Гражданство -- это «процесс включения и исключения, либо с точки зрения членства в общественной сфере, либо в виде прав и обязанностей по отношению к государству» Cooper D. The citizen's charter and radical democracy: Empowerment and exclusion within citizenship discourse // Social and Legal Studies. - 1993. - №2(2). - С. 149-171.. По исследованиям Александра Кондакова, ЛГБТ+ люди в современной России исключены из претензий на права и участие в общественной сфере, так как режим гражданства гетеронормативен Kondakov A.: 1) Resisting the Silence: The Use of Tolerance and Equality Arguments by Gay and Lesbian Activist Groups in Russia // Canadian Journal of Law and Society. - 2013. - №28(3). - С. 403-424; 2) Kondakov A. The Silenced Citizens of Russia: Exclusion of Non-heterosexual Subjects From Rights-Based Citizenship // Social & Legal Studies. - 2014. - №23(2). - С. 151-174..

Многие исследователи отмечают, что гражданство всегда сексуализировано, следовательно, статус граждан может подвергаться сомнению в зависимости от их сексуальности 1) Bell D., Binnie J. The Sexual Citizen: Queer Politics and Beyond. - Cambridge: Polity Press, 2000; 2) Halperin D. Is there a history of sexuality? - London: Routledge, 1993. - С. 416-431.. Принято считать, что сам по себе «гражданин дискурсивно конструируется как гетеросексуал» Johnson C. Heteronormative citizenship and the politics of passing // Sexualities. - 2002. - №5(3).. Пока гражданство (гетеро)сексуализировано, «те, чьи сексуальные практики считаются подозрительными, опасными или же нежелательными, могут столкнуться с ущемлением своих гражданских и социальных прав, в то время как политики стремятся пересмотреть моральные границы нации» Hubbard P. Sex zones: Intimacy, citizenship and public space // Sexualities. - 2001. - №4(1)..

Кондаков разделяет три измерения того, что составляет конкретный режим гражданства:

1. Институционализированный дискурс государства, сформулированный в официальных документах (закон, судебные решения и политика);

2. Официальное толкование этих документов (политическая риторика, правоохранительные органы и судебные слушания);

3. Отчеты граждан об их положении в этом дискурсе Kondakov A. The Silenced Citizens of Russia: Exclusion of Non-heterosexual Subjects From Rights-Based Citizenship // Social & Legal Studies. - 2014. - №23(2). - С. 151-174..

Далее эти три пункта будут рассмотрены подробнее.

Институционализированный дискурс государства в отношении ЛГБТ+ людей представлен в России, в частности, федеральным законом 135-ФЗ Федеральный закон Российской Федерации от 29.06.2013 г. № 135-ФЗ (последняя редакция) «О внесении изменений в статью 5 Федерального закона "О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию" и отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях защиты детей от информации, пропагандирующей отрицание традиционных семейных ценностей». Закон дополнил КоАП России статьей 6.21 Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 г. № 195-ФЗ (ред. от 24.04.2020) и предусматривает штраф за «пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних» в размере от 4 до 5 тысяч рублей для физических лиц, от 40 до 50 тысяч рублей для должностных лиц и от 800 тысяч рублей до одного миллиона рублей либо приостановление деятельности на срок до 90 суток для юридических лиц. Мой коллега по проекту Виктор Журавлев подробно рассматривает данный закон с точки зрения его эффектов.

В законе 2013 года интересно то, что изначально он был направлен против «пропаганды гомосексуализма». Замена слова «гомосексуализм» оборотом «нетрадиционные сексуальные отношения» Елена Мизулина объяснила «уступкой сексуальным меньшинствам», а также средством лишний раз не пропагандировать «гомосексуализм» "Изъятие понятия "гомосексуализм" из документа сделано в рамках уступки самим меньшинствам" заявили в Госдуме // Коммерсантъ URL: https://www.kommersant.ru/doc/2209757 (дата обращения: 17.04.2020)..

