Основные вопросы синтаксиса предложения (на материале русского языка)

В связях, которые по внешности кажутся сочинительными, при более глубоком структурном анализе выступают элементы подчинения (ср., например, некоторые типы сложносочиненных предложений с союзами и, а и т. п.). Подчинение составных частей сложного предложения иногда оказывается не односторонним, а обоюдным, взаимным. Так, о двойных союзах лишь только -- как, едва -- как, только что -- как и т. п. (вообще о союзах времени со значением близкого или внезапного следования одного факта за другим, например, Только что он вошел, как началась музыка) проф. А. М. Пешковский писал: «…решить, что чему подчинено, невозможно… Случаи эти… приходится поставить, собственно, вне подчинения и сочинения, как особый вид связи, при котором необратимое отношение выражено одновременно и однородно в обоих соотносящихся… Условно такое соединение предложений можно назвать „взаимным подчинением"» [*41]. Вместе с тем, в подчинении обнаруживаются и элементы сочинения. Так, если взять сложносочиненное предложение типа Отец долго не приезжал из города, и это беспокоило всю семью и произвести в нем замену сочетания и это относительным местоимением что: Отец долго не приезжал из города, что беспокоило всю семью, то получится так называемое «относительное подчинение», при котором связь между частями сложного предложения становится гораздо теснее и зависимость второй части еще ощутительнее. И все же резкой грани между этими двумя типами сложных предложений нет. Так же как и при сочинении, при относительном подчинении первая часть раскрывает содержание местоимения (что; ср. и это), которым начинается вторая часть. Порядок предложений также остается прежним и строго неизменным. Поэтому можно сказать, что в относительном подчинении этого типа есть элементы сочинения, а в синонимичном с ним присоединительном сочинении налицо элементы подчинения [*42].

В сложносочиненных предложениях наблюдаются разнообразные формы и степени синтаксической взаимозависимости и взаимообусловленности основных частей синтаксического целого. Следовательно, степеней зависимости друг от друга структурных частей в сложном предложении оказывается много, провести резкую границу между сочинением и подчинением часто представляется невозможным. Дело осложняется еще тем, что применение категорий сочинения и подчинения к бессоюзным сложным предложениям обычно обставляется такими существенными оговорками, что теряется точный смысл самих терминов «сочинение» и «подчинение».

Так, А. М. Пешковский в первых двух изданиях своего «Русского синтаксиса» заявлял: «…бессоюзие, если даже и различать при нем оттенки подчинения и сочинения, следует во всяком случае отделить от настоящего союзного сочинения и подчинения» [*43]. Современные исследователи синтаксического строя бессоюзных предложений также уверяют, что в бессоюзных предложениях взаимозависимость частей не переходит в грамматически выраженное подчинение [*44].

В бессоюзных сложных предложениях связь частей и синтаксическая цельность всего сложного единства выражается ритмомелодическими средствами и соотносительностью строения их основных конструктивных единиц. Бессоюзные сложные предложения могут быть синонимичны союзным [например, «Я знаю: в вашем сердце есть И гордость и прямая честь» (Пушкин. Евгений Онегин)]. Но круг отношений, выражаемых бессоюзными сложными предложениями, не совпадает с соответствующими функциями сложносочиненных и сложноподчиненных предложений. Отличаются они от других типов сложных предложений своей компактностью и своими широкими возможностями сцепления и объединения простых предложений. Например: «Светлеет воздух, видней дорога, яснеет небо, белеют тучки, зеленеют поля» (Тургенев. Лес и степь); «Шум, хохот, беготня, поклоны, Галоп, мазурка, вальс» (Пушкин. Евгений Онегин); «Ты богат, я очень беден; Ты прозаик, я поэт» (Пушкин. Ты и я).

Вместе с тем становится все более ясным, что в способах связи частей бессоюзного предложения нередко играют очень большую роль лексические элементы, которые типизируются, обобщаются и выступают вместе с интонацией в качестве своеобразного синтаксического средства объединения предложений в бессоюзное сложное целое.

