Проблема цветообозначения в картине мира

6. Серый цвет. Отречение, смирение, меланхолия, безразличие и, в современной терминологии, сравнение для скучной рассудительности - возможно, несмотря на его тонкую красоту, это цвет, который наиболее часто означает бесцветность. Как цвет праха, он иногда ассоциируется со смертью, трауром и душой. В христианских религиозных общинах он символизирует отречение [Трессудер Джек 1999: 332].

7. Синий цвет. Бесконечность, вечность, истина, преданность, вера, чистота, целомудрие, духовная и интеллектуальная жизнь - ассоциации, которые возникли во многих древних культурах и выражают общую мысль, что синий цвет неба - наиболее спокойный и в наименьшей степени «материальный» из всех цветов. Ассоциация между голубой кровью и аристократией происходит от часто применяемой французскими аристократами в средние века клятвы «кровью Бога», где эвфемизмом «Бога» было слово «голубой», что со временем привело к сленговому выражению «un sang-bleu» (голубая кровь). Более поэдней является идиоматическая связь с меланхолией и с порнографией - из-за размытого изображения слишком откровенных фильмов [Трессудер Джек 1999: 334].

8. Черный цвет. Черный почти повсеместно предстает как цвет негативных сил и печальных событий. Он символизирует тьму смерти, невежество, скорбь и зло, низшие уровни или ступени мироздания и зловещие предсказания. Согласно поверьям, которые закрепились и в современной английской идиоматике, черный цвет - синоним несчастья: черные кошки, черные дни, черные метки, черный шар. Как цвет скорби он демонстрирует потерю и утрату [Трессудер Джек 1999: 410].

5. Категоризация прилагательных-цветообозначений

Категория (от греческого kategoria) языковая - в широком смысле - любая группа языковых элементов, выделяемая на основании какого-либо общего свойства, в строгом смысле - некоторый признак (параметр), который лежит в основе разбиения обширной совокупности однородных языковых единиц на ограниченное число непересекающихся классов, члены которых характеризуются одним и тем же значением данного признака.

Категориальная классификация производится по некоторому синтаксическому или семантическому признаку [Лингвистический энциклопедический словарь 1990: 215].

В когнитивной модели языка фундаментом категоризации является восприятие - в первую очередь зрительно-физиологические и психологические механизмы, которые в принципе не зависят от этнической принадлежности индивида [Кравченко 1997: 41].

Идея существования психологически выделенных «фокальных» точек в цветовом пространстве основана, прежде всего, на результатах, полученных в работе (Berlin, Kay 1969), где на основании серии экспериментальных исследований делался вывод о наличии универсальных для всех культур «основных» (basic) цветонаименований, соответствующих одним и тем же (фокальным) точкам «цветового пространства».

Э. Рош ввела в научный оборот термин «прототип». Занимаясь анализом цветовых категорий, она связала прототипичные эффекты в первую очередь с перцептивной выделленостью, или особенностями тех вещей, которые наиболее легко распознаются людьми; во - вторых, со способностью к запоминанию, или со свойством тех вещей, которые легче всего запомнить; в - третьих, со стимулом к обобщению, или со способностью переносить характеристики одной вещи на другую, внешне похожую на первую [Таранова 2000: 106].

Эксперименты Э. Рош со стимулами - цветообразцами состояли в том, что иностранцам предъявлялись образцы, взятые из различных областей цветового пространства, а иностранцы должны были совершить с ними некоторые операции [Шрейдер 1991: 48].

Результат показал, что фокальные образцы в среднем лучше запоминаются, причем соответствующие показатели тем лучше, чем ближе цветообразцы к фокальным. Это послужило основанием для вывода о наличии для каждой цветовой категории внутренней структуры, которая выражается в следующем:

1. Существуют центры (прототипы) цветовых областей (категорий), соответствующие некоторому цветонаименованию;

2. Принадлежность отдельного цветообразца к области (категории) определяется тем, насколько далеко он отстоит от соответствующего центра;

3. Границы категорий размыты; это значит, что существуют промежуточные образцы, которые могут быть отнесены либо к одной, либо к другой категории;

4. Прототипы цветовых категорий универсальны для разных культур, варьируются лишь границы категорий [Шрейдер 1991: 49].

Таким образом под «категорией цвета» обычно понимается некоторая область модели цветового пространства, соответствующая определенному цветонаименованию, которая выступает как имя категории. Эта область представляет собой совокупность очень близких, очень похожих по цвету цветообразцов, каждый из которых может быть обозначен общим для категории именем; при этом один из них соответствует этому имени в большей степени, другой - в меньшей. Отдельным членом категории является здесь конкретный образец цвета [Шрейдер 1991: 53].

Цветообозначения как наименования результатов одного из важнейших видов чувственного восприятия всегда привлекали внимание исследователей, но неизученным, однако, остается вопрос о том, насколько цветовые характеристики, равно как и другие свойства, познаваемые в процессе чувственного восприятия, значимы в процессах категоризации и дифференциации предметов и явлений окружающего нас мира.

Цветовая характеристика нечасто приобретает статус семантического компонента, входящего в состав лексического значения субстантивных имен. Как показывают данные сплошного просмотра толковых словарей современного английского языка (например, словаря Хорнби), наиболее часто цветовые характеристики зафиксированы в значениях растений - деревьев (cedar - «evergreen tree with hard, red, sweet - smelling wood used for making boxes, pencils, fences»), кустарников (jasmine - «shrub with white or yellow sweet - smelling flowers»), цветов (carnation - «garden plant with sweet - smelling white, pink, or red flowers»), овощей (carrot - «plant with yellow or orange - red root used as vegetable») и их частей. Отличительной характеристикой цвет является и для наименований некоторых видов животных (tiger - «large, fierce animal of the cat family, yellow - skinned, with black stripes») и веществ, прежде всего металлов и драгоценных камней (emerald - «bright green precious stone»). В категориях, связанных с обозначениями артефактов, человека, частей тела, цветовые характеристики встречаются в отдельных случаях (например, liver - «large, reddish - brown organ in the body»).

