Размещено на http://www.allbest.ru/

Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего образования

«Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»

Факультет гуманитарных наук

Школа филологии

Выпускная квалификационная работа

По направлению подготовки: «Филология»

На тему: «Женщины, святые и несвятые, в агиографических текстах Григоры»

Автор: Вербовая Валерия Романовна

Научный руководитель: канд. филол. наук, ст. пр.

Жаркая Варвара Юрьевна

Рецензент: канд. филол. наук

Луховицкий Лев Всеволодович

Москва 2017

Оглавление

Введение

1. Женщина святая

1.1 Девство

1.2 Омужествление

1.3 Чудеса

2. Женщина несвятая

2.1 Интеллект

2.2 Благородство

2.3 Красота

2.4 Замужество и материнство

2.5 Венчание детей

2.6 Управление

3. Богородица как особый женский образ

Заключение

• Библиография


Введение

Никифор Григора (родился в ~1295 г., умер в 1358/1361 гг. M. Hinterberger, Die Konstantinsvita im spдten Byzanz. Vorlдufige Ergebnisse einer gegenьberstellung palaiologenzeitlicher Metaphrasen. Graeci-Latina Brunensia. 16. V. 2. 2011. Стр. 47.) был одним из образованнейших людей своего времени, приближенных к императорам Андронику II Палеологу и Иоанну VI Кантакузину Posopographisches Lexikon der Palaiologenzeit / Hrsg. E. Trapp, R. Walther, H.-V. Beyer u.a. 12 Bde, Addenda und Register. Wien, 1976-1996. N 4443.. Его карьера при дворе в определенные моменты была блистательной, что, конечно, являлось следствием его незаурядных способностей. После него осталось большое наследие исторических, философских, богословских и агиографических текстов.

О семье Григоры знаем мы лишь то, что они не были известными учеными и происходили не из Константинополя, и родители умерли, когда он еще был подростком Nikephoros Gregoras. Rhomдische Geschichte / Historia Rhomaпke // Ьbers. u. erlдut. von J. L. van Dieten. 1. Tl. Stutt., 1976. С. 1-35.. Во время своего обучения (примерно в 1312-1315 гг.) Beyer H.-V. Eine Chronologie der Lebensgeschichte des Nikephoros Gregoras // JЦB 27 (1978). C. 130. в Константинополе он стал учеником патриарха Иоанна XIII ГликиRhomaische Geschichte, С. 3., который написал труд «О правильности соположения» (работа, посвященная правилам греческого языка и риторики в общем). Вероятно, уже в этот момент Никифор Григора мог овладеть тем аттическим языком, который впоследствии отмечают как черту его текстов, занялся философией, логикой и литературой Ibid, С. 2.. В это же время он сближается с другим интеллектуалом эпохи - с Феодором Метохитом, логофетом Андроника, - и становится его протеже Ibid, С.5..

Ко двору Григора был представлен в 1322 г. Ibid., во времена правления Андроника II. Примерно в это же время Григора преподает детям Метохита, сыну Никифору и дочери Ирине. В 1326 г. Григора едет с миссией в СербиюIbid, 6.. В этом же году он открывает при константинопольском монастыре Хора частную школу. Однако после низложения Андроника вместе с Метохитом находится в опале, но, в отличие от него, Григоре удается вновь попасть во дворец - к Иоанну Кантакузину. Как считает Хинтербергер, за счет своей образованности. Поворотным моментом этого периода стал философский спор Григоры и ВарлаамаIbid, 11.. В это время Григора становится очень известен как писатель - его много читают и переписывают, а также он важен как богослов при дворе Ibid,12..

Однако положение его начинает колебаться во время гражданской войны, ухудшает его и спор с Варлаамом. Очередное и уже окончательное падение случается в 1351 году, когда, как антипаламит, Григора лишается всего и отлучен от церкви. С этого момента до конца жизни Григора находится в монастыре Hinterbeger, ibid.. Там он пишет свои самые важные сочинения - основную часть Истории и Вторые антирретики - пользуясь тем, что его могут навещать и приносить необходимые материалы (в частности, Агафангел). В 1355 Григора безуспешно пытается исправить свое положение, устроив встречу с Паламой. В 1359 году Палама умирает, и Григора вновь пытается отстаивать свою богословскую позицию, однако в 1361 году умирает и он.

Большой корпус наследия Григоры содержит много естественнонаучных, философских и богословских работ, огромный исторический труд (37 томов), агиографических же текстов у него 10 Новейшая обобщающая работа по агиографическому наследию Григоры: Рбсбукехпрпэлпх З. Фп бгйплпгйкь кбй пмйлзфйкь Эсгп фпх Нйкзцьспх ГсзгпсЬ. ИеуублпнЯкз, 2013. (ВхжбнфйнЬ кеЯменб кбй мелЭфет, 59).. Девять из них посвящены святым прошлых веков, иначе говоря - это метафразы (они составляют одну шестую всего корпуса поздневизантийских агиографических метафраз A.-M. TALBOT, Hagiography in Late Byzantium (1204-1453), in: The Ashgate Research Companion to Byzantine Hagiography. Vol. 1: Periods and Places, ed. S. EFTHYMIADIS. Farnham 2011, 173-195. Pp. 176. Hinterberger M. Hagiographische Metaphrasen: Ein mцglicher Weg der Annдherung an die Literarдsthetik der frьhen Palaiologenzeit // Imitatio - aemulatio - variatio. Akten des internationalen wissenschaftlichen Symposiums zur byzantinischen Sprache und Literatur / Hrsg. von A. Rhoby, E. Schiffer. Wien, 22.-25. Oktober 2008. Wien, 2010. (Verцffentlichungen zur Byzanzforschung, 21; Denkschriften der philosophisch-historischen Klasse, 402). S. 137-151). Исключение составляет лишь житие его дяди и нареченного отца Иоанна, еп. Гераклеи Понтийской A.-M. TALBOT, Old Wine in New Bottles: The Rewriting of Saints' Lives in the Palaeologan Period, in: The Twilight of Byzantium, ed. S. ЖURИIЖ - D. MOURIKI. Princeton 1991, 15-26. P. 17..

