Изменения в управлении западными оккупационными зонами, принятые в конце января, «Правда» называет «новым шагом к расколу Германии» (см. одноименную публикацию в номере от 12 февраля 1948 г.).

Как уже упоминалось, одной из центральных тем 1948 г. становится обсуждение плана Маршалла. 27 февраля 1948 г. выходит статья под заголовком «“План Маршалла” -- орудие экспансии США». Уже из названия следует, что газета вновь оперирует идеологемой «империалистический Запад».

Особого внимания заслуживают материалы международной тематики, появляющиеся на первой полосе «Правды», поскольку обычно международная панорама находится на последней (четвертой или шестой) полосе. К таким материалам относится и публикация «Декларация советских профсоюзов по вопросу о “плане Маршалла”» от 28 февраля 1948 г. Здесь мы снова можем наблюдать соединение всех важных международных проблем в одном тексте.

Материал говорит об экспансии США в Европу: «…“план Маршалла” ведет фактически к ликвидации национального суверенитета западно-европейских стран, так как он серьезнейшим образом противодействует развитию национальной промышленности этих стран», о практически случившемся расколе Германии: «…“план Маршалла” ставит во главу угла раскол Германии и превращение ее западной части в отдельное государство под американским протекторатом», об антикоммунизме и фашизме: «Реакционное, агрессивное содержание “плана Маршалла” прикрывается дымовой завесой антикоммунизма. По примеру оголтелых реакционеров из немецких фашистов американские экспансионисты скрывают под маской антикоммунизма политику удушения национальной свободы и независимости европейских стран, политику борьбы против демократии и прогресса».

Данные фрагменты, особенно последний из приведенных, практически дословно дублируют содержание сталинского интервью 1946 г., однако теперь обвинения звучат не в адрес одного человека, а целого народа. Таким образом прослеживается расширение образа врага.

Внимание американской прессы в 1948 г. фокусируется на внутренних проблемах СССР, на их неудачах в Германии. Возможно, такая смена тактики говорит о неэффективности попыток дискредитации советских предложений по объединению Германии.

Появляются материалы, говорящие о недовольстве жителей советской зоны оккупации установившимся режимом: «Советской зоне угрожают военным ударом» (The WP, October 3, 1948) -- о продуктовых бунтах в советской зоне и силовых методах их подавления; «Сталинский закон: взгляд Вышинского» (The NYT, December 19, 1948) -- о сталинских репрессиях 1937-1939 гг. и их современных отголосках. Последний текст представляет собой рецензию на книгу А.Я. Вышинского, бывшего министра иностранных дел и наркома юстиции. Автор подчеркивает, что «хотя многое из содержания этой книги уже устарело, она по-прежнему остается наиболее авторитетным текстом в советском публичном праве и источником вдохновения для советских ученых-правоведов вот уже целое десятилетие». Далее акцентируется внимание на категорическом неприятии советским правом любых европейских правовых школ, особенно позитивистских, что должно показать данную правовую систему как совершенно несостоятельную и несправедливую. Опуская оценку справедливости такой характеристики, заметим, что функция этого текста заключается в том, чтобы проиллюстрировать неизменность политики СССР, деспотичность режима и невозможность идти на компромисс с этим государством. Эти тезисы уже появлялись в американской прессе в 1946 г., в данном случае они актуализируются при решении германского вопроса и должны оправдать в дальнейшем создание сепаратного государства без участия СССР.

Обратимся к периоду создания ФРГ и ГДР. В выпусках «Правды» тема раскола Германии становится далеко не первостепенной, что может свидетельствовать о подготовке советским правительством создания ГДР в скором времени. Берлинский кризис в сентябре 1949 г. освещается в ключе нелегитимности правительства в Бонне, милитаризма США и ухудшения экономического положения западных стран. Несмотря на то, что формально на территории западных оккупационных зон государство существует с мая 1949 г., речь в советской прессе идешь лишь о самопровозглашенном «боннском правительстве», а не о новом государстве. То есть, несмотря на изменившиеся реалии, идеологический посыл пока остается прежним.

О миротворческой политике СССР на международной арене сообщает, например, заметка «“День мира” в советской зоне оккупации Германии» в номере от 2 сентября 1949 г. В ней утверждается, что восточная оккупационная зона Германии выступает за «сохранение мира, за установление дружеских взаимоотношений со всеми народами, за мирное демократическое развитие Германии». Ни одного обвинения западных стран в империализме и экспансии, в расколе Германии заметка не содержит, несмотря на то, что тема вполне соответствует этим тезисам.

