Способы выражения иронии в художественном тексте и перевод (на материале современной британской литературы)

(27a) Маловероятно, чтобы именно этот туземец именно из этого племени смотрел британскую программу в тот же самый вечер, что и радист Рыба. (Барнс: 224)

2.1.12 Несобственно-прямая речь

Несобственно-прямая речь, как отмечает С. И. Походня, служит «действенным средством создания иронического смысла», являясь по сути непрямой цитацией (Походня 1984: 143). Это средство заключается во включении элементов, отражающих мысли или чувства других персонажей в речь лица, от которого ведется повествование.

В данном примере в описании картины есть вкрапления, указывающие на восприятие изображенных на ней людей, в то время как автор явно занимает «остраненную» позицию:

(28) Beyond the next window the eager crowds stream out of a little walled Flemish town on a brisk spring day, on their way to Calvary to watch what promises to be a highly enjoyable triple crucifixion, turning with wide-eyed fascination as they realize that the principal performers are travelling alongside them, the two thieves gratifyingly white-faced with terror in the tumbril, Christ on foot, piquantly collapsing beneath the weight of the cross. (Frayn: 59-60)

Наречия piquantly и gratifyingly, включенные в прямую речь лица, от которого ведется повествование, явно описывают точку зрения изображенной на полотне толпы, которая относится к распятию на кресте как увлекательному зрелищу и с удовольствием смотрит на страдания идущих на казнь.

Переводчик значительно преобразует языковое содержание оригинала, прибегая, в числе прочих трансформаций, к опущению и экспликации, что приводит к утрате совмещения точек зрения и, соответственно, иронии в русском тексте:

(28a) За следующим окном - весна, небо проясняется, и жители фламандского городка высыпали за крепостные стены в поисках развлечений. И не напрасно, потому что трех преступников сегодня казнят на кресте. Некоторые зеваки с радостным удивлением осознают, что главные участники представления находятся совсем рядом. Двоих разбойников с белыми от ужаса лицами везут в повозке, а Христу приходится идти пешком, спотыкаясь под тяжестью креста, что очень потешает толпу. (Фрейн: 61)

Примечательно, что слово piquantly эксплицируется в виде придаточного предложения что очень потешает толпу, что свидетельствует о реконструкции переводчиком субъекта-экспериенцера, чье восприятие отражено в семантике наречия, подтверждая интерпретацию этого включения как несобственно-прямой речи.

2.1.13 Лексический повтор

Помимо иронических высказываний, в рамках исследования были выявлены примеры иронических контекстов, близкие к типу текстовой иронии, который С. И. Походня называет ассоциативной. Данный тип иронии отличается тем, что имплицитные значения реализованы в мегаконтексте и возникают постепенно (Походня 1984: 101).

Одним из средств создания иронического смысла в следующем примере является повтор слова normal:

(29) ...emigrants from Germany were permitted to take with them no more than a nominal ten Reichsmarks. This enforced poverty made them easier targets for propaganda: if they left with no more than their allowance, they could be portrayed as shabby Untermenschen scuttling away like rats; if they managed to outwit the system, then they were economic criminals fleeing with stolen goods. All this was normal. The St Louis was flying the swastika flag, which was normal; its crew included half-a-dozen Gestapo agents, which was also normal. The shipping line had instructed the captain to lay in cheaper cuts of meat for this voyage, to remove luxury goods from the shops and free postcards from the public rooms; but the captain largely circumvented such orders, decreeing that this journey should resemble other cruises by the St Louis and be, as far as possible, normal. So when the Jews arrived on board from a mainland where they had been despised, systematically humiliated and imprisoned, they discovered that although this ship was legally still part of Germany, flew the swastika and had large portraits of Hitler in its public rooms, the Germans with whom they had dealings were courteous, attentive and even obedient. This was abnormal. (Barnes: 216-217)

При этом контекстуальное значение слова normal меняется в зависимости от смены точки зрения: если первые три раза подразумеваются порядки, заведенные в нацистской Германии, которые автор осуждает, то as far as possible, normal отсылает к точке зрения человечного капитана корабля, причем в конце фрагмента точка зрения снова переключается, порождая противоречие на лексическом уровне: норма и отклонение от нее в мире нацистов оказываются перевернуты. При этом противоречие снимается на уровне подтекста: normal (с точки зрения капитана и автора) = abnormal (с точки зрения нацистов). Лексический повтор не только акцентуирует ненормальность ситуации и выступает средством выражения авторской оценки, но и служит задачам когезии, оформляя целостность текста.

