Женщины, святые и несвятые, в агиографических текстах Григоры
Особенности изображения женщин в агиографических сочинениях Григоры. Отношение византийцев к святым женщинам. Детство в ментальной картине ценностей византийцев. Понятие омужествления, восприятие матерей в XIV веке. Богородица как особый женский образ.
| Рубрика | Иностранные языки и языкознание |
| Вид | дипломная работа |
| Язык | русский |
| Дата добавления | 01.09.2017 |
| Размер файла | 139,3 K |
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
И тут же Григора меняет угол зрения и сравнивает родителей Богородицы с одним из предков, Иовом, по принципу добродетели.
?лл? ф?н кбф' б?фп?т ?уфпс?бн, рплхрсбгмпн?убй рл?пн ?кн?убубн ф?н фе ф?н фс?рщн б?ф?н е?г?нейбн кб? ?мб фп? г?нпхт ф?н е?клзс?бн ?скеуи?нбй <нпм?жщ> м?н? чсзубм?нзн ф? фп? ??в мбсфйс??, ?н ? К?сйпт ?кейн? р?лбй лбмрс?т мембсф?сзкен. П? г?с п?мбй ?н велф?щ м?н ?ке?нпх, фп?фпйт д'?феспн е?се?н ?у?сспрпн.
Я полагаю, что история о них, не станет слишком распространяться о благородстве их происхождения и вместе с тем об избранности рода, а ограничится лишь свидетельством об Иове, о том, что сам Бог о нем ясно засвидетельствовал. Ибо не думаю, что возможно найти кого-то, кто бы лучше им соответствовал.
Григора сбивается, переходя от рассказа об одном к другому, пытаясь сделать так, чтобы родители Марии были одновременно и добродетельны, и благородны, для него благородство и добродетель неотделимы. Оба качества, с одной стороны, обязательны, с другой стороны, должны быть «на максимуме», потому необходимо подчеркивать обе линии, объяснять, почему появляется и Давид, и Иов. Если Давид оказывается самым великим предком, то Иов, конечно, наиболее добродетельным, чей подвиг затмевает любые иные, и, по мнению Григоры, обратить внимание на обе необходимо. Очевидно, что Григора оказывается неспособным отказаться хотя бы от одной из линий, при этом он совмещает их без какого-либо обоснованного перехода, одна мысль у него, не завершаясь полноценно, просто переходит в другую. Вместо гармонии получается смешение, одна мысль наслаивается на другую, и непонятно, в какой момент необходимо разделить их, как одна вызывает ассоциацию с другой. Для Григоры же этот переход кажется натуральным и незаметным, потому что в его мировоззрении благородство и добродетель сосуществуют всегда.
При этом линия Иова, в отличие от давидовской, продолжает развиваться, и Григора приходит к тому, чтобы сравнить Иова и родителей Марии, причем данное сравнение оказывается весьма выгодным для последних:
п?фпй ф?н Ибхм?уйпн фб?т ?сефб?т ??в Эке?нпн ?ресзк?нфйубн, дй? д? фб?фб кб? ф?т ф?н п?кпиен д?сщн рспубгщг?т п? кбибсщф?сбт м?нпн кб? ухчн?т, ?лл? кб? дйрлбу?пхт нен?мйуфбй фп?фпйт ? кбф? р?нфбт рспу?гейн Ие?.
Они превзошли в добродетелях самого чудесного Иова, то есть у них было принято совершать приношения Богу не только более чистые и частые, но и вдвое большие, чем приносили другие.
Как сказано выше, невозможно найти человека добродетельнее Иова, однако Анна и Иоаким превосходят его, и потому награждаются ребенком-богородицей. Интересно то, что Григора как бы противоречит сам себе (при его внимании к своим текстам, безусловно, намеренно), тем самым, он, подобно Сократу (какое сравнение ему было бы, безусловно, лестно), ведет читателя за своими измышлениями и доказывает свою мысль, начиная с отвлеченной аксиомы: его же мысль в том, что Анны и Иоаким могут заменить Иова на пьедестале добродетели, славно продолжая путь своего предка.
Однако, помимо отвлеченных рассуждений о благородстве-добродетели, Григора повествует и о событиях, случившихся с родителями Марии. Они были долго бездетны, но, непосредственно перед зачатием, случается то, что становится пусковым механизмом для появления Марии, а именно - ссора с Рувимом.
Сама история с Рувимом у Григоры в целом совпадает с библейской, за исключением маленьких деталей: Рувим порицает их за бесплодие, но не отказывается от даров, лишь отчитывает за то, что Анна и Иоаким подошли первыми, в то время как должны быть последними как бездетные. Таким образом, бесплодие Анны и Иоакима оказывается причиной их главной беды в жизни:
?лл' ?ре? дй? ф?н ?рбйд?бн кб? ф?н ?ес?н ?т ?н?ойпй ресйв?лщн ?лб?нпнфп, ?н?мйжпн ?мп? ухнеоелб?неуибй кб? ф?н мег?лщн фп? иеп? ?циблм?н, кб? ?н фп?фп ибн?фщн б?фп?т мхс?щн рйкс?феспн.
