Вымышленные языки в лингвистическом исследовании

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Данная работа посвящена анализу одного из наиболее интересных и сложных явлений в теории и практике межъязыкового перевода - передаче в переводе особых семиотических конструктов художественных текстов, получивших название «вымышленные языки» на примере вымышленного языка из романа Энтони Берджесса «Заводной апельсин». Актуальность исследования состоит в том, что в настоящее время данное лингвистическое явление, привлекая внимание широкого круга читателей, становится предметом обсуждения в лингвистике, особенно в теории и практике перевода, так как изменение языкового кода и сложные новаторские решения авторов требуют как глубокого лингвистического анализа, так и нестандартных переводческих решений.

Объектом исследования являются лексические единицы вымышленного языка в тексте произведения «Заводной апельсин».

Предмет исследования - особенности перевода лексических единиц вымышленного языка в текстах переводов данного произведения.

Цель работы - изучение лексических единиц вымышленного языка «надсат» с точки зрения возможности его перевода на русский язык, а также поиск возможных путей совершенствования вариантов его перевода на русский язык. лингвистический язык надсат перевод

Для достижения данной цели сформулированы и выдвинуты следующие задачи исследования рассмотреть существующие в современной культурологии и лингвистике трактовки вымышленных языков;

установить основные лингвистические особенности вымышленного языка «надсат» на основе лингвистического анализа текста романа «Заводной апельсин» определить оптимальность приемов перевода лексических единиц вымышленного языка «надсат» на основе предпереводческого и переводческого анализа текстов переводов романа «Заводной апельсин».

Теоретическим основанием данного исследования послужили:

· лингвокультурологические и лингвистические концепции вымышленных языков, разработанные в трудах М.В. Окс, М.Ю. Сидоровой, О.Н. Шуваловой, В.В. Скворцова

· концепция эквивалентности перевода в работах В.Н. Комиссарова, С.Г. Бархударова

· разработки технологий перевода в трудах Л.К. Латышева, Я.И. Рецкера, В.Н. Комиссарова

Материалом работы послужили тексты оригинала романа «Заводной апельсин» и переводы на русский язык, выполненные В. Бошняком и Е. Синельщиковым.

Цель и задачи выпускной квалификационной работы определили выбор следующих методов исследования: жанрово-типологический, сравнительно- сопоставительный, сплошной выборки, метод контекстуального анализа, метод компонентного анализа, при этом используются принципы системного и целостного анализа художественного произведения.

Новизна и значимость предлагаемого исследования заключается в применении лингвокультурологического и лингвистического анализа при описании вымышленного языка и особенностей его перевода, и в систематизации полученных данных. Проблема перевода вымышленных языков не получала достаточно широкого освещения в отечественной лингвистике, в то время как интерес к этому языковому явлению чрезвычайно велик.

Практическая ценность исследования заключается в возможности использования его материалов и основных результатов в курсах лекций по истории и теории зарубежной литературы, а также по лингвокультурологии.

Предложенный вариант перевода вымышленного языка «надсат» может быть применен при дальнейшей разработке проблемы перевода семиотических конструктов в художественных текстах.

Структура работы определена логикой научного исследования. Работа состоит из введения, двух глав и заключения.

Во введении представлены предмет, цели, задачи, актуальность, новизна и значимость работы.

В первой главе приводится анализ теорий вымышленных языков, устанавливаются основные лингвистические и прагматические особенности вымышленного языка «надсат» на основе коммуникативно-прагматического и лингвистического анализа текста романа

Вторая глава посвящена анализу существующих вариантов перевода лексических единиц вымышленного языка «надсат», предлагается к рассмотрению оптимальный вариант его передачи на русский язык

Заключение подводит итоги анализа, отвечает на поставленные задачи и обобщает полученные в ходе исследования результаты.



ГЛАВА I. Лингвостилистические и прагматические особенности вымышленного языка «НАДСАТ»

1.1 Вымышленный язык как объект лингвистического исследования

Язык, как и любой живой организм, постоянно развивается, и одним из показателей его непрерывной динамики является появление новых языковых подсистем. В художественном творчестве это, как правило, свидетельствует о специфике восприятия действительности, новых индивидуальных рефлексиях, требующих особых форм выражения. В результате возникают и «вымышленные языки» (фикциональные языки, конланги -conlangs\ constructed languages) [31: 18].

Вымышленные языки стали предметом изучения в конце XX века. В этот период такие языковые системы становятся принадлежностью не отдельно взятого художественного текста, а гипертекста - серии авторских произведений, и тем самым авторские «вымышленные языки» приобретают широкую популярность.

В связи с исключительной популярностью подобных художественных произведений - таких как - знаменитый роман Толкиена «Властелин колец», сериал «Звездный путь», антиутопия Д.Оруэлла «1984», фильм Д. Кэмерона «Аватар», и т.д. - в первую очередь встает вопрос о переводе столь своеобразных в языковом плане текстов на иностранные языки. Таким образом, исследование вымышленных языков в лингвистическом и переводческом аспектах важно для определения их значения для культуры, искусства и процессов коммуникации в социуме. Вымышленные языки представляют особый интерес для определения самой сущности данного новаторского явления в развитии системы естественного языка, установления статуса данного языка среди прочих знаковых систем и его реляции к системе естественного языка, характера возникающей системности, так как каждый из вымышленных языков представляет собой специфический знаковый конструкт, с характерными для него структурой и объемом. В социолингвистическом плане интересным представляется и изучение авторских установок в конструировании особого знакового конструкта, различного по объему и структуре и лингвистических социальных инициатив в современном обществе, благодаря которым данные явления выходят за пределы условного мира художественного произведения и интегрируются в мир реальной коммуникации.