В переводе количество повторов уменьшено, в результате чего перестает прослеживаться иронический контраст:

(29a) ...эмигрантам из Германии разрешено было брать с собой только ничтожную сумму в десять рейхсмарок. Эта вынужденная бедность делала их более удобной мишенью для пропаганды: если они уезжали из страны, захватив с собой указанную сумму, их можно было изображать нищими Untermenschen, которые разбегаются, точно крысы; если им удавалось перехитрить систему, тогда они были экономическими преступниками, удирающими с награбленным добром. Все это было в порядке вещей. Над «Сент-Луисом» развевался флаг со свастикой, что было в порядке вещей; его команда включала в себя полдюжины гестаповских агентов, что тоже было в порядке вещей. Судоходная компания велела капитану закупить для этого рейса мясо подешевле, убрать из продажи на борту предметы роскоши, а из комнат общего пользования - бесплатные почтовые открытки; но капитан великодушно обошел эти приказы, заявив, что путешествие должно быть похожим на прочие рейсы «Сент-Луиса», то есть выглядеть, насколько это возможно, обычным. Поэтому евреи, прибывшие на лайнер с материка, где их не считали людьми, систематически унижали и арестовывали, неожиданно обнаружили, что, хотя корабль формально является частью Германии, хотя над ним реет фашистский флаг и повсюду висят большие портреты Гитлера, немцы, с которыми им приходится иметь дело, любезны, внимательны и даже услужливы. Такого порядок вещей не предусматривал. (Барнс: 200)

Normal передано как в порядке вещей, что делает подтекст более эксплицитным и обеспечивает когезию, однако не выражает авторской оценки. Таким образом, функционально русский перевод не полностью соответствует оригинальному тексту.

2.2 Логико-семантическая стратегия

Данная стратегия подразумевает формирование иронического смысла за счет логического несоответствия между элементами высказывания или противоречия высказывания картине мира коммуникантов. Критическое отношение к объекту иронии формируется на основе когнитивного диссонанса или алогичности связей (Солодилова 2014: 126).

2.2.1 Абсурдная ирония

Иронический подтекст может возникать в результате моделирования контрфактичной ситуации, которая расходится с представлениями коммуникантов о положении дел или вероятном развитии событий.

В следующем примере рассказчик размышляет о том, что побудило другого персонажа, Тони Керта, искать с ним знакомства:

(30) Or could it be my professional advice that he wants? My opinions as a philosopher on some epistemological question that's come to haunt him? Can he ever truly know that his tenants have feelings? Is everything around him - his estate, his brown checked jacket, his Land Rover - really a dream? (Frayn: 13)

Задавая гипотетические вопросы, рассказчик рисует образ своего соседа, Тони Керта, погруженного в рассуждения картезианского типа, что резко контрастирует с образом персонажа-представителя класса «landed gentry», учитывая обычно приписываемое им пренебрежение к интеллектуалам. Аллюзии на «Рассуждение о методе» философа-рационалиста Р. Декарта накладываются на атрибуты социокультурного стереотипа (estate, tenants, brown checked jacket), создавая иронический план: импликация состоит в том, что подобные предположения нелепы, поскольку Тони Керт не способен на философскую рефлексию.

