Семантическая структура прилагательного happy и его производных в текстах разных типов

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Введение

Настоящая работа посвящена анализу семантической структуры прилагательного happy и его производных, а также тем особенностям, которые возникают в семантике данных лексических единиц при их функционировании в текстах разных типов.

Объектом исследования является семантическая структура имени прилагательного, которая рассматривается в рамках теории функциональной семиотики.

Предметом исследования являются семантические особенности прилагательного happy и его производных, которые проявляются в текстах разных типов.

Цель настоящего исследования состоит в том, чтобы описать семантическую структуру прилагательного happy и его производных с учетом тех особенностей, которые проявляются при функционировании данных лексических единиц в текстах разных типов.

Для достижения указанной цели необходимо решить следующие задачи:

1. Изучить различные подходы к описанию семантической структуры имени прилагательного.

2. Уточнить теоретическую базу для выявления особенностей функционирования лексических единиц в текстах разных типов.

3. Рассмотреть словарные дефиниции прилагательного happy в англоязычных толковых словарях.

4. Отобрать и проанализировать контексты употребления прилагательного happy и его производных в текстах разных типов.

5. На основании проведенного анализа описать структуру значения прилагательного happy и выявить особенности функционирования данного слова и его производных в текстах разных типов.

При решении поставленных задач применялись следующие основные методы: метод анализа словарных дефиниций, метод лингвистического описания, метод сравнительного семантико-контекстологического анализа.

Материалом исследования являются словарные статьи англоязычных толковых словарей; контексты употребления анализируемых лексических единиц, взятые из Британского национального корпуса (BNC) и других интернет-источников: научные статьи, официальные документы, опросники. Примеры из лингвистического корпуса BNC собраны методом сплошной выборки и насчитывают более 350 единиц.

Теоретической основой исследования послужили работы по семантике (И.В. Толочин, Е.А. Лукьянова), институциональной коммуникации (В.И Карасик, С.В. Кудря), терминологии (А.В. Суперанская, С.Е. Никитина, О.А. Зяблова, В.Ф. Новодранова).

Актуальность выбранной темы обусловлена возобновившимся интересом к изучению словесного значения в целом и полисемии - в частности, что связано с появлением новых методов описания этих явлений. В настоящем исследовании при анализе семантической структуры прилагательного happy и его производных был использован современный подход, разрабатываемый в рамках теории функциональной семиотики. Тема исследования актуальна также в связи с тем, что сегодня прилагательное happy и его производные широко используются в сфере научного дискурса, что приводит к появлению у них терминологических черт. В частности это относится к существительному happiness, которое используется для обозначения объекта исследований в области психологии, управления, экономики и других гуманитарных дисциплин. Следовательно, анализ семантической структуры слов happy и happiness позволит определить, какие именно признаки, описываемые англоязычной лингвокультурой с помощью знака happy, переносятся из сферы повседневного общения в сферу научного дискурса и переосмысляются там как отдельный объект исследований.

Теоретическая значимость исследования обусловлена тем, что в нем показаны возможности функционально-семиотического подхода к описанию структуры словесного значения при анализе однокоренных слов разной частеречной принадлежности в разных типах текста.

Практическая значимость исследования определяется тем, что полученные результаты могут быть использованы в ходе практических занятий по лексикологии и лингвокультурологии, при переводе специализированных текстов с английского языка в различных научно-практических сферах.

Объем и структура работы. Настоящее исследование общим объемом 83 страниц печатного текста состоит из введения, двух глав, четырех приложений, заключения. В теоретической главе, рассматриваются вопросы, связанные с описанием семантической структуры прилагательного, а также вопросы, связанные с анализом лексики в разных типах текста; приводится обзор современных исследований, посвященных слову happy и его производным. В практической главе рассматриваются словарные статьи для прилагательного happy и анализируется семантическая структура слова happy и его производных при их функционировании в разных типах текста. Обе главы сопровождаются выводами. К работе прилагаются список литературы, список словарей и ссылки на источники примеров.

1. Теоретические положения о семантической структуре слова в текстах разных типов

1.1 Структура словесного значения имени прилагательного как объект лексикологического исследования

Денотативно-референциальный подход к описанию структуры словесного значения.

Описание структуры словесного значения занимает центральное положение в лексикологии и имеет давнюю исследовательскую традицию, которая получила свое дальнейшее развитие в виде новых подходов к изучению данного вопроса, учитывающих последние достижения не только лингвистики, но и ряда других научных дисциплин.

Поскольку важной составляющей нашего исследования является критический обзор словарных дефиниций, методология конструирования которых основана на денотативной (референциальной) теории значения, рассмотрим способ описания словесного значения в рамках данной теории.

Денотативно-референциального подхода к значению слова придерживались многие отечественные и зарубежные исследователи: Р.О. Якобсон, Ю.С. Маслов, Ю.Д. Апресян, И.Я. Мельчук, Дж. Лайонз, Ч. Огден, А. Ричардс и др. Согласно данной теории, слово представляет собой форму существования понятия, которое возникает как обобщенное отражение объективной действительности. Наглядно такая взаимосвязь слова и понятия представлена в виде так называемого семантического треугольника, вершины которого соответствуют звуковой форме слова, понятию и объекту материального мира (т.е. денотату или референту) (Ogden, Richards 1989: 10). Значение слова рассматривается как отражение в человеческом сознании некоторых свойств объекта материального мира, находящегося за пределами человеческого сознания и не зависящего от языкового пространства.

