Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Филологический факультет

Кафедра русского языка

Выпускная квалификационная работа

на соискание степени магистра лингвистики

Частица «ти» в древнерусских текстах разных жанров

Гамирова Д.Р.

Научный руководитель:

д.ф.н., проф. Попов Михаил Борисович

Санкт-Петербург, 2017 год



Содержание

Введение

Глава I. Общая характеристика грамматических категорий

1.1 Энклитики

1.2 Принципы расположения энклитик во фразе

1.3 Личные местоимения. Дательный падеж личных местоимений

1.3.1 Специфика семантики местоимений

1.3.2 Формы Дательного падежа личных местоимений

1.3.3 Значения дательного падежа в старославянском и древнерусском языках

1.3.4 Dativus ethicus

1.4 Частицы

1.4.1 Особености семантики частиц

1.4.2 Частицы в древнерусском языке. Частица «ти»

1.4.3 Союз «ти»

Глава II. Омонимы «ти» в древнерусских текстах разных жанров

2.1 Житие Феодосия Печерского по Успенскому сборнику

2.1.1 Дательный падеж местоимения «ты»

2.1.2 Союз «ти»

2.1.3 Частица «ти»

2.1.4 Указательное местоимение «тъ/тотъ»

2.2 Новгородская I летопись по Синодальному списку

2.3.1 Дательный падеж местоимения «ты»

2.3.2 Союз «ти»

2.3.3 Частица «ти»

2.3.4 Указательное местоимение «тъ/тотъ»

2.4 Древненовгородские берестяные грамоты

Заключение

Список источников

Список сокращений

Список литературы



Введение

Настоящее исследование посвящено употреблению в разных по жанру и диалектной принадлежности древнерусских текстах формы «ти». Принимая во внимание материал Словаря русского языка XI-XVII вв., мы предполагаем, что «ти» в данных текстах может выступать как:

* форма личного местоимения 2 л. ед. ч. «ты»;

* форма Им. п. ед. ч. муж. р. указательного местоимения «тъ/тотъ»;

* сочинительный союз;

* усилительная частица.

Тема нашего исследования обусловлена интересом к энклитикам в древнерусском языке, во многом обязанном появлению книги А.А. Зализняка «Древнерусские энклитики» Зализняк А.А. Древнерусские энклитики. М., 2008.. Во введении к монографии Зализняк отмечает, что ранее отдельных трудов, посвященных изучению энклитик именно в древнерусском языке, создано не было. Вместе с тем, материал берестяных грамот как текстов, наиболее приближенных к живой разговорной речи, позволяет нам по-новому взглянуть на их историю в русском языке.

Наше внимание привлекла энклитика «ти», которая может быть частицей либо местоимением «ты» в Дательном падеже, а также имеет омонимы, не являющиеся энклитиками (союз и форма указательного местоимения «тъ/тотъ»). Трактовка того, какой именно из омонимичных словоформ является «ти» в том или ином контексте, бывает затруднительна; подтверждением тому служат комментарии А.А. Зализняка в «Словоуказателе к берестяным грамотам» в книге «Древненовгородский диалект». Гипотеза исследования состоит в том, что в текстах других жанров также будут встречаться такие спорные контексты.

Мы полагаем, что было бы интересно проследить, с одной стороны, насколько в разных текстах сохраняются энклитики «ти» и соответствует ли их употребление закону Вакернагеля. С другой стороны, выяснить, есть ли закономерности в употреблении тех или иных омонимичных форм, и сделать предположения об их грамматическом статусе в спорных случаях.

Итак, объект нашего исследования - употребление омонимичных форм «ти» в древнерусских текстах разных жанров.

Предмет - омонимы «ти», которые могут относиться к разным частям речи.

Материалом являются древнерусские тексты XI-XIV вв. Они были отобраны таким образом, чтобы в какой-то степени представлять территориальное и жанровое разнообразие древнерусского языка. Для анализа были выбраны:

1. Житие Феодосия Печерского по Успенскому сборнику ХІІ--XIII вв. и его перевод, выполненный О. В. Твороговым Житие Феодосия Печерского / Успенский сборник ХІІ--XIII вв. Издание подготовили О. А. Князевская, В. Г. Демьянов, М. В. Ляпон. М., 1971. [Электронный ресурс] URL: http://lib.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=4872.

2. Новгородская I летопись по Синодальному списку Новгородская летопись по Синодальному хартейному списку. СПб., 1888..

3. Древненовгородские берестяные грамоты Древнерусские берестяные грамоты [Электронный ресурс]. URL: http://gramoty.ru/ .

Цель исследования - выявить особенности и отличия в функционировании омонимичных форм «ти» в различных контекстах.

В рамках данной цели решаются следующие задачи:

1) сделать обзор научной литературы по данной теме, чтобы выявить основные проблемы изучения энклитик «ти» в древнерусском языке;

2) произвести выборку слов «ти» из указанных текстов;

3) проследить, насколько употребление энклитик соответствует закону Вакернагеля;

4) проанализировать контексты с точки зрения особенностей употребления в них «ти»;

5) сделать предположения о частеречной принадлежности «ти» в том или ином случае.

Выводы, которые получены в результате исследования, могут быть интересны с теоретической точки зрения как сведения об употреблении энклитик в текстах разных жанров. Также они могут быть учтены при комментированном чтении и переводе древнерусских текстов.

Структура работы: диссертация состоит из введения, теоретической и практической глав, заключения, списка источников и сокращений, научной и справочной литературы.

Общая характеристика исследуемых памятников

1. Житие Феодосия Печерского

Житие Феодосия Печерского анализируется нами по списку, входящему в состав Успенского сборника 12-13 вв. с дополнениями и исправлениями по Киево-Печерскому Патерику. Житие представляет собой памятник книжной древнерусской традиции и является одним из старейших оригинальных житий святых, написанным на территории Древней Руси Еремин И.П. Литература Древней Руси. М., 1966. C. 28.. Автором памятника является монах Киево-Печерского монастыря Нестор, который, как свидетельствует он сам, жил в монастыре позже кончины игумена Феодосия и писал его житие по воспоминаниям других монахов:

Се же житие блаженааго отьца нашего Феодосия отъ уны вьрсты до сде, дондеже прииде въ пещеру, мати же его съпов?да единому от братия, именьмь Феодору, иже б? келарь при отьци нашемь Феодосии. Азъ же от него вся си слышавъ, оному съпов?дающю ми, и въписахъ на память вс?мъ почитающимъ я. Обаче и на прочее съказание отрока исправления поиду, съврьшение же глаголъ ми укажеться благоисправляющю Богу и словослову.

