Маркеры ситуаций неожиданности в текстах повести и киносценария по ней на материале проивзедений братьев Стругацких ("Чародеи", "Сталкер" и др.)

Интерес филологической науки к художественному тексту имеет очень долгую историю, но, тем не менее, текст как объект лингвистического исследования оставался на периферии научных изысканий до ХХ в. Поворот лингвистики от изучения языковой системы к изучению речи, коммуникации в прошлом веке позволил лингвистам начать рассматривать текст как самостоятельную единицу языка высшего уровня Тураева З. Я. Лингвистика текста. Текст: структура и семантика. М., 1986. С. 4.. В отечественной науке это отразилось в плодотворных исследованиях стилистики текста (В. В. Виноградов, Г. А. Гуковский) и особенно в бурном развитии лингвистики текста (И. Р. Гальперин Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования. М., 1981., Т. М. Николаева Николаева Т. М. Лингвистика текста. Современное состояние и перспективы // Новое в зарубежной лингвистике. Лингвистика текста: вып. VIII. М., 1978. С. 5--39., З. Я. Тураева Тураева З. Я. Указ. раб. и др.).

Изучение текста невозможно без изучения его категорий. Существует множество точек зрения на то, какие текстовые категории необходимо выделять. Для нас значимо предложенное И. Р. Гальпериным разделение текстовых категорий на две группы Гальперин И. Р. Указ. раб. С. 5.: структурные и содержательные. Последние сближаются с логическими категориями мышления, тогда как первые характеризуют текст как лингвистический объект.

Если категория -- это понятие, выражаемое единицей рассматриваемого уровня языка Там же. С. 12--14., то, наряду с основными содержательными категориями текста (время, пространство и т.д.), любое семантическое поле, играющее значительную роль в построении текста и отраженное в нем с помощью различных элементов, можно рассматривать как текстовую категорию. Поэтому мы позволим себе ввести термин категория неожиданности -- категория, выраженная элементами текста, отражающими идею нарушенных ожиданий и объединенными функциональной общностью (иначе говоря, маркирующими ситуации неожиданности).

Текстовые категории выражаются единицами разных языковых уровней, т.е. формируются по принципу поля Тураева З. Я. Указ. раб. С. 83.. Полевый подход в лингвистике зародился в Германии (Г. Ипсен), после чего широко применялся как за рубежом, так и в отечественной науке (В. Г. Адмони, А. В. Бондарко, Г. С. Щур).

З. Я. Тураева замечает, что текстовые категории проявляют те же признаки, что и функционально-семантические поля в грамматике Там же. С. 84. См. также: Бондарко А. В. К теории поля в грамматике: залог и залоговость (на материале русского языка). ВЯ, 1972, №3. С. 207.:

1) Наличие общих инвариантных семантических функций у элементов, образующих данную группировку.

2) Взаимодействие не только однородных, но и разнородных элементов, в частности лексических, морфологических и синтаксических.

3) Структура, в которой определяющую роль играет членение на центр/периферию и постепенные переходы между компонентами, частичные пересечения.

Взгляд на категорию неожиданности как на полевую структуру с функционально-семантическими связями оказывается полезен для классификации языковых единиц, ее составляющих.

Наиболее полное идеографическое описание лексических средств русского языка было произведено в Новом объяснительном словаре синонимов русского языка под редакцией Ю. Д. Апресяна. В статье «Неожиданно, вдруг…» отражено следующее толкование понятия, выражаемого в интересующем нас синонимическом ряду: «Вдруг P = `имеет место P; говорящий или наблюдатель не ожидал, что будет P или что P произойдет именно в данный момент'» Левонтина И. Б. Указ. раб. С. 655.. Это толкование указывает на некоторые важные особенности рассматриваемого нами семантического поля: во-первых, лексика со значением неожиданности сопровождает ситуацию неожиданности (P), являясь в тексте, соответственно, маркером неожиданности. Во-вторых, ситуация неожиданности обязательно предполагает наблюдателя или говорящего, испытывающего ментальное состояние неожиданности. Учитывая эти два параметра, можно дать такое определение маркерам неожиданности: это языковые единицы, отражающие семантику неожиданности, непосредственно зависящие от предикатов или полупредикативных единиц, которые вызывают в субъекте восприятия ощущение неожиданности, либо относящиеся к ситуации неожиданности в целом.

