Чем же можно объяснить такие расхождения и неструктурированность при выделении ЛСВ различными словарями? Скорее всего, так происходит из-за того, что лексикографы по-разному членят материальный мир и имеют тенденцию включать смысл, создаваемый контекстом, в значение определяемого слова. Это видно, например, в ЛСВ12 из The Collins English Dictionary, «(of meat) not smoked or cured; unprocessed» где в дефиниции прилагательному green приписывается свойство характерное исключительно для бекона (пример в словаре green bacon); то есть она обусловливается окружением слова, но никак не его собственной семантикой. При этом, попробовав применить этот ЛСВ к meat (если следовать словарю, вполне возможное употребление, где green meat по аналогии будет значить unprocessed meat), мы можем оказаться непонятыми. Corpus of Contemporary American English дает 5 контекстов с таким сочетанием:

1) <…> or organic products - so called 'green meat'.

2) <…>Daikons 'Green Meat'. Daikon type with white flesh tinted light green.

3) The horse, however, is always soft, when fed much on green meat.

4) Maggots, green meat, rotten bone.

5) Maybe string beans. Or is it just green meat like the army has?

Ни в одном из этих примеров, не актуализируется значение, предложенное словарем. В первом случае мы должны, скорее, обратиться к ЛСВ3, связанному с благоприятным влиянием на окружающую среду, во втором и третьем речь идет о мякоти растений (скорее всего сочной и питательной), а в четвертом и пятом - об испортившемся мясе (да, здесь оно было, очевидно, сырым и необработанным). Даже если мы возьмем, уже данные словарем ЛСВ, мы, скорее всего, сможем понять смысл этих контекстов, и для этого совсем не требуется выделять какие-либо добавочные и поясняющие значения.

В предыдущей главе мы ввели такой термин «интегральная категория», который понимается как комплексное переживание, обусловленное потребностями человека в определенной модели опыта взаимодействия с окружающей средой. При этом в реальности языка слова принадлежат, как правило, не одной, а целому ряду моделей опыта, в которых, оставаясь самим собой, приобретают определенные специфические черты, отражающие природу конкретной сферы опыта. Данное свойство слов называется полисемией [Толочин: 82-83].

Отметив выше большое количество неточностей и проблем, с которыми сталкиваются составители словарей, попробуем выявить в предложенных ими дефинициях значение, объединяющее все выделяемые лексикографами ЛСВ, и обнаружить закономерности, позволяющие одному и тому же слову функционировать в различных моделях опыта. Для этого обратимся к статье на прилагательное green из Merriam-Webster Online.

1: of the color green (см. статью на green (noun))

2a : covered by green growth or foliage green fields

b (of winter) : mild, clement

c : consisting of green plants and usually edible herbage a green salad

3: pleasantly alluring

4: youthful, vigorous

5: not ripened or matured green apples

6: fresh, new

7a : marked by a pale, sickly, or nauseated appearance

b : envious 1 --used especially in the phrase green with envy

8a : not fully processed or treated: such as (1) : not aged green liquor (2) : not dressed or tanned green hides (3) : freshly sawed green lumber

b : not in condition for a particular use

9a : deficient in training, knowledge, or experience green recruits

b : deficient in sophistication and savoir faire : naive was green and credulous

c : not fully qualified for or experienced in a particular function

10a (often capitalized): relating to or being an environmentalist political movement

b : concerned with or supporting environmentalism green consumers who practice recycling

c : tending to preserve environmental quality (as by being recyclable, biodegradable, or nonpolluting) greener energy solutions

Уточнив для начала, что ЛСВ1 здесь ссылается на дефиницию существительного green, вспомним, что в том случае ЛСВ1 было связано с определенной длинной луча (что, как мы убедились, слишком научное определение) и схожестью с травой или изумрудом. Возвращаясь к рассматриваемой статье, мы видим, что ЛСВ1, таким образом, можно легко связать с ЛСВ2, который просто более подробно разъясняет в каком виде природная зелень может быть представлена: растительность, покрывающая землю (2a, 2c) и пища, состоящая из овощей, чаще всего зеленого цвета, и листьев (2с). Такая природная свежесть может вызывать только приятные ощущения, описанные в отдельном ЛСВ3 - такое осмысление может стать примером метонимического переноса. Очевидно, с растениями связано и ЛСВ10, относящее нас к сфере охраны природы. Различные подпункты опять же служат уточнениями о степени возможного положительного влиянии на природу путем своих действий.

Если говорить о растениях, то обычно имеются в виду молодая зелень и овощи - либо совсем свежие (6), либо ещё даже не до конца созревшие (5). Понятно, что именно с этими свойствами связаны ЛСВ 4, 8 и 9. Не обработанные и тем самым не готовые к употреблению и использованию еда и вещи можно сопоставить с недозревшими фруктами. Дальнейший перенос этого свойства на человека некоторые могут считать своего рода метафорой. Таким образом, по аналогии мы получаем вариант молодого человека, который, хотя и полон энергии за счет своего возраста, по причине своей юности наивен и не имеет достаточно опыта или навыков для выполнения какой-либо работы.

Хотя нельзя сказать, что все выделяемые ЛСВ являются только частными случаями какого-то одного из них, более абстрактного, мы отчетливо видим, что все они так или иначе связаны друг с другом. Если подытожить всё вышеперечисленное, в структуре значения различных отмеченных словарем вариантов слова green мы можем восстановить стабильный каркас, который связан с жизненной природной силой. Этот постоянный комплекс ощущений является актуальным для всех перечисленных ситуаций и претерпевает некоторые изменения, оказываясь конкретизированным рядом признаков, характерных для того или иного контекста. При этом устойчивость такого каркаса (пока примерного) при изменчивости родовой категории, позволяющей знаку входить в словесные ситуации определенного типа, обеспечивается механизмом функциональной аналогии.