Едва ли не единственным в своем роде является текст «Антинародный парламент в Бонне», опубликованный в номере от 9 сентября 1949 г. День создания западногерманского правительства называется «днем национального позора», англо-американские «поджигатели войны» обвиняются в измене интересам немецкого народа и нарушении обещаний, данных во время Потсдамской конференции. Отдельно хочется отметить появление идеологемы «поджигатели войны» для усиления негативного эффекта сообщения. Как мы помним, препятствование новому военному конфликту и стремление к миру -- один из ключевых тезисов внешней политики СССР. Появление текста такого содержания лишь спустя 3,5 месяца после создания ФРГ служит средством легитимации скорого создания ГДР -- как необходимого средства борьбы с врагами немецкого народа.

13 сентября 1949 г. появляется заметка «Новые времена… старые песни», в которой говорится о предложении западногерманского парламента утвердить в качестве гимна фрагмент «кайзеровско-гитлеровского» государственного гимна «Германия превыше всего». Как можно судить по характеру этой информации, советская печать в лице «Правды» не критикует напрямую боннский парламент, а постепенно вырабатывает негативное отношение к нему со стороны общества, создавая у него определенные ассоциации: Западная Германия -- «поджигатели войны», «империалисты», «последователи фашизма». Образ врага снова расширяется, в него включается часть немецкого народа. При этом используются уже известные ярлыки и речевые клише.

Как уже говорилось, в «Правде» не называлось западногерманское государство в сентябре 1949 г. Речь шла о «сепаратном парламенте», «так называемом боннском “парламенте”», завершившем раскол Германии. В октябре 1949 г. ситуация меняется. Накануне провозглашения ГДР «Правда» начинает активно печатать отклики иностранной прессы на ноту Советского правительства западным государствам по поводу боннского правительства. Например: «…ноты Советского правительства США, Великобритании и Франции по поводу создания сепаратного марионеточного шовинистического “западногерманского государства” являются новым этапом на пути борьбы, которую ведет Советский Союз в защиту Потсдамских решений» (6 октября 1949 г.). Это лишний раз подчеркивает якобы вынужденное решение СССР о создании Германской демократической республики. Эпитеты «марионеточный» и «шовинистический» представляют собой пеойративы -- одно из распространенных манипулятивных средств в советской печати.

11 октября 1949 г. на первой полосе «Правды» появляется материал «Важный шаг германского народа». Определим позицию, с которой освещается создание восточногерманского государства.

«Образование Германской демократической республики встречено с глубочайшим удовлетворением народными массами всей Германии. Оно отвечает настойчивым требованиям, с которыми выступали в последнее время самые широкие слои немецкого населения как советской зоны оккупации, так и западных зон./ В развернувшемся народном движении за создание германского народного демократического правительства нашло свое яркое выражение стремление германского народа к сплочению своих демократических сил для борьбы за единое миролюбивое демократическое государство, стремление к скорейшему заключению мирного договора и обеспечению своего права на свободное, самостоятельное развитие по демократическому пути. /…/ Образование западно-германского сепаратного марионеточного государства с его правительством, состоящим из наймитов англо-американского империализма, подорвало политическое единство Германии. Под угрозу поставлены независимость и суверенитет германской нации».

Это отрывок демонстрирует политику двойных стандартов при освещении одинаковых политических решений, предпринятых странами Запада и СССР. Согласно тексту «Правды», главная цель Советского Союза -- сохранение единства немецкого народа и его развитие в демократическом ключе, тогда как Британия и США преследуют империалистические цели и стремятся к разобщению германской нации. Ранее такой же подход был зафиксирован нами и при определении роли журналистики в обществе.

Сравним с американским взглядом на создание двух государств на территории Германии. Незадолго до появления ФРГ в New York Times появляется статья «Конец долгой дороги к германскому соглашению» (The NYT, April 9, 1949). В тексте говорится, что западные державы наконец-то смогли найти достойное решение германского вопроса, которое поможет поднять эту страну на соответствующий уровень. Примечательно, что в тексте идет речь только о Западной Германии: таким образом очерчивается круг «своих» и «чужих». В круг «чужих» попадает и бывший президент США Ф. Рузвельт, сумевший когда-то найти общий язык со Сталиным, чего не удалось нынешнему правительству: «Требования президента Рузвельта о безоговорочной капитуляции Германии виноваты во многих послевоенных “трудностях переустройства Германии” в демократию западного типа, заявил министр иностранных дел /Великобритании/ Эрнест Бевин» (The WP, July 22, 1949). В этом отрывке видна намечавшаяся ранее тенденция американских СМИ к поиску внешних причин собственных неудач.

После появления ГДР Washington Post публикует заявление Сталина об «историческом значении» создаваемого государства (The WP, October 14, 1949). Как и предыдущие обзоры прессы, этот представляет собой пересказ основных тезисов выступления главы СССР, однако следует обратить внимание на наименование ГДР -- «просоветская Восточная Германская Республика». Перед нами очередной пример семантической манипуляции: создание западными странами германского государства приведет к его независимости, тогда как советская сторона создает лишь своего вассала.