Для некоторых типов бессоюзных сложных предложений характерно использование местоименных слов или других видов слов отвлеченного значения в качестве средств синтаксической связи.

«Странный был этот день -- такие бывают только во сне» (Фадеев. Молодая гвардия). «Фамусов. Обычай мой такой: Подписано, так с плеч долой» (Грибоедов. Горе от ума).

Таким образом, при изучении сложных предложений не следует увлекаться механическим разнесением разных их видов по рубрикам сочинения и подчинения, а нужно стремиться полно и всесторонне описать структурные особенности всех основных типов сложных предложений. Необходимо сосредоточить внимание на всех конструктивных формах сложного предложения, включая и интонацию, и порядок слов, и наличие или отсутствие соотносительных с союзом слов, и синтаксические функции типизированных лексических элементов, и разные способы морфологического выражения синтаксической связи, например, при посредстве форм вида и времени глагола и др.

Учитывая сложный характер синтаксических отношений между сочетающимися предложениями, многообразие форм и способов их связи, можно говорить не только о двух слишком общих категориях сочинения и подчинения, но и о различных видах или типах связывания, сцепления и объединения предложений, и о разных функциях этих видов или типов объединения предложений как строительного материала в структуре сложного предложения. Таким образом, понятия подчинения и сочинения находятся в диалектической связи и взаимодействии.

Степень тесноты соединения частей и характер зависимости одной от другой бывают очень различны в сложных предложениях разного типа. Кроме того, традиционная аналогия между так называемыми придаточными предложениями и членами простого предложения, проводившаяся прежде, а иногда проводимая и теперь с неуклонной и односторонней прямолинейностью, на самом деле может иметь лишь очень ограниченное и условное применение. Прежде всего ясно, что некоторые типы сложноподчиненных предложений (например, сравнительные, условные,, следственные, уступительные, разные формы временных и др.) не имеют прямой аналогии с соответствующими видами обстоятельства как второстепенного члена предложения. Функция так называемых дополнительных придаточных предложений может быть сравниваема с дополнением лишь в том случае, если они относятся к глаголу [(например, «Наташа несомненно знала, что он восхищается ею» (Л. Толстой. Война и мир); ср.: «Я знаю, век уж мой измерен…» (Пушкин. Евгений Онегин)]; если же они относятся к имени существительному, то они ближе к определению.

В тех случаях, когда придаточные предложения механически приравниваются к развернутым членам простого предложения, анализ и группировка их при наличии указательных местоимений в главном бывают основаны на смешении синтаксических функций самих придаточных предложений с синтаксическими функциями тех местоименных слов, к которым они присоединяются и которые они поясняют. Так, обычно говорится, что придаточные сказуемные возникают тогда, когда сказуемым *служит местоимение как заместитель прилагательного или существительного. Местоименное сказуемое (таков, такой, тот, тот же, тот же самый, то в функции имени существительного) обычно рассматривается как неполноценное сказуемое, как намек на сказуемое; это -- неконкретное, невещественное сказуемое; настоящее же, вещественное, конкретное содержание этого сказуемого раскрывается в придаточном предложении. Например, в сложном предложении Шум был такой, какой бывает во время сильного морского прибоя придаточное сказуемное имеет оттенок сравнения; в предложении Шум был такой, что мы не слышали друг друга придаточное сказуемное имеет оттенок следствия. Ср. чисто определительное значение придаточного сказуемного: «Вы сегодня не такой, каким я вас видела до сих пор» (Тургенев. Дворянское гнездо).

После отрицательного или вопросительного главного предложения придаточное сказуемное начинается союзом чтобы и обозначает нереальность действия, например: Таковы ли обстоятельства, чтобы сидеть сложа руки? Ср. другие типы так называемых придаточных сказуемных: «-- Мы те, Которые, здесь роясь в темноте, Питаем вас» (Крылов. Листы и корни); «Я для нее то же, что вот для этой пальмы паутина…» (Чехов. Рассказ неизвестного человека).