Важно для художественного перевода определить и функциональную нагрузку единиц «вымышленного языка» в структуре художественного текста. Изначально постулируется очевидная условность «вымышленных языков», которая определена самой сущностью художественной картины мира, в основе которой лежит авторский вымысел. Само название «вымышленные языки» изморфно модели «вымышленного мира» художественного произведения. Это «не существующие в реальности языки, созданные для коммуникации героев художественной литературы или кинофильмов» [31:18]. Вымышленные языки всегда предполагают нестандартную картину мира, и такие языки характеризуются смещением основного акцента с коммуникативной функции на художественную. [32: 44]

В первую очередь необходимо разделить понятия «искусственный язык» и «вымышленный язык». Ключевое отличие между этими двумя понятиями определяется сферой, в которой автор намерен применять созданную им языковую систему. Так, в определении сущности вымышленных языков существует два подхода:

1) Вымышленные языки рассматриваются в качестве разновидности искусственных языков

2)Вымышленные языки отличаются от искусственных языков тем , что искусственные языки создаются с целью реальной коммуникации (яркий пример - язык эсперанто), а вымышленные языки создается авторами для использования исключительно в художественном тексте; то есть, вымышленными являются языки, не существующие в реальности и функционирующие в рамках художественных произведений. [23:9].

Р. Харрисон выделяет пять основных областей, где задействованы вымышленные языки:

· сфера лингвистического исследования в которой вымышленные языки используются в качестве модели языка, способствующей изучению процесса освоения нового языка;

· сфера искусственного интеллекта, где специально созданные искусственные языки используются для «общения» с компьютерными системами;

· сфера искусства - в произведениях искусства служат частью выдуманной автором культуры;

· сфера творчества - в последнее время возросло число энтузиастов, занимающихся созданием вымышленных языков в качестве хобби;

· сфера тайных языков, в которой вымышленные языки используются для создания систем секретных шифров [53].

Однако, несмотря на достаточно широкий спектр областей, считается, что вымышленный язык, как правило, ограничивается использованием в художественных текстах.

Вымышленные языки имеют следующие характерные особенности:

· ограниченность круга пользователей;

· служат для передачи принципиально новой картины мира, непривычной для читателя; [23: 36]

Вымышленный язык художественного текста, как правило, связан с реально существующими естественными языками, элементы естественных языков содержаться в большинстве вымышленных языков, что позволяет определить степень использования субстанциональной основы естественного языка.

• Естественный язык с элементами вымышленного языка, в котором к естественному языку добавляются некие черты, делающие его формально похожим на вымышленный язык. При этом не происходит создания новой языковой системы, а грамматика, лексика и фонетика естественного языка изменяется минимально. Такой язык в качестве объекта перевода обнаруживает ту же степень сложности, что и естественный язык, поскольку он не отличается коренным образом от естественного языка.

• Измененный естественный язык, в котором в отличие от предыдущей группы естественный язык подвергается значительным модификациям. Автор изменяет существенные особенности естественного языка, как правило, затрагивая и лексику, и грамматику. Несмотря на трудности, с которыми сталкивается переводчик при переводе языков данной группы, задача частично облегчается в связи с тем, что большей частью естественный язык, взятый за основу вымышленного, претерпевает изменения с целью упрощения.

• Вымышленный язык с элементами естественных языков, в котором происходит заимствование системных элементов двух или нескольких естественных языков. Например, вымышленный телескопный язык Э. Берджесса, в котором сочетаются русские и английские корни.

• Вымышленный язык. В данном случае автор создает определенную систему, функционирующую по законам вымышленного языка, как например, языки, созданные Дж. Толкиеном.

Вымышленные языки, относящиеся к последним двум группам, являются наиболее сложными для перевода, поскольку переводчику необходимо осуществить лингвистическую аналитическую процедуру, конечным этапом которой будет своего рода инференция, то есть

· анализ словообразовательной модели;

· «вывод» лексического значения единицы вымышленного языка;

· интерпретация\ инференция результирующего смысла на основе анализа моделируемой данной языковой единицей ситуационной модели и ее функций в авторском художественного дискурсе.

Часто это - модель телескопного типа словообразования, особенностью которой в вымышленных языках является воссоединение в структуре сложного слова основ различных языков. Таким образом, задача перевода адекватно передать созданное автором языковое образование на другой язык, сохранив при этом его характерные особенности [51].

Для дальнейшего анализа прагматических особенностей вымышленного языка целесообразно описать его основные функции. При этом необходимо отметить, что в художественном тексте вымышленный язык реализует несколько функций.

Итак, в художественных текстах вымышленные языки могут выполнять следующие функции:

• Мировоззренческая функция. Здесь вымышленный язык отражает сознание героев произведения. Автор по мере развития произведения раскрывает особенности фигурирующего в нем вымышленного языка, что позволяет читателю лучше понять внутренний мир персонажей-носителей данного вымышленного языка.

• Функция художественной детали. Здесь вымышленный язык играет роль художественной детали вымышленного мира, что позволяет автору создать эффект правдоподобности созданного им мира художественного произведения, или же для достижения эстетических целей.

• Жанрообразующая функция - вымышленный язык указывает на принадлежность того или иного текста к какому-либо литературному жанру (утопия, антиутопия, фантастика или фэнтези). Вымышленный язык в этом случае уже сам по себе является неким индикатором, отделяющим произведение, в котором он используется, от реалистической литературы.

• Сюжетообразующая функция - именно эта функция является одной из важнейших, поскольку здесь вымышленный язык является ключевым элементом, вокруг которого строится весь сюжет произведения.

• Пародийная функция. Здесь вымышленный язык используется в сатирических произведениях в качестве пародии на какой-либо естественный язык для высмеивания неких черт его носителей.

