Образ американского бизнеса в прессе

Размещено на http://www.allbest.ru/

ВВЕДЕНИЕ

Политическое противостояние между СССР и США продолжалось в разных формах на протяжении большей части XX века. Борьба шла не только за непосредственное территориальное влияние, но и за победу идеологической системы, которая будет главенствовать в мире - советская коммунистическая или американская капиталистическая. Обе системы порождали огромное количество стереотипов, использовавшихся в целях пропаганды. В СССР средства массовой информации были одним из главных механизмов трансляции идеологически верного образа мира. И с этой точки зрения американский большой бизнес был естественным врагом советской коммунистической системы как совокупность всего, против чего большевики восстали в 1917 г. Естественно было бы предположить, что американские промышленники на протяжении всей истории СССР изображались исключительно в негативном ключе. Однако это не так.

Несмотря на то, что в рамках традиционного представления о марксистской идеологии крупные бизнесмены - “ненасытные грабители” и “угнетатели рабочего класса”, их образ в советской периодической печати на протяжении первых полутора десятилетий советской власти на деле оказывался крайне неоднозначным. Удивительным образом, советская пропаганда балансировала между упреками в стяжательстве и превознесением организаторских талантов американских предпринимателей. Разумеется, у такой противоречивой информационной политики должна была быть веская причина. Но с учетом того, какую роль играла идеология в Октябрьской революции и установлении принципиально нового социального строя, такая двусмысленность сегодня представляется контринтуитивной и требует прояснения. бизнес политический пресса публицистика

Поскольку идеологические клише не только использовались в политической риторике, но и создавали в социуме устойчивые эмоционально-психологические ассоциации, которые бессознательно закреплялись в памяти поколений, формируя особое отношение к этой группе, определенное влияние данных стереотипов можно проследить и в современности. Таким образом, процесс формирования и закрепления стереотипа, рассматриваемый в данной работе, может быть полезен в междисциплинарных исследованиях, в том числе по истории, политологии, социологии и культурологии.

Также следует отметить, что изучение образа американского большого бизнеса существенно отличается от рассмотрения биографии отдельных его представителей или сухого историко-экономического анализа деятельности возглавляемых этими лицами компаний, поскольку при анализе формирующегося в медиа имиджа критерий истинности приписываемых персоне или социальной группе качеств оказывается нерелевантным.

Объект исследования - текстовый и изобразительный материал, содержащийся в центральной периодической печати СССР, издававшейся на русском языке в период 1920-1930-х гг.. Текстовый материал представлен жанрами информационной заметки, публицистической статьи, интервью, репортажа, стенограммы, рекламы и проч. Изобразительный материал представлен иллюстрациями, карикатурами.

Предмет исследования - образ американского большого бизнеса и его включенность в политическую и социальную ткань истории России.

Цель и задачи -Для этого необходимо проследить изучение трансформации образа американского большого бизнеса в зависимости от политических обстоятельств. динамику изменения риторики в советской прессе на протяжении трех периодов - возникновения советско-американских концессий (1919-1920 гг.), периода “американизации” (1921-1926 гг.) и поворота к индустриализации (1927-1930-е гг.).

Обоснование структуры - исследование выстроено проблемно-хронологически, рассматривает разные виды источников, отражающие этапы изменения и трансформации данного образа.

Методология работы - для достижения поставленной в работе цели осуществляется комплексный анализ источниковой базы (включающей в себя текстовые и изобразительные источники), используется описательный и сравнительный методы. Описательный метод позволяет зафиксировать формирование в динамике интеллектуального конструкта - образа “американского большого бизнеса”. Сравнительный метод дает возможность установить закономерности изменения данного образа в рассматриваемый период и сделать выводы о причинах этих изменений. По своей тематике данное исследование находится на стыке социально-политической истории, культурной истории и истории пропаганды.

Обзор источников

Источниковая база для работы представляет собой избранные периодические издания (газеты, журналы), печатавшиеся на территории РСФСР/СССР в период 1920-1930-х гг.., а также ряд опубликованных в тематических сборниках архивных источников по концессионной политике советского государства . Релевантность для исследования оценивается наличием в указанных периодических изданиях упоминаний названий крупных американских компаний, персоналий (представителей большого бизнеса), а также обобщенных указаний на эту социальную группу в текстах и изобразительных материалах и размер тиража газеты или журнала.

В первую очередь в исследовании анализируются издания группы “партийной печати”, главным представителем которой являлся центральный идеологический орган КПСС - газета “Правда”. Это СМИ начало издаваться еще в 1912 г. на территории Российской Империи, но тогда “Правда” еще не была официальным органом ЦК РСДРП(б), хотя в период с 1912 по 1914 гг. на страницах этого издания было опубликовано более 250 работ В. И. Ленина. В дореволюционное время газета не раз приостанавливала издание из-за давления властей, а в 1914 г. была окончательно запрещена и не издавалась до 1917 г. С марта 1917 г. газета стала выходить как орган ЦК и Петроградского комитета РСДРП(б) тиражом 85-90 тыс. экз., после этого в короткий промежуток с июля того же года в связи с кратковременным запретом на публикации издавалась под разными иными названиями (“Листок Правды”, “Рабочий путь”, “Рабочий и солдат”, “Пролетарий”), а уже после Октябрьской революции издание окончательно утвердило название “Правда” и официальный статус при ЦК РСДРП(б). Данная газета являлась чрезвычайно влиятельным изданием - по сути, главной ежедневной газетой страны, тираж которой за годы советской власти сильно увеличился с 170 тыс. экз. на 1918 г. до 10,6 млн экз. в 1975 г., и в среднем в конце 1920-х гг. - середине 1930-х гг. составлял около 2-3 млн экз . На страницах “Правды” печатались стенограммы докладов партийных заседаний, пояснялись декреты Советской власти, публиковались некрологи партийных руководителей, информационные и публицистические статьи видных большевистских деятелей и “красных директоров”, информационные сообщения о заключенных договорах, международная хроника, рекламные объявления. Главными редакторами в изучаемый период были Н. И. Бухарин, М. А. Савельев, Л. З. Мехлис; в редколлегию также в разное время входили В. И. Ленин, И. В. Сталин, М. И. Калинин, В. М. Молотов, Л. Б. Каменев и другие . И. В. Сталин, после прихода к власти, продолжал уделять изданию особое внимание, в результате чего газета “Правда” печатала не только все основные публичные речи и доклады лидера СССР, но специально писавшиеся для “Правды” сталинские статьи, как, например, известная статья “Головокружение от успехов” . Партийная печать также была широко представлена достаточно разветвленной сетью центральных, республиканских и местных газет и журналов, однако они во многом повторяли содержание публиковавшегося в “Правде”, а, нередко, просто копировали статьи главной газеты страны . Из привлекаемых к работе изданий этой группы следует также отметить популярные журналы “Большевик” и “Коммунист”.