Ясно, что со структурно-синтаксической точки зрения перед нами разные виды сложных предложений.

Совершенно аналогичными рассуждениями сопровождается описание так называемых придаточных подлежащных предложений. Обычно отмечается, что наиболее характерные условия их образования кроются в неконкретности подлежащего главного предложения, выраженного указательным местоимением, или же в необходимости выразить отсутствующее подлежащее главного предложения. В соответствии с этим выделяются два основных типа придаточных подлежащных предложений (с несколькими подразделениями внутри каждого из них).

К первому типу относятся предложения такого рода: «Бывало, кто ни проедет, всякий похвалит» (Пушкин. Станционный смотритель); «Те, которых мы могли рассмотреть в лицо, были далеко не красавицы» (Лермонтов. Бэла); Кто ленив, тот сонлив; Что с возу упало, то пропало; Что было, то сплыло.

Ко второму типу причисляются те придаточные подлежащные предложения, которые выполняют смысловую и синтаксическую роль отсутствующего подлежащего при сказуемом главного предложения.

Видов таких конструкций обычно насчитывается пять:

а) «…Известно, что Слоны в диковинку у нас…» (Крылов. Слон и Моська)»; «Лизе и в голову не приходило, что она патриотка…» (Тургенев. Дворянское гнездо); б) «У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой-охотнической Митька играл на балалайке» (Л. Толстой. Война и мир); в) «И слышно было до рассвета, Как ликовал француз» (Лермонтов. Бородино); г) «…Все кажется мне, будто в тряском беге По мерзлой пашне мчусь я на телеге» (Пушкин. Домик в Коломне); д) «Не правда ли, что мы краса долины всей?» (Крылов. Листы и корни).

И тут механически объединены структурно разнородные виды сложных предложений (ср.: Интересно, прекрасна ли там земля и Кто ленив, тот сонлив).

Совершенно очевидно, что отношения частей внутри сложного предложения с грамматической точки зрения не тождественны и не параллельны отношениям слов внутри простого предложения (ср. прежде всего придаточные предложения следствия). Поиски соответствий и параллелизма в этих отношениях чаще всего уводят в сторону от изучения синтаксической специфики разных видов сложного предложения. Иное дело -- вопрос о синонимике разных синтаксических конструкций. Синонимические отношения между членами предложения и так называемыми придаточными предложениями во многих случаях очень ощутительны.

Следовательно, основной задачей изучения сложных предложений является точная грамматическая характеристика их структуры и определение их типов и групп, отличающихся друг от друга как по выражаемым ими отношениям, так и по особенностям их структуры. В качестве способа первоначальной ориентировки можно пользоваться традиционным делением сложных предложений на сложносочиненные, сложноподчиненные и бессоюзные. Внимательный анализ материала приведет к новым принципам его группировки.

Одним из самых важных вопросов строя сложного предложения является вопрос о способах использования и сочетания простых предложений и их элементов как строительного материала, лежащего в основе сложных предложений. Например, в сложносочиненных предложениях с союзом но в качестве частей противопоставления используются простые предложения, сходные или соотносительные по своей структуре: «Тузенбах. Здесь в городе решительно никто не понимает музыки, ни одна, душа, но я, я понимаю…» (Чехов. Три сестры).

Ср. структуру предложения: Я знал, что он не придет, где так называемое простое предложение Я знал представляет своеобразно препарированную часть простого предложения (например, Я знал его характер; Я знал о его нежелании прийти и т. п.).