Подводя итог освещению берлинского кризиса на страницах «Правды», можно выделить следующие основные тенденции: обвинение западных стран в империализме и экспансионизме, использование идеологемы «фашизм» для создания негативного образа политического соперника, представление раскола Германии как угрозы новой войны, создание образа Советского Союза как единственного защитника Германии. Западная Германия предстает как марионеточное государство, созданное для подчинения интересов немецкого народа общеевропейскому империализму.

Американская пресса, в свою очередь, создает образ Западной Германии как свободной, независимой страны, единственно возможного демократического государства немцев. Англия и Франция во главе с США являются истинными борцами за интересы Германии, тогда как СССР не готов предложить ничего конструктивного. Закрепляется образ Советского Союза как деспотичного, недемократического государства, жаждущего бесконечного расширения сферы своего влияния.

Среди приемов на первый план с обеих сторон выходит семантическое манипулирование. Это обусловлено тем, что СССР и США предпринимают в целом схожие шаги в решении берлинского кризиса, однако для аудитории действия соперника должны иметь негативную окраску. В связи с этим одинаковые действия приобретают разные названия.

2.3 Образование НАТО в отражении газет «Правда», The New York Times и The Washington Post

Поскольку тема военного союза западных стран публично обсуждалась еще с 1946 г., с момента выступления Черчилля, то нельзя сказать, что подписание Североатлантического пакта стало неожиданностью для советского правительства и, соответственно, для советской печати, которая и ранее использовала эту тему при формировании образа агрессивного окружения Советского союза. Исходя из предыдущего опыта анализа публикаций, можно предположить, что в печати в период образования НАТО (апрель 1949 г.) главной международной темой должна стать угроза новой войны и рост империализма. Обратимся к публикациям «Правды» апреля 1949 г.

Для начала следует отметить, что данная тема в течение апреля не появилась на первой полосе «Правды», оставаясь в пределах 3-4 полос, традиционно посвященных международной тематике. Не было выступлений первых лиц государства, как мы могли наблюдать это в ситуации с фултонской речью и Берлинским кризисом. Вероятнее всего, это связано с тем, что СССР не имел возможности представить симметричный ответ военному формированию стран Запада в 1949 г. В большинстве своем публикации «Правды» о создании НАТО представляют собой сообщения о протестах против подписания договора в странах-участницах соглашения.

В данной теме функционируют идеологемы, уже выделенные при анализе предыдущих пунктов. Например, идеологема «фашизм» появляется в материале «Северо-атлантический пакт и судьбы Западной Германии» от 26 марта 1949 г.: «Мечтающие о реванше недобитые немецкие фашисты без стеснения заявляют, что Северо-атлантический пакт открывает перед ними такие перспективы, о которых они еще не так давно не смели и мечтать». Это говорит о желании советской пропаганды связать возникновение НАТО с угрозой возрождения фашизма. Данный фрагмент построен на эксплуатации страхов аудитории перед фашистским режимом, а также на методе создания окружения (члены Североатлантического союза связаны с фашистами).

5 апреля 1949 г. появляется маленькое сообщение о подписании Североатлантического договора: «Перед подписанием договора министры иностранных дел государств, участвующих в договоре, выступили с короткими речами, в которых стремились создаваемым договором агрессивный военный блок, нарушающий устав ООН и направленный против СССР и стран народной демократии, представить в качестве якобы “оборонительного мероприятия”». Манипулирование проявляется на лексическом уровне: аффектив «агрессивный», частица сомнения «якобы» и помещение в кавычки «оборонительного мероприятия». Всё это призвано вызвать недоверие аудитории к данной информации.

Тема антикоммунистического направления НАТО развивается и в критике очередного выступления У. Черчилля в США. В материале «Черчилль в поход собрался…», опубликованном 6 апреля 1949 г., автор проводит параллель между выступлениями Черчилля 1946 и 1949 гг.: «Так выступал он три года назад в Фултоне, теперь повторил самого себя в Бостоне. /…/ Черчилль раскричался 31 марта, накануне подписания в Вашингтоне пресловутого Северо-атлантического договора. Черчилль приветствовал этот договор. Верный себе, он не именовал его оборонительным. Он не болтал об его “мирных” целях. Он раскрывал его содержание, как заговора, направленного против Советского Союза и преследующего задачи подготовки агрессивной войны». Помимо метода исторического параллелизма, автор также прибегает к семантической манипуляции: «раскричался», «болтал», «заговор», «война». Комплекс негативно окрашенных слов создает агрессивный контекст, в который помещается фигура Черчилля, которая к тому моменту уже имеет накопленный негативный образ в советской печати.

Анализ публикаций «Правды» подтверждает, что создание НАТО освещалось в ключе угрозы миру, в особенности Советскому Союзу, однако нельзя заявить, что эта тема стала центральной для газеты в апреле 1949 г. Более того, после 15 апреля публикации, касающиеся Североатлантического договора, вообще исчезают со страниц «Правды».