Наиболее влиятельным изданием группы “советской прессы”, привлекающимся к исследованию, являлся центральный орган Советов депутатов трудящихся СССР, а позднее - ВЦИК газета “Известия”, учрежденная в марте 1917 г. На страницах этого издания публиковались все основные документы большевистского правительства в первые годы советской власти такие как “Декрет о мире” и “Декрет о земле” и др., а позднее - и все декреты Совнаркома и прочих органов центральной власти. Уже при В. И. Ленине тираж издания составлял 450 тыс. экз., опережая по этому показателю “Правду” (правда, недолго). Главными редакторами газеты в первое время были Ю. М. Стеклов, И. И. Скворцов-Степанов, М. А. Савельев; особенный вес издание приобрело в годы, когда редколлегию возглавляли Н. И. Бухарин и А. И. Аджубей. Можно говорить о том, что издание аналогично “Правде”, выражало точку зрения высшего партийно-государственного руководства, однако больше фокусировалось на вопросах экономической жизни страны. Еще одним ярким представителем группы “советской печати” является советская промышленная газета “За индустриализацию”, издававшаяся в 1930-1937 гг.. Издание было органом ВСНХ СССР и имело большой вес в освещении “великих строек”, промышленного производства и оценке процесса индустриализации в целом. Газета играла серьезную роль в мобилизации населения на предприятия тяжелой промышленности и регулярно печатала репортажи с мероприятий по индустриализации. Немаловажными являются аналитические статьи издания по улучшению экономики производства страны, в которых серьезная роль отводится представителям американского большого бизнеса. Издание было переименовано в 1937 г., и позднее выходило под названием “Черная металлургия”.

Важным источником является и иллюстрированное сатирическое приложение к газете “Правда” - журнал “Крокодил”, издававшийся с 1922 г. три раза в месяц. Ответственным редактором издания был М. З. Мануильский, затем - М. Е. Кольцов. Журнал освещал острые социально-политические темы, публиковал карикатуры, сатирические заметки, литературные шаржи. В редакции работали такие известные советские писатели как М. М. Зощенко, И. А. Ильф и Е. П. Петров, В. П. Катаев. Тираж журнала вследствие его чрезвычайной популярности достигал 6,5 млн экз. Из других изданий культурно-социальной направленности к работе привлекаются также издание органа Союза советских писателей СССР и РСФСР под названием “Литературная газета”, издание органа при Госстрое СССР “Архитектура СССР”, а специализированные научные издания представлены журналом Института истории Комакадемии (позже - Академии Наук СССР) “Историк марксист”, переименованный в 1945 г. в журнал “Вопросы истории”.

Историографический обзор

Историографическую базу по исследуемой теме можно условно разделить на три сегмента: общие работы по экономической, дипломатической и культурной истории раннего СССР; научная литература по истории советской периодической печати и специализированные исследования по истории американского большого бизнеса. Эти труды в разных аспектах освещают стороны взаимодействия американских бизнесменов с СССР и позволяют наиболее точно воссоздать исследуемый образ, формирующийся на страницах периодической печати.

Экономическая сторона взаимоотношений Советского Союза с западными странами тщательно изучалась как в России, так и США. Одной из наиболее значимых монументальных работ по технической помощи Советскому Союзу и вопросу концессиий принадлежит профессору Гуверовского института Э. Саттону . Центральной проблемой данного исследования является роль заподноевропейских и американских технологий в экономическом развитии СССР в период с 1917 по 1945 гг. Книга содержит емкие и достаточно подробные описания промышленных предприятий с участием иностранного капитала. Труд основан на большом количестве американских и европейских источников, включая советскую прессу, поступавшую в США, а также публикации “Амторга”. Вывод Э. Саттона на основе изученного материала заключается в утверждении полной зависимости советского индустриального развития от иностранных технологий, поступающих в СССР посредством заключения договоров о концессиях и технической помощи. Мнению Э. Саттона созвучны выводы работы по экономической истории поздней Российской Империи и СССР профессора факультета экономики Хьюстонского Университета Пола Грегори. В двух монографиях, посвященных экономическому росту, П. Грегори на основе статистических данных проводит сравнительный анализ темпов экономического развития Российской империи и других мировых держав в период с 1861 по 1913 гг., а затем сравнивает показатели динамики экономического роста в Российской империи и СССР (1885-1985 гг.) . Исследователь утверждает, что действия большевистского руководства в первые годы советской власти сыграли отрицательную роль в отношении развития экономики СССР, и отмечает, что изолионистская политика, проводимая руководством СССР с конца 1920-х в начале 1930-х гг. при краткосрочном наращивании темпов производства в целом губительно повлияла на экономический рост страны. Аналогичные мнения можно встретить в работах отечественных историков. В статье О. В. Ерохиной и Г. Ф. Токуновой отмечается, что к 1920 году “промышленность СССР достигла максимального падения; несмотря на то, что в неи? было занято 43% довоенного состава рабочих, объем производства составлял лишь 18% довоенного уровня” . Причиной данного падения, по мнению авторов, являлась проводимая советским правительством политика “военного коммунизма”.