Из этой структуры выбивается лишь ЛСВ7, описывающий такую характеристику предмета как «envious» и «having sickly appearance». Он не просто не ассоциируется с жизненной силой, но скорее актуализирует абсолютно противоположное переживание. Здесь сталкиваемся с амбивалентностью, присущей анализируемому языковому знаку. Однако это не должно стать для нас сюрпризом, так как это лишь подтверждает наблюдения психологов, описанные в предыдущей главе. Сразу отметим, что подобного рода контексты, где green предстаёт перед нами как отрицательная характеристика, относительно редки и достаточно однотипны. Более подробно этот вопрос мы обсудим ниже.

2.2 Анализ контекстов со словом green

Общее значение, выведенное нами из словарных дефиниций, конечно, является приблизительным и требует дальнейшей подробной разработки. Для этого мы обратимся к контекстам как к зафиксированным в словесных знаках моделям человеческого опыта. Это поможет нам выявить полную структуру значения слова green.

2.2.1 Контексты типа like green, (as) green as, green like

Чтобы понять, с чем у носителей ассоциируется языковой знак green, стоит проанализировать контексты, со следующими сравнительными конструкциями: like green, (as) green as, green like.

Обратимся к ряду примеров из Американского Корпуса Современного Английского Языка (American Corpus of Contemporary English):

1) And her eyes were green, green like the earliest leaves on a forsythia in spring.

2) When I touch them they feel like green leaves, soft and dry and bendy, not knowing autumn's coming.

3) <…> her beauty could not be disguised. Her eyes were the deepest shade of green, like the forest that protected her.

4) There was a blinding green flash of light in his eyes. Green as the island in his dream.

5) <…> her skin is smooth and healthy. Her eyes are a bright green, like sunlight shining through emeralds.

6) <…> beautiful, all of grace and Light. She gazed at me with great green eyes like emerald coins and I gazed back.

7) I died the way I was born<…> The water today is a beautiful gray-dark green like malachite morning ripple by wave, like the sound of sugar in the Witch's throat. I did not hate her.

8) I felt the blood filter out of my skin. The blood was green like the dead part of the mountain we had just visited <…>

9) He watched the part lean back until he could see Deej's eyes, green like the devil's, over the divider as she looked at him.

10) Over the hair she wore a battered attitude hat tinted green like some ghastly Irish shrub <…>

11) The air smelled sour and green, like a dressed salad. "I'm sorry," she sputtered breathlessly.

12) <…> something cold and tight forms and then rises, seeping up through her like green mould.

Приведенные выше примеры можно довольно чётко разбить на две группы. В первой - ситуация, в которой оказывается слово green, носит положительный характер (1-6), а во второй - негативный (7-12). Это указывает на амбивалентность ощущений связанных с цветом, и, если один контекст обуславливает позитивное восприятие этой характеристики реципиентом сигнала, то другой актуализирует отрицательные эмоции. В первой группе предметы, которым мы приписываем обладание свойcтвом green описаны как «soft and dry and bendy, not knowing autumn's coming», а сам green сравнивается с весенними листьями (spring leaves), лесом, который служит, видимо, самым безопасным местом, защитой в условиях враждебного окружения (forest that protected her) и уже встречавшимся нам изумрудом (emerald). Последнее, как оказалось, наравне с разными видами растительности действительно регулярно встречается рядом с green, чем и объясняется попытка лексикографов описать с помощью него значение анализируемого нами слова. Помимо всего прочего в близком контексте часто оказываются слова типа light, health, young, beauty, которые так же являются ключами для понимания структуры значения green.

Все упомянутые выше явления вызывают у нас исключительно приятные ассоциации. Чего не скажешь о второй группе, где green то и дело сравнивается с чем-то злым и мистическим (witch, devil), мертвым (dead part) и неприятным (ghastly Irish shrub), а плесень (mould), характеристикой которой является green напоминает о чем-то сковывающем (tight) и холодном (cold), неконтролируемо просачивающимся (seeping up) в окружающую человека среду . В общем контексте, кроме того, встречаются слова типа hate, die, blood filtered out, battered, sour и т.д.

При этом 3 и 6 контексты являются интересными примерами, в которых, хоть на первый взгляд и преобладают позитивные и негативные переживания, соответственно, можно увидеть следы той самой амбивалентности. В предложении об идеальном острове, несмотря на то, что он видится автору островом мечты (island in his dream), таит в себе и подавляющую природную силу (blinding). А в 6 контексте наряду с witch's throat, died и hate присутствуют слова типа beautiful, malachite morning. Сам текст описывает именно амбивалентное переживание автора, что видно из его названия - A gorgeous rainy day… -, а затем и того, как двойственно он воспринимает ситуацию, в которой он оказался: “Why not make something ugly or beautiful”.

Это подтверждает тот факт, что восприятие того или иного цвета напрямую определяется ситуативным контекстом. Оно может быть как положительным, так и отрицательным, и несет в себе сильнейшее эмоциональное переживание, являясь чем-то намного большим, чем простое указание на оттенок, попадающий на сетчатку глаза. При этом в основании лежит единое переживание, которое имеет потенциал осмысления как в модели позитивного, так и в модели негативного опыта.

2.2.2 Контексты типа green of

Перейдем к существительному green и посмотрим, будет ли как-то отличаться его значение от того, что мы уже наметили ранее или измениться только способ его сочетаемости с другими элементами предложения.