Американская пресса, по понятным причинам, уделяет Североатлантическому пакту гораздо больше внимания. На финальных стадиях Берлинского кризиса он появляется в контексте включения Западной Германии в систему европейских государств и постепенно раскрывается как самостоятельная тема.

Как и советские газеты, американские издания сообщают об отношении тех или иных государств к пакту. В отличие от своих оппонентов, они представляют и противоположную точку зрения (в данном случае, с критикой пакта), однако связывают это с деструктивной деятельностью коммунистических партий. Например, в Washington Post появляется такая заметка: «Коммунистические профсоюзные лидеры пригрозили сегодня правительству всеобщей забастовкой, если Италия подпишет Атлантический пакт. Коммунисты направляют проплаченных агитаторов формировать общественное мнение против альянса» (The WP, March 14, 1949). Газеты отмечают не только скрытые методы воздействия на государства, желающие присоединиться к пакту, но и прямые угрозы Советского Союза своим соседям: «Советы предупреждают финнов по поводу вступления в Западный Альянс/ … финнам напоминают, что они получили свою независимость только благодаря революции большевиков»(The WP, March 22, 1949). Советские убеждения о направленности пакта против СССР клеймятся как фантастические, причем делается это от лица Госсекретаря США (The WP, March 19, 1949).

Однако появляются и более взвешенные оценки создаваемого союза: «Испытание любого оборонительного союза необходимо, чтобы понять, как он работает на практике. Из текста Североатлантического пакта мы не можем получить достаточное количество информации об этом, и слова Госсекретаря Ачесона не звучат убедительно в этом вопросе. Возможно, причина в том, что никто не может в данный момент сказать, как Североатлантическая организация будет развиваться» (The WP, March 21, 1949). Однако наряду с ними существуют и откровенно саркастические выпады в адрес СССР, такие как, например, этот: «У нас есть немножко информации и советов для тех наших читателей, кто собирается принять участие в культурной и научной конференции по вопросам мира во всем мире, которая проходит в знаменитом месте встреч рабочего класса, отеле Уолдорф-Астория в Нью-Йорке. Это прекрасно, если вы хотите выразить свое увлечение русским искусством и цивилизацией, с которыми не сравнится декадентский Запад, или доказать, например, что русские изобрели книгопечатание за тысячу лет до Гуттенберга; однако будьте осторожны с тем, что говорите, чтобы не включить в достояние русской культуры работы подстрекателя войны с Уолл-Стрит, вождя антикоммунистов, создателя плана Маршалла и Североатлантического альянса, покойного Федора Михайловича Достоевского» (The WP, March 27, 1949). Озаглавлен данный текст как «Классовый враг». Комизм создается с помощью оксюморона: включения в образ Достоевского современных черт врага советского народа. Использование именно имени Достоевского связано с тем, что один из известнейших в мире русских писателей в рассматриваемый период времени был запрещен в СССР Первый всесоюзный съезд советских писателей 1934. Стенографический отчет. -- М.: Государственное издательство «Художественная литература», 1934. С. 154. URL http://transformations.russian-literature.com/pdf/shklovkij-rech-na-1-sjezde-sov-pisatelej.pdf. . Обращение к этой теме добавляет красок в образ СССР как варварского, диктаторского государства, от которого необходимо защищаться -- с помощью военного союза.

Для легитимации идеи альянса в американском обществе пресса снова прибегает к фигуре Черчилля. New York Times публикует текст под заголовком «Черчилль призывал к Альянсу в Фултоне» (The NYT, April 1, 1949), который представляет собой выстроенный в хронологическом порядке перечень всех выступлений Черчилля по вопросу англо-американского сотрудничества, начиная с Фултона и заканчивая речью в Бостоне 31 марта 1949 г., о которой также писала «Правда». Подчеркивая роль Америки в послевоенном обществе, автор приводит следующие слова Черчилля: «Только Соединенные Штаты, обладающие атомной бомбой, способны остановить поглощение коммунистами Восточной Европы. / За это московское радио прозвало Черчилля поджигателем войны №1 в мире». Отметим, что журналист не цитирует Черчилля, а приводит косвенную речь, что дает ему большую свободу в выборе лексических средств для передачи мнения Черчилля, а потому здесь возможно нарушение причинно-следственных и временных связей с целью манипуляции. Газета публикует и последнее выступление Черчилля 31 марта, в котором подчеркивает, что военное соглашение не направлено против СССР: «Черчилль подчеркнул, что мы не настроены враждебно к русскому народу и не имеем ни малейшего желания посягнуть на его законные права и безопасность, что мы продемонстрировали еще в военное время» (The NYT, Mr. Churchill's speech, April 1, 1949). В данном случае используется метод исторических аналогий, но не в негативном ключе, как ранее, а наоборот. Такой вариант мы уже наблюдали в WP при характеристике фултонской речи.