Сложносочиненными предложениями называются сложные предложения, части которых объединены при помощи союзов отношениями соединительными, сопоставительными, разделительными или противительными. Несмотря на кажущееся равноправие частей, они образуют структурно-синтаксическое и смысловое единство, в котором отдельные части взаимозависимы. Средством связи и вместе с тем взаимообусловленности отдельных частей сложносочиненного предложения служат сочинительные союзы, интонация, а также структурное соотношение этих частей. Если рассматривать сложное предложение этого типа в процессе его динамического развертывания, то -- при любом характере соединительной связи -- только первое предложение можно условно признать построенным свободно; структура же второго предложения (и последующих, если они есть) в значительной степени определена и обусловлена отношением к первому и синтаксической природой тех или иных сочинительных связей и отношений. Например, в сложном предложении, в котором для объединения частей применяются союзы а, но, однако, же, зато, порядок слов второго предложения зависит от характера противительного соотношения его с первым предложением. Точно так же употребление местоимений как способ указания на взаимосвязь частей сложного предложения, общность его отдельных членов или, при известных условиях, эллипсис (опущение) некоторых слов в составе второго предложения -- все это служит ярким свидетельством взаимосвязи, взаимообусловленности и даже взаимозависимости основных частей сложносочиненного предложения.

Большая роль в объединении основных частей сложносочиненного предложения принадлежит видо-временным формам глагола.

Вообще структура сложносочиненного предложения внутренне едина, и при анализе его как целого становится ясной и структурная обусловленность первого, начального предложения. Поэтому традиционные представления о независимости и самостоятельности предложений, объединенных в структуре сложносочиненного предложения, очень условны и произвольны. Не только содержание, но и структурные своеобразия каждого из предложений в составе сложного предложения взаимообусловлены и взаимосвязаны. Вот примеры соотносительности и взаимосвязанности, взаимообусловленности основных частей сложносочиненного предложения и отдельных членов внутри этих частей:

1) «Вдали попрежнему машет крыльями мельница, и все еще она похожа на маленького человечка, размахивающего руками» (Чехов. Степь).

Кроме общности форм времени в обоих предложениях, связь частей устанавливается также употреблением местоимения она во втором предложении и соотносительным параллелизмом слов и словосочетаний: попрежнему машет крыльями -- все еще… похожа на… человечка, размахивающего руками. Ср. «Дни проходили за днями, и каждый день был похож на предыдущий» (Достоевский. Бедные люди).

2) «Ты всегда был строг ко мне, и ты был справедлив…» (Тургенев. Рудин).

3) При наличии оттенка причинно-следственного соотношения: «Я понял, что я дитя в ее глазах -- и мне стало очень тяжело!» (Тургенев. Первая любовь). Ср. иное соотношение основных частей: «Душно стало в сакле, и я вышел на воздух освежиться» (Лермонтов. Бэла).

В сложном предложении Я понял, что я дитя в ее глазах -- и мне стало очень тяжело! безличное предложение выражает состояние как следствие того, о чем сообщается в первой части сложного предложения. Формы прошедшего времени совершенного вида, находящиеся в обеих частях сложного предложения, выражают последовательность событий.

В сложном предложении Душно стало в сакле, и я вышел на воздух освежиться безличное предложение выдвинуто на первый план. В нем сообщается о наступившем состоянии духоты, вследствие чего герой вышел из сакли.

Таким образом, в структурном отношении части этих сложных предложений однотипны, но их положение, их порядок в составе целого могут меняться.

Характерен параллелизм структуры обеих частей сложного предложения, связанных союзом а, при наличии лексически совпадающих элементов, но с отсутствием во второй части сложного предложения какого-нибудь члена предложения, уже названного в первой.

Например: «Три девушки вбежали в одну дверь, а камердинер в другую» (Пушкин. Пиковая дама); «Катерина Ивановна с ворчливым супругом отправились в свою комнату, а дочка -- в свою» (Лермонтов. Княгиня Лиговская); «Мыкин. Холостой человек думает о службе, а женатый о жене» (А. Островский. Доходное место); «Егорушка долго оглядывал его, а он Егорушку» (Чехов. Степь).