Но, когда из-за бездетности как недостойные они были изгнаны из святых стен, посчитали они необходимым вместе с тем скрыться и с глаз божьих, и это было для них в миллион раз горше.
И вот на этом моменте появляется мотив, чуждый библейской истории, - на передний план выступает стыд, который испытывают родители Марии. Причем это стыд не христианский, не сакральный, а вполне мирской - они испытывают позор перед людьми, а не перед богом, и их нежелание перед ним появляться является добровольным выбором. Хотя Григора добавляет, что невозможность общения с Богом является для них горше смерти, однако еще менее удобным им кажется показаться ему на глаза с мирским позором. Такой сюжетный поворот кажется очень странным, и здесь у Григоры, очевидно, происходит сбой в повествовании: возможно, он недостаточно отделяет свою личность от тех, кого описывает, и ему кажется, будто бесчестие определяет жизнь не только телесную, но и душевную. Здесь снова мы приходим к тому, что для Григоры важен статус человека в обществе - не одно лишь благородство определяет его, но и собственно достоинства личности. И то, и другое необходимо описываемому им персонажу.
После того, как Иоаким горюет в пустыне, а Анна - дома, Бог награждает их долгожданным плодом. На третьем году жизни Мария попадает в храм, где происходит еще один формирующий образ эпизод - ее преклонение перед иконой:
?ниб кбф' ?ипт гйн?менбй рблбй?н рспуз?чпнфп р?мрбн ?ндс?уйн ?и?бфпй. ён фп?ф? фп?нхн ?сфй дсбмп?уб кб? б?фз меи' ?дпн?т кб? м?лб уемнп? мейдй?мбфпт рспуек?нзуе феле?феспн ? кбф? вс?цпт ф?н К?сйпн.
Там привычно издревле находясь, они [девы] молились, будучи совершенно скрытыми от мужчин. В него [святилище] тогда прибежав, она [Богородица] с радостью и благочестивой улыбкой поклонилась Богу более совершенным образом, чем дитя.
В данном описании отражен уже сформировавшийся характер, и сквозь него очевидно осознание Марией происходящего: ее действия поданы так, словно для нее было естественным в три года знать, какие ритуалы необходимы для почитания бога. В отрывке словосочетание «благочестивая улыбка» говорит о взрослом состоянии Девы, ибо никто не описывает подобными выражениями улыбку ребенка; она наделяется теми чертами, что могла бы иметь девушка или женщина. Более того, прямо показано ее раннее осознание - «более совершенным образом, чем дитя». Божественное знание было как будто бы не приобретено ею, но она была рождена с ним, и потому ее образ словно вневременной: неважно, три года ей или больше, она уже проявляет те качества, благодаря которым стала Богородицей. Начинает вырисовываться портрет Девы, как она часто изображается на византийских иконах с Христом: одновременно возвышенная, отчужденная, но с нежным и благопристойным взглядом.
Здесь есть некая общность с мученицей Василисой, которая также в детстве уже способна проявлять себя как взрослая мученица, но там ее возраст нигде не указан, не подчеркнут особым образом, в «Речи на Рождество и Введении во храм» же возраст дается очень точно - третий год, и мысль о неважности возраста для проявления святости прослеживается более явно.
При этом, как и остальные святые, дева Мария «непричастна скверне жизни», что подчеркивается Григорой несколько раз: (м?и'?с?н м?ф'?кп?ейн ?уемнпн п?д?н п? рсщ? п?д? де?лзт п? м?нф'?н п?д'?ш? фп? чс?нпх кб? рбнф?т фп? в?пх - [чтобы Дева] не видела и не слышала ничего неблагочестивого ни рано, ни поздно, ни, конечно, ни в какие времена и ни во всю жизнь; ? д? Рбси?нпт ?нзкп?т фе кб? ?и?бфпт р?мрбн ф?н ?н в?? иебм?фщн кб? ?кпхм?фщн ?н ф? нб? фзсзие?уб р?нфщн - дева же совершенно не слышавшая слухов и не видевшая видов в жизни, охраняемая от всего этого в храме).
Подобно тому, как в тексте о Василисе ее глаза оказались нетронутыми благодаря тому, что она не видела ничего грешного, здесь оказывается, что через основные органы чувств - слух и зрение - способны проникнуть скверны и зло мира, и необходимо защитить их, чтобы оказаться недоступной для греха. Это переходящий из текста в текст Григоры мотив подчеркнут не один раз, тем самым сближая образ девы Марии и обобщенный образ других святых женщин.
