Размещено на http://www.allbest.ru/

Оглавление

• Введение
• Глава 1. Кодифицированная норма употребления деепричастий
• 1.1 Деепричастие в системе частей речи
• 1.2 Соотношение понятий норма и узус
• 1.3 Границы нормы употребления деепричастий
• Выводы к главе
• Глава 2. Анализ разрушения деепричастной конструкции на корпусном материале
• 2.1 Соотношение понятий устная и письменная речь
• 2.2 Корпус русских учебных текстов
• 2.3 Звуковой корпус русского языка
• 2.4 Реализация деепричастной синтаксической конструкции в узусе
• 2.4.1 Анализ примеров Корпуса русских учебных текстов
• 2.4.2 Анализ примеров Звукового корпуса русского языка. Блок САТ
• 2.4.3 Анализ примеров Звукового корпуса русского языка. Блок ОРД
• Выводы к главе
• Глава 3 .Эксперимент
• 3.1 Постановка проблемы
• 3.2 Метод и материал
• 3.3 Ход эксперимента и анализ полученных результатов
• 3.4 Обсуждение
• Выводы к главе
• Заключение
• Список литературы
• Список источников
• Приложение 1
• Приложение 2


Введение

Несмотря на то, что до недавнего времени главенствующим в лингвистике считался традиционный подход, при котором особое внимание уделялось описанию нормативного варианта той или иной единицы языка, ценность так называемого «отрицательного языкового материала» -- разного рода нарушений нормы -- неоднократно подчеркивалась многими исследователями: «Роль этого отрицательного материала громадна и совершенно еще не оценена в языкознании» (Щерба 1974: 33); «Языковые аномалии заслуживают того, чтобы быть использованными экспериментально: они принадлежат живому языку и косвенным путем освещают его природу и функционирование, а также направление изменений, которые он претерпевает» (Балли 1955: 35).

Интерес к изучению ошибок обусловил появление нового теоретического направления в лингвистике - грамматики ошибок (Фрей 2006; Рахилина et al.2014), в которой особую значимость имеет именно отклонение от нормы, поскольку подобное отклонение может служить маркером нестабильных языковых зон. В силу того, что одни ошибки носят окказиональный характер, в то время как другие узуальны, т.е. отличаются высокой степенью частотности, необходимым оказывается привлечение обширного массива материала, что на современном этапе развития лингвистики возможно благодаря существованию разного рода корпусов текстов, в том числе снабженных разметкой по ошибкам. Примером корпусов подобного рода можно считать Корпус русских учебных текстов (КРУТ), в котором представлены тексты студентов, носителей русского языка, осваивающих новые для них функциональные стили и жанры речи (в частности, тексты, написанные в ходе освоения курса академического письма, такие как учебные упражнения, рефераты, курсовые работы и др.). Как оказалось, одним из значимых типов ошибки в данном корпусе становится нарушение кореференции деепричастного оборота и предиката основной клаузы, как, например, в следующем предложении:

(1)Автор считает, что получив знания не только по специальности, но и по гуманитарным наукам, у студентов будет больше шансов найти высокооплачиваемую работу на рынке труда. [web-corpora.net/learner_corpus/,дизайнер, 2 курс бак], где деепричастие "получив" относится к "студентам" из второй части высказывания, что является ненормативным с точки зрения современной грамматики, несмотря на то, что семантический субъект совпадает.

В силу того, что значительная часть языковых явлений зарождается именно в разговорной устной речи, а также потому, что при освоении нового, не знакомого ранее стиля речи студенты зачастую используют привычные им обиходно-бытовые разговорные конструкции, интересным показалось выяснить степень распространенности ошибок подобного рода в наиболее естественной, живой устной речи, представленной в Звуковом корпусе русского языка (ЗКРЯ), в блоках «Сбалансированная аннотированная текстотека» (САТ) и «Один речевой день» (ОРД). В связи с этим материалом исследования послужили 73 контекста, отмеченные как содержащие ошибку в употреблении деепричастного оборота (тег converb) из Корпуса русских учебных текстов (http://web-corpora.net/learner_corpus/), 226 и 361 употребление деепричастий в блоках САТ и ОРД Звукового корпуса русского языка (http://model.org.spbu.ru/) соответственно.

Таким образом, объектом исследования становится нарушение кореференции деепричастных оборотов в русской речи, представленной в устной и письменной формах. Предмет исследования - факторы, влияющие на возникновение ошибок, связанных с нарушением кореференции деепричастного оборота и предиката основной клаузы. Цель настоящего исследования - выявить, какие факторы в бомльшей степени провоцируют появление ошибок исследуемого типа. Чтобы оценить степень значимости ряда факторов, было проведен психолингвистический эксперимент на установление носителями языка приемлемости предлагаемых им специально подготовленных примеров. Эксперимент позволил сделать вывод о и степени "весомости" ошибок, обусловленных теми или иными факторами. Определить, каким образом необходимо составить тестовые стимулы, стало возможным благодаря исследованию, проведенному на основе Национального корпуса русского языка (основного и устного подкорпусов), в котором, как предполагалось, представлены нормативные варианты употребления деепричастных оборотов. Иными словами, в рамках настоящего исследования были решены следующие задачи:

· выявлены требования кодифицированной нормы к употреблению деепричастных оборотов;

· создан корпус материала исследования;

· произведен анализ ошибочных употреблений деепричастных оборотов в текстах устной и письменной речи;

· приведены факторы, влияющие на разрушение конструкции с деепричастным оборотом;

· проведен психолингвистический эксперимент

· обобщены полученные результаты.