Воспроизводство иронического смысла в русском переводе осложнено тем, что переводящая культура не обладает аналогичным социокультурным стереотипом, однако реконструкция иронического смысла возможна на основе предшествующего описания персонажа:

(30a) Или ему нужен мой профессиональный совет? Мое мнение философа по какому-нибудь вопросу эпистемологии, донимающему его с недавних пор? Что теория познания говорит о наличии чувств у его арендаторов? А вдруг все вокруг него: поместье, «лендровер» - на самом деле сон? (Фрейн: 17)

В следующем примере рассказчик излагает воображаемый диалог, который носит крайне неправдоподобный характер. Персонаж замышляет аферу, которая позволит ему выманить у своего соседа картину, скрыв ее подлинную ценность, и опасается последствий, которые наступят, когда станет известна правда о его поступке. Однако вместо того, чтобы трезво оценить ситуацию, герой рисует себе сцену, в которой его сосед ведет себя совершенно нетипичным образом:

(31) 'But this puts me in a terrible position!' he cries. 'It's one thing ripping off some unknown Belgian. But a neighbour... a penniless academic... a personal friend who went out of his way to make himself helpful... Why didn't you tell me?'

Why didn't I tell him? For a very good and honourable reason.

'Because I know you,' I say. 'You'd have refused to accept the money. You'd have insisted on selling it to me for Ј2,000.' (Frayn: 115)

Воображаемая реакция персонажа резко контрастирует с реальным развитием событий, которое можно прогнозировать в подобной ситуации, что придает этой фантазии иронически-комичный характер. При этом во фрагменте содержатся антифрастические элементы (went out of his way to make himself helpful, For a very good and honourable reason), которые интерпретируются как таковые на основании широкого контекста.

Перевод эксплицитного содержания данного фрагмента вместе с тем обеспечивает передачу иронии, поскольку сохраняется диссонанс между фантазиями героя и представлением о реакции человека, который узнал, что его обманули:

(31a) «Но вы ставите меня в ужасное положение! - воскликнет он. - Одно дело - облапошить какого-то бельгийца. Но своего соседа… ученого без гроша за душой… в конце концов, близкого друга, который так много для меня сделал… Ну почему вы мне не сказали сразу?»

Почему не сказал? По одной простой и возвышенной причине.

«Потому что я слишком хорошо вас знаю, - отвечу я. - Вы бы тогда не взяли денег. Вы бы настояли, чтобы я купил ее у вас за две тысячи вместо двадцати». (Фрейн: 109)

Незначительные добавления (в конце концов, вместо двадцати) не влияют на соотношение смыслов.

2.2.2 Логическое противоречие

Иронии свойственна такая черта, как парадоксальность, которая проявляется при нарушении логических связей внутри высказывания. Так, герой объясняет свои затруднения при понимании схемы продажи произведения искусства тем, что он не такой «простой сельский житель», как его собеседник:

(32) I find all this remarkably difficult to follow, not being a simple countryman like him. (Barnes: 104)

Алогичность экспликатуры высказывания подводит читателя к тому, чтобы интерпретировать предложенное объяснение скептически: на самом деле «сельский житель» не прост, а напротив, разбирается в финансовых вопросах, чего не ожидал рассказчик.

В данном случае в переводе, по сравнению с оригинальным текстом, наблюдается существенное лексическое изменение:

(32a) Я бессмысленно смотрю на него. Наверное, мне не хватает его сельской смекалки, потому что я почти ничего не понял. (Барнс: 99)

Замена simple countryman на сельскую смекалку, однако, не приводит в полной утрате иронии, поскольку смекалка, к тому же сельская, не подразумевает способности к сложным рациональным расчетам.