Важны те условия, в которых Григора создает свои тексты. На XIII век приходится расцвет искусства и литературы, в том числе и агиографии. Возник интерес к старым святым, и их жития часто перерабатывались в связи с новыми эстетическими запросами Talbot, ibid.. Григора также вносит свой вклад в этот виток агиографического процесса.

Особенностями его стиля является богатство, пышность и сложность слога TALBOT, Hagiography in Late Byzantium (1204-1453), P. 181.. Григора пишет длинные отвлеченные пассажи намеренно усложненным языком, где риторика играет роль не менее важную, чем философия. Помимо этого, Григора вставляет отрывки, показывающие его эрудицию в области истории Там же., актуальных событий, как церковных, так и политических M. HINTERBERGER, Les Vies des Saints du XIVe siиcle en tant que biographie historique: L'њuvre de Nicйphore Grйgoras, in: Les Vies des Saints а Byzance: Genre littйraire ou biographie historique? Actes du IIe colloque international philologique «ERMHNEIA», Paris, 6-8 juin 2002, ed. P. ODORICO - P. A. AGAPITOS (Dossiers Byzantins 4). Paris 2004, 281-301. Pp. 287, 293.. Григора также вносит разнообразие за счет психологизации и драматизации L. LUKHOVITSKIY, Nikephoros Gregoras' Vita of St. Michael the Synkellos: Rewriting Techniques and Reconstruction of the Iconoclast Past in a 14th cent. Hagiographical Metaphrasis. Jahrbuch der Цsterreichischen Byzaninistik 64 (2014), 177-196. .

Стоит притом отметить, что Григора при метафразировании, как правило, опирается на несколько текстов сразу, поэтому говорить о едином источнике невозможно, можно лишь предполагать, с большей или меньшей долей вероятности, о наборе текстов, которые он использует.

Обзор источников. Задачей данного исследования является выявление особенностей изображения женщин в агиографических сочинениях Григоры. Прежде чем приступить к исследованию, необходимо очертить круг текстов, что могут предоставить нам релевантную информацию о женщинах.

Прежде всего, из десяти ранее упомянутых текстов Григоры две метафразы рассказывают о святых женщинах как о главных героинях - это мученичество Василисы Никомидийской (BHG 2059 Здесь и далее при первом упоминании агиографических сочинений приводятся номера по реперторию Ф. Алькена: F. Halkin, Bibliotheca hagiographica graeca, 3rd ed., 3 vols. (Bruxelles, 1957).) и житие императрицы Феофано (BHG 1795).

Житие императрицы Феофано, предположительно, написано в 1346-1347 гг. Hinterberger, P. 283. Оно опирается на анонимный агиографический текст X века (BHG 1794) как на основной источник, но, как уже было сказано раньше, Григора не замыкается на единственном тексте. Также видно влияние историков (например, появляется фрагмент эпитомы Зонары) и устной традиции. Оба жития, X и XIV вв., изданы Э. Курцем и выпущены Императорской академией наук в 1898 Eduard Kurtz. Zwei Griechische Texte ьber die hl. Theophano die Gemahlin Kaiserts Leo VI, herausgegeben von E. K. // Записки Императорской Академии Наук: историко-филологическое отделение. Том 3. СПб. 1898..

Точного житийного источника для мученичества Василисы не установлено, однако есть предположение, что таковым может являться анонимный текст XII века. В 1927 Бездежи, который его обнаружил, назвал его основой всех существующих мученичеств Василисы Halkin, F. Passion inйdite de sainte Basilisse de Nicomйdie. Analecta Bollandiana: Revue critique d'hagiographie. Vol. 95. Bruxelles, 1977. P. 245.. Можно обратиться к этому тексту как в той или иной степени каноничному свидетельству мученичества. Более того, на основе пересекающихся структурных элементов и деталей можно предположить, что источник Григоры и данный текст были из одного извода (сюжетно Григора не добавляет ни одного действия; у обоих текстов нет указания возраста; оба говорят о ее уме «не по годам» и т.д.). Таким образом, текст, опубликованный Ф. Алькеном Bezdechi S., La vie de sainte Basilisse par Nicйphore Grйgoras // Mйlanges d'histoire gйnйrale 1 (Cluj 1927) 78-85; Halkin, F. Passion inйdite de sainte Basilisse de Nicomйdie. Analecta Bollandiana: Revue critique d'hagiographie. Vol. 95. Bruxelles, 1977. P. 248-253., может быть как минимум надежным пунктом для выявления новаторства Григоры. Для работы с текстом самого Григоры мы обратимся к базе данных National Hellenic Research Foundation `Hagiography of the Later Byzantine Period (1204-1453)' (http://byzhadb.eie.gr) (BHG 2059).