Житие написано Нестором в 80-х гг. XI в. и имеет каноническую структуру, сложившуюся в византийской агиографии: предисловие писца, описание детства святого, в котором он уже отличался от своих сверстников, его решение посвятить себя Богу, испытания, принятие монашества, устройство монастыря и руководство им, чудеса, сотворенные святым, его смерть, также сопровождающаяся чудесами:

Братии же врата затворивъшемъ и никогоже пустящемъ по пов?лению блаженааго, и б?ша прис?дяще надъ нимь и ожидающе, донъдеже разидуться людие, и тако того погребуть, якоже самъ повел?. Б?ша же и боляре мнози пришьли, и ти пр?дъ враты стояще. И се по съмотрению Божию пооблачилося небо, и съниде дъждь. То же ти тако разб?гошася. И абие пакы дъждь пр?ста и сълньце въсия. И тако того несъше въ пр?жереченую пещеру, положиша им, и запечатьл?въше и отъидоша, и без брашьна вьсь дьнь пр?быша.

Как отмечает И.П. Еремин, образцовым произведением для Нестора послужило житие Саввы Освященного, написанное византийским писателем Кириллом Скифопольским (VI в.), которое во времена Нестора уже бытовало на Руси в славянском переводе.

Таким образом, этот памятник является, во-первых, произведением книжного характера - по своему жанру и языку. В исследовании Д.А. Анисимовой отмечается, что на уровне грамматики «язык памятника отвечает строгой норме церковнославянского языка по всем её критериям» Анисимова Д.А. Житие Феодосия Печерского (проблема нормы): автореф. дис. ... канд. фил. наук. М., 2016. URL: https://old.mgpu.ru/materials/53/53398.pdf. Во-вторых, по месту происхождения житие может быть отнесено к южным памятникам Древней Руси. На его грамматические и фонетические южнорусские черты указывает И.В. ЯгичЯгич И.В. Отчет о присуждении Ломоносовской премии за 1883 год с приложением, составленный И. В. Ягичем. С тремя литограф. таблицами // Сборник ОРЯС ИАН. 1884. Т. 33. № 2. С. 94., В.Г. ДемьяновДемьянов В.Г. О явлениях имперфекта, дифференцирующих древнерусские тексты по происхождению. // Памятники русского языка. Вопросы исследования и издания. М., 1974. URL: http://www.ruslang.ru/doc/lingistoch/1974/04-demjanov.pdf и др. Конечно же, в силу достаточно строгого соответствия книжным нормам количество диалектных черт в памятнике невелико.

2. Новгородская I летопись по Синодальному списку

Новгородская I летопись, самая древняя летопись Новгородской республики, представлена двумя изводами - старшим и младшим. Для анализа нами был выбран единственный список старшего извода - Синодальный. Уточненная датировка текста, которую предложили в результате текстологического анализа текста Т.В. Гимон и А.А. Гиппиус, - вторая половина 13 - 14 вв.Гимон Т. В., Гиппиус А. А. Новые данные по истории текста Новгородской первой летописи // Новгородский исторический сборник. Вып. 7(17). СПб., 1999. С. 18--47. URL: http://www.spbiiran.nw.ru/wp-content/uploads/2015/12/Gimon_T_V_17.pdf

Язык летописи представляет собой сложное явление как с точки зрения фонетических, грамматических и лексических средств языка (диалектная принадлежность), так и с точки зрения принадлежности его средств к книжному либо разговорному «стилю» и жанровой принадлежности. Долгая традиция изучения летописного текста показывает, что во всех случаях летопись имеет характер «смешанный». В.М. Живов, изучая основные регистры книжного языка и говоря о соотношении книжных и народных элементов в языке летописи охарактеризовал этот язык как «гибридный»: «И та, и другая основа может быть выделена в качестве частного момента, но лишь их совокупность и взаимодействие обеспечивают функционирование данной разновидности. В этой связи как раз и представляется целесообразным именовать данный регистр книжного языка гибридным»В. М. Живов. Язык и культура в России ХVІІІ века. М., 1996. С. 33.

Также в летописи мы встречаем разные по жанру части, которые могут быть житием святого, воинской повестью, поучением, собственно погодной записью и др. Эти части, в отдельности могущие представлять собой произведения разной жанровой принадлежности, оказываются объединены общей тематикой, задачей летописного повествования.

Чтобы охарактеризовать отражение диалектных черт в Новгородской I летописи, обратимся к книге А.А. Зализняка «Древненовгородский диалект». Как известно, летопись была написана на территории распространения северо-западного диалекта. В части, посвященной источникам для исследования, Зализняк относит летопись к числу косвенных источников для древненовгородского диалекта. Исследователь характеризует язык летописи как ориентированный на церковно-славянские нормы с различной долей (в зависимости от работы того или иного летописца) употребления новгородизмов Зализняк А. А. Древненовгородский диалект. М., 2004. С. 12..

3. Новгородские берестяные грамоты

Третий тип источника, выбранный нами для анализа, противопоставлен предыдущим двум прежде всего по характеру речи: если житие и летопись представляют собой памятники книжные, то берестяные грамоты отличаются максимальной близостью к разговорной речи.

С точки зрения принадлежности к древненовгородскому диалекту грамоты противопоставляются условно «южному» житию Феодосия Печерского и схожи с Новгородской I летописью, но, по сравнению с последней, имеют гораздо более выраженные диалектные черты и в целом являются основным источником сведений о фонетике и грамматике диалекта.

Так, грамоты позволяют узнать об употреблении энклитик в живом языке изучаемого периода. В то время как житие и летопись дают представление о книжной и, как следствие, более архаичной системе их употребления.

Тексты берестяных грамот анализируются выборочно - были использованы только те примеры, в которых для энклитик и омонимов «ти» есть достаточно широкий контекст (текст не обрывается) и для которых А.А. Зализняк приводит свою интерпретацию (перевод).



Глава I. Характеристика грамматических категорий

1.1 Энклитики

Терминология

Для того, чтобы изучать функционирование слова «ти» в древнерусских текстах нам необходимо обратиться к монографии А.А. Зализняка «Древнерусские энклитики» Зализняк А.А. Древнерусские энклитики. М., 2008. , на которую мы уже ссылались во Введении к нашей работе. Так как указанная монография обобщила предыдущие труды по данной теме и, вне всяких сомнений, дала (на новом языковом материале) ценнейшие теоретические основания для последующих исследований, отсылки к этой монографии и связанным с ней наблюдениями из «Древненовгородского диалекта» Зализняк А. А. Древненовгородский диалект. М., 2004. , сделанными А.А. Зализняком, кажутся нам необходимой и достаточной основой для нашей работы.