В этом же направлении работала И.В. Арнольд: в своих научных трудах она описала и дополнила основные положения денотативной теории (в терминах И.В. Арнольд - «теории отражения»), основываясь на материале английского языка. Как отмечает И.В. Арнольд, определение «лексическое значение слова - это отражение в слове того или иного понятия» является лишь приблизительным и не раскрывает сложной взаимосвязи между значением слова и понятием. Так, например, в значении слова отражаются не все возможные признаки понятия, но только необходимые и достаточные для распознавания денотата, причем выбор таких признаков зависит от «объективных свойств» самого денотата.

Сторонники денотативной теории значения исходят из того, что понятие фиксирует объективные свойства действительности, следовательно, оно определяется как категория логическая, универсальная. В свою очередь значение слова определяется как категория лингвистическая и национально специфическая, поскольку, согласно И.В. Арнольд, значение может не только отражать объективную действительность, но и выражать отношение к ней. Такое отношение к денотату называется «эмоциональной окраской слова». Эмоциональная окраска является частью коннотации, в которую также входят экспрессивный, оценочный и стилистический элементы. В рамках денотативной теории все эти компоненты считаются факультативными и мыслятся отдельно от основного компонента значения - понятийного ядра.

Само понятийное ядро рассматривается как особая семная структура, где под семой понимается составляющая лексического значения, которая отражает «распознаваемые данным языком признаки номинируемых объектов». Как отмечалось выше, в качестве категории логической понятие не имеет национальной специфики, т.е. является общим для разных лингвокультур. Очевидно, данное утверждение должно быть справедливо и в отношении понятийного ядра, которое представляет собой совокупность отдельных признаков понятия, зависящих от объективных свойств денотата. Тем не менее, предложенное И.В. Арнольд определение семы предполагает, что выбор этих признаков все же обусловлен спецификой конкретной лингвокультуры.

Противоречия, возникающие в результате разграничения основных (семы) и факультативных (коннотации) элементов словесного значения, замечали сами исследователи, работавшие в рамках денотативного подхода. Так, по мнению Ю. Д. Апресяна, современная семантика учитывает тот факт, что (лексическое) значение слова представляет собой не научное, а «наивное» понятие, «иногда отягощенное смысловыми и эмоциональными ассоциациями, не соответствующими каким-либо существенным признакам» предмета или явления, обозначаемого словом. Очевидно, что автор делает данное замечание с точки зрения денотативной теории, которая позволяет ему назвать «объективные» элементы значения слова - «существенными», тогда как элементы, не отражающие объективную действительность, оказываются «несущественными». Получается, что «наивные» носители языка пользуются языковыми знаками, в значении которых зафиксированы некоторые «несущественные» признаки окружающего их мира. Видимо, поэтому в словарях все равно наблюдаются тенденция к описанию слов как атомарных единиц, значение которых зависит от объективных свойств действительности. Примечательно, что еще Л.В. Щерба обращал внимание на то, что «общему языку» не стоит приписывать не свойственные ему понятия, которые «не являются какими-либо факторами в процессе речевого общения».

В своих работах И.В. Арнольд придерживается следующей схемы семного состава понятийного ядра: «классема», «тематическая сема» («архисема», «маркер») и «дифференциальные (дистинктивные) семы». Классема указывает на категориальную принадлежность слова. Тематическая сема указывает на то, к какой сфере действительности, к какому кругу ситуаций принадлежит денотат. Дифференциальные семы указывают на отличительные признаки денотата.

Отметим, что составной частью классемы является также сема части речи. Иными словами, частеречная принадлежность слова также отражена в значении слова: лексическое значение слова связывается с определенными грамматическими значениями, которые свойственны данной части речи и которые могут влиять на лексическое значение, поэтому каждая часть речи имеет свои семантические особенности.

Таким образом, в денотативной теории принято разделять лексическое и грамматическое значения слова, хотя они и существуют в неразрывной связи друг с другом. Грамматическое значение выражается грамматическими формами данного слова в соответствии с грамматическими свойствами той части речи, к которой это слово относится. Лексическое значение представляет собой реализацию понятия языковыми средствами, которая сопровождается сопутствующими представлениями, а также «эмоциональной и стилистической окраской слова». При этом лексическое значение каждого слова представляет собой конкретное проявление лексико-грамматического значения соответствующей части речи, которое является общим для всех слов, принадлежащих к данной части речи. Так общим лексико-грамматическим значением имен прилагательных является обозначение признаков предметов.

Примечательно, что при денотативном подходе более подробно структура значения прилагательного в теоретическом плане не рассматривается. Это вызывает некоторые методологические затруднения, поскольку сложно определить, какие именно признаки денотата входят в понятийное ядро значения слова, которое само по себе обозначает признак предмета (т.е. фактически требуется выявить признаки признаков).

Наконец, согласно денотативной теории значения, слово обладает способностью семантического варьирования, которая опирается на неодинаковость грамматической и лексической валентности его элементов. Эти элементы называются лексико-семантическими вариантами (ЛСВ) слова, а само явление - полисемией (многозначностью). ЛСВ определяется как «двусторонний языковой знак, который является единством звучания и значения, сохраняя неизменность лексического значения в пределах присущих ему синтаксических связей и парадигм».

При общении многозначность не мешает людям понимать друг друга. Согласно денотативной теории, это объясняется тем, что контекст («словесное окружение, в котором употребляется слово») каждый раз снимает полисемию и придает слову точное значение. Следовательно, значение многозначного слова зависит от контекста.