Сделанные наблюдения на фоне высокой частотности цветообозначений в сочетаниях с именами существительными приводят к выводу о том, что цветовая характеристика мыслится чаще всего как переменное, вариативное свойство лишь для ограниченного круга объектов и явлений выступает как инвариантный [Ивашкевич 2000: 44].

Так, например Т. Комова говорит о том, что красный цвет - это часть спектра после оранжевого, он приобрел очертания некоего пространства: от crimson до bright brown и orange: red > crimson > scarlet > vermillion > strawberry > raspberry > cherry > ruddy > mahagony > ruby > russet > salmon > rosy > pink > carrot > ochre > brass > orange > yellow [Комова 2000: 80].

Так, существуют категории, которые фиксируют наиболее общие свойства объектов, включаемых в человеческую деятельность, выступают в качестве базисных структур человеческого сознания. Языковые категории имеют собственную сложную семантическую организацию и служат основой для номинативной деятельности. Атрибутивные признаки характеризуют предметный мир в виде отдельной категории [Таранова 2000: 106].

Подводя итог, можно отметить, что проблема выбора базисных оснований для описания всего многообразия и богатства окружающей действительности является основной перспективой когнитивной лингвистики. Преобразование окружающей действительности в ходе человеческой деятельности является главным принципом существования самого человека, выражением его сущности и основанием языковой картины мира.

Безусловно, нельзя не согласиться с тем, что в психике носителя языка существует наивная картина мира цвета, которая фиксируется посредством языка, хотя ни процесс фиксации, ни возникающие при этом связи и отношения самим говорящим не сознаются. Но не осознаются они говорящим именно по той причине, что уже твердо закреплены в языке, носителем которого он является, и «наивная картина мира цвета» оказывается, таким образом, одним из элементов наивной картины мира в целом, проявляющейся через язык. Колористический язык отражает цветовые традиции той или иной культуры, формирующейся в разных исторических и географических условиях. Статус каждого цвета в отдельности, его позитивные и негативные коннотации тесно связаны с этничесикм цветовым менталитетом. Цветовосприятие и цветопредставление включают все основные области жизнедеятельности этноса [Жаркынбекова 2003: 111].

По мнению исследователей, «эталонные» представления формируются на основе ассоциаций, называемых признаками таких предметов, которые хорошо известны носителям языка, причем эти признаки должны быть более или менее устойчивыми [Жаркынбекова 2003: 111].



ГЛАВА II. Семантика и функциональные особенности прилагательных-цветообозначений в языковой картине мира английского языка

2.1 Место цветообозначений в английской лексико-семантической системе

Краски оживляют, овеществляют предметы нашей повседневной жизни. Часто мы сталкиваемся с введением цветовой гаммы в литературные произведения, и это неслучайно, так как писатели стараются использовать весь имеющийся в арсенале материал для воздействия непосредственно на психику человека, особенно через органы чувств, на наше сознание. Цветопись стала неотъемлемым элементом художественных текстов. Цвет, так же как звук и запах, очень чувственен, но в отличие от них еще и вещественен, поэтому имеет двойную силу воздействия: внешнюю и внутреннюю. Наверно, именно поэтому писатели так часто работают с цветом в тексте.

Мы пытаемся во всем различить цвет, или придать всему краски. Это естественное желание, и не только потому, что человек прежде воспринимает цвет, а потом уже форму, качество и так далее. Научно подтверждено влияние того или иного цвета на настроение, психику человека, даже на подсознательном уровне. Тот или иной цвет способен притягивать внимание или, наоборот, раздражать. Точно также можно многое рассказать о человеке, о его поведении и внутреннем мире, зная его предпочтения в выборе цвета.

Цвета способны удивительно влиять на предметы, увеличивая их визуальные размеры, или уменьшая, выделяя их или вовсе размывая формы. Но человек идет дальше и заставляет цвет работать на внутреннем плане, различая цвет жизни, цвет любви и разлуки, цвет ночи.

Анализируя контексты, можно отметить, что в них очень часто и наиболее распространенными являются черный, красный и белый, а у декадентов также часто встречаются цвета, передающие оттенки основных. Это связано с тем, что в ту эпоху начинало развиваться направление модернизма как в искусстве, так и в литературе, для которого характерно обилие красок. Естественно тенденция передачи максимально приближенных к реальности цветов стала развиваться и в литературе, что не так заметно было у предшественников, которые в основном в описаниях использовали традиционные цвета, характерные для английской нации. Очень много красного и его оттенков, от нежно розового до багряного, наблюдается на протяжении всей истории литературы Англии. Причем употребляются они в таких сочетаниях, как: a red rag to a bull, to be red in face [Логан П. Смит 1959: 59, 177], to see red [Seidl, McMordie 1983: 220]. В этих сочетаниях красный выступает как носитель плохого, какого - то напряжения, выражает боль и угнетение.

Черный - потусторонний цвет. Он ассоциируется в сознании героев со смертью, болезнью, опасностью, чем-то плохим, встречается в таких словосочетаниях как: a black day, a black outlook, a black list, a black sheep [Seidl, McMordie 1983: 219]. А вот белый, напротив, представляется близким и родным для них. Белый цвет несет позитив, некое тепло, жизнь. Человек белой расы боится всего, что связано с черным цветом, темнотой, ночью; так же, вероятно, и человек черной расы привык не доверять белому цвету и бояться его. Это некий веками формировавшийся комплекс, а возможно, уже заложенный в природу феномен и это подтверждается следующими примерами:

«She was white, and she tempted a Negro. She did something that in our society is unspeakable: she kissed a black man». [Аракин 1998: 41]

«In courts, when it is a white man's word against a black man's, the white man always wins». [Аракин 1998: 39].