В Новом объяснительном словаре синонимов отражен следующий синонимический ряд активной лексики с приведенным выше общим толкованием: неожиданно, вдруг (в первом значении), внезапно, врасплох, против ожидания, вопреки ожиданиям. Именно эти лексемы составляют центр семантического поля неожиданности. В качестве доминанты ряда И. Б. Левонтина выделяет наречие неожиданно; оно обладает самым широким в данном ряду значением Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. Второе издание, исправленное и дополненное / Под общим руководством акад. Ю. Д. Апресяна. Москва; Вена, 2004 г. С. XII. и, следовательно, является ядром поля. В состав ряда также входят малоупотребительные синонимы нежданно (устар.), нежданно-негаданно (разг., арх.), нечаянно (устар.), непредвиденно (редк.), скоропостижно и синтаксическая конструкция как + глагол совершенного вида будущего времени (Как царица отпрыгнет, / Да как ручку замахнет... А. Пушкин). Синтаксическими синонимами ряда являются краткие формы среднего рода соответствующих прилагательных в составе сказуемого (И, что весьма неожиданно, его чистый опыт возымел прямое действие. А. Битов). Все эти единицы составляют ближайшую периферию синонимического ряда, но семантическое поле неожиданности на этом не заканчивается.

В состав анализируемого поля входят фразеологические синонимы - фразеологические единицы, обладающие тем же общим значением `неожиданно'. В Новом объяснительном словаре синонимов упомянуты следующие фразеологизмы: как гром среди ясного неба, как снег на голову, паче чаяния. Все они имеют очевидно книжную окраску и употребляются нечасто, потому входят лишь в состав периферийных элементов семантического поля.

В статье приводится также обширный список аналогов лексем рассматриваемого ряда. Аналоги -- «такие слова, значение которых существенно пересекается с общим значением данного ряда синонимов, хотя и не достигает той степени близости к нему, которая конституирует собственно синонимию» Там же. С. XX.. Так как область анализа в настоящей работе шире одного синонимического ряда и охватывает все способы языкового отражения неожиданности в тексте, некоторые из этих слов тоже попали в список периферийных маркеров неожиданности: ни с того ни с сего, с бухты-барахты, на удивление, к чьему-л удивлению. Многие аналоги, в какой-то мере отражая значения членов синонимического ряда, все же далеки от рассматриваемой семантики и потому остались за пределами данной работы: без предупреждения, на пустом месте, сразу, тотчас, быстро, резко, некстати, почему-то.

И. Б. Левонтина в своей статье также приводит список формальных и семантических дериватов входящих в ряд синонимов: неожиданный, внезапный, непредвиденный, нежданный; неожиданность, внезапность; огорошить. Все эти лексемы также входят в состав семантического поля неожиданности, но лишь на его периферии: они менее употребительны, чем вдруг, и не играют столь важной роли в самом построении текста. Вдруг и его синонимы, являясь дискурсивными словами См. Шмелев А. Д. Некоторые тенденции семантического развития русских дискурсивных слов // Зализняк А. А., И. Б. Левонтина, А. Д. Шмелев. Ключевые идеи русской языковой картины мира. М., 2005. С. 437., «имеют более или менее формальное, грамматическое или очень общее значение» Щерба Л. В. Как надо изучать иностранные языки / Щерба Л. В. Преподавание языков в школе: Общие вопросы методики. СПб.., М., 2002. C. 111--129., участвуют в композиции текста и в формировании такой языковой функционально-семантической категории, как временная локализованность Бондарко А. В. Временная локализованность // Теория функциональной грамматики: Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис / Отв. ред. А. В. Бондарко. Л., 1987..

Анализ материала -- произведений братьев Стругацких -- показал, что на перечисленных маркерах неожиданности семантическое поле неожиданности не исчерпывается. В центр поля включается конструкция и тут + контекст, например:

(1) -- Ну, пляшу я с Мозесихой, она ко мне хищно прижимается -- ей ведь все равно кто, лишь бы не Мозес, -- и тут у нее что-то лопается в туалете. Ах, говорит она, пардон, у меня авария. (ДОУ Здесь и далее ДОУ обозначает повесть «Дело об убийстве» (Стругацкий А. Н., Стругацкий Б. Н. Дело об убийстве, или Отель «У погибшего альпиниста» / Стругацкий А. Н., Стругацкий Б. Н. Собрание сочинений: В 11 т. Т. 6: 1961?1963 гг. СПб., 2001. С. 5--196.)., с. 108--109).

(2) И тут я вдруг вспомнил. Я сидел вот здесь, в этом кресле. Пол дрогнул, послышался гул обвала. Я посмотрел на часы, было две минуты одиннадцатого, и тут наверху громко хлопнула дверь. (ДОУ, с. 129).

В приведенных контекстах и тут отмечает начало новой ситуации, не выводимой логически из предшествующего контекста; передает моментальность происшедшего; взаимозаменяемо с наречием вдруг либо сочетается с ним; предполагает фигуру наблюдателя, испытывающего ощущение неожиданности. В обоих примерах конструкция принимает участие в композиционном оформлении нарратива: (1) -- кульминация рассказа (прямой речи), (2) -- кульминация эпизода. Все это позволяет сделать вывод о том, что семантические и функциональные особенности употребления конструкции и тут в определенных контекстах ставят ее в один ряд с неожиданно, вдруг и т.д.