Точно так же в сложносочиненном предложении с союзом же (которое редко -- и только при наличии строго определенных условий -- может состоять из трех основных частей, обычно же двучленно) соотношения двух сопоставляемых или противопоставляемых частей подчинены строго определенным правилам.

Эти правила довольно разнообразны, так как ими охватываются и случаи сочетания посредством союза же разных видов простых предложений с разным порядком слов, и случаи сочетания простого предложения со сложным, и случаи сочетания двух сложных предложений разного строения.

Достаточно в качестве иллюстрации привести пример такого сложного предложения из романа Л. Толстого «Воскресение»: «Когда он считал нужным умерять свои потребности и носил старую шинель и не пил вина, все считали это странностью и какой-то хвастливой оригинальностью, когда же он тратил большие деньги на охоту или на устройство необыкновенного роскошного кабинета, то все хвалили его вкус и дарили ему дорогие вещи».

Таким образом, изучение всех способов выражения структурных отношений, создающих внутреннее единство сложного предложения, является одной из основных задач синтаксиса. Эта задача сохраняет всю свою силу и по отношению к сложноподчиненным предложениям. Но тут она значительно осложняется.

В сложноподчиненных предложениях части объединяются подчинительными союзами, относительными местоимениями и местоименными наречиям, интонацией последовательного повышения и понижения, а также соотношением форм времени, реже -- наклонения или соотносительностью других членов.

Напряженные поиски новых принципов группировки сложноподчиненных предложений, основанной на глубоком анализе конструктивного соотношения их частей, еще не привели к вполне определенным общим результатам. Поэтому в общедоступном изложении русского синтаксиса пока нецелесообразно воспроизводить, например, классификацию сложноподчиненных предложений на односоставные (или одночленные) и двусоставные (или двучленные), предложенную А. А. Шахматовым. Одночленными А. А. Шахматов признавал такие сложноподчиненные предложения, в которых придаточное предложение может рассматриваться соотносительно с функцией развернутого члена главного предложения. Например, «Каштанка оглянулась и увидела, что по улице прямо на нее шел полк солдат» (Чехов. Каштанка). (Ср. Каштанка оглянулась и увидела полк солдат, шедший на нее по улице). Ср. «Я думал уж о форме плана, И как героя назову…» (Пушкин. Евгений Онегин).

Двусоставными (или двучленными) считались те предложения, которые, будучи соотносительными друг с другом, не могли существовать одно без другого (со значением уступительных, условных, следственных отношений и др.). Эта классификация, в сущности, очень мало способствует выяснению структурных особенностей разных типов сложноподчиненных предложений. Возьмем в качестве простейшего примера сложные предложения с относительным подчинением определительного значения. Разнообразие их видов обусловлено не только различиями значений определительных частей, связанных с разными относительными словами -- который, какой, что, чей и т. п. и с соотносительными указательными -- такой, тот и т. п. Оно обусловлено также разными видами соотносительности форм времени в частях сложного предложения. Например, «Море спало здоровым, крепким сном работника, который сильно устал за день» (Горький. Челкаш). (Ср. Море спало здоровым сном работника, который сильно устает за день); «Это был типичный донецкий город, жизнь которого без завода бессмысленна и невозможна» (Попов. Сталь и шлак). (Ср. Это был типичный донецкий город, жизнь которого без завода была бессмысленна и невозможна).