В рамках денотативной теории у многозначного слова, как правило, выделяется «семантический центр» - центральное (прямое) значение, от которого образовалось каждое из остальных значений на основе ассоциаций по сходству или смежности (переносные метафорические и переносные метонимические значения соответственно). Таким образом, все ЛСВ слова связаны отношениями семантической производности и образуют иерархическую структуру слова: один из ЛСВ в этой структуре занимает центральное положение, остальные ЛСВ являются переносными.

Вышеперечисленные принципы денотативной теории легли в основу не только толкования слов (т.е. традиционного лексикографического описания слов на естественном языке, используемого в словарях), но и другого способа семантического описания, при котором значение слова раскладывается на отдельные семантические компоненты (семы). Данный подход восходит к структурной лингвистике, в частотности - к идеям Р.О. Якобсона и Л. Ельмслева, однако наиболее последовательно он был разработан в рамках компонентного анализа, который развивали такие лингвисты, как Дж. Лайонз, А. Греймас, Ю. Найда, Дж. Катц, Дж. Фодор, П.М. Постал.

Компонентный анализ позволяет довольно полно описать значение слова и является эффективным методом решения определенных исследовательских задач. Тем не менее, разложение смысла на более простые составляющие без выявления какой-либо связующей их основы, разграничение понятийного ядра и коннотаций, а также представление о том, что выбор сем определяется лишь объективными свойствами действительности, относятся, на наш взгляд, к недостаткам данного подхода и денотативной теории в целом. В результате такого описания практически никогда не удается увидеть целостное словесное значение, особенно при описании слов некоторых частей речи (например, прилагательных), слов, обозначающих психоэмоциональные состояния, и полисемантичных слов - все это характеризует исследуемый нами словесный знак happy. Поэтому в рамках настоящего исследования мы будем применять иной подход к описанию структуры значения слова.

Когнитивно-семантический и корпусный подходы к описанию структуры словесного значения.

В рамках денотативной теории значения были заложены основы моделирования различных семантических процессов. Вместе с тем развитие ряда научных направлений, а также усиливающаяся тенденция к методологической междисциплинарности привели к появлению качественно иных форм семантического анализа. Начиная с 80-х годов XX века, активное развитие в лингвистике получило когнитивное направление, в рамках которого разрабатываются механизмы и способы моделирования концептуальных и семантических процессов. Важнейший вклад в развитие этого направления в России внесли такие ученые, как Н.Д Арутюнова, Е.С. Кубрякова, Ю.С. Степанов, А.А. Кибрик, В.И. Заботкина, Т.В. Черниговская и др.

Когнитивная лингвистика пользуется достаточно сложным инструментарием и интегрирует методы сразу нескольких научных дисциплин, поэтому мы остановимся на основных положениях данного направления.

Так, в отличие от денотативно-референциальной теории, в когнитивной лингвистике переосмысляется само отношение между языком и действительностью: в языке человек не только объективно отображает мир, но и субъективно интерпретирует его. Как полагают Р. Келлер и Е.С. Кубрякова, язык является не зеркальным отражением мира, но отражением взаимоотношений человека с миром, результатом «когнитивного конструирования мира».

Новым этапом развития когнитивной лингвистики стало появление когнитивно-дискурсивной парадигмы, основу которой в отечественной лингвистике заложили работы Е.С. Кубряковой. Согласно этой парадигме, языковой знак необходимо рассматривать в дискурсивном контексте, поскольку именно там реализуется значение слова. Слово является не просто набором значений, представленных в строго фиксированной форме; напротив, значение слова «конструируется в дискурсе в режиме онлайн» под влиянием различных факторов, таких как прагматика коммуникативной ситуации, тип дискурса, точка зрения автора и т.д. При этом предполагается существование некоторых ментальных структур (концептов), которые становятся каркасом будущего конструируемого значения. Как отмечает Е.Е. Голубкова, на данный момент подобная точка зрения является не вполне доказанной и потенциально может приводить к девальвации значения, которое фактически приравнивается к понятию употребления.

Тем не менее, у данного подхода есть ряд преимуществ. В частности, он позволяет объяснить нетривиальные случаи употребления языковых единиц и нетипичные контекстуальные модели определенными дискурсивными условиями (там же). Более того, данный подход учитывает роль культурно-специфического компонента в формировании значения слова, что отчасти снимает противоречие, замеченное нами при рассмотрении денотативной теории.

Значения слов в когнитивно-дискурсивной парадигме представляют собой гибкие, подвижные образования, что соответствует самой природе языка. Особенно наглядно такое представление о словесном значении воплотилось в теории генеративного лексикона, разработанной Дж. Пустейовским: он разработал такой подход к представлению структуры слова, который позволил смоделировать переход, «перетекание, перераспределение концептуальной информации внутри структуры слова», а также подробнее изучить когнитивные механизмы формирования значений. При всех своих достоинствах его теория все же не избежала критики: З.И. Харитончик указывает на то, что данная модель не отражает оценочности и ассоциаций, связанных с объектом в данном языковом сообществе, и работает только для конкретной лексики (существительные и именные группы). В целом, когнитивно-семантический подход не предлагает отдельных теоретических положений относительно семантической структуры слов, относящихся к различным частям речи. Наоборот, стремление описать целостные концепты часто приводит к тому, что границы частеречной принадлежности уходят на задний план, как будет показано в разделе 1.3.

