Размещено на http://www.allbest.ru/

Оглавление

Введение

Глава 1. Национально-исторический колорит в литературном произведении и способы его передачи

1.1 Понятие национального и исторического колорита

1.2 Понятие и термин «реалия» как средство передачи исторического и национального колорита

1.3 Имена собственные и их роль в художественном произведении

Глава 2. Языковые средства передачи национального и исторического колорита в переводах «Вечеров на хуторе близ Диканьки» Н.В. Гоголя на немецкий язык

2.1 Обзор переводов. «Вечера на хуторе близ Диканьки» как особый жанр сказа

2.2 Классификация ИС и способы их передачи

2.3 Классификация реалий и способы их передачи

Заключение

Список используемой литературы



Введение

На произведения художественной литературы всегда накладывается печать эпохи их создания или же отражаемого в них периода. Такие произведения написаны особым языком, который, несомненно, отличается от современного. Лексика приобретает особую функцию -- образно-эстетическую, благодаря которой читатель узнает о культуре, традициях, истории народа. Особую роль в таком произведении играет национально-исторический колорит произведения. Вопрос о его передаче не теряет своей актуальности и на сегодняшний день. Чем ближе произведение к жизни народа, чем «роднее» оно воспринимается, тем сложнее перевести его на другой язык.

Существует большое количество языковых средств передачи исторического и национального колорита, такие как реалии, имена собственные, фразеологизмы, диалектизмы, просторечные выражения, пословицы, поговорки и др. Однако далеко не всегда можно подобрать эквивалент таким единицам на другом языке, а порой это и вовсе невозможно. Поэтому переводчик может либо сохранить специфическую национальную окраску, либо адаптировать текст для читателя. В первом случае есть риск сделать текст перевода экзотичным, во втором случае произведение будет понятно читателю, но утратит свою специфику и особенность. Какими методами руководствоваться переводчику в данной ситуации? Это и есть основной вопрос исследования.

На сегодняшний день существует огромное количество работ, посвященных национальному колориту произведений Н.В. Гоголя, в частности, колориту мира Малороссии. Однако актуальность исследования заключается в том, что это первая работа, в которой сравниваются два немецких перевода: ранний перевод 1921-го г. Александра Элиасберга (Alexander Eliasberg) и поздний перевод 1996-го г. Людвига Рубинера и Фриды Ихак (Ludwig Rubiner und Frida Ichak). Таким образом, на конкретных примерах можно проанализировать, какие изменения произошли в области художественного перевода за последние десятилетия, насколько изменились методы и предпочтения.

Объектом данного исследования являются языковые средства передачи национально-исторического колорита.

Предмет исследования составляют способы передачи языковых средств национально-исторического колорита с русского языка на немецкий язык.

Цель работы заключается в том, чтобы определить и проанализировать языковые средства передачи национально-исторического колорита путем сравнения оригинальных текстов и переводов, определить наиболее предпочтительные стратегии перевода, а также способы адаптации.

Для достижения данной цели были поставлены следующие задачи:

1) определить содержание термина «национально-исторический колорит», уточнить его значение в рамках теории перевода, в частности, применительно к художественному переводу;

2) на основе анализа сборника новелл Н.В. Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки» выделить языковые средства передачи национально-исторического колорита и проанализировать их особенности;

3) провести анализ передачи таких средств на немецкий язык путем сравнения перевода Л. Рубинера, Ф. Ихак и перевода А. Элиасберга;

4) показать, как в процессе перевода формируется и реализуется интерпретация переводчика;

5) выбрать наиболее предпочтительные стратегии перевода;

6) выявить нереализованные в переводе варианты или оттенки значений.

Работа осуществляется на материале произведения Н.В. Гоголя

«Вечера на хуторе близ Диканьки». Анализ примеров проводится на основе сравнения двух немецких переводов произведения: перевода Л. Рубинера, Ф. Ихак, а также перевода А. Элиасберга.

Практическая ценность исследования заключается в том, что полученные в ходе анализа результаты способствуют повышению качества перевода художественных произведений. Рассмотренные в работе примеры и составленные классификации могут быть использованы на практических занятиях по переводу и аналитическому чтению, лекциях и семинарах по истории литературы.

В исследовании рассматриваются общие теоретические вопросы касательно имен собственных, реалий, диалектизмов и фразеологических единиц. Методологической базой исследования послужили труды таких ученых, как И.С. Алексеева, Л.С. Бархударов, А.Д. Швейцер, А.В. Федоров, В.С. Виноградов, В.Н. Комиссаров, Я.И. Рецкер, А.В. Федоров, А.Е. Супрун, М.Д. Степанова, И.И. Чернышова, Д.Б. Гудков, А.В. Суперанская, Д.Е. Ермолович, С. И. Влахов, С. П. Флорин, В. Вундт, В. Коллер, M. Шрайбер, Б. Келлер и др.

Методика исследования носит комплексный характер, включая такие методы, как сравнительно-сопоставительный, классификационный, дедуктивный методы, а также метод переводоведческого и семантического анализа.

Структура работы. Магистерская диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографического списка.



Глава 1. Национально-исторический колорит в литературном произведении и способы его передачи

1.1 Понятие национального и исторического колорита

«Перевод - это вызов, соревнование, борьба с неподатливым материалом, но не с целью подчинения противника и не с целью собственного растворения без остатка, это борьба за подлинник, соревнование с ним к вящей его славе и чести» [Кашкин 1968: 515].

Вопрос о сохранении и передаче исторического и национального колорита в литературном произведении играет значительную и важную роль в теории перевода и не теряет при этом своей актуальности. Любое художественное произведение несет отпечаток той эпохи, в которую оно было написано, передает как исторические, так и культурные особенности, отличительные черты менталитета. Именно поэтому так важно передать национальную окраску произведения.