Представитель “ревизионистской” школы, историк-экономист Принстонского университета Роберт Аллен придерживается противоположной точки зрения, оценивая развитие советской экономики 1920-1930-х гг. вполне успешным, относя ее при этом к блоку экономик развивающихся стран . Р. Аллен утверждает, что без коммунистической революции и советской “пятилетки”, “Россия и по сей день оставалась бы отсталым государством, находясь на тои? же ступени развития, которую сегодня занимает большинство стран Латинской Америки или даже Южной Азии”. Даже при том, что Р. Аллен защищает тезис о возможности проведения экстенсивной политики индустриализации без использования репрессивных методов коллективизации, сам НЭП и привлечение иностранного капитала посредством концессий исследователь оценивает скорее отрицательно.

Наиболее сбалансированным и близким к исследуемой теме в “экономическом сегменте” можно назвать труд Б. М. Шпотова “Американский бизнес и Советский Союз в 1920-1930-е годы: Лабиринты экономического сотрудничества” . В этой книге автор проводит очень подробный анализ экономический контактов СССР и США на фоне концессионной политики советского государства, привлекая большой массив как отечественных, так и американских архивных источников. Б. М. Шпотов приходит к выводу, что СССР в 1920-е гг. действительно остро нуждался в иностранной помощи, но американский капитал охотно проникал лишь в добычу сырья и полезных ископаемых, а также в сферу легкой промышленности, тогда как большевики надеялись на помощь именно в секторе тяжелой промышленности. С 1930-х гг. концессии были заменены на формат оплачиваемой технической помощи, предполагающей широкое заимствование иностранных технологий. Значение прикладного западного участия в построении индустриальной основы социализма автор оценивает как важное, но не незаменимое. Гораздо более существенной в этой области Б. М. Шпотов считает роль технико-технологических трансфертов.

По теме политических взаимоотношений СССР и США существует чрезвычайно обширная литература - как отечественная, так и зарубежная. В качестве одной из первых монументальных монографий по этому вопросу в отечественной историографии можно назвать “Советско-американские отношения 1917-1939” ленинградского ученого В. К. Фураева . Она основана на большом массиве архивных материалов, в первую очередь - документах Наркомата внешней торговли СССР. Поскольку исследование тонкостей дипломатических отношений двух стран в СССР было тесно связано с актуальной на тот момент политической риторикой, данная работа в большой степени носит идеологический отпечаток времени. Современные исторические труды по вопросу процесса дипломатического признания СССР характеризуются большей свободой оценках и подходах, а также вниманием к деталям коммуникации между представителями стран. Ценные сведения по данному процессу содержатся в монографии академика Г. Н. Севостьянова “Москва-Вашингтон: на пути к признанию 1918-1933” . Эта работа имеет в целом справочный характер и освещает не только политические, но также и экономические аспекты взаимоотношений СССР и США в указанный период. Противоречия по вопросу признания СССР, существовавшие в республиканской и демократической партиях США, исследуются в серии статей Л. Г. Кузнецовой . Из зарубежной литературы по этой теме следует особо отметить труды по истории международных отношений Н. Соула . В книге “Historical Dictionary of United States - Russian/Soviet Relations” дается подробное, выстроенное по проблемно-хронологическому принципу, описание процесса налаживания кросс-культурных связей США с царской Россией, в годы непризнания и позднее. Исследование содержит большое количество справочной информации о персоналиях, формальных и неформальных структурах, возникающих в процессе выстраивания взаимоотношений между странами, и не в последнюю очередь ценно своим библиографическим указателем. Еще одна недавно вышедшая работа Н. Соула “Friends Or Foes?: The United States and Soviet Russia, 1921-1941” , являющаяся логическим продолжением предыдущих трудов по более раннему периоду российско-американских отношений, исследует причины установления столь долгого периода непризнания, освещает процесс появления мифа о “красной угрозе” и культурно-политических последствиях этого явления. В своем исследовании Н. Соул особо отмечает роль культурного, научного и технического обмена между двумя странами, в том числе ставшем возможным, по мнению автора, благодаря контактам с СССР представителей большого бизнеса США в рамках концессионной политики советского государства.

Немаловажную роль в понимании процесса формирования образа американского бизнеса в СССР играют научные исследования в области истории культуры. Наиболее интересными нам представляются работы А. В. Голубева, посвященные формированию образа Запада в разных социальных слоях и группах советского общества . Автор отмечает, что несмотря на усилия советского режима по политизации и просвещению масс, даже в 1930-е гг. идея технического прогресса по западному образцу сохраняла свою высокую привлекательность, вследствие чего “традиционный для массового сознания негативный образ Запада расслаивался, и из него выделялась актуальная ценность -- технология” . В монументальном труде "Если мир обрушится на нашу Республику" историк прослеживает колебания идеологической парадигмы, вычленяя принципы формирования образов “врагов” и “союзников” строителей коммунизма . Отдельные работы А. В. Голубева посвящены образу Америки на страницах периодической печати, где автор в некоторых случаях отмечает сращение образа американских предпринимателей (“богачей”) с истеблишментом США . Другой исследователь - И. К. Лапшина также проводит анализ отношения массового читателя к Америке, но в начале 1920-х гг., подчеркивая противоречивость отношения к державе, не признающей СССР и в то же время оказывающей существенную техническую помощь .

