руководства страны, как основную причину растущего влияния малых государств ССАГПЗ, приводя пример того, как эмир Хамад бен Халифа Аль Тани изменил политику Катара после 1995 года, а Халифа ибн Заид Аль Нахайян, начиная с середины 2000-ых гг. способствовал трансформации Эмиратов, подготавливая их к более значимой роли на Ближнем ВостокеYoung K.E. Foreign Policy Analysis of the Gulf Cooperation Council: Breaking Black Boxes and Explaining New Interventions // The New Politics of Intervention of Gulf Arab States, Collected Papers / London: LSE Middle East Centre, 2015. Vol.1. P.4. Т. Маттисэн же объясняет сотрудничество Манамы и Эр-Рияда, в некоторой степени, национальной идентичностью Бахрейна, что выражается в поддержании прочных связей с некоторыми саудовскими племенами и наличием семейных уз между правящими династиями двух государств. Matthiesen T. Op. cit. P. 30-31. Многие ученые приписывают независимость оманской внешней политики тому, что Оман в некоторой степени сформировал образ морской империи, а также личное позитивное отношение султана Кабуса бен Саид Аль Саида к Ирану Al-Khalili M. Oman's Foreign Policy. London: Praeger, 2009.; Rabi, U. The Sultanate of Oman: Between Tribalism and National Unity // Tribes and States in the Changing Middle East / Ed. U. Rabi. London: Hurst, 2016. P. 76-95. . Анализ идентичности, образа правящего режима, а также личные восприятия руководства государства, имеет особенное значение в случае Персидского Залива, учитывая централизованный и личный характер принятия политических решений. Изменения в правительстве могут оказать сильное воздействие на политику государства в целом, в особенности в отношении регионов с более формальной государственной структурой, таких как Европа.

Рассматривая вопрос об идентичности государств, необходимо упомянуть идею самовосприятия государства, то есть, считает ли себя государство малым. Если оно таковым себя не считает, то и его поведение будет этому восприятию соответствовать. Следовательно, возможно утверждать, что примыкающие к более крупным, малые страны считают это необходимостью, в то время как более автономные государства не определяют размер своей территории и ограниченность военных возможностей препятствием к проведению независимой политики. Тем не менее, анализ идентичности правящего режима государства обладает некоторыми проблемными аспектами. Несмотря на значительный научный вклад исследований на эту тему, в большинстве из них не достает прочной методологической основы. Как утверждает Абдель, социальные науки все еще неспособны дать точной дефиниции идентичности государства, или измерить ее каким-либо образомAbdelal R., Herrera Y.M., Johnston A.I., and R. McDemott. Identity as a Variable // Perspectives on Politics. 2006. 4(4). pp. 695-711. . Без формализации этого понятия, его анализ может стать довольно произвольным. Следовательно, даже если то, как воспринимают себя члены правящего режима играет роль в формировании внешней политики, оно не может быть ключевой причиной, дающей основательное объяснение сложившейся ситуации.

В целом, конструктивистский подход подчеркивает ряд важных аспектов анализа внешней политике малых государств. Трансформация власти на Ближнем Востоке помогает выявить, почему они стали более активными в последнее десятилетие, выделяя те государства, которые придерживались автономной от Саудовской Аравии внешней политики. Однако, самый значительный недостаток конструктивистского подхода - это отсутствие ясной методологии, посредством которой очень проблематично доказать, что именно идентичность определяет выбор политики малых государств Персидского Залива в отношении КСА - примыкающей или независимой.

3 Трансформация баланса сил на Ближнем Востоке

3.1 Основные периоды преобразования международных отношений на Ближнем Востоке

Рассматривая непосредственное влияние Катара на международные отношения на Ближнем Востоке, необходимо определить границы исследуемого периода, а также объяснить выбор государства. Для этого мы сначала рассмотрим основные периоды трансформации международных отношений и вызовы, с которыми пришлось столкнуться малым государствам, затем выберем рассматриваемый период, и обозначим непосредственно роль Катара в этот период.