Чтобы полнее воссоздать собирательный женский образ у Григоры, мы также обратимся к тем текстам, где женщины играют второстепенную роль, но где их упоминание симптоматично. Таким текстом, например, является Житие Константина Великого (BHG 369), где появляется мать Константина, Елена. Хинтербергер говорит, что данное житие было написано между осенью 1341 и 1342 с опорой на ключевой для многих и наиболее «популярных» константиновских житий текст - BHG 364 (GuidiVita) 8-9 вв M. Hinterberger, Die Konstantinsvita im spдten Byzanz. Vorlдufige Ergebnisse einer gegenьberstellung palaiologenzeitlicher Metaphrasen. Graeci-Latina Brunensia. 16. V. 2. 2011. Стр. 53. (Каждан уточняет датировку, говоря о периоде после 820 г. Kazhdan A. Constantine Imaginaire //Byzantion Revue Internationale des йtudes Byzantines.LVII. Bruxelles. 1987. С. 201. ). Однако и тут у Григоры сюжетная канва отличается от того, что представлено в более раннем житии - например, отсутствует фрагмент о миссии Елены в Иерусалим, а также еще несколько важных заметок будут вынесены в отдельную главу.

Помимо этого, в анализ включена «Благодарственная речь в честь пресв. Богородицы», которую Григора сочиняет по заказу императрицы Ирины в честь окончания гражданской войны и триумфального вступления ее мужа Иоанна Кантакузина в Константинополь в феврале 1347 г. Эта речь примечательна тем, что так и не была произнесена: императору не понравилось, что почести в ней достались Богоматери, а не его армии (если верить Григоре) Nicephori Gregorae Historiae Byzantinae XXVI 41 / Ed. I. Bekker. T. 3. ?Bonn, 1855. P. 108-109.. По этой речи можно будет посмотреть, какими словами он награждает благородную женщину, не являющуюся святой, в сравнении со святой императрицей Феофано. Данный текст будет воспроизведен по изданию Вестеринка Westerink L. G. Nicephoros Gregoras, Dankrede an die Mutter Gottes // Helikon 7. 1967. P. 259-271..

В отдельную группу необходимо вынести Богородичный цикл текстов. Такое разделение необходимо, во-первых, из-за уникальности фигуры Богородицы, во-вторых, из-за особой рецепции ее образа у Григоры, в-третьих, из-за жанров самих текстов, ибо они не являются в чистом виде биографией святой. Григора вставляет в повествование лишь разрозненные фрагменты из ее жизни, не создавая целостного описания, от рождения до смерти. Целью будет выявить различия в описании святых и Богородицы, несвятых и Богородицы. Образ Богоматери будет рассмотрен в уже упомянутой «Благодарственной речи», а также в еще двух текстах: Речи на Благовещение (BHG 1092n) Leone P. L. M. Nicephori Gregorae Oration in Annuntiationem Sanctissimae Deiparae // Д?рфхчб. 4. 1986-1987. У. 312-341. и Речи на Рождество и Введение во храм пресв. Богородицы (BHG 1079). Шмит Ф. И. Кахриэ-Джами: История монастыря Хоры, архитектура мечети, мозаики нарфиков. София, 1906. С. 280-294.

Помимо этого, есть женские персонажи, которые появляются эпизодически: императрица Феодора, мать Михаила III, в житии Михаила Синкелла (BHG 1297) Шмит Ф. И. Кахриэ-Джами: История монастыря Хоры, архитектура мечети, мозаики нарфиков. София, 1906. С. 260-279., а также 7 святых дев в мученичестве Кодрата Коринфского (BHG 358) Leone P.L.M. La `Passio sancti Codrati' di Niceforo Gregora // Ерефзс?т ефбйсе?бт вхжбнфйн?н урпхд?н. 1987-1989. Ф. 47. С. 291-293..

Среди немногочисленных образов несвятых женщин нужно рассмотреть уже упомянутую выше заказчицу Благодарственной речи Богородице, поскольку основная часть речи написана от ее лица. Помимо этого, несвятые женщины в качестве страждущих чудесного излечения появляются в житии патриарха Антония Кавлея (BHG 139b) Leone P.L.M. La Vita Antonii Cauleae di Niceforo Gregora // Nicolaus. N.S. 1983. Vol. 11. P. 3-50., однако о них ровным счетом ничего неизвестно. Таким образом, в большинстве текстов мы сталкиваемся со святыми женщинами.

Мы рассмотрим названные женские образы с двух точек зрения: во-первых, какими социальными функциями наделяет их Григора, какие возможности раскрытия персонажа в его повседневности он использует (иначе говоря, светская сторона их личности), а во-вторых, как формируется святость женщины (собственно, сакральная сторона их личности). Все героини, о которых пойдет речь, принадлежали далеким от Григоры эпохам. Поэтому он вынужден, с одной стороны, опираться на источники, а с другой, неизбежно подстраивать их образы под вкусы и представления своего времени. Сравнение текстов Григоры с источниками поможет выявить индивидуальное авторское видение.

Также важно отметить, что среди агиографических текстов Григоры, посвященных женщинам, находится три больших «жанра»: житие, мученичество и гомилия, таким образом, тексты очень разнообразны. Однако при этом вопрос о жанровой принадлежности очень сложен.

Привычное название для мученичества - ?илзуйт, ?илпт, ?г?нет Hinterberger M., Byzantine Hagiography and its Literary Genres. Some critical observations // Ashgate Research Companion. Vol. 1. P. 28. или, в крайнем случае, в?пт ? ?илзуйт (для святых, подвергшихся преследованиям со стороны церковных или светских властей, но все же выживших при пытках) Ibid, p. 42.. Более ранний анонимный текст мученичества Василисы, опубликованный Алькеном, назван мбсф?сйпн.

Григора же называет свой текст В?пт кб? рплйфе?б ф?т ?у?бт Вбуйл?уузт, что является типичным названием для жития. Не помогает нам понять, что это мученичество, и эпитет Василисы, - ?у?б - равно применяемый ко всем святым. Таким образом, Григора заретушировал в названии любой намек на «жанр» произведения, хотя внутренне этот текст все равно содержит основные части мученичества: допрос и пытки. Конечно, жанровая таблица, представленная Хинтербергером, - явление нового времени, однако Григора явно отходит от традиции, которую он, как человек сверхобразованный, не мог не знать. Возможно, это было связано с внутренним ощущением Григоры, что невозможно стать мучеником без смерти, потому Василиса, пережившая пытки и успевшая после них еще совершить чудо, становится героиней не мученичества, а жития.