Когнитивная семантика занимается также проблемой полисемии, которую можно рассматривать с двух сторон. С одной стороны, исследователи стремятся изучить причины и пути возникновения новых значений многозначного слова. Например, согласно М.В. Никитину, количество значений полисемантического слова зависит от того, насколько подробно разработана в реальной человеческой деятельности и опыте соответствующая область. З.И. Харитончик и В.И. Заботкина уделяют особое внимание социальным и психологическим факторам и приходят к выводу о том, что в речи представителей различных социальных, профессиональных и культурных групп слово приобретает новое, отличное от уже существующего, содержание. Это наблюдение очень существенно для нашей работы, поскольку оно подтверждает необходимость учитывать дискурсивную составляющую при анализе структуры словесного значения.

С другой стороны, очевидно, что значения многозначного слова должны находиться в отношении содержательной связности, иначе они распадались бы на отдельные словесные знаки. Следовательно, необходимо представить структуру значения полисемантичного слова таким образом, чтобы показать то общее, что есть между отдельными его значениями, и одновременно выделить то, что отличает данное значение от других. Этот вопрос был подробно рассмотрен Дж. Пустейовским, Б. Богураевым и А. Килгарриффом: механизм развития и формирования новых значений основывается на так называемой «процедуре наследования» (inheritance), которая состоит в передаче определенной концептуальной информации, заключенной в начальном значении слова, новому (производному) значению. Таким образом, ЛСВ слова так же, как и в денотативной теории, находятся в отношениях иерархии (в диахронии), поскольку выделяется основное, первоначальное значение слова, а все остальные значения являются производными, зависящими от него. Тем не менее, такой подход к семантической структуре не дает четкого представления о той основе значения, которая, с одной стороны, отличает конкретное слово от других слов, а с другой - объединяет различные ЛСВ данного слова в единое целое на синхронном срезе языка.

Большинство когнитивных исследований проводится на материале корпусных данных, а многие семантические проблемы решаются с помощью нового метода - корпусного анализа. Под лингвистическим корпусом понимается представленный в электронном виде, унифицированный, структурированный, размеченный массив языковых данных, предназначенный для решения конкретных лингвистических задач, в том числе связанных с изучением семантики языковых единиц. К важным чертам лингвистического корпуса относятся репрезентативность текстов, возможность использования корпуса в качестве модели языка, наличие информации о ситуации произведения текста. Примером лингвистического корпуса является Британский национальный корпус (BNC), к материалам которого мы обратимся в практической части настоящего исследования.

Функционально-семиотический подход к описанию структуры словесного значения.

Качественно иной подход к описанию структуры словесного значения основывается на теории функциональной семиотики, разрабатываемой И.В. Толочиным. Функционально-семиотический подход предлагает системное и последовательное описание словесного значения, поскольку рассматривает его с учетом знаковой природы языка в целом.

Согласно данной теории, сущность знаковости в языковой системе заключается в способности человека классифицировать весь опыт контактов со своим окружением и закреплять этот опыт в виде «стабильных комплексов свойств» с помощью особого рода знаков - слов.

Слово обладает целостным значением, возникающим в результате интегрирования свойств опыта, причем эти свойства представляют собой проецирование определенной потребности человека на внешнюю среду. Иначе говоря, закрепленные в значении слова свойства опыта «фиксируют функциональное отношение человека к внешней среде», следовательно, сам словесный знак всегда функционален.

Интегрированные таким образом свойства опыта, или категории, возникают в знаковой системе только тогда, когда сознание способно «отрывать свойства опыта от непосредственных стимулов, поступающих к человеку из внешней среды» и вместе с тем представлять эти свойства в виде гипотетических моделей опыта. При этом слово, которое выражает устойчивый комплекс свойств опыта, является «минимальным компонентом ситуативной модели опыта». Вместе с тем роль слова в оформлении соответствующей модели опыта определяется тем комплексом свойств, который закреплен в словесном значении и который предполагает отнесенность слова либо к сфере знаков-объектов, либо к сфере знаков-изменений.

Таким образом, в теории функциональной семиотики слово является минимальным элементом гипотетической модели опыта, а его значение обладает целостной природой, поскольку в нем интегрированы определенные свойства опыта, зафиксированные в виде устойчивых комплексов. Поскольку словесный знак является частью языковой системы, которая основывается на гипотетической модели опыта, то в значении слова можно выделить два взаимосвязанных аспекта - интегральную и родовую категории. Под интегральной категорией (ИК) понимается комплексное психофизиологическое «переживание, представляющее какой-либо аспект потребностей». ИК вбирает в себя весь комплекс переживаний, обусловленных человеческими потребностями, и позволяет словам выступать в качестве образа этих переживаний. Отметим, что оценочность (которая в денотативной теории значения рассматривается отдельно) является, таким образом, характеристикой ИК. Под родовой категорией (РК) понимается «синтаксический аспект значения слова», который определяет место слова по отношению к другим словам в словесной последовательности. Именно существование РК позволяет распределять характеристики опыта между знаками в виде «синтаксически взаимообусловленных единиц».

Иными словами, при интеграции свойств опыта в значении слова эти свойства опыта теряют связь с непосредственными стимулами внешней среды и оформляются в виде комплексного переживания, образом которого выступает ИК. В свою очередь РК представляет собой своеобразную синтаксическую матрицу, которая накладывается на данное переживание и тем самым позволяет ему включиться в языковую систему. Таким образом, значение слова рассматривается как единство родовой и интегральной категории.