Проанализируем контексты со словосочетанием green of, где предлог of определяет частеречную принадлежность стоящего в ближнем левом контексте слова:

1) If only she could somehow capture the rare pale green of that tree up ahead. Such a bright, almost yellow-tinted green.

2) They bring contrast to the brilliant green of the grasses' new blades and complement the bright colors of the perennial flowers.

3) The vegetation showed the bright green of youth. Early summer, then, and the sun indicated near midday.

4) <…> to the enchanting green of a loved-one's eyes, color is a manifestation of this dialogue <…>

5) <…> ripening into a deep violet and green of decaying flesh.

6) She wore the dulled blood green of mourning. The color did not suit her. <…> Draping a heavy ceremonial cloak woven in shades of muted crimsons over the dulled green of his mourning clothes, Karatek entered the larger cabin where his family spent much of their time.

В данных примерах употребления существительного green мы наблюдаем ту же картину, что и с прилагательными. Мы вновь можем разделить контексты на две группы: положительные (1-4) и отрицательные (5-6). В первой green относится к растениям, явно не наблюдающим признаки увядания, (tree, blades of grass), и ассоциируется с молодостью (youth) и оказывается цветом глаз любимого человека (loved-one's eyes). В этих предложениях так же встречаются такие слова, как bright, perennial, new, enchanting т.д., которые явно несут в себе информацию о благоприятных для человека условиях. А вот во второй группе зеленый цвет является принадлежностью гниющего мяса (decaying flesh) и траурного облачения (mourning dress).

Мы видим, что значение слова остается неизменным, при этом меняется только его положение в структуре ситуации, что приводит лишь к смене родовой категории, то есть переходу из одной части речи в другую. И это не приводит к добавлению дополнительных или утере существующих семантических вариантов, то есть происходит смена родовой категории, то есть изменение частеречного статуса знака, при сохранении интегральной категории слова. Такое поведение слова объясняется функциональной аналогией единиц значимости, реализующихся в различных сферах опыта. Между различными словесными знаками (в данном случае существительным и прилагательным) существует категориальная связь, обладающая метонимической природой - это явление мы будем называть мотивированной омонимией [Толочин 2014: 128]. Кроме того, необходимо отметить, что синтаксическая позиция знака в предложении определяется не просто грамматическими правилами, но и тем, какой элемент ситуации говорящий ставит на место особой значимости, тем самым обращая именно на него особое внимание.

Для дальнейшего выявления элементов структуры значения знака green следует проследить, каким образом уточняется оттенок green. Это будут своеобразные маркеры, позволяющие нам понять, какие устойчивые психологические ассоциации он может вызывать в тех или иных контекстах. Очень часто можно встретить словосочетания bright green (adj4, n1,n3), brilliant (n2), glowing, в противовес которым можно с легкостью найти dull(ed) green (n6). Соответственно, насыщенность и интенсивность переживания оказывается важной для ситуации. Другими частотными маркерами будут vivid, lively и, наоборот, dead:

1) She flung her head up and glared at him with vivid green eyes. Lucky, expecting tears, admiration <…>

2) <…>rich nectarine in color before turning apricot and eventually a shiny, lively green.

3) Half the leaves were dead; the others, at the top, were a dead green. It was as if all the trees had, at the same moment, been blighted in luxuriance, and death was spreading at the same pace from the roots.

То есть реализуется либо контекст наполненности жизненной силой и энергией, либо их полнейшего отсутствия.

2.3 Структура значения слова green

Из всего, сказанного выше, можно выделить две основные группы контекстов, где знак green характеризует определенное базовое цветоощущение, связанное с различными сферами опыта. При этом первая группа фиксирует положительную для человека ситуацию и связана с активной естественно-природной силой, наполненной жизнью и несущей в себе потенциал для спокойного и безопасного существования в её рамках. Вторая группа описывает негативный опыт, элементом которого является green. В таком случае он ассоциируется с полным отсутствием той самой живительной силы, упомянутой ранее, и является признаком загнивания, смерти, и зловещего парализующего начала.

Мы предположим, что разница между положительным и отрицательным восприятием ситуации заключается в степени контроля над ней и возможностью вступить в безопасный контакт с окружением и/или конкретным его элементом. В первом случае мы сталкиваемся с высокой степенью контроля, а контакт возможен и в перспективе может принести благотворные плоды. А вот во втором случае выражается ощущение потерянного контроля и бессилия вернуть утраченную жизненную энергию и, соответственно, контакт нежелателен в силу негативных последствий.

Делая вывод из вышесказанного, можно сформулировать дефиниции green для обеих групп контекстов, а также выделить интегральную категорию рассматриваемого слова. Дефиницию, выведенную из первой группы контекстов (живой, динамический=the bright green) можно сформулировать следующим образом: a visual stimulus evoking the sense of bright life-giving energy as it manifests itself in young and actively growing plants, so that suggesting vividness, freshness, protection and a sense of control over the environment, which are determined by a stable and predictable human reaction to the flourishing nature around. К этой группе могут быть отнесены два значения слова green (как прилагательного и как существительного), то есть два мотивированных омонима: adj. - having the inviting colour of flourishing nature suggesting vividness, freshness, protection and a sense of control over the environment; n. - the inviting colour of flourishing nature suggesting vividness, freshness, protection and a sense of control over the environment. В данной группе контекстов, как уже уточнялось ранее, green-прилагательное и green-существительное отличаются друг от друга только родовыми категориями, то есть частеречной принадлежностью. Поэтому их дефиниции, включая в себя одно и то же психо-физиологическое переживание, отличаются только синтаксической функцией главного слова-определителя, что указывает на частеречную принадлежность определяемого слова.