Говоря о просодических особенностях древнерусского предложения, необходимо говорить о том, что с просодической точки зрения предложение распадается на тактовые группы.

Тактовая группа - отдельная словоформа или несколько словоформ, объединенных в просодическом отношении.

Словоформы, в свою очередь, могут быть акцентно самостоятельные -способные составить отдельную тактовую группу; и клитики - объединяющиеся в одну тактовую группу с предшествующей (энклитики) или последующей (проклитики) словоформой. Таким образом, проклитика не может занимать место в конце фразы, а энклитика - в ее начале.

Проклитиками является большая часть союзов и предлогов, некоторые частицы. Энклитики же - большинство частиц, некоторые формы местоимений (ми, ти, си и др.) и связки (есмь, еси и др.).

Таким образом, среди омонимов слова «ти» в нашем материале мы имеем дело с проклитиками («ти» как союз), энклитиками («ти» как частица и Д.п. личного местоимения) и акцентно самостоятельными словами («ти» как форма местоимения «тъ/тотъ»).

1.2 Принципы расположения энклитик во фразе

Закон Вакернагеля

В древнерусском языке, как и в других индоевропейских языках, работал закон Вакернагеля - закон расположения энклитик, относящихся к сказуемому. Закон гласит, что «все такие энклитики входят в состав первой тактовой группы клаузы» Зализняк А. А. Древнерусские энклитики. М., 2008. С. 23., где клаузой «называется любая группа, в том числе и не предикативная, вершиной которой является глагол, а при отсутствии полнозначного глагола -- связка или грамматический элемент, играющий роль связки» Там же. С. 13.. Таким образом, между сказуемым и энклитикой, к нему относящейся, не может стоять другая акцентно самостоятельная словоформа.

В тех случаях, когда в предложении к одному сказуемому относится больше одной энклитики, они располагаются в определенном порядке, то есть имеют ранг:

2) ли (частица);

3) бо (частица);

4) ти (частица);

5) бы;

6) местоимения в дательном падеже -- ми, ти, си, ны, вы, на, ва;

7) местоимения в винительном падеже -- м?, т?, с?, ны, вы, на, ва, и, ю, е, я;

8) связки -- основную группу здесь составляют связки 1-го и 2-го лица:

есмь (есми), еси, есмъ (есме, есмо, есмы), есте, есвъ, еста [2 дв.]; дополнительную группу составляют связки 3-го лица: есть, суть, еста [3 дв.] Зализняк А. А. Древнерусские энклитики. М., 2008. С. 28..

На более частные случаи употребления энклитик в древнерусском тексте мы будем ссылаться при необходимости во II главе нашей работы.

1.3 Личные местоимения. Дательный падеж личных местоимений

1.3.1 Специфика семантики местоимений

Приступая к изучению местоимений в том или ином тексте, мы должны помнить о тех особенностях, которые отличают местоимения от всех остальных частей речи. Отличительная черта местоимений как класса - это объединяющее их, разнородные по грамматическим признакам и форме, свойство быть дейктическими словами в предложении, при том дейксис их «совпадает во времени с моментом речи» Бенвенист Э. Общая лингвистика. / под ред., с вступительной статьей и комментарием Ю.С. Степанова. М., 1974. С. 287.. Согласно формулировке Бенвениста, «эта отнесенность к моменту речи и придает указательному слову каждый раз единственный и неповторимый характер, заключающийся в единственности речевого акта, с которым указательное слово имеет референцию» Там же..

Таким образом, местоимения являются одним из средств актуализации предложения, что, вообще говоря, свойственно грамматическим категориям Богданов С.И., Евтюхин В.Б., Князев Ю.П., Смирнов Ю.Б., Рыжова Ю.В., Воейкова М.Д. Морфология современного русского языка. Учебник для высших учебных заведений Российской Федерации. Санкт-Петербург, 2013. С. 248. . Парадоксальность функции местоимений в языке отмечает А.М. Пешковский: «Местоимения представляют собой такую единственную в языке и совершенно парадоксальную в грамматическом отношении группу слов, в которой неграмматические части слов (корни) имеют именно это субъективно-объективное значение»Пешковский А.М. «Русский синтаксис в научном освещении». М., 2001. С. 163., где под субъективно-объективным значением ученый понимает отношение мыслящего к тому, о чем он мыслит.

Эта «грамматичность» местоимений давала основание ученым относить их к классу служебных слов (Ф.И. Буслаев) или же определять им особое место, отдельное как от самостоятельных, так и от служебных частей речи (М.И. Стеблин-Каменский)Богданов С.И., Евтюхин В.Б., Князев Ю.П., Смирнов Ю.Б., Рыжова Ю.В., Воейкова М.Д. Морфология современного русского языка. Учебник для высших учебных заведений Российской Федерации. Санкт-Петербург, 2013. С. 242 - 243.. Так или иначе, такая особенность местоимений, как способность актуализировать предложение, выражая отношение говорящего к высказыванию, сравнимая с грамматическими средствами (лицо, наклонение, время и др.), заставляет ученых рассматривать их особо и уделять им особое внимание при изучении коммуникативной и прагматической организации высказывания.

1.3.2 Формы дательного падежа личных местоимений

Одной из особенностей древнерусского языка является противопоставление в Дательном падеже полных (ортотонических, имеющих постоянное ударение) и кратких (клитических, не имеющих самостоятельного ударения) форм личных местоимений: мън? - ми, тоб? - ти; нама - на, вама - ва; намъ - ны, вамъ - вы. Будучи полностью синонимичными, данные формы различались просодической и, как следствие, синтаксической позициейДревнерусская грамматика XII - XIII вв. М., 1995. / Отв. ред. Иванов В.В. С. 336.. Ученые выделяют такие традиционные позиции для форм местоимений в Дат. пад.

1. Полные формы.