Согласно теории функциональной семиотики, по своей категориальной структуре словесные знаки делятся на два типа. К первому типу относятся слова-объекты и слова-изменения, которые составляют основу любой модели опыта (они представлены существительными и глаголами соответственно). Ко второму типу относятся слова, которые обеспечивают «семантическое усложнение аналитических моделей», обозначая существенные свойства объектов и изменений, а так же определенные условия осуществления изменений или определенные отношения, структурирующие элементы ситуативной модели опыта. К словам такого типа относятся прилагательные.

Для настоящего исследования особый интерес представляют слова именно второго типа. Категориальная структура их значения состоит из родовой категории, которая указывает на «характер отношения, обозначаемого словом, к определенным объектам или изменениям» и интегральной категории, которая наполняет это отношение «специфическим функционально-оценочным содержанием». Так в основе значения прилагательного как слова, обозначающего признак предмета, лежит родовая категория «способность объекта обладать определенным значимым для опыта свойством».

Поскольку объектом настоящего исследования является прилагательное happy и его производные, то важно обратить внимание на следующую особенность однокоренных слов, отмеченную в теории функциональной семиотики. Несмотря на общность своего категориального состава (общая ИК), однокоренные слова разной частеречной принадлежности могут по-разному комбинировать категориальные комплексы. Например, существительное happiness, которое является производным от прилагательного happy, позволяет моделировать отношения между свойствами опыта иначе, чем это делает прилагательное.

Прилагательное happy указывает на наличие у объекта определенного признака, который не может быть модифицирован в силу того, что характер связи между объектом и признаком не акцентируется и, следовательно, признак мыслится как присущий этому объекту. В данном случае можно говорить о «временной актуальности» указанного признака.

Вместе с тем аналогичные свойства опыта, сигнализирующие о наличии признака happy, могут быть представлены в качестве объекта соответствующей ситуации и закреплены в значении существительного happiness. Иными словами, happiness представляет собой уже не признак другого объекта, а отдельный объект ситуации, способный взаимодействовать с другими объектами. Более того, это предполагает наличие у happiness ряда признаков, которые могут быть модифицированы, то есть речь идет о возможности контроля и изменения выделенного объекта ситуации.

В этой связи отметим, что возможность изменять, контролировать, изучать такой объект как happiness является необходимой для многих научно-практических дисциплин, включая психологию, культурологию, социологию. В практической части настоящего исследования будет проведен анализ структуры значения прилагательного happy в текстах разного типа, что, в частности, позволит установить, какие именно «временные» признаки, описываемые англоязычной лингвокультурой с помощью знака happy, переносятся из сферы повседневного употребления в сферу научного дискурса и переосмысляются как отдельный объект научных исследований. В перспективе такое сопоставление поможет уточнить, что именно представляет собой happiness как объект изучения англоязычных специалистов, в частности психологов и культурологов.

Для того чтобы провести подобное сравнение различных ЛСВ значения прилагательного, рассмотрим основные положения теории функциональной семиотики касательно полисемии, под которой в целом понимается «категориальная вариативность значения слова». Сущность явления полисемии заключается в следующем: наблюдается вариативность родовой категории, которая обеспечивает слову возможность «входить во все необходимые для языкового сознания контексты»; при этом интегральная категория остается неизменной. Таким образом, слово сохраняет свое целостное значение, но в его категориальной структуре возникают специфические черты, отражающие природу той сферы опыта, в моделировании которой задействовано данное слово.

В рамках данной теории выделяются основные и производные ЛСВ. Основные ЛСВ рассматриваются как ряд равнозначных вариантов «родовой конкретизации интегральной категории», которые находятся в отношениях функциональной аналогии. Их равнозначность связана со способностью ИК задавать «открытое множество сфер опыта», в которых выделяемый элемент внешнего мира, обеспечивающий одно и то же «функциональное отношение по поводу аналогичных потребностей», будет обозначаться одним словом.

Основные ЛСВ возникают как результат метафоризации определенной человеческой потребности: в этом отношении сама природа ИК является метафорической. Наряду с ними выделяются также ЛСВ, которые образуются с помощью метонимии и являются производными по отношению к основным ЛСВ. Важно отметить, что природа и характер метонимического расширения, в результате которого появляются производные ЛСВ, являются функционально обусловленными, поэтому производные ЛСВ относятся к той же ситуативной модели определенной сферы опыта, что и соответствующие им основные ЛСВ.

Как отмечалось выше, основные ЛСВ являются результатом преобразования одной и той же «категориальной схемы» в зависимости от той сферы опыта, в которой данное слово реализует свою ИК, т.е. представляют собой равнозначные варианты этой схемы.. ИК, таким образом, является стержнем полисемии конкретного слова и основой значения всех однокоренных слов, однако не существует в этих словах сама по себе: «характеристики родовой категории позволяют стабильной и неизменной интегральной категории приобрести необходимые для полнозначного слова признаки частеречной принадлежности в конкретном типе контекста». Следовательно, вне контекста слова не существует; контекст в этом смысле понимается как необходимое условие для реализации значения слова.

Таким образом, конкретный ЛСВ слова формируется в определенном типе контекста, который репрезентирует соответствующую сферу опыта. При этом наличие в сознании ситуативных моделей опыта обусловлено именно стабильностью контекстов употребления словесных знаков, что позволяет говорить о важной роли слов «в моделировании комплексных текстовых ситуаций». В этой связи нам представляется необходимым рассмотреть слово happy и его производные при их функционировании в различных текстовых ситуациях.

1.2 Анализ семантической структуры слова в текстах разных типов

Типы текстов: специализированный текст как особый тип текста.