Анализируя колебания баланса сил на Ближнем Востоке, можно выделить четыре важных особенностей. Во-первых, в силу особенностей исторического развития региона, ни одно государство не приблизилось к статусу гегемона, а постоянно сохранялось противостояние множества центров силыLustick I. S. The Absence of Middle Eastern Great Powers: Political “Backwardness” in Historical Perspective” // International Organization. 1997. 51(4). P. 662.. Теоретически, для такой системы характерно большее количество конфликтов, чем для более однородной системы, где доминирует один акторLake D. A. Regional Hierarchy: Authority and Local International Order // Review of International Studies. 2009. 35(1). P. 40.. В-вторых, хотя присутствие и роль внешних сил в регионе было долговременным, масштабы его колебались и не имели постоянной силы воздействия. В-третьих, процесс становлений государств, а также усиление или ослабление государственных институтов в разные периоды времени сформировали региональную динамику, приведя к усилению конфликтности региона. В-четвертых, несмотря на то, что малые государства региона существуют в аналогичных структурных условиях, они были подвержены неодинаковому влиянию извне, в связи с их разным местоположением.

Регион Залива был системой с тремя центрами силы - Ираном, Ираком и Саудовской АравиейCoates Ulrichsen К. Repositioning the GCC States in the Changing Global Order // Journal of Arabian Studies. 2011. 1(2). P.3.. Все остальные государства, за исключением Омана, территориально окружены этими центрами. С геополитической точки зрения, Кувейт более уязвим для Ирака, тогда как другие малые государства - для Саудовской Аравии. С другой стороны, Машрик имеет более свободную структуру, с большим количеством акторов и более интенсивной межгосударственной конкуренцией. Главной угрозой и проблемой для сложившейся системы региональных международных отношений является израильско-палестинский конфликт. Существующие на данный момент баланс сил и региональные вызовы непостоянны, и постоянно изменялись в течение времени. Для того, чтобы охарактеризовать современную политическую трансформацию Ближнего Востока и обосновать выбор исследуемого временного отрезка, мы разделили современную историю региона на шесть периодов. Разделение основано на уже произведенном Р. ХиннебэшэмHinnebusch R. The Middle East Regional System // The Foreign Policies of Middle East States. Second Edition / Ed. Ehteshami A, Hinnebusch R. London:Lynne Rienner Publishers, 2014. P. 50. и М. КамравойKamrava M. The Modern … P.290. анализе и систематизации исторических событий. Выбор регионов только Машрика и Персидского залива объясняется во-первых, темой нашего исследования, а во-вторых - отсутствием малых государств в остальной части Ближнего Востока, согласно таким исследователям Ф. Кокотовича, Г. Козина, П. КуречичаPetar Kurecic et al., “Revisiting the Definition of Small State through the Use of Relational and Quantitative Criteria,” (eds.), 19th International Scientific Conference on Economic and Social Development in Goran Kozina, Laura Juznik Rotar, and Daniel Tomic Book of Proceedings, (Melbourne: Varazdin Development and Entrepreneurship Agency, 2017), pp. 129-142..

1920-1955 - период империализма и многополярности. Нестабильные, неконсолидированные арабские государства были окружены сформировавшимися периферийными неарабскими странами (Иран, Турцией и позднее - Израилем), получавшими поддержку европейских стран. Главными событиями того времени было становление Саудовской Аравии, а также политические амбиции Ирака и Иордании.

1956-1975 - эпоха арабского национализма и панарабской революции. Характеризовалась попытками Египта консолидировать арабский мир вокруг Каира как центра силы, а также недовольством постколониальным разделом, что привело к ряду революций. Идея панарабизма Гамаля Абдель Насера получила свое развитие в пятидесятые годы, но ее поддержка значительно ослабла после войны 1967 года и невозможности военного противостояния Израилю, приведшему к мирным переговорам. В дальнейшем регион Машрика был подвержен трем арабо-израильским войнам, в то время как страны Персидского залива получили независимость в последние годы этого периода, что означало потерю защиты Великобритании.

1976-1990 - эпоха реализма. Характеризовалась развитием государственных институтов, тогда как идея арабского национализма отходила на второй план. После того, как Саддам Хуссейн пришел к власти в 1979 году, агрессия против Ирана не нашла отклика у других государств. В то же время, международная нестабильность возросла из-за Исламской революции в Иране, войны в Персидском заливе и гражданской войны в Ливане. Таким образом, центр конфликтного противостояния сместился от израильского вопроса к противостоянию между Ираком, Ираном и Саудовской Аравией, что ухудшило безопасность в районе Залива.