Поставленные задачи обусловили структуру работы, включающую в себя введение, первую (теоретическую) главу, две исследовательских главы, заключение, список литературы, список источников, приложения. В теоретической главе затронуты вопросы границы кодифицированной нормы употребления деепричастных оборотов. Вторая (исследовательская) глава посвящена анализу исследуемого корпусного материала (письменная и устная речь), в третьей главе описан ход эксперимента и полученные результаты. Третья глава включает в себя такие разделы, как описание метода, результаты, обсуждение. После каждой главы приводятся краткие выводы. В заключении обобщены результаты проведенного исследования.

Научная значимость исследования заключается в том, что в работе рассматривается уникальный современный материал, анализ которого поможет построить предположения относительно существующих тенденций в смещении норм употребления деепричастных оборотов. Новаторским оказывается также сопоставление наиболее спонтанной живой устной речи (монологи и диалоги) и письменной речи разных форм и жанров (эссе, публицистика, курсовые работы и т.д.), что позволит получить наиболее полную картину функционирования изучаемого явления. Видится, как минимум, два направления практического применения данной работы: во-первых, исследование послужит необходимой теоретической базой для создания модуля автоматического поиска ошибок на нарушение употреблений деепричастных оборотов; во-вторых, результаты проведенного исследования могут быть использованы при составлении тренажеров для школьников и материалов для подготовки к урокам по русскому языку.

Апробация работы: основные положения и результаты настоящего исследования были представлены и обсуждены в ряде докладов на научных конференциях:

1. Международная научная конференция студентов, аспирантов и молодых учёных «Ломоносов-2016» (Москва, апрель, 2016 г.)

2. XVI Международная студенческая научная конференция «Педагогика, работа с общественностью, культура, работа с молодежью, предпринимательская деятельность» (Нарва, апрель, 2016 г.).

3. XIX Открытая конференция студентов-филологов (Санкт-Петербург, апрель 2016 г.);

4. Международная научная конференция «Грамматические процессы и системы в синхронии и диахронии» (Москва, май-инюнь 2016г.) В соавторстве -- Н. А. Зевахина, С.С. Джакупова, С. Ю. Пужаева, О. Рамзайцева.

и представлены в следующих публикациях

1) Errors in verbal adverb phrases usage in written and oral speech// XVI Student's International Scientific Conference PPCY (April 21-23, 2016). Abstract book. -- Narva, 2016. -- P. 23.

2) Деепричастия в устной и письменной речи с точки зрения грамматики ошибок //XIX Открытая конференция студентов-филологов (18-22 апреля 2016). Тезисы докладов. -- [подготовка электронной публикации]

3) Нарушение употребления деепричастных оборотов в Корпусе русских учебных текстов // Международная научная конференция студентов, аспирантов и молодых учёных «Ломоносов-2016» ( 11-15 Апреля 2016) -- Тезисы докладов. -- [подготовка электронной публикации]

речь деепричастие учебный синтаксический



Глава 1. Кодифицированная норма употребления деепричастий

1.1 Деепричастие в системе частей речи

Традиционно под деепричастием понимается атрибутивная, неспрягаемая (нефинитная) форма глагола, сочетающая в себе категориальные признаки глагола и наречия, тем самым совмещая в себе значение действия и обстоятельственно-определительное значение (Шведова 1980). От исходного глагола деепричастие наследует категорию вида, возвратность или невозвратность и особенности глагольного управления; подобно наречию деепричастие неизменяемо и имеет способность примыкать к глаголу. Проблема определения деепричастия как особой морфологической формы освещается широким спектром научной, справочной и учебной литературы (см., например, (Гвоздев 1973);(Буланин 1976); (Белоусов 1997); (Костомаров et al. 2003); (Богданов et al. 2009) и мн. др.) .

Деепричастие обозначает процесс как признак другого процесса, при этом во многих определениях подчеркивается, что с помощью деепричастия обозначается второстепенное действие, «подчиненное главному выраженному в предложении сказуемым или инфинитивом в различных синтаксических функциях (Писал, время от времени заглядывая в книгу; У меня была возможность получить образование, воспитываясь дома)» (Козинцева 2000: 128). Русская корпусная грамматика предлагает следующее определение: «Деепричастие -- нефинитная форма глагола, возглавляющая зависимую клаузу, связанную с главной клаузой обстоятельственным отношением» (Биккулова 2011) Таким образом, при определении деепричастия как единицы языка чрезвычайно важным оказывается обозначить ее функциональные особенности (см., например (Шахматов et al. 1941); (Гвоздев 1973); (Козинцева 1990) и др.) Можно выделить следующие типы функционирования деепричастий в речи: собственно деепричастие в функции так называемого второстепенного сказуемого/ придаточного сказуемого (Шахматов et al. 1941) -- изолированно или в составе деепричастного оборота, -- компонент вводных сочетаний (мягко говоря, иначе выражаясь и т.д.), транспозитивные формы. Так, в определенных условиях деепричастие способно переходить в наречие (адвербиализация). Критериями, способствующими такому переходу, являются

1) несовершенный вид деепричастия (НСВ);

2) позиция сразу после глагола-сказуемого;

3) возможность замены другим наречием:

Вошел не спеша (= медленно) => наречие;

Сидит молча (= тихо) =.> наречие;

Говорит захлебываясь (= непонятно) (см., например: Богданова 2007: 113).