Кроме того, от сложных предложений этого типа с чисто определительными частями следует решительно отделять такие, в которых часть, вводимая относительным местоимением, выполняет не определительную, а распространительно-повествовательную функцию. Тут обычно обнаруживаются и несколько иные принципы соотношения форм времени, и некоторые своеобразия в структуре второй части. Показательна в этом случае и невозможность употребления в первой части указательного местоимения. Например: «…Я сел на своего доброго коня, а Савельич на тощую и хромую клячу, которую даром отдал ему один из городских жителей…» (Пушкин. Капитанская дочка). Если бы было сказано: «на ту тощую и хромую клячу, которую даром отдал ему один из городских жителей», то смысл был бы другой, определительный: тут было бы указание на уже известную, ранее упомянутую клячу, с которой были связаны какие-то эпизоды в предшествующем повествовании; форма прошедшего времени отдал получила бы значение преждепрошедшего («некогда, когда-то отдал»). Местоимение тот служит для указания на конкретный, единичный, выделяемый из ряда других предмет.

Ср. другие виды относительных подчинительных конструкций со значением распространительно-повествовательным: «Я отнесся к ее вопросу серьезно и рассказал ей порядок действии, в конце которого передо мною должны открыться двери храма науки» (Горький. Мои университеты); «Я познакомился сегодня с замечательным артистом, который говорит глазами, ртом, ушами, кончиком носа и пальцев, едва заметными движениями, поворотами» (Станиславский. Работа актера над собой). Ср. Я познакомился сегодня с замечательным артистом: он говорит глазами, ртом, ушами…

Любопытно, что для того и другого типа этих сложных предложений с относительным подчинением возможны синонимические конструкции простых предложений с причастными оборотами.

В некоторых видах сложноподчиненных предложений наличие параллельных форм сопряжено с существенными различиями в модальных соотношениях частей, например, в сложных предложениях, в которых зависимая часть начинается союзом прежде чем: «Прежде чем уйти со сцены, я остановился и снова на минуту вошел в роль…» (Станиславский. Работа актера над собой).

Здесь инфинитивная конструкция при союзе прежде чем выражает яркую модальную окрашенность действия («прежде чем пришлось», «прежде чем стало необходимо» и т. п.).

Как отмечают исследователи русского синтаксиса, употребление в придаточном предложении инфинитива указывает на важность, необходимость, желательность до совершения основного действия, указываемого в придаточном предложении, осуществления другого действия, которое отодвигает осуществление этого основного действия [*45].

Употребление форм изъявительного наклонения в обеих частях выражает объективное констатирование отношений предшествования и доследования.

Ср. Прежде чем я ушел со сцены, я остановился и снова на минуту вошел в роль.

Вместе с тем, так называемые сложноподчиненные предложения, например, с союзами времени между тем как, тогда как или с условным союзом если -- то, иногда выражают сопоставительные отношения сочинительного характера, обычно в плане одновременности изображаемых явлений. Такого рода конструкции свойственны преимущественно литературно-книжной речи, в особенности ее научно-деловому стилю.

Например: «Нарочитая пассивная поза слабейшего, естественно, ведет к падению агрессивной реакции сильнейшего, тогда как, хотя бы и бессильное, сопротивление слабейшего только усиливает разрушительное возбуждение сильнейшего» (И. Павлов. Рефлекс свободы).

Наряду с этим в системе сложноподчиненных предложений встречаются такие предложения, в которых обе части не только взаимоподчинены, но как бы связаны фразеологически. Предложения этого типа включают в свой состав союзные фразеологические сочетания, создающие костяк предложения, определяющие схему его синтаксического построения. Фразеологические единства, лежащие в основе таких структур, разъединены («дистантны»): одна часть их помещается в первой части сложного предложения, обычно в начале его, другая начинает вторую часть. Например, «Он подозвал командира и не успел выговорить и двух слов, как что-то палящее ошпарило его плечо» (Вс. Иванов. Пархоменко). Ср. также сложные предложения, в основе которых лежат фразеологические сочетания: не прошло… как…; стоило… как… и др. [*46]

Таким образом, структурные типы сложноподчиненных предложений очень многообразны. Широкий охват материала русского языка в этой синтаксической сфере поможет нашей грамматике в ближайшем будущем освободиться от предвзятых схем и расположить в стройной системе, соответствующей синтаксическим законам и правилам русского языка, многообразие явлений живой языковой действительности.