С жанровой принадлежностью жития Феофано тоже не все так просто. Григора называет свой текст л?гпт, т.е. Словом в честь Феофано. Такое определение подошло бы скорее светскому тексту, и потому важно сделать оговорку, что сами византийцы не разделяли строго светские и агиографические тексты Ibid, 27.. Однако все равно это симптоматичное изменение, которое также может указывать, что Григора, исходя из внутреннего содержания (а именно, Феофано была «политической» святой без особых святых деяний), меняет жанр.

Однако иное определение жанров Григорой, являясь ценным материалом для комментария, не отменяет того факта, что внутреннее содержание все еще канонично для мученичества и жития соответственно. Таким образом, тексты, разбираемые нами, условно представляют 3 больших жанра агиографии - жития, мученичества и гомилии.

Отношение византийцев к святым женщинам разрывалось между двумя позициями: Старого и Нового Завета. Пока Старый Завет повествовал о том, как Ева совершила грех и стала причиной изгнания из Рая, Новый Завет реабилитировал женщину через Деву Марию, чей культ в Византии был широко распространен Talbot, A.-M. General Introduction // Holy Women of Byzantium: Ten Saints' Lives in English Translation. VII-XVI. P. X.. Образу Девы Марии в нашей работе будет посвящена отдельная глава, в разделах «Женщина святая» и «Женщина несвятая» же рассмотрены женщины, «реабилитированные» Богородицей.

1.1 Девство

В ментальной картине ценностей византийцев девство занимало важнейшее место, но при этом амбивалентное: идеал девства входил в конфликт с «дочерней обязанностью» выйти замуж Talbot, A-M. Byzantine Women, Saints' Lives and Social Welfare // Women and Religious Life in Byzantium. Ashgate, 2001. Pp. 105-122. P. 118. . Девство как один из важнейших мотивов заложено в агиографии, очевидным образом, самой Библией. Культ непорочности и девства - отличительная черта многих женских житий, уподобление смертных женщин Богоматери. Существует и обратная тенденция, а именно - жития блудниц (например, Мария Египетская), когда такие святые от распущенности переходили к полной сексуальной аскезе, тем самым, будто бы возвращая себе девство. Девство занимало важнейшее место, более высокое, нежели замужество, однако агиографы выказывали положительное отношение и к браку Kazhdan A. Byzantine Hagiography and Sex in the Fifth to Twelfth Centuries // Dumbarton Oaks Papers, Vol. 44 (1990), pp. 131-143. P. 132.. Таким образом, этот мотив может быть прочтен по-разному, но с явным предпочтением девства.

На мотив девства необходимо обратить внимание и в текстах Григоры (без упоминаний пока гомилий богородице, которые вынесены отдельно, и с ее девством не может быть двоякого прочтения).

Мне бы хотелось начать с самой показательной истории, освещающей отношение Григоры к непорочности девушки, а именно - с того, как он изображает Елену, мать Константина.

Для того, чтобы воссоздать контекст данного произведения, обратимся к уже упомянутой статье Каждана «Constantine imaginaire» Kazhdan A. Constantine Imaginaire //Byzantion Revue Internationale des йtudes Byzantines.LVII. Bruxelles. 1987. С. 196-251.. Он кратко пересказывает следующий сюжет Жития по Гвиди:

фп?фщн д? ?ке?уе б?лйжпм?нщн [ухн?вз] ?сечи?нбй ф?н К?нуфбнфб ?сщфйкп? л?чпхт [?гoхн м?оещт ухнпхуйбумп? ] ?т д? ?ггейле ф?н ф?т ?кс?фпх ?дпн?т ?рйихм?бн ф? оенбгщг?, иещс?убт п?фпт ф?н фп? ?ндс?т дхнбуфе?бн ?ум?нщт ?йлефп ф? рбс?н б?ф? ихг?фсйпн ?л?нзн п?убн ?м?зфпн ?ндс?т , ?рйдп?нбй фп?ф? рс?т ф?н ?дхр?иейбн… лбв?н ? К?нуфбт ф?н к?сзн ?сщфйк?т ухн?лие фбхф? , чбсйу?менпт бэф? рпсцхс?вбцпн ?мрлпхммпн ?ренд?фзн ?некен ф?т кп?фзт б?ф?т Guidi, M. Un ВЙПУ di Constantino // Rendiconti della Reale Accademia Dei Lincei. Roma: Tipografia della academia. Serie Quanta. Vol. XVI. 1907. P. 306. https://archive.org/stream/s5rendicontidell16accauoft#page/308/mode/2up.

Когда же они там размещаются, случилось так, что Констанций возжелал любовного ложа, так что он сообщил о неудержимой жажде наслаждения хозяину, и тот, увидев могущество мужчины, охотно взял бывшую при нем дочь Елену, не познавшую мужчину, чтобы отдать ему для наслаждения… Констанций, взяв девушку, вступил с ней в любовную связь, одарив ее порфировой расшитой накидкой ради совместного ложа.

И далее идет рассказ о том, как Констанцию приснился (как он думал) Аполлон, предвещающий рождение ребенка у Елены. Но, так как в тексте Григоры данный фрагмент отсутствует (а именно, сын у Елены появляется сразу после введения героини в рассказ), то данный сюжет жития по Гвиди мы приводить не будем.