Употребление полных форм связывается с наличием логического выделения местоимения в предложении, которое охватывает следующие случаи:

1) позиция начала предложения: тоб? слоужать тысоущами горнии чинове, СЯ, 89;

2) наличие противопоставления или сопоставления объекта: тако и мн? б? испьрва, ЖФП, 44а;

3) наличие следующего за объектом поясняющего словосочетания: даи [богъ] вьсьмъ хрьстияном и мн? хоудому наславоу, ЕвМст (запись);

4) постановка управляемого слова (объекта) перед управляющим словом: а въ немецькомь двор? тоб? торговати нашею брати?ю, Г, 1270.

С другой стороны, типичная позиция для клитик - после управляющего слова; в случае, если есть другие клитики, употребляется в соответствии со своим рангом:

1) Дательный объекта действия: чьто ми велиши, СБГ, 9в;

2) Дательный субъекта действия: томоу ти веры не ?ти, Г, 1270.

3) Дательный принадлежности: прощени? многыхъ ми гр?ховъ, СЯ, 94;

4) в обороте «Дательный самостоятельный»: молю с? господеви хот?щу же ми испов?дати начати, ЖФП, 27а.

Действительное просодическое отличие между полными формами и клитиками исчезает в связи с изменением типа ударения в русском языке, и к 12 в., как полагают исследователиСумникова Т.А. Местоимение / Древнерусская грамматика XII - XIII вв. М., 1995. / Отв. ред. Иванов В.В. С. 336. , порядок распределения между ними в предложении утрачивает свое прежнее значение и начинает меняться. Таким образом, уже в древнейших древнерусских памятниках мы можем увидеть колебания в употреблении полных местоимений и клитик: полные формы в некоторых случаях занимают позиции, ранее принадлежавшие клитикам. Например:

1) после управляющего слова: даи же нам, СЯ, 165б;

2) в сочетании с междометием: оувы мн? отче, СБГ, 9б;

3) в середине сложной глагольной формы: имать намъ дати, ЖФП, 53в.

Таким образом, полные формы Дательного падежа постепенно вытесняют краткие формы во всех характерных для них синтаксических позициях.

1.3.3 Значения дательного падежа в старославянском и древнерусском языках

Изучение хотя бы самой общей информации о возможных значениях Дательного падежа в древних текстах кажется нам необходимой в силу необходимости в дальнейшем разграничивать спорные случаи употребления слова «ти», которое может иметь разную частеречную принадлежность. Представление о возможных значениях Дательного падежа местоимения «ти», без сомнения, позволит избежать ошибок при интерпретации текста.

Исследование падежного синтаксиса в старославянском и древнерусском языках имеет долгую традицию. Не пытаясь охватить все замечания, сделанные по этому поводу, мы обратимся лишь к наиболее общим положениям, в которых согласны исследователи. В первую очередь мы обращаемся к тем работам, которые содержат наблюдения именно по древнерусскому материалу. К тому же, мы сосредоточимся на значениях Дательного беспредложного, которым и будет являться энклитика «ти» в анализируемых нами текстах.

А.А. Шахматов в «Синтаксисе русского языка» определяет Дательный падеж как выражающий «название лица в его отношении ко всякому активному признаку (действию или состоянию), зародившемуся независимо от какого-либо производителя»Шахматов А.А. Синтаксис русского языка. М., 2001. С. 334..

В первую очередь, стоит отметить, что учены отмечают наличие весьма широкого функционального диапазона у древнего славянского Дательного беспредложного - по сравнению с современными славянскими языкамиМразек Р. Дательный падеж в старославянском языке // Исследования по синтаксису старославянского языка / под. ред. И. Курца. Прага, 1963. С. 225..

Достаточно полные наблюдения о значениях дательного в летописном тексте появляются уже у Е.Ф. Карского в работе «Труды по белорусскому и другим славянским языкам», в разделе «Синтаксис Лаврентьевской летописи»Карский Е.Ф. Труды по белорусскому и другим славянским языкам. М., 1962. С. 58 - 110. . Ученый приводит следующие наблюдения над употреблениями Дательного.

В первую очередь, Дательный падеж употребляется для обозначения лица или предмета, к которому направляется действие, выраженное глаголом - чаще всего, для обозначения предмета, в пользу или во вред которого совершается действие (в современной терминологии - бенефактив и малефактив): даите ми от двора по три голуби, Лавр., 16 об.

Далее, к Дательному пользы или вреда примыкает Дательный объекта, обозначающий предмет/лицо, к которому направлено «известное душевное движение»: нача еи негодовати, Лавр., 99 об.

Близким к рассматриваемым Дательным Карский называет и Дательный лица - участника или производителя в страдательном залоге (в современной терминологии значение субъекта состояния): вниде Игорь в Кыевъ и не годно бы(сть) людемъ, Лавр, 104.

Также ученый выделяет обстоятельственные значения Дательного:

· дательный цели: чему к намъ идеши Лавр, 129, об.

· дательный, который обозначает предмет, в который или к которому происходит движение в пространстве, отвечает на вопрос «куда?»: пусти дружину свою домови Лавр, 14 об.

Отдельно, как характерную особенность древних славянских языков, отмечает Карский дательный принадлежности, который мог употребляться и при глаголах, и при именах: домъ мои домъ молитв? прозоветс? вс?мъ языкомъ, Лавр, 33 об.

Тем более важно обратить внимание на это значение, что оно не сохранилось в современном русском языке и может вызывать сложности в трактовке текста.

По поводу Дательного с притяжательным значением А. ВайанВайан А. Руководство по старославянскому языку. М., 1952. С. 158. предполагает его развитие в качестве заменителя родительного принадлежности. Исследователь отмечает, что в старославянском Дательный падеж принадлежности личного местоимения часто заменяет притяжательные местоимения: сынъ твои Иоанн XV, 51, Зогр., но сынъ ти Мар., Асс. (пар. 122).

Такой Дательный зачастую может быть связан в предложении одновременно и с именем существительным, и с глаголом: рабъ есть гр?хоу Иоанн VII, 34. У личных и анафорических местоимений Дательный падеж выступает сначала в факультативном соединении с глаголом: дроугъ ми приде Лука, V, 6, а также весьма часто в обороте: възложи на глав? его Матфей XXVII, 29. Но затем Дательный принадлежности начинает употребляться свободно от глагола: лице отьцю ми Матфей XVIII, 10, Сав. кн. Вместо отьца моего Мар. и др.; възложи на р?к? си Матфей IX, 18, Сав. кн. Вместо р?к? тво? Мар., Асс. <…> (с. 215-216).