Тема американизации советского общества, ставшая достаточно актуальным исследовательским вопросом в последние годы, представлена в трудах российских и зарубежных авторов . Профессор Д. Баржо, ответственный за работу отдельной секции по этой теме на XIII Международном конгрессе экономической истории в Буэнос-Айресе, отмечал, что наиболее значимые этапы развития процесса американизации в XX веке приходятся как раз на период 1917-1929 гг.. Явление американизации применительно к периоду раннего СССР анализируется в статье И. М. Супоницкой . Автор отмечает ее краткосрочность в советских реалиях и сводит процесс американизации в 1930-х гг. к копированию моделей производства и новой техники.

Еще одной немаловажной темой в области формирования культурных стереотипов является исследование кросс-культурных связей, в том числе в рамках краткосрочной учебно-рабочей и научной миграции. Этому вопросу посвящены статьи Б. М. Шпотова , В. К. Фураева , С. А. Кравиц и других авторов. Данные исследования освещают процессы взаимного культурного “узнавания” гражданами разных государств и на низовом уровне позволяют отследить механизмы возникновения более общих безличных культурных стереотипов.

Литература по истории советской периодической печати представлена библиографическими справочниками, учебными пособиями по истории советской журналистики, а также специализированными статьями, фокусирующими на контент-анализе редакционных статей .

Последний блок занимают исследования по истории американского большого бизнеса. Начало научного изучения бизнес-элит в США началось еще современниками знаменитых промышленников и банкиров, хотя особую популярность “школа бизнеса” набрала только после Второй мировой войны. В работах представителей этого направления в апологетических тонах описывается роль монополий в хозяйственной жизни США, а большой бизнес характеризуется как главный двигатель экономического прогресса страны . Это неудивительно, поскольку историки-биографы династий Рокфеллеров, Фордов, Меллонов, Морганов и прочих предпринимателей, рисующие идеалистическую картинку жизни и деятельности представителей большого бизнеса, нередко нанимались самими предпринимателями с целью создания положительного образа. Одна важных исследовательских работ представителя “школы бизнеса”, где научно-технический потенциал и количество потребления товаров выдвигается в качестве критерия социального прогресса, озаглавленная “Стадии экономического роста” принадлежит историку У. Ростоу . Небезынтересна также работа Дж. Шумпетера "Капитализм, социализм и демократия", в которой утверждаются заслуги крупных промышленников, способствовавших "буре непрерывных новшеств", а также отмечается "творческий характер" деятельности владельцев больших состояний .

Противоположную точку зрения на деятельность американских бизнесменов в в этот период отстаивают в своих исследованиях американские марксисты и сочувствующие советскому режиму - Ф. Ландберг, Г. Майерс , Э. Синклер . Они занимали критическую позицию в отношении к крупным промышленникам, доказывая, что их капиталы нажиты нечестным путем. В частности в книге "История крупнейших состояний Америки" ("History of the Great American Fortunes") Г. Майерс, проанализировав большое количество источников, заявляет, что в основе каждого крупного состояния магнатов рубежа XIX-XX веков лежит преступление.

Работы советских историков 1930-х гг., совпадающие с исследуемым периодом, были исключены из раздела источниковой базы, поскольку не являются объективной и релевантной частью историографии в данном случае . В более поздних советских работах похожей тематики образ американских промышленников в основном рисуется отрицательный, что в общем совершенно объяснимо идеологическими условиями “холодной войны” . Стоит при этом отметить, что среди таких работ, встречаются и и более взвешенные оценки американских бизнесменов начала XX века. Так, например, книга академика А. А. Фурсенко “Династия Рокфеллеров” , которая все же не лишена серьезного идеологического влияния своей эпохи, тем не менее, представляет читателям образ Д. Рокфеллера с разных сторон, подчеркивая как отрицательные, так и положительные стороны его деятельности. Несомненную ценность этой книге также придает тот факт, что А. А. Фурсенко стал первым советским историком, который был допущен к личному архиву семейства Рокфеллеров.

В период с 1960-х гг. в историографии США также складывается мнение о невозможности односторонней оценки деятельности крупных предпринимателей , которая в целом сохраняется и в современных англоязычных монографиях. Так, в вышедшем в 2005 году труде Ч. Морриса Э. Карнеги описывается в виде “акулы бизнеса”, Д. Рокфеллеру приписываются империалистические замашки, Дж. Гульд назван провокатором . Подчеркивая, иногда выглядящую нелицеприятной, одержимость предпринимателей прогрессом, новизной и скоростью, автор тем не менее ставит им в заслугу создание американского среднего класса и цветущей экономики США. Серьезное исследование о деятельности американского большого бизнеса в первые десятилетия XX века также содержится в книге итальянских историков Ф. Аматори и А. Колли . Новшество этой работы заключается в вписывании обыденности в систему макро и микроэкономики, рассматривающая большой бизнес не только как историю ряда персоналий, но и как историю юридических лиц.

Особый интерес для нас также представляют работы, фокусирующиеся на деятельности американских бизнесменов в Советском Союзе, изданные на русском и английском языках . В них рассматриваются как сторона, связанная с предпринимательской активностью, так образы, создаваемые на материалах периодики и деловой переписки. Однако такие исследования характеризуются дискретным описанием одной персоналии или компании, имевших деловые связи с СССР, в то время как комплексных работ, посвященных образу американского большого бизнеса, создаваемому в советской периодической печати, нами не было обнаружено.