синтаксис предложение грамматический русский

Литература

[*1] См. историю развития учения о предложении у Б. Дельбрюка [В. Delbrьck. Vergleichende Syntax der indogermanischen Sprachen, Theil III. (K. Brugmann und B. Delbrьck. Grundriss der vergleichenden Grammatik der indogermanischen Sprachen, Bd. V.) Strassburg, 1900, S. 406 и сл.] и у М. Н. Петерсона. Очерк синтаксиса русского языка. М.--Пг. .1923, стр. 28--29.

[*2] См. A. F. Bernhardi. Anfangsgrьnde der Sprachwissenschaft. Berlin, 1805.

[*3] S. H. A. Herling. Ьber die Topik der deutschen Sprache. Frankfurt, 1821.

[*4] А. А. Потебня. Из записок по русской грамматике, т. I. Воронеж, т. II. Харьков, 1874.

[*5] «Филологические записки», Воронеж, вып. V, 1880, стр. 8--9 (четвертой пагинации).

[*6] H. Steinthal. Grammatik, Logik und Psychologie, ihre Principien und ihr Verhaltniss zu einander. Berlin, 1855, S. 221-222.

[*7] См. А. Потебня. Из записок по русской грамматике, тт. I--П. Изд. 2-е. Харьков, 1888, стр. 76--78.

[*8] В этом вопросе с А. А. Потебней резко расходился его рано умерший талантливый ученик А. В. Попов, автор «Синтаксических исследований» (Воронеж, 1881), который доказывал одночленность (и однословность) первичного предложения в индоевропейских языках.

[*9] В индоевропейских языках -- между формой именительного падежа существительного или местоимения и глаголом (или связкой) с примыкающими к нему именными формами.

[*10] J. Ries. Was ist ein Satz? (Beitrдge zur Grundlegung der Syntax, Heft III). Praga, 1931, S. 70.

[*11] Там же, стр. 103.

[*12] См. А. Добиаш. Опыт симасиологии частей речи и их форм на почве греческого языка. Прага, 1897.

[*13] А. А. Шахматов. Синтаксис русского языка. Л., Учпедгиз, 1941, стр. 30.

[*14] А. А. Шахматов. Синтаксис русского языка, стр. 50.

[*15] «Курс современного украинского литературного языка», под ред. Л. А. Булаховского, т. II, Синтаксис. Киев, «Рад. школа», 1951, стр. 52 (на укр. яз.).

[*16] См. П. В. Таванец. Суждение и его виды. М., Изд-во АН СССР, 1953, стр. 26-- 29. Ср. его же. К вопросу о классификации суждений в истории логики. «Философские записки», т. VI. М., 1953, стр. 38--70.

[*17] А. А. Шахматов. Ук. соч., стр. 37.

[*18] А. М. Пешковский. Русский синтаксис в научном освещении. Изд. 6-е. М., Учпедгиз, 1938 .стр. 69--70.

[*19] Ср. в структуральном синтаксисе проф. А. В. де Гроота: stratum of expression [см. рецензию A. Martinet. «A. W. de Groot. Structural Linguistics and Phonetics Laws» (Archives nйerlandaises de phonйtique expйrimentale, Tome XVII. 2-me livraison. Amsterdam, 1941, pp. 71--106), «Lingua», vol. II, 1. Haarlem, 1949, pp. 74--77).

[*20] J. Ries. Ук. соч., стр. 77.

[*21] V. Мathesius. Nekolik slov о podstate vety. «Иeљtina a obecnэ jazykozpyt». Praha, 1947, str. 231.

[*22] См. V. Skа1iиka. Promluva jako linguistickэ pojem. «Slovo a slovesnost». Praha, 1937, c. 3, str. 163--166; E. Pauliny. La phrase et l'йnonciation. «Recueil linguistique de Bratislava», vol. I. Bratislava, 1948, str. 59--66.