1991-2010 - эра американской гегемонии, ознаменовавшаяся военными интервенциями Штатов (вторая и третья войны Персидского залива) и активизацией формирования военных альянсов со странами Ближнего Востока (с Турцией, странами Залива, Израиля, Египта). После окончания вторжения в Кувейт, в 1990-ых наступило время относительной стабильности. Переговоры по израильско-палестинскому вопросу продолжались, а против Ирана и Ирака была введена система санкций. В регионе Машрика гражданская война в Ливии закончилась, Иордания подписала мирное соглашение с Израилем. Страны Персидского Залива налаживали отношения с США в рамках американской политики двойного сдерживания Ирана и Ирака. Политическая ситуация на Ближнем Востоке ухудшилась с началом Второй Интифады, событий 11 сентября и вторжения в Ирак в 2003 году. Это сделало невозможным существование единого центра силы в регионе, способствовало росту иранского влияния и растущей роли негосударственных акторов. Три неарабских государства (Иран, Турция, Израиль) снова заняли доминирующие позиции в регионе.

2010-2017 - эпоха революций и конкурентной многополярности. Для этого периода характерно падение ряда правительственных режимов, распад государственных институтов, возникновение ряда транснациональных вооруженных конфликтов. Идея арабского единства окончательно потерпела поражение в условиях усиливающегося противостояния государств в рамках ССАГПЗ или в вопросах ситуаций в Сирии и Ливии. США отказались играть регулирующую роль в Арабской Весне, тогда как влияние России в Сирии и регионе в целом, лишь усиливалось. Роль Ирана значительно возросла, в результате событий в Сирии, Йемене и Ираке, что привело к усилению саудовско-иранского противостояния. В условиях такой нестабильности, ни внешние, ни внутренние игроки не были способны оказать доминирующее влияние, власть становилась все более «рассеянного» характера. Это способствовало продолжительной нестабильности региона, появлению вакуума власти и ослаблению сформированных союзовLorenz W. How Should the NATO Shore up its Southern Flank. Polish Institute of International Affairs, PISM Bulletin. 12. 11. 2015. [Электронный ресурс]. URL: http://pism.pl/files/?id_plik=20895 (дата обращения 14.02.2019). Этот период в литературе называют «конкурентной многополярностью», либо «разнородной многополярностью», и как пишет К. Кауш, в условиях такого регионального порядка у малого государства есть три варианта внешнеполитического поведенияKausch K.The Promise of Middle Eastern Swing States. Carnegie Europe. 12.05.2016. [Электронный ресурс]. URL: https://carnegieeurope.eu/2016/05/12/promise-of-middle-eastern-swing-states-pub-63565 (дата обращения 18.02.2019). Первый это допущение растущего присутствия внешних акторов, что характерно для Ливана; второй - сдержанная политика Иордании либо Кувейта; третий - активная политика, выходящая за рамки региона, характерная для Катара и Омана. Последних К. Кауш называет «колеблющеюся государства», тем самым подчеркивая гибкость их политикиIbid.

.

Обобщая особенности рассмотренных периодов, можно отметить что состояние региональных международных отношений развивалось в противоречивых для двух рассматриваемых регионов (Машрика и Персидского Залива) направлениях. Для Машрика ситуация становилась благоприятнее по мере снижения интенсивности арабо-израильского конфликта, в то время как для стран Залива она значительно колебалась. В период с 1971 по 1991 она ухудшилась, стабилизировалась с 1991 по 2003, а затем снова дестабилизировалась. Начиная с 2011 года, все малые государства были подвержены дестабилизации в той или иной степени, в частности, после событий Арабской Весны.

3.2 Малые государства и вызовы Арабской весны

В целом, события Арабской Весны оказали разное влияние на малые государства Залива. Так, Бахрейн столкнулся с наиболее серьезными внутриполитическими проблемами в связи с восстаниями в стране, в то время как Оман и Катар оставались более стабильными в политическом плане. Политика Дохи значительно повлияла на события в Сирии, Ливии, Египте, однако к 2013 году эта стратегия имела несколько обратный эффект. Персидский Залив в целом не был подвержен воздействию арабских восстаний так же, как другие субрегионы Ближнего Востока. За 2011 год число антиправительственных восстаний в ОАЭ, КСА, Омане и Кувейте составило менее десяти, тогда как в Катаре подобные демонстрации вообще не имели места. Тем не менее, в Бахрейне произошло порядка тридцати восстаний, что даже больше, чем в ТунисеLucas R. E. Monarchies and Protests in the Arab Uprisings: Path Dependencies or Political Opportunities // Journal of Arabian Studies. 2014. 4(2). P. 197..