При ослаблении связи деепричастия с исходным глаголом оно может входить в состав отглагольных предлогов, например, глядя по чему-н., смотря по чему-н., судя по кому-чему-н. и т. д. На следующем этапе составные отглагольные предлоги могут участвовать в образовании составных союзов, таких, как исходя из того что, невзирая на то что и некот. др. (Шведова 1980).

Таким образом, повторим, что для деепричастия характерно функционировать в качестве вторичного предиката, особенно в составе деепричастного оборота (состоящего из деепричастия и зависимых слов), при обозначении второстепенного действия, выполняемого тем же субъектом, что и основное, а при утрате связи с исходным глаголом деепричастие может переходить в наречие (адвербиализация) или выступать в роли компонента составного отглагольного предлога (препозиционализация) или союза (конъюнкционализация). Некоторым деепричастиям свойственно выступать в составе вводных сочетаний (модализация), например, мягко выражаясь, строго говоря, образно говоря.

В настоящем исследовании особое внимание уделяется функционированию деепричастий в составе деепричастных оборотов. В рамках традиционного подхода подобные обороты относятся к полупредикативным единицам, т.е. таким, которые содержат дополнительное относительно основной предикативной единицы сообщение, обладая при этом относительной самостоятельностью (Шведова 1980). Поскольку существующему в традиционной грамматике понятию предикация так или иначе соответствует понятие клауза (Тестелец 2001:256), деепричастные обороты принято классифицировать как нефинитный оборот, одновременно обладающий свойствами клаузы и наречной группы (там же, 267).

1.2 Соотношение понятий норма и узус

Языковая норма - одно из наиболее трудных и дискуссионных понятий. До сих пор существует вопрос о природе языковой нормы, системе норм современного языка, о направлениях развития нормы и др. (см, например, Богданова 2001: 35-42). «Признание нормативности языкового явления или факта основывается, по крайней мере, на наличии трех признаков: на соответствии данного явления структуре языка; на факте массовой и регулярной воспроизводимости данного явления в процессе коммуникации; на общественном одобрении и признании соответственного явления нормативным» (Семенюк 2000). Важным оказывается сосуществование двух возможных вариантов понимания термина «норма»: в широком смысле норма -- общепринятое, закрепившееся в языке употребление, т.е. внутриязыковая данность, в узком смысле норма -- употребление, рекомендованное грамматикой, словарем, справочником, подкрепленное авторитетом известного писателя, поэта и т. д. (Ицкович 1968: 68) т.е. некоторая привнесенная сущность, имеющая кодифицированный характер. Следует помнить, что кодифицированная норма всегда консервативна, поскольку отражает то, что было «нормативным» на определенной стадии функционирования языка, без учета возможных изменений.

Существующее разделение нормы на «норма как типовое» и «норма как правильное» во многом находит отражение в противопоставлении понятий «норма» и «узус» (Кукушкина 1998: 4) Под узусом понимается наиболее распространенный вариант реализации тех или иных возможностей системы (подробнее о соотношении понятий норма -- система -- узус см. (Богданова 2001); (Вербицкая 1976); (Горбачевич 1971); (Косериу 2001) и др. ). Именно узус служит источников зарождающихся изменений нормы (Косериу 2001). В связи с этим не являющийся нормой «отрицательный» языковой материал кажется чрезвычайно важным и интересным для изучения.

1.3 Границы нормы употребления деепричастий

Из всех функциональных типов деепричастия наиболее сложным с точки зрения нормативности становится употребление деепричастных оборотов. Вопрос правильности употребления тех или иных конструкций с деепричастными оборотами неоднократно поднимался исследователями, начиная с XVIII века. При этом на первый план традиционно выходит проблема употреблений деепричастных оборотов с точки зрения соотношения субъектов основного действия, выражаемого предикатом основной клаузы, и добавочного действия, выражаемого деепричастным оборотом.

Первые правила употребления деепричастных оборотов, основанные, вероятно, в большей степени на языковой интуиции автора, можно найти в «Российской грамматике» М. В. Ломоносова (Ломоносов 1952). Согласно правилу, введенному М. В. Ломоносовым, должно совпадать лицо глагола и лицо деепричастия «деепричастие должно в лице согласовываться с главным глаголом личным, на котором всей речи состоит сила»: «написав я грамотку, посылаю за море» (Ломоносов 1952).. Важно отметить, что в данном случае речь идет именно о лице, а не субъекте или формальном подлежащем. Правило, введенное М. В. Ломоносовым послужило отправной точкой для дальнейшего определения границы нормы употребления деепричастных оборотов с теми или иными отклонениями от изначально заданной формулировки (Барсов 1981), (Востоков 1831), (Греч 1854). Подробное изложение истории изучения деепричастной нормы можно найти в работе (Биккулова 2010).

Поскольку материалом исследования в первую очередь служат тексты студентов, т.е. тексты людей, которых обучают овладению нормированной формой русского литературного языка, принципиально важным кажется осуществление анализа рассматриваемых контекстов с опорой на наиболее строгую актуальную на данный момент кодифицированную норму -- норму, зафиксированную в академической Русской грамматике (Шведова 1980)На данный момент нормативным является употребление деепричастных оборотов в двусоставном предложении с соблюдением требования односубъектности. Каноническим случаем становится употребление деепричастных оборотов в качестве зависимой клаузы при матричной клаузе, вершиной которой является глагол: «семантический субъект деепричастия должен совпадать с семантическим субъектом глагола главного предложения, а этот последний должен выполнять функцию подлежащего» (Гловинская 1996:278). В Русской грамматике (Шведова 1980) указывается возможность употребления деепричастного оборота в двусоставных предложениях и в том случае, когда предикат основной клаузы выражен не глаголом, а кратким прилагательным в сочетании с глаголом-связкой или без него:

(1) Окончив Академию художеств,Серов был полон желания "писать только отрадное" [пример из (Шведова 1980)];

(2) Мне показалось, что Алексей Максимович не так свободен и непринужден вдвижениях и жестах, как отец, оставаясь в то же время совсем простым, естественным, спокойным [пример из (Шведова 1980)].