О значении Дательного принадлежности, как основного значения Дательного приименного в противопоставлении Дательному приглагольному, говорит и К.И. Ходова. Она называет это значение основным значением приименного Дательного в старославянском языкеХодова К.И. Система падежей старославянского языка. Москва, 1963. С. 136. . Так же, как и Вайан, Ходова отмечает в конструкциях приименного дательного оттенки, характерные для дательного при глаголах: значения адресата, предназначения, направления, цели.

Однако в качестве определителя субъекта, а также в целом ряде употреблений при зависимых именах существительных дательный падеж употребляется для передачи определительного и притяжательного значений, наравне с приименным родительным и притяжательными прилагательнымиБорковский В.И., Кузнецов П.С. Историческая грамматика русского языка. М., 2006. С. 431. .

Что касается синтаксической позиции такого Дательного, то он чаще находится в постпозиции по отношению к управляющему слову и, как правило, не имеет при себе определения - ср. примеры: iм? емоу Воiшелгъ, Новг. I лет., дондеже положю враги твои подъножью ногама моима, Лавр. лет. Там же. С. 431.

Процесс расширения функций дательного приименного при одновременном сужении функции родительного приименного в указанных значениях, по-разному проявлялся в конструкциях с именами существительными и в конструкциях с местоимениями в качестве определяющего члена. Так, в текстах восточноболгарского происхождения отмечается большое количество сочетаний с энклитическими формами личных местоимений, употребленных в дательном падеже. Например: отрокъ ми лежитъ в храмин?. Мат. VIII, 6, 15. (в Мар. и Зогр. отрокъ мои)

Учитывая все перечисленные замечания по поводу функционирования Дательного в истории старославянского и древнерусского языков, обратимся к классификации значений Дательного приглагольного, которая кажется нам наиболее полной. Классификация приводится по статье А.Б. Правдина Правдин А.Б. Дательный приглагольный в старославянском и древнерусском языках // Уч. зап. Института славяноведения. Том XIII. М., 1956. С. 3 - 120. .

Дательный падеж при глаголе может иметь следующие функции:

А. Функция обстоятельства.

1) Обстоятельство места (направления)

· Дат. п. нарицательных неодушевленных имен существительных (названия неодушевленных предметов);

Пример: долу очи им?ти, а [душю] гор?, Лавр., Поуч. Мон., л. 79.

· Дат. п. собственных неодушевленных имен существительных- названий городов (почти исключительно м. р.).

Пример: приб?гоша Берестию, Б. и Г., л. 15 об.

Правдин различает две большие группы значений, который выражает дательный падеж направления:

2 Пункт, к которому направлялось движение, имевшее собой целью вхождение в пределы этого пункта = совр. русск. Вин. п. + «в»: ехать в Ступино.

3 «Пункт, к которому направлено движение, не заходящее в пределы этого пункта, целью которого является лишь достижение пространственной близости к обозначенному Дат. п. пункту = совр. русск. Дат. п. + «к»: подъезжать к Москве.

· Дат. п. имен существительных - названий лиц и относящихся к лицам местоимений (лицо, к которому направлено пространственное движение).

Пример: се [цесарь] твои гр?детъ теб? кротокъ Мар., Ио. XVII, 11; идохъ Переяславлю [отьцю], а по Велиц? дни ис Переяславля та Володимерю… Лавр., Поуч. Мон., л. 81.

Важно для нас замечание Правдина о том, что к этим случаям употребления дательного можно отнести и такие контексты: идет ти Володимеръ Галичьскии Ип. 1151; идеть ти Дюрги Ип. 1151 г., л. 171 об. Вместе с тем, исследователь видит возможность интерпретировать их и как Dathivus ethicus.

Учитывая данные некоторых диалектов русского языка и других славянских языков, Правдин высказывает предположение о том, что дательный направления был в праславянском языке, но являлся лишь одним из возможных средств выражения цели пространственного движения (винительный; родительный + «до»). В древнерусской письменности он вытесняется сочетаниями «к + Дат. п.» и «в + Вин. п.» в течение XIII века и в более поздних текстах, особенно с конца XV в., встречается крайне редко.

2) Обстоятельство цели и причины.

· Дат. п. цели имен существительных - названий действий и состояний.

Пример: моляшеся богови съ слезами даровати ему время покаянию К.-П. пат., л. 180, об.; живы бо не себ? нъ [христову] пропов?данию Гр. Б., л. 198-в.

· Дат. п. местоимений чьто, то, се.

Формы чему, тому, сему адвербиализируются, становясь наречиями причины и цели.

Пример: чему еси сл?пилъ братъ свои? Лавр., 1097 г.; бы(сть) знамение в лун? страшно и дивно… сему же рекоша старии людие: не [благо] есть сяково знамение Ип. 1161 г., л. 184 об.

Употребление дательного цели и причины характерно для древнерусских текстов до XV в., когда он, по-видимому, утрачивается и заменяется другими грамматическими конструкциями (например, «въ, на + Вин. п.»).

Б. Функция дополнения.

Синтаксическая функция дополнения - самая характерная функция дательного падежа для старославянского и древнерусского языков, единственная функция дательного приглагольного в современном русском языке.

1) Дат. п. при переходных глаголах.

· Дат. п. адресата предоставления

Пример: еже ми отьць даялъ и роди съдаяли, а то за нимь Н. бер. гр. № 9.

- Дат. п. при глаголах вручения (дати, даяти, давати и др.).

Пример: дати ми Григорию Василиеву Гл?бову семьдесят рублевъ Дог. № 68, 1472. Здесь же: значение “позволить”, “дать возможность”: господь не дадяаше таковуму сoкровищю крытися в земли Б. и Гл., л. 18 об.

- Дат. п. при глаголах, значение которых связано со значением пространственного передвижения (сълати, нести и др.).

Правдин отмечает, что в этом случае Дательный имеет и оттенок обстоятельственного значения - не только кому? вручается нечто, но к кому? куда? направлено пространственное движение.

Пример: уже рускиа сынове разграбиша татарская узороч(ь)я, доспехи и кони, волы и велблуды, сахар, дорогое узороч(ь)е, камкы насычеве везут женам своим Зад., лл. 222 - об. 223.

- Дат. п. при глаголах со значением поручения и подчинения (във?ряти, покорити и др.).

Пример: покори богъ Адаму зв?ри и скоты Лавр. 986 г., л. 29.

- Дат. п. лица, которому нечто назначают, определяют (судити, уставити и др.).

Пример: Олегъ… устави дани Слов?номъ Лавр., 882 г.

- Дат. п. лица, которому нечто обещают или желают (об?щати, сулити, хот?ти и др.).