Обратим внимание на основное настроение жития IX века - оно насмешливое и даже немного ироничное. Если упростить эту историю, то во время похода Констанций остановился где-то на привале, и в одном из постоялых домов приметил красивую девушку для сексуальной связи. Сцена выдачи ее замуж недвусмысленно говорит о некой схеме купли-продажи: оценив состоятельность мужчины, отец решает отдать дочь, а за порфировую накидку (одновременно символизирующую императорскую власть и уничижающую девушку как весьма непритязательную особу) Констанций получает доступ к любовным утехам, стремление к которым, судя по данному фрагменту, и было единственной причиной выбрать именно ее. Подчеркивается плотская сторона отношения Констанция к женщине.

Житие Константина, написанное Евсигнием, еще более жестоко по отношению к Елене: там она не «не познавшая мужчину», а «проститутка», а Константин - ребенок греха, который, несмотря на это, становится великим христианином Kazhdan, Constantine Imaginaire, p. 213..

Исходя из этого, как кажется, можно было бы предположить, какой образ Елены рисуется в житиях Григоры. Однако, против всяких ожиданий, Григора считает, что есть лишь один верный способ описывать Елену:

?ке?иен ?г?гефп кб? гхнб?кб ф?н ибхмбу?бн ?л?нзн, ф?н е?рбфсйд?н п?убн кб? б?ф?н кб? ф?н ф? рс?фб цес?нфщн ?н ф? ухгкл?ф? р?нх фе п?убн е?рсер? кб? кпум?бн кб? ?н?лпгпн ф? фе г?ней кб? ф? ущцспу?н? ф? б?фп?.

Оттуда он [Констанций] и взял в жены удивительную Елену, которая, как и он, была из благородных и занимавших первые места в сенате, и вместе с тем была благообразна и скромна и соответствовала ему по роду и целомудрию.

Григора полностью переворачивает источник IX века, обходясь, между тем, лишь общими словами о достоинствах девушки. Такая разительная перемена статуса Елены кажется непредсказуемой. Однако, вновь обращаясь к статье «Воображаемый Константин», мы можем утверждать, что подобная позиция по отношению к фигуре Елена намечена уже в XI веке. Лев Грамматик называет Елену законной женой при том, что, скорее всего, знает историю ее происхождения Kazhdan, Constantine Imaginaire, p. 214. . Также существует Западная традиция, где Елена, действительно, была из благородного рода и девственной натуры. Однако, в этой версии она была изнасилована Константцием Хлором Ibid, p. 215..

Очевидно, что Григора не вписывается ни в одну, ни в другую концепцию, а скорее берет лучшее из двух версий - законность брака и великолепие самой Елены. Более того, можно уверенно утверждать, что ранняя версия (по Гвиди) не только известна в его время, но все еще актуальна:

п? г?с ?н е?к?т ?ндсб г?нпхт фпйп?фпх кб? ?мб фс?цймпн ?сеф?т кб? дйкбйпу?нзт м? ф?н ?мп?бн ф? фе г?ней кб? фб?т ?сефб?т ?р? рплл?н ?см?убуибй ф?н ?циблм?н.

Ибо невероятно человеку его рода и одновременно обладателю добродетели и справедливости взять в жены на виду у многих неравную себе по роду и добродетелям.

Этот фрагмент носит явный полемический характер, пытаясь косвенно опровергнуть сведения о ней не прямыми доказательствами, но риторикой. Включение данного фрагмента может объясняться тем, что слухи, будто Елена не была безупречна относительно рода и добродетелей, все еще существовали и даже, вероятно, были доминирующим представлением.

При этом в частной переписке между Акиндином и Григорой эта позиция определяется как «честная» и «истинная»: «…Григора считает разные элементы «стандартной» биографии Константина полностью недопустимыми и фальшивыми» Hinterberger M., Die Konstantinsvita im spдten Byzanz. vorlдufige Ergebnisse einer gegegьberstellung Palaiologenzeitlicher Metaphrasen // Graeco-Latina Brunensia . Vol.2. 16. 2011. P. 54..

Однако, возвращаясь к теме девства, мы можем точно сказать, что мотив непорочности в данном фрагменте для Григоры является одним из трех ключевых факторов (также есть «добродетель» и «благородство»). Он сознательно между порочностью и девством выбирает второе, тем самым, выдавая себя в желании видеть святых женщин или матерей святых девами до брака.

Похожее присвоение девственности встречается в мученичестве Кодрата:

?н ф? ?н?мбфб дй? ф? ?ойпмнзм?нехфпн ?нфб?иб ?ки?упмбй. Чбс?еууб м?н ?убн кб? Нпхнеч?б, б? ф?т ч?сйфпт кб? нп? у?цспнпт рерлзсщм?нбй , Вбу?лйуу? фе кб? Н?кз б? вбуйлйк?т кбф? ф?т ?уеве?бт ?ндсйу?менбй, кб? н?кзт ?нбдзу?менбй уф?ммбфб, Кбл? фе кб? Гбл?нз б? кбл?т м?н рбселип?убй ф?н ?лмзн фп? в?пх кб? рс?т ?рбие?бт ?лзлхих?бй гбл?нзн, кб? рс?т ге ?фй Иепд?сб ? ие?пн ф? Кпс?ни? генпм?нз у?н фб?т ?ллбйт д?сзмб.

Имена которых я здесь перечислю, поскольку они заслуживают, чтобы о них помнили. Были Хариесса и Нунехея, наполненные радостью и целомудрием, Василиса и Ника, по-императорски превозмогшие бесчестие и надевшие венцы победы, Кали и Галина, хорошо прошедшие пучину жизни и дошедшие до штиля бесстрастия, и прежде всего Феодора, ставшая вместе с остальными девушками божьим даром Коринфу.