Во многих случаях можно говорить о конвергенции средств создания иронического смысла. Так, в следующем примере нелогичность становится только одним из таких средств:

(33) Everything here was different and therefore better: the stiff-backed brass taps, the cut of the banister, the genuine oil-paintings (we had a genuine oil painting too, but not as genuine as that), the library which somehow was more than just a roomful of books, the furniture old enough to have woodworm in it, and the casual acceptance of inherited things. (Barnes: 204)

Повествование ведется от лица зрелого рассказчика, который рассказывает о поре своей юности, когда он познакомился с некой семьей, чей дом и образ жизни произвел на него большое впечатление в сравнении с родным домом. Иронический эффект вводится не вполне логичным заключением different and therefore better: как кажется 18-летнему юноше, все в доме лучше, потому что оно другое. При этом последующий контекст заставляет подвергнуть сомнению оценку different: речь идет не о подлинных отличиях, а скорее о тонких, едва уловимых градациях, возможно, даже надуманных. В описании картины маслом (дома картина «не такая подлинная») ирония возникает за счет синтаксической структуры (слово «genuine», как и слово «подлинный» в значении «truly what something is said to be; authentic» не предполагает градации). Все эти средства позволяют создать ироническую дистанцию между рассказчиком, который передает впечатления 18-летнего юноши, которым он тогда был, но смотрит на них «остраненным» взглядом.

В переводе сохраняется как логическая противоречивость, так и нарушение грамматической нормы (но она была не такая подлинная):

(33a) Все здесь было другим и потому лучшим: горделивые латунные краны, форма перил, подлинные работы маслом (у нас тоже имелась подлинная работа маслом, но она была не такая подлинная), библиотека, которая по непонятной причине казалась чем-то большим, нежели просто набитой книгами комнатой, мебель, достаточно старая для того, чтобы в ней завелись древесные черви, и беззаботное приятие унаследованных вещей. (Барнс: 188)

Далее в тексте точки зрения юноши и рассказчика продолжают соединяться:

(34) His decrepitude - the historically stained clothes, that dangle of egg-white slobber from the chin - set off in me a general adolescent anger against life and its inevitable valedictory condition; a feeling which smoothly translated itself into hatred of the person undergoing that condition. His daughter fed him on tins of baby food, which again confirmed for me the sour joke of existence and the particular contemptibility of this old man. (Barnes: 205)

Помимо презрения 18-летнего юноши к старику в тексте прочитывается и иронически дистанцированная позиция рассказчика. Фразы inevitable valedictory condition и the person undergoing that condition представляют персонажа скорее как безвинную жертву законов жизни, и на этом фоне чувство досады на жизнь может быть оправданно. Однако словосочетание smoothly translated воспринимается как ироническое: если герой испытывает ненависть, то ее причины кроются не в старости персонажа, а в недостатке гуманизма и человечности у самого героя. Подобный вывод подтверждается использованием слова contemptibility, которое предполагает заслуженность. Таким образом, семантические и логические противоречия в тексте служат основанием для иронической интерпретации. Вместе с тем данный пример можно трактовать как случай несобственно-прямой речи, окрашенной ироническим отношением автора.

Небольшие изменения в русском переводе вносят изменения в тон фрагмента:

(34a) Его дряхлость - одежда, заляпанная невесть в какую давнюю пору, слюни, свешивающиеся с подбородка, как взбитый белок, - порождала во мне естественную юношескую досаду на жизнь и на неизбежные признаки ее заключительного этапа: чувство, которое легко переходит в ненависть к носителю этих признаков. Дочь кормила его детскими консервами, что опять-таки подтверждало для меня издевательский характер существования и особую презренность этого человека. (Барнс: 189)

Прилагательное general («affecting or concerning all or most people or things; widespread») передано словом естественный, а глагол translate в форме прошедшего времени переводится глаголом в настоящем времени, в результате чего создается впечатление, что, по мнению автора, для юношей в принципе естественно ненавидеть глубоких стариков.