Нельзя утверждать, что внутренний порядок малых государств Персидского Залива совершенно не был затронут арабскими восстаниями. Исследователи выделяют четыре категории стран по степени влияния Арабской Весны. К первой категории относится Катар, который не столкнулся ни с одной крупной демонстрацией. А. Бэнк, известный политолог Немецкого института глобальных и региональных исследований (от англ. German Institute of Global and Area Studies - GIGA) утверждает, что именно его небольшая территория способствовала политической устойчивости страны, поскольку политика более персонализирована, а племенные и родственные связи способствуют поддержанию стабильностиBank A., Richter T., Sunik A. Durable, Yet Different: Monarchies in the Arab Spring // Journal of Arabian Studies. 2014. 4(2). pp. 163-179.. Ко второй группе относятся Кувейт и Оман, в которых произошла активизация некоторых общественных движений, которые, однако, не представляли угрозу для режима. К третьей категории исследователи относят Бахрейн, чье население наиболее активно проявляло недовольство общественным режимомSzalai M. Small states in the Middle East. The foundations and application of the complex model of size. [Электронный ресурс]. URL:http://phd.lib.uni-corvinus.hu/1033/1/szalai_mate_den.pdf (дата обращения: 18.03.2019). P. 64-65.. Подробный анализ вызовов и угроз Арабской Весны, а также то, как им противостояли малые государства Залива, выходит за рамки нашего исследования. Мы же рассмотрим размер и влияние малых стран в контексте Арабской весны.

В период массовых арабских восстаний, размер малых государств играл разную роль. Демографические показатели малые государства, как уже было сказано выше, в тот период стали преимуществом, так как централизованная власть, основанная на родственных связях, способствовала быстрому и эффективному принятию политических решений. Благодаря значительным запасам углеводородов и высокой цены на нефть, государства имели экономические возможности для того, чтобы снизить недовольство населения, не нанося реального урона государственному бюджету. С 2011 года внутренняя ситуация В Бахрейне и Кувейте остается напряженной, без признаков устойчивой стабилизацииGoldburt M. W. The Danger to Kuwait is Authoritarianism. Carnegie Endowment for International Peace. 21.07.2015 [Электронный ресурс]. URL: https://carnegieendowment.org/sada/60802. (дата обращения: 21.04.2019); Smith B. Political Reform and Human Rights in Bahrain. House of Commons, Briefing Paper. 24.02.2016 [Электронный ресурс]. URL: https://researchbriefings.parliament.uk/ResearchBriefing/Summary/CBP-7513 (дата обращения: 21.04.2019).. Отчасти это по причине их твердой антишиитской позиции, с помощью которой они, с одной стороны, сохранили свои режимы и не допустили массового вовлечения в восстания суннитов, но с другой - оттеснили шиитские организации и движения от государства.

М. Салай, проанализировав развитие Арабской весны в малых государствах Персидского Залива, выделил две переменные, которые определили их влияние во время, и после событий 2011 года. Во-первых, он отметил важность стабилизации внутренней политики, а во-вторых, сохранение единства власти. Так, стабильность внутренней политики Катара обеспечила его социальная однородность, в то время как Оман не придерживался четкой антишиитской позиции, что могло ухудшить и так уже существующие разногласия.Coates Ulrichsen, K. Qatar and the Arab… Р. 72 С другой стороны, именно внутрирежимные проблемы, противостояние членов правящих семей, не позволило Кувейту и Бахрейну оказывать влияние на другие части региона, так как они были заняты внутренними делами.Katzman K. Bahrain: Reform, Security, and U.S. Policy. Congressional Research Service. 05.06.2016. [Электронный ресурс]. URL: https://fas.org/sgp/crs/mideast/95-1013.pdf (дата обращения: 21.03.2019). Оказать такое влияние на другие, ослабленные государства Ближнего Востока могли Катар и Оман, придерживаясь, тем не менее, далеко неодинаковой политики. В 2000-ых гг., оба государства играли роль посредника в регионе, но с началом Арабской весны, правительство Аль-Тани решило сменить нейтральную позицию на более активную. Согласно К. Коатсу-Ульрихсену, такая смена внешнеполитического курса стала возможной благодаря трем явлениямCoates Ulrichsen K. Qatar and the Arab Spring. Oxford, 2014. P.110.. Из-за реформ, проведенных эмиром Хамадом бен Халифом Аль Тани, процесс принятия решений к 2011 году был сильно централизован, что позволило правящему режиму быстро реагировать на вызовы в условиях нестабильности. Небольшая территория Катара также являлась важным фактором, сыгравшим в пользу эмирата, так как это означало, что в правящих кругах было меньше конкурирующих фракций или групп, преследующих корпоративные интересы, как это бывает в более крупных государствах, как Саудовская Аравия.Ibid.