Понятие «колорит» пришло в литературоведение из искусствоведения (лат. color = цвет). Это «особое свойство литературного произведения, речевой характеристики персонажа и т. п., обусловливаемое наличием в них слов и выражений, заимствуемых из определенной диалектной среды или языка какой-л. эпохи, отражающих специфические черты какого-л. языка, реалии какой-л. страны, местности и т. п.», «особый картинный, эмоциональный или языковой облик отдельного литературного произведения или творчества писателя», «своеобразие, характерная особенность чего-либо», «отпечаток чего-нибудь, совокупность особенностей (эпохи, местности)». Вопрос о передаче национальной окраски затрагивает не отдельные грамматические или семантические особенности какого-либо элемента текста, а произведение целиком. Чем ближе произведение к жизни народа, чем «роднее» оно воспринимается, тем сложнее задача для переводчика. Недаром перевод фольклора представляет собой особую трудность. Итак, переводчик может попытаться максимально полно передать специфическую национальную окраску, рискуя сделать текст перевода экзотичным для читателя. Либо же воспользоваться другим способом: подобрать аналогичные языковые средства, привычные для языка перевода. В таком случае текст будет понятен читателю, но утратит свою специфику. Как быть в такой ситуации?

Однозначного ответа на этот вопрос не существует и не может существовать, но решение есть. Следует помнить, что проблема передачи национальной окраски тесно связана с вопросом: возможно ли передать национальное содержание литературного произведения настолько полно, насколько его отражает язык оригинала (далее: ОЯ)? По мнению А.В. Федорова, это возможно лишь при соблюдении органического единства, т.е. единства содержания и формы литературного произведения «в его связи с жизнью народа, которую оно отражает в образах, и с языком народа, воплощающим эти образы, придающим им специфические оттенки -- при учете, разумеется, и сложившихся у читателей перевода фоновых знаний» [Федоров 2002: 318].

Для исследования в данной работе было выделено несколько групп языковых средств, которые передают исторический и национальный колорит, а именно:

· реалии

· имена собственные

· диалектизмы

· просторечные выражения

Коннотация, в том числе и колорит, является частью значения, поэтому подлежит переводу наравне с семантическим значением слова. Если переводчик передал лишь семантическое значение лексической единицы, то читатель из-за утраты колорита не сможет полностью «прочувствовать» образ. Пример подобной утраты приводит О.Н. Семенова [Семенова 1962: 65], говоря о переводе на эстонский язык слова бармы из романа А.Н. Толстого «Петр Первый», утратившего значение символа царской власти. Такая утрата колорита приводит впоследствии к тому, что реалия перестает быть реалией, т.е. превращается в слово с нейтральной коннотацией. Другим примером является изначально заимствованная из итальянского языка реалия «макароны». Чтобы эта реалия превратилась в слово с нейтральной коннотацией, т.е. произошел процесс стирания колорита, должно было пройти продолжительное время, во-первых, а также активное употребление этого слова в языке многих народов, во-вторых. Человек постоянно употребляет в пищу данное блюдо, забыв, а точнее, не вспоминая о его происхождении. Таким образом, слово лишилось не только оригинального национального колорита, но и вообще налета чуждости.

Следующий пример, наоборот, свидетельствует о сохранении исторического колорита слова, несмотря на широкое распространение и активное употребление, а именно - название денежных единиц некоторых стран (рубль, франк, доллар).

Наиболее сложным случаем при переводе являются реалии, употребленные не в прямом, а в переносном значении. Например, слово «шербет» употребляется в болгарском языке в значении прилагательного, когда речь идет о чем-то приторно сладком, приблизительно как синоним к слову «сироп». То же самое происходит с болг. «чорбаджия» и рум. «чокой» (в болгарском языке), которые употребляются не только в своем историческом значении, но и переносно - об эксплуататорах, близко к русскому «удельный князь». [Влахов, Флорин 2012: 112].

С понятием колорита связаны также отклонения от литературной нормы (просторечие, диалект, жаргон, ломаная речь, детский язык и др.). Наибольший интерес для данного исследования представляют два вида отклонений от литературной нормы: просторечие и диалект.

Просторечные выражения и диалектизмы не только обогащают язык автора, но и используются для речевой характеристики персонажей. Но бывают такие случаи, когда произведение целиком написано на каком-либо диалекте с отклонениями от литературной нормы. В такой ситуации переводчик имеет право использовать при переводе только литературный язык. Если же автор употребил лишь отдельные вкрапления для придания колорита произведению или речевой характеристике персонажей, переводчик должен, руководствуясь своей компетенцией, подобрать аналоги в ПЯ. Это же касается и просторечных выражений. Однако «…вовсе не обязательно, чтобы в народной речи каждому разговорному обороту оригинала соответствовало просторечие в переводе: оно может использоваться в другом месте, лишь бы общее впечатление от речевой характеристики сохранилось неизменным» [Левый 1974: 148]. Важно подчеркнуть, что при переводе нельзя использовать средства, наделенные национальной окраской ПЯ. В противном случае произойдет стирание, а точнее замена прежде всего национального колорита, которая может стать причиной недопонимания.

В случае перевода диалектизмов необходимо сказать, что в художественном переводе закрепилась следующая традиция: диалектизм нельзя переводить диалектизмом [См.: Гак 1966: 38]. Переводчик вправе передать элементы диалекта средствами сниженного стиля, просторечием.

Встречаются и такие случаи, когда автор сам делает комментарий, в котором оговаривет на литературном языке реплику героя. Подобные примеры описаны в практической части работы.

Рассмотрев понятие «колорита» слова и произведения, необходимо перейти к анализу конкретных случаев на примерах каждой из выделенных групп.

1.2 Понятие и термин «реалия» как средство передачи исторического и национального колорита

Само слово «реалия» происходит от латинского прилагательного «realis», что в переводе означает «вещественный», «действительный». Реалия обозначает «предмет, вещь», материально существующую, или существовавшую». В переводоведении термином «реалия» именуют слова, называющие предметы, т. е. названия реалий [Влахов, Флорин 2012: 18]. Следует заметить, что слово «реалия» не зафиксировано в словаре А.Д. Швейцера, первом кратком словаре переводческих терминов [Швейцер 1973], как, впрочем, и у В.Н. Комиссарова [Комиссаров 1990]. В толковом переводческом словаре Л.Л. Нелюбина слово «реалия» имеет следующие значения: «1. Слова или выражения, обозначающие предметы, понятия, ситуации, не существующие в практическом опыте людей, говорящих на другом языке. 2. Разнообразные факторы, изучаемые внешней лингвистикой и переводоведением, такие, как государственное устройство данной страны, история и культура данного народа, языковые контакты носителей данного языка и т.п. с точки зрения их отражения в данном языке. 3. Предметы материальной культуры, служащие основой для номинативного значения слова. 4. Слова, обозначающие национально-специфические особенности жизни и быта» [Нелюбин 2003 : 178].