Для описания Североатлантического пакта также используются аффективы с мелиоративным значением: «Сегодня день рождения нового сообщества наций. С подписанием Североатлантического пакта появляется на свет союз свободы» (The NYT, April 4, 1949). Помещение в позитивный контекст создает у аудитории положительное отношение к подаваемой информации.

Сравнивая освещение Североатлантического пакта советскими и американскими источниками, можно отметить следующее. Советская пресса старается уменьшить значимость этой темы, сократив объем информации о ней. Та информация, которая всё же появляется на страницах СМИ, подается в негативном ключе за счет семантического манипулирования: используются аффективы с пейоративным значением, навешиваются ярлыки, сопернику (в лице Черчилля) приписываются мнения. На данном этапе не появляется новых приемов или идеологем, поскольку к моменту образования НАТО в советском медиадискурсе уже сформированы основные принципы изображения западных стран. Освещение этой темы направлено на закрепление образа в массовом сознании. Именно поэтому наиболее востребованными становятся два приема -- навешивание ярлыков («фашист», «поджигатель войны») и обращение к авторитетам (публикация информации о протестах против пакта). Выбор приемов также обусловлен характером самого события: создание военного союза освещается в ключе угрозы всеобщему миру. К окончанию начального периода холодной войны советская пресса создает достаточно обобщенный образ врага, наполненный ярко выраженными негативными смыслами, антиценностями советского общества: враг -- антикоммунист, империалист, фашист, милитарист, угнетатель рабочего класса, лгун и манипулятор.

Американская печать в период создания НАТО продолжает воздействие на массовое сознание по двум основным направлениям: формирование образа Америки как мирового спасителя и формирование негативного образа СССР. Особенное внимание уделяется именно второму направлению, поскольку НАТО позиционируется как оборонительный союз, следовательно, должен быть субъект, который готовится к нападению. Поскольку первое направление воздействия создавало образ всесильной Америки, способной решить любую проблему (см. тезисы Черчилля во время фултонского выступления), то второе направление должно было создавать образ такого врага, которого победить возможно. В связи с этим основным приемом изображения Советского Союза становится ирония, местами переходящая в сатиру. Параллельно с этим с помощью ярлыков и пейоративов («тирания», «диктатура», «угрожать») СССР демонизируется, в противном случае одна только ирония создавала бы образ слишком слабого врага, с которым нет нужды бороться всем миром. К моменту создания НАТО в американском дискурсе доминирует образ Советского Союза как жестокого, непредсказуемого, властолюбивого врага, которого однако можно остановить, если объединить усилия всех западных держав. Разобщение западных союзников и подчинение их своей власти -- основная цель СССР, в изображении американских СМИ.

Отдельно следует отметить вновь актуализировавшуюся в медиадискурсе фигуру Черчилля. Британский политик выходит на первый план как один из идейных вдохновителей англо-американского союза. Несмотря на то, что он не единственный из тех, кто настаивал на военном союзе западных стран, обращение именно к его фигуре обусловлено несколькими причинами. Во-первых, известность этого политика по обе стороны конфликта еще со времен войны. Во-вторых, прямолинейность его заявлений, которая вызывает одобрение в массах с одной стороны и резкое осуждение с другой. Черчилль последовательно отстаивал идеи опасности коммунизма, а потому его фигура выглядела наиболее убедительно как вражеская для СССР, когда возник вопрос в поиске врага, и как союзническая для США, когда возникли непримиримые разногласия с союзником, который не одобрялся в довоенное время. Обращение к его фултонскому выступлению стало необходимым для доказательства серьезности намерений сторон. Проводя историческую параллель между двумя выступлениями Черчилля в США, советская печать акцентирует внимание на давних планах Запада развязать войну с СССР. Американская печать использует эту же параллель для подкрепления тезиса о давней необходимости защиты от СССР.

Заключение

По окончании Второй мировой войны СССР и США оказались в похожих условиях: на правах стран-победительниц они рассчитывали расширить свои зоны влияния, в первую очередь, на европейском континенте. Такая ситуация не могла не привести к конфликтам среди вчерашних военных союзников. Осложняли ситуацию различия в общественно-экономическом строе, а также идеологическая установка обеих стран на неприятие противоположного режима: западный тезис о коммунистической угрозе и советский -- об империалистической агрессии Запада. Схожая исходная ситуация обусловила и схожесть медиастратегий, избранных государствами.

В ходе данного исследования подтвердился тезис о зеркальном характере информационных стратегий сторон. Этот характер проявляется не только в схожести целей и направлений влияния, приемов воздействия (см. ниже), но и в административных шагах, предпринимаемых государствами. Исследование научной литературы показало, что примерно в одно время государства начинают теоретическое изучение информационной политики оппонента (доклады Управления пропаганды и агитации в СССР, Исследовательский центр по вопросам русской политики и Центр советских и восточноевропейских исследований при Гарварде в США).