[*23] См.: S. Karcevski. Sur la parataxe et la syntaxe en russe. «Cahiers Ferdinand de Saussure», 7. Genиve, 1948, p. 33; С. О. Карцевский. Повторительным курс русского языка. М.--Л., ГИЗ. 1928, стр. 33--34.

[*24] А. М. Пешковский. Ук. соч., стр. 411.

[*25] А. М. Пешковский. Научные достижения русской учебной литературы области общих вопросов синтаксиса. Прага, 1931, стр. 5--7.

[*26] «Курс современного украинского литературного языка», т. II, стр. 8.

[*27] Там же, стр. 73.

[*28] Там же, стр. 9

[*29] Там же.

[*30] Ук. соч., стр. 8.

[*31] О. Jespersen. The Philosophy of Grammar. London, Allen and Unwin. New Jork, Holt, 1929, p. 308.

[*32] L. Hjelmslew. Principes de grammaire gйnйrale. Kшbenhavn, 1928.

[*33] А. А. Шахматов. Ук. соч., стр. 25.

[*34] Пример заимствован мною из доклада покойного доцента А. В. Вельского об интонации как средстве детерминирования и предицирования в современном русском языке.

[*35] См. V. Mathesius. О tak zvanйm aktuбlnнm иlenмnн vмtnйm. Сб. «Иeљtina a obecnэ jazykozpyt». Praha, 1947, str. 234--242; «Rozpor mezi aktuбlnнm иlenмnнm souvмtн a jeho organickou stavbou». Там же, str. 360--366; «Zбkladnн funkce иeskйho poшadku slov». Там же, str. 327--352. Ср. его же. Шec??? a sloh. Сб. «Иtenн о jazyce a poesii», sv. I. Praha, 1942, str. 11--102. См. также статью О. Лешки. К вопросу о структурализме. «Вопросы языкознания», 1953, № 5, стр. 97--98.

[*36] См. кандидатскую диссертацию К. Г. Крушельницкой???, а также ее статью «Смысловая функция порядка слов в немецком языке (сравнительно с русским)». «Уч. зап. Военного ин-та иностр. яз.», 1948, 5, стр. 21--36.

[*37] А. А. Шахматов. Ук. соч., стр. 358--392.

[*38] См. И. А. Попова. Неполные предложения в современном русском языке. «Труды Ин-та языкознания», т. II. М., 1953, стр. 3--136.

[*39] Синтаксис простого предложения тесно связан с изучением форм и типов словосочетаний, присущих данному языку. Общие принципы теории словосочетаний на материале русского языка изложены мною в ст. «Вопросы изучения словосочетаний», которая опубликована в журн. «Вопросы языкознания». М., Изд-во АН СССР, 1954, № 3.

[*40] В. А. Богородицкий. Общий курс русской грамматики. М., ОГИЗ, 1935, стр. 229.

[*41] А. М. Пешковский. Русский синтаксис в научном освещении. Изд. 6-е. М., Учпедгиз, 1938, стр. 416--417.

[*42] См. статью И. А. Поповой. Сложносочиненное предложение в современном русском языке. Сб. «Вопросы синтаксиса современного русского языка». Учпедгиз, 1950, стр. 356 и сл.

[*43] А. М. Пешковский. Русский синтаксис в научном освещении. Изд. 2-е. М., 1920, стр. 447.

[*44] См. статью Н. С. Поспелова. О грамматической природе и принципах классификации бессоюзных сложных предложений. Сб. «Вопросы синтаксиса современного русского языка», стр. 347.

[*45] См. А. Н. Гвоздев. Очерки по стилистике русского языка. М., Учпедгиз, 1952, стр. 304.

[*46] См. статью В. А. Белошапковой. К изучению типов сложного предложения. «Доклады и сообщения Ин-та языкознания», вып. II. М., Изд-во АН СССР» 1952, стр. 25--31.

Размещено на Allbest.ru