Второй главной особенностью К. Коатс-Ульрихсен называет отсутствие в Катаре внутренней оппозиции, что позволило правительству использовать свои ресурсы на международном уровне. И наконец, исследователь считает, что необходимо учитывать набор внешнеполитических инструментов Катара, который формировался, начиная с 1995 года и способствовал оказанию влияния на другие части региона. Катар участвовал в событиях в Ливии, Сирии и Египте путем предоставления повстанческим силам вооружения и финансовых средств, а также поддержки СМИ, главным образом, с помощью Аль-ДжазирыSultan N. Al Jezeera: Reflections on the Arab Spring // Journal of Arabian Studies. 2013. 3(2). Р. 259.. Катар также продвигал свои интересы, действуя в рамках таких международных организаций, как ЛАГ и ССАГПЗ. Он прибегал к военной силе только один раз, гораздо чаще обращаясь к поддержке негосударственных игроков, о чем говорят их дружественные связи с Братьями-мусульманами. Согласно Б. Мохамдзаде, катарская стратегия во время Арабской весны может быть рассмотрена как продолжение его активной политики «брендинга», продвижения имиджа страны Mohammadzadeh B. Status and Foreign Policy Change in Small States: Qatar's Emergence in Perspective // The International Spectator. 2017. 52(2). Р. 27-31.. Л. Хатиб поддерживает эту идею, и пишет о том, что шаги Катара были прежде всего нацелены на увеличение международного престижа и возвышения среди других арабских стран и их западных союзниковKhatib L. Op. cit. Р. 429.. Таким образом, его поведение выходило за рамки теории малых государств, и скорее соответствовало поведению более крупного государства. Согласно М. Салаю, одной из причин такой перемены можно считать то, что значительный рост экономического потенциала страны в 2000-х гг., вызвал у правящих кругов стремление иметь большее региональное влияние и в политическом плане. Другой причиной М. Салай называет желание Катара обеспечить собственную безопасность и минимизировать угрозы со стороны более крупных соседейSzalai M. Small…P. 244..

Обобщая, исследователи выделяют различные причины устойчивости малых государств во время Арабской весны. Небольшой размер для таких государств неожиданно становится преимуществом и способствует внутриполитической стабильности. Главными причинами этого являются единая, централизованная, практически несменяемая власть, основанная на родственных связях и экономические ресурсы, обеспечивающие высокие доходы и возможность снизить недовольство населения. Еще один фактор стабильности характерен конкретно для Катара, а именно - высокая внешнеполитическая активность до и во время Арабской весны, обеспечившая ему необходимые связи для гарантии безопасности, а также в целом повысившая его международный престиж.

3.3 Региональное влияние Катара на современном этапе

Робертс Д. определял внешнеполитические инициативы Катара во время Арабской весны как «действия вне своей весовой категории» (punching above one's weight), охарактеризовав, таким образом, произошедшие изменения во внешней политике эмиратаRoberts D. Punching above its weight: Could tiny Qatar send ground forces to Libya? 12.04.2011. [Электронный ресурс]. URL: https://foreignpolicy.com/2011/04/12/punching-above-its-weight-2/ (дата обращения: 13.04.2019).. В период правления Хамада бин Халифа Аль Тани (1995-2013), власть к которому перешла в результате бескровного переворота, Доха играла роль беспристрастного посредника в региональных конфликтах. Начиная с 2008 года, Доха выступала медиатором в йеменском конфликте между правительственными силами и повстанческими группами хуситов, инициировала Дохийский раунд переговоров между суннитским правительством и шиитской Хезболлой; содействовала подписанию соглашения между правительством Судана и мятежными группировками в 2010 и 2011 годуNuruzzaman M. Qatar and the Arab Spring: Down the Foreign Policy Slope // Contemporary Arab Affairs. 2015. 8(2). P. 2. . Параллельно, Катар проводил политику, которую Р. Уорт называл «воевать на два фронта» («playing for all sides»)Worth R. F. Qatar, playing all sides, is a non-stop mediator. The New York Times. 09.07.2008. [Электронный ресурс] URL: https://www.nytimes.com/2008/07/09/world/middleeast/09qatar.html?pagewanted=all&_r=0 (дата обращения: 22.03.2019). Так, в Дохе находится одна из крупнейших американский военно-воздушных баз Аль-Удейд, в то же время он поддерживает дружественные связи с Ираном, параллельно спонсирую Хамас. Кроме того, Доха успешно использовала инструменты мягкой силы, главным образом Qatar Investment Authority(QIA), инвестируя в британские банки, итальянские предприятия и элитные торговые центры; и телеканал Аль-Джазиру, который транслировал события Арабской весны по всему миру.Fernandez E. How Qatar bought Britain. Mail Online. 10.03.2012. [Электронный ресурс] URL: http://www.dailymail.co.uk/news/article-2113159/Qatar-bought-Britain-They-Shard-TheyOlympic-Village-And-dont-care-Lamborghinis-clamped-shop-Harrods.html (дата обращения:12.04.2019) ; Shalaq N. Qatar's European Strategy. Al-Monitor: The Pulse of the Middle East, 27.12.2012. [Электронный ресурс]. URL: https://www.al-monitor.com/pulse/politics/2012/12/qatari-investments-in-greece-highlight-soft-power-strategy.html (дата обращения:12.04.2019) Такая активная и независимая от соседних крупных игроков стратегия была обусловлена, наличием в стране крупных месторождений природного газа и гарантиями безопасности со стороны США.