О реалиях как о носителях исторического и национального колорита заговорили в начале 1950-х годов. Их изучением стали заниматься в начале 1950-х годов. Одним из первых термин «реалия-слово» употребил в 1952 г. Л.Н. Соболев в статье «О переводе образа образом»: «Реалии - это те слова из национального быта, которых нет на других языках, потому что нет этих предметов и явлений в других странах» [Соболев 1955: 51]. Однако многие исследователи (Г.В. Чернов, М.П. Алексеев, А.В. Федоров, Я.И. Рецкер, И. Келлер Более подробно см.: Чернов Г.В. К вопросу о передаче безэквивалентной лексики при переводе советской публицистики на английский язык. М., 1958; Алексеев М.П. Проблемы художественного перевода. Иркутск, 1931.; Федоров А.В. Введение в теорию перевода. М., 1953; Рецкер Я.И. О закономерных соответствиях при переводе на родной язык. М.,1950; Keller J. Die Grenzen der Ьbersetzungskunst. - Karlsruhe, 1892.) используют преимущественно название «безэквивалентная лексика». А.Е. Супрун рассматривает реалии как «экзотическую» лексику [Супрун 1958: 50-54]. Вл. Россельс считает реалии отдельной переводческой категорией [Россельс 1953: 257-258]. У западных авторов термин для обозначения реалий отсутствует. Например, Ньюмарк [Newmark 1981] использует термин «national institutional terms», под которым, вероятно, подразумеваются «общественно-политические реалии» и «cultural terms» - для обозначения остальных реалий. Однако Вернер Коллер понимает под реалиями «обстоятельства политического, институционального, социального и географического вида» [Koller 1983: 162]. Таким образом, к реалиям можно отнести породы животных, обычаи, названия национальных блюд и напитков. Пекка Куйямяки относит к реалиям также и определенные языковые особенности, например, диалекты [Kujamдki 1993: 115].

На вопрос, к какой категории языковых единиц следует отнести реалии, специалисты не дают однозначного ответа. Например, М.Л. Вайсбург считает, что «понятия, относящиеся к числу реалий, могут быть выражены отдельными словами (маёвка, декабристы, щи, пятак), словосочетаниями (Мамаев курган, дом отдыха), предложениями (не все коту масленица, что станет говорить княгиня Марья Алексевна), сокращениями (ЦПКиО, Опн, КВБ, комсомол)» [Вайсбург 1972 : 98]. В данной работе под реалиями будут пониматься только слова или словосочетания. Говоря о словосочетаниях, необходимо уточнить, что в таком случае под реалией подразумевается номинативное словосочетание, т.е. такие сочетания слов, которые семантически равны словам.

Чтобы в дальнейшем перейти к анализу примеров, необходимо понять, что понимается под реалиями в переводоведении. Для этого нужно сравнить реалию с термином и именем собственным.

Сопоставляя реалию и термин, можно предположить, что эти понятия крайне схожи: имеют одно значение, лишены синонимов, нередко являются заимствованиями из других языков. И реалии, и термины могут состоять как из одного слова, так и являться словосочетанием. Часто переводчикам трудно, а порой и вовсе невозможно определить единицу как реалию или же как термин. Во многих случаях слово (или словосочетание) подходит как под первую, так и под вторую категории. А.Д. Швейцер даже использовал название «термин-реалия». [Швейцер 1973: 253].

Национальная и историческая окрашенность, а также сфера употребления отличают реалию от термина. Реалия тесно связана с художественной литературой и фольклором. Другим различием данных лексических категорий является способ проникновения в другие языки: термин получает распространение вместе с предметом, названием которого является, реалия проникает в другой язык чаще из литературы и по каналам средств массовой информации.

Проводя границу между реалиями и именами собственными, стоит заметить, что данный вопрос вызвал немало споров в истории русского переводоведения. Некоторые реалии обладают признаками имен собственных, в то же время ряд имен собственных может претендовать на звание реалий. Главным отличием реалий от ИС является наличие собственного значения. Объединяет же два этих понятия наличие яркого коннотативного значения, а также способность передавать национальный и исторический колорит. В данной работе ИС будут рассматриваться как отдельная переводческая категория. Более подробная информация по данному вопросу приведена в следующих параграфах.

С точки зрения грамматической формы реалии в большинстве случаев являются именами существительными. Это обусловлено предметным содержанием реалий как особого класса лексики. Вопрос об их принадлежности к другим частям речи является спорным.

В контексте художественной литературы следует обратить особое внимание на диалектизмы, проводя границу между ними и реалиями. Но независимо от того, к какой части речи относится та или иная реалия, задача переводчика заключается в том, чтобы сохранить и передать (хотя бы частично) исторический колорит. Рассмотрим наиболее интересный пример перевода реалии Л.В. Шапошниковой, приведенный на страницах монографии С.И. Влахова и С.П. Флорина. «Пусть будут отныне роды. Род мы назовем иллом и добавим к нему названия тех частей оленя, которые получили наши охотники». Прочитав данное предложение, русский читатель подумает, что «род на языке племени - это илл, поскольку - ом каждый примет за окончание творительного падежа. Однако из дальнейшего следует, что … род это не илл, а иллом» [Влахов, Флорин 2012: 33].

На сегодняшний день существует большое количество обозначений для термина «реалия»: «безэквивалентная лексика», «экзотизмы» (близкие к ним по значению «варваризмы», «локализмы», «этнографизмы», «этнолексемы», «этнокультурная лексика», «культурно-коннотативная лексика», «страноведческая лексика», «алиенизмы», «фоновые слова», «коннотативные слова», «слова с культурным компонентом», «пробелы», «лакуны», «слова с нулевым эквивалентом»). Ввиду такого обилия названий необходимо точно определить, что следует понимать под термином «реалия».