Проведенный в начале исследования контент-анализ выступлений политиков обеих сторон (фултонская речь Черчилля и интервью Сталина «Правде») выявил основные идеологемы, используемые во внешней политике данного периода. В западном дискурсе функционировали следующие идеологемы: «коммунистическая угроза» (путем соединения «угрозы войны» и «расширения социалистического лагеря») и «единство западного мира» («англо-американское сотрудничество» вкупе с «ООН»). В интервью Сталина доминировали следующие идеологемы: «капиталистическая экспансия» (соединение «угрозы войны», «возрождения фашизма» и «агрессии против Советской России и ее союзников») и «расширение социалистического лагеря» (как самостоятельная тема и оппозиция всему негативному блоку тем). Идеологемы абсолютно идентичны, только имеют разный вектор приложения. Все представленные тематические блоки освещались в СМИ на протяжении всего рассматриваемого периода и были доминирующими в международной тематике.

Печать обеих стран прошла примерно одинаковые стадии развития образа врага и формирования общей картины мира. Можно разделить информационную стратегию начального периода холодной войны на два этапа.

Первый этап -- опосредованная конкуренция. На передний план в медиаполе обоих государств выходит Великобритания, и в особенности, фигура Черчилля. В советской печати это проявляется в персонификации образа врага, остальные западные государства, включая США, пока не обвиняются в антисоветских настроениях, выделяются лишь отдельные личности, консерваторы и реакционеры, «друзья Черчилля». СССР предстает как миролюбивое государство, которое лишь хочет обезопасить свои границы от возможных посягательств. Американская пресса концентрируется на двух основных тезисах, озвученных в речи Черчилля: англо-американское сотрудничество и коммунистическая угроза. Однако прямых обвинений в адрес Советского Союза пока не звучит -- как и советская печать, американская демонизирует лишь отдельных личностей (Сталина), настаивая на необходимости давления на политическую элиту СССР и последующий диалог. Тема военного союза развивается в ключе борьбы за международную безопасность. Черчилль выступает как идейный вдохновитель объединения США и европейский стран.

В целом, установки у государств одинаковы: не отождествлять врага со всем государством, чтобы сохранить возможность сотрудничества; оправдывать свои внешнеполитические интересы требованиями собственной безопасности.

Для реализации таких установок применяется довольно широкий ряд приемов:

а) политический прогноз и эксплуатация страхов аудитории (формирование альтернативного будущего) -- на данном этапе прием становится актуальным и эффективным по историческим причинам: недавно окончившаяся война все еще вселяет страх аудитории, позволяя манипулировать ею, угрожая (или представляя, что кто-то угрожает) новой войной. Подготовкой к потенциальной войне называется любое выходящее за пределы собственных интересов действие оппонента.

б) Использование групп влияния (обращение к авторитетам) -- актуализация данного приема обусловлена самой природой журналистики, манипулятивность проявляется в подборе экспертных оценок: место на газетной полосе отводится только тем спикерам, которые разделяют точку зрения определенной стороны конфликта. Советская пресса придерживается тактики одностороннего освещения события, и противоположные точки зрения не представляются, американская же, создавая иллюзию плюрализма мнений, представляет противоположные мнения. Однако лояльные идеям коммунизма эксперты, как правило, предстают в комическом виде, либо сообщается, что они спонсируются советским правительством или коммунистическими организациями. В эту же группу приемов входит и постоянное обращение американской печати к образу Черчилля. Популярная в США фигура британского политика служит для внедрения идей конфронтации в СССР, для оценки общественного мнения по этому вопросу.

в) Исторический параллелизм -- общее недалекое прошлое порождает в печати обоих государств сильный негативный образ -- Гитлера и фашистского режима. Сравнивая прямо или косвенно своего оппонента с этим образом, авторы текстов обращаются не только к рациональному сознанию аудитории (объективная оценка опасности возрождения фашизма), но и к эмоциональному, подсознательному (страх перед жестокостью). Активное задействование именно подсознательного аспекта способно подменять рациональные аргументы, позволяя выстраивать образ врага как жестокого, беспощадного человеконенавистника и разрушителя. Обращение к образам военного времени актуализирует и следующий прием.

г) Навешивание ярлыков -- систематическое повторение определенных, негативных номинаций оппонента также способствует закреплению образа в общественном сознании. Сам характер этих ярлыков («фашист», «поджигатель войны», «реакционер», «варвар») поднимает в массовом сознании уже существующий пласт негативных ассоциаций (капиталистическая экспансия с одной стороны и угроза мировой революции с другой), что свидетельствует об обращении к политической мифологии, одному из наиболее эффективных средств управления и влияния.

Второй этап -- непосредственная конфронтация. Не представляется возможным определить точную границу между двумя этапами, на наш взгляд, переход от одного к другому произошел в период Берлинского кризиса. Об этом свидетельствует характер публикаций в СМИ и трансформация образа врага.