Отметим, что в этом отрывке особый синтаксис. Легко заметить, что для каждой девы подобрано созвучное слово (например, Василиса - вбуйлйк?т), а также намечен не идеальный, со сбивами синтаксический параллелизм, который, однако, показывает, что Григора уделил этому моменту внимание. Девушки распределены по парам, а вот Феодора вынесена из этих групп. Секрет особенности Феодоры, как кажется, кроется в ее имени - обыгрываются сразу два корня ее имени, «бог» и «дар»: ? Ие?пн ф? Кпс?ни? генпм?нз у?н фб?т ?ллбйт д?сзмб (ставшая со всеми остальными [девушками] божественным даром Коринфу). Итак, Феодора как бы подытоживает, что все семь девушек являются богоданными, а не лишь она одна.

Чтобы понять природу девства в данном фрагменте, можно обратиться к статье Алькена Saint Lиonide et ses sept compagnes martyrs а Corinthe Ерефзс?т ефбйсе?бт вхжбнфйн?н урпхд?н. 1953. T. 23. С. 217-223.. Алькен говорит о том, что, благодаря иным источникам, можно установить, что Нунехия и Василиса - мать и дочь, а Кали - вдова, однако уже в ранних житиях они комплексно назывались «девами». Таким образом, здесь «одевствление» осуществляется иными авторами, нежели Григора.

Ранний вариант, на который, предположительно, опирались все авторы, не сохранился.

Очень важно отметить, что, несмотря на детали, появляющиеся в текстах иной традиции, в данных источниках (в т.ч. в апрельской минее с Патмоса, в которой содержится наиболее пространный из дошедших текстов о мч. Леониде и семи девах (BHG 983z)) они - «девы». Однако Григора вводит их словом гхнб?кет, а не рбси?нoй. Так как больше никаких обобщенных обращений к девам в тексте Григоры нет, сложно сказать, была ли это задумка или просто случайный выбор слов. Единственный эпитет, указывающий на их девство или безбрачие («целомудрие»), по иронии судьбы оказывается у Нунехии, единственной рожавшей среди этой семерки, однако и он возникает из-за ее имени. Григора, как мы уже видели выше, довольно щепетилен в вопросах девства, и потому вызывает интерес, отчего они «женщины». Если исключить возможность невнимательности, подозрительной для такого обработанного фрагмента, можно говорить о том, что он знал об отсутствии девства, и тогда умолчание также бы сказало о его заботе о девственном образе святых - сокрытие «исключений» из ряда, незаострение внимания на их статусе помогает подсознательно посчитать их обобщенно девами.

Еще один способ интересно изобразить девственность святой показан в мученичестве Василисы. Во-первых, интересно, как наименование ее эволюционирует в тексте. Она становится девой (рбси?нпт) только после победы над львами, что являлось ее последней пыткой, ознаменовавшей победу христианства над язычеством. До этого Григора называет ее к?сз и геннб?б, а еще чаще - просто местоимением. Однако сразу после львов, не тронувших святую, слово «дева» встречается целых 4 раза и появляется слово мбкбс?б. Таким образом, «дева» оказывается наречением уже после мученичеств, т.е. это особый атрибут святости.

Помимо этого, мотив девственности в этом тексте интересен и потому, что Василиса являлась ребенком 8 лет. Таким образом, оказывается, что категория девственности применялась к детям, еще не достигшим пубертатного периода Лайу в статье The Role of women in Byzantine Society (стр.235) фиксирует, что возраст замужества в Византии времен Григоры был 12 лет. Однако, оговаривается она, известен случай, когда до этого возраста девушка дважды выходила замуж. Вероятно, уточнить в таких обстоятельствах девство 8(9)-летней девочки возможно, однако частота напоминания об этом и особенности употребления говорят скорее об идейной, а не фактической составляющей этого термина. . Важно отметить, что данное уточнение встречается и в упомянутом выше раннем источнике мученичества Василисы, однако там она названа «девой» с первых слов. Интересно также и то, что и там ее возраст не фиксируется.

Особым и неожиданным панегириком девству является заключительный фрагмент мученичества Григоры - автор говорит о ?мбс?нфпхт ф?рпхт ф?н б?ф?т ?циблм?н (неувядающие места ее глаз), сохранившиеся якобы из-за того, что зрение ее было непричастно плотским и грешным страстям: П?мбй дй? ф? рс?т п?дЭнб ф?н ?н вЯ? ?сюфщн ?мрби?т ?иел?убй иеЬубуибй рюрпфе ф?н рбсиЭнпн. Думаю, это произошло, потому что дева никогда не желала страстно смотреть ни на какие проявления любовного вожделения.

Это неожиданное заключение отсутствует в ранней версии и довольно сложно сказать, каково происхождение этого явления. Возможно, это плод воображения Григоры, но также вероятно, что это устное предание или некая реальность, но слегка видоизмененная. Однако интересно подобное объяснение, где один из органов чувств становится путем к душе человека, и этот путь восприятия сохраняется, если не был осквернен, равно как непорочная душа будет жить вечно.