Упоминание «нетрадиционных сексуальных отношений» позволяет допустить, соответственно, и существование «традиционных». Исследователи отмечают относительную новизну оборота (употребляется он с 90-х Хили Д. Что такое «традиционные сексуальные отношения»? // На перепутье: методология, теория и практика ЛГБТ и квир-исследований / Под ред. А. Кондакова. СПб.: Центр независимых социологических исследований, 2014.), что странно, учитывая его назначение как отсылки к чему-то историческому, чуть ли не древнему. Также заметно противоречие между его возможным западным происхождением (в качестве кальки со слогана американских консерваторов: «Традиционные семейные ценности» Там же) и риторикой отрицания «западных ценностей».

При этом употребление термина «пропаганда» относительно гомосексуальности формирует представление о том, что сексуальная ориентация - это, во-первых, предмет выбора, а во-вторых, некая характеристика человека, определяющая его поведение и взгляды (идеология, мировоззрение) Горбачев Н. Производство нормативности в дискурсе запрета «пропаганды гомосексуализма» // На перепутье: методология, теория и практика ЛГБТ и квир-исследований / Под ред. А. Кондакова. СПб.: Центр независимых социологических исследований, 2014.. Из пояснительной записки к законопроекту Определение Верховного Суда Российской Федерации от 15 августа 2012 г. № 1- АПГ12-11. и определений российских судов 1) Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 19 января 2010 г. № 151-О-О; 2) Определение Верховного Суда Российской Федерации от 15 августа 2012 г. № 1- АПГ12-11. можно сделать вывод о взгляде российской власти на природу сексуальной ориентации -- она действительно понимается как «свободный выбор». В таком случае, как отмечает Николай Горбачев,

«...этот “выбор” должен предполагать свободу “предпочтения” гетеро-, гомо- или бисексуальности. Однако представление о “семье как союзе мужчины и женщины” определяется единственно допустимым при формировании “сексуального предпочтения”. “Выбор” подразумевает только один вариант -- гетеросексуальность, и такой “выбор” рассматривается как “свободный”; “выбор” гомосексуальности определяется как результат “отрицательного влияния” и “ограничения свободы”» Горбачев Н. Производство нормативности в дискурсе запрета «пропаганды гомосексуализма» // На перепутье: методология, теория и практика ЛГБТ и квир-исследований / Под ред. А. Кондакова. СПб.: Центр независимых социологических исследований, 2014..

Это является еще одним парадоксом закона «о пропаганде». В чем же тогда его смысл?

Закон «о пропаганде» представляется одним из инструментов политики создания новой идентичности через сплочение народа вокруг некой национальной идеи Муравьева, М. «(Ne)традиционные сексуальные отношения» как юридическая категория: историко-правовой анализ // На перепутье: методология, теория и практика ЛГБТ и квир-исследований / Под ред. А. Кондакова. СПб.: Центр независимых социологических исследований, 2014.. Данная идентичность формируется через создание Чужого: в современном российском контексте это означает «нетрадиционных», не гетеросексуальных, разнообразных и «беспорядочных» Иных, которые проживают в так называемой демонизированной «Геи?ропе» Рябова Т. Б., Рябов О. В. «Гейропа»: гендерное измерение образа Европы в практиках политической мобилизации // Женщина в российском обществе. - 2013. - №3(68).. Россия при этом представляется сексуально невинной и непорочной, а Иные насаждают свои нравы извне.

Идею «национализированности» гомофобной политики поддерживает и то, что закон направлен на «защиту детей» от якобы вредной для них информации. Ли Эдельман отмечал, что концепт детства обладает особым символическим статусом и регулирует политический дискурс, обращаясь к идеалу будущности, который невозможно не принять Эдельман Л. Будущее - детская затея // Техника «косого взгляда». Критика гетеронормативного порядка / Под ред. И. Градинари. - М.: Изд-во Института Гайдара, 2015. . «Защищая» молодежь от «тлетворного влияния Запада» и «нетрадиционности», мы защищаем и прекрасную Россию будущего, которую им предстоит построить.