Употребление деепричастных оборотов оказывается малоупотребительным, но нормативным и тогда, когда оборот связан с компонентом предложения, обладающим скрытой предикативностью и находящимся за пределами предикативной основы. В дальнейшем, в соответствии с традиционной терминологией, для обозначения подобной свернутой матричной клаузы используется термин «опорное слово». В таких употреблениях на первый план выходит совпадение субъектов между связанными единицами - деепричастным оборотом и опорным словом, независимо от совпадения/ несовпадения субъектов деепричастного оборота и предложения в целом. Так, в качестве опорного слова может выступать причастие в форме именительного падежа:

(3) Фашистские войска, отступавшие, неся тяжелые потери, не успевали закрепиться на промежуточных рубежах [пример из (Шведова 1980)];

(4) Шофер, прикручивающий бак, сидя на корточках, встал, неловко опустивруки по швам [пример из (Шведова 1980)].

Употребления деепричастных оборотов при косвенных формах причастий возможно, однако подобные конструкции помечаются как стилистически дефектные из-за возможной двусмысленности, которая, однако, может быть снята путем постановки деепричастного оборота в интерпозицию по отношению к причастному обороту:

(5) Он смотрел на охотника, ставившего капканы, то наклоняясь, то выпрямляясь во весь свой рост [пример из (Шведова 1980)];.

(6) Он едва удержал Нивку, рвавшуюся, обезумев, через кусты [пример из (Шведова 1980)].

Другим опорным словом со скрытой предикативностью становится имя существительное с процессуальным значением:

(7) Теплозащитные свойства прикрытия основываются на переходе материала из твердого состояния в газообразное, минуя жидкую фазу [пример из (Шведова 1980)].

Возможным оказывается также употребление деепричастного оборота при зависимой нефинитной клаузе с деепричастием. Однако, как отмечено в Русской грамматике, при анализе подобных контекстов может возникнуть сложность в различении сочинительных и подчинительных отношений между клаузами с деепричастием в качестве вершины:

(8) Когда тот вошел, помощник его докуривал шестую сигару, бродя по каюте, ошалев от дыма и натыкаясь на стулья [пример из (Шведова 1980)];

(9) О чем думал сейчас этот человек, неподвижно сидя в углу широкого кожаного дивана, сжимая в руке погасшую трубку [пример из (Шведова 1980)].

Близость деепричастной клаузы и наречной группы, по всей видимости, делает возможным употребление деепричастного оборота при наречии как опорном слове. При этом на первый план выходит поясняющее значение деепричастного оборота:

(10) Она думала о прошлом, о будущем, порою привычно, не бросая работы, плакала [пример из (Шведова 1980)].

Строго ненормативными в (Шведова 1980) называются употребления деепричастных оборотов с пассивными конструкциями в основной клаузе, поскольку подлежащее означает и субъект состояния, и объект действия:

(11) Получив большое количество пробоин, танк был подожжен [пример из (Шведова 1980)].;

(12) Пройдя в космосе сотни тысяч километров, сигналы были уверенно приняты обсерваторией [пример из (Шведова 1980)],

Требование односубъектности, сформулированное в той или иной форме (используя термины лицо, субъект, подлежащее), выступает как одно из ключевых правил употребления деепричастных оборотов и регулирует функционирование деепричастных оборотов в двусоставных предложениях. Спорным оказывается вопрос о допустимости употребления подобных конструкций в односоставных предложениях разных типов.

В (Шведова 1980) отмечается, что употребление деепричастных оборотов в неподлежаще-сказуемостных, т.е. односоставных, предложениях, включающих в себя инфинитив возможно тогда, когда совпадают субъект действия или состояния, называемых деепричастием и инфинитивом

(13) Нужно было восстановить станцию, не прекращая научных исследований; Имея таблицы стрельбы, командиру следовало заранее изучить, с какой дистанции 15-дюймовый снаряд пробивает броневые палубы [пример из (Шведова 1980)].

При этом замечается, что в подобных предложениях обычно присутствует субъект в дательном падеже. Допустимым также оказывается употребление деепричастных оборотов в обобщенно-личных предложениях.

Употребление деепричастных оборотов в односоставных безличных предложениях считается ошибочным независимо от того, замещена ли позиция субъекта в форме дательного или винительного падежа:

(14) Выполняя это поручение, ему не хотелось огласки [пример из (Шведова 1980)];

(15) Возглавляя большой коллектив рабочих, мастеру недостаточно одних технических знаний [пример из (Шведова 1980)];

(16) Следя за поплавком, видно поклевку окуня. [пример из (Шведова 1980)].

Вместе с тем, в Русской корпусной грамматике подчеркивается, что конструкции последнего типа (пример (16)), т.е. односоставные безличные предложения с деепричастным оборотом без выраженного косвенным падежом субъекта многими справочниками допускаются как нормативные:

(17) Читая эту книгу, становится грустно [пример из (Биккулова 2011)].

Подобная ситуация находит отражение и в (Виноградов et al. 1954).