Так, например, в советской печати в начале Берлинского кризиса доминирует тезис о нерешительности европейских стран в германском вопросе, об отсутствии согласованной позиции, о присутствии некоторого давления со стороны США. Позднее этот тезис трансформируется: над Европой нависла угроза колонизации Америкой, Германия может превратиться в сырьевой придаток США. Европа в целом и Германия в частности изображаются в образе жертвы американского империализма. Наконец, после создания сепаратного боннского правительства, тезис обретает завершенный вид: происходит деление немецкого народа на «своих» и «чужих», все европейские государства включаются в образ врага, СССР позиционируется как единственная мирная держава, желающая подлинного восстановления величия Германии.

Образ СССР в американской печати в период берлинского кризиса также претерпевает изменения. В начальный период Советской Союз обвиняется в нерешительности и некой агрессивности («Молотов на вопросы о целях русских в Германии отвечает критикой западной политики», WP), позднее -- в желании включить Германию и Австрию в свою зону влияния, в конце -- в нежелании объединить Германию и создать из нее цивилизованную европейскую страну. США, совместно с европейскими государствами, выступают единственными защитниками Германии, строителями на ее территории «демократии западного типа».

Поскольку тезисы обеих сторон совпадают практически полностью, перед печатью встает задача разграничить в сознании аудитории цели «своих» и «чужих». В связи с этим на первый план выходят другие приемы, а именно:

а) семантическое манипулирование -- актуализируется в связи с необходимостью придавать разную смысловую нагрузку одинаковым политическим шагам. Проявляется в использовании аффективов «демократический-недемократический», «освободительный-колониальный» и т.п.

б) Умалчивание, выборочный подбор информации -- данный прием используется для легитимации создаваемых на территории Германии правительств. Государственные образования противоположной стороны не называются, их существование не признается, даже на информационном уровне (не говоря уже о дипломатическом).

в) Исторический параллелизм -- этот прием остается таким же востребованным, как и на первом этапе, но меняется его функция. Он используется не для негативной ассоциации, а при создании картины мира. Особенно характерен для американской прессы: обращения к истории характеризуют советское государство как недемократическое, тоталитарное, закрытое, непрогрессивное.

г) Навешивание ярлыков -- круг номинаций сокращается, но их концентрация увеличивается. На наш взгляд, это обусловлено тем, что конфликт связан с Германией -- источником большинства номинаций («фашист», «милитарист») -- что придает им дополнительную силу воздействия.

Завершающий этап начального периода холодной войны (образование НАТО) не привнес существенно новых красок в образ врага и новых приемов, но закрепил создаваемую картину мира обеих сторон.

Для печати Советского Союза подписание Североатлантического пакта стало дополнительным аргументом в пользу тезиса о намерениях Запада развязать войну с СССР. Реакция Советского Союза на создание блока позволила американской печати подтвердить свой тезис о давлении СССР на европейские страны и желании бесконечного расширения коммунистической зоны влияния.

Сформированные на начальном этапе холодной войны информационные стратегии использовались и в дальнейшем, существенно не изменяясь в содержательной части, но расширяясь и обогащаясь благодаря техническому прогрессу. В современную эпоху, при значительных изменениях технического аспекта передачи информации, роль СМИ как средства воздействия на общественное мнение только возрастает. Почти полувековое противостояние прошлого века доказывает эффективность выбранных тогда стратегий и актуализирует их в сложившейся международной обстановке.

Литература

1. Багдасарян В.Э., Сулакшин С.С. Высшие ценности Российского государства. М.: Научный эксперт, 2012.

2. Беглов С.И. Внешнеполитическая пропаганда: Очерки теории и практики. М: Высшая школа, 1980.

3. Быков А.Ю. Непонятная Россия? Особенности интерпретации российских проблем американской журналистикой // Дискурс-Пи. №1. Т.1. 2001.

4. Быстров Н.П. Газета «Правда» и закрепление идеологемы «фашизм» в массовом сознании (Пропагандистская кампания против И.Броз Тито 1948-1953гг) // Вестник Российского государственного гуманитарного университета, №11. 2008.

5. Верт Н. История советского государства. 1900--1991: Пер. с фр. М.: Прогресс: Прогресс-Академия, 1992.

6. Волковский Н.Л. История информационных войн. В 2ч. Ч.1. СПб.: ООО «Издательство Полигон», 2003.

7. Григорьев М. Методы ведения информационных войн / Международный Центр перспективных технологий МАСС. URL http://mcpt.narod.ru/pr_war.html.

8. Гуревич П.С. Пропаганда в идеологической борьбе. М: Высшая школа, 1987.

9. Дзялошинский И.М. Образ вражды в российских СМИ: социальные, культурные, профессиональные факторы // Российские СМИ: как создается образ врага. Статьи разных лет / И.М. Дзялошинский, М.И. Дзялошинская. М.: Московское бюро по правам человека, "Academia", 2007.