Особо Григора подчеркивает то, в чем было различие между Девой и остальными людьми: Дева, огражденная от всех зол, безгрешная, молилась и старалась ради Бога, совершая очищение еще до того, как ее душа покрылась пятнами позора, остальные же отмаливают уже свершившиеся грехи, большие или меньшие. И потому последним Бог прощает за божественные труды их проступки, а Марии он оказался будто бы «должен», и никак не мог вернуть долг, кроме как вознаградив ее величайшим из даров, соответствующий тем трудам, которые она сама добровольно совершала, в том возрасте, в котором она была совершенно невосприимчива ко всякому злу.
Хотя уже в тексте на Рождество Григора много рассуждает о том, что деве Марии суждено понести сына Бога, основным сюжетом это становится в «Речи на Благовещение». Наиболее интересным моментом в этой речи является противопоставление двух чудесных зачатий, свершившихся примерно в одно и то же время, - у Елизаветы с Захарием и у девы Марии. Это сопоставление Григора много раз подчеркивает, но прямо навязчив особенно его комментарий, что в паре Елизаветы/Захария ангел приходит к мужчине, а в паре Марии/Иосифа он приходит к женщине: Ф? г?с ?кф? мзнй меф? ф?н фб?фзт у?ллзшйн ф?н ?ггелпн Гбвсй?л ?р? иеп? рс?т Мбсй?м ф?н рбси?нпн (ибо на 6ой месяц после ее зачатия от бога к Деве Марии ангела Гавриила…), ?ггелпн м?н п?н ?кп?пмен ф?т ?лйу?веф ф?н у?ллзшйн ?рбгг?ллпнфб ?лл? ф? Жбчбс?? кб? п? ф? ?лйу?веф (ибо мы слушаем о зачатии Елизавета от ангела, посланного Захарию, а не Елизавете); п?фе м?н єщу?ц ф? мнзуф?сй ?м?ущт дґб?ф? ф? рбн?гн? рбси?н? (не Иосифу жениху, а непосредственно всесвятой деве). Считая, что Иосиф как бы не при чем и не имеет отношения к зачатию, вполне кажется логичным, что ангел должен прийти к Деве, однако Григора эту логику отбрасывает, дабы нарисовать особый образ Девы, который мы объясним далее.
В Речь на Благовещение вторгается рассказ о том, как был зачат Иоанн Предтеча, при этом именно это зачатие вводится первым - как свершившееся раньше, и уже от него отходит история о том, как восприняла Богородица благую весть. Здесь важна та антитеза, что возникает между чувствами девы Марии и Захарии: Жбчбс?бн ?к м?нзт е?и?т фбсбчи?нфб мбни?нпмен ф?т ?ггелйк?т ?шещт ф?н д? рбси?нпн фп?фп м?н ?кйуфб (Мы узнаем, что Захария от одного только ангельского вида испугался, Дева же совсем нет). Богоизбранный Захария, сам будучи святым и причастным тайнам, мужчиной благочестивым, переживает от вида ангела, еще до получения необычайной новости от него. Однако самая богоизбранная Дева Мария способна перенести не только явление посланника божьего, но и осознать произошедшее. Важно, что ангел приходит не к Елизавете, а к Захарии, т.е. передает весть через мужчину, а не женщину; тем самым, Дева Мария получает свою «мужественность» через введение в повествование Захарии, которого она превосходит своим спокойствием. Дева ведет себя храбрее мужчины, который не смог сдержать своих чувств, она же - справилась. Подобное происходит и между Феофано и ее мужем Львом, когда она успокаивает его во время изгнания из дворца.
Именно из-за того, что мужественность девы Марии дана не напрямую через глагол «?ндс?жщ», а через сравнение с Захарием, Григора обращает внимание читателей на то, что Мария такая особенная.
Интересно, что, хотя испуга Мария не испытала, все же и ее душевное состояние изменяется:
Фп?фп д? мбксп?т б?ф? лпгйум?н ?мцйв?лщн ?гейсе кл?дщнбт. Уемн?фзуй г?с [[?]]р?убйт п?уб ухнфефсбмм?нз кб? ?лбйт кбф? ф?н ?нщиен мбсфхс?бн ресйзнийум?нз фб?т ч?сйуйн, ?лмхс?н ?кп?н е?и?т ?г?убфп ф? лег?менб кб? п? р?нх ф? фб?фзт ?ией ?см?ффпнфб...
это породило в ее душе страшные бури сомнений. Ибо, будучи воспитана во всяческой скромности и, как было сказано выше, украшена всяческими достоинствами, она сразу же сочла эти речи смущающими и вовсе не соответствующим ее привычному состоянию.
Григора вновь подчеркивает, что дева Мария обладает всевозможными добродетелями, но также, несмотря на отсутствие испуга, она охвачена более женственным чувством - смущением. Однако, переборов и его, она пытается осмыслить:
фп?т ?есп?т б?ф?т ?циблмп?т ?ксйв?т рс?т фп?дбцпт ?се?убуб, р?убн дй?нпйбн рес? ф?н ?к?сбфпн б?и?сб ф?н лпгйум?н ?рер?гей ф?т ф?н е?бггел?щн ?ке?нщн ?ннп?бт ?ц'?бхф?н ?нбкхклп?уб кб? ухмвйв?жпхуб рс?т ф?т р?лбй в?влпхт, ?убй рл?сз ф?н р?лбй иеп? фесбуф?щн е?чпн ?ц?гзуйн.