ГЛАВА 1. ОТ РЕВОЛЮЦИИ К КОНЦЕССИЯМ

Революция 1917 года и утверждение у власти большевиков стали возможны благодаря активной политической и идеологической агитации населения страны. Основным инструментом “политпросвещения масс” были издававшиеся партией периодические издания, публиковавшие на своих страницах “разъяснения” происходящих в стране событий, таким образом вписывая жизнь каждого гражданина в идеологическую сетку борьбы двух миров: старого капиталистического и новообразовавшегося в результате революции социалистического. В рамках насаждавшейся большевиками марксистко-ленинистской концепции, представители деловых “капиталистических” кругов США и экономическая элита европейских стран являлись прямыми идеологическими противниками молодого советского государства; своих “капиталистов и империалистов” большевики успешно отстранили от власти в результате революции и взяли курс на построение коммунизма, представлявшегося абсолютной идиллической формой существования трудового и крестьянского населения. Борьба с капиталистическими режимами имела целью установить социалистическую форму управления обществом во всем мире ради благоденствия пролетариата, и до этого счастливого момента, по мнению революционного лидера В. И. Ленина, в 1917 году оставалось совсем немного времени. Однако капиталистический мир не рухнул в результате классовой борьбы - ожидавшейся большевиками волны революций в Европе не случилось, и молодой советской России пришлось приспосабливаться к предлагаемым обстоятельствам.

Первоочередной проблемой новообразованного социалистического государства оказалась доставшаяся ему “в наследство” от Российской империи подорванная Первой мировой войной экономика; начавшаяся в результате революции гражданская война лишь усугубляла положение. Действия большевистской власти на международной арене и внутри страны (в первую очередь, национализация предприятий) привели к тому, что США еще в 1917 году объявили большевикам экономическую блокаду, к которой через год присоединились Англия и Франция. Полная экономическая изоляция вкупе с проводимой большевиками политикой “военного коммунизма” поставили Россию практически на грань экономического краха. Вопросы установления торговых отношений с “враждебными” капиталистическими странами и привлечения иностранного капитала для восстановления пострадавшей экономики и в целом для жизнедеятельности страны оказались критически важными. Уже в 1918 году В. И. Ленин в “Очередных задачах Советской власти” начал аккуратно перенаправлять курс “диктатуры пролетариата” в более спокойное русло по отношению к капиталу: “Несмотря на то, что капитал нами, несомненно, не добит и что продолжать наступление на этого врага трудящихся безусловно необходимо, такое определение было бы неточно, неконкретно, в нем не было бы учета своеобразия данного момента, когда в интересах успешности дальнейшего наступления не надо было бы “приостановить” сейчас наступление” .

Эта мера была, безусловно, вынужденной: поскольку советское правительство отказывалось признавать царские займы и компенсировать частным компаниям убытки от национализации предприятий большевиками, инвестиционный климат в России после Октябрьской революции оценивался западными бизнесменами как крайне неблагоприятный, и на кредиты большевикам рассчитывать не приходилось. Выход был найден в форме концессий - передаче во временное пользование иностранным капиталистическим предприятиями государственного имущества с целью извлечения концессионером дохода; так советское правительство надеялось заработать положительную кредитную репутацию, “возместив” таким образом частным компаниям убытки от национализации, а после окончания срока концессии большевики намерены были воспользоваться инфраструктурой, которая была бы построена концессионером для своего предприятия. Интерес к природным ресурсам России (в первую очередь, к нефти) и возможности получить монополию на крупном рынке делали риск вложений в случае успеха более чем оправданным; более того, в деловых кругах США на тот момент существовали серьезные сомнения относительно возможности большевиков удержаться у власти .

Кульбит от кровавой войны пролетариата с капиталистическим миром к принятию от него экономической помощи (и допущению врагов-капиталистов на территорию только что отвоеванной у царского режима социалистической республики) необходимо было обосновать идеологически. На страницах периодики в начале 1920-х гг. развернулась целая кампания по “продаже” идеи концессий.

Само понятие “концессия” не было незнакомо читателям газет: на страницах “Правды” оно фигурировало еще при царской власти (в основном в отрицательном ключе ), а в “Известиях” - как бытовой общеупотребимый термин, например при описании условий Брестского мира (по которому, кстати, немцам полагались хозяйственные концессии) . Но до 1920 года на страницах официальной советской прессы это понятие встречалось не часто, и логичным образом представляло “чуждое идеологически” явление. Характерной в этом смысле является полемика, отраженная на страницах “Правды” 1919 года между коммунистом М. Лигиным и его партийными товарищами Ломовым и Далиным, которые считали, что “пролетариат сумеет в своих интересах использовать эстонскую концессию, не боясь, как невинная институтка, потерять свою невинность”. Лигин подчеркивает, что Ломов и Далин по этому вопросу остаются в меньшинстве: “Представитель Всероссийского центрального союза профсоюзов сказал: “Никакая концессия не может быть допустима при произошедшей национализации промышленности. Нельзя допускать проникновения европейского и американского империализма в Россию!” Представители Ком. Земледелия, Путей Сообщения и Финансов и тов. Суханов также горячо высказались против концессии <...> Поддерживали концессию только Л. Б. Кафенгауз, Г. М. Файнберг, В. И. Вельман. Вряд ли это коммунисты!”, - цитирует Лигина “Правда”. Позиция отрицания каких-либо связей с капиталистическим миром и в принципе с формой организации производства на капиталистический манер совершенно совпадает с сформулированным В. И. Лениным в так называемых “Апрельских тезисах” 1917 года утверждении о необходимости “полного разрыва на деле со всеми интересами капитала” . Эта мысль подкрепляется в более позднем “Государстве и революции” аргументом о том, что “чудовищное угнетение трудящихся масс государством, которое теснее и теснее сливается с всесильными союзами капиталистов-эксплуататоров, становится все чудовищнее”, из чего следует, что борьба с всяческими проявлениями капитализма должна вестись до победного конца . Тем не менее, уже через два года идеологически верные коммунисты должны будут по вопросу концессий - т.е. характера коммуникации с представителями капиталистического мира, - придерживаться совершенно противоположной точки зрения.