Нелогичность служит сигналом иронии в следующем примере, в котором речь идет о картинах, подаренных жителями Антверпена своему правителю:

(35) They seem to be intended as a kind of thank-offering to Ernst from Antwerp to show its gratitude to Spain for having sacked the city twice through the good offices of Ernst's predecessors, the Duke or Parma and the Duke or Alva. (Frayn: 168)

На уровне эксплицитного высказывания горожане благодарят испанских наместников за разграбление города, что нарушает привычные ожидания: благодарность выражается за поступок, который с точки зрения благодарящего оценивается как положительный. Очевидно, что рассказчик ироничен и, вероятно, стремится привлечь внимание читателя к абсурдности ситуации, когда жители города вынуждены не только терпеть гнет властей, но еще и принимать вид благодарных подданных.

В переводе логико-семантическое противоречие воспроизведено с небольшими изменениями:

(35a) Похоже, так горожане решили отблагодарить Испанию за то, что город дважды был разграблен во время славного правления предшественников Эрнста - герцога Пармского и герцога Альбы. (Фрейн: 158)

По-видимому, чтобы избежать тавтологии, фраза through the good offices, значение которой точнее можно было бы передать как благодаря посредничеству, была переведена словосочетанием во время славного правления, также наделенным положительной оценочностью, вносящей иронический диссонанс в структуру высказывания.

В следующем примере рассказчик выражает свою реакцию на предложение другого персонажа, которую можно охарактеризовать как ироническое удивление:

(36) I see. What I think he's saying is that since I'm a personal friend, and have somehow managed to find him a particularly satisfactory purchaser who may for obscure reasons be prepared to offer a top price even in the most dubious circumstances, and since I'm also prepared to risk prosecution for avoiding VAT, he'll pay me half of what he would pay a dealer. (Frayn: 104-105)

Автор высказывания излагает суть предложения таким образом, что демонстрирует несоответствие вознаграждения усилиям, затраченным с его стороны. Иронический смысл возникает в результате асимметрии причины и следствия: детализированное описание всех хлопот рассказчика контрастирует с готовностью другого героя заплатить ему лишь половину от суммы, которую он бы заплатил постороннему человеку за меньшую работу.

В русском варианте логическое противоречие не только воссоздано, но усилено добавлением (в благодарность), подчеркивающим иронический посыл высказывания:

(36a) Вот оно что. Если я правильно понял, то, раз я его близкий друг и с таким трудом нашел ему хорошего покупателя, который по неизвестным причинам готов предложить максимальную цену даже при столь подозрительных обстоятельствах, и раз я рискую подвергнуться судебному преследованию за уклонение от уплаты налогов, то в благодарность он предлагает мне половину того, что ему пришлось бы заплатить маклеру. (Фрейн: 99)

Посредством нарушения логической структуры высказывания может актуализироваться иронический намек:

(37) Though what he means by her giving them to him I don't know. She couldn't speak to anyone by that time - she couldn't move! Anyway, he hitched up the trailer when he went to see her, so he must have been clairvoyant. (Frayn: 194)

Не выражая этого прямо, героиня дает понять, что с недоверием относится к заявлениям мужа о том, что мать подарила ему картины. Изложенные ей факты - мать была не в состоянии отдать что-либо в дар, герой взял с собой прицеп - свидетельствуют о том, что герой лжет. Однако вместо напрашивающегося вывода героиня иронически заключает so he must have been clairvoyant, что нарушает ход рассуждения.

В переводе имплицитные смыслы частично подвергаются экспликации:

(37a) Хотя трудно поверить, что она просто так взяла и отдала их ему. Она к тому моменту уже не могла ни говорить, ни двигаться! Но прежде чем отправиться к ней, он присоединил к «лендроверу» прицеп и натянул над ним брезент, как будто знал, что ему придется везти, - каков провидец! (Фрейн: 179)

Эксплицированы подтекст первого предложения (трудно поверить) и подразумеваемый смысл clairvoyant (как будто знал, что ему придется везти). Иронический эффект локализован в комментарии, которым героиня завершает свои рассуждения: восклицание каков провидец! контрастирует с изложенными ей фактами.

Выводы по главе II

1. Анализ выявленных в результате сплошной выборки иронических контекстов показал, что ирония может быть выражена как явным противоречием на уровне семантики, так и скрытым противопоставлением точек зрения персонажа и автора.