Спорным оказывается нормативный статус употребления деепричастных оборотов в неопределенно-личных предложениях. Как указывает (Никитина 2011), употребление деепричастных оборотов в неопределенно-личных предложениях (предложениях с нулевым подлежащим и субъектной семантикой «не Я») возможно как препозиции, так и в постпозиции. При препозитивном употреблении деепричастия с большей вероятностью выражают собственно-временные отношения, при этом «временные отношения между предикатом неопределенно-личного предложения и деепричастием присутствуют, если они констатирующие, означают действия» (там же). Для соблюдения этого условия необходимо распределение категории определенности-неопределенности между неиндивидуализированным именем и «индивидуализрующими средствами: (деепричастием и конкретизированной пространственно временной локализацией)» (там же). В остальных случаях следует говорить об интерпретирующей семантике деепричастий. Интерпретирующая семантика характерна также для деепричастий в постпозитивном употреблении. В (Шведова 1980) подобные употребления не зафиксированы как нормативные.

Немаловажным оказывается тот факт, что и в (Шведова 1980), как и во многих других работах, при формулировке правил употребления деепричастных оборотов смешиваются понятия субъект (на уровне семантики) и подлежащее (на уровне грамматики). Строгой нормой оказывается контроль деепричастия субъектом, выраженным именной группой в форме И.п. и выполняющей функцию подлежащего основной клаузы.

В противовес классической бинарной оппозиции «норма» -- «не норма», (Ицкович 1982) вводит представление о поле употреблений деепричастных оборотов с «нормативными» вариантами в центре и вариантами, в той или ной степени претендующими на нормативность в «серой зоне». Таким образом, выделяется шкала допустимости, согласно которой некоторые конструкции окажутся ближе к центру, т.е. их статус тяготеет к «нормативному», в то время как другие располагаются на периферии, являясь «ошибочными» . Так, например, к так называемой «серой зоне» из-за конфликта семантического и функционально-грамматического уровней относятся двусоставные предложения с деепричастным оборотом, если предикат основной клаузы стоит в форме пассива. Понятие «серой зоны» Ицковича соотносится с понятиями «переходная зона» (Гловинская 1996), «приемлемые» деепричастия (Йокояма 1983). По версии О. М. Чупашевой, нормативность употребления деепричастных оборотов зависит от места деепричастного оборота относительно предикативного центра предложения: чем дальше от предикативного центра располагается деепричастный оборот, тем менее строгие ограничения накладываются на его функционирование (Чупашева 2010). Разная степень недопустимости конструкций с деепричастным оборотом подчеркивается и в работе (Гловинская 1996). Таким образом, говоря о норме употребления деепричастий, следует помнить о том, что наряду с таким важным аспектом проблемы, как необходимость универсального критерия для выделения нормативных конструкций, существует проблема многоступенчатого характера нормы употребления деепричастных оборотов, для решения которой необходим тщательный анализ узуального употребления деепричастных оборотов как в письменной, так и устной речи.



Выводы к главе

Деепричастие - нефинитная форма глагола, возглавляющая оборот, обладающий одновременно свойствами клаузы и наречной группы. Ключевыми факторами, рассматриваемыми в связи с употреблением деепричастных оборотов оказываются совпадение подлежащего или субъекта деепричастного оборота и единицы, с которым он соотносится, и тип предиката основной клаузы. В (Шведова 1980) приведены условия, обеспечивающие нормативность конструкций с деепричастным оборотом: каноническим становится случай совпадение субъекта деепричастной клаузы и субъекта, выраженного формой Им.п. (каноническое подлежащее) при глагольном предикате основной клаузы. Предложения, в которых нарушается требование совпадения субъекта деепричастного оборота и субъекта, являющегося подлежащим предиката основной клаузы, считаются ненормативными. Вместе с тем, сложным оказывается вопрос функционирования деепричастий в односоставных предложениях, так, (Шведова 1980) легализует употребление деепричастных оборотов в односоставных предложениях при инфинитиве, при этом семантический субъект может быть выражен формой косвенного падежа, однако употребление деепричастных оборотов в безличных предложениях без инфинитивного оказывается невозможным. Вместе с тем, (Биккулова 2011) подчеркивает допустимость подобных употреблений при отсутствии семантического субъекта в косвенном падеже. Таким образом, главными факторами, которые необходимо рассматривать, говоря о норме употребления деепричастных оборотов, становятся форма выражения семантического субъекта и тип предиката. При этом поле употребления деепричастных конструкций оказывается не двухчастным (норм/ ошибка), а многоступенчатым, поскольку разные деепричастные конструкции проявляют бомльшую или мемньшую степень допустимости



Глава 2. Анализ разрушения деепричастной конструкции на корпусном материале

Чтобы выявить наиболее типичные случаи нарушения употреблений деепричастных оборотов в устной и письменной речи, было проведено корпусное исследование. Материалом исследования послужили все примеры, снабженные тегом converb (ошибка в употреблении деепричастного оборота), в том числе примеры, отмеченные комбинацией тегов ref, converb (нарушение кореференции при употреблении деепричастных оборотов), из Корпуса русских учебных текстов (КРУТ) -- письменная речь, и Звукового корпуса русского языка (ЗКРЯ) -- устная речь. Проверка функционирования отдельных конструкций проводилась с опорой на данные Национального корпуса русского языка (НКРЯ).