Публичный процесс поворота советской власти “лицом” к американским крупным предпринимателям активизировался в начале 1920-х в связи с началом переговоров по вопросу о концессии на Камчатке с американским бизнесменом Вашингтоном Б. Вандерлипом. Он якобы представлял синдикат, в который входили крупнейшие бизнесмены-республиканцы Лос-Анджелеса, такие как: железнодорожный магнат Томас И. Гиббон, главный редактор газеты "Лос-Анджелес Таймс" Гарри Чандлер, топливный магнат Эдвард Л. Догени, председатель "Юнион Ойл Кампани оф Калифорния" Уильямс Стиворт, директор отделения Федерального Резервного Банка в Лос-Анджелесе Джозеф Сартори, член правления Торговой палаты Лос-Анджелеса Марко Хельман и другие. По разным источникам, количество участников синдиката варьировалось от 12 до 25 человек . Маленький нюанс состоял в том, что свидетельство о праве ведения деятельности синдикатом было зарегистрировано лишь 28 января 1921 года, тогда как начал переговоры В. Вандерлип с советским правительством еще летом 1920-го года . В историографии нет единого мнения, действительно ли В. Вандерлип имел право представлять синдикат, и существует теория о том, что В. И. Ленин ошибочно принял Вашингтона Вандерлипа за его тезку - миллиардера, банкира Фрэнка Вандерлипа, и поэтому начал переговоры о концессии (не в последнюю очередь потому что В. Вандерлип намекнул, что имеет передать В. И. Ленину послание от кандидата в президенты США Уоррена Гардинга) .

Первая информация об этих переговорах просочилась в РСФСР через зарубежную прессу. 13 ноября 1920 года на страницах “Известий” появилась небольшая заметка о том, что японская миссия в Лондоне опубликовала заявление относительно слухов о концессии в Сибири: “Согласно недавно полученным японским правительством сведениям, американская финансовая группа, находящаяся в контакте с неким Кандлиппом, заключила соглашение с Советским правительством и получила от последнего в арендное пользование на 60-летний срок территорию в Восточной Сибири протяженностью в 400 тыс кв. миль, включая Камчатку… Так как Советское правительство не признано Соединенными Штатами, то японское правительство не окажет никакой поддержки означенному договору” . В заметке также отмечалось, что концессия предполагает монополию американского синдиката на угольные копи, нефтяные и рыболовные припасы на весь срок действия концессии.

О факте переговоров вскользь упомянул В. И. Ленин в своей речи на Московской губернской конференции РКП 24 ноября, отметив, что “договора еще нет, а есть только проект его, по концессии с группой американских капиталистических акул из самых свирепых, возглавляемых миллиардером, рассчитывающим собрать целую группу миллиардеров” . При этом, по утверждению В. И. Ленина, разговор о сделках с капиталистическими державами никак не является “доказательством полного краха коммунизма”, а означает ровно обратное: “моральную и материальную победу Российской Советской республики над капиталистами всего мира”, поскольку “державы, ополчившиеся против нас за наш террор и за весь наш строй, вынуждены вопреки желанию, вступить на путь торговых сношений, зная, что этим они укрепляют нас” . Такая интерпретация концессии - от ярого идеологического отрицания, через “откуп” (в газетных публикациях 1918-1919 гг. концессии нередко понимались чем-то вроде репараций) к победе социализма над капиталом посредством концессии - являлась широким шагом вперед от предыдущих “эволюционных ступеней” определения такой формы существования частной собственности на территории бывшей Российской империи.

Сразу после этой речи В. И. Ленина и публикации принятого в срочном порядке 23 ноября 1920 г. Постановления Совнаркома “Об общих экономических и юридических условиях концессий”, на страницах газеты “Правда” в период с 28 ноября до 10 декабря появился ряд публикаций за авторством партийного деятеля, близкого к В. И. Ленину, теоретика марксизма И. И. Скворцова (печатался под псевдонимом И. Степанов), разъясняющих новую концессионную политику Советского государства. Сперва И. Степанов подчеркивал, что пролетариату РСФСР следует “возвыситься до Бреста” и расценивать привлечение капитала как аналогичную мирному соглашению с Германией на тяжелых условиях уступку ради грядущего блага, поскольку “с Морганами и Вандербильтами договариваются не Савиковы и Черновы”, а истинные коммунисты . Концессия описывалась автором как еще одно бремя, которое придется взвалить на себя многострадальной стране. Затем вышли две статьи “Зачем им нужны концессии?” и “Зачем нам нужны концессии?”. В них пояснялось, что иностранный капитал не упустит шанс “извлекать незаурядную чистую прибыль”, так как такая мощная экономика, как США, в самый короткий срок окупит все капитальные затраты на постройку необходимой для концессии инфраструктуры; со стороны же России целью является обеспечить быстрейшее воссоздание и развитие собственных производств: промышленности, земледелия и транспорта, - чужими руками .

Через несколько дней после подтверждения В. И. Ленина факта переговоров французское правительство заявило английскому министерству внутренних дел протест против получения американцами и англичанами концессий у советского правительства. Японская пресса заявляла, что сибирская политика большевиков отстаивает “узкие милитаристические интересы”, обвиняя советскую Россию в том, что последняя хочет развязать войну между Японией и США, и также указывала на бездеятельность японских капиталов в Сибири . “Известия” цитировали американского социалиста Столмана, прогнозировавшего, что последствием вандерлиповской концессии будет вмешательство Англии на стороне Японии в конфликт с Америкой из-за Сибири, “тогда Россия выступит на стороне Америки и будет сражаться за освобождение Индии; таким образом, Англия будет вынуждена предоставить Японию своей участи, в результате чего в Японии вспыхнет революция”. Такие теории были вполне созвучны ленинской концепции о грядущих революциях в капиталистических странах и могли оцениваться как желательный ход событий.