Пример: что есмь посулилъ над?лка зятю своему Сидору и дочери моеи Марьи, заплатилъ есмь имъ 50 б?лъ Н. гр. № 230, XV в.

- Дат. п. лица, у которого нечто отнимают (от?ти и др.)

Пример: внидоша же и б?си, начаша стязатися о украденомь ми богатьств? К.-П. пат., л. 123.

· Дат. п. адресата причинения (дов?сти, д?лати, чинити, творити и др.)

Пример: [цесарь] Тотарскыи … много тягости людем учинивъ поиде в своя си Лавр., 1294 г.

· Дат. п. адресата сообщения.

- Дат. п. при глаголах сообщения (благов?ствовати, въпити, глаголати, говорити, отъв?чати и др.)

Пример: язъ ему отв?чалъ: не реклъ ми Есифъ варити перевары ни на кого Н. бер. гр. № 3, XIV в.; и да не мни мене молчаща ти о семъ Кур., Эп. I, стл. 5.

- Дат. п. при глаголах внушения, напоминания, советования (въложити, въс?вати, съв?щати и др.)

Пример: боляри же и велможи в?рнии и любимии [отьцемъ] моимъ съв?тъ не [благъ] св?щаша ми Стогл., л. 23.

- Дат. п. при глаголах показа, разъяснения, истолкования (казати и явити, их производные и др.).

Пример: а поеди, господине, а мы тебе и межу укажем… Чер. № 117, 1498 г.

· Дат. п. адресата поощрения или препятствования.

- Дат. п. при глаголах со значением допущения, позволения, способствования (благоволити, благословити, попустити и др.).

Пример: [богъ] не попусти лиху быти Лавр., 1229 г., л. 156.

- Дат. п. при глаголах со значением повеления, приказания, принуждения (вел?ти, казати, нудити и др.).

Пример: не велить ти братъ починати рати, а всяко велить ти ся воротити Ип., 1159 г., л. 179.

- Дат. п. при глаголах препятствования, запрещения (бранити, заказати, запов?дати и др.).

Пример: онъ, князь Самойло, для лекарства и для милостыни къ нему ходить всякимъ людемъ не запов?дывалъ Д. п. Н., стр. 371.

· Дат. п. при некоторых глаголах (наказати, учити, уподобити, мьстити и др.)

· Дат. п. при устойчивых выражениях (?ти в?ру, ц?ловати крьстъ).

Пример: нын?, [къняже Святославе], ц?луи намъ [хрьстъ] Ип., 1146 г., л. 119.

2) Дательный падеж при непереходных глаголах

· Дат. п. пользы и вреда

Пример: поможе богъ Изяславу, Н. 1., 1146.

· Дат. п. объекта психического движения

- При глаголах господствования (господьствовати, стар?ишиньствовати и др.)

- При глаголах подражания, следования (подражати, сл?довати и др.)

- При иных глаголах психического движения (вн?ти, в?рити, зазьр?ти, присягати и др.)

Пример: Василь же в?рова вид?нию святого, К.-П. пат., л. 131 об.

· Дат. п. объекта общения (бити челомъ, поман?ти, кивати и др.).

Пример: добиша челомъ новъгородьцы, бояре и черныи люди архиепископу новъгородскому владыц? Василию, чтобы еси, господине, ехалъ нарядилъ костры во Ор?хове, и онъ ехавъ костры нарядилъ, Н. 1, 1352.

3) Дат. п. при глаголе быти.

· Дат. п., обозначающий лицо, у которого нечто имеется.

Пример: сему Африкану бяшета два сына, К.-П. пат., л. 125, об.

· Дат. п. лица, с которым что-либо случается.

Пример: б?да имъ б? велика, Н. 1, 1181 г.

· Дат. п. лица, которому нечто предоставляется.

Пример: сяди в своемъ Кыев?: ты еси стар?ишеи братъ, а мн? буди си сторона Лавр. 1025 г.

· Дат. п. ощущающего лица (довьлети, улюб?ти, постыти и др.)

Пример: такъ ему постынетъ ?ства, что и смотр?ть на нее не может, Верт. с. 180-181.

4) Дат. п. при возвратных глаголах.

· Дат. пад. в значениях, соотносительных с Дат. при переходных глаголах:

- Дат. пад. в соответствии с Дат. адресата.

Пример: только три городы не дашася королю и Витовту. Ком. сп. Новг. 1 лет., 1410.

- Дат. пад. в соответствии с Дат. адресата причинения.

Пример: оже тоб? ся что створитъ, то что намъ д?яти? Лавр., 1153 г., л. 113, об.

- Дат. пад. в соответствии с Дат. сообщения и показа.

Пример: испов?м ти ся, Сл. Д. З., стр. 3.

- Дат. пад. при некоторых глаголах, соотносимых с переходными глаголами, управляющими дательным и винительным падежами.

Пример: крестися… и научися святымъ книгамъ. Ком. сп. Н. 1 лет., 1265 г., л. 179.

· Дат. пад. при глаголах, несоотносимых с Дат. при переходных глаголах.

- Дат. пад. объекта психического движения (над?ятися и др.).

Пример: и ты, господине, на благочестие уклонися, а нам смилуйся. Посл. двор. стр. 378.

- Дат. пад. объекта общения (жаловатися, каятися и др.).

Пример: дружина же Всеволожа начяша князю жаловатися… Лавр., 1178, л. 130 об.

- Дат. пад. со значением возникновения, причинения (сълучитися, приключитися и др.).

Пример: призьри и вижь приключьшаяся чаду твоему, Б. и Г., л. 14-а.

- Дат. пад. ощущающего лица (вид?тися, помнитися и др.).

Пример: начесь вамъ кому што и какой сонъ вид?лся? Пов. Иер., стр. 41.

Классификация падежных значений Дательного при глаголе, принадлежащая Правдину, будет применяться нами при анализе местоимения «ты» в Дат. пад. во II Главе нашей работы, как и замечания, касающиеся Дательного при имени, сделанные в данном параграфе.



1.3.4 Dativus ethicus

Помимо перечисленных выше значений Дательного, исследователи отмечают для древнейших текстов особое значение, которое чаще всего обозначают термином Dativus ethicus, использующимся для обозначения аналогичного падежного значения в латыни, или Дательным заинтересованного лица.