Дефиницию для второй группы контекстов (мертвенный=the dull, deadening green) можно сформулировать следующим образом: a visual stimulus evoking the sense of powerlessness when confronted with decay and cold lifelessness, and suggesting absence of any motion and power, dead calmness and lack of control over the environment, which are determined by a human reaction to decay. В контексты, относящиеся к данной группе, вписываются два мотивированных омонима (green-прилагательное и green-существительное): adj. - having the colour of rotting matters, disgusting substances, suggesting the absence of life, motion and energy and lack of control over the environment; n. - the colour of rotting matter, disgusting substances, suggesting absence of life, motion and energy and lack of control over the environment.

Исходя из заключений, сделанных выше, мы можем предпринять попытку выявить и сформулировать интегральную категорию для слова green, которая в очередной раз подтвердит выводы об амбивалентности цветовосприятия, полученные в результате экспериментов сфере психологических наук. В итоге единая интегральная категория может быть сформулирована следующим образом:

Visual stimulus evoking contact with a great power of natural environment that can be life-giving and rejuvenating when beneficial as in young growth or causing decay and stifling lifelessness when hostile and destructive.

Для того чтобы подтвердить и проиллюстрировать выведенную интегральную категорию, приведем примеры, где полностью реализуется амбивалентная природа цветоощущения, в нашем случае - green.

Подобные контексты встречаются при описании чего-то прекрасного, но одновременно с этим непонятного и опасного, как в следующем примере:

1) When she made her way across the restaurant to where Alex sat, he almost forgot to breath <…> It deepened the green of her eyes, caught at the gold in her hair, which caught at the air in his throat. He rose from his chair and gave her the bow she deserved. She lifted her gaze and he felt the brush of her thoughts against his. Just fishing. <...> Her mouth twitched into a smile. <…> Predation and sensuality, both at their best.

Здесь мы наблюдаем встречу с прекрасной девушкой, чья красота восхищает (the bow she deserved), но одновременно и пугает, так как чувствуется скрытая за\в ней опасность (against, just fishing, predation).

Чаще всего, однако, такие случаи обнаруживаются в текстах, описывающих мифологические, мистические ситуации:

2) Who [the mysterious green stranger] presently leapt high into the air, and there metamorphosed…

<…> he grew to about 20 times his size <…> a creature with a serpentine tail with a spear-like prong at the tip, a head like that of carnivorous dinosaurs full of carnosaur like-fangs <…> covered all over in scales, metallic and the colour of emerald. These gleamed blindingly in the sunlight. <…> Neither man had any control over what his “mount” would do.

Это отрывок из романа-фэнтези, где незнакомец с кожей зеленого цвета в самый тяжелый для героя момент битвы внезапно превращается в дракона, который спасает его и вступает в битву с черным драконом противника, в итоге побеждая его. Мы видим, что его действия оказываются благотворными для персонажа, но при этом в его описании важны неконтролируемость и ужасающий для человека внешний вид.

В следующем контексте даётся описание персонажа из английского фольклора, первые упоминания о котором относятся к временам язычников, но который позже был адаптирован к христианскому вероучению, что позволило ему остаться в культуре и по сей день.

3) The abundance of foliage growing out of his [the mysterious green man] mouth, nose, and ears cause many to associate him with growth and nature, perhaps a symbol of the cycle of growth being reborn each spring. Other superstitions see him as a malevolent forest spirit, not quite human, capable of doing good, impish mischief, or even foul harm, depending on his mood. He was greatly feared for his capricious unpredictability.

Даже в этом коротком отрывке мы отчетливо видим его неразрывную связь с природой и крайнюю неоднозначность его восприятия представителями данной культуры. Он, с одной стороны, является носителем живительного начала, а с другой, несет в себе угрозу.

Стоит вообще отметить, что очень много существ из народных сказаний, связанных с природой, характеризуются с помощью цветонаименования green. Эти духи природы всегда непредсказуемы и до конца неясно, действуют ли они во благо человека, встретившего их, или готовы погубить его в любой момент. Такие создания появляются в фольклоре не только английского народа, но и в преданиях большого ряда других стран. Это может служить подтверждением наличия древнего архетипа, закрепившегося в языке с помощью знака green и уже в этом виде претерпевающего некоторые изменения. Этот термин впервые появился в работах швейцарского психоаналитика К. Г. Юнга и под ним понимаются некие образы, являющиеся элементами коллективного бессознательного и заключающие в себе сгустки сильнейших эмоций и психологических состояний [Jung 1988], главной чертой которых оказывалась их крайняя противоречивость (с точки зрения современного сознания). То есть отмечается амбивалентность архетипического мышления, синкретичность его образов - хорошее и плохое, благотворное и опасное были неотделимы друг от друга. Можно предположить, что опасность, исходящая от существ зеленого цвета обусловлена их связью с лесом, который в свою очередь является сложным архетипом и темой для отдельного подробного исследования. Однако, ориентируясь на имеющиеся теории, лес во всех культурах - неотъемлемая часть обряда инициации, по своей сущности являющийся умиранием человека в одном качестве для того, чтобы воскреснуть в ином. Именно в лесу происходит этот процесс. Соответственно, это таинственное место неразрывно связано со смертью, поэтому представляет собой максимально опасную территорию. С этим, возможно и связано то, что духи природы зачастую выступают в роли злых персонажей в фольклорных сказаниях.

2.3.1 Метонимические расширения

Выявив интегральную категорию слова green, мы можем перейти к метонимическим расширениям. Для этого обратимся к таким типам контекстов, в которых прилагательное green встречается очень часто, но при этом не указывает на психоэмоциональное состояние человека, не относится ни к положительной, ни к отрицательной сфере его опыта.

1) Joseph has driven away in his little green car, and now it is once again just the three of them.