10. Еремин А.Г. Формирование советской концепции международной безопасности в условиях «холодной войны» (1945-1964гг.) // Историческая и социальная образовательная мысль. №2, 2012. С. 32-34.

11. Злобин Н. Америка и Россия на пороге XXI века: новая холодная война? // Континент, №105. 2000. URL http://magazines.russ.ru/continent/2000/105/zlobin.html.

12. Зубок В.М. Неудавшаяся империя: Советский Союз в холодной войне от Сталина до Горбачева/ В.М. Зубок [авторизованный перевод с англ. М. Мусиной]. М: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН); Фонд «Президентский центр Б.Н. Ельцина», 2011.

13. История внешней политики СССР 1917-1976 в двух томах. Том первый 1917-1945 гг. / под ред. А.А. Громыко, Б.Н. Пономарева. М.: Издательство «Наука», 1976.

14. История внешней политики СССР, 1917-1976, в двух томах. Том второй, 1945-1976 / под ред. А.А. Громыко, Б.Н. Пономарева. М.: Издательство «Наука», 1977.

15. История международных отношений: В трех томах. Том III: Ялтинско-Потсдамская система / Ю.А. Дубинин, Б.Ф. Мартынов, М.М. Наринский, Т.В. Юрьева. М: Аспект Пресс, 2012.

16. Камынин В.Д. Историческая память о Великой Отечественной войне как фактор формирования общественного сознания // Известия Уральского федерального университета. Серия 1: Проблемы образования, науки и культуры. 2011. Т.86.

17. Кияшко А.В. Мифологизация социокультурных ценностей прошлого на страницах российской печати 2000-2013 гг. // Медиаскоп. №4. 2014.

18. Козырев Г.И. Враг, образ врага. URL http://kozyrev-gi.ru/pages/vrag-obraz-vraga.

19. Кравченко Н.П. Реализация новых функций журналистики в государственных СМИ // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия 2: Филология и искусствоведение. №3. 2010. С. 70-75.

20. Кузнецов И.В. История отечественной журналистики (1917-2000). 2е издание. М: Флинта: Наука, 2003.

21. Кутузов В.А. А.А. Жданов и создание Коминформбюро // Вестник СПбГУ. Сер.2. №1. 2013.

22. Лавренов С.Я, Попов И.М. Советский Союз в локальных войнах и конфликтах. М.: ACT; Астрель, 2003.

23. Латухина К. Песков: РФ находится в состоянии информационной войны с англосаксами // Российская газета. URL http://rg.ru/2016/03/26/peskov-rf-nahoditsia-v-sostoianii-informacionnoj-vojny-s-anglosaksami.html/.

24. Мельник Г.С. Mass-media: психологические процессы и эффекты. СПб.: Изд-во С-Петербургского университета, 1996.

25. Мельник Г.С. Журналистика в политических технологиях. СПб.: С-Петербургский государственный университет, 2012.

26. Михайленко В.И. Европейская политика СССР в 1945-1953гг. У истоков холодной войны. Екатеринбург, 2006.

27. Михайлов С.А. Журналистика Соединенных Штатов Америки. СПб: Издательство Михайлова В.А., 2004.

28. Молодыченко Е.Н. Текстовое моделирование образа врага в истории и политике (на материалах текстов президентского дискурса США) // Политичесткая лингвистика. №4 (42). 2012.

29. Морозова О.В. Формирование образа России в условиях политической напряженности (на материале американской прессы) // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия: Филология. Журналистика. Т. 14. № 4. 2014.

30. Нойманн И. Использование «Другого»: Образы Востока в формировании европейских идентичностей. М.: Новое издательство, 2004.

31. Орлов А.С., Георгиева Н.Г., Георгиев В.А. История России. Словарь-справочник, учебно-практическое пособие. М., Проспект, 2011.

32. Панарин И.Н. Информационная война и мир/ И.Н. Панарин, Л.Г. Панарина. М: Олма-Пресс, 2003.

33. Первый всесоюзный съезд советских писателей 1934. Стенографический отчет. М.: Государственное издательство «Художественная литература», 1934. URL http://transformations.russian-literature.com/pdf/shklovkij-rech-na-1-sjezde-sov-pisatelej.pdf.

34. Пономарев Н.Ф. Информационная политика органа власти: пропаганда, антипропаганда, контрпропаганда. Пермь: Издательство Пермского государственного технического университета, 2007.

35. Почепцов Г.Г. Информационные войны. М: Рефл-бук; Киев, Ваклер, 2000.

36. Почепцов Г.Г. Коммуникативные технологии ХХ века. Киев: Рефл-бук, 2000.

37. Расторгуев С.П. Философия информационной войны. М.: Издательство: Вузовская книга, МПСИ, 2003.

38. Ратьковский И.С., Ходяков М.В. История Советской России -- СПб.: Издательство "Лань", 2001.