Кроме слов и конструкций, стоящих в ближайшем контексте (или в непосредственной зависимости от) предиката со значением неожиданности или относящихся к ситуации неожиданности в целом, существует также ряд лексем, которые регулярно встречаются в контексте ситуаций неожиданности и обладают общей семой `удивление' в своей семантике. Удивление -- это «состояние, вызванное сильным впечатлением от чего-л. необычного, неожиданного, странного, непонятного» Словарь русского языка: В 4-х т. / Под ред. А. П. Евгеньевой. М., 1981. Т. 1. С. 425. . Соответственно, лексемы с таким значением являются маркерами реакции на неожиданность - словами, выражающими реакцию субъекта восприятия на неожиданную ситуацию. Не являясь собственно маркерами неожиданности, они, тем не менее, опосредованно указывают на вдруг-ситуацию:

Потом он повернулся к двери и остолбенел. В дверном проеме у самой притолоки, упираясь ногами в одну филёнку, а спиной - в другую, висел невесть откуда взявшийся молодой человек. (ДОУ-С Здесь и далее ДОУ-С обозначает киносценарий «Дело об убийстве» (Стругацкий А. Н., Стругацкий Б. Н. Киносценарии / Стругацкий А. Н., Стругацкий Б. Н. Собрание сочинений: В 11 т. Т. 9: 1967?1968 гг. СПб., 2001. С. 446-503.)., с. 447).

В предложении с маркером остолбенел можно восстановить обстоятельство от неожиданности. Сама ситуация, вызвавшая у субъекта восприятия ощущение неожиданности, описана в следующем предложении. Этот пример взят из киносценария «Дело об убийстве», и перед нами внешняя точка зрения на наблюдателя ситуации, соответственно, его сознание для нас закрыто, и эгоцентрические элементы текста (маркеры неожиданности вдруг и пр.) здесь употреблены быть не могут. Поэтому в тексте отражена реакция наблюдателя на неожиданность, являющаяся вторичным (опосредованным) маркером ситуации неожиданности.

Итак, ситуация неожиданности -- ситуация, наблюдатель которой испытывает ощущение неожиданности от действия P (неожиданным является именно действие P). Тогда реакция на неожиданность - такая реакция наблюдателя, из которой становится очевидно, что он испытывает ощущение неожиданности от описанной ситуации.

Реакции на неожиданность бывают двух типов: ментальные и физические. Маркеры ментальных реакций -- это удивить, поразить, изумить, ошеломить, шок (и дериваты), маркеры физических реакций -- вздрогнуть / остолбенеть / застыть / шарахнуться [от неожиданности] (и дериваты). В этих лексемах либо значение удивления является центральным, либо одной из сем является `по причине неожиданности':

поразить -- это `производить сильное впечатление, удивлять' БАС, 2011 г. Т. 18. С. 745.;

изумить -- `сильно удивить' БАС, 2007 г. Т. 7. С. 194.;

ошеломить -- `приводить в смущение своей неожиданностью' БАС, 2011 г. Т. 15. С. 231.;

вздрогнуть -- `на мгновение задрожать… от неожиданности' Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. М., 2003. С. 211.;

остолбенеть -- `замереть из-за сильного душевного потрясения, испуга, удивления' БАС Т14, 2010 г. С. 265;

застыть -- `остановиться неподвижно в какой-л. позе, положении (обычно от неожиданности или под влиянием какого-л. чувства)' Словарь русского языка: В 4-х т. / Под ред. А. П. Евгеньевой. М., 1981. Т. 1. С. 703.;

шарахнуться -- `от испуга, неожиданности резко броситься в сторону'.

Этот список не является исчерпывающим: существует множество контекстуальных маркеров реакции на неожиданность, в словарном значении которых отсутствует сема `удивление' или `неожиданность', так как реакции на неожиданность могут выражаться самыми разными способами. Приведем пример:

Прямо перед ним [инспектором], спиной к нему, стоял какой-то человек, мучительно знакомый и в то же время совершенно неуместный, совершенно не возможный здесь. Инспектор застыл на пороге. Человек быстро обернулся и отступил в сторону. Инспектор узнал его: это был инспектор полиции Петер Глебски.

-- К стене, -- севшим голосом сказал инспектор, тяжело шагнув вперед. Пистолет он держал в руке, изо всех сил сжимая рукоять. Ноги плохо слушались его. Как в тумане он видел перед собой строгое с поджатыми губами лицо Мозеса, стоявшего за столом; белое с закаченными глазами лицо Луарвика, лежавшего в кресле, и свое собственное лицо, равнодушное, равнодушно улыбающееся, невозможное, совершенно невероятное, -- у него кружилась голова, когда он глядел на себя самого, и слабели ноги.