• Магическая функция. Здесь вымышленный язык наделяется способностью тем или иным образом воздействовать на людей, предметы и явления мира, в котором он функционирует, как правило, посредством определенных заклинаний. [31:16]

Согласно гипотезе лингвистической относительности Сепира-Уорфа, сама структура языка определяет человеческое мышление и способ познания реальности. [30:121] . Исходя из этого, выделяются два важнейших положения: во-первых, мышление человека определяется языком, на котором он думает, и во-вторых, носители разных языков по-разному воспринимают окружающую их действительность. Таким образом, концепция Сепира-Уорфа позволяет авторам генерировать различные вымышленные языки, в той или иной степени определяющие образ мыслей и поведение своих носителей. [7].

Вымышленные языки - это языки, создаваемые в рамках художественного текста и не предназначенные для использования в реальном мире. Такие языки играют важную роль в художественно-эстетическом содержании многих текстов, однако как важнейшая составная часть художественного картины мира текста вымышленные языки появляются с возникновением жанра утопии. Жанр утопии подразумевает существование некого идеального социума, в качестве противопоставления реально существующему. Таким образом, большинство авторов, работающих в жанре утопии, создавали вымышленные языки, с целью как можно ярче разграничить утопическое и реальное общество. Впоследствии вымышленные языки естественным образом перешли в произведения противоположных жанру утопии антиутопий, получивших широкое распространение в начале XX века. [28: 51--57] Так, авторские вымышленные языки использовали в своих произведениях многочисленные авторы, например, Е. Замятин («Мы»), Дж. Оруэлл («1984»), Э. Берджесс («Заводной Апельсин», Р. Хайнлайн («Бездна») Дж. Свифт ( «Путешествия Гулливера»), С. Дилэни («Вавилон-17») и др. В подобных произведениях вымышленные языки выполняют различные функции, основной из которых является художественная функция, служащая, в первую очередь для передачи важнейших взглядов, мыслей и идей автора. В данной работе будет рассмотрен вымышленный язык, созданный Э. Берджессом в романе «Заводной апельсин».

«Заводной апельсин» был написан в 1962 году и представляет собой сатирический роман-антиутопию. Это произведение принадлежит к постмодернистской литературе, которая характеризуется глубоким психологизмом и смещением акцента с жизнеописания героев на проникновение в их внутренний мир. Именно поэтому вымышленные языки, посредством которых характеризуются герои произведения и окружающая их действительность, являются важной составляющей искусства, созданного в русле модернизма. [23:71]

Модернизм как важное явление культуры XX века характеризуется отходом от традиционных средств выражения, поиском нового подхода к воплощению культурных и мировоззренческих концепций, а также творческих идей автора. Модернизм, получивший свое развитие в течении постмодернизма, отличается стремлением к переосмыслению ценностей, и в о области литературы это проявилось в выработке сложного многосмыслового образования, способное генерировать новые смыслы, названное «интертекстуальностью» по термину философа Жака Деррида [8]

Интертекст отражает специфику идей модернизма, размывая четкие границы и варьируя элементы текста, в результате чего модернистские произведения становятся особым гетерогенным образованием, отличающимся трансформацией и смешением кодов. Таким образом, вымышленный язык «надсат», представляющий собой яркий образец авторского эксперимента по смешению кодов разных языков, является культурным кодом всей модернистской концепции автора.

Литературовед Б. Макхейл писал, что вымышленный язык служит важным элементом конструирования художественного текста. [41:17] По мнению исследователя, вымышленный язык можно определить как особый дискурс отдельно взятой группы, демонстрирующий отличия от нормы, как в позитивном, так и в негативном смысле (например, дискурс криминальной субкультуры, религиозно-мистических объединений и т.д.). Такой язык отличается от стандартных языков в той же степени, в какой данная социальная группа отличается от общепринятой нормы.

Поскольку перевод художественного текста представляет для переводчика одну из наиболее сложных задач, в данной работе для рассмотрения был выбран вымышленный авторский язык, принадлежащий к группе языков, функционирующих исключительно в рамках литературного произведения и служащих для передачи образа вымышленного мира и населяющих его героев. Подобные вымышленные языки характеризуют личностные особенности персонажей, их действия, окружающую их действительность, а также отражают специфику какой-либо культуры и цивилизации и являются ключевым элементом картины мира, существующей в данном произведении.[52]

Для данной работы вымышленный авторский язык «надсат» представляет собой интерес как особый культурный код, что делает его важнейшей составляющей произведения, написанного в русле модернизма, а также как продукт одного из видов языковой деятельности, который помогает реализовать авторский замысел, и в полной мере понять художественное произведение.

1.2 Коммуникативно-прагматические особенности вымышленного языка «надсат»

Вымышленный язык «надсат», создан Э. Берджессом в романе «Заводной апельсин», в котором автор затрагивает проблему насилия как форму выражения духовного разложения, острого кризиса личности в современном мире. На языковом уровне посредством своего вымышленного языка автор описывает социокультурные процессы и явления действительности XX века, связанные с характерным для постмодернистской прозы переосмыслением извечных ценностных понятий таких, как дихотомия добра и зла, существование Бога, общечеловеческая мораль, и другие.

«Надсат» - это особая языковая форма общения, разработанная на основе русского языка, предназначенная исключительно для функционирования в рамках данного художественного текста. Автор романа Э. Берджесс, лингвист по образованию, тщательно изучал творчество выдающегося автора модернистской литературы Дж. Джойса и позаимствовал этот широко используемый модернистами художественный прием. Берджесс неслучайно решился на подобный языковой эксперимент, размышляя о работах Дж. Джойса, он писал: «… потрясающая способность видеть мистическое в банальном и необходимость манипулировать привычными языковыми явлениями, чтобы поразить читателя новым знанием. [44: 229--233]

Итак, вдохновленный примером Дж. Джойса, Берджесс сконструировал свой собственный вымышленный язык для художественного произведения, и посредством «надсата» Берджесс, также как и писатели-постмодернисты, ставит в своем романе некий языковой эксперимент. Он создает вымышленную языковую структуру, с помощью которой вовлекает читателя в процесс постижения скрытых смыслов текста, что превращает «Заводной апельсин» в подобие зашифрованного языкового ребуса. И, по мере его разгадки, читатель постепенно раскрывает для себя истинный замысел автора. [25: 84]. Таким образом, «надсат» становится культурным кодом, выражающим модернистскую концепцию автора.