2) On a recent afternoon, Tall - wearing his usual green T-shirt, yellow suspenders, and jeans - shows 26 squirming 3- and 4-year olds from a local Head Start class around the nursery.

3) Moultrie used metallic blue, brown, purple and green eye shadows for this soft, iridescent blend.

4) There are [in snooker] fifteen red balls, six "colour" balls (yellow, green, brown, blue, pink, and black), and one white cue ball.

5) For practical color usage, Blue and Yellow Don't Make Green <…>

6) He just sat and stared at it spackling down the camouflage green of his army jacket.

Совершенно очевидно, что в данных контекстах не актуализируются ни позитивные, ни негативные эмоции, связанные с переживанием опыта, элементом которого является green. В данных случаях он используется исключительно как способ идентификации предмета в пространстве на базе цветоощущения и его дифференциации относительно других. Например, green car указывает на определенную машину, среди ряда других, но вряд ли отмечает психоэмоциональное состояние действующего лица или говорящего. То же происходит в 2 и 6 контекстах. То есть green является лишь одним из элементов целого спектра цветовых характеристик, присущих предметам, благодаря чему мы можем отличать одни от других и сегментировать материальное пространство вокруг нас с точки зрения зрительного восприятия. Принадлежность к ряду особенно видна в 3 и 4 примерах, где важно использование конкретных цветов для различения. Первостепенную роль в таких ситуациях играет именно принадлежность green к шкале цветов (colour), как одной из составляющих всего спектра ощущений, не зависящему от определенных психоэмоциональных переживаний и помогающему нам ориентироваться и функционировать в мире, удовлетворять свои потребности. Таким образом, подобные случаи употребления green носят утилитарный характер. Стоит отметить, что данное метонимическое расширение будет относиться к положительной контекстной группе, то есть к живому и динамическому green, поскольку подразумевается наличие контроля над ситуацией.

Если мы вновь обратимся к вопросу о частеречной принадлежности green в такого рода контекстах, то увидим, что ответ будет таким же, как и в контекстах, проанализированных выше: green-существительное и green-прилагательное отличаются друг от друга только родовой категорией, то есть способом грамматической сочетаемости с другими частями высказывания, и образуют пару мотивированных омонимов. Настоящая работа посвящена прилагательному green, поэтому в первую очередь сформулируем дефиницию этого метонимического расширения для данной части речи: having the utilitarian colour similar to that of young growth - leaves and grass and used for visually classifying and identifying objects due to the visual experience of them. Однако для дальнейшего удобства анализа контекстов дадим и дефиницию существительного: objects visually classified and identified by the colour similar to that of young growth - leaves and grass.

Держа в уме именно это метонимическое расширение, следует рассматривать, например, использование формы the greens, когда речь идёт о предметах одежды, описываемых как зеленые: «The greens and whites are being phased out over the next six years, with the Army mandating dress blues as the exclusive Class A uniform by 2014». Здесь речь идёт об униформе военнослужащих американской армии, причем важно противопоставление другим отрядам или какими-то нововведениями в спецодежде. Таким образом, мы сталкиваемся не с самим визуальным стимулом, а с предметом, обладающим данным свойством.

Из этого следует, что, например, контексты типа:

1) A bowling green is a finely-laid, close-mown and rolled stretch of turf for playing the game of bowls.

2) I have made a big breakthrough already and got that ball close to the hole rather than it just looking miserable sitting on the edge of the green.

3) With three break stations on each side of the green and a cup-end that elevates, this green comes with everything you need to take your putting consistency to the next level

будут также попадать в сферу этого метонимического расширения.

С этой точки зрения следует рассматривать и многие иные контексты, которые в словарях представлены в виде отдельных ЛСВ. Например, большая часть словарей выделяют «money» как отдельный ЛСВ (OD n.1.6; AHDEL n.6; MW n.5; CED n.8). Подтверждением этому могут послужить различные выдержки, в основном взятые из публицистических текстов: «He notes, if you have $20 million and get divorced four times, you're down to $1.25 million. That's a lot of green to part with». Однако, понятно, что в данном случае имеет место всего лишь мотивированный омоним от утилитарного green. Мотивировкой здесь будет то, что деньги рассматриваются как предметы, обладающие данной характеристикой. Кроме того, мы знаем, что именно доллар дифференцируется как принадлежащий к данной позиции на шкале цветов. Соответственно, мы не должны говорить о деньгах вообще, а конкретно об американской валюте: the US currency. То есть это один из подвариантов существительного в рамках выделенного ранее расширения.

Возвращаясь к вопросу об униформе, стоит сказать, что контекстов в военной сфере, где люди назывались бы the greens из-за со своей униформы обнаружено не было. На ум могут прийти тексты, связанные с Гражданской войной в России, где помимо двух основных враждующих сторон участвовала и «третья сила», которую окрестили, Зелеными: «The Greens stole war material from defeated Red soldiers». Существует несколько предположений о происхождении такого имени, однако наиболее достоверным кажется вариант, предложенный генералом А.Деникиным в своем труде «Очерки о русской смуте». Он полагал, что эти формирования были названы в честь одного из лидеров движения - атамана Зеленого [Деникин 1921]. Здесь мы сталкиваемся с исторической реалией, переведенным именем собственным, но, несмотря на это, данный случай не может стать иллюстрацией к такому явлению как произвольная (немотивированная) метонимия. Оно явно имеет место в структуре значения green, так как практически никто не знает о предводителе этого военизированного объединения, но в текстах о русской истории (в том числе и англоязычных) общепринятым является противопоставление the Reds, the Whites и the Greens, то есть это имя собственное неким образом всё же связано с утилитарным green и является его особым дериватом.