Из этих же примеров видно, что язык отражает цветовые традиции той или иной культуры, формирующейся в разных исторических и географических условиях мировидения и мироощущения этноса. Статус каждого цвета в отдельности, его позитивные и негативные коннотации тесно связаны с этническим цветовым менталитетом.

Приверженность этноса к определенным цветам и их сочетаниям ярче всего проявляется в колористике одежды, ее украшениях, орнаменте.

«What's unbecoming, Mrs. G.?» said Mr. Glegg, winking pleasantly at the company. «My new blue coat as I've got one?» [Eliot 1958: 96]

«…an' I've bought a blue plush wescoat, an' a sealskin cap - for if I meant to be a packman, I'd do it respectable». [Eliot 1958: 292]

«I don't want to wear a bonnet», she said, «I'd rather wear a red hand- kerchief, like yours». [Eliot 1958: 139]

«Yes, of course», answered lord Henry, sitting into a chair and slowly pulling off his yellow gloves. [Wilde 1956: 96]

Цветообозначение может быть связано с культурно-закрепленным эмоциональным состоянием и ситуацией. Оно может выражать эмоциональную оценку, передавать образ предмета или явления. Так например, в предложении: «He's been feеling really blue since he failed his exams» [Cambridge dictionary 1996: 139] «blue» реализует свое третье значение, указывает на то, что человек расстроен.

При чтении происходит тщательная координация ряда перцептивно-когнитивных этапов. Эти этапы включают: опознание деталей и слов, кодирование слов, обращение к лексике, выделение значения и умозаключение о намерениях автора, которые выводятся как непосредственно из контекстуальной информации, так и из обширных знаний читателя о мире. Чем больше знания, тем лучше читатель понимает текст, так как знание ограничивает понимание. Согласно такой схеме, понимание воспринимается больше как подтверждение гипотезы о том, как представляется мир, чем как просто первоначальное усвоение новых фактов .

Большое значение имеют прилагательные, соотносящиеся, в основном, с определенными сферами окружающего мира: драгоценные камни, минералы: anthrazit, eierschale; цветы, растения: agave, anemone, azalea; плоды, ягоды: aprikose, himbeer; животные, птицы, рыбы: bisam, flamingo, lachs; краски, красители: karmin, ocker; металлы: gold, platin; жидкости: bordeaux, brandy; дерево, древесина: mahagoni, ebenholz. Например:

«Edward II gave to Piers Gaveston a suit of red-gold armour, studded with jacinths, a collar of gold roses set with turquoise - stones, and, a skull-gloves parsemй with pearls» [Wilde 1956: 135].

«He possessed a gorgeous cope of crimson silk and gold - thread damask, Figured with a repeating pattern of golden pomegranates set in six-petalled formal blossoms, beyond which on either side was the pine-apple device wrougnt in seedpearls» [Wilde 1956: 137].

«Some large blue china jars and parrot-tulips were ranged on the mantelshelt, and through the small leaded panes of the window the apricot - coloured light of a summer day in London» [Wilde 1956: 48].

Очевидно, что цветообозначения, возникающие в результате чувственного восприятия, образуют в лексиконе особую подсистему. Цветовое разнообразие, с которым человек сталкивается в мире вещей - товаров, соотносится в его сознании с цветовой гаммой природных объектов и отражается в языковой картине мира в виде качественных, наиболее существенных характеристик созданных производителем продуктов, что способствует их дифференциации, выделению из моря других товаров.

Ниже приведена таблица частотности употребления того или иного прилагательного, обозначающего цвет. Так, было проанализировано 600 примеров.

Из 600 проанализированных примеров, в 17.6 % случаев встречается обозначение черного цвета как в переносном, так и в прямом значении. На основании данной таблицы и, учитывая сложность семантической структуры того или иного цвета приводится деление прилагательных цвета на:

1. Основные (white, black, red) - имеют более сложную семантическую структуру;

2. Дополнительные (yellow, orange, blue, pink, green, grey, brown) - семантическая структура проще, чем у основных, а соответственно и процент употребления в тексте меньше.

Данные две группы выделяются и на основе того, что первые три цвета наиболее частотны в своем употреблении в текстах различных авторов.

В функции цветообозначения, помимо собственно цветообозначений, могут использоваться прилагательные, образованные от:

1. названий плодов, ягод, деревьев (apricot, tangerine, lemon, peach, turquoise, lime, olive, poppy, magenta,), например:

«Finally his bell sounded, and Victor came in softly with a cup of tea and a pile of letters, on a small tray of old olive-satin curtains, with their shimmering blue linings that hung in front of the three fall windows» [Wilde 1956: 93].

2. названий продуктов, товаров (coffee, burgundy, mustard, cream, bottle green, honey), например:

«Look at that great honey-coloured moon that hangs in the dusky air» [Wilde 1956: 211].

3. названий полезных ископаемых (emerald, golden, silver, jade), например:

Panthea…Ten thousand orbs involving and involved,

Purple and azure, white and green, and golden,

Sphere within sphere…[Shelly 1959: 146].

Среди цветообозначений выделяются заимствования (lilac, khaki, rose, violet, beige), например:

«He was dressed in a bedraggled suit of khaki, and his hands would have been all the better for a wash» [Maugham 1972: 169].

Следует также отметить и сложные прилагательные, обозначающие цвет (royal blue, navy blue, sky-blue).



2.2 Полисемия слова как выражение цветообозначений (на примере прилагательного «green»)

С помощью метода концептуального анализа можно выявить значения, которые репрезентируют концепт, а также выявить содержательные признаки концепта. Основываясь на данном методе, а также на схеме, представленной в работе Алефиренко Н. Ф. [Алефиренко 2003: 85], можно рассмотреть концепт и его языковое значение, опираясь как на данные словарей, так и на тексты художественных произведений. Возьмем, например, концепт «green».