она священные свои глаза к земле опустила и весь свой разум устремила к чистому эфиру помыслов и стала прокручивать в голове смысл этого благовестия и сравнивать с древними книгами, в которых содержатся рассказы о древних божественных чудесах.
Таким образом, Мария может не только не испугаться, но и в смущении души быть способной к разумным действиям, что не делает Захария. В то время как Мария не может найти подобного ее положению положения в древних книгах, Захарий мог бы это сделать: еще в самом начале Григора говорит о том, что примером Захарии и Елизавете, а также бесплодным родителям до и после, могла быть Сарра, зачавшая в преклонных летах. Однако Захарий испуган и не способен помыслить. Мария же поборола скромность и приступила к анализу и поиску чего-то похожего.
Помимо некого спокойствия ее чувств, Григора еще вносит в ее портрет разум и причастность философии. Если в Речи на Рождество (стр. 293) Григора сам приводит свои размышления о том, как необычно рождение Христа, то в Речи на Благовещение Дева сама начинает применять «платоновские» методы (иначе говоря, логические), которые способны объяснить все природное. Применив их, дева Мария понимает, что ничего подобного раньше не происходило, но она способна и на следующую отвагу - а именно, довериться вестнику-ангелу, отвергнув разум и предпочитая веру. Таким образом, христианство превосходит величайшую философию язычества - Платона - и логику. Во-вторых, Дева, которая не только знакома с наследием эллинов (что, конечно, абсурдно), но и разбирается в ней настолько, чтобы применять платоновские методы. Однако она же способна и предпочесть разуму веру, привычному - сверхъестественное.
Иной текст «Богородичного цикла» - Благодарственная Речь, написанная по заказу Ирины Асень, история бытования которой обращает на себя внимание: Иоанн Кантакузин запретил ее произнести, так как она вместо его армии чествовала Деву Марию (см. «Обзор источников»). Интересно то, что функция Богородицы как защитницы в войне встречается не только у Григоры и не только в Византии (например, Донская Икона или многочисленные русские иконы над воротами сохранившихся городских стен). Подобная направленность и обращенность к Богородице показывает довольно раннее (5-го века) восприятие Девы Марии как защитницы имперской власти, которая заменила языческих богинь Викторию и Тюхе Pentcheva, B. Icons and Power: The Mother of Godin Byzantium. The Pennsylvania State University, 2006. P. 11..
Помимо этого обобщенного момента, в данном тексте нет никаких интересных особенностей фигуры девы Марии.
Итак, при описании Девы Марии Григоре удается изменить всем известные библейские сюжеты: так, например, оказывается, что Иов был родственником Марии (о чем в Библии не упоминается), и именно его благочестию следуют Иоаким и Анна. С другой стороны, оказывается, что вести род от Давида очень почетно, и Григора не преминул расписать благородство происхождения Марии. Мотивы благородства и благочестия переплетаются и смешиваются. Более того, в библейский сюжет проникает стыд - но не христианский - а стыд перед людьми, позор перед знакомыми. Благородство и стыд говорят о мирском престиже и статусе, а вовсе не о христианских добродетелях, как хотя бы было с Иовом. Очевидно, что не только почет на небесах, но и земное уважение необычайно важно. Наконец, последняя мирская черта, которую Григора особо подчеркивает в образе Марии, - это ее разум. Мария оказывается логиком, философом и просто очень образованной девушкой, у нее под рукой даже есть «старинные книги», по которым она может проверять свои размышления.
Особое место в создании ее портрета занимает мужественность, являющаяся одним из качеств святых. Здесь Григора не изменяет библейскую историю, но акцентирует внимание на второстепенных деталях: он говорит о важных различиях предвестия беременности: если ангел пришел к Захарии, а не к Елизавете, тот испугался и был не способен размышлять, то Мария, напротив, смогла осознать свое положение, и вместо страха она испытала девическое смущение. Если прибавить сюда эпизод того, как она не по-детски поклонилась Богу в три года, то кажется, что рассудительность и спокойствие становятся двумя из важнейших качеств Богородицы.
Дева Мария в изображении Григоры - сложный образ, который складывается одновременно из клише (о том, как она взошла мыслю к небесному, например) и из собственных измышлений Григоры, которые видоизменяют истории под влиянием интеллектуального расцвета Византии и амбиций самого автора.
Заключение
Мы рассмотрели женские образы в агиографическом наследии Никифора Григоры.