Первое, что необходимо подчеркнуть: все вышеперечисленные понятия объединяет наличие национальной, исторической, местной, бытовой окраски, а также отсутствие эквивалентов в ПЯ.

Одни исследователи называли реалии «локализмами» и «этнографизмами» [Финкель 1962: 112], другие использовали термин «бытовое слово» [Левый 1974: 128]. Также в отношении реалии применяли термин «пробел» («когда ситуации, обычные для культуры одного народа, не наблюдаются в другои? культуре» [Ревзин 1964: 184]). Первые два примера терминов («локализм» и «этнографизм») в качестве синонима реалии сильно сужают содержание понятия. Термин «пробел» также не раскрывает весь смысл с точки зрения теории перевода. Некоторые авторы (Л.П. Крысин, Д.Э. Розенталь, М.И. Фомина) используют термин «варваризм» (часто переплетен с «экзотизмом»), который был бы более уместен в области стилистики или лексикологии, но не перевода. «Реалии, в отличие от варваризмов, 1) могут быть и исконными, не заимствованными словами, 2) не обязательно чужды языку по своей структуре и 3) не имеют, как правило «слов-двойников», равноценных по смыслу», а, следовательно, не могут быть легко переведены…4) многие из них фигурируют в словарях, в том числе и толковых…» [Влахов, Флорин 2012: 48].

Самым частым предметом спора в переводоведении является соприкосновение таких понятий, как «экзотическая лексика», «безэквивалентная лексика» (далее: БЭЛ) и «реалии». Для дальнейшего анализа необходимо сравнить эти понятия и выявить различия.

Слово экзотика обозначает «предметы и явления, характерные для какой-либо местности и необычные для того, кто их воспринимает» [Ож.]. Прилагательное «Экзотический» - «необычный для данной местности, не свойственный ей», «причудливый, диковинный, поражающий своей странностью [МАС]. Исходя их этих определений, под термином «экзотизм» могут понимать как реалии, так и нереалии, а именно все слова, обладающие какой-либо эмоционально-исторической окраской, налетом экзотики, чуждым для ПЯ.

Термин «безэквивалентная лексика» можно встретить довольно часто. Одним из первых его употребил Г.В. Шатков, который анализировал способы перевода на норвежский язык безэквивалентных лексических единиц в русской публицистике советского периода. Под БЭЛ исследователь понимал имена собственные, национальные реалии, слова с национально-экспрессивной окраской, лексику с суффиксами субъективной оценки, т.е. слова или отдельные значения полисемантов (прямые или переносные), не имеющие в данный исторический период готового точного соответствия к лексике другого языка [Шатков 1952: 11]. Е.М. Верещагин и В.Г. Костомаров определяют слой безэквивалентной лексики как «слова, план содержания которых невозможно сопоставить с какими-либо иноязычными лексическими понятиями» [Верещагин, Костомаров 1983: 56]. А.Д. Швейцер относит к категории БЭЛ «лексические единицы, служащие для обозначения культурных реалий, не имеющих точных соответствий в другой культуре» [Швейцер: 1976, с. 108]. В кратком словаре переводческих терминов В.Н. Комиссарова это понятие трактуется как «лексические единицы ОЯ, не имеющие регулярных (словарных) соответствий в ПЯ» [Комиссаров 1990: 246]. Е.О. Опарина в терминологическом словаре-справочнике относит к разряду БЭЛ реалии и историзмы [ТСС 2010:19]. Исходя из вышеперечисленных определений, можно сделать вывод, что к разряду БЭЛ относятся такие реалии и историзмы, которые не имеют полных эквивалентов в других языках. Однако полных эквивалентов в других языках не имеют также многие слова, не относящиеся к к разрядам реалий. «Это происходит из-за различий в денотативной или коннотативной семантике» [Там же ]. Например, в русском языке выделяют два цвета: голубой и синий, которым в немецком языке соответствует прилагательное blau.

Главным отличием БЭЛ от реалий, по мнению Е.О. Опариной, является то, что БЭЛ устанавливается в рамках какой-либо пары языков, поэтому разные пары ИЯ и ПЯ будут иметь различные словари безэквивалентной лексики. Реалия же безотносительна к соотношению ИЯ и ПЯ, и набор реалий для каждого языка в синхроническом плане более или менее устойчив [ТСС 2010:169].

Классификация реалий

Целью данной работы не является чрезмерно подробное рассмотрение категории реалий, так как она представляет одну одной из языковых категорий передачи национальной окраски произведения Н.В. Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки». Сравнив несколько классификаций реалий, было принято решение взять за основу представленное на страницах монографии Влахова и Флорина предметное деление, на основе которого будет производиться анализ примеров в практической части работы, однако, с небольшим пояснением. Автор настоящей работы с крайней осторожностью относится к подгруппам «праздники» и «мифология», т.к. считает, что реалии, относящиеся к этим подгруппам могут также иметь признаки ИС: коннотативное значение, способность передавать национальный и исторический колорит.

I. Предметное деление

A. Географические реалии

1. Названия объектов физической географии, в том числе и метеорологии: степь, прерия, пампа и др.

2. Названия географических объектов, связанных с человеческой деятельностью: польдер, крига, язовир, ардык и др.

3. Названия эндемиков: киви, коала; степный человек, йети и др.

B. Этнографические реалии

1. Быт:

a) Пища, напитки и т.п.: борщ, пирог, чебуреки, драники, кисель и др.; бытовые заведения (общественного питания и др.): пышечная, пирожковая, бистро, таверна и др.

b) Одежда (включая обувь, головные уборы и пр.): бурнус, кимоно; валенки, унты; чалма, паранджа; украшения, уборы: кокошник, фибула и др.

c) Жилье, мебель, посуда и др. утварь: хата, хутор; горница, девичья; ракла, софра; кубышка, куманец и др.

d) Транспорт (средства и «водители»): тройка, рикша; ямщик, рикша и др.

e) Другие: саквы, махорка, путевка, кизяк и др.