Данный концепт включает в себя такие образы, как:

1. цветовой признак представителя флоры и фауны, например «Two green-and-white butferflies flutfered vast thom, and in the peartree at the corner of the garden a fhrush began to sing» [Wilde 1958: 28];

«A wide plain, where the broadening Floss hurries on between its green banks to the sea, and the loving tide, rushing to meet it, checks its passage with an impetuous embrace» [Eliot 1958: 21];

2. состояние недозрелости (в отношении фруктов) - «Marls! no; I've snopped all my marls with the little fellows, and cobnuts are no fun, you silly, only when the nuts are green» [Eliot 1958: 52];

3. состояние развития человека - «He is still very green - he's bound to make mistakes» [Oxford dictionary 1995: 521];

4. эмоциональное состояние - «What a fabulous car - I'm green with envy!» [Oxford dictionary 1995: 521];

5. поддерживающий политические взгляды, связанные с защитой окружающей среды - «green politics, the green argument» [Oxford dictionary 1995: 521];

6. здоровье человека - «George looked a bit green the next morning» [Oxford dictionary 1995: 521].

Согласно концепции Н. Ф. Алефиренко, концепт цвета включает в себя:

1. базовый образ - простой концепт, образуемый на основе предметно-сенсорного мышления, то есть образ, который можно соотнести с определенным предметом окружающего мира [Алефиренко 2003: 85];

2. когнитивный слой, то есть компоненты второго уровня.

Компоненты второго уровня (факультативные или периферийные) выделяются на основе индивидуальных представлений с опорой на произведения английских и американских писателей и образуют производно-отвлеченные смыслы. Данные компоненты образуются на базе развитого абстрактного мышления, то есть это образы, образуемые на переносных значениях слов в определенных контекстах.

Другими словами базовый образ выражает исходное значение слова в словаре, а все остальные значения выражают компоненты второго уровня.

«There was a rustle of chirruping sparrows in the green lacquer leaves of the ivy, and the blue cloud shadows chased themselves across the grass like swallows» [Wilde 1956: 18].

В данном примере слово-концепт «green» выступает в качестве базового образа, так как непосредственно отражает цветовой признак флоры.

Но наибольший интерес, по-нашему мнению, составляют компоненты второго уровня, которые в основном возникают на основе метафоры. В данном случае можно рассмотреть шекспировский пример из произведения «Othello, the moor of Venice»:

Iago. O, beware, my lord of jealously;

It is the green - ey'd monster, which doth mock

The meat it feeds on: that cuckold lives in biss

Who, certain of his fate, loves not his wronger;

But, O, what damnиd minutes tells he o'er

Who dates, yet doubts, suspects yet strongly loves!

[Shakespeare 1936: 68].



Из данного примера видно, что ревность ассоциируется с зеленоглазым чудовищем, то есть отражается конкретно-чувственное восприятие ревности автором. Наблюдается процесс метафоризации, где «green» является одним из компонентов метафоры. Какова же направленность данной метафоры, можно понять только из контекста, а именно, когнитивного контекста, то есть того смысла, который автор вкладывает, описывая ту или иную ситуацию. Когнитивный контекст понятен только тогда, когда людям известен предмет обсуждения. Сказав «She is the green-eyed monster», мы не можем понять, о чем идет речь, так как данное предложение может иметь два смысла: 1. Она - зеленоглазое чудовище; 2. Она - ревнивая.

В примере, приведенном В. Шекспиром, хорошо видно, что в виду имеется «ревность», а вот в примере: «She is the green-eyed monster» не понятно, о чем идет речь, так как нет ни поясняющих слов, ни предложений, расширяющих значение данного предложения. Данные предложения указывают на то, что картина мира, отражающая базовый образ концепта - объективна, так как ее можно соотнести с окружающими человека предметами, а вот образованные от этого образа производно-отвлеченные смыслы - субъективны, так как непосредственно выражают индивидуальное видение конкретным человеком мира действительности.

Говоря о базовом образе, нельзя не обратить внимания на тот факт, что он формируется на основе индивидуальных образов и групповых. К индивидуальным образам мы относим ассоциации конкретных людей, которые редко встречаются в употреблении, к групповым - то, что наиболее часто встречается в различных текстах, а также в разговорной речи различных групп, общностей людей, занимающих определенную территорию или пространство. Для каждого человека слово-концепт «green» - это концепт, который отличается от концепта другого человека своим содержанием. Другими словами индивидуальные характеристики слова- концепта «green» - субъективны, а групповые - объективны, то есть отражают образ многих людей.

Например: «… she had subsequently pumped on the bonnet with its green ribbons, so as to give it a general resemblance to a sage cheese garnished with withered lettuces» [Eliot 1958: 82].

В данном случае «green» сравнивается с цветом «lettuces» - «a usually round vegetable with thin pale green leaves» [Longman dictionary 2002: 755]. В данном примере наличие частицы as указывает на сравнение: зеленые ленты (green ribbons) сравниваются с цветом салата (pale green), так как приведенный цвет является одним из признаков «lettuces». Следовательно цвет пуговиц - бледно-зеленый. В этом примере, можно наблюдать конкретное восприятие цвета автором посредством сравнения его с другим объектом окружающего мира, имеющим уже четко выраженную насыщенность тона в своей дефиниции.

Что же касается группового концепта, то это концепт, который актуален для всех людей: green fields, green tree, green leaves. Во всех этих сочетаниях «green» имеет отношение к растительности.

Таким образом, можно сделать вывод, что концепт цвета объединяет как субъективные, так и объективные образы, соединяя их в единое целое, создавая тем самым нашу картину мира.

2.3 Роль колоративных словосочетаний в картине мира

Сложные существительные и сложные прилагательные как цветообозначения

Среди цветообозначений значительное место занимают сложные прилагательные и сложные существительные. Интересны такие прилагательные, в которых только одна из основ называет цвет, например:

«It was, in its way, a very charming room, with its high paneled wainscoting of olive-stained oak, its cream-colour frieze and ceiling of raised plaster-work, and its brickdust felt carpet strewn with silk long-finged Persian rugs» [Wilde 1956: 48].