-- Всем к стене! -- повторил он хрипло. (ДОУ-С, 493- 494).

В этом контексте инспектор полиции видит собственного двойника, и застывает (здесь легко восстанавливается обстоятельство от неожиданности). Он настолько поражен ситуацией, что кроме этой первой физической реакции проявляет еще целый ряд подобных ей (см. выделенные фрагменты текста). Несмотря на то, что в примере отсутствуют непосредственно маркеры неожиданности, из происходящего и из реакций персонажа можно сделать вывод, что ситуация никак не укладывается в рамки ожиданий наблюдателя. Соответственно, выделенные фрагменты текста являются вторичными маркерами неожиданности.

Маркеры реакции на неожиданность входят в состав категории неожиданности на ее дальнейшей периферии. В данной работе в анализе категории неожиданности будут учитываться только две основные группы маркеров, в значении которых присутствуют семы `удивление' или `неожиданность', а контекстуальные маркеры реакции на неожиданность могут стать темой для последующего исследования.

В тексте также могут встречаться и немаркированные ситуации неожиданности -- такие, когда читатель только из широкого контекста понимает нелогичность, внезапность события, а лексические маркеры (неожиданности или реакции на нее) отсутствуют. Эти ситуации попадают в границы анализа лишь частично: в тех случаях, когда при сопоставлении текстов повести и киносценария по ней в обоих текстах обнаруживаются одинаковые неожиданные события, но в одном из текстов маркер присутствует, а в другом - отсутствует. Такие немаркированные ситуации-корреляты будут интересовать нас как основание для сравнения языкового оформления ситуаций неожиданности в текстах разных типов. Остальные немаркированные ситуации, являясь неактуализированными в тексте, в рамках настоящей работы интереса не представляют.

Таким образом, текстовую категорию неожиданности можно представить в виде функционально-семантического поля, состоящего из единиц различных уровней, в котором центром является синонимический ряд активной лексики неожиданно, вдруг (в первом значении), внезапно, врасплох, против ожидания, вопреки ожиданиям, а на периферии лежат другие маркеры неожиданности и маркеры реакции на неожиданность. [См. приложение 1 - графическое представление текстовой категории неожиданности.] Соответственно, в тексте категория неожиданности проявляется в первую очередь за счет своих центральных элементов, поэтому именно они рассматриваются в настоящей работе как первостепенный предмет анализа.

§2. Маркеры неожиданности в системе языка

Семантическое поле неожиданности разнородно по составу, но обладает общностью содержания и функционирования элементов. Эта общность позволяет сделать вывод о свойствах всех его единиц, рассмотрев семантические особенности самых употребительных элементов его центра -- наречий неожиданности. В тексте же наречия неожиданности, как и другие языковые знаки, «приобретают семантические функции, нередко выходящие за рамки функций, закрепленных за ними в языковой системе» Тураева З. Я. Указ. раб. С. 83., актуализируются их коннотативные и ассоциативные возможности. Одной из особенностей семантики наречий неожиданности, проявляющейся главным образом в тексте, является способность выступать в двух значениях: обстоятельственном (временном) или качественном (перцептивном).

Наречия неожиданности в системе лексико-грамматических разрядов наречий. Исследователи отмечают, что наречия с семантикой неожиданности представлены в грамматиках русского языка неоднозначно Вяткина С. В. Вопрос интерпретации наречий с семантикой неожиданности // Лингвистические этюды. Памяти профессора А. И. Моисеева: Сб. ст. / Под ред. Н. В. Богдановой и А. А. Бурыкина. СПб.., 2004. С. 260.. В Грамматике русского языка (1952) наречие вдруг описано в подгруппе качественно-обстоятельственных наречий -- промежуточной между качественными и обстоятельственными наречиями подгруппе, компоненты которой «совмещают в себе значения качественной характеристики действия с указанием на образ или способ его совершения» Грамматика русского языка. М., 1952. Т. 1. С. 610--611.. Однако представляется странным включение вдруг в один ряд с вброд, вдребезги, взапуски, вплавь, втихомолку и т. д., в котором наречия действительно указывают на образ или способ совершения действия. Обстоятельственность вдруг состоит скорее в том, что в определенных контекстах у него актуализируется временнуе значение. Остальные наречия: неожиданно, внезапно, врасплох -- по сочетанию значений качества и образа действия тоже, по-видимому, попадают в разряд качественно-обстоятельственных: в «Толковом словаре служебных частей речи русского языка» Т. Ф. Ефремовой Ефремова Т. Ф. Толковый словарь служебных частей речи русского языка. М., 2004. С. 87, 100, 125, 380. они охарактеризованы именно так.