2. Труд:

a) Люди труда: передовик, ударник, бригадир и др.

b) Орудия труда: кетмень, мачете, кобылка и др.

c) Организация труда (включая хозяйство и т.п.): колхоз, ранчо, бригада и др.

3. Искусство и культура:

a) Музыка и танцы: казачок, гопак, лезгинка и др.

b) Музыкальные инструменты и др.: балалайка, гусли, кавал и др.

c) Фольклор: сага, частушки, былина и др.

d) Театр: кабуки, комедия дель арте, мистерия и др.

e) Другие искусства и предметы искусств: икебана, сино, маконда и др.

f) Исполнители: миннезингер, скоморох, скальд и др.

g) Обычаи, ритуалы: мартеница, коляда, масленица и др.

h) Праздники, игры: День Ивана Купала, День Победы и др.

i) Мифология: леший, Дед Мороз, баба-яга и др.

j) Культы - служители и последователи: лама, ходжа, аббат и др.; культовые здания и предметы: мечеть, пагода, синагога и др.

k) Календарь: вайшак, червень, баба Марта и др.

4. Этнические объекты:

5. Меры и деньги:

a) Единицы мер: аршин, фут; десятина акр и др.

b) Денежные единицы: рубль, копейка, динар и др.

C. Общественно-политические реалии

1. Административно-территориальное устройство:

a) Административно-территориальные единицы: кантон, губерния и др.

b) Населённые пункты: хутор, аул и др.

c) Части населенного пункта: аррондисман, кремль и др.

2. Органы и носители власти:

a) Органы власти: Народное собрание, Великий народный хурал и др.

b) Носители власти: канцлер, хан и др.

3. Общественно-политическая жизнь:

a) Политические организации и политические деятели: виги, тори, круглоголовые и др.

b) Патриотические и общественные движения (и их деятели): западники, славянофилы и др.

c) Социальные явления и движения (и их представители): бизнес, нэп, нэпман и др.

d) Звания, титулы, степени, обращения: магистр, заслуженный деятель культуры; князь, граф; мистер, сэр и др.

e) Учреждения: загс, верхняя палата, комитет искусства и культуры и др.

f) Учебные заведения и культурные учреждения: лицей, колледж и др.

g) Сословия и касты (и их члены): мещанство, дворянство; юнкерство, третье сословие; барин, мужик и др.

h) Сословные знаки и символы: красное знамя, пятиконечная звезда и др.

4. Военные реалии:

a) Подразделения: легион, фаланга, орда и др.

b) Оружие: арбалет, катюша, фау и др.

c) Обмундирование: шлем, бушлат, чекмень и др.

d) Военнослужащие (и командиры): атаман, урядник, пластун и др.

Способы передачи реалий

Говоря о передаче реалий с ОЯ на ПЯ, целесообразно задать ключевой вопрос: транскрибировать или переводить? Но возможно ли вообще перевести реалию, исходя из факта отсутствия эквивалента у данной категории в чужом языке?

Сам термин «эквивалентность» имеет сложную историю. Когда-то им обозначалось соответствие суммы значений слов исходящего текста сумме значений слов переводного текста, как правило, не зависящее от контекста. Однако такое неконструктивное понимание данного термина сводит на нет существенные различия между категориями словарных соответствий. В теории перевода термин «эквивалент» используют в значении «правильно найденного соответствия». В данной работе под этим термином подразумевается переводное соответствие с минимальной зависимостью от контекста. Впрочем, как утверждает Я.И. Рецкер, «это не освобождает переводчика от обязанности внимательно анализировать ситуацию и контекст, ибо они могут обусловить настолько нестандартное использование слова или словосочетания, что даже самый устойчивый эквивалент окажется неприемлем» [Рецкер 1974: 14]. «Эквивалентность оригинала и перевода -- это прежде всего общность понимания содержащийся информации, включая ту, которая воздействует не только на разум, но и на чувства реципиента» [Виноградов 2006: 18]. Поэтому для достижения эквивалентности необходимо учитывать не только эксплицитную, но и имплицитную информацию. Степень сближения с оригиналом зависит от ряда факторов: от мастерства переводчика, от особенностей сопоставляемых языков и культур, эпохи создания оригинала и перевода, способа перевода, характера переводимых текстов и т.д.

Я.И. Рецкер [Рецкер 1974: 14] выделяет следующие группы эквивалентов:

· полные/частичные

· абсолютные/относительные

Когда слово многозначно, то ни одно из значений нельзя считать эквивалентом. Это -- вариантные соответствия. Они устанавливаются в том случае, когда в ПЯ существует несколько слов для передачи одного и того же значения исходного слова. Однако для переводчика различие между «частичным эквивалентом» и «вариантным соответствием» несущественно. Определить его можно с помощью словаря: в первом случае соответствия даются под отдельными цифрами и относятся к разным значениям многозначного слова, во втором -- приводятся под одной цифрой как разные соответствия в рамках одного и того же значения. По мнению А.Д. Швейцера, Я.И. Рецкер допустил в своей классификации ошибку, утверждая, что «частичные эквиваленты» являются равнозначными соответствиями, которые не зависят от контекста, так как выяснить, «как следует перевести многозначное слово, можно только из контекста» [Швейцер 2009: 77].

Возвращаясь к вопросу о переводимости реалий, стоит обратить особое внимание на роль контекста. Контекст помогает определить, какими интенциями руководствовался автор, чтобы довести до сознания читателя семантическое и коннотативное значение реалии. Задача переводчика заключается в том, чтобы читатель без затруднений смог понять смысл, а также «прочувствовать» национальный колорит.

Переводчик должен руководствоваться тремя основными правилами при переводе реалий, а именно:

1) существует ли это иноязычное слово в ПЯ,

2) соответствует ли оно по своему значению слову, употребленному в переводимом тексте,

3) какую форму оно приобрело в ПЯ [Влахов, Флорин 2012: 83].

Необходимо также установить, существует ли само понятие, которое обозначает данная реалия, как таковое в ПЯ.

