Факторы, влияющие на эволюцию языка (на материале русской лексической системы)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Факторы, влияющие на эволюцию языка (на материале русской лексической системы)



Введение

Кажется очевидным тот факт, что абсолютно любой язык изменяется с течением времени. Это отмечают современные лингвисты, с этого начинают научно-популярные лекции по филологии, об этом говорят на уроках русского языка в школе. Однако почему, под воздействием каких факторов язык изменяется, что служит движущей силой изменений? Однозначного и полного ответа на такой глобальный вопрос, при всем интересе передовой лингвистической науки к данной теме, еще не сформулировано. Связано это со многими причинами, среди которых - недостаточное развитие нейронаук, которые могли бы дать ответы на вопросы о связи мышления и речи, слабая связанность социологии и лингвистики в дисциплине социолингвистики, отсутствие точных данных об историческом развитии внешних форм слов в большинстве языков мира, большие пробелы в данных семасиологии, т.е. науки, изучающей лексическое значение слов.

Изучение значения слова и того, как данное значение изменяется под воздействием различных факторов - глобальная задача современной лингвистики. Мы полагаем, что изменение значений слова можно рассматривать только на фоне мыслительной деятельности человека, в синхроническом и диахроническом аспектах. Разумеется, при этом нельзя забывать и о системности языка, т.е. о связанности всех процессов, в нем протекающих; о том, что язык находится в динамическом равновесии под воздействием влияющих на него сил, обеспечивая возможность людей общаться друг с другом.

Объект исследования - лексическая система русского языка.

Предмет исследования - внешние и внутренние факторы, влияющие на эволюцию лексической системы русского языка.

Гипотеза исследования. На лексическую систему русского языка влияют различные факторы, которые можно отнести к группе внешних (экстралингвистических) и группе внутренних (интралингвистических) по отношению к самому языку как системе. Выделение данных групп факторов связано с особенностями дискурсивной (речемыслительной) деятельности человека. Однако четкого разделения между данными факторами нет; относя причину изменения лексического значения слова к одной из данных групп факторов, мы обязательно должны учитывать совокупность всех процессов, которые могут так или иначе отразиться на происходящем изменении значения, поскольку язык развивается в единстве противоположных тенденций, сохраняя свою основную функцию - служить средством коммуникации. Внешние и внутренние факторы существуют в закономерном единстве, в тесной связи друг с другом, определяясь двойственной сущностью языка (план выражения и план содержания) и побуждая к многомерному представлению происходящих с языком процессов. Одни и те же изменения в лексическом значении слова мы часто можем объяснить воздействием как внутренних, так и внешних факторов; выделяют также группу полулингвистических факторов, которые нельзя однозначно причислить ни к внутренним, ни к внешним. Это дает нам основания утверждать, что существующие классификации факторов условны, носят лишь описательный характер, что, в свою очередь, связано с недостаточным пониманием природы языка и процессов его функционирования. Наиболее логичным нам кажется изучать факторы, влияющие на эволюцию языка, на материале претерпевающих активные изменения пластов лексики; в этой связи нами была выбрана для изучения молодежная общественно- политическая лексика, которая развивается в последние годы особенно бурно.

Цель исследования - выявить и изучить внешние и внутренние факторы, влияющие на эволюцию языка, предпринять попытку их классификации, описать варианты их взаимодействия в развитии системы значений лексемы.

В соответствии с данной целью были определены следующие задачи:

Рассмотреть состояние проблемы в классических и современных исследованиях по лексикологии, эволюционной лингвистике, семасиологии, социолингвистике, психолингвистике и т.д.;

Уточнить понятия внутренних и внешних факторов, влияющих на эволюцию лексической системы русского языка;

Отобрать и классифицировать по указанным выше группам наиболее сильно влияющие на язык факторы;

Проанализировать тенденции лексической системы современного русского языка на материале молодежного политического лексикона;

Составить на основании опросов и анализа текстов список лексем, наиболее ярко репрезентующих данные тенденции;

Выявить, какие из определенных нами факторов оказали наиболее сильное влияние на отобранные лексемы.

Поиск ответов на вопросы, затронутые в нашей выпускной квалификационной работе, является особенно актуальным в связи с новой антропоцентричной парадигмой лингвистики, которая предполагает подход к изучению языка с позиции человеческого мышления и восприятия, с особенно бурно развивающейся в последние годы лингвистикой, опирающейся на дискурсивную практику.

Важно также отметить опору на диасинхронический подход при изучении семантической эволюции слова, т.е., на рассмотрение синхронического и диахронического аспектов в их закономерном единстве. Данный подход только начинает применяться в лингвистике, что связано с возрастающей популярностью методов корпусного лингвистического анализа. Тем не менее, на данный момент в лингвистике отсутствует единая четкая терминологическая основа изучения концепта «факторы, влияющие на эволюцию языка». Все вышесказанное и определяет актуальность выпускной квалификационной работы.

Новизна выпускной квалификационной работы определяется тем, что впервые были изучены внешние и внутренние факторы, влияющие на эволюцию языка, в их применении к молодежной общественно-политической лексике; были комплексно проанализированы изменения семантики лексем данной группы (в их парадигматических, синтагматических и эпидигматических отношениях); была предпринята попытка авторской классификации факторов с опорой на системные отношения в лексике русского языка.

Материалом исследования стали тексты, полученные из Национального корпуса русского языка, комментарии пользователей социальных сетей «Вконтакте» и «Facebook», а также данные анкетирования и опросов старшеклассников и студентов (62 респондента).

Теоретическая основа исследования - научные труды отечественных и зарубежных ученых в области лингвистики (В. Гумбольдт, А. Шлейхер, Г. Пауль, Ф. Соссюр, Дж. Гринберг, А. Соммерфельт, А.А. Потебня, Е.В. Маркова, А.А. Поликарпов, В.А. Плунгян, Е.В. Никифорова, Б.А. Серебренников, В.А. Звегинцев, Г.Г. Котов и др.).

При написании выпускной квалификационной работы были применены такие методы научного исследования, как изучение научной литературы по теме работы, реферирование и аннотирование данной литературы, аналитический и описательный методы, историко-сравнительный метод, заключающийся в анализе изучаемой лексемы в историческом развитии системы ее значений, эмпирические методы опроса и анкетирования, метод корпусного анализа, квантитативный метод (учет частотности наблюдаемых изменений и анализ статистических данных), метод контекстуального и компонентного анализа (выявление отношений между семами в лексическом значении слова и их трансформации в процессе исторического развития).



Глава 1. Проблема языка как эволюционирующей системы

Несмотря на то, что язык является достаточно устойчивой системой, в нем непрерывно происходят скрытые процессы, затрагивающие все его уровни и приводящие к тому, что язык изменяется. Это связано с тем, что язык, являясь средством передачи информации и выражения мыслей, постоянно совершенствуется, как совершенствуется и мыслительная деятельность человека.

Изменения, происходящие с окружающим миром, социальной, экономической и политической обстановкой, человеческим мышлением и т.д., закономерным образом фиксируются в системе языка. В процессе когнитивной деятельности человека лексико-семантическая система обогащается новыми лексемами, которые отражают соответствующие изменения в восприятии действительности, свойственные людям того или иного хронологического периода: новые факты осмысляются, классифицируются и сопоставляются с тем, что уже было известно ранее; происходит работа по разграничению понятий и признаков.

С одной стороны, язык стремится к сохранению своего состояния, с другой - к изменению. Эти противоборствующие тенденции ведут к тому, что язык существует в динамическом равновесии.

Современное языкознание особое внимание уделяет изучению теорий возникновения языка и языковой эволюции. В 1980-х годах получило развитие направление эволюционной лингвистики, или глоттогонии, что было связано с накоплением научных данных в смежных дисциплинах: психолингвистике, антропогенезе и т.д. Однако корни эволюционной лингвистики и в целом рассмотрения языка как непрерывно эволюционирующей системы лежат гораздо глубже.

Говоря об эволюции языка, имеет смысл начать обзор с трудов Вильгельма фон Гумбольдта (1767 - 1835 г.), одного из основоположников лингвистики как науки. Именно В. Гумбольдт ввел в языкознание понятие «внутренней формы слова»1 в работе «О различии организмов человеческого языка и влияние этого различия на умственное развитие человеческого рода», воспользовавшись термином, предложенным Гегелем в его работах по философии. Он сформулировал положение о взаимосвязи языка с историей народа, отражением в языке народного духа:

«Духовное своеобразие и строение языка народа пребывают в столь тесном слиянии друг с другом, что коль скоро существует одно, то из этого обязательно должно вытекать другое… Язык есть как бы внешнее проявление духа народов: язык народа есть его дух, и дух народа есть его язык, и трудно представить себе что-либо более тождественное».

В. Гумбольдт подчеркивает важность изменчивости языка, его восприятия как непрерывно обновляющейся и «порождающей себя» системы, в следующих строках:

«В языке следует видеть не какой-то материал, который можно обозреть в его совокупности или передать часть за частью, а вечно порождающий себя организм, в котором законы порождения определенны, но объем и в известной мере также способ порождения остаются совершенно произвольными. <…> Язык насыщен переживаниями прежних поколений и хранит их живое дыхание, а поколения эти через звуки материнского языка, которые и для нас становятся выражением наших чувств, связаны с нами национальными и родственными узами. Эта отчасти устойчивость, отчасти текучесть языка создает особое отношение между языком и поколением, которое на нем говорит»3.

Используя термины «устойчивость» и «текучесть» языка, В. Гумбольдт одним из первых обозначает две разнонаправленные тенденции в языке, свойственные любой эволюционирующей системе: тенденцию к сохранению формы, своеобразный консерватизм, с одной стороны, и тенденцию к изменчивости, постоянному обновлению с другой. В противоположность метафизическим концепциям, утверждавшим неизменность сущности языка, В. Гумбольдт показывал язык как структуру, которой присуще постоянное движение, для него язык был неразрывно связан с речевой деятельностью.

Его утверждения получили свое развитие в трудах другого немецкого языковеда, Августа Шлейхера (1821 - 1868 г.), особенно известного благодаря изучению балтийских и славянских языков, а также разработке сравнительной фонетики индоевропейских языков. Свою позицию по вопросам изучения языка он изложил в работах: "Язык Европы в систематическом освещении" (1850), "О морфологии языка" (1859), "Теория Дарвина и наука о языке" (1863, рус. пер. 1864), "Значение языка для есте- ственной истории человечества" (1865, рус. пер. 1868), и др.

Взгляды Шлейхера на исследование языка во многом были определены концепциями, сложившимися в естественных науках середины XIX века. На позицию А. Шлейхера повлияла теория эволюции, разработанная Чарльзом Дарвином, и объективно-идеалистическая философия истории Г. В. Ф. Гегеля. Август Шлейхер считается основателем натуралистического направления в языкознании, согласно которому язык рассматривался как природное явление, которое можно изучать, опираясь на методы и принципы естествознания:

«Жизнь языка не отличается существенно от жизни всех других живых организмов - растений и животных. Как и эти последние, он имеет период роста от простейших структур к более сложным формам и период старения, в который языки вс? более и более отдаляются от достигнутой наивысшей степени развития и их формы терпят ущерб»4.

А. Шлейхер предполагал опираться при изучении языка на следующие положения:

язык - это природный организм, на него нельзя повлиять человеческой волей («Языки -- это природные организмы, которые возникли без участия человеческой воли, выросли и развились по определенным законам и в свою очередь стареют и отмирают»5);

«жизнь языка» - это развитие, а не история; в жизни языка можно выделить два периода: доисторический, в который происходило творческое развитие, и исторический, которому свойственно разрушение форм; по- настоящему язык живет и проявляет себя в диалектах, литературный же язык

- это язык искусственный;

лингвистам следует придерживаться точных методов исследования языка, быть независимыми и объективными («У естествоиспытателей можно научиться осознанию того, что для науки имеет значение только факт, установленный при помощи надежного, строго объективного наблюдения, и основанный на таком факте правильный вывод»).

Однако Шлейхер понимал, что опираться исключительно на натурализм в исследовании языка нельзя, подчеркивая: «Понятно, что только основные черты воззрений Дарвина имеют применение к языкам. Область языков слишком различна от царств растительного и животного, чтобы совокупность рассуждений Дарвина до малейших подробностей могла иметь для нее значение».

Шлейхер выделял три основных этапа эволюции языка, сопоставляя их с природными «эпохами» (минеральной, растительной и животной). На основании этой идеи Шлейхер разработал морфологическую классификацию языков, на которую оказала влияние концепция Гегеля о трех ступенях развития (гегелевская «триада»). Шлейхер писал об этом следующим образом: « Если в первом классе языков мы встречали недифференцированную тождественность значения и отношения, чистое бытие значения в себе, если во втором классе дифференцируются звуки, обозначающие значение и отношение, отношение выступает в обособленном звуковом бытии для себя, то в третьем это различие включается в единство, но в единство, бесконечно более высокое, потому что оно выросло из различия, имеет его своей предпосылкой и включает его в себя, как снятый момент». В связи с этим он выделял три класса языков: аморфные (изоли- рующие), агглютинативные и флективные.

Концепция Шлейхера оказала значительное влияние на дальнейшие изучения морфологической классификации языков, однако идея о сопоставлении этапов развития языка с природными эпохами не получила развития как недостаточно обоснованная.

Помимо этого, А. Шлейхеру также принадлежит идея генеалогического

«древа языков», т.е., установления родственных связей между языками и объединение их в семьи с выделением более древних из них. Можно предположить, что к этой концепции его подтолкнуло стремление провести араллели между сравнительно-историческим языкознанием и наукой, в области которой он имел образование - ботаникой.

Значение научных идей и трудов Шлейхера сложно переоценить. Благодаря Шлейхеру в компаративистике были выработаны принцип системности и метод реконструкции праязыка, помимо этого, именно он ввел в языкознание морфологическую и генеалогическую классификации языков. Однако его работы часто подвергались критике за излишнее «биологизаторство», т.е., акцентирование внимания исключительно на связи языка с живой природой.

Эти представления были отвергнуты младограмматизмом, который возник в Германии в 70-х гг. 19 в. Младограмматики делали упор на то, что язык есть индивидуально-психологическое явление, в частности, их главный идеолог, Герман Пауль (1846-1921), утверждал следующее:

«Все психические процессы протекают лишь в психике индивида и нигде больше. <…> Психология стала наукой лишь тогда, когда она перестала рассматривать абстракции душевных способностей как реальные самостоятельные предметы».

Можно сказать, что Г. Пауль был одним из основоположников психолингвистики, говоря: «Подлинным объектом языкового исследования является совокупность проявлений речевой деятельности всех относящихся к данной языковой общности индивидов в их взаимодействии».

Этим обосновано то, что для младограмматиков язык был не природным, а социальным явлением.

Описывая взгляды младограмматиков на эволюцию языка, ее причины и тенденции, уместно будет процитировать ЛЭС:

«Конкретный круг внутренних закономерностей <…> был свед?н младограм- матизмом лишь к двум постоянным процессам -- регулярным звуковым изменениям и изменениям по аналогии. Регулярные звуковые изменения <…> осуществляются со строгой последовательностью, не знающей исключений, если с данным изменением не сталкивается другая звуковая закономерность; в науку вошло понятие фонетического закона, обозначающего такие последовательные звуковые изменения. Звуковые изменения слов могут происходить по аналогии, основанной на том, что речевая деятельность не ограничивается воспроизведением готовых форм, но созда?т новые по сходству с другими имеющимися»11.

Отклонение от литературной нормы в индивидуальной речи человека младограмматики считали причиной изменений в языке. Накапливаясь, такие отклонения переходили из частного в общее, сами становясь нормой. Причина этих отклонений - в том, что психика человека неустойчива, подвержена колебаниям.

Идея о связи мышления и языка была характерна и для отечественного языкознания. Говоря о ней, нельзя не упомянуть выдающегося российского языковеда А.А. Потебню (1835 - 1891 г.), который развил идею В. Гумбольдта о «внутренней форме слова». А.А. Потебня писал о том, что один из «общих законов языка состоит в том, что всякое новое слово имеет представление, т.е. что значение общего слова всегда заключает в себе один признак, общий со значением, ему предшествующим»12.

Идея внутренней формы слова для А. Потебни связана с тем, что происходит со значением слова в процессе словообразования. Этимологическое значение слова, которое еще осознают носители языка, и является внутренней формой, «знаком значения»: «Из значения прежнего слова в новое входит только один признак <...>. Этот признак и есть знак значения данного слова. Здесь мы можем назвать знак и иначе: он есть общее между двумя сравниваемыми сложными мысленными единицами, или основание сравнения, tertium comparationis в слове».

Осмысляя эту идею, российский языковед Е. М. Маркова говорит следующее: «значение - это то, что отражается данной лексической единицей, «отпечаток» реальной действительности, внутренняя форма - то, как отражается в этой единице тот или иной факт действительности, с помощью каких ассоциаций и образных сближений»14.

Для Потебни неразрывно были связаны эволюция сознания человека и эволюция языка, т.к. единственным средством осуществления мышления, по мнению ученого, является язык:

«... новые языки вообще суть более совершенные органы мысли, чем древние, ибо первые заключают в себе больший капитал мысли, чем последние».

Интерпретируя приведенную выше цитату, следует отметить, что А.А. Потебня понимал эволюцию языка как его последовательное совершенствование, усматривал в нем системность.

Другой позиции придерживался швейцарский лингвист, основоположник структурализма Фердинанд де Соссюр (1857 - 1913 г). Он, рассматривая языковой знак как единство между означаемым и означающим (здесь можно провести параллель с идеями А. Потебни о внешней и внутренней форме слова), подчеркивал разграничение между «внутренней» и «внешней» лингвистикой. Не отрицая взаимосвязи языка и истории народа («Обычаи нации отражаются на ее языке, а с другой стороны, в значительной мере именно язык формирует нацию»16), Ф. Соссюр тем не менее призывал лингвистов сконцентрировать внимание на том, что присуще языку как системе (эту область знания ученый называл «внутренней лингвистикой»):

«Внешняя лингвистика может нагромождать одну деталь на другую, не чувствуя себя сжатой тисками системы. <…> В отношении внутренней лингвистики дело обстоит совершенно иначе; язык есть система, подчиняющаяся своему собственному порядку. <…> Такого рода различение требует известной степени внимательности, поэтому в каждом случае нужно ставить вопрос о природе явления и при решении его придерживаться следующего правила: внутренним является все то, что в какой-либо степени видоизменяет систему».

Ф. Соссюр разграничивал не только «внешнюю» и «внутреннюю» лингвистику. Еще одним важным разделением для него было деление на синхронический и диахронический аспекты («Противопоставление двух точек зрения на язык -- синхронной и диахронной -- совершенно абсолютно и не терпит компромисса18»). Общеизвестно, что синхрония предполагает изучение составных частей языка в один исторический период, тогда как диахрония - их историческое развитие и изменение. Ученый полагал, что системность присуща исключительно синхроническому аспекту языка, диахрония же бессистемна и произвольна, она превращает систему в набор разрозненных фактов. Определяя главенство синхронии над диахронией, Соссюр пишет следующее: ««для говорящих сегодня людей нынешний язык

-- единственная реальность»19, таким образом обосновывая необходимость изучать язык «на современном этапе развития».

Вслед за Соссюром сторонники структуралистского подхода к лингвистике отвергли психологический подход к языку младограмматиков, постулировав необходимость рассматривать язык в первую очередь как систему, части которой оказывают друг на друга влияние. Основными школами структурализма были Пражский лингвистический кружок, Копенгагенский лингвистический кружок и Американская школа структурной лингвистики.

Структуралисты делали акцент именно на синхронии, считая изменения, которые случаются с языком, явлением произвольным. Помимо этого, исследовать язык в его синхронном аспекте легче с точки зрения практики. Однако, несмотря на то, что работ по диахронической лингвистике существенно меньше, является очевидным тот факт, что оба подхода (и диахронический, и синхронический) к языку обогащают и дополняют друг друга.

Диахроническая лингвистика начала наиболее активно развиваться в последние годы, с внедрением корпусных методов исследования языка20. Именно благодаря корпусной лингвистике появилась возможность уточнить результаты уже проведенных исследований и провести новые, более обширные и системные, изучения лексической системы русского языка.

Исследуя каждую лексическую единицу не саму по себе, а как часть общего семантического поля (т.е., в парадигматическом аспекте), современные лингвисты понимают синхронное изучение слова только лишь как первый этап в комплексном анализе. На этом этапе устанавливается функциональное своеобразие слова в системе его значений, его деривационный потенциал.

Следующий этап, определенно, требует исторического изучения слова, установления его этимологии и внутренних отношений его значений (исконного и производных). В связи с этим важно отметить, что современная лингвистика при изучении семантической эволюции слова опирается на диасинхронический подход, т.е., на рассмотрение синхронического и диахронического аспектов в их закономерном единстве.

Помимо этого, для современной лингвистики характерно ориентирование не на «идеальную систему» языка, а на узус, т.е., на употребление языка, принятое его носителями. Центром изучения, по мнению придерживающихся «теории узуса»21 (этот термин ввел Р. Лангаккер в конце прошлого столетия) лингвистов, должна стать не формальная структура языка, а реальная дискурсивная практика. В отличие от структуралистов, изучающих «язык вообще», сторонники теории узуса изучают язык в его употреблении. Сам Лангаккер утверждал, что предпочитает «когнитивную и лингвистическую адекватность языковой концепции формальной чистоте генеративных грамматик, поскольку последняя достигается за счет искажения и обеднения содержательной стороны»22.

Этот подход сделал более размытыми границы понятия «языковой нормы». Воспринимая язык как эволюционирующую систему, современные лингвисты признают то, что сегодняшнее нарушение нормы может стать нормативным вариантом спустя какое-то время. Более того, и в синхронном срезе способы передачи мысли могут отличаться. Известный российский лингвист В.А. Плунгян называет эту тенденцию «вниманием к синхронной вариативности языка»:

« <…> Внимание к синхронной вариативности языка, т. е. признание того факта, что в рамках данной языковой общности не существует единой жесткой системы средств выражения смысла, а существуют различные стратегии реализации этой задачи, в том числе зависящие от психологических, биологических и социальных факторов (но не только от них). Эта тенденция обозначилась еще в середине XX в. с возникновением социолингвистики и других дисциплин этого круга»23.

Наконец, еще одной важной тенденцией в современной лингвистике является квантитативный метод исследования систем языка, т.е., учет частотности элементов и «признание квантитативных отношений существенным фактором в языковой эволюции и структуре языковых правил».

Основа этого метода была заложена в трудах американского лингвиста Дж. Гринберга (1915 - 2001 г.), автора «Квантитативного подхода к морфологической типологии языков».

Разумеется, говоря о факторах языковой эволюции, также необходимо учитывать вышеизложенные тенденции современной лингвистики, среди которых мы отметили рассмотрение синхронии и диахронии как взаимно обогащающих друг друга процессов, внимание к дискурсу, а не к некой идеальной системе языка, лишь реализующей себя в тексте, и квантитативный подход к изучению языка.

1.1 Факторы, влияющие на эволюцию языка

С началом изучения языка как эволюционирующей системы (которое восходит, как мы показали в предыдущем параграфе, еще к идеям В. Гумбольдта) закономерным образом возник вопрос о причинах изменений, происходящих с языком, или о факторах языковой эволюции.

На заре изучения данной темы выдвигались предположения о каком-то одном главенствующем факторе, влияющем на развитие языка. Например, сам В. Гумбольдт, рассматривая язык как «внешнее проявление народного духа», видел корни происходящих с языком изменений в его природе («Язык представляет собой постоянно возобновляющуюся работу духа, направленную на то, чтобы сделать артикулируемый звук пригодным для выражения мысли»25).

Важно обратить внимание на то, что этот фактор («работы духа» над совершенствованием способа выражения мысли) нельзя однозначно назвать ни внутренним по отношению к системе языка, ни внешним. С одной стороны, В. Гумбольдт отмечал влияние языка на картину мира использующего его человека (эту проблематику позднее будет развивать Б.Уорф, в частности, будет сформулирована гипотеза лингвистической относительности, широко известная как «гипотеза Сепира--Уорфа», которая предполагает обусловленность мировоззрения людей структурой того языка, носителями которого они являются). С этой точки зрения можно назвать данный фактор внутренним. С другой стороны, рассмотрение сущности языка как отражения духа народа может быть аргументом в пользу того, что В. Гумбольдт видел корни изменений, происходящих с языком, в общественных преобразованиях, а значит, данный фактор является внешним.

Отмеченное нами противоречие отражает недостаточную системность подхода к развитию языка, наблюдавшуюся в данный исторический период.

Однако в дальнейшем, с укреплением теорий о том, что на развитие языка влияет не один фактор, а целая система различных факторов, эта дифференциация стала гораздо более отчетливой. Имеет смысл сразу подчеркнуть, что в подавляющем большинстве разные исследователи, обращаясь к этой теме, подразделяют факторы, влияющие на эволюцию языка, на две группы:

Внешние по отношению к системе языка факторы (позднее получившие название «экстралингвистических факторов»)

Внутренние по отношению к системе языка факторы (позднее названные «интралингвистическими факторами»)

Мнения о важности роли вышеупомянутых групп факторов различны и могут быть классифицированы по трем подгруппам.

Первая точка зрения заключается в том, что все изменения, происходящие в языке, вызваны исключительно внешними причинами, которые кроются в развитии общества, когнитивной эволюции и т.д. Иногда сторонники этой точки зрения, признавая возможность внутренней обусловленности языковых изменений, утверждают вместе с этим, что при более глубоком рассмотрении стимулирующими эти изменения все равно окажутся внеязыковые факторы.

Этой точки зрения придерживался норвежский язковед А. Соммерфельт, критически осмысляя идеи младограмматизма о неустойчивости человеческой психики как основной причины колебаний в языке и указывая, что «все разнообразные факторы изменений имеют в конечном счете социальный характер»26. Основная цель любых изменений в языке, по мнению ученого - сделать коммуникацию более эффективной.

Вторая точка зрения противоположна первой и заключается в том, что эволюция языка обусловлена исключительно внутренними факторами, т.е., причины лежат в самой системе языка. К этой же точке зрения мы относим и те теории, которые гласят, что, возможно, внешние факторы языковой эволюции существуют, но не должны изучаться в рамках лингвистики.

Сторонником данной точки зрения можно назвать Ю. Куриловича, который пишет: «Как только мы оставляем язык sensu stricto и апеллируем к внеязыковым факторам, мы теряем четкие границы поля лингвистического исследования».

Французский лингвист, последователь Ф. Соссюра Андре Мартине, схожим образом заявляя, что «только внутренняя причинность может интересовать лингвиста»28, высказывает характерную для структурализма позицию.

Очевидным кажется тот факт, что обе точки зрения довольно ограниченны.

В связи с этим наиболее перспективной нам видится третья точка зрения, в некоторой степени снимающая радикальность двух предыдущих подходов. Ее сторонники утверждают влияние на эволюцию языка как внешних, так и внутренних факторов. Например, Б.А. Серебренников пишет:

« Исходя из тезиса о двусторонней зависимости эволюции языка от факторов внешних и внутренних, мы хотим подчеркнуть тем самым, что современная постановка проблемы заключается не в том, чтобы изучать одни причины в ущерб другим, а в том, чтобы объективно показать, в чем именно может проявиться действие тех и других и их конкретное переплетение»29.

На практике отнесение конкретного фактора, побудившего языковое изменение, к категории внешних или внутренних, может вызвать определенную трудность. Это связано с тем, что при последовательном изучении языковых изменений часто выясняется, что изначально обнаруженная причина данных изменений есть всего лишь «верхний слой», за которым кроется множество более глубинных причин, и неясно, какая из них будет являться первичной.

Но все же чаще всего выявить основную причину изменения представляется возможным. Данная причина, или фактор языковой эволюции, может быть связана с самой структурой языка или же лежать за ее пределами. В зависимости от этого факторы и следует классифицировать как внутренние или как внешние.

Внешние, или экстралингвистические факторы эволюции языка были выделены раньше внутренних. Давая их общую характеристику, В.А. Серебренников отмечает следующее:

«К внешним причинам мы относим всю совокупность необычайно разнообразных импульсов, идущих из окружающей язык среды и связанных прежде всего с особенностями исторического развития общества, переселениями и миграциями, объединением и распадом речевых коллективов, изменением форм общения, прогрессом культуры и техники и т.п.»30.

А. Соммерфельт причислял к внешним факторам и «нормирующую и направленную на повышение языковой культуры деятельность»31, полагая вышеназванные причины основой всех языковых изменений.

Таким образом, мы можем трактовать все социальные преобразования, оказывающие влияние на язык, как проявление действия внешних факторов языковой эволюции.

Классификаций внешних факторов языковой эволюции существует несколько.

Например, Г.Г. Котов выделяет следующие факторы:

социальное, социокультурное воздействие, реализумое преимущественно лексическими заимствованиями;

влияние иноязычных словообразовательных средств;

влияние речевой деятельности авторитетных личностей: прежде всего писателей, ученых, общественных деятелей.

Комментируя данные положения, можно отметить, что социальное воздействие, т.е. изменения в социально-политической обстановке, культурные связи между разными народами, а также наличествующая в современном мире тенденция к глобализации являются важным внешним фактором, который оказал воздействие на лексико-семантическую систему русского литературного языка. Это проявилось, например, в большом притоке заимствований из французского, английского и других языков, наблюдавшемся во время соответствующих политических и социальных изменений. Другое проявление - вытеснение одних лексем другими, происходящее под влиянием моды или «духа времени», т.е., представлений носителей языка о том, как следует выражать свои мысли, чтобы звучать

«современно» (например, распространение лексемы «мэйкап» и вытеснение лексемы «макияж» (данный пример любопытен еще и тем, что в данном случае более позднее английское заимствование вытесняет более раннее французское)). Научно-технический прогресс также можно отнести к проявлению данного фактора языковой эволюции. Благодаря НТП в словаре русского литературного языка появились новые термины, заимствованные из других языков (французского, немецкого, голландского, английского, арабского и т.д.). Важно отметить, что заимствованные лексемы легко адаптируются к русской словообразовательной системе, что говорит об их прочном вхождении в язык (демпинг - демпинговый, тюнинг - тюнинговать и т.д.). Развитие культуры, в частности, театр, литература, радио, кино - также требуют изменений в лексической системе языка.

Помимо заимствований, на развитие и функционирование словаря русского литературного языка оказали влияние эвфемизмы, запрещенные и бранные слова, вульгаризмы. Можно выделить даже воздействие на лексику морального фактора.

Говоря о влиянии иноязычных словообразовательных средств, мы должны акцентировать внимание на связи словообразования с лексикой: активные процессы в словообразовании ведут к бурному появлению новых слов.

Однако при анализе заимствования аффиксов (т.е., структурных элементов языка) можно отметить, что «кардинальных изменений здесь не происходит и их корпус в русском языке пополняется очень медленно, хотя в русском языке существует целый класс словообразовательных аффиксов иноязычного, прежде всего греко-латинского, происхождения».

Речевая деятельность авторитетных языковых личностей (писателей, ученых, политиков) также оказывается важным внешним фактором. Мы можем наблюдать влияние этого фактора на язык в исторической перспективе: от А.С.Пушкина, М.Ю.Лермонтова - до мастеров XX века и далее. В динамике данного внешнего фактора языковой эволюции проявляются две тенденции: к стабилизации и к обновлению.

В.А. Серебренников же обращает внимание на следующие внешние факторы:

прогресс человеческого общества, влекущий за собой усложнение языка;

влияние других языков;

миграции, переселения народа;

особенности исторической жизни народа-носителя языка.

(«Было бы <…> неправильно делать вывод о том, будто первостепенная роль <…> принадлежит таким факторам, как влияние других языков, миграции, переселения, особенности исторической жизни народа, говорящего на данном языке и т. п. Самым мощным внешним фактором, вызывающим языковые изменения, является прогресс человеческого общества, выражающийся в развитии его духовной и материальной культуры, в развитии производительных сил, науки, техники и т. п., влекущем за собой усложнение форм человеческой жизни и, соответственно, языка»34).

Особенно важным нам видится тот факт, что В.А. Серебренников классифицирует указанные внешние факторы по значимости, ведущим называя именно прогресс человеческого общества. Здесь можно провести параллель с высказыванием Э. Косериу: «Язык изменяется, чтобы продолжать функционировать как таковой»35 (то есть, чтобы адекватно отражать то, как люди воспринимают действительность). В данном случае внешний фактор оказался тесно связанным с основной функцией языка, что только подчеркивает условность предложенной классификации.

Влияние данного фактора отмечает и Е.Б. Никифорова, называя его

«когнитивной деятельностью человека»36. Особенность заключается в том, что она отказывается от термина «усложнение», подчеркивая, что слова под влиянием данного фактора могут демонстрировать тенденцию к элиминации, т.е., к исчезновению из словарного состава русского языка:

«Мышление человека тесно связано с окружающей действительностью и отражает ее, в связи с этим исчезновение из жизни определенных процессов, явлений и артефактов, преломляясь в сознании человека, отражается соответственно в утрате соответствующих лексем. Изменение условий жизни, неактуальность ряда предметов и явлений для текущей жизнедеятельности ведут к утрате ставших невостребованными слов»37.

Интересным является замечание о том, что как лексемы-гипонимы могли вытесняться гиперонимами, так и наоборот, лексемы-гиперонимы могли быть вытесненными гипонимами. В этих тенденциях Е.В. Никифорова усматривает склонность человеческого мышления, с одной стороны, к избавлению от ненужных понятий (например, лексемы «шуйца» и «десница», существовавшие в древнерусском языке и обозначавшие левую и правую руку соответственно, были замещены гиперонимом «рука», что связано, по всей видимости, с абстрактизацией человеческого мышления в более поздние исторические периоды), а с другой - к конкретизации понятий активно используемых. Детализацию Е.В. Никифорова усматривает в замещении архаичной лексемы гипонимами. Например:

«В древнерусский период существовала лексем ступа, которая использовалась для номинации различных объектов, предназначенных для ловли животных ('западня', 'капкан', 'петля', 'яма'). Принцип номинации, внутренняя форма лексемы-гиперонима представляется достаточно прозрачной: объект ловли должен был наступить (лапой) в подготовленную ловушку. Дальнейшее развитие охотничьего промысла, разнообразие орудий лова привело к необходимости дифференциации их названий. Таким образом, экстралингвистические причины, условия жизни и деятельности древних людей стимулировали лингвокреативные процессы, в результате которых появились лексемы-гипонимы, объективирующие конкретные орудия лова, а лексема-гипероним постепенно вышла из употребления за ненадобностью»

Уже здесь особенно важным будет подчеркнуть, что этот фактор, как и те тенденции, которые отмечает Е.В. Никифорова, следует рассматривать в тесном единстве с внутренними (интралингвистическими) факторами эволюции языка, о которых пойдет речь чуть позже.

Наконец, последней, наиболее подробной классификацией внешних факторов языковой эволюции, которую мы рассмотрим, будет классификация, которую приводит Кошкина Е.Г.:

изменения в жизни общества, его идеология, устройство, социальные отношения, изменения в культурной, политической и экономической жизни, а также прогресс человеческого познания;

изменение вещей при сохранении их наименования;

употребление слов в специальной языковой среде и обстановке среди определенных групп людей (профессиональная лексика, терминологическое использование), когда слово модифицируется, приобретает новое значение, выходящее за пределы узкой социальной группы;

цель сообщения, где выделяются:

а) аффект - желание говорящего усилить впечатление от высказываемого б) желание смягчить, ослабить высказывание (эвфемизмы).

Опираясь на рассмотренные выше классификации, мы считаем необходимым вынести на первый план следующие внешние факторы, как наиболее актуальные:

изменение окружающего мира и его восприятия человеком (социальное, когнитивное и иное развитие человека, политическая обстановка, идеология и т.д.);

воздействие речевой деятельности авторитетных личностей (писателей, ученых и т.д.), а также речевой деятельности отдельных социальных групп;

изменение коннотаций слова (куда будут входить аффект, эвфемизмы, этикетные нормы и т.д.).

В связи с последним признаком А.А. Поликарпов выделяет следующие тенденции:

тенденция к субъективизации значений слов, в т.ч. накопление элементов уменьшительности и увеличительности, одобрительности, неодобрительности и различных других видов оценочности (К.Джаберг, Х.Шрейдер, С.Улльман, Г.А. ван Донген, Э.Бенвенист, Ю.С.Степанов, Э.К.Трауготт, Д.Штейн и др.);

тенденция к табуизации и эвфемистическим заменам экспрессивных лексических номинаций (Ж.Вандриес, В.Хаверс, Б.А.Ларин и др.).

Необходимо еще раз подчеркнуть, что перечисленные нами внешние факторы можно рассматривать только в единстве с внутренними факторами, что репрезентует единство плана содержания и плана выражения.

Внутренние факторы эволюции языка обусловлены имманентной сущностью языка как системы.

Б.А. Серебренников пишет о внутренних факторах эволюции языка следующим образом:

«К причинам внутреннего порядка принадлежат различные импульсы, возникающие в связи с целенаправленной тенденцией к усовершенствованию существующей системы языка; к внутренним причинам мы относим также разнообразные тенденции, направленные на приспособление языкового механизма к физиологическим особенностям человеческого организма, тенденции, обусловленные необходимостью улучшения самого языкового механизма, тенденции, вызванные необходимостью сохранения языка в состоянии коммуникативной пригодности и т. п.».

К группе внутриязыковых причин изменения значения слова, согласно Т.Шиппан43, относятся:

аналогия

синонимический сдвиг

взаимовлияние языковых единиц друг на друга

словообразовательные процессы и т. д.

Н.С. Валгина определяет следующие внутренние факторы («законы») развития языка:

«Обычно к внутренним законам относят:

закон системности (глобальный закон, являющийся одновременно и свойством, качеством языка);

закон традиции, обычно сдерживающий инновационные процессы; закон аналогии (стимулятор подрыва традиционности);

закон экономии (или закон «наименьшего усилия»), особенно активно ориентированный на ускорение темпов в жизни общества;

законы противоречий (антиномии), которые являются по сути «зачинщиками» борьбы противоположностей, заложенных в самой системе языка. Будучи присущими самому объекту (языку), антиномии как бы готовят взрыв изнутри».

Продолжая структуралистскую традицию, Н.С. Валгина рассматривает язык в первую очередь как систему, причем подчеркивает, что системность присуща языку как на каждом уровне в отдельности, так и во взаимодействии между уровнями в целом. Это означает, что изменения не могут происходить случайным образом, они будут затрагивать отдельные языковые структуры целиком.

Закон языковой традиции объясняется стремлением языка к стабильности, консервативности. С этим внутренним фактором можно связать внешний: нормирующую и направленную на повышение языковой культуры деятельность, о которой писал А. Соммерфельт. Н.С. Валгина характеризует подобную деятельность как сохранение традиции, которая уже не подкреплена объективным положением вещей («своеобразное табу на инновации»). В качестве примера действия подобного рода табу Н.С. Валгина приводит исключения в правописании некоторых частей речи, в частности, наречий:

«Главный критерий здесь - традиция. Почему, например, с панталыку пишется раздельно, хотя правило гласит, что наречия, образованные от существительных, исчезнувших из употребления, пишутся с предлогами (приставками) слитно? Ответ маловразумителен - по традиции, но традиция - охранная грамота давно ушедшего. Конечно, глобальное разрушение традиции может серьезно навредить языку, лишить его таких необходимых качеств, как преемственность, устойчивость, основательность в конце концов. Но частичная периодическая корректировка оценок и рекомендаций необходима».

Закон аналогии, по Н.С. Валгиной, заключается в уподоблении одних форм другим. Она называет этот закон мощным фактором эволюции языка, поскольку под его влиянием совершаются достаточно заметные изменения в словах (сдвигаются ударения, осуществляются переходы глаголов из одного класса в другой (например, появление формы «полоскаю» вызвано аналогией с глагольными формами «читаю», «бросаю») и т.д.). Противоречивость заключается в том, что форма, с одной стороны, опирается на этимологию слова, а с другой - подвергается изменениям «по аналогии».

Закон речевой экономии, т.е., минимума речевых усилий, утверждает Н.С. Валгина, может проявляться на любом из уровней структуры языка.

Последним фактором, влияющим на эволюцию языка, Н.С. Валгина считает наличие в языке противоречий, или антиномий. Она пишет следующее:

«Противоречия (или антиномии) свойственны самому языку как феномену, без них немыслимы какие-либо изменения. Именно в борьбе противоположностей проявляется саморазвитие языка.

Обычно выделяют пять-шесть основных антиномий: антиномия говорящего и слушающего; антиномия узуса и возможностей языковой системы; антиномия кода и текста; антиномия, обусловленная асимметричностью языкового знака; антиномия двух функций языка - информационной и экспрессивной, антиномия двух форм языка - письменной и устной»46.

Многие из этих факторов были выделены и другими учеными-лингвистами. Перед исследователями остро стояла задача разграничить главенствующие факторы и второстепенные. Например, А. Соммерфельт также относит к внутренним факторам, влияющим на развитие языка, фактор языковой экономии, следствием действия которого является образование сложных слов и сокращений47. Исследователи языка неоднократно выдвигали предположения о том, что данный фактор является основным для развития языка. Многократно выдвигавшиеся теории основной движущей силы языкового развития - наименьшего усилия, лени, экономии усилий объясняются стремлением к увеличению информации, передаваемой языком в единицу времени, что требует компрессирования и/или развития суперсегментных отношений как в плане содержания, так и в плане выражения48. Данный принцип отмечали многие лингвисты (например, Г.Курциус, И.А.Бодуэн де Куртенэ, А.Мартине), рассматривая его как непосредственный фактор языковой эволюции.

На фонетическом уровне данный принцип, по нашему предположению, связан со стремлением к непротиворечивости артикуляционной базы: если оптимальность нарушена, то меняются фонетические законы, что неизбежно отражается и на лексике (например, некоторые фонетические преобразования в английском языке привели к отпадению флексий, а это, в свою очередь, породило появление новых омонимичных форм).

Другой внутренний фактор, который часто считают основным - стремление языковой системы к рациональному ее использованию. Н.В.Крушевский данный принцип определял как «стремление к заранее намеченной цели, к идеалу, к общему и частному соответствию мира слов миру понятий»49.

Дело в том, что язык как система стремится к уравновешенному взаимодействию с внешней средой, в чем проявляется устойчивость языка.

С другой стороны, язык постоянно обновляется, в чем проявляется его изменчивость. Только благодаря динамическому равновесию между этими двумя тенденциями и возможно существование языка, с одной стороны, в его системном аспекте, а с другой - в историческом. О необходимости рассмотрения взаимосвязи данных аспектов в современной лингвистике только начинают говорить.

А.А. Поликарпов, предлагая разработанную им модель жизненного цикла слова, утверждает, что «каждое из слов при рождении в подавляющем числе случаев является однозначным, т.е. попадает тем или иным способом в язык для обозначения какого-то одного, относительно нового, весьма специфического для данного коммуникативного коллектива класса смыслов, чаще всего - того или иного класса предметов "второй", искусственной природы. В ходе дальнейшего его использования слово разворачивает свой семантический потенциал в виде последовательного и параллельного "порождения" новых значений от первого и от последующих значений. Процесс "порождения" заключается в том, что некоторые из ассоциаций данного значения с определенным набором обозначаемых им в коммуникации внеязыковых смыслов могут закрепляться, так что некоторые

из смыслов приобретают статус новых значений (обобщенных образов с функцией обозначения-намекания специфических образов-смыслов)»50.

Мы полагаем, что появление в языке новых однозначных слов обусловлено выделенным фактором стремления языка к устойчивости, к точности выражения смысла (тому, что Н.В. Крушевский определял как «идеал»).

Несмотря на то, что в момент возникновения лексемы однозначны, со временем они начинают демонстрировать полисемическую активность.

А.А. Поликарпов отмечает, что чем больше значений имеет слово - тем дольше оно будет существовать в языке. Можно интерпретировать этот постулат в связи с биологической концепцией эволюции, в процессе которой любой вид имеет два пути: изменение с целью повышения приспособляемости или вымирание.

Е.В. Никифорова выделяет и другой важный момент, на который следует обратить внимание: «Лексема легко удерживается в памяти человека, когда она находится в системе и связана определенными ассоциациями с другими лексемами, прежде всего своего словообразовательного гнезда. Поэтому уязвимыми оказываются лексемы, оказавшиеся в изоляции, не поддержанные группой однокорневых слов - они находятся в «группе риска» и чаще других вытесняются из языка»51. В этом также проявляется тенденция к устойчивости, наблюдаемая в языке.

Вместе с этим «процесс повышения степени абстрактности определяет и все большую, в среднем, живучесть, устойчивость каждого последующего значения, его увеличивающуюся продолжительность жизни, в сравнении с материнским значением»52. Т.е., зарождаясь в языке конкретными, лексемы демонстрируют все большую склонность к абстрактивизации значения.

Однако такие «живучие», по выражению А.А. Поликарпова, слова составляют не самую обширную группу русской лексики. Куда более частотны слова, которые сохраняют однозначность на протяжении своего жизненного цикла, достаточно быстро исчезая из языка.

...