В соответствии с коммуникативными потребностями того или иного лингвокультурного сообщества разнообразные текстовые ситуации постепенно складываются в определенные функциональные типы текста. Существует множество подходов к типологии текстов с разными критериями классификации. В рамках настоящего исследования мы будем соотносить типы текста со сферами общения, сферами опыта, т.е. с типами дискурса.

Исходя из того, что рассматриваемые нами слова (прилагательное happy и в особенности существительное happiness) в настоящее время употребляются не только в сфере повседневного общения, но, как уже отмечалось, систематически используются в научно-практической сфере, анализ семантической структуры данных слов мы построим на основании сопоставления двух этих сфер. Такое сопоставление соотносится с дихотомией «персональный дискурс: институциональный дискурс», где под персональным дискурсом понимается обиходно-бытовое и бытийное общение, а под институциональным дискурсом - речевое общение в рамках определенных общественных институтов (например, научный, медицинский, педагогический, рекламный, политический, религиозный дискурс). Как отмечает Ю.С. Степанов, дискурс главным образом представлен в текстах, т.е. его можно рассматривать как совокупность тематически соотнесенных текстов, на базе которых этот дискурс реализуется, а текст - как основную единицу дискурса.

В соответствии с этим мы будем рассматривать прилагательное happy и его производные в двух типах текста - в специализированном тексте и тексте неспециализированном. Материалом для анализа данных слов в неспециализированных текстах, которые мы условно относим к персональному дискурсу, послужили контексты употребления слов, взятые из BNC. Под специализированным текстом мы понимаем особый тип текста, создаваемый в рамках институциональной коммуникации и примыкающий к той или иной научно-практической сфере. Такой тип текста представлен в виде научных работ, медицинских опросников, официальных документов и т.д.

Специальная лексика: термины.

Сегодня happiness является объектом исследований целого ряда научных дисциплин, однако любой объект исследования предполагает наличие точного определения, которое закрепляется в виде специального термина. Чтобы определить, действительно ли существительное happiness и прилагательное happy функционируют в специализированных текстах как термины, рассмотрим некоторые положения общей теории терминологии.

А.В. Суперанская предлагает следующее рабочее определение термина: термин - это специальное слово, которое принято в профессиональной деятельности и обозначает одно из понятий, входящих в систему понятий определенной области знаний. Следовательно, важным свойством термина является системность, поскольку термин является частью конкретной терминосистемы.

Согласно А.А. Реформатскому, термин ограничен своим особым назначением и стремиться к однозначности и точности, т.е. наличию строгой дефиниции. Однако эти условия соблюдаются не всегда. А.В. Федоров отмечает, что термин может быть многозначным, совмещая при этом не только несколько специальных значений, но и несколько «специальных и общеобиходных» значений. Следовательно, термин может представлять собой лишь один из ЛСВ значений слова. В статье «H2O - or Water of Life?» И.В. Толочиным подробно рассмотрена способность словесного знака, функционирующего в сфере повседневного общения, участвовать в моделировании ситуаций в рамках научной коммуникации, выступая при этом в качестве термина. Так, в сфере научного дискурса слово water используется в своем терминологическом значении: «water - chemical formula - H2O», однако даже в таком типе контекста интегральная категория, закрепленная в значении существительного, остается той же, что и в сфере повседневного общения.

Другая особенность терминов состоит в том, что они часто являются сознательно созданными именами «сгустков смысла», которые кодируют целую концепцию и выражаются «свертками множества синонимичных высказываний». Иными словами, термину свойственна смысловая компрессия. При этом важно различать сферу фиксации и сферу употребления термина. Значение термина в словарях и его значение в текстах часто расходятся, поэтому изучать терминологические единицы необходимо именно на материале текстов, где они могут изменять свою семантику: современные исследования уделяют внимание вариативности, синтагматическим партнерам, контекстуальным синонимам терминов.

Вопрос о частеречной принадлежности терминов также остается открытым. Некоторые исследователи полагают, что терминами могут быть не только существительные, но и прилагательные.

Важным для настоящего исследования является тот факт, что помимо терминов в специализированных текстах встречаются также «семантически трансформированные» слова и выражения языка повседневного общения. Их систематическое употребление в специализированных текстах часто приводит к возникновению у них терминологических черт. Иными словами, при определенных условиях данные единицы подвергаются процессу терминологизации и входят в терминосистему конкретной области. До этого термин может длительное время существовать как «предтермин», т.е. существовать в виде нерасчлененного представления о каком-либо явлении, пока это представление «не превратится в упорядоченную структуру знания, которая подводится под термин».

1.3 Прилагательное happy и его производные как объект лингвистических исследований

В этом разделе приведен краткий обзор современных лингвистических исследований, посвященных прилагательному happy и его производным; те фрагменты, которые будут задействованы в практической части настоящей работы, разбираются достаточно подробно.

В настоящее время существует значительное число научных трудов, посвященных изучению лексемы happy и однокоренных слов. Многие из них основаны на когнитивно-семантическом подходе и посвящены скорее описанию happiness как концепта, чем анализу семантической структуры данных языковых единиц.

Так в работе «Conceptual Modeling of Emotive States (on the basis of emotive state HAPPINESS)» И.В. Мигович выводит концептуальную модель эмоционального состояния happiness, выраженного различными языковыми средствами, используя при этом методы когнитивной, корпусной и прикладной лингвистики. Автор учитывает тот факт, что данное существительное является производным от happy, поэтому в работе приводятся сведения об этимологии и значении этого прилагательного, т.е. happy рассматривается как в диахроническом, так и в синхроническом аспекте. Согласно И.В. Мигович, среднеанглийский корень «happ» означал «chance, good luck», поэтому слово happy, вероятно, использовалось в значении, близком к «prosperous». Значение «content» (т.е. указание на определенное эмоциональное состояние) прилагательное приобретает только в XVI веке.