Дательный заинтересованного лица (дательный интереса, симпатический, дательный этический), лат. dativus ethicus (sympatheticus). Употребление формы дательного падежа в функции, близкой к вводному слову, т.е. вне связи с прямым значением. Оно, правда, не близко, да только тут тебе и лес, и сплавная река.Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов / О.С. Ахманова. М., 2004. С. 119-120.

Карский отмечает, что Dativus ethicus, состоящий из дательного некоторых местоимений (чаще всего - «ты»), примыкает к Дательному объекта, обозначающему предмет/лицо, к которому направлено «душевное движение». Эти формы ученый называет не поясняющими глагол и почти не зависящими от него: Dativus ethicus обозначает лицо, для которого важно исполнение его требования или желания, которое интересует известное состояние: рц?те ему: Володимеръ ти иде(ть) на т? Лавр., 23 об.Карский Е.Ф. Труды по белорусскому и другим славянским языкам. М., 1962. С.

О Дательном заинтересованного лица в современном русском языке писал еще Шахматов, сравнивая его с «вводным словом, не вызываемым прямым значением предложения»Шахматов А.А. Синтаксис русского языка. М., 2001. С. 339.. Т.П. Ломтев выделяет Dativus ethicus среди древних значений Дательного падежа и указывает, что важно не смешивать его с Дательным косвенного объекта: если без первого глагол имеет неполный смысл, то при Дательном заинтересованного лица глагол имеет полный смысл и без объекта в Дательном падежеЛомтев Т.П. Очерки по историческому синтаксису русского языка. М., 1956. С. 254. .

Значение Дательного заинтересованного лица в древнерусском и современном русском языке могут иметь только местоимения. В «Исторической грамматике русского языка» В.И. Борковского и П.С. Кузнецова отмечается, что в современном русском языке это значение свойственно не только личным, но и возвратному местоимению себе: а он себе идет; а он себе а в ус не дуетБорковский В.И., Кузнецов П.С. Историческая грамматика русского языка. М., 2006. С. 432..

Дательный заинтересованного лица в современном русском языке рассматривает Г.И. Кустова в разделе, посвященном детерминантам - единицам, распространяющим не отдельные члены предложения, а предложения в целом; отмечается, что детерминанты относятся к грамматической основеСинтаксис современного русского языка [Электронный ресурс]: курс лекций / Г.И. Кустова. - М., 2013. С. 67. .

Значение Дательного заинтересованного лица, или дательного этического формулируется, как обозначение лица, не участвующего в ситуации, но представленное как причастное к этой ситуации, каким-то образом связанное с ней: «Функция риторического дательного состоит в том, чтобы включить в предложение, описывающее некоторую ситуацию, некое лицо - обычно участника речевого акта, … и тем самым сделать это лицо причастным к описываемой ситуации, к которой оно в действительности не имеет отношения в том смысле, что не является ее участником»Кустова Г.И. Дательный падеж. Материалы для проекта корпусного описания русской грамматики (http://rusgram.ru). На правах рукописи. М., 2012. . Примеры: Будет он тебе на жигулях ездить! Поговори мне еще! Я им не караульный эту технику охранять!

Позволим себе небольшое замечание. В учебном пособии эти три примера поставлены в один ряд, однако употребление Дательного здесь, как нам кажется, неодинаково. В первых двух примерах с местоимениями 1 и 2 лица ед. (мне, тебе) данные местоимения действительно обозначают лицо, не участвующее в ситуации, не имеющее значения «для кого-л.» и выступающее синтаксически независимо; оно обозначает лицо, для которого важно данное сообщение. В третьем примере с местоимением 3 мн. (им) данное местоимение действительно указывает, для кого говорящий не является караульным, предложение имеет смысл «Я для них не караульный» или «Я не их караульный». Сравним аналогичные примеры для других личных местоимений:

От того, за кого лично я, ничуть не меняется ситуация моего соседа: я ему не указ. (Г. Любарский)

Во-первых, он нам не друг, во-вторых, наших с Николаем друзей вы никогда не признавали. (Ю. Домбровский)

Я тебе не тётка… (Ю.О. Домбровский)

Я вам не домохозяйка! (С.Д. Довлатов)Примеры взяты из Национального корпуса русского языка [Электронный ресурс]. URL: http://www.ruscorpora.ru/index.html

Как мы видим, в этих примерах происходит то же самое: дательный указывает на конкретное лицо, связанное с ситуацией, в некоторых случаях можно трансформировать их «Он не наш друг» (подтверждается дальнейшим контекстом: «наших с Николаем друзей вы никогда не признавали»), «Я не ваша домохозяка». Поэтому, как нам кажется, в этих трех примерах местоимения имеют разную степень идиоматизации, местоимения в примерах 1 и 2 выступают более обособленно. Сравним это с данными современного болгарского языка: в статье Е.Ю. Ивановой отмечается, что, несмотря на наличие в научной литературе нескольких претендентов на Dativus ethicus, в действительности в таком качетстве выступают только формы 1 и 2 л. ед. ч. личных местоимений, в некоторых случаях сходные в употреблении Дательного заинтересованного лица в русском языкеИванова Е.Ю. О претендентах на роль dativus ethicus в болгарском языке // XX Державинские чтения. Современные проблемы болгаристики и славистики. СПб: СПбГУ, 2015. С. С.32-33. .

Е.Ю. Иванова, говоря о Dativus ethicus в болгарском языке, прямо называет эту форму «дативными клитиками, которые выполняют роль частиц» Там же. С. 31.. Приводя в примеры и из русского языка, Иванова квалифицирует их как эмотивно-прагматические частицы, маркирующие участников коммуникативной ситуацииИванова Е.Ю., Петрова Г.М. Кластеризация местоименных клитик в форме датива: допуски и ограничения в современном болгарском языке (с македонскими и сербскими параллелями) // Типология морфосинтаксических параметров. Материалы международной конференции. Под редакцией Е.А. Лютиковой, А.В. Циммерлинга, М.Б. Коношенко. М., 2014. С. 66. .

Разбор случаев употребления Dativus ethicus проводит на материале древнерусского текста - «Слова о полку Игореве» - А.А. Алексеев, обращая внимания на разную степень лексикализации «ми» и «ти» в этом значении и возможность их интерпретации от личных местоимений, имеющих специфическое значение Дательного, до частиц.Алексеев А.А. Dativus ethicus в «Слове о полку Игореве» // Алексеев А.А. Очерки и этюды по истории литературного языка в России. СПб, 2013. С. 212 - 213. Тем не менее, во всех случаях Алексеев также не считает возможным связывать энклитики с каким-либо конкретным лицом; значение, выражаемое ими, ученый называет обобщенно личным.