2.1 Соотношение понятий устная и письменная речь

Как известно, устная и письменная речь, опираясь на общую базу в виде кодифицированного литературного языка, обладают особыми характеристиками, обусловленными в значительной степени экстралингвистическими факторами. Так, «письменная и устная формы речи имеют разную материальную основу: «движущиеся слои воздуха (звуки) -- в устной речи и краска (буквы) -- в письменной речи» (Сиротинина 1983: 14). Устная речь является основной формой существования языка, она первична по отношению к речи письменной. Последняя в процессе ее создания дает возможность продумывания, выбора наиболее подходящих лексических средств и синтаксического оформления. Письменная речь чаще всего не подразумевает непосредственного адресата, на реакцию которого следовало бы ориентироваться в момент порождения текста: «Особенность письменной речи состоит именно в том, что весь процесс контроля над ней остается в пределах деятельности самого пишущего, без коррекции со стороны слушателя» (Осьмак 2014: 58-59).

В отличие от письменной речи устная речь рождается собственно в момент говорения, что отражается в ряде особенностей устной речи, таких, как «меньшая лексическая точность, синтаксические ограничения длины и сложности словосочетаний и предложений, отсутствие причастных и деепричастных оборотов, появление необычных для письменной речи конструкций, заполнителей пауз, наличие речевых ошибок» (Сиротинина 1983: 14). Для устной речи во многом характерны сбои, запинки, самоперебивы и самокоррекция, например, при необходимости немедленного изменения коммуникативной стратегии.

К понятию устной речи тесно примыкает понятие разговорной речи . В одной из работ О. А. Лаптевой находим следующее определение: «разговорная речь -- разновидность устной литературной речи, обслуживающая повседневное обиходно-бытовое общение и выполняющая функции общения и воздействия» (Лаптева 2000: 407). Разговорную речь как особую разновидность устной речи выделяет и О. Б. Сиротинина, противопоставляя ее неразговорной устной речи -- научной, публицистической, художественной, деловой (Сиротинина 1983: 16). Н. В. Богданова также описывает разговорную речь как форму устной литературной речи, в свою очередь противопоставленную кодифицированному литературному языку и профессиональной речи (Богданова 2001: 15-17). Е. А. Земская отмечает, что разговорная речь как разновидность устной речи обслуживает исключительно «частную сферу общения» (Земская 1979: 8).

2.2 Корпус русских учебных текстов

Корпус русских учебных текстов (КРУТ) существует с 2013 г. и представляет собой открытый бесплатный интернет-ресурс (web-corpora.net/learner_corpus/), создаваемый в лаборатории корпусных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики». КРУТ относится к разряду учебных корпусов (Learner Corpora), но вместе с тем, в отличие от традиционных учебных корпусов, содержащих тексты, написанные людьми, изучающими какой-либо язык как иностранный (L2), он включает в себя тексты, написанные студентами на родном для них языке (L1) в рамках разных учебных курсов. Все тексты корпуса снабжены разного рода аннотацией: метатекстовой разметкой, включающей в себя информацию как об авторе текста (пол, возраст, специальность, родной язык, регион проживания до поступления в ВУЗ), так и о самом тексте (в каком году, на каком этапе обучения написан текст -- курс, модуль, -- тип и тематика текста); морфологической разметкой, которая производится автоматически с использованием программы MYSTEM (Segalovich et al. 1997-2014) и разметкой по ошибкам, осуществляемой экспертами-разметчиками с опорой на специально разработанную классификацию ошибок. На данный момент объем корпуса составляет около 3 млн. словоупотреблений, более 3,5 тыс. текстов, 30% из которых размечены по ошибкам. Разметка имеет многоуровневый характер (одной ошибке может быть поставлено в соответствие несколько тегов) и проводится в два этапа: первичная аннотация и проверка.

Материалом для исследования послужили 73 примера из 63 текстов, отмеченные тегом «converb», указывающем на наличие ошибки в употреблении деепричастия или деепричастного оборота в данном контексте, по мнению эксперта-разметчика, 63 примера из общего числа снабжены дополнительным тегом «ref» -- нарушение референции. Ошибочными оказываются около 2,6% от всех употреблений деепричастий в первично аннотированной части корпуса (73 примера из 2740) и 3,6% от употребления деепричастий в проверенной части корпуса (29 контекстов из 797) без учета того, что система автоматической морфологической разметки предлагает все варианты разбора каждой словоформы (омонимия не снята), в связи с чем в разряд деепричастий могут попасть совпадающие по форме единицы.

Поскольку поиск в корпусе производится автоматически по заданным параметрам, получаемая выдача может содержать так называемый «мусор», возникший на одном из этапов разметки.

2.3 Звуковой корпус русского языка

Звуковой корпус русского языка (ЗКРЯ) создается на филологическом факультете Санкт-Петербургского государственного университета, на данном этапе он представляет интернет-ресурс, доступ к которому ограничен (http://model.org.spbu.ru/). Используемый в работе материал был предоставлен в оффлайн-режиме по личному запросу. ЗКРЯ включает в себя две части (блока, модуля), принципиально различающиеся по способу организации материала: сбалансированную аннотированную картотеку (САТ) и «Один речевой день» (ОРД).

Блок САТ изначально сбалансирован по многим параметрам, применительно к формированию данного блока ЗКРЯ реализован «принцип ковчега» («каждой твари по паре») (Богданова и др. 2010: 41). Материал сбалансирован по психологическим, социологическим и собственно лингвистическим параметрам.

Собственно лингвистическая балансировка находит отражение в том факте, что в блоке САТ представлены монологи, порожденные информантами в ходе решения разных типов коммуникативных сценариев

1) чтение (сюжетный/несюжетный исходный текст);

2) пересказ (сюжетный/несюжетный исходный текст);

3) описание изображения (сюжетное/несюжетное);

4) свободный рассказ на заданную тему (знакомая/незнакомая тема) (см. об этом подробнее: Богданова-Бегларян 2013: 67-68).