На значительные изменения в значении happy и happiness указывает также А. Вежбицкая. Исследователь полагает, что значения happy и happiness сильно изменились после XVIII века: до этого лексемы обозначали более интенсивное, кратковременное чувство, во многом связанное с понятиями «good luck, fortune». В современном английском языке happiness обладает более обобщенным значением, обозначающим менее интенсивное чувство, что в целом справедливо и для happy. А. Вежбицкая делает ряд других ценных замечаний: с одной стороны, названия психоэмоциональных состояний всегда лингво- и культурноспецифичны, поэтому, например, не во всех языках можно найти эквивалент английскому слову happy. С другой стороны, современная психология (и наука в целом) проявляет все больший интерес к изучению различных психоэмоциональных состояний, при этом во многих исследованиях используются их английские названия так, будто их значение объективно и культурно независимо. По мнению А. Вежбицкой, это приводит к англоцентричному взгляду на чувства и эмоции в современной науке.

Вместе с тем И.В. Мигович отмечает, что в самой английской лингвокультуре нет четкого определения содержания, которое кроется за знаком happiness и которое все чаще выступает объектом различных исследований. Как отмечает автор, в английской лексикографии внимание уделяется в основном прилагательному happy, в то время как существительное happiness во многих словарях не представлено вовсе или же определяется через прилагательное как «the state/ feeling of being happy».

На основании лексем, с помощью которых happiness описывается в словарных статьях, автор выделяет три основных концепта, cоставляющих содержание этого слова: hedonic concept - «happiness as a set of physical or intellectual pleasures; enjoyment of pleasure without pain; pleasurable experience; dominantly agreeable emotion ranging in value from mere contentment to deep and intense joy in living»; evdemonical concept - «happiness as a process of obtaining some goods…and realization of wishes; state of pleasurable content of mind which results from success or attainment of what is considered good; pleasurable experience that springs from possession of good or gratification of desires»; concept of contrast: данный концепт предполагает зависимость happiness от unhappiness, т.е. определяет happiness как «relief from pain or evil». Выделение последнего концепта, на наш взгляд, не совсем последовательно: используя термины философии, можно сказать, что первые два концепта выделены катафатично, а последний - апофатично, причем для определения этого концепта используется производное слово (unhappiness). Более того, данный концепт фактически включен в hedonic concept («pleasure without pain»). В свою очередь первые два концепта во многом пересекаются.

И.В. Мигович выделяет следующие отличительные черты концепта happiness: «relative permanence, a natural desire for…continuation [of this emotive state], a large measure or full satisfaction , especially of higher intellectual or moral kind». Однако в отношении семантики автор приходит к заключению о том, что happiness, а также blessedness, bliss, felicity, beatitude фактически являются семантическими дублетами (т.е. абсолютными синонимами), при этом слово happiness больше ориентировано на объективный аспект значения (well-being), в то время как остальные дублеты - на субъективный аспект (pleasure) (Мигович 2012: 104). Такой вывод противоречит вышеупомянутым концептам, выделенным на основании словарных статей: в их формулировках слова pleasure, pleasurable весьма частотны, в то время как слово well-being не встречается вовсе.

Компонент well-being отсутствует также в концептуальной модели эмоционального состояния happiness, с помощью которой И. В. Мигович показывает, как данный концепт реализуется в языке. В центре данной модели находятся лексемы happiness, happy, happily, причем прилагательное happy является ядром всей модели; вокруг центра располагаются лексемы, которые чаще всего употребляются для выражения концепта happiness (например, glad, pleasant, pleasure, content, joy), на периферии - лексемы, которые используются редко (например, satisfied, cheerful, delighted, lucky). Таким образом, данная модель демонстрирует скорее место прилагательного happy и его производных среди ряда синонимов (причем как прилагательных, так и существительных). Несмотря на то, что прилагательное happy рассматривается как изначальный источник корневой морфемы, частеречная принадлежность лексем и семантические связи между прилагательным и его производными фактически не учитываются, поскольку акцент делается именно на концептуальной структуре знаков.

Работа «Cognitive Linguistics: The Conceptualisation of Happiness» также посвящена happiness как концепту и представляет собой анализ лексем happiness, blissful, joyful, т.е. неродственных слов разной частеречной принадлежности; прилагательное happy не рассматривается вовсе. Тем не менее, автор приводит интересные статистические данные, полученные в результате корпусного анализа. Например, употребление happiness в основном связано с отношениями между людьми и с материальными вещами, нежели с абстрактными понятиями, т.е. причиной появления данного состояния является, как правило, другой человек или какой-либо предмет. Поэтому happiness главным образом ассоциируется с настоящим временем и длительным промежутком времени, или, во всяком случае, с надеждой на то, что данное состояние будет продолжительным.

Рассмотренные нами работы, посвященные анализу happy и его производных, позволяют сделать предположение о том, что для когнитивной семантики в целом характерна тенденция к рассмотрению именно существительного happiness как некого концепта. Как отмечалось выше, в лексической семантике (основанной на денотативном подходе) наблюдается противоположная тенденция: словари в первую очередь определяют прилагательное, поскольку с позиции денотативной теории выделение определенных свойств объективной действительности в данном случае начинается именно с happy, в то время как значение существительного happiness в целом определяется через прилагательное как «the state of being happy».