2. Можно выделить два типа стратегий, лежащих в основе создания иронического эффекта, - лексико-семантическую и логико-семантическую. Первая охватывает приемы, связанные с нарушением узуальных или стилистических норм, в то время как вторая объединяет случаи намеренного нарушения логики и искажения картины мира.

3. Четкое разделение высказываний на группы в зависимости от средств актуализации иронии осложнялось конвергенцией, т.е. комплексным использованием способов создания иронического смысла.

4. Наиболее широко в рассмотренных художественных произведениях были представлены стилистические средства актуализации иронического смысла - антифразис, гипербола, литота, эвфемизм, риторический вопрос и др. Логико-семантические тактики представлены абсурдной иронией, при которой иронический смысл реализуется посредством моделирования контрфактичных ситуаций, а также логическим противоречием.

5. Сопоставительно-переводоведческий анализ иронических высказываний показал, что соотношение эксплицитного и имплицитного смыслов в оригинале и переводе может значительно изменяться, вплоть до полной экспликации иронического подтекста. Стратегия переводчиков в большинстве случаев была направлена на достижение функциональной эквивалентности при сохранении стилистического и экспрессивного своеобразия оригинального текста.

6. В силу особенностей способа реализации иронии перевод высказываний, включенных в первую группу, оказался более сложным для передачи на русский язык. При переводе иронических высказываний логико-семантического типа полный перевод (с незначительными лексическими и грамматическими преобразованиями, если они требовались), как правило, обеспечивал воссоздание иронического смысла на языке перевода.

Заключение

В рамках данного исследования была предпринята попытка охарактеризовать средства создания иронического смысла на материале иронических высказываний в современных британских романах, а также рассмотреть особенности перевода таких высказываний с английского языка на русский.

Проведенный в Главе I обзор лингвистических теорий иронии, а также ключевых факторов возникновения иронического смысла, позволил установить признаки высказываний, содержащих иронию: объединение в одном высказывании эксплицитного и имплицитного смыслов, как правило, имеющее целью выражение оценочного отношения; метарепрезентация в высказывании «чужого» мнения, служащего объектом авторской оценки; высокая степень зависимости смысла высказывания от разных типов контекста.

В Главе II представлен анализ языкового материала, отобранного методом сплошной выборки из романов «Одержимый» М. Фрейна и «История мира в 10 Ѕ главах» Дж. Барнса. Всего с учетом переводов на русский язык было выявлено 272 высказывания, содержащих иронию (136 на английском языке и 136 на русском), 74 из которых представлены в тексте диссертации.

На основании анализа примеров были выделены две главные стратегии создания иронического смысла - лексико-семантическая и логико-семантическая, - которые легли в основу классификации иронических высказываний. Первая связана с нарушением узуальных или стилистических норм, в то время как вторая достигается созданием когнитивного диссонанса в результате намеренного нарушения логики или отклонения от картины мира. В преобладающем большинстве рассмотренных высказываний для реализации иронии использовались стилистические приемы, самым широко представленным из которых оказался антифразис, представляюший собой прототипическое средство актуализации иронического смысла. Логико-семантические тактики представлены абсурдной иронией и логическим противоречием.

Сопоставление оригинальных текстов и переводов показало, что стратегия перевода иронии направлена на передачу, насколько это возможно, вступающих в противоречие эксплицитного и имплицитного смыслов с сохранением соотношения между ними, что служит условием достижения эквивалентности. В зависимости от лингвистических особенностей оригинала, переводчик может прибегать к частичной или полной экспликации подтекста вплоть до утраты иронического смысла в переводе.

Предложенная классификация носит предварительный характер, поскольку исследование было проведено на языковом материале сравнительно небольшого объема, и потому сделанные выводы не могут претендовать на окончательность, в связи с чем представляется желательным дальнейшее исследование средств выражения иронии с привлечением большего корпуса лингвистических данных.