Еще один способ показать «девство» возникает в житии св. Феофано Охлупина И. в диссертации «Образы Святых женщин в Византии VIII-XII вв.: становление, эволюция, типология» (Екатеринбург, 2011) и статье «Эволюция представлений о женской святости в византийской агиографии VIII-XII вв.» (Известия Уральского государственного университета. Сер.2. Гуманитарные науки. Екатеринбург, 2010. 1 (72). С. 118-125) говорит о том, что замужняя женщина может быть святой лишь после IX в., потому Феофано (X в.) является одной из первых таких героинь. Ее положние требует осмысления с точки зрения девства/отсутствия девства.. Конечно, после замужества Григора ни разу не называет ее «девой», однако феномен описания состоит в том, что она как будто бы становится обладательницей «возвращенного» девства. О ней говорится как о незамужней, в частности, подобным клише (стр.41): ? м?нфпй ибхмбу?б Иепцбн? ?сщфбт ?с?фщн п?сбн?пхт гз?щн кб? ие?пхт ?нисщр?нщн ?лл?ффефп (конечно, чудесная Феофано предпочла земным и человеческим стремлениям стремления небесные и божьи). Использованное слово «эрос» должно включать в себя, конечно, и земную любовь к мужу. Однако здесь продвигается подспудно идея, как кажется, сексуальной аскезы.

Также, несмотря на то, что Феофано родила ребенка, нигде не показана ее беременность; материнство отходит куда-то за кулисы повествования. Более того, Григора после фрагмента про небесные стремления говорит о том, что более зачать она и не могла (стр. 43: ?лр?т д' п?к?фй рбйд?т ?о б?ф?т ?ф?спх рбс?н - не было никакой надежды на другого ребенка от нее). Здесь причины бесплодия двоякие: с одной стороны, виной тому было слабое здоровье, с другой - это слабое здоровье было ее собственным выбором (стр. 41: ?ке?нз д? фп?т ухнеч?уй кбф? ие?н р?нпйт кб? ?гсхрн?бйт ?лзн кбфбф?обуб ф?н цхуйк?н фп? у?мбфпт ?км?дб нпу?мбуй к?фпчпт ?гегпней мбксп?т (она же, всеми трудами к богу и бдениями истомившая всю физическую жидкость тела, стала одолеваемой большими болезнями), стр. 42: ф? ге ?нхресвл?ф? ф?т фп? в?пх дйб?фзт кб? дйбгщг?т уклзс?фзфй ф? ?бхф?т дрбн?убуб у?мб (изнурив тело свое суровостью занятий и тяжестью образа жизни)). Вероятно, супруги не проводили ночи вместе. После этого Лев, ради наследника, заводит любовницу, но Феофано как бы превозмогает свою женскую природу и не ссорится с мужем. Ее роль как женщины в семье почти стерта, и она оказывается будто бы и не замужем.

Важный сюжетный поворот в житие Феофано - ее уход в монастырь в конце жизни, благодаря котому она становится «невестой Христа». Помимо монахинь, этим же «титулом» награждались все девы Kazhdan, A. Byzantine Hagiography and Sex, p. 132.. Т.е., и Василиса, и Феофано, которые являются единственными главными героинями у Григоры, разными путями приходят к одному. Можно сказать, что Феофано уравнивается в этом отношении с другими непорочными девушками текстов Григоры.

Таким образом, вопрос девства решается в каждом тексте своеобразно, но, между тем, возникает постоянно. Вообще, не только в текстах Григоры, но и во всей византийской традиции мотив девства очень важен, потому интересно, что, пусть и редкие, но встречаются тексты про святых жен Delierneux, N. The Literary Portrait of Byzantine Female Saints // Ashgate Research Companion, Vol. 13. P. 373..

1.2 Омужествление

Еще одним важным измерением для конструирования образа святой является омужествление, процесс обретения святой женщиной мужских черт, сравнение с мужчинами и уподобление им в поведении. Исследовательница Н. Делирнье отмечает, что мужественность души и преодоление женской природы в женских житиях - одна из основных тем Delierneux, N. The Literary Portrait of Byzantine Female Saints // Ashgate Research Companion, Vol. 13. P. 380.. Об идее мужественности в образах женских святых говорят также и два других византиниста - А.-М. Тэлбот Talbot, M.-A. Byzantine Women. P. 118. и А. Каждан Kazhdan, A. Byzantine Hagiography and Sex, p. 132. . Как бы через отрицание своей природы (слабости, привлекательности и других черт) женщина достигает святости. Трансформацией этой идеи является целая традиция: византийская агиография знает немало случаев того, как женщина в буквальном смысле превращает себя в мужчину, переодеваясь в мужское платье и уходя в мужской монастырь Constantinou S. Holy Actors and Actresses Fools and Cross-Dressers as the Protagonists of Saints' Lives // The Ashgate Research Companion to Byzantine Hagiography. Vol 2: Genres and Contexts / Ed. S. Efthymiadis. Farnham; Burlington, 2014. P. 343-362.. У Григоры подобных историй нет, его святые «омужествляются» иначе.

Сразу в нескольких текстах Григоры появляется мотив превозмогания женской «слабости». Разбор этого мотива мы можем начать, пожалуй, с самого очевидного пункта - с мученичества Василисы. Интересно, что пик канонизации женщин выпал как раз на период гонений, а в «спокойное» время их причисляли к лику святых менее охотно и часто Talbot, A.-M. General Introduction. P. XV..

Явное разделение и некое пренебрежение к женщинам возникает сразу после пролога, когда жители Никомедии указаны не одним существительным, а разделены на две большие группы по половому признаку - на женщин и мужчин, и о каждой из групп сказано отдельно, к ним разное отношение и разные ожидания. Показывая переход мысли от «добродетельных мужчин» к Василисе, Григора говорит:

Рпллб? д? кб? гхнб?кет ф? ф?т ц?уещт и?лх кб? ?нбндспн ?оен?кзубн ф? ф?т шхчйк?т ?сеф?т ?ресв?ллпнфй кб? м?лйуфб рбу?н ? геннб?б Вбу?лйууб б?фз.

Многие же женщины победили свою немужественность и женственность природы избытком душевной добродетели, а более всего среди них сама благородная Василиса.