Среди выбранных текстов есть такие, которые всецело посвящены женщине, а есть другие, в которых они появляются лишь на фоне. Представлены разные жанры, в т.ч. то, что можно условно назвать мученичеством Василисы и житием Феофано (хотя сам Григора дает другое жанровое определение, о чем чуть ниже). В этих текстах можно увидеть как сакральную, так и мирскую сторону их жизни. Изменение жанрового определения (вместо жития Феофано - Слово в честь Феофано, вместо мученичества Василисы - житие Василисы) показывает, что Григора кропотливо работал над текстами, не оставляя без внимания размышления над тем, какое жанровое определение более подобает тому или иному тексту.
Делирнье выдвигает идею, что в характере святой женщины отражен идеальный характер земной женщины: послушание, смирение, скромность, целомудрие Delierneux, N. The Literary Portrait of Byzantine Female Saints // Ashgate Research Companion, Vol. 2. P. 381.. Однако кажется, что именно эти качества у Григоры не то чтобы отходят на второй план, но сами собой подразумеваются, а потому не описываются, за исключением разве что целомудрия.
Григора фокусируется на девстве/целомудрии, благородстве, красоте, интеллекте. Хотя святая не обязана быть девой, однако очень желательно, чтобы она таковою была, и, в зависимости от того материала и фактов, какими Григора обладает, он пытается эту девственность подчеркнуть - малолетнюю Василису несколько раз называет непорочной девой, Феофано делает предпочитающей ночные бдения и небесную любовь, порочные сведения о Елене отвергает. При описании Девы Марии Григора несколько раз подчеркивает, что девой она осталась и после рождения. Очевидно, что для Григоры девственность является важной чертой святой.
«Светские» черты характера у святых, как кажется, представлены более полно и интересно. Интеллект, вероятно, веяние XIII-XIV вв., обусловлен интересом к образованности женщины. Эта черта, второстепенная для образа святой и, как кажется, совершенно необязательная для святости, у Григоры гиперболизируется: все главные героини (Феофано, Василиса, Богородица) наделяются исключительными умственными способностями.
Следующий пункт нашего анализа - красота тела. Она чуть более привычна для житий женщин, ибо это клише, что красота телесная должна сочетаться с красотой душевной, соединяясь в гармонии, а не в противоречии внешнего и внутреннего.
А вот благородство - это симптоматичное явление. По сути, объяснения идеи благородства у святой, столь многократно подчеркнутой в текстах Григоры, нет. Нет никакой необходимости, чтобы святая была благородных кровей: святость от этого не зависит. Однако так или иначе мотив аристократичности возникает у Григоры, и оказывается, что без этого у него не строится ни одного образа святой. Где-то это показано лишь одним-двумя словами (например, у Василисы), а где-то - сделаны целые выкладки, чтобы особо подчеркнуть происхождение (например, у девы Марии). Григоре просто важно, чтобы святая в частности была благородного происхождения.
А вот чудеса совсем необязательны, что особенно заметно в житии св. Феофано.
Таким образом, в конструировании образа святой большинство обязательных черт (интеллект, благородство, красота против девства/целомудрия, и лишь в немногих случаях чудес) носят светский характер. Григоре не приходится придумывать ничего специального, чтобы указать на святость императрицы Феофано, даже от описания посмертных чудес он отказывается.
Вместе с тем мы наблюдаем у него и обратный процесс, когда святая превращается в несвятую. Интересен образ Елены, матери Константина. Она была нами рассмотрена в ряду святых. Однако, исходя из жития Григоры, невозможно предположить, что она была святой. Ее миссия в Иерусалим, традиционно встречающаяся в житии Константина, опускается, равно как и мельчайшие лексические единицы, способные указать на ее святость. Основная сущность, которая подчеркивается в тексте Григоры, - это ее светские функции невесты, жены и матери.
Однако важно в этом моменте не только то, что Григора акцентирует внимание на материнской стороне их личности, но и то, что он урезает сведения о Елене. Почти ничего не говорит он и о 7 девах. Григора убирает лишние детали и просто вырезает информацию о святых женщинах везде, где они не являются главными персонажами. Он в принципе склонен к редукции второстепенных фактов, историй, событий и личностей L. LUKHOVITSKIY, Nikephoros Gregoras' Vita of St. Michael the Synkellos: Rewriting Techniques and Reconstruction of the Iconoclast Past in a 14th cent. Hagiographical Metaphrasis. Jahrbuch der Цsterreichischen Byzaninistik 64 (2014), 177-196. , и потому невозможно сказать, проявляется ли в рассмотренных нами случаях особое отношение именно к женским образам.
Образы несвятых женщин в текстах Григоры встречаются гораздо реже, и они даны довольно поверхностно, опять же, в силу того, что Григора избавляется от излишней детальности и второстепенных линий. Однако даже из подобных коротких описаний можно сделать несколько выводов о том, как он рисует благородных светских женщин. Уточнение, что они «благородные», неслучайно, ибо, например, в житии Михаила Синкелла описаны случаи исцеления двух женщин, однако сами героини настолько плохо прописаны, что о них нельзя сделать ровно никакого вывода. А вот по отношению к светским благородным женщинам, будучи все еще немногословным, Григора все же добавляет пару важных деталей. Помимо того, что они все «благородные ростки», сопровождающие своих детей, они еще и в разной степени ответственны за последующий брак детей: так, например, Евдокия, мать Льва, и Елена, мать Константина, участвуют в венчании своих детей (первая выбирает невесту, вторая выслушивает отцов девушек и советуется с императорами).