После начавшейся шумихи в прессе следующая пара статей И. Степанова под заглавиями “Кому не следует выдавать концессии!” и “Кому можно выдавать концессии?” подчеркнули вывод экономического вопроса в политическую плоскость: не следует давать в аренду территории промышленникам тех стран, что могут перейти в военное наступление против советской России, а необходимо найти таких бизнесменов, которые будут в первую очередь рассматривать этот вопрос “с чисто деловой, коммерческой точки зрения” . Такими бизнесменами признавались американские промышленники, которые выгоду, по мнению автора, ценили превыше всего. В следующей статье “Не упрочат ли концессии капиталистического строя?” дополнительно объяснялось, что желательно при выдаче концессий обострять международную ситуацию для активизации революционной ситуации на территории капиталистических стран (пример тому Япония), поскольку концессии - “продолжение той же войны между капиталистическим и социалистическим мирами, только другим способом” . В статьях этого периода других авторов также предлагалось использовать концессии с точки зрения политической контрреволюционной агитации, в связи с чем советским гражданам следует быть особенно бдительными по отношению к приезжающим в Россию бизнесменам из США. “Нет сомнений, - писал публицист Г. Бергман, - что вместе со знатными иностранцами к нам попытаются пожаловать и агенты российской реакции; вместе со своими инженерами, женой и ящиком сигар американский предприниматель может привести за пазухой парочку-другую эсеров” . Но при условии, что вкупе это приносит существенные экономические выгоды РСФСР, партией считалось возможным “предоставить на время опорный пункт одному из противников”.

Концессии на Камчатке начали активно комментировать видные партийные деятели. “Известия” опубликовали речь тов. Троцкого по этому вопросу, который подчеркивал положительные аспекты заключения концессии: “Передавая Камчатку американскому миллиардеру Вандерлипу - Камчатку, которая от нас так далеко, мы этим создаем политическую комбинацию, которая может дать только положительный результат. Богатства Камчатки от нас слишком далеки и нам не добраться до них, а железные дороги, которые там будут построены, не принесут нам вреда”. В своей статье уполномоченный РСФСР на Дальнем Востоке В. Д. Виленский-Сибиряков назвал Вандерлипа “полномочным представителем американского капитала”, упомянув череду торжественных встреч и банкетов, которые устраивались американскому бизнесмену на Дальнем Востоке, а также процитировал сказанные американским бизнесменом слова о том, что его “синдикат ставит себе задачей восстановить как можно скорее торговые отношения Америки с Россией и ускорить снятие торговой блокады Англией” . В. Вандерлип, по словам В. Д. Виленского-Сибирякова, не сомневается, что “русское правительство вполне в состоянии выполнить всякий торговый договор с американскими гражданами” . Газеты также сообщали о массовых митингах в поддержку концессий, где выступающие указывали на “недопустимость спекуляции в этом вопросе со стороны врагов Советской власти и коммунистической революции” .

Поддержка партийных деятелей и массовая агитация за концессии позволили сделать еще один логический шаг в пропаганде пользы привлечения иностранного капитала. В завершающей цикл статей И. Степанова заметке под названием “Концессии, новая техника и социализм” указывалось, что концессии - “отнюдь не средство выбраться из теперешних затруднений, добыть деньги на текущие расходы”; “концессии - отмечалось автором - это прежде всего средство укрепить и ускорить наше социалистическое строительство” . Это объяснялось тем, что доход от концессий ни в коем случае не должен пойти “на дальнейшее потребительство: приобретение на Западе одежды, обуви, пищевых продуктов”, а исключительно на построение промышленности молодого советского государства “на новых началах” . Гражданам социалистического общества не следовало надеяться о сиюминутном улучшении своего материального положения за счет иностранного капитала; необходимо было придерживаться курса на построение коммунизма посредством такого оригинального способа борьбы с капиталом как концессии.

После такой целенаправленной и активной пропаганды концессий на страницах печати советский читатель стал готов по-новому взглянуть на “врага-капиталиста”. “Известия” опубликовали в рубрике “Международная жизнь” короткое интервью с самим Вандерлипом, а также сопроводительную заметку с броским заголовком “Величайший контракт в мировой истории”. Заметка цитировала британское издание “Daily chronicle” и сообщала подробности договора, план о заключении которого, со слов самого Вандерлипа, вынашивался им 22 года, а также красочный рассказ о похождениях американского промышленника по Дальнему Востоку России. “Еще в 90-х годах, когда я был молодым горным инженером, - рассказывал корреспонденту “Daily chronicle” Вашингтон Вандерлип, которого редакция “Известий” настоятельно просила не путать с известным банкиром Фрэнком Вандерлипом, - мне было предложено стать во главе изыскательной экспедиции в Сибирь. В то время был раскрыт Кей-Ном в Аляске, и все воображали, что по ту сторону канала находятся такие же богатства. Я отправился, имея с собой собак, оленей и все необходимое, и провел около 2 лет в экспедиции. Пройдя таким образом около 5000 миль, я не нашел ничего кроме нефти, угля и рыбы. Тогда нефть имела небольшую стоимость, и когда я рассказал об этом председателю нефтепромышленной компании “Стандарт-Ойль” Рокфеллеру, то он мне ответил, что нефти слишком много везде, и ее придется выливать. Я замолчал и держал это в секрете до теперешнего момента, когда весь мир нуждается в нефти. И в результате - эта русская концессия” . Образ горного инженера, преодолевающего невзгоды в суровых условиях Сибири, а затем дожидающегося правительства рабочих и крестьян, чтобы наконец в унисон построению ими социалистического общества работать на благо развития Сибири, несколько не вязался с привычной картинкой капиталиста-эксплуататора, но тем проще советскому гражданину было воспринимать его в качестве экономического контрагента. Дополнительно подчеркнутое размежевание Вашингтона Вандерлипа от президента “National City Bank of New York” создавало некоторую иерархию деловых кругов Америки, в которой разделялись те бизнесмены, с которыми вообще-то можно иметь дело, и идеологически враждебные “капиталистические акулы”. В своем интервью В. Вандерлип также поделился личными впечатлениями о Москве, в которой он провел около двух месяцев, отметив, что вопреки заявлениям других путешественников, столица РСФСР - один из самых оживленных городов мира. “Население - подчеркивал В. Вандерлип, - хотя получает немного пищи, не голодает и большинство выглядит здорово. В Москве нет ни пьянства, ни проституции, ни волнений, хотя гуляя по городу встречаешь полицейских, только по одному на каждую милю” . В завершение В. Вандерлип выразил уверенность, что не позже, чем через 10 дней Англия возобновит торговые отношения с Россией.