«She wore a moss-coloured, velvet jerkin with cinnamon sleeves, slim brown cross-gartered hose, a dainty little caught in a jewel, and a hooded cloak lined with dull red» [Wilde 1956: 77].

Приведенные два примера указывают на тот факт, что для английского словообразования типичной является структура Adj + N, где первый элемент выражает цвет того или иного продукта или товара, а второй элемент - сам концепт «colour».

Также интересны случаи, когда одна из основ называет цвет, а другая указывает на его насыщенность, например:

«As I look at the full stream, the vivid grass, the delicate bright-green powder softening the out-line of the great trunks and brunches that gleam from under the bare purple boughs, I am in love with moistness, and envy the white ducks that are dipping their heads far into the water here among the withes, unmindful of the awkward appearance they make in the drier world above» [Eliot 1958: 22].

«Cloudless, and pierced by one solitary star, a copper-green sky gleamed through the windows» [Wilde 1956: 124].

«As one read them, one seemed to be floating down the green water-ways of the pink and pearl city, seated in a black gondola with silver prow and trailing curtains. The mere lines looked to him like those straight lines of turquoise-blue that follow one as one pushes out to the hido» [Wilde 1956: 161].

«Gold hair, blue eyes, and rose-red lips - they all were there» [Wilde 1956: 118].

В этих случаях цветовой компонент сложения выражает эмоционально - оценочное значение, говорящий хочет как можно точнее передать оттенок того или иного цвета с целью воспроизведения в воображении читателя полной и ясной картины описываемого, а для этого он и образует полуцветовые прилагательные.

Говоря о сложных единицах (сложные слова и словосочетания) с компонентом цветообозначения в современном английском языке, следует установить их принадлежность к различным номинативным полям. Эти единицы, в структурно-морфологическом отношении характеризующиеся одной и той же моделью прилагательное + существительное, относятся к различным полям, наиболее частотными из которых являются «человек», «растения», «заболевания», «продукты питания», «животные», «птицы», «рыбы», «насекомые». Такое выделение полей происходит как на основе анализа контекстов, так и на основе анализа словарных дефиниций концептуально-контекстуальным методом. Следующие примеры подтверждают существование данных полей в языке:

В составе различных сочетаний с прилагательным одного цвета проявляются разные его значения - от прямого цветового до переосмысленного через метонимию и метафору.

Языковая картина мира, запечатленная в значениях, возникших в результате метафорических переносов, характеризуется особым своеобразием. Использование метафоры указывает на более сложные механизмы продуктов сознания. Они осуществляются за счет ассоциативных связей, фиксируемых в первом компоненте, например, black looks - evil looks «The future looked black» [Cambridge dictionary 1996: 132]. В данном примере наблюдается использование «black» в значении «злой или печальный»; green recruits - recruits without experience «A new batch of very green recruits» Из этого примера видно, что сочетание «green recruits» указывает на неопытность новобранцев [Longman dictionary 1995: 624].

В основе вторичного использования имен лежат законы ассоциативных связей. Среди причин, вызывающих повторное использование уже существующего имени с закрепленным за ним значением, главными, по - видимому, являются причины экстралингвистического порядка. Различные социальные, исторические, экономические, технологические и другие изменения в жизни людей порождают необходимость в новых наименованиях.

В массиве сложных наименований с компонентом цветообозначения самым распространенным из глаголов-связки является глагол to be (быть, являться), например to be not so black as one is painted - to be not so bad as people say one is [Seidl, McMordie 1983: 219], to be green - to be too trusting; to be easily deceived through lack of experience; to be inexperienced or new to something [Seidl, McMordie 1983: 220], to be in the red - to owe money to one's bank (to go into the red, to get out of the red) [Seidl, McMordie 1983: 221].

Цвет может являться частью таких номинативных полей, как «человек», «птицы», «рыбы», «насекомые», например: blue-coat - a person wearing a blue coat or uniform, a policeman; одежда голубого цвета (a coat is blue) [Cambridge dictionary 1996: 140]; redbreast - a bird with a reddish breast;грудка красного цвета, что делает вид отличным от других (breast is red) [Cambridge dictionary 1996: 189]; white fly - any of numerous small homopterous insects that are injurious plant pests (the fly is white) [Oxford diationary 1995: 785].

2.4 Системные колоративные словосочетания

Необходимым условием практической деятельности человека является знание картины мира, которая возникает при взаимодействии определенных представлений в мифологии, фольклоре, религии в виде некоего способа осмысления человеком окружающего его мира. Картина мира возникает в результате осмысления образов и создания новых в процессе дальнейшего познания объективной действительности.

Устойчивые компаративные обороты представляют собой древнейший и обширнейший пласт фразеологии любого языка, что вытекает из самой природы сравнения, использующегося на всех этапах познавательной деятельности человека и связанного с его мышлением.

Сравнения играют роль не только дополнительного источника осмысления реальности, но и, прежде всего, культурно обусловленного источника. Фразеологические единицы (ФЕ), созданные на основе образных сравнений, наиболее ярко показывают самобытность и неповторимую оригинальность языка. Они непосредственно связаны с условиями жизни народа, его мышлением и воображением.

Фразеологические единицы представляют особый интерес, так как именно они позволяют наиболее полно отразить национально-культурную специфику, охватывая практически всю бытовую сторону жизни той или иной лингвокультурной общности, тем самым репрезентируя «наивную картину мира», которая нашла отражение в их тематике. Посредством ФЕ становится возможным детальное описание своеобразия жизни определенного народа и выявление доминирующих ценностей, а также особенностей, так как нельзя упускать из виду тот факт, что каждый народ, обладая собственным жизненным опытом, формирует свои, присущие только ему мировидение и миропонимание, которые несут в себе также отпечатки исторических событий, имевших место в судьбе данного народа.

Таким образом, можно утверждать, что ФЕ обладают когнитивной памятью и воспроизводят национальный менталитет, отражая субъективно-оценочный компонент в культурной картине мира.