Частым мотивом у Григоры является мотив преодоления героинями своей женской природы. Как мы показали, в большинстве случаев это лишь реализация топоса, и зачастую работает только на лексическом уровне. Однако иногда этот мотив проявляется и на сюжетном уровне: женщина принимает на себя мужскую роль или напрямую сравнивается с мужчиной. И здесь можно видеть новаторство Григоры. Феофано, которая воодушевляет мужа, оказывается более хладнокровной, чем он, а Богородица, в сравнении с Захарией, и вовсе предстает перед нами философом. И в том, как Григора это изображает, проявляется видение женщины, не свойственное прежним эпохам.
Библиография
Источники:
1. Kurtz E. Zwei Griechische Texte ьber die hl. Theophano die Gemahlin Kaisers Leo VI // Записки Императорской Академии Наук: историко-филологическое отделение. Том 3. СПб. 1898.
2. Westerink L. G. Nicephoros Gregoras, Dankrede an die Mutter Gottes // Helikon 7. 1967. P. 259-271.
3. Leone P. L. M. Nicephori Gregorae Oratio in Annuntiationem Sanctissimae Deiparae // Д?рфхчб. 4. 1986-1987. У. 312-341.
4. Шмит Ф. И. Кахриэ-Джами: История монастыря Хоры, архитектура мечети, мозаики нарфиков. София, 1906. С. 280-294.
5. Шмит Ф. И. Кахриэ-Джами: История монастыря Хоры, архитектура мечети, мозаики нарфиков. София, 1906. С. 260-279.
6. В?пт бг?пх Кщнуфбнф?нпх // МНЗМЕЙБ БГЙПЛПГЙКБ. ВЕНЕФЙБ| ФХРПЙУ ЦПЙНЙКПУ.
7. Halkin F. Passion inйdite de sainte Basilisse de Nicomйdie // Analecta Bollandiana: Revue critique d'hagiographie. Vol. 95. Bruxelles, 1977. P. 248-253.
8. Leone P.L.M. La `Passio sancti Codrati' di Niceforo Gregora // Ерефзс?т ефбйсе?бт вхжбнфйн?н урпхд?н. 1987-1989. Ф. 47. У. 291-293.
9. Leone P.L.M. La Vita Antonii Cauleae di Niceforo Gregora // Nicolaus. N.S. 1983. Vol. 11. P. 3-50.
10. Nicephori Gregorae. Historiae Byzantinae / Ed. I. Bekker. T. 3. Bonn, 1855.
11. Guidi M. Un ВЙПУ di Constantino // Rendiconti della Reale Accademia Dei Lincei. Roma: Tipografia della academia. Serie Quanta. Vol. XVI. 1907. P. 306. https://archive.org/stream/s5rendicontidell16accauoft#page/308/mode/2up
12. Bezdechi S. La vie de sainte Basilisse par Nicйphore Grйgoras // Mйlanges d'histoire gйnйrale 1 (Cluj 1927) 78-85
Научная литература:
1. Nikephoros Gregoras. Rhomдische Geschichte / Historia Rhomaпke // Ьbers. u. erlдut. von J. L. van Dieten. 1. Tl. Stutt., 1976. S. 1-35.
2. Beyer H.-V. Eine Chronologie der Lebensgeschichte des Nikephoros Gregoras // JЦB 27 (1978).
3. Hinterberger M. Byzantine Hagiography and its Literary Genres. Some critical observations // Ashgate Research Companion. Vol. 1.
4. Talbot A-M. Hagiography in Late Byzantium (1204-1453), in: The Ashgate Research Companion to Byzantine Hagiography. Vol. 1: Periods and Places, ed. S. Efthymiadis. Farnham, 2011.
5. Talbot A-M. Old Wine in New Bottles: The Rewriting of Saints' Lives in the Palaeologan Period, in: The Twilight of Byzantium, ed. S. ЖURИIЖ - D. MOURIKI. Princeton 1991, 15-26.
6. Hinterberger M. Hagiographische Metaphrasen: Ein mцglicher Weg der Annдherung an die Literarдsthetik der frьhen Palaiologenzeit // Imitatio - aemulatio - variatio. Akten des internationalen wissenschaftlichen Symposiums zur byzantinischen Sprache und Literatur / Hrsg. von A. Rhoby, E. Schiffer. Wien, 22.-25. Oktober 2008. Wien, 2010. (Verцffentlichungen zur Byzanzforschung, 21; Denkschriften der philosophisch-historischen Klasse, 402). S. 137-151
7. Hinterberger M. Les Vies des Saints du XIVe siиcle en tant que biographie historique: L'њuvre de Nicйphore Grйgoras, in: Les Vies des Saints а Byzance: Genre littйraire ou biographie historique? Actes du IIe colloque international philologique «ERMHNEIA», Paris, 6-8 juin 2002, ed. P. ODORICO - P. A. AGAPITOS (Dossiers Byzantins 4). Paris 2004, 281-301.