Ещё одним примером образования имени собственного (в этом случае мотивация будет прослеживаться) служит факт из истории Византии: «the Blues representing the ruling classes and standing for religious orthodoxy, and the Greens being the party of the people». Здесь говорится о двух влиятельных партиях 6 века нашей эры. К этому моменту о мотивировки для такого их наименования никто уже не задумывался, то есть произошла почти полная её утрата. Если же изучить этот вопрос более подробно, то оказывается, что раньше болельщики на скачках на ипподроме поддерживали одну из 4 команд, каждая из которых имела свой цвет-символ божества, которому её участники поклонялись. И одной из таких команд как раз были the Greens. Но в ходе расширения интересов и полномочий этих групп произошла почти полная утрата связи с исходной причиной для наименования.

В связи с этим можно отметить значимость более последовательного и тщательного анализа всего многообразия метонимических расширений, поскольку они также могут давать и имена собственные и сложные слова.

Отметив выше, что в военной сфере, the greens не используется в отношении людей, придётся оговориться, что в статьях и репортажах, посвященных спортивным командным соревнованиям (в особенности матчам по футболу), команды, одежда которых отличается наличием на ней большого количества элементов чьим принципиально важным свойством является принадлежность к green по дифференцирующей шкале (для идентификации себя относительно команды-противника), принято называть the Greens. Получается, что мы всё-таки можем выделить ещё одно метонимическое расширение: people whose clothes are of the utilitarian colour similar to that of young growth, which helps to distinguish them from another (often opponent) group.

Далее обратимся к green (а чаще существительному greens), которое используется для обозначения блюд, состоящих из овощей, преимущественно листовых (LED n.2a; MED adj.7, n.4; OD adj.1.1, n.1.3; AHDEL adj.2b, n.3b; MW adj.2c, n.3a,b; C adj.7, n.6a):

1) Serve this richly flavored stew straight from the pan accompanied by a robust red wine, a leafy green salad, and lots of crusty bread.

2) Mixed salad greens, such as baby leaf lettuces and arugula, are tough <…> или различного рода украшений, состоящих из веток и листьев (LED n.2b; AHDEL n.3a; C n.6b):

3) <…> sold excess firewood, locust poles, locust split rail fences, greens for Christmas wreaths and decorations <…>

Если мы имеем дело с существительными, как в 2 и 3 примерах, то здесь мы наблюдаем уже обозначенное ранее метонимическое расширение - утилитарное green-существительное, так как имеется в виду не сам располагающий к вступлению в контакт цвет, свойственный побегам растений, а предметы, непосредственно эти самые растения, обладающие данной характеристикой. В этом же ключе стоит рассматривать и контексты типа:

1) If your family enjoys mustard greens, consider planting every 2 to 3 weeks for successive waves of young flavorful greens growing into prime size.

2) Gather a variety of greens from trees, shrubs and even ground covers such as ivy and euonymus. Ideally your arrangement should have variety in color and texture.

При этом можно предположить, что имеет смысл сформулировать дефиницию иерархически вторичную по отношению к «objects visually classified …»: plants and their leafy elements often unconsciously perceived as a source of freshness and vividness. В контекстах же, проанализированных ранее, где речь шла о собранных человеком растениях, которые он в дальнейшем использует для еды или декора, привнося туда дополнительные элементы и to выделить дальнейшее микрометинимическое расширение: arrangements with leafy elements as their base used to convey the sensation of vivid freshness. Стоит добавить, что, хотя палитра всего украшения обычно более сложная, а greens, как салаты, состоят и из других продуктов, это лишний раз свидетельствует о метонимической связи этого существительного именно с мотивирующим утилитарным ЛСВ.

Всё это можно назвать частью сети микрометонимий для определенных контекстов.

Многие организации и компании используют этот цвет в качестве элемента своей символики и эмблем. Например, в последнее время всё чаще встречается слово green в общественно-политических текстах, связанных с проблемами экологии. Ведь защитники окружающей среды (по всему миру) взяли именно зеленый цвет (green) как цвет, символизирующий их движение. Скорее всего, это, с одной стороны, было сделано как раз из-за того, что природные объекты (леса, поля, травы, листья, кустарники и т.д.) в большинстве своем дифференцируются именно как принадлежащие к диапазону green; а с другой, из-за того, что эти люди осознают себя защитниками или даже в некоторой степени представителями той самой животворящей природной силы, способной обновить и улучшить состояние планеты и всего человечества за счёт благоразумного и безопасного использования растительных ресурсов.

1) Green campaigners are aiming to block development of the site. (MED adj.3a)

2) <…> policy not for the energy oil companies, but for green energy, George.

3) She has a plethora of other ideas to live greener, from buying natural cosmetics and green beauty products to creating your own all-purpose cleaner <…>

Таким образом, здесь мы сталкиваемся с новым типом контекста, в котором green относится к людям, организациям и продуктам, являющимся результатом их деятельности или соответствующих их стандартам. В данном случае мы можем говорить о выведении ещё одного метонимического расширения: being friendly to the environment and caring for it while living in harmony with the nature, considered as powerful and vivifying (s52. При этом, как и в проанализированном нами выше расширении, в случае с существительным наиболее частотна форма the greens.

Отдельно хочется обговорить целую группу людей, в контексте которых встречается слово green - мусульман:

1) Sidebar Stiff Resistance Green flags honoring Islam snap above tombs of historic martyrs in the Afghan city of Gardiz.

2) Clusters of Shiite pilgrims make their way through the streets, men carrying flags, the green of Islam, black for the Shia, red for blood and sacrifice.