ФЕ способны описать и зафиксировать наиболее значимые события реальной жизни, делая возможным гармоничное сосуществование двух картин мира: культурной и языковой.

В современной фразеологической науке наблюдается воссоздание с помощью фразеологических понятий национального духовного мира. Дело в том, что фразеология, где находит свое отражение творческая деятельность человека во внешнем мире, создается на базе фоновых культурных знаний. Получается, что в ФЕ сочетают два и более знания, а не просто слова, что представляет собой нечто сложное. Фразеологизм в такой трактовке является некоторым знаком, который можно сравнить со свернутым текстом, где содержится несколько блоков информации, которые интерпретируются говорящим и слушающим при помощи накопленных знаний. Ему присуща не только коммуникативная функция, но и функция накопления в собственной структуре общественного опыта.

Чтобы понять специфичность фразеологии определенного языка, необходимо воссоздать первичное свободное словосочетание. Его метафоризация вызвалась отражением коллективного опыта и его значительной конкретикой, так как чем четче представление, тем сильнее противоречие между прямым и переносным значением.

Проведя анализ устойчивых колоративных словосочетаний, мы пришли к выводу о том, что все колоративные словосочетания можно поделить на шесть групп. Рассмотрим каждую из них.

1. Заимствованные словосочетания (blue blood - голубая кровь) [Кунин 1972: 19].

В соответствии со словарем А. С. Кунина «Фразеология современного английского языка», выражение «blue blood» было заимствовано из испанского языка, что говорило об аристократическом происхождении людей. Так как в английском языке не существует значения у слова «blue», которое указывает на благородство, а само выражение «blue blood» звучит парадоксально, так как «blood» в английском языке обычно ассоциируется с «red», то можно предположить, что данное словосочетание является калькой с испанского языка. Данная теория подтверждается и вышеприведенным примером, так как «blue blood» употребляется вместе с «noble families».

Другим фактором, по нашему мнению, является то, что одной из характеристик крови является то, что она красная и эта характеристика относится к крови всех людей, как высших, так и низших сословий. Сочетание «blue blood» в своем первоначальном значении относилось лишь к королевской власти и для того, чтобы показать особую значимость привилегированных слоев общества и появилось сочетание с «blue». В дальнейшем данное сочетание получило свое переосмысление и стало уже применяться в качестве метафоры в отношении простых людей, но имеющих благородные манеры с рождения, а в словарь данное выражение вошло уже в значении «the quality of being a noblemen or a noblewoman by birth» [Longman dictionary 1995: 128].

2. Словосочетания, образованные сравнением (as white as snow - белый как снег, as brown as berry - загорелый [Seidl, McMordie 1983: 238, 324], black as crown wings - черный как вороново крыло [Кунин 1972: 28]).

Ко второй группе нами были отнесены словосочетания, образованные путем сравнения цвета с предметом, имеющим данное качество цвета и являющееся прототипическим. Например, «as white as snow». В данном сочетании «white» сравнивается со «snow». Данное сравнение уместно потому, что у человека в сознании существует концепт «snow» - обычно это чистый снег, хлопьями, падающий вниз, наибелейшего цвета, без каких-либо примесей. Когда человек говорит «as white as snow», в его сознании возникает картина не того снега, который грязный, а того, который только что выпал, еще не успев изменить оттенок цвета или превратиться в черный или серый. То есть в данном случае «snow» выступает точкой отсчета для «white». То есть в процессе вербализации и образования устойчивых словосочетаний, человек выбирает наиболее прототипические образы, для которых характерен выбранный им цвет. Данные признаки им концептуализируются, а затем уже с помощью лексических единиц и служебных слов приобретают свою синтаксическую форму и отражаются в языке в качестве устойчивых, и, как нам кажется, вполне мотивированных словосочетаниях. Например,

Othello. …- Yet I'll not shed her blood;

Nor sear that whiter skin of hers than snow,

And smooth as monumental alabaster.

[Shakespeare 1936: 119].

Я крови проливать ее не стану

И кожи не коснусь белей, чем снег

И глаже алебастра.

3. Авторские (yellow leaf - пожилой возраст [Shakespeare 1985: 161], golden age - золотой век; to catch somebody red-handed - застать кого-то на месте преступления [Кунин 1972: 67, 166]).

Наиболее сложным типом словосочетаний, по нашему мнению, являются так называемые авторские сочетания, так как их смысл может быть понятен только из контекста и смысла, заложенного автором в сам контекст. Ведь иногда у авторов концепт цвета отражает не только название или характеристику предмета или объекта, но может выступать и символом или знаком чего-то нового, ранее неизвестного. Так, например:

Macbeth. I have lived long enough; my way of life.

Is fall'n into the sere, the yellow leaf;

And that which should accompany old age…

[Shakespeare 1985: 161].

Только из ближайшего окружения другими словами приведенного словосочетания мы можем понять, что речь идет не о «желтом листе», а о «наступающей старости или пожилом возрасте», так как на это нам указывают такие выражения как «lived long enough» и «accompany old age».

Рассматривая другой пример, можно также сказать об образности, которую автор создает в своем произведении, употребляя словосочетание «the golden age». А. С. Кунин указывает на то, что данное выражение впервые встречается у греческого поэта Гесиода в поэме «Труды и дни» в описании века Сатурна, когда люди жили подобно богам, без забот, раздоров, войн и тяжелого подневольного труда [Кунин 1972: 67]. Исходя из этого, можно говорить о том, что в данной поэме «золотой» ассоциируется с чем-то блестящим, хорошим, благородным. Соотнося «age» с целой эпохой, а «golden» с расцветом, он решил соединить два слова в единое целое, тем самым, создав новое устойчивое сочетание «golden age», имея в виду не цвет данной эпохи как ее основную характеристику, а состояние людей, атмосферы, царящих в обществе.