При этом материалы судебных дел, как и другие документы, не подтверждают не только саму идею «нетрадиционности», т. е. новизны и необычности, но и тем более заимствования или насаждения однополых отношении? в русском обществе Muravyeva M. Personalizing homosexuality and masculinity in early Modern Russia // Gender in Late Medieval and early Modern Europe / Под ред. M. Muravyeva, R. M. Toivo. - New York: Routledge, 2012. С. 205-224.. В сущности, закон «о пропаганде» - так называемый продукт нормативности, навязываемой от имени абстрактного «большинства» и под знаком «традиции» (опять же, абстрактной) Алимпиева А., Кохановская М. Самая западная гомофобия: анализ публичного дискурса // На перепутье: методология, теория и практика ЛГБТ и квир-исследований / Под ред. А. Кондакова. СПб.: Центр независимых социологических исследований, 2014.. Однако он имеет реальные последствия.

В частности, как отмечает мой коллега Виктор в своей работе, начиная с 2013 года, количество преступлений на почве ненависти против ЛГБТ+ людей в России увеличивается с каждым годом. Официальное толкование документов институционализированного дискурса государства судами и правоохранительными органами оказывается не на стороне ЛГБТ+ людей. Мой коллега также приводит данные опросов Левада-центра и Фонда Общественное Мнение за 2005-2019 гг. и 2012-2019 гг. соответственно, которые свидетельствуют о том, что конфликт общества по отношению к ЛГБТ+ сообществу растёт, мнения поляризованы, а уровень гомофобии в России вырос. Сравнительные графики по результатам вышеупомянутых опросов представлены на рисунках 1 и 2.

Рисунок 1 - Результаты опросов Левада-центра за 2005-2019 гг. по вопросу: «Вы согласны или не согласны с утверждением, что геи и лесбиянки должны пользоваться в России такими же правами, как и другие граждане?»

Рисунок 2 - Результаты опросов Фонда Общественное Мнение за 2012 и 2019 гг. по вопросу: «По вашему мнению, следует или не следует разрешить однополые браки в России?»

Публичное поведение ЛГБТ+ сообщества на фоне принятия закона «о пропаганде» также изменилось, отмечает мой коллега Виктор. В своей работе он подробно описывает модели поведения ЛГБТ+ людей в современной России: принятие (т.е., признание того, что существующие культурные нормы доминируют над желанием ЛГБТ+ людей выходить в различные сферы публичности), игнорирование (т.е., отказ от афиширования своей личной жизни перед обществом, и в связи с этим максимальное удаление от политической сферы) и протест. Последняя из перечисленных - протестная модель поведения - подразумевает создание альянсов ЛГБТ+ людей с остальным населением России в борьбе за общегражданские права. В частности, путем создания неправительственных организаций.

Крупнейшей неправительственной ЛГБТ-организацией в России является ЛГБТ-сеть. Она базируется в Санкт-Петербурге и координирует деятельность других организаций по всей России. Сеть поддерживает зарегистрированные и незарегистрированные организации, а также людей, которые проводят кампании за права ЛГБТ+ в своих регионах. ЛГБТ-сеть организовывает ежегодные конференции ЛГБТ-активистов, публикует информационные материалы, листовки и отчеты о мониторинге, а также поддерживает телефон доверия для психологической и юридической помощи ЛГБТ-сообществу.

Другая активная ЛГБТ-организация - это «Выход». Это также петербургская НПО, основная деятельность которой включает в себя содержание общественного центра, горячей линии и проведение официально разрешенных общественных акций. Также стоит упомянуть Центр социально-психологических и культурных проектов «Ресурс ЛГБТКИА Москва», расположенный, соответственно, в Москве. Организация проводит различные конференции, презентации, выставки, тематические клубы и группы поддержки.