Список использованной литературы

1) Арнольд И.В. Стилистика английского языка. - М.: Флинта: Наука, 2002. - 304 с.

2) Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт. - М.: Наука, 1988. - 388 с.

3) Атаева Е.В., Малышева Д.С. О функционировании дискурсивных слов в речи молодежи. // Вестник гуманитарного факультета ИГХТУ. Иваново, 2009. № 4. С. 209-215.

4) Величковский Б. М. Когнитивная наука: Основы психологии познания: в 2 т. - Т. 2 / М.: Смысл: Издательский центр «Академия», 2006.

5) Виноградов В. С. Перевод. Общие и лексические вопросы. - М., 2004. - 235 с.

6) Веселова. Н.В. Ирония в политическом дискурсе. Автореф. дис. ... канд. филол. наук. - СПб, 2003. - 16 c.

7) Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М.: Наука, 1985. - 246 с.

8) Ермакова, О. П. Ирония и её роль в жизни языка. - Калуга: Изд-во Калуж. пед. гос. ун-та, 2005. - 202 с.

9) Казакова Т. А. Практические основы перевода. -- СПб: Союз, 2001. -- 320 с.

10) Клепикова Т. А. Лингвистические метарепрезентации // Известия РГПУ им. А.И. Герцена № 66 / 2008. с. 47 - 53.

11) Клименко Т. Н. Типы и текстообразующие функции иронических контекстов (на материале романов-антиутопий): Дисс. … канд. филол. наук. - Санкт-Петербург, 2007. - 235 с.

12) Комиссаров В. Н. Современное переводоведение. - М.: ЭТС, 1999. -- 188 с.

13) Орлов М. Ю. Текстообразующая ирония в русской и англоязычной прозе: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. - Саратов, 2005. -17 с.

14) Походня С. И. Языковые средства выражения иронии в англоязычной художественной прозе (на материале английской и американской художественной литературы конца XIX-XX веков): дис. ... канд. филол. наук. - Киев, 1984. - 217 с.

15) Ретунская, М.С. Английская аксиологическая лексика: Дис. … док. филол. наук: Нижний Новгород, 1998. [Электронный ресурс] // URL: http://www.dissercat.com/content/angliiskaya-aksiologicheskaya-leksika (дата обращения: 25.04.17)

16) Сеничкина Е. П., Никитина И. Н. Иронические эвфемизмы как примета времени. // Альманах современной науки и образования / Тамбов: Грамота, 2007. № 3 (3): в 3-х ч. Ч. III. C. 199 - 201.

17) Солодилова И. А. Оценочность иронических смыслов. // Вестник ОГУ №11 (172) / ноябрь 2014 c. 121 - 127. [Электронный ресурс] URL: http://vestnik.osu.ru/2014_11/24.pdf (дата обращения: 25.04.17)

18) Телия В. Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. - М.: Наука, 1986. - 141 c.

19) Успенский Б.А. Поэтика композиции. - М.: Искусство, 1970. - 256 с.

20) Фомичева Ж.Е Интертекстуальность как средство воплощения иронии: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. - СПб, 1992. - 19 с.

21) Чугуненкова Г.Н. Ирония и сатира как типы поэтического смысла: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. - СПб, 2007. - 21 с.

22) Шилихина К.М. Дискурсивная практика иронии: когнитивный, семантический и прагматический аспекты: Дис. док. филол. наук: Воронеж, 2014. - 399 с.

23) Attardo S. Irony as relevant inappropriateness. // Journal of Pragmatics 32: p. 793-826. 2000. doi:?10.1016/S0378_2166(99)00070_3

24) Attardo S. Intentionality and irony // Irony and Humor: From pragmatics to discourse ed. by Gurillo and Ortega John Benjamins Publishing 2013. - p. 39-59.

25) Barbe, K. Irony In Context. - Amsterdam, NLD: John Benjamins Publishing Company, 1995. - 206 p.

26) Booth W. C., A rhetoric of irony. - Chicago; London: Univ. of Chicago press, 1974. - 292 p.