Проанализировав достаточное количество источников по теме перевода реалий, было принято решение создать собственную схему, которая будет отражать наиболее актуальные в контексте художественного перевода способы передачи реалий.

Транскрипция и транслитерация

Цель транскрипции заключается в том, чтобы не только наиболее близко передать звучание иноязычного слова, но и найти соответствующие фонемы в ПЯ для его передачи. Но эта цель достигается далеко не всегда в связи со специфичностью фонологической системы ОЯ.

Транслитерация - способ перевода, при котором соответствие между единицами ИЯ и ПЯ устанавливается на уровне графем, т.е. передается не звуковой облик, а написание ( графическая форма) исходного слова [Федоров 1983: 176].

Способ переводческой транслитерации наиболее актуален, когда ОЯ и ПЯ имеют разную графическую основу письменности. В случае немецкого и русского языка очевидно, что ОЯ и ПЯ обладают разной графикой. Таким образом, соответствие устанавливает переводчик. Нередко это может стать причиной неправильного произношения. Однако транслитерация не используется без транскрипции. Этот способ применяются при передаче иноязычных антропонимов, топонимов, названий фирм, пароходов, компаний и т. п., распространен в общественно-политической литературе и публицистике. В художественных произведениях способ переводческой транскрипции и транслитерации, напротив, встречается реже, особенно при переводе реалий. Это можно объяснить тем, что при передаче звукового и графического облика слова порой не раскрывается его значение. Для читателя, который не владеет ОЯ, такое слово будет непонятным, поэтому переводчик вынужден прибегать в таком случае к пояснениям, либо же переводить иноязычную реалию.

Следует заметить, что у немецких ученых такой способ называется прямым заимствованием (Direktьbernahme). В отличие от русских исследователей, немецкие коллеги считают, что такой способ ведет к сохранению содержания [Schreiber 1993: 216], а также сохранению связи с ОЯ [Schцning 1997: 173].

Перевод

Калька - это «заимствование путем буквального перевода (обычно по частям) слова или оборота (СЛТ). Такой способ позволяет максимально передать семантику слова. В немецком языке такой способ называют eine Glied-fьr-Glied-Ьbrsetzung, например: фин.: reikд-leipд - нем.: Loch-brot, англ.: skyscraper - нем.: Wolken-kratzer. Такой способом переводчики руководствовались, прежде всего, в ранних переводах, а также он нередко встречается при переводе топонимов. Использование кальки может также указывать на недостаточную осведомленность переводчика: ср.: англ.: blackbird - нем.: Schwarzvogel (Amsel).

Подвидом калек являются так называемые полукальки, слова или словосочетания «состоящие частью из своего собственного материала, а частью из материала иноязычного слова» [Шанский 1972: 110]. Чаще всего полукальки при переводе становятся словосочетаниями. Ср.: нем.: Bundeshaus - рус.: здание бундестага.

При помощи освоения переводчик как бы адаптирует иноязычную реалию, придавая ей форму родного языка: нем.: Walkьre - рус.: валькирия.

Можно наблюдать случаи, когда переводчик, чтобы облегчить понимание текста для читателя, прибегает к способу замены реалии ОЯ реалией, уже известной читателю ПЯ. Например: нем.: Meilenstiefel - рус.: сапоги-скороходы, болг.: шоп - рус.: донский козак. Нередко такой способ влечет за собой подмену, а порой и вовсе утерю колорита (см. 2-ой пример).

Смысл способа родовидовой замены заключается в замене видового понятия на родовое, т.е. понятие с более широким значением. Ср.: лапти - обувь, нарзан - минеральная вода.

К способу описания (толкования) переводчик обычно прибегает в том случае, когда ни один из предыдущих способов применить невозможно.

В любом случае, переводчик должен решать сам, какой способ он будет использовать.

1.3 Имена собственные и их роль в художественном произведении

Имена собственные занимают значительное место в составе лексики любого языка. Их специфика издавна привлекала внимание исследователей в самых разных областях науки -- истории, географии, лингвистике, философии, логике, социологии и др. Своеобразие имен собственных (далее: ИС) позволило выделить их изучение в отдельную науку -- ономастику. Ономастика (от греч. onomastike (techne) «искусство давать имена» - от греч. onoma «имя») как раздел языкознания, изучающий ИС, обретает научный статус в 30-е гг. XX в. после Первого международного ономастического конгресса (1930), созванного во Франции по инициативе А. Доза и заложившего теоретические основы ономастической теории со своим объектом и методами исследования [ЛЭС 1990: 347]. Сам термин имеет два значения. Во-первых, им обозначается комплексная наука об ИС; во-вторых -- сами ИС; в последнем значении употребляется также термин онимия [Суперанская 2009: 5]. Ономастика возникла как прикладная наука, но позднее выделилась в самостоятельную дисциплину, которая занимается изучением истории, развития и функционирования ИС.

ИС начали исследовать еще в древние века. Собственное имя (оним) (калька лат. nomen proprium; оним -- от греч. ?нпмб, ?нхмб -- имя, название) -- слово, словосочетание или предложение, которое служит для выделения именуемого им объекта из ряда подобных, индивидуализируя и идентифицируя данный объект [ЛЭС 1990: 348].

Прежде чем приступить к изучению ИС, следует задать вопрос о том, какой объект может называться именем собственным, т. е. определить границы ономастической номинации.

Рассмотрим ситуацию, в которой ребенок видит новый предмет. Он спрашивает о его названии. Название способно заменить на некоторое время понятие, с которым соотносится предмет, пока ребенок не узнает свойства данного предмета и не научится объединять сходные предметы в один класс. Точно так же взрослый, знакомясь с новым человеком, или посетив новое место, запоминает его имя (собственное). Он будет оперировать этим именем, пока не составит определенное мнение о данном объекте. Имя при первичном знакомстве является субститутом неопознанного. Таким образом, «лишь предметы могут иметь собственные имена, и чем реальнее и конкретнее предмет, тем выше его способность иметь собственное имя» [Суперанская 2009: 105].