4. Исторически сложившиеся, связанные с культурой, бытом и образом жизни людей (to draw a red herring across the trial - отвлекать внимание от главного вопроса, to show the white feather - струсить, the white elephant - обременительное, разорительное имущество [Кунин 1972: 67, 178, 17, 82], the devil is not so black as he is painted - не так страшен черт как его малюют [Modestov 2003: 280].

Что же касается исторически сложившихся словосочетаний, на наш взгляд, они представляются самыми трудными для анализа, так как в отличие от авторских, где контекст помогает понять подлинное значение выражения, в этой группе невозможно провести анализ, не зная истории возникновения данного фразеологизма. Так, например, «draw a red herring across the trial» невозможно проанализировать и вывести конечное значение, не зная истории его возникновения. Как показывает словарь Л. В. Кунина «Фразеология современного английского языка», то данное выражение возникло в связи с практикой охотников, которые тренировали охотничьих собак, приучая их не сбиваться со следа, даже когда волочили копченую селедку через след преследуемого животного. Отсюда «a red herring» - отвлекающий маневр. А само выражение «draw a red herring» - отвлекающий маневр. А само выражение «draw a red herring across the trial» - отвлекать внимание от главного вопроса.

В нашем исследовании представляет интерес использование слова, обозначающего цвет в данном выражении, и его влияние на интерпретацию всего выражения. Учитывая, что охотники тренировали собак при помощи копченой селедки, то «red» может иметь значение «копченой», так как копченая сельдь красного цвета.

Рассмотрев возможное значение «red» дальнейшее понимание всего выражения не составляет труда. Но в этом случае мы входим в противоречие со сложившимся взглядом в науке о том, что устойчивые словосочетания не могут быть поняты, если происходит интерпретация частей фразеологизма, а не всего выражения в целом. Так, в частности, данного взгляда придерживается А. В. Кунин.

Пример Б. Шоу подтверждает тот факт, что существуют универсальные ФЕ.

Ana. Yon are preparing come torment for me.

Don Juan. All that is superstition, Ana. Reassure yourself. Remember: the devil is not so black as he is painted. (B. Shаw) [Буковская 1985: 66].

Из этого примера видно, что черный цвет предстает как цвет негативных сил и печальных событий. Он символизирует тьму смерти, невежество, отчаяние, горе, скорбь и зло, низшие уровни или ступени мироздания, сатану также называют князем тьмы.

Следующий оборот «to show the white feather» означает буквально «показать белое перо». Это переменное сочетание слов применялось к бойцовым петухам и означало «струсить». Белое перо в хвосте петуха считалось признаком плохой породы. Позднее это выражение было вторично переосмыслено и стало употребляться в отношении людей. В связи с рассмотрением немотивированности значения хотелось бы отметить следующий любопытный факт. Фразеологизм «to show the white feather» - «проявить трусость» породил в Австралии обычай посылать белое перо лицам, уклоняющимся от несения военной службы или подозреваемым в этом.

«In England on the outbreak of war civilized young women rush about handing white feathers to all young men who are not in uniform» [Кунин 1972: 17].

Анализируя данный пример, можно отметить, что в этом случае мы наблюдаем совпадение значений сочетания «показать белое перо» с фразеологической единицей «струсить». Так как в ходе переосмысления фразеологическая единица «to show the white feather» приобрела значение «струсить», то в данном контексте на это значение нам указывает словосочетание «men who are not in uniform», а на прямое, первоначальное значение - «handing white feathers». То есть, данное перо является символом трусости. В данном примере мы наблюдаем процесс омонимии и полисемии, так как выражение «white feather» абсолютно омонимично фразеологической единице «white feather» и включает в себя два значения «струсить» и «вручить перо» в приведенном примере, которые реализуются в предложении благодаря окружающим это выражение другим словам: «men who are not in uniform» и «handing white feathers». Рассматривая слово «white», обозначающее цвет в данном контексте, можно сделать вывод о том, что оно имеет как прямое значение «having the colour of milk, salt or snow» [Oxford dictionary 1995: 1360], что является характеристикой «feather», так и переносное «струсить» только в сочетании с «feather». Данное переносное значение, по-нашему мнению, связано не только с тем, что, раз уж у петухов данное перо было в хвосте, а соответственно, когда они пугались, то поворачивались хвостом, и это перо было видно всем, но и с тем фактом, что одним из значений слова «white» является «pale as the result of emotion» (about a person) [Oxford dictionary 1995: 1360].

Таким образом, мы приходим к выводу, что исторически сложившиеся фразеологизмы с компонентом цвета можно интерпретировать исходя из семного состава слов, входящих в данный фразеологизм, а уж дальнейшее рассмотрение этого фразеологизма как единого целого не составит труда. В данной группе словосочетаний самым важным является то, какой признак концептуализируется в слове, обозначающем цвет, и как этот признак осмысливается исходя из всего словосочетания. Также к данной группе словосочетаний относятся фразеологизмы, имеющие символическое значение, которое непосредственно складывалось на основе быта и традиций культуры.

5. Словосочетания, образованные на основе метонимии (black bottle - яд [Кунин 1972: 67, 106]).

К фразеологизмам, образованным на основе метонимии, можно отнести такие как: black bottle, to have green fingers.

Во фразеологизме «black bottle» мы наблюдаем метонимию, когда используется название сосуда вместо содержимого. В данном случае «black bottle» интерпретируется не как «черная бутылка», а как «яд», то есть в этом словосочетании «black» имеет отрицательную коннотацию «something evil» [Cambridge dictionary 1996: 131]. Так как «яд» порождает смерть, если человек его принял, то «яд» ассоциируется с темными силами, с чем-то плохим, страшным, с негативными силами, с печальными событиями; символизирует тьму смерти, отчаяние, горе, зло. А в английском языке «black» является синонимом несчастья, это цвет скорби, он демонстрирует потерю и утрату. В то же время «яд» - это жидкое вещество, которое должно быть куда-то помещено, то есть ему необходимо вместилище, которым в нашем случае является «bottle». «Bottle» не ассоциируется с чем-то плохим, но в сочетании с «black», словосочетание «black bottle» имеет отрицательную направленность. Соединяя данные признаки в единую ассоциативную цепь, мы и получаем выражение «black bottle», которое характеризуется своей устойчивостью в языке, благодаря данному набору концептуальных признаков.