Зелёный цвет в Коране присущ многим элементам при описании рая: одеждам, покрывалам и т.д. («Они будут возлежать на ложах с зелёными покрывалами и на коврах удивительной красоты» (Коран, 55:76) Вероятно, это повлияло на то, что постепенно зелёный стал символом их пророка и, следовательно, одним из самых благостных цветов (согласно исследованиям по символике в рамках данной культуры он так же глубинно связан с жизненной силой и радостью [Pastoureau 2004; Охониёзов 2010]). Поэтому исламисты, считающие себя правоверными мусульманами, взяли зеленый для своих одежд, флагов и знамён. Да, из-за позиций, распространяемых в современном медиапространстве у многих людей сегодня возникают, очевидно, негативные ассоциации с представителями данной религии и религиозных организаций, связанных с ней. Тем не менее, здесь очевидна мотивировка от основного положительного green.

Таким образом, green как цвет, представляющий ислам или как цвет, представляющий экологическое движение, стоит рассматривать в качестве двух подвариантов расширения, которое можно сформулировать следующим образом: using the colour associated with fresh grass and leaves to represent a movement or an organization. Это будет автономным расширением от основного положительного green наряду с utilitarian sense.

Возвращаясь к контекстам с утилитарным green, интересными могут оказаться те, где речь идет о чем-то разрешающем, позволяющем, безопасном:

1) Just imagine what can happen if an automated traffic light flashes green rather than red

2) One lone, experienced, professional assassin has the green light from me to kill Connecticut's self-proclaimed poster child for domestic violence.

3) When we're looking at the blue line, the green line and the orange line, this is good либо о чем-то, указывающем на высокий уровень знаний\умений\содержания определенных веществ и т.д.:

4) <…> basic level in light red, proficient level in light green, and advanced level in dark green.

5) The center of this adhesive patch will turn green if the blood alcohol level is too high to drive safely.

В данных случаях легко может возникнуть иллюзия привнесения положительной характеристики эмоционального состояния, ведь на первый взгляд разрешение, безопасная зона, положительная оценка могут ассоциироваться исключительно с позитивными сферами опыта. Однако не все приведенные выше контексты обнаруживают успешную модель взаимодействия человека с внешней средой (например, разрешение, данное наёмному убийце в 1 примере, или зеленый, указывающий на чрезмерное содержание алкоголя в крови в 5). Green является всего лишь идентификатором определенного положения подконтрольного элемента на шкале нехватка-достаточное количество, опасно-безопасно, запрещено-разрешено и т.д (в противовес ему чаще всего используется red). Это связано с некоторыми вторичными сигнальными системами, в которых для более быстрого прохождения процесса зрительного восприятия и последующей обработки информации стали использоваться цвета, как наиболее простые для визуального восприятия элементы, для дифференциации ситуации и последующих форм поведения. Так в качестве разрешающего сигнала стали использоваться флажки и отметки зеленого цвета, что в дальнейшем перешло на светофоры. Соответственно, связь между цветом-сигналом прочно укоренилась в сознании людей, использующих эти системы и визуальный стимул, который можно описать словом green, стал относиться именно к положению на описанной выше шкале. Возможно, первоначально такое распределение было обусловлено именно теми положительными ассоциациями, связанными с жизнью и динамикой, которые закрепились в психоэмоциональном опыте человека.

Теперь обратимся к контекстам, несущим отрицательную оценку ситуации, элементом которых является green и посмотрим, обнаружатся ли здесь какие-либо метонимические расширения:

1) His mouth was set and his skin looked green, as if he had been sick on the plane.

2) She was shaking all over, and she looked green, she was so pale.

3) The whites of her eyes showed, and the skin of her face turned green. Her voice, small and high pitched, squeaked, "Is she dead?"

4) <…> and all the blood was gone from her face. Her face was pasty and green and her lips cracked, and she looked awful.

5) The same goes for Mallory in her aisle - face now green with the sickness, cotton-mouthed.

Совершенно ясно, что в этих контекстах реализуется негативный, безжизненный green. Он связан с результатом распада и гниения как следствия отсутствия живительной силы. В данном случае green как признак кожи, внешнего вида указывает на проблемы со здоровьем, неспособность организма функционировать так, как положено. Здесь стоит вспомнить и green around the gills. В этом идиоматическом выражении отчетливо прослеживается связь green с болезненным самоощущением человека. Скорее всего, эмоциональное ощущение, связанное с данной фразой обусловлено контекстом-источником, в котором было дано описание рыбы «with green around the gills», что, разумеется, было очевидным признаком того, что она испорчена. Негативная оценка этой ситуации и её ассоциативная связь со смертью была, очевидно, в дальнейшем перенесена на сферу опыта, где уже человек чувствовал себя нехорошо.

Причем мы должны понимать, что нельзя относить эти контексты к утилитарному green по причине того, что далеко не всегда цвет кожи на самом деле будет соответствовать описанному выше визуальному стимулу, зачастую, если и пытаться описать это внешне (только для того, чтобы точно разграничить это метонимическое расширение от описанного нами выше), это будет просто сильная бледность, уж никак не соотносимая с диапазоном на шкале, к которому принято относить green в его утилитарном смысле. Здесь актуализируется скорее эмоциональное состояние человека, при котором он лишается большей части своих жизненных сил и ощущает себя не способным к осуществлению нормальных действий на требуемом уровне и адекватного мыслительного процесса. Именно поэтому нам становятся понятными предложения типа:

1) The count's face turned green with fury.

2) I bet a lot of other women turned green with jealousy because of the way these two women captured the hearts of the crowds and photographers.

3) When we were children, my older brother always used to get green with envy if my dad bought something for me and not for him.

4) Canberra turned green with excitement a week ago, but a two-point loss to the Cronulla Sharks sucked the air out of an over-filled bandwagon.