Собственное имя является вторичным названием предмета, дополняющим и уточняющим первичное, нарицательное. Таким образом, если предмет имеет имя нарицательное (далее: ИН), у него необязательно должно быть ИС, и наоборот, если предмет обладает ИС, он также имеет ИН. А.В. Суперанская предполагает, что «...в этой вторичности и кроется причина того, что некоторые ученые (Ж. Вандриес) отказываются безоговорочно относить собственные имена к словарному составу языка» [Суперанская 1969: 9].

Д.Б. Гудков придерживается несколько иной терминологии. Прежде всего, он делит имена на общие и индивидуальные (т. е. на ИН и ИС). Общим именем он называет «...имя, область определения которого состоит из бесконечного числа элементов. Этим оно отличается от индивидуального имени, область определения которого состоит лишь из одного элемента, экстенсионал этого имени включает лишь один объект» [Гудков 1999: 60]. Исследователь противопоставляет индивидуальные ИС, утверждая, что ИС имеют две формы: «телесную» и «бестелесную», или «воплощенную» и «развоплощенную» [Там же]. То есть индивидуальные имена представляют собой имена конкретных людей, мест, событий и т. п., а ИС - имена вообще как часть нашего языка. Рассмотрим в качестве примера распространенную немецкую фамилию Mьller. У данной фамилии, употребленной вне контекста, отсутствует денотат, т. е. данное ИС является «бестелесным». Индивидуально имя, Arthur Mьller, в свою очередь, денотативно как в контекстном, так и во внеконтекстном употреблении.

Д.Е. Ермолович считает, что основным критерием подразделения имен на собственные и нарицательные является характер номинации, связь между формальной и содержательной стороной языкового знака. По мнению исследователя, ИН обозначают некоторое множество похожих предметов и обладают классифицирующей номинацией. «Нарицательное имя может обозначать класс предметов или какой либо отдельный предмет внутри этого класса». ИС, в свою очередь, «служат для особого, индивидуального обозначения предмета безотносительно к описываемой ситуации и без обязательных уточняющих определений. ИС выполняют функцию индивидуальной номинации [Ермолович 2001: 9]. Стоит заметить, что при утрате ИС индивидуализирующей номинативной функции оно перейдет в разряд ИН.

Далее необходимо установить границу между реалиями и ИС, а точнее, ответить на вопрос: входят ли ИС в состав реалий. Отчасти информация по данному вопросу была представлена в части 1.2.1. В литературном произведении ИС обладают не только номинативной функцией, но и «являются теми немногими словами, сама форма которых указывает на национальную принадлежность наименованного предмета мысли» [Виноградов 2001:57]. Таким образом, собственные имена способствуют сохранению в переводе национального колорита оригинала. В.С. Виноградов причисляет ИС к реалиям. В данной работе, как было указано ранее, ИС будут рассматриваться как отдельный класс со своими признаками и способами передачи при переводе, пусть и имеющий много сходства с реалиями.

ИС в литературе играют особую роль, т.к. они включены в образную систему произведения, передают заложенные автором качества персонажей. Наибольший интерес представляет так называемая группа «говорящих имен», т.е. имен, обладающих характеризующей функцией. Такие имена в переводоведении получили также название «значащих» имен.

На сегодняшний день в большинстве случаев принято транскрибировать ИС. При этом переводчик должен владеть современными правилами переводческой транскрипции. Переводчик должен быть уверен, что данное ИС не было зафиксировано в ПЯ ранее. В случае наличия традиции необходимо сохранить его в уже зафиксированной форме: Heinrich Heine - Генрих Гейне, Sigmund Freud - Зигмунд Фрейд.

Сложность передачи говорящих имен заключается, прежде всего, в их характеризующей персонажа функции, эмоциональной окраске, а также нередко игре слов, которую очень часто не удается сохранить переводчику. Такие имена способны указывать на определенные физические и душевные признаки носителя, на его привычки и предпочтения, работу, проиcхождение и образ жизни [Gutschmidt 1985: 141].

В силу того, что было сказано ранее, четкого переводческого ответа на вопрос: переводить или транскрибировать так же, как и в случае с передачей реалий, нет.

В результате исследования было установлено, что национальный и исторический колорит произведения характеризует индивидуальные временные и географические особенности. При переводе просторечий нельзя использовать средства, наделенные эмоциональной окраской ПЯ, так как произойдет стирание национального колорита ОЯ. Также был сделан вывод о том, что нельзя переводить диалект диалектом. Переводчик имеет право использовать средства сниженного стиля, а также просторечные выражения. В случае, если автор сам приводит комментарий, в котором поясняет реплику героя на литературном языке, нейтрального перевода, опуская диалект, будет достаточно. Благодаря подробному рассмотрению реалий было установлено, что реалии - это слова, выражения, события и предметы, которые отсутствуют в других языках. С точки зрения языковой категории под реалиями понимаются слова и словосочетания. Отличием реалии от термина является эмоциональная окрашенность, а также сфера употребления, от имени собственного - наличие собственного значения. Реалия безотносительна к соотношению ИЯ и ПЯ, набор реалий для каждого языка в синхроническом плане устойчив. Выделяют два способа передачи реалий: транскрипция (транслитерация) и перевод. Перевод включает в себя такие виды, как калькирование, освоение, замену и описание. Выбор стратегии перевода зависит исключительно от профессиональной компетенции переводчика. При переводе ИС переводчик в первую очередь должен убедиться, что данное ИС не было зафиксировано в ПЯ ранее. В том случае, если оно уже знакомо читателю, необходимо сохранить его в уже зафиксированной форме. Таким образом, были подробно рассмотрены все выбранные в качестве основных пунктов исследования языковые категории, передающие национальный и исторический колорит литературного произведения, а именно - реалии, ИС, диалектизмы и просторечные выражения и определены способы и стратегии их передачи.