Таким образом, святой мужчина, как кажется, на один шаг всегда ближе к святости, ведь ему не надо преодолевать врожденную слабость, в то время как женщина вначале должна приблизиться к мужской натуре, а уже потом начинать свой путь к святости.

Еще один важный пример того, как женщина принимает на себя функции мужчины можно увидеть в житии св. Феофано, где сама императрица, утешая мужа в изгнании, начинает свою речь так: ?м? д? кб? уйщр?н впхлпм?нзн дй? ф? м?н чс?нбй гхнб?кб рс?т ?ндсб рбссзуй?жеуибй (мне, желающей молчать из-за того, что не должно женщине смело высказываться перед мужчинами). Именно таким извинением Феофано открывает речь, которая воодушевила Льва и помогла ему вернуть трон. Хотя слово ?ндс?жщ в житии не встречается, весь сюжет ее замужества, по сути, - преодоление женской природы. В частности, в главе Управление будет рассказано про помощь Феофано мужу. Важно лишь сказать, что она «помогает» мужу в государственных делах, ведет аскетичный образ жизни и единственная из всех героинь говорит длинные монологи (важно заметить, что говорящих мужчин в житии несколько,а среди женщин право слова лишь у Феофано).

Наконец, можно привести еще маленькие лексические замечания, где Григора как бы проговаривается о том, что важно в святых.

Кб? ф? мбсфхсйк?н ?ке?нп кб? б?фб? ухнекс?фпхн и?бфспн ?ссен?убубй ф?н ц?уйн фб?т ?ссенйкб?т ?сде?бйт фп? Кпдс?фпх.

И они устроили это мученическое зрелище, омужествив природу благодаря мужественному пролитию крови Кодрата.

Также в цитируемом ранее в главе Девство отрывке из мученичества Кодрата обратим внимание на слово ?ндсйу?менбй, причастие от глагола ?ндс?жщ. Среди малого количества эпитетов появляется очень важный для понимания женской святости глагол. Очевидно, Григора вновь и вновь возвращается к теме преодоления природных слабостей женского пола, а святая женщина в каком-то смысле подобна мужчине.

Еще один канал транслирования идеи «омужествления» - это преодоление героинями «частного» пространства и выход в «публичное» Подобное деление можно, к примеру, найти в работе по агиографии Симеона Полоцкого: Bartolini, M.-G. Manlier than many men. Images of Female Sanctity in Simeon Polockij's Court Sermons // Studi Slavistici XIII (2016). Pp. 59-88. . «Частное» закреплено за женщиной, «публичное» - за мужчиной. В агиографии Григоры наиболее явно нарушают эти границы Василиса, которая выступает перед толпой, произносит речь и обращает своего гонителя в христианство, и Феофано, о роли которой в управлении государством будет сказано отдельно в главе Управление.

Таким образом, для Григоры концепция омужествления оказывается очень важной. В мученичестве он говорит о ней прямо в самом начале; в житии Феофано - устами императрицы преподносит мысль, а далее уже через действия святой показывает ее власть; в мученичестве Кодрата все время подчеркивает ту же самую идею через лексику.

1.3 Чудеса

Различные чудеса, прижизненные и посмертные, являются важной частью агиографии. Через них святой как бы являет свою богоизбранность, доказывает святость путем зримого, путем богоявления. Чудеса необходимы для признания святости. При этом чудеса можно условно разделить на те, что не зависят от воли святого, и те, что им самим вызваны. К первой группе должны относиться сны, явления ангелов, природные катаклизмы. Они уникальны (т.е. не повторяются постоянно), посылаются свыше (т.е. сам святой их не санкционирует прямо), не обязательно сопутствует святому (святой может быть далеко или еще не родиться). Ко второй можно отнести уже все навыки, которые приобрели святые при жизни (например, врачевание). При этом в нее же должны, вероятно, входить и посмертные чудеса. В анонимном житии Феофано X века, источнике жития Григоры, хорошо показано, как некий человек, решивший оскорбить ее мощи, вызвал гнев святой. В мощах остается воля святого, которому это тело принадлежало при жизни. Здесь важно то, что такие чудеса как бы принадлежат определенному человеку, и их источник очень легко выявляется, и к тому же проявляется волеизъявление святого. Для данной главы нам более интересна именно вторая группа.

Прежде всего, рассмотрим житие Феофано, так как в нем чудеса должны играть основную роль (в отличие от мученичеств, где самое важное - в страстях). Однако, ровно как в случае с деформацией образа Елены, Григора и тут поступает неожиданным образом и обманывает читательские ожидания. Его предшественник в житии X века включает три условные части: бесплодие родителей и их разрешение, описание жизни Феофано и посмертные чудеса святой. Согласно раннему источнику, во младенчестве Феофано смогла вылечить кормилицу от отсутствия молока. После упокоения мощи святой наделяются даром врачевания. Григора же и убирает первый эпизод, и со вторым поступает хитро: он от него не то чтобы отказывается, но завершает описание жизни так:

?мп? д? кб? кби'?кбуфб дйеой?нбй рспихмпхм?н? ?р?уб дй? чс?нпх рбнф?т ? ?у?б кб? п?б феле? ф? иб?мбфб ?мрпд?н б? ф?т кецбл?т ?лгзд?нет кби?уфбнфбй. Г?нпйфп д'?н ?м?н е?чб?т ф?н фп? ?есп? ф?т ?г?бт лейш?нпх кбл?т фе кб? е?лбв?т рспмзипхм?нщн гхнбйк?н ?у?щн фп? фпйп?фпх нпу?мбфпт ?рзллбгм?нпйт ?н ?ф?с? вйвл?? рпй?убуибй ф?н ?ц?гзуйн.