8. Lukhovitskiy L. Nikephoros Gregoras' Vita of St. Michael the Synkellos: Rewriting Techniques and Reconstruction of the Iconoclast Past in a 14th cent. Hagiographical Metaphrasis // Jahrbuch der Цsterreichischen Byzaninistik. Bd. 64. 2014. S. 177-196.
9. Hinterberger M., Die Konstantinsvita im spдten Byzanz. Vorlдufige Ergebnisse einer gegenьberstellung palaiologenzeitlicher Metaphrasen. Graeci-Latina Brunensia. 16. V. 2. 2011.
10. Kazhdan A. Constantine Imaginaire // Byzantion. 57. Bruxelles. 1987. 196-251.
11. Kazhdan A. Byzantine Hagiography and Sex in the Fifth to Twelfth Centuries // Dumbarton Oaks Papers, Vol. 44 (1990), pp. 131-143.
12. Delierneux N. The Literary Portrait of Byzantine Female Saints // Ashgate Research Companion to Byzantine Hagiography / Ed. S. Efthymiadis. Vol. 2.
13. Laiou A. E. The Role of Women in Byzantine Society // Studies in Church History, 27 (1990). 53-78.
14. Talbot, A.-M. General Introduction // Holy Women of Byzantium: Ten Saints' Lives in English Translation. VII-XVI.
15. Talbot, A-M. Byzantine Women, Saints' Lives and Social Welfare // Women and Religious Life in Byzantium. Ashgate, 2001. Pp. 105-122.
16. Охлупина И. С. Эволюция представлений о женской святости в византийской агиографии VIII-XII вв. // Известия Уральского государственного университета. Сер.2. Гуманитарные науки. Екатеринбург, 2010. 1 (72). С. 118-125.
17. Охлупина И. С. Образы Святых женщин в Византии VIII-XII вв.: становление, эволюция, типология: диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б.Н. Ельцина. Екатеринбург, 2011.
18. Treadgold W. The Bride-Shows of the Byzantine Emperors // Byzantion. T. 49. Bruxelles, 1979.
19. Treadgold W. The historicity of imperial Bride-Shows // Jahrbuch der Цsterreichen Byzantinistik. Bd. 54. 2004. S. 39-52
20. Rydйn L. The Bride-shows at the Byzantine Court - History or Fiction? // Eranos 83, 1985. P. 175-191.
21. Диль Ш. Византийские портреты / Пер. с фр.: М. Безобразова. М.: «Искусство», 1994.
22. Pentcheva B. Icons and Power: The Mother of God in Byzantium. The Pennsylvania State University, 2006.
23. Posopographisches Lexikon der Palaiologenzeit / Hrsg. E. Trapp, R. Walther, H.-V. Beyer u.a. 12 Bde, Addenda und Register. Wien, 1976-1996
24. Halkin F. Bibliotheca hagiographica graeca. 3e ed. 3 vol. Bruxelles, 1957.
25. Рбсбукехпрпэлпх З. Фп бгйплпгйкь кбй пмйлзфйкь Эсгп фпх Нйкзцьспх ГсзгпсЬ. ИеуублпнЯкз, 2013. (ВхжбнфйнЬ кеЯменб кбй мелЭфет, 59).
26. Constantinou S. Holy Actors and Actresses Fools and Cross-Dressers as the Protagonists of Saints' Lives // The Ashgate Research Companion to Byzantine Hagiography. Vol 2: Genres and Contexts / Ed. S. Efthymiadis. Farnham; Burlington, 2014. P. 343-362.
27. Bartolini, M.-G. Manlier than many men. Images of Female Sanctity in Simeon Polockij's Court Sermons // Studi Slavistici XIII (2016). Pp. 59-88.
Размещено на Allbest.ru
...Подобные документы
Речевая коммуникация как способ межсубъектного взаимодействия. Влияние гендерных стереотипов на восприятие разговорной речи. Лингвистические исследования речевого поведения мужчин и женщин. Описание стилистических особенностей мужской и женской речи.
презентация [256,4 K], добавлен 19.02.2011Образ женщины в культуре: обзор подходов. Представления носителей русского языка о женщине. Исследование фразеологизмов, в которых представлен компонент "женщина". Ее образ в ипостаси матери и жены, представление в языке о взаимоотношениях в семье.
курсовая работа [35,0 K], добавлен 10.03.2015Личностные характеристики женщины в английских и русских пословицах. Лингвокультурное исследование антипословиц. Выявление общих и национально-специфических черт в образах женщин. Механизм функционирования пословиц в современном языковом употреблении.