Итак, Dativus ethicus в древнерусском и современном русском языке представляет собой исторически специфическое значение Дательного падежа, которое характеризуется:

· отсутствием указываемого лица в описываемой ситуации;

· маркированием при помощи данной формы лица, для которого высказывание важно, либо обобщенного круга лиц, к которому высказывание обращено;

· слабая грамматическая и семантическая связь с предикатом либо ее отсутствие;

· экспрессивность.

Эти свойства позволяют исследователям относить Dativus ethicus к значениям Дательного, с описанием его особенностей и отличий; к частицам, отмечая их модальность и независимость от других членов предложения; или же говорить о нем как о переходном явлении, в зависимости от лексикализации в конкретном контексте.

1.4 Частицы

1.4.1 Особенности семантики частиц

Т.М. Николаева в монографии «Функции частиц в высказывании»Николаева Т. М. Функции частиц в высказывании (на материале славянских языков). М., 1985. начинает главу о проблемах лингвистического описания частиц с перечисления значений, в которых в лингвистике употребляется слово «частица»: служебные слова вообще (вышло из употребления); формообразующие частицы; «коннекторы» в традиции изучения древних языков - части комплекса, вводящие индоевропейское предложение; единицы языка, передающие различные коммуникативные характеристики высказывания.

Рассматривая данные, которыми располагает современная лингвистика, Николаева приходит к выводу о том, что все эти значения оказываются связанными между собой. Если учитывать сложность четкого разграничения частиц, союзов, наречий, местоимений, междометий между собой, наличие «гибридных», «переходных» классов; происхождение частей некоторых слов (например, давеча) от частиц/союзов; разложимость (исторически) сложных частиц на более мелкие части, которые могут функционировать в современном языке в качестве частицы, союза, наречия, - мы должны будем признать, что во всех четырех пониманиях существуют пересекающиеся области.

Отечественная лингвистика прошла весь путь понимания частиц, от класса «таких слов, которые обычно не имеют вполне самостоятельного реального или материального значения, а вносят главным образом дополнительные оттенки в значение других слов, групп слов, предложений или служат для выражения разного рода грамматических (логических и экспрессивных) отношений»»Виноградов, В. В. Избранные труды / В. В. Виноградов. Исследования по русской грамматике. М., 1975. С. 354., и одной из служебных частей речи, до разнообразных современных трактовок как «логического слова» Апресян, Ю. Д. Основания системной лексикографии [Текст] / Ю. Д. Апресян // Языковая картина мира и системная лексикография. М., 2006. С. 33-160. Падучева, Е. В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью. Референциальные аспекты семантики местоимений. М, 2010., «маркера пресупозиции» Марусенко, Н. М. Специфика семантики служебных единиц. Прагматические функции частиц в высказывании: Автореф. дис. канд. филол. наук. - СПб., 1997. , «выделителя темы или ремы» Борисова, Е. Г. Семантический анализ усилительных частиц русского языка: дис. ... канд. филол. наук. М., 1983., «метатекстового оператора»Вежбицкая, А. Семантические универсалии и описание языков / А. Вежбицка; пер. с англ. А.Д. Шмелева; под ред. Т.В. Булыгиной. М., 1999. С. 263-305. , «дискурсивного слова»Баранов А.Н., Плунгян В.А., Рахилина Е.В. Путеводитель по дискурсивным словам русского языка. М., 1993..

Последние термины и подходы не могут быть использованы в нашей работе в силу того, что мы располагаем весьма ограниченным материалом с уже мертвыми формами, что не позволяет порой проверять возможность замен, трансформировать предложения с уверенностью, что новое предложение будет адекватно реальности изучаемого древнего языка. Поэтому в работе мы используем традиционный термин «частица», необходимый кроме того, когда мы говорим о частеречной принадлежности того или иного слова и работаем со словарями древнего языка. Однако, безусловно, мы внимательно относимся ко всем наблюдениям над функционированием в языках «частиц», привнесенным в лингвистику с момента возникновения в ней интереса к коммуникативному акту и прагматике высказывания, с поправкой на характеристики исследуемых текстов.

Николаева, делая обзор традиции изучения частиц, выделяет положения, которые можно считать общепризнаннымиНиколаева, Т. М. Функции частиц в высказывании (на материале славянских языков). М., 1985. С. 6 - 12. . Мы выделим некоторые из них, принципиально важные для анализа нашего материала.

Во-первых, перечень частиц достаточно размыт - это подтверждается тем, что число указанных частиц в разных словарях и грамматиках очень разнится. Этот факт объясняется размытостью семантики частиц, которые объединяют в себе два качества - многозначность и синонимичность одновременно. Например, в современном русском языке «и» может быть синонимична «еще», «даже», «тоже», «именно». Так, частицы представляют собой «наборы сем», в которых семы повторяются, но их набор индивидуален.

Во-вторых, существует стремление языков с синонимией частиц создавать из них сложные комплексы. Данная особенность вместе с тем ставит вопрос о разграничении таких частиц: являются ли комплекты типа «вот бы», «ну вот» сложными частицами или же комбинацией отдельных частиц? Что касается древних языков, Николаева указывает на тенденцию разделять их. В любом случае, можно констатировать, что частицы «обладают способностью сочетаться друг с другом в целые комплексы, которые в предложении легко возникают и легко распадаются, видоизменяются» Русская грамматика. Т. 1 / Н. Ю. Шведова (гл. ред.). М., 1980. С. 730. .

В-третьих, отмечается, что значение высказывания с частицей в большой мере зависит от контекста. Частицы относятся к высказыванию в целом. Более того, как отмечает автор монографии, с каждой частицей можно сопоставить набор сем, и выбор той или иной семы будет коррелировать с определенным контекстом.

В-четвертых, можно говорить о «переходности» частиц как их характерной черте: частицу не всегда можно отделить от других единиц языка на уровне грамматической функциональности (например, омонимия частиц и наречий), модальности и т.д. Эта мысль о «переходности» отразилась в одной из современных классификаций, которую мы находим в работе С.И. Богданова. Здесь наряду с формообразующими и субъективно-модальными частицами, выделяется также группа союзных частиц или частиц союзов Богданов С.И. Морфология неполнозначных слов в современном русском языке. Учебное пособие. СПб, 1997. С. 30. . Они, по мысли автора, представляют собой «гибридный» класс служебных слов, в которых объединяется союзная функция и выражение модальных значений.

...