Что же касается такого сочетания как: to have green fingers, то здесь мы наблюдаем отношения близости самого действия с предметом деятельности. В выражении «to have green fingers» одним из значений «green» является «садоводство». Человеку, работающему хорошо в огороде, приписывается качество умелого обращения с растениями.

6. Словосочетания, образованные на основе метафоры (a black list - черный список, a black sheep - позор в семье, black magic - черная магия [Seidl, McMordie 1983: 219]).

К шестой группе мы отнесли фразеологизмы, образованные на основе метафоры, например, «I suppose every family has a black sheep. Tom had been a sore trial to his for twenty years. He had begun life decently enough. But one day, without warning, he announced that he didn't like work and that he wasn't suited for marriage». (S. Maugham) [Буковская 1985: 87].

«A black sheep» дословно «паршивая овца», но имеющее значение «позор в семье». В соответствии со старым поверьем черная овца отмечена печатью дьявола. И опять мы можем наблюдать, что «black» воспринимается как плохое, нечестивое, ассоциируемое с дьяволом, темными силами. Почему же данный фразеологизм получил значение «позор в семье»? По нашему мнению такие фразеологизмы образуются на основе метафоры, когда происходит перенос имени с одного объекта или предмета на другой. В данном случае «black» носит отрицательную коннотацию и сравнивается или имеет отношение к позору, так как черная овца в стаде имеет отметку от дьявола, а это плохо для верующих людей; «sheep» - это человек в семье; а его поведение сравнивается с нечистотой и порочностью. При данной интерпретации мы наблюдаем метафору.

2.5 Особенности использования обозначений цвета в индивидуально-авторских текстах

В языке художественной прозы средствами цветообозначения могут выступать различные части речи: существительные, прилагательные, глаголы и наречия. Каждая из них выражает цвет, сохраняя свою специфику. Например:

«For this reason», the Lone Wolf answered «when the yellow thief's mole was hung up on the rock, I went back along our trail to the village» [Kipling 1899: 67].

«She was dressed usually in a pink Mother Hubbard, and she wore all day long a large straw hat» [Maugham 1972: 184].

В этих примерах «yellow» и «pink» выступает в качестве прилагательных.

В нижеприведенном примере «red» является корневой морфемой глагола «reddened» и этот глагол выступает в предложении в качестве сказуемого.

«Tom reddened and passed on: he would have felt it like the handling of a bruise, even if there had been the mast polite and delicate reference to his position» [Eliot 1958: 275].

У авторов в художественных произведениях имеет место и конкретизация цвета с помощью сравнений. Сравнение предметов по цветовому признаку чаще выражается конструкцией с союзом as…..as, like. Например,

«Here he is», she said, running back to Mr. Riley, «and Tom coloured him for me with his paints when he was at home last holidays - the body all black, you know, and the eyes red, like fire, because he's all fire inside, and it shines out at his eyes» [Eliot 1958: 35].

В этом примере мы можем наблюдать цвет в его восприятии конкретным человеком и тот оттенок красного, который автору необходимо отобразить для создания образа.

«Splendid. He's got a great red face like a leg of mutton, and on his right check there's an enormous mole with long hairs growing out of it» [Maugham 1972: 97].

«He remained fat, and his round red cheeks shone like ripe apples». [Maugham 1972: 128].

В этих случаях цвет обозначен именем прилагательным, идея сравнивает выражение союзом как, а сравниваемый предмет обозначен именем существительным. Прилагательное, употребленное в сравнительной конструкции, употребляется в прямом значении цвета.

При выборе внимания объекта берется во внимание его сходство с объектом сравнения по ряду признаков. Такое сравнение оказывается образным. Так, «gold» и «silver» - прилагательные-цветообозначения, имеющие традицию употребления в фольклоре и литературе 18 - 20 веков.

В описании английского материала мы исходим из того же принципа: опоры на словарные дефиниции и объяснения, на иллюстрации, синонимы, примеры из художественной литературы и разговорной речи.

Большой интерес представляет цветовая гамма О. Уайльда. В его произведениях в основном используются прилагательные цвета, образованные от названий предметов, либо сложные, двойные прилагательные с предшествующим словом интенсификатором, либо заимствованные.

«The wind shocked some blossoms from the trees, and the heavy lilac-blooms, with their, clustering stars, moved to and fro in the languid air» [Wilde 1956: 12].

Из этого примера видно, что благодаря заимствованиям О. Уайльд смог передать ту цветогамму, которая окружала героев его произведений.

«At another time he devoted himself entirely to music, and in a long latticed room, with a vermilion-and-gold ceiling and walls of olive-green lacquer, he used to give curious concerts, in which mad gypsies tare wild music from little zithers, or grave yellow shawled Tunisians plucked at the strained strings of monstrous lutes…» [Wilde 1956: 132].

«He would often spend a whole day settling and resttling in their cases the various stones that he had collected, such as the olive-green chrysoberyl that turns red by lamplight, the cymophane with its wire-like line of silver, the pistachio- coloured peridot, rose-pink and wineyellow topazes, carbuncles of fiery-scarlet with tremulous four-rayed stars, frame-red cinnamon-stones orange and violet spinels, and amethysts with their alternate layers of ruby and sapphire» [Wilde 1956: 133].

Именно при помощи вычленения в объектах признаков, ассоциируемых с цветом, отраженном в других предметах мира (olive, fiery, rose), Уайльд, сочетая цвета друг с другом, передал картину, которую читателю можно ощутить. Словосложение в его произведениях занимает ведущее место.

...