На июнь 2011 года в данную часть Звукового корпуса входило около 700 текстов (40 часов звучания), записанных от представителей таких социальных групп, как медицинские работники, юристы, философы, филологи (преподаватели РКИ), студенты, «компьютерщики» (люди, чья профессия напрямую связана с компьютерами), американцы и китайцы, изучающие русский язык и др. Пополнение корпуса осуществляется в бомльшей мере силами студентов, разрабатывающими определенную тему.

В формировании второго блока -- ОРД -- был применен «“принцип невода”: забрасываем широкую сеть в среду носителей языка, вытягиваем все, что в нее попало, и делаем это объектом многоуровневого исследования» (Богданова-Бегларян 2013: 68). Материалы данного блока получены благодаря применению методики 24-часовой записи, целью которой было получение бытовых спонтанных диалогов и полилогов, отражающих привычное речевое поведение среднестатистического обывателя. Тем не менее, существовали определенные критерии при отборе информантов:

· русский язык должен быть родным для говорящего;

· отсутствие влияния определенного диалекта;

· отсутствие влияния определенной профессии, т. е. информанты должны быть представителями разных профессий;

· более или менее сбалансированный состав информантов по возрасту и гендеру.

На данный момент объем блока «Один речевой день» составляет более 1200 часов звучания, около 1 000 000 словоупотреблений в расшифровках. Одной из задач ОРД на данный момент становится социолингвистическая балансировка информантов (Богданова et al. 2015). В этой части материала представлена наиболее естественная спонтанная устная речь (подробнее о спонтанной речи см. Земская 1988; Борисова 2001; Филиппова 2010 и др.). Материалом настоящего исследования послужили все употребления деепричастий, отобранные методом сплошной выборки из обеих частей ЗКРЯ.

2.4 Реализация деепричастной синтаксической конструкции в узусе

В терминах Грамматики конструкций (Рахилина 2010) деепричастная синтаксическая конструкция представляет собой синтаксическую единицу, включающую в себя две клаузы - матричную клаузу и зависимую нефинитную клаузу с деепричастием в вершине. Схематически конструкция представлена Схемой 1

Схема 1. Деепричастная конструкция

Слот 1	Слот 2	Слот 3	Слот 4
Подлежащее деепричастной клаузы	Предикат деепричастной клаузы	Подлежащее матричной клаузы	Предикат матричной клаузы
PRO (implicit subject)		одуш. ИГ Номинатив	Полнозначный глагол; связка с кр. прил., ???

Прототипический пример: Придя _i домой, Вася_i съел суп

. Первый слот конструкции, включающий в себя подлежащее деепричастной клаузы на современном этапе всегда заполнен нулевым элементом, хотя еще в XVIII веке употребления подлежащего в деепричастном обороте были возможны:

(1) написав я грамотку, посылаю за море [М. Ломоносов, пример из (Биккулова 2011)].

Каноническим случаем заполнения слота 3 становится одушевленная ИГ в форме номинатива, слот 4, согласно нормам традиционной грамматики, должен быть заполнен полнозначным акциональным глаголом или глаголом-связкой с кратким прилагательным. Подлежащее деепричастной клаузы (слот 1) кореферентно подлежащему матричной клаузы (слот 3). Слоты конструкции фиксированы попарно, т.е. слот1 и слот 2, слот 3 и слот 4; перестановка внутри пар и самих пар слотов возможна. Формирование деепричастной конструкции О. В. Йокояма описывает следующим образом: «подлежащее главного предложения, при условии идентичности его с подлежащим подчиняемого предложения как бы «выбивает» подлежащее подчиняемого предложения, далее глаголу «выбитого» подлежащего придается деепричастная форма, а глаголу главного предложения - форма, согласующая с его подлежащим» (Йокояма 1983: 373-374). При этом «деепричастный оборот, предназначенный для выражения таксисных отношений между двумя объективными фактами, прототипически соединяется прежде всего с одушевленными субъектами» (Биккулова 2010: 62).

На первый взгляд, кажется, что существуют фиксированные грамматические и семантические ограничения Следует отметить, что в рамках настоящего исследования таксисные и иные ограничения на заполнение слотов конструкции не учитываются. на заполнение слотов конструкции, чтобы она считалась нормативной (см., например, Биккулова 2011), однако, как было показано, уже в (Шведова 1980) зафиксированы варианты разложения данной конструкции. Так, матричная клауза, к которой относится деепричастный оборот, может представлять собой, единицу со скрытой предикативностью (к примеру, существительное с процессуальным значением). Нормативным нарушением прототипической деепричастной конструкции оказывается также употребление деепричастных оборотов в односоставных предложениях, включающих в себя инфинитив, где, фактически, не совпадают нулевое подлежащее деепричастной клаузы и нулевое подлежащее при инфинитиве:

(2)Мне надоело [сидеть здесь, [выслушивая глупости]]/*Мне надоели эти глупости, выслушивая вас![пример из (Тестелец 2001)].

Подобные употребления кажутся нормативными в силу того, что вмешивается категория субъекта: согласно требованиям (Шведова 1980) субъект деепричастной клаузы и инфинитива должны совпадать. Следует отметить, что в научной литературе прослеживается систематическое смешение понятий «субъект» и «подлежащее» в отношении правил употребления деепричастных оборотов. Согласно существующей норме подлежащее оказывается более значимой категорией: «При наличии в предложении канонического подлежащего никакая другая ИГ (именная группа) контролировать референцию PRO в деепричастном обороте не может» исключение -- пассивные конструкци (Тестелец 2001: 331),.