Глава 2. Языковые средства передачи национального и исторического колорита в переводах «Вечеров на хуторе близ Диканьки» Н.В. Гоголя на немецкий язык

2.1 Обзор переводов. «Вечера на хуторе близ Диканьки» как особый жанр сказа

Сборник новелл «Вечера на хуторе близ Диканьки», выбранный в качестве материала исследования, был написан в первой половине XIX в. Уже во второй половине XIX в. творчество Гоголя приобретает популярность за рубежом. Первый перевод Н.В. Гоголя, а именно, перевод повести «Тарас Бульба» был выполнен на чешский язык известным литератором К.В. Запом в 1839 г. В этом же году в газете «Morgenblatt» на немецком языке публикуется повесть «Записки сумасшедшего», перевод которой выполнил Н.А. Мельгунов совместно с Генрихом Кёнигом. Однако это можно назвать лишь первыми попытками перевода, так как тексты пестрили ошибками, неточностям, а также искажением содержания. Зачастую это было связано с принятой в то время стратегией перевода. Главная задача переводчика заключалась в передаче содержания, которая зачастую достигалась путем адаптации текста на ЯП.

В 1849 г. на немецкий язык публикуется перевод «Мертвых душ», выполненный А. Левальдом в Бадене. Н.В. Гоголь лично вел переговоры с баденским издателем, однако переводом остался крайне недоволен.

В 1910 г. выходит перевод «Вечеров на хуторе близ Диканьки» на немецкий язык, выполненный Людвигом Рубинером в соавторстве с женой, Фридой Ихак. В 1962 г. - перевод Александра Элиасберга, а чуть позднее в 1969 г. - Михаэля Пфайфера. Исследование в данной работе будет проводиться на материале двух первых переводов.

Обращение к летописям, фольклору, произведениям украинской литературы позволили автору особенно ярко передать черты национального своебразия украинского народа. Самобытность языка Гоголя делает его стиль уникальным. При этом как писатель, пришедший из другой страны - из Украины, он отошел от традиций и норм старорусской аристократической речевой культуры. Несмотря на то, что Гоголь страстно любил Малороссию, он начал писать по-русски, а не по-малороссийски.

Вопрос о существовании малороссийского языка как такового можно считать спорным. По мнению Белинского, до эпохи Петра I классовой дифференциации украинского языка не наблюдалось [Белинский 1875: 200-202]. В начале XIX в. украинский язык счетался «мужицким» народным языком, языком домашнего обихода. Но именно в «народности» так нуждалось поколение. В.В. Виноградов выделял четыре основных языковых пласта, характерных для раннего творчества автора: украинский «простонародный» язык, стили русской разговорной речи и русского национально-бытового просторечия, русский официально-деловой язык (канцелярские стили), романтические стили русской литературно-художественной и публицистической речи [Виноградов 1982: 379].

Стоит обратить внимание на то, что большинство повестей (кроме «Иван Федорович Шпонька и его тетушка») написаны в форме сказа, максимально приближенного к устной речи. Сказоведение является одной из сложнейших сфер фольклористики и литературоведения, к которой обращались как отечествие, так и западные известные филологи и лингвисты, такие как Б.М. Эйхбаум, В.В. Виноградов, М.М. Бахтин, В. Гирке, Р. Ходель, В. Шмид и др. До сих не существует четкого определения понятия «сказа», которое бы в полной мере отражало его смысл. В «Краткой литературной энциклопедии» сказ трактуется как «особый? тип повествования, строящегося как рассказ некоего отдаленного от автора лица (конкретно поименованного или подразумеваемого), обладающего своеобразнои? собственнои? речевои? манерои?» [Чудаков, Чудакова 1971: 876].

Сказ вошел в литературу в начале XIX в. как художественно обособленное произведение устного народного творчества [Гельгардт 1958: 156], особая семантико-стилистическая традиция, которая обрела свое начало в прозе Гоголя. По мнению В.В. Виноградова, сказ является своеобразной комбинированной стилевой формой художественной литературы, «понимание которой осуществляется на фоне сродных конструктивных монологических образований, бытующих в общественной практике речевых взаимодействий…» [Виноградов 1981: 34]. Также под сказом понимают двухголосое повествование, которое соотносит автора и рассказчика [Мущенко, Скобелева, Кройчик 1979: 34]. Говоря о двухголосом повествовании, стоит упомянуть работы западных исследователей, которые рассматривают жанр сказа как «рассказ в рассказе» [Mclean 1954: 299-300, Titunik 1977: 129].

Стиль Гоголя уникален, язык специфичен, лексика насыщенна, а произведения Гоголя считаются одними из самых сложных для перевода на другой язык.

2.2 Классификация ИС и способы их передачи

В произведении «Вечера на хуторе близ Диканьки» можно встретить просторечные выражения, диалектизмы, автор умело прибегает к различным ироническим выражениям, а также каламбурам, объединяет юмор и трагедию, фантазию и реальность. Однако одну из ключевых ролей в произведении с точки зрения передачи исторического и национального колорита украинского народа играют имена собственные.

Чаще всего ИС делят на одушевленные (имена, фамилии, отчества, прозвища людей, клички животных) и неодушевленные (географические объекты, произведения культуры и искусства, праздники и т.д.). Но такая классификация едва ли будет полезна для решения переводческих проблем. Поэтому была разработана собственная классификация ИС, наиболее актуальная для последующего анализа. В классификации все примеры даны в именительном падеже, вне контекста. Контекст приведен при сравнении конкретных примеров перевода. В работе исследуются не все примеры, а лишь те, которые представляют наибольший интерес с точки зрения переводческих проблем. Дальнейший анализ примеров проводится на материале двух переводов: перевода Л. Рубинера, Ф. Ихак и перевода А. Элиасберга. Первым указывается перевод Л. Рубинера совместно с Ф. Ихак, а затем - А. Элиасберга. Там, где авторы пользуются разными стратегиями перевода, примеры разбиты на разные группы в зависимости от способа перевода, имя переводчика/ов указано в скобках.

I. Антропонимы:

1. Информативные, или исторические имена: Потемкин, Екатерина, пан Степан, князь Седмиградский, Сагайдачный, Деркач-Дришпановский.

2. Имена, вводимые автором для придания национального и исторического колорита: Хвеська, Петрусь, Пидорка, Ивась, Левко, Галя, Ганна, Панас, Копрян, Каленик.

3. Имена, обладающие внутренней формой:

* используемые автором для характеристики персонажей: Рудый Панько, Петр Безродный, Пузатый Пацюк;

...