Из этих контекстов наиболее частотным является green with envy,и, скорее всего, именно по этой причине выделяется словарями либо в отдельное ЛСВ (AHDEL adj.6b; MW adj.7b, CED 5) , либо в секцию фразеологизмов (LDCE, MED). Совершенно игнорируются и не объясняются функционально аналогичные ситуации (with excitement, jealousy, fury etc.). При этом ни один из приведенных в словарных статьях ЛСВ не может объяснить их присутствие в данных высказываниях.

Кроме того, стоит добавить, что существует большое количество контекстов, где в подобных ситуациях встречаются другие слова-цветонаименования, как например:

1) <…> after threatening to turn the bus around, he starts mumbling, cursing under his breath, and turns bright red with fury. It's an amazing moment of pure stress, and it was completely improvised.

2) He glanced to see the demon, his once pink (strangely, before that, red) eyes now white with jealousy.

3) Her cheeks were red with excitement.

Многим случаям словари тоже не могут дать объяснение, однако благодаря наличию различных слов-цветонаименований, очевидно, что здесь представлено иное состояние, вызванное, правда, теми же первичными эмоциями.

Таким образом, мы можем сказать, что из негативных контекстов с green не развиваются метонимические расширения, а все ЛСВ, отдельно выделяемее словарями, являются, по сути, ни чем иным как реализацией одной из сторон интегральной категории green.

Разбираясь с метонимическими расширениями, мы практически упустили из виду контексты, где green относится к чему-то совсем молодому, и из-за этого неспелому и недозревшему (если речь идёт об овощах и фруктах), либо наивному и неопытному (если мы говорим о человеке).

Можно предположить, что в зависимости от оценки ситуации говорящим, мы можем выделить аналогичные негативное и позитивное метонимические расширения от базовых контекстов green. Однако в данном случае мы опять-таки сталкиваемся с расширением из исходного положительного варианта. Мотивировкой здесь является сигнал о молодости, наполненности жизненными силой и энергией, подобные тем, что мы наблюдаем в ростках (sense of bright life-giving energy as it manifests itself in young and actively growing plants). Именно для такого green в словарях давались дефиниции-синонимы vigorous (OD adj. 3.2; MW adj. 4; CED adj.4), robust (AHDEL adj. 3c), ведь человек, в соответствии со своим возрастом ещё не утративший эту энергию, обычно обладает такими качествами как здоровье, сила, энергичность и т.д. Но, с другой стороны, излишняя юность человека, и недостаточная развитость растений зачастую ведет к недостатку опыта в первом случае и неспособности давать плоды, которые могут быть употреблены в пищу или использованы по другому назначению во втором. Именно поэтому характеристика green также приписывается наивным, неопытным и неумелым людям и продуктам и изделиям, которые ещё не могут удовлетворить в достаточной мере ту или иную потребность:

1) Those tomatoes are too green to eat.

2) What to do with me, a green young man \\ Who fails to consider the \\ Flim and flam of the world <…>

Отрицательная оценка в данных примерах реализуется только в самой ситуации, при этом само слово green не несет в себе негативной окраски.

Из всего выше сказанного мы можем ставить структуру значения слова green, включающую в себя интегральную категорию, дальнейшие метонимические расширения и мотивированные омонимы. Данная структура показана в таблице, приведенной ниже.



Выводы по главе II

В результате проведенного в данной главе анализа словарных дефиниций и контекстологического анализа можно сделать следующие выводы:

1. Определения слова green, предлагаемые монолингвальными словарями, обнаруживают ряд серьезных методологических проблем, связанных с их опорой на традиционные теории. Хотя представленные в них ЛСВ, очевидно, связаны друг с другом стабильным каркасом, вся дефиниция не даёт структурированного понимания значения слова green и не всегда позволяет понять возможность его функционирования в некотрых контекстах.

2. Во всех проанализированных контекстах слово green сохраняет своё интегральное значение, при этом меняется родовая категория, что позволяет ему встраиваться в различные синтаксические конструкции, и появляются различные метонимические расширения.

3. Контексты подтвердили предположение об амбивалентности, заложенной в слове green, и возможности снятия этой амбивалентности, путем реализации одной из двух сторон психо-эмоционального переживания (положительная и отрицательная) в рамках определенной ситуации.

4. В то время как позитивная группа контекстов даёт возможность для появления различного рода метонимических расширений, в рамках негативной контекстной группы метонимических расширений обнаружено не было.



ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Анализ, проведённый в рамках различных наук исследования восприятия цветов и слов-цветонаименований, позволяет сделать вывод о том, что наиболее подходящей методологией может быть современный функционально-семиотический подход, который рассматривает значение слова как единый комплекс психо-физиологических переживаний человека, возникающий при попытке удовлетворения актуальных потребностей.

Анализ словарных дефиниций языкового знака green и собранные контексты показывают, что ценностная природа этого слова является основой его значения. Его архетипическая связь с силами природы, которые, с одной стороны, могут нести живительную силу, а с другой, оказывать парализующее воздействие, оказывается заключенной в его значении и обуславливает его амбивалентность. Эта амбивалентность сохраняется достаточно редко, так как, входя в контекст, знак, как правило, актуализирует одну из сторон переживания. При этом становится очевидным, что попытка определить слово-цветонаименование с помощью данных физики, не даёт понимания того, почему анализируемое слово функционирует в тех или иных контекстах.

При изучении данного слова оказалось невозможным ограничиться исследованием только прилагательного green, так как для того, чтобы сформулировать иерархически выстроенную и достаточно подробную структуру слова, пришлось брать во внимание и существительное как один из мотивированных омонимов.

...