Нарушение канонической деепричастной конструкции оказывается частотным узуальным явлением. Предполагается, что и разговорной речи активно проникают деепричастные конструкции с неноминативным подлежащим (Ицкович 1982: 139-14).

Н. К. Онипенко и О. С. Биккулова подчеркивают особое влияние таких факторов, как 1)модус высказывания; 2) тематичность субъекта и 3) кореферентность субъекта деепричастного оборота и основной клаузы на разрушение канонической деепричастной конструкции и «смягчение» правил употребления деепричастных оборотов (Биккулова et al. 2016). Значимость кореферентности субъекта матричной клаузы и деепричастной глаузы подчеркивается также в работе (Гловинская 1996). Вообще, кореферентность -- «отношение между компонентами высказывания, которые обозначают один и тот же внеязыковой объект или ситуацию» (Падучева 1990). Применительно к деепричастным оборотам говорится об отношении подлежащего основной клаузы и субъекта деепричастного оборота к одному и тому же референту внеязыковой действительности (Гловинская 1996).

В вышеобозначенном труде выделяется три типа нарушений кореференции деепричастных оборотов:

1) Семантическое совпадение субъекта (наиболее обширная группа)

(3) Узнав это, у меня буквально ноги подкосились [из разговорной речи, 1991, пример из (Гловинская 1996)];

2) Частичное совпадение субъекта (метонимический перенос):

(4) Думая об этом, ум за разум заходит [из разговорной речи, 1986, пример из (Гловинская 1996)];

3) Несовпадение субъектов предиката и деепричастия (наименьшая группа)

(5)Будучи уже вполне зрелым человеком, меня выманил Михалков играть Обломова [ТВ, О.Табаков в юбилейной телепередаче «Пять вечеров с Олегом Табаковым», пример из (Гловинская 1996)].

Как видно из приведенных примеров, в первую и вторую группу попадают предложения, в которых в качестве субъекта выступает Говорящий (Падучева 2006). Эгоцентричность высказывания объясняет неразличение для носителя языка субъекта деепричастия и предиката основной клаузы, поскольку то, что входит в сферу восприятия Говорящего, а также части его тела, мысли, чувства опознаются как неотторжимые элементы субъекта В третий тип, попадают примеры, где происходит «конфликт» двух субъектов. Только примеры третьего типа относятся к грубому нарушению нормы (Гловинская 1996)

2.4.1 Анализ примеров Корпуса русских учебных текстов

Оказалось, что из 73 примеров ошибочного употребления деепричастных оборотов уникальными являются 65, однако три из них снабжены пометой converb ошибочно, поскольку не содержат деепричастие, одно включает в себя производный отглагольный предлог «начиная с». Таким образом, более подробно был рассмотрен 61 пример из Корпуса русских учебных текстов. Все приводимые далее примеры из КРУТа примеры даны в орфографии автора.

Интересно, что ряд примеров кажется нормативными с точки зрения традиционной грамматики:

(6)Также положительной стороной можно выделить возможность знакомиться_i с новыми людьми, _i находясь_i дома [социолог, 1 курс бак].

Так, вероятен вариант прочтения примера (6), при котором субъект инфинитива совпадает с субъектом деепричастия. По всей видимости, данный пример был отмечен как ошибочный в силу неопределенности субъекта - оказывается трудно установить, о ком идет речь.

(7) Подрастающие поколение в большинстве своем не способно к серьезным отношениям, тем более к браку, предпочитая им несерьезные и недолговременные отношения и случайные связи [метатекстовая информация на февраль 2016г. не указана].

В примере (3) предикат матричной клаузы выражен кратким прилагательным без глагола-связки, что допустимо. Возможно, ошибочность конструкции для эксперта-разметчика обусловлена существительным «поколение» с собирательным значением.

(8)Действительно, сейчас существует очень много способов лечения, не применяя при этом переливание: фармакологические способы(фармакология - медико-биологическая наука олекарственных веществах и их действии на организм); транс фузионные кровезаменители и т.д. [логист, 1 курс бак]

В примере (8) деепричастная клауза относится к существительному «лечение» - единице со скрытой предикативностью, что (Шведова 1980) фиксирует как возможное.

(9)Первый случай описывает студентов, оказавшихся в тупике, взяв в руки простой карандаш и лекало, и не сумевших перейти от теории к практике. [социолог, 1 курс бак]

В академической грамматике говорится о том, что опорным словом может быть причастие в косвенном падеже; подобные конструкции являются стилистически, но не грамматически, дефектными (Шведова 1980), при этом правило кореферентности в данном случае не нарушается.

(10)Что, если вы_i не знаете ничего о том, что_j управляет вашей жизнью, _i являясь всего лишь марионеткой в руках явления, которое называется черный лебедь[социолог, 1 курс бак].

(11)Ведь как, например, литератору_{j i} объяснять, что такое производная, _i зная лишь определение, которое дано в учебнике? [социолог, 1 курс бак].

Примеры (10) и (11), вероятно, были отмечены как ошибочные в силу возможности двоякого прочтения: 1) i = i (?); 2) i = j (?). Конструкции оказываются верными в том случае, когда реализуется первый вариант прочтения. Второй вариант потенциально возможен, но ненормативен.

(12) Многие скажут, что это лишь попытка _j/i визуализировать сказанное, _i дав человеку более четкое представление о выражаемой в момент общения мысли, но разве эта вся информация, которую нам может дать невербальная часть общения? [логист, 1 курс бак]

...