Однако некоторые исследователи достаточно подробно анализируют прилагательное happy. К. Годдард отмечает, что словарные статьи не дают ясного представления о значении этого полисемантического слова, и делает некоторые замечания относительно семантики happy. Так, автор выделяет два основных значения happy: одно обозначает эмоциональное состояние (emotional happy) и выражает happiness; второе значение проявляется, как правило, при сочетании прилагательного с предлогом with («I'm happy with my present situation») и не выражает happiness. Разница между этими значениями проявляется также в том, что антонимом для «emotional happy» будет прилагательное unhappy или sad, а антонимом для второго значения - сочетание «not happy». В работе также сопоставляются прилагательные unhappy и sad: автор отмечает, что unhappy предполагает большую активность со стороны субъекта. Выражение «I am unhappy about it» подразумевает, что говорящий, вероятно, намеревается что-нибудь сделать, чтобы изменить ситуацию, или, во всяком случае, рассматривает такую возможность.

К. Годдард обращает внимание и на сочетаемость happy с предикатами be и feel. В конструкции «to be happy» акцент делается на рациональном осмыслении этого состояния, в «to feel happy» - на самом переживании, поэтому данная конструкция может использоваться даже тогда, когда причина эмоционального состояния, обозначаемого прилагательным happy, неизвестна.

Особого внимания заслуживает работа Р. Голрица «Conceptual Construction through Contextual Modulations. A Case Study of Happiness and Happy», в которой проводится подробный концептуально-семантический анализ указанных в названии работы языковых единиц. Автор стремится выявить те структуры в значении happy и happiness, которые позволили бы понять, как представители английского языкового сообщества воспринимают эти понятия. При этом Р. Голриц многократно подчеркивает, что описание структуры значения возможно только в контексте, поскольку именно в контексте происходит концептуализация значения, которая основывается на семантической и концептуальной структуре слова. Контексты, в которых встречаются слова happy и happiness, весьма разнообразны, и в зависимости от контекста эти знаки имеют, например, социальную, экономическую, политическую значимость. Примечательно, что в работе говорится о важности функциональных черт, лежащих в основе значения, поскольку оно возникает как результат нашего взаимодействия с окружающим миром. Такое внимание к контексту и функциональным аспектам значения созвучно функционально-семантическому подходу к описанию значения, который будет применяться в практической части настоящего исследования.

Р. Голриц сопоставляет концептуальные структуры существительного happiness и прилагательного happy (точнее - «being happy»), рассматривая их как отдельные, но взаимосвязанные сложные понятия. Более того, автор отмечает, что между значениями happy и happiness не так много общего, как можно было бы предполагать. Перечислим лишь некоторые важные выводы, к которым приходит Р. Голриц в результате анализа примеров из BNC.

Сначала в работе рассматриваются черты существительного happiness. С одной стороны, это слово обладает широкой семантикой, фактически обозначая все положительные признаки и качества, которыми может располагать человек или которые он стремится обрести. Вместе с тем, happiness может восприниматься через другую концептуальную структуру, которая предполагает существование различных видов happiness, например: «That kind of happiness?». Более того, на концептуальном уровне happiness иногда рассматривается как некоторая величина, количество (amount), следовательно, happiness можно измерить, посчитать, например: «abnormal extremes of sadness and happiness», «a quotient of happiness».

В непосредственной связи с этим представлением находится данное автором концептуальное определение happiness как некой переменной, подверженной изменениям: happiness напрямую зависит от обстоятельств, условий, поэтому не является неизменным состоянием. При этом данное состояние является желанным, о чем сигнализируют выражения «to look for/wish/pay for happiness», которые маркируют концепт «happiness is a valuable object». Вместе с тем достижение такого состояния может представлять собой своего рода сделку: чтобы получить happiness, необходимо выполнить определенные условия. Такое концептуальное представление о данном знаке можно охарактеризовать как «happiness is a commodity, an article of exchange».

Далее Р. Голриц анализирует черты happy, также группируя контексты на основании выведенной им концептуальной структуры значения, учитывая при этом синтаксическую сочетаемость прилагательного. Например, автор рассматривает конструкцию «X is Happy with …(Y)», которую он объясняет следующим образом: Y является источником happiness для X, причем состояние happiness воспринимается здесь как чувство удовлетворения (satisfaction), которое X испытывает благодаря Y. Таким образом, словосочетание «happy with» выделяет не только К. Годдард, но и Р. Горлиц, причем оба автора указывают на рациональное осмысление состояния, обозначаемого знаком happy в данной конструкции.

Другая концептуальная структура, на основании которой может формироваться значение happy, выражена формулой «doing act X makes someone happy», т.е. субъект действия испытывает положительное ощущение в связи с тем, что он совершает действие, обозначаемое глаголом, причем данное действие совершается субъектом намеренно, например: «happy to accept». Речь идет не о том, что субъект выполняет действие, а затем испытывает ощущение, описываемое знаком happy - субъект испытывает это ощущение, выполняя данное действие. Как отмечает автор, в данном случае можно провести аналогию с перформативностью в теории речевых актов, которая предполагает, что говорящий произносит высказывание и одновременно совершает действие: так в указанном выше примере happiness фактически приравнивается к действию accepting. Отметим, что при анализе happy автор иногда прибегает к понятию happiness, зачастую отождествляя «the state of happiness» с «the state of being happy».