Вслед за этими откровениями В. Вандерлипа в “Известиях” стали публиковаться короткие информационные заметки о начавшемся движении в сторону если не установления официальных торговых отношений между странами, то хотя бы о заметном потеплении на этом фронте. Отмечалось, что хотя американское правительство не готово дипломатически признать советское правительство, но оно может не возражать против возможности торговли с частными фирмами, которые в свою очередь даже сами готовы проявить инициативу: “Представители некоторых значительных американских фирм проектируют создание Американско-Русской Торговой палаты, задачей которой явилось бы процветание торговли с Советской Россией” . Подобные инициативы были очень на руку советскому правительству, поскольку способствовали привлечению все большего количества заинтересованных предпринимателей, которые могли бы повлиять на американский истеблишмент в положительную для России сторону. Для рядовых советских граждан дипломатическое признание сулило выгоду в том же идеологическом контексте, как и от привлечения концессий: капиталистическое правительство Соединенных Штатов под давлением своих же деловых кругов, помимо своего желания, признает советскую Россию и таким образом лишь упрочит и революцию, и построение коммунизма.

28 декабря 1920 года на первой полосе “Известий” появилось огромное интервью с наркомом внешней торговли Л. Б. Красиным о Камчатской концессии. Тон этого интервью существенно отличался от всех предыдущих агитационных статей - деловой, намного больше походящий на сплетни из кулуаров высотки на Уолл-Стрит, он настраивал читателя на абсолютную естественность ведения подобных переговоров с американскими предпринимателями. Более того, совершенно нормальным и очевидным в нем представлялся факт инициативы московского представителя в США в этих переговорах, которые, как выясняется, начались задолго до разворота курса партии на концессии: “Фактически, - сказал Красин, - я первый начал переговоры с Вандерлипом во время моего вынужденного бездействия в Стокгольме, когда я возвращался из Москвы прошлым летом. Пока я ждал там возможности ехать в Лондон для возобновления переговоров с британским правительством, я встретил Вандерлипа, который развил передо мной план разработки богатств северо-восточного края Сибири. Его план показался мне очень интересным, и я предложил ему переговорить с Литвиновым в Копенгагене, чтобы обсудить политическую сторону дела, а затем отправиться в Москву. Я счастлив, что Москва сразу поняла величайшие возможности, заключающиеся в схеме развития отдельных областей России, хотя в то же время ясно, что концессия таких размеров должна была поднять страсти и оппозицию среди различных партий, а также задеть финансовые и промышленные интересы. Теперь, в дополнение к прежним обсуждениям в японской и французской прессе, мы имеем новую страстную кампанию в русских заграничных газетах всех оттенков, которые вопят во всю мочь, что большевики продают Россию иностранным капиталистам. Неужели наши оппоненты не могут понять, что наши деяния, направленные к разработке естественных богатств России, хотя бы посредством иностранной инициативы, заслуживают всяческой похвалы даже с их точки зрения? Величайшее преступление прежнего режима состояло именно в политике полного пренебрежения к развитию громадных естественных богатств России. Если синдикат Вандерлипа примет, как ожидается, американские методы исследования и разработки, то он, конечно, много заработает сам, но Россия от этого выиграет не меньше.”, - непринужденно поясняет Л. Б. Красин ход истории с Камчатской концессией. К началу 1921 года уже нет ничего удивительного в том, что Наркомом внешней торговли встречается с классовым врагом, ведет с ним переговоры и приходит к соглашению, затрагивающему интересы населения страны, не уведомляя пролетариат о своих действиях: цель и необходимость концессий понятна, капиталист-контрагент оказался горным инженером, выгода от делового соглашения очевидна. Л. Б. Красин также отмечает, что В. Вандерлип будет подчиняться всем законам, правилам и распоряжениям советского правительства, и слухи о передаче якобы суверенных прав бизнесмену над Сибирью сильно преувеличены. Вопрос журналиста об обязательстве концессионера предоставить правительству РСФСР товаров на сумму 600 миллионов рублей Л. Б. Красин аккуратно оставляет без ответа. “Как американские деловые круги будут смотреть на открытие торговых сношений с Россией? - Я убежден, - сказал Красин, - что возобновление торговли России будет приветствуемо в Америке, как экономической стороной, так и политической. - Верно ли, что республиканская партия благосклонно смотрит на план Вандерлипа? Верно ли, что Вандерлип привез с собой письмо от Гардинга? - Вы знаете, что Гардинг отрицал посылку письма Ленину через Вандерлипа. Это совершенно правильно. Если бы Гардинг сказал, что ничего не знает о поездке Вандерлипа в Россию, то это было бы менее правильно. Во всяком случае, нет дыма без огня”, - комментирует в заключении интервью нарком внешней торговли слухи о якобы начавшихся неофициальных переговорах между советским и американским правительствами. В этом интервью Л. Б. Красин ничего, конечно же, не упоминает о высказанной на переговорах инициативе В. Вандерлипа передать опцион на владения Камчаткой и прилегающими островами правительству США (при совместном с русским представительством эксплуатации угольных и нефтяных месторождений), сделать их затем американской территорией и построить там американскую военно-морскую военную базу, в обмен на что В. Вандерлип обещал большевикам похлопотать в отношении дипломатического признания, которое, “в указанных обстоятельствах, могло бы произойти очень быстро” .