27) Chakhachiro R. Analyzing Irony for Translation // Meta: Translators' Journal, vol. 54, n° 1, 2009. - p. 32-48.

28) Clark H.H. and Gerrig R. J. On the Pretense Theory of Irony // Journal of Experimental Psychology 1984, Vol. 113, N 1. - p. 121-126.

29) Clift R. Irony in Conversation // Language in Society 28, 1999. - P. 523 - 553.

30) Colebrook C. Irony: The New Critical Idiom. - London and New York: Routledge, 2004. - 202 p.

31) De Wilde J. The analysis of translated literary irony: some methodological issues // K. Lievois and P. Schoentjes (eds), Translating Irony. Antwerp: Linguistica Antverpiensa. P. 25-44.

32) Giora R. On irony and negation // Discourse Processes, 19:2, 1995. - P. 239-264

33) Grice P. Studies in the Way of Words. - Harvard University Press, 1995. - 406 p.

34) Haiman, J. Talk Is Cheap: Sarcasm, Alienation, and the Evolution of Language. -Cary, NC, USA: Oxford University Press, USA, 1998. - 220 p.

35) Happй F., Theory of Mind and Communication in Autism. - University College London, 1991.

36) Hirsch G. Who is the victim? When the addresser of the echoed utterance and the target of the irony differ. // Text&Talk, 2017; 37(2): p. 189-211. DOI 10.1515/text-2017-0003

37) Hutcheon L. Irony's Edge: The Theory and Politics of Irony. - London and New York: Routledge, 1994. - 243 p.

38) Klonowska B. Irony as the principle of constructing a character: Beryl Bainbridge's Young Adolf. [Электронный ресурс] // Characters in Literary Fictions, ed. by Jadwiga Wegrodzka, Peter Lang GmbH, 2015. p. 256-267. // URL: https://ebookcentral.proquest.com/lib/stpeterst/detail.action?docID=2064154. (дата обращения: 20.04.17)

39) Kotthoff H. Responding to irony in different contexts: on cognition in conversation. // Journal of Pragmatics 35 (2003). - p. 1387-1411.

40) Leech G. A Linguistic Guide to English Poetry. - NY: Longman, 1991. - 237 p.

41) Lodge, D. The Art of Fiction. - New York, London: Penguin Books Ltd, 1994. - 256 p.

42) Muecke D. C. Irony and the Ironic. - London; New York: Methuen, 1982. - 110 p.

43) Partington A. The Linguistics of Laughter. - Routledge, 2006. - 262 p.

44) Sperber D., Wilson D. Meaning and Relevance. - Cambridge, 2012. - 395 p.

45) Sperber D., Wilson D. Irony and the use-mention distinction // Cole, P. (ed.). Radical Pragmatics. New York: Academic Press: 1981, p. 295-318.

46) Wilson D. Irony and Metarepresentation // Metarepresentations: A Multidisciplinary Perspective. Ed. By Sperber D. - OUP, USA, 2000, p. 183-226.

Словари и справочники

47) Concise Encyclopedia of Pragmatics, ed. By Mey J. L. - Elsevier, 2009.

48) Wales K. A Dictionary of Stylistics. - Pearson Education Limited, 2001.

49) Oxford Dictionaries https://en.oxforddictionaries.com/

Список художественной литературы

50) Барнс Дж. История мира в 10 Ѕ главах. - М.: АСТ, 2005. - 348 с.

51) Фрейн М. Одержимый. - М.: Торнтон и Сагден, 2002. - 358 с.

52) Austen J. Pride and Prejudice. - W. W. Norton & Company, 2001.

53) Barnes J. A History of the World in 10 1/2 Chapters. - Picador, 2005. - 373 p.

54) Frayn M. Headlong. - Faber and Faber, 1999. - 394 p.

Электронные ресурсы

55) British National Corpus http://corpus.byu.edu/bnc/

Размещено на Allbest.ru

...