дипломная работа [80,2 K], добавлен 15.05.2014Языковая картина мира. "Дом" как значимое понятие. Значение понятий "пословицы" и "поговорки". Лингвокультурологический анализ пословиц и поговорок, содержащих понятие "Дом". Образ дома в русской картине мира. Смысловые группы пословиц и поговорок.
дипломная работа [106,1 K], добавлен 03.05.2012Лингвокультурное исследование пословиц, особенности представления образа женщины и ее социальной роли на примере английских и российских пословиц. Личностные характеристики женщины в английских и русских антипословицах и общее описание ее образа.
дипломная работа [72,0 K], добавлен 17.05.2014Особенности выражения образа женщины в фольклоре разных народов. Лингвистические средства выражения образов. Структурно-типологическая характеристика лексического воплощения образа женщины в русских народных сказках, их жанрово-стилевое своеобразие.
дипломная работа [123,4 K], добавлен 18.08.2011Теоретические основы концепта "женщина" и его место в концептуальной и языковой картине мира в свете антропоцентрической теории. Лексическая репрезентация концепта "женщина" в паремиях. Негативный и позитивный образ женщины во французской паремиологии.
курсовая работа [53,8 K], добавлен 01.12.2010Языковая картина мира как объект лингвистического исследования. Репрезентация образа дома в идиоматической картине мира немецкого языка; феномен восприятия. Отличительные особенности современного дома Германии. Образ "Дом" в немецких парадигмах.
курсовая работа [71,8 K], добавлен 02.03.2015Сущность определения понятийной базы концепта добро, его место в английской языковой картине мира. Лексикографическое и этимологическое описание детального анализа семантической структуры концепта. Обобщенный обзор носителя культурно-языковых ценностей.
статья [33,4 K], добавлен 25.03.2015Лингвокультурология как наука. Статус концепта как феномена. Понятие "национальной концептосферы". Базовые характеристики концепта. Лингвокультурологические особенности концептуализации счастья как социокультурной реальности в англоязычной картине мира.
дипломная работа [521,3 K], добавлен 18.03.2014Соматизмы как особый класс слов в лексической системе языка. Особенности языковых картин мира в английской культуре. Понятие фразеологического сочетания слов. Семантические особенности соматической фразеологии. Классификации фразеологических единиц.
курсовая работа [110,0 K], добавлен 18.08.2012Определение смысловой организации предложения. Модус как сложная структура языкового сознания. Характеристика и особенности модуса. Особенности жанровых разновидностей письменных коммуникаций в связях с общественностью. Использование модуса в PR-текстах.
курсовая работа [52,9 K], добавлен 23.10.2010Современные представления о языковой картине мира. Концепты как лексические категории, определяющие языковую картину мира. Концепт "брат" в художественном осмыслении, его место в русской языковой картине мира и вербализация в русских народных сказках.
дипломная работа [914,9 K], добавлен 05.02.2014Языковая картина мира в лингвокультурологии, фразеология как ее часть. Методы и принципы исследования концепта во фразеологической картине мира. Фонетические и грамматические особенности фразеологизмов о мечте, а также лексико-семантическая специфика.
дипломная работа [124,7 K], добавлен 25.07.2017Особенности функциональных стилей речи. Характеристика публицистического и научного стиля. Выявление образно-выразительных средств в текстах массовой коммуникации. Использование образно-выразительных средств в текстах различных функциональных стилях.
курсовая работа [43,5 K], добавлен 25.02.2011Смысловое восприятие и формирование речевого жанра, восприятие человеком объективной действительности и ее понимание. Методы выявления когнитивного механизма для идентификации высказывания. Опознавание вербальных образов и установление смысловых связей.
реферат [30,5 K], добавлен 22.08.2010Художественный текст как особый вид текста в переводческой практике, его структура и коммуникативная сущность. Особенности восприятия художественного текста. Примечания автора как вспомогательное средство в восприятии перевода произведения, его приёмы.
дипломная работа [63,9 K], добавлен 08.08.2012Определение понятия "композит". Лингвостилистические особенности медийного дискурса. Структурно-семантические особенности композитов. Мотивы композитообразования и употребления. Специфика перевода английских композитов в медийных текстах на русский язык.
дипломная работа [108,7 K], добавлен 27.01.2015Объявление о знакомстве как особый вид общения и текстовый жанр. Сочетание экспрессии и стандарта в текстах немецких и русских объявлений. Гендерные различия и этнокультурная специфика жанровой структуры и языкового оформления объявлений о знакомстве.
курсовая работа [49,6 K], добавлен 09.12.2010Исследование основных подходов к определению текста и дискурса. Дискурсивное пространство рекламного текста и его особенности. Языковые средства выражения коммуникативно-прагматической направленности в рекламных текстах. Употребление паремий в текстах.
дипломная работа [119,7 K], добавлен 03.02.2015