Есть организации в других регионах России: Круг-Карелия (Республика Карелия), Ракурс (Архангельск), Максимум (Мурманск), Урал-Позитив (Пермь и Екатеринбург) и другие.

Некоторые ЛГБТ-организации (к примеру, вышеупомянутая «ЛГБТ-сеть») используют аргументы толерантности и сопротивляются сексуализации дискурса о гомосексуальности. Примером использования подобных аргументов является брошюра «Семейные права геев и лесбиянок в России» Семейные права геев и лесбиянок в России. - СПб.: ЛГБТ-сеть, 2009. - юридическое руководство, написанное с целью помочь однополым парам узаконить свой брак без фактической регистрации. Брошюра предлагает стратегию разработки письменных соглашений, которые в совокупности объединяют те же юридические права, что и права, которыми пользуются гетеросексуальные пары. Цель «Семейных прав» заключается в десексуализации брака, превращении его в набор договорных отношений между двумя людьми независимо от их пола и сексуальной ориентации. Но это, по мнению Александра Кондакова, приводит к стиранию любой гомосексуальности: ЛГБТ+ людям приходится приспосабливаться к дискурсу, в котором они не существуют, и к ним относятся как к сексуально эфемерным объектам. Следовательно, гомосексуальное тело рассматривается в дискурсе толерантности как гетеросексуальное. Этот дискурс не предусматривает включения ЛГБТ+ людей в общество, или, скорее, он ставит условием этого включения быть тем, кем они не являются Kondakov A. Resisting the Silence: The Use of Tolerance and Equality Arguments by Gay and Lesbian Activist Groups in Russia // Canadian Journal of Law and Society. - 2013. - №28(3). - С. 403-424..

Аргументы равенства от другой группы ЛГБТ-организаций (к примеру, GayRussia) представляются более перспективной стратегией: они стремятся противостоять замалчиванию в правовом и политическом дискурсах, например, путем создания прецедентов в судах Progamme of Russian Marriage Equality Movement // Sexuality Lab. URL: https://lgbtqrightsinrussia.wordpress.com/background/marriage-equality/ (дата обращения: 18.04.2020).. Как утверждает Бренда Коссман, вслед за Джудит Батлер: «Даже когда суд отказывается признать юридическую силу однополых браков или гражданских союзов, он вынужден признать и исполнить “говорибельность” однополых браков» Cossman B. Betwixt and between Recognition: Migrating Same-Sex Marriages and the Turn toward the Private // Law and Contemporary Problems. - 2008. - №71(3). - С. 153-168.. Однако в неравном обществе аргументы в пользу равенства «могут породить новую форму нетерпимости по отношению к непреклонным группам» Phillips A. The Politicisation of Difference: Does this Make for a More Intolerant Society? // Toleration, Identity and Difference / Под ред. J. Horton, S. Mendus. - London: Palgrave Macmillan, 1999. .

Существование протестной модели поведения указывает на неудовлетворительные отчеты ЛГБТ+ граждан об их существующем гражданском положении. Около четверти респондентов серии проблемно-ориентированных интервью, проведенных Ириной Соболевой и Ярославом Бахметьевым с представителями ЛГБТ+, отметили сильное изменение личной границы терпимости Соболева И. Бахметьев Я. «Меня как будто вытолкали за ворота»: реакция ЛГБТ на запрет «Пропаганды гомосексуализма» // ЖИСП. - 2014. - №2. .

Итак, правовые и гражданские аспекты жизни ЛГБТ+ людей в современной России являются неудовлетворительными, что было доказано на основе трех измерений режимов гражданства, предложенных Александром Кондаковым Kondakov A. The Silenced Citizens of Russia: Exclusion of Non-heterosexual Subjects From Rights-Based Citizenship // Social & Legal Studies. - 2014. - №23(2). - С. 151-174.. Рассмотрев эти условия, стоит проанализировать российские дискурсивные практики относительно гомосексуальности и ЛГБТ+ сообщества в целом подробнее.

Российский дискурс о гомосексуальности