Тем не менее, будучи малым государством в нестабильном регионе, оно подвергало себя многочисленным рискам, в частности, после наступления Арабской весны. Начавшись с массовых протестов против тунисского диктатора Зина аль-Абидина бен Али в декабре 2010 года, Арабская весна привела к формированию двух противоречивых тенденций - реакционной и поддерживающей. Консервативные государства Персидского Залива, в частности, Саудовская Аравия и ОАЭ проводили политику противостояния нарастающим продемократическим силам, так как считали их угрозой своих наследственных авторитарных режимов. 14 марта 2011 года саудовский король Абдалла отправил военный контингент для подавления повстанческих масс в Бахрейне. Этот шаг был оправдан предполагаемой связью Ирана с шиитами в Бахрейне. В отличие от Саудовской Аравии, Катар возглавил лагерь прогрессивных сил для осуществления политической трансформации арабского мира, не занимая четкой антишиитской позиции. Оказывая поддержку во время развертывания саудовских войск в Бахрейне под эгидой ССАГПЗ, в свете событий Арабской весны Доха показала себя как прогрессивного члена международного сообщества. Такая приверженность демократическим силам несколько противоречит внутриполитической ситуации в стране, где отсутствуют понятия индивидуальных свобод, а иностранным гражданам отказывают в их основных правахBedoun N. M. The Glass Palace: Illusions of Freedoms and Democracy in Qatar. N.Y., 2012. 248 р..

Участие Катара в Арабской весне проявилось в использовании инструментов как мягкой, так и жесткой силы. Способы поддержки антиправительственных движений в Ливии и Сирии включали в себя трансляцию текущих событий по Аль-Джазире, военное вмешательство, прямое финансирование, поставку вооружений повстанцам, а также дипломатическую поддержку их позиции в различных региональных и международных форумах - ЛАГ и ООН. Так, когда Совет Безопасности ООН принял резолюцию 1973 от 19 марта 2011 года, разрешающую применение силы для защиты ливийских гражданских лиц от репрессий и убийств со стороны режима Каддафи, Катар решил поддержать проводимую под эгидой НАТО операцию в Ливии, и впоследствии принял участие в заключительном штурме на Триполи для свержения режима Каддафи 24 августа 2011 года.Roberts D. Behind Qatar's Intervention in Libya. Foreign Affairs. 28.09.2011. [Электронный ресурс]. URL: https://www.foreignaffairs.com/articles/libya/2011-09-28/behind-qatars-intervention-libya (дата обращения:15.04.2019) Он также управлял спутниковой телевизионной станцией под названием Ливия Аль-Ахрар для прогнозирования положения мятежников и потратил в общей сложности 2 млрд. Долл. США на продвижение дела мятежников. После окончательного падения режима Каддафи, повстанцы выразили свою благодарность за поддержку со стороны Дохи, поднимая флаг эмирата во время ключевых событий гражданской войны в Ливии, а также осуществили попытку переименовать Алжирскую площадь в центре Триполи в площадь КатараBarakat S. The Qatari Spring: Qatar's emerging role in peacemaking. LSE Kuwait