Как писал сам Берджесс, язык персонажа отражает его сущность, т.е. его сознание, духовные переживания, основные проявления его характера в той или иной момент развития сюжета. [42: 12]. В данном произведении Берджесс настойчиво проводит мысль о том, что язык персонажа язык и сознание героя произведения неразрывно связаны, то есть через речь персонажа автор текста может донести до читателя малейшие движения его души, изменения в его сознании. Таким образом «надсат» позволяет создать более глубокий образ героев произведения, и через язык показать их настоящий внутренний мир. То есть, чем полнее читатель постигает созданную автором языковую оболочку произведения, тем больше становится глубинное понимание героя, а также авторский посыл, заложенный в произведении.

Это в очередной раз свидетельствует о роли «надсата» как характерного элемента постмодернистского произведения. Как известно, в основе модернизма, а затем и постмодернизма лежит мотив игры, что делает читателя такого текста в некоторой степени соавтором, а также принцип критически- иронического осмысления человека и его бытия. [11]. Так и в романе «Заводной апельсин», авторская мысль зашифрована в самих единицах вымышленного языка текста и проникает в сознание читателя в процессе его освоения и осмысления. Берджесс строит всю структуру романа с тем расчетом, чтобы по мере освоения и осмысления специфического языка романа читатель пришел к пониманию зашифрованного автором смысла всего произведения. Таким образом «надсат» становится не просто основным элементом текста, но и своеобразной авторской прагматической стратегией. Действительно, постепенно знакомясь с «надсатом», читатель словно входит в круг героев произведения, что помогает ему понять роман изнутри.

Важно отметить, что Берджесс намеренно не приводит в романе глоссарий языковых единиц «надсата», что, несомненно, осложняет восприятие текста. Однако именно затруднения в процессе понимания вымышленного языка произведения и его постепенное освоение отвечает поставленной автором прагматической задаче.

Так, сам Берджесс говорил: «Если мои книги не читают, это потому, что в них много незнакомых слов, а люди не любят, читая роман, заглядывать в словари». [43: 25] Это еще раз подтверждает то, что «Заводной апельсин» был написан не для широкого круга читателей, а лишь для тех, кто обладает некоторыми лингвистическими знаниями и кто способен через осмысление ключевого элемента романа - «надсата» прийти к настоящему пониманию произведения. То, что произведение Берджесса предназначено преимущественно эрудированному читателю, подтверждает и мнение литературоведа Г. Ф. Рахимкуловой: «…манипуляции с языком, его звуковыми, лексическими и грамматическими ресурсами, где цель - получение «квалифицированным» читателем-эрудитом эстетического удовольствия от взаимоотношений с текстом». [25: 67]

Принимая в во внимание тот факт, что Берджесс создавал свое произведение для узкого круга «посвященных», можно выделить еще одну функцию «надсата»- аллюзийную. [24: 14] Аллюзия как стилистический прием употребляется для обогащения контекста и для передачи какой-либо задумки автора посредством отсылки к другому художественному произведению или явлению окружающей действительности. На первый взгляд данная функция не столь очевидна, но выяснив, для какого рода читателя автор предназначает свой текст, можно прийти к выводу, что аллюзийная функция играет более чем значительную роль в «Заводном апельсине». Так, это проявляется уже в самом названии романа. Берджесс около десяти лет провел в Малайзии, а на малазийском языке слово «orange» имеет значение «человек». Сам Берджесс так писал по этому поводу: «в английском слове «orange» слышится что-то живое, и я не могу раздумывать о том, что происходит, когда эти самые в тоталитарном государстве они превращаются в бездушные механизмы». [39: 119]

Некоторые исследователи считают, что Берджесс взял слово «orange» в значении «человек» не напрямую из малазийского, а из произведения Дж. Джойса «Поминки по Финнегану». [40:60] В любом случае, догадавшись об истинном значении заглавия, не составит труда понять замысел автора, который стремился показать бесчеловечность современного мира, стремящегося превратить людей в послушные механические существа.

Аллюзия встречается не только в названии произведения, этот прием проявляется и на протяжении всего текста, изобилующего отсылками к личности и творчеству великого композитора Людвига ван Бетховена. Главный герой романа Алекс постоянно упоминает Бетховена в своей речи, фамильярно называя его «Людвиг ван», Алекс покупает пластинки с музыкой Бетховена в музыкальном магазине, а радикальный метод лечения, которому подвергается герой, носит название «Ludoviko», что можно рассматривать в качестве прямой отсылки к имени композитора.

Данная музыкальная аллюзия примечательна тем, что музыка Бетховена вдохновляет Алекса на жестокие поступки, знаменитая «Девятая симфония» пробуждает в нем не чувство прекрасного, а неутолимую страсть к насилию и разрушению. Под эту же музыку герой проходит лечение специальными видеороликами, детально изображающими сценами безобразной жестокости. Необходимо отметить, что данная, на первый взгляд, незначительная деталь является важным ключом для понимания идеи произведения. На примере прекрасной музыки, никак не способствующей облагораживанию жестокой натуры главного героя и пробуждению в нем человеческих чувств, автор пытается донести, что ничто не способно повлиять на человека и изменить его, кроме его собственного стремления к таким изменениям, что и происходит в последней главе романа, когда Алекс переосмысливает свою жизнь и строит планы на будущее, свободное от насилия. Эта мысль находит свое подтверждение в предисловии к роману, где Берджесс подчёркивает, что настоящего человека определяет его способность осознанно и самостоятельно совершать верные поступки. [5: 4]

Таким образом, на примере аллюзийной функции, мы в очередной раз убеждаемся, что «надсат», как ключевой элемент произведения, подчинен, прежде всего, главенствующей идее автора и способствует передаче этой идеи читателю. Кроме того, данная функция еще раз подчеркивает принадлежность романа к постмодернистской литературе, которая характеризуется одновременной направленность к высокоинтеллектуальному и массовому читателю, поскольку аллюзии в тексте, несомненно, предназначены для понимания узкой группы читателей, при этом оставаясь элементом «ребусности» для читателей «непосвященных».

Как было указано выше, вымышленный язык является характерным приемом в модернистской и постмодернистской литературе, используемым для конструирования художественного текста. Подобные языковые эксперименты привносят в произведение принципиально новую поэтику, что делает его необычным для восприятия, а также создает эффекта отстранения от стандартной реальности, противопоставления привычному миру. [23: 52] Б. Макхейл указывает на «диалогичную» природу вымышленных языков, которые в определенном смысле вступают в «полемику» со стандартным языком и привычным мировоззрением. [41: 22-24] Таким образом, вымышленный язык создаёт эффект противоположной точки зрения на мир, другую реальность, или «контрреальность», связанную с действительной, привычной реальностью.

Поскольку каждый язык является некой чертой, разделяющей мировоззрение и культуру говорящих на нем людей и мировоззрения и культуры людей, им не владеющих, выявляется естественную практически для любой культуры дихотомия «свой» - «чужой». Язык позволяет человеку идентифицировать себя в качестве члена некой социальной или этнической общности, и одновременно язык позволяет идентифицировать другого как не принадлежащего к его группе. [20: 217-230]

Так и в романе «Заводной апельсин» вымышленный язык подчеркивает это противопоставление, символизируя процесс отстраненности от обычного, «стандартного» мира.

Описанная в произведении молодёжь сознательно выбирает отступление от языковой нормы, по термину Б. Макхейла- «антиязык» как модель речевого поведения, чтобы подчеркнуть свою принадлежность к определённой группе, противопоставляющей себя «традиционному» обществу. Так, главные герои романа, которым и принадлежит «надсат», нарушают все нормы общепринятые нормы, например, носят экстравагантную одежду, не работают, бродят по городу ночью, совершая преступления, и т.д, то есть, носители «надсата» являются полной противоположностью обычным членам общества, не владеющим «надсатом». Таким образом, «надсат» как «антиязык» делает акцент на одном из основных противопоставлений в человеческой культуре - «свой - чужой», поскольку язык является важнейшим средством создания и преодоления межличностных и межкультурных барьеров, ведь, как правило, «чужой» в человеческом сознании ассоциируется с кем-то, говорящим на непонятном языке. [29: 21]

Кроме того, большинство лексических элементов «надсата» обладают негативной, зачастую, довольно агрессивной коннотацией, что демонстрирует враждебный настрой героев романа по отношению к общепринятым нормам и усиливает эффект отчужденности от социума.

Концепция «свой-чужой» является составляющей ценностной картины мира, которая, в свою очередь, представляет собой один из вариантов общей картины мира. Данная концепция была сформулирована В. фон Гумбольдтом, который утверждал, что язык выражает субъективное восприятие объективной действительности и теснейшим образом связан с сознанием человека. [19: 223] Поэтому можно сказать, что языковая картина мира является «зеркалом», отражающим мировосприятие как отдельной личности, так и части социума/субкультуры. Таким образом, в процессе формирования художественного мира произведения, авторское видение находит свое отражение в языке героев. Так, «надсат» являясь ключевым языковым элементом «Заводного апельсина» служит для выражения необычной картины антиутопического мира, придуманного автором.

Разумеется, создание и использование «надсата» не может исходить лишь из популярного в современно культуре противопоставления «свой-чужой» и формирования особой картины мира, поскольку для выделения героев романа в отдельную группу и противопоставления ее «конвенциональному» социуму автор мог использовать и современный ему сленг, что выполнило бы функцию обособления и отделения героев от стандартного мира. Однако будучи ученым- лингвистом, Берджесс хотел использовать в своем произведении уникальный язык, который в отличие от обычного сленга, не устареет со временем и не выйдет из употребления. [40:67]. Поэтому «надсат» является не только средством идентификации молодежной субкультуры, как отдельного социального формирования, но и выполняет стратегическую прагматическую задачу относительно лингвистической перспективы языка романа.

Также «надсат» выполняет ярко выраженную эвфоническую функцию, создавая эффект звуковой неповторимости и оказывая эстетическое воздействие на читателя. Например, Оригинал Перевод Gulliver Голова

Берджесс так писал о своем вымышленном языке: «Это был чисто музыкальный выбор…». [44: 116] Сам Берджесс также был увлеченным музыкантом и композитором, а значит, для него необычное звучание вымышленных им слов имело ключевое значение. Это объясняет энтузиазм автора в кропотливой работе с текстом, его изобретательность в поиске и создании новых нестандартных слов и фраз, применение игры слов, и многих других языковых экспериментов.

Помимо этого «надсат» служит также и средством постижения исторических реалий того времени, когда был создан роман. Так, К. Дикс указывает на то, что Берджесс изображает «общество будущего», сформировавшееся под влиянием последствий российско-западного конфликта. [40: 41-42] Это кажется вполне логичным, учитывая тот факт, что во время написания романа приходится на 60-е годы XX-го века, т.е на период «холодно войны», когда весь западный мир был охвачен паникой перед потенциальной угрозой ядерной войны и «русского вторжения». Свое подтверждение эта мысль находит в самом тексте романе, где о «надсате» говорится как о языке, созданном на основе слов, появившихся в английском языке в результате пропаганды:

Оригинал Перевод off bits of rhyming slang, a bit of gipsy talk, too - but most of the roots are Slav Propaganda [5:163] большинство корней славянской природы. Привнесены посредством пропаганды. Подсознательное внедрение. [4:175]

Основу «надсата» составляют заимствования из русского языка, и, очевидно, что выбор именно русского языка неслучаен. Подобное сочетание русского и английского языков свидетельствует о том, что общество, описанное в романе отражает черты сразу двух сверхдержав того времени. Это раскрывает нам точку зрения автора, считавшего, что противоборствующие режимы на самом деле имеют много общего. Как известно, Э. Берджесс начал писать «Заводной апельсин» вскоре по возвращении из поездки в СССР. Это подтверждает и сам Берджесс, он пишет: «My late wife and I spent the summer of 1961 in Soviet Russia, where it was evident that the authorities had some problems with turbulent youth not much different from our own. The stiliyagi, or style-boys, where smashing faces and windows, and the police, apparently obsessed with ideological and fiscal crimes, seemed powerless to keep them under». [43: 56]

Таким образом, «надсат» подчеркивает близость двух, на первый взгляд, противоположных систем, а также схожесть молодых людей, живущих в рамках этих систем, показывая, что особенности молодежи (в данном случае, подростковой жестокости) интернациональны.

Кроме того, вымышленный язык в данном романе служит также и для создания доверительной атмосферы между героями произведения и читателем. Это подтверждается тем, что в ходе произведения, повествование, ведущееся от первого лица, неоднократно прерывается обращением главного героя к читателю - «О mу brothers!». То есть мы видим, что как только читатель знакомится с «надсатом» (а это происходит уже с первых страниц романа) и в той или иной степени осваивает это вымышленный язык, он словно бы попадает в закрытую субкультуру, в особый круг героев-носителей этого языка. То есть, язык является средством, выражающим идентификации, указания на принадлежать к какой-либо социальной группе, и служит для установления внутригруппового контакта. Так, Берджесс в своей работе « Language Made Plain» размышляя об особенностях языка и речи, пишет, что язык является необходимым посредником, индексирующим социальные отношения, а также одним из основополагающих социальных инстинктов отдельных членов этого общества. [42:67]

Таким образом, вымышленный язык «надсат» выполняет множество важных функций в данном художественном тексте, что позволяет воспринимать его не только как любопытную авторскую особенность, но и как особый семиотический и вместе с тем основной элемент текстообразования. Для Э. Берджесса этот семиотический конструкт не просто оригинальный язык, средство привлечения внимания читателя к зашифрованным элементам текста, вовлечь читателя в лингвистический эксперимент декодирования и добиться не поверхностного, а глубокого понимания особого мировоззрения.

По термину Ю.М. Лотмана, «де-автоматизация при декодировании текста, возникающая при изменении кода, является одним из самых мощных инструментов, стимулирующих читательское восприятие и процесс декодирования». [18: 130-132]. Прилагая усилия для расшифровки неясного для него семиотического кода, читатель вынужден более внимательно вчитываться в текст, а значит, и постигать его истинное значение.

Кроме того, в силу того, что «надсат», являясь смешением нескольких языков, представляет собой совершенно уникальное лингвистическое образование, читателю необходимо мобилизовать языковые компетенции в нескольких языках, что приводит к альтернативизации восприятия и мышления, принимать нестандартные решения, что способствует более полному восприятию художественно-эстетической информации текста романа и более верному пониманию авторского замысла.

Таким образом, вымышленный язык «надсат» в тексте романа «Заводной апельсин» - это очередной уникальный случай семиозиса, авторское мировосприятие воплощено в особой художественной картине мира на основе «зашифрованного» сообщения. При этом данный художественный семиотический конструкт становится важнейшим смыслообразующим фактором, определяющим художественно-эстетические параметры тексты и позволяющим решить основные коммуникативно-прагматические задачи текста, такие как аттрактивность, стимулирование читательского восприятия и процесса декодирования, индексирование социальных отношений и установление внутригруппового контакта.

1.3 Лексические единицы языка «надсат» как объект перевода

Основой семиотического конструкта «надсат» в тексте романа «Заводной апельсин» являются лексические единицы, соответственно, полноценное восприятие текста, и адекватный перевод невозможны без лексико- семантического анализа. Изучение лингвистических особенностей «надсата» должно основываться на этимологическом анализе, анализе словообразовательных моделей и семантическом компонентном анализе, позволяющем выявить семантику данных единиц.

По этимологическому признаку «надсадизмы» можно разделить на следующие группы:

· заимствования - слова, в составе которых основы слов иностранных языков;

· слова, имеющие в своем составе только исконные элементы. По использованию способов словообразования можно выделить:

· слова, образованные способом сокращения;

· слова, образованные способом словосложения;

· слова, из реально существующего англоязычного сленга

· авторские окказиональные новообразования.

Заимствования составляют наиболее крупную группу слов «надсата», их, в свою очередь, можно разделить на:

· Заимствования из русского языка.

· Заимствования из других языков.

Большую часть языка «надсат» составляют слова русского происхождения. В большинстве случаев, автор не подвергал значительным изменениям заимствованное слово и передавал его при помощи транслитерации, например:

Baboochka; britva; brooko; gazetta; gorlo; govoreet; devotchka; interessovat; raskazz; yahzick; zasnoot

Бабушка; бритва; брюхо; газета; горло; говорить; девочка; интересовать; рассказ; язык; заснуть

Интересен тот факт, что в некоторых случаях автор не просто прибегал к транслитерации, а передавал русские слова, используя параномазию - то есть созвучные комбинации русский и английских слов, например: Хорошо-- horrorshow (буквально horror show, то есть шоу ужасов и соответвественно параномазийная пара Хорошо - horror); люди --lewdie (lewd в переводе имеет значение - распутный, непристойный).

В романе также встречаются слова, взятые из немецкого языка, например: Shlaga -- нем. Schlдger (хулиган); Tashtook -- нем. Taschentuch (платочек). Кроме того, встречаются французские заимствования, например: cravat--фр. Cravate (галстук); Tass --фр. tasse (чашка); К заимствованиям из французского относится и английская аббревиатура WC, произнесенная на французский манер как «vaysay» и в такой форме включенная автором в «надсат». Помимо европейских языков Берджесс использует и редкие языки, такие как цыганский и малазийский. Так, фигурирующее в самом названии романа слово orange в том значении, в котором оно употреблено в тексте представляет собой заимствованное из малазийского языка слово orang - человек, мужчина. Из цыганского языка было заимствовано слово dook - дух, магия.

2. Слова, образованные способом сокращения, в основном, образованы от русских корней, например:

pony; veck; creech; deng; smot; chasso;

понимать; человек; кричать; деньги; смотреть; часовой;

Приведенные примеры демонстрируют, что в большинстве случаев слова подвергались сокращению путем усечения последнего слога или суффикса инфинитива в глаголах, однако иногда автор усекает также и первый слог, например: женщина- cheena.

3 .Слова, образованные способом клиппирования представляют собой различные варианты соединения как интернациональных так и заимствованных основ. Так, synthmesc является сокращенной формой соединенных вместе слов «synthetic» и «mescaline», т.е синтемеск (синтетический мескалин); Godman- man of God (в романе используется в значении «священник»). Следует отметить, что слова этой группы относительно немногочисленны.

4 .Слова из реально существующего англоязычного сленга являются еще одним источником «надсата», в частности используются основы из языка «кокни», для которого характерно использование рифмованных моделей. Например: Cutter (деньги) -- рифмуется с bread and butter, что обозначает доход; Luscious Glory-- рифмуется с upper story, что обозначает волосы. Из американского сленга были взяты следующие элементы:

guttiwuts (guts); to prod; sarky;

внутренности; производить; саркастичный;

snoutie (snuff); rozz; cancer

табак; полицейский; сигарета

Реально существующий в английском языке сленг включенный Берджессом в «надсат» позволяет создать видимость близости вымышленного и реального языка и продемонстрировать, что вымышленный «надсат» также как и естественно образовавшийся молодежный сленг может являться частью современной культуры.

5 .Авторские окказиональные новообразования включают слова, составленные из морфем разных языков. Как правило, используется словообразовательная модель, в которой русская основа присоединяет английское окончание: drattsing -- от русского глагола «драться» + глагольное окончание английского языка ing.

По такому же принципу составлены и некоторые другие «надсадизмы», например: nooking -- от русского глагола «нюхать» + окончание ing; lubilubing -- от русского глагола «любить» + окончание ing. К русской субстанстивной основе может быть присоединено английское окончание множественного числа: nogas -- «нога» + окончание «-s»; otchkies -- «очки» + окончание «-s-»; platties -- «платье» + окончание «-s»; zoobies -- «зубы»+окончание «-s».

Так же происходит и словообразование с английскими продуктивными суффиксами: domeless-- «дом»+ суффикс «- less»; rooker-- «рука» + суффикс «-er», и т.д. Также интересны примеры окказионализмов, составленных из русских и английских основ: glazlids(веки)--русский корень «глаз»+английская основа «lids», данное слово образовано по аналогии с английским «eyelids»; underveshches (нижнее белье) -- так же составлено по аналогии с английским словом «underclothes» путем соединения английского «underwear» и русского «вещи».

Исследование лексических особенностей «надсата» является важной ступенью в понимании роли данного вымышленного языка в данном тексте. Было установлено, что основу «надсата» составляют слова русского языка, переданные латиницей, но есть и заимствования из других языков, а также сленга английского языка, кроме того, многочисленны авторские новообразования самого Берджесса. Важно отметить, что в тексте произведения не даются пояснения значений лексических единиц «надсата». Поэтому несомненно, что для читателя, не владеющего русским языком, восприятие «надсата», а следовательно и полное понимание романа представляет значительные трудности.

Как известно, «надсат» был создан автором-лингвистом, на основе русского языка исключительно для текста романа «Заводной апельсин», и Берджесс подробно разрабатывает данный семиотический конструкт. Уже с первой страницы «Заводной апельсин» изобилует непривычными для читателя элементами - «надсадизмами», например:

Оригинал Перевод

What's it going to be then, eh? The stereo was on and you got the idea that the singer's goloss was moving from one part of the bar to another. It was Berty Lasky rasping a real starry oldie.One of the three ptitsas at the counter, with the green wig, pushing her belly out and pulling it in in time to what they called the music. I could feel the knives in the old moloko starting to prick. [5:10]

Ну, что же теперь, а? Радиола играла вовсю, причем так, что golosnya певца как бы перемещалась из одного угла бара в другой. Это Берти Ласки наяривал одну старую shtuku. Одна из трех kis у стойки, та, что была в зеленом парике, то выпячивала живот, то снова его втягивала в такт тому, что у них называлось музыкой. Я почувствовал, как у меня пошел tortsh от ножей в хитром молочишке.[4:14]

Данный фрагмент демонстрирует как статистическую насыщенность, так и функциональную нагрузку лексических единиц языка «надсат» в тексте романа «Заводной апельсин».

Берджесс дал своему вымышленному языку название «надсат» отнюдь не случайно, это объясняется тем, что героями романа являются подростки- тинэйджеры, или teenagers на английском, а автор обыгрывает морфему- индикатор возраста «teen», используя соответствующее русское модифицированное окончание числительных от «одиннадцати» до «девятнадцати», записанное транслитом. [24:114]

В отличие от других вымышленных языков, особенно по сравнению с языками Дж. Толкиена, языковая система «надсата» разработана недостаточно, и по мнению некоторых исследователей, «надсат» не относится к полноценным вымышленным языкам. Однако, исходя из определений вымышленного языка, ранее приведенных в работе, можно утверждать, что к вымышленным языкам можно отнести любую специально сконструированную автором семиотическую систему для реализации художественно-эстетического замысла. Так, К. Дикс отмечал, что «надсат» построен с учетом элементов не только лексики, но и грамматики и синтаксиса. [40: 44] Кроме того, «Надсат» активно используется на протяжении всего произведения, функционируя как полноценный язык, на котором общаются герои романа. Таким образом, «надсат» вправе называться полноценным вымышленным языком. Поэтому целесообразно описать лексические и грамматические особенности этой авторской языковой системы.

Берджесс затрагивает грамматический строй своего вымышленного языка лишь поверхностно, он не дает какой-либо строго упорядоченной грамматической системы, концентрируя свое внимание на лексической системе «надсата». В основном Берджесс сохраняет грамматические формы английского языка. Уникальность же «надсата» с точки зрения его грамматического строя заключается в том, что эти формы автор применяет к словам неанглийского происхождения, в основном, к русским. Так, автор широко использует прием присоединения к русским корням английских суффиксов, что особенно проявляется при формировании существительных множественного числа: Берджесс берет переданную латиницей основу русского слова и присоединяет к ней традиционный для английского языка суффикс «-s» / «-ies», указывающий на множественное число. Например, glaz-glazzies (глаза); droog- droogs (друзья); devotchka-devotchkas (девочки), и т.д. Подобным образом образуются и глагольные формы, так, для образования герундия к русской основе добавляется английский суффикс «-ing», например: sloochating от русского «слушать»; viddying от русского «видеть»; govoreeting от русского «говорить», и т.д.

Тот же самый принцип применяется и при образовании прошедших форм глагола, здесь к русской основе добавляется суффикс прошедшего времени «- ed», например:

Оригинал Перевод

Then we smashed the umbrella and razrezzed his platties and gave them to the blowing winds, my brothers, and then we'd finished with the starry teacher type veck [5:15]

Потом мы разломали зонтик, всем тряпкам и одежде устроили razdryzg и разметали их по ветру, бллин, и на том со старым kashkoi- учителем было покончено [4:20]

В данном примере видно, что прошедшая форма глагола «разрезать» была создана при помощи транслитерированной русской основы и добавления к ней глагольного суффикса «-ed». Притяжательный падеж также образуется по английской модели: malchicks' names - здесь к множественному числу русского существительного «мальчики» добавляется апостроф, указывающий на категорию притяжательного падежа по правилам английского языка. Также Берджесс часто использует сочетания английских модальных глаголов и измененных русских глаголов, например: you could viddy; she would creech и т.д.

В тексте романа наблюдается сохранение форм пассивных конструкций английского языка: the programme was being viddied by everybody [4:21]- здесь при полном сохранении английской конструкции наблюдается лексическое заимствование из русского «viddied», в сою очередь подчиненное правилам английской грамматики. То же самое происходит и при сохранении согласования времен, характерного для английского языка: But old Dim, as soon as he'd slooshied , let off one of his vulgarities[4:33]

Итак, данные примеры образования слов и их изменения по грамматическим категориям позволяют утверждать, что в целом, в «надсате» наблюдается сохранение законов морфологии английского языка. Это объясняется тем, что основу «надсата» составляет естественный язык, а морфология любого языка наименее подвержена влиянию со стороны других языков.

По сравнению с практически полностью неизмененной грамматической системой лексическая система «надсата» является семиотически сконструрированной. Автор стремился приблизить свой вымышленный язык к сленгу реальных молодежных субкультур, чьей особенностью является определенные семантические группы, как правило, связанные с обозначением конкретных вещей и действий. Берджесс проводит аналогии с этими тематическими группами. Все лексические единицы языка «надсат» принадлежат следующим тематическим полям:

· человек и его характеристики:

chelloveck, veck; babooсshka; devotchka; bezoomniy; gloopiy

человек; бабушка; девочка; безумный; глупый

· человеческое тело:

Gulliver; голова;

rooker; rot; noga; zoobies

рука; рот; нога; зубы;

· ситуации и явления повседневной жизни:

smeck; shoom; gazzetta; minoota; chas; ottchkies; pony; rabbit

смех; шум; газета; минута; час; очки;

понимать; работать;

· предметы одежды:

cravat; plattie; shlapa; carman

галстук; одежда; шляпа; карман

· преступность и насилие:

dratsing; banda; shaiсka; bitva; britva; razrez; fist;

prestoopnick; sckoteena; shoot; pooсhka; nozsh; oobivat; bratchny; baddiwad; crast; crasting;

cutter, golly, deng, pretty-polly; drenkorm, synthemesc, vellocet; plenny; Staja

драка; банда; шайка; битва; бритва; разрезать; ударять; преступник; скотина; дурак; пистолет; нож; убивать; сволочь; злодей; красть; кража; деньги; наркотики; пленник; тюрьма

Несмотря на то, что лексикон «надсата» составляют слова разных групп - обозначающие людей, явления окружающей действительности и предметы обихода - особенно многочисленны слова и выражения мира преступности и насилия.

При этом в «надсате» практически отсутствуют слова, выражающие чувства и эмоции. Это объясняется, во-первых, желанием автора приблизить свой вымышленный язык к молодежному сленгу, а во-вторых, стремлением создать ощущение отчужденности, усилить впечатление от жестокости и бесчувственности героев. [36: 69-72] Таким образом, именно своеобразная лексическая система «надсата» играет важную роль в произведении, помогая Берджессу добиться